Римма сдвинула рукой мокрый пласт слежавшихся желтых листьев. Ничего. И под скамейкой ничего. И вокруг, и у входа в парк - тоже ничего. Она хорошо помнила, как сняла слишком приметное кольцо с пальца и положила его в карман - как раз у входа, где львы и фонтанчики. И вот теперь его нет - ни в кармане, ни у входа, ни около скамейки, нигде... Слезы досады сами покатились из глаз.
Она любила это кольцо - таких теперь не делают. Барское, смеялась над ним мама. Римма хорошо помнила день, когда Алик подарил ей украшение. Это был день рождения их сына. Чужой город, областной роддом, куда доставили снятую с поезда ее, девятнадцатилетнюю роженицу. Юные и бесшабашные, они с мужем гостили у родни, а на обратном пути случилась такая оказия. "Что ж ты девонька так сроки не подгадала, - сокрушалась пожилая акушерка, - родить-то нельзя погодить!" Новорожденный пацан орал басом, требуя внимания, а под окном от счастья орал другой пацан - двадцатилетний, приходившийся младенцу родным отцом. Вот тогда-то он и приволок это ювелирное безобразие ей прямо в роддом. И где только взял? Сказал, что в комиссионном отделе ювелирного. Оно, в самом деле, было не новым, не столько старинное, сколько "с историей". Огромный дымчато-бурый раухтопаз казался уродливым, но в то же время притягивал взгляд. "Богатое", - завидовали подружки. "Мещанское" - фыркнула свекровь. А Римме нравилось мамино определение, в кольце и, правда, было что-то барское. Ну и память, конечно, память на всю жизнь.
Присела на еще влажную от ночного дождя скамейку. И как только она могла его потерять... Жалко-то как! Какие счастливые и гордые они вернулись тогда в свой уютный провинциальный городок, бережно прижимая орущий сверток. И получили нагоняй от всей родни за такую бесшабашность. Но им все было нипочем, казалось, что они всегда будут такими молодыми и счастливыми. И дом - полная чаша, и ребятишек мал мала меньше. И как же они сильно любили друг друга...
Что же произошло с ними? Других ребятишек не родили. Уже через пять лет они существовали в одной квартире, едва сдерживая раздражение. А потом и вовсе разбежались. Алик уехал в Москву, зацепился там, и даже открыл свой небольшой бизнес. Ну да, женился, что ж, не одному же мужику век коротать. А Альбертик рос с мамой. Правда, отец всегда помогал - и деньгами, и советом. Вон как удачно выбрал сыну вуз - один из самых престижных в стране. Помог поступить, поддерживал все годы учебы. И даже несколько лет после окончания отец подкидывал сыну деньжат - платили молодому специалисту не так, чтобы очень. А молодым-то многого хочется. Словом, хороший Алик отец. Жаль, что так получилось...
Может, колечко подобрал кто? Оно же приметное, сразу видно, что дорогое. Вот ведь обидно... Да и нет у нее других драгоценностей. А сейчас оно так могло пригодиться. Сын-то жениться надумал. Привезет молодую жену, москвичку, между прочим, к матери, а ей и подарить нечего. А кольцо - хороший подарок, и особый - с историей. Пусть бы носила. Или хотя бы хранила. Какая она, эта столичная невеста? А вдруг стерва попадется? Сейчас ведь вон какие девки - дерзкие, насмешливые, во всем хотят верховодить. Впрочем, тридцатилетний ее сын тоже не дурак, уж, наверное, не станет абы кого в загс вести. Задобрить бы ее, чтоб внуков потом привозила почаще... Да что это я! Все будет хорошо, все у них сложится, и сноха славной окажется. Только очень колечка жалко... И опять заплакала.
Из стальной тучи снова полил холодный осенний дождь. И не понятно стало, от слез ли лицо намокло, или непогода постаралась. Вздохнула, поправила сбившийся беретик и пошла к выходу, снова, уже со слабой надеждой вглядываясь в асфальт. Нет, нет его, как сквозь землю провалилось. "Ну и ладно!" - выдохнула со злостью. И вдруг увидела его в луже у самого бордюра! Увесистое, нелепое, с большим дымчато-бурым раухтопазом, кольцо словно улыбалось своей хозяйке издалека. Теперь-то уж точно все сложится!