Левицкий Андрей : другие произведения.

Нашествие-1.2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.99*10  Ваша оценка:

   [Илья Пинигин]
  
  Глава 2
  ПОПЫТКА К БЕГСТВУ
  
  I
  
  Кир часто представлял себе окружающий мир в виде кода, компьютерной игры, под текстурами которой скрыты сложные формулы. И сейчас там что-то нарушилось, пошло в разнос. Что-то в большой игре под названием "Москва" сбоило.
  Глядя из окна на темную улицу, он хорошо чувствовал это. Слышались отзвуки далекой канонады - казалось, бои идут сразу в нескольких местах, со всех сторон. Вспышки зарниц высвечивали силуэты домов.
  Фонари, реклама, вывески ночных заведений - все погасло. Изредка во тьме внизу ему чудилось быстрое движение, словно там пробегал одинокий перепуганный прохожий, торопясь покинуть враждебную улицу. Иногда стены домов отражали эхо далеких криков.
  Отвернувшись от окна, Кирилл шагнул к столу с компьютером и включил галогенный фонарик. Возле клавиатуры валялись обрывки бумаг, пробки из-под пивных бутылок, сломанные спички, которые он имел привычку грызть во время работы, и цветные карандаши. Посреди всего этого красовалась пепельница, набитая окурками. Серебристую раму монитора облепили стикеры с торопливыми надписями. Присев на край кресла, он вдавил кнопку на системном блоке, вспомнил, что электричества нет, чертыхнулся и полез в ящик за вторым лэптопом. Зевнув, широким движением руки сбросил со стола мусор. Отодвинув клавиатуру, поставил на ее место лэптоп, раскрыл и включил... Да только тот не включился - накрылся лэптоп, как и большинство более-менее сложных электронных приборов. Кирилл оттолкнув его, хмурясь. Встал и, освещая себе дорогу фонариком, направился в кладовку возле кухни.
  Но по пути остановился, когда из-за входной двери донеслись шаги. Послушал пару секунд - и перевел дух. Нет, эти звучат совсем не так, как те, что они слышали с Костей и его мамой. Те казались опасными, а эти - торопливыми и напуганными. Зазвучал женский голос, ему ответил мужской. Щелкнул замок, женщина заговорила громче: "Павел, я не хочу уезжать!" Мужчина ответил пренебрежительно: "Ну и сиди тут, я сам поеду". Кир признал голоса соседей, молодой зажиточной пары. "Но ведь машина не завелась!" - уже громче, истеричнее сказала женщина. Теперь интонациями она напоминали маму Кости. "Разберемся" - прозвучало в ответ. Дверь в их квартиру захлопнулась, и дальше Кирилл не слышал.
  Поставив фонарик на пол кладовки так, чтобы он светил вверх, Кирилл присел на корточки возле полок и вытащил с нижней рюкзак, который купил когда-то, собираясь отправиться в поход на Урал, куда в конце концов так и не уехал: Артемий Лазаревич запретил, решив, наверное, что его хакер может не вернуться. Из кухни Кирилл притащил табуретку, положил на нее рюкзак и стал собираться.
  Первым делом он достал испанский нож, тяжелый и солидный. Весил тот с полкило, имел черную алюминиевую рукоять, где прятались всякие полезные штуки: иглы, пинцет, рыболовный крючок с мотком лесы, пластинка-огниво, жидкость от комаров, карандаш, лезвие, зеркальце и резиновый жгут, который можно было использовать и при ранениях, и для рогатки - ее стальные "усы" выдвигались из торца рукояти. Был на ней еще оселок для заточки, а внутри пустое отделение для обеззараживающих таблеток. Назывался нож "Jungle King", Кирилл купил его вместе с рюкзаком и поначалу жутко им гордился, повсюду таскал с собой, рискуя нарваться на неприятности с милицией (хотя нож и был сертифицирован как разделочный, то есть формально не относился к холодному оружию), а после охладел и сунул на полку, где нож с тех пор и лежал, позабытый хозяином.
  Кир положил "Короля Джунглей" в боковой карман рюкзака и потер подбородок, скользя взглядом по полкам. Устал он, спать очень хочется, поэтому мозги плохо соображают.
  Захватив из неработающего холодильника жестянку с пивом, Кирилл вернулся в комнату и сел в кресло. Как плохо, что лэптоп не включается! Некоторые коллекционируют марки, пивные этикетки, спичечные коробки, автомобили, произведения искусств или любовниц, а Кирилл Мерсер собирал информацию. Любой сайт, который казался ему хоть чем-то полезным, Кир сохранял в лэптопе, в папке под названием "Кубышка". В квартире его вечно царил бедлам, вещи валялись не на своих местах, мебель была покрыта пылью, но во всех компах был идеальный порядок, и в "Кубышке" тоже все было тщательно рассортировано по тематическим папкам. Среди них была одна, которая очень бы сейчас пригодилась, озаглавленная: "Конец света/Выживание". Там хранилась инфа с сайтов вроде "kombat.com.ua", "survivalist.ru", "Guns.ru", "ufology.ru", "nepropadu.ru"...
  Когда-то, во время мирового экономического кризиса, озаботившись проблемой выживания, Кирилл прочел много статей вроде "Вещи первой необходимости", "Малый справочник сталкера", "Как вести себя во время вторжения инопланетян" и "Как горожанину прожить за городом". Что там полезного было? Пытаясь вспомнить, он закурил, хлебнул пива... и тут за окном бабахнуло. Да так гулко, оглушающе, что весь дом дрогнул и стол затрясся. Едва не перевернув пиво, Кир вскочил и бросился к окну.
  В здании напротив начался пожар - на последнем, девятом этаже. Газ там, что ли, рванул? Языки пламени вместе с дымом выплескивались из пролома на месте одного из окон.
  На улице закричали, кто-то побежал, потом, жутко тарахтя, проехала колымага с одной тусклой фарой, но не дизельная тачанка чужаков, кажется, древний 'москвич'.
  Когда Кир отвернулся от окна, взгляд его упал на темную, слегка изогнутую полоску на фоне светлых обоев. Он шагнул к стене, снял катану в ножнах, прошел к шкафу. Положив катану на пол, стащил с себя джинсы, нашел в шкафу купленные для путешествия на Урал черные брюки с кучей карманов, надел и опять пошел в кладовку, припоминая на ходу содержимое статьи "Вещи первой необходимости". В рюкзак отправились: две зажигалки, газовый и бензиновый баллончики к ним, моток веревки, два ножа - большой охотничий и маленький раскладной, - фонарь и пачка батареек, удачно завалявшаяся на верхней полке. Потом вместе с рюкзаком Кир отправился на кухню. Палка колбасы, три пачки печенья, тушенка, шпроты, сардины, упаковка крабовых палочек... Ее Кир вскрыл и тут же на месте четыре палочки съел. Водой из-под крана он только мыл посуду, что случалось нечасто, а пить предпочитал пиво, газировку либо привозную воду из больших пластиковых бутылей. Одна такая, наполовину полная, стояла на холодильнике. Кир нашел за мусорным ведром три литровые бутыли из-под минералки и наполнил их. Закрутив потуже, сунул в рюкзак; на ходу допивая пиво, вернулся в комнату. Упаковал лэптоп - пусть тот сейчас не работает, но его же можно починить, наверное - сверху положил несколько смен белья, четыре пары чистых носков, рубашку, запасные штаны и полотенце. Хотел еще сунуть свитер - не влез. Эх, надо было большой рюкзак покупать!
  С верхней полки шкафа он достал длинную брезентовую куртку, где карманов было даже больше, чем на штанах. Хорошая куртка, только теплая для такой погоды, ну да ладно.
  Пора идти? Ему смертельно хотелось спать, веки слипались, гудело в голове, и всякие странные образы - рожи в противогазах, горящие башни Кремля, дизельные тачанки и зеленые "галактики" - всплывали в полутьме вокруг, исчезали и появлялись снова. Вспомнив, что забыл погасить фонарик, Кирилл сходил в кладовку, выключил его и сунул в карман на бедре. Завернул в ванную, взял бритву с полки и достал из ящичка возле унитаза рулон туалетной бумаги. Заодно проверил кран - тот зафыркал, закашлял, вода не шла. Рулон в рюкзак тоже не влез, пришлось отмотать кусок побольше, свернуть и сунуть в карман. Вспомнив про лекарства, взять которые настоятельно советовала статья про вещи первой необходимости, Кирилл открыл аптечку над холодильником, выгреб из нее все, что там было, замотал в пакет и кое-как засунул в боковое отделение рюкзака, рядом с носками и бритвой.
  Вернувшись в комнату, он сел в кресло, положил ноги на рюкзак, снова закурил и достал мобильник. Тот, конечно, не включился. Кир нашел в шкафу старый, еще мамин будильник с ручным заводом, поставил его по своим ручным часам - хорошо, что у него они механические, - и перевел стрелку так, чтобы будильник зазвонил через сорок пять минут. Потом прикрыл глаза и вырубился.
  ...И проснулся не по звонку, а из-за того, что на улице закричали, а после там раздался глухой удар, будто что-то большое врезалось в стену. Кир вскочил, догоревшая до фильтра сигарета выскользнула из пальцев на пол. Он бросился к окну.
  По улице мимо перевернутого ларька двигалось что-то большое, угловатое. Кирилл протер глаза и прижался лбом к стеклу. На вершине этой штуки был стеклянный колпак, под которыми клубился мертвенно-синий светящийся дым. Кир прислушался к тяжелому гулу. Да что же это там ползет такое? Раскрыв окно, он высунулся и глянул вверх. Из-за Купола звезды стали размытыми блеклыми пятнышками. Иногда в глубокой, давящей черноте над головой бесшумно проскальзывали зеленые молнии.
  Навалившись животом на подоконник, Кир снова уставился вниз. Гудение стало тише, синий колпак передвинулся к повороту улицы слева, стал виден большой квадратный силуэт. Позади ехала дизельная тачанка, фар у нее то ли не было, то ли они не работали, рядом шли несколько чужаков. Киру показалось, что снизу доносятся совсем тихие голоса, произносящие слова чужого языка.
  Что бы там ни двигалось впереди процессии, вскоре оно скрылось за поворотом, а следом исчезла и тачанка с чужаками. Кирилл подождал еще немного, но больше никто не показывался, и он закрыл окно. И тут же звонко затарахтел стоящий на столе будильник. В тишине звук прозвучал так неожиданно и пронзительно, что Кир вздрогнул, перед глазами полыхнули яркие звездочки. Чертыхаясь, он отключил будильник. Тот показывал без пятнадцати четыре.
  Кирилл взял катану в ножнах, прицепил их к рюкзаку. Надел куртку, рассовал по карманам три пачки сигарет, найденные в столе, накинул на плечи лямки рюкзака. Освещая путь фонариком, прошел на кухню, заглянул в кладовку, в ванную. Выпил воды из бутыли и направился в прихожую. Раскрыл дверь, но вышел не сразу, на пороге остановился и окинул взглядом квартиру.
  Прощай, квартира! Почему-то у него было чувство, что в это место он больше не вернется. Вообще никогда.
  Закрыв дверь, Кирилл поправил рюкзак, отвел руку назад, нащупал ножны катаны, закрепленные под клапаном так, чтобы рукоять торчала над левым плечом, сунул в зубы спичку и пошел вниз по темной лестнице. В левой руке его был фонарик, а в правой - нож.
  
  * * *
  
  Горело где-то справа, недалеко, и горело сильно - облако дрожащего багрового света висело над соседним кварталом.
  Выплюнув спичку, Кирилл приостановился и втянул воздух ноздрями. Непривычный запах - вроде, карбид, а еще соляра, и какое-то масло и... сырая нефть, что ли? Хотя он понятия не имел, какой запах у сырой нефти.
  Что может давать этакий букет? Зажигательная смесь - вот что. Смесь, с помощью которой эти "варханы", или как там они себя называют, и устроили пожар. Кстати, если он пройдет еще метров сто и свернет, то прямиком к пожару и выйдет. Только вот стоит ли?
  На улице было тихо и пусто. Кир закурил, пряча огонек в ладони, и зашагал дальше, размышляя: могут эти парни в противогазах называть сами себя варханами или нет? Как тогда было... Они с мальчиком Костей и его мамой стояли в темной квартире, затаив дыхание, а с лестничной клетки доносились тихие-тихие звуки, и потом раздался глухой голос, который говорил на незнакомом - и в то же время знакомом, поэтому особенно пугающем - наречии. Голос этот сначала произнес нечто вроде "варханы", а потом "вархан" - и тут же входную дверь сотряс удар. Так может "вархан" значит что-то типа "бей"? Ломай, тарань, круши? Или это все же самоназвание захватчиков? Но как-то странно - вся фраза, стало быть, означала нечто вроде "Открыфай, бапка, фашисты пришли!" Ну то есть зачем им самих себя в обычном разговоре как-то называть?
  Или нет, - вдруг понял он, - всё не так! На самом деле это слово для захватчиков может означать не фашисты или там русские, а скорее братья или люди... Пиплы, то есть. Граждане, товарищи, господа. Естественное обращение к одному или к группе, то есть фраза могла переводиться примерно как "Братва, а ну-ка раздолбаем дверь!"
  Сделав еще несколько шагов, Кир остановился. Из-за поворота, заглушая гудение пламени, донесся шум мотора.
  Он швырнул сигарету, растоптал, лихорадочно оглядываясь, и кинулся назад, к просвету между магазином и жилым домом. Но добежать не успел.
  На передке выкатившей из-за угла тачанки тускло горела круглая выпуклая фара, она часто помаргивала, пригасала и снова разгоралась. Когда тачанка поворачивала, луч неприятного бледно-желтого света веером скользнул над улицей, выхватывая из темноты стены домов.
  У бордюра напротив прохода между домами стояла урна, и Кирилл не нашел ничего лучше, как упасть позади нее. Рукоять катаны брякнула об урну, он немного отполз назад и замер, касаясь пальцами кармана, в которым лежал "Король Джунглей".
  Тачанка медленно приближалась. Сколько в ней варханов, Кир из-за своего укрытия разглядеть не мог, но в желтом свете фары он видел, что перед машиной бегут две пары существ с вытянутыми мордами и уродливыми наростами на поросших темной щетиной спинах. Похожие на горбатых гончих псов твари были пристегнуты к передку тачанки длинными ремнями.
  Когда они поравнялись с урной, Кир затаил дыхание. Раздалось фырканье, громкое сопение, потом одно существо громко затявкало.
  С тачанки донесся гортанный окрик, что-то заскрипело, и машина встала.
  Вскочив, Кир бросился назад, в проход, позабыв про нож в кармане куртки, пытаясь вытащить из ножен катану.
  Он не видел, что происходило сзади, но спустя несколько мгновений там раздался мягкий стук лап по асфальту.
  Пожар бушевал где-то впереди, двор был озарен отблесками пламени. Стоянка, деревья, скамейки, детская площадка... Подбегая к "горке", Кирилл услышал злобное фырканье совсем близко и спинным мозгом ощутил: сейчас на него прыгнут. Нож он успел сунуть в карман куртки, а катана была в правой руке. Кир взлетел по ступенькам, на вершине "горки" присел и развернулся, обеими руками сжимая катану перед собой.
  Гибкое тело прыгнуло на него снизу. Он рубанул - наискось, сверху вниз перечеркнул клинком узкую морду. Что-то хрустнуло, чавкнуло... "Гончая" врезалась ему в грудь. Кир успел разглядеть еще трех - они как раз вбегали на площадку - и полетел спиной назад, задрав ноги. Тварь осталась где-то вверху, а он на спине скатился с "горки" и въехал головой в небольшую кучу песка под ней.
  Плюясь, Кирилл перевернулся и вскочил. Увидев катану у своих ног, подхватил ее, бросился дальше. Три твари обежали "горку", сверху по ней, злобно тявкая и приседая на задние лапы, съехала четвертая.
  Впереди была двухметровая ограда из гофрированного железа. Кир с разбегу прыгнул, подтянулся и уселся верхом.
  Твари засновали внизу, подпрыгивая, когти клацали по металлу, глаза светились желтым. Кир сунул катану в ножны. С другой стороны был двор, небольшие постройки и светло-бежевая трехэтажная стена за ними... Торговый центр, сообразил он. Вернее, торгово-развлекательный, кажется, он даже бывал здесь как-то... "Алладин", что ли? Или "Сим-Сим"?
  Запах горючей смеси стал острее - пожар бушевал на улице прямо за торговым центром, хотя тут было пусто и тихо.
  Двор с детской площадкой озарил свет фары - между домами в него въезжала тачанка. "Гончие" побежали к ней, когда один из сидящих в машине варханов окликнул их. Прищурившись, Кирилл разглядел силуэт, который выпрямился на задней части машины. Вархан поднял оружие с длинным стволом. Кир перекинул через ограду вторую ногу и спрыгнул.
  Пригибаясь, он перебежал двор. Слева была пустая стоянка - только большой междугородний автобус, и всё. К ней Кирилл повернуть не рискнул - в той стороне было гораздо светлее, гудящее на улице за торговым центром пламя озаряло расчерченный асфальтовый прямоугольник, иногда длинные тени пересекали его. Варханы ходили где-то за углом комплекса, хотя отсюда Кирилл не видел их, но был уверен, что это тени захватчиков, а не москвичей - очень уж неторопливо, уверенно, по-хозяйски они двигались.
  Из-за ограды донесся гортанный голос, явно отдающий приказы "гончим". Одна жалобно затявкала... Кир вздрогнул, когда раздался выстрел. Коротко взвизгнув, тварь смолкла. Другие заскулили.
  Хозяева "гончих" пристрелили ту, которую он полоснул катаной по морде? Жестокие нравы у этого племени...
  Кир пересек двор, вытащил нож и попытался раскрыть первую попавшуюся дверь. Их с этой стороны было много - выходы всяких служебных помещений и пожарных лестниц - но ни одна не открывалась.
  Он обежал выступающую далеко из стены торгового центра одноэтажную пристройку, и тут со стоянки донеслись шаги. Три тени стали быстро увеличиваться - кто-то приближался. По другую сторону пристройки было зарешеченное окно, и Кир решил, что раз уж не может попасть внутрь, то надо хотя бы спрятаться на крыше. Он ухватился за прутья, поставил на нижний ногу, выпрямился. Вцепившись в край шиферной крыши, подтянулся и залез на нее в тот самый миг, когда во двор вошли трое.
  Тяжело дыша, Кирилл растянулся на крыше. Варханы миновали пристройку и, судя по звуку шагов, разошлись - кажется, обыскивали двор. Могут это быть те, с тачанки, успевшие объехать квартал? Вряд ли, слишком быстро они появились, к тому же не слышно тявканья "гончих"...
  Из-за ограды донесся голос, снизу ответили. Кирилл внимательно слушал. Как и прежде, часть быстро произносимых гортанными голосами слов показалась ему знакома. Он почти что мог сообразить, о чем говорят варханы - будто слушаешь диалог украинцев или белорусов. Или болгар. Конкретного значения не понять, но что-то такое ты просекаешь, какую-то, что ли, направленность разговора, его тему, общий смысл...
  Голоса смолкли. За оградой раздалось удаляющееся тявканье. Кирилл понял: варханы с тачанки окликнули этих, из двора торгового центра, и сообщили, что здесь кто-то укрылся. Теперь троица не просто пройдется туда-сюда, а будет целенаправленно искать, и времени на то, чтобы догадаться, где мог спрятаться беглец, им вряд ли понадобится много.
  Лежа на животе, он стал пятиться, проваливаясь локтями в изгибы шифера. Глянул назад. И едва не выругался вслух - в метре над крышей пристройки в стене торгового центра темнело приоткрытое окошко.
  Снизу снова донеслись голоса, потом звук приближающихся шагов, а за ним - тихий шорох прямо под той стеной, где было окно с решеткой.
  Слыша бешеный стук своего сердца, Кир развернулся на спину, подошвами ткнул в стекло, открывая окно шире, сунул внутрь ноги, потом залез целиком, цепляя ножнами за раму.
  В темноте он едва разглядел узкую лестницу. Спрыгнув на ступени, закрыл окно, повернул шпингалет и на корточках поспешил вниз, но сразу остановился - где-то там раскрылась дверь, на лестнице зазвучали гортанные голоса.
  Он стал подниматься. Миновав три пролета, вытащил из кармана фонарик, но не включил - замер, вслушиваясь.
  В здании кто-то был. Нет, громкие звуки не раздавались, но Кирилл ощутил: здесь полно людей. Он не слышал, а скорее чувствовал их дыхание, тихие-тихие шорохи, испуганный шепот...
  Несколько раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Кирилл достал нож, сжал его в правой руке, а левой включил фонарик.
  Луч озарил неширокую лестницу, бетонную площадку и дверь, ведущую, насколько, он мог сообразить, на верхний, третий этаж здания.
  Шум в нижней части лестницы стих, но Кирилл не рискнул спускаться. Он уперся в дверь рукой с ножом, погасил фонарик и толкнул ее.
  Дверь тихо скрипнула, открываясь.
  За ней было довольно светло - багровые отблески лились сквозь большие, в полстены, окна.
  Пригибаясь, Кир сделал несколько шагов вдоль длинной стойки со стеклянными окошками и надписями "КАССЫ". Выше висели рекламные плакаты всяких фильмов. Окна фасадной стены торгового комплекса были впереди, слева - бар, за ним дверь с табличкой. "Зал ?3", прочел Кир.
  Гудение пламени стало громче. Не опуская нож, Кирилл подошел к ближайшему окну.
  Посреди большого перекрестка, возле которого стоял торговый центр, горели машины. Их там было штук пятнадцать, не меньше - легковушки, джипы и даже пара микроавтобусов... Как их туда стащили? Если предположить, что все это - вышедшие из строя тачки, то их пришлось вручную катить. И зачем, чтобы устроить эту иллюминацию? Или просто из страсти к разрушению?
  Машины облили какой-то смесью, а после подожгли. Они плевали желтыми искрами, иногда в грудах почерневшего металла что-то взрывалось, выстреливало сгустками огня. Вокруг стояли не меньше десятка тачанок, три были накрыты железными колпаками с прорезями - такие броневики Кирилл уже видел на Красной площади.
  С улицы на другую сторону перекрестка выехала вереница горбатых животных, на каждом, поблескивая оружием в свете пламени, сидели по двое-трое варханов. Чтобы не маячить в окне, Кирилл опустился на колени и навалился грудью на низкий подоконник, упершись в стекло лбом.
  Прямо под стеной торгового центра стоял шатер из шкур, вход в него охраняли двое варханов. Сверху, точно в центре шатра было обширное круглое отверстие, из которого выступало нечто вроде антенны: большая проволочная рама, над ней два длинных "уса". На глазах Кира между ними проскочила молния, но не зеленая, как те, что иногда посверкивали в небе, а желтая и какая-то влажно-жирная с виду. Кир привстал, чтобы лучше видеть. Сквозь отверстие взгляду открывалась часть пространства внутри шатра, озаренного синеватым светом, который лился от колпака из мутного стекла, стоящего прямо на асфальте. Рядом виднелся металлический куб, над которым, боком к Кириллу, склонился вархан, облаченный в меховой плащ и шапку. Подробностей Кир с такого расстояния и под таким углом разглядеть не мог, но ему показалось, что торчащая из отверстия рама соединена с кубом жгутом проводов. Вархан (Кир почему-то обозвал его про себя шаманом) что-то делал с устройством, кажется, поворачивал какие-то рукояти на нем.
  Над шатром вновь блеснула желтая молния, снизу долетел приглушенный треск. Шаман выпрямился, снял шапку и принялся стаскивать противогаз. Кирилл глядел во все глаза. Избавившись от противогаза, шаман снова надел шапку, после чего скрылся из поля зрения. Откинулась закрывающая вход шкура, и он шагнул наружу. Охранники повернулись к нему, шаман помедлил - наверное, говорил им что-то - и вернулся обратно. Через круглое отверстие Кирилл его больше не увидел, зато разглядел, как охранники стягивают свои маски. Один так и остался охранять шатер, а второй пошел через площадь, распространяя весть о том, что от противогазов можно избавиться...
  У них есть наука. Может, не совсем наука в современном понимании, наверное, она больше сродни алхимии - во всяком случае, с виду как-то похоже - но, что бы там ни было, захватчики проанализировали местную атмосферу и определили, что она для них не опасна.
  Из боковой улицы показались идущие вереницей люди - руки у всех связаны, их соединял длинный ремень, задний и передний концы его были приторочены к двум медленно едущим тачанкам. В каждой сидели по трое варханов, и еще шестеро шли рядом с людьми, положив на плечи ружья. Пленные тяжело переставляли ноги, некоторые шатались. Сквозь гудение пламени и треск искр донеслось шарканье подошв по асфальту. Вереница миновала перекресток и скрылась на другой улице вместе с тачанками и охранниками.
  Кирилл выпрямился, проводив их взглядом. Ночь подходила к концу, небо медленно светлело. Приехавшие на горбатых животных варханы спешивались, снимали поклажу. Некоторые начали разворачивать шкуры - кажется, собрались ставить шатры. Откуда-то появились темные щиты с подставками, которые Кир уже видел на Красной площади, их принялись расставлять вокруг лагеря. Теперь он смог разглядеть, что щиты сделаны из кожи. Машины посреди перекрестка догорали, немилосердно чадя шинами. Шаман в круглом отверстии больше не показывался, желтая молния не проскакивала.
  Попятившись от окна, Кирилл повернулся и крадучись направился в сторону касс. Свернув за них, увидел эскалатор впереди, подошел к нему.
  Эскалатор, конечно, не работал. Кир спустился на второй этаж, целиком занятый разномастными магазинами, нашел следующий эскалатор и встал на верхней ступеньке.
  Отсюда было видно, что почти весь первый этаж занимают два больших помещения, разделенные высокой перегородкой. Верхняя ее часть шла наискось, под углом градусов сорок пять к полу, вдоль нее и тянулся эскалатор, то есть перегородка упиралась в него снизу - поэтому Кир смог окинуть взглядом оба помещения нижнего этажа.
  Слева от него был японский ресторан, а справа - большой зал, над дверями которого висела вывеска:
  
  
  
ВЫСТАВКА-ПРОДАЖА
  BMW
  
  
  По всему залу, на помостах и просто на полу, окруженные узорчатыми оградками, стояли автомобили и мотоциклы.
  Кирилл присел, поверх поручня осторожно разглядывая ресторан. Столики и столы были свалены в кучу под стеной, посреди зала сидели люди. Человек тридцать-сорок, не меньше - мужчины, женщины, дети... Кто-то плакал, кто-то причитал, лежащий навзничь человек, чья голова была обмотана полотенцем, монотонно стонал.
  На стойке, свесив ноги, лицом к залу сидели трое вооруженных варханов, еще трое стояли у стены напротив и двое - под ведущей на улицу дверью. Насколько Кир мог сообразить, прямо за ней был меховой шатер.
  Он приподнялся, услышав голос внизу. Раненый мужчина тяжело уселся, упираясь в пол руками. Возле него сидели две женщины, помоложе и постарше - они разом заговорили, пожилая взяла его за плечо, но мужчина сбросил ее руку. Встал, держась за голову. У него была седая бородка-эспаньолка и большие круглые очки. Кирилл расслышал слабый, но полный возмущения и какой-то детской обиды голос: "Это геноцид! Они не имеют права!"
  Седобородый, неуверенно ступая между сидящих и лежащих людей, пошел к стойке. Все варханы в помещении были одеты одинаково, кроме одного из тех троих, что сидели на ней - на нем был плащ, а не куртка, да и противогаз его показался Кириллу немного другой формы, чем у остальных.
  Вархан неторопливо слез со стойки. Мужчина шел к нему, женщины позади вскочили, но не решались идти следом. Одни люди отодвигались с пути седобородого, другие пытались остановить, но он отталкивал их руки. Вархан поднял ружье, целясь ему в грудь. Кирилл сжал нож в кармане, догадываясь, что сейчас произойдет. Эх, гайку бы ему! Тяжелую железную гайку... нацепить резиновый жгут на стальные "усы", которые выдвигаются из рукояти "Короля Джунглей", оттянуть посильнее да зарядить гайкой в лобешник этому козлу в плаще...
  Мужчина заговорил, до эскалатора донеслось: "Не имеете права..." Вархан поднял ствол немного выше.
  Дверь в зал раскрылась. Внутрь просунулась голова без противогаза и что-то сказала.
  Охранники зашевелились, обмениваясь короткими репликами, принялись стягивать свои маски. Тот, что был в плаще, слегка опустил ружье. Седобородый подошел к нему почти вплотную, и вархан, уже отворачиваясь, ткнул его стволом в лоб. Вроде бы он сделал это походя, даже без замаха, но удар опрокинул мужчину на спину, и затылок его громко стукнулся о пол.
  Женщина постарше сжалась, а молодая вскочила, с криком бросилась к седобородому, но присела, прикрыв голову руками, когда вархан рявкнул что-то угрожающее, качнув в ее сторону ружьем.
  Седобородый лежал неподвижно, люди вокруг испуганно шептались или угрюмо молчали. Варханы снимали маски, сворачивали и клали в сумки, висящие на поясах. Кирилл сдвинулся на другую сторону эскалатора, чтобы получше разглядеть второе помещение. Посреди него на круглом помосте стоял черный квадроцикл: большие ребристые колеса, рулевая вилка, решетчатый багажник, широкое длинное сидение для двоих... Позади машины был стенд, на нем красочный рисунок: мужественный блондин и девушка, обхватившая его за поясницу, мчатся по живописному бездорожью. Под рисунком было написано "ГОРЕЦ-7", а над ним - "ТЕСТ-ДРАЙВ".
  Снизу доносились причитания, плач, стоны, изредка слышались скупые реплики варханов. Зато на стороне выставки-продажи стояла тишина. Поправив рюкзак, Кирилл принялся спускаться на корточках, неловко переваливаясь с одной ступеньки на другую, придерживаясь за поручни и тихо пыхтя.
  Что там, в этих квадрах? - размышлял он по дороге. Много электроники? Заведется он или нет? Если заведется, и если в баке есть горючка... Из зала два выхода: центральный, ведущий на перекресток, где стали лагерем варханы, и боковой - широкие стеклянные двери, за которыми в рассветных сумерках виднеется асфальтированная дорожка, круто изгибающаяся в сторону от перекрестка. По ней можно свалить отсюда. Судя по тому, на что он успел насмотреться ночью, пробираться через захваченную Москву пешком - долго и опасно. А вот проехать ее на этом "горце"... Ну то есть, конечно, тоже опасно, может даже еще опаснее, но, с другой стороны, и гораздо быстрее. Он сможет покинуть город меньше, чем за час. Ведь это было бы круто - на ревущем квадроцикле вылететь из-под носа у целого лагеря варханов и раствориться на утренних московских улицах!
  Вот только заведется ли машины и есть ли в ней топливо? Охлаждение двигателя там воздушное, коробка передач механическая, простенькая... Во всяком случае, Кир очень на это надеялся - автомат-то мог и не сработать.
  Преодолев эскалатор, он на четвереньках обогнул несколько понтовых представительских автомобилей, парочку сияющих хромом мотоциклов и круглый помост с квадроциклом. На полу разглядел грязные следы с тупой, будто срезанной передней частью, и решил, что их оставили здесь ноги варханов.
  Кир добрался до ведущих наружу стеклянных дверей, толкнул - они легко, без скрипа, открылись. Широко распахнув их, вернулся к помосту, залез на него и присел у покатого черного борта. Светало, с перекрестка доносился шум шагов, мычание рогатых животных, голоса и гул двигателей. Хлопали на ветру шкуры, постреливали искрами догорающие авто. Пахло гарью, паленой резиной и навозом. А в ресторане было тихо. Варханы совсем рядом, за перегородкой, стоит им услышать шум, как они ворвутся сюда и расстреляют его из своих ружей...
  Попятившись на четвереньках, Кирилл стащил со спины рюкзак, положил на решетчатый багажник квадра и кое-как пристегнул ремнем. Снова проковылял вперед, подняв руки, схватился за рулевую вилку - и приготовился вскочить, чтобы, прыгнув в седло машины, с ходу завести ее и вылететь наружу.
  
  
  II
  
  Первое, что услышал Игорь Сотник, было сопение, а первое, что ощутил, - холод. Несколько секунд он лежал, прислушиваясь и пытаясь вспомнить, что произошло.
  А потом вспомнил: зеленая волна, авария автозака... люди в противогазах, дизельные тачанки и алые лучи... гонка на мотоцикле, мост, канал... Дядя Миша, вставшая "тойота", автобус, Тоня...
  Тоня!
  Он сел. Тоня! Она утонула!
  Или нет? Игорь тогда прыгнул... прыгнул... Да, прыгнул с моста и ударился о борт машины, а после все потемнело, и последнее, что осталось в памяти, - плеск воды и холод.
  Издалека доносилась приглушенная канонада. Под Игорем был плащ, который он забрал из кабины автозака. Влажный, воротник почти оторван. А где автомат? Нет его... Сотник огляделся. Он находился под задней стеной полуразваленной кирпичной будки. В стене был пролом, за ним в будке горел костерок. Небо темно-серое, сумрачно - то ли ранее утро, то ли поздний вечер.
  У пролома, спиной к костру, сидел, поджав ноги, мальчик в спортивных штанах и клетчатой рубахе явно не по росту - сидел и монотонно раскачивался взад-вперед, тихо посапывая. Коротенький ежик серых волос, лицо круглое и какое-то... недоброе, что ли. Из закатанных рукавов торчали грязные тощие запястья.
  Когда Игорь повернулся к нему, мальчишка не перестал ни сопеть, ни раскачиваться.
  - Ты кто? - спросил Сотник.
  Ребенок извлек из-под рубашки большую ржавую флягу и протянул ему.
  - Пить будешь, дядька? Батя после несознанки всегда пить требувал.
  Игорь взял флягу, открыл, понюхал и сделал несколько глотков теплой воды. Он никогда не умел вести себя с детьми, не знал, как к ним обращаться, как заводить приятельские отношения, да и вообще - о чем с ними говорить. Рядом с ними Сотник чувствовал себя слишком большим, неловким, угловатым, грубым... Дети не были его жизненным призванием.
  - Как тебя зовут? - спросил он, закрывая флягу.
  - Хорь.
  - Что? - удивился Игорь. - Почему Хорь?
  Мальчик передернул плечами.
  - Батя так называл.
  Будка стояла на краю редколесья, рядом из земли торчал угол бетонной плиты, поросший мхом. Игорь поднялся на колени, похлопал по карманам - пистолета тоже нет. Он снова повернулся к Хорю.
  - Где мы? Как я сюда попал?
  Мальчишка махнул рукой влево, откуда доносился едва слышный плеск волн:
  - Ты по реке плыл. Такой... дохлый.
  - Дохлый? - переспросил Сотник.
  - За корягу держался, глаза закрыты. К берегу поднесло, я вытащил. Еле руки твои разжал, как деревянные. Сюда притащил, положил...
  - Как же ты меня дотащить смог? Не ври!
  - Не вру! - вспыхнул мальчишка. - Сам ты... Я сильный!
  - А я - тяжелый.
  - Тяжеленный, ага, - серьезно кивнул ребенок. - Кабан такой. Я тебя волоком, так потихоньку, по полметра...
  - До канала вон сколько, - Сотник все же сомневался, что мальчик мог вытащить его в одиночку.
  - А покатил, как бревно, - пояснил Хорек. - Потом послушал: сердце бьется. С виду - мертвяк, а бьется. У бати тоже так раз было, как перепил на юбилее на заводе, пришел, брык - и вроде мертвяк! Я соседку позвал, поглядела, кричать стала: умер, умер! А я послухал - бьется сердце. У тебя лицо такое ж было, как у бати тогда.
  - А где батя твой?
  - Так рылы убили.
  - Рылы? Это еще кто... - и тут он понял: так это замызганное создание именует чужаков в противогазах.
  - Эти, с мордами резиновыми! - в голосе ребенка прорезалась такая придушенная, не находящая выхода ненависть, что Сотник удивленно пригляделся к нему.
  Мальчишка, подавшись вперед, сжимал грязные кулаки и щерился. Зубы у него были необычные, редкие и немного суженные к концам, отчего казались острыми. Он вдруг напомнил Игорю маленького злого хорька. Значит, Хорь? Любящий, наверное, был у него родитель, раз родного сына так прозвал.
  - А может, и не убили его! - просипел Хорек. - Забрали только! Батя с кирпички своей пришел, со второй смены. На улице кричат, бегают! Мы вышли, я и он... А там эта... телега, как у бабки нашей в деревне, но с мотором. И на ней рылы. Стреляют...
  Хорек ссутулился, кулаки разжались. Уставившись в землю, мальчик добавил сумрачно:
  - Рылы батю схватили и в телегу бросили. Двое за мной побежали, я от них... Спрятался. Теперь здесь.
  Игорь слышал его как сквозь туман, и самого Хорька он сейчас видел смутно - перед глазами стояло лицо Тони. Утонула! Она утонула! - мысль билась в голове, как рыба в сетях. А может, все-таки нет? Что, если нет? Она же хорошо плавает... Что делать? Надо вернуться к мосту, осмотреть все вокруг! Как далеко от него мальчишка выловил Сотника? Сколько, в конце концов, времени прошло?!
  - Сколько я здесь лежу? - спросил он. - Сейчас вообще вечер или...
  - Утро щас, - сказал мальчик. - Ты ночь целую...
  - Что?!
  Сотник качнулся к нему - Хорек отпрянул, в его руке возник знакомый ПМ.
  Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Игорь сказал:
  - Он в реке был. Его теперь надо разобрать, просушить и смазать.
  - А может, и так выстрелит? - спросил Хорек.
  - Может, и выстрелит. Отдай мне.
  Он шагнул вперед, протягивая руку, и мальчишка вдруг сорвался с места. Вскочив, запрыгнул в пролом, оттолкнулся - и вдруг каким-то чудом оказался на крыше будки.
  - Не-е, дядька, - сипло сказал он, покачивая рукой с оружием. - Пистолет я тебе не отдам.
  - Меня зовут Игорь. Игорь Сотник. Ты знаешь, далеко отсюда мост? Я свалился с моста через канал, мне надо туда. Ночь! Я что, целую ночь провалялся?! - Он до сих пор не мог поверить в это. - Уже светает... Где мост, говори!
  - Там вечером взорвалось что-то, - ответствовал Хорек, не слезая с будки.
  - В какой стороне?
  - Да в той, где мост твой.
  - Куда идти?
  Мальчик поразмыслил, глянул на светлеющее небо. В роще застрекотала птица, ей ответила другая. Зашелестела листва в порыве ветра.
  - Страшно днем ходить, - сказал он. - Рылы вокруг. Ночью можно, днем не надо. Слышь, Сотник, давай лучше в будку эту. Пересидим день, а вечером...
  - Там моя жена, - перебил Игорь. - Автобус упал с моста, она в нем была, понимаешь? Я следом прыгнул, но ударился сильно. Мне к мосту надо, найти ее!
  Игорь говорил это и понимал: никого он не найдет. Тони больше нет, как и дяди Миши с Леной, автобус вместе с пассажирами лежит на дне канала, и внутри него...
  Лицо жены встало перед глазами так ясно, что он зажмурился, схватившись за голову, опустился на корточки и замер. Некоторое время было тихо, потом в глухой, наполненный мрачной тоской мирок, которым стало сознание Игоря, проник стук, шелест травы, тихое сопение...
  На плечо ему легла ладонь.
  - Ну ладно, дядька, - произнес Хорек над ухом. - Сотник, слышь? Ну, эй!
  Мальчишка схватил его за руки, потянул, отнимая их от лица. Игорь поднял голову - Хорь стоял перед ним.
  - Давай отведу тебя к мосту. Он близко, только ты все равно тихо, ладно? Ну, давай, вставай.
  Когда Сотник выпрямился, острозубый мальчишка ухватил его за руку и потащил через рощу, где все громче звучали птичьи голоса, в сторону, откуда доносился плеск воды.
  
  * * *
  
  Мост был взорван - лишь огрызки свай торчали из воды.
  - Дядька, эй... - начал Хорек, но Сотник не слушал. Скинув туфли и раздевшись, он бросился в воду.
  Он нырял, пока перед глазами не поползли огненные точки и сердце не начало биться гулко, быстро и тяжело - но так и не смог донырнуть до ушедшего на дно автобуса, хотя бы коснуться его. Игорь выбрался наружу, уселся на землю и уставился перед собой остановившимся взглядом. Все было кончено. Прежняя жизнь ухнула под откос, еще когда его забрали в предвариловку, а теперь... теперь исчезло последнее, что связывало Сотника с прошлым. Тоня. Она была единственным близким ему человеком.
  А может, жена выплыла? В конце концов, она ведь в юности долго посещала секцию, у нее даже разряд какой-то... Игорь окинул взглядом быстро бегущую воду. Не ври самому себе - ее больше нет.
  Солнце давно взошло, сквозь купол оно светило так же ярко, как и обычно. Хорек опустился на корточки рядом.
  - Ну что? - спросил он жалостливо. - Что дальше делать будем?
  Ответом ему были звуки выстрелов, донесшиеся из-за рощи.
  Хорек обернулся, Игорь вскочил.
  - Что там? Похоже на...
  Мальчик охнул:
  - Рылы! У них батя мой! - он рванул к роще.
  - Стой! - крикнул Сотник, хватая брюки. - Погоди!
  Размахивая пистолетом, Хорек бежал прочь. Сотник запрыгал на одной ноге, потеряв равновесие, упал, наконец, натянул брюки и схватился за рубашку. Когда он поднял плащ, Хорек уже канул между деревьями.
  Рассвело; светло-зеленое стеклянное небо раскинулось над Москвой во всей своей пугающей красе. Иногда по нему пробегала рябь, часто купол прочерчивали изумрудные молнии, распадались на короткие отростки, которые дождем сыпались вниз и таяли.
  В роще вовсю щебетали птицы. Миновав ее, Игорь ничком упал на землю позади валявшейся в траве автомобильной шины.
  Вдалеке виднелись серые пятиэтажки какого-то дешевого окраинного района, из-за крыш торчала труба - может, той самой кирпички, где трудился родитель Хорька. А за рощей, прямо на берегу канала, который, как оказалось, полого огибал ее, была небольшая свалка. Там треугольником стояли проржавевшие контейнеры, доверху забитые всякой гадостью - один у рощи, другой подальше, последний примерно между ними, но ближе к каналу. Рваные пакеты, бумага, ветошь, мокрый картон и гниющие доски пестрым ковром накрыли землю. У дальнего контейнера не было бортика, но слежавшийся мусор наружу не высыпался, образовав ровную стену.
  В этом месте чужакам и устроили засаду.
  Игорь увидел крупное животное с тремя горбами и кривыми толстыми рогами, сидящего между горбами чужака, а за ним - второго, не то мертвого, не то без сознания, пристегнутого к заднему горбу ремнем. Впереди ехала пара дизельных тачанок, в первой маячили три силуэта, во второй два. Разъезд, или патруль, или как еще назвать эту мобильную бригаду, двигался мимо свалки, когда на него напали трое спрятавшихся за контейнерами люди.
  Их выстрелы повредили колесо передней машины. На глазах Игоря тачанка свернула - и въехала прямиком в стоящий дальше других контейнер, тот самый, без бортика.
  Сотник со своей позиции мог наблюдать и за чужаками, и за теми, кто атаковал их. Двое с пистолетами были в форме милицейского патруля, а молодой здоровяк в камуфляжных штанах и черной майке держал кусок ржавой трубы. Один патрульный стрелял молча, другой хрипло вопил, раз за разом посылая пули в бок рогатого животного, которое вроде бы и не замечало этого.
  Когда тачанка въехала в дальний контейнер, тот дрогнул, и стена мусора в нем обрушилась - прямо на великана с трубой. В этой тачанке было трое чужаков (Игорь понял вдруг - теперь они без противогазов!). Водитель прыгнул на контейнер, откуда нырнул в засыпавший великана мусор; остальные соскочили на землю и тоже бросились в бой. Грохнул выстрел, блеснуло пламя.
  Прятавшийся ближе других к роще милиционер, выскочив из-за укрытия, выпустил последнюю пулю в лицо чужака, который сидел на передке второй тачанки. Двигался патрульный как-то не очень ловко, спотыкался и пошатывался... да он пьяный, сообразил Сотник.
  Водитель машины откинулся назад, затем повалился вперед, сдвинув рычаг и на что-то нажав. Тачанка резко увеличила скорость, сворачивая к каналу по крутой дуге, и чужак позади убитого водителя полез через него, чтобы добраться до управления. Патрульный с криком отпрянул, ноги заплелись, он упал. Тачанка переехала его и пронеслась между контейнерами, разбрасывая колесами мусор.
  Когда машина ехала мимо, второй патрульный, пригнувшийся за тем контейнером, что находился ближе к каналу, выстрелил и попал в бок чужака, пытавшегося остановить тачанку. Взметнув фонтан воды, она въехала в канал. Задымилась, потом вода накрыла ее - машина встала. Над поверхностью торчал лишь рулевой рычаг да край заднего бортика, в грязной мути вокруг расплывалось пятно крови.
  Когда Сотник перевел взгляд обратно, патрульный уже подбежал к рогатому животному.
  У того чужака, что был пристегнут к заднему горбу, голова свесилась на грудь, а руки безвольно покачивались - судя по всему, он был мертв, и в седле его удерживали лишь ремни крест-накрест. Животное остановилось; сидящий впереди нагнулся вбок, вцепился патрульному в плечо и занес нож с извилистым лезвием. Милиционер схватил его за кисть, молотя стволом пистолета по ребрам, стараясь отвести руку противника в сторону, а тот, нависая сверху, пытался сломить сопротивления. Дальше, возле контейнера с проломленным бортиком, происходило что-то непонятное, там клочьями взлетал мусор, там громогласно матерились, рычали и орали...
  Патрульный закряхтел, рука с ножом медленно пошла вниз. Вскочив, Сотник бросился к ним. На ходу нагнувшись, выхватил из мусора остатки настольной лампы: тяжелую железную подставку с торчащим из нее изогнутым штырем, на конце которого болтался черный "патрон". Перехватив лампу за штырь, Игорь занес ее над головой.
  Когда он подскочил ближе, нож впился в грудь милиционера. Чужак повернул голову - узкое, серое лицо обратилось к Игорю, и тот что было сил врезал по нему подставкой.
  Штырь сломался. Чужак отпрянул, оставив нож в груди упавшего на спину патрульного, схватился за горб, чтобы не свалиться с животного, которое замычало и медленно зашагало прочь. Удар рассек лоб прямо над бровью; густая темная кровь залила глаз и скулу.
  Только сейчас Игорь разглядел кожаный колпак, надетый на передний горб. На колпаке был патронташ, какие-то инструменты, лопатка, фляга, ножны и чехол, в котором находилось большое, с длинным стволом электроружье. Все это крепилось сложной системой ремней - и, кажется, в неподходящий момент пара их перепуталась, из-за чего всадник, не сумев быстро достать оружие, был вынужден действовать ножом.
  Высвободив ногу из стремени, чужак соскочил на землю. Нагнулся, протянув руку к ножу в груди патрульного, но Сотник не позволил схватиться за оружие - сдавил широкими ладонями голову противника и рванул.
  Что-то с физиологией "серых" было не так. Любому нормальному человеку подобный рывок сломал бы шею, но чужак лишь зашипел... и вдруг, нагнув голову к плечу, вырвался из хватки. Это было невероятно, немыслимо - такая змеиная гибкость, шейные позвонки должны были превратиться в кашу, но они выдержали. Присев у ног Игоря, боком к нему и спиной к животному, чужак схватился за нож.
  У дальнего контейнера что-то выкрикнули на незнакомом языке, раздались выстрелы.
  Сотник с громким выдохом опустил кулак и, словно молотом по наковальне, врезал чужаку по темени. Тот гортанно выругался, то есть прокричал нечто вроде: "Бака кров, кара миджа!", выдернул из тела патрульного нож и не глядя полоснул им. Извилистое лезвие вспороло штанину. Игорь схватился за электроружье, провернул его вместе с чехлом, скрипнув ремнями, нащупал под мягкой кожей спусковой крючок и вдавил.
  В первую секунду ничего не произошло. Чужак начал выпрямляться, занося нож для второго удара, и тут ружье выстрелило. Ствол торчал из отверстия на конце чехла - оттуда ударил широкий, свитый из тонких жгутов-молний луч, пробил тело чужака. Пыхнуло жаром. Через мокрые туфли Игоря ударило током - дерануло так, что он с криком подскочил. Луч погас, чужак повалился лицом вперед, причем сквозь спину и грудь его теперь можно было разглядеть землю, на которую он упал.
  Рогатое животное шло прочь, скорбно мыча.
  Игорь шагнул за ним, попытался выдрать оружие из чехла, но ничего не вышло - мешали перепутавшиеся ремешки. Прыгнув назад, он подхватил извилистый нож и бросился к третьему контейнеру.
  Впрочем, там его помощь уже не была нужна. Когда Сотник подбежал, здоровяк в пятнистых брюках и порванной черной майке стоял над двумя неподвижными телами, сжимая кусок железной трубы. Третий чужак лежал ничком, раскинув руки, в паре метрах от контейнера, и сзади к нему, подняв ПМ, мелкими шажками приближался Хорек. Он был еще более грязный, чем раньше, к щеке прилипла луковая шелуха, спортивки мокрые - наверное, добежав до свалки и увидев, что происходит, мальчишка упал и пополз вдоль ее края, по самому берегу канала. Глаза Хорька были дикими, бисеринки пота блестели на лбу, палец раз за разом вдавливал курок, но разряженный пистолет лишь тихо клацал.
  Великан дернулся, завидев Игоря, присел и выхватил из руки мертвеца пистолет необычной формы.
  - Не стрелять! - гаркнул Сотник, подбегая.
  До парня доходило туго - он прицелился, но тут подскочивший сбоку Хорек, бросив ПМ, вцепился в толстую как бревно волосатую ручищу своими острыми зубами и чуть ли не повис на ней. Здоровяк взвыл. Сотник ударил его по руке, выбив пистолет, крикнул:
  - Отставить! Я свой!
  - Да отцепись ты! - заорал парень и тряхнул рукой. Издав звук, будто волчонок, из пасти которого вырвали кусок мяса, Хорек отлетел и покатился по мусору. Вскочил. Пригибаясь, вытянув перед собой руки со скрюченными пальцами и скаля зубы, он с тихим сопением пошел на парня. Глаза Хорька сверкали. Кажется, его совершенно не волновало, что противник может одним щелбаном снести ему голову с плеч.
  - Во! - тот покрутил пальцем у виска. - Совсем псих малой!
  - Хорек... Хорь, отставить! - приказал Сотник. - Всем успокоиться! Ну!
  За контейнером рокотала двигателем остановившаяся тачанка. Мальчишка, сделав еще пару шагов, опустил руки.
  - Ты чего на меня бросился? - спросил у Хорька здоровяк, и Сотник ощутил идущий от него перегар.
  - А чего ты в Сотника стреляешь?
  - В кого? Какого еще...
  - В дядьку этого!
  - Так, они все мертвы? - Игорь наклонился над лежащим ближе "серым". У того была разбита грудь и голова - тут явно не обошлось без трубы в руках здоровяка.
  - Да чем там - сдохли! - Великан вонзил трубу в мусор. - Двоих я отоварил, в третьего этот шкет из пистолета...
  - Я Хорек! - перебил мальчишка, подходя к ним.
  И вдруг ударил ногой по голове мертвого чужака. Перепрыгнул через него, развернулся - и вмазал в бок другому.
  - Говорю ж - псих! - утвердился в своем мнении здоровяк. Он поднял выбитый Игорем пистолет, оглядел и принялся стволом счищать прилипший к груди мусор. - Хорек, ёксель-моксель! Ну и кликуха! А по-нормальному тебя как звать, шкет?
  Поскольку тот не ответил, великан переключился на Сотника, который отодвинул мальчишку от мертвецов - зрелище ребенка, самозабвенно пинающего трупы, было, мягко говоря, неприятным - и присел над одним, чтобы разглядеть получше.
  - А ты? Сотник - это фамилия такая?
  - Игорь Сотник. - Подняв на парня взгляд, Игорь быстро осмотрел крепкую фигуру, камуфляжные штаны, ежик темных волос. - Капитан запаса, отдельная рота общевойсковой разведки сухопутных войск.
  Здоровяк выпятил челюсть, встав по стойке смирно, бросил руку к виску и отрапортовал:
  - Павел Багрянов, курсант четвертого курса академии МЧС...
  - Спортсмен? - уточнил Сотник, выпрямляясь с электроружьем в руках, которое он взял у мертвеца. - Клешню-то опусти, мы ж не в форме.
  - Так точно! Победитель соревнований...
  - Всё, понял. Спортсмен... Ну, хорошо. Хорек, дай сюда ПМ. Где он?
  - Да вот... - мальчишка подобрал с земли пистолет. - Только в нем патронов теперь нема.
  - Там же семь штук было. Конвойный тогда один раз выстрелил, а я позже так и не перезарядил, а запасной магазин потерял... - он запнулся, решив, что новым знакомым незачем знать, что с ним было недавно.
  - Ну - семь, и что? - пробурчал мальчишка. - Этот, с рожей серой, он же... Я в него все выстрелил, пока он упал! Они как бессмертные!
  - Был бы бессмертный - не упал бы, - заметил Павел Багрянов, курсант четвертого курса и победитель соревнований.
  Потом он вдруг хлопнул себя по лбу, пробормотал: "Генка! Жорик!" - и бросился через свалку.
  - Те двое мертвы! - крикнул Сотник вслед. Он забрал у Хорька ПМ и пояснил мальчику: - У людей этих какая-то броня, кажется, под одеждой, кожаная, поэтому много стрелять пришлось. Давай проверим.
   Они проверили - у одного, в которого палил Хорек, под курткой оказалось нечто вроде твердой кожаной кирасы, у другого были кожаные подштанники. Третий - которого, судя по налившимся синевой шее и лицу, Павел Багрянов попросту задушил - обходился без брони.
  Стягивая с мертвеца кирасу, Игорь подумал, что убийство серого прошло для него как-то очень легко. На войне всякий раз, отправив на тот свет вражеского бойца, он не мог отделаться от мысли - как того звали? сколько ему было лет, что он делал раньше? есть ли у него близкие, есть ли мать, жена или невеста, которые заплачут, узнав о том, что сына, мужа или жениха больше нет... и чтобы они сказали Игорю, если бы встретили его, и смог бы он оправдаться перед ними, смог бы сказать им: если не я его, то он бы меня убил? Но эти серые... А ведь он лишил жизни уже двоих - но если тогда, на перекрестке, все завертелось слишком быстро, Игорь просто не успел толком что-то подумать или ощутить, то сейчас время осмыслить ситуацию было... и он понял, что не испытывает ничего, кроме тихой мстительной радости.
  Счет открыт, подумал он. Вас уже двое - и я сделаю все, чтобы эта цифра стала больше. Как можно больше.
  Павел вернулся, качая головой, присел на корточки и уставился перед собой. Лицо у него было широкое, мясистое, со сломанным носом и пухлыми щеками. Низкий выпуклый лоб усеивали мелкие-мелкие прыщики, отчего он казался багряным.
  - Мертвы они. - В голосе курсанта было скорее недоумение, чем скорбь. - Слышьте, а? Обоих завалили!
  - А животное где? - спросил Игорь.
  - Какое еще... а, корова та...
  - Какая ж корова? - зло перебил Хорек. Он все еще относился к здоровяку настороженно. - У бабки в деревне корова - так то корова! У ей вымя! А это не корова, это, может...
  - Кто? - спросил курсант.
  Хорек замолчал, шевеля губами, и сказал уже с меньшим напором:
  - Ну, может, бык.
  - Какой же бык? Ноги, не видел, какие? А горбы?
  - Ну так и не корова тоже! Где ты у коровы горбы видел?
  - Значит - верблюд, - заключил курсант, скривился и стал ожесточенно чесать прыщавый лоб. - Бык-мутант, ёксель-моксель. Замучила эта чесотка! Всегда по весне...
  - Прыщавый! - осклабился мальчишка. - Прыщ!
  Багрянов на это не обиделся.
  - Да уж, - сказал он. - За то меня в училище Багрянцем прозвали. За лобешник да за фамилию... А ты - зубастый!
  - Хорек я!
  Пока они пререкались, Сотник стащил с чужака кирасу, снял свою рубаху и стал облачаться в кожаную броню. Состояла та из двух половин, соединенных тонкими ремешками, по пять с обоих боков.
  - Помоги, - попросил он Хорька. - Застегни здесь, под мышкой... И здесь. А ты, как тебя... боксер - приведи сюда эту корову. У нее к рогам вожжи примотаны, за них притащи.
  - Да она ушла уже, - ответил великан.
  - Так догони.
  - Да зачем тебе та скотина...
  - Боксер! - повысил голос Игорь. - У скотины на горбу оружие! Выполнять!
  Он уже понял, что хотя на них двоих нет формы, командирский тон и отданные решительным голосом приказы вызывают у Багрянца нужную реакцию - курсант тут же задеревенел лицом, козырнул и поспешил через свалку. Только теперь Сотник разглядел татуировку, набитую немного ниже могучего затылка: звезда вроде той, что на гербе МЧС, с темным треугольником внутри, только на концах лучей у нее - пальцы, свернутые в четыре кукиша.
  Хорек помог Игорю затянуть ремни кирасы.
  - Не видел раньше таких шкур, - пробормотал он, трогая ремень. - Таких... в конопушках.
  Застегивая рубашку, Сотник ощупал броню. Кожа была грубая, твердая, в крупных пупырышках, и он подумал, что это может быть шкура той самой рогатой скотины, то есть зверя из этой породы. Ведь стрелял же патрульный в животное, и с такого расстояния да по такой крупной цели вряд ли он промахнулся, - а твари хоть бы хны, шла себе дальше. Наверное, шкура у нее повышенной твердости...
  Осмотр тел ничего особого не дал. Строение у чужаков было такое же как у людей, отличия имелись, но не принципиальные, а скорее такие... Ну словно между домашней собакой и волком. Все трое - очень худые, поджарые и жилистые, с тонкими костями, впалыми щеками и глубокими глазницами. Лица у них и правда были какие-то волчьи, хищные. У одного борода, двое просто небриты. Кожа серая и нездоровая с виду, шершавая и будто крупнозернистая. Темные узкие глаза. Черные волосы с легким металлическим отливом; двое стрижены почти наголо, у третьего, который с бородой (он вообще казался намного старше спутников), короткая косичка, перевязанная черным шнурком. Одеты примерно одинаково: во все кожаное, но материал отличался от того, из которого состояла кираса. Мягкий, шелковистый на ощупь, прошит толстыми бледно-зелеными и желтыми нитями. Свободные штаны, рубахи и куртки. Это на тех, что помоложе, а у бородатого плащ с красной полоской на каждом рукаве, и еще - пояс, где висел круглый кисет с какой-то травой вроде табака, но непривычно пахнущей, и широкие ножны, а в них нож с волнистым лезвием. В карманах курток и плаща ничего интересного, кроме нескольких мятых гильз без маркировки производителя да сухих стебельков травы. Левое запястье каждого украшал железный браслет, на котором болтался медальон с изображением: глаз, вместо зрачка овальная спираль. На правых запястьях с тыльной стороны была зеленая татуировка - такой же глаз со спиралью.
  Игорь снял медальон с руки бородатого и продолжил осмотр. Больше всего его удивила рубашка одного из молодых. Не кожа, похоже на шелк, но непривычной фактуры - блестящая тонкая ткань, искристая и какая-то склизлая на ощупь. Внизу рубашка была нежно-розовая, чем выше, тем цвет становился насыщеннее, темнее, и в конце концов, миновав алый и густо-вишневый, переходил на воротнике в черный. По рубашке шли геометрические узоры - строгие квадраты, ромбы, призмы и круги. Игорь даже поморщился, так четкость этих узоров не соответствовала мягким переливам оттенков, очень плавно перетекающим один в другой, и так вся рубашка не соотносилась с остальной одеждой, простой и очень практичной. Будто они в разных местах сделаны или, может, в разные времена...
  - Эта такие монголы, - объявил Хорек. - Нам училка в школе рассказывала: орда. Они по степи скакали и всех убивали.
  - Почему монголы? - удивился Сотник. Повесив на плечо электроружье и сунув ПМ за ремень, он направился к тачанке, так и стоящей позади контейнера. Хорек пошел рядом.
  - Потому что глаза узкие.
  - Не такие уж и узкие. Хотя да, узковаты. Все равно на монголов не похожи...
  - Но они ж по-монгольски говорят.
  Остановившись перед тачанкой, они увидели идущего к ним Багрянца.
  - Ты монгольский язык, что ли, знаешь? - спросил Игорь, перегибаясь через борт.
  - Не знаю монгольский, - Хорек поставил ногу на колесо и полез в тачанку. - Они такое кричали, пока с этим прыщавым дрались: башибузук всякий, хардык-балык...
  - Мне показалось, я и русские слова расслышал, и какие-то еще вроде китайских... Ну что, где скотина?
  Подошедший курсант развел руками:
  - Ушла.
  - Как она могла уйти?
  - А ногами. Я за ней - а она оглядывается и быстрее только... Я побежал - и она побежала. Я тогда в нее из пистолета этого, а он не стреляет. Вот так и ушла... скотина! Да вон, сами глядите.
  Он махнул рукой с пистолетом. Далеко от свалки рогатое животное трусило к маячившим на другой стороне поля многоэтажкам.
  - Надо было догнать, - сказал Игорь, залезая в тачанку.
  - Да ну, бегать еще, - Багрянец тоже полез в машину, и она сильно просела правым бортом. - У нас стволы и так есть теперь.
  - У нее на горбу висело ружье, длинноствол. Это, - Сотник показал ружье, которое взял у мертвеца, - короче гораздо. Мне кажется, у такого оружия все от длины стержня и количества катушек зависит... Видел, что в стволах у них?
  - Заглядывал уже, - кивнул Багрянец. - Хотя пистолет вот обычный, пулями стреляет. Вроде дробовика такого, на один большой патрон.
  В тачанке были три лавки - обитые грубой кожей доски от одного борта до другого; пол покрыт листами жести, изнутри на бортах висели широкие кожаные сумки. Впереди из пола торчал рулевой рычаг и педали, сзади был железный горб, под которым находился двигатель, а бак прятался под днищем.
  Игорь, усевшись на передней лавке, первым делом проверил сумки. Там лежали два пистолета-дробовика, полтора десятка пузатых патронов, моток лохматой веревки и котомка, где была всякая снедь - краюха темно-серого, очень сухого с виду хлеба, ломти вяленого мяса и несколько сморщенных клубней, похожих разом на луковицы и яблоки. Хотя в животе давно урчало от голода, Игорь не рискнул попробовать их.
  Еще он нашел большую серебряную флягу, которая разительно отличалась от всего остального - как цветастая рубашка одного из мертвецов отличалась от другой одежды. Искусная работа с тонким, мастерски орнаментом, очень изящным, настоящее произведение искусства: вьющиеся лозы, а между ними звезды и полумесяцы. От крышки к скобке на боку фляги шла серебряная цепочка. Игорь отвинтил крышку, понюхал.
  - Что там? - поднял голову Багрянец, тупо разглядывавший содержимое другой сумки. - Опохмелиться б мне...
  Игорь протянул флягу над головой Хорька. Мальчишка, забравшись в тачанку, стал на удивление молчалив - сидел пригорюнившись, ссутулился и свесил руки между острых коленей, обтянутых драными спортивками.
  - Не, ты не думай, капитан, я не алкаш какой, пью редко, - поспешил оправдаться курсант, принимая флягу. - Редко - но метко, ёксель-моксель! Так...
  Он приставил горлышко фляги к носу и шумно втянул воздух.
  - Это че? Вроде кефира, что ли... Или может этот, как его, кумыс? Может, молоко этих... рогатых? Ну, подкисшее...
  Он хлебнул, потом еще раз. Облизнулся и сделал несколько больших глотков.
  - Нормально, капитан! Пить можно!
  Хорек громко шмыгнул носом.
  - Что? - спросил Игорь.
  - Мы там жили, - мальчишка показал в сторону домов за полем. Над одним поднимался столб дыма. - Я и батя...
  - А у нас общага неподалеку, - бодро кивнул Багрянец и снова принялся чесать лоб. - Ты это, капитан... Может, растолкуешь мне, что произошло-то? А то мы с ребятами... Ну, Генка да Жорик - одноклассники они мои. Мы из Люберец вообще-то. Они в ментовку поступили, я вот в училище... Ну, я так насчет учиться не очень, по боксу больше выступаю, вот и взяли меня.
  - Это я понял, - согласился Сотник. - Перегаром почему от тебя несет?
  - Так встретились мы случайно вчера вечером, они после дежурства... Ну вот, ко мне в общагу завалили, нажрались, ночью я их домой пошел провожать.
  - Они даже форму не сняли, прямо в ней напились? Идиоты.
  - Это да, - легко согласился Багрянец. - Не великого ума пацаны. Ну так пошел я их провожать, а на улице шум, бегают. Потом глядим - а в небе-то молнии зеленые! Потом напали на нас, эти, на телегах. Только они еще тогда в противогазах были, а одна телега с колпаком железным. Ну, мы дрались... Убежали, еще водки нашли... Заснули прям в поле, проснулись... И, короче - утром уже увидали этих, и решили засаду им сделать. Но сейчас! - он решительно махнул кулаком. - Сейчас протрезвел я. И, понимаешь... Ну, удивительное ведь дело! Не въезжаю совсем, - голос курсанта стал жалобно-просительным, - что все это значит, капитан? Как это такое может быть, чтобы... ну, ты понимаешь, о чем я!
  Сотник, нахмурившись, некоторое время молчал. Хорек с Багрянцем глядели на него.
  - Это нашествие, - произнес он наконец. - Вторжение. Экспансия - как хотите, так и называйте. По всему городу открылись такие... дыры. Из них полезли эти серые. Техника у них не крутая, сами видите, хотя ружья, которые с катушками в стволах, необычные. Но кроме них и простое оружие есть, пулевое. Пистолет вот... У нас такой еще в начале двадцатого века могли бы где-то в мастерской склепать. Дизеля, скот этот рогатый, еще я что-то вроде пушки на броневике видел. Одеты в кожу, шмотки от наших отличаются, непривычные, но при том - ничего особо экзотичного.
  - Эк-зо-тичного, - повторил Багрянец и стал чесать лоб с таким видом, будто в голову его уже давно стучится какая-то важная мысль, но он все никак не может изыскать внутренние резервы для ее осмысления.
  - Да. Противогазы еще, хотя теперь они их сняли почему-то...
  - Так наши их пришибить всех давно должны! - воскликнул курсант. Хорек согласно закивал, сжимая и разжимая кулаки. - Почему самолеты не летают? Мобильники у пацанов отрубило, я-то свой потерял вчера, а у них даже рации ручные не действовали толком! Где танки, ёксель их задери, где вертушки наши?! Истребители! Ведь это ж не Зажопинск какой занюханный - Москва!
  - А купол ты видишь? - спросил Игорь. - Откуда он, почему? Может... может он не пропускает к нам теперь никого? Я так понял, что когда он только появился, все электроприборы заколдобило. Ну, кажется, не совсем все, но большинство вырубились. Потому и техника не действует, кроме разве что совсем старой.
  - Но кто же они такие? - Павел через борт плюнул в сторону контейнера, за которым лежали три мертвых тела.
  Сотник покачал головой:
  - Я не знаю. Может прав Хорек - орда это. Орда, которая Москву захватить хочет. Но откуда они пришли? И зачем, что им надо... Не знаю. Но выясню обязательно.
  - Ладно. - Багрянец тяжело полез через борт. - Надо пацанов моих похоронить. Я с ними никогда... Ну, мы дрались в школе всю дорогу, они с соседнего двора, так мы стенка на стенку... Врагами были. Но тут вот встретились, напились, понимаешь. Надо закопать их теперь, чтоб по-людски. Хоть бы и в мусоре... а, они ж и сами-то, а?.. Ха, капитан, чуешь, какая эта... ирония, ёксель? Только доску найду - и закопаю.
  Он пошел через свалку. Хорек с Игорем глядели ему вслед. Сделав несколько шагов, Багрянец остановился, ссутулившись, постоял немного и обернулся к ним.
  - Так ты куда щас, капитан?
  - В свой клуб поеду, - ответил Сотник. - Отсюда до него не очень далеко.
  - Какой еще клуб?
  - Был у меня клуб, стрелковый. Я ж в запасе капитан, бизнесменом после армии стал. В клубе оружие должно быть - за ним поеду.
  - Я с тобой! - заявил Хорек таким тоном, что возразить ему Сотник не решился.
  - А ты что думаешь делать, боксер? - спросил он. - Если из Люберец... к родителям пойдешь?
  - Да они давно ту квартиру продали, в деревню обратно перебрались, там сытнее, - ответил Багрянец. - Далеко, под Новгородом. Никого у меня в Москве нету. А в общагу... ну, что там делать? Если, говоришь, нашествие это, если орда... Я тогда с тобой - за оружием. Со стволами оно как-то спокойнее, когда вокруг серые эти шастают, а? Помогите мне только ребят закопать - и поедем.
  
  
  III
  
  Увидев обоз впереди, Кирилл начал подтормаживать.
  Небольшую кавалькаду возглавлял трактор с прицепом - открытым кузовом, полным людей; за ним ехала какая-то невообразимая тарантайка в пятнах ржавчины и частично облезшей краски, следом двигались две запряженные лошадьми телеги, несколько мопедов и мотоциклов. Весь этот раздолбанный автопарк дребезжал, рычал, хрипел и сипел на разные голоса, пукал вонючими выхлопами и раскачивался из стороны в сторону, но безостановочно катил вперед - в том же направлении, что и Кир.
  Человек двадцать, прикинул он. А может и больше. Наверное, из поселка какого-то. Деревенские друг друга лучше знают, чем даже соседи в многоквартирном городском доме, потому им легче быстро сбиться в кучу и организовать совместное бегство.
  До водохранилища оставалось всего ничего, и он поднажал. Купол теперь выглядел иначе - впереди он стоял огромной покатой стеной, совершенно подавляющей своими размерами. Что находится за ней, отсюда было не разглядеть, но, судя по тому, что солнце почти не изменилось, разве что стало чуть-чуть бледнее и холоднее, а звезды ночью казались немного более расплывчатыми, тусклыми, чем обычно, сквозь стену эту должно быть видно примерно как сквозь мутно-зеленое толстое стекло.
  Удерживая рулевую вилку одной рукой, Кир потер глаза. Спать хотелось неимоверно, за сутки он всего пару часов дрых, да к тому же столько событий уместилось в эти сутки, столько всякого нового, необычного, что голову теперь распирало от впечатлений, вот-вот взорвется - и разлетятся во все стороны меховые шатры, горящие машины, варханы с ружьями, твари с горбатыми спинами, тачанки и броневики...
  Женщина, сидящая в коляске последнего мотоцикла, оглянулась, увидела Кирилла и толкнула в бок мотоциклиста, позади которого к багажнику был пристегнут большущий коричневый чемодан и брезентовый сверток. Мужчина кинул взгляд через плечо, привстал на подножках и заорал. Впереди, услышав крик, тоже стали оборачиваться.
  Кирилл съехал ближе к обочине, чтобы на полном ходу миновать обоз. Присоединяться к этим людям, даже просто притормаживать, чтобы поговорить с ними, он не собирался - Кир вообще не очень жаловал то, что в рекламе мобильных телефонов именуется "радостью общения", не любил всякие разговоры, новые знакомства, тусовки и прочее в том же духе. Лучший друг хакера - монитор, лучшая подруга - клавиатура...
  Он уже поравнялся с задним мотоциклом, когда на телеге, следующей за пятнистым автомобилем, выпрямился во весь рост бородатый мужик в свитере и ватных штанах. С ружьем в руках. Кирилл не успел ничего сделать - грохнул выстрел, и правое колесо "горца" отозвалось шипением.
  Машину качнуло, вилка под руками дернулась. Квадроцикл сильно вильнул, едва не вылетев на обочину. Кир машинально вывернул в другую сторону, его швырнуло обратно на дорогу - прямо к мопеду, на котором ехала девчонка в спортивном костюме и цветастом платке, обхватившая за поясницу тощего парня с развевающимися на ветру буйными рыжими кудрями. Тот газанул, сумев избежать столкновения с квадроциклом, но едва не врезался в телегу бородатого стрелка. Только после этого Кирилл смог остановиться. Вот она, радость общения с людьми! Переполненный праведным гневом, он вскочил на сидение и заорал:
  - Дебил! Идиот! Ты чего стреляешь?! Ты не видишь - я свой!! Совсем офигел!! Тупой!!!
  Тяжело дыша, Кир спрыгнул с "горца". Замыкающие машины обоза катили мимо, женщина из коляски, мотоциклист, рыжий парень с девчонкой в спортивном костюме, дети с задка телеги - все смотрели на Кирилла.
  - Шину мне пробили, уроды! - он пнул ногой спущенное колесо. - Как теперь ехать?!
  Плюнув, Кир присел рядом с "горцем", постучал кулаком по шине, а когда выпрямился, обоз уже тормозил. Заржала лошадь, рыкнула мотором тарантайка. Дети полезли с телеги, но бородач прикрикнул на них, сел на краю, свесив ноги, и принялся заряжать ружье, хмуро поглядывая на Кирилла.
  - Глеб, ну что за привычка сразу стрелять! - донеслось из тарантайки. Дверца начала со скрипом раскрываться, но вдруг перекосилась, словно у нее отлетела верхняя петля.
  Из кабины трактора вылез небритый коренастый мужик в сапогах, брюках-галифе и полосатом пиджаке. Одернув его, зашагал к "горцу". Когда он проходил мимо тарантайки, из нее выбрался толстенький коротышка с венчиком седых волос вокруг лысины.
  - Да что же это! - всплеснув руками, он бросился вслед за коренастым. - Модест, сколько раз говорил: приструни Глеба, агрессивный он, представляет опасность для общества...
  Коренастый, не обращая на него внимания, подошел к Кириллу, а перезарядивший ружье Глеб угрюмо бросил:
  - Себя приструни, агроном.
  - Но ты же чуть человека не убил!
  Бородач пожал плечами.
  - А чего он за нами... Да еще на машине такой ненашенской.
  - Это квадрацикл, - угрюмо сказал Кирилл. - Сам ты... ненашенский. Квадроцикла никогда не видел?
  - Вы не сердитесь на него, - агроном первым оказался возле Кирилла. - Просто ночью у нас такое было... Все взбудоражены, взвинчены. Я - Яков Афанасьевич Людозоля, так прозываюсь, а вы...
  - Кирилл, - буркнул Кир, не очень-то понимая, зачем ему знакомиться с этим агрономом. - Кирилл Мерсер.
  Коренастый Модест встал рядом, разглядывая его.
  - Из Москвы? - коротко бросил он.
  Кир кивнул.
  - И что там происходит?
  - А это - Модест Борисович Калюшник, председатель нашего колхозного кооператива, - представил Яков Афанасьевич. - Он у нас за главного. Я агроном, и еще, по совместительству, изобретатель, а человек, который в вас стрелял - Глеб, механиком он у нас. Ну и остальные...
  - Помолчи уже, - бросил Модест Борисович. - Что в Москве?
  Кирилл пожал плечами.
  - Плохо там.
  Председатель с Яковом Афанасьевичем переглянулись. К ним подошел рыжий парень, из-за которого робко выглядывала девушка в платке и спортивном костюме. Другие люди, оставив свои машины, тоже приблизились - теперь со всех сторон Кирилла окружили настороженные и испуганные лица.
  - А что военные? - спросил Модест. - Власти?
  И снова Кириллу ничего не оставалось, как пожать плечами.
  - Да ничего. Власти не осталось, по-моему. А военные... электроника же почти не действует, поэтому они не смогли толком сопротивление оказать.
  - Ага! - произнес Яков Афанасьевич, со значением оглядывая присутствующих. - Ведь я говорил - это ЭМИ! Вражеское оружие! Электромагнитным импульсом НАТО сначала вывело из строя...
  - Погоди со своим импульсом, - перебил председатель и снова обратился к Киру: - Значит, город подавлен?
  - Ну... можно и так сказать. Подавлен, да. Кто может, пытается уехать...
  Кир не договорил - вдоль купола над ними скользнула молния, распалась десятками бешено извивающихся тонких хвостов и пропала. Сухой неприятный треск долетел сверху.
  Модест сморщился, скривился весь, присел даже слегка, исподлобья глядя в небо. В глазах его отразился целый букет чувств: недоумение, растерянность, страх...
  Остальные тоже уставились вверх. Девушка в платке прижалась к рыжему парню. На телеге захныкал ребенок, и бородатый Глеб - кажется, единственный в обозе взрослый, который не покинул свое место, чтобы поглазеть на Кирилла - принялся успокаивать его таким угрюмым голосом, что дитё заплакало еще громче.
  - А здесь молнии ниже, - отметил Кирилл. - Наверное, я таки правильно рассчитал...
  - Что вы рассчитали? - немедленно заинтересовался агроном. - Мне это крайне интересно - вы кажетесь образованным человеком, как вы думаете...
  - Оружие? - перебил Модест, в упор глядя на Кирилла. - Имеется?
  - Нет, у меня только...
  - А вон сабля, - подал голос рыжий, махнув длинной рукой на багажник "горца".
  - ...катана, - заключил Кирилл. - Еще нож.
  - Нож, м-да, - председатель качнул головой, развернулся и зашагал обратно к трактору. - Всем садиться! А ты, парень, можешь с нами, раз уж Глеб колесо тебе...
  - Ко мне, ко мне можно, - засуетился агроном. - И рюкзак свой не забудьте, у меня места хватит...
  Люди стали расходиться. Кирилл, совсем не уверенный в том, что ему хочется присоединяться к этой компании, отстегнул ремень багажника и взялся за рюкзак.
  Вверху снова блеснула молния. В городе они вспыхивали неслышно, но здесь купол был гораздо ниже, и до земли долетал сухой треск. Модест, не успев забраться в трактор, остановился и замер, склонив голову, ссутулившись... и все вокруг остановились, с непонятным Кириллу выражением глядя на председателя. Тот постоял немного, оглянулся и спросил:
  - Так что ты там рассчитал, парень?
  - По-моему, диаметр этого купола где-то сто двадцать километров, - пояснил Кир, натягивая лямки рюкзака на плечи. - И граница его на севере проходит в районе водохранилища. Может, прямо по воде. Или за берегом, точно трудно сказать.
  Модест кивнул и, скрипя сапогами, полез в кабину.
  - Ну вот сейчас и узнаем, - Яков Афанасьевич, ухватив Кира за рукав, повлек его за собой. - Садитесь, Кирилл, а то в мой "хаммер-мини" почему-то никто больше не захотел, хотя места хватает...
  Места в чудо-машине агронома хватило ровно для того, чтобы сесть, упершись коленями в дребезжащую железную "торпеду", и кое-как засунуть рюкзак себе под ноги. Пока Яков разводил пары, Кир огляделся и прикинул, что "хаммер-мини" склепан из древней "победы", при участии "чайки" и еще как минимум двух-трех моделей, причем все они были чуть ли не сталинских времен. Колеса казались чересчур велики для такого небольшого салона, а задние сидения отсутствовали - прямо за спинками передних начинался открытый багажник, забитый какой-то рухлядью. В потолке был криво прорезан люк, закрытый круглой крышкой из-под большой кастрюли, в народе именуемой "вываркой", на единственной петле.
  Издав серию неописуемых звуков, "хаммер-мини" покатил вслед за трактором. Из прицепа его на Кира глядели дети и взрослые, первые - с любопытством, вторые - с плохо скрываемой растерянностью и страхом. Кирилл оглянулся на запряженную пегой кобылой телегу Глеба. Только сейчас он понял, что там, кроме бородатого механика и троих детей, больше никого нет - то есть нет никаких женщин. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос агроному, но тот заговорил сам:
  - Вы, Кирилл, не думайте, что в какой-то цирк-шапито попали. Мы все нормальные люди, просто сейчас очень уж напуганы.
  - А вот председатель ваш... - начал Кир.
  - Заметили, как Модест из-за молний дергается? Он, понимаете, такое в свое время пережил... У него сестру младшую молния убила. Год назад это было, в поле за деревней нашей, в грозу сильную. Прямо у него на глазах - бах! - и нет Маши, - Агроном махнул рукой, "хаммер-мини" дернулся, и Кир стукнулся коленями о "торпеду". Щелкнув, сама собой откинулась дверца "бардачка". Внутри лежал большой огурец и нечто, завернутое в жирную от масла бумагу. В кабине запахло копченой колбасой.
  - Маша, сестра Модеста, женой Глеба нашего была, - продолжал Яков Афанасьевич, небрежно захлопывая "бардачок". - Остался он один с тремя детьми... Но Глеб-то - что... Глеб такой барсук по жизни, угрюмый тип, неразговорчивый, а вот Модест... Вы не поверите - он весельчаком был, говорливым, с огоньком мужик, а теперь вот тоже молчуном стал. И молний боится. Но я не о том поговорить хотел, Кирилл, вы скажите, вот это вот - агроном ткнул пальцем вверх. - Что оно, по-вашему, такое?
  - Купол, - сказал Кир. Глаза у него слипались, голова сама собой то клонилась на грудь, то откидывалась на спинку.
  - Но откуда он взялся? Ведь это я так при народе говорю, что, мол, НАТО, чтоб привычное для них что-то было, чтоб паники поменьше, но на самом деле...
  Уловив в голосе Якова Афанасьевича новые интонации, Кирилл через силу раскрыл глаза и глянул на него. И понял, что первое его впечатление было обманчиво - толстый агроном совсем не так прост, как кажется поначалу.
  - На самом деле, - продолжал Яков Афанасьевич, - я не знаю, что думать. Это второй раз в моей жизни, когда я просто не знаю, что думать. Иногда словами нельзя описать... Их просто не хватает, нет таких слов. Сейчас как раз подобный случай.
  - Вы видели варханов? - спросил Кир.
  - Варханов?
  - Мне кажется, они так себя называют, но могу и ошибаться. Люди в противогазах. Хотя теперь они их сняли.
  - Противогазы, - кивнул агроном, поворачивая вслед за трактором. - Конечно, мы их видели, Кирилл. Они же напали на наше Жаково.
  - Когда это произошло?
  - Посреди ночи. Началось что-то несусветное... Никто не спал, конечно, ведь мы видели купол. Модест собрал всех в клубе, сказал, что пытается поговорить с городом, с администрацией, но связи нет... Мобильные не действовали. Потом за деревней, то есть за нашим полем, возникло что-то такое зеленое, вытянутое, ну вроде облака... - преодолев поворот, Яков Афанасьевич повернулся к пассажиру. - В Москве вы наблюдали подобные образования?
  - Видел несколько, - Кир снова прикрыл глаза, откинувшись на спинку. - Одно появилось прямо на Красной площади. И оттуда вышла целая армия.
  Агроном после этого надолго замолчал, и Кир уже начал уплывать, звуки стали тягучими и очень далекими, но тут Яков Афанасьевич заговорил снова:
  - Так что же, Кирилл, значит, Кремль тоже... А?
  - Да, - ответил Кир. - В смысле - нет больше Кремля. Я так думаю.
  - М-да...
  - А что у вас в Жаково случилось?
  - Когда мы были в клубе, появились эти, как вы говорите, варханы, на необычных машинах. С них открыли огонь. Убили несколько человек, другие разбежались. У меня сложилось впечатление, что к нам заехал какой-то патруль, и они не стремились захватить поселок, не планировали уничтожение всех гражданских. Скорее это была такая... мимоходная акция устрашения.
  Кирилл, приоткрыв левый глаз, снова искоса глянул на агронома. Сколько тому лет? Лицо гладкое, моложавое, но волосы-то седые. И выражения у него проскакивают... "уничтожение гражданских", "акция устрашения". Кем он раньше был, этот Яков Афанасьевич Людозоля? Говорит, что это второй случай в его жизни, когда у него нет слов для описания происходящего. Второй, а?..
  Хотя мне какая разница? - мысленно добавил Кирилл. Мне бы доехать с этой компашкой до купола, а там я с ними распрощаюсь.
  Агроном тем временем продолжал свой рассказ:
  - В общем, когда варханы уехали, мы кое-как пришли в себя. Собрались и утром выступили. У Модеста авторитет среди жаковцев, он смог все быстро организовать. Теперь вот едем... Так, говорите, граница купола где-то в районе водохранилища?
  - Мне так кажется, - промямлил Кирилл, вновь уплывая куда-то в тихие сонные дали. - Разбудите меня, когда подъедем.
  
  * * *
  
  Стволом ружья механик Глеб ткнул на восток.
  - Туда если объезжать, километра три-четыре, - буркнул он. - И дорога паршивая.
  - Правильно! - пискнула девушка в платке и спортивном костюме, которую все называли Аленкой. - Мы туда ходили этим летом.
  - А вот там, - ружье обратилось на запад, - плотина, за нею Клязьма начинается. Через плотину трасса идет. По ней и поедем.
  Машины обоза остановились на краю пляжа. Справа от него в березовой роще виднелись домики базы отдыха, а слева на воде у берега, кормой к нему, стояла небольшая баржа с пришвартованными лодками, выкрашенными ярко-синей краской. Среди них был один катер - неуклюжая с виду посудина, оснащенная подвесным мотором.
  Председатель, Яков Афанасьевич, Глеб, Кирилл с рюкзаком за спиной и тощий рыжий парень со своей Аленкой прошли на середину пустого пляжа, чтобы осмотреться. Остальные жаковцы ходили между машинами и телегами, явно плохо представляя, что им делать. То и дело кто-нибудь поворачивался к водохранилищу и надолго замирал, глядя на мутно-зеленую стену, высящуюся над дальним берегом.
  - На лодочной станции кто-то должен дежурить, - подал голос рыжий парень, которого звали Веней. - Почему там никого нет?
  Ему не ответили. Кирилл окинул взглядом березовую рощу с домиками, пляж, баржу и лодки. Нигде никого - куда все подевались? Но, с другой стороны, и следов варханов нет, что не может не радовать. Прищурившись, он посмотрел на другой берег водохранилища, густо заросший деревьями. Что это белесое такое плавает возле него? Отсюда невозможно понять, там вроде рябь светлая под самым берегом...
  С сухим треском по стене густо-зеленого светящегося тумана скользнула молния. Модест, вздрогнув, отвернулся.
  - На дамбу надо, - повторил Глеб, и Аленка закивала. - И дальше по трассе.
  Модест вопросительно глянул на Якова Афанасьевича. До сих пор Киру казалось, что председатель не обращает на него особого внимания, но тут стало ясно, что в особых случаях он предпочитает советоваться с агрономом.
  - Что скажешь?
  Приставив ладонь козырьком ко лбу, Яков повернулся к дамбе.
  - Если трасса, - задумчиво произнес он, - то там варханы могут посты сделать. Трасса - это такое место...
  - Какие еще варханы? - буркнул Глеб.
  - Молодой человек, - агроном кивнул на Кирилла, - так их называет. Говорит, вроде слышал от них это слово.
  - Вроде! - Глеб хмуро отвернулся.
  Что собой представляет механик, Кирилл уже понял. Поначалу тот казался сильным, уверенным в себе мужиком, но если приглядеться к насупленному лицу да прислушаться к интонациям голоса, становится ясно, что не такой уж он и самоуверенный, настоять на своем не умеет и быстро подчиняется любому авторитету.
  - Значит, по трассе не рекомендуешь ехать? - прямо спросил Модест у агронома, и когда тот кивнул, добавил: - Ладно, а как тогда быть?
  - На лодках, - предложил Яков. - Вон их сколько. И катер даже, гляжу, стоит.
  - А лошади-то?! - вскинулся Глеб. - Телега моя... А-а! - он махнул рукой, мол, делайте, что хотите.
  - Прям по воде... - протянул Модест. - Так ведь машины придется бросить. Телеги, опять же, лошадей.
  - А много толку с них? Во-первых, горючего у нас мало. Во-вторых, трактор твой совсем медленный, как и мой "хаммер", в случае чего, от погони на них не уйдем. Да и клячи Глеба и Вити, сам понимаешь...
  Модест возразил:
  - Дело не в погоне, а в том, что как дальше-то? Дети, бабы - далеко они пройдут?
  - Модест, мы вообще не знаем пока, куда движемся. Пока что у нас цель из-под купола этого выйти, вот я и предлагаю варианты. Но вообще, ты прав, конечно, долго идти дети с женщинами не смогут. Стало быть, надо разведку провести.
  - Разведку на воде? - уточнил Кирилл. - Или послать кого-то на разведку к плоти...
  Он не договорил - со стороны плотины донесся грохот.
  Аленка вскрикнула, между машинами заплакал ребенок, запричитала женщина.
  Кирилл, как раз повернувшийся лицом к плотине, хорошо все разглядел. Перед тем как там рвануло, с купола в нее ударила молния. Или, возможно, не в плотину, а в машину на ней. Ему показалось - взорвался какой-то очень большой автомобиль. Может, бензовоз? Даже, наверно, с прицепом...
  Когда прокатившиеся над водохранилищем раскаты смолкли, все разом заговорили. Киру эта болтовня уже надоела, и он молча зашагал к барже. Еще несколько секунд позади спорили, потом замолчали.
  - Кирилл! - окликнул Яков Афанасьевич.
  Не оглядываясь, он махнул им рукой. По деревянному настилу перешел с берега на корму баржи, миновал будку с вывеской "ЛОДОЧНАЯ СТАНЦИЯ "ЧЕМПИОН", мимоходом заглянул в пыльное окошко - за ним был стол, сейф, койка и тумбочка с электрочайником, но ни одного человека - и остановился на середине баржи. Лодки тихо покачивались на волнах. Подвесной мотор на катере был наклонен так, что виднелся винт в налете ржавчины.
  Позади заскрипели доски. Скинув с плеч лямки, Кир положил рюкзак на лавку, стоящую возле низкого ограждения, достал из кармана нож и присел над люком в палубе. Ковырнул лезвием шляпку одного из гвоздей, которым деревянный засов с большим навесным замком крепился к крышке люка. Услышав дыхание над собой, поднял голову.
  Рыжий Веня с Аленкой остались на берегу, остальные подошли к нему.
  - Открыть надо, - Кирилл ткнул ножом в люк.
  Модест, кивнув Глебу, направился на нос баржи, где был пришвартован катер. Яков Афанасьевич присел рядом с Кириллом.
  - А ну, посунься! - Глеб оттолкнул Кира и схватился за дужку замка.
  - Ты его так не оторвешь, - сказал Кирилл.
  - Эх-ха! - Глеб рванул.
  Хряснуло, скрипнуло - и засов отлетел вместе с гвоздями, которые механик просто вырвал из досок.
  - Глеб у нас сильный, - пояснил агроном. - Подковы гнет. Ну-ка, ну-ка, что там...
  Они с Кириллом открыли люк. Под ним оказался неглубокий отсек, где лежали легкие пластиковые весла.
  - Вот так! - удовлетворенно сказал Яков, доставая сразу несколько. - Правильно мыслите, Кирилл. Модест! Можно теперь и на разведку, если у катера мотор не заведется...
  Тут как раз мотор и завелся - взревел на весь пляж. Присевший на лавке в катере председатель повернул рукоять, заглушая его, и тут с берега донеслись крики.
  - Ох ты! - воскликнул Глеб.
  К пляжу, на краю которого стояли машины с телегами, приближались вытянувшиеся клином тачанки. Впереди двигался броневик с клепаной квадратной башней, из которой торчал широкий ствол.
  Бородач бросился к корме, зацепив охапку весел в руках Якова. Весла попадали на палубу. Навстречу механику уже бежали Веня с Аленкой, за ними спешили еще несколько человек, другие метались по пляжу. Кто-то рванулся к роще - и тут же две тачанки, отделившись от клина, повернули следом.
  - Назад! - закричал Яков. - На лодки!
  Кирилл, схватив два весла, бросился к ближайшей. Спрыгнул в нее, поскользнувшись, упал на лавку. Швырнул весла у борта и выпрямился. По краю баржи между двумя скобами была натянута толстая проволока, от лодок к ней шли цепи, на конце каждой был карабин с замком, надетый на проволоку.
  Кир вскочил обратно на баржу, подхватил рюкзак с лавки. Снова взревел подвесной мотор. Люди бежали мимо, часть уже попрыгала в лодки, другие передавали им детей...
  - Глеб! - крикнул Кирилл, завидев бородача, который спешил с двумя мальчишками лет четырех-пяти на руках. Позади него бежала девочка немного постарше.
  - Глеб, скоба! Вон там - вырви скобу из палубы! Слышишь?! Надо проволоку эту сорвать!
  По ошалевшему лицу бородача было видно, что он плохо понимает, что к чему.
  - Скоба, иначе не отплывем! - Кирилл показал на одного из ревущих мальчишек, которых прижимал к себе механик. - Давай я их в лодку пока посажу! А ты...
  Механик наконец понял. Он поставил детей на палубу и бросился обратно, к скобе, вбитой ближе к корме.
  - Передавай их мне! - крикнул Кирилл девочке, прыгая обратно в лодку. Там уже сидели Аленка, незнакомая женщина и Веня, который, кряхтя от натуги, пытался голыми руками сломать замок на карабине.
  С берега донеслись выстрелы. Двигатели тачанок ревели все громче. Дочка Глеба схватила вопящего от страха брата, протянул Кириллу, тот взял ребенка, передал Аленке, затем подхватил второго. Проволока дернулась - и опала. С победным воплем Веня рванул цепь.
  - Прыгай! - крикнул Кирилл девочке, протягивая руку.
  Она попятилась, вопя:
  - Папка! Папка!!!
  Подвесной мотор ревел где-то в отдалении, на берегу гремели выстрелы. Некоторые лодки уже отплыли, люди в них вовсю гребли, лопасти врезались в клокочущую воду. Кирилл прыгнул на палубу, схватив девочку за плечи, повернул и толкнул так, что ей ничего не оставалось, как перескочить в лодку. Она упала между лавками, выпрямилась и с воплем "Папка!" бросилась обратно, но Аленка обхват ила ее сзади, прижала к себе, а Веня сильно оттолкнулся от баржи веслом - и лодка поплыла прочь.
  Прямо на Кирилла вдоль края палубы бежал Глеб. Вдруг он дернулся и полетел головой вперед, будто получив сильный удар в спину. Когда бородач упал, Кир отскочил, увидев обугленную дыру между его лопаток.
  Несколько тачанок ехали в две стороны вдоль берега, преследуя беглецов, остальные, достигнув пляжа, встали. Варханы спешили к барже, стреляя по лодкам. На палубе уже никого не осталось. Подхватив весло, Кир бросился к носовой части, где покачивалась на волнах последняя лодка. Спрыгнув в нее, швырнул на дно рюкзак и уперся лопастью в борт баржи, чтобы оттолкнуться, - но так и не сделал этого.
  Дальше всего отплыла моторка, где кроме Модеста сидели еще пять человек. Она преодолела больше половины расстояния до противоположного берега, когда из высящейся над ним стены мутного света в лодку ударила извилистая зеленая молния.
  Моторка взорвалась. Фонтан грязно-серой кипящей воды взлетел на том месте, где она была. В этот миг Кирилл и понял, что именно он заметил возле другого берега - там плавала брюхом кверху дохлая рыба.
  По палубе мягко застучали подошвы сапог с тупыми носками. Прямая алая молния впилась в одну из плывущих прочь лодок. Сквозь гулкий плеск волн о борт донеслись крики.
  Бросив весло, Кирилл сел на носу и ухватился за свисающую с баржи цепь. Он мог бы нырнуть в воду, спрятаться где-то у борта или попытаться уплыть вдоль берега... мог бы, если бы умел плавать.
  А еще мог, выхватив катану, прыгнуть на баржу и пронестись по ней, расшвыривая варханов, как отважный самурай сквозь ряды врагов, оставляя за собой корчащиеся тела и отрубленные конечности в лужах крови, спрыгнуть на берег, захватить броневик с квадратной башенкой, расстрелять из пушки все тачанки с оставшимися в живых варханами и спасти людей... но это все Кир мог сделать, если бы он был героем.
  Вот только Кирилл не был героем. И он не умел плавать. Зато теперь он понимал: купол не преодолеть, глупая была идея, ведь он видел эти молнии - естественно предположить, что накрывший Москву огромный зеленый колпак смертелен для тех, кто приближается к нему.
  Из-за всей этой беготни и прыжков, и близкой опасности, сердце у него колотилось как сумасшедшее. Он не очень-то привык к таким вещам. И теперь, тихо сидя в лодке, Кир вернулся к привычной для него роли стороннего наблюдателя. Бездеятельного, просто следящего за событиями вокруг и делающего выводы. Палуба была над головой, расхаживающие там варханы пока что не заметили его - но это было делом нескольких секунд. Кирилл сидел неподвижно. И размышлял: они не убивают всех подряд, часть людей берут в плен, а значит, возникает один важный вопрос. По-настоящему важный.
  Для чего им пленники?
  
  
  IV
  
  - А видели, на скотине той еще один серый сидел? Так вот, он мертвый был, уже когда Генка с Жориком стрелять начали. Понимаете? Не мы его завалили, - говорил сидящий позади Багрянец.
  Сотник, сжимая рулевой рычаг и внимательно разглядывая извилистую, с горбатым растрескавшимся асфальтом дорогу, ответил:
  - Серые еще до вас с кем-то дрались. Может, кого-то из них убили, а того только ранили, и они его везли назад, но он по дороге умер, еще до свалки. Только поэтому у вас и получился наскок... да и то, как сказать, получился или нет - друзья ведь твои погибли.
  Многоэтажки окраинного района остались далеко слева, впереди была заросшая кустарником и деревьями низина между пологими холмами. Через низину шла старенькая однополосная дорога, с которой давным-давно стерлась вся разметка. Солнце перевалило зенит, было жарко и душно, в кустах звенели насекомые.
  Мотор тачанки гудел неровно, кряхтел и кашлял. Услышав сквозь шум тихое чавканье за спиной, Игорь оглянулся - Хорек дожевывал яблоко-луковицу, в другой руке его был ломоть мяса.
  - Ты что, ешь это? - Сотник нажал на педаль тормоза. - Нельзя, отравиться можно!
  - Чего это? - пробубнил мальчишка с полным ртом.
  - Мы не знаем, откуда все это. В каком месте оно росло...
  - Я одно яблоко еще в самом начале схавал. И Багрянец тоже. Оно как картоха, тока твердая.
  Тачанка встала. Придавливая левой ногой педаль, Сотник перекинул правую через лавку, повернулся и глянул на курсанта.
  - Ага, - кивнул тот, хлопая себя ладонью по животу. - Еще пару кусманов хлеба с мясом умял. Сухой хлеб такой, грубый... Кумысом запил, и хорошо.
  - И в брюхе не бурчит?
  - Не-а. То есть все ж таки бурчит, вроде как непривычное что-то сожрал, но не очень сильно.
  Игорь решил:
  - Ладно, дайте и мне тогда.
  Хорек вытащил из сумки еще один ломоть мяса, клубень, отломал от краюхи кусок и протянул все это Сотнику. Тот положил снедь на деревянную полочку, прибитую к переднему борту тачанки, отпустил педаль - они покатили дальше.
  Управление у машины было примитивным. Некоторое время назад, остановившись, Сотник осмотрел колеса, помял их и решил, что внутри нет воздуха - они целиком состояли из резины или, может, каучука. Вращаясь, при трении об асфальт шины громко шипели.
  Он принялся есть. Мясо оказалось слабосоленым, а клубень напоминал вкусом недоваренную картошку, хотя и повкуснее. Не взирая на сильный голод, Игорь откусывал маленькими кусочками, тщательно пережевывал, глотал осторожно, прислушиваясь к ощущениям. Желудок воспринимал незнакомую пищу вроде как с удивлением, опасливо, но без паники.
  Впереди дорогу рассекала трещина, заканчивающаяся проломом, полным щебенки и земли. Сотник наклонил рычаг, уходящий прямо в круглую дыру в полу - внизу заскрипело, и тачанка стала поворачивать. Качнулась, огибая трещину. Больше шестидесяти-семидесяти километров машина не шла, а если он долго давил газ, пытаясь расшевелить ее, двигатель за спиной придушенно хрипел.
  Дальше дорога плавно поворачивала, следуя изгибу долины. Дальнюю часть не было видно за рощей старых акаций, и Сотник на всякий случай взял лежащее под бортом электроружье, положил на колени. У него еще был заряженный пистолет-дробовик (расковыряв один патрон, Хорек обнаружил внутри всякие железные штуковины - крошечные шарики, кубики, острые спиральки из оплавленного металла, короткие штыри и кружки, похожие на шляпки от маленьких гвоздей, причем все это было смазано какой-то подозрительной, неприятно пахнущей густо-желтой дрянью - стараясь не касаться ее пальцами, мальчишка выбросил картечь за борт). Хорьку дали нож, а Багрянец вооружился двумя пистолетами, которые подвесил на самодельных ремешках, вырезанных из плаща мертвого чужака. Курсант попытался надеть что-то из их шмоток, но лишь порвал цветастую рубашку в геометрических узорах.
  Перед въездом в низину Багрянец решил испробовать один пистолет и, никого не предупредив, стрельнул по вороне, сидящей в кроне молодого дубка у дороги. Пистолет бахнул на всю округу, плюнув языком пламени и дыма. Ворону унесло вместе с половиной кроны, Хорек восторженно заорал, а Сотник чуть не свалился с лавки и в энергичных выражениях высказал боксеру все, что о нем думает.
  Двигатель зарычал, потом хрипло раскашлялся. Сотник глянул на единственный датчик. Черт его знает, что тот показывает... Короткий железный цилиндр крепился к рычагу передач; на торце его был циферблат с какими-то значками по кругу - похожи на цифры, но с непривычными крючками и палочками, - и черная стрелка, сломанная на конце. Поначалу Игорь решил, что это спидометр, но вскоре выяснилось, что при смене скорости стрелка не шевелится. Зато позже обнаружилось, что она медленно движется в одну сторону - теперь стрелка почти достигла жирной черной риски в нижней части циферблата.
  - По-моему, солярка кончается, - сказал Игорь. - Если...
  Слева раздались выстрелы, и он схватился за ружье. Позади засопел Хорек, заворочался Багрянец, ругнулся, вытаскивая пистолет из самодельной перевязи.
  По вершине холма, оставляя за собой струю темного дыма, быстро ехал броневик с квадратной башенкой. Впереди бежали несколько фигурок, из броневика по ним стреляли. До тачанки донеслись приглушенные хлопки. Один из беглецов упал.
  - Стреляй! - вдруг засопел сзади Хорек. - Стреляй, ты молнией его взорвешь!
  - Ничего не выйдет, - возразил Игорь. - Далеко слишком.
  Бегущие люди исчезли на дальнем склоне холма.
  - Может батя там! Убегает от них, а ты...
  Хорек рванул ружье из его рук, но Игорь не отдал.
  - Тебе везде батя мерещится.
  - Стреляй же! - мальчишка не слушал. - Ну чего ты не стреляешь?! Батю спасти надо!
  Багрянец с Игорем удивленно смотрели на него. Хорька трясло, он сопел, сжимая кулаки. Мальчик снова дернулся к ружью в руках Игоря, но тот встал, подняв оружие повыше, и тогда с криком "Они батю убили!" Хорек бросился к Багрянцу, попытался схватить пистолет. Курсант, недолго думаю, толкнул его ладонью в лоб, и мальчишка упал на спину.
  - Осторожней! - Сотник склонился над ним, чтобы помочь встать.
  - Капитан, а эти, серые, и правда папашу его пришили? - спросил Багрянец.
  - Не знаю, он так говорит. Схватили и в тачанку свою бросили, увезли куда-то.
  Хорек оттолкнул его руку, сел, повернулся к борту и ткнулся в него лбом. И замер.
  Багрянец покачал головой.
  - Я ж говорил - псих шкет. Слышь, шкет? Ты псих!
  - Сам ты! - невнятно откликнулся Хорек, не оглядываясь.
  - Я-то - не, я ж не бьюсь как ты, и не ору... Ну с чего ты по тачке этой палить вздумал? Совсем дурак!
  - Не дурак! Их убивать всех надо! Они Москву захватили, людей в плен берут! - мальчишка повернулся к ним. - Почему вы не стреляли?!
  - Да потому что далеко, - рассудительно ответил Багрянец. - Да и вообще, вооружены мы слабовато пока. Сколько до клуба твоего еще, капитан?
  - Рядом он. - Убедившись, что Хорек начал успокаиваться, Сотник опять повернулся к холмам. Броневик катил прочь, к центру Москвы. Небо в той стороне заволокло серым.
  - О! - Курсант тоже увидел это. - Гля... Это ж над центром где-то, а? Да там пожарище нехилый, я даже гарь вроде чую. И канонада, слышите?
  Горело и впрямь сильно - небо на юге потемнело. И словно приглушенные раскаты грома доносились с той стороны.
  - Капитан, так сколько до клуба?
  - Километров пятнадцать, наверное, - ответил Игорь. - Может, двадцать. Там заброшенный колхоз, клуб прямо на поле построили. Хотя эта телега не быстро едет, но скоро будем.
  - Ну так поехали. А то я себя с этими пистолетами неуверенно как-то себя ощущаю... Какие стволы в клубе? Небось, ружья охотничьи?
  Заводя мотор, Игорь покачал головой.
  - Автоматы Калашникова, Макаровы, 'грачи', гранаты. Еще - ручные гранатометы и выстрелы к ним.
  - Гранатометы, ого! Это ж откуда такое богатство?
  - Долгая история. И я гарантию дать не могу - надеюсь, что стволы там, но...
  Он замолчал, безуспешно пытаясь завести тачанку. Для этой цели серые использовали узкую металлическую пластинку с рядом зазубрин на одном конце. Его надо было вставить в щель, которая находилась в торце рычага переключения передач.
  Стартер рычал, но ничего не происходило.
  Над ухом засопели, и голова Хорька возникла возле плеча. Мальчишка понаблюдал, как Игорь крутит пластинку-ключ, терзая стартер, и полез через борт. Вскоре донесся его голос:
  - Сотник, пустой он! Дядьки, эй, там ничего нет!
  Они перегнулись через борт. Горловина изогнутой трубы, через которую топливо заливалось в упрятанный под днищем бак, наискось выступала из-под днища. На конце трубы была резьба, с которой Хорек свинтил крышку на цепочке.
  - Откуда знаешь, что пустой? - спросил Багрянец. - Ты ж не видишь.
  - Дурак! Я под дно залез и постучал по нему! Звук такой... пустой.
  - Ну ладно, убедил, - Павел тоже слез, присел пару раз, разминаясь. - Капитан, что дальше? Пойдем? Пятнадцать километров - далеко, но что делать...
  - Я сначала сам погляжу, - ответил Игорь, - а вы окрестности осмотрите, только осторожно. Я быстро.
  - Правильно, шкет, давай на разведку, - согласился Багрянец. - А то неизвестно, кто там за тем поворотом может ныкаться.
  - Я Хорек!
  - Да хоть Сурок, мне по барабану. Пошли.
  Повесив ружье за спину, Игорь полез под тачанку. Две пары ног - толстые, в мятых камуфляжных штанах, и худые, в синих спортивках с обтрепавшимся низом - удалились в сторону поворота.
  - Дай пистолет мне! - донесся требовательный голос Хорька.
  - У тебя ж нож, - прогудел в ответ курсант.
  - Ну так что? У тебя аж два. Дай один!
  - Не дам я тебе пистолет. Тебе сколько лет, Сурок? Не игрушка это.
  - Я Хорек!
  Голоса стихли. Игорь осмотрел рычаги с рифлеными трубками, идущие под днищем от передка тачанки к двигателю и осям, и улегся навзничь под баком, винтами прикрепленном к двум швеллерам у заднего борта. Постучал по нему костяшками пальцев, прислушался... Да, пустой. Придется теперь до клуба пешком идти, а это долго, дойдут уже затемно.
  Он полез обратно, и тут за поворотом грохнул выстрел.
  Игорь выкатился из-под тачанки, сдвинув ружье на грудь, прыгнул на обочину. Пригибаясь, выставив вперед ствол, нырнул между акациями, миновав через рощу поворот дороги, выглянул. Впереди на асфальте стоял синий "санг йонг" - не то "актион", не то "кайрон", Игорь плохо знал эти корейские джипы-паркетники. Продавленным передком с раскосыми азиатскими фарами машина ткнулась в бетонный столбик. Дверцы были раскрыты, рядом топтался Хорек, Багрянец вразвалочку шел по дороге обратно к тачанке.
  Увидев, что впереди все спокойно, Сотник выпрямился и шагнул на обочину. Багрянец сперва схватился за пистолет, потом узнал Игоря и махнул рукой. Остановился. Когда Сотник подошел, великан развернулся и зашагал рядом.
  - Чего стреляли?
  Багрянец пояснил слегка виновато:
  - Да это шкет твой, и где ты его откопал...
  - Это он меня откопал, вернее, отловил.
  - Да уж, такой все может. От же безумный сурок!
  - Так что за выстрел?
  - Да он пристал ко мне: дай подержать, да дай подержать... Как клещ, вцепился, всю дорогу трындел, пока шли да тачку эту рассматривали. Ну я дал пистолет. Он тут же возьми, блин, и шмальни.
  - Куда?
  - Главное, что не в меня, ёксель ему в задницу! В стекло, лобовуху размочалил вчистую. Ты, слышь, капитан, погляди, что это за машина... Она нам кстати попалась, думаю.
  Это оказался "актион", причем дизельный, о чем свидетельствовала надпись на крышке топливного бака. Сотник, отодвинув в сторону насупленного Хорька с пистолетом в руке, заглянул в салон, потом раскрыл багажник.
  - Хозяев не было, когда вы подошли? - спросил он, извлекая наружу десятилитровую канистру.
  - Не-а, - ответил Багрянец. - Сбёгли давно хозяева. Или серые их похватали. Что там? Я через окно канистру вроде видел.
  - Правильно, канистра. Но мы не знаем, подойдет топливо для тачанки или нет, даже если дизель это.
  - Че там, соляра - она соляра и есть! - махнул рукой великан.
  - Не скажи.
  - Ну пошли, зальем, проверим. Не подойдет - в этой тачке поедем, она вроде не сильно побитая. Ключа, правда, нет в замке, я глядел. Ну да ничего, панель раскурочим и заведем.
  - Думаешь, поедет? Большинство подобных машин встало.
  Курсант пожал плечами.
  - Ну, можно хотя б попробовать.
  - Ладно, неси, боксер, - Игорь отдал канистру.
  Но они не успели отойти от джипа - Хорек насторожился, подняв голову, схватил Сотника за рукав.
  - Что? - спросил Игорь, и мальчишка сипнул:
  - Ныкаемся!
  Он первый нырнул за машину, и Сотник с Багрянцем последовали за ним, услышав звук мотора. Вскоре грузовик с квадратной кабиной и дощатым открытым кузовом показался из-за поворота, где осталась тачанка. Раскачиваясь на ухабах, содрогаясь, дребезжа и урча, он прокатил мимо. В кузове никого видно не было, а в кабине сидели двое, и на мгновение Сотнику, осторожно выглядывающему сквозь затененные окошки "санг йонга", показалось, что одно лицо ему знакомо... Но слишком быстро оно мелькнуло, чтобы он мог быть уверенным.
  Грузовик, оставляя позади сизую пелену, миновал низину и скрылся за холмами.
  - Ну и старье, - заметил Багрянец, выпрямляясь. - На такой солдатов еще во второй мировой возили, я по "ящику" видел в одном фильме. Куда это они поехали, интересно... И чего ты им вслед вылупился, капитан?
  Сотник провел рукой по лицу, прикрыл ненадолго глаза и повернулся лицом в ту сторону, где осталась тачанка.
  - Пошли.
  Хорек, по своему обыкновению тихо сопя, первым поспешил обратно.
  - Слушай, а че мы их не тормознули? - спросил Багрянец, шагая возле Игоря с канистрой в руках. - Это ж свои. И в ту же сторону двигались - проехали б с ними часть пути, а то и весь.
  - Не уверен насчет своих, - ответил Игорь.
  - Как это? Я ж видел, обычные людишки сидели, не серые.
  - Боксер, "свои" теперь вообще нечасто попадаться будут. Ты сам прикинь, что сейчас в городе делается... Там уже наверно магазины вовсю грабят, мародеры шастают. Мало ли в Москве отморозков? И местных, и заезжих. Теперь им самая воля.
  Хорек шел впереди, не оглядываясь, но было ясно, что он внимательно слушает.
  - Не, ёксель, - возразил Багрянец. - Это серым воля, а нам - хоть отморозкам, хоть нормальным людям... Вон, они с броневиков прям, как за дичью какой, за людьми охотятся. Но так ты, конечно, прав, капитан. Теперь в городе опасно будет. Надо пока вместе держаться, раз нас случай свел. Давай, заливаем.
  Топливо подошло - мотор завелся с полоборота, почихал немного, переливчато погудел, а после звук его стал даже более чистым, приятным для слуха, чем до заправки. Багрянец, отобрав у Хорька пистолет и зарядив его, снова уселся позади. Когда Игорь забирался на переднюю лавку, его ухватили за рукав, он оглянулся - позади стоял мальчишка.
  - Хорошо что не стреляли по тому... броневому, - насуплено сказал он. - Я понял, надо не так, надо чтоб... хитро. Обманывать рыл и бить их, убивать. В ловушку их заманивать, а не просто раз - и стреляешь. Я буду тебя слушать, Сотник.
  Когда он сел на вторую лавку, Игорь, сдвигая рычаг, подумал: сколько ему лет? С виду Хорьку, может, десять, максимум - одиннадцать. Лицо интеллектом не блещет, иногда кажется, что по умственному развитию он тянет скорее на семилетнего. Рабочий район, соответствующая школа, отец - алкаш-работяга... Но иногда наоборот чудится, что мальчишка гораздо старше, будто последние события враз состарили его.
  - Эй, - позвал Игорь, - а мать где твоя? И как тебя звать, скажи.
  - Хорек.
  - Нет, мне так не нравится, есть же имя у тебя.
  - Хорек я! - едва ли не прокричал мальчишка, и голос его задрожал. Кажется, это слово служило для него ниточкой, связывающей с прошлым, каким бы оно у мальчика ни было - с прошлым и с пропавшим отцом.
  - Ну хорошо, Хорек, так где твоя...
  - Мамка нас кинула, к хахалю в Тверь уехала, ну и скатертью дорожка! Не буду про нее говорить!
  Больше Игорь вопросов не задавал. Низина между холмами вскоре закончилась, как и асфальт. Поехав несколько километров по извилистой земляной дороге, они миновали длинные здания давно заброшенных коровников, дом колхозной администрации - и тогда впереди открылось поле, где находился стрелковый клуб.
  Перед одноэтажным мотелем слева от полигона стоял древний грузовик с дощатым кузовом.
  
  * * *
  
  - Никого там, - сообщил Хорек шепотом. - Никого нету.
  - Нету или ты просто не заметил? - уточнил Сотник.
  Мальчишка сам вызвался сходить на разведку, а когда Игорь попытался запретить ему, выдернул руку из его пальцев и убежал, шикнув напоследок, чтобы ждали здесь.
  "Здесь" - это за будкой охраны сразу у въезда на территорию клуба, огороженную сеткой-рабицей на высоких бетонных столбах. В будке никого не было; Игорь с Багрянцем и Хорьком, оставив тачанку за распахнутыми воротами, спрятались позади нее, после чего мальчишка умчался на разведку, а теперь вот вернулся и сообщил, что впереди все чисто.
  Сотник с боксером снова выглянули из-за будки. Территория клуба была прямоугольной, въезд находился в одном углу, а стрельбище и большой полигон - по диагонали, на другой стороне участка. Между ними стояли одноэтажный мотель на двенадцать комнат, со стоянкой, по другую сторону которой находилось квадратное здание - одну его половину занимали ресторан с кухней, а другую склад и администрация клуба. За рестораном был крытый тир, сделанный в бывшем коровнике.
  Грузовик с дощатым кузовом приткнулся на краю стоянки. Игорь видел, как Хорек, возвращаясь к будке, заглянул в кабину, а после забрался на колесо и осмотрел кузов - и теперь спросил:
  - В машине пусто?
  Хорек кивнул.
  - И в кабине и в кузове?
  - Пусто, пусто! Только в кузове кровью заляпано и еще бинты, ну, обрывки, тоже в крови, лежат там.
  Сотник с Багрянцем переглянулись.
  - Кто к тебе в клуб на такой машине мог прикатить? - спросил курсант.
  Покачав головой, Игорь выступил из-за будки, оглядывая здания впереди. Солнце скоро сядет, лучше осмотреться, пока не стемнело. Сняв с плеча ремешок, он протянул ружье, и Хорек сразу дернулся к нему, но Багрянец первым взял ружье.
  - Не для тебя это, - пробасил он. - Ты что задумал, капитан?
  Игорь показал на мотель.
  - Там сзади лестница на крышу. Залезь, ляг с того края, где стоянка, и прикрывай меня. Только учти - ружье с задержкой стреляет, где-то в секунду. Я обойду ресторан, внутрь загляну, потом в тир.
  - Так ты когда внутри будешь - как же я тебя прикрою? И когда обходить станешь, тебя видно не будет...
  - Делай, что говорю. Пистолет мне один дай, чтоб у меня два было... Так. Когда махну - слезай и иди ко мне, дальше, к полигону, вместе пойдем. Эти люди из грузовика ведь где-то здесь, только непонятно, почему тихо так, и почему Хорек их не увидел... Куда они подевались?
  - А мне что делать? - спросил мальчик.
  - Здесь стоять, - отрезал Сотник. - Если увидишь что-то подозрительное, движение какое-то, которое Багрянец с крыши прохлопает, беги к нему, залезай и докладывай, где что заметил. Все, боксер, выполняй. Хорек - ты здесь. А я пошел.
  Он шагнул из-за будки, в то время как Багрянец побежал к мотелю, забирая вправо, чтобы очутиться позади здания.
  Игорь пошел неторопливо, давай время курсанту залезть на крышу. Миновал стоянку с грузовиком - других машин там не было - оглянулся. Хорек смотрел из-за угла; Багрянец появился на крыше, улегся там и выставил ствол. Теперь, если не знать, что на здании есть человек, заметить его было трудно.
  Пистолеты-дробовики были большие, но не слишком тяжелые за счет деревянной рукояти. К ней крепился толстый ствол, который можно было, сдвинув фиксатор, откинуть книзу, и зарядить в него пузатый патрон, похожий на маленький бочонок. В нижней части рукояти, под крышечкой на пружинке, было отверстие для запасного патрона. Из крышки торчало железное колечко. И всё - совсем примитивное устройство.
  На кожаной кирасе, надетой Игорем, было несколько скоб и ремешков. Расстегнув рубашку, он подвесил туда один пистолет за кольцо на рукояти. Второй взял в правую руку. По карманам рассовал с десяток патронов.
  Опустив ствол к земле, Сотник приблизился к ресторану. Сквозь окна виднелся знакомый зал со столами, на другой стороне его была стойка бара и дверь, ведущая во вторую половину здания.
  Раскрытая дверь.
  А вот дверь самого ресторана была прикрыта - хотя, возможно, не заперта?
  Игорь подступил ближе к окну, заглядывая. Вроде, внутри никого...
  Хотя кто это лежит на самом большом столе в центре зала?
  Его прошиб холодный пот. Вздрогнув, Сотник толкнул дверь и бросился к столу. Остановился перед ним, подавшись вперед, уперся ладонью в край столешницы.
  Перед ним лицом кверху лежал генерал. Тот самый.
  Одетый в гражданское, он глядел в потолок мертвыми глазами, вытянув руки по швам. Торс стягивали бинты, из-под них на правом боку выступало что-то черно-красное... В него попали из электроружья, хотя и не очень мощного, короткоствольного - это Игорь понял почти сразу.
  Тяжело дыша, он попятился. Оглядел зал, медленно поворачиваясь, скользя взглядом по стенам, где висели большие цветные фотографии с полигона, на которых клиенты стреляли в мишени и муляжи; по шкафу с бутылками за стойкой, по окнам... На краю зрения что-то сдвинулось, он резко повернул голову - из двери, ведущей во вторую половину здания, с автоматом в руках выходил Ростислав.
  Он был в шикарном деловом костюме, остроносых штиблетах и белой рубашке. На скуле ссадина, под ней - корочка подсохшей крови, на лбу пятно гари, пиджак порван, на нем не хватает пуговиц, галстука нет, на шее - глубокая царапина. Все это в первый миг сбило Игоря с толку, слишком уж странно выглядел новый хозяин клуба, и только поэтому они вскинули оружие одновременно, иначе Сотник успел бы первым.
  У Ростислава был АК-74М, с пластиковым прикладом, сейчас сложенным.
  Когда два ствола поднялись, из-за двери, через которую Сотник попал в зал, донесся крик и звук падения. Игорь присел, вдавливая спусковой крючок. Ростислав метнулся вбок. Грохот выстрелов наполнил ресторан, вспышка пламени, вырвавшегося из пистолетного ствола, озарила его. Несколько дробинок зацепили отпрыгнувшего Ростислава. Вскрикнув, он скрылся за стойкой. Пули из автомата оставили ряд крошащихся дырок в парадной стене и разбили пару окон.
  Сидя на корточках, Игорь сдвинул пластинку фиксатора и откинул книзу ствол. Просунул указательный палец в кольцо на рукояти, рванул, открыв отсек для запасного патрона, и стукнул торцом по ладони, выбив патрон наружу.
  Если Ростислав знает, что пистолет однозарядный... Хотя откуда ему знать... Но если все же знает, то сейчас побежит к Сотнику...
  Раздались быстрые шаги - Ростислав бежал к нему. Игорь вставил патрон в ствол. В зале стало темнее, когда кто-то появился за окном. Их двое, сейчас по нему выстрелят с другой стороны...
  Что-то промелькнуло над головой Игоря, раздался звук удара и Ростислав снова вскрикнул. Выругался. Снова застучали шаги - он побежал в другую сторону. Зарядив пистолет, Игорь вскочил, но врага в зале уже не было - нырнул в дверь возле стойки. Сотник кинул взгляд через плечо. За окном стоял Хорек.
  - Дядька, я его камнем! - крикнул мальчишка возбужденно. - Камнем в лобешник зарядил!
  - Стой там! - прокричал Игорь в ответ. - С той стороны кто-то еще есть?
  - Ага, тут хмырь какой-то лежит, его Багрянец с ружья завалил... Ой, у него тоже ствол! - Хорек исчез из виду.
  - На месте стой! - Сотник кинулся к двери у стойки.
  Он миновал короткий коридор, свернул. Впереди стукнуло, потом что-то заскрипело. Сотник плечом распахнул дверь директорского кабинета, увидел раскрытое окно и бросился к нему.
  Когда он обогнул здание, фигура Ростислава мелькнула у входа на полигон. На таком расстоянии стрелять из дробовика, тем более - пистолета, не было никакого смысла, и Сотник побежал следом. На ходу оглянулся - Хорька под дверью ресторана не видно, наверное, вошел внутрь. У стены под разбитым окном лежал незнакомый человек. На крыше мотеля привстал Багрянец, и Сотник на ходу махнул ему, чтобы слезал.
  Полигон был огорожен железными щитами трехметровой высоты. Сразу за входом тянулась полоса земли, где стояла двухэтажная башенка наблюдателя, откуда в бинокль можно было следить за всем полигоном кроме тех участков, которые закрывали постройки. В башню сходились провода от подвижных мишеней, датчиков движения и видеокамер, там стояли мониторы, через которые так же можно было наблюдать за происходящим.
  Когда Сотник обежал башенку, Ростислав проковылял через калитку в низкой ограде, идущей по краю земляной полосы. Его шатало, правая рука висела плетью, автомат он держал в левой. В ресторане Игорю показалось, что дробь едва зацепила плечо врага - конечно, рана есть, кровь течет, но как-то слишком уж он ослаб, ведь меньше минуты прошло... Может, не спал всю ночь, не ел, выбился из сил?
  Игорь побежал следом. Уже за калиткой Ростислав оглянулся, с трудом поднял автомат и дал короткую очередь. Игорь растянулся на земле, пули прошли выше. Теперь магазин АКа пустой или почти пустой, а запасного у Ростислава может и не быть...
  Когда он вскочил, враг исчез из виду. На полигоне было много всякого понастроено - деревянные и кирпичные стенки с проемами, извилистые земляные насыпи, площадки на сваях, лесенки, даже горки наподобие детских, с которых можно было залихватски съехать, на ходу стреляя по мишеням, выскакивающим из всяких тайников. Мишени тоже были разными, но по большей части представляли собой вырезанные из железа или дерева силуэты с изображениями всяких мрачных личностей, вооруженных автоматами, пистолетами и гранатометами. Были и "мирные", за стрельбу по которым начислялись штрафные очки - девочки с косичками и бантами, мамаши с детьми на руках. Все это внезапно поднималось на пружинках, возникая в проемах окон, выскакивало из ям в земле и над краем поднятых на сваях площадок, прокатывалось на особых роликах по направляющим штангам...
  Но сейчас полигон был отключен, мертв.
  В ресторане, падая за стол, Игорь ударился коленом и теперь немного хромал. Подволакивая левую ногу, он вошел в калитку, миновал баррикаду из шин, обошел ряд поставленных на попа железных бочек. Остановился, прислушиваясь. Тишина... и в этой тишине впереди, совсем неподалеку, раздался протяжный шорох. Его сменил едва слышный звук шагов, - а потом вдруг сзади загудело, и по периметру полигона включились прожектора.
  Игорь так и подскочил. Ну да, у них был свой генератор, оборудование с освещением можно включить даже если извне электроэнергия в клуб не поступает... Но кто его включил? И зачем?
  Хотя, можно догадаться - кто, больше ведь просто некому!
  Выругавшись, он поспешил вдоль раскрашенной дощатой стены с двумя рядами окон, изображающей фасад офисного здания. Клубный полигон Сотник знал хорошо, сам не раз проходил его, и потому не отреагировал, когда за стеной скрипнуло, и в ближайшем проеме возникла плоская фигура: бородач с жутко злобной мордой держал на руках девочку, приставив к ее голове короткий ствол "ингрэма". Зашипел динамик, террорист что-то прокричал на смутно-арабском наречии. Сотник пробежал мимо, и тут из следующего окна с шипением ударила струя теплого дыма. Очень теплого, почти горячего, но все же не настолько, чтобы обжечь клиента.
  Он упал, покатился по земле. Вскочил, тихо матерясь, заглянул в соседнее окно. С другой стороны стенку подпирали наклонные балки, между ними стояли всякие механизмы. Мишень, изображающая бородача с девочкой, медленно складывалась обратно, под ней гудел моторчик, сдвигался рычаг. А за тем проемом, из которого выстрелила струя дыма - она уже исчезла - стоял баллон с вентилем и торчащим вбок патрубком. Позади на сваренном из железных "уголков" квадрате тихо дребезжал железный ящик, от него к баллону тянулись провода и трубки. Имитаторы хреновы! Эта штука появилась здесь уже после того, как клуб перестал принадлежать Сотнику - и что она должна собой изображать? Струю напалма? Или сигаретного дыма, выпущенную злобным террористом в лицо врага?
  Еще позади стенки была лестница - а вверху, под окнами "второго этажа" тянулась широкая полка, где стояли механизмы верхних мишеней. На глазах Сотника одна из них с тихим скрипом распрямилась, и тут же из скрытых динамиков полились звуки выстрелом пополам с всполошенными женскими криками.
  Игорь залез по лестнице, добравшись до полки, выглянул в ближайший проем.
  Сначала он увидел Ростислава - тот достиг примерно середины полигона и брел, качаясь, как пьяный, через полную стоячей воды неглубокую канаву, вдоль протянутой над ее серединой колючей проволокой. Затем, посмотрев в другую сторону, Сотник заметил силуэт в окне на втором этаже башни наблюдателя. Детский силуэт. Ну конечно, кто же еще мог не послушаться его, пойти следом, забраться в башню и там начать крутить всякие рукояти? Игорь замахал руками, показывая, что надо вырубить систему, но Хорек не отреагировал - может, и не видел его, ведь для мальчишки полигон теперь представлял залитый светом прожекторов большой прямоугольник, на котором что-то двигалось, шипело, распрямлялось и складывалось, плевалось дымом, грохотало и орало на разные голоса.
  Ростислав достиг конца канавы. Дальше был бревенчатый настил, а за ним - ограда полигона. В принципе, хорошенько подпрыгнув, с настила можно дотянуться до ее края, перелезть и соскочить с другой стороны, но беглец не напоминал человека, способного на такие трюки.
  Игорь спрыгнул с лестницы и побежал в обход, хромая сильнее прежнего. Миновал небольшой лабиринт узких улочек между домами в восточном стиле, из круглых окошек которых то и дело высовывались террористические рожи; окруженный какофонией звуков, стрельбой, плачем и невнятными угрожающими выкриками, выскочил с другой стороны лабиринта, двумя руками подняв перед собой пистолет, взбежал по скрипучей лестницей... и увидел лежащего посреди настила Ростислава.
  Когда враг упал, автомат отлетел в сторону, теперь он пытался дотянуться до оружия, скреб по дереву пальцами и дергал головой. Игорь перешел на шаг. Встав над Ростиславом, направил ствол пистолета ему в голову. Залитое смертельной бледностью лицо обратилось к нему.
  - Ты! - хрипнул раненый. - Чем... чем ты в меня... Жжет, как огнем...
  Игорь опустился на корточки, потом сел, поджав ноги. Дробь разорвала дорогой пиджак на правом плече. Там пузырилась красно-желтая жижа, исходила шипучей пенкой. Игорь припомнил густую желтую гадость, которой была измазана картечь в патроне. Что это значит... серые начиняют пули каким-то ядом?
  Раненый почти коснулся пальцами приклада АК, и Сотник стволом пистолета отодвинул оружие подальше от него. Смирившись с поражением, Ростислав перестал тянуться к автомату.
  - Вы втроем сюда приехали? - спросил Игорь устало. - Отец твой в кузове лежал, да? А кто третий?
  - Же... Женя. Охранник наш. Отца в городе ранили... Мы... оружие надо, больше некуда... сюда...
  - А где грузовик этот нашли? Списанный, наверное, какой-то... И оружие где, слышишь? Тайник в том же месте?
  Вместо ответа Ростислав широко раскрыл глаза, выгнулся и схватил Игоря за ногу. Пальцы до боли сжали ее, а потом он замер.
  И тут же затих полигон - прожектора погасли, стихли звуковые эффекты, скрип пружин и рычагов, гудение и звон.
  На Игоря снова, как тогда, на суде, после приговора, накатила пустота - ощущение бессмысленности всего происходящего с ним. Не глядя на Ростислава, он подобрал автомат, встал и поплелся прочь. Спустился с настила, прошел по краю полигона, вдоль ограды из железных щитов - и когда подходил к земляной полосе с башней наблюдения, плечи его распрямились, голова поднялась, взгляд стал яснее, тверже. Смысл есть - большой, важный смысл. Всё ясно и понятно, мир вообще прост, логичен, последователен... Надо разобраться, кто эти серые, напавшие на Москву, и выгнать их отсюда - вот и всё.
  Когда он подошел к башне, из нее выглянул довольный Хорек - впервые Игорь видел на его круглом бледном лице подобие улыбки.
  - Видал, как заверещало? Я только рубильник там, а эти как давай светить со всех сторон!
  - Это прожекторы, - ответил Игорь.
  - Ну да, прожектора, и дым еще, а потом кричать стали! Только чего оно - взяло и само выключилось. Я рубильник туда-сюда, а оно больше не...
  - Нам надо решить один вопрос. - Сотник взял Хорька за плечо, присев на бетонную ступеньку ведущей из башни лестницы, повернул мальчишку лицом к себе.
  Поняв по его тону, что сейчас будет сказано что-то серьезное, Хорек тут же насупился, поджал губы и уставился в землю. Игорь взял его за подбородок, поднял голову и посмотрел в глаза.
  - Дальше все будет очень серьезно, - произнес он. - А я не могу тебе доверять.
  - Чего не можешь?! - возмутился Хорек. - Можешь! Я тебя предавал?!
  - Нет. Но ты не делаешь, что я тебе говорю. Я воевал, у меня есть опыт. Знаю, что и как надо делать. Когда я говорю - это надо выполнять. А если я не могу быть уверенным, что ты сделаешь, как я сказал... Значит, нам не по пути. Если согласен меня слушать - тогда можешь остаться со мной. Нет - иди куда хочешь, потому что иначе рано или поздно из-за тебя мы оба погибнем. И Багрянец, если с нами останется, - добавил Игорь, увидев курсанта, который неторопливо приближался к полигону, покачивая ружьем. В другой руке его был пистолет.
  Хорек вдруг всхлипнул, и Сотник перевел взгляд на него. Мальчик отвернулся, рукавом вытер глаза и сказал глухо:
  - Мамка ушла, батя тоже... Кинули меня. И ты тоже кинуть хочешь?
  Лицо его сморщилось, он тяжело задышал, сглатывая, борясь с подступающими слезами. Если бы Игорь хоть немного умел обращаться, с детьми, он бы обнял Хорька за плечи и прижал бы к себе. Но он не умел, и потому просто сказал:
  - Нет, не хочу. Я тебя не кину, если ты сейчас скажешь, что будешь... будешь выполнять мои приказы. Как на войне. Потому что это, наверное, и есть война. Ну что?
  Хорек повернулся к нему.
  - Буду! Буду, буду, буду выполнять! Я серых хочу убивать, они батю забрали, они... я их ненавижу! Ты мне пистолет дашь? Хотя бы один... Ну, потом? А я буду выполнять приказы. Как на войне!
  - Потом, - согласился Игорь и встал навстречу подошедшему Багрянцу.
  - Что там?
  Курсант пожал широкими плечами.
  - Жмурик под дверями лежит. Такой... в костюмчике. Когда вы там стрелять начали, он из-за угла выскочил и к дверям побежал, ствол перед собой выставил. Ну я в него и шмальнул. От неожиданности, если честно. Видел же, что парень вроде свой, не серый, но ты ж говорил, что теперь своих мало будет... Правильно я сделал?
  - Правильно, - кивнул Сотник. - Пошли назад к ресторану, пока совсем не стемнело.
  - А кого ж я все-таки завалил? - спросил Багрянец, когда они покинули полигон. - И второй, за которым ты побежал, кто таков?
  Игорь ответил:
  - Они не "свои", в общем. Отморозки какие-то, вот и все. Забудь про них.
  - А, ну да, - согласился Павел. - Слышь, а ты не видал здесь таких шакалов тощих, шныряющих?
  - Каких еще тощих шакалов?
  - А вот тощих-тощих... Спины горбатые, все облезлые...
  - Собаки, что ли, бродячие? - уточнил Игорь. - Ты о чем вообще, боксер, я не пойму.
  - Да не собаки! Что я, собак не знаю? Короче, когда я на крыше лежал, еще ты в ресторан не зашел, под стеной мотеля пробежала одна. Сверху трудно понять, но... Непохожа она на обычную собаку была. Такая гиена вроде, по "ящику" я их видал. Горбатая только. Быстро так - раз, и нету! Я вроде крысу здоровенную в зубах у нее заметил, но не уверен. Главное - она тихо совсем, тявкнула только напоследок глухо так. Я просто чего подумал: если, ты говоришь, серые к нам через дыры лезут, так могут через эти дыры и не только они пролезть? Ну, не только люди, я имею в виду, но и твари какие-то неразумные сунуться... горбатые вот эти, к примеру?
  Игорь пожал плечами, и Багрянец словоохотливо продолжал:
  - Гляжу, "калаш" у тебя. А я вот, "грача" у второго забрал. - Он помахал пистолетом. - Но ты говорил, здесь еще куча стволов, так где они?
  - Должны быть в подвале под рестораном, за холодильными установками спрятаны.
  - О, а ведь ресторан ежели, так хавка там, - блеснул сообразительностью курсант. - И сигареты, и выпивка... Я курить - страсть как хочу, день не курил!
  - Я тоже! - поддакнул сзади Хорек, но на него не обратили внимания.
  - И еда, это само собой, - согласился Игорь Сотник, входя в ресторан. - Но первым делом надо вооружиться.
  
  
ГЛАВА 3
  
 [Илья Пинигин]

Оценка: 5.99*10  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"