Кто бы мог подумать, что закрытие внутренних рынков Российской Федерации от иностранного капитала приведет к таким последствиям. Нет, панику на биржах предугадать было несложно, равно как и концентрацию сил НАТО на западных границах страны. Украина моментально была включена в состав Альянса, при этом оставшись без газа. Вообще с энергоносителями в Европе случился полный бардак: бюргеры с тоской взвыли, когда из трубы тоненькой струйкой вылилось последнее ведро тюменской нефти - цены на бензин взлетели моментально на радость персидским шейхам, электроэнергия подорожала в два раза. На американских складах в юго-восточной Азии скопилось немыслимое количество барахла, предназначенного для отправки в Россию. Над одной шестой суши стали появляться F-117A, невидимые для арабских радаров. Неожиданно три из них упали над разными частями страны в течение одного часа, и причина была одна и та же: ракета в двигателе. Ошалевшие пилоты были выданы в пятницу вечером соответственно эстонским, латышским и литовским пограничникам. Полеты натовских самолетов прекратились.
Нефтяные и газовые магнаты дружной компанией внезапно оказались в ИВС: компромат на них, похоже, собирали с самого их рождения. Им припомнили и уход от налогов, и незаконный вывоз капитала, и промышленный шпионаж, и
Террористы тоже попали в неловкое положение. Если раньше их поддерживал Европарламент, немного штатовцы, турки и Грузия, России приходилось прикрывать глаза на это, вяло реагируя на слишком уж вопиющие факты. Теперь российскому руководству стало откровенно пофиг на увещевания западных либералов. Железный занавес рухнул снова, придавив собой экономику Украины и Прибалтики. На грузинской границе появились веселые ребята с автоматическим оружием и терминалами спутникового наблюдения, мрачно шутившие при отстреле бойцов Гелаева, прорывавшихся на территорию Чечни. Впрочем, в противоположную сторону козьими тропами пытались выйти боевики Басаева, выбиваемые не менее веселыми "спецами" с территории когда-то независимой Ичкерии. Детский утренник, начатый обрюзгшим президентом, закончился, пришло время получать подарки.
В общем, власть развернулась основательно. Со свистом вылетали из кабинетов ельцинские ставленники, на их месте появлялись молодые люди с постными лицами и галстуками, идеально подходящими к костюмам. Они раздавали государственные заказы и, что самое удивительное, не воровали. Каким-то образом оказалось, что мы можем производить все, что угодно, и в достаточном количестве. Себестоимость наших товаров была выше тех, что шли к нам из-за рубежа, но теперь это мало кого волновало. Мы перешли на полное самообеспечение. Ненадолго, но дали понять всем, что можем в любой момент.
Но при чем здесь я?
Вы когда-нибудь пытались увернуться от летящей пули? А если их - целый рожок АКМа? А Вы при этом едете в лифте на шестой этаж с пакетом молока и буханкой "Дарницкого"?
Лифт превратился в дуршлаг, я в решето. Первый укус я почувствовал, со вторым пришла боль, третий выкинул меня из мира привычных ощущений.
Так вот ты какой, астрал аленький:
* * *
- Ты смотри, дышит еще.
- Да ну, в нем дырок как в заборе.
- Да бля буду, дышит, пульс есть слабый.
- Ни хуя себе: Коновалов вызвал?
- Конечно, сразу. Давай на пиво, кто раньше притащится: следак или "скорая". Ставлю на медиков.
- Я на прокурорских, забились.
Первым приехал следователь - молодая девица, судя по всему недавно закончившая некий юридический ВУЗ. Посмотрев на тело, хмыкнула и достала бланк протокола.
- Данные выяснили?
- Нет еще, - участковый вытер руки о серое пальто "терпилы". - Живой он, кровь остановить пытаемся.
- Живой? - следовательша с интересом заглянула в лифт. - М-да, бывает же. "Скорую" вызвали?
- Нет, в ветеринарную послали! Естественно, вызвали, а где эти суки шарятся, я не знаю.
- А-а: Выживет?
- А хер его знает, из него течет как из губки, если через пять минут врача не будет, вся кровь вытечет.
На лестнице раздался топот ног, подъехала оперативная группа, эксперт, началась работа. Щелкала камера, лестничная площадка озарялась отсветами вспышки, жильцы нехотя рассказывали, как час назад в подъезде раздалась автоматная очередь, большего никто сообщить не смог. Подъехала "скорая", тело вынесли из лифта, с матом водрузили на носилки и с воем сирен увезли в реанимацию.
- Юлька, - крикнул следователю кто-то из оперов, пиши, что гильзы предположительно от АКМа, девятнадцать уже нашли. За пулями в шахту лезть придется.
- Марков Даниил Андреевич, семьдесят шестого года рождения, родился здесь, жил в этом доме, неженат. Водительское удостоверение, документы на автомобиль ВАЗ 21083, госномер н 213 ро. Какая-то херня электронная в кожаном чехле с кучей визиток. Сотовый телефон Nokia 8850, на экране написано "Зенит".
- Как написано?
- Логотип сменен.
- Ясно. Что еще?
- Да в общем-то все пока. Общая картина такова: примерно в 16:30 Марков зашел в подъезд, зашел в лифт, нажал кнопку шестого этажа:
- Почему шестого?
- Живет он там, судя по паспорту. Так вот, нажал кнопку шестого этажа:
- Юля, дверь парадной снимать? - вмешался в разговор эксперт.
- Снимай, Мишенька, снимай все, что хочешь, можешь и меня снять, если рискнешь.
- Да ну тебя, опять по морде двинешь, - улыбнулся Мишенька.
- Да нет, что ты, я ж трезвая сегодня, можешь попробовать. Жду тебя сегодня в кабинете вечером.
- Что мадам предпочитает? Вино, ликер?
- Господин Судаков, я пью только водку, Вы знаете.
- Тогда снова по морде получу, - вздохнул эксперт и пошел вниз.
- Продолжай, Вась.
- А ты ему по морде двинула?
- Еще полгода назад, пьянствовали в прокуратуре. Он полез, а у меня месячные. Давай дальше.
- Ох уж эти женские циклы: Так вот, ехал он на шестой этаж. Между вторым и третьим этажом его ждали, судя по всему с "калашом", но могут быть варианты. Выпустили весь рожок по движущемуся лифту. Лифт встал на уровне третьего этажа, пара пуль попала в кнопки. Поэтому и дверь открылась спокойно. "Злодей" спустился по лестнице, дверь лифта не открывал: лифт остановился не совсем на уровне этажа, то есть, открыть его можно было, а закрыть уже нет - защелка вышла бы, там система:
- Знаю, дома такой же, дальше.
- Так вот, защелки он не касался точно - масло на ней не тронуто. Проверять не стал, да тут и так все ясно было. Хотя выжил жмурик, все равно, думаю, скопытится, у него минимум семь в груди и две в голове навылет. Киллера никто не видел, машин отъезжающих тоже. По свидетельствам соседей Марков был обычным парнем, где-то работал, ездил на "восьмерке", не пил особо, гости бывали, но не буйные. Бывало, шумели, там, на гитарах играли, но без скандалов. С соседями не ссорился, здоровался. В общем, положительный тип, с бандитами не связывался вроде. Какого хера его валить, я не знаю. Сейчас будем пробивать знакомых. Нужна санкция на обыск квартиры, там никого, жил один. Ключи есть, в кармане были.
- Ясно. Давай так, я к прокурору сейчас, ты начинай обыск, потом оформим. Ищи книжки записные, все такое. Ну что я тебя учить буду, Васенька, работай. Помоги мне подняться.
Опер Вася протянул руку грузной следовательше, сидевшей на ступеньках. Юленька, держась за перила, побрела вниз к своей "пятерке". Настроение было лирическое: к концу квартала получить оформленный "глухарь" - радости мало. Теперь ведь и распишут ей, как пить дать. В отпуске уже была, во всяком случае, две недели уже отгуляла, остальные только собираются, только что передала два дела в суд, причем без шансов на "дослед". Так что ловите, советник, "висячок", да в прикуп можете не смотреть. Все равно два туза на мизере. На гильзах, наверняка, отпечатков нет, ствол безымянный: Следователь тупо уставилась себе под ноги. Забавно, три часа уже шарятся здесь опера, а вот почему дверь подъезда не закрывается, никто не заметил. Железный лист со сломанным кодовым замком был подперт автоматом Калашникова.
- Вася! Мать твою! Быстро сюда!
Раздался топот, на свежий воздух с сигаретой в зубах выпал оперативник.
- Чего?
Юля указала на автомат.
- Еб!!! Мишка, ты дверь снимал?!
- Какую дверь?!
- Иди сюда, пидор!
Эксперт выскочил на улицу и тупо уставился на ствол. Подошедшие участковые заржали.
- Щелкните это и забирайте, уродцы, - Юля села в машину. - Сама бы расстреляла в свете своевременных, крутых постановлений!
- Че там у вас? - высунулся в окно еще один опер.
- Да так, Юлька ствол нашла! Наш эксперт его прошляпил!
- Сам мудак! Ты тоже не заметил.
- Я смотрел невооруженным взглядом, а ты сквозь всевидящее око объектива. Ладно, снимай и пошли наверх, хату надо пошерстить.
Панельная "двушка", ничего особенного. Чисто, прибрано, нормальная мебель, без наворотов. Холостяцкий образ жизни выдавало только содержимое холодильника. То, что в этой квартире бывали женщины, было видно по двум уже начатым бутылкам ликеров в серванте и початой упаковке презервативов в прикроватной тумбочке. Одежда как одежда - от джинсов до костюмов, компьютер на столе. Вася включил его, полазил по папкам, но ничего ценного для следствия кроме четвертых "хиросов"1 не нашел. Но на игры не было времени, в дебри каталогов и установленных приложений опер по неопытности и боязни что-то стереть не полез, решив дождаться следователя. Записных книжек не было, не было и ежедневников. Группа искала документы, которые могли бы пролить свет на историю с расстрелом хозяина квартиры, но результата пока не было. Нашли только договор на квартиру, свидетельство о рождении, два свидетельства о смерти родителей Маркова, диплом об окончании исторического факультета Университета, школьный аттестат.
- Васька, деньги как - оформляем или делим?
- А что? Нашел?
- Да, семьсот баксов в шкафу.
- Тьфу, тебя, Коль, не бери грех на душу. Он, может, выкарабкается еще.
- Да ладно, шучу я.
Шутит, здесь Вася был уверен. Коля вообще отличался патологической честностью, на обысках ни разу ничего не взял. Наверное, Заратустра не позволяет.
- Не обращайте внимание, никто ничего не возьмет, шутки у нас идиотские, под стать работе, - успокоил опер понятых. Те согласно кивнули.
- Ну что у нас тут, мальчики?
В квартиру вошла Юля, сжимая в руках санкционированные прокурором постановления.
- Ни хера. Пусто. Документы на квартиру, об образовании, о смерти родителей, денег семьсот долларов, посуда и презервативы. Все, никаких записных книжек, ничего. В компьютере, может, что-то, но я не нашел, не разбираюсь.
- Ладно, сейчас посмотрим. Вы понятые?
Понятые кивнули.
- Не стойте, присаживайтесь. Где компьютер?
Вася махнул рукой в направлении маленькой комнаты.
На рабочем столе не было никакой картинки. Это могло означать, что потерпевший либо не придавал значения излишним украшениям, либо постоянно работал с компьютером, больше всего ценя удобство и скорость в работе. Иконок было мало, а меню было забито большим количеством приложений. Ого, здесь и "Фотошоп", и "Акробат", и "Корэл". "Дримвивер", последняя версия. В быстром пуске висел "блокнот". Юля посмотрела содержимое дисков и удовлетворенно кивнула. Немыслимое количество "гифов", "джпегов" и "аштэмээлек". Марков, судя по всему, ваял сайты, причем был дизайнером. Эту версию подтверждало и наличие дома сканера, а также различные карандашные наброски, сложенные стопкой на столе. Почти все они были заполнены вариантами логотипов, скелетами страниц. Здесь же лежали справочники по HTML 4.0 и Java.
Юля подвинула большую металлическую стойку с дисками. Программы, программы, клипарт, музыка, немного игр: Осталось установить, где Марков работал, если только не дома. "Оутлук" был пуст, зато в "летучей мыши"2 обнаружилось порядка ста писем. Теперь придется оформлять компьютер и все письма. На первый взгляд ничего необычного: от личной переписки, до общения с коллегами. Один из адресов отправителей, корпоративный, повторялся особенно часто. Возможно, это был кто-то из заказчиков, но скорее всего - рабочее "мыло".
dmarkov@reddog.ru
"Ред Дог": Не на слуху, но надо проверить. Уже что-то, смотрим дальше: "Стандартные" - там, естественно, ничего: "Бука" - четвертые "хиросы". Это положительно, это нам нравится, но не сейчас: "Palm Desktop": Это что за фигня:
Развернулось окно, похожее на "Оутлук". Ага, а вот вам и адреса, вот вам и телефоны и куча всякой другой вкуснятины. Вот с этим уже можно работать.
- Васька! Тащи сюда эту электронную херню!
- Нашла что-то?
- Давай быстрее.
Плоская коробочка с большим экраном и иконками. Гордая надпись "Palm m125" на корпусе. Юля нажала кнопку включения. Вот вам и записная книжка. Карманный компьютер, вот и делов. Легкий щелчок ногтем по надписи "работа", и появляются буковки: "ООО Ред Дог" Веб-дизайн любого уровня сложности."
- Так Васенька, завтра мне всю информацию по этой красной собаке, кто она, с чем ее едят. Жду к шести. Оформляй все, компьютер не забудь, и опечатываю тут все.
- Вас понял шеф, бу сде.
- Работайте мальчики, я пока еще покопаюсь.
Обычный набор телефонов. Друзья, знакомые, знакомые покойных родителей - компьютер оказался просто находкой для органов расследования - почти возле каждого номера была пометка. Иванов Сергей, сотовый, домашний, рабочий, "мыло", адрес, день рождения, пометка: "Бабник, сволочь, сука, но охуительный друг. Играть не умеет". Немного покопавшись, Юля вытащила из памяти "Палма" телефон своей тезки - некой Юлии Никитиной. Компьютер услужливо высветил ремарку: "Зайка моя ненаглядная".
Домашний молчал, следователь позвонила на трубку.
- Да, зайчик, слушаю тебя.
- Добрый день, с Вами говорит старший следователь Володина Юлия Сергеевна, Красногвардейская прокуратура.
- Ой, кто это?
- Следователь Володина. Юлия Никитина?
- Да.
- Вы знали: знаете Маркова Даниила Андреевича?
- Да, конечно. Что случилось? Где он? За что Вы его арестовали?!
- Его никто не арестовывал. На него состоялось покушение, сейчас он в больнице:
- В какой больнице? Что случилось?
- Вы можете подъехать ко мне через два часа на Среднеохтинский?
- Я подъеду сейчас, куда ехать?
- Тогда к нему домой, знаете где?
- Естественно, - ледяным голосом ответила Никитина и отключилась.
Юля вздохнула. Предстояло, наверное, самое неприятное - объясняться с родственниками потерпевшего. Хотя она ему не родственница, но все же: Получать пистоны от руководства как-то легче.
- Как там Марков, не откинулся еще, никто не знает?
- Нет, Юлька, не звонили. Да с чего им звонить, потом сообщат, если спросим.
Никитина появилась минут через пятнадцать. На лице ее отражался шок - лифт, естественно, не работал, лестницу от крови еще никто не отмыл.
- Что с Даней? Скажите, что с ним?
- Он получил тяжелые огнестрельные ранения, сейчас в реанимации:
- В какой? Он выживет?
- Он в Александровской больнице на Солидарности, но ехать сейчас туда не надо, Вас не пустят, он в реанимации:
- Он выживет? Он тяжело ранен? Скажите мне все, ближе меня у него никого нет.
Никитина говорила тихо, спокойно, но чувствовалось, что в любой момент может сорваться. Тут можно ожидать всего, чего угодно, да хоть физиономию расцарапает. Юля чуть повернулась, чтобы в случае истерики успеть перехватить девчонку.
- Если честно, - начала Володина, - непонятно, почему он выжил до приезда "скорой". У него множественные ранения грудной клетки, две пули попали в голову. Он потерял очень много крови, но когда его увозили, он был еще живой.
- Как это случилось?
- Он поднимался на лифте, его расстреляли с лестницы из автомата. Все признаки заказного убийства - автомат бросили рядом с дверью парадной. Пока непонятно, что могло вызвать применение к Вашему другу таких мер, очень надеюсь на Вашу помощь.
- Даню расстреливали по заказу? Не может быть, он ни в чем таком не участвовал. Это невозможно.
- Юля, невозможно, когда в человека стреляют просто так из автомата, не с целью ограбить, а просто так. Мы найдем того, кто это сделал, но Вы должны помочь. Причин может быть много. Например, работа.
Никитина пожала плечами:
- Он работал веб-дизайнером в компании "Ред Дог", рисовал странички, неплохо получал, в принципе, хотя сейчас невозможно сказать, что много, а что мало. Конфликтов на работе не было, Даня вообще был человеком компанейским:
- Не был, а есть, - поправила Володина. Ничего себе оговорки, нефиг Маркову копытиться, живой он нужен, хоть ты тресни, тогда и дело может немного прояснится.
- Есть, - с готовностью кивнула Никитина и робко улыбнулась.
- А Вы?
- Что я?
- Из-за Вас это могло произойти? Может, кто-то воспылал к Вам страстью и решил, что конкурента по сердечным делам можно устранить?
- Да нет, никто не клеился в последнее время:
- Может, старые возлюбленные?
- Нет. Со всеми я расставалась нормально. Да и немного их было. Мы с Даней уже два года вместе, пожениться собирались:
- Собираемся.
- Собираемся. Да нет, никто из них не мог. Не звонил, опять же, у всех своя жизнь давно.
- Ничего необычного за Даней в последнее время не замечали?
- Да нет, - Никитина снова пожала плечами. - Все как обычно. Созвонимся, встретимся, сходим куда-нибудь. У него останусь иногда:
- А:
- Нет, половых проблем не было:
- Нет, я не о том, а почему Вы не жили у него?
- Мама у меня старомодная. Оставаться разрешает, но не чаще трех раз в неделю. Я бы уже давно здесь жила, двадцать три, как никак, но мать у меня одна, в возрасте уже, не нужны ей лишние мороки. Она никак отца забыть не может.
- Ясно, - вздохнула Володина. - Вася! Вот познакомьтесь, Василий Крутов, Юлия Никитина, невеста Маркова. Васенька, расспросишь ее по тому, что у тебя есть. И еще, Юля сообщите Василию имена и, по возможности, адреса и телефоны Ваших бывших партнеров: Ну Вы поняли:
Юля кивнула и вдруг неожиданно разрыдалась.
* * *
- Антон Викторович, дорогой, как жизнь молодая?
Из белого аппарата раздался бодрый голос:
- Сергей Алексеевич, какая же молодая? Годы наши все-таки.
- Да какие наши годы? Нам с тобой еще жить и жить.
- Тут как Господь положит. Все в его руках. Чем обязан, Сергей Алексеевич?
- Тошенька, тут мне рассказали кое-что: Есть у тебя кадр один, для особых поручений. Так вот он, судя по всему, у меня нагадил в своем стиле фирменном. Я, конечно, верю, что у нас с тобой никаких разногласий давно нет, но хотелось бы знать, какого черта в моем районе кто-то лифты портит, людей пугает.
Антон Викторович задумался.
- Сережа, я не в курсе. Сейчас выясню, конечно, но у меня никаких планов на ближайший квартал не было с особыми поручениями. Да и давно не шалил уже. Человек у меня есть, ты знаешь, но он только со мной работает, я ему ничего не говорил. А что случилось-то?
- Да вот тут у меня рядом был паренек какой-то расстрелян. За просто так, ни с кем связан не был, проверили уже, никому серьезному дорожку не перебегал, червь компьютерный. Милиция с собаками по району бегает. Расстрелян был в лифте, из автомата. Знакомая картина?
- Не понимаю, о чем ты.
- Ну как же, два года назад помер наш с тобой общий знакомый, прямо скажем, к нашему общему благу. Так вот примерно так же все было, не находишь?
- Не понимаю о чем ты, но я тебя понял. Сережа, мы тут точно не при чем. Порученец мой в Испании домик маленький имеет, живет там, солнцем греется, сюда только в крайних случаях наведывается. Сейчас, повиси чуток на телефоне:
Из аппарата понеслись звуки Вагнера в хорошем полифоническом качестве. Минут через пять валькирии уступили место голосу Антона Викторовича:
- Сергей Алексеевич, в Малаге он. Никуда не выезжал, сейчас, конечно, по таможне пробивают, но там он сейчас. Так что извини, ничем помочь не могу, не мой косяк.
- Ясно, Тошенька, ясно, - задумчиво ответил Сергей Алексеевич. - Не пойму я что-то, если на меня крошат, то к чему левых-то стрелять, да еще из автомата? Забеспокоился я, сам понимаешь, все-таки под боком тут, рядышком. Времена нынче поспокойнее, но память - вещь прочная, как привяжет, не вырвешься.
- Понимаю Сережа. Нервишки сдают? Давай-ка на днях ко мне в баньку, отдохнем, расслабимся, пропарю тебя хорошенько. Без девиц, без коньяка, годы все же наши уже, сам знаешь, чтоб ни говорил.
- Ой, Тоша, не говори. Давай, дорогой, созвонимся. Банька - это хорошо, а то сердечко-то екает в последнее время. Чем более старым пердуном становишься, тем больше жить хочется:
"Да, - подумал Сергей Алексеевич, - А ведь когда-то на партийных дачах и девки были, спортсменки, комсомолки и просто красавицы, коньяк лился, все нипочем было. Сейчас больше давление беспокоит, стенокардия".
Сергей Алексеевич нигде не работал, не был владельцем акций, долей в уставных капиталах, имущества у него официально - старенькие "Жигули", на которых внук до сих пор кататься учится. При этом сам он ездил на роскошном "БМВ" (принадлежащем жене), жил в четырехкомнатной квартире (сын получил в подарок от тещи), отдыхать ездил на лучшие курорты (деньги в кассу вносил внук). В общем, поводов для беспокойства за собственную жизнь - хоть отбавляй, поделиться можно. И хотелось бы на старости лет и пожить спокойно, да вот все недосуг от дел отойти.
И вот теперь эта стрельба в соседнем доме. Совсем рядом, хотя Сергей Алексеевич в свое время наказал кое-кому следить за порядком в окрестностях своего дома. Он лично отдавал распоряжения выселить особо буйных жильцов из близлежащих домов, тех, кто мог нарушить окружающую гармонию видом своей взорванной машины и собственного тела с пулей в голове. Год назад молодые, крепкие ребята просто вышибли из одной квартиры группу кавказцев, затеявших торговлю героином.
Кому понадобилось убивать ни в чем не повинного парня? На столике лежало досье на Маркова Даниила Андреевича. Двадцать пять лет, веб-дизайнер в фирме "Ред Дог", неженат, сирота, не алкоголик, не наркоман, иногда может побаловать себя травкой, но все в меру. Курит, есть постоянная подруга, Никитина Юлия Владимировна, двадцать три года, студентка филфака. Информации об адюльтерах нет, хотя могли рогов друг другу и понаставлять. Но Никитина вряд ли стала бы нанимать киллера, даже если бы узнала, что ее любимый переспал с кем-то. Машина, квартира, долгов не нашлось, знакомства обычные: институт, работа, кое-кто еще со школы, ни братков, ни ментов нет.
В общем, положительный персонаж, идеальные анкетные данные, хоть сейчас принимай в партию. Однако же лежит сейчас в реанимации Александровской больницы, продырявленный в нескольких местах. Еще живой, но в сознание не приходил. Скорее всего, помрет, об этом сразу же станет известно - медсестры сообщат.
Абсурдность происшествия и беспокоила Сергея Алексеевича. Ничего не происходит просто так, за всем кто-то стоит - это он усвоил еще с пионерских лет, когда в подворотне его избили какие-то гопники. Уже тогда молодой Сережа проявил недюжинные способности, за день вычислив, что мутузили его по наводке Сенечки Поляковского, учившегося на класс старше. И только для того, чтобы Зиночка Бернштейн, Сережина одноклассница, испытала отвращение при виде его опухшей, фиолетовой физиономии. Назавтра те же гопники избили до полусмерти Сенечку, в свою очередь гопников в тот же день поймали и отметелили в отделении сотрудники милиции. Надо ли говорить, что организовал сию цепочку маленький Сережа.
Зиночка, в последствии, стала его женой.
Что дальше: делом занимается следователь Володина Юлия Сергеевна. Цепкая, принципиальная, на взятках не светилась, скорее всего, не брала, у начальства на хорошем счету, хотя и вздорная. Хорошие отношения с операми, иногда поддает с ними, но кто по молодости не пьет. Зацепить ее сложно, как-то пытался кто-то сыграть на ее грузности, но оказалось, что комплексов по этому поводу следователь давно не испытывает. Давить, правда, сейчас и не нужно. Досье на Маркова Володиной уже отвезли, Сергей Алексеевич приказал организовать и личную встречу. Хотя чем дальше, тем меньше эта история его беспокоила - невозможно волноваться постоянно, но интерес не пропадал.
* * *
- Юлия Сергеевна?
В кабинет заглянул здоровенный детина в легкой кожаной куртке. Помахивая барсеткой, он разбрызгивал какой-то особенный вид интеллекта: по всему было видно, что на хромой козе этого мальчика не объедешь. Возможно, об аллюзиях у Ницше спорить здесь было бы бессмысленно, но какая-то особая житейская мудрость и легкая грусть в глазах действовали располагающе.
- Что Вам?
- Я, это: Бумаги Вам принес, передать просили.
Володина подняла глаза:
- Какие бумаги?
- По этому, стрелянному на Заневском. Просили Вам передать.
Юля приняла пакет, вытащила несколько листов бумаги. Досье на Маркова.
- Откуда это у Вас?
- Там написано все, открыточка вложена.
Следователь перетряхнула содержимое конверта, и оттуда выпал глянцевый прямоугольник, украшенный цветами и дурацким медведем. "С восьмым марта", - гласила надпись на лицевой стороне открытки. На противоположной стороне убористым, аккуратным почерком следовало: "Уважаемая Юлия Сергеевна. Имею честь пригласить Вас сегодня вечером в 21:30 в ресторан "Невские берега". Буду польщен беседой, которая, надеюсь, будет одинаково увлекательна и для Вас, и для меня. С искренним почтением, Иванников Сергей Алексеевич."
Иванников Сергей Алексеевич, кличка Таракан. Личность серьезная. Что же за фрукт тогда этот Марков, если покушением на него интересуются такие колоритные личности. Еще старый зам-по-следствию говаривал, что можно в районе трогать кого угодно, но Таракана из щели доставать не надо - хуже будет. Таракана надо любить и обращаться к нему за помощью. Тот был известен весьма положительными для следопытов моментами - если какой-нибудь залетный "злодей" безобразничал в его районе, то Иванников всегда был готов помочь в розыске. С одним условием: если были затронуты личные интересы Таракана, то в интересах преступника было добровольно сдаться органам. В противном случае его труп находили в лесопарке возле железной дороги. Со стороны Невского района, за что опера и следователи Красной Гвардии еще со времен того самого зама, которого все звали просто Шерлок, возносили за Сергея Алексеевича свои непритязательные молитвы: "Храни, Господи, Таракана, мать его".
И вот Иванников хочет пообщаться со следователем Володиной по поводу покушения на Маркова. Дело приобретает весьма интересный оборот. Однако остался еще один неурегулированный момент:
- Молодой человек, как Вас там:
- Максим. Можно Жук.
- Ну еще бы: Ладно, передайте Сергею Алексеевичу, что я милостиво принимаю его приглашение и окажу ему честь составить компанию. Однако пешком я туда не пойду:
- Вам будет подана машина, Юлия Сергеевна, без базару.
- Но на чем угодно я не езж:
- "Линкольн Навигатор" Вас устроит?
- Слишком вычурно, по-моему, моветоном отдает, - скривилась Володина.
- Тогда "Бьюик Аврора"?
- В самый раз, жду.
- Да, и "пятерку" Вашу мы вымоем.
Юля поперхнулась. Однако достойный ответ пришел в голову только тогда, когда Максим уже вышел.
2
Иван Богохульник движется с юга
В шапке-ушанке с павлиньими перьями
"МБ", "Тлеть"
- Мистер Джобс, я прекрасно понимаю Вашу заботу о стабильности в Европе, но мир меняется. Вы сами прекрасно понимаете, что в свете последних событий старые меры регулирования перестают действовать. Ваш исконный принцип: властвовать разделяя, - был хорош еще в конце прошлого века. Однако сейчас разделять некого. Более того - делят нас. А мы и рады сами разбежаться. Все разговоры о единой Европе - софистика. Мы так и не сумели договориться по всем самым принципиальным вопросам. Единственное, что нас объединяло - общая ненависть к России. Мы с удовольствием давили русских везде, куда могли дотянуться, теперь же они влепили нам такую оплеуху, от которой мы еще не скоро оправимся.
Здание Европарламента в Страсбурге напоминало уродливую хозяйственную сумку, разросшуюся до неприличных размеров. За окном задыхался обычный пасмурный день, обтекаемые трамвайчики несли раздраженных французов во всех направлениях. Мистер Джобс задумчиво смотрел на мрачный город. Странный народ эти страсбуржцы - ненавидят немцев, с презрением относятся к французам, остальные нации просто за людей не считают. Хотя половина населения - негры, но апломб и у них немаленький. Город в свое время постоянно переходил от Франции к Германии и обратно, теперь же по этому поводу жители Страсбурга считали себя особым социумом со своей уникальной историей. Странные метаморфозы, у тех же русских куда больше оснований гордиться своей исключительностью: А так тот же герр Коллер говорит, что хотя местное население прекрасно понимает немецкую речь, но общаться здесь приходится по-английски.
- Я запутался уже, герр Коллер, - Джобс безумно хотел курить, но для этого надо было идти на первый этаж в бар. - Европа вроде едина, но чем дальше, тем больше заметны центробежные явления. В этом виновата Россия со своей новой экономической политикой. Закрыв нам рынки, мистер Путин внес разброд в наши ряды: Или уже стоит называть его товарищем Путиным?
- Зовите его, как Вам угодно. Но Путин сделал, наверное, единственно верный шаг. Он заранее абстрагировался от всех проблем, которые ждут нас в ближайшем будущем.
Джобс удивленно поднял брови.
- Да, да, от проблем, которые свалятся на нас всех уже очень скоро. И на сей раз вам, англичанам, не удастся отсидеться на своем острове и наживаться на очередных неприятностях остальной Европы. Нас скоро тряхнет всех, да так, что послевоенная разруха покажется нам золотым веком.
- Дорогой Хельга, Вы грозитесь страшными карами, но за какие грехи?
- За наш единственный грех - глупость. Глупость, которая порождает самоуверенность, самодовольство и жадность. Как Вы думаете, Пол, почему антиглобалисты, несмотря на все свои прошлые идиотские выходки, до сих пор не разбежались, почему они получают поддержку во всех странах?
- Это сродни молодежным волнениям шестьдесят восьмого. Вы же сами тогда, насколько мне известно, закидывали парижскую полицию камнями. Ради какой-то высокой идеи?
- Я был очарован идеями Мао, как ни странно звучит это сегодня. Но Вы правы, тогда это был порыв молодости, мне было семнадцать, я был влюблен в одну парижанку, из левых. Это было просто интересно, в конце концов:
- Вот видите:
- Нет, Пол, я вижу другое, не то, о чем Вы хотите мне сказать. У меня уже взрослый сын, он работает на "Bosch", он менеджер, но все, что он делает - это перекладывает бумажки из одной стопки в другую. Он получает в месяц столько евро, сколько получают в год все рабочие с тайваньского завода, производящего продукцию этой же фирмы. Он ездит отдыхать в Тайвань, дети этих рабочих предлагают ему себя на ночь. Я вижу и другое. Здесь, в Страсбурге, половина населения - черные. Вы были в ЮАР? Я был. Очаровательная страна, шикарный климат - рай на земле. Приветливые люди, хотя и высокая преступность. Но там они стремятся устроить свою жизнь. Здесь же я боюсь любого черного. В лучшем случае он предложит мне купить краденые часы, такие же липовые как его гордость за то, что он француз. Он не хочет работать - он приехал в метрополию и требует, чтобы метрополия, выжавшая его родину как лимон, кормила его. Здесь все это еще не так заметно, как в Америке. Но именно здесь случится первый взрыв - гнойник прорвет здесь. Америка пока сильна, мы - слабы, и нас будут бить первыми.
- Хельга, Вы говорите ужасные вещи, но ни я, ни мое правительство не видим таких тенденций. Да, проблема существует, но она не так остра, как Вы ее видите.
- Нет, Пол, мне кажется, что она даже острее, чем вижу ее я. Нас ненавидит весь мир. И хотя мы на втором месте после американцев, но в авангарде мучеников будет именно Европа - Америка делает все, чтобы нас ослабить. Она контролирует нефть, которую поставляют нам арабы, она в любой момент может нам перекрыть экспортный кислород. В конце концов, именно американцы в любой момент могут блокировать все наши заводы в третьем мире. И мы проиграем, даже не начав войну - Европа ничего не производит, мы же все везем из Азии и Африки. Немец, англичанин, француз - они не будут работать за те деньги, за которые с радостью работают китайцы, турки и все остальные. А если платить им, как раньше, цена товара будет катастрофически высока. Нам не выдержать конкуренции ни с Америкой, ни с Азией.
- Зачем американцам обваливать экономику Европы?
- Пока незачем. Но не от них сейчас исходит основная угроза. Они - причина всех наших бед. Опасность таит в себе сама система глобальной экономики и несправедливого распределения прибыли. Еще немного, и третьи страны заявят о своих правах на наши капиталы. И сделают они это под знаменем ислама. И знаете что? Я тогда первый подниму вопрос о присоединении Германии к России. Или эмигрирую туда, если пустят.
- Ха, немецкая республика в составе Российской Федерации. Это смешно, Хельга. Вы всю жизнь воевали с русскими для чего? Чтобы я сейчас выслушивал от Вас этот бред? Про ислам я давно говорил: не мешайте нам бомбить Саддама, он - знамя всего арабского мира. Нет, гуманные немцы, французы говорят о нарушении прав человека. И русские туда же, хотя что они творят в Чечне - никто сейчас и не знает.
- С русскими мы воевали благодаря чуткому английскому руководству. Но это - дела минувших дней, так же как и наши войны с Россией. И отстаньте вы от Хусейна. Никакое он не знамя - просто очередной диктатор, не лучше и не хуже остальных. Им пользуются, им пользуются все: и Англия, и США, и исламисты. Разбомбите его - получите кипящий котел ненависти всех мусульман. Этого и добиваются эмиры. Им нужна война, война христиан против мусульман. Они потеряли Чечню, они потеряли Афганистан, их зеленый пояс так и не охватил Кавказ и Балканы. Но они готовы продолжать борьбу. И действуют сейчас намного тоньше. Они, фактически, ушли из России - они идут в Европу, к нам. И знаете, где рванет в первую очередь? В Дании.
- Почему в Дании? Чем же так выделяется это скромное королевство?
Пола Джобса откровенно веселили слова немца, его серьезность и страсть, с которой он доказывал свои идеи.
- Вы слышали о движении "Новая Ичкерия"?
- Что-то слышал, господин Закаев организовал фонд помощи чеченским беженцам, помогает обустроиться на новом месте тем, кто был лишен родины российскими оккупантами.
- А Вы слышали, что датская полиция уже не рискует заходить в районы, заселенные бедными беженцами? Слышали, что по информации русской разведки у них готова боеспособная армия, которая может захватить Копенгаген в течение одной ночи? Москва открыто предупреждает датчан об этом, но те не шевелятся.
- Можно ли верить русским в таких делах? Они ненавидят чеченцев, особенно Закаева. Русская разведка может сообщить, что в Копенгагене заложена ядерная бомба.
- И я бы им поверил. Когда русским стало плевать на все, что мы о них думаем, я, честно говоря, был уверен, что Закаев исчезнет. Более неприятной личности и представить себе сложно. Но сейчас он на коне. Скоро, думаю, придется с ним считаться. Он, кстати, ненавидит меня лично.
- За что? Хельга, как Вас можно ненавидеть? Всегда корректный, вежливый:
- Он как-то пришел ко мне просить денег для "освободительной борьбы". Я сказал, что могу поставить вопрос об этом на голосование Бундестага. Закаев сразу погрустнел и заявил, что, мол, я его не так понял, он рассчитывал найти лично во мне друга чеченского народа и попросил, чтобы я заплатил ему три миллиона долларов. Я даже не стал объяснять, что таких денег у меня нет, и вряд ли когда-нибудь будут, хотя и спросил, примет ли господин Закаев наличными и в евро. Знаете, он так обрадовался! Потом я приказал охране выставить его за порог и не пускать больше. Этот сумасшедший еще два часа кричал, что отрежет мне голову, пришлось вызвать полицию.
- Ха! Экстравагантный человек, не правда ли!
- Меня его экстравагантность беспокоит, мягко говоря.
- Оставьте, Хельга, горячая южная кровь, не больше. Я понял все, что вы говорили. Обещаю подумать об этом, может даже проведу консультации. Думаю, Вам стоит поговорить с лордом Джадом - он из всех нас максимально осведомлен об этих проблемах.
- С этим господином сейчас говорить не о чем. Единственное, что он мог - долго рассуждать о нарушениях прав человека в Чечне. Теперь, когда нас отстранили от этих проблем и не спрашивают нашего мнения, Джад превратился в несчастного старика, который потерял смысл в жизни. Он никому не нужен больше, даже чеченцы не общаются с ним. У меня даже есть подозрения, что наш старик получал от них немаленькие суммы, а теперь источник финансирования прикрыли.
Джобс неопределенно хмыкнул. Через два часа у него самолет, он возвращается в Лондон.