Аннотация: Cлезодавилка, посвященная Френци. Часть восемнадцатая: Интриги судьбы.
Название: Офицер и джентльмен.. Автор: ankh976
Ориджинал Рейтинг: NC-17 Жанр и теги: слэш, нц-17, миди, процесс, начальник/подчиненный, война, солдатня, многа херта, а под конец - комфорт, комфорт, ХЭ Размер: мини пока Статус: в процессе Саммари: Про благородного человека, попавшего в совсем неблагородные условия, но сохранившего себя и снова оказавшегося на коне. Отношения начальник/подчиненный, война и военнопленные, издевательство над стокгольмским синдромом, ПАФОС! и ПАТРИОТИЗМ!, сомнительное согласие и любовь с последнего тыка.
Офицер и джентльмен. Часть восемнадцатая: Интриги судьбы.
- Значит, можно выписывать прямо сейчас, доктор? - Несомненно, товарищ Штоллер. - Прекрасно. Вы не могли бы нас оставить на некоторое время? Почтенный доктор с готовностью покинул собственный кабинет, и Герин запер за ним дверь. А потом скользнул Эштону за спину, осторожно потянул наверх, заставляя встать с кресла. Эштон, ослабленный, с темными кругами под глазами и в серых больничных тряпках, возбуждал его так же, как здоровый и в дорогой одежде... А лучше вообще без нее. Он развязал пояс пушистого халата, запустил руки под рубашку, оглаживая поджавшийся живот, быстро приласкал кончиками пальцев пах мужчины - тот только коротко выдохнул, подставляясь - и принялся стягивать с него халат. Аккуратно,чтобы не причинить боли.
- Не надо, - Эштон вывернулся и повернулся к нему лицом, запахиваясь снова. - Почему? - Герин погладил его по внутренней стороне бедра , медленно поднимаясь к внушительно взбугрившейся промежности. - Ты же хочешь. - Не надо меня раздевать... зрелище не из приятных. - Уверен, ты мне в любом виде понравишься. - Даже в виде трупа? - прошептал Эштон, больше не сопротивляясь своему разоблачению. И Герин засмеялся: - Скажешь тоже.
Он обвел пальцем все еще воспаленные шрамы на побледневшей коже любовника: - Красиво. - Чертов некрофил, - расслабленно улыбнулся Эштон, - Ты планируешь затрахать меня до смерти. - Я буду медленно... Медленно и печально... - Герин льстиво заглядывал ему в глаза. - Я тринадцать ночей мечтал о твоей заднице. Ты же не пошлешь меня сейчас только потому, что у тебя что-то там болит? Теперь и Эштон рассмеялся, откидываясь на стол.
...Тринадцать дней назад Герин улетел в Альбионрих, оставив не очнувшегося после операции Эштона на попечение Френци. Это было не то, чтобы он разбрасывался ценными кадрами, вынуждая нянчится со своим любовником... Просто Дойстан нельзя было покидать надолго, если не хочешь потерять контроль над ситуацией. Ведь стоило им отлучиться из столицы на месяц, и Великий Вождь сместил трех верных людей на ключевых постах в Управлении Здоровья Нации. Герин был в бешенстве, но не лететь было нельзя, без него переговоры превратятся в мрачный балаган. И через пару десятков лет они получат озверевшего от исторической несправедливости врага под боком.
И еще это покушение на Эштона. Грязная игра, чувствуется изящный стиль товарища рейхсминистра внутренних дел Люмница и иже с ним. В тот же день произошел взрыв в фойе Национальной Оперы Франкшира, был ранен красавчик Фрей, министр пропаганды на оккупированных территориях, убито несколько товарищей рангом пониже. Их провоцировали на террор, нанося одновременно удар по делу Герина - решению проблемы Франкшира и Альбионриха мирно-экономическим путем, и по Герину лично. По пальцам одной руки можно перечесть знавших о его близости с Эштоном. И это Френц и четыре надежных, тысячу раз проверенных охранника. Гораздо больше народу было в курсе той незаменимой роли, которую играл господин Крауфер в экономической политике рейхсляйтера... Ублюдки. Уже начали раздаваться вопли о мягкотелости товарища Штоллера, гнилом либерализме, заигрывании с врагами и прочем дерьме. Френци сможет всех пригнуть, так чтоб и дышать боялись, не то, что интриговать, пока он сам в отъезде. И, возможно, ищейкам тайной полиции удастся нарыть связи клики Люмница с врагами - и с покушением на Фрея. За Эштона обвинения не предъявишь... но можно просто отомстить.
Герин поймал себя на том, что битый час со злобной усмешкой пялится на обморочно-белого от такого внимания старшего экономического советника. Хмыкнув, он отвернулся к иллюминатору. Не хватало еще, чтоб старикана кондратий тут хватил.
Рейхсляйтер возвращался на родину. И она встретила его милой сердцу летней прохладой, вкупе с приятно моросящим дождичком и бодрящим, порывистым ветерком. Он махнул рукой на адъютанта с зонтом и застыл на летном поле, подняв лицо к светло-серому небу. Тонкий плащ рвался с его плеч, капли падали на губы, и Герин улыбался, чувствуя, как уходит часть державшего его напряжения. Он справился, прижал Франкшир и Альбионрих, сделал их хоть и вынужденными, но союзниками и практически вассалами. И невредимый приехал в Дойстан, затаившийся в ожидании хозяина, никакой сволочи даже в голову не пришло пальнуть в него по дороге из зенитки. Возможно, на это повлияли истребители и бомбардировщики сопровождения... а возможно, у товарища рейхсляйтера последняя стадия паранойи. Но Люмница я поставлю к стене, - думал он, широко шагая к бронемашине, - Или это не Люмниц? Герин принялся размышлять о других кандидатурах на теплое местечко у стены.
Прямо из аэропорта он поехал в клинику. Эштон, вновь похудевший и измученный, стоял у скамейки в больничном парке - в пределах непосредственной видимости двух ребятишек охраны. Да, теперь они с Френцем компенсировали свою непростительную беспечность во Франкшире: почему там они не думали, что Эштон настолько подходящая мишень? Герин вышел из-за деревьев и увидел, как лицо любимого осветилось радостью: - Я думал уже, что ты не придешь... Герин быстро окинул взглядом напичканные телохранителями окрестности и прижал палец к губам: - Поговорим у главврача... там отключили прослушку.
...В коридорах больницы внезапно стало особенно тихо, не было слышно даже шуршания и бряцанья сопровождения. И Герин, ожидающий выписки Эштона в пустынном холле, встал и пошел к источнику этой мертвящей тишины. Френц фон Аушлиц курил около высокого стрельчатого окна. Его фигура четкой широкоплечей тенью разрезала светлый проем, створки форточки бесшумно покачивались, порывы ветра шевелили серебряные пряди и заставляли разгораться и притухать папиросу офицера.
Герин остановился рядом, тоже достал портсигар. На подоконнике лежала тонкая черная папка - результаты расследований, чьи-то смертные приговоры. Он нарочито лениво раскрыл ее, скользнул по диагонали и перевел взгляд за окно, на гигантский каштан. Френц щелкнул зажигалкой. - Как твой беглый зайчик - нашелся? - спросил Герин, оттягивая момент. Его слова упали в вязкую пустоту, Френц с минуту созерцал каштан, не двигаясь, а потом обернулся, глумливо ухмыляясь: - Зайчик, бл..дь. Пошел гулять под дорожке, и ему отрезало нах..й ножки.
***Френци и зайчик. Френц поймал зайчика в подвале зимой, и тогда пацан вовсе не напоминал славного пушистого зверька. Скорее, драного крысеныша, отчаянно пинающегося и кусающегося, когда его выносили на улицу, перекинув через плечо. Он перебросил мальчишку на руки и крепко стиснул, чтобы протиснуться через узкий выход. Снаружи было темно, качались фонари, вилась поземка, он недовольно оглянулся, ища куда пристроить свою добычу. Так его и сфотографировали: на ночной улице, в шинели нараспашку, с суровым лицом и десятилетним лопоухим оборвышем, трогательно жмущимся к нему.
Тем вечером они отмечали конец недели с группой товарищей и носились по пустынному из-за комендантского часа Бейрану. Когда-то ночная столица была была полна огней и веселья, теперь же только патрульные попадались в свет их фар. - Чертовы беспризорники, - прошипел Герин, резко вывернув руль. - С этим надо уже что-то делать. Приюты финансировать что ли. Френц, облившийся из-за его маневра коньяком, воскликнул: - А давайте их повылавливаем прям счас и отправим в городской приют!
Идея охоты всем показалась просто гениальной. Но в рейде по грязным заброшенным домам повезло только Френци, остальные развлекались тем, что с молодецкими воплями гонялись друг за другом, лишь они с Герином сработанной парой обложили подвернувшегося крысеныша. И, как всегда, Герин не стал пачкать руки.
Позже они начнут кампанию по борьбе с беспризорностью, его фотография будет напечатана под треск пропаганды в журналах и размножена на портретах. "Доблестный группенфюрер Аушлиц спасает бездомного мальчика". Или просто: "Аушлиц и сиротка". "Спаситель ты наш, утешитель вдов и сирот", - будет издеваться Герин при коллективном посещении очередного борделя. "Иди нах..й отсюда", - будет рычать в ответ Френц. - "Ты меня импотентом так сделаешь". Он станет председателем деткомисии и будет курировать облавы и приюты, регулярно обрушиваясь с проверками на эти учреждения.
Но тогда они не поехали ни в какой приют, запихнули мальчишку в броневик и продолжили веселье, и тот сидел в уголке до самого утра, когда Френц забрал его домой: не выкидывать же снова на улицу. Он затолкнул найденыша в ванную, а сам отрубился, рухнув на постель. И проснулся от прижимающегося к нему маленького теплого тела и влажного язычка, ласкающего член.
- Захлопнул пасть и съе..ал отсюда, - рявкнул Френц, подскакивая и хватаясь за голову, что может быть омерзительнее, чем минет с жестокого похмелья. Пацан метнулся в дальний конец кровати и злобно зыркнул оттуда: - Что, не понравилось? А я бы и откусить мог! - Кому может понравится твоя жалкая тщедушная тушка, - Френц уже успокоился и решил проигнорировать заявление про "откусить", - Пособие бл..дь по анатомии. - А зачем тогда к себе тащили, раз противно! - крикнул мальчишка, краснея то ли от гнева, то ли от обиды, - Или как поинтереснее позабавится желаете?
- Для забав, - сказал Френц, вставая, - У меня есть красивые девушки с большими сиськами и упругими жопами. В твои кости совать - или отобьешь все нах..й, или застрянешь бл..дь в расщелине скелетистой. Он отправился умываться, а пацан тихо сказал ему вслед: - Можно хоть одеться... перед тем, как съе..ывать? - Оставайся поесть, лопоухий, - широко ухмыльнулся Френц, - Кажется, я прервал твой завтрак? - Сволочь!
- Куда ты пойдешь, заяц, - сказал Френц после завтрака, глядя на измазавшегося мальчика в огромной рубашке. - Оставайся жить со мной. Тот вскинул на него огромные черные глаза породистого дойстанца, на их дне отчаянно трепыхалась надежда, придавленная недоверием, страхом и бравадой: - И что мне для этого надо делать?
- Ничего. Ты на моего брата похож, - соврал Френц. - Потерянного. Хочешь быть моим младшим братишкой? У него никогда не было брата, он рос единственным ребенком в графском поместье, и деревенским ребятам запрещали с ним играть. Целыми днями он, сбежав от учителей, пропадал в лесу и на реке, придумывая странные одинокие игры. В двенадцать лет его отдали в кадетский корпус, и у разбалованного хулиганистого графа появилось много товарищей. Но он так и не избавился от своего одиночества и ненужности - пока не встретил Герина. И теперь он сам не знал, почему решил оставить мальчишку у себя: из сословной ли солидарности - слишком явно на лице мелкого бродяжки отпечаталась благородная кровь, из-за детских ли воспоминаний или чего-то еще.
- А как твоего брата звали? - прошептал мальчик. - Расмус, - Френци назвал первое попавшееся имя - одного из своих давних дружков-кадетов. - А меня - Разу... - мальчик слез со стула и подошел к нему совсем близко, заглядывая в лицо, губы у него дрожали. - Я помню, у меня был брат, но думал, его... тебя убили... И Френц, оторопев, неловко его обнял, закрывая свои лживые алые глаза: - Я тебя искал.
Пацаненку сделали документы, тот не помнил ни своей фамилии, ни дня рождения, ему было лет семь, наверно, когда он потерял семью. И новообретенный старший брат рассказывал ему историю и байки рода фон Аушлицев, подменяя его смутные воспоминания своими выдуманными.
Однажды они пошли в зоосад - смотреть полярных медведей, лисиц и волков. Разу рассказывал, что он часто пробирался сюда, прятался около клеток и любовался зверьми. И робко брал Френца за руку, а потом гордо оглядывался по сторонам - его брат был такой красивый и важный в своей черной офицерской шинели без знаков различия. Сам Разу был одет похоже: в черный бушлатик. А еще у него была армейская овечья ушанка, его светло-рыжие рыжие неяркие волосы выбивались из-под белого меха, и брат подкидывал его в воздухе, смеясь: "Рыжий зайчишка". "Я не заяц, я - волк!" - вопил Разу и показывал на вольер с белыми волками. "Нееет, пацан, волк - это я", - отвечал Френц. Неподалеку постоянно маячили телохранители, но мальчик быстро привык их не замечать.
Френц нанял мальчишке гувернантку, и каждый вечер старался вернуться домой пораньше - не всегда получалось, конечно, даже просто прийти ночевать... но он старался. И Разу ждал его, встречал у двери и болтал, пока брат умывался и ел. Иногда белая форменная рубашка Френца была забрызгана кровью, и кровь забивалась в витую рукоятку стека. - Чья это кровь, брат? - осмелился как-то спросить Разу. - Врагов народа, - ответил Френц, и без своеобычной насмешки и глумления, неуместных с ребенком, эти слова наполнились тоской и холодом, ему невыносимо захотелось забыться - двумя белыми кокаиновыми дорожками, но он сдержался. Не о чем было тосковать, это на самом деле были враги, пытающиеся погубить Дойстан... иначе бы они не шли против Герина.
По ночам Разу забирался к нему в постель, и Френцу не хватало духу его выгнать. Впрочем, ничего в этом ведь и не было предосудительного: почему бы братьям не спать вместе? Он грелся и обнимал маленькое тощее тело, смотрел в потолок, наслаждаясь недоступной всю жизнь близостью; а иногда злился, вспоминая их самое первое утро и страстно желая убить подонков, научивших десятилетнего мальчика расплачиваться собой за ночлег.
Френц не показывал своего братишку товарищам по партии, даже Герину не сказал ничего. Тот узнал сам - то ли через параллельные осведомительские службы, то ли донесли доброхоты... Во всяком случае, он бесшумно вышел им навстречу из сумерек зимнего парка, их охрана замерла на грани видимости вокруг, а Френц выронил из рук снежок и задвинул Разу себе за спину. Мальчишка не стал дергаться, видимо, узнав рейхсляйтера - может, по той ночи, когда его отловили, а может - по портретам.
- Привет, - улыбнулся Герин, словно не заметив оскорбительной подозрительности. И Френц почувствовал себя жалкой ничтожной личностью, недостойной ни доверия друга, ни любви мальчика, считающего его братом. - Привет, Герин. Познакомься, это Расмус, мой брат... Я, наконец, нашел его, - он обреченно смотрел в глаза рейхсляйтеру, ожидая увидеть презрение за свою ложь. И то самое подозрение, переходящее в уверенность, которое заставило его скрывать пацаненка ото всех. Единственное, которое может придти в голову любому, увидевшему его, возящимся с чужим смазливым мальчишкой. И держащим его у себя в квартире. Он бы сам не подумал ничего иного.
Герин глядел в ответ внимательно и серьезно, а потом слегка кивнул мальчику: - Герин фон Штоллер. Приятно познакомится, молодой человек. Разу вышел из-за спины Френца и с важным видом протянул ладошку: - Мне тоже, товарищ рейхсляйтер. Очень приятно. Они завели забавную светскую беседу, в ходе которой выяснилось, что и Разу и рейхсляйтер обожают охоту. - Если ваш брат не против, Расмус, то я хотел бы пригласить вас на лосиную охоту в конце недели. Разу посмотрел на Френца огромными умоляющими глазами, и тот сказал: - Только если там будет не слишком много охотников. Не люблю толпу. - Лишь вы, я и Эрнест, - улыбнулся Герин. - Тогда мы с удовольствием, - обрадовался Френц. Эрнест был страстный охотник и один из Десятки - той самой десятки летчиков, с которыми они покорили Дойстан. - Нам надо поговорить, Разу, оставь нас на пять минут, пожалуйста.
- Ты же понимаешь Френц, что пацана надо показать, чтобы пресечь нехорошие слухи. - Е..ал я этими слухами всех в рот, Герин, мальчишка мне на самом деле как брат, я даже бумаги оформил. - Я вижу, просто не стоит так подставляться. Люди поверят в любую ложь, надо лишь дать им ее, чтобы они не вообразили своей, ты же знаешь. Про потерянного брата - красивая история. - А ты, Герин... Ты тоже просто решил поверить в мою ложь? - Я давно решил поверить тебе, посчитав своим другом, Френци. Френц лишь растерянно улыбнулся: Герин снова расставлял выходящий из-под контроля мир по своим местам, несколькими фразами и жестами делал его понятным и наделял высокой целью. - Точно, Герин, мы ж друзья навсегда, разрази меня пи..да! - Боже, какой же ты дебил, - рассмеялся рейхсляйтер.
Они ходили несколько раз на охоту, и летали на самолете - Разу доверили держать штурвал, он был так горд. Но Френцу часто надо было уезжать в командировки, и в эти периоды мальчишка вредничал и никого не слушался. А когда настала весна, то в первый раз сбежал, ловко ускользнув от охраны. Френц, сам постоянно бегавший в детстве в поисках свободы, не особо беспокоился: проходило несколько дней, и Разу возвращался сам, или его снимала с очередного поезда взмыленная охрана. - Набегался, заяц? - усмехаясь, спрашивал он братишку. И тот хитро улыбался в ответ и рассказывал о молодецких забавах: как перепрыгивать с одного поезда на другой на полном ходу. И прочих веселых вещах, а Френц искренне восхищался эдакой удалью.
Когда он был во Франкшире, ему сообщили, что Разу опять отправился за приключениями. Но в этот раз его долго не могли найти: Френц уже давно вернулся, а мальчишка все не проявлялся. Его объявили в национальный розыск, и с каждым прошедшим днем в душе Френца росло понимание - не найдут. С привычным упорством, преданностью и успехом он раскапывал очередной заговор дорогих товарищей. И просматривал ставшие безнадежными отчеты о поисках брата - здесь успехов не было, никаких. Снова и снова он думал: брат сбегал, пока его не было, только когда его не было, и эта мысль вымораживала все вокруг серым ядом. Утром того дня, когда Герин возвращался из Альбионриха, в приемную Френца позвонили из морга маленького городка на сто восьмом километре. Разу попал под поезд. Френц ездил на опознание, взглянул в последний раз на залитые засохшей кровью рыжие пряди, беспамятно скользнул по мертвому лицу - он помнил братишку другим и хотел сохранить тот образ. И сразу вышел, приказав перевезти тело в столицу: он опаздывал к приезду Герина, а его доклад был важен, очень важен.
Пустая тишина всю дорогу следовала за ним из морга, притащилась в больницу, куда сразу бросился Герин - к своему возлюбленному. Френц бы тоже бросился, но судьба лишила его такого шанса, убив названного брата без всяких больниц. Он остановился у окна: ждать, когда понадобится. И Герин скоро подошел к нему. - Как твой беглый зайчик - нашелся? "Зайчик попал под трамвайчик", - подумал Френц, папироса затряслась в его пальцах, и он поспешно затянулся и сунул руки в карманы, - "Ведь он бежал по дорожке, и ему перерезало ножки". Он повторил вслух пришедшие в голову дурацкие детские стишки, и беспомощно посмотрел в глаза Герина, ища спасения от съедающей его пустоты. Тот молчал бесконечно долго, и Френц отвернулся. - Разу бежал за судьбой, как и все мы, - тихо сказал Герин, глядя в окно. - За судьбой? - переспросил Френц доверчиво: бессмысленная пустота наполнялась сверкающим совершенством значения.
- Да, - твердо сказал Герин. - За судьбой. И опустил свои лживые глаза: он не предавал и не обманывал Френца, он лишь оборачивал бездну в блестящий фантик красивых идей, чтобы было не так страшно.