Левицкий Андрей : другие произведения.

Нашествие-1.5 (финал)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.79*7  Ваша оценка:

  Глава 5
  ВЫСТРЕЛ В ТЕМНОТУ
  
  I
  
  Одно Кирилл знал точно: сбежать надо как можно быстрее.
  Только пока было непонятно: как?
  Стук камней, окрики, шум шагов и лязг затворов разносились над Красной площадью. Под длинным навесом, где находился Кир, прямо на мостовой двумя рядами лежали матрацы, а на них - раненые варханы. Некоторые спали, кто-то чистил оружие или точил нож, другие, собравшись кружком, играли в кости на расчерченных ромбами досках.
  От пролома между Спасской башней и Мавзолеем вереница рабов тащила камни, из которых вокруг лагеря складывали стену. Кир мысленно называл их именно так - "рабами", а не "пленниками". На всех были кожаные ошейники, да к тому же за ними наблюдали надсмотрщики.
  Насколько Кирилл мог судить из-под навеса, стена высотой по грудь шла большим овалом. С внутренней стороны вдоль нее стояли стулья и табуретки, притащенные из окрестных домов, из Кремля и превратившегося в развалины ГУМа. Из-за этой стены удобно отбивать атаки противника... который вряд ли теперь появится. По крайней мере в таком количестве, чтобы всерьез рассчитывать на захват лагеря.
  Кирилла уже почти не знобило, руки не тряслись - благодаря варханским микстурам организм справился с отравлением. Он поправил грязноватое одеяло, пытаясь улечься поудобнее на матрасе, повторяющем изгибы мостовых камней. На нем были чужие штаны и рубаха, а плащ с кроссовками куда-то подевались, зато возле матраса лежали легкие кожаные мокасины. Рассчитывать на то, что маскарад продлится долго, не приходилось. До сих пор помогало то, что на Делегатской он дыхнул газа, и первые пару суток ему было совсем плохо, гораздо хуже, чем в доме бабки Пани, во время приступа "акклиматизации". Два дня Кирилл лежал пластом, и никто не пытался с ним заговорить - но теперь вполне могут, и тогда конец.
  Варханов в лагере было несколько сотен, отсюда во все стороны разъезжались патрули, обозы с припасами под охраной. Над остатками Спасской башни торчала высоченная мачта семафора, иногда он начинал полыхать ярким светом, посылая во все стороны сигналы. Кирилл уже научился определять офицеров, которые сменили плащи на кители с красными полосками, вшитыми в рукава на предплечьях. Как правило, полоска была одна, реже - две, и всего пару раз он видел людей с тремя. Примерно на десять-двенадцать рядовых приходился один однополосочный, которых Кирилл окрестил сержантами, а какое соотношение простых бойцов к двух- и трехполосочным, он разобраться пока не мог.
  Один из игроков в кости перехватил его взгляд, махнул рукой и что-то произнес, приглашая присоединиться. Остальные уставились на Кира. Он покачал головой, замычал неразборчиво. Прижал ладонь ко рту, развел руками и отвернулся.
  Ближе к Лобному месту лежали мешки с цементом, четверо дюжих рабов под наблюдением молодого вархана, сидящего на камнях с "калашом" в руках, замешивали раствор в железной бадье, другие ведрами разносили его вдоль стены. За их работой наблюдал, заложив руки за спину, высокий чужак, из-за плеча его торчал ствол электроружья.
  Только высшие чины носили такое оружие. Все офицеры в лагере были смугловатыми брюнетами, с узкими глазами и стальным отливом волос. Среди рядовых смуглые попадались реже, больше половины - люди различной внешности, блондины, брюнеты, рыжие и шатены, худые и полные (хотя настоящих толстяков Кир не заметил ни разу), высокие и нет. Скорее всего, это его и спасало: он немного смахивал на варханов, но не так чтобы очень, и если бы орда состояла только из смуглых, Кира бы почти сразу раскусили бы.
  А еще среди чужаков было довольно много женщин, хотя одевались они как мужчины, повадки имели похожие, так что отличал он их не всегда.
  На другом конце навеса показался доктор. Его сопровождали двое помощников в шароварах и грязно-серых фартуках, натянутых прямо на обнаженные торсы, мужчина и женщина. Он - угрюмый бородач, она - наголо обритая и с татуировкой, которой щеголяли многие раненые, -глазом со зрачком-спиралью. Такие наколки были на спинах, на груди, на запястье или предплечьях, а у медсестры она украшала темя.
  Дородный доктор, высокий и широкоплечий, с большим мягким лицом и большим животом, в халате с меховой оторочкой, круглой кожаной шапочке и мокасинах, медленно двигался по проходу между матрацами. На шее его была цепь с треугольным медальоном. Помощники шли немного сзади и по сторонам, она держала поднос со стаканами, полными какой-то бурды, он нес изящный стул с изогнутыми резными ножками, явно очень дорогой - из Кремля, не иначе. На плече медбрата висела кожаная сумка.
  Доктор относился к четвертой, самой малочисленной категории обитателей лагеря. Рядовые бойцы, офицеры, рабы и вот эти, как их назвать... ученые. Их было всего трое, они носили халаты и круглые шапочки, и цепи с большими треугольными медальонами.
  Статус ученых был непонятен. Вчера Кир видел, как на площади разбирали большую катапульту, и работами руководил один из них. Он бегал, раздавая приказы, кричал на варханов и размахивал руками, и они вроде бы слушались его, занятые катапультой бойцы выполняли указания... но вдруг офицер с двумя полосками ударил его, да так, что ученый упал и встал не сразу.
  Да и этот доктор со своими помощниками... Они его слушаются, выполняют любой приказ, но не чудится ли Кириллу презрение в их глазах? Хотя, с другой стороны, ученые - не рабы. Ошейников у них нет, а свобода передвижения есть, и ночуют они не в дощатых загонах, как все пленники-москвичи, и едят не баланду, которую тем варят дважды в день.
  Доктор останавливался возле раненых, говорил с ними, женщина подавала стакан с подноса, в некоторые он добавлял что-то из мешочков, висящих у него на поясе. Варханы брали стаканы охотно, выливали в горло мутную жидкость, ахали и охали, кто-то после этого сразу откидывался на спину, кто-то принимался массировать грудь или тереть шею, а один, с перебинтованной рукой, даже попытался встать, но помощники доктора быстро и довольно грубо уложили его обратно.
  Кирилл был уверен: тогда, после боя, бойцы не обыскивали его, потому что на нем был офицерский плащ. Возможно, в том отряде не осталось ни одного офицера, а рядовые не рискнули копаться в рюкзаке на его спине? Ну а позже его не раскусили именно благодаря этому доктору, который прикрывал Кира в лазарете, который как-то так все повернул, что никто, включая помощников, не заметил, что на теле раненого нет татуировок, в том числе небольшого овала со спиралью, украшавшие запястья, кажется, всех варханов.
  Раненый, лежащий через проход прямо напротив Кирилла, громко застонал. Кир и раньше обратил на него внимание - боец явно нуждался в скорой медицинской помощи, он часто вскрикивал от боли, метался и дергался на матраце. Никто из соседей не обращал на него внимания, только иногда игроки в кости поглядывали с досадой, будто он мешал им. Да и на лицах проходящих мимо чужаков, когда они изредка бросали взгляд на лежащих под навесом, не было сочувствия, участия, сострадания - только равнодушие. Или презрение. Может, в орде считают, что плох тот вархан, который позволит себя ранить? И чем сильнее ранение, тем хуже боец?
  Доктор с помощниками подошли к мечущемуся в бреду раненому, на одеяле которого в нижней части проступило пятно крови. Доктор отдал несколько приказов - медбрат, поставив стул, поспешил назад по проходу, а женщина с недовольным видом подошла к Киру и опустила поднос на камни возле его ног. Грудей у нее почти не было, будто с детства их крепко перетягивали повязкой, чтобы не росли. Медсестра показала на стаканы и презрительно бросила Кириллу несколько слов. Он молчал. Оправив фартук, она пошла вслед за ушедшим напарником. Ягодицы под грубыми шароварами были крепкие и тощие, даже костлявые - не женщина, а тренажерная доска какая-то.
  Проводив помощников взглядом, доктор переставил стул поближе к Кириллу. Сел и, склонившись ниже, отчетливо произнес:
  - Артем.
  Треугольный медальон на его груди был размером с ладонь, на медальоне - глаз внутри свернувшегося овалом змея, который кусает самого себя за хвост.
  - Артема, - повторил доктор, внимательно глядя в глаза Кира. - Ар-те-мей Азенбаг.
  - Что?! - прошептал Кирилл хрипло и смолк. Сказать, что он удивился - значило обозвать Эверест холмом. Он просто офигел, охренел по полной программе. Замер, разинув рот и выпучив на доктора глаза. Этот веснушчатый толстяк только что назвал имя и фамилию олигарха!
  Доктор, увидев его реакцию, разволновался. Он задышал громче, потер руки. Быстро оглянувшись, сунул Киру стакан с подноса и сказал:
  - Здаро.
  Потыкав Кира пальцем в грудь, настойчиво повторил:
  - Здаро!
  - Я не Здаро, - прошептал Кир, машинально поднося стакана к губам.
  - Пай.... Пей! Здаро!
  Вархан прижал ладонь к донышку стакана и резко наклонил его, заставив Кира залпом выпить содержимое.
  В голове вспыхнуло солнце. Свет полился из глаз, сделав все вокруг очень четким, ясным, отчетливо видимым. Жидкость раскаленной до звездных температур плазмой стекла по пищеводу в желудок, где вспыхнул костер ?- сотни, тысячи ревущих костров... Вспыхнули и погасли. И солнце в голове погасло, но свет его не исчез. Сознание прояснилось, звуки стали громче, краски насыщеннее, мозг заработал как новенький, хорошо смазанный мотор.
  - Кир, - негромко произнес Кирилл, ткнув себя пальцем в грудь.
  - Кыр, - сказал доктор. - Кыр здаро.
  "Здоров" - понял Кирилл. Он хочет сказать, что я уже здоров. Или просто так здоровается?
  - Ар-те-мей, - сказал доктор. - Был знат Ар-те-мей Азенбаг? Лазарич?
  - Артемий, - поправил Кирилл. - Артемий Лазаревич.
  - Лазарич! Был знат Лазарич?
  - Да, я его знал.
  Глаза доктора блеснули, он наклонился ниже, внимательно слушая.
  - Кыр был знал Артемий, - раздельно повторил Кирилл. - А ты... Имя? Как звать? Я - Кир, ты?.. - украдкой оглянувшись, он коснулся пальцем груди доктора и сразу убрал руку. Я - Кир, ты...
  - Явсен, - сказал доктор и добавил что-то вроде "пеор" или "пеон". Не то фамилию назвал, не то свое звание.
  - Явсен Пеор? - переспросил Кир. - Ты - Пеор?
  - Пеон, - поправил доктор. Он похлопал себя ладонью по груди, повторив несколько раз: "Явсен... Явсен...", затем потыкал пальцем вокруг, говоря: "Пеон, пеон, пеон..."
  Кирилл понял это так, что "пеон" - не фамилия или второе имя Явсена, а звание, должность или статус, и в лагере есть другие пеоны. То есть - ученые?
  - Можно мне еще? - спросил он и потянулся к стаканам на подносе, но доктор отвел его руку. Потер ладонью выпуклый лоб, пошевелил губами и спросил:
  - Где Артемей Лазарич? Кыр знат где Артемей?
  - Кыр знат, - ответил Кирилл. - Зачем Явсену Артемий?
  Доктор замер, уставившись на него. Снова пошевелил губами и забормотал:
  - Беда... опасно... важно... Важно! - он кивнул. - Много. Много важно Артемей. До Артемей. Идет до Артемей. Кыр идет Явсен до Артемей? Помоч. Помоч Явсен до Артемей. Будет вод... - он насупился, пытаясь подобрать слова. - Бузбарос ест вод! Вод... - Явсен широко развел руками. - Вод! - ткнул пальцем в змею на своем медальоне. - Бузбарос. Вод - Змля. - Он показал одну ладонь, затем вторую. - Вод - Териана. Териана, Змля - быхх! - Явсен свел ладони вместе, потер ими друг о друга. - Змля, Териана. Беда! Помоч!
  Доктор снова оглянулся, когда на другом конце прохода появились его помощники с носилками.
  - После. - Он похлопал себя ладонью по губам. - Явсен здес после.
  Помощники быстро приближались, доктор начал привставать, и Кир спросил шепотом:
  - А мои вещи? Рюкзак... - он руками изобразил рюкзак, показал себе за спину, повел плечами.
  - Клум? - спросил доктор.
  - Там катана, ну, сабля, и лэптоп. Главное - катана!
  - Клум - кышта манкурат. Манкуратня. После.
  Он повернулся навстречу помощникам, которые положили носилки рядом с мечущимся на матраце раненым. Женщина пристально посмотрела на Кирилла и перевела подозрительный взгляд на доктора. Лишь сейчас Кир заметил, что у обоих помощников на ремнях висят ножи, а у этой тетки еще и пистолет в кобуре на боку. А вот у Явсена оружия не было.
  Пеон, значит? Напоминает слово "пион", то есть "пи-мезон", элементарная частица такая. А еще цветок. А еще... он же где-то читал. Ну да, у Джека Лондона в "Сердцах трех" - там пеонами называли зависимых крестьян, не рабов, но и не свободных, то есть "пеон" - это, кажется, вроде сокращения от какого-то испанского слова, "пионажа", что ли. И еще - манкураты, манкуратня. Почему-то Кирилл выделил эти слова из других, чем-то они ему не понравились. И тоже показались знакомыми.
  Под руководством Явсена помощники переложили тяжелораненого на носилки, подняли и унесли. Доктор тоже ушел, взяв поднос и стул, Кир проводил его взглядом. Он пока мало что понимал. Очень это все неожиданно и странно. Но ведь Явсен точно спрашивал про Артемия Лазаревича Айзенбаха, ведь так? Если предположить, что это не ошибка, что Кирилл не перепутал имя олигарха с какими-то другими словами из языка варханов или из русского, просто неправильно заученного доктором... вдруг тот хотел сказать "артель" или "артикль", "лазарет" и "айсберг"? Да нет, глупость, понятно, что Явсен имел в виду именно бывшего работодателя Кира. Доктор знает про того и хочет с ним встретиться. "Кыр идет Явсен до Артемей", а? Ладно, пусть Кыр идет - но почему этот Явсен заговорил про Айзенбаха именно с Кириллом?
  Потому что, когда отравившегося Кирилла притащили в лазарет, доктор быстро определил, что раненый не из орды, а местный. Но не выдал его. Почему? Потому что у него какие-то свои интересы. Ему нужно увидеть Артемия Лазаревича. И доктор предположил, что кто-то из местных его знает. Может, если выдавалась возможность, он любому попавшему в лагерь москвичу задавал такой вопрос? В конце концов, откуда ему знать, сколько людей в Москве? Откуда знать, что шансы на то, что кто-то из попавших именно в этот лагерь знаком с Айзенбахом, ничтожны?
  Хотя, может, не так уж и ничтожны? То есть случайно повстречать того, кто знает олигарха лично, конечно, нелегко, но если Айзенбах довольно известная личность, то встретить человека, который мог бы указать место, где находится центральный офис "Старбайта", гораздо легче. Тогда выходит - доктор знает, что собой представляет Артемий Лазаревич... Но откуда?
  И как это все связано с тем, что именно олигарх хотел выкрасть информацию по эксперименту, в результате которого началось нашествие? Да не просто выкрасть, он желал еще и стереть все данные из лабораторных компьютеров? В который раз Киру вспомнились слова Якова Афанасьевича: "Какая-то игра там велась, большая игра".
  Он потер виски. Слишком мало данных, трудно систему из всего этого выстроить, остается только предполагать. Куча вопросов. Явсен сам по себе или представляет какую-то силу? Может, всех пеонов? Или только часть? И кто такие эти пеоны? Зачем Явсену встречаться с Артемием? Какие вообще у него цели?
  Как он может помочь Кириллу?
  Что самому Киру надо?
  Сбежать. Отсюда надо сбежать, прежде чем его раскроют, - а ведь рано или поздно раскроют, причем скорее рано. Доктор не может держать Кира в лазарете долго, помощники вот-вот поймут, что тот здоров, тетка вон уже с подозрением глядит. А может, наплевать на доктора и попытаться сбежать самому этой же ночью? Если Кира пока что принимают за вархана, то передвигаться по лагерю он может относительно легко. Но выпустят ли его за периметр?
  Под навесом показались трое рабов в ошейниках со скованными ногами: веснушчатая девушка с короткими русыми косичками, сильно хромающая пожилая женщина и крупный усатый мужчина. Лицо его показалось Киру смутно знакомым. Писатель какой-то, что ли? Вроде в Сети это лицо часто маячило на сайтах, связанных в фантастикой. Звеня кандалами, рабы стали собирать накрытые крышками железные горшки, стоящие возле части матрацев - в том числе возле того, на котором лежал Кирилл, ведь первые пару дней он не мог ходить. Вообще-то варханы отправляли естественные нужды где-то за проломом, в кремлевском дворе, но некоторые раненые не могли доковылять туда.
  Рабы выносили горшки наружу, возвращались, ставили их возле матрацев и брали другие. Кир натянул одеяло до плеч и лег на бок, спиной к проходу. Этим троим он ничем помочь не мог и смотреть на них не хотел, а особенно на усатого, который являл собой совсем жалкое зрелище.
  Вдалеке от лагеря виднелись остатки дома: фасадная стена с просветами окон торчала из груды обломков. Там на третьем этаже он прятался с мальчиком Костей и его мамой, где-то там, возможно, до сих пор лежит лэптоп...
  Над изломанной верхней частью стены что-то блеснуло. Словно две крошечные искорки мигнули - и пропали. Кир прищурился, глядя в том направлении, но искры больше не возникали. Услышав шарканье ног прямо за спиной, он натянул одеяло на голову.
  А ведь Явсен может быть шпионом. Вдруг он просто хочет выведать у Кирилла, где найти Артемия Лазаревича, который зачем-то нужен варханам? Может, так, а может, и нет... В любом случае у Кира свои планы. Надо немного поспать. Потом дождаться ночи. И ночью, при помощи Явсена или нет, бежать отсюда.
  
  * * *
  
  - Солнце сместилось, смотри, чтоб окуляры не бликовали, - сказал Курортник, и Лабус опустил бинокль.
  - Зря торчим тут, - заметил он. - Даже если объект в лагере, как его заметить? Там пленников больше сотни.
  Стена с оконными проемами без стекол и несколькими целыми балконами оказалась самым удобным наблюдательным пунктом в округе. Они пробрались сюда ночью, обойдя два вражеских патруля и стационарный пост охраны на Ильинке, и лежали теперь на чудом сохранившемся куске перекрытия верхнего этажа, торчащим из стены со стороны двора. На перекрытии даже остался паркет и упавший на бок шкаф, из которого высыпался ворох женского белья.
  -Полковник говорил, у него волосы длинные, - припомнил Алексей. - Наверняка таких пленников не очень много.
  - Ну и что, зато среди захватчиков много волосатых. Да и парень этот был в их одежде. Вдруг он вражеского бойца теперь разыгрывает? Как там их старики называют... варханина? Может, среди них надо его выглядывать?
  - Вархана, - поправил Курортник, - по-моему, так правильней. И что-то не верится мне. Это какое самообладание надо иметь и как ему повезти должно было, чтобы после боя сходу чужака из себя изобразить?
  До них донеслись одиночные выстрелы, и Лабус снова поднял бинокль. Под входом в Мавзолей стояли кожаные щиты, возле которых постоянно дежурили варханы. А в Мавзолее был оружейный склад. Туда доставляли стволы, отбитые у защитников города, складировали, наверное, пересчитывали там, как-то учитывали... Со склада оружие в небольшом количестве выдавали бойцам орды, и как раз сейчас семеро обучались стрельбе из АК.
  Руководил дюжий мужик в порванном камуфляжном комбезе и кожаном ошейнике, босой, с перебинтованным плечом. Неловко двигая левой рукой, он показывал, как снаряжать магазин, беря патроны со столика, стоящего прямо на мостовой. Потом стал демонстрировать работу с пистолетом. За здоровяком никто особо не приглядывал; серые увлеченно палили по сбитым из досок мишеням, и он вполне мог бы скосить чужаков очередью да и дать деру... но почему-то не делал этого. Может, семья у варханов в плену. Или думает, что бежать теперь вообще некуда.
  Справа от Мавзолея над мостовой лениво вращалось большое дымно-зеленое облако. Лабус еще раз осмотрел лагерь: овальная стена, которую строили пленники, около двадцати разномастных машин, шатры, множество чужаков между ними... Возле лобного места стоял шатер необычной формы - длинный прямоугольник с почти прямым потолком.
  - А ведь по описанию полковника, лэптоп где-то в этом районе потерян, - заметил Курортник. - Может, прямо тут, под нами. Поискать, что ли?
  - Это когда их патрули вокруг шастают? И вообще, черт его знает, где именно он потерян, Кирилл этот толком не описал Якову место.
  - А ты заметил, что порталов последнее время почти не стало?
  Костя кивнул, не отрываясь от бинокля:
  - Ага, раньше постоянно то загорались, то гасли в разных местах, а теперь не видно их. Ну, кроме этого, большого. И еще рогачи исчезли.
  - Рогачи? А, коровы те. На это я не обратил внимания.
  - Ясное дело, ты от сельских реалий далек, горожанин. А я вот заметил: раньше их много было, а теперь совсем нет. Почему?
  - Потому что в городе их нечем кормить?
  - Точно. Скорее всего, рогачей перегнали в область. Ну что, снимаем наблюдение?
  - Да, пора возвращаться.
  Костя привстал, но снова улегся, когда со стороны лагеря полился гул.
  - Леха, на портал гляди!
  - Вижу.
  Огромная дымная спираль клубилась, из центра ее били трескучие молнии. По всему лагерю чужаки поворачивались к порталу, опускались на колени, потом укладывались на мостовую лицами вниз, скрещивая ладони на затылках.
  - Подожди, они что, молятся? - удивился Курортник.
  Сквозь гул портала донесся хор заунывных голосов.
  - Ага. Или просто защитная поза у них такая.
  Облако полыхнуло изумрудом, и воздух со всех сторон устремился к порталу. Засвистел ветер, упал стоящий ближе к эпицентру шатер, кого-то поволокло по асфальту... Центр спирали вскипел, в нем набух дымовой пузырь - и лопнул, выпустив сноп молний. Громовое "ГРУУХ!" разнеслось над Красной площадью - и портал исчез.
  Скрипнув, качнулась стена с огрызком перекрытия, на котором лежали напарники. Посыпались остатки стекла, застучали падающие камешки.
  - Э, а ну давай-ка вниз! - засуетился Лабус, вешая СВД за спину. - А то я, ты знаешь, высоту не очень...
  Один за другим они нырнули в проем и полезли вниз по пожарной лестнице, идущей сбоку от ряда окон. Теперь напарников можно было легко заметить с улицы, да и с площади, стоит кому-то кинуть взгляд в их направлении. С утра мимо наблюдательного пункта трижды проезжали патрули, недавно под охраной двух БПМ прополз грузовик с прицепом, пушкой на колесном лафете, а следом проехала машина с кожаной цистерной - Курортник предположил, что в ней перевозят газ, из которого заправляют БХМ. Может, воду, возразил на это Лабус. Или горючку. Или... да черт их знает, что там может быть. Вообще чувствовалось, что центр Москвы варханы заняли основательно.
  Лабус с Курортником достигли второго этажа, когда сзади донесся гул мотора. Они замерли, повернув головы.
  Мимо дома катил броневик, над люком которого торчала короткая мачта с тремя рупорами. От них вдоль мачты сбегали провода. За броневиком ехала пара тачанок с варханами-водителями, а перед ним шли четверо людей в обычной городской одежде. Сверху были накинуты кожаные куртки, которые носили рядовые бойцы орды. У троих на правой руке - фиолетовые повязки.
  Пятый москвич, крупный светловолосый мужчина в безрукавке и джинсовом комбинезоне, с повязкой прямо на толстом бицепсе и с микрофоном в руках, сидел на краю башенки, привалившись спиной к мачте. Все столичные жители были в кожаных варханских шапках, под одной зоркий Лабус углядел что-то белое, похожее на край повязки. А еще ему показалось, что четверо из пяти, включая мужика на башенке, наголо обриты, во всяком случае, из-под шапок не торчали волосы.
  Машины миновали остатки здания, направляясь к Москворецкой набережной, когда из рупоров полился грубоватый сиплый голос:
  - Москвичи! Теперь вам нечего бояться! Незачем скрываться! Не прячьтесь! Война окончена! Вступайте в Силы Городского Правопорядка! Вы получите пищу, кров, оружие и уверенность в завтрашнем дне! Не прячьтесь, выходите на улицы, идите в отряды СГП! Конец страху и голоду! В наших лагерях вас ждут горячая пища и вода, а также спокойствие и уверенность в завтрашнем дне!
  Голос смолк. Машины уже поворачивали, когда он зазвучал вновь:
  - Москвичи! Теперь не надо бояться, не надо прятаться! Выходите из развалин, война закончилась! Силы Городского Правопорядка ждут вас! Вы получите еду, крышу над головой, вам выдадут оружие и...
  Слова далеко разносились по пустынным улицам, отражались от стен, эхо повторяло их в лабиринте развалин. Машины с людьми уже скрылись из виду, а Костя с Алексеем все еще слышали отголоски призывных выкриков.
  Лабус спрыгнул с лестницы первым, выхватив ПМ, взбежал на кучу, состоящую из кусков бетона, гнутой арматуры и части ограждения - остатков балкона. Посмотрел вдоль улицы влево, вправо.
  Курортник встал позади кучи, Костя оглянулся и кивнул:
  - Чисто.
  Большой бетонный осколок под его ногами зашатался, когда он начал поворачиваться. Из-под осколка торчало что-то покатое, пластиковое, на нем была эмблема - надкусанное яблоко. Костя присел, схватился за край осколка. Пальцы почти коснулись пластика.
  - За мной! - Алексей побежал вдоль стены, и Лабус спрыгнул на землю. Прислушался - и поспешил вслед за напарником, так и не заметив лежащего под бетонным осколком лэптопа.
   Они нырнули во дворы возле улицы Варварки, потом спустились в подземный переход "Китай-города", за ним прошли еще метров сто и свернули на север по Спасоглинищевскому переулку.
  - Как думаешь, выяснил полковник что-нибудь у "языка"? - негромко спросил Лабус, выглядывая над "тойотой" с обгоревшими колесами. - Чисто.
  - У него мало времени было, - ответил Курортник и перебежал к зеленому "форду".
  - Ну, мало... Зато он лингвист, военный переводчик. Семь языков знает - сам говорил. Полиглот! А варханы болтают похоже, в смысле, на нас похоже, я вроде многие слова узнаю. Хотя все равно ни черта не понимаю.
  - Говорю тебе: толком он пока ничего узнать не мог.
  Прячась за машинами, они пересекли улицу, из-за поворота которой эхо донесло монотонный сиплый голос:
  - ...Не прячьтесь, выходите к нам! Конец страху и голоду! Силы Городского Правопорядка...
  - Вот же тоскливо они как... - пробормотал Лабус и вдруг усмехнулся. - А друг у него - ну, смешной старикан! Вчера, когда ты дежурил, он рассказывал мне, как в Ливии еще в семидесятые консультировал тамошних армейских, когда они с Египтом сцепились. Там такие случаи были...
  - Ладно, не отвлекайся. Чисто, пошли.
  Впереди между домами была небольшая школа. Во внутреннем дворике ее стоял спец-автобус, а рядом, наполовину в проломе стены, - отремонтированный броневик.
  После атаки варханов было решено покинуть схрон в подземном гараже: зачистив территорию, чужаки устроили лагерь прямо за поворотом, в Самотечном переулке, и возле шестнадцатиэтажки стало опасно. Другие известные эфэсбэшникам "объекты укрытия" находились в дальних районах Москвы. Сутки ушли на то, чтобы найти новое пристанище и потихоньку перевести машины туда. Из помещений в гараже забрали все, что можно. Костя при помощи Багрянца, инструментов и отборных матов сумел даже размонтировать генератор, который теперь стоял в столовой школы, снабжая электричеством холодильники и электроплиту.
  Когда спецы, удостоверившись, что поблизости никого нет и за ними не наблюдают, через калитку вошли во внутренний двор, из разбитого окна второго этажа высунулся Павел Багрянов с автоматом наготове. Он кивнул, и Лабус негромко спросил:
  - Что здесь?
  - Тихо, - откликнулся Багрянец.
  - Кто на втором посту?
  - Сурок.
  Курортник вскинул голову:
  - Вы о чем все думаете? Мальчишку часовым поставить!
  - Да он теперь поспокойнее стал, - возразил Павел. - И такой вроде как... ответственный. Все ж устали, все уже дежурили подолгу, а он отсыпался. Сейчас тихо, пусть покараулит.
  Алексей лишь головой покачал в ответ.
  - "Языка" в спортивном зале допрашивают, - добавил Багрянец и отодвинулся от окна.
  
  * * *
  
  В это время на другой стороне школы Хорек, сжимая в каждой руке по банке "кока-колы", шурша упаковками печенья и шоколадок в карманах, выбрался на большой бетонный козырек над центральным входом в здание. "Колу" и остальное он нашел еще вчера в холодильной установке позади школьной столовой, и с тех пор потихоньку таскал оттуда.
  Старые спортивки мальчик сменил на штаны из грубой плотной ткани, которые нашел в кабинете труда и подпоясал ремешком с кобурой, где лежал ПМ. Хорек оглядел пустую улицу, сел по-турецки, открыл банку и в три присеста ее выдул. Съел два печенья, развернул шоколад. Его Хорек не собирался есть, плитка была нужна для другого: он принялся натирать ею вогнутое донышко банки. Достал из кармана пук сухой травы и тетрадку в клеточку, вырвал несколько страниц, смял, порвал на клочки, сложил вместе с травой горкой на бетоне. Сосредоточенно высунув язык, поглядел на солнце, висящее над стеклисто-зеленым купола, и повернул банку так, чтобы отраженные надраенным серебристым донышком лучи сходились на заготовке для мини-костра.
  Этот способ Хорек узнал от бати, тот рассказывал, что они так делали когда-то в стройотряде. Батя был умный... но дурак. Зато добрый. Иногда. А иногда такой злой, что потом синяки не сходили неделями. И сильный очень, самый сильный на свете. Только пьяница запойный. Скотина, гад - он тоже Хорька бросил, как и мать! Хотя нет, не бросил - его варханы увели. Это мать бросила, а батя нет, он хороший. Только злой. Злой и добрый разом. В общем, Хорек испытывал к отцу очень противоречивые чувства. Иногда ненавидел его, так ненавидел... даже ножом как-то едва по горлу не полоснул, когда тот напился и заснул на полу прямо в прихожей. А иногда любил. И очень хотел, чтобы батя к нему вернулся, потому что тот был самым сильным на свете и не бросал его, и зазря никогда не обижал. Хотя все же обижал, очень даже обижал, и именно что зазря - если напивался. А напивался он часто. Но все же, когда трезвый, он был к Хорьку добр - по-своему, грубовато, но искренне добр. И за это его Хорек любил. Но ненавидел за то, что батя был пьяницей, и когда напивался...
  Хорек и сам не заметил, как от кучки травы и бумажек на бетоне пошел дымок. И, заметив, ощерил острые зубы: ага! Прав был отец, а Генка с Васьком смеялись над Хорьком, когда он стал рассказывать, что огонь можно по-всякому добывать, еще - при помощи презерватива его разжечь, если водой чистой наполнить... Смеялись тогда, сказали: батя твой дурак и пьяница, все мозги пропил. А Хорек, хотя в душе и был с ними согласен, рассердился и полез на них, и Ваську всю мордень расколошматил. И Генке бы тоже расколошматил, но тот на два года старше, и потому Генка ему самому расколошматил, нос разбил, губы разбил, глаз подбил, ухи надрал... А Хорек тогда как схватит арматурину да как побежит за всеми мальчишками, которые были с ними на крыше, а они как чесанут от него врассыпную по той крыше, а он - Васька по спине, да между лопаток, да по затылку... Хорек - он такой, он за батю горой, потому что тот его не бросил, как мамка!
  Горело уже вовсю, и он опустил жестянку. Удивленно прислушался - что это за голос?
  Голос говорил:
  - Москвичи! Приходите в лагеря Сил Городского Правопорядка, там вас ждут горячая еда и вода!
  Хорька как током ударило - он вздрогнул, подскочил. Это же батя!!! Его голос!!! Встав на четвереньки, мальчик высунулся над краем козырька. Между домами медленно катила процессия: две тачанки с варханами, впереди броневик с рупорами на мачте. Перед броневиком шли четверо людей, а на башне сидел... Там сидел...
  - Вам нечего бояться! Незачем скрываться! Вступайте в Силы Городского Правопорядка...
  - Батя! - охнул Хорек и вскочил. - Батя!!!
  Он метнулся на угол козырька, всхлипывая от переполнивших его чувств, упал пузом на край, свесил ноги и обхватил ими поддерживающую козырек колонну.
  - Приходите к нам, в лагерях СГП вас ждет горячая еда и горячая вода, вам дадут оружие...
  - Батя, я иду!
  Сопя, как вскипающий чайник, Хорек скользнул вниз по колонне, на середине сорвался, шмякнулся копчиком на плитки, взвизгнул, вскочил и, прихрамывая, бросился по ступеням к броневику, тачанкам и людям вокруг, и к своему отцу, сидящему на башне с микрофоном в руках. Кобура с пистолетом колотилась о бедро.
  
  
  II
  
  Миновав раздевалку, Костя с Алексеем подошли к спортзалу, большому помещению с баскетбольными стояками, брусьями и турниками вдоль стен. При их появлении дежуривший у двери Леша встрепенулся, взявшись за АК на плече, потом кивнул и снова привалился к косяку, сложив руки на груди.
  У стены спортзала стоял большой учительский стол, рядом с сигаретой в зубах сидел Яков. Перед ним лежала кожаная трубка, из которой торчала широкая полоса с текстом на варханском языке. Чтобы кожа не сворачивалась, Яков придавил ее гантелей.
  На лавке под стеной сидел, осторожно трогая длинный шрам на лице, Игорь сотник, а перед столом, будто провинившийся ученик, - пленный чужак.
  Его звали Гярд. Это было первое, что выяснил полковник в отставке. Он был пеоном - это Яков выяснил вторым. Кто такие пеоны, пока что оставалось неясно, но точно не военные. Скорее уж научники, такой вывод сделал Костя. Ему Гярд не нравился, невзирая на явную доброжелательность и готовность к сотрудничеству, которую тот проявлял. По словам Игоря, пленник нацепил на Хорька противогаз во время боя на Делегатской... и все равно Лабус чужака конкретно невзлюбил.
  Сунув окурок в пепельницу, Яков вскочил навстречу спецам.
  - Нашли?!
  Он увидел ответ на их лицах и, расстроено махнув рукой, плюхнулся обратно на стул.
  - Эх, пропал Кирилл. А ведь умный парень был, нестандартный, интересный - и пропал! По моей вине!
  - Да глупости, Якуша! - Леша зашагал к ним от двери. - Ты тут при чем? Молодежь, докладывайте: что видели?
  Пленник сидел на прежнем месте, внимательно слушая разговор. Руки он держал на коленях - теперь при допросах Гярда не сковывали. Да и допросами это, по мнению Кости, трудно было назвать, скорее неторопливыми разговорами двух иностранцев, пытающихся понять друг друга.
  - Портал рассосался, - объявил Курортник. - Тот, что над Красной площадью, большой. При этом мы наблюдали довольно странный ритуал.
  - Что ж в нем странного? - Лабус все еще неприязненно разглядывал пленника. - Улеглись мужики мордами книзу и давай молиться.
  Он присел на лавку рядом с Игорем, положив СВД на пол возле ног.
  - Нет, Костя, ты недопонял. - Алексей, опершись о стол кулаками, помолчал, подбирая слова. - В общем, это был такой практичный ритуал. При схлопывании портала локально меняется давление, он с силой засасывает в себя воздух. Недолго, но в этот момент тебя может подхватить ветром. Что делают варханы? Ложатся на землю. И при этом они еще и молятся. То есть у них, как бы сказать...
  - Религиозное отправление сопряжено с чисто практической мерой безопасности, - подсказал Яков.
  - Религиозное отправление, - повторил Курортник. - Ну да, наверное, так можно сказать. Даже не сопряжено, а является одновременно и тем, и тем.
  - Это интересно, да! - Яков энергично закивал и пыхнул табачным дымом в сторону чужака. - И еще вот что важно: порталы исчезают. Теперь их почти не осталось. И как же неприятель собирается перебрасывать в город новые соединение?
  - Возможно, все уже переброшены, - предположил Сотник. - Или где-то порталы еще остались. Мы пока не знаем главного: варханы способны как-то управлять ими или те возникают и пропадают сами собой?
  - То, что спонтанные порталы есть, как раз известно, - возразил Яков. - Мы, допустим, с Кириллом видели один, который прямо на уровне асфальта возник. Зачем противнику такой? Другой вопрос, что часть порталов могут быть неподконтрольными, а часть как-то управляются.
  Костя оглядел стол. Там, помимо кожаного футляра, лежали карточки со всякими словами и рисунками: домик, человечек, автомат, солнце... Ну прямо как урок школьный, только училки с указкой не хватает. Лабус даже поежился слегка: он в детстве ненавидел школу. Предпочитал вместо уроков ходить с мальчишками на заброшенную военную базу в лесу неподалеку от родного городка возле Клязьмы, выискивать гильзы на стрельбище, разглядывать выцветшие фотографии на стенах в учебных помещениях: плацы, ряды солдат, Красная площадь с Мавзолеем, с которого машут руками солидные мужи из Политбюро ЦК КПСС, а мимо катят танки... Наверное, в то время маленький Костик Гордеев и захотел стать военным. И стал им, поскольку, как и Леха Захаров, привык добиваться своего.
  - А у вас что, товарищ полковник? - спросил он, обращаясь к Якову по званию, хотя тот давным-давно ушел в отставку.
  - Ну что же, есть кое-что! - Чувствовалось, что тема эта бывшему полковнику близка и интересна. - Двигаемся мы, продвигаемся. Хотя и медленно. Я, товарищи прапорщики... и товарищ капитан, понимаете ли, не просто лингвист, я интересовался сравнительным языкознанием в свое время, хотел даже преподавать, да не разрешили тогда...
  - А чего ж, - перебил Костя, которого уже давно снедало любопытство, - то есть, извините, товарищ полковник, давно спросить хочу: почему агрономом стали?
  Яков ладонью провел по столу, перемешивая карточки.
  - Так уж вышло, Константин. После развала СССР всякое с людьми случалось, а у меня разочарование было громадное в жизни. И в системе нашей, и во всем человечестве... Понимаете, мы ведь с Лешей раньше были уверены, что занимаемся чем-то действительно важным, делаем нужное дело. Мы коммунистами настоящими были. Но постепенно все критичнее смотрели на происходящее вокруг, ну а когда Союз рухнул... Я тогда окончательно понял, что на самом деле всю жизнь не был причастен ни к чему важному, что все это только игры политиков, в которых мы простые пешки. Ну, пусть мы с Лешей не очень простые, но все равно. Мне тогда хотелось забиться в глухую щель, заняться чем-то и правда простым, простым и понятным. Приносить людям вполне конкретную, зримую пользу, чтобы далеко от политики, от всего, с чем я раньше был связан. Вот я и получил второе образование... Ну ладно, я долго про это говорить могу, в общем, не сбивайте вы больше меня.
  - Рассказывайте, - вставил Леша. - А ты, Костя, помолчи пока.
  - Я молчу, молчу, - согласился Лабус.
  - Так вот, - продолжал Яков, - в языках индоевропейской группы, к которой относится и русский, есть различные ветви. Но в этих ветвях, в разных группах внутри языковой семьи сохраняется общее ядро, идущее от праиндоевропейского языка. Термины родства... Костя, по лицу твоему вижу, что как-то не очень ты понимаешь, а?
  - Нет, праиндо это - все понятно! - бодро кивнул Лабус. - А что такое термины родства?
  - Ну вот, брат - бразер, фрит, фра, бродар, фратр... во многих языках звучание слова схожее. Знание языковых законов, формул изменения слов помогает мне понять Гярда.
  - И что вы поняли, товарищ полковник?
  Яков жизнерадостно развел руками.
  - Да практически ничего! Но вопрос в другом. У русского и варханского общие корни. Очень, очень древние корни. Вот чего я не могу понять! Как, почему они схожи? Выходит, мы уже пересекались?
  - И варханы обучили древних индийцев своему языку? - добавил Курортник.
  Лабус с легким удивлением покосился на напарника - надо же, знает, что именно древние индийцы на этом праязыке шпрехали? Хотя ведь если он "индо", так можно догадаться.
  - Нет, это вряд ли, - покачал головой Яков. - Русский язык - отдаленный потомок индоарийской ветви праязыка. С арийцами, которые на нем говорили, кстати, далеко не все понятно. Эзотерика, в которую я отродясь не верил, утверждает, что они последние представители какой-то исчезнувшей цивилизаций, прилетевшие на Землю из созвездия Большой Медведицы, что они основали технократическое государство Гиперборея, которое позже разрушилось. В общем, много чего утверждает эзотерика, наверное, в библиотеке этой школы можно что-то найти по этим вопросам, так что если кому интересно - туда идите. А я другое хочу сказать: праязык сам по себе тоже был ветвью какого-то еще более древнего языка. И потому не в том дело, что наши языки от варханского произошли или наоборот, а в том, что корни одинаковые. То есть когда-то - четыре, пять тысяч лет назад был уже некий... контакт. Серьезный контакт, плотный, а иначе корни у наших языков не были бы так схожи. И в то же время - письменность у варханов развивалась совсем иначе, она ближе к египетской, что ли.
  Хмыкнув в усы, Лабус поднялся.
  - Ну ладно, в общем, пока результатов нет. Устал я и жрать хочется, надо перекусить. Леха, давай...
  - Надо решить, что делать, - бросил Игорь, и все замолчали, глядя на него.
  Как-то так получилось, что все, даже энергичный старик Леша, ушедший в отставку, как и Яков, в звании полковника, и Курортник с Лабусом тоже - все быстро приняли его за старшего. Хотя Алексей с Костей сомневались поначалу, долго на эту тему между собой дискутировали, но после решили: если Сотник из общевойсковой разведки, да к тому же капитан, то пусть и командует, в конце концов, сейчас это главное - собирать разведданные.
  - Яков Афанасьевич, сколько времени пройдет, прежде чем вы начнете его хоть как-то понимать? - спросил Игорь, поднимаясь. - Понимать и получать более-менее ясные сведения?
  Полковник думал недолго.
  - Три недели минимум. Самый минимум.
  - То есть примерно через месяц у нас будут первые внятные сведения. - Игорь обвел всех взглядом. - Долго. Значит, надо решать сейчас. Вернуть этого вашего Кирилла мы не можем, да и вообще неизвестно, жив ли он. Где лэптоп - тоже неизвестно. У нас остается два пути, то есть две точки, где возможно быстро получить какую-то информацию о нашествии, о противнике, о причинах всего происходящего. Это научный центр в Подольске и база Айзенбаха.
  - До Подольска далеко, - заметил Леша. - Километров пятьдесят. Главное, неизвестно, что на пути.
  - А до офисного центра этого Артемия Лазаревича - рукой подать, - подхватил Лабус. - Ну, не совсем, учитывая все обстоятельства, но...
  - Только мы не знаем, там ли он, и если да, то как его охраняют, - возразил Курортник. - Хотя вообще надо, конечно, туда отправиться. Сегодня же, я считаю.
  - Согласен, - кивнул Леша.
  - Да, - поддержал Яков.
  Раздались шаги, все поглядели на Гярда. Улыбаясь, тот подошел к столу и протянул руку к фляжке Якова.
  - Ну, ты! - Лабус пихнул его кулаком в грудь, пленник отшатнулся. - Тебе кто встать позволил?
  - Костя, прекращай, - сказал Курортник.
  - Костик! - поддержал Яков. - Не надо так делать, если Гярд пить хочет - так пусть напьется.
  Пленник обескуражено переводил взгляд с одного на другого, потирая грудь.
  - Добренькие все какие, - проворчал Лабус, отступив на шаг.
  Гярд улыбнулся им, снова потянулся к фляге. Открыл, сделал несколько глотков, положил на место и, попятившись, опустился на стул.
  - Значит, выступаем этой же ночью, - заключил Игорь. - Осталось разобраться с маршрутом.
  - Под землю мы с Лешей ни ногой! - тут же произнес Яков, быстро покосившись на друга. - Ему внизу хуже становится, и к тому же там крысоедов этих желтоглазых все больше. Они ведь действительно крыс жрут, те с писком разбегаются, будто мыши от кошки. Страшно подумать, что теперь внизу делается.
  - Значит, разработаем наземный маршрут, - кивнул Игорь. - И автобус, и броневик на ходу, так что поедем. Багрянец дежурит в кабинете географии, там есть карта Москвы. Костя, Алексей, пойдемте, это лучше с вашей помощью.
  - Хорь давно дежурит? - спросил Лабус, вставая.
  - Их обоих пора сменить, - Игорь вопросительно повернулся к старикам.
  - А чего, подежурим, пусть пацан с курсантом отдыхают, - кивнул Леша. - Так, Якуша, пленника в кладовку давай опять. А вы трое пока маршрутом занимайтесь.
  
  * * *
  
  Хорек подбежал к броневику. Перед машиной шли четверо в обычной городской одежде, в варханских куртках и круглых кожаных шапочках, у троих под шапочками виднелись края бинтов, а на руках были фиолетовые повязки. Мальчишка попытался с ходу проскочить между ними, но четвертый, худосочный молодой человек в очках, схватил его и зашептал:
  - Мальчик, беги! Беги отсюда! Не верь им...
  - Пусти, дебил!!! - взревел Хорек.
  Очкарик был из тех, кого батя обзывал "интелихерами". Нервно оглянувшись, он продолжал:
  - Это я речь написал, заставили, не верь, они...
  Остальные трое схватить Хорька не пытались, только посмотрели на него с детским любопытством.
  - Беги, мальчик... - снова завел свое очкастый, толкая его от броневика, с башни которого за происходящим равнодушно наблюдал отец. Наверное, не узнал сына - волосы ведь у того отросли немного, да и одежда новая.
  - Ну же! - интелихер толкнул сильней.
  Хорек пнул его в колено, а после применил излюбленный прием: укусил за руку. Очкастый вскрикнул, мальчик вырвался, обежал его и взлетел на броневик, хватаясь за скобы.
  Отец сидел на краю башни, свесив ноги, плечом упираясь в штангу с рупорами.
  - Батя, ты как? - Хорек присел на корточки по другую сторону раскрытого люка. Отсюда были видны две тачанки за БМП, в каждой ехали по трое варханов, а в одной сидела перепуганная женщины с ребенком на руках, и у борта лежал накрытый пальто старик.
  - Чего молчишь? - Хорек дернул отца за повязку на руке. - Это зачем у тебя? Почему ты меня бросил?! Ты дурак! Бросил меня, где ты был?!
  Отец сидел, широко расставив толстые ноги, одной рукой держал большой черный микрофон, от которого к мачте уходил провод, а другую положил на колено. И смотрел на сына пустыми глазами. Не совсем пустыми, в них была жизнь, и какая-то мысль - но последняя еле теплилась. А еще в них было легкое любопытство. И выражение лица какое-то детское.
  Хорек, заглянув глубже ему в глаза, отпрянул. А батя, отвернувшись от сына, поднес микрофон ко рту.
  В озаренном бледно-синим светом отсеке под люком что-то сдвинулось. За БМП один вархан соскочил с телеги и стал догонять броневик. Вместо кожаной куртки на нем был китель с красной полоской на левом предплечье, а за спиной - пьезо-ружье.
  - Москвичи! Хватит прятаться по развалинам... - произнес отец Хорька незнакомым голосом. То есть сам по себе голос был знакомый, грубый и сипловатый, но говорил батя иначе, равнодушно и с какими-то наивно-детскими интонациями.
  - Что ты делаешь?! - Хорек заехал ему кулаком в плечо, потом по лицу. И еще раз. И еще. - Ты что, меня не узнаешь?!
  Он ударил в пятый раз, наотмашь, со всей силы, - а силы у Хорька для его возраста было много - и голова отца качнулась, шапочка слетела с нее, открыв повязку из серых бинтов. Наложили ее неумело, а может, поспешно, она сбилась, оголив череп над ушами. Там были дырки, залепленные чем-то густым и желтым. Дырки прямо в черепухе! Хорек ахнул от гнева и обиды: эти козлы, гниды, уроды просверлили бате череп!
  - Ребенок, зачем ты меня бьешь? - спросил человек с дырявой головой, чем этим окончательно вывел Хорька из себя.
  Ребенок?! Ребенок?!! Нет, это не его батя! Это какой-то чужак, вернее, полу-чужак, он не как варханы - но и не как нормальные люди, он...
  - Что вы с ним сделали?! - завопил Хорек.
  Вархан с пьезо-ружьем, забравшись на корпус броневика, шагнул к башенке.
  - Держать! - произнес он. - Держать!
  Дырявоголовый незнакомец попытался сграбатать Хорька за шиворот. Выхватив пистолет, мальчик вмазал ему стволом по скуле и отскочил.
   Из синей полутьмы люка возникло лицо вархана, взбирающегося по скобам внутри башни, и Хорек, тихо застонав от душевной боли, от обиды и от чувства одиночества - его бросили все, кинули, ни одного близкого человека во всем мире не осталось - выстрелил в это лицо. Повернул пистолет и пустил пулю в вархана на броневике, но тот пригнулся, она прошла выше. Тогда Хорек прицелился в батю, то есть уже не в батю, а в этого незнакомца, прямо ему в сердце... и не смог вдавить курок. Громко засопев, он опустил ствол ниже и выстрелил в башню. Пуля, срикошетив от брони, впилась в обтянутую голубой джинсой толстую ляжку.
  Человек вскрикнул. Откинулся назад, выпустив микрофон, схватился за ногу - и соскользнул с башни. Когда он закричал от боли, то на миг снова стал батей Хорька, знакомое выражение проступило на большом грубом лице. Но длилось это совсем недолго, и на асфальт у колес броневика свалился уже дырявоголовый незнакомец: чужой, равнодушный и страшный.
  На Хорька нацелился ствол пьезо-ружья, и тут же сзади его обхватили за пояс.
  - Отвали! - взвизгнул он, едва не выпустив пистолет. Оглянувшись, увидел очкастого интелихера, тоже забравшегося на броневик. Тот рванул мальчика на себя - и свалился на асфальт. Хорек упал сверху и потому совсем не ударился, но очкастый под ним охнул от боли.
  - Да отпусти же!
  Интелихер поднялся, прижимая к себе Хорька. Броневик ехал мимо. Над краем башни показался вархан с ружьем, мальчик выстрелил, попал ему в плечо, вархан отпрянул.
  Очкастый повернулся к школе, и машины чужаков вышли из поля зрения.
  - Отпусти, педик!
  - Не дергайся!
  Интелихер побежал, и Хорек задергался что было сил.
  - Мальчик, надо прятаться! Они как зомби, они просто...
  Про зомби Хорек знал. Видел их в фильмах: корявые люди с гнилыми мордами, ковыляют, вытянув перед собой руки, и жрут мозги. Его батя, то есть уже не батя, совсем не такой, но все равно - он и правда теперь зомби! Только целый, не гнилой. А варханы - демоны, это Хорек уже давно понял.
  Интелихер добежал до лестницы, ведущей на школьное крыльцо под бетонным навесом, когда в них выстрелили из пьезо-ружья. Хорька как-то ударило током на стройке - он тогда едва коньки не отбросил. Надолго запомнил ощущение, будто тебя схватили сразу двадцать очень сильных рук и начали что было сил дергать в разные стороны. Сейчас произошло что-то подобное, только хуже. У него чуть зубы не посыпались из десен, глаза вылезли из орбит, все тело завибрировало, словно хотело распасться на кусочки. Если бы это продлилось хоть на пару секунд дольше - маленькое сердце Хорька разорвалось бы.
  Интелихер свалился под лестницей, подмяв мальчика, и замер.
  Хорек полез из-под него, протянув руку к выпавшему пистолету, который лежал на второй снизу ступени. Сотник учил, что надо считать выстрелы, и мальчик не забыл, даже в этой ситуации добросовестно считал их. Он знал: в магазине осталось восемь патронов, еще запасной магаз есть в кармашке на кобуре - патронов хватит перебить всех варханов в отряде. И Хорек тянулся пистолету, пытаясь выбраться из-под своего спасителя. Который хоть и худой с виду, а оказался тяжелым, гад, и не выдерешься из-под него. А сзади гудели моторы и причитала женщина в тачанке, и ревел младенец, и что-то кричали на незнакомом языке, и мягко, вкрадчиво стучали подошвы мокасин об асфальт, они были все ближе, а Хорек тянулся, и уже пальцы коснулись рукояти, в которой ждали своего часа восемь латунных цилиндров, снаряженных полукруглыми комочками свинца калибром девять миллиметров, но тут на него упала тень...
  Так и не схватив ПМ, он повернулся - вархан стоял над ним. Поднял ружье, но сразу опустил и вытащил нож. Узкий извилистый клинок тускло блеснул в свете солнца. Хорек задергался под оплывающим кровью телом, вархан шагнул ближе, взял нож обратным хватом и, нагнувшись, ударил его в шею.
  Мальчик в последний миг отпрянул - клинок цокнул о нижнюю ступень. Схватив пистолет, Хорек выстрелил вархану в живот, потом в грудь. Чужак отшатнулся, шагнул назад, но не упал. За ним броневик и тачанки, повернув к школе, разъезжались, будто хотели окружить здание. Вархан, выпустив нож, стянул с плеча ремень ружья, которое висело стволом книзу, начал поднимать его, но третья пуля из ПМ попала ему в голову.
  Рука чужака судорожно сжала ружье, алый разряд вырвался из него, впился в интелихера, мешком лежащего на асфальте.
  Тело взорвалось красным. Стоящего на коленях Хорька заляпало с ног до головы, темное и густое потекло по лицу, он завопил, выпуская последние пули по варханам, соскочившим с тачанок. "Демоны! Демоны!" - выкрикивал он с каждым выстрелом.
  Над головой застучал автомат. Раздался дребезжащий голос:
  - Пацан, сюда!
  Сунув пистолет в кобуру, мальчик потянулся к пьезо-ружью. Пуля ударила в асфальт, другая - в мертвого чужака, третья в ступеньку.
  - Хорь, ко мне!!!
  Он схватил ружье и метнулся по лестнице к крыльцу.
  Увидев, что появилось подкрепление, варханы попрыгали обратно в тачанки. Трое москвичей возле броневика остановились и крутили головами, явно не понимая, что им делать; дырявоголовый в джинсовом комбинезоне остался где-то за машинами, видно его не было.
  Когда Хорек добежал до раскрытых дверей, за которыми на одном колене стоял Леша с автоматом в руках, пушка приближающегося к лестнице броневика нацелилась на них.
  Над башней взлетел, стреляя искрами и оглушающе шипя, шар синего огня.
  - Они сигнал дали, щас подмога будет! - Вскочив, Леша бросился вглубь школы. - Пацан, к нашим машинам бежим!
  Выскочив во внутренний двор одновременно с растерянным Багрянцем, он скомандовал:
  - Так, курсант, ты броневиком уже рулил - выводи наружу!
  В этот момент через пролом на башню БМП спрыгнули Лабус и Курортник с Сотником.
  - Где Яков? - спросил Игорь.
  - А, молодежь! - Леша остановился возле автобуса. - Якуша пленника должен сюда вести.
  - Один, что ли? - уточнил Лабус.
  - Справится, Гярда смирный.
  Двор был квадратным, с одной стороны - створки ворот и раскрытая калитка в одной из них, с другой - пролом в стене здания, где, передом к воротам, стоял броневик. Автобус приткнулся сбоку, на клумбе.
  С улицы доносились частые выстрелы, они звучали все громче. Неподалеку загудел мотор.
  - Вы - в автобус! - приказал Леша. - Пленника к вам, а мы с Павлом и Яковом в броневик сядем.
  БМП зарокотал и стал выползать из пролома. Стоящие на его корпусе Курортник с Игорем полезли вниз.
  За калиткой показалась тачанка, с нее ударил пулемет Калашникова. Все попадали: Леша - за автобус, Курортник с Игорем - по сторонам от БМП, Лабус растянулся на башенке. В броневике Павел Багрянов, удерживая руль одной рукой, приставил ствол АК к смотровой щели и дал по тачанке очередь. Пули забарабанили по железному борту. Взревел мотор, тачанка умчалась вдоль школы, мгновенно исчезнув из виду.
  Броневик остановился на середине двора. Вскочивший Курортник нырнул в автобус следом за Игорем и крикнул:
  - Костя!
  Но Лабус уже скрылся в проломе, откуда выкатила БМП. Донесся его голос:
  - Заводи, а я Якову с пленным помогу!
  Когда Игорь с Курортником оказались в автобусе, Алексей крикнул:
  - У нас одна труба только!
  - Знаю! - Курортник побежал к железному ящику, стоящему в конце салона.
  Вообще-то после боя на Делегатской у них оставались две одноразовых РПГ, но Багрянец углядел в одной дыру от пули. Пластик вокруг отверстия не треснул, поэтому сразу повреждение и не заметили, а покрылся ворсом, словно шерстяной платок. Стрелять этой РПГ теперь было нельзя, но хозяйственный Лабус запретил ее выбрасывать, сказал, что найдет применение.
  Сотник схватил целую трубу и побежал обратно, в то время как Алексей, нырнув в водительскую кабину, упал на сидение и завел мотор.
  
  * * *
  
  Выпустив Гярда из кладовки, Яков приказал ему двигаться впереди и повел пленника по длинному коридору, ярко озаренному солнечным светом, льющимся из широких окон. Они были на середине коридора, когда снаружи открыли огонь из автомата. Стрелял крупный мужик в джинсовом комбинезоне, сидящий на башне броневика, который ехал вдоль боковой стены здания. Стрелял неточно, неумело, но окна в коридоре были большие...
  Яков крикнул "Ложись!", в плечо ударила пуля, он охнул и упал.
  Автомат рванули у него из рук.
  АК висел на обычном, не трехточечном ремне, и Гярда, легко завладев оружием, прикладом врезал конвоиру по темени. Потом развернул автомат, прицелился Якову в голову и вдавил спусковой крючок.
  Появившийся в конце коридора Лабус начал стрелять из "макарова".
  Рядом с Гярдом пронеслись пули. Он снова попытался выстрелить - но, не зная человеческого оружия, чужак не снял АК с предохранителя.
  Решив, что автомат сломан, Гярда отшвырнул его и рыбкой нырнул в окно. Вскочил, побежал к грузовику. Человек в джинсовом комбинезоне на башне БМП нацелил на пеона автомат, но узнал своего и не стал стрелять.
  Когда Гярда скрылся за катившим вдоль здания броневиком, Лабус подбежал к Якову.
  - Товарищ полковник, вы как? Да у вас кровь!
  Яков поднялся, прижимая ладонь к плечу.
  - Нормально. Стрелок с БМП попал... А Гярда ушел! Обманул меня!. Ладно, идем.
  - Какое идем - бежим! - Схватив Якова под локоть, Костя потащил его обратно к дверям, через которые попал в коридор.
  
  * * *
  
  В башне трофейной БМП Леша схватился за рукоять под казенником пушки, толкнул от себя. Клин-затвор отъехал вниз, открыв ствол. Старик вогнал в него снаряд и дернул рукоять обратно, затвор лязгнул. Повернувшись на узкой полке, Леша перекинул рукоятку механического привода.
  - Не тормози, Павлуха!
  Башня повернулась вправо градусов на шестьдесят. Шестерни тяжело скрипели, медленно вращалась уходящая вниз толстая ось. БМП вышиб ворота и прокатился по створкам. Сбоку Леша увидел подъезжающий вдоль стены школы неприятельский броневик с торчащей вверх рупорной мачтой. Ствол чужой пушки смотрел точно в башню, из которой высунулся старик.
  - Ходу, Павлуха! - закричал он, преодолевая острую боль в горле. - Полный ход, курсант!!!
  - Есть, товарищ полковник! - гаркнул Багрянец.
  Мотор взревел, БМП рванул вперед. Из броневика варханов выстрелили, но снаряд пронесся над башней.
  Броневик с Павлом и Лешей, сломав лавку, выехал на школьный стадион возле здания. Что-то хрустнуло, зашипела ось, на которую была насажена большая шестерня, и башня перестала вращаться.
  - От же чудо враждебной техники! - Леша рванул рукоять обратно, снова перекинул - но башня, повернувшись примерно на девяносто градусов, больше не двигалась.
  Чужая машина оказалась почти точно сзади. Она стала поворачивать, ее ствол нацелился на уезжающий броневик, и тут выкатившийся из двора автобус врезался в нее сзади.
  Варханский броневик остановился. Автобус со слегка вмятым передком дал задний ход, из него по пояс высунулся Игорь Сотник с трубой гранатомета на плече.
  - Близко! - крикнул ему Алексей. - Мы слишком...
  Игорь и сам видел, что они слишком близко, но понимал, что если промедлит, второй снаряд из пушки настигнет трофейную БМП, - и все равно выстрелил.
  Он успел нырнуть внутрь, но не успел закрыть дверь, поэтому ударная волна близкого взрыва не размазала его по бортовой броне, зато оглушила почти так же, как возле шестнадцатиэтажки на Делегатской.
  Автобус качнулся, скрипнули рессоры. Алексей крутанул руль, зад пятящейся машины занесло вправо. Броневик перед ней стал меньше на высоту башни. Из дымящегося пролома высунулся человек в джинсовом комбинезоне, тут же исчез, его место занял вархан с ПК. Мачта, после взрыва ракетой взмывшая в небо, рухнула на асфальт сбоку. Разлетелись обломки рупоров.
  Курортник объехал взорванную машину. Впереди трофейный броневик находился уже на середине стадиона, когда сбоку вынеслась тачанка. Леша выстрелил из пушки, но тачанка вильнула, и снаряд разорвался рядом. С нее открыли огонь - пулемета там не было, стреляли одиночными, в три ствола. Броневик катил дальше по прямой, приближаясь к дальнему краю стадиона.
  Курортник, до предела увеличил скорость и крикнул:
  - Осторожно!
  Автобус покатил вслед за тачанкой, которая преследовала броневик. А тот, проломив сетчатое ограждение за стадионом, исчез между домами.
  Через несколько секунд там раздался взрыв. Автобус пронесся сквозь оставленную броневиком дыру в ограде, проехал мимо торца девятиэтажного дома. Впереди дымила взорванная тачанка, а сбоку за домом стоял развернувшийся броневик.
  Прокатившись еще немного, автобус встал, Курортник с Игорем выбрались из него. Откинулся люк на башне БМП, наружу высунулась голова с всклокоченными седыми волосами.
  - Так! - продребезжал знакомый голосок. - Противник уничтожен? Вижу, всмятку... Ладно, где остальные?
  Леша сел на краю башенки, из люка высунулся Багрянец. Раздались шаги, из-за угла дома, скрывшего от них школу, показались Лабус, он помогал идти Якову.
  - Якуша! - Леша полез вниз. - Ты ранен?!
  - Ничего, ничего... - Яков, отойдя от Лабуса, привалился к броневику. - Шальную поймал, но в мясо, кость вроде не задело.
  - Да ты откуда знать можешь? Пошли в автобус, там аптечка большая.
  - По ощущениям догадываюсь, Лешенька. Пошли, пошли... А Гярда-то сбежал, упустил я его, расслабился. Годы, Леша, берут они свое.
  Леша, поддерживая Якова, у которого слегка заплетались ноги, направился к раскрытым дверям автобуса, и тут его одолел приступ кашля. Он едва не уронил друга на асфальт, присел, мучительно содрогаясь, держась за шею.
  Вид у стариков был совсем несчастный, Игорь даже сморщился от жалости к этим двоим, таким энергичным, опытным... и слабым. Он взял Якова за плечи и повел к автобусу. Навстречу из дверей выпрыгнул Курортник, поспешил к Леше, на ходу говоря:
  - Отсюда быстро уезжать надо, там еще одна тачанка...
  Лабус перебил:
  - А где Хорек?
  Все заозирались. Леша даже перестал кашлять. Выпрямился, продолжая держаться за горло, и хлопнул себя по морщинистому лбу:
  - Он тогда еще пропал! В горячке я не... Побежал за мной, но пропал куда-то. Я думал, он в автобусе с вами.
  - А мы думали - с вами в броневике. - Игорь подсадил Якова на подножку.
  - Так что, в школе пацана оставили? - возмутился Лабус. - Забыли хлопца, а?!
  - Ты его так же там оставил, как и мы, - возразил Курортник.
  - Надо его найти!
  - Где? - спросил Алексей. - Он теперь где угодно может быть.
  Из автобуса выглянул Игорь.
  - Уезжаем, к противнику подкрепление подошло.
  Со стороны школы доносился рокот моторов.
  - Все равно надо вернуться, - возразил Лабус. - Мы что... варханы какие-то?
  - Да не найдем мы его сейчас! - повысил голос Сотник. - Думаешь, нам хочется мальчишку бросать? Но он такой... он где угодно спрятаться мог, на любую крышу в округе залезть, на чердак, в подвал, в щель какую-нибудь забиться! А там уже полная школа варханов, и сейчас они за нами поедут. Короче: все по машинам, быстро! Хорек слышал наши разговоры про "Старбайт", если жив - придет туда. А если нет... Мы не можем здесь оставаться, и возвращаться тоже нельзя.
  Лабус посмотрел на Курортника, который хмуро пожал плечами. Оглянулся на школу, плюнул в сердцах и полез в спецмашину.
  - Я в БМП! - крикнул вслед Курортник. - Вы впереди, старайтесь держаться дворов! И держите курс прямиком в "Старбайту"!
  
  * * *
  
  Солнце сползало за крыши, когда машины остановились в небольшой арке под шестиэтажным домом. Перед ними тянулась восьмиполосная асфальтовая дорога, всю ее занимали припаркованные или брошенные автомобили, часть - сожженные, другие с выбитыми окнами и спущенными шинами, третьи с виду вполне целые.
  Автобус стоял впереди, БПМ за ним. Раздался стук. Сотник отодвинул дверь, и внутрь сунулся Леша, а следом вошел Курортник.
  - То место? - спросил он.
  Бледный Яков с забинтованным плечом, стоя рядом с водительским сидением, смотрел в лобовое окно.
  - Сзади Гиляровского, слева Орлово-Давыдовский переулок, - прикинул он. - Да, то.
  - Якуша, как плечо? - спросил Леша. - Вы пулю не доставали?
  - Почему же, достали, - возразил Игорь. - Она прямо под кожей была. Яков, точного адреса вы не знаете, так откуда...
  - Кирилл мне описывал: желтое двухэтажное здание в сотне метров от поворота на Орлово-Давыдовский переулок, если ехать от центра. Точного адреса он сам не помнил, вернее, никогда не знал.
  Все снова посмотрели в окно. Напротив арки за машинами виднелась приземистая ярко-желтая двухэтажка в старинном стиле.
  - Так, сейчас, - Костя достал бинокль, поднес к глазам. - Стар... байт, - медленно прочел он. - Старбайт, так над входом написано.
  - Ну вот! - кивнул Яков. - Оно.
  - Ну хорошо, тогда что мы имеем, - Курортник сощурился. - Два крыла, на окнах решетки. По центру арка во двор, за ним парковку вижу, перед зданием тоже парковка. Слева решетка на окне пробита.
  - И стекла в некоторых окнах разбиты, - подхватил Лабус, не отрываясь от бинокля. - По-моему, в некоторых помещениях уже мародеры побывали.
  - Так что, выходит, здание брошено? - спросил Леша. - Ладно, все равно проверим. Стоп!
  Они посмотрели на старика.
  - Стоп! Стоп! - повторил тот.
  - Что, Лешенька? - спросил Яков.
  Леша потер горло, покашлял. Они ждали.
  - Да вы что, ослепли?! - воскликнул он наконец. - Справа за машинами фонарь, сломанный, накренился. Что там на нем, а?
  - Твою мать! - Лабус опустил бинокль. - Повешенный. Это варханин?
  - Вархан, - поправил Игорь. - Нет, не он, обычный горожанин. Парень какой-то молодой. И еще - я теперь заметил, вон, в просвете... Костя, там ведь тоже?..
  Лабус вновь поднял бинокль.
  - Ага, - протянул он. - Там тоже какой-то мужик висит. И в арке, то есть дальше, за парковкой во дворе этого "Старбайта". И все наши. Слушайте, это... Что это такое?
  Лабус замолчал. Солнце садилось, вечерело. Тело, висящее на фонарном столбе, качнулось в порыве ветра.
  - Предупреждение, - сказал Леша.
  - Думаешь... - начал Яков.
  - Уверен. Вспомни, как негры, если хотели показать, что деревня под контролем их клана, вешали возле нее несколько человек из соперничающей группировки.
  - Как пиратов в старину возле портов вешали, да? - заговорил Лабус. - Видимо, это мародеры, которые пытались сунуться в здание. Это значит, внутри кто-то есть все-таки.
  После этих слов все опять надолго замолчали. Игорь Сотник первым нарушил тишину:
  - Машины надо отогнать назад, потом мы с Курортником и Лабусом пойдем на разведку.
  
  III
  
  Запах гречки висел над лагерем. На глазах Кира в котел над костром высыпали килограмм пятнадцать, не меньше. Днем он несколько раз видел, как к Мавзолею подъезжали небольшие обозы с продуктами: крупами и консервами, коробками сухарей и бутылированной водой; под окрики надсмотрщиков рабы уносили их в Мавзолей.
  Близился вечер. Киру надоело лежать, да к тому же хотелось есть и еще больше - курить. Некоторые пленные смолили вовсю, и при виде того, как они достают траву из кисетов, неторопливо делают самокрутки (большой мягкий листок - вместо бумаги, мелкая травяная труха - вместо табака), смачно затягиваются и пускают струи дыма с терпким непривычным запахом, курить хотелось еще больше.
  Когда терпеть не осталось сил, Кирилл сел, откинув одеяло, и принялся натягивать мокасины.
  Донеслись тихие шаги, и под навес вошел Явсен. Оглядевшись, он вытащил из-под халата тряпичный сверток, положил рядом с матрацем и тихо сказал:
  - Есть.
  От свертка аппетитно пахло. Кирилл потянулся к еде, но Явсен, усевшись прямо на мостовую, схватил его за руку. Кинул быстрый взгляд на раненых - в сторону доктора никто не смотрел - и вытащил короткий черный стилет. Кир дернулся, но тут же сообразил, что это не стилет, а карандаш.
  На тыльной стороне его правого запястья Явсен нарисовал овал. Кирилл зашипел сквозь зубы: больно! Темная крошащаяся линия на коже пекла, словно огнем. Ппеон изобразил в центре глаза зрачок-спираль и убрал карандаш в карман. Кожа вокруг рисунка порозовела, потом покраснела. Он вытащил из мешочка на поясе смоченную травяным настоем тряпицу, приложил к запястью, и жжение поутихло.
  - Что, у всех такие рисунки? - тихо спросил Кирилл, понимая, что Явсен не разберет, о чем он. - Или это ты только мне нарисовал, а у них обычные наколки?
  Явсен вместо ответа вытащил из-под халата серую повязку и накинул Киру на голову.
  - Ты чего? - Кирилл отпрянул. Пеон стянул повязку у него под подбородком, перехлестнул через голову раз, второй, потом стал завязывать узел на макушке.
  - Да зачем... - промычал Кирилл и смолк, сообразив: вслед за татуировкой Явсен имитирует ранение. Такое, из-за которого раненый якобы не может говорить.
  Закончив с повязкой, пеон нахлобучил ему на голову круглую кожаную шапку и довольно кивнул.
  - Здесь! - объявил он, украдкой оглядевшись. - Кыр быть здесь. Явсен быть здесь. Долго... назад... - он помолчал, шевеля губами. - Потом! Кыр быть ждать. Явсен потом здесь, идти Айзенбах. Да?
  - Хорошо, - ответил Кирилл, до сих пор совсем не уверенный в том, стоит ли помогать доктору попасть к Артемию Лазаревичу. Вдруг Явсен - агент какой-то варханской разведслужбы, желающей выйти на олигарха?
  - Хорошо, хорошо! - закивал пеон и выпрямился, когда со стороны лобного места донеслось гудение моторов.
  Раненые зашевелились, загомонили, кто-то, потушив самокрутку о мостовую, поднялся и поковылял из-под навеса. Явсен, кивнув Киру, прошел между матрацами и скрылся из виду.
  Рокот моторов стал громче. Кирилл развернул тряпицу - под ней лежала краюха темного хлеба, ломти вяленого мяса и два клубня, похожих разом на луковицы и яблоки.
  Он взялся было за мясо, но на ощупь оно казалось совсем твердым, и Кир передумал жевать его сейчас. Оставив один клубень и кусок хлеба, все остальное сунул в карман. Приоткрыв рот так, что повязка натянулась, откусил от клубня маленький кусочек. Пожевал осторожно - ничего, даже вкусно. Похоже на моченое кисло-сладкое яблоко, только потверже.
  Откусив кусок побольше, с трудом двигая стянутыми повязкой челюстями, он встал и вышел из-под навеса.
  В лагере суетились, варханы сгоняли рабов поближе к лобному месту, возле которого стоял длинный шатер, и заставляли сесть на мостовую. Вокруг толпы прохаживались надсмотрщики с плетками и палками. Другие варханы выстроились широкой дугой возле кремлевской стены. Кирилл медленно пошел в их сторону, глядя поверх голов.
  В выстроенной рабами стене вокруг лагеря был широкий просвет, по краям которого постоянно дежурили два броневика. Между ними в лагерь въезжала вереница машин. В центре двигалась большая, на шести высоких колесах, тачанка, капот которой был накрыт броней, из-за чего она напоминала не то открытую карету, не то старинный автомобиль с покатым навесом в задней части. Возле водителя сидели двое варханов в кителях. Вместе с "каретой" в лагерь въехали три кожаные цистерны, несколько тачанок и покрытый листами клепаного железа трактор с широким скребком, между зубьями которого застряли куски бетона и битые кирпичи. Над кабиной торчала стрела крана, на тросе висел тройной крюк.
  Следом показались несколько машин, которых раньше Кирилл у варханов не видел: вроде мотоциклеток, накрытых броневыми колпаками, с прорезями спереди и по бокам. То есть бронециклетки... или бронециклы? Кир решил, что у них должно быть по три колеса, на двух такую штуковину не очень-то поводишь.
  Он остановился, когда несколько варханов прогнали мимо толпу пленников. Пошел дальше. Большинство чужаков выстроились длинной дугой, спинами к лазарету, лицами к тачанке. Цистерны поставили под кремлевской стеной, к одной сразу подъехала машина, похожая на танк, но с колесами вместо гусениц, их соединили толстым шлангом.
  Двое варханов, сидевшие рядом с водителем "кареты", вышли наружу. Кирилл подошел еще ближе, теперь он стоял недалеко от лобного места и длинного шатра, стараясь не привлекать к себе внимание, но так, чтобы видеть все происходящее.
  Эти двое были офицерами - бледно-зеленые кители и брюки, короткие блестящие сапоги, на круглых шапках - козырьки. У одного, вернее, у одной (это оказалась низенькая черноволосая женщина в возрасте) на рукаве три красные полоски, а у ее спутника четыре. Он свою фуражку сразу снял, открыв блестящий выпуклый череп.
  Когда женщина распахнула дверцу в броневом колпаке, оттуда выбрался первый настоящий толстяк, которого среди варханов увидел Кирилл. Тоже в бледно-зеленом кителе и брюках, но с золотистыми лампасами. И полоски на рукаве были золотые - целых пять.
  Кирилл шагнул ближе. За Толстяком показались двое варханов в широких темных плащах. Пятиполосочник поправил фуражку с золотой кокардой в виде овального глаза и зашагал к полукругу рядовых. Охранники пошли за ним, Лысый и женщина-офицер - по сторонам.
  Навстречу вышел комендант лагеря, на кителе которого были три полоски. Никаких козыряний и других армейских жестов - офицер заговорил, но Толстый слушал недолго. По щекастому красному лицу было видно, что ему все это не очень интересно. Отстранив коменданта, он пошел вдоль строя, потом свернул прямо в него и, не глядя на расступившихся бойцов, направился в сторону длинного шатра. Офицеры и охранники поспешили за ним.
  Толстяк остановился, отдал приказ Лысому. Тот повернулся к коменданту, который поднял руку и прокричал что-то. Из-за шатра показался Явсен, а с ними - четверо вооруженных москвичей с фиолетовыми повязками на руках. Явсен широко вышагивал впереди, москвичи послушно, как цыплята за курицей, шли следом.
  Охранники в плащах выскочили из-за Толстяка, один поднял руку ладонью вперед, у другого из-под плаща высунулся ствол. Толстяк недовольно заговорил с ними, один из "темных плащей" ответил - Кириллу показалось, что разговор ведется на повышенных тонах, хотя отсюда трудно было судить. Толстяк в конце концов смирился. Охранники подступили к пеону с москвичами и отобрали у них оружие с торчащими вбок кривыми рычагами. Разрядив их, отдали и вернулись на свое место за спиной Толстяка. Тот поманил Явсена - пеон подошел, протягивая скрученный трубкой лист бумаги. Гость его развернул, проглядел, поднял голову и выкрикнул: "Лежать!".
  Москвичи попадали на землю.
  "Встать!"
  "Сесть!"
  "Стрелять!"
  Клацнули затворы.
  Толстяк снова посмотрел на лист, подозвал пеона и отдал приказ. Доктор громко сказал: "Бежать! Влево!" - и показал рукой, какое именно направление имеет в виду. Люди с фиолетовыми повязками устремились туда.
  Заложив руки за спину, пятиполосочник наблюдал с брюзгливым выражением. Затем развернулся и двинулся вокруг шатра, будто позабыв и про москвичей, и про пеона. Офицеры с охраной направились за ним, а Явсен подошел к москвичам, поднял их с мостовой и увел куда-то.
  Кирилл попятился, когда понял, что весь командный состав направляется прямиком к нему, но бежать было поздно: четыре офицера и двое охранников были уже рядом.
  Он замер, стоя спиной к шатру. Компания прошла мимо. Охранники скользнули по нему взглядом, женщина с комендантом и Толстый вообще не обратили внимания, а Лысый, повернув голову, глянул в упор. Кирилл стоял по стойке "смирно", хотя ни разу не видел, чтобы чужаки принимали ее, и смотрел прямо перед собой. Остальные шли дальше, но Лысый остановился и что-то сказал Кириллу. Тот не моргал и даже не дышал, выкатил глаза, пытаясь изобразить доблестного и тупоумного вояку. Офицер шагнул к нему, снова произнес несколько слов. Надменное лицо с туго натянутой гладкой кожей и выступающим вперед подбородком оказалось прямо перед Кириллом. Тот мекнул что-то неразборчиво, коснулся пальцами повязки, показывая, что не может говорить. Офицер скривил тонкие губы и ухватился за нее, собираясь сорвать, но тут его окликнул Толстяк. Потеряв к Киру интерес, Лысый быстро зашагал за остальными.
  Кирилл тихо перевел дух. Все это время в шатре позади него неразборчиво бормотал испуганный детский голос, иногда раздавались звуки, похожие разом на всхлипывания и смешки, они были до того необычными, такими жалкими и будто отрешенными, что всякий раз дрожь пробегала по спине. Поведя плечами, он шагнул прочь от шатра, искоса наблюдая за офицерами. Те остановились возле толпы сидящих на мостовой рабов, окруженных надсмотрщиками, Толстый отдал приказ, и пленных начали пересчитывать.
  Кирилл, стараясь шагать ровно и неторопливо, отошел от шатра и присел на корточки возле костра с большим котлом, где варилась гречка. Рядом стояла варханка с длинным деревянным черпаком, делившая свое внимание между котлом и приехавшими в лагерь гостями. На Кирилла она не смотрела.
  Раздались окрики, щелканье плетей. Надсмотрщики поднимали рабов, выстраивали шеренгами, закрепляли на ошейниках длинные ремни - из лагеря собирались увести примерно три четверти пленников. Комендант показал гостям на стол, который поставили возле Мавзолея, но Толстый сделал решительный жест и зашагал назад к карете. Перед машиной он остановился, сказал что-то Лысому, тот ответил. Лагерный комендант остался сзади, вид у него был растерянный.
  Толстяк и женщина-трехполосочница сели в "карету", а Лысый пошел к тачанкам, приехавшим вместе с гостями.
  Оставив в лагере БМП и три бронецикла, "карета" медленно поехала к Васильевскому спуску, следом потянулась вереница рабов, конвоируемая тачанками и пешими. Лысый, собрав вокруг себя рядовых, отдавал приказания сухим каркающим голосом.
  Остальные начали расходиться, и тогда Кирилл прогулочным шагом вернулся к длинному шатру. Суета в лагере спадала. На него по-прежнему не обращали внимания - со своими волосами, в плаще и широких шароварах он совсем не выделялся среди варханов.
  Не дойдя до шатра, он остановился. Зачем ему туда? Надо бежать, и немедленно. Он посреди лагеря чужаков, но вместо того чтобы воспользоваться первой же возможностью, шастает туда-сюда...
  И все-таки что за странные звуки доносились из шатра? Если там ребенок, его надо как-то вывести отсюда. Только как? Тут бы самому выйти...
  Кир поглядел вдоль стены. Через каждые пятнадцать-двадцать метров за ней стояли или прохаживались часовые, в некоторых местах стояли пулеметы, обложенные мешками с песком. Просто перелезть через стену не выйдет, на него сразу обратят внимание, окликнут. Значит, выходить надо через тот проход. Как он охраняется? Две БМП, возле одной стоит бронецикл. В броневиках наверняка сидят чужаки. За день Кирилл несколько раз видел, как в обе стороны между БМП ходили варханы. Может он просто покинуть лагерь? Или его окликнут, остановят, захотят узнать, что рядовому-одиночке надо за периметром?
  Мучительно хотелось курить. А еще ему очень не хватало катаны. Это была вторая после странных звуков, доносящихся из шатра, важная причина, почему он не мог прямо сейчас попытаться выйти из лагеря. Катана и рюкзак... там и лэптоп, и "Король джунглей", но главная - катана. Киру казалось, что если он бросит ее здесь, в нем что-то изменится в худшую сторону, сломается, причем навсегда.
  Явсен сказал: "клум" находится в "кыште манкурат". То есть в "манкуратне". Что за манкуратня? Уж не этот ли длинный шатер?
  Поправив повязку на лице, он зашагал к шатру. Торцом тот почти примыкал к лобному месту, с другой стороны был вход. Сначала Кир прислушался, потом откинул шкуру и шагнул внутрь, на поскрипывающие доски, настеленные прямо на мостовую.
  Перед ним поблескивала серебром машина размером с гроб, в форме капли: широкая и покатая с той стороны, где стоял Кир, и сужающаяся к другому концу.
  Стоящая на четырех изогнутых тонких ножках, машина эта так разительно отличалась от всего остального в лагере, от всей техники вархан, что казалось - она сделана инопланетянами. "Капля" сплошь состояла из выпуклостей и углублений, плавные перекаты серебристого металла посверкивали мириадами искр.
  С узкой стороны из нее торчали три серебряных провода. Головой к машине на медицинской койке с колесиками лежал наголо обритый пожилой мужчина, над ушами и на темени его были прилеплены три круглые присоски, которыми заканчивались провода.
  Помещение озарял свет синих светильников. По сторонам от 'капли' стояли койки, на которых, пристегнутые ремнями, лежали трое подростков, молодой парень с синяками под обоими глазами, русая девушка и две женщины.
  Все спали.
  Мужчина, к голове которого тянулись провода, забормотал неразборчиво, потом захныкал, как ребенок. Кир подошел ближе. Он лежал на спине, уставившись в потолок немигающими глазами, и, когда Кир несколько раз провел над его лицом ладонью, не пошевелился.
  - Помогите!
  Он повернулся. На дальней койке, стоящей возле свисающих с потолка шкур, что отделяли это помещение от следующего, лежала веснушчатая девушка с русыми косичками. Кир вспомнил, что видел ее - та самая, которая вместе с пожилой женщиной и усатым мужчиной собирала горшки в лазарете.
  - Помогите! - повторила она, когда Кирилл склонился над койкой... и вскрикнула, разглядев его.
  - Не бойся, - прошептал он. - Я не вархан.
  - Нет, не трогайте меня!
  - Послушай, я не чужак, я москвич. Я тебя освобожу.
  - Ты... но... Пожалуйста, расстегни ремни!
  На ремнях поблескивали большие железные пряжки. Кирилл рванул одну, сорвав ремешок с левой руки девушки, схватился за второй. Шкуры, возле которых он стоял, раздвинулись, и в комнату шагнула медсестра в шароварах и сером фартуке, с татуированным глазом на бритом темени. В руках ее был железный поднос, где лежали скальпели, пинцеты, молоточек и механическое сверло, похожее на штопор с двумя рычажками, которые надо поднять, чтобы вытащить пробку из горлышка бутылки.
  - Сукач! - выругалась женщина и швырнула поднос Киру в лицо. Он ладонью отбил его, инструменты разлетелись по деревянному полу.
  Русоволосая девушка закричала. Кирилл ударил варханку в подбородок, она отшатнулась и, развернувшись на носке левой ноги, словно каратистка, ступней правой вмазала ему по уху.
  Кир свалился на девушку, которая пыталась сесть, свободной рукой расстегивая второй ремень.
  Сзади его схватили за волосы и рванули, воткнув острое колено в поясницу. Вскрикнув, он развернулся и локтем ударил варханку по голове. И увидел прямо перед собой ее напарника.
  Женщина держала Кира одной рукой за волосы, тянула назад, второй упираясь ему в спину между лопаток, выгибала шею. А медбрат, не долго думая, всадил кулак ему в солнечное сплетение.
  Дыхание перехватило, жужжащие огненные пчелы засновали перед глазами. Подкосились колени. Женщина позволила Киру опуститься на корточки - и ударила его ладонями по ушам.
  После этого в голове у него осталась одна мысль: говорил тренер, надо коротко стричься. Длинные волосы - последнее дело в уличной драке.
  Где-то причитала девушка, подвывала от ужаса, неразборчиво бормотал голос с детскими интонациями... Кирилл пришел в себя на койке, пристегнутый ремнями. Пожилого мужчины рядом с серебристой машиной уже не было, его место заняла русоволосая. Она плакала и тихо выла. Варханка стояла над ней с механическим сверлом в руках.
  Кирилл оказался на другой стороне помещения, рядом со спящими людьми. Повязку с его головы сорвали, варханский плащ валялся на полу.
  Качнулись шкуры, из-за них появился медбрат с миской, полной белой пены, и ножиком, смахивающим на опасную бритву. Откатив от стены койку с девушкой, варханы с двух сторон подступили к ней. Русоволосая зарыдала от ужаса, забилась в ремнях. Медсестра прижала ее голову к койке, медбрат достал из кармана на фартуке маленькую фляжку, раскрыл и сунул девушке под нос. Она подергалась еще немного, проскулила что-то жалобно - и затихла.
  Вдвоем они быстро срезали косички, потом обрили русую голову. Подкатили койку ближе к серебристой машине. Варханка повернула голову девушки на бок и приставила сверло к черепу над ухом.
  Кирилл отвел взгляд. Некоторое время до него доносились жужжащие и скребущие звуки, постукивание, затем раздались шелест и пиканье. Он снова повернулся к установке.
  Она мигала огнями - свет проступал прямо сквозь металл. Медсестра взялась за провода. Из центра присосок, если это вообще были присоски, торчали штырьки с красными тонкими головками. Варханка вставила их в дыры, плотно прижала кругляши к черепу. Медбрат ушел за шкуры, а женщина стала вытирать фартуком кровь со сверла. Обритая девушка лежала неподвижно.
  Вархан опять появился с миской, полной пены, и бритвой. Вдвоем они направились к Кириллу. Он задергался, и подошедшая женщина ударила его кулаком по лицу. Кир плюнул в медсестру кровью. Медбрат схватил его за волосы, потянул книзу, вдавив затылок в койку. Вылил на темя пену из миски и широкими круговыми движениями размазал по голове. Взялся за бритвенный нож.
  Раздались шаги, варханы повернули головы. Медбрат при этом не отпустил волосы Кира, и тот мог лишь скосить глаза.
  Вошедший Явсен посмотрел на него, на помощников и быстро заговорил. Женщина бросила в ответ несколько слов таким голосом, будто обвиняла в чем-то пеона. Тот снова заговорил, гневно и повелительно, но на варханку это не произвело впечатления. Явсен оттолкнул медбрата, взялся за ремень, стягивающий ноги Кира, а медсестра крикнула "Сукач магара!" - и ударила пеона сверлом по голове. Явсен отшатнулся, снова заговорил, она закричала, толкнула его ладонью в грудь, он исчез из поля зрения...
  И тут же появился опять. Взмахнул рукой. Темно-красное облачко плеснулось из шеи варханки. Медбрат рванулся в обход койки, Явсен ударил по ней, и она углом заехала вархану между ног. Тот схватился за причинное место, разинув рот от боли, и тогда пеон воткнул ему в небо длинный скальпель. Медбрат шагнул назад. Скальпель вошел глубоко - лишь половина рукояти торчала из рта. Зубы клацнули о металл, вархан захрипел, взялся за скальпель, но так и не сумел вытащить его - спиной сполз по шкурам, сел, забил ногами по койке, отталкивая ее от себя, и затих. Голова склонилась на грудь, по подбородку и фартуку потекла кровь.
  Явсен, что-то невнятно бормоча, начал отстегивать Кирилла. Освободил одну ногу, потом вторую, принялся за руки, хотя надо было начать именно с них. Когда левая оказалась на свободе, Кирилл, оттолкнув пеона, сел и сам взялся за последний ремень.
  Варханка лежала на полу, вархан сидел под стеной из шкур. Кирилл, подхватив с пола свой плащ, показал на машину. Она тихо стрекотала, словно насекомое, по серебряным проводам к присоскам на темени и висках девушки пробегали пятнышки света.
  - Помочь? - спросил он. - Можно помочь?
  - Нет! Идет! - Явсен схватил Кирилла за плечо и потащил к стене из шкур. - Кыр, Явсен идет!
  - Но эта девушка...
  - Не помочь! Не помочь! Идет! Опасно!
  Они пробежали через два темных помещения, заставленных ящиками, и в третьем, последнем, остановились. На другой стороне шкуры были откинуты, за ними виднелись ступени лобного места.
  Судя по лежащему на полу матрацу с одеялом, паре стульев и столу, Явсен обитал здесь. Возле стола стояла вешалка с одеждой, под ней лежал рюкзак, из-под клапана торчала катана в ножнах.
  Нацепив плащ, Кирилл шагнул к вешалке и схватил катану.
  - Кыр, Явсен идет! Идет быстро! - сказал пеон, вытаскивая из-под стола котомку с лямками, как у рюкзака
  - Да, да, идем, - Кирилл прицепил катану на пояс. - Рюкзак... то есть клум свой я тоже возьму. Кыр брать клум.
  - Нет! Кыр - клум - опасно!
  - Но там мои...
  - Клум другой!
  Явсен подскочил к вешалке, сорвал с нее вторую котомку, пустую, сунул в руки Кириллу. Меньше минуты ушло на то, чтобы переложить туда самое необходимое, после чего они бросили полупустой рюкзак за стол и вышли наружу.
  - Тишь, - прошептал пеон, шагая вдоль шатра. - Кыр - тишь, Явсен - тишь. Идет.
  Стало темнее, лагерь был озарен светом костров и синих светильников. Когда Кирилл с пеоном подошли к проходу между броневиками, последний поднял руку, приветствуя двух рядовых, сидящих на башне с самокрутками в руках. Они равнодушно глянули на него, на Кира - и отвернулись. Возле второй БМП стоял бронецикл с раскрытой дверцей в боковой части бронеколпака, из проема торчал зад чужака, по пояс всунувшегося внутрь. Он чем-то лязгал и вполголоса ругался.
  Донесся окрик, и Явсен с Киром оглянулись. К ним шагал лысый офицер-четырехполосочник в сопровождении пары рядовых.
  Он повелительно бросил что-то. Кирилл покосился на Явсена. Пеон повел подбородком в сторону бронецикла и произнес одними губами:
  - Бить. Бить!
  Троица быстро приближалась. Явсен вытащил из-под халата пистолет, локтем толкнул Кирилла к машине и выстрелил.
  Стрелок он был никудышный, да и расстояние для дроби великовато. Наверняка пеон метил в четырехполосочника - но большая часть дроби досталась идущему правее вархану. Боец повалился навзничь, а Лысый зашатался и упал на колени. Но не вскрикнул - только глухо замычал от боли. Его лоб, скула и правый глаз превратились в темно-красную кашу. Офицер потянул из кобуры револьвер с тонким стволом и выстрелил, не целясь.
  У вархана, копающегося в бронецикле, были длинные, как у Кирилла, темные спутанные волосы. Быстро смекнув, что происходит, он развернулся, вскидывая извилистый нож. Клинки катаны и ножа с лязгом столкнулись. Чужак прыгнул на Кира, тот ударил слева, справа, оттесняя противника, отбил выпад в грудь - и кончиком катаны чиркнул вархану по лбу. Чужак отшатнулся, спиной упал на бронецикл, а Кир в длинном выпаде воткнул катану в его левое плечо прямо под ключицей. Нож полетел на мостовую, Кирилл выдернул катану, ребром левой ладони рубанул вархана по шее, схватил за волосы и рванул на себя. Шагнув в сторону, выставил ногу - чужак, перелетев через нее, растянулся на мостовой.
  Явсен, из запястья которого хлестала кровь, с разбегу перепрыгнул через раненого. Убрав катану в ножны, Кирилл сунулся в бронецикл. Как управлять этой штукой? Вряд ли сложнее, чем квадроциклом.
  За ним с пыхтением полез Явсен. Позади кричали, слышался топот ног. Где тут ключ?! Ни черта не видно под этой броней! Прищурившись, Кир окинул взглядом рулевую вилку, напоминающую большую подкову, угловатую, с резиновыми насадками на концах. Вот! Он повернул узкую рукоятку - как комар, запищало магнето под сиденьем.
  - Идти! - заорал Явсен над ухом, захлопывая дверцу прямо перед носом подбегающего бойца.
  Кикстартер торчал под рулем слева. Кир передернул его, крутанул одну насадку на "подкове" - ничего не произошло - другую... Машина, тихо урча, поехала.
  В броню ударили кулаком, потом звонко застучали пули. Загудел двигатель БМП.
  В бронецикле были три щели на высоте лица спереди, а сбоку - по две. Над передними узкая полка, на ней оружие с торчащим вбок кривым рычагом и жестяная коробка, полная патронов.
  Кир наклонился, увидел возле рукоятки зажигания тумблер, перекинул его - мутно-желтый, тусклый луч фары выстрелил перед бронециклом. Машина выкатила из лагеря. Сзади кричали чужаки и гудели моторы.
  
  IV
  
  - Не понимаю, - произнес Костя, опустив пистолет.
  Он стоял посреди пустого кабинета на первом этаже "Старбайта". Курортник привалился к дверному косяку, Игорь Сотник был в другом крыле, которое они осмотрели первым и где не обнаружили ни единой живой души.
  - По некоторым комнатам явно пошастали, но по другим - нет. Если мародеров кто-то отпугивал - так где он?
  Шурша устилавшими пол бумагами, Лабус обошел стол с компьютером и выглянул в окно. Почти стемнело, автобус в арке напротив был еле виден. Он раскрыл окно, встав коленом на подоконник, просунул руку между прутьями решетки и сделал жест: чисто, идите сюда. Подождал. В автобусе приоткрылась передняя дверь, наружу высунулась седая голова. Костя снова отжестикулировал. Голова несколько раз кивнула и убралась обратно.
  Он повернулся, окликнул:
  - Леха!
  Алексей стоял вполоборота к выходу и молчал. Насторожившись, Костя пошел к нему. У двери замедлил шаг, поднял оружие, а возле Курортника опустился на одно колено. Резко качнулся вперед, выставив ствол "макарова" наружу.
  В конце длинного коридора, практически в таких же позах, в которых находились спецы, стояли двое. Темно-синяя форма, желтые полоски на брюках и куртках, у обоих, насколько мог разглядеть Костя, - АКСУ. Один, опустившийся на колено, - моложе и стройнее, второй круглолицый и постарше.
  Некоторое время было тихо, четыре ствола не шевелились, как и четыре человека. Потом Лабус спросил:
  - Вы кто такие?
  Молодой глянул на старшего и произнес:
  - Это не мародеры.
  - А то я не вижу, - проворчал тот.
  - Ясно, кто они такие, - ответил на вопрос напарника Алексей. Его "бизон" тоже был поднят. - Охранники. Наверное, здесь есть система, которая сигнализирует, если кто-то появился. Тогда они снизу вылезают и... Вот откуда повешенные.
  - Это значит, у них генератор внизу, - ответил Костя. - Иначе ни черта работать не будет.
  - Точно. Где ваш шеф? - повысил голос Алексей.
  - Какой еще шеф? - спросил молодой.
  - Не дури. Айзенбах где?
  Старший переступил с ноги на ногу, молодой шумно втянул ноздрями воздух.
  - Вам чего надо вообще?
  - Он в этом здании? Нам надо к нему.
  - Вам? - спросил старший. - Кто это - "вы"?
  - Заинтересованные лица, - отрезал Лабус, осторожно поднимаясь с колена. - Нам с вашим шефом надо поговорить, что неясно? Приведите его сюда или отведите нас к нему.
  Молодой охранник тоже выпрямился. Попятился за спину круглолицего, что-то прошептал. Напарник, слегка повернув голову, ответил. В конце коридора была глухая железная дверь, Костя с Алексеем проходили мимо нее трижды, с Игорем и без него, но вскрыть даже не попытались, потому что по ней было видно: без взрывчатки пыхтеть придется очень долго.
  - А ведь Кирилл этот говорил полковнику, что здесь не просто офисное здание, - громко, чтобы охранники слышали, обратился Курортник к Лабусу. - Еще и лаборатории. Но приборов мы нигде не видели. Что это значит?
  - Значит, все внизу, - кивнул Костя. - Там и приборы, там и Айзенбах, и все его люди, кто выжил. Парни, хватит морозиться, делайте уже что-нибудь.
  Молодой снова зашептал старшему, тот кивнул, и он исчез за дверью.
  - Если он за подмогой... - начал Костя, но замолчал, уловив тихий звук шагов.
  Круглолицый тоже его услышал, но повернуться не успел - ему в затылок ткнулся ствол АК.
  - Стой ровно! - негромко приказал Сотник, появившийся из ведущей во двор двери. - Повернись к стене. Встань на колени. Медленно!
  - Медленно и печально, - добавил Лабус и, разгладив усы, вместе с Алексеем зашагал по коридору.
  - ...Положи ствол, - продолжал Сотник. - Теперь руки за голову. И не шевелись.
  За Игорем показались Яков с перебинтованным плечом, потом Леша и Багрянец.
  - Долго вы, - заметил Лабус.
  - Потому что машины во двор отогнали и спрятали как могли, - задребезжал Леша. - А тут на входе с капитаном нашим столкнулись. Что это за хлопчик?
  "Хлопчик" стоял лицом к стене, сцепив на затылке пальцы. Рядом темнел прямоугольный проем, за которым едва угадывались ступени ведущей вниз лестницы.
  - Охрана местная, - пояснил Алексей тихо. - Айзенбах, судя по всему, там.
  - А вот сейчас и узнаем. - Лабус наклонился к круглолицему, положил руку ему на плечо.
  - Ничего не скажу, - предупредил тот хрипло.
  - Да у тебя выбор-то невелик, брат, - заметил Костя. - Вот смотри: мы по-любому туда спускаемся. У нас гранаты со слезоточивкой, противогазы. Если ты сейчас рассказываешь, что нас ждет, - спускаемся по возможности мирно. Если отмалчиваешься - тебя тут валим, вниз бросаем гранаты, потом врываемся, валим всех, кто сопротивляться будет... Бессмысленные жертвы, брат. Так что выбирай. И говори тихо, чтоб внизу не услышали.
  Костя достал нож и приставил клинок охраннику к горлу. На самом деле он не собрался убивать круглолицего: во-первых, в этом не было прямой необходимости, а Лабус не отличался кровожадностью, во-вторых, обученный обращению с оружием и хоть какой-то дисциплине взрослый мужчина, не мародер и бандит, в той ситуации, в которой все они находились, был полезен. Да и слезоточивых гранат у них не было.
  Охранник молчал.
  - Ну! - Сотник ткнул его стволом в затылок. - Сколько людей внизу? Тихо отвечай.
  - Восемь... то есть семь, - прошептал круглолицый.
  - Охрана, гражданские?
  - Мы теперь все граждан... Да не тычь ты в меня! Пять охранников, лаборант, баба одна и шеф.
  - Ты считать умеешь? - спросил Курортник. - Восемь получается, а не семь.
  - Но я-то здесь! Внизу четверо из охраны, то есть трое и Борисыч, шеф наш.
  - Какие там помещения?
  - Большой зал, вокруг комнаты. Под лестницей холл отдельный, закрытый. Дверь плотная, в зал звуки не...
  - Вооружение? - перебил Алексей.
  - АКСУ у всех. ПМ, дубинки, ножи.
  Игорь кивнул Якову:
  - Охраняйте с Багрянцем. Павел, у товарища полковника правая рука плохо действует, будь начеку. Мы вниз.
  Он, Лабус, Курортник и Леша осторожно пошли по лестнице. Она оказалась на два пролета, ниже стало совсем темно, но фонарики не включали. Впрочем, нижние ступени озарял тусклый свет, льющийся из проема.
  Игорь с Курортником двигались впереди, каждое мгновение ожидая, что навстречу появятся люди, предупрежденные молодым охранником о появлении наверху вооруженных незнакомцев. Но на лестнице они никого не встретили, зато услышали голос, который говорил с добродушными интонациями:
  - Ну ты, Григоренко, глупый. Так и не определил, кто это? Какой камуфляж хоть?
  Никакого закрытого холла, о котором толковал круглолицый, внизу не оказалось - он соврал, чтобы сбить их с толку. Лестница вывела на квадратную площадку в углу просторного зала со столами, уставленными всякими приборами. Площадка, от которой вниз вела лесенка, была приподнята метра на полтора над полом.
  Под потолком горели несколько тусклых лампочек. За длинным столом стоял парень в лабораторном халате, с большими круглыми очками на носу. В руках у него был паяльник, над которым поднимался сизый дымок.
  Когда Сотник и Курортник шагнули на площадку, из двери недалеко от нее в зал вошел высокий полноватый мужчина со светлыми волосами, в остроносых штиблетах, темных костюмных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, с кобурой под мышкой и сбившимся набекрень галстуком. За ним следовали трое парней в синей форме, среди них уже знакомый молодой охранник. Другие двое были похожи друг на друга почти как близнецы: тяжелые квадратные лица, низкие лбы, туповатые глазки и грузные широкоплечие фигуры.
  Курортник с Игорем упали на одно колено, над ними подняли стволы Леша с Лабусом. Охранники, остановившись, тоже вскинули оружие - то есть пистолеты и укороченные "калаши" с глушителями.
  Несколько секунд стояла тишина, нарушаемая тихим стрекотом какого-то прибора да потрескиванием лампочки. Потом юноша в халате с громким стуком уронил паяльник на стол.
  - Парни, мы с мирными целями, - произнес Лабус громко. - Хотим поговорить с Айзенбахом. С Артемием Лазаревичем вашим.
  - И о чем же? - спросил светловолосый мужчина. Голос у него был добродушный, чуть ли не ласковый.
  - О важном, - заверил Костя. - Если сейчас начнем палить друг в друга, хуже всем будет. Правильно я говорю, товарищ полковник?
  Взгляд светловолосого метнулся к Леше, который после обращения Кости шагнул вперед.
  - Правильно, прапорщик, - продребезжал он. - Мирно давайте. Всем опустить оружие... Не приказываю - предлагаю. Но предлагаю настоятельно. Медленно, без резкостей.
  Охранники ждали. Светловолосый медлил, взгляд перебегал с одного непрошеного гостя на другого.
  Наконец, он сказал: "Хорошо" - и первый опустил пистолет.
  С лестницы в зал проник приглушенный рокот, секунду спустя донесся бас Багрянца:
  - Эй, тут варханы! Сюда давайте!
  Леша с Лабусом попятились, Сотник и Курортник поднялись с колен. Рокот стал громче.
  - Не стойте на пути! - беззлобно прикрикнул на них светловолосый и поспешил через зал. - Полковник, говорите, прапорщик... Ладно, поднимемся и поглядим, кто там пожаловал. Манкевич, Партизанов - за мной, Григоренко здесь.
  Молодой охранник остался на месте, двое "быков" вслед за шефом устремились к лестнице.
  Круглолицый и Багрянец с Яковом смотрели из окна в конце коридора, причем ствол АК в руках Якова Афанасьевича упирался в бок охранника.
  - Миша! - укоризненно протянул светловолосый, когда они оглянулись.
  - Ростислав Борисович, я...
  - Ладно, помолчи теперь.
  Вежливо улыбнувшись Якову и окинув взглядом крепкую фигуру Багрянца, шеф охранников подступил к окну, отстранив в сторону круглолицего Мишу.
  - Это что за чудило? - удивился он.
  Окно было широкое - Сотник, Лабус, Курортник и Леша смогли встать перед ним. Яков с Багрянцем отошли к стене, поглядывая на "быков" и круглолицего, оставшихся у железной двери. Яков левой рукой сжимал автомат.
  Игорь сказал:
  - Скажи своим парням, чтобы смирно себя вели.
  - Так и вы смирно себя ведите, - со смешком откликнулся Ростислав Борисович. Оглянулся и добавил: - Слышали? За стволы не хватайтесь.
  По тротуару вдоль ряда брошенных автомобилей к зданию катила небольшая, накрытая броневым колпаком машина. На передке горела фара. Машина громко тарахтела, звук далеко разносился по темнеющей улице.
  - Такого у них раньше не видел, - заметил Курортник.
  - Варханская техника, - проворчал Лабус. - Щели впереди смотровые... Я бы из винтаря смог попасть, но он в автобусе.
  Машина остановилась, фара погасла. Раскрылась дверца в броневом колпаке, наружу вышли двое варханов, огляделись, заглянули за угол соседнего со "Старбайтом" дома и стали вручную закатывать туда машину. На одном чужаке был длинный халат с меховой оторочкой, на втором, обладателе лохматых темных волос, - плащ, а под ним широкие шаровары. У обоих за спинами котомки, оружия не видно, хотя оно могло прятаться под плащом и халатом.
  Затем они поспешили к "Старбайту", на ходу то и дело оглядываясь. Лабус поднял ПМ, Ростислав Борисович потянулся к пистолету в кобуре, и тут Леша воскликнул:
  - Это ж Кирюха! Якуша, глянь!
  Яков протиснулся между ними, достал из кармана очки, нацепил на нос.
  - Зрение у меня уже не... Да, он! Не стрелять!
  - Кирилл Мерсер? - удивленно произнес Ростислав Борисович. - Откуда вы его знаете?
  Двое людей снаружи свернули к дверям, исчезнув из поля зрения.
  - Откуда? - повторил светловолосый, отворачиваясь от окна.
  - Просто столкнулись с ним, - пояснил Яков. - Кирилл и указал нам это место.
  Хлопнула дверь, раздались шаги. Сотник, Курортник и Лабус, разом включив фонарики, пустили лучи в лица двоих, появившихся в коридоре.
  Кирилл сощурился, Явсен прикрыл глаза левой ладонью - правую руку, кое-как перемотанную куском тряпки, он сунул за пазуху.
  - Кирюша! - оттолкнув охранников, Яков бросился к нему, схватил за руку и потащил в сторону от Явсена. - Думал, ты погиб! Молодец, выжил, не запропал в кутерьме этой!
  - Я... - начал Кир. - Что они делают?!
  - Лежать! Мордой в пол! Не шевелиться! - Курортник с Лабусом одновременно бросились к чужаку, который недоуменно заморгал - и, получив подсечку, свалился на колени. Тычок прикладом в затылок опрокинул его лицом вниз. Костя присел, вывернул ему руки за спину и щелкнул наручниками, в то время как Алексей контролировал, целясь вархану в голову.
  - Эй, вы чего! - закричал Кир. - Это не... Он - пеон, он мне помог!
  - Знаем, что пеон, - отрезал Сотник.
  Кирилл повернул к нему голову.
  - Откуда?
  - У нас, Кирюха, уже один был, тоже так добренько себя вел, улыбался, падла, - вступил в разговор Леша. - А потом сбежал, чуть Якушу не пришиб.
  - Но он помог мне убежать из их лагеря! И он Айзенбаха откуда-то знает - спрашивал про него, хотел встретиться! И... Лагойда?
  Кир замолчал, наконец разглядев за спиной Игоря Сотника светловолосого мужчину, стоящего в полутьме в углу коридора.
  - Да, Кирилл, - улыбаясь, ответил тот, и Яков заметил, как Кир сжался, подавшись назад.
  Ростислав Борисович Лагойда вышел из-за Игоря, продолжая улыбаться - только теперь в улыбке этой было что-то неприятное.
  - Так ты говоришь, этот вархан спрашивал про шефа? - Лагойда шагнул к Кириллу. - И ты привел его прямо сюда?
  Все обернулись к окну, когда с улицы донесся рокот. Там зажглась фара, потом вторая, третья, четвертая... Машины одна за другой выруливали из-за поворота. Впереди двигался трактор со скребком, в котором лежали обломки скамейки, урна, куски асфальта и поверх всего этого - мотоцикл с вывернутым набекрень рулем.
  - Тачанки, - объявил Багрянец, прижавшийся лбом к стеклу. - Три штуки... не, четыре! И еще такие ж маленькие тачки, ну, вроде той, на которой эти двое прикатили. О, и БТР за ними, прям по тротуару, надо ж, втиснулся!
  Лагойда схватил Кира за шиворот, потянул на себе, зашипев:
  - Ты их за собой привел!
  - Нет! - крикнул Кирилл. - Они не могли... Мы оторвались, они не могли за нами проследить!
  - Врешь. Ты и этот, который с тобой пришел, вы оба их агенты! Шпионы!
  Ростислав Борисович охнул, когда Кирилл указательным пальцем ткнул в локоть той руки, которой Лагойда сграбастал его за шиворот. Пальцы светловолосого разжались сами собой, и Кир отступил на шаг, взявшись за катану.
  - Мы не приводили их за собой! - громко повторил он, переводя взгляд с Лагойды на Сотника, с того - на Якова, а после на Лешу. - Но Явсен, этот пеон, знал про Айзенбаха. Это значит, что могут знать и другие. Только почему? - голос его стал недоуменным. - Что им надо от Артемия Лазаревича? Это он послал меня выкрасть инфу, хотел, чтобы я запустил в лабораторные машины вирус... А теперь варханы ищут его. Что все это значит?!
  Снаружи гудели двигатели и раздавались голоса, говорящие на чужом языке.
  - Отступаем, - решил Игорь. - Через парковку во дворе, потом...
  Взревели моторы. Три тачанки и четыре бронецикла рванулись вперед, разъезжаясь, из других машин посыпали бойцы. Часть машин свернули во двор, и спустя несколько секунд здание было окружено. Со всех сторон лучи фар уперлись в него - стоящим в коридоре пришлось присесть, чтобы их не было видно в окно.
  Явсен, лежащий со скованными за спиной руками, поднял голову.
  - Лазарич! Явсен, Лазарич - говорить! Говорить быть быстро! Важно! Важно говорить!
  Манкевич с Партизановым и Миша нырнули в проем железной двери. Сидящий на корточках Курортник, заглянув на темную лестницу, спросил у Лагойды:
  - У вас есть гранатометы? Ручные гранаты, пулеметы?
  - Ничего такого, - сказал тот. - Из автоматики только АКСУ и ПМ.
  - А другой выход из подземного этажа?
  - Один есть. Только его завалило.
  - Капитан, мы там в ловушке будем, - сказал Костя.
  - Мы уже в ловушке! - отрезал Игорь. - Все вниз, запремся. Могут не найти, хотя если они специально сюда приехали... Все равно нам сейчас больше некуда. Лабус, Курортник, тащите пленного.
  
  * * *
  
  У Хорька был бинокль, пьезо-ружье, АКСУ, пистолет, несколько запасных магазинов, кока-кола и печенье - а значит, Хорек был во всеоружии.
  Когда он вместе с Лешей бежал по школьному коридору, то вдруг понял, что сделал. Враги узнали, что в школе кто-то есть, и из-за него все могут погибнуть - и Леша, и Лабус, и Сотник тоже! Командир погибнет из-за Хорька! А если спасутся - как он покажется им на глаза? Лабус молча дернет себя за ус, Сотник глянет хмуро и отвернется... а потом они прогонят Хорька. Кинут его, как кинула мамка, а за ней и батя, уйдут - навсегда! И снова он будет один.
  Снаружи донеслись выстрелы, потом рвануло. Леша спешил впереди, кашляя, прижимая кулак ко рту. Хорек приотстал. Потом еще. А когда старик достиг конца коридора, нырнул в дверь одного из классов.
  Ряды парт, чистая доска, учительский стол с деревянным стаканом, из которого торчат карандаши и ручки. Хорек ненавидел школу. Ненавидел почти так же, как батю, когда тот напивался.
  Звуки выстрелов стали тише, но тут же снова усилились. Зарокотали моторы. Пыхтя под весом оружия, Хорек пересек класс, отдернул занавеску. И присел, когда мимо, совсем рядом, пронеслась тачанка с тремя врагами. Машина мгновенно исчезла из виду, но он разглядел их силуэты и оружие в руках. Демоны, вот, кто они такие! Городские демоны! Про них говорил сын заводского электрика, нервный дерганый Димон, самый умный в их компании. Они сидели на чердаке и резались в карты, пока не стемнело, и тогда Димон под шелест дождя и тихий клекот голубей где-то в глубине большого бетонного чердака стал рассказывать про городских демонов. Они выглядят как люди, только странные. Они маскируются - часто совсем не отличить. Некоторые бомжи - демоны. Живут в канализациях, в подвалах, выходят на свет вечером, рано утром, во время дождя. В сумерках. Крадут людей, чаще - детей. Пьют их кровь и едят мозги.
  Еще Димон говорил, что демоны ждут Знака. Знак будет означать, что началось Время Демонов. Тогда они захватят город.
  Тут как раз в темных глубинах чердака что-то зашелестело, всем стало страшно и, чтобы скрыть это, над Димоном начали смеяться. А потом Хорек, Генка и Васек принялись его бить, чтоб отомстить за страх. У Димона, конечно, тут же случился приступ э-ли-пепсии, и Хорьку с Васьком пришлось вести его домой. А через два месяца старший брат Димона кого-то покалечил в драке на пустыре, его посадили, и вскоре семья их переехала.
  После этого городские демоны иногда снились Хорьку. Причем часто они были в противогазах. Димон упоминал, что демоны, долго жившие в канализации, не умеют дышать обычным воздухом и на поверхности ходят в масках.
  И вот теперь - демоны напали. Купол - это Знак. Началось Время Демонов. Они убили много людей, других увели к себе в канализацию, а еще забрали батю и переделали его в зомби.
  Димон говорил, что демона очень трудно уничтожить, для этого ему надо отрезать голову. И вот тут Димон оказался неправ, Хорек уже видел: демонов убить легко. Если они без бронекожи, то не сложнее, чем обычных людей.
  Окна в рамах зазвенели, когда с другой стороны школы прозвучал взрыв.
  Хорек раскрыл окно, забравшись на подоконник, выставил вперед ствол ружья и, как заправский истребитель демонов, быстро повернул его влево-вправо. Никого. Он полез вниз. Демонское ружье было не очень тяжелое, а вот АКСУ - тяжелый, плечо под ремнем уже болело. Хорек спрыгнул на газон и побежал вокруг здания. Сотник с Лабусом и Лешей, и остальные, может быть, умирают сейчас - он должен их спасти! Спасти и защитить.
  Нет, они не умирали.
  Они ехали прочь через стадион, и за ними мчали демоны на своей машине. Откуда у демонов могли взяться машины - из канализации, что ли? - про это Хорек не думал, он не очень умел анализировать, делать выводы.
  Зато он твердо знал одно: надо защитить командира с остальными.
  Хорек припустил вдоль края стадиона в сторону, куда укатили машины. Сердце колотилось в груди, он с сипом вдыхал воздух и с хрипом выдыхал его, перед глазами кружились темные точки. При всех его недостатках у Хорька было одно неоспоримое достоинство: он был сильным человеком. И он бежал вперед, не останавливаясь.
  ...И вот теперь мальчик сидел на площадке между первым и вторым этажом большого дома, наблюдая через окно, как демоны окружают желтое здание, в котором спрятались командир, Лабус и остальные. Хорек решил, что отныне он будет спасителем. Спасти и защитить - вот его девиз. Он всегда будет рядом, невидимый для друзей. Чтобы когда-нибудь выйти к ним из развалин, повзрослевшим, небритым... похожим на батю. Выйти и по-братски обняться с Сотником.
  Демоны окружили здание. Хорек положил ружье на подоконник, прицелился в одного, самого главного, - тот стоял прямо на кабине большого трактора со скребком и подъемным краном, сцепив руки за спиной. Башка демона была обмотана бинтами.
  Но мальчик не выстрелил. Командир много раз повторял ему: сначала думай, потом делай. За то немногое время, пока они были знакомы, Лабус тоже кое-чему научил Хорька. И тот вдруг подумал: он ведь не убьет всех. Успеет выстрелить несколько раз, но демонов вон сколько - они вбегут в здание, и ему некуда будет деться, выход-то один. Демоны его поймают, выпьют кровь и съедят мозги. Или переделают его в зомби, как батю. Значит, надо перебраться на другое место, лучше всего - на крышу вон того магазина позади дома, где спрятались друзья. Оттуда лучше видно, а сбежать из магазина можно разными путями.
  И Истребитель Демонов, забросив пьезо-ружье на плечо, сгибаясь под весом оружия, тяжело дыша и посапывая, поспешил вниз. Его маленькое сердце колотилось испуганно и быстро. Его маленькую душу наполнял страх. Но в его маленькой и до сих пор совсем бестолковой жизни появилась очень важная цель.
  
  
  V
  
  Командер Максар тяжело спрыгнул на асфальт. Голова раскалывалась, правая половина лица горела огнем. Он не был уверен, что скрытый под бинтом глаз еще видит. Казалось, в глазницу вставлен пышущий жаром уголек, жгучая боль пульсациями шла от него - под череп, в глубину, раскаляя мозг командера, наполняя его гневом и яростью.
  Очень хорошо контролируемой, сдержанной яростью.
  Горели синие светильники, в полутьме переговаривались солдаты, гудели моторы. Максар по привычке сцепил руки за спиной. Он не сказал ни слова и не сделал ни единого жеста, но из темного дверного проема мгновенно вынырнул мастер-капитан Сафон.
  - Здание оцеплено, проверено. На этажах пусто.
  Показалось, или в голосе капитана действительно сквозит презрение? Здоровым глазом Максар впился в его лицо, и Сафон едва заметно подался назад.
  Уголек в глазнице ярко вспыхнул, командер сцепил зубы. Был бы он обычным человеком, то закричал бы от боли и, возможно, упал. Но Максар берʼКрон - потомственный берсер, воин Орды, лучший из лучших, рожденный убивать и быть убитым, дальний родственник самого Бер-Хана. Никакая боль, вообще ничто в мирах не способно вырвать крик из его рта и выдавить слезы из его глаз.
  Хотя теперь он осквернен. Какой-то пеон подстрелил его, яд с картечи проник в тело. Если бы тёмник, приехавший с ними в главный лагерь, не использовал свои снадобья, командер был бы уже мертв.
  А ведь он рассчитывал стать комендантом нового Бастиона, который скоро возникнет в центре оккупированной зоны, оттеснить ленивого жирного Косту, любителя браги, жратвы и мальчиков. Теперь этому не суждено случиться - как бы ни были сильны покровители клана Кронов в Ставке, они не могут сделать комендантом того, кто был ранен не в бою, не рукою сильного вражеского воина, а в собственном лагере - выстрелом презренного пеона! Теперь место, на которое может претендовать Максар, это мастер охраны Бастиона, не выше.
  Сафон ждал приказа. И все вокруг ждали - три десятка солдат и трое сержантов. А Максар медлил. Он не знал точно, за кем прибыл сюда с отрядом. От агента на Териане поступили лишь координаты, по которым в этом мире должен был находиться тот, с кем терианские еретики, называвшие себя повстанцами, поддерживали связь. Они поставили под удар все свое подполье, потому что понимали: Земля - последний мир на великом Пути, и когда сияющий змей Бузбарос укусит себя за хвост, когда Путь Орды замкнется в кольцо - тогда необходимость поддерживать работу портальных машин исчезнет, и миры сольются в единое суперпространство, подчиненное Орде.
  Уголек в глазнице будто задрожал, рассылая вокруг пульсации боли, но изуродованное ядовитой картечью лицо Максара берʼКрона осталось невозмутимым. Капитан Сафон немного отступил, глядя за спину командера. Зашевелились солдаты, вскинул голову появившийся в дверях дома сержант.
  Так вот в чем дело. Неподалеку вот-вот раскроется Око, и поврежденный глаз командера ощущает рябь на ткани пространства.
  Солдаты начали опускаться на колени, кто-то лег, хотя по силе ряби было понятно, что Око небольшое, а значит, не требует того варианта ритуала, когда надо лечь навзничь. И, как понял преклонивший колена Максар, Око не относилось к мерцающим, тем, что сами собой возникают и пропадают в зоне оккупации вскоре после ее открытия. Особый звук - не обычный гул, но тонкое, едва различимое гудение - сказал ему, что это Око открывается при помощи одной из мобильных машин, которыми во всей Орде могли пользоваться только тёмники.
  Максар берʼКрон оказался прав. Небольшое Око раскрылось прямо над тротуаром неподалеку, и упругая, но не слишком сильная волна воздуха качнула командера. Как и все, он склонил голову, но, в отличие от других, сразу поднял ее. Выпрямился.
  Из Ока вышел тёмник - сутулый старик в черных одеждах и сапогах с острыми, загнутыми кверху носками. В руке его был свиток.
  Тёмник... Максар недолюбливал их, как и многие берсеры, потомственные воины, с детства обучавшиеся искусству войны. Тёмники загрязняют мозги древними знаниями. Но они, без сомнения, нужны Орде. Пеоны, также владеющие сведениями, оставшимися со старых времен, по натуре предатели, потому что являются потомками чужой расы, но тёмником может стать лишь потомственный берсер.
  Приблизившись к Максару, старик поджал губы и удивленно оглядел его.
  - БерʼКрон... ты осквернен.
  Командер молчал. Тёмник качнул головой, отступил немного, всматриваясь в лицо Максара, вернее, в половину лица, не скрытую бинтами, задумчиво похлопал свитком по ладони и заговорил вновь:
  - Мое имя Эйзикил, берʼКрон. Я направлен сюда нашими друзьями в Ставке, чтоб помочь тебе в восхождении на Бастион, но теперь... - Он покачал свитком, твердой кожаной трубкой, в которой тёмники и пеоны хранили древние знания, сведения про портальные машины и другие устройства. - Но теперь, думаю... Что ж, вопрос с Бастионом мы оставим на потом. Координаты, переданные нашим человеком из стана терианских еретиков, подтверждены. Это Око намеренно раскрыто рядом с логовом их агента.
  Какое-то движение произошло позади него. В дымных зеленых спиралях Ока мелькнули тени, потом в нем что-то плеснулось.
  А после Око сдвинулось. Максар берʼКрон моргнул. Он впервые видел такое!
  Вновь рябь прошла по ткани пространства. Подул ветер. Тёмник по имени Эйзикил оглянулся и вскрикнул. Бросился к Оку, подобрав полы черных одежд, - но в этот момент оно с тихим хлопком исчезло. Старик вскинул руки, словно в ритуальном приветствии. Порыв ветра пронесся над улицей, с разных сторон раздались удивленные голоса солдат. Максар сделал шаг вслед тёмнику, а тот повернулся - худое морщинистое лицо его подергивалось.
  - Что? - спросил Максар.
  Старик быстро заговорил:
  - Я понял, командер! Чтоб раскрыть Око неподалеку от места, координаты которого передал наш агент в стане еретиков, мы были вынуждены отвезти машину далеко от терианского Бастиона. Сейчас на Териане, - Эйзикил ткнул большим пальцем себе за спину, - машина стоит посреди кварталов Дикого города. Воспользовавшись этим, еретики напали на нее. Напали и захватили одну из наших мобильных машин!
  - Сколько людей было у вас с собой? - спросил Максар.
  - Больше двух десятков солдат, из них восемь берсеров. Четыре боевые повозки и еще... Теперь это неважно, командер. Если машина захвачена, если еретики решились на такое, то лишь с единственной целью - чтобы вывести своего агента из этого мира прежде, чем мы доберемся до него. Твои люди уже обыскали здание, командер?
  Максар кинул взгляд на капитана, который доложил:
  - Внутри никого, но там есть подвал. - Сафон сделал короткий жест стоящему в дверях сержанту, и когда тот подошел, спросил: - Что с подвалом?
  - Пробиться не смогли, - сказал сержант. - Надо ломать пол.
  Судя по щекастому лицу и рыжеватым волосам, он происходил из какой-то колонии. Обращался сержант только к капитану, потому что за прямой взгляд в лицо мастера-берсера или тёмника его могли убить на месте.
  Максар и Эйзикил посмотрели друг на друга.
  - Если еретики решились атаковать наш отряд, чтобы захватить портальную машину, то они... - начал тёмник, но командер не дослушал.
  Развернувшись, он приказал:
  - Сафон - все внутрь! Пробейтесь в подвал!
  
  * * *
  
  - Эту дверь трудно сломать, - сказал Лагойда, входя в зал с длинными столами, уставленными приборами. - И над нами слой бетона в восемьдесят сантиметров, к тому же там не обычная арматура, усиленная. В общем... Денис, что здесь?
  Молодой человек в лабораторном халате и больших круглых очках поднял глаза. Стекла в очках были затемненными, хотя лампочки не слишком ярко озаряли помещение.
  - А что здесь может быть? - произнес он и пожал узкими плечами. - Я, как и прежде, ничего не могу настроить после...
  - Лазарич! Лазарич - говорить! - пеон попытался протиснуться между Кириллом и Яковом с Лешей. - Явсен, Лазарич...
  Лаборант едва не подскочил, увидев его.
  - Это же пеон!
  - Откуда такое слово знаешь, парень? - спросил Леша.
  - Я...
  - Лазарич!
  Они остановились посреди зала: Яков, Леша, между ними Кирилл, Курортник и Лабус за спиной у Явсена, рядом Игорь с Багрянцем. Лагойда со своими людьми стоял перед ними. По знаку Ростислава Борисовича "быки" Манкевич с Партизановым и молодой Григоренко, обойдя гостей, вернулись к площадке с лестницей, хотя круглолицый Миша остался стоять возле шефа. Игорь кивнул Багрянцу, тот отошел к стене, повернулся спиной к ней, чтобы видеть всех находящихся в подвале. Оружия никто не доставал, но в зале висело напряжение.
  - Явсен очень хотел поговорить с Артемием Лазаревичем, - произнес Кирилл, ни к кому конкретно не обращаясь. - Что-то сообщить ему.
  - Он хотел навести на нас варханов, - отрезал Лагойда. - И навел!
  - Нет. Он помогал мне в лагере. Помогал маскироваться, а потом - сбежать.
  - Кирилл, у нас был "язык", - сказал Яков, осторожно трогая раненое плечо. - Он тоже вел себя мирно. Хотел сотрудничать, даже помог мальчику во время газовой атаки. А потом...
   - Потом набросился на Якушу, едва не убил, только прапорщик и спас, - вставил Леша, поведя подбородком в сторону Лабуса, который, хмыкнув, погладил усы. - Так что, Кирюха, не будь наивным.
  - Я не наивный! - повысил голос Кирилл. - Но я видел в лагере: пеоны вроде рабов. Не совсем, но похожи. И среди них могут быть такие, которые действует против хозяев. Явсен - из них.
  - Интересно, почему ты так его защищаешь? - спросил Лагойда.
  С лестницы донесся глухой быстрый стук - колотили в железную дверь наверху.
  - О, как бьются, - заметил Леша. - Слышь, как тебя... Борисыч, какая б там толстая дверь ни была, а все равно они ее раздолбают. Или взорвут. Ты сказал, отсюда другой выход есть?
  Ростислав Борисович еще пару секунд в упор смотрел на Кирилла, потом отвел взгляд и махнул рукой на другой конец зала.
  - На краю нашей парковки есть будка, ход ведет туда. Но дальше стоит магазин, два дня назад между ним и стоянкой начался бой, кто-то напал на варханский патруль. Мы не вмешивались, но было несколько взрывов, и будка обрушилась.
  - Ну так можно там выйти или нет? - спросил Леша.
  - Можно, но надо разгребать.
  Глухие удары смолкли, наступила тишина. Явсен повторил, просительно заглядывая в глаза Кирилла:
  - Лазарич!
  - Ты ведь почти не умеешь по-русски... - начал Кир.
  - Зато я знаю их язык, - негромко произнес Денис за спиной Лагойды.
  Вверху что-то обрушилось, и всё вокруг дрогнуло. Замигали лампочки, скрипнули столы, присевшие люди схватились за них. Проникший сквозь перекрытие грохот заглушил голос Дениса, и Кир подумал, что мог ослышаться.
  Удары в дверь прекратились, сверху полился тяжелый низкий рокот. Лабус по-прежнему караулил Явсена, а Сотник и Курортник повернулись к площадке с дверью, за которой начиналась лестница. Перед площадкой, подняв оружие, стояли охранники "Старбайта".
  - Ростислав Борисович, что нам делать? - спросил Григоренко.
  - Караулить и молчать! - отрезал Лагойда.
  Выпрямившись, Кирилл обратился к Денису:
  - Ты знаешь их язык? Или я не так тебя понял?
  - Точно ты понял, Кирюха! - вскричал Леша. - Так он и сказал!
  - Немного, - кивнул лаборант. - Совсем немного.
  - Где Айзенбах? - спросил Игорь у Лагойды. - В какой комнате? Слушай, Ростислав, у тебя нет выбора - веди нас к нему.
  - И нет времени, - добавил Курортник. - Веди, иначе мы сами пойдем.
  Светловолосый быстро переводил взгляд с одного на другого. Наконец сказал:
  - Вам это ничего не даст. Шеф...
  Вверху грохнуло, и снова все содрогнулось. Две из пяти лампочек погасли, в зале стало сумеречно. Последовал второй удар, за ним третий.
  - Сломали фасадную стену, - объявил Лабус. - Наверное, трактор свой загнали прямо в дом. На нем кран, видели? На крюки повесили что-то тяжелое, поднимают и...
  Очередной удар заглушил его голос. Теперь в потолок колотили с периодичностью в четыре-пять секунд, и Кирилл очень живо представил себе стоящую в проломе стены варханскую машину, стрелу крана, трос и тройной крюк, на который подвешено что-то железное и тяжелое. Водитель двигает рычаг, прижимает и отпускает педаль, гудит лебедка, трос с грузом поднимается - и обрушивается на пол.
   - Манкевич, Партизанов, Григоренко! - крикнул Лагойда. - Ко второму выходу, разбирать завал! Миша - со мной. Ты! - он показал на Багрянца. - Тоже к завалу, быстро!
  Павел глянул на Сотника, тот кивнул, и курсант поспешил к дальней двери вслед за охранниками.
  - Так что с шефом твоим, Борисыч, я так и не понял? - спросил Леша. Он и Яков по-прежнему стояли по сторонам от Кирилла.
  - Сейчас увидите, - сказал Ростислав Борисович, направляясь к двери.
  - Явсен Лазарич идти! - заявил пеон и широко зашагал следом.
  Пересекая вместе с остальными короткий коридор, Кирилл, слегка приотстав, поравнялся с Денисом.
  - Ты сказал, что знаешь их язык. Откуда?
  Лаборант казался парнем слегка не от мира сего - смотрел прямо перед собой, губы поджаты, движения скупые, сдержанные, словно он постоянно боится что-нибудь зацепить, опрокинуть, разбить. И очки эти темные... зачем, при таком-то освещении? Хотя Кирилл понимал, что и сам не слишком обычный человек, и поэтому снисходительно относился к чужим странностям.
  - Откуда? - повторил он.
  - У нас ведь была связь, - ровным голосом произнес Денис, не глядя на него. - Через передатчик. Я изучал, вникал.
  Прежде, чем Кир успел задать следующий вопрос, коридор привел в длинную комнату г-образной формы. Сервант с телевизором, стол, стулья... Ближе к дальнему концу помещения стояла металлическая койка на высоких ножках с колесиками.
  Там под одеялом лежал Артемий Лазаревич Айзенбах. Голова замотана бинтами, от капельницы трубка идет к катетеру на сгибе локтя. Лежащая поверх одеяла рука была неестественно худой, да еще и с легким синеватым отливом - казалось, она принадлежит мертвецу.
  Кирилл подошел к койке. Лицо у Айзенбаха было совсем бледным, глаза закрыты. Кир поднял вопросительный взгляд на Лагойду, за спиной которого маячил Миша, но начальник службы безопасности "Старбайта" смотрел на Сотника с Курортником и Лабусом, вставших по другую сторону кровати.
  - Что с ним? - спросил Кирилл.
  Сзади зашуршали. Во второй половине комнаты, невидимой от входной двери, возле прикрученной к стене раковины с краном стоял стеклянный медицинский шкаф, полный склянок и флаконов. Перед ним на стуле спала, тихо посапывая, красивая темноволосая женщина в таком же, как у Дениса, халате.
  - Лазарич? - громко спросил Явсен.
  Женщина вздрогнула, подняла голову. Протерев глаза, вскочила и бросилась к гостям со словами: "Вам сюда нельзя!"
  - Виктория, помолчи, - сказал Лагойда, но она оттолкнула его.
  - Уходите! Тёма болен, его нельзя...
  - Артем не просто болен, он вот-вот умрет, - безжалостно отрезал Лагойда. - Не мешай нам.
  - Что с ним? - спросил Игорь.
  - Мы были снаружи, когда все началось, - ответил Ростислав Борисович. - В нескольких кварталах, как раз ехали в офис, потому что должен был появиться... этот. - Он кивнул на Кирилла. - Машина встала. Потом появились варханы. Когда мы прорывались к офису, шеф попал под их машину. Получил переломы и очень сильное сотрясение.
  - А вчера вечером было кровоизлияние! - всхлипнула Виктория. Она держала Айзенбаха за руку и гладила ее, кусая губы.
  Яков переглянулся с Кириллом.
  - Немного совсем опоздали, Кирюша, если бы вчера...
  - Ростислав Борисыч! - зычно крикнул один "бычок" из зала. - Мы расчищаем, но они дверь уже почти сломали!
  - Значит - поторопитесь! - ответил Лагойда.
  - Он может говорить? - Кир нагнулся над койкой, заглядывая в лицо умирающего. - Артемий! Что это была за программа? Та, которую я должен был залить на лабораторные машины? Это вирус? Зачем...
  - Прекратите, Тёма ничего не слышит! Он в коме, вы что, не понимаете?! - Слезы катились по лицу Виктории. - Он на грани смерти. На грани! Нужен хороший медицинский центр, оборудование, лекарства, врачи! Мы должны вывезти его отсюда! Я говорила им, но они не хотят!
  - Из-под купола не выйти, - возразил Кирилл и потребовал у Лагойды с Денисом: - Если он не говорит - отвечайте вы! Что все это означает? Откуда ты знаешь их язык? Как...
  - Да заткнись ты! - бросил Лагойда презрительно. - Из-за тебя, сука, все произошло! Это я тебе сейчас вопросы задавать буду!
  Позади него раздался звук удара, короткий крик охранника Миши, и через мгновение в затылок Лагойды уперся ствол "грача".
  - Не стреляйте! - крикнула Виктория, пытаясь закрыть Айзенбаха от Сотника.
  - Ты будешь отвечать на вопросы, а не задавать их, - сказал Игорь. - Как варханы связались с вами?
  Леша с Яковом и Кириллом остались на месте, а Курортник быстро переместился вбок, нацелив "бизон" в голову стонущего Миши. Лабус тем временем оттащил Явсена к изголовью кровати, чтоб видеть и пеона, и Лагойду с охранником.
  - Ничего я вам не скажу! - бросил Лагойда, скривившись.
  - Пусть этот отвечает, - Кирилл ткнул пальцем в Дениса.
  - Да, они связались с нами, - произнес тот, ни на кого не глядя. - То есть не берсеры, а...
  - Берсеры? - перебил Яков. Он подался вперед, внимательно слушая.
  - Мне кажется, слово звучит именно так. Варханы - так называется все их племя. А берсеры - это их потомственные военные. Они из Ангулема, который... не знаю, как сказать. Трудно было перевести, в общем, Ангулем - это Столбовой мир, так они его называют. Еще в орде есть...
  - Орда? - теперь его перебил Игорь.
  - Если вы будете постоянно прерывать меня, я прекращу рассказывать, - произнес Денис, ни на кого не глядя. - Да, это орда. Орда из места под названием Ангулем. По дороге сюда они пришли через другие... другие реальности. Это длится... Вот со временем самые большие проблемы. Очень трудно было понять, возникали странные нестыковки. Но это длится веками - орда захватывает реальности. Она состоит из берсеров, то есть воинов Ангулема, и тех, кто присоединился к ней, обитателей других реальностей. Почему-то захватчики называют Землю "крайним миром". Не знаю, что это значит.
  Прежде чем Кирилл успел задать вопрос, заговорил Яков:
  - Почему наши языки схожи?
  Вверху громыхнуло особенно сильно, и шум заглушил слова Дениса. Струйки пыли посыпались с потолка. Виктория, охнув, низко склонилась над Айзенбахом, остальные пригнулись.
  - Что ты сказал, малый? - спросил Леша.
  - Кажется, варханы считают Землю своей колонией. Потерянной колонией.
  Все недоуменно воззрились на лаборанта.
  - Потерянной колонией, - растерянно повторил Кир.
  - Вроде того. Когда-то они были здесь. Или не они. Это трудно понять, но кто-то из Ангулема побывал на Земле и оставил поселение.
  - Лежать! - Курортник, быстро нагнувшись, ткнул Мишу стволом в затылок. - Не шевелиться!
  - Ты сказал, они связались с вами, - напомнил Кир.
  - Денис, молчи! - крикнул Лагойда. - Если ты...
  - Заткнись! - Игорь вдавил ствол "грача" ему в шею.
  Ростислав Борисович громко скрипнул зубами.
  - И что, убьешь меня?! Когда у нас есть общий враг, просто возьмешь и пристрелишь кого-то из своих?!
  Игорь промолчал, вместо него ответил Курортник:
  - Если не хочешь делиться информацией - значит, ты не "свой".
  И вновь Денис заговорил, ни на кого не глядя:
  - У нас много различного оборудования, Артемий Лазаревич всегда закупал самое новое и дорогое. Ну и... Мне опять сложно объяснить. В общем, некоторое время назад мы стали регистрировать поток частиц. Понимаете, частицы высокой энергии...
   - Денис! - крикнул Лагойда. - Если скажешь еще хоть слово...
  Удар в голову бросил его на колени. Игорь упер ствол "грача" ему в темя, и Лагойда замолчал.
  - Поток был определенным образом модулирован, - продолжал Денис, - нам словно передавали что-то. Мы занялись расшифровкой. Дали обратный сигнал. В конце концов, смогли наладить... Это как межпространственное радио, понимаете? Как будто говоришь по радио с иностранцем, чей язык плохо понятен, но все же... все же немного понятен. Я изучил его. И я могу... могу попробовать... - он повернулся к Явсену и что-то произнес.
  Пеон вскинул голову. Подался к Денису, звякнув наручниками за спиной, и выпалил в ответ несколько слов.
  - Освободите ему руки, - сказал лаборант. - Он просит, чтобы ему освободили руки.
  - Снимите наручники, - обратился Кирилл к Лабусу.
  - Кирюха... - начал Леша.
  - Я говорил вам, он не предатель! Думаете, я такой наивный? Вы хотите, чтобы он помогал, или нет? Он же многое может рассказать! Снимите!
  Леша с Яковом переглянулись, и старик сказал:
  - Слышь, прапорщик... Костя, ладно, сними наручники.
  Лабус поглядел на Курортника, на Игоря, пожал плечами. Щелкнул замок, звякнула цепочка. Явсен потряс руками и снова заговорил с лаборантом на своем языке.
  - Он говорит, что принадлежит к той группе, которая связалась с нами, - пояснил Денис. Спросил что-то у Явсена, внимательно выслушал ответ, задал еще несколько вопросов - на чужом языке лаборант говорил медленно, сбиваясь и поправляя самого себя. Помолчав, он обдумал рассказанное пеоном и стал пояснять:
  - Они называются... трудно перевести, но это похоже на "еретики". Смысл не совсем такой, но... Еретики выступают против Орды. Это... это как...
  - Подполье, - предположил Игорь.
  - Да, точно. Сейчас, подождите еще немного. - Денис снова заговорил с пеоном. Кирилл, поймав на себе пристальный взгляд, повернул голову к Ростиславу Борисовичу, который не моргая смотрел на него.
  - Что? - спросил Кир. - Думаешь, из-за меня все это произошло?
  - А из-за кого? - спросил Лагойда. - Если бы ты тогда слил программу на их машины...
  - Так что это была за программа? Денис, слышишь? Меня посылали в лабораторию Буревого. Буревой Вениамин Павлович, начальник лаборатории, где была запущена та машина, из-за которой возник купол. На моем лэптопе была программа, которую я должен был...
  Серия быстрых ударов в потолок прервала его. Потом грохочущие звуки вновь стали размеренными, с перерывами в несколько секунд. Денис сказал:
  - Знаю, я был в группе, которая конвертировала код.
  - Конвертировала код? - не понял Кирилл.
  - Еретики переслали нам эту программу в виде длинного кода. У них другие машины. Фотонные кристаллы, компьютеры Ангулема основаны на них. Программа изначально была написана на таком компьютере. Мы перекодировали... Это сложный метавирус, он должен был уничтожить софт в лаборатории Буревого. По словам еретиков, там готовился проект, который открыл бы... Нет, не так: он надломил бы пространство. - По мере того как Денис говорил, голос его становился все более воодушевленным, исчезала скованность движений, он даже начал жестикулировать. - Когда я разъяснял все это Артемию Лазаревичу, то придумал аналогию. Представьте, что наш мир - как яйцо. Покрыт скорлупой. Варханы хотели проникнуть сюда, но не могли пробиться. Им надо было, чтобы яйцо надкололи изнутри.
  - Чтобы кто-то отсюда включил установку? - понял Кир. - Они связались с Буревым, как еретики связались с вами, только раньше, передали схему, по ней он создал установку... Но зачем? Он что, не понимал, к чему это приведет?
  - Я не знаю, что он понимал, а что нет, - ответил Денис. - Но я точно знаю: еретики хотели, чтобы мы помешали включению установки. Объяснили нам последствия. Купол - это как пузырек, вспухший на поверхности яйца. В этом месте пространство становится более тонким и ломким. Это связано с "квантовым супом" и... Я не смогу объяснить. Под куполом начинают возникать так называемые мерцающие порталы, и тогда...
  Он замолчал, когда после особо сильного удара с потолка вновь посыпались струйки цемента, и свет в подвале мигнул.
  - Ростислав Борисович, сюда! - завопил снаружи Григоренко. - Мы почти...
  Новый удар прервал его. Вверху громко хрустнуло, и по потолку пробежала трещина.
  - Выходим! - Курортник схватил за шиворот охранника Мишу, поднял на ноги и толкнул к дверям. - Кто раненого понесет?
  - По-моему, он мертв, - сказал Кирилл, во время рассказа Дениса искоса наблюдавший за Айзенбахом.
  Виктория все это время держала Артемия за руку и, кусая губы, переводила взгляд с одного мужчины на другого. Теперь она вскрикнула, склонилась над телом, сжала бледно-синее запястье, ища пульс.
  Явсен вновь заговорил, Яков принялся отступать к дверям вслед за Игорем, который поднял с колен Лагойду и толкал его перед собой.
  - Кирюха, уходим! - скомандовал Леша. - Дамочка, вы тоже давайте!
  - Я никуда не пойду! - закричала женщина.
  Стена в торце комнаты за спиной Кирилла проломилась. Со звоном упал медицинский шкаф, вокруг мелкой прозрачной волной разлетелись осколки. В клубах пыли возникли силуэты, часто застучали выстрелы, мелькнули вспышки. Кир повалился на пол и пополз, над ним пули ударили в спину Виктории, бросили на койку. Закричав, женщина обхватила ее, прижалась к мертвецу. Заскрипели колесики, койка поехала - и перевернулась набок. Два тела растянулись на полу в ворохе простыней и одеял, которые быстро темнели от крови.
  Из пролома ударили желтые лучи света. У двери застучало оружие Курортника и Лабуса.
  Кир встал на четвереньки, схватил за халат присевшего возле стены Дениса и потянул прочь от пролома. Лаборант, оттолкнув его руку, пополз сам.
  - Кирюха, осторожно!
  Кто-то подскочил к нему, Кир увидел ноги в широких шароварах прямо перед собой и встал на колени, выдергивая катану из ножен. Ствол пьезо-ружья уперся ему в лоб, но вархан не выстрелил - отлетел к стене, когда сбоку прыгнул Леша.
  В комнате клубилась пыль, лучи света качались, вспыхивали и гасли. Из пролома лезли варханы, стучали выстрелы, кто-то кричал.
  Кирилл выхватил катану. Леша, надрывно кашляя, сжимал горло невысокого рыжеватого чужака, который в свою очередь душил его. Кир полоснул вархана по ногам, и оба упали - но Леша повалился сверху, привстав, ударил чужака затылка о пол. Где-то рядом взревел Багрянец. Из коридора донесся крик Якова.
  - Якуша! - Леша вскочил на колени. В руке его возник большой армейский нож, опустился - клинок вошел в шею вархана.
  Кирилл начал выпрямляться, рядом, упираясь в стенку, встал Денис. От двери полилось гудение, и лаборант крикнул:
  - Портал! Они...
  Вбежавший в комнату Багрянец дал короткую очередь из АК над их головами, подскочил к серванту и с хриплым ревом опрокинул его. Затем перевернул стол, присел за баррикадой и начал стрелять в лезущих из-за угла чужаков. Почти сразу в автомате закончились патроны, и он стал хлопать по карманам, ища запасной магазин.
  - Отходите, мы там разгребли! - крикнул Павел. - Я за вами, где капитан?!
  - Он уже снаружи! - ответил Кир.
  - Как?! Почему я не видел?!
  Пыль заклубилась, плеснулся зеленый свет - и Кирилла едва не опрокинуло потоком воздуха. В волосах затрещали искры. Прямо перед дверью, за которой был ведущий в большой зал коридор, в полуметре над полом повисло зеленое овальное облако. Сквозь дымные спирали что-то проглядывало, какие-то тени сновали там, одна стала четче - и наружу выпрыгнул человека с длинными светлыми усами и кудрявыми волосами, в широком балахоне до колен, светло-желтых сапогах и брюках-галифе. Вскинув оружие с торчащей вбок кривой рукоятью, он выстрелил в вархана, показавшегося из-за угла, за которым был пролом в стене.
  - Хлар! - выкрикнул усач, призывно махая рукой. - Ача хлар!
  Он передернул затвор. Оглянувшийся Багрянец решил, что к чужакам пришла подмога, и бросился на незнакомца, клацая разряженным АК. Врезался в грудь усача, отбросил назад и вместе с ним исчез в зеленом дыму.
  Сразу трое вархан высунулись из-за угла. Кирилл упал на колени позади баррикады, заставив Дениса присесть. Рядом, перезаряжая пистолет, на корточки опустился Леша. Из портала за их спинами показался старик, одетый так же, как и усатый, следом высунулся морщинистый здоровяк с ежиком белых как снег волос. В руках первого было оружие с кривой рукоятью, у белобрысого - два больших пистолета. Выкрикнув что-то, он вскинул их. Кирилл, Леша и Денис повалились на пол, над головами взвизгнула картечь.
  Денис вскочил и бросился к порталу.
  - Это еретики! - крикнул он. Чужаки расступились, лаборант прыгнул между ними - и пропал из виду.
  Кроме Кирилла с Лешей и двух незнакомцев в этой части комнаты никого не осталось. Из-за угла то и дело высовывались варханы, стреляли и прятались, пули били в сервант, в столешницу. Из зала доносились крики и грохот - кажется, чужаки наконец сломали железную дверь. Здоровяк перезаряжал пистолет, старик, встав на одно колено, целился над столом. Он трижды выстрелил, быстро передергивая кривой рычаг. Между ним и здоровяком из портала высунулся усач, закричал, делая призывные жесты.
  - Кирюха, давай туда! - крикнул Леша, на корточках ковыляя к порталу.
  - Но мы не знаем... - начал Кир.
  - Здесь нельзя оставаться!
  - Мы понятия не имеем, что за ним! Там же другой мир, я не...
  - За мной, говорю, кончат нас здесь!
  - Мы не знаем, что там!!! - в отчаянии завопил Кирилл. - Это... это как выстрел в темноту! В полную темноту - там все что угодно может быть!
  - Разберемся, Кирюха! За мной!
  Пуля ударила в край стола, вырванная ею щепка впилась в щеку. Портал подернулся рябью, цвет его изменился, стал мутноватым. Усач, пятясь, снова поманил их.
  Из двери за порталом выпрыгнул вархан, перекатившись, встал на одно колено и вскинул АК.
  Теперь чужаки были с двух сторон - отступать некуда. Кирилл бросился вслед за вскочившим Лешей. Пуля чиркнула по волосам, он пригнулся...
  И прыгнул в портал.
  
  
  ВТОРАЯ КНИГА. ДВА МИРА
  
  
Оценка: 4.79*7  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"