Человек остановился у входа и, закрыв глаза, поднял вверх лицо. Нежные, теплые лучи осеннего солнца осветили высокий лоб, гладкие щеки и заостренный подбородок, покрытый редким юношеским пушком. Изогнутые светлые волоски на лице юноши серебрились под полуденным солнцем, символизируя начало непростого перехода из понятной и простой страны детства в мир будущего, полного грез и трепетного ожидания, в мир непонятный и таинственный, и поэтому желанный. Кожа на шее напряглась, и юноша непроизвольно сглотнул набежавший комок в горле. Глотая, он немного кивнул головой. Со стороны казалось, человек кивает кому-то невидимому в небе, отвечая на его немой вопрос, посланный с возвышенных, ослепительно белых небес. Но там, наверху, по-видимому, никого не было. Только струящееся ласковыми волнами тепло. Только нежность, ниспосланная на обычных жителей, только недоступная вечность, посыпанная крупинками ярких звезд. Все вопросы были здесь, только здесь, в высоко запрокинутой голове. Они притаились в потайных закоулках мозга готовые в любой, как всегда самый неподходящий момент выпрыгнуть из своего укромного местечка и потребовать ответа. Сейчас, у этого входа, перед этой темной пугающе узкой щелью дышащей влагой и волнующими запахами, важным оставался лишь один вопрос, - "Готов ли ты?". Для кого важным? Ну конечно не для вечности.
- Готов ли я? - проговорил юноша, вполголоса не опуская головы и не открывая глаз. Он не видел солнечных лучей, но каким - то неосознанным чувством, ощущал вокруг своей головы ореол света, вырывающий его из темноты сомнений и легкого страха. Глупый вопрос заданный лишь себе самому, и то без малейшей надежды на ответ. О его готовности никто не спрашивал. Кому надо его сомнения? В них никто не нуждеться. "Ты обязан пойти" - прошептала память голосом наставника Дома.
Сегодня наступил десятитысячный день его жизни, день которого ждал каждый житель планеты со смешанным чувством страха, надежды и неопределённого волнения. Сегодня наступил его черед пройти необходимое испытание, перед тем как стать полноправным членом общины способным на великие дела и повседневную рутинную роботу. Ритуал возрождения, о котором все знали, и никто не говорил.
Ритуал возрождения. Все взрослое население планеты его проходило. "Взрослое". Слово приятно щекотало самолюбие и приукрашало неведомое будущее величественным значением. В строго определенный день юноши и девушки отправлялись к Щели, на встречу с семью "Повидавшими мир" - людьми достаточно таинственными что - бы быть уважаемыми, которые проводили ритуал возрождения. После ритуала, всего через день, испытуемые возвращались домой. Но это было странное возвращение. Они становились совсем иными. Что сними, происходило там, в странном мире, никто не знал. Сами они никогда не рассказывали о своем путешествии, а спрашивать их, глядя в глаза, полные сочувствия и грусти никто из молодых не осмеливался. Казалось, испытание воздвигало между посвященными и молодежью непреодолимый барьер, непроходимую невидимую стену, возвышающуюся над обыденным существованием. Веселье, беззаботность, безудержный юношеский юмор сменяли ответственность, непоколебимая уверенность в смысле жизни и легкая ирония, скользящая в немногочисленных словах.
Молодой человек опустил голову и открыл глаза. С глубины пещеры - щели в его сознание заглянула торжественная тишина и позвала в таинственную дорогу. Ступая по гладкому каменистому полу, отполированному сотнями тысяч ног, юноша подсознательно отметил необычный вид пещеры. Он был здесь впервые, приходить сюда раньше назначенного срока запрещалось. Высотой всего около трех метров она простиралась в разных направлениях на расстояние недоступные взгляду. Слабое свечение нависавшего над головой потолка придавало окружающему зыбкие, расплывчатые формы, но помогало уверенно идти в нужном направлении. Временами казалось, что нависающий потолок мгновенно опуститься и расплющит все на своем пути. Действительно - щель. Через некоторое время впереди появились отблески более яркого света, чем мерцание каменного потолка. Вокруг, в непроглядной темноте, что-то задвигалось и зашуршало. Шелестящие звуки неистово проникали в напряженный до предела слух. Свет еще больше усилился, и стала видна причина появившихся шорохов. Слева и справа, высотой с человеческий рост, катились белые гладкие шары, наполняя пространство странными звуками. Они необъяснимо, без усилия, перекатывались по гладкому полу, причудливо меняя направление своего движения, но ни разу не пересекая протоптанную тропу. Казалось, они охраняют путь от опасной темноты, или предупреждают пришедшего о единственно верном пути лежащем перед ним. Время от времени шары сталкивались но, немного прогнувшись, медленно меняли направление, продолжая хаотично - упорядоченное движение. Именно мягкие столкновения порождали странные хлюпающие звуки, отдаленно напоминавшие плеск воды.
Нависавший потолок закончился мгновенно. Юноша оказался в помещении, имеющем форму колоссального правильного куба вырезанного в древних скалах. Его грани - стены поднимались на высоту нескольких десятков метров, теряясь в вышине. Их черная полированная поверхность отбивала мягкий белый свет, исходивший от заостренного к верху эллипса находящегося посредине искусственной пещеры. Эллипс размещался на семигранном каменном возвышении зеленого цвета и походил на гигантское яйцо. Напротив каждой из граней основы сооружения, на усеченной каменной колоне находился мерцающий куб. На каждом из них стоял человек - "Повидавший мир", прикрытый прозрачной полусферой. То что это были именно они не вызывало ни малейшего сомнения. От каждой из фигур исходила энергетическая волна настолько осязаемая, что заставляла резонировать каждую клеточку внутри тела, каждый атом в предметах находящихся вокруг.
Как только юноша оказался в помещении, все разом повернулись в его сторону, и приподняли обе руки, указывая на светившуюся сферу. Человек удивился, что видит всех семерых одновременно. За элементарными законами этого не могло быть, но, по-видимому, привычные законы здесь не действовали, и тех, кто находился за сферой, было видно так же хорошо, как и тех, кто стоял совсем близко. Время и пространство в священном кубе было иным.
Движение шаров ускорилось, но ни один из них не пересекал границы помещения. Они бешено метались в узкой щели, издавая постепенно нарастающий высокий протяжный звук. Теперь шары сталкивались значительно чаще, прогибались сильнее и с возрастающей скоростью отлетали друг от друга. Теперь не только потолок, и сфера светились ярким светом, сами шары раскалились добела, испуская плоскость света, ножом разрезающую каменный зал. Зрелище завораживало, но юноша услышал голос и повернул голову к сфере. Говорили все семеро, вместе, но их голоса сливались в удивительном унисоне напоминающий звук падающего водопада. Однообразный, неумолимо роковой звук, зовущий в неведомую даль, дарованную каждому роковой судьбой.
- Ты, у которого еще нет имени, пришедший из круга грез. Пришедший что - бы познать мир таким, каков он есть, познать себя в этом мире и мир в себе. Подойди ближе и стань в один круг с нами. Дай нам почувствовать трепет твоей души, который больше недоступен нам. Ты счастливец. Сегодня ты окунешься в совершенно новый мир и станешь одновременно большим и ничтожным, злым и добрым, познаешь свет и тьму такими, какими они есть на самом деле. Все это соединиться в тебе в необъяснимую мозаику, в которой каждый камешек будет слезой или улыбкой в зависимости от того чего захочешь ты. Ми познали этот мир семь раз. Нам недоступно чувство нового и неведомого. Нам не доступно даже чувство сожаления за потерянным неведением. Семь ритуалов, семь жизней за прозрачной стеной прошли мы лишь для того что - бы помочь тебе и таким как ты пройти испытание, стать настоящим, и вернуться назад.
Юноша медленно пошел вперед, каждый шаг гулко отдавался под сводами зала и в его сердце, и было трудно определить, где эти звуки сильнее.
Очутившись за несколько метров от каменных ступеней, ведущих к подножию сферы, он почувствовал легкое сопротивление окружающего пространства и остановился. Казалось, воздух стал похожим на застывающую массу, желеобразную невидимую субстанцию, препятствующую дальнейшему продвижению.
- Не бойся, - услышал юноша удивительный хор голосов, - разведи руки в стороны, почувствуй наше прикосновение, получи силу, которая поможет тебе взойти на трон.
Он развел руки и в его мозг проникли тысячи хаотических образов, непонятных и в своем большинстве алогичных. Он не мог объяснить свои видения, они просто не поддавались объяснению. Ворох клочков нанизанных на одну веревку. Вместе с неведомыми картинками в тело проникла легкость. Казалось, что все части туловища стали пористыми, слоистыми. Не опуская рук, юноша двинулся вперед и стал медленно подниматься по гладким ступеням. Он шел не останавливаясь. Оболочка сферы легко пропустила его тело, отделяя от остального мира. Лишь в последние мгновения он услышал последние слова "Повидавших мир", - "Иди и возродись". Толи от волнения, толи от необычных свойств изменившегося воздуха, юноша услышал хор семерых невнятно. Лишь окончание проникло в его сознание, "родись", но что это такое не знал.
Теперь человек находился внутри сферы и с интересом и удивлением стал рассматривать ее внутренние пространство. Однако времени на это, как оказалось, у него нет. Сфера стало быстро наполняться водой. Вода была странного желтоватого оттенка и необычно пахла. Жидкость прибывала и вскоре дошла до пояса. Юноша стал озираться в поисках выхода, но сразу сообразил. Если нет выхода для воды, то и для него выхода нет. Вода достигла шеи и продолжала подниматься выше. Юноша прыгнул на оболочку в надежде схватиться за гладкую стенку сферы, но только упал и полностью окунулся в странную жидкость. Вынырнув, он понял, что не достает дна. Через минуту сфера полностью заполнилась, и человек оказался под водой. Он чувствовал, что сейчас задохнется, и изо всех сил старался оттянуть время последнего вдоха - глотка. Но время не всегда вечность, и жизнь, в последней надежде стремясь себя спасти, часто обрекает себя и своего обладателя на смерть. Юноша открыл рот и почувствовал хлынувший поток воды. Все, подумал он, и сразу понял - все только начинается. Он дышал, или как это называется под водой. Жидкость его нежно обволакивала и убаюкивала, словно на качелях. Ощущение было одновременно приятным и тревожным. "Что будет дальше?" - выстукивал мозг ожидающими мыслями в перепонки ушей прогнувшихся под натиском воды. Юноша видел и слышал все.
Жидкость меняла цвет. Она становилась гуще и насыщеннее, все плотнее обволакивая тело. Юноша поднял руки и внимательно посмотрел на растопыренные пальцы. Ему показалось, что вода проникает сквозь них, превращая кожу в губку. Еще немного и он поверит, что начинает растворяться в этой агрессивно нежной среде. Но это только казалось. И все же. Что-то удивительное происходило с его телом. Оно начало медленно меняться. Кожа рук и ног стала светлее. Живот сморщился, а затем стал уродливо выпуклым. Конечности становились короче и слабее. Теперь они стали похожи на белых толстых червей медленно ворочающихся в испорченном желе. Его волосы, прекрасные золотистые кудри, стали пучками выпадать и растворяться в жидкости. Юноша с ужасом подумал о своем теперешнем виде и рванулся ввысь, пытаясь спастись от неприятной метаморфозы. Но рывка не получилось. Вместо него лишь медленные конвульсии, словно во сне, лишь жалкая пародия на движение и жизнь.
Глаза снова отметили изменение цвета окружающего пространства. Теперь жидкость приобретала красноватый оттенок, в отблесках которого тело становилось нежно розовым. Человек поднял глаза и через мутную пелену увидел, что красной становилась вовсе не жидкость. На стенках яйца - сферы появлялись хаотично разбегающиеся в разные стороны багровые линии. Они причудливо изламывались под самыми разнообразными углами, покрывая поверхность мелкоячеистой сетью. Но наблюдать за происходившим долго не пришлось. Наступившая темнота скрыла все происходившие изменения.
Мгновенно воцарившийся мрак оглушил обострившиеся чувства, но уже через несколько минут слух различил равномерный гул, глухие удары, будто кто-то стучал огромным кулаком в прогибающуюся мембрану яйца. Шум нарастал, и его ритмичное пульсирование передалось окружающей вязкой жидкости. Со временем к мерным объятиям присоединилось еще что-то. О ногу потерлось змееподобное существо и стало подниматься вверх по туловищу. Страх и паника охватили юношу. Он инстинктивно опустил руки, стараясь отбросить от себя настырное создание, и наткнулся на эластичный жгут пытавшийся обвиться вокруг тела. Удержать его не получалось, тонкий и изворотливый, покрытый скользкой слизью он то и дело вырывался из рук. Наконец, добравшись до живота, существо застыло, и в следующее мгновение впилось в кожу, разрывая ее в клочья. Боль окутала мозг, и юноша потерял сознание.
Очнулся он от яркого света, проникавшего даже сквозь закрытые веки. Юноша открыл глаза и сразу стал осматривать свой живот. Боль, бросившая его в бессознательное состояние, неизгладимой памятью напомнила о себе. Тонкий жгут, именно жгут, а не изворотливое существо, проникал в брюшную полость, и вел себя вполне пристойно. Он проследил взглядом за извивающими кольцами, но увидел только расплывающийся свет, в котором исчезало все.
Жидкость исчезла, и юноша понял, что может дышать. Он открыл рот и вдохнул воздух. Легкие обожгло ядовитым составом чуждой среды. Воздух, воздух который был нежен и приятен в покинутом мире, стал едким и неприятным. Он просачивался в каждую клеточку альвеол, терзая беззащитную плоть. Человек попробовал задержать дыхание но, почувствовав болезненный удар, вдохнул еще глубже. Возвратившаяся боль разлилась по телу, и он закричал. Крик, тонкий пронзительный и неприятный, вызвал чувство унижения и безысходности. Однако, в следующую секунду, юноша понял - физическая боль ничто по сравнению с теми изменениями, что произошли в его духовном мире. Он стал забывать. Его сущность исчезала оставляя лишь пустоту. Очертания покинутого мира расплывались, черты друзей и наставников сглаживались. Юноша с трудом мог вспомнить свою прежнюю жизнь. Ему стало жаль себя и всех, не в силах сдержать себя, он громко заплакал и сразу ощутил неведомое тепло, ласково окутавшее слабое тело.
Женщина в ослепительно белом халате нежно прижала родившегося ребенка к себе и подсознательно ощутила дыхание неведомого мира, из которого пришел младенец, который почему-то был ей так удивительно близок и знаком.