Анисимов Андрей Анатольевич : другие произведения.

Хищник-3: Невозвращенец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вариант киносценария 3-ей части знаменитой серии фильмов о Хищнике - инопланетном охотнике на людей.


ХИЩНИК III "НЕВОЗВРАЩЕНЕЦ"

АВТОР Самсон Негодяев

Пролог

   Находящаяся глубоко в песках Невады военная, хорошо охраняемая вирусологическая база, ощетинившись своею неприступностью, говорила о нежелании посвящать посторонних в тайну своего существования.
   Доставленный сюда много лет назад из джунглей Центральной Америки полуживой майор Дач был подвергнут обследованию и заперт в холодных лабиринтах станции с диагнозом - инфицирован. Его контакт с представителем неземной формы жизни не прошел незамеченным. Поразивший его вирус зловеще разрушал иммунную систему, подвергая Дача всепоедающей его изнутри мутации. Борьба двух организмов происходила болезненно, побуждая Дача к желанию покончить с собой. Но тугие ремни, обволакивающие тело, ограничивали любые действия, приковывая его к больничной койке. Очередной припадок заставил "взбеситься" подключенную к нему многочисленную аппаратуру. Выходя из строя, искря и замыкая между собой, компьютеры устроили иллюминацию, поражая электростатическими разрядами появившихся в защитных комбинезонах медицинский персонал базы, пытающийся привести в норму дергающегося в конвульсиях майора. Введенная в его руку игла шприца, мгновенно накалившись, оплавилась. Брызнувшая из прокола ярко-желтая кровь, попав на комбинезоны рядом стоящих, стала разъедать их, заставив врачей поддаться панике. Неожиданно раскрывшиеся двери лаборатории и появившиеся в их проеме вооруженные люди резко прервали происходящее. С присущим им профессионализмом чужаки расправились с находящимся в комнате персоналом, расстреляв их в упор. Убедившись в четкости проделанной работы, они усердно стали минировать лабораторию, устанавливая заряды как на стенах, так и у изголовья корчившегося в агонии майора.
   А в это время, десятью этажами выше, сработавшие фотоэлементы, распахнув двери холла, пропустили через себя невидимый для человеческого глаза организм. Натыкающийся на него служащий персонал базы с негодованием и непониманием, будучи сбитым им, с нелепым выражением лиц лишь обменивался между собой сухими фразами извинений.
   Проникнув в шахту лифта, организм с присущей ему ловкостью стал передвигаться по ней, выбирая нужный этаж. До взрыва оставалось пару минут, когда наклонившийся над майором боевик, представив к его лбу мощный ствол автоматической винтовки, неожиданно для присутствующих вдруг рухнул разорванным надвое, явно в результате воздействия на него невидимым для боевиков представителем чужой цивилизации. Это было столь неожиданно, что ввергло всех в шок и замешательство. Беспорядочная стрельба из всех видов оружия не принесла результатов. Поочередно пришелец уничтожил всех непрошеных посетителей, разбросав расчлененных на куски террористов по всей лаборатории. После этого, подхватив впавшего в кому майора, все с той же присущей ему ловкостью исчез в шахте лифта. Грянувший взрыв уничтожил полбазы, разметав по окрестностям смешавшиеся с человеческой плотью тонны писка и огромные валуны бетона.
   Оказавшись в инопланетном корабле пришельцев, находившемся на орбите Земли, Дача поместили в некое подобие капсулы, где с еще большей силой человеческая плоть подверглась зловещему разрушению всепожирающих инородных клеток, придающих Дачу новую суть и иное предназначение. И только время от времени его еле узнаваемый получеловеческий лик будет напоминать переродившемуся Хищнику, кем он являлся когда-то на самом деле.
   Неожиданно посланный с земли яркий, всё сжигающий луч, осветив холодный металл неземного происхождения, разрезал корабль "гостей" на несколько составляющих, которые, отделяясь друг от друга, быстро исчезли в черных глубинах космоса.

I

   Яркие огни и жужжащие неоновые лампы реклам мягко окутывали осенние улицы Ленинграда. Удрученные исходом лета и одетые еще не по сезону, граждане Великого Города, цокая и шлепая, торопясь, а иногда и волочась, растворялись в неосвещенных проулках надвигающейся ночи.
   Седьмое отделение милиции, находясь на изломе двух улиц, строго вписывалось в окружающий ансамбль угрюмых и съежившихся строений. Пара патрульных машин, припаркованных к нему, и постоянно шныряющие милицейские наряды вдоль них были частой сценой, которая никак не говорила о тех надвигающихся событиях, свидетелем которых с минуту на минуту должны были стать все здесь присутствующие.
   Вынырнув из толпы и перебежав на противоположную сторону дороги, человек, озираясь и явно спеша попасть к зданию милиции, слегка прихрамывая и время от времени поправляя серый, совершенно грязный плащ, постукивал ладонью руки по одному из его карманов и, убеждаясь в целости содержимого, прибавлял в шаге к заданной им цели. И уже видя двух патрульных, которые вяло покидали свои машины, что-то неведомое заставило его обернуться. В десяти метрах, пристально всматриваясь в него, шел другой, более уверенный в себе, который широким шагом перемахнув через скамью и, вытащив из-под полы пиджака револьвер, хладнокровно целясь, продолжал начатое им движение, настигая того, за кем шел уже не первый час охоты. Убедившись в правильности выбора и точности прицеливания, он произвел выстрел. Широко открытые глаза убегающего слегка прищурились. И путаясь то ли в полах плаща, то ли в слабости собственных ног, он ощутил, как, разорвав ткани груди и сделав в спине хорошую рваную дыру, пуля унесла с собой не только его жизнь, но и все те надежды, возлагаемые на него тем, кто его ждал в кресле начальника милиции. У здания, которого пролилась его кровь, кровь не только одного из лучших офицеров, но и кровь преданного ему друга.
   Идя и продолжая стрелять уже в мертвого офицера, преследовавший, будучи уверенным в исходе дела, присев, открыл огонь по милиционерам, но, четко среагировав на нападение, они сделали то, что делали чуть ли не по нескольку раз за дежурство и, не дав ему сделать и двух выстрелов, они сразу сбили его тремя пулями, поставившими свой крест на разыгравшейся драме.
   Все еще целясь в уже остывающее тело нападавшего, патрульные, осторожно подойдя к нему и удостоверившись в четкости сделанной работы, со спокойствием перевернув его навзничь, стали шарить по его карманам. Но не найдя ничего того, что могло бы помочь им в выяснении, кто он, приподняв и уложив на носилки, быстро внесли его в здание милиции.
   Второй лежал дальше.
   Появившейся к концу сцены шеф получил краткий рапорт от принимавших в ней участие. С диким выражением на лице, говорящем о нежелании верить в увиденное, подполковник припал к телу старого друга, но тут же, собравшись и не произнеся ни слова, он с трудом отвел напряженную руку убитого от зажатого им кармана плаща, извлекая из него то, ради чего и шла эта большая игра. В ладони подполковника оказалась крохотная микропленка. Что было в ней, являлось "бомбой", которая могла разорвать многих и многих сильных мира сего, и об этом знали и тот, у кого она оказалась, и те, кто хотел ее вернуть.
   Возвратившись в свой кабинет и закрыв его изнутри, подполковник судорожно стал шарить в бумагах, перекладывая их с одного конца стола на другой, не оставляя при этом зажатой в ладони пленки. Он нервничал, нервничал, овладеваемый мыслью о том, что его расследование неожиданно для самого его приняло совершенно другую форму и содеянное им не входило в первоначальные планы. Странная боязнь, ранее незнакомая этому человеку, все более глубоко проникала в его сознание и душу, боязнь перед теми масштабами дела, с которыми постоянно приходилось сталкиваться в лице вышестоящей власти и теми кучами трупов, которые все больше и больше становились похожи на огромные горы. Им овладел страх, страх и боязнь старого и усталого человека. Он остался один, и это его еще более угнетало.
   Рука подполковника потянулась за телефоном и, непроизвольно набрав номер, он произнес:
   - Фёдор, это подполковник Звяга! Мне нужна твоя помощь, жду тебя у себя в отделе!

II

   Бывший муж, бывший лейтенант спецвойск Главного Разведывательного Управле-ния Армии, во всем бывший, тридцатипятилетний Фёдор Владимирович Емельяненко старый свой день провожал один. Разморенный хорошей сигарой и наведенным до безобразия крепким кофе, он с кислым выражением на лице время от времени удалял собственную мысль к тем временам, которые буквально еще несколько лет назад несли в себе отлаженную уверенность в завтрашнем его дне. Служба и сослуживцы, связанные одним общим делом, надоевшая, но любящая женщина, удобный и ненавязчивый домашний сервис - это было обыденным и размеренным образом его существования. Но ряд событий, ворвавшихся в его жизнь, разломав и уничтожив всю последовательность, сделали ее далеко забытой и совершенно невозвратимой. Иногда, просыпаясь в холодном поту и возвращаясь в действительность, первым его всегдашним выражением было: "зараза". При этом сам он точно подчас и не знал, к кому адресовал это слово. То ли к тому охотнику из Галактики, которого судьба-злодейка столкнула с ним. То ли к другим, более гадким и изысканным "паразитам", которые уже потом в кабинетах власти не только пили его кровь допросами и расследованием всевозможных комиссий, но и "лапали" все то, что когда-то было ему дорого и близко, в результате чего привели к неаттестации и последующему увольнению из армии.
   Озлобленность на весь мир давала сбои в его психике, выливаясь время от времени в длительные запои, и только новое дело оставляло расщелину между тем прошлым и этим будущим.
   Открытие с месяц назад школы самбо давало возможность не только забыться, но и заработать на кусок хлеба.
   Ночной звонок подполковника не был столь неожидан - время от времени они, когда-то бывшие друзья, все же не забывая друг о друге, сталкиваясь, помогали кое в каких делах общего плана, находя при этом обоюдную выгоду. У них не было симпатий, но то, что таилось у каждого из них внутри, давало им право верить друг в друга. И не заставляя себя ждать, Фёдор, опрокинув внутрь себя уже давно остывший кофе, наспех накидывал пиджак, прикрывающий полой его старого и надежного 9-тимиллиметрового друга. А спустя пару минут, уже настраивал на нужную ему волну приемник, при этом мягко выдавливая педаль акселерата, своего старого, ярого "Запорожца".
   На удивление с редким хорошим настроением, Фёдор покидал свой район, выкручивая руль своей машины и вписываясь в жутко шумящую магистраль города. Снующие вдоль него от загруженности трассы легковушки не раздражали, однако все чаще приходилось менять газ на тормоз, что производило некоторую нервозность. И уже за пару кварталов до места поток, захлестнувшись от порции новых машин, образовал пробку. Не выдержав, Фёдор во все горло проорал:
   - Черт! Черт! Черт!
   При этом, ощутив нервную дрожь тела, инстинктивно для себя заметил, что этакое его состояние происходит с ним, как правило, перед большой дракой. Это заставило его, чуть ли не тараня чужие машины, газуя и сигналя, пробивать туннель, находя немыслимую брешь между ними. Однако устав бороться с подгоняемым его временем, он нагло въехал на тротуар. Выскочив из машины, подталкиваемый надвигающимся чувством опасности, Фёдор широким шагом поспешил на назначенную ему подполковником встречу.

III

   Повесив трубку и уйдя всем телом глубоко в кресло, Звяга ощутил прохладу осени от открытого им окна. Подойдя к нему, он стал всматриваться во взорванную шумом темноту происшедших событий. Он думал; думал и смотрел, наблюдая за уже успокоившейся толпой прохожих, вспомнивших о своих делах и расходившихся в нужном для каждого направлении, за неловким патрульным, неуклюже смывающим водой из брандспойта уже успевшую подсохнуть на мостовой красно-алую кровь убитых. Но он не видел и не слышал человека, стоящего всего в ста метрах от него, на противоположной стороне дороги, опустившего монету в телефон-автомат и спокойно произнесшего в трубу:
   - Это был Он!
   На другом конце провода в ответ прозвучало:
   - Как определили?
   - Пришлось пострелять.
   - Где сейчас пленка?
   - У подполковника Звяги.
   - Ну что ж, тогда действуйте!
   Отойдя от телефона, человек, достав из внутреннего кармана плаща рацию, произнес в нее:
   - Внимание! Начинаем работу!

IV

   Остывшие страсти о нападении, перейдя в разговоры, ушли в историю.
   И уже основательно успокоившись, отдел стал жить своей повседневной жизнью.
   Однако кое-кто явно не желающий расставаться с пленкой, как с дорогой для него "реликвией", все плотней и плотней смыкал живое кольцо боевиков на маленьком пространстве, окружающем небольшой отдел внутренних дел, стремясь если не вернуть, то хотя бы уничтожить ее любым на то способом.
   Все произошло четко и красиво. Четыре ярких хвоста от выпущенных одновременно ракет, мягко прорезав плоть бетона и войдя в неё, превратились в силу, которая, разметав полздания, вывернула его наизнанку. В воздух поднялось все: и обгоревшая, бесформенная, кусками падающая плоть, и тысячи осколков стекла, свистящих и поражающих не только мостовую, но и всех, проходящих по ней. Чуткий крик заполнил квартал, освещаемый догораемым взрывом. Но для тех, кто все это начал, этого было мало. Ворвавшись в разнесенный участок и прицельно расстреливая корчившихся в агонии смерти контуженных и раненых, они сразу наткнулись на завал. Прекратив движение и сообщив об этом по рации, боевики стали наспех лепить к стенам мины, стремясь до конца доделать начатую ими работу.
   Подполковник, отрезанный от них рухнувшей балкой и чудом уцелевший, быстро придя в чувство, зажимая в одной руке наган, в другой - гранату, одним длинным прыжком преодолел раму раскуроченного взрывом окна, плюхнувшись на выжженный пламенем черный газон. И видя уже бегущих к нему боевиков, вскочив, рванул с такой скоростью, что, перемахнув через перевернутое взрывом такси, оказался на другой его стороне. Прикрываемый им, он ползком, желаемый быть незамеченным, ринулся в противоположную всем сторону. Однако их и его желания не совпали. Чувствуя его присутствие между машин и не стесняясь рядом бегущих людей, боевики открыли такой огонь, что после первого залпа можно было бы не идти, а ехать по всем тем гильзам, выпущенным в него. Сотни пуль густым дождем выпали, кроша и круша все, чего они только касались. Брошенные машины походили скорее не на изящные предметы двадцатого столетия, а на ржавые мясорубки с разным диаметром проделанных в них дыр. А все, нечаянно попавшие под обстрел, кто крича, кто воя, ползком и на четвереньках, понимая для себя это, как конец света, неслись сломя голову от гиблого для них места.
   Понимая, что обнаружен, Звяга, выждав момент, когда их опустевшие магазины орудий нужно будет заменить новыми, что есть мочи оттолкнулся от бордюра ногой, выехав на спине по разлитому машинному маслу на открытую часть тротуара, точно оказавшись лицом к лицу сразу с двумя боевиками. Не дав сместить стволы их пушек в свой адрес, подполковник разрядил револьвер, уложив разом обоих друг возле друга. Не залеживаясь, он вскочил. Плюханье фонтанчиков вывернутого асфальта пронеслось у самых его ног. Сообразив, что раскрыт, Звяга что есть сил побежал дальше. 0н бежал так, как никогда не бегал. Он знал, куда бежать и тем более от кого. Как вдруг неожиданно его слух уловил милый для уха вой сирены. Одна из дежуривших рядом патрульных машин, услышав шум боя, врубая огни и сирены, неслась, разгоняя толпу в мегафон. Увидев их, подполковник, надеясь на помощь, на какое-то мгновение ощутил себя в безопасности, как тут же получил горячую порцию свинца, которая, разливаясь по его спине, набирала такую тяжесть, что, обессилев ее тащить, он, спотыкаясь от режущей его боли, рухнул на тротуар. Свалившись в десяти шагах от машины и все же тянувшись к тем, в ком он видел спасенье, подполковник ощутил жар. Он поднял голову. В его лицо пахнуло пламенем взрыва. Только что ставший родным ему звук сирены слился с другим, который, встряхнув, приподнял его от земли. Не успевший понять что к чему, патруль сгорел заживо от выпущенного в него снаряда. Машину сжало, а потом развалило, одновременно вскрыв багажник, капот и крышу салона, и только два колеса, продолжая свое движение, покружив еще пару метров, все же пали, упершись в чёрную от пожара стену.
   Лежать и умирать подполковнику было не с руки. На это у него не было ни желания, ни времени. И тогда, напрягая мышцы насквозь простреленной спины, еще с ясным сознанием дела он, припадая на обе ноги, сделал последние восемь шагов, заняв оборону между мусорным баком и выходом на другую улицу. Вынув пленку и глядя на ее помятый от падений футляр, Звяга с путающимися в голове мыслями искал спасительный для себя выход. Смекнув, что, оставив ее в мусорном баке или в одной из машин, он не получал гарантии, что она попадет к нужному адресату и не превратится в прах или, что еще хуже, окажется у тех, у кого бы ему этого совсем не хотелось, он вложил в барабан последние три патрона и первым открыл огонь по окружающим его боевикам. Нагло, не пригибаясь, широкоплечие ублюдки, абсолютно не боясь умереть, уверенно продолжали штурм. И даже после того, как одна из пуль, четко поцеловав одного из них в лоб, опрокинула парня навзничь, высоко задрав ему ноги, это совершенно не остудило их пыл, а лишь ускорило наступление, оставив за собой еще одного из своих, что побудило усомниться в их нормальной психике обессилевшего Звягу.
   Сделав последний, третий выстрел, подполковник понял, что проиграл. Он уже видел и ствол, и ту пулю, которая должна была бы стать его злобной крестницей.
   - Все! - сказал он себе.
   И ощутив биение пульса в висках, дрожащей от напряжения рукой Звяга, хладнокровно и не спеша, готовый не к самому лучшему для себя исходу, извлек из гранаты чеку. Как вдруг целившийся в него боевик неожиданно рухнул, уронив автомат, так и не успев произвести спасительного для многих выстрела и не прервав на этом хода начатой истории.
   Обернувшись, подполковник увидел того, на кого уже не рассчитывал. Перед ним стоял ничего не понимающий Фёдор, с вытянутой рукой, держащей в ней то, что заставило уснуть одного из нападающих.
   - Черт тебя подери! - это было единственным, что Звяга мог произнести в этот момент. Не дав ответить, он сунул Фёдору за пазуху пленку, четко и внятно сказав:
   - Бери и беги, никто не должен видеть тебя или произойдет то же самое, что и со мной. Узнай, что там, и врежь им всем! В этом деле ты остался один!
   Понимая, что Фёдор его не оставит, Звяга, показав на гранату, разжал пальцы руки и, видя бегущих к ним "гадов", привстав, рванул им навстречу. Яркая вспышка разорвавшейся гранаты, осветив переулок, разметала по нему и того, кто ее нес, и тех, кому она предназначалась, оставив на стенах языки пламени и брызги смешавшейся крови.
   Не переварив увиденного, Фёдор поспешил удалиться, но боль и злоба, взяв над ним верх, вернули его назад. Как он был готов рвать и метать, бить и давить, когда, вернувшись, не обнаружил всех действующих лиц. Минутная слабость не дала ему свести счеты хоть к минимуму того, что они заслуживали. Кучи пожарных и патрульных машин было единственным действием, оставшимся от того большого спектакля, который по масштабам превосходил драму. Шныряя вдоль милиционеров, таскающих раненых и ведущих опросы свидетелей, Фёдор краем уха пытался услышать рассказ о тех событиях, соучастником которых он стал. Но, боясь быть замеченным и не подходя близко к месту гибели друга, сильно сжав зубы и шатаясь от дикой злобы, навалившейся на его мозг, он удалился от пагубного для него места.
   С час, бродя в забытье, Фёдор всё же возвратился к месту брошенной им машины, но, не обнаружив ее, он, поймав такси, вернулся домой. И только очутившись в подъезде собственного дома и вспомнив о том, что говорил ему Звяга, он, взорвавшись, стал шарить у себя за пазухой и, обнаружив, что не потерял данного ему предмета, мгновенно прозрев, обрел нужную ему форму, перейдя от расхлябанности к действию.

V

   Увесистые шторы и бронированные стекла большого дома, походившего если не на тюрьму, то на неприступную крепость, прятали от чужих глаз в ранний утренний час возбужденно говорящих людей:
   - Что-нибудь нашли, товарищи?
   - Пока ничего!
   - Так ищите, ищите! Увеличьте район поиска, ему некуда было ее деть. Да и времени у него на то не было! Переройте все: контейнеры, мусорные баки, почтовые ящики - все, но найдите мне ее! И чем скорее вы это сделаете, тем лучше. Так просто подполковник Звяга пленку оставить не мог. Не тот это человек, да и она многого ему стоила. Я жду от вас, товарищи, результатов!
   В зал вошел человек, его вид говорил сам за себя. Белый халат и руки с влитыми в них перчатками и сгустками мертвой крови на них не внушали приятного впечатления.
   - Что скажете, доктор?
   - Если то, что у меня на столе, когда-то принадлежало подполковнику, то, увы, Вадим Петрович, там ничего нет!
   - А ты что скажешь на это, майор?
   - Товарищ генерал, мы этого говнюка даже со стен сдирали, ножка к ножке, ручка к ручке, с головой, правда, тяжело было, но нашли. Там он весь!
   - Все шутишь, майор! Кто там еще?
   В комнату вбежал еще один человек, внеся с собой два пакета.
   - Есть, товарищ генерал, есть!
   Развернув пакеты, он выложил на всеобщее обозрение две пули.
   - Вот, - обратился он к старшему, - эта пуля принадлежала револьверу Звяги. Такими он уложил троих наших парней, а вот эту, - рассказчик указал на другую, - мы извлекли из нашего же солдата, убитого на том самом месте, где подорвал себя подполковник. Кстати, шеф, - пистолет "Макарова".
   - Веселая история получается. Значит, перед тем, как это с собой проделать, под-полковник там повстречал кого-то еще! Ай да молодец Звяга, бравый парнишка! И кто же, по вашему мнению, мог быть этим героем?
   - Товарищ генерал, по нашим данным, из его старой команды в живых никого больше нет.
   - Майор, но ведь кто-то там все-таки побывал! Ведь так, а?
   - Так точно, Вадим Петрович. Получается, кто-то побывал.
   - Ну, раз так, так поднапрягитесь, товарищи офицеры! Раскопайте его старые связи: с кем он общался, кому в последнее время звонил... И вот еще что. Используйте видеоматериалы, заснятые как нашим отделом, так и всей снимающей в этот день прессой. Переберите стоянки машин, лица в толпе, номера тачек, заказы таксистов - то есть все; все, что только возможно. Свяжитесь с центром, поднимите данные на всех, кто с ним когда-то работал, проверьте, кто и чем из них в этот час и день занимался. Да поспокойнее, товарищи офицеры, поспокойнее, без нахрапа, а то я вас знаю, вам только дай волю.
   По залу пробежал легкий хохот. Однако брошенный шефом тяжёлый взгляд неудовольствия заставил присутствующих осечься.
   - И так, - продолжил генерал, - как я понимаю, на этом пока все, товарищи!

VI

   - Ну что ж, посмотрим, что ты тут наснимал.
   Проявитель мягко выдал на бумагу лица людей. Нечеткость снимков и серая зернистость лиц передала не только условия съемки, но и ту напряженность, которая присутствовала в разговоре.
   Произнесенное Фёдором "Ого!" говорило о том, что одного из двух, запечатленных на снимке, он узнал сразу. Это был никто иной, как Эстебан Лансада, человек, стоящий у руля правления, одного из колумбийских наркокартелей.
   - А вот второго-то я не знаю, - нараспев вымолвил Фёдор.
   Однако какая-то извилина его мозга противостояла неправильности собственного ответа.
   - Стоп, стоп, стоп! А ну-ка, постой-ка, братец, где-то я тебя уже видел и видел, скажем так, совсем недавно!
   Выйдя из фотолаборатории и прихватив пару еще не высохших снимков, Фёдор, напрягая собственную память, удалил ее совсем в недавнее прошлое. Находившись еще несколько минут в раздумье, он, пройдя по комнате и пару раз наткнувшись на пустые ящики из-под пива, открыл дверцы огромного шкафа, достав из него стопу "Военного Обозрения". Привычка к холостяцкому образу жизни, постоянные ночные подработки, не-хватка свободного времени и нежелание вести дела по дому не давали ему возможности избавиться от лишнего мусора, скопившегося за многие часы его отсутствия. Толстый слой пыли, пачки газет и битая посуда были повседневной его окружающей картиной. Изредка ночуя дома и отключаясь от внешнего мира, он время от времени перечитывал скопившуюся почту. Эта старая привычка к прессе выработались за те годы работы, когда Фёдор служил в отделе информатики, и умение помнить прочитанное неделю назад, что зачастую совершенно не несло нужной информации, все же час от часу давало такой результат, который превосходил все ожидания. В этот раз было так же!
   - А-а-а! - тягуче произнес Фёдор. - И видел я тебя где-то здесь.
   Смахнув пыль с газет, он, нервничая, стал просматривать их. Возбужденность от правильности мысли проявила на его лбу капли пота. И когда его взгляд коснулся желанного, губы прошептали:
   - Попался, дружок!
   Человек, находившийся на газетном снимке, как две капли воды был схож с тем, чье изображение он проявил пять минут назад. Схожесть этих двух лиц не вызывала ни малейшего сомнения в том, что это был один и тот же человек. Разница была лишь в одном - этот, с газетной страницы, был бравым молодцом в форме морского офицера, другой же, со снимка Звяги, был устал, хмур и ужасно подавлен. Ниже снимка газета гласила: "1 августа 1997 года, уйдя в длительный боевой поход, атомная подлодка "Советский Комсомолец" во главе с капитаном первого ранга Зарубай Ильёй Владимировичем, погибла при неизвестных обстоятельствах в водах Тихого океана. Правительство и командование флотом с глубокой скорбью приносят соболезнования семьям погибших".
   То, что Фёдор прочитал, было неожиданным для него. Судя по датам, отмеченным на снимках, пленка была отснята три дня назад, то есть двадцать первого сентября. Как так могло получиться, что офицер Военно-морских сил России, командир боевой подлодки, по официальным данным погибший два месяца назад, оказывается живым, да еще в компании с человеком, возглавляющим Колумбийский наркокартель и за голову которого назначена сумма не в один миллион баксов. Напрягая извилины своих мозгов и соотнося даты двух снимков, Фёдор изрек:
   - Ах ты, сука, похоронить себя решил, так я тебе в этом помогу!
   Не раз в разговоре с Звягой о его неудачных облавах говорилось о неуловимом посреднике, ввозившем в Ленинград огромные партии наркотиков доселе неведомым способом. Развивая мысль и дав ход собственному воображению, Фёдор дошел до того, что именно этот милый "Комсомолец" и был той невидимой нитью между поставщиком и заказчиком. Фёдор думал и сопоставлял, решив для себя нужную задачу и найдя ко всему этому правильный ключ. А чтобы повернуть этот ключ, нужна была информация, и он знал, где ее взять.
   Старый приятель Глеб Жданов, когда-то служивший вместе с Фёдором в дни их молодости, сейчас работал в штабе ВМФ. Набрав по телефону его домашний номер, Фёдор произнес:
   - Здорово, Глебушка! Это Емеля!
   Жданов был рад услышать старого друга. Немного поболтав по теме, Фёдор подошел к сути своего вопроса:
   - Глеб, я не могу тебе сказать больше, чем надо, и я знаю, что твоя контора справок не дает. Но меня интересуют всего два вопроса. Первый - суть исчезновения подлодки "Советский Комсомолец" и кто этот самый капитан Заруба. Второй - база приписки субмарины и ведомство, к которому она относится. А также, будь добр, узнай, в какие порты лодка заходила за последние два-три месяца и, желательно, точные даты.
   - Послушай, Федя, - в голосе Глеба, чувствовалось раздражение, - во-первых, я услышал не два, а сразу четыре вопроса, а во-вторых, эти данные не подлежат огласке, я уже не говорю о том, что влезть в компьютер означает навлечь на себя крупные неприятности.
   - Это-то я знаю, Глебушка, знаю! Только поделать с собой ничего не могу. Да и обратиться мне больше не к кому.
   Сделав паузу и чуть-чуть подумав, Жданов все же с неохотой выговорил:
   - О'кей, Емеля, давай сделаем так: позвонишь мне завтра, ну а там что-нибудь да придумаем.

VII

   Неожиданно раздавшийся утренний стук в дверь не на шутку насторожил Фёдора. Обнаружив в дверном глазке двух здоровых мужичков в штатском, он осведомился:
   - Кто там ещё?
   Услышав в ответ: "Управление национальной безопасности", - Фёдор сразу же смекнул, что где-то он засветился. И понимая, что всё же нужно открыть, произнес вслух:
   - Да, да, открываю, только оденусь.
   Войдя в квартиру и еще раз представившись, сунув Фёдору в лицо удостоверение, подтверждающее, что парни не шутят, ночные гости удостоверились, что перед ними не кто иной, как бывший лейтенант Советской Армии Фёдор Емельяненко. Осмотревшись, ночные гости продолжили разговор:
   - Я - полковник Вяземский, возглавляю особый отдел разведки и охраны, а это - мой заместитель. У нас есть несколько вопросов к вам по поводу с вами случившегося.
   Не успев сообразить что к чему, Фёдор выпалил:
   - А в чем, собственно, дело?
   Недовольно на него посмотревшие агенты продолжили:
   - Вот сопроводительный лист, посмотрите, о чем в нем говорится и кем он подписан.
   Не обращая внимания на документ, Фёдор заявил:
   - Нет, нет, ребята, я знаю, чего стоит связаться с вами! Ведь после вас не отмоешься!
   И, видя спокойное и деликатное отношение к себе, прибавил:
   - Послушайте, господа-товарищи, пятый час ночи, я не желаю с вами что-либо иметь, я устал и хочу спать.
   - Хорошо, хорошо! - поспешил унять его старший. - Давайте успокоимся и поговорим по-другому. Фёдор Владимирович, мы все сегодня устали, тем более события за последние часы разворачиваются не в нашу пользу. Поверьте, только чрезвычайные обстоятельства заставляют нас сотрудничать с вами. Нам очень необходимо проанализировать ваш рапорт непосредственно с вами.
   - Стоп, стоп, стоп! - грубо перебил его Фёдор, наконец сообразив, что точно чего-то недопонимает - Какой еще рапорт?
   - Ваш, Фёдор Владимирович, ваш. От 12 марта 1987 года.
   - Что-то я ничего не понимаю! Так вы что, господа, из ГРУ?
   Гости переглянулись.
   - А вы что подумали?
   "Нет, я - идиот, - подумал про себя Фёдор, - они мне про рыбалку, а я им про охоту". И, понимая, что оплошал, он уже уравновешенно и спокойно продолжил:
   - Собственно, что вам от меня надо?
   - Успокойтесь, лейтенант. Соберитесь с мыслями и будьте готовы воспринимать ту информацию, которую вам предстоит услышать. Сейчас вы нам нужны как эксперт. Час назад по программе ПРО на околоземной орбите были произведены испытания сверхнового оружия. В зону испытаний каким-то образом попал объект неземной цивилизации. В результате воздействия взрыва, вызванного экспериментом, объект был уничтожен. Однако мы успели сканировать его. Компьютер выдал результаты, говорящие о том, что этот "Пришелец" имел прямое отношение к операции "Чужой", проводимой полгода назад нашим отделом. Фёдор Владимирович, компьютер выдал и ваше имя. И это еще не все. После взрыва одна из частей объекта, изменив траекторию полета, десять минут назад в часе лета отсюда села в районе Малых озер. Мы считаем, что это не что иное, как спасательный челнок, предположительно, с гуманоидами на борту.
   - Да, да, Фёдор Владимирович, - возбуждённо перебил "зам", - судя по вашему рапорту, именно с теми, с кем вам пришлось столкнуться 12 марта 1987 года в дельте Амазонки ровно десять лет назад.
   - Фёдор Владимирович, - продолжил Вяземский, - провал проводившейся нами операции "Чужой" - результат малой информации. Сейчас вопрос стоит таким образом, чтобы исключить любую оплошность. Поэтому наше руководство считает, что в этой операции должны быть задействованы все, кто в той или иной форме имел отношение к данному вопросу. А поскольку вы - единственный оставшийся участник тех дней, мы просим вас принять участие в новой операции под кодовым названием "Поиск". В случае согласия нам предстоит уладить кое-какие формальности в отношении секретности, подписав обязательство о неразглашении информации, получаемой в результате работы, и немедленно приступить к операции. Да, вот еще что, лейтенант, в случае согласия и весомого вклада в успех дела вы получите премию в двадцать тысяч рублей и возможность вернуться в армию.
   Столь неожиданный поворот дела застал Фёдора врасплох. Там, в глубине души, в самых дальних ее тайничках, всегда таилась надежда на то, что след, оставленный в его жизни теми, кто переменил его сознание в отношении себя и мироздания, все же когда-то проявит себя в той или иной форме и будет не пустой случайностью, а роком судьбы и скажется никак иначе, как на всей его дальнейшей жизни. И какое-то неведомое чувство принадлежности его к тому, что никогда не давало ему покоя, овладев им, выдало Федора присутствующим дрожью в коленях.
   - И сколько времени уйдет на все это? - ненавязчиво поинтересовался он, обращаясь к полковнику.
   - Ну, часов пять-шесть. И все, думаю, встанет на свои места.
   - Да, - с тяжелой хрипотой вымолвил Фёдор, - ну что ж, господа хорошие, сыграем еще раз в эту игру?
   - Отлично, лейтенант, я думаю, вы сделали правильный выбор. Это вам понравится, игра будет азартной и по большому счету!
   Да, Фёдора разбирал азарт, но не только этой игры, но и азарт чего-то незаконченного. Инстинктивно он чувствовал, что эта незаконченность нужна была не только ему, но и тому, с кем еще предстояло встретиться лицом к лицу, выяснив до конца все то, что когда-то осталось между ними.

VIII

   Всю дорогу молчали. "Волга" тормознула у вертолетной площадки, было видно, что их ожидали. Оказавшись в вертолете, Фёдор закупорил за собой дверь. Машина молниеносно ушла вверх.
   "Вертушка" представляла из себя командный пункт, сплошь напичканный электроникой. Большое количество размещенной в ней аппаратуры говорило о том, что эта "штучка" была умной. Через пару минут полета, вставив видеокассету в магнитофон, полковник проговорил:
   - Фёдор Владимирович, это запись заседания особого комитета Военно-оборонного комплекса по чрезвычайным положениям, которое проводилось полгода назад в связи с аналогичным инцидентом. Вы должны ознакомиться со всеми нюансами дела. Ведет заседание глава администрации Российского Космического Агентства, академик и профессор антропологии Виторган Лямке, также он возглавляет и отдел по контактам с внеземными сообществами.
   Экран показал человека дряхлого телосложения, но полного жизненной энергии, обращающегося к двум десяткам людей, окруживших его:
   - Товарищи! Мы все здесь собрались в связи с теми событиями, которые произошли в ближайшие сутки. Это заставляет нас отнестись ко всему с повышенной ответственностью. Я надеюсь, что вы в той или иной мере представляете, о чем идет речь. Поэтому мы вынуждены создать комиссию, в которую войдут специалисты различных направлений. Наиболее важные данные, вплоть до информации, несущей гриф секретности, и затрагивающие интересы как России, так и всего мирового сообщества, будут рассекречены. Все спецведомства и спецслужбы также будут оповещены о безоговорочном содействии в работе нашей с вами комиссии.
   Итак, уважаемые коллеги! За последнее десятилетие возросла информация об аномальных явлениях астрального и космического характера. Для нас давно уже не секрет, что существуют резидентуры инопланетных цивилизаций как на Земле, так и в пограничных с нами околоземных областях, не говоря уже о том, что нашими биолокатарами с завидным постоянством фиксируются все новые и новые плацдармы НЛО-нафтов на орбитах всей Солнечной системы. Не скрою, что в определенных кругах давно существует мнение, что появление инопланетных цивилизаций не что иное, как проявление гуманного попечительства сверхцивилизаций в целях недопущения различных факторов, несущих экологические изменения в Земной среде, а также термоядерных войн или катастроф глобального характера, вызванных человеком. Однако, занимаясь более скрупулезно, мы пришли к следующим выводам. Практически все случаи контакта человека с НЛО-навтами, как правило, приводили к летальному исходу. У оставшихся же в живых в одних случаях прогрессировало слабоумие или общий психоз, в других - это крайне, крайне тяжелое состояние всего организма с последующей амнезией. Хочу уделить особое внимание отдельным эпизодам, вызывающим наибольшую опасность, - инициирующую регенерацию организма, а если быть более точным - мутацию инородных клеток в теле носителя, в данном случае - человека.
   До сих пор, товарищи академики, точная цель пребывания НЛО-навтов на Земле определению не подлежит. Все контакты с теми или иными представителями инопланетных цивилизаций мы вкладываем в банк данных центра космоантропологии. Поступления классифицируются, у каждого из них своя степень присутствия и группа опасности. С разрешения вышестоящих инстанций мы снимаем гриф секретности с отдельной информации и предоставляем ее как ознакомительную. В данном случае речь идет о представителе цивилизации "экстра-грайферы". Цель пребывания представляется как "Охотник за головами". Классифицируется по классу "Гуманоидо-звероидный киборг-хамелеон", высшей группы интеллекта. Эта особь обладает чудовищной силой и практически неуязвима, плюс стопроцентное сливание с местностью. Этот феномен мы назвали "хамелеон". Хочу уделить особое внимание размещенному у основания кисти руки Киборга самоуничтожающемуся устройству. Десять лет назад в Южной Америке подобный самоликвидатор вызвал взрыв, уничтоживший лесной массив площадью три квадратных километра. Помимо этого объект имеет способность оставлять голограмму, что сопутствует его более тяжелому обнаружению. На основании изложенного мы вправе утверждать, что впервые стоит вопрос об угрожающей опасности всему человечеству. Возможно, товарищи, глобального масштаба"!
   Экран погас.

IX

   Мощные вертолетные прожекторы пробивали слабую дымку тумана. Местность была болотистой, поэтому обнаружить объект не составляло труда. Он торчал один среди мелкого кустарника. Четвертая его часть плотно сидела во мху и густой жиже грязи. От появления пары десятков поисковых машин место мгновенно оживилось. Первая группа спецподразделения из наиболее опытных ребят, натасканных на всякого рода сюрпризы, двинулась к месту посадки объекта, который к этому моменту находился в ярком кольце освещения. Каждый из них был оснащен портативной видеокамерой, что позволяло вести наблюдения с различных точек. Десятки стволов всяких калибров в напряжении осели по направлению к тому, что заставляло всех находиться в ожидании чего-то нового и необъяснимого. При каждом шаге сближения все четче вырисовывался силуэт исследуемого. И вот камеры стали ухватывать его точные очертания. Он имел эллипсоидную форму высотой под три метра.
   Один из солдат в ловком прыжке ухватился за деталь, чем-то напоминающую поручень. Подтянувшись, он оказался у входного отверстия люка, который был вскрыт. Подождав других и помогая им взобраться, он, скоординировав свои действия с командным пунктом, опустил внутрь корабля дистанционную камеру слежения, оснащенную микрокомпьютером, фиксирующим внутреннюю среду судна. Небольшие отклонения позволяли разведчикам продолжить начатый ими путь.
   - Что нам говорит наш "приятель"?
   - Компьютер показывает наличие электростатических зарядов и немного повышенный радиационный фон.
   - Ну, а хозяина, я надеюсь, мы не побеспокоили?
   - На это точно не отвечу. Так что, командир, прыгнем?
   - Прыгнуть-то прыгнем, вот выпрыгнем ли? "3она" - "Центру": начинаем работу. Стопроцентная готовность! "Первый", пошел!
   В мягком, ярко-белого цвета скафандре, вооруженный фонарем и "пушкой", "Первый" осторожно опустил ногу в отверстие люка. Найдя желаемую опору, он медленно, но уверенно опустился по пояс. В какой-то миг он застыл, ощутив, что его ступня очутилась в чем-то мягком, но инстинктивно неприятном. Пытаясь освободить ее, он чувствовал, что нога все сильнее вязла, "Первому" это уже не нравилось. Нервничая, он с силой рванул ее, но, не удержавшись, с криком скользнул в темноту дыры.
   Эфир замер. Страхующие, как по команде, припали к люку, направляя камеры и стволы своих орудий внутрь, готовые разорвать то, что захватило их товарища. Неожиданно эфир пронзил громкий мат "Первого":
   - Мать твою! Боже, срань Господня!
   Камеры поймали желаемое. Солдат лежал на полу, сплошь окутанный массой, напо-минающей слюну. Его нога находилась в подвешенном состоянии, удерживаемая провод-кой, которая постоянно искрила. Пронесся легкий хохот.
   - "Зона" - "Центру": все нормально, хозяин ушел, приступаем к осмотру. Что там с экспертами?
   - Будут через пару минут.

X

   Шасси вертолета коснулись травы. Фёдор с новой командой "спецов", возглавляемой полковником Вяземским, спрыгнув, быстрым шагом направился к натянутой рядом армейской палатке.
   Их встретил офицер штаба. Проведя их вовнутрь оперативного центра и знакомя с присутствующими командирами подразделений, он быстро доложил о происходящем:
   - В "Зоне" наша команда разведчиков, они подготовили ее для работы, было маленькое недоразумение, но теперь все нормально.
   - Что, лейтенант, корабль пуст?
   - Да, товарищ полковник, хозяин ушел, по нашим подсчетам, примерно с час, направление определяется. Проследуете в "Зону"?
   - Нет, первое время работаем отсюда. Итак, товарищи офицеры, я - полковник Вяземский, управление операцией, как вы поняли, переходит под мое командование. С моими заместителями познакомитесь по ходу дела, они введут вас в курс намеченной операции, а пока точно следуйте указаниям инструкций... Дайте связь с "Зоной".
   - Внимание! "Зона", прибыли "спецы", работаем с ними.
   - Докладывает "Первый": пока все нормально, разрешите работать в заданном ре-жиме?
   - Молодцом! Работу разрешаю.
   Камеры показали внутренний салон корабля, он был плотно окутан световым панно. Что-то, напоминающее кресло желеобразной формы, по-видимому, для более безопасной и мягкой посадки сидящего в нем, было основательно вмонтировано в пол. Сам же пол больше походил на белый рыхлый снег, на котором остались глубокие рваные дыры, так- же заполненные желеобразной массой, но уже более плотной консистенции. Мониторы показали куски материала биологического происхождения и пятна желтого цвета.
   - Фёдор Владимирович, - проговорил Вяземский, - подойдите ближе к экрану. Вам это о чем-нибудь говорит?
   - Да, полковник, эти куски, скорее всего, - плоть пилота, а желтая жижа - его кровь, я с этим уже встречался. И пусть еще раз покажут пол корабля.
   - Что скажете на это, товарищи профессора? - вновь произнес полковник, обращаясь к седовласым старцам.
   К разговору подключились баллисты.
   - По-видимому, эти дыры в полу не что иное, как следы пробоин, полученные при взрыве, а желеобразная масса, наверняка, служит элементом страховки и при нарушениях физических структур корабля мгновенно заполняет их и отвердевает.
   - А что у нас с люком?
   - Люк явно заклинило взрывом, а при посадке он был открыт подобием сварки, что, скорее всего, так и есть. Термограф говорит, что на вскрытие у пилота ушло минут три-дцать-сорок, а то и больше. А значит, "парень" не так далеко и ушел, тем более, если он ранен.
   - Судя по креслу, здесь был один пилот, которому явно досталось. Удивительно, как он вообще смог уцелеть, ведь воздействие взрыва было столь быстрым и сильным!
   - Да, умеют строить ребята. Интересно, каково его состояние, ведь ему не бежать от нас надо, а помощи просить.
   Полковник резко прервал похвалу академиков:
   - Если бежит, значит, ведает, а значит, на что-то рассчитывает. И вот об этом нам с вами надо узнать... Что вообще представляет совой этот район?
   Офицер штаба развернул карту.
   - Десятки и десятки миль топи с севера, на восток - озера, дальше - леса, на юг - город. Так куда же он пойдет, товарищ полковник?
   - Думаю, скоро узнаем, товарищи! А что у нас с местным населением, лейтенант?
   - Зона объявлена карантинной. Эвакуация людей из этого района практически завершена. Движение на магистралях, проходящих через него, остановлено.
   - Отлично. Внимание, "Зона", на связи начальник штаба. Все собранные образцы биомасс немедленно отправляйте в термокапсулах в лабораторию вертолета. Сами продолжайте работу и обо всем докладывайте непосредственно мне. Ну что, лейтенант, - полковник похлопал Фёдора по плечу, - по-моему, охота началась. Теперь, я думаю, все будут довольны.
   Однако сказанное Вяземским не воодушевило Фёдора.
   - Полковник, я смотрю, вы заранее вкушаете победу.
   - А как же? Мы ведь тоже кое-что умеем и у нас есть все, чтобы быть в этом уверенными. Сейчас проведем спектральный анализ поступивших образцов ткани; пропустив через компьютер, получим его энергоизлучение, что позволит отслеживать биоволны нашего "гонимого". Приемники зафиксируют сигналы и, таким образом, мы с точностью до метра сможем обнаружить его местонахождение. Вот так-то. Это, дорогой мой лейтенант, наши последние технологии в области слежения. Да я смотрю, вы не рады?
   Фёдор смущенно нахмурил брови.
   - Отнюдь, полковник.
   - Тогда, Фёдор Владимирович, прошу в вертолет.
   Лужайку покрыл заглушающий шум моторов. Взъерошив ее потоками ветра, сразу пять винтокрылых красавцев, ряженые смертью всех мастей, одна за другой взмыв в небо, разошлись противоположно друг другу.
   - "Ястребы", на связи начальник штаба. Что там у вас?
   Отрапортовав о месте нахождения и результате полета, каждый из четырех экипажей продолжил заданный им маршрут.
   - Ну что ж, подождем, - торжествующе молвил Вяземский, то и дело потирая ладони, - связь через пять минут.
   Удаляясь от места посадки объекта и разрезая винтами еще не прогретый сырой воздух болот, вертолет, набирая высоту, шел на восток, оставляя за собой мелкие кустарники, переходящие в безбрежие зеленого камыша. Наблюдая за всем происходящим и пристально всматриваясь в лицо что-то мурлыкавшего себе под нос полковника, Фёдор пытался определить собственную роль в этом деле, все чаще задавая себе вопрос: "Кому это надо?", и видя напор делающейся работы и то отношение, что-то подсказывало ему, что развязка этого мероприятия, которое превращалось из преследования в убийство, будет для многих драматична.
   Компьютер сработал четко.
   - "Центральный", - это "двойка", есть малый сигнал. Место нахождения - северо-восток, девятый квадрат, район Малых озер.
   - Отлично, "Ястреб", веди его спокойно и не спеша. Пройди над районом, низко не опускайся, будем у тебя через пятнадцать-двадцать минут. Внимание! "Зона", на связи полковник Вяземский, объект в девятом квадрате. Заградительным отрядом выдвинуться вперед по ходу движения и подготовить двойную линию перехвата. Корпусу захвата быть готовым закрыть вхождение объекта и заблокировать всю зону. Поисковым группам организовать преследование, вести его строго по плану. Вам в помощь дается вертолет наблюдения и огневой поддержки. Посадка в машины через минуту. По прибытию и рассредоточению докладывать. Начало операции в шесть - ноль-ноль. Дополнительную информацию получите на месте высадки. Все, товарищи офицеры. С богом! Конец связи. Ну что, лейтенант, - Вяземский переключил своё внимание на Фёдора, - пока все идет хорошо, через пару минут будем на месте.
   - Что будет дальше, полковник? - поинтересовался Фёдор.
   - Дальше?! - Вяземский улыбнулся. - Что будет дальше, то будет позже. Я суеверный человек, лейтенант, и не хочу гнать события быстрее, чем они идут. Тем более, мы уже почти прибыли.
   - "Двойка", это начальник штаба, мы на месте, что там у вас?
   - Все по-прежнему, товарищ полковник, определили скорость его движения; это десять миль в час.
   - Ну, что ж, легкий утренний бег будет ему на пользу. А что у нас? - обратился Вяземский к пилоту своего вертолета.
   - Мы его тоже видим, товарищ полковник, вот он.
   Розовая точка на радаре, четко светясь, указывала место нахождения преследуемого.
   - Смотрите, лейтенант, вот ваш дружок, он где-то под нами. Внимание заградительным отрядам! На связи Вяземский, что у вас?
   - Выходим на заданные позиции.
   - Отлично. Как только зайдет, тут же дверцу и захлопнуть!
   - Поняли, товарищ полковник!
   - Тогда молодцом!
   - Товарищ полковник! - нервно прокричал командир вертолета.
   - Ну, что там еще у вас?
   - По-моему, он понял, что мы его видим.
   - Что?!
   - Я говорю, компьютер не справляется, мы его теряем.
   - Что значит теряем?!
   - Возможно, товарищ полковник, у него есть противорадарная система. Такое чувство, что он постоянно меняет собственный энергетический код.
   - Ну, а точнее!
   - Точнее, этот "гад" меняет температуру тела, а может быть, и еще что-нибудь.
   - Идиоты! Он ведь уйдет. Пробуйте на него настроиться.
   - Бесполезно, товарищ полковник, всё... мы его потеряли.
   - А, черт вас всех подери! "Ястребы", что там у вас?
   - Мы его тоже не видим.
   - Так, началось. Мать их так! Лейтенант, по-моему, вы рано уснули; хотели узнать, что будет дальше, - пожалуйста. Внимание "Ястребам", на связи начальник штаба. Всем вертолетам вернуться к месту потери объекта и, скоординировав действия, накрыть весь квадрат огнем. Сбросить все, что у вас только есть, до последнего снаряда. Работаем на поражение. Попадем - отлично, раним - тоже неплохо. Этот сукин сын быстро идет, а этого нам не надо. В любом случае, он уже в зоне; после обстрела садимся и пускаем собак.
   Сказанное Вяземским заставило лейтенанта вспылить.
   - Но ведь это не так уж и честно, полковник, я смотрю, тут попахивает убийством!
   - Милый мой, Фёдор Владимирович! Этот "мальчик" не тот, кто сбежал из дома, он не менее опасен, чем мы все здесь вместе взятые. И не мне вам это говорить. Это единственный способ втолкнуть этого "гада" в зону сосредоточения наших сил. А по-другому, лейтенант, нам эту сволочь не взять!

XI

   Эфир прорезало короткое: "Начали". И, покрывая землю канонадой взрывов, смешивая звуки моторов и всплески разряжающихся подвесок, мягко ложащиеся ракеты будоражили рыхлую плоть земли, обнажая внутренний пласт и выкорчевывая ее живые корни, ища того единственного, которому они предназначались. И попав еще в невидимый организм, снаряд, вывернув землю, проявил в восходящих лучах солнца чужую форму жизни, доселе не видимую человеческому глазу, покрывая лужайку брызгами горячей желтой крови.
   Звук боли окутал окрестности камыша и, ощутив себя в качестве цели, "Чужак", зажимая руками раны и явно недовольный своим положением, активно пытался слиться с теми кустами, которые уже не могли служить ему прикрытием.
   Скинув очередную порцию тротила, вертолеты, развернувшись, сходились для новой атаки, выстроившись в единую линию и прижимаясь друг к другу. Понимая, чем это может закончиться, "Чужак" хладнокровно и уже не прячась, встав во весь рост и подняв руки вверх, сделал жест, говорящий о том, что его достали, наводя свою боевую игрушку в виде бластерной пушки, размещенную у него на плече, ровно в середину надвигающейся армады. И уже находясь над ним, один из штурманов что есть сил прокричал в эфир:
   - Я вижу его, товарищ полковник! Я его вижу!
   Это было последним, что слышали экипажи других машин. Пилот и "Чужак", встретившись взглядами, определив значимость момента и сойдясь в точке досягаемости, сделали для себя выбор. Две яркие вспышки, надвигающиеся друг на друга, желали лишить каждого из них жизни. Однако одна, не долетев до цели, разорвалась, упав в кустах, а другая, увеличиваясь в зрачках пилота, поглотив и его, и его машину, разбросала на многие метры остатки когда-то грозного корабля. Взрыв был настолько мощным, что оторвавшийся винт, на полной скорости прорубая себе дорогу, задел одну из машин, разрубив силой вращения ее кабину. Грянувший второй взрыв уменьшил пыл атакующих, но не уменьшил вкуса к атаке. Ее вновь повторили, но уже с противоположных друг другу сторон.
   Попав под перекрестный огонь и не успевая избежать надвигающихся на него разрывов, "Чужак", пытаясь расстрелять вертолеты из пушки, ощутил сильный удар осколка в плечо, поваливший его с ног и перебивший связующие звенья бластера и прибора наведения, выведя разом всю систему из строя.
   - "Ястребы", - это Вяземский. Продолжаем игру в том же духе.
   - Товарищ полковник, - это "тройка". Мне это даже нравится!
   - Тогда, мальчики, развалите эту суку до зада!
   - Есть, командир!
   "Да, - с иронией подумал про себя Фёдор, - если, конечно, этот "3верь" не развалит его нам".
   Раненый и практически безоружный, "Чужак", встав на одно колено и чувствуя уже на своем теле прицел злости летчика, целящегося и давящего гашетку своего орудия, вдруг с бешенной для себя силой послал в полет последнее, что у него было. Увеличиваясь в воздухе на пути к выбранной цели, брошенный "3верем" предмет превратился в ту-го натянутый металлический прут, желающий пронзить все, что только попадется ему на пути. И, достигнув желаемой цели, копье, пройдя через мотор, заклинило руль высоты, кинув машину "третьего" вверх, переведя мощь огня не в выбранную стрелком мишень, а в двигающийся им навстречу экипаж "двойки", расстреляв их машину в упор. Закрутив, "тройку" бросило вниз. А простреленная и еле держащая высоту "двойка", еще справляясь с управлением, вяло уходила прочь, наблюдая за стремительным падением в глубину зеленого покрывала своих товарищей.
   - "Ястреб", что там у вас?
   - Маленькая неувязка, товарищ полковник, пули прошили обшивку, тяжело ранив стрелка и повредив панель управления. До базы, думаю, не дотянем, будем садиться, просим забрать раненого.
   - "База", на связи Вяземский, готовьте операционную, тяжелое ранение. Будем у вас через двадцать минут. А теперь внимание командирам поисковых групп! Приказываю закрыть зону и приступить к операции "Поиск" по ликвидации Звероида. Все структурные подразделения начинают работу в своих режимах. В работу вводим все средства. Зверь ранен, значит, его продвижение замедлено, а поэтому нам надо спешить. Если он еще не самоликвидировался, это, мы знаем, он любит, то это говорит о том, что 3вероид на что-то рассчитывает. И самое главное, не дать ему выйти из болота, так как присутствие воды и наличие тумана не позволяет ему столь рьяно применять свои свойства слияния с местностью. 3апомните, это его главный козырь. Не упустите его, сынки. Всех отблагодарю!
   Слегка успокоившись, полковник вновь переключил свое внимание на Фёдора.
   - Ну вот и все, лейтенант, на этом ваша миссия закончена. Скоро будем на базе. Оттуда вас машиной доставят домой. А я, в свою очередь, укажу в рапорте о ваших неоценимых заслугах. Чек вам будет выписан сразу по прибытию.
   - Полковник, я не уяснил одно: что говорилось в приказе? Брать Зверя живым или..?
   - Или! Дорогой Фёдор Владимирович. Я не намерен рисковать своими людьми. Какая нам разница - будет он мертвым или живым, в любом случае, он будет наш. Главное, заполучить его. Ну все, лейтенант, довольно вопросов. Я думаю, мы расстанемся с вами друзьями, и хватит об этом.
   Забрав раненого с "двойки", вертолет вернулся на базу. Покинув машину, Фёдор поспешил к ближайшему телефону, но остановивший его офицер штаба, задержав, предложил составить отчет и подписать кое-какие бумаги. На что Фёдор согласился.

XII

   Довольный результатом сделанного, 3вероид, смирясь с нечеткостью стрельбы почти совсем разбитого бластера и болью собственных ран, шел навстречу уже подготовленной засаде и ждущим его охотникам. Покинув тростник, гонимый вступил на илистый берег, сплошь затянутый тиной болота. Неожиданно он остановил свой взгляд на том, что заставило его подать свое тело назад.
   Крадучись, выждав и прицелясь, на Звероида навалилось массивное, пятисоткило-граммовое тело бурого медведя. Оценив ситуацию, Зверь решил сыграть с ним в его же игру. Среагировав и уйдя от нападения, он прыжком оседлал лохматого гиганта. Первый удар был настолько мощным, что исполин местных лесов и болот, привыкший расправляться со своей жертвой в доли секунды, на мгновение лишился сознания. Боль, пронзившая его, заставила изменить тактику, перейдя от атаки к бегству. Второй удар пришелся в голову, он превзошел по силе первый настолько, что левый глаз медведя, как пробка из-под Шампанского, покинул собственную глазницу. Хлынувшая кровь вдохновила удальца, и он, перехватив пасть животного, руками стал разводить его челюсти в противоположные стороны. Захват настолько был сильным, что все попытки бурого вырваться оказывались безрезультатны. Пытаясь свести зубы, медведь все сильнее ощущал слабость их мышц. Хруст переломанной челюсти не остановил Звероида, он с озлобленностью продолжал удерживать холку уже из сил выбившегося животного. С перебитым хребтом, сломанной челюстью, задранной кверху и болтающимся на жилах выбитым глазом, весь окровавленный двухметровый неудачник, чувствуя свою кончину, уже не ползком, а немыслимыми прыжками всего своего тела рвался к ближайшему тростнику. И только приближающийся лай собаки заставил победителя смиловаться над неудачливым охотником. Отпустив его, Зверь погрузился в зеленую жижу болота.

XIII

   Туман редел.
   Сытая и озлобленная собака с рыканьем и повизгиванием, подталкиваемая своим хозяином, мгновенно взяла след. Время от времени наталкиваясь на капли желтой крови, она с оскалиной и лаем рвала поводок ведомого, устремляясь в направлении злобного ей запаха. Все чаще и четче улавливая желаемое, она, буксуя по грудь в грязи, рвала из-под себя гнилую жижу тины и мха, безукоризненно ведя за собой на огромной скорости к поставленной перед ней цели поисковую группу. Пошел мелкий кустарник. Упоенная азартом преследования, она неслась, не ощущая ни холодной болотной зыби, ни жестких веток кустарника, хлеставших ее морду. Неожиданно пес сел. Сосредоточившись и явно видя желаемое, он напрягся и, скуля, виновато повел морду в направлении кустов. Передернув затворы автоматов, команда замерла.
   Как неожиданно сев, так и неожиданно рванув вверх огромным прыжком, пес попытался схватить невидимое. Никто ничего не понял, когда находившийся в прыжке пес мгновенно превратился в мелко "изрубленную капусту", а его плоть также, мгновенно изменив направление, кусками стала падать на оцепеневших охотников. Неприятным теплом от внутренностей собаки повеяло по всей поляне. Первым открыл стрельбу по кустам командир. С криком и тошнотой у горла от увиденного команда умножила мощь огня своим оружием. В гуле смешался вой пуль, треск веток и блаженный мат солдат. Он стоял до тех пор, пока не опустели магазины автоматов.
   Успокоясь и оценив обстановку, все поняли безрезультатность стрельбы. Куски пса, поваленные пулями кусты и бездыханное тело медведя было результатом осмотра местности.
   Еще не успевшие поменять магазины, идущие цепью стрелки были окутаны взрывом грязи, когда посередине строя, вынырнув из воды, появился Звероид. Ближе всех оказался радист. Испуганный до безобразия, он не произнес ни слова, только мимика его лица могла передать всю неожиданность и испуг, в котором он оказался. Раскрыв рот и глотая воздух, радист подкошено повалился в водянистую гниль болота, которая, плотно облизав падающего, мягко стала его всасывать. Это было столь неожиданным, что рядом стоящие стрелки под впечатлением увиденного были обращены в бегство. Оголившийся в руке "Чужака" трезубец, блеснувший во взмахе, располосовал стоящего рядом второго стрелка. Его заточка была настолько остра, что солдат, подставивший под удар свой пулемет, был разделен вместе с ним надвое. Один пулемет и один стрелок составляли четыре части.
   Омытый человеческой кровью, Зверь бросился к следующему охотнику, которому в этот момент было явно не до охоты. Схватив солдата за шейные позвонки, Зверь с силой швырнул его. Очутившись в полете, он, грудью сломав рядом растущую березу, тихо угомонился на ее стволе, мирно дрыгая ногами и выделяя ртом кровавые пузыри. Вернувшись к первому и видя его бессильно бьющимся в болотистой жиже, которая, ощутив собственную силу, все сильнее всасывала его, Зверь, ухватив кожаные ремни рации, рывком вырвал радиста из быстро поглощающего его болота. И поднеся его к своей морде, чуть ли не рыча, вымолвил:
   - Сегодня я не хотел войны.
   После чего, отпустив солдата в ту же массу и придавив ногой, утопил его.
   Тяжело двигаясь, Зверь выбрался из болота, устремляясь к недалеко стоящему тростнику. Надеясь на передышку, он еще не знал, что таят те кусты, в которых он так нуждался. Но, будучи осторожным, он все же сделал крюк, идя через мелкие заросли камыша и кусты ивы. Вслушиваясь то ли в собственный бег, то ли в то, что он ждал впереди, Зверь все меньше присматривался к тому, что у него под ногами. И обогнув поваленное дерево с высохшими ветвями, он попал на мягкий зелёный лужок, который на первый взгляд, не таил ничего того, что могло бы вызвать опасность. Едва ступив на него, вместо желаемой упругости Зверь ощутил, как его нога стала опускаться вместе с той зеленью, которая полминуты назад казалась ему милой поляной. Ошеломленный таким поворотом, он обнаружил под собой бьющегося в панике солдата, который расположился в вырытом им же окопе и соорудившем в нем удобное место для наблюдения. Смекнув, Звероид понял, что засада была умело выбрана, а значит, и направление его движения было заранее предопределено. Теперь и тростник не был столь спасительным местом, однако обстоятельства заставляли Зверя идти, не меняя курса начатого пути. Сзади нажимали хорошо вооруженные следопыты, а впереди была как опасность, так и надежда. Тростник, переходящий в деревья, выходил на лесок, за которым хорошо виднелись обильные заросли густо усеянного камыша.
   Бьющийся между ног солдат, еще до конца не осознавший ситуации, пытался изо всех сил выбраться. Отдельные фразы, издаваемые им, говорили о том, что он не был готов к этакой нелепой для него встрече. Увидев нерасторопность стрелка, Зверя пробила нотка юмора. Аккуратно подняв его за ворот комбинезона, Звероид мгновенно снял с себя шлем. Перед взором и без того ошалевшего солдата открылся вид, о котором он и не помышлял в самых дальних помыслах своего воображения. Широко раскрывшиеся глаза воина передали всю силу воздействия шутки. Но и на этом ужас, полученный солдатом, не кончился. Шутник, отпустив предмет издевательств, стал наклоняться к упавшему, оголяя зубы и ведя голову навстречу съежившемуся стрелку. Этого было достаточно для того, чтобы дозорный, скованный непередаваемым страхом, закатив глаза, издал дикий звук, испустив газы. Над окопом повеяло "медвежьей болезнью". Это произвело негативный эффект на представителя другой цивилизации. Запах настолько был едок, что Зверь, явно, любитель чистого воздуха, выскочив из окопа, стал жадно захватывать свежий воздух, наскоро прилаживая к голове собственный шлем.
   Отдышавшись, он все же вернулся в окоп. Из всех находившихся в нем предметов его внимание привлекла лишь фляжка да рация, съехавшая на дно окопа вместе с упавшим без сознания воином. Приложив флягу ко рту и откушав, Зверь ощутил вкус спиртного. Глотнув раз, другой и не гнушаясь земной пищей, он полностью осушил содержимое. Выпитое сразу дало о себе знать, пробив его на икоту. Было видно, что последовавшее состояние для Зверя не было ново. Хмельной и готовый к войне он, выпрямившись, уперся локтями в бруствер, вынашивая в голове план своих действий.
   Чувствуя безысходность, он решился на последнее. Освободив лежавшего на дне окопа солдата от комбинезона, он стал натягивать его камуфляж на себя. Разрывая по швам, Зверь все же влез в чужую ему форму. Блестящий материал охватил только третью его часть, в основном разместившись на бедрах, спине, части груди и рук. Однако любому наблюдавшему со стороны и ждавшему, явно, другого, это могло показаться непонятным и вполне могло ввести в заблуждение.
   Понимая всю ответственность за сделанное и явно уверенный в успехе дела, Зверь, встав во весь рост, нагло и не спеша пошел по открытому и всеми обозримому месту. Пройдя чуть ли не половину пути, в его руках заговорила им же прихваченная рация. Явно не понимая происходящего, командиры подразделений орали в эфир:
   - Сержант, кто разрешил покинуть пост? Да, что ты там себе позволяешь? Ты сорвешь нам всю операцию!
   Рация как неожиданно заревела, так неожиданно и замолчала. Это послужило командой нашему "нахалу". Поняв, что его раскрыли, он не медля дал ходу почти к достигнутому им тростнику. И только когда Зверь ломал сухую листву желанных кустов, позади него раздалась запоздалая трескотня автоматов. Обрадовавшись успеху и освободившись от сковывающих его тело кусков когда-то бывшего комбинезона, Звероид вплотную занялся кровоточащими на нем ранами и повреждениями собственной униформы.
   Бластер был разбит напрочь. Перетянув у основания простреленную ногу, он, разложив аптечку, сделал все, что могло помочь его ранам. Нервозность от собственного бессилия усугубляла дело. Подкручивая и подвинчивая прерванные пулями структуры своего защитного поля, ему время от времени удавалось их замыкать. Не доведя дело до конца, он, то сливаясь с высохшим листом, то проявляясь в нем, все же с присущей ему ловкостью взмыл на одиноко стоящее дерево.
   Перед ним предстала вся полнота картины. Живое кольцо людей и машин плотно обвивали его желто-высохшую крепость. Подходить к краю тростника было опасно, двигаться на пролом было также бессмысленно. Неожиданно для себя Зверь ощутил, что высота дала ему желаемую защиту. Вернувшись на зыбь сырой земли, он обнаружил, что замыкая, она вновь проявила его. Не застаиваясь внизу, он вновь всматривался с высоты дерева на надвигающиеся с запада вертолеты.

XIV

   - Все, товарищ полковник, мы зажали его!
   - В каком он сейчас состоянии?
   - Пока ещё дышит.
   - А о чем говорит обстановка?
   - Он в кустах тростника, примерно сто - сто пятьдесят метров в диаметре.
   - Ну что ж, майор, тогда не будем ждать. Поджигайте камыш!
   Агрессивность преследовавших росла. Ощутив себя в выигрыше, солдаты стали поступать более дерзко. Они уже не пугались при всплеске воды или хрусте веток, они вели огонь хладнокровно, на поражение.
   Глухо заговорили огнеметы. Сопло выдало яркую смесь огня, которая охватила тростник и рядом стоящие кусты. Серый дым захлестнул синь неба. Пара поисковых вертолетов то и дело зависала над огнем.
   - Нет, мы здесь все задохнемся, - кашляя от дыма, проговорил бортовой стрелок, обращаясь к штурману вертолета, - подай посудину влево и дай ближе к земле, а то мы его прозеваем!
   - Опасно, - возразил пилот, - чересчур густой дым.
   - Опасно?! Да не переживай, за задницу он нас не схватит!
   Опускаясь и маневрируя, вертолет ловко скользил по постоянно охватывающему его дыму, то и дело касаясь шасси зарослей камыша. На какое-то мгновение потеряв видимость, вертолет вошел в зону густого дыма. Сильный удар и скрежет металла сотрясли всю машину. Растерявшись, пилот повел ее в пустоту, тараня и круша мощное дерево, повалив его наземь. Но цепкие ветви, охватив шасси, дырявили днище корабля, крепко осев в нем.
   - Ах, мать твою, послушал идиота! - круто ругаясь, кричал пилот.- "Центр", на связи "Семерка". На борту ЧП, пробиты баки, вынужден возвращаться, иду на базу.
   Дав крен, вертолет, с трудом удерживая высоту, пошел прочь, неся на себе огромную лохматую ветвь дерева.
   Приняв сигнал бедствия еле дотянувшего до базы вертолета, Фёдр присоединился к организовавшейся ремонтно-спасательной бригаде в надежде на новую информацию с места событий. После удачной посадки машины, заглушив и осмотрев ее повреждения, все разошлись. Однако внимание Фёдора остановила ветвь дерева, которая, пошевелившись, сразу застыла. Ринувшись к ней, он ощутил взгляд, подобный тому, который он когда-то уже испытывал и, подойдя ближе, Фёдор обнаружил вместе с изломами древесины въевшиеся в кору пятна все того же мягко-желтого цвета. Переведя дух, он сделал еще один шаг, ощутив не только чужое присутствие, но и дыхание с еле улавливаемым силуэтом. Когда-то долго ждавший этой минуты и всегда знавший, что бы он сделал, Фёдор вдруг если не раскис, то проникся этаким сочувствием к загнанному в угол Зверю. К тому, который, когда-то дав шанс, оказал ему помощь, не дав сдохнуть от многочисленных ран в джунглях Амазонки, а теперь уже и сам ждавший от Фёдора ответного хода.
   Все решил окрик того же штабиста:
   - Лейтенант, вы хотели позвонить, пойдемте, я вам покажу, где это можно сделать.
   - Да, да, иду, офицер, - полудрожа произнес Фёдор, вытирая светящиеся желтизной руки о без того грязные от пыли брюки. И неожиданно, удовлетворенный от чего-то еще необъяснимого, он с этаким для себя весельем зашагал вслед за своим ведомым.
   - У вас такой вид, лейтенант, - продолжил разговор штабист, подходя к армейской палатке, - будто вы там черта увидели.
   - Да нет, капитан, - в сознании Фёдора промелькнули воспоминания десятилетней давности, - так, кое-что вспомнил...
   Центральная Америка. 1987 год.
   Операция под кодовым названием "Груз - Пять".
   Тугой одиночный выстрел заставил Фёдора вздрогнуть. Обернувшись, он увидел не-довольную гримасу на загорелом лице командира их разведгруппы майора Вараввы, наповал уложившего из своего "Кольта" после часового допроса взятого в плен бойцами ФАТа летчика американского вертолета. Склонив над ним голову, желая насладится результатом сделанного, майор злобно выкрикнул, стремясь донести им сказанное до ещё корчащегося в агонии смерти пилота:
   - Дорога заказана таким, как ты, сюда!
   После чего, шагнув под навес от испепеляющих лучей солнца, он дал команду двум караульным:
   - Закопайте это дерьмо поглубже, а то через час от него вонь стоять по всему лагерю будет!
   Наконец, кое-как погасив вырывающеюся из себя ярость тремя кружками холодной воды, влив большими глотками их внутрь себя, Варавва обратился к Фёдору:
   - Что, лейтенант, не одобряешь...? А зря! У тебя это какая... первая, вторая командировка? А у меня сотая! С этими суками только так и надо, а по-другому здесь авторитета не заработать.
   Сказанное майором заставило Фёдора улыбнуться.
   - А чем это ты, командир? Лучше бы ты собрался и подумал, как нам из этого дерьма выбраться. Ведь вторую неделю на жопе сидим, москитов кормим, а дело ни на шаг не двинулось. Проводники попали, шестерых наших парней как свиней выпотрошили, а груз..., мать его, так и не прибыл. Что в Москву докладывать будешь?
   Сделав паузу, подойдя к вырубленному в глиняной стене окну, Фёдор кинул взгляд на бойцов повстанческой армии.
   - И эти ещё - сукины дети, аборигены хреновы, партизаны - мать их так, забились по норам и носа не кажут. Ты бы только послушал, командир, что они мне третьи сутки подряд, поют. "Дьявол, - говорят, - во всем виноват"! Дескать, все это дерьмо он творит. Приходит раз в несколько лет, в самый сухой сезон, и устраивает всю эту чёртову свистопляску. Нет, ты только подумай: Дьявол!
   Фёдор хотел было сказать что-то ещё, но зоркий глаз в мгновение ока уловил сорвавшийся явно с чьей-то помощью, с высоты холма, старенький допотопный грузовик, который, ещё буквально минуту назад служил насосом для подачи воды, а теперь, ломая кусты, подымая пыль и набирая скорость, подминал собой всех нечаянно попавшихся на его пути, точно прокладывая себе путь прямо в середину склада с боеприпасами.
   Грянувший взрыв был настолько велик, что покрыл своею взрывною волной все рядом находящиеся постройки, заживо погребя под их тяжелыми стенами только и успевшего что присесть Фёдора.
   Контуженный, весь переломанный, но все же живой, он, задыхаясь от забившего его легкие дыма и пыли, не имея для себя ни малейшей возможности присоединиться к застигнутым врасплох товарищам для отражения столь внезапной атаки, вынужден был лишь безропотно улавливать звуки разворачивающегося над ним сражения.
   - Американо! Американо! - то и дело слышалась ему испанская речь, беспомощно срывавшаяся с уст повстанцев.
   Тут же, накрываемая раскатами взрывов, воем пуль и трескотнёй автоматов, ей вторила русская:
   - Ложись! Чёртовы янки!
   - Откуда они тут взялись?
   И уже потом, после стихшей канонады боя, доносилась английская речь американского спецназа:
   - Всё, дело сделано, пора уходить, мы явно во что-то вляпались!
   То и дело проваливаясь в забытье, Фёдор совершенно утратил счёт времени. С неимоверным трудом ему удалось освободиться от рухнувших на него балок и перекрытий. Превозмогая боль, он кое-как, немыслимыми движениями вгрызаясь в бетон и землю, все же выкарабкался из-под развалин. Взору предстало оставленное после сечи пепелище, изуродованные пулями и осколками мертвые тела товарищей да проявляющийся в зелени джунглей силуэт. Напрочь забитые грязью, узкие щели глаз резко приняли форму блюдца, когда, наконец, рассмотрели приближающего. Перед ним стоял тот, кто приводил всё местное население в страх, трепет и ужас, заставляя их шёпотом произносить его имя - Дьявол!
   - Ну и рожа у тебя, приятель! - и это было единственное, что Фёдор смог произнести в тот момент в адрес склонившегося над ним Чудовища. Сказанное было столь неожиданно, что привело Звероида в замешательство, вынудив раскатисто прогоготать, повторив нечеловеческим голосом несколько раз:
   - Ну и рожа, рожа, рожа! У тебя, у тебя, приятель!
   Затем, склонившись над изувеченным телом Фёдора и убедившись в его полной беспомощности, Зверь с неким, если не сарказмом, то, точно, издевкою, вновь проревел:
   - Что, командос, не повезло?
   То, что произошло дальше, поставило Фёдора в тупик, оставив как в сознании, так и на его теле неизгладимый след. Обезболив, Зверь с помощью хитроумных приспособлений (неясно, каким образом) зафиксировал неким подобием скоб и штифтов все внутренние переломы в теле Фёдора, после чего тем же способом и теми же инструментами заставил остановиться кровотечение.
   И уже потом, напоследок, прежде чем вновь раствориться в зелени леса, Зверь сызнова проревел:
   - Ха-ха-ха! Ну и рожа!
   ...Высоко стоящее солнце, яркое, но не греющее, заставляло жмуриться Фёдора, пытающегося набрать рабочий номер Глеба Жданова. Попав на нужную ему линию, он услышал приветливую речь:
   - Емеля, я рад тебя слышать! Отсюда я не могу с тобой говорить, у нас все прослушивается. Выйду сейчас из здания и перезвоню тебе с телефона-автомата. Какой твой номер?
   Назвав номер и прося еще пару минут для звонка у дежурившего у аппарата дневального, Фёдор с отличным настроением улавливал ухом надвигающийся звонок.
   - Есть! - молвил он на разрезающий его слух звон.
   - Ну, братец, влип я с тобой, - на высоких тонах начал разговор Глеб, - в принципе, ничего страшного, но шум, думаю, будет. Слушай меня внимательно и не перебивай. Полное имя судна - "Советский Комсомолец", бортовой номер - КА-119. Представляет собой атомную субмарину типа "ТАЙФУН", 1992 года постройки. Три года назад была выведена из состава боевых и снята с учета, а ракетные отсеки демонтированы под научную базу. После чего использовалась в интересах сил специального назначения и была оснащена по последнему крику моды. В нее сунули практически все, что только можно было сунуть. И новейшие навигационные системы, и радары с идентификацией цели, замешанные на каких-то микросхемах с высокой степенью интеграции. Плюс новые противолокационные покрытия и связь на основе пучков нейтронов. В общем, я тебе скажу: не корабль, а бог знает что. Да, вот еще что, в 1995 году был скандал по ее незаконным заходам в порты бывших республик СНГ. Тогда дело замялось, а экипаж был сменен. С того самого времени она исчезла из поля зрения и только в этом году, шесть месяцев назад, в прессе упоминалось о том, что ВМФ передала подлодку в другое ведомство, а точнее - в Национальное Управление космических исследований. Удивительно интересно, Федя, кому эта игрушка там понадобилась?! А куратор этого проекта - некий академик, Виторган Лямки, человек страшный, говорят, чуть ли не сам Сатана. При всем при этом очень и очень влиятельная личность. И что самое интересное: нигде нет данных на экипаж корабля. Единственная фамилия, фигурирующая в деле - это капитан лодки, Заруба. О нем, Емеля никаких данных собрать не смог. А маршруты субмарины были разнообразны. Но особенно заметны ее заходы на Полонские острова, расположенные в четырех тысячах милях от западного побережья. Они часто появляются на пересечении маршрутов лодки. Как бы я ни копал, базу приписки подлодки выяснить не удалось. Ну а все остальное ты знаешь: погибла уже два месяца назад при неизвестных обстоятельствах. Вот, в принципе, и все, Федя. Что мог, я тебе предоставил. Так что будь здоров, друг. Звони!

XV

   Окончательно уладивший все дела и довольный удачно начатым днем, с чеком на двадцать тысяч рублей, греющим душу, Федор быстро выискал идущую с базы попутную в город машину. Навалившись на ее заднее сиденье всем своим грязным разбитым телом, он с завидной быстротой кротко погрузился в дремоту. Все было хорошо. Явно приятный сон не давал ему чувствовать собственным задом всех тех кочек и ям, по которым пробиралась машина, и, сбив грязь с колес, оказалась сначала на укатанной проселочной дороге, а потом уже и прямой трассе, ведущей к горячо любимому городу.
   Едва они проехали пару миль, как их тормознул военный дорожный патруль, который и привел Федора в нормальное состояние. Выстроившаяся вереница грузовиков, проверяемая постовой службой, тихо, но уверенно уходила на юг, устремляясь к расстилающемуся по всему горизонту Балтийскому морю. Дойдя до них, старый, явно переслуживший прапорщик, хмуро всматриваясь в бортовые номера машины, говорящие о принадлежности к армии, показал жезлом, что им пора ехать дальше.
   Зевая, Фёдор задал вопрос расположившемуся за рулем сержанту:
   - Что это с ними сегодня?
   Подав машину ближе к обочине, солдат с таким же вопросом обратился к патруль-ному. Тот, буркнув в ответ: "А кто его знает", - с неохотой добавил:
   - Ищем то, не знаем что. Ни примет, ни ориентиров. Дожили, мать их так! Приказали все подозрительное задерживать. А что?! Никто ничего не знает. Вот и паримся здесь с утра.
   Злобно отрапортовав, прапор прибавил:
   - Ну ладно, ребятки, давайте, проезжайте, некогда мне с вами лясы точить.
   А улыбнувшийся солдат, сообразив, что к чему, подмигнув Фёдору (дескать, знаем, от чего "сыр-бор"), набирая обороты, повел свой "УАЗ" в глубину трассы, далеко оставив за собой как пост, так и все связанные с этим заботы, приближаясь уже к ожившему ото сна городу.
   Угрюмый же от своей работы прапор, пропустив еще с десяток легковушек, тормозил здорового, тяжело распаренного тягача, тащащего огромную цистерну черно-белого цвета с желтой поперек ее надписью "Химические отходы", и, быстро представившись, кто он, затребовал у водилы лицензию на ее перевозку.
   - Разрешение на ввоз в город есть?
   - Да, командир, в порт это говно тащим.
   Убедившись, что с бумагами полный о'кей, он все же, для собственной подстраховки, решил подняться наверх цистерны по расположенным у ее основания поручням. И почти оседлав ее, вдруг заорал:
   - Мать твою так, все-таки вляпался! Как вы только эту заразу возите?! Заставить бы тебя все это дерьмо вылизать!
   Все продолжая орать, тыкая в лицо водилы собственные ладони рук, указывая на их желтый цвет, он поспешил к умывальнику побыстрее смыть чуждые ему пятна, относя это к чему-то явно ядовитому и опасному для своего здоровья. А трейлер, получив отмашку рукой, набирая обороты, так же стремясь попасть в город, нес на себе как цистерну, так и удобно на ней расположившегося Зверя.

XVI

   Постукивая по плечу, Фёдор обратился к водиле:
   - Тормозни здесь, командир, я почти дома.
   "УАЗ" прыгнул к обочине. Обмениваясь любезностями, Фёдор кряхтя покинул машину, после чего, проскочив по магазинам в поисках быстрого завтрака, он стоял у входной двери собственного дома, копошась в связке ключей, настраивая бренное усталое тело на мягкую белую постель. Потянувшийся сквозняк от открытой им двери заставил его прогнать только что посетившую мысль. Обнажив ствол и крадучись по квартире, пытаясь не наступить на образовавшиеся кучи мусора, он очутился у открытого явно не им окна. Гулявший по дому ветер теребил мякоть штор. Рванув их, Фёдор припал к окну, пытаясь поймать в прицел непрошеных им гостей, но поняв, что ни тут ни там никого нет, он, успокоившись, сел, вещая вслух:
   - Неужели я так спешил, что забыл все закрыть?
   Согласившись с собственной мыслью, положа вороненого красавца на край стола, Фёдор вновь впал в дремоту. Разбудивший его желудок заставил поднять отяжелевшие веки. Но каково было чувство, когда минуту назад лежавший перед его обозрением "Макаров" уже не радовал глаз своим присутствием. Мгновенно раскрывшиеся глаза и втянутая голова внутрь собственного тела говорили о том, что Фёдор был не рад этакому повороту дела. Понимая, что это не шутка, он ощутил на своем затылке прицел своего же орудия. Создавшуюся ситуацию можно было решить только одним способом. Встав, готовый не к самой приятной встрече, Фёдор обернулся. Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Их было не двое, не трое, не в плащах и не в кожаных куртках, не с автоматами наперевес и не с кинжалами в руках. В темноте, прорезанной пробивающимся светом сквозь хрупкую ткань штор, стоял живёхонький двухметровый Зверь. Его поблескивающая перламутром чешуя с разливающимися по всему телу разрядами неведомой энергии придавала Звероиду демонический вид.
   Отпавшая книзу челюсть и дрожь по всему телу передали внутреннее состояние Федора, которое быстро сменилось с шока на удивление. Первым проговорил Зверь, протягивая Фёдору взятый им со стола пистолет:
   - Что, командос, не ждал?

XVII

   - Сегодня отличный день, Вадим Петрович! Мы нашли нашего героя!
   - Ну, давайте, давайте. Кого вы там выловили?
   - Мы сделали запрос в Госавтоинспекцию. И что Вы думаете - их компьютер выдал арест одной очень интересной машины - это красный "Запорожец", который был неправильно припаркован, а точнее, нагло брошен прямо на тротуаре за квартал до седьмого отдела; именно в тот самый день и тот самый час. Видно, что хозяин машины явно спешил. Только вопрос - куда?
   - И кто же он?
   - Никто иной, как бывший офицер ГРУ, Фёдор Владимирович Емельяненко! Бывший сослуживец по 9-му управлению и когда-то очень близкий друг подполковника Звяги. Мы проверили когда-то числящееся за ним табельное оружие, проведя баллистическую экспертизу нашей пули и тех, которые имелись в военных архивах и значились по его делам. А этот малый, скажу я вам, любил пострелять! Так вот, товарищ генерал, они были выпущены из одного ствола, 9-ти миллиметрового "Макарова". Мы еще не знаем, насколько Емельяненко был задействован в этом деле, но вправе предположить, что он вошел в него в последний момент.
   - Майор, и какие у вас основания, чтобы делать такие выводы?
   - Вот что необычно, Вадим Петрович. Этот самый Емельяненко имел непосредственное отношение к проекту "Груз-Пять", проводимый нашим отделом в 1987 году в Южной Америке.
   - Напомни-ка мне, майор, суть той операции.
   - Переброска оружия нашим южным друзьям.
   - Было такое, помню, продолжай.
   - Только что, товарищ генерал, мы уточнили, где все это время он пребывал. Информация строго секретна, но мы сослались на важность момента, тем более, это все-таки наша "крыша". Так вот, если опустить подробности, то Емельяненко, будучи введенным в операцию "Поиск" и находясь на военно-поисковой базе, имел неосторожность звонить. И куда бы вы думали? В ведомство, относящееся к ВМФ. Звонок был зафиксирован и теми, откуда он звонил, и теми, куда звонил. А предназначался он некоему Глебу Жданову, главному программисту отдела "секретки", который имеет допуск к любой информации, интересующей Емельяненко; конечно, из тех данных, вложенных в компьютер, мало что можно выжать по "Комсомольцу", но факт есть факт. Записи самого разговора между ними нет, он велся из телефона-автомата. А поэтому мы делаем заключение: Емельяненко и есть тот человек, которому была отдана пленка подполковником Звягой в самый последний момент. Из этого следует - пленка у Емельяненко, она и проявлена. А значит, исходя из его поступков, он знает, кто на ней и в чем ее изюминка. В любом случае, товарищ генерал, его нужно брать. Можно по официальным каналам, предъявив соучастие в убийстве Звяги, а можно просто убрать, но при этом, не узнав его истинной роли в деле. И кто знает, кому он еще говорил или показывал материалы и где они вообще находятся на данный момент.
   - Где он сейчас, майор?
   - Дома, Вадим Петрович.
   - Тогда не будем тянуть, доставьте его сюда. И тщательный обыск. Да... и побеспокойтесь о Жданове, этот парень не за тех играет.

XVIII

   Тихо раскрывшиеся двери пропустили через себя чужих этому дому людей. Их было трое. Каждый из них внес канистру с бензином.
   - Так, мужики, работаем четко и аккуратно, знаете, что искать: пленки и негативы. Вывернуть все! И просьба - быть повнимательней.
   Начав шарить, ребятки так увлеклись, что не ощутили дыхания собственной смерти. Невидимый человеческим глазом, Зверь поочереди расчленил их тела, не внимая крикам о помощи. С непрошеными гостями кончено было в каких-то десять секунд.
   Симпатичная кассирша, выбив счет, произнесла:
   - С вас триста рублей.
   "Нет, - подумал про себя Фёдор, - с этим парнем одни расходы. Что он там еще назаказывал?"
   Покинув магазин, Фёдор тащил сразу две тяжело груженые тележки и, пытаясь поймать приближавшееся такси, вдруг получил хорошую звонкую оплеуху. Закатив глаза, он плюхнулся в подхватившие его сильные руки, которые, кинув Фёдора в подъехавший "Мерседес", захлопнули за ним дверцу.
   Знакомый свет лампы допроса и удары по щекам привели лейтенанта в чувство.
   - Здравствуй, здравствуй, Фёдор Владимирович. Ты уж извини меня за столь бесцеремонное приглашение. А раз так, то позволь мне представиться. Я - тот самый злой дядя, которому ты доставил кое-какие проблемы. А зовут меня Вадим Петрович Петлюра. И возглавляю я отдел КГБ в местной префектуре. А вот и ордер на твой арест. Ну и соответственно, как ты понимаешь, дома у тебя сейчас идет обыск и все это санкционировано прокурором. А вот та пуля, выпущенная из твоего оружия в одного из участников нападения на линейный отдел внутренних дел и говорящая о твоем причастии к делу Звяги. Буду с тобой откровенным, Фёдор Владимирович. Насколько мало ты будешь мучиться, зависит от тебя самого. Дела мы свои с подполковником и его командой решили, а новые проблемы нам не нужны. Первый вопрос мой будет таков: какое отношение ко всему этому ты имеешь? Второй: где снимки и негативы? Третий: кто еще знает об этом?
   - О'кей, - с неожиданной для всех легкостью произнес Федор, рассказав столько, сколько надо было им и столько же, сколько надо было ему, - вам это надо, - пожалуйста! Негативы, снимки и кое-какие бумаги в тайнике моего дома. А ехать туда можем хоть сейчас, тем более, без меня этого вам не найти.
   - Что-то ты, парень, темнишь, - с этаким недоверием вымолвил комитетчик, - мы возьмем их, но без тебя, тем более, это есть кому сделать.
   - О'кей, - опять произнес Федор, - хотя куда уж больше темнить.
   - Майор! Набери-ка нам его номер.
   В комнате воцарилась тишина.
   - Вадим Петрович, к телефону никто не подходит.
   "Ага, - подумал про себя Фёдя, - подойдет, как же".
   - Ха! - в голосе чекиста почувствовалось волнение. - Тогда с машиной соединись.
   Возникшая в рации тишина заставила подчиненного пожать плечами.
   - Там тоже глухо, шеф.
   Все более нервничая, генерал изрек:
   - Что они там уснули?
   "Уснули, уснули, - вновь злорадствовал про себя Фёдор, - глубоким и беспробудным сном".
   Не желая показать присутствующим собственную нервозность, хозяин, находясь ми-нуту-другую в раздумье, с явной неохотою произнес:
   - Хорошо, лейтенант, пусть будет по-твоему.
   И накинув на запястье наручники, они втолкнули лейтенанта в машину. Расположившись посередине двух здоровяков, Фёдор с лицом, говорящим о слабости и полном содействии, мягким, чуть ли не ангельским голосом вымолвил:
   - Ребятки, да снимите с меня эти оковы. Ну куда мне - инвалиду бежать?
   Доверяя собственным глазам и чувствуя явно дружеское расположение, охрана смиловалась над ним, но при этом усилила бдительность.
   "Мерседес" в сопровождении двух машин покинул гараж, выскочив в темноту улиц и выбирая кратчайший путь к дому Фёдора. Расталкивая пролетающие мимо себя машины, кортеж растворился в тяжелом дыхании трассы. Внешне до безобразия спокойный, Фёдор внутри себя весь кипел, вынашивая план побега. Ему хорошо была знакома эта дорога с вечными ее изъянами, которые то и дело поджидали двигающихся по ней водил.
   "Вот он, - рассуждал про себя Фёдор, - вечно "больной" светофор, заставляющий сбросить газ, после чего разозлившиеся лихачи, спеша увеличить скорость, сразу попадали под перекрестный ход вечно работающих здесь тяжелых грузовиков".
   Так было и сейчас. Разорвавшееся сопровождение, дергаясь меж тягачей, то и дело спеша нагнать друг друга, подвергало себя возможности быть ими раздавленными.
   "Все", - сказал сам себе Фёдор, уйдя спиною в седушку, мгновенно подняв ноги с силой, какой только это было возможно, двинув ими в жирный затылок шофера. Не гото-вый к удару, тот, одновременно выдавив газ и навалившись грудью на руль, не только выбил головой стекло, но и загнал тачку прямо под надвигающийся на нее лесовоз. Скрежет металла и хруст врезавшихся друг в друга машин создали выгодную для Фёдора ситуацию. Смятый мясом охраны, он, контуженный, но живой, быстро покинул вот-вот желающий взорваться "Мерседес". И, прыгая по капотам и крышам сгрудившихся тачек, влез в кем-то покинутый "Фиат". Рванув в нем, он увлек за собой все же севших ему на "хвост" нехороших дяденек.
   Погоня была живой. Любители быстрой езды, то и дело выскакивая как с одной полосы движения, так и с другой, создавали такой бум и фейерверк от сбитых ими столбов и рекламных колонок, что это быстрее походило не на преследование, а на корриду. В конце концов потесненный "Фиат" Фёдора, разрубив одну из витрин гастронома, врезавшись и перевернувшись, был зажат с двух сторон как милиционерами, так и теми, кто их к этому подключил. Передернув затворы и получив команду на поражение, каждый видел в "Фиате" убийцу. Они были рады, что Фёдор сам сделало выбор, и, уже подбежав к нему, чтобы, не дав делу хода, поставить в нем точку, вдруг неожиданно для себя налетели на режущий залп плазмы, разливающийся такой милой трелью для Феди и такой смертельной для всех здесь штурмующих. Огонь велся четко, ложась туда, куда этого хотел стрелок.
   Поливающий смертью находился на шестом этаже квартиры преследуемого, не давая никому ни малейшего шанса на спасение. В пламени взлетающие вверх машины, превращающиеся в розовую пыль стрелки и метровые брызги вывернутого тротуара делали это место преисподней. Огонь поглощал все, оставляя живым только лейтенанта.
   - Ну что, командос? - неожиданно прогремело над ухом Фёдора. - По-моему, я вовремя!
   И не дав ему осознать увиденного, а тем более и услышанного, какая-то невидимая сила, подхватив его, понесла, оставляя за собой как смерть, так и огонь.
   Пришел Фёдор в себя уже сидя в баре какого-то низкосортного кабака, в компании единственного ему друга. Зверюга, облаченный в длиннющий халат, разливал им же заказанную "Столичную". Еле горящие фонари и упитая вдрызг клиентура делали их присутствие неприметным. Понимая, во что он влип, Фёдор, не задавая ни себе, ни ему вопросов, непроизвольно шатал башкой, относя эту дикость если не к просмотру боевика, то, как минимум, к бредовому сну. И пропустив очередную порцию водки, все же стал задерживать мысль, которая так и пыталась, соскользнув куда-то, исчезнуть. Только после второй бутылки его внутренности обрели слабость. Он обмяк, и какой-то дикий озноб охватил все его тело. Дрожь, с которой он не мог совладать, повалила его в кресло. Его мозг не справлялся с масштабами той информации и той реальностью, участником которой он стал. Зверя тоже понесло. И, ощутив сопричастность друг к другу, они заговорили.
   - Командос, - ломая язык, обратился Звероид к лейтенанту, - дунь на меня, я полетаю!
   Напряженность Фёдора, так и оставшегося сидеть с округленными глазами и уже готового к любой глупости Зверя, вдруг вылилась в дикий смех. Эта неуместная шутка сделала ту нужную разрядку, в которой так нуждался Фёдор. И, не заставив себя ждать, Зверюга на корявом русском продолжил:
   - Федюня! Я расскажу тебе маленькую тайну, - и, потянув паузу, набавил, - я на этом шарике родился!
   Не перестающий заливаться хохотом Фёдор, получив очередную порцию юмора, разрываясь, умирал, захлебываясь экстазом бессилия.
   Их гогот привлек внимание рядом сидящих джентльменов. Один из них, по натуре явно бунтарь, встав, качаясь на собственных ножках, подошел к ним и, глядя своей пьяной физиономией в морду Зверя, не предполагая истинных его размеров, думая, что тот стоит, вызывающе заявил:
   - Что это за морда? Цирк уехал, а клоун что, - остался?
   Понимая, что сейчас может произойти, Фёдор, задавив смех, обратился к парню:
   - Слушай, Ковбой, расслабься! Пять капель на грудь накинул - и герой!?
   Явно не понявший сказанного, Ковбой, икнув, хотел, было что-то добавить, но си-девший Зверь вдруг медленно, давая понять, что чувак не туда влез, стал подниматься, показывая присутствующим все свое превосходство.
   - Все, - тихо прошептал себе Федор, - кто-то кого-то сейчас сожрет!
   И готовый к ужаснейшей бойне, он попытался встать, но опустившаяся на его плечо лапа Зверя этого ему не дала. С минуту еще смотревшие друг на друга Зверь и Ковбой, вдруг одновременно подняв руки и тыкая друг в друга пальцем, сорвались, сменив гнев на хохот.
   - Слава Богу, - невольно перекрестившись, произнес Фёдор, присоединяясь к этому веселому балагану.

XIX

   В большой комнате кто где и кто как лежали три еще пьяных предмета: Фёдор, Ковбой и Зверюга. Как и когда они попали сюда, никто не знал. Первым проснулся хозяин. Утренний свет заставил его искать похмелье. Стоя и протирая глаза, он всматривался еще в мутный, не улавливаемый им предмет, который, развалясь на диване, выдавливал массу. Из узеньких щелок глазки резко приобрели форму яйца, когда они стали четко обозревать лежащее на диване, рассмотрев, что есть то мутное пятнышко. Пронзительный вой разбудил всех остальных. Первым вскочил Фёдор. Видя, что у парня истерика, он окатил его ведром воды.
   - Чур, не я, чур, не я! - кричал тот. - Господи, отведи от меня! Господи!
   Пытаясь его успокоить, Фёдор наконец понял, в чем дело. И, растолкав Зверя, попросил объяснить его, кто он есть. Тот же, в свою очередь, поняв, что от него требуют, вдруг подлил масла в огонь, заявив, что он не кто иной, как сам - Черт. Бедный Ковбой, успокаиваемый лейтенантом, мокрый и потный, пришел в норму только тогда, когда Зверь, размахивая руками, вышел в другую комнату. Окончательно успокоив парня, Федор представил ему Зверя, заявив, что это не что иное, как "аномальное явление".
   Потом все втроем: Фёдор, Ковбой и "аномальное явление", опустошив ящик пива и недельный запас харчей, стали мало-помалу привыкать друг к другу и уже через час, разговорившись, они знали, кто есть кто, видя друг в друге нехреновых парней. Ковбой оказался Сашкой Неверовым, бывшим пилотом, когда-то лучшим из лучших в своем авиакрыле. Который был уволен за чрезмерное желание выпить, а сейчас работал инструктором и обучал молодежь вождению вертолета. Узнав историю Фёдора, он полностью поддержал его, предложив свою помощь.
   И вот новая команда из трех новоиспеченных друзей уже готовила план для атаки отмщения. Пока они знали немного, но знали точно, кто знает больше.
   - Я думаю, найти этого парня не составит большого труда, - спокойно и рассудительно произнес Фёдор, - тем более, у него такое звонкое имя - генерал Петлюра!
   - В гости зайти предлагаешь? - перебил Ковбой.
   - Другого выхода я не вижу. - Федя участливо кинул взгляд на Звероида. - Тем более, для нас, думаю, это большою проблемой не станет.
   - Естественно! - прохрипел все еще во хмелю, Зверь.
   - Ну, и где тот дом, - поинтересовался Ковбой, - в котором нас так рьяно ждут?
   Фёдор поднялся со стула.
   - А это, приятель, мы скоро узнаем! Пробегусь по городу, наведу справки по старым каналам. Звонить от тебя не буду, наверняка у этих "козлов" всё прослушивается. Вернусь через час. И будьте добры, - он пристально посмотрел на партнёров, - постарайтесь нигде не светится!
   Для всех этот час прошел быстро. Появившийся в дверях лейтенант вызвал у ожидающих оживление.
   - Ну что, - с ходу объявил Федя, - дела не так уж и плохи. Лично я в розыске. Тому, кто даст обо мне информацию, сразу отстегнут десять кусков.
   Вырвавшийся из Сашки свист говорил о том, что ему бы эти деньги не помешали и, глядя на Зверя, он тут же съязвил:
   - Друг мой, нам деньги не нужны?
   Не поведя головы и сунув руку в карман своего шикарнейшего халата, Зверюга кинул на стол пару пачек сторублёвых банкнот. Переглянувшиеся между собой присутствующие оставляли за собой право думать и делать выводы. Почесав затылок, Ковбой, поперхнувшись, все же кое-как выговорил:
   - Да! Нам деньги не нужны! - с горечью объявив в адрес Зверя. - И почему только ты не мой папа?! - после чего прибавил: что ты еще узнал, лейтенант?
   - Практически все, - заявил Фёдор, - у этого сукиного сына два дома. Один в центре, а другой прямо за городом; и он сейчас там. У него охрана и все под видео-наблюдением. Так что, ребятки, есть шанс проявить себя!

XX

   Чистенький пригород давил на уши своей тишиной. Воскресный день говорил, что нужный им человек еще позволял себе нежиться в мякоти собственной постели.
   Сидя за рулем своей "Шестерки", Ковбой, нервничая, то и дело теребил кобуру.
   - Расслабьтесь, Шура, - успокаивал его лейтенант. - Зверь знает свое дело!
   - Хорошо если так, однако, минут десять сидим, а сигнала все нет, что он там, завтракает?
   - Может и завтракает, - уже злясь на "Ковбоя", шипел Федя, - главное, чтобы не генералом, а то все наши потуги в задницу!
   Утренний звонок в дверь заставил одного из охранников глянуть на монитор видео-камер и, не уловив в нем того, кто бы мог позвонить, он дал команду напарнику спуститься вниз. Тот, расценив это как шутку, все же из осторожности, припав к глазку двери, произнес:
   - Кто там?
   Раздался хруст дубовой двери, и проникающая через нее рука Зверя, зацепив живот стоящего за ней охранника и намотав его внутренности себе на лапу, вытащила их через образовавшуюся дыру.
   - Что у тебя там за шум? - обратился к нему по рации первый и, не дождавшись ответа, вновь гладя на монитор, услышал повторный звон.
   - Ну, уроды, они мне еще шутить будут?
   Спрыгнув со стула и расстегнув кобуру, он вышел из комнаты. Наклонившись через перила, охранник посмотрел вниз. Его глаза не только увидели открытую дверь и лежащего, надвое разорванного партнера, но и, отделившись вместе с головой, при помощи вездесущего Зверя, вращаясь в полете с брызгами крови пали, ловко выкатившись за порог дома. Тонкая струйка крови, окропив траву, остановила свой бег. Увидев это, Фёдор вымолвил:
   - А вот и сигнал! Пора!
   Перешагивая через трупы, он и Ковбой поднялись на второй этаж. Звероид ждал их у спальни.
   - Он там? - обратился лейтенант к Зверю.
   Тот, кивнув головой, поспешил удалиться. Приоткрыв дверь, лейтенант и Ковбой тихо вошли.
   - Ге-не-ра-ал, - нараспев прохрипел Федя, - петушок давно пропел!
   Открыв глаза и осознав, кто перед ним, Петлюра вскочил. Бросившийся к нему Ковбой серией ударов успокоил парня. Обыскав и не найдя у него ничего, кроме часов, чекиста бросили на постель. Первым заговорил Фёдор:
   - Я вижу, нас здесь не ждали! Вот видишь, какая штука жизнь, генерал. Вчера пан, а сегодня пропал!
   - Ты прав, - нервно покусывая губу, произнес Петлюра. - А это кто, - он кивнул в адрес нависшего над ним Александра, - твой новый напарник? А мы-то думаем, гадаем, кто он, этот загадочный герой, который помог тебе от нас смыться.
   Генерал сделал паузу. По непроизвольно выросшей на лице чекиста гримасе было видно, что злость и отчаянье обуревали им. Отдышавшись и обуздав эмоции, он продолжил:
   - Да, лейтенант, ты и впрямь шагнул чуть дальше, чем мы думали. Я так понимаю, что ты ко мне, не на чашку кофе зашел?
   - Правильно понимаешь, - подтвердил его предположение Фёдор.
   - И я так понимаю, что ты догадываешься, чем мы все здесь занимаемся. И кто есть те люди на фотографии. И что есть сама та подлодка.
   - Догадываюсь, генерал, догадываюсь. И я рад, генерал, что у нас с тобой такое взаимопонимание.
   - А также, Фёдор Владимирович, - глазки чекиста налились ядом, - я понимаю, что у тебя на все это нет ни доказательств, ни сил, ни времени. И ты, лейтенант, рассчитываешь на то, что я тебе все это дам.
   - Рассчитываю! - утвердительно вставил Фёдор.
   - Лейтенант, давай дуру гнать друг другу не будем. Если ты пришел убить меня, то убей. Если что-то узнать, то спрашивай. Скажу тебе только одно - это целая система, и кто в ней первый, а кто последний, не знает никто. То, куда ты попал, перемелет тебя, как жернова, не выплевывая. И тебе ее никак, понимаешь, ну никак, не разрушить, какими бы ты частями тела не напрягался. Ты что думаешь, что герой? Да козе в щель! Тебе сейчас о своей шкуре думать надо. А может, ты за дружка своего мстишь, а? Так урод он продажный, как и многие другие! Если не хуже.
   - Ты чего гонишь, чекист?! - грубо перебил его Фёдор.
   - Я гоню! Зря ты так, Фёдор Владимирович, зря! Твой друг, подполковник Звяга, был одним из нас. Да, да, лейтенант, частью нас! Не знаю, какие чувства побудили его к тому, что он вышел из игры. Да, еще рискнул сделать обратный ход, за что в принципе и был наказан. Конечно, рано или поздно все это кончится, и Звяга, я думаю, это понял. Ты думаешь, я его убил? Нет. Он это сделал сам и гораздо раньше. Я скажу тебе больше: ведь он предал не только нас, не только себя, но и тебя, Фёдор Владимирович. Да, да, тебя!
   На секунду он замер, ожидая возражений от лейтенанта.
   - Ну, - спокойно произнес Фёдор, - я слушаю тебя, слушаю.
   Чуть успокоившись, Петлюра продолжил:
   - Я вижу, ты мне не веришь или не хочешь верить. Но ведь то, что он именно к тебе обратился и все на тебя свалил, разве это не есть - предательство? Интересно, что он тебе говорил, когда пленку передавал? Наверное, что-то вроде того: "Федя, дружище, надери им всем задницу!" А...? Разве не так...? А ты задумывался, почему он к тебе совсем этим сунулся, а не к официальным лицам? Почему не боролся, а взял и попросту подорвал себя? Да потому, что он струсил! Чистеньким из всего этого дерьма хотел выйти! Не запятнав ни себя, ни семью. Но ты ведь знаешь, лейтенант, что так не бывает!
   Выпалив всё на одном дыхании, Петлюра замолк.
   - О'кей! - сухо вымолвил Фёдор, видя, что тот выдохся, - Теперь буду говорить я. Но я не буду трепаться о том, кто ты и что тебя ждет. Я буду задавать только конкретные вопросы, на которые мне нужны только конкретные ответы. Отвечай: чем являются Полонские острова? Мы знаем, что там старые немецкие доки и что это место частых заходов "Комсомольца", поэтому вправе предполагать, что там и перевалочная база, откуда товар и идет потребителю. Так ли это?
   Сказанное Фёдором заставило генерала ухмыльнутся.
   - Ну вот видишь, лейтенант, ты сам все знаешь! Что я еще могу оказать? Ну, только если, что это стратегический объект, и туда так просто не сунуться. Вас засекут еще на подлете. В худшем случае расстреляют, а в лучшем, если даже и сядете, то сама подлодка уйдет!
   - Какому ведомству принадлежат острова?
   - Управлению Главкосмоса.
   - А кто все это охраняет?
   - Их спецподразделение.
   - Спецподразделение? - переспросил Фёдор. У него мелькнула мысль о своем новом "друге", полковнике Вяземском, возглавлявшем это самое спецподразделение.
   - Какое ко всему этому имеет отношение полковник Вяземский? - вновь обратился он к Петлюре. Округленные глаза генерала передали всю неожиданность вопроса.
   - Ты и это знаешь?
   - Он в курсе ваших дел?
   - Конечно, он и посредник.
   - Нападение на Звягу его рук дело?
   - Да! Работа их - прикрытие мое.
   - А где сейчас подлодка?
   - Увы, лейтенант, не знаю. Это не в моей компетенции.
   - Да ладно, генерал, колись до конца.
   - А ты на меня не дави, не надо. И чего - колись? То, что я тебе сказал, ты и сам знаешь.
   - Что-то мне все это не нравится! - устав удерживать генерала, обратился Ковбой к Фёдору. - Как-то легко он нам все это "сливает"!
   - А по-моему, нет!
   Тяжело раздавшийся сзади голос заставил присутствующих вздрогнуть. Резко приставленные к затылкам Фёдора и Ковбоя дула отбили у них желание дергаться. Приказав медленно поднять руки, у них изъяли оружие.
   - Спокойнее, лейтенант, спокойнее!
   Знакомый голос подтвердил Фёдору его догадку.
   - Это вы, полковник? - обратился он к сзади стоящему.
   - Я рад, что меня узнают. А ведь я говорил тебе лейтенант, что мы с тобой еще встретимся.
   - Ну наконец-то, полковник! - оживленно произнес Петлюра, перебив беседу "старых друзей", натягивая на себя взятые им со стула брюки.
   - Я надеюсь, ты не все ему выболтал? - колко поинтересовался Вяземский, адресуя сказанное генералу, при этом от души двинув прикладом в спину Фёдора.
   - А ты бы хотел, чтобы они меня убили? - возразил Петлюра, путаясь в собственной штанине. - Или, еще лучше, зубы мне выбили или ток по мне пропустили! В любом случае, услышанное ими здесь - здесь и останется. Я правильно говорю?! - с сарказмом произнес Петлюра, уйдя от разговора с Вяземским и переведя его на Фёдора. - Лодка тебе нужна, лейтенант? Спрашиваешь, там ли она? Там, лейтенант, там. Под погрузкой! Новая партия наркоты. На триста миллионов баксов! И мы сейчас туда летим, и вертолет через пару минут будет! Но, как ты сам понимаешь, лейтенант, без тебя, увы, без тебя!
   - Ну, ладно, - перебил его Вяземский, - хватит трепаться! Лейтенант, - обратился он к Фёдору, - ты мне нравился с самого начала. Но прости, парень, эту игру ты проиграл. Мы сразу знали, что ты сюда сунешься, правда, не подозревали, что так быстро. Поэтому были готовы. А чтобы тебя не спугнуть, не маячили возле дома, а лишь оставили себе оповещатели опасности. - Полковник кинул взгляд на браслет генерала. - Да, парень, то, что ты принял за часы, на самом деле таковыми не являются. Когда вы появились в спальне, мы уже знали, что нам пора! Ну что ж..., - ещё раз окинув всех взглядом, полковник выдержал паузу, - думаю, нам не о чем больше говорить. Концы мы нашли, а поэтому убьем вас. Ну, а трупы выбросим в море. Ты что-то хочешь спросить, парень? - обратился Вяземский к так и ерзавшему под дулом обреза "Ковбою".
   - Да, - слащаво произнес тот. - Простите, полковник, я не понял: этот самый браслет оповещения, он что, у каждого из вас?
   Недоумевая над последним перед смертью вопросом парня, Вяземский растерянно произнес:
   - Ну, да. То есть, нет! А, собственно, в чем дело?
   Сбитый с толку, он сунул руку в карман, извлекая на свет точно такую игрушку, четко осознав в сказанном парнем какой-то подвох.
   Мысли Петлюры, Вяземского и Фёдора в этот момент не совпадали. Один думал, как умертвить непрошеных им гостей, не испачкав при этом ковра и не перевернув дорогой мебели спальни. Второй, напрягая собственные, желающие вот-вот закипеть мозги, переваривал услышанное им. Третий потел, обремененный желанием зарядить своей туфлей в зад тому, в ком больше всего нуждался. Исключительной же чертой Зверя было умение появляться в самый последний момент. Это давало ему некое оправдание, позволяющее смотреть на все это не как на легкое для него убийство, а как на некий акт необходимости. При этом давая другой стороне полное самовыражение. И понимая, что стороны, обоюдно высказав все, что хотели, подошли к завершающей стадии, Зверь решил вставить собственное "слово".
   Удерживаемый рукой Вяземского браслет, вдруг отделяясь вместе с кистью, стал совершать падение. Болевой шок заставил полковника нажать на курок. Но, успевший среагировать, Фёдор мгновенно перевел предназначенный ему выстрел в направлении генерала. Покинув обрез, картечь мгновенно ушла в цель, провалившись в широкой груди комитетчика, тут же найдя для себя выход в его спине, вынеся за собой позвоночник и часть вчерашнего ужина, ловко разбросав по еще не убранной белой постели все это месиво. В ту же секунду вспышка бластера, осветив комнату, прошла через шею солдата, державшего под прицелом Ковбоя, превратив парня в жареный ростбиф. Яркие цвета белого с красным и запах человеческих внутренностей заполнили комнату.
   - Ты, как всегда, вовремя! - обратился Фёдор к Зверю, удерживая вместе с Ковбоем озверевшего от боли Вяземского.
   Связав полковника и перетянув ему рану, его кинули в кресло. Взгляд Вяземского, панически блуждавший по сторонам, наткнулся на Зверя. Пару минут его состояние походило на борьбу между болью и постигшей неудачей. Не желая понимать произошедшего, он то и дело ругался, но переварив и осознав для себя происходящее, все же сдался. Основательно успокоившись, Вяземский, превозмогая боль, тихо вымолвил:
   - Я так и знал! Надо было быть идиотом, чтобы не понять тех неудач и их причин.
   И, посмотрев на спокойно стоящего перед ним Звероида, добавил:
   - Значит, вас все-таки трое! Теперь я понимаю, почему он так несимпатичен моему хозяину, да и мне, в принципе, тоже. Я знаю, лейтенант, что должен что-то сказать. И поверь, у меня не возникает желания идти напопятную. Мне чересчур хорошо известна эта особь, чтобы пытаться что-то скрывать. По роду своей работы я знаком с ее деяниями. При желании этот Звероид заставит любого сказать все, что захочет. У нас в центре есть останки тех несчастных, которые по тем или иным причинам были в контакте с ним. Меня удивляет другое. Как ты, лейтенант, - человек, идешь в связке с тем, от кого веет любы-ми последствиями по отношению ко всему человечеству. Ты ведь не знаешь, кто он и что ему надо. А этот Зверь здесь давно, и он что-то ищет. И это не один день и не один год. И кто знает, что будет дальше. А впрочем, мне в любом случае уже не жить. И на то, что будет со всеми вами, в принципе, глубоко насрать.
   Слушайте меня внимательно, я буду говорить один раз: Началось все это давно. Мой шеф, академик Виторган Лямке, глава администрации Роскосмоса, - гениальная личность. Его замыслы и цели были превосходны и купили меня. В наши первоначальные планы не входило желание наживы. Нами правила другая идея, идея служения науке. Но нужных ассигнований Оборонка не выделяла. Предложенные Лямке программы не проходили. Они казались несвоевременными и не внушали должного доверия, в какой-то степени даже пугали их. И тогда мы решили сами изыскать так нужные нам деньги. Был разработан проект, короче, общепринятый "сценарий": взятки, подкупы, насилие. Все это позволило увеличить сеть и круг нашего влияния. Лямке с удивительной легкостью уда-лось навести мосты между нами и Колумбийской наркомафией. Мы вошли с ними в сговор, предложив им свои услуги, на что они предложили нам свои деньги. Кстати, лейтенант, вспомни 87-й год и твою командировку в Южную Америку. Да, да, - наше оружие в обмен на их героин! Та неудачная операция стоила нам 100-а миллионов, ну а тебе - погон! Так вот, - надрывисто дыша, продолжал Вяземский, - нужная нам машина завертелась. И твой приятель, подполковник Звяга, в ней занимал хорошее место. Помимо возводимых лабораторий к нам в казну потекли и деньги. Все было хорошо до тех пор, пока опыты академика не стали проявлять нечеловеческий характер. Кое-кто стал ломаться. Пришлось ужесточить меры, что привело к потерям. Большие гонорары застили многим глаза, заставив их не смотреть на происходящее. Сейчас нас мало, и все готово взорваться. И я думаю, вы будете той самой бомбой, которая все это разворотит. Хотя, лейтенант, кто знает... кто знает?!
   Высказав все на одном дыхании, полковник смолк. Находясь с минуту в самом себе, он как-то незаметно припал губами к собственному вороту кителя. Кинувшийся к нему Зверь не успел, когда Вяземский, мгновенно перекусив вшитую в ворот ампулу с ядом цианита, упал, мгновенно отойдя в мир иной. Разозленный потерей очередного свидетеля, Фёдор рявкнул:
   - Что-то совсем прогнила эта контора.
   В комнате воцарилась тишина. Нарушил ее вопрос Ковбоя:
   - Интересно, что имел в виду Вяземский, когда говорил о нечеловеческих опытах?
   Посмотрев на Сашку, Фёдор продолжил его мысль:
   - Думаю, это еще предстоит узнать, и для этого нам нужна лодка и ее хозяин. И где этот чертов вертолет, о котором все время болтал Петлюра?
   Едва он это произнес, как тут же взору присутствующих открылся свалившийся с неба прямо на лужайку многоцелевой ударный Ми-35.
   Заглушив турбины машины и прихватив летный планшет, пилот сразу направился к дому. Притормозив у входа, он не увидел знакомых ему людей. Но, не успев сделать должных выводов, вдруг с помощью чьей-то невидимой ему силы, влетел внутрь здания. Опешив от такого гостеприимства и дергаясь у Зверя в лапах, пилот, не понимая происходящего, заявил:
   - А ну-ка, урод, поставь меня на ноги!
   Едва коснувшись ногами земли, он тут же был зажат в грубых объятиях Фёдора и Ковбоя.
   - Слушай, ты, конь педальный, - Ковбой указал на Звероида, - лучше этого парня не зли, он Библии не читал. Отвечай, задница, четко и внятно, каково число персонала базы? Точки ПВО и их количество? И каков пароль для подлета?
   Ошеломленный таким натиском, пилот был не в состоянии связать и двух слов. Глядя на неумение добиться желаемого результата, допросом занялся Зверь.
   - У меня есть средство, которое заставит его сказать все!
   Затащив парня в другую комнату, без криков и матов через каких-то десять минут, Зверь вынес карту с указанием на ней числа персонала, зенитных точек и лучших подходов к ним.
   - Ты ему веришь? - обращаясь к Зверю и рассматривая карту проговорил Фёдор.
   На что тот спокойно ответил:
   - Он делился со мной, как с родной мамой!
   - Ну, конечно! - покидая комнату, заметил Ковбой.
   Выйдя из здания и подойдя к вертолету, он, осматривая, влез в него, рассматривая влитые в подвески ракеты. Ковбой стал расхваливать явно нравящиеся ему достоинства машины:
   - Отличная игрушка! И скорость, и дальность. Одна огневая мощь чего стоит!
   Блеск его глаз говорил о том, что "летающий танк" был в абсолютном порядке. Полные баки горючки и до основания забитый боекомплектом патронташ давали возможность решать нужную им задачу.
   "Значит, говоришь, ждут!" - подумал про себя Фёдор, посмотрев в открытые глаза остывающего генерала, так и не успевшего до конца натянуть собственные брюки. Выйдя из особняка и присоединившись к дорвавшемуся до любимого дела Ковбою, Фёдор ненавязчиво, чтобы не обидеть, спросил:
   - Ну что, Александр, справишься?
   - Нет проблем! - отрапортовал тот, добавив, - найдем! Зайдем! И убьем!
   Вздрогнув и оторвавшись от земли, вертолет молниеносно набрал высоту и скорость. А через каких-то тридцать минут машину овевал проникающий в окна кабины мягкий соленый бриз.

XXI

   Четыре часа полета прошли быстро. До нужной им цели оставались минуты.
   - Ну, что, - скрепя клыками, вымолвил Зверь, - тактика будет проста. На подлете выйду. Сделаете круг, другой и начнете. К тому времени, думаю, буду уже в субмарине. Пароля у них нет. В вертолете аппаратура оповещения "Свой-Чужой", позволяющая свободный подлет. Так что, если повезет, встретимся!
   Появившиеся черные точки, быстро увеличиваясь в размерах, превратились в густо усеянные зеленью острова.
   - Подходим, - скрепя сердце, произнес Ковбой.
   Вертолет не снизился и не сбросил скорость, когда Зверь быстро покинул кабину и, уйдя камнем вниз, мгновенно исчез в поглотившем его море. Сделав круг над островами и чувствуя безнаказанность, Ковбой вывел машину на цель. Бортовой компьютер показал наличие средств противовоздушной обороны. Поймав их в прицел, Сашка дал понять бегающим внизу, что он пришел в плохом настроении. Фёдору было не очень приятно наблюдать сверху за работой своего дружка. Вел он ее, как по написанному сценарию. И в этом сразу чувствовалась рука мастера. Сплошь покрытый огнем остров говорил о том, что пилот вошел в кураж. Там, внизу, было кому-то, явно, жарко. Но парень не унимался, то и дело подбрасывая в топку новую порцию тротила.
   Освободившись от ракет, которые, разметав всю систему ПВО, вывернули все внутренности и оголили неуязвимые места, куда так пытался скрыться разбегающийся в панике персонал, Ковбой накрыл оставшихся шестиствольной скорострельной пушкой, полосуя заросли и густоту джунглей, превращая непроходимые стены зелени в магистраль для машин. Сделав паузу и дав осесть поднятой им пыли, он вновь проделал то же самое, дробя бетон, подкидывая вверх куски плоти и поджигая еще оставшиеся в целости постройки. Через полчаса работы Александра остров стал походить на пепелище, на котором не было ни кустов, ни трупов. Нарезая круги над и без того уже мертвым островом, Ковбой изредка постреливал во все, что только могло произвести движение. Похвалив самого себя, он, наклонив "вертушку", завис над пришвартованной в доке лодкой, наведя оставшуюся ракету прямо в середину рубку и всматриваясь в ее открытый люк.
   Произошло то, что должно было произойти. Напряжение ожидающих спало, когда в отверстии люка появился явно довольный Зверюга. Его жест передал качество сделанной работы.
   Посадив и подорвав вертолет, Фёдор и Ковбой спустились в подлодку, где их встречал хорошо потрепанный, связанный Зверем капитан. Весь экипаж был застигнут врасплох, когда под звуки надвигающейся канонады ворвавшийся в лодку Зверь устроил затаившимся внутри "титанового чудовища" морячкам кровавую баню.
   В изувеченном лице командира лодки Фёдор сразу узнал капитана Зарубу. Неприятное чувство, которое скопилось внутри него в отношении этого человека, заставило Федора начать разговор грубо и требовательно:
   - Ну что, урод, решил похоронить сам себя раньше собственного срока?
   Покусывая губу и подергивая распухшим глазом, Заруба выплюнул переполняющую его рот кровавую слюну на ноги говорящему и, не дождавшись должного за проделанное удара, все же ответил:
   - Мы сами определяем срок. На то мы и люди. А он всегда один. Хоть меняй его, хоть не меняй, придет ко всем вовремя.
   Неожиданно, с криком и влитым в лицо ужасом, вернулся Ковбой, после того, как ушел блуждать по кубрикам в поисках следов наркоты. Схватив Фёдора за рукав, он потащил его по коридорам лодки. Каково было чувство людей, когда, войдя в одну из ее комнат, переделанную из ракетных шахт в некий медицинский центр, их взору предстала белизна стен, огромный, плотно закрытый контейнер и операционный стол, на котором находилось молодое женское тело. Девушка была умерщвлена, явно, после того, как в ее половых органах покопался хирург. Подошедший к контейнеру Зверь, распечатав его, произнес:
   - Плацента!
   В воображении проскользнуло то количество младенцев, которое могло заполнить эту емкость. Вскрытые Ковбоем ракетные отсеки были забиты трупами рожениц.
   Въевшийся в стены запах говорил об их давнем служении. Поразившие Фёдора масштабы изуверства заставили его уложить Зарубу на тот же стол и, взяв в руки скальпель, нещадно произнести:
   - А теперь скажи-ка мне, сука, кому всё это понадобилось?
   Ярость Фёдора точно передала Зарубе его желание. Понимая, что может произойти, тот стал выгораживать себя, отрекаясь от содеянного. Сумбурность слов вылилась в следующий ответ:
   - Хозяин... Это он, это ему. Я что, я разве не понимаю... Правда... Это все для эксперимента!
   Налетевшая на капитана истерика съела половину его слов. А не остывающий от гнева Фёдор пожирающим взглядом продолжал наседать, доводя парня до нужной ему кондиции.
   - Выбирай, урод! Или мы тебя сейчас доставим на континент, где твой срок, явно, сократят, или ты доставишь нас к своему Хозяину, у которого, возможно, ты его продлишь! Ну давай думай, падла, думай!
   Каково было удивление, когда, не дождавшись ответа, Зверь, ухватив капитана за шею и оголив в лапе иглу шприца, мгновенно ввел ее ему в спинной мозг. Дернувшись, Заруба замер. Прыснувшая по каналу иглы жидкость ввела "кэпа" в гипнотическое состояние. Затуманенность глаз передала, что парень созрел для ответа. Перетащив капитана в центр управления и усадив в кресло, Хищник выудил из него всю интересующую его информацию!
   Нужная им личность находилась не иначе, как на самом Полюсе. Его влияние и деньги способствовали постройке сверхсекретной лаборатории. Там, вдали от назойливых глаз, в холоде Антарктики он творил, творил, невзирая на присутствие в этом грязи, насилия и крови.
   Подойдя к пульту управления компьютера субмарины, Зверь, ловко подключившись к нему, четко определил, что почем, куда и как. Программируя, он положил лодку на нужный им курс. Сгрудившиеся вокруг Зверя зеваки с уважением наблюдали за происходящим.
   - Играем последний акт, - тихо вымолвил Зверь, добавив, - введений мной шифровой код позволит судну идти в автономном плаванье.
   - О'кей! - проговорил, посмотрев на бормочущего в агонии Зарубу, основательно успокоившийся Фёдор, - по-моему, все прошло чисто. Подтверждения, что в субмарине не тот, кто нужен, у них нет. Время связи с Полюсом мы знаем. Держат они ее через спутник. Дадим уведомление о нападении и потерях. Пусть думают! А пока что-то выяснят, мы уже будем на подходе. Надеюсь, что эта штучка в неделю достигнет нужных нам берегов. К тому времени там, думаю, нас уже будут встречать.
   - Неделя?! - поперхнувшись, переспросил Ковбой, тут же прибавив. - А не сдернет ли Хозяин оттуда?
   - Не думаю, - успокоил его Фёдор, - эта встреча нужна ему не меньше, чем нам. Мы знаем, где он, а он наверняка узнает, где мы. Так что, как там и что там, будем смотреть на месте. Надо все это побыстрее заканчивать. Или он, или мы.
   - Да, - гнетуще добавил к сказанному Ковбой, - чувствую, прогулка будет веселенькой.
   Недовольный таким исходом, он, привыкший к простору неба и далеко не любящий замкнутого пространства и холода, пошаркивая подошвами, удалился прочь. А надвигающиеся сумерки поедали еле улавливаемый, омываемый соленой пеной и готовый к прыжку в глубину силуэт подлодки.

XXII

   В эти кажущиеся вечными дни каждый думал о своем, не высказывая мыслей вслух и не делясь ими с другими. Но одна мысль у них была все же общей: "Что будет дальше?". А это знал только Зверь. Он знал, что это "дальше" нужно было ему больше, чем Ковбою и Фёдору вместе взятым, о чем они даже и не подозревали, одержимые своей, только им нужной целью. А еще Зверь знал, что тот, кого хотел видеть, имел такое же, не менее сильное желание в отношении его. И это желание у них было большим и давним.
   На пятые сутки, уставший от гложущего его времени, Фёдор, покинув свой кубрик, решил немного размяться. Кружа по отсекам лодки, он краем уха уловил шум, исходящий от одной из кают. Тихо подойдя, он обнаружил в ней Ковбоя.
   - Что ты тут делаешь?
   Копошившегося в куче оружия Ковбоя вопрос лейтенанта не удивил. И ответив: "Да, по-видимому, то, что и ты", - он незатейливо стал задавать Фёдору вопросы:
   - Скажи, ты хорошо знаешь нашего партнера? Не задавался ли ты вопросом: почему мы вместе? И какой в этом его интерес?
   Чувствуя озабоченность парня и желание высказаться, Фёдор выдержал паузу. Почувствовав это, Ковбой, воодушевляясь, продолжил:
   - Знаешь, что он сделал с полковником...? Содрал с него кожу, а потом долго и скрупулезно копался в нем!
   - Ну, нам с тобой, Саня, это пока не грозит.
   - Не знаю, Федя, не знаю. Он меня пугает! Ведь согласись, все это как-то ненормально. Такое впечатление, что он нас сам ко всему ведет. Будто бы ему это надо в первую очередь. Как бы сказать... не мы это делаем, а он! А мы лишь вспомогательные инструменты в его руках.
   Понимая, что пора ставить точку, Фёдор, резко прервал разыгравшуюся у парня фантазию, утверждающе заявив:
   - Это, дружище, у тебя от усталости! Я знаю одно, что в первую очередь это нужно мне! А ведет он себя гораздо честнее многих. И думаю, мы с тобой пока не в проигрыше. А то, что будет дальше, посмотрим.
   Недовольный ответом, Ковбой, успокоившись, вымолвил:
   - Ну что ж, нанялся, продался. Считай что поговорили.
   Что бы окончательно замять разговор, Фёдор подбросил новую тему:
   - Интересно, с какой скоростью идем?
   Понявший это Ковбой, улыбнувшись, ответил:
   - Да где-то узлов шестьдесят.
   - Ну что ж, неплохо. А где наш друг "кэп", давно мы его не видели?
   - По-моему, он у Зверя.
   - Пойду-ка проверю.
   С неприятным осадком Фёдор покинул Саню, направившись быстрым шагом в рубку Зверя. Не застав его, он сунулся в ближайший кубрик. Без стука войдя, лейтенант налетел на подвешенное вверх кровоточащее бесформенное тело и, не поняв, что к чему, обратился к рядом стоящему Зверю:
   - Ну, что у нас?
   Но тут же, осознав происходящее, он вновь бросил взгляд на болтающегося. Валяющаяся в луже крови форма офицера подсказала ему, что это был Заруба. Подступившая к горлу тошнота заставила его выскочить прочь. Успокоив желудочные позывы, Фёдор вновь посетил кубрик. Он хотел что-то спросить или сказать, но на это не хватало ни сил, ни слов. Видя это, Зверь громогласно изрек:
   - Так надо, коммандос. Скоро ты все поймешь. Верь мне!
   Понимая, что произошедшего не изменить, лейтенанту оставалось только довериться, как это он когда-то и сделал.
   - Как скажешь, - еле слышно вымолвил он. И это было единственное, произнесенное им.
   Оставшись наедине с самим собой, Хищник проделал то, что проделывал всегда. Аккуратно отделив кожу от тела Зарубы и сделав только для него понятные сечения на сочно выделяющихся внутренностях, он обнаружил только ему видимые изменения в виде мутации отдельных органов, вызванные воздействием гипнотической пси-энергии.
   - Он близко, - произнес сам себе Зверь, видя то, что еще раз подтверждало правильность его поисков. То, что он искал не один день и не один год, как, правильно заметив, произнес полковник в разговоре с Фёдором.

XXIII

   На исходе были седьмые сутки.
   - Лейтенант, ждем тебя в рубке.
   Голос Ковбоя по внутренней связи застал Фёдора в момент его пребывания в спасательной капсуле субмарины за изучением ее правил пользования. Поднявшись на мостик, он повстречал всю команду.
   - По-моему, мы уже дома! - нервничая, известил Ковбой.
   Пробивая последние льды и находясь в сердце Антарктики, субмарина входила в широкий туннель.
   Посмотрев в глаза лейтенанта, ища в них невидимую связь между ним и собой, Хищник, явно нехотя, расстался с предметом, чем-то напоминающем кинжал, сунув его в руки Фёдора. Его рукоятка, увенчанная мелким черепом неземной особи, предавала ножу культовый характер. Само лезвие быстрее походило на пикообразную сосульку, заканчивающуюся острием, на котором был высечен непонятный для Фёдора иероглиф.
   - Возьми! - властно прорычал Звероид. - Не знаю, насколько это пригодится, но вдруг...!
   Пройдя весь туннель и попав в шлюз, субмарина в потоке воды понеслась вверх. Через пару минут, осушив борта, она стояла в доке. Его размеры были внушительны. Свод, сплошь усеянный осветительными приборами, создавал впечатление светового дня. Появившиеся ниоткуда два десятка пехотинцев из числа охраны, оккупировав лодку, сразу же попытались вскрыть ее входные люки.
   Воткнув за пояс "Макарова" и удерживая наперевес ручной пулемет, Фёдор ждал сигнала, сигнала четко спланированной атаки. Сигнала ждал и Ковбой, сплошь увешанный гранатами от гранатомета и еле дышащий под их количеством. Как всегда, сигнал подал Зверь, дав свободу, подобно джину из бутылки, паре корабельных торпед, которые, проделав путь в три метра, превратились в силу, раскрошившую добрую половину дока. Взрыв был настолько велик, что его взрывная волна, увеличив объем помещения, способствовала выпадению крепежных балок, брызнувших вниз стрелами длиной в пять метров с двадцатиметровой высоты.
   Каково было чувство находившихся внизу счастливчиков, когда этакий град, чмокнув их в темечко, уходил вместе с ними внутрь пола, разбрызгивая по сторонам и перемешивая с пылью их поблекшие внутренности. Вся сгрудившаяся поверх субмарины охрана, была начисто смыта неожиданно пошедшим на головы несчастных стальным дождем. А рвущиеся осветительные приборы, искря и замыкая между собой, накинули на место действия кромешную тьму, выведя всю энергосистему из строя.
   Одновременно покинув полузатопленную субмарину, Фёдор и Ковбой, прикрываемые Зверем, выплеснули в беге всю у них собравшуюся за недельное плавание энергию. Двигающийся на огромной скорости Зверь мгновенно подавлял тут и там возникающие очаги сопротивления, освобождая путь идущим сзади, поддерживая их своею огневой мощью. Его четко ориентирующийся электронный мозг выдавал команду на поражение любых, мешающих их продвижению сил, обнаруживая не только тепловое излучение, исходящее от стрелков, но и возникающие перед ними всякого рода ловушки. Сначала, налетев на мины, он, ловко расстреляв их, пытался было вторгнуться дальше, но сразу попал в поле высокого напряжения, еле удержав рьяно устремившегося в него Фёдора. Окинув взглядом стены коридора, Зверь, просканировав их внутренности, обнаружил нужные ему кабели. С маху, круша стену, он проник лапой внутрь бетона и, зацепив провода, одним рывком перервал их.
   В первые три минуты Ковбой избавился от большинства гранат, отстреляв их в только ему нравящемся направлении. Неожиданно вспыхнувшие лампы высветили его в окружении двух солдат. Не растерявшись, они произвели выстрелы. Выпущенные пули, не долетев до Ковбоя, осели в из ниоткуда появившемся Звере, ставшим между ними бронированным щитом. Отведя стволы автоматов, Зверь рывком избавил ребят от охватившего их недоумения, повернув им головы на девяносто градусов. Свернув в коридоры, ведущие вглубь лаборатории, все наткнулись на закрытую дверь. Не подходя и не пытаясь ее вскрыть, присев на одно колено, Ковбой поймал проем двери в прорезь прицела гранатомета, ловко вынеся взрывом дверные останки на другую сторону.
   Войдя внутрь, каждый выбрал свой путь, растворившись в глубинах коридоров.
   Все трое блуждали, то и дело натыкаясь на остатки сопротивления. Наконец Фёдор увидел пробивающийся впереди свет, который исходил от дверной щели. Подойдя и заглянув внутрь, он обнаружил, что, по-видимому, дошел до нужной ему цели. Неожиданно дверь автоматически раскрылась. Войдя, Фёдор оказался в огромном, хорошо оснащенном электроникой зале. В конце его, по ту сторону стола, спиной к Фёдору сидел, всматриваясь в десяток огромных мониторов, невысокий человек. Сидящий в кресле развернулся.
   - Лейтенант Емельяненко! - надрывисто, чуть ли не рыча, произнес он. - Добро пожаловать в Преисподнюю!
   Услышав это, Фёдор ощутил холод. Приподнявшись в кресле, человек, полусмеясь, продолжил:
   - Мне даже не верится. Неужели этот человек этак все мне подпортил!
   Его слова звучали с легкой иронией. Наблюдая за ним, Фёдор чувствовал, что у это-го парня был еще какой-то, непонятный для него, козырь.
   - Фёдор Владимирович, - снова вымолвил он, как бы не замечая самого Фёдора и продолжая разговаривать с самим собой, - я даже не знаю, к чему это отнести: то ли к року судьбы, то ли к стечению обстоятельств, или может быть даже к чьей-нибудь прихоти?
   Смело встав с кресла и идя навстречу лейтенанту, он, набирая обороты, продолжил:
   - Да... А мне говорили, что мои люди самые лучшие. А оказывается, еще не все можно купить на этой старой доброй планете.
   И только подойдя совсем близко, Фёдор узнал в дряхлом, совсем старом человеке самого академика Лямке. Видя изумление в лице Фёдора, Лямке вяло произнес:
   - Расслабьтесь, лейтенант, нам предстоит веселая встреча.
   Собравшись и видя основу основ своих приключений, Фёдор с удивительным для самого себя спокойствием уверенно произнес:
   - Ну, хватит трепаться-то. Ты можешь болтать, рассуждать, гнать, но при всем при этом, засранец, оставаться убийцей! Да, да, засранец, - убийцей! Убийцей матерей, убийцей их неродившихся детей, убийцей милиционеров и еще убийцей тех многих и многих, которые по несчастью, как ты говоришь, по воле судьбы, столкнулись с тобой. Но и я, поверь мне, буду той силой и той судьбой, которая вобьет в твой поганый череп как минимум грамм сто хорошего, доброго свинца! И у меня не возникает желания болтать с та-кой задницей и тащить такого урода назад в Россию.
   И четко поймав в прицел его лоб, Фёдор выкрикнул:
   - Да будь ты проклят, паскуда! - разрядив в академика всю плотно набитую обой-му. Пули легли так четко и так славно, что первая мысль Фёдора была: "Странно, почему этот урод не падает?" И только потом он недоуменно произнес:
   - В чем дело...?
   Это не могло быть обманом зрения или еще какой-нибудь более умной уловкой. Лямке как шел, так и продолжал начатое им движение на отупевшего от такой ситуации лейтенанта. Глядя на происходящее, Фёдор вновь ощутил леденящий его холод, но уже с новой силой.
   - Ну, вот видишь, лейтенант, не все так просто, - вновь как ни в чем не бывало произнес Лямке. - Я же тебе сказал, расслабься. Поверь старику, что я могу в течение одной секунды разложить тебя на миллионы атомов. Или сотворить из тебя нечто между человеком и лягушкой. Но мне пока этого не хочется. И поверь, я умею ценить сильных и удачливых людей. Всегда хочется дать такому еще один шанс. Будет несправедливо, проделав такой длинный путь, умереть, не узнав всей истины! По натуре я очень добрый. А то, все оказанное тобой в отношении женщин и детей, рисуется мне в другом свете. Это наука, Фёдор Владимирович, наука! А она не требует оговорок. Подай, говорит она мне. Или-или. И мне не приходится выбирать. Ее желания для меня святы. Видишь ли, лейтенант, я не мог собрать столь нужный для меня материал в виде плаценты более нормальным способом. Мой эксперимент требует изъятия этого биоматериала у женщин в определенный срок, одной группы крови и одним общим резусом. В определенных медико-специфических условиях при наличии должной аппаратуры да еще в таком большом количестве. Ты замечаешь, лейтенант, как я откровенен с тобой?
   - С чего бы это? - как бы надломившимся голосом произнес Фёдор.
   - Я же тебе говорю, что я из тех, кто знает, что палка о двух концах. И если ты дошел сюда, то значит, ты чего-то стоишь и к тебе надо присмотреться. Я повторяю, что уважаю таких людей, ценю и не разбрасываюсь ими.
   Неожиданно Фёдор испытал новую для него форму боли, разрезающую его мозг. Какое-то нелепое чувство овладело им. Он, слушая этого старика, все сильнее млел от его чуждых ему баек. Голова становилась ватной, ноги и руки переставали слушаться и он все четче сознавал некую подчиненность этому человеку.
   " Что за гипноз? - будоража сознание, спрашивал себя Фёдор, - что-то во всем этом не так! И как этот сукин сын сдержал мои пули?"
   - Лейтенант! - вновь произнес старик. И это прозвучало так, что только что посетившая Фёдора мысль молниеносно куда-то провалилась. - Я вижу, ты о чем-то задумался? Наверное, о своем друге? Так его сейчас приведут. Конечно, если не подстрелят. А теперь посмотри сюда. Я расскажу тебе сказку о добре и зле.
   Произнеся это, академик произвел движение, заставляющее стены сотрястись. Они медленно растворились. За их толщей скрывался инкубатор. Его десятки квадратных метров были плотно заполнены плацентой, составляющей основу питательной среды. Встроенные с четырех сторон биоретрансляторы производили вживление генерирующей ткани в нечто съежившееся посередине могильника, бесформенное, поднимающееся на высоту до двух метров, с нечетко выраженными конфигурациями тело, в котором кое-как просматривалось туловище, голова и руки. Основа инкубатора была прозрачна. Большая его часть находилась надо льдом. А падающее на него повышенное солнечное излучение, вызванное отсутствием озонового слоя, стимулировало встроенный в купол излучатель, под воздействием которого и производилось синтезирование этакого биозародыша.
   Видя это, Фёдор осознал, что вторгся в какую-то тайну, от которой повеяло непонятным страхом. И этот страх исходил не только от этих стен, но и от того, что за ними стояло и таилось. Все это было ужасно и не походило ни на что здравомыслящее. Масштабы увиденного были несравнимы ни с чем. Человеческий зародыш, основа жизни, сгусток добра и любви, выношенный любящей матерью, служил своему противоположному естеству - Злу. И это Зло росло, набирая силу и устремляясь в жизнь, чтобы укрепить в ней свои нечеловеческие принципы.
   - Вот то, для чего весь этот сыр-бор, - возбужденно произнес Лямке, видя собственное детище, - вот основа основ! Вот то, что спасет вас и нас! Вот для кого мои и ваши труды станут той почвой, которая взрастит Его! Вспомни Библию, лейтенант, - обратился он к совсем одурманенному некой невидимой энергией Фёдору. - Это судьба, от которой никуда не уйти ни нам с тобой, ни всему миру. Мы все пахари этой почвы, на которой взойдет Его семя! Семя силы! Семя власти! Семя тьмы!
   Разгоряченный старик, упоенный собственным величием и властью, простирая руки, продолжал истерично кричать:
   - Я дам им того, в ком больше всего они нуждались! Того, кто, придя, озарит новый для человечества мир. И моя роль - возвестить о скором пришествии настоящего Спасителя!
   Сказанное им было настолько сильно, что привело в движение находящееся за стек-лом создание. Резко рванувшись, Оно, подобно ему, подняв руки, стало издавать дикова-то-хриплый вой. Его дернувшаяся рыхлая масса, получив эмоциональный заряд, мгновенно преобразившись, стала совершать нелепые движения, походившие на дьявольский танец. Это продолжалось до тех пор, пока неожиданно раздавшийся взрыв не привел всех в нормальное состояние.
   В развороченном проеме двери вырисовывался силуэт Звероида. Столкнувшиеся взгляды Хозяина и Хищника говорили о давнем и ненавидящем друг друга чувстве. Глядя на них, Фёдором овладела мысль о том, что могло бы быть общего у этих двух совершенно разных созданий? Первым минутную паузу прервал Лямке:
   - Давно не виделись, приятель! - произнес он со злобой, адресуя оказанное Зверю.
   На что тот, полусмеясь, изрек:
   - Говоришь, Миссия!
   Сказанное им явно задело Хозяина.
   - А ты, как всегда, пришел, чтобы все испортить. Не думал, что наша встреча будет столь скорой.
   - Я старался! - вновь язвя пробурчал Хищник.
   - Конечно, - с готовностью разорвать прорычал академик, - сначала я, идиот, и не подозревал, зачем ты столь рьяно срывал кожу с и без того несчастных землян. И только недавно понял, что, копаясь в их органах, ты пытался обнаружить биоизменения, вызванные у них в процессе моего общения с ними. Да, этим бедняжкам действительно приходилось туго. Хотя можно сказать, что этот процесс не был столь болезненным для них. В какой-то степени теперь они без меня даже не могут жить! Твой ход хорош и, по-моему, единственный, через который можно было бы выйти на меня. Я признаюсь, это моя ошибка. Которую, я думаю, мне предстоит исправить!
   Сказав это, Лямке молниеносно ринулся на Зверя. Не дав сблизиться, Хищник произвел выстрел. Брызнувшая на Хозяина плазма, поразив его, произвела колоссальнейший взрыв, осветивший комнату тысячами огней.
   Подняв голову, Фёдор испытал чувство, превзошедшее по силе все его чувства вместе взятые за всю немалолетнюю жизнь. На месте слащавого академика, полумертвого старика, стояло нечто, неизъяснимое никаким сознанием и неподвластное никакому описанию, - звероподобное чудовище!
   Не справившись с увиденным, Фёдор не мог не то что сказать слово или пошевелить когда-то подвластными ему частями тела, но и просто-напросто стоять. От переполнявших его чувств Фёдор, подогнув ноги, сел.
   На Зверя смотрели извергающие своей белизной дикую бездну огромные глаза, влитые в маленький бычий нос. Его бугристая голова с огромным, отливающим синевой затылком и вырубленными в ней желобами, заполненными пульсирующей желто-белого цвета жидкостью, размещалась на длинной, вымощенной жестким сплетением мышц шее, выросшей из жутко бронзовых плеч, внешне походивших на крыло бабочки Махаон. Выдвинутые вперед челюсти с плотно усеянными в два ряда маленькими зубами в виде игл, разбрасывая в разные стороны слюну, отрывисто выговорили:
   - Начали!
   То, что они хотели решить между собой, являлось их сугубо личным делом. Кто из них был правым, а кто виноватым, оставалось только догадываться. Они оба были чужды и непонятны этому миру. И Фёдор был одинаково далек от каждого из них. Но сейчас он играл в одни ворота со Зверем. И это их обоюдно устраивало!
   Война началась со стрельбы. Обстрел был интенсивным как с одной, так и с другой стороны. В этом они применяли свои новейшие технологии. Разлетавшаяся в брызги плазма, дырявя голограммы, то и дело, оплавляя потолок, рикошетом уходила то в пол, то в стены. Бедняга Фёдор, заскочив под стол, с ужасом наблюдал за происходящим фейерверком. Нечаянно попав под этакий перекрестный огонь, можно было не просто быть убитым, а мгновенно превратиться в облако пара. Бьющиеся наводили на лейтенанта ужас! И это была схватка не здоровых мужиков, а монстров, олицетворяющих космическую силу. В ней было все: и исполинское величие, и брызгающая во все стороны кровь.
   Ловко уйдя от новой порции плазмы, Зверь переменил тактику, перейдя от стрельбы к рукопашному бою. Сойдясь в захвате, Чудовища обменивались такими ударами, под которыми не мог устоять и слон. То и дело промазывая, они лупили кулаками в стены лаборатории, оставляя в них если не дыры, то огромные вмятины. Под этой мощью трещало все: и их кости, и разлетающаяся вдрызг попавшая им под руку мебель, техника, аппаратура. Когда-то надежно служившая Зверю заточка, оголяясь в лапе, была мгновенно перекушена, а точнее, перемолота и скушана, оказавшись перед всепоглощающими челюстями Монстра.
   Фёдор, то и дело меняя свое местонахождение от боязни нечаянно быть ими задетым, лицезрел всевозможные эффекты, применяемые с обеих сторон. Неожиданно Монстр воспользовался лазером, осветившимся ярким клинком в его лапах. Привыкший к честной борьбе, Зверь, имея черту быть благородным, не был готов к выкинутой Гадом уловке. Взмах, вырубивший Зверю полплеча, был велик. Этот удар решил все! Опрокинувшись и не успев уйти от очередной порции ударов, Зверь во спасение своей головы подставил руку. Но, увы, она не произвела должной защиты, лопнув, отделилась от разрезающей ее силы. Придись удар чуть выше, по размещенному у основания кисти взрывателю, тогда конец для всех здесь присутствующих, возможно, был бы другим.
   Упав на колени, Хищник явно терял сознание. Не дав ему этого сделать, Монстр, хладнокровно выбирая на нем место для своих последующих ударов, рубил. Он рубил уже обессилено павшего Зверя, превращая его тугое тело в запеченные под энерговоздейст-вием, жутко кровоточащие куски.
   Концовка была не в пользу Фёдора. Разделавшись со Зверем, Монстр обратил свое внимание на него. Сделав шаг, он, пуская из пасти кровавые пузыри, изрек:
   - Ну, а теперь, малыш, твоя очередь!
   Не желая умирать в зубах у Гада, лейтенант предпринял попытку смыться, за что получил от Монстра жуткий удар. Перелетев через стол и собрав собой в кучу стулья, Федор, зажимая в руках кинжал, недавно подаренный ему Зверем, тихо сам для себя вымолвил:
   - Все!
   Разбрасывая стулья, Монстр приближался к его телу. "Что, - подумал Фёдор, - я могу сделать этому Гаду, лежа чуть ли не под ним и не имея для себя ни малейшего шанса на спасение?" Расстояние, отделяющее их, сокращалось. С каждым шагом Гада оно становилось все меньше и меньше.
   Но должного не произошло. Неожиданно выросший из темноты Ковбой, оря и вопя, с накатившейся на глаза от негодования слезой выкрикнул:
   - Ну, мать вашу, я вам, бляди, устрою! - при этом четко засадив гранату из гранатомета в спину Монстра. Разорвавшись, она вывернула ему полспины. На что этот сукин сын, обернувшись, вяло выговорил:
   - Еще мясо!
   Развернувшись, Гад был поставлен перед двойной задачей: кого из них сожрать первым. И этого мига, посетившей Гада мысли было достаточно для Фёдора. Его ловкость превзошла ловкость жонглера. Его ловкость была основана на желании выжить. И его ловкость его не подвела!
   Выскользнув из-под Монстра, Фёдор неистовым для себя прыжком, преодолев силу притяжения и оказавшись на голову выше Гада, вбил в его паскудную башку тот самый, жутко заточенный подарок. Раздавшийся хруст передал правильность выбора орудия. Это было то единственное, что могло заставить Монстра сдаться. Кинжал, подаренный Зверем, нес в себе энергетическое заклятье, которое являлось ключом к сердцу темной силы. Изданный Гадом крик был не криком. Крик был воплем. Воплем смерти, который постоянно от него исходил, но которого он сам никогда не издавал. Это был вопль его грязной, никому не подвластной и никому ненужной души. Вопль души умирающей и возвещающей ему смерть, а миру - мир.
   Гада лихорадило, то и дело бросая в дрожь. Его мучения были сильны и отвратительны. Он умирал! Казалось, во всем этом был конец. Конец движению, конец войне. Но оставалось еще одно. Бьющееся за стеклом могильника "Животное". И оно, олицетворяющее темную силу, несло миру истинное зло. Если кого и нельзя было оставлять в живых, так это его!
   Находясь под воздействием увиденного, оно пыталось вырваться, жутко крича и подрывая собственные корни.
   Перемигнувшись и уловив мысль Фёдора, Сашка вторично произвел выстрел. Рухнувшие под воздействием взрыва стекла инкубатора, падая, устремились на "Животное". Беспомощно дергающееся, оно билось в истерике. Ковбой узрел его глаза и слюняво открывающийся рот.
   Подойдя к изувеченному телу Зверя, Фёдор с болью в душе поднял его еще сохранившую тепло лапу с удачно расположенной на ней бомбой. Зная, что это из себя представляет и какую мощь она в себе несет, он нажал на единственно нужную кнопку. Раз-давшийся сигнал дал команду на отсчет. Это должно было быть тем, что заставило бы все это стать пылью. Приблизившись к инкубатору, Фёдор обратился к копошившемуся внизу чудовищу:
   - Видимо, с троном и концом света придется повременить, - точно запустив в него бомбу.
   Переглянувшись с Ковбоем, Фёдор крикнул;
   - А теперь, Шура, рвем!
   Кинувшись в коридоры лаборатории, они запутались в них. На секунду остановившись, Фёдор, напрягая память, пытался воссоздать недавно пройденный им маршрут. Как вдруг, проломив стену, на него навалился полуживой Монстр. Вбитый Фёдором кинжал продолжал воздействовать на Гада разлагающе.
   Тянувшийся за ним послед вызывал неприятные ассоциации. При каждом движении с него обязательно что-нибудь да ссыпалось, падая всевозможной слизью и гнилью прямо на подмятого им Фёдора. Почти потерявший жизнь, Монстр только оставшейся массой напоминал о когда-то грозной силе. Растерявшийся и не знающий, что делать, Ковбой застыл на месте. Времени на раздумье не было. Вот-вот должен был грянуть взрыв.
   - Беги, - прокричал Фёдор Сане, - в лодку, в капсулу субмарины!
   Собравшись из последних сил, Фёдор затолкнул в слюнявую пасть Монстра болтающуюся у себя на поясе гранату. Скользнув по Гаду, она провалилась ему внутрь. Растерянности Монстра не было предела. Он понял, что в этом был для него конец.
   Сосредоточившись, Фёдор оттолкнул Гада, рванув юлой в противоположную сторону, точно выскочив на субмарину. Грянувшие взрывы совпали, творя своей мощью страшное безумие, кромсая и разворачивая стены, топя льды и властно умерщвляя все когда-то в них живое.

Эпилог

   Океан бурлил, то и дело пытаясь поглотить в своих пучинах бьющуюся о ледяную кашу волн маленькую, одиноко болтающуюся спасательную капсулу субмарины. Из открывшегося поверх ее люка появились двигающиеся по краю руки. Их было четыре. А это означало, что продолжающаяся жизнь не обошла наших парней стороной!
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"