- Когда-нибудь ты поймешь, что я желал тебе только добра, - сказал он нежно проводя пальцем по её щеке. Потом наклонился, поцеловал в лоб и вышел. А она так и осталась сидеть, обхватив колени руками и смотря в пустоту.
...Добра...
Это слово ещё больше прожигало её сердце.
...Добра...
Это слово стучало вместе с кровью в висках.
...Добра...
От этого слова хотелось умереть.
"Они желали мне добра..."
Так долго сдерживаемые слёзы наконец покатились из глаз, но она не замечала их. Не хотелось ни думать, ни чувствовать, ни жить. Хотелось закрыть глаза и уснуть навсегда.
"Почему всегда другие решают, что для меня лучше?"
Она медленно встала с кровати, потом повернулась к ней лицом и упала навзничь, уткнувшись в подушку, чтобы заглушить душившие её рыдания.
У принцессы Елизаветы никогда не было друзей и не было того, кто любил бы её по-настоящему, даже отец относился к ней холодно, не говоря уже о матери, которая, казалось, ненавидела собственную дочь. И она никого не терпела рядом с собой, являя образ маленькой снежной королевы. И дело было даже не в том, что ей это нравилось. Просто это был для неё единственный способ оградиться от внешнего недружественного мира, полного сладких речей, льстивых улыбок и холодных глаз.
Елизавета не была красивой, в отличие от матери и двух сестёр, да и на отца не очень походила. Посему искренних комплиментов ей доставалось мало, а нормального общения ещё меньше.
Но однажды всё резко изменилось. Мир наполнился тысячами неведомых доселе звуков и красок. А всё потому, что Елизавета нашла себе друга.
Этот мальчишка-оборотень служил на конюшне уже больше пяти диархов, но только тогда она увидела его по-настоящему. Почему до этого она была столь слепа? Елизавета сама толком не понимала.
В тот памятный день, помогая Елизавете спуститься с лошади, он с улыбкой спросил, не хочет ли принцесса маленького красивого щенка. На что девочка свысока и довольно грубо ответила, что не собирается брать подарок от какой-то безродной псины. Улыбка мальчишки враз увяла, голова поникла, он пробормотал что-то извинительное.
В другой раз Елизавета не обратила бы на это внимания, но сейчас ей почему-то стало стыдно. Она сделала шаг вперёд и с царственным величием объявила: "Так и быть, я взгляну на твоего щенка". Лицо мальчика озарилось радостной улыбкой, и он поспешно проводил принцессу в угол конюшни, где находились маленькие щенята. Оборотень наклонился и выудил из кучки копошащихся комочков нечто маленькое, пушистое, серое, вислоухое, большелапое и большеглазое с виляющим туда-сюда хвостиком. Он продемонстрировал щенка Елизавете и сообщил:
- Его зовут Ивен, - мальчишка задорно улыбнулся. - А меня Иден.
С тех пор в её существовании появились два существа, без которых она больше не представляла свою жизнь. Елизавета никогда не думала, что это так интересно: наблюдать закат солнца, слушать шёпот листьев, смотреть на радугу в каплях воды, бежать по полю под дождём, подслушивать разговоры русалок и много-много других вещей. Она была настолько счастлива, что не замечала ничего вокруг и не хотела замечать...до вчерашнего вечера.
Тогда она довольно поздно вернулась с очередной прогулки с Иденом и, подойдя к своей комнате, наткнулась на личную служанку матери, которая передала принцессе приказ от отца: немедленно явиться к нему. Зачем?
Переступив порог отцовского кабинета, Елизавета поклонилась мужчине, сидящему в глубоком кресле, и замерла, не двигаясь. Это был правитель Гиперии - Харолан Део Алис. Он сидел в кресле неестественно прямо, не шевелясь и не отводя глаз от своей дочери. Наконец, он кивнул, позволяя её подойти, и произнёс:
- Елизавета, как моя дочь и принцесса ты имеешь некоторые обязанности. Существует также негласное правило, по которому девушка благородного происхождения не должна иметь никаких более-менее близких отношений с прислугой.
Елизавета замерла, боясь пошевелиться.
- Ты же, - холодно продолжал правитель, - не только общаешься с простым оборотнем-конюхом, но и позволяешь себе вольность оставаться с ним наедине. Возможно, ты просто не понимала, чем это может тебе грозить. Увы, я узнал о твоих отношениях с мальчишкой слишком поздно. По дворцу уже ходят многочисленные слухи, и я не в силах уже что-либо изменить. Я своими глазами видел, что у вас с мальчишкой ничего серьёзного нет, но придворных не переубедишь. Они считают, что ты запятнала свою репутацию, поэтому я вынужден отправить тебя в один из монастырей Правильного Пути.
- Куда?! Туда отправляют девушек для подготовки к замужеству. Я не поеду туда!
- Поедешь! - припечатал правитель. - И до самого отъезда я лишаю тебя права выходить из комнаты. Можешь идти.
Елизавета развернулась и, приняв гордый вид, вышла из кабинета отца на негнущихся ногах. Ощущая молчаливое присутствие за спиной сопровождающих, она направилась в свою комнату, где принялась спокойно руководить служанками, упаковывая вещи в дорогу. Они не увидят, что её задел несправедливый приказ отца!
На следующий день за два часа до отъезда принцесса тихонько выскользнула из комнаты и осторожно, крадучись, добралась до конюшни. Позвала друга по имени. Он не ответил. Зашла - никого нет. Удивлённая, прошлась по конюшне. Никого. Странно. На выходе обратила внимание на лёгкий гул, что слышался со стороны заднего двора. Девушка насторожилась. Стало почему-то тревожно, и она поспешила туда.
На заднем дворе толпилась прислуга. Шум, крики, кое-где даже смех. Но все головы повёрнуты к центру двора. Елизавета посмотрела в ту сторону, и ей захотелось закричать и броситься туда. Но в этот момент тяжёлая ладонь опустилась на плечо девушки, заставив ту нервно обернуться. Позади стоял один из братьев, Алекс. Он ухватил её за руку и потянул за собой к её комнате. Принцесса хотела обернуться, увидеть ещё раз... и не могла. А душа рвалась и кричала: "За что? Что я вам сделала? Что он вам сделал?"
Прямо перед тем, как зайти в здание дворца, Елизавета обернулась и превратилась в снежную королеву навсегда. Потому что там, посреди двора, изувеченный плетьми умирал единственный и самый близкий ей оборотень. Её друг.