Эх, время, время. Как меняется оно, и как с ним меняется течение жизни. Причем порой диву даешься, как вдруг нечто совершенно безумное становится простым и обыденным, или наоборот что-то простое и обыденное - абсолютно невозможным. Вот, например, отец рассказывал, что у него в детстве были бесплатные бумажные учебники. Охотно верю. Ведь и в мою бытность еще были бесплатные библиотеки. И бумажные, и электронные.
Но с какого-то времени все изменилось. За каждое повторение любого сочетания букв, внесенного в защищенный реестр, стало необходимо платить. А в реестр довольно быстро включили практически все. Возникли, правда, проблемы с классикой. Кое-кто требовал ее общедоступности и бесплатности. Но дабы не дать сим коммунистическим предрассудкам стать на пути цивилизации и прогресса, было объявлено о реституции всех авторских прав и гонораров законным наследникам. Естественно, состоялось множество судов, но вскоре все утряслось. Нашлись люди, доказавшие свое неоспоримое право на каждый из алфавитов, и даже на отдельные буквы. В общем, налог суммировался как в сетевом маркетинге: сначала за каждую букву, потом за каждое слово, потом за каждое зарегистрированное словосочетание. За все понемногу, но та еще копейка набегала. Правда, если сам написал и зарегистрировал какое-то новое словосочетание, то за каждое повторение какой-то процент уже шел тебе. Сначала сетевой контроль наладился на компьютерах, но вскоре был введен закон, по которому и любое другое написание букв надлежало декларироваться и облагаться таким же налогом. Как тогда телевидение расхваливало успехи нового законодательства в борьбе против нецензурных надписей в лифтах и на заборах, вы бы только слышали!
А потом налоги стали брать и с чтения. Организовать это было сложнее, но и сия проблема худо-бедно решилась. Хранение бумажных книг объявили государственным преступлением, а читать стало разрешено исключительно со своих э-буков. Закачал туда какой текст - заплати. Прочитал что с чужого э-бука, подай декларацию.
А некий миллиардер Иосиф Оран, доказав, что является единственным законным наследником Адама и Евы с материнской стороны и обезьяны - с отцовской, уже давно требовал своего процента со всего. Но так как понятие "всё" - штука весьма относительная, то сейчас он судился на сотне процессов, становясь вместе с тем все миллиардерестее и миллиардерестее...
Но что бы ни случилось, Земля продолжает вращаться. И мы, три старых друга, вот уже который год каждую последнюю пятницу месяца собирались в одной старой пивной. Той, что еще не закрыли и не перепрофилировали в "фаст-фуд" забегаловку. А сегодня нас было четверо. По правде сказать, не любили мы оного четвертого господина. Не любили, и все. Пожалуй, даже больше, чем новые порядки. Но присущая нам троим интеллигентность - этот атавизм ушедших эпох - не дала показать на дверь хоть и редкостному жлобу, но таки бывшему однокашнику.
Действие первое. Разговор в пивной
- Учитель математики, подвижник хренов, что учудил. Чтобы детки лишних денег не платили, не стал регистрировать придуманные собственнолично задачи. Так мой младшенький втихую их от своего имени зарегистрировал. И теперь весь класс не подвижку этому, а умнику моему платит. И учитель в том числе. Практически ползарплаты своей мизерной вынужден отдавать. Это я понимаю! Голова! А вот старший наоборот. С ним проблемы одни. Вот буквально недавно дал без регистрации учебник свой подружке. Ее родители, рвань поганая, отродье свое в приличную школу устроили, все хотели чтобы "в люди вышла". Тьфу! Правда, красивая, сучка, ничего не скажешь. Когда к сыну в гости приходила, сам на нее поглядывал. А она, мало того что нищенка, да еще недотрогу из себя корчила. Так вот, дал мой сучонок ей учебник почитать. А как почитала, прижал: или отработаешь по полной программе, или сообщу, куда следует, что без уплаты налога чужой учебник читала. Не дала, сучка, он и донес. Денег у ее родителей не оказалось совсем, так что тюрьма ей светила годиков на восемь. Но одноклассники пожалели. Согласились скинуться на поруки. Не бескорыстно, конечно. Она месяц им каждый день отрабатывала. Учителя, те, что мужики, тоже подключились. Даже старик тот, учебника автор, так растрогался, что согласился натурой свой ущерб взять. Ей повезло еще, что налог на каждый половой акт еще не принят. Никак Оран с Шри-Гутаном, тем, что Камасутры автора потомок, не договорятся, кому платить за какую позицию. А то бы до конца жизни отрабатывала бы.
- А как насчет детской проституции? Отменили закон?
- Специально смотрел тогда. В исключительных случаях, когда деньги идут на уплату долга по авторскому праву, теперь разрешается. Или что, по-вашему, бедные авторы без денег должны оставаться? Но черт с ней, с девчонкой. Сама виновата. На моего обормота тоже ведь кругленький штраф повесили, за то, что дал учебник свой. Учли, конечно, чистосердечное признание и явку с повинной, но все равно обидно.
- Да уж.
- Я старшему балбесу и говорю: "С младшего пример бери". Но на "помощь" сучке той денег таки дал. А то как-то некрасиво получалось: весь класс имеет, а мой инициатор нет. Но о новой моторолле сказал забыть года на два.
- А девочка?
- А что она? Сейчас перевели ее в другую школу. Для нищих, таких, как она. А к автору того учебника она до сих пор, говорят, раз в месяц приходит. Он старенький, на большее его не хватает.
- И тебе ее не жаль?
- А что жалеть?! Это меня надо пожалеть, столько денег из-за нее угрохал! Не можешь учиться в нормальной школе, так и не суйся. А если ради тебя закон нарушили, так и веди себя соответственно. Ублажила бы тогда моего сучонка, ничего бы не было.
- То есть, ты бы согласился с нарушением авторских прав того старпера, если бы...
- А ты бы не согласился?
- Не обо мне речь.
- Как тебе сказать... Сам доносить бы на сына, конечно, не стал бы. Не Павлик Морозов, поди. Предпочел бы наказать девчонку самому.
Действие второе. Полиция
- Вот, ругал наши законы об авторском праве. Вел противозаконную агитацию. У него сына оштрафовали, он и разошелся. А когда мы попытались его урезонить, полез в драку. Мы все можем подтвердить.
- Будете подавать на моральный ущерб?
- Разумеется! По полной программе.
Действие третье. Заключительное
- Мы же подло поступаем.
- А что делать? К сожалению, он не оставил нам выбора. Или мы его, или он нас. Тебе его жалко? Мне нет.
- Все равно не хорошо как-то. Оставить эту компенсацию себе - что в душу нагадить. Надо хоть того учителя найти... И особенно ту девочку.
- Тебе не кажется, что у нее и без нас в последнее время было слишком много помощников?
- Я не о том! Как ты мог подумать?!
- Я-то тебя понял правильно. Но другие, и она в том числе, могут понять как раз так, как ты только что подумал. И...
- Но ведь можно и осторожно. Не прямо в лоб.
- И самое главное даже не в этом. Что нам сейчас вдалбливают СМИ?
- Что?
- Что за все надо платить, и все работы хороши. Быть проституткой никак не постыдно. А заниматься этим, чтобы отдать долг по авторскому праву - чуть ли не свято. А вот взять деньги просто так, или, упаси Боже, воспользоваться чьим-то информационным продуктом и не заплатить - это верх морального падения.
- Но ведь...
- Мы с тобой понимаем, какая это гадость, потому что мы - динозавры, чудом не вымершие реликты, маскирующиеся среди людей нового типа. А ты уверен, что у нашей маленькой подружки те же понятия? Я - нет. Даже, более того, почти уверен в обратном.
- Что же делать?..
- Что делать? Конечно, найдем и учителя, и девочку... Постараемся "не в лоб"... В общем, не будем загадывать. Но это потом, когда отгремят все судебные заседания. А пока, знаешь, что я подумал? Пока господа Оран и Гутан не договорились, кому платить за это самое, и в наших спальнях нет камер наблюдения, пойдем-ка до наших жен. Пока всем нам не пришел полный триумф авторского права.