Аномалия : другие произведения.

Стать звездой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.48*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любить далекое безопаснее, чем любить близкое. Быть звездой проще, чем быть живой девушкой.

Стать звездой

Над садом сгущались сумерки. Темнолицый человек стоял, запрокинув голову, и смотрел на звезды. Ветерок шевелил его волосы, то чуть прикасался, то снова отпускал; сверху раскачивались ветки яблони, пронося по небу подрагивающие листья то в одну сторону, то в другую - а он, завороженный, все был не в силах сдвинуться с места, ему казалось, что шагни он в сторону - и сказка кончится, чудо уйдет...
В синевато-черной бархатной выси сияла звезда. Далекая и холодная, она казалась ему сейчас ближе и роднее всего того, что было с ним рядом; он жаждал ее, он звал ее, он тянул к ней руки...
Звезда молчала.

...Вздрогнув, Ишой проснулась. Вот это да, бывает же... Мало того, что задремала, так еще и сон какой-то чудной - не иначе, сам Звездочет Яльке привиделся, собственной сказочной персоной...
Огляделась по сторонам. Свеча на столике для рукоделия догорала, заплывала слезами, пятно тени дрожало под ней в такт потрескиванию фитилька; из сумрака мерцало зеркало, впитывая свет из-под дальней сереющей шторы - значит, скоро рассвет... Как бы не опоздать.
Переложила на столик так и не начатую вышивку, зажгла от огарка вторую свечу и подошла с ней к зеркалу.
Волосы заплетать не стала, только несколько раз провела по ним гребнем: чем естественней, тем лучше, да и не любила она косы, пусть лучше на плечи спадают... Пудра и румяна пожалуй что не нужны, все равно не заметит, слишком темно... может, кстати, оно и к лучшему - кожа бледная, как ромашка, под глазами набрякли мешки от бессонницы... лучше подушиться, пусть хорошо пахнет... взяла с туалетного столика низкий флакончик, пробежалась пробкой по шее и запястьям, свежий, искристый аромат, его любимые...
Вот и все. Теперь надо идти. Улыбаться и идти. Иначе зря, все зря, все напрасно... Неумная леди Эрмее - живая, потом мертвая, нелепая, с отвалившейся челюстью... лорд-отец, обнимающий ее, Ишой, и впервые прилюдно называющий дочерью... и Яген, конечно же, Яген. Поздно сворачивать, когда сделано уже так много.
Да. Поздно.
Девушка открыла окно, залезла на подоконник. Тяжелая ветка дуба темнела в шаге от нее, спутанной массой колыхались листья. Скинула на пол домашние туфельки - глухо шлепнулись о новомодный стесский паркет, ступила на ветку, придерживаясь рукой за другую, нависшую над окном - под тяжестью Ишой дуб даже не шелохнулся... Проворно, как белочка, спустилась на землю, немного постояла, вминая босые ноги в мелкую траву - ей в последнее время нечасто доводилось стоять вот так, без обуви... этикет, которым была скована единственная наследница лорда-отца, оказался сущей казармой по сравнению со свободой байстрючки...
Вздохнув, она разгладила ладонями юбку, одернула спустившиеся до локтя рукава. Медленно зашагала в глубь сада, отводя с дороги лишние ветки - на платье оставались темные полосы, подол весь вымок от росы; а вот и старая беседка, белые колонны придерживают купол, чуть тронутый рассветом. Три ступеньки, густо усыпанные слежавшимися вишневыми лепестками, круговая скамья, человек в черном, светлым пятном - волосы, левой рукой придерживает сверток...
Лейча. Сердце привычно захолонуло, но больно уже не было, разучилась-научилась... Не в первый раз, ведь не в первый приходит к нему... сколько же их было, свиданий таких... приползала, стоило только свистнуть, фи, как глупо, от него же не скроешь ничего, он серади, он не умеет любить по-настоящему... и как же хорошо, что это было давно и уже кончилось.
- А, ты пришла, - тепло произнес он, поднимаясь ей навстречу. - А я уже заждался. Безмерно счастлив обнаружить, что новообретенный титул тебя не слишком изменил.
- Можно подумать, я хоть раз не появлялась - особенно когда приглашал ты, - фыркнула девушка, усаживаясь на скамью и расправляя вокруг ног юбку. - Ну что, как прошли эти дни? Снова спас жизнь моего лорда-отца, я слышала? Теперь-то лорд Таормей верит в то, что в свитах лордов еще остались серади?
- Да, теперь верит, - небрежно отозвался Лейча. - Глупец... Его наемник прямо-таки исходил злобой, не услышать ее было невозможно.
- А, так значит, прекрасная леди Эхануль оказалась свидетельницей твоего триумфа и, разумеется, обратила на тебя благосклонный взор? - Ишой улыбнулась. Сама порадовалась: никакого сарказма, вышло легко и непринужденно, без лишних чувств, который он, конечно, тут же заметил бы...
Серади насмешливо приподнял бровь, отпарировал:
- Увы, нет. Благородная леди Эхануль была слишком занята чтением очередного моего трактата в стихах, чтобы обращать внимание на его дерзновенного автора, так что моей великой несчастной любви так и суждено остаться незамеченной.
Ах, милый. Верен себе, как всегда. И сам ведь знает, что Эхануль терпеть не может стихи и вздохи, с ней бы по-простому, напрямик, без кривотолков... Невольно девушка восхитилась тем искусством, с которым он устранял малейший шанс на взаимность.
- Лейча, - внезапно спросила она, став серьезной, - а помнишь леди Эрмее и ту служанку? Ты ведь меня тогда, можно сказать, спас... Я же выигрывала от смерти сестры, у отца нет других детей, кроме Эрмее и меня, меня точно казнили бы, если б не ты...
- Это моя судьба. - Его голос прозвучал невыразительно, он уходил от нее взглядом, не давался, будто из них двоих серади была она. - Она ненавидела леди Эрмее и радовалась ее смерти, а ты - нет... А что, в благодарность за спасенную тогда жизнь ты решила не выходить сейчас замуж за лорда Ягена?
Ишой мечтательно прикрыла глаза. Яген... Узкое лицо, насмешливый прищур, тонкий нос с аристократической горбинкой... Охота, сокол отталкивается от ее перчатки, они идут стремя в стремя, он смеется, ветер бьет в лицо... Яген... Собранный, внимательный, замкнутый, теплый... Человек, с которым она могла бы прожить жизнь; человек, с которым она будет счастлива...
- Нет, Лейча, - промолвила девушка тихо. - Боюсь, что это... невозможно.
Вот так. Да, хорошо. Пусть слышит, пусть впитывает все чувства... Ей нечего скрывать, она хочет к другому, она правда хочет к другому, там безопасно и уютно, там можно не бояться...
- Что ж, желаю счастья с новым любовником, - откликнулся серади язвительно. Только тот, кто привык ловить оттенки его голоса, понял бы, что он растерян до предела. - Удачи тебе, дорогая, в твоем новом начинании, а я, пожалуй, пойду, дабы не марать твое прошлое собственной неказистой персоной. Книга в этом свертке - напиши мне потом, та ли это.
Ишой открыла глаза. Поправила уходящего:
- Не любовник, Лейча. Муж.
Тот обернулся с последней ступеньки, нахмурился, но ничего не сказал. Приподнял ветку, нагнулся, нырнул под нее - вишня осыпала его ворохом белого, ароматного, словно он был женихом перед храмом - вздрогнул почти болезненно, заторопился...
Все. Ушел. Девушка взяла пакет, дернула на себя ленту, зашуршала жесткой тканью. Да, определенно именно эта книга, именно та, которую она хотела. Перелистнула до нужного места - вот она, гравюра, Звездочет Яльке зовет свою Звезду, встает на цыпочки и тянется в небо... еще несчастный, еще готовый все отдать только за то, чтобы хоть разочек увидеть ее рядом с собой... а вот следующая картинка - Звезда пожалела его, усталого, больного, истаявшего уже, и спустилась на землю, а он отталкивает ее, не веря, что это она светила ему с небес: вблизи она показалась ему некрасивой, похожей на медный таз...
Ишой отложила фолиант в сторону. Потянулась за оберткой от книги, вспомнилось: Лейча, его пальцы поглаживают мешковину... помедлила и быстрым вороватым движением притянула ткань к губам.

Платье принесли ближе к полудню. Она успела немного подремать - никто не осмелился беспокоить наследницу лорда в день ее свадьбы; потом надоело, встала. Не желая пренебрегать ежедневным ритуалом, пристроилась у зеркала, достала гребень: сто раз по волосам, чтобы лучше росли и завивались на концах. Медленно расчесывала, повторяя одними губами: я люблю тебя, Яген, я люблю тебя, Яген... шептала, почти силком вызывая воспоминания: раз, два, люблю тебя, Яген... танец на том званом обеде, зала кружится, люстра слепит глаза... тридцать восемь, тридцать девять, люблю тебя... а вот он в саду, с серьезным лицом рассказывает ей о различных сортах яблок и о том, как за ними ухаживать, и рой мелких бабочек мельтешит около его лица, будто выплясывает польку... пятьдесят четыре, пятьдесят пять, Яген... река, простор, свобода, и кажется - никогда не было так хорошо и беспечно, солнце висит над головой, как золотой одуванчик... девяносто девять, сто, я люблю тебя, Яген...
- Госпожа, вы уже встали? - из-за двери, негромко; почтительная девочка, хотя умом не блещет... Крикнула, не оборачиваясь:
- Да, Ирзина, заходи!
Та боязливо прошелестела в комнату, выдохнула, отчаянно нервничая:
- Леди Ишой, портниха уже привезла ваше платье, и куафер тоже ждет... Прикажете облачать для церемонии?
- Да, пожалуй, - рассеянно откликнулась девушка. - Вроде бы уже пора...
В роскошном свадебном наряде Ишой поместилась не без труда - пополнела за этот месяц, отъелась, даже жирочком легким обросла... Пока Ирзина затягивала шнуровку на спине - придирчиво одернула рукава... да, хорошо, достаточно длинные, шрамы надежно скрыты... когда-то по глупости надеялась хотя бы таким путем выползти из бессмысленной и ненужной своей любви - спасли, вытащили, на вторую попытку не хватило духа, только на запястьях памятки остались...
- Госпожа, вы бесподобны! Тефийские кружева вам очень идут! Прикажете пригласить куафера?
- Хорошо, зови...
В опытных руках мастеров Ишой почувствовала себя беспомощной - не успела она опомниться, как волосы завили горячими щипцами, подозрительно смахивающими на орудие пытки, уложили локоны на голове и прибили к ним длинными шпильками диадему. Потом напудрили лицо, подчернили ресницы и брови, попутно прилепив на щеки целых три мушки, а под конец облили духами с запахом тяжелым, как чугунная сковородка, и при этом шибающим в нос так же больно...
- Ваш отец ждет вас внизу, госпожа.
- Скажи ему - я уже спускаюсь...
Платье тяжело колыхалось вокруг ног при каждом шаге, жесткая нижняя юбка натирала талию, высокие каблуки норовили за что-нибудь зацепиться. Ишой шла по лестнице осторожно и торжественно, как беременная, не имея возможности вздохнуть, не имея права заплакать...
- Дочка, ты сегодня великолепно выглядишь! А чтобы увенчать твой туалет еще одной деталью, - старик лукаво прищурился, - прими от меня вот эту безделушку!
С трудом дотянулся, возложил ей на шею жемчужное ожерелье - кто-то из прислуги подскочил, защелкнул тугой замочек...
Как ошейник, успела подумать Ишой, поднося к губам сморщенную, чуть подрагивающую отцовскую лапку. Поцеловала тяжелый фамильный перстень.
- Благодарю вас, батюшка, за замечательный подарок.
- Идем, дочка, - в глазах старого лорда стояли слезы, на кончике носа дрожала капля, - экипаж уже у ворот.
- Хорошо, отец, - заученно повторила Ишой, мягко ступая вслед за ним по пушистому ковру.

Кони, украшенные цветами и плюмажами, весело грохали копытами по брусчатке Старого города, экипаж подпрыгивал на выбоинах, поднимаясь в гору. Дома между тем сходились все теснее - Ишой уже всерьез опасалась, что рано или поздно они застрянут, улочка сузилась настолько, что протяни невеста руку - с легкостью сумела бы сорвать махровый цветок со стены, захваченной вьющимися розами...
Но вот дома остались позади, экипаж подъехал к высокой каменной ограде - за ней тянулось городское кладбище, а уже за ним, на холме, возвышался храм Серых, подпирающий облака остроконечной макушкой... Лошади свернули, пошли шагом вдоль стены, но скоро остановились - ворота, дальше только пешком.
Ишой ступила на землю. Справа от белой туфельки сжимала лепестки мелкая ромашка - будто пальчики в кулачке. Над стеной шумели деревья; переброшенные через нее зеленые ветви раскачивались мерно, будто полоскались в воздухе. Где-то там, на этом кладбище, похоронен Крей - друг, ставший любовником от усталости и безнадежности, нетребовательный и беспечный, не претендовавший ни на что, кроме места в ее постели. Девушка улыбнулась, вспомнив первые робкие знаки внимания со стороны Лейчи; чуть только понял, что она к нему переменилась - сразу по-другому смотреть стал, хоть и немного их там было, чувств к другому... Жаль, что Крей умер так скоро, и жизнь вернулась в привычную колею -  Ишой снова бегала за серади, не понимая, отчего он охладел, серади снова обожал свою тогдашнюю возлюбленную, леди Меасте... А еще жаль, что она так тогда и не догадалась, в чем причина его поведения. Право же, потом было бы проще...
- Да что с тобой? - поинтересовался лорд нетерпеливо, и она поняла, что этот вопрос задается уже не в первый раз.
- Извините, батюшка, - улыбнулась смущенно и лучисто, - я так волнуюсь перед этой церемонией...
- Ничего, потерпи, - успокоенный отец подал ей руку, - скоро все кончится...
Собственную свадьбу Ишой запомнила смутно, урывками, картинами яркими, но бессвязными, не желающими сложиться в единую цепь единого события. Перед дверями храма ее осыпали вишневыми лепестками и зернами пшеницы, ступени оказались высокими и скользкими, пришлось идти осторожно - опоры она ни в ком искать не захотела; внутри, в полумраке, клубился луч солнца, протягивался косой ниткой через все помещение - от крошечного витражного окна под потолком храма до мраморных черно-белых плиток на полу. Девушку обводили вокруг статуй, символизирующих удачу и долголетие... серые идолы смотрели безразлично и слепо, из курильниц, которые они держали в руках, поднимался сладковатый дымок благовоний - храм пропитался им насквозь, и нигде не было спасения от этого тяжелого сумрачного аромата; Ишой смаргивала слезы, щурилась, пытаясь разглядеть за пеленой дыма лица стоящих вдоль стен гостей, жемчужный ошейник сдавливал горло... неужели?
Темные волосы, блеск драгоценностей, знакомый белоснежный веер и очередной поклонник рядом... Меасте пришла на эту свадьбу? Девушка одернула рукава, бессознательно пытаясь скрыть шрамы... интересно, благородная глупышка догадалась, что те пронзительные письма, над которыми она рыдала ночами, написал не Лейча, а девушка, которая их передавала... написала Ишой? Ох, как же тяжело тогда эти письма дались, как же мучительно, от отчаяния грызла пальцы, слизывая с зубов солоноватую кровь, силой швыряла руку к перу, заставляла себя подбирать правильные слова - чтобы Меасте точно ответила наконец взаимностью, чтобы хоть он был счастлив, раз она не может... И как же смешно и зябко стало, когда серади начал сторониться влюбившейся леди, как не по-доброму весело, когда поняла, что величайшая в ее жизни жертва напрасна, и поняла даже, отчего напрасна...
Положенное время истекло. Жрец развернул невесту лицом в другую сторону, позволяя встретиться взглядом с будущим мужем. Теплые пальцы Ягена успокаивающе коснулись похолодевшей ладони. Ишой увидела... там, далеко, за искристо взблескивающей колонной... какой бледный, почти больной, и вид усталый-усталый... Подавила желание отшатнуться, спрятаться за жениха; тот истолковал по-своему, шепнул на ухо: "Если ты не уверена, лучше откажись, пока не поздно"... отчаянно замотала головой, прикусила губу, смаргивая теперь уже настоящие, а не дымные слезы... Нет-нет, ни за что, никогда, я не могу без тебя!
Жрец начал читать нараспев клятву, Ишой повторяла ее за ним, не вникая в смысл слов...Лейча, бедный мой, хороший, ты нужен мне - но разве ж я виновата, что ты слишком хрупок и беззащитен, как бескожий в стране толстошкурых, что ты слышишь чувства всех нас - и от этого боишься любить ту, что рядом, можешь только страдать по далекой и безопасной, которая заведомо не ответит на твое чувство, отгороженная от тебя мужем и положением в обществе... Я не виню тебя, мне жаль тебя, но пойми - я не могу больше так, больше не могу страдать, хватит с меня Меасте... мне хочется свой кусочек радости... да, я отравила Эрмее, чтобы стать наследницей, чтобы стать выше тебя и получить лорда, которому никогда не изменю и которого никогда не смогу отпустить... да, я знала: ты полюбишь меня, потому что поймешь, что теперь можно, теперь безопасно... но разве я не человек, разве нет у меня права на немножко счастья?.. Прости, любовь моя...
Серади вздрогнул, словно огретый кнутом - уловил боль и жалость, но не понял причины... тяжело ему, он гордый, другого хочет, вон какое лицо каменное... но где ж тут взять другое, когда цепляешься за Ягена, когда согреваешься Ягеном... добрый, верный, порядочный... друг, брат, жених, твердь для истаявшей, утешение для растерзанной, человек, ради которого можно жить, ради которого можно себя заставить быть счастливой...
Жрец Серых что-то говорил, вот уже свадебная лента обожгла запястье, Ишой смотрела в глаза человеку, который через несколько минут станет ее мужем - и чувствовала спиной далекий и безнадежный взгляд Лейчи.

Скоро церемония закончится, молодожены выйдут из храма, Яген повезет ее далеко-далеко, в один из своих домов - и там она будет покойна, живя с мужем и время от времени получая с очередным голубем весточки от любимого. Будет счастлива, угадывая между скупых строк: он любит ее, он скучает и хочет с ней увидеться... и будет все так же счастлива, лишая его этой встречи: ведь ее отказ - залог нового письма и новой мольбы.
Со временем она даже закончит вышивку, которую недавно задумала: срисует гравюру из книги про Звездочета Яльке и подберет нужные нитки... спрячет где-нибудь в своих покоях - и будет изредка доставать... напоминанием о том, что она оказалась сильнее и умнее, чем героиня из сказки - сумела выжить, сумела взять верх над своим Звездочетом.
Ведь всего-то было делов - стать для него звездой и никогда не спускаться с небес.

Москва, август 2004 г.

Оценка: 6.48*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"