Полагаю, в старой доброй Англии осталось мало таких мест, в которых совершенно не чувствуешь всю техническую мощь беспокойного девятнадцатого века. Любуясь идиллическим пейзажем, особенно прелестным в золотисто-багряном сиянии заходящего солнца, невольно ловишь себя на мысли, что здесь ничего не менялось с тех пор, как рыцари Вильгельма Завоевателя высадились на британскую землю. Отгремела Столетняя война, канули в прошлое десятилетия междоусобицы Алой и Белой Розы, революция возвела на эшафот помазанника божьего, а на вершины власти честолюбивого деспота, но всё это прошло мимо этой бесподобной красоты. Отдохнуть несколько чудесных летних дней в её окружении - о лучшей награде при моей беспокойной профессии нельзя и мечтать. Так что когда ваш старый приятель приглашает вас... а вот, кстати, и он, почему-то в сопровождении констебля.
- Юджин, ужасная трагедия у моего соседа - полковника Соммерса в имении "Самммеркорт", - взволнованно и растерянно произносит он, - убийство. Может, твоя помощь оказалась бы очень кстати. Это ведь по твоей части. У нас и мелкая кража - необычайное происшествие.
Всё-таки прогресс способствует смягчению человеческих нравов, по крайней мере, в глубокой провинции. Похоже, со времён, когда мои коллеги из Ноттингема выслеживали молодцов из Шервуда кое-что в здешних краях да поменялось. Интересно, что послужило истинной причиной - просвещение или память, что когда-то вешали не только за убийство человека, но и дичи в заповедных лесах. Впрочем, мой приятель прав. Долг есть долг.
- Я понимаю, ваш инспектор не против? - бросаю я взгляд на констебля.
- Отнюдь, - горячо убеждает меня приятель.
- Кто убит? - интересуюсь я.
- Дворецкий.
- Дворецкий, - с лёгкой досадой повторяю я, - дворецкий - это нехорошо.
- Почему? - недоумённо спрашивает мой друг.
- Круг подозреваемых становится шире, - любезно объясняю я.
- Инспектор отдела по расследованию убийств Скотланд-Ярда Юджин Джексон, - представляюсь я полковнику Соммерсу - высокому, статному темноволосому с проседью джентльмену и моему местному коллеге инспектору Дейвису - плотному, крупному мужчине с грубоватыми чертами лица.
- Печально, что нашему знакомству мы обязаны столь трагическому событию, - со сдержанной скорбью в голосе отвечает полковник, - тем не менее, искренне надеюсь, что ваши советы помогут инспектору в раскрытии этого преступления. Вы ведь с подобным сталкивались намного чаще.
- Во всяком случае, мы встречаем нашего столичного гостя не с пустыми руками, - многозначительно произносит Дейвис.
- У вас уже есть версия? - быстро спрашиваю я.
- И даже подозреваемый, - кивает инспектор, - неподалёку от места убийства мы нашли орудие преступления - нож, который принадлежит местному конюху - Бену Тёрнеру. И тут никаких сомнений - нож его и точка. Все его опознали. А днём, за несколько часов до трагедии полковник и его гости - молодой баронет Ричмонд из соседнего имения "Найтсворд", мистер Тревор Шорт и мистер Кейхилл слышали, как бедняга Роджерс распекал Бена и грозил его выгнать, если ещё раз увидит под мухой. А Тёрнер в ответ заявил во всеуслышание, что на угрозы дворецкого ему плевать, и это Роджерсу стоит поостеречься, а не разбрасываться словами перед честными людьми. Эти сельские парни - народ неплохой, но упёртый.
- Особенно, когда под мухой, - понимающе киваю я, - этот Тёрнер, как я понимаю, уже с утра успел пропустить стаканчик?
- Вот именно, - подтверждает Дейвис, - да и не первый раз они ругались. Пристрастие Бена к выпивке сильно не нравилось Роджерсу. А Томас был человеком прямым и суровым - как- никак бывший старший полковой сержант.
- Отставной сержант, - задумчиво повторяю я, - интересно. Послушайте, Дейвис. Я могу взглянуть на жертву? Хочу изучить рану.
- Да, тело ещё в доме. Мы перенесли его в одно из подвальных помещений. Там холоднее.
- Скажите, Дейвис, - обращаюсь я к коллеге, склонившись над телом дворецкого, - вам часто доводилось сталкиваться с ранами от ножа?
- Если откровенно, сегодня чуть ли не в первой. У нас если и вспыхнет где драка, только на кулаках. В крайнем случае, огреют оглоблей или палкой. Но чтобы ножом человека ткнуть - такого не припомню.
- А у нас в Сохо и в Ист-Энде поножовщина - обычное дело. Так что на ножевые раны я насмотрелся. Но вот такого мастерского удара не видел со времён Афганистана.
- Вы ветеран Афганской кампании? - с лёгким удивлением спрашивает меня полковник Соммерс.
- Тоже воевали там? - отвечаю я вопросом на вопрос.
- Не побывай я в тех краях, бедняга Том не остался бы у меня на службе. Сблизились мы именно там. Война стирает многие условности. Вам ли это не знать. Где служили?
- Отдельный разведывательный отряд королевских конных стрелков. Создан для действий вдали от основных сил, зачастую на территории, которую контролирует противник. В честном бою нож - не самое подходящее оружие, но вот чтобы снять часового или незаметно подкрасться к спящему неприятелю - здесь ему равных не найдёшь.
- Это как-то не по-джентльменски, - неодобрительно замечает полковник.
- Так и воевали мы с дикарями. Кроме того в нашем отряде никто и не претендовал на то, чтобы его называли джентльменом. Разве что наш командир.
- Чем для вас закончилась война? - с интересом смотрит на меня Соммерс.
- Тем же, что и для большинства. Ранением, наградой и, пожалуй, одиозной славой среди пуштунов. Не удивлюсь, если в Кандагаре меня до сих пор боятся.
- Возвращаясь к сегодняшнему убийству, - вежливо кашляет Дейвис.
- Роджерса убили одним точным ударом в печень. В подворотне такому не учат, а уж в сельских пабах и подавно. Я так понимаю, что этот Тёрнер об армейской службе имеет весьма смутное представление. Тем более в пьяном виде.
- Правда ваша, - соглашается Дейвис, - но вдруг ему просто повезло? Удачно ударил, испугался, бросил нож... Нож ведь его, как ни крути.
- Нож его, а в жизни чего только не происходит, - задумчиво произношу я, - кстати, на месте преступления больше ничего интересного не нашли? Или у Роджерса.
- У Роджерса кроме стальной перьевой ручки во внутреннем кармане пиджака ничего любопытного. Часы, бумажник. Это точно не разбой.
- Я и не сомневаюсь. Нашли только ручку? А записную книжку, блокнот?
- Нет, только ручку. Но скажу вам - перо это не совсем обычное.
- Почему вы так решили?
- Да знаете, - трёт подбородок Дейвис, - солидная она такая, представительная. Одно слово - вещь.
- Не знаю удобно ли этой штукой писать, - рассматриваю я со всех сторон стальное перо, - но вот вонзить его в глаз или горло очень даже. Вы правы, Дейвис - солидная вещь. Скорее всего, делали на заказ.
- Догадываюсь, к чему вы клоните, - замечает полковник Соммерс, - Томас захватил с собой самопишущее перо в качестве оружие, так как подозревал, что эта встреча может закончиться нехорошо. Но, по моему мнению, перо, пусть и стальное - не самое подходящая защита от ножа. Тяжёлая трость гораздо эффективней. И никаких жутких увечий.
- Но трость не спрячешь в карман, - парирую я, - впрочем, нечто дельное в ваших словах есть. Если уже и таскать с собой подобную штуку, то, как оружие последнего шанса. Я могу осмотреть комнату покойного?
- Пожалуйста, но что вы рассчитываете там найти?
- Скажем так, я рассчитываю там кое-что не найти, - поправляю я полковника.
Солдат всегда и везде остаётся солдатом. Все вещи в комнате Роджерса были аккуратно расставлены и разложены по своим местам. Так что нужного мне результата я добился довольно быстро.
- Что и требовалось доказать, - предъявляю я инспектору и полковнику пустую коробку от двуствольного "Дерринджера", - Вещица небольшая, но для своих размеров весьма мощная. Полагаю, нетрудно догадаться, куда делся сам пистолет.
- Но у Роджерса мы его не нашли, - обескуражено произносит Дейвис.
- Ещё бы, - усмехаюсь я, - убийца первым делом забрал его. Роджерс ведь не имел привычки разгуливать с заряженным пистолетом или брать его для воспитательной беседы со слугами, верно?
- За оружием он следил, но держал всегда в комнате, - подтверждает полковник.
- Пропавший пистолет объясняет кое-что еще, - продолжаю я, - теперь понятно, почему убийца не пытался скрыть своё мастерство во владении ножом. Ну, знаете - нанести несколько отвлекающих порезов или неглубоких уколов, имитируя неуклюжесть или волнение. Против вооружённого пистолетом бывалого солдата подобные фокусы более чем рискованны.
- Да, пистолет меняет всю картину, - мрачнеет Дейвис, - теперь ясно лишь одно - мотив убийства лежит в прошлом Роджерса. Но почему? Они что-то не поделили? Роджерс прекрасно знал, что этот таинственный убийца опасен, поэтому и захватил с собой пистолет. И наверняка был начеку. А с другой стороны - зачем он тогда пошёл в такое безлюдное место? Я ведь, кажется, ещё не говорил вам, где нашли тело Роджерса. Позади особняка разбит густой сад, так вот труп лежал в его самой отдалённой от дома части. Пока не подойдёшь вплотную - ничего и не увидишь. Кто же там поджидал Роджерса?
- Решительный и находчивый тип, - делится с нами своими выводами полковник Соммерс, - скорее всего бывший военный. Из тех, кому доводилось убивать.
- Добавлю ещё одну деталь, - говорю я, - он знал о стычке Роджерса и Тёрнера.
- Ну, Том и Бен ругались прилюдно, не таясь. Их перебранку слышали все в доме - я, прислуга, гости. Не исключено, что её было слышно и за пределами "Саммеркорта".
- Да, ваши гости. Кто они, не напомните ещё раз? Молодой баронет, мистер Тревор Шорт. Занятно, будь мы в Лондоне, я решил бы, что это молодой помощник судьи Артура Кэннона.
- Так это и есть помощник судьи Кэннона, - просвещает меня полковник.
- А что он здесь позабыл, - недоумённо произношу я, - ведь судья сейчас ведёт процесс против шайки профессора Мориарти, и со дня на день вынесет окончательный вердикт. Подождите, а вам не известно - мистер Шорт один гостит у баронета или с ним приехал кто-то ещё?
- С ним действительно приехал какой-то джентльмен. Но он всё время сидит в своей комнате, во всяком случае, во время моего визита в "Найтсворд", он так и не присоединился к остальным. Не удивлюсь, если он и обедает у себя, а не в столовой.
- Так вот для чего здесь Тревор Шорт, - тихо говорю я, - они прячут в имении баронета главного свидетеля обвинения. Если он не выступит на процессе - половину обвиняемых выпустят на свободу прямо из здания суда. Теперь я начинаю понимать, почему убили беднягу дворецкого.
- Почему? - взволнованно спрашивает Дейвис.
- Он узнал того, кто приехал сюда с одной целью - заставить свидетеля замолчать навсегда. И этот кто-то подобрался к жертве вплотную. Кто был вашим третьим гостем?
- Мистер Кейхилл? Я почти ничего о нём не знаю. Он знакомый молодого Ричмонда, кажется из Австралии - следопыт или путешественник, что-то в этом роде.
- Из Австралии, ага, антипод - ходит головой вниз. Значит так, убийство старины Роджерса говорит об одном - свидетеля наш злоумышленник ликвидирует... не исключено, что прямо сейчас. Темнеет. Нельзя терять ни минуты. Дейвис, собирайте всех ваших людей.
- Я велю подготовить экипаж, - направляется к двери полковник.
- Нет, это слишком медленно. У вас есть скаковая лошадь?
- Лучшая в округе. Но когда вы в последний раз ездили верхом?
- Давно, но это не важно. Один раз научился - не забудешь. С живым существом всегда найдёшь общий язык, не то, что с этими велосипедами. Мёртвая материя. Я поскачу вперёд, а вы выдвигайтесь следом. Проклятие! Я же пустой, - с досадой хлопаю я себя по карману.
- Если вы о револьвере, - успокаивает меня Соммерс, - то никаких проблем. Возьмёте мой. Дейвис, я поеду с вами, - тоном, не признающим возражений, обращается он к инспектору, - да, вы дорогу до "Найтсворда" найдёте? Вы не местный, а солнце уже село.
- Я - военный разведчик, - напоминаю я, - дайте мне карту.
Можно ли назвать мою бешеную скачку прямиком через поля погоней? А почему бы и нет? Пусть я и не преследую преступника - зато пытаюсь обогнать саму смерть. И если я проиграю в этой гонке - кое-кто понапрасну отдал свою жизнь. Поднажми, родимая. Боюсь, я загоню бедную лошадь.
Судя по двум оглушённым привратникам, лежащих в густых зарослях неподалёку от центральных ворот, успел я к самому интересному. Или же безнадёжно опоздал. Ну, это я скоро выясню. Эх, надо было баронету выпускать на ночь в сад пантеру. Жаль, что не питает он страсти к экзотическим животным. Похоже, здесь имитируют нападение извне. Значит, в дом будут проникать через окно. Скорее, скорее. Стоять. В десяти шагах от меня, почти у самой стены я различаю еле заметную фигуру в тёмном. Движется легко, быстро, бесшумно, словно огромная хищная кошка. Такому забраться на балкон второго этажа раз плюнуть. Вот пока он будет подниматься... и почему он остановился. Разворачивается в мою сторону. Почуял. Настоящий специалист. Браво. Ну что же, пора и мне на выход.
- Прошу прощения, инспектор Скотланд-Ярда Юджин Джексон! - громко произношу я, выходя из зарослей на лужайку, - ничего подозрительного не замечали вокруг, сэр?
- Да ничего особенного, инспектор, - слышу я в ответ знакомый голос из далёкого боевого прошлого, - разве только двух типов, что валяются позади вас. Уж не мертвецки пьяны ли они?
- Всё возможно, капитан, - всё так же громко отвечаю я, - решили сменить фамилию?
Казалось, прошла вечность, мир кружился, вращался. Время не двигалось. Оно остановилось. А ведь прошло всего мгновение. И двое в безлунной ночи, не различая лица, стоящего напротив, смотрят друг другу в глаза.
- Ну вот, всё выяснилось, Юджин. Теперь все сомнения рассеялись, не так ли?
- Как вам удалось заполучить нож Тёрнера, капитан?
- Ловкость рук и никакого мошенничества, только и всего. Итак, нам открылась правда. И конец близок.
- Понимаю, - киваю я. Разумеется, мой револьвер направлен в сторону собеседника. Но разве это означает, что он побеждён?
- Послушай, Юджин, что я тебе скажу, - спокойным, рассудительным тоном произносит мой бывший командир. Я слишком хорошо знаю, что следует за такими словами.
Прыжок в сторону. Пантера, тигр, и те не бросились бы стремительнее. И два выстрела, прозвучавших одновременно, сливаются в один громкий залп. Резкая боль обжигает моё правое плечо, я едва успеваю перехватить револьвер левой рукой. Тело капитана, пробитое пулей, тяжело падает на траву. Это я удачно его приземлил. В доме вспыхивает свет, слышатся тревожные голоса и топот ног. Наконец-то. Я медленно подхожу к тяжелораненому командиру и сажусь рядом с ним. При таком ранении в ногах правды нет.
- Ну что, Юджин, каково снова ощутить это чувство? Как тогда, когда мы вдесятером три часа отбивались от полусотни моджахедов.
Каждое слово даётся капитану с огромным трудом. Неужели мой ответ для него столь важен?
- И ведь отбились, капитан. Всё ещё не наигрались в войну? Я думал, она давно кончилась.
- Но не для нас, Юджин. Не обманывай себя. Часто твои коллеги в одиночку идут против профессионального убийцы?
- Знаю я одного эскулапа, который после Афганистана, вместо того чтобы мирно людей лечить, постоянно лезет в опасные приключения. Что вы от меня хотите?
- Ну, вот видишь. Я прав.
- Не по-джентльменски это - стрелять в подчинённых, - меняю я тему нашей светской беседы.
- Эпоха королевы Виктории уходит в прошлое. Век джентльменов тоже. Ты же был в колониях и видел, что мы там творили. Теперь только деньги правят миром. Золото создаёт империи.
- Может и так, - соглашаюсь я, - но испанцы, португальцы, голландцы вывозили золото из заморских территорий караванами кораблей. А где сейчас их мощь? А что если наши корабли бороздят воды всех океанов, прежде всего потому, что ими правят люди, для которых честь и долг - не пустой звук, и которые ради короны бесстрашно пойдут на смерть, даже если их и пошлёт на неё такой командир, как вы?
- Да ты не джентльмен, Юджин, - хрипло смеется капитан, - ты прямо рыцарь. Из какой древности ты вылез?
- Из какой? Да хотя бы из того века, когда, если верить хроникам, Иоанн Безземельный устроил славную ратную потеху в Ашби де ла Зуш. Но знаете, мне кажется, что на земле, на которой мы сейчас лежим, с той поры мало что изменилось. И это нравится мне больше всего.