Бесполезно выискивать в "Одноклассниках" Надьку... Она погибла в 1979-ом.
И Сашку Смехова в Интернете не найти... Умер в 82-ом.
А они были...
Были в моей жизни...
...........................
Андрюху покусала собака. И джинсы американские "ли-купер" порвала. Животное.
- Линда, Линда! - звавла Надька свою кошку. Была тогда среди центровых мода такая, давать кошечкам и собачкам клички по именам поп и рок-идолов. Вот у Панова был кот Элвис. Надька кошку свою именем жены Пола Маккартни назвала. А у кого-то из ее друзей собаку кликали Наркотиком. "Наркотик, Наркотик, иди сюда!"
Андрюха рыскал по деревне Красницы, разыскивая улицу "Береговую" дом сорок, да заплутал. Была жара. Водка в портфеле нагрелась, да и пачка сибирских пельменей уже представляла из себя единый раскисший комок. Этакий большой теплый пельмень из маленьких слипшихся пельмешечек. Заплутал. А тут услыхал это Надькино - Линда, Линда, - ну, и бросился через чей-то огород на голос подруги.
И тут собака не ру, как выскочит, как выпрыгнет из своей злобной конуры! И порвала джинсы. И ляжку прокусила - сволочь!
Вообще, Надька была женой Гены Зайцева.
Семнадцатилетняя жена и семнадцатилетняя мать.
Ранняя взрослость ей шла. Cela а celle-ci allait et lui convenait...
Она не была красива. И мальчишка-муж, который женился на ней практически будучи еще десятиклассником, по бедности не мог достойно содержать ее. Но у нее был вкус, который возмещал дефицит дорогих вещей гардероба, а ее умные глаза были центром ее лица, и когда она общалась с умными людьми, то начинала светиться и становилась красавицей.
А Генка никогда не был умным, хотя и крутился всегда подле интересных людей. Оттого и Надя не была ему верна.
Она была хозяйкой настоящего салона. Да-да! Именно хозяйкой настоящего салона, где собирались интереснейшие люди Ленинграда, кому было по восемнадцать, девятнадцать и по двадцать пять. И ничего смешного тут нет, если подумав хорошенько, вспомнить прочитанное хоть бы и у Льва Толстого... А по сколько лет было светским львам и бретерам петербургской лейб-гвардии Николя Ростову, Долохову, Анатолю Куракину? В том -то и дело, что им тоже было по восемнадцать и по девятнадцать.
При минимуме затрат и при острейшем дефиците квартирных возможностей, Наде удалось сделать непостижимое. На протяжении двух лет, покуда она не вышла замуж за нашего москвича Сережку Краевского и не укатила с ним в Москов-сити, Надя ежевечернее принимала гостей в своем салоне на... на лестничной площадке обычной блочной пятиэтажки. Спросите, почему на лестнице? Да, потому как в крохотной хрущевской квартирке кроме юного мужа Гены, жили еще и его родители - Борис Васильевич и Татьяна Ивановна Зайцевы, а также старший брат мужа - Володя, и Надина с Геной дочка Сашенька. Негде там было салоны устраивать.
Собственно, все расходы по приему гостей, сводились к закупке дешевых в те времена кофе и сахара. А сигареты, все приносили свои... Главным в этом Надином салоне был не интерьер и не мебель, а перманентная беседа и искрящееся остроумие, на которые она так умела провоцировать.
Лестничная площадка умещала выносимый на нее детский столик, который использовался и как ломберный для игры в преферанс, в тысячу и в Кинга, а также для сервирования на нем кофе, (а в иных случаях и водочки)... Гости рассаживались на маленьких, выносимых из квартиры табуретках, а кому их недоставало, садились прямо на ступеньках лестничного марша. В другой раз в салоне собиралось и до шести-семи человек. Курили, пили кофе, разговаривали.
Соседи не роптали. С соседями просто повезло. В квартире напротив Зайцевых, жила бабушка, одна воспитывавшая длинного оболтуса-сироту Сашу Смехова. Саша и сам частенько присаживался за ломберный кофейный столик. Такой несуразный - высоченный двухметровый громила на маленьком детском стуле, он был забавен и вызывал у Нади приступы остроумия. Сверху над Зайцевыми снимали квартиру две самые настоящие валютные проститутки, которые водили своих клиентов прямо сквозь интерьер Надиного салона. И так случалось, что порою, подвыпивший английский моряк задерживался на лестничной площадке, заинтересовавшись и игрой и обществом. Проституткам тоже не резон было жаловаться на толпящуюся на лестнице молодежь, наоборот, частенько выскакивали они к народу, кофейку попить, поболтать, сигаретку стрельнуть.
Ну, а выше проституток, жили только голуби, что на крыше, да и Бог, что на небе.
На четвертом курсе, когда Жорка женился на своей Оленьке, Андрюха совершенно естественным образом от Жорки отдалился. Теперь уже неудобно было каждый вечер приходить к нему, потому как Жоркины вечера были заняты молодой женой. Теперь и по утрам Жорка не звонил Андрюхе, уточняя, во сколько им следует встречаться возле несуществующей уже станции метро Дачное, чтобы вместе ехать на занятия... Потому что на занятия Жорка теперь ездил с Олей. Она тоже поступила в ЛИИЖТ и училась на два курса младше по специальности Пэ-Гэ-Эс...
Вот и отбившись от Жорки, Андрюха прибился к Надиному салону.
Может оттого потом ревнивый Жора и невзлюбил Надю?
Или из-за Краевского?
А Краевский откровенно просился, чтобы Андрюха привел его в Надин салон.
Просился.
Просился, и был приведен.
И что? Пустили козла в огород?
Типа того... Если предположить, что капуста сама имеет намерение быть потоптанной и поеденной.
Однако, по порядку:
Серега Краевский был очень похож на своего отца. А отец у Сереги был начальником знаменитой "десятки", управления "10-а", по сути - министерства специального строительства, что сооружало все секретные бункеры для Кремлевского руководства, секретные линии метро в Куйбышеве и в Москве, строило подземные заводы и пусковые шахты для стратегических ракет и всю подобную штуковину. В общем, крупнейшим начальником был Серегин отец, а сына прислал учиться из Москвы в Питер, в общагу. Не смотря на то, что в столице жили Краевские в огромной министерской "сталинке" на Аэропорте, а ВУЗ соответствующего профиля в Москве тоже имелся, ничуть не хуже ЛИИЖТа. Но были у Николая Сергеевича Краевского на то свои резоны. Уж больно нерадив был в учебе шалопай и балбес Серега, настолько нерадив, что папочка пожелал сдвинуть парня с глаз долой подальше, но с гарантиями, что институт в Ленинграде тот обязательно закончит. Так сложилась судьба старшего Краевского, что в Ленинграде его очень хорошо знали и помнили. В том числе, и в ЛИИЖТе. Во время войны Николай Краевский был одним из главных руководителей строительства оборонных сооружений блокадного Ленинграда. Строил Дорогу жизни. Возводил убежища, восстанавливал разрушенные мосты, начинал строить Питерский метрополитен. Поэтому, в институте нашем к персоне Краевского-старшего относились с трепетным пиететом. Поговаривали, что, отдавая сына на учение в ЛИИЖТ, Николай Краевский выдал нашему зам-декану своеобразную "лицензию на убийство сына", то биш, разрешил драть засранца Серегу, как сидорову козу, лишь бы только тот учебу не бросил и любой ценой дополз до диплома.
Серегу и взаправду драли. Но обернулось это тем, что уверенный в своём гарантированном финише, он всю дистанцию от первого до пятого курса так манкировал учебным процессом, что к защите диплома приехал с десятью или более несданными экзаменами и зачетами. Андрюха своими собственными глазами видел, как перед защитой дипломного проекта, когда зачетные книжки нужно было сдавать в учебную часть, декан факультета Никитин своею рукою сам вписывал смиренно стоящему рядом Сереге в его зачетку недостающие там экзамены и по ТОЭ, и по сопромату, и по строительной механике, и по иным дисциплинам, которые Серега аррогантно презрел в своем высокомерном величии непростого, но блатного студента.
Андрюха давно слыхал легенды о том, что замдекана Белецкий, после утренних звонков из столицы якобы ездил в общежитие на улицу Братьев Васильевых и там пинками будил проспавшего Серегу, что всю ночь напролет пил пиво и играл в преферанс, будил его, бил ему морду и гнал на вторую пару лекций. Сам Серега этого не отрицал, и даже не без гордости подтверждал такие факты, ведь не к каждому студенту приставляют такого дядьку-денщика что в ранге заместителя декана!
Вот, как-то уже в самом конце пятого курса, перед защитой, сидели они в дипломном зале Николаи... Ударение в слове Николаи делается на последней букве "и", но не краткой "и", а обычной. Потому что зал этот назван в честь ученого по фамилии Николаи, работавшего в ЛИИЖТе, когда тот был не ЛИИЖТом, а Александра Перваго Институтом Инженеров Путей Сообщения. И фамилия Николаи - это фамилия французская, поэтому и ударение в ней на последнем слоге.
Итак, они сидели в зале Николаи. Серега Краевский, Жорка Дружининский и Андрюха Лебедев. Сидели и играли в преферанс. Андрюха еще и магнитофончик принес. Играла музыка, раздавались картишки, брался прикуп, сносились "в понос" фоски, писались пуля и гора. Ну, тут кто-то из радевших в зале заочников, сбегал в деканат с доносом на развлекавшихся друзей, мол мешают процессу. И когда разъяренный Белецкий ворвался в дипломный зал, Андрюха едва успел выключить магнитофон, а Жорка - накрыть карты чертежом какого-то арматурного узла.
- Лебедев, Краевский, Дружининский, за мной в кабинет, - задыхаясь от гнева, крякнул Белецкий.
Шли молча.
Один пролет деревянной лестницы вниз, потом по коридору до черной лестницы, потом два марша вниз на второй этаж, там налево, и через приемную налево в кабинет Белецкого.
Вошли, встали в ряд. Справа-налево: Краевский, Дружининский, Лебедев...
Встали.
Белецкий, как только друзья вошли, весь в красномордой суетливой решимости вскочил и обежав массивный письменный стол, рванул сперва к Краевскому.
Андрюха не смотрел, но слышал, как две самых звонких оплеухи, сопровождавшиеся смачными матерными выражениями, запечатлелись на лице крайне правого в шеренге.
Жорку содрогался в потугах едва сдерживаемого им смеха. А Андрюха, вспотев, все думал, - будут и нас с Жоркой бить ? Или не будут ?
Их бить не стали.
Удовлетворившись еще двумя тычками больших кулаков по Серегиной физии, Белецкий запыхался, и с одышкою вернулся на свое замдекановское место.
И даже Андрюхе стало смешно от такой небывальщины. Все знали, что на них в министерстве уже разнарядка, как на испеченных инженеров лежала.
- Сниму всех со стипендии, - продолжал рычать краснорожий Белецкий.
Жорка еще пуще зашелся смехом, и даже всхлиповавший до того Серега, тоже начал весело повизгивать, - стипендию осталось получать всего один месяц, а там отпускные, да подъемные...
- Родителей вызову, вон! - заорал Белецкий, швыряя чем-то в Краевского. Метил в Серегу, а попал в портрет Ленина.
Пригнув головы, друзья выскользнули из кабинета.
- Ну, блять, ты и мудак, - сказал Жорка Сереге, - из-за тебя, блять, такого страху натерпелся...
Пошли сперва в Николаи. Там собрали шмотки, и уходя, Жорка сказал, чтобы все слышали, - доносчиков потом всех отмудохаем...
Выйдя на ласковый Московский проспект, повернули сразу к Сенной. А там пивбар - "Старая застава". Туда Белецкий не заявится.
***
Итак, собака прокусила Андрюхе ляжку, и джинсы "Ли-Купер" ему порвала.
Зато, он нашел и улицу Береговую, и дом сорок, и Надюшку с ее кошкой Линдой.
Надя была гостю рада.
На лето ее гостиная переместилась сюда - в деревню Красницы.
Сюда теперь приезжали и Серега Краевский, и Сашка Смехов, и клавишник группы "Россияне" Азаров, и Юрка Ильченко из "Машины Времени", и Вовка Глацин из группы "Аврора". Салон Нади Золотовой теперь сиял своим золотом на бережку одноименной с деревней речки Красницы.
Ездили все, а приревновал не ревнивый до той поры муж Генка одного Андрюху.
Странно это было.
Как-то подошел к Андрюхе после кино... А в клубе этой деревеньки смотрели они, очень, кстати говоря, любимый Серегой Краевским фильм "Небо над головой", где про французский авианосец Клемонсо... Так вот, подошел муж Гена к Андрюхе и говорит, - ты уезжай в Ленинград и не езди больше сюда.
Андрюха удивился и спросил, - а что так?
- А так надо, - сказал Гена и сделал умное лицо.
Ну, надо, так надо! Тем более, что как раз приспела пора срочно доделывать дипломный проект. Уже июнь был в разгаре, до защиты оставались три-пять дней... Андрюха погрузился в чертежи, а Генка, аккуратно приходил по соседски к нему каждый вечер и проверял, не уехал ли Андрюха в Красницы? К Генкиной жене Надюше... Сам Гена не ездил, потому как учился в судостроительном техникуме и сдавал в это время сессию. Вобщем, караулил потенциального любовника жены в Ленинграде.
И прокараулил его в деревне Красницы.
Потому как Серега Краевский за диплом не радел - ему чертежи преподаватели кафедры тоннелей делали, хоть на выставку - как образец. Ну, и сам Серега поэтому оттягивался - поправлял здоровье на природе. Потому как однажды, Андрюха, по его просьбе ввел Серегу в салон Нади Золотовой.
В июле, когда все защитились, Серега нам объявил, что Надя разводится с Геной, и что они с ней женятся.
Борис Васильевич Зайцев потом обрушился с упреками на Андрюху.
- Зачем ты привел в наш дом этого сального Краевского?
Ничего себе!
С чего он сальный?
***
Потом Надя переехала к Сереге в Москву.
Сашку свою, естественно, забрала. Генка от дочки письменно отказался, и Сережка записал Сашеньку на себя.
А вот кошку Линду Надя оставила в Питере. Генке мужу бывшему своему.
Кстати...
Однажды Андрюха с Жориком ехали в институт...
Хотели по наивности успеть к первой паре. Тогда ректорат моду такую взял, фамилии опоздавших записывать и сообщать в деканаты. Для этого при входах специальных дежурных из числа комсомольского актива выставляли. Но активисты особенно не зверствовали и верили на слово, когда Андрюха назывался всеми известными ему фамилиями ученых, политиков и рок-музыкантов. А когда фамилии эти закончились, стал называться именами Жоркиных друзей детства с Подъездного переулка, потому как Жорка часто про них рассказывал, и Андрюха запомнил: Енин, Чахлый, С.И.Иванов...
Вобщем, уже выходя наверх на станции Площадь Мира, друзья поняли, что к первому часу первой пары они не поспевают. А там что делать ? По коридорам сорок минут ошиваться? Ну, и как-то автоматически, как-то синхронно, пошли во двор углового дома переулка Ефимова, где еще был на углу ресторан Балтика, пошли во двор - кота ловить.
Зачем ловить кота?
Когда ты учишься на втором курсе института и когда тебе уже не десять лет... Поди, спроси теперь Жорку Дружининского - он миллионер, гендиректор и хозяин крупнейшего строительного треста - спроси у него, зачем ловить кота? Ведь это его идея была тогда. И на его бутерброд с колбасой кота во дворе приманивали...
Кота ловили минут тридцать, не меньше. Это только так думается, что коты все такие ласковые и просто мечтают быть пойманными и посаженными в студенческий портфель... На самом деле Жорке этот кот все руки исцарапал, а Андрюху, когда его в в портфель засовывали, по лицу когтями цапнул - зараза.
Но все-таки, как ни крути, а человек это царь природы, и кота Жорка с Андрюхой словили. Словили и в портфель Андрюхин посадили.
Первая пара была математика.
Доцент Киселев читал теорию вероятностей.
Поспели с котом ко втрому часу.
Пришли в аудиторию. Большая такая аудитория на третьем этаже в главном корпусе. С партами, как в кинотеатре ряды, чем дальше от доски, тем выше и выше. Не амфитеатром, как в Ленинской, а просто с подъемом пола.
Сели позади.
Ну...
Терпеть возможности нету никакой.
Как только лекция началась, так кота Андрюха и выпустил.
Бешеный кот выпрыгнул, вскочил на парту... и подрал прямо по столам, подрал задравши хвост. Девки начали визжать - кот ведь и по спинам, и по тетрадям, и по конспектам скакал.
В аудитории визг. Киселев мел выронил. Встал, как солдат, в сердце которому свинец прилетел, задумался, и вдруг, ничего не говоря, вышел в коридор и дверь за собою прикрыл.
Лекция была сорвана.
- Он в деканат пошел, - вслух высказал свои соображения Жорка.
- Нас заложат, - сказал Андрюха.
- Вас заложат, но не я, - сказал сидевший рядом Витя по кличке Куб.
Но не заложили.
Чудом не заложили. Потому как доцент Киселев в деканат не пошел, он просто постоял на лестнице покурил три минуты, потом вернулся и дочитал лекцию.
***
А в Москве, на большом квадратном метраже министерской квартиры Краевских, Надя открыла свой салон уже со столичным размахом.
Теперь к ней, уже не на лестничную площадку четвертого этажа хрущевской панельки, а на сорокаметровую кухню министерской сталинки, стали приходить интересные москвичи. Панов, Харитонов, Мунипов...