К краю невесомого облака вышел ангел. Обыкновенный сияющий нимбом ангел. Словно из пара вылепленные крылья. Светящийся ореол вокруг головы. Неземной чистоты белоснежный хитон. Благородное прекрасное лицо, какое не встретишь у человека. И грустные добрые глаза. Взглянул он вниз, на землю, на людей.
Люди занимались своими обычными делами. Убивали друг друга по нелепым поводам и абсурдным причинам. Шла очередная война. Какое-то время смотрел на это ангел. Спокойно и как будто равнодушно. А потом вдруг поморщился. Умиротворённое величественное его лицо на мгновение сморщилось в гримасу. С отвращением плюнул вниз. На землю, на людей. И не в силах более смотреть, опечаленный удалился вглубь своего облака.
Плевок же, сорвавшись с ангельских уст, маленьким сверкающим бриллиантом полетел вниз. Стремительно, как микроскопическая звёздочка, рассекая недавно образовавшуюся радугу, капелька слюны попала в место под названием Косово. Где как раз в разгаре был, так называемый, Балканский конфликт. Югославия благополучно распалась на терзающие друг друга части. Сербы, хорваты, албанцы. Православные, католики, мусульмане. Убивали и погибали. В большинстве случаев сами не зная за что.
Боец UCK Ахмед Драганович прочёсывал местность. Это был обычный обход. Бои шли с переменным успехом. В последнее время удалось оттеснить сербских боевиков. Однако всё равно с лёгкостью можно было нарваться на снайперскую пулю. К тому же в округе жило ещё немало сербов. Так что победу нельзя было считать полной. "Когда ни одного серба не будет на нашей земле, тогда мы добъёмся своего", - так думали албанцы. Так же думали и сербы, только относительно албанцев.
До его уха донёсся шорох. Указательный палец по инстинкту обнял курок. Ахмед направился к месту, откуда доносился звук. Постоянное нахождение на краю жизни и смерти развило в нём новые качества. Как зверь, Ахмед умел чувствовать опасность, приближение врага. Как зверь, научился и расправляться с жертвами. Без жалости, снисхождения и прочих глупых человеческих выдумок. Они - другие. Враги. Одно слово, сербы. Для кошки мышиные чувства - ничто. Убийство стало нормальным и обыденным явлением. Уже успели погибнуть брат Ахмеда и его племянник. Успел и он убить. Пять человек благодаря ему расстались с жизнью.
Незамеченным Драганович наблюдал за целью. Чумазый подросток. Почти что мальчишка. Серб - это сразу видно. По тому, как крадётся, как одет. На нём была слишком большая для него форма югославской армии с характерным флажком на рукаве. Что он здесь делает? Наверняка, разведчик. Наводит их миномёты или просто вынюхивает. Что ещё ему тут может понадобиться? Ведь он - серб. Хорошего от сербов ждать не приходится. Ахмед вышел из укрытия. Мальчик вздрогнул. Бежать было поздно. Он понимал это. Дуло автомата смотрело прямо на него. Стоило бы ему только дёрнуться - последовал бы выстрел. Какое-то время они глядели в упор друг на друга. В глазах одного застыл испуг. Глаза второго были холодны, скорее презрительны, чем ненавидящи. Серб и албанец. Два смертельных врага. Не важно, что одному из них едва ли было больше пятнадцати. Они оба прекрасно осознавали, что должно последовать.
Мальчик молчал. Перспектива была очевидна. Взаимная слепая ненависть не разделяла людей на женщин и детей. Есть только сербы и албанцы. Свои и чужие. Он был "чужим". И должен был умереть.
Ахмед точно знал, что он будет делать. "Сербов здесь не должно быть". Ради этого они воевали. Ради этого гибли его братья. Никакой пощады и сострадания. Мышиные чувства в расчёт не идут. Он прицелился получше, подвёл мушку к курчавой голове. Всегда старался убивать с первого выстрела. Возни меньше выходит. И тут как будто что-то переключилось, всё в нём перевернулось.
Маленькая капелька упала ему на затылок. Должно быть, грибной дождь. Ведь небо то ясное. Его указательный палец, обхвативший курок, рефлекторно дёрнулся. Совсем чуть-чуть. Недостаточно для того, чтобы сработал спусковой механизм. Его словно озарило. Будто чья-то всесильная рука сжала с силой его сердце. На мгновение, а потом отпустила. Отчего сердце заработало быстрее, забилось так, как оно никогда раньше не билось. В памяти его почему-то всплыло давно забытое. Фрагменты из счастливого детства. Из времени, когда все они, сербы и алабанцы, жили вместе. Вспомнилось то, как они мальчишками, православные и мусульмане, бегали купаться на реку, берега которой теперь были перепаханы воронками от взрывов. Как иногда он, захваченный дождём, заходил в гости к знакомым сербам, как его угощали, как ничтожна и незаметна была в те годы эта ставшая сейчас столь существенной разница между ними. Это всё из-за дождя. Это он принёс эти воспоминания. Ахмед вспомнил себя ребёнком. В какой-то момент ему даже показалось, что этот мальчик, стоящий под его прицелом, это он сам и есть в таком же возрасте. Впечатление было настолько сильным, что ему даже пришлось зажмуриться в попытке побороть нахлынувшее наваждение. Он не мог выстрелить. Убить его - было всё равно что убить собственное детство. Всё равно что стрелять в самого себя. И было стыдно, и неловко от всего этого.
Ахмед опустил автомат. Жёсткие его черты смягчились. Насколько позволял груз прожитого и пережитого. Что совсем уж невероятно, даже попытался улыбнуться. Выразительно мотнул головой. Слова были не нужны. На войне в них нет смысла. Серб пошёл сначала не спеша и, постоянно оглядываясь - могли и в спину выстрелить, затем, осмелев, пустился со всех ног. Даже не думая о том, чтобы поблагодарить. В конце концов его всего лишь не убили, когда была возможность.
Драганович сам не понимал, что с ним произошло. Год назад он вступил в UCK. За это время он убил пять человек. Случалось стрелять и в женщин, и в детей. Никогда он ничего не испытывал к ним. Ведь они - чужие. Враги. Что же случилось? Он изменился. Ахмед уже не мог убивать с прежним равнодушием. Теперь каждый раз, когда он спускал курок, ему казалось, что он стреляет в самого себя.
И вот, в прекрасный солнечный день, в день, который мог бы быть счастливым, если бы люди зачем-то его не испортили, Ахмед Драганович, убивший семь человек, приставил дуло автомата к горлу и застрелился. На этот раз, когда он нажимал курок, у него был равнодушный холодный взгляд. Это был прежний безжалостный Ахмед Драганович, только убивал он самого себя.