Аннотация: Рассказ о том, с какой лёгкостью можно уничтожить человека силой эмоций.
УСПОКОЕНИЕ ДЛЯ...
Посвящается...
...Направляясь к выходу с кладбища, Буря сжимала в руке телефон, на который только что пришло сообщение от Художника с одним-единственным словом: "Приходи". Ожоги от сигареты на предплечье напоминали о себе жгучей болью, но боль в душе утихла. Ее место заняла нежность.
Но... Лишь ненадолго.
Не успела девушка пройти и пару кварталов, как в ее душе снова забушевал шторм. Страшная, дикая, острая ненависть к себе и ко всему миру стала терзать ее изнутри. Буря нервно рассмеялась, а по лицу неуправляемым потоком полились слезы. Пришлось свернуть в первый попавшийся двор. Он оказался совсем маленьким, закрытым со всех сторон старыми двухэтажными домами.
В другой ситуации Буря сочла бы это место уютным и атмосферным, но сейчас ей было достаточно того, что оно было уединенным. Девушка села на скамейку. Нервно вытащив из пачки сигарету, она поспешно прикурила ее и, едва успев выпустить дым, впечатала красный огонек прямо в место свежего ожога, сделанного не более получаса назад, чтобы усилить боль до максимально возможной степени, возвести ее в квадрат. Девушка прижимала сигарету к предплечью до тех пор, пока она не погасла сама, оставив глубокий ожог. Но боль в душе не утихла, а лишь усилилась. Буря скомкала и отшвырнула бесполезную сигарету, которая до сих пор всякий раз выручала ее в подобных ситуациях. В этот раз ей нужно было более сильное средство. Ей было недостаточно причинить боль себе самой. Ей хотелось видеть боль в глазах другого. Но кого именно? Казалось бы, выбор огромен - ведь она испытывала ненависть ко всему человечеству.
Странные и дикие желания стали выплывать из темных бездн ее души. Причинить боль тому, кого она ненавидела, было бы слишком просто. Она не ощутила бы от этого никакого удовлетворения. Совсем другое дело - заставить испытать боль того, кого она любила. Вместо нежного поцелуя наградить его неожиданным ударом. Заставить его испытать хотя бы тысячную долю того ужаса, который разрывал ее душу. Заставить его пролить хотя бы тысячную долю тех слез, которые пролила она. Тогда она испытает такое облегчение, какого не испытывала никогда ранее. Это будет настоящий экстаз.
Глаза девушки загорелись, а ее сердце застучало так, словно хотело вырваться из груди. Буря понимала, что сегодня она впервые переступает ту грань, переступать которую нельзя. И это подстегивало ее еще больше. Она понимала, что сейчас сможет испытать дикое темное наслаждение, которого не испытывала никогда. И от этого она еще больше ненавидела себя - ненавидела до дрожи в теле, до головокружения. А эта ненависть, в свою очередь, увеличивала боль в ее душе, одновременно увеличивая и желание причинить эту боль тому, кому она всегда дарила одну лишь нежность. Дикие чувства сплетались, усиливая друг друга.
Буря не помнила, как преодолела весь город. Она очнулась только в крошечном дворе старого деревянного дома, за которым стеной вставал лес - во дворе, где не было ничего, кроме кустов сирени, между которыми была припаркована старая обшарпанная "Ока". Несмотря на свое внутреннее состояние, Буря с удивлением подумала: "Неужели машины этой марки еще существуют?"
...Путь на второй этаж был коротким - всего 19 скрипучих деревянных ступенек. Но, поднимаясь по ним, Буря в деталях представляла то наслаждение, которое ожидало ее совсем скоро. Как же прекрасно будет сейчас низвергнуть этого чуткого нежного мальчика в бездны тьмы и боли!.. Это так же прекрасно, как сорвать солнечным утром первый в этом году подснежник - такой хрупкий, - и бросив его под ноги, растоптать так, чтобы от него не осталось даже воспоминания.
Размышляя об этом, Буря не замечала, что, поднявшись на очередную ступеньку, подолгу задерживается на ней, захлестываемая своими дикими желаниями, которые теперь были за гранью добра и зла. Конечно, она поступит хитро. Этот наивный мальчик ни о чем не догадается. Она даже позволит ему обнять себя и сама обнимет при встрече. Представив это скорое объятие, Буря ощутила особенно острую нежность к Художнику, отчего ее желание причинить ему ужасную боль возросло в тысячи раз. Да, она обнимет его и прошепчет ему на ухо самые нежные слова, какие сможет подобрать. Пусть он растает в ее руках. Пусть он наивно решит, что сегодня его ждет прекрасный вечер в ее обществе. И когда это произойдет - она станет наносить удар за ударом, безжалостно и жестко. Делая это, она станет наслаждаться, наблюдая за тем, как свет в его любящих глазах померкнет... Наблюдая за тем, как он станет кусать губы, на которых только что сияла нежная улыбка... О да, она станет наблюдать за этим, получая наслаждение, о котором прежде не могла и мечтать!..
Поднявшись, наконец, на второй этаж, Буря постучала в нужную дверь, которая оказалась незапертой. Удивившись, девушка вошла внутрь, но ее никто не встречал.
- Где ты? - крикнула она.
Тишина была ей ответом.
Разувшись, Буря заглянула в открытые двери кухни и ванной, но там никого не было. Никого не было и в крошечной комнате. Войдя на огромный балкон, девушка, наконец, увидела Художника. Он сидел на подоконнике лицом к ней и курил. Его любимые черные джинсы были порезаны, и из дырки торчала коленка, на которой, кажется, виднелась кровь. "Он что, порезал их прямо на себе?" - пронеслось в голове у Бури. Девушка заметила два небольших красных пятна на его белой футболке. Они напоминали отпечатки пальцев. Это тоже кровь? Или это краска? Но ведь Художник не пользуется никакими красками, кроме черной... Впрочем, какое это имеет значение сейчас? Пора переходить к воплощению своего дикого замысла!
- Звездочка моя! Как же далеко ты спрятался! - нарочито ласковым голосом произнесла Буря, нежно улыбнувшись.
Художник посмотрел ей прямо в глаза странным взглядом - взглядом, которого девушка никогда не видела. Этот взгляд был удивительно спокойным. Это была квинтэссенция спокойствия. Но... От этого спокойствия Буре отчего-то стало так холодно - так физически холодно, - что она поежилась. И отчего-то под этим взглядом она не могла ни говорить, ни шевелиться.
Кажется, время остановилось. Девушка не могла отвести глаз от взгляда Художника. Он как будто проникал в ее душу - в самые потаенные уголки, скрытые от самой Бури.
Погасив сигарету, Художник, не отводя взгляда от девушки, вытащил из кармана телефон и набрал номер.
- Я не ошибся, - сказал он и убрал телефон в карман.
Спрыгнув с подоконника, юноша неожиданно жестким голосом сказал:
- Пошли.
Его голос был ледяным. Он испугал Бурю и опять заставил ее физически ощутить холод.
- Куда?.. - растерянно спросила девушка.
Не удостоив ее ответом, Художник грубовато взял ее за локоть и повел к выходу. Сняв с гвоздя в прихожей рюкзак, он вывел Бурю из квартиры и запер дверь, после чего стал спускаться вниз. Ничего не понимающая девушка шла за ним, словно в тумане.
Когда двое вышли на улицу, Буря с огромным удивлением увидела, что Художник подошел к припаркованной под сиреневыми кустами ржавой "Оке" и открыл заднюю дверь, выразительно посмотрев на девушку. А когда она подошла, юноша помог ей сесть. После этого он и сам забрался на заднее сиденье. На водительском месте находился какой-то человек. Буря посмотрела в зеркало заднего вида. Человек был одет в темную куртку с глухим капюшоном. Его глаза скрывали черные очки, а лицо - темная маска. На руках были синие медицинские перчатки. Увидев такого человека в магазине, Буря бы не удивилась. Но сейчас ей стало не по себе.
- Куда... - попыталась произнести девушка. Но Художник резко оборвал ее:
- Сейчас ты будешь молчать и делать все, что я скажу. В точности так, как я скажу, - ответил он ледяным голосом, пробирающим до костей. Буря, которую все сильнее охватывал страх, не находила сил что-то сказать. Она не понимала, почему водитель не произносит ни слова, не понимала, почему машина не трогается, а главное - не понимала, что происходит. Это все было похоже на начало какого-то триллера.
Художник вытащил из своего рюкзака черный шейный платок и, к огромному изумлению девушки, завязал ей глаза. От неожиданности и страха она даже не шевельнулась.
- Теперь можно, - сказал юноша, обращаясь явно не к ней.
Буря услышала, как заводится мотор. Она ощутила, как крошечная старая машина развернулась и выехала со двора.
- Куда мы... - горячие пальцы прикоснулись к ее губам, вновь не позволив закончить вопрос.
- Я. Сказал. Тебе. Молчать, - чеканя каждое слово, произнес Художник, не отрывая руки от губ девушки. Несмотря на пронизывающий страх, она поразилась тому, как странно слышать такой ледяной голос от юноши с такими горячими пальцами.
...Несколько раз поменяв направление движения, машина явно свернула с городских улиц на трассу и быстро понеслась вперед. Скованная страхом, Буря дрожала, сцепив пальцы. Все мысли и чувства покинули ее. Остался только всепоглощающий ужас, который усиливался с каждой минутой. В какой-то момент он стал невыносимым.
- Можно я возьму тебя за руку? - в отчаянии прошептала девушка.
Горячие пальцы снова коснулись ее губ... А через мгновение ладонь Художника крепко зажала ей рот.
- Ты хочешь, чтобы я заткнул тебе рот? И связал руки? - услышала она ледяной голос прямо возле уха. Такой холодный голос и такое горячее дыхание!..
Девушка отрицательно качнула головой. Несмотря на то, что она готова была потерять сознание от страха (и даже начала мечтать об этом - что угодно, лишь бы не чувствовать этот невыразимый страх!), ей не хотелось, чтобы Художник убирал руку от ее лица и отстранялся от ее уха. От его прикосновений - пусть и таких странных, пусть и в такой дикой ситуации - ей становилось спокойнее. Но через мгновение она снова осталась одна в темноте - наедине со своим ужасом, - несмотря на то, что самый нежный в мире человек находился в нескольких сантиметрах от нее.
Буря не знала, сколько времени прошло - минуты, часы... А может быть, недели. Казалось, не было ничего "до" и не будет ничего "после" - а было, есть и будет только бесконечное страшное "сейчас"... Бесконечное страшное "всегда".
Девушка почувствовала, что машина свернула с трассы и затряслась по кочкам, отчего и саму ее нещадно затрясло. Из ее глаз полились слезы. Они пропитывали платок Художника и стекали на одежду Бури, на ее руки... Неожиданно машина остановилась. В этот момент едва не остановилось и сердце девушки. Кажется, ей хотелось, чтобы эта поездка завершилась как можно скорее. Но, может быть, она была самой безобидной частью того, что ее ждало?..
Буря услышала, как Художник выходит из машины и обходит ее сзади. Отворив дверь со стороны девушки, он взял ее за запястье и грубо вытащил из салона, после чего захлопнул дверь и отпустил руку Бури.
Девушка ощутила легкий ветерок. Чувствовался горький запах полыни.
- Иди за мной. Ничего не говори. Не прикасайся ко мне. Делай все, что я скажу, - услышала она ледяной голос.
Художник вновь взял девушку за запястье и медленно повел ее за собой. Буря почувствовала, что идет твердой поверхности, не совсем ровной, несколько шероховатой - может быть, по бетонным плитам. Не имея возможности смотреть, она пыталась при помощи остальных органов чувств понять, где находится. Но она не слышала ни шелеста листвы, ни шума проезжающих - пусть и в отдалении - автомобилей, ни человеческих голосов... Только легкий ветер и горький запах полыни...
...Казалось, юноша вел Бурю за собой миллиард лет. Вдруг она ощутила, что акустика изменилась. Звук их шагов стал отражаться от чего-то, чего девушка не могла видеть. А ветер почти перестал ощущаться. Буря догадалась, что они вошли на территорию, огороженную чем-то - быть может, забором или зданиями. Вскоре Художник повернул направо и через несколько шагов остановился.
- Сейчас будет порог. Перешагни его, - произнес он.
Буря осторожно подняла ногу, задев ею порог, и переступила его. Художник, значительно медленнее, чем раньше, повел ее дальше. Сейчас акустика стала совсем другой. Каждый шаг отдавался гулким эхом. Другим было и покрытие пола, по которому юноша вел Бурю. Кажется, пол был вымощен плиткой - небольшой по размеру и местами отсутствующей. Ветер больше не касался кожи. Запах полыни почти не ощущался. Зато ощущалась сырость. Судя по всему, Художник привел девушку в какое-то здание - явно просторное и пустынное.
- Сейчас будет лестница, - сказал юноша.
Девушка покорно нащупала ногой ступеньку и стала медленно подниматься вслед за своим проводником. Страх настолько овладел ее душой, что, кажется, больше ничего в мире не осталось. Только прикосновение горячих пальцев, крепко сжимавших ее запястье, не давало Буре сойти с ума.
Вот только она не знала, насколько долгим будет подъем. Она только и слышала жесткий, ледяной, гипнотизирующий голос:
- Сейчас будет лестница... Сейчас будет ровная площадка... - затем Художник поворачивал направо, увлекая девушку за собой, и, сделав три или четыре шага, продолжал: - Сейчас будет лестница...
Только гулкие шаги, отдающиеся эхом внутри неизвестного и, кажется, бесконечного здания... Только гулкое биение собственного сердца... Иногда Буре казалось, что они не поднимаются по ступеням, а, напротив, спускаются вниз. Может быть, они идут в самую бездну?..
- Сейчас будет лестница...
...Неожиданно все ощущения в одну секунду изменились. Поднявшись на очередную ступеньку, Буря ощутила, как резкий порыв ветра швырнул волосы ей в лицо, а запах сырости сменился горьким ароматом полыни. Гулкое эхо исчезло. Преодолев еще несколько ступеней, девушка почувствовала, как ветер - гораздо более сильный, чем до начала подъема - треплет ее одежду. Поверхность под ногами была твердой и ровной.
- Сейчас будет ровная площадка, - услышала Буря голос Художника, слегка приглушенный ветром.
Сделав несколько шагов вперед, юноша отпустил ее руку. Девушка, страх которой, казалось, уже не мог стать сильнее, задрожала от ужаса, оставшись одна, без этого прикосновения, спасавшего ее от потери рассудка.
- Стой и молчи. Сколько необходимо. Скоро я скажу тебе, что делать, - сказал юноша.
Сквозь шум ветра девушка с ужасом услышала удаляющиеся шаги Художника. От мысли о том, что он оставит ее одну, ее затрясло крупной дрожью.
- Сними повязку! - услышала она крик юноши издалека.
Непослушные пальцы не сразу справились с платком. А когда девушка, наконец, освободилась от него, то в ужасе вскрикнула.
Она стояла посреди огромной крыши какого-то высокого... Очень, очень высокого здания. Впереди виднелось еще несколько зданий чуть ниже. Это был какой-то промышленный или военный объект - явно давно заброшенный. Его обступал густой лес. Большие деревья казались игрушечными с этой невероятной высоты. Они простирались до самого горизонта, небо над которым багровело в лучах заходящего солнца.
На самом краю крыши, лицом к Буре, стоял Художник. Он казался еще более хрупким, чем всегда, на фоне бескрайнего леса, бездонного неба и огромных зданий. Ветер трепал его длинные волосы, а сам он стоял, не шевелясь.
- Иди ко мне. Медленно! - крикнул он.
Буря испытала странное ощущение - такое прежде бывало лишь во сне. Иногда ей снилось, что она пытается бежать, но ноги еле слушаются и двигаются так, словно к ним привязаны пудовые гири. Так было и сейчас. Едва переставляя ноги, пошатываясь, она стала приближаться к юноше, дрожа от ужаса.
Когда она подошла на расстояние вытянутой руки, Художник сказал:
- Остановись!
Только сейчас девушка рассмотрела, насколько опасно положение юноши. Между подошвами его ботинок и краем крыши не было даже миллиметра. Он стоял на самом краю. Даже порыва ветра было достаточно, чтобы швырнуть его на десятки метров вниз.
Но, кажется, Художника это совершенно не пугало. Он смотрел в глаза девушки таким же бесконечно спокойным взглядом, которым встретил ее сегодня на своем балконе.
- Сделай это, - сказал он.
Девушка в отчаянии развела руками.
- Теперь ты можешь говорить, - сказал Художник.
- Сделай... Что? - Буря хотела прокричать свой вопрос, но от волнения с ее губ срывался лишь шепот. Тем не менее, юноша услышал ее даже сквозь шум ветра.
- Сделай мне больно.
- Как?.. - сама не понимая, что спрашивает, прошептала девушка.
- Достаточно легкого толчка, - ответил Художник. - Но это было бы слишком просто, не правда ли? Это не удовлетворит твои дикие желания. Ты мечтала сделать так, чтобы я испытал самую сильную боль, которую только возможно. Мечтала увидеть самое сильное отчаяние в моих глазах. Выпить мои самые темные эмоции так, как пьешь мою самую светлую нежность. Я подскажу тебе, что нужно сделать. Тебе нужно сказать: "Если ты меня любишь, сделай шаг назад". То, что ты увидишь в моих глазах перед этим, навсегда удовлетворит твое дикое желание, которое вышло за пределы добра и зла.
Из глаз Бури потоком хлынули слезы. Неожиданный порыв ветра заставил Художника пошатнуться, и у него из-под ног вылетел кусок штукатурки. Сердце девушки замерло. Кажется, прошла вечность прежде чем юноша снова встал прямо. А еще через несколько секунд Буря услышала, как упавший кусок со звоном разбился о бетонную плиту внизу.
Не то от отчаяния, не то от бессилия девушка упала на колени.
- Если ты любишь меня... Сделай шаг вперед, - едва не теряя сознание от ужаса, прошептала она.
- А может быть, я тебя не люблю, - удивительно спокойным голосом сказал Художник и взмахнул рукой, чтобы сохранить равновесие под очередным порывом ветра.
Слова юноши заставили Бурю испытать эмоции такой силы, с которой она не сталкивалась никогда - хотя ей казалось, что она постигла всю глубину эмоций. В них сплелась и обжигающая боль, и бесконечная нежность, и невыразимый страх... В то же время, она ощутила, словно ее окатили ледяной водой, и оцепенение покинуло ее.
Не помня себя, дрожа всем телом, девушка подползла к Художнику и схватила его за ремень, после чего с какой-то невероятной, словно стократно возросшей силой резко дернула его на себя. Юноша потерял равновесие и упал на крышу.
...Открыв глаза, Буря увидела склонившегося над ней Художника, который, стоя на коленях, шлепал ее по щекам. Откинув волосы с лица, он улыбнулся той улыбкой, которую она не ожидала увидеть больше никогда - спокойной и нежной.
- Зачем ты сделал это? - прошептала девушка.
- Я показал тебе простую вещь. То, что для тебя сиюминутная игра, может меня уничтожить, - ответил юноша.
- Я не хочу этого! Я никогда не причиню тебе боль! - закричала Буря. Девушка схватила Художника и изо всех прижала к себе. От неожиданности он упал на нее. Зарывшись лицом в его волосы, она стала целовать его, куда придется. Она испытывала дикий ужас от того, насколько темные бездны открывались порой в ее душе.
- Ты, конечно, можешь так говорить... Ведь это - лишь до следующего раза, - произнес юноша. И хотя Буря не видела его улыбку, она прекрасно чувствовала, как он улыбается.
Художник поднялся на ноги и, подав руку девушке, помог встать и ей.
- Пойдем отсюда, - сказал он. - Уже почти совсем стемнело.
Буря вцепилась в его руку. Юноша подвел ее к большому отверстию в крыше.
- Сейчас мы будем спускаться. И я рекомендую тебе не смотреть вниз. А если станет совсем страшно - лучше мы снова завяжем тебе глаза.
Сделав несколько шагов вниз вслед за Художником, девушка затряслась от ужаса. Открывшаяся ее глазам картина была кошмарной. Вниз, в темноту, уходили бесконечные пролеты лестницы, конца которым не было видно. Но самое страшное - их ширина составляла не более полуметра, а перила отсутствовали вовсе!
- Как же мы пойдем?! - в страхе воскликнула Буря.
- Ты думала, что никому не веришь. Но ты ведь верила мне, когда поднималась сюда с завязанными глазами. Тебе было достаточно для этого держать меня за руку. Вот и теперь верь мне. Как видишь, это совсем не сложно, - с этими словами юноша нежно поцеловал ее пальцы.
Девушка, словно загипнотизированная, стала спускаться вслед за Художником. Она не чувствовала страха. Она не боялась упасть. Кажется, она даже ничего не видела, словно на ее глазах снова был платок. Она чувствовала только руку Художника в своей руке - и этого ей было достаточно, чтобы преодолевать ступень за ступенью.
...Когда двое вышли из здания, на небе, почти совсем темном, показался молодой месяц. Юноша с девушкой двинулись по бетонным плитам прочь от здания и через некоторое время подошли к белевшей в темноте крошечной машине.
Оказавшись на заднем сидении, Буря прижалась к Художнику и уткнулась в его плечо. Он нежно обнял девушку, сказал что-то водителю, и тот повез их в городок. Девушка не то проваливалась в сон, не то бодрствовала. Она с трудом осознавала происходящее. Закрыв глаза, она ничего не чувствовала, кроме тепла того, кто был рядом с ней.
...Буря не помнила, как они вышли из машины. А когда они поднимались к Художнику на второй этаж по скрипучим деревянным ступеням, иногда ей казалось, что она всё еще идет с завязанными глазами куда-то вверх на крышу неизвестного здания...
...Когда девушка окончательно пришла в себя, то обнаружила себя на балконе Художника. Она лежала на диване, укрытая спальником. Юноша сидел на табуретке рядом и курил. В раскрытом окне за его спиной виднелся молодой месяц.
- Откуда ты узнал, что происходило в моей душе? Ты умеешь читать мысли? - спросила Буря.
- Я не умею читать мысли. Но я слишком хорошо умею чувствовать.
- А ты... Действительно не любишь меня? - тихо спросила девушка.
- Иди ты к черту, - засмеялся Художник и нежно поцеловал ее.