Калли Nieh-Ta : другие произведения.

Мы. Солдатики. Железная дорога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это просто рассказ, написанный по тому разговору, который состоялся в действительности. Что в нем правда, а что вымысел - пусть останется на совести автора. Меня, как это говорится в таких случаях, "зацепило". Может быть, "зацепит" и кого-то другого.
солдатики [интернет.]
  Жить и не помнить, это все равно, что смотреть и не видеть. Представьте себе себя самого, но без прошлого. Его нет. Вообще. Ничего нет, кроме "здесь и сейчас". Нет ни первой любви, ни школьных лет, ни детских игрушек... Разве от всего этого можно отказаться? Вы бы - смогли?..
  Моя подруга записывает каждый день. За несколько последних лет у нее накопилось столько тетрадок, хранящих каждый светлый миг ее, нашей жизни - все то, чего, наверное, хватило бы на целый том воспоминаний. Я всегда удивлялась ее стремлению перенести все, что ее окружает, в слова, дать необъяснимым и бесплотным вещам свое тело, свою жизнь. У меня никогда так не получалось: до сих пор в столе хранятся несколько начатых дневников, в каждом из которых не сделано более десяти записей. Смешно... Храню их, хотя, пожалуй, на этих-то страницах нет ничего такого, что действительно стоило бы сохранить.
  Встает лишь вопрос: зачем сохранять? Чтобы жить лишь прошлым? Та ведь оно, наверное, все равно уйдет. Даже не наверное - наверняка.
  ***
  - Зачем она это делает? - наконец, спросил у меня мой дядя, положив руки на стол.
  - Как - зачем? - удивилась я, - чтобы сохранить каждый день таким, каким он был. Чтобы сохранить такой себя.
  Чайник еще не кипел, но уже тихонько выпускал пар "облачками". Те, не пролетая и нескольких сантиметров, рассеивались в воздухе. Газ горел ровно, и синеватое пламя создавало в кухне какой-то необъяснимый уют. Вроде бы все та же кухня, что и днем: те же стены, та же плита, те же шкафы... а вроде и по-другому. В воздухе отчетливо слышалось шипение фиолетового пламени. Откуда-то слегка пахло корицей.
  - Зачем? - повторил он, улыбнувшись, - пройдет несколько лет - и она все равно станет другой, и на все эти вещи будет смотреть по-другому. Совсем по-другому.
  За окном раздались громкие возгласы не совсем трезвой компании, затем послышались чуть шаркающие шаги - и все снова смолкло, погрузившись в хищную темноту ранневесенней ночи.
  Я, медленно крутя в руках чашку, на дне которой поблескивало несколько чаинок, снова перевела взгляд на дядю и сказала:
  - Так именно это и здорово. Изменившись, увидеть себя той, которую хотела сохранить. Разве нет?
  - Цепляться за прошлое - не лучший выход.
  Чайник закипел. Я выключила его, но, подумав, так и не стала заваривать чай. Расхотелось.
  - Она не цепляется. Она стремится сохранить его для того, чтобы потом была возможность еще раз посмотреть на мир "детскими" глазами. Так я понимаю.
  Мы немного помолчали. Я снова бросила взгляд на окно, хотя вряд ли что-либо возможно было разглядеть сквозь кухонные занавески, задернутые наглухо. Почему-то вдруг резко захотелось выглянуть в на улицу и подышать воздухом.
  Но я снова села за стол, спиной к двери.
  - Я никогда не писала дневников. Точнее, пыталась. Но все они, скорее, напоминали исповедь маленькой озлобленной девочки-подростка, а не светлую и теплую тетрадочку с памятью.
  Кошка - приблудная дворовая трехцветка - прошла на кухню, задрав хвост трубой, посмотрела в миску, затем на нас и, видя, что никому до нее сейчас нет дела, так же гордо удалилась, провожаемая нашими задумчивыми взглядами.
  - Так что, кому дано, а кому... Мне, видимо, не дано. То ли я просто о себе писать не могу, то ли вижу лишь отрицательное в окружающем меня мире.
  Я замолчала, пытаясь понять, плохо это или хорошо. Однозначного ответа на этот вопрос у меня не было.
  - А я ведь тоже пытался кое-что сохранить, - вдруг усмехнулся дядя, - и в результате все равно потерял. Так по жизни получается: то, что больше всего ценишь, за что цепляешься - уходит.
  Лет в восемнадцать мне стукнуло вдруг в голову: "Как было бы здорово, если бы мои игрушки перешли к моим детям!". Идея казалась такой правильной, такой нужной. У меня тогда был большой набор солдатиков, оловянных, и железная дорога...
  "Наверное, действительно, как настоящая, - отчего-то подумалось мне, - не то, что та пластмассовая китайщина, которая разваливается от любого неосторожного движения".
  - ...даже когда я женился, идея не пропала: просто отступила на задний план, тем не менее прочно утвердившись в голове. Одно время мы ведь жили здесь, пока твой второй брат не родился. Потом переехали в свою квартиру, а игрушки отдали матери жены. Дочки тогда даже в проекте не было, а мальчишки были еще слишком маленькие для этих "игрушек". Я периодически приходил, смотрел на своих солдатиков и железную дорогу, проверял, на месте ли? Они неизменно лежали на шкафу. Так, как я их и оставил...
  Я тут же представила себе старые советские коробки, запыленные, со стершимися рисунками и выцветшими иллюстрациями. Картинка, возникшая в голове, была настолько живой, что, казалось, стоит протянуть руку - и она сожмет картонный прямоугольник, оставляя темный след на нем. Отчаянно захотелось поддаться этому внезапному порыву, но я сдержалась.
  - А однажды мы пришли... И не увидели коробок. Спрашивали, конечно, у "бабушки", но та лишь отговаривалась: мол, ничего не знаю, ничего не видела.
  - Да-а, - протянула я, прямо физически почувствовав боль за солдатиков, в которых было вложено столько памяти, с которыми было связано столько надежд, - наверное, это очень обидно.
  - Не то слово, - дядя снова улыбнулся, но уже как-то грустно (в этот момент я почему-то подумала о том, насколько у них с мамой похожи выражение глаз... и брови), - а жена уже позже рассказала, что однажды она так же, придя домой, не обнаружила и своих игрушек. И объяснила: "Мама-то в детдоме росла. Там так было принято".
  "И осуждать ее за это - глупо".
  - Грустно, - проговорила я и усмехнулась: - остается надеяться лишь на то, что, может быть, этих солдатиков кто-то нашел, и кому-то это принесло радость.
  - Вряд ли...
  Да я и сама понимала, что вряд ли. Скорее всего, от этих солдатиков уже ничего не осталось. И почему-то от осознания этого факта где-то глубоко во мне одиноко провыл мой волк, мой личный волк Одиночества и Грусти, который всегда приходит не вовремя. Или наоборот - как раз вовремя?..
  - Что хранил, чем дорожил - то и потерял. Так что стоит ли оно все того, чтобы хранить?
  - Может, и не стоит, - я пожала плечами, - иногда от этого порой действительно бывает очень больно.
  "А, может быть, все-таки стоит. Ведь тогда, даже потеряв это "что-то", сможешь сохранить где-то внутри себя ощущение важности. И воспоминания - такими, какими они были".
  Старинные часы в гостиной пробили половину второго ночи. Я еще некоторое время крутила уже давно пустую чашку в руках.
  Дядя встал из-за стола и направился к выходу:
  - Ладно, пойду я. Спасибо за разговор.
  - Вам спасибо... - рассеянно отозвалась я, уже начиная мысленно первую строчку рассказа, который я была просто обязана написать.
  Стоит ли дорожить прошлым? Не знаю. По-прежнему не знаю.
  Ведь, в конце концов, солдатики и железная дорога тоже стали частью воспоминаний: пусть грустных, пусть. Но самое важное - они все же не потерялись в хитросплетениях обыденности дней.
  Сохранились такими, какими были. Какими их запомнили.
  И этого уже никак не уничтожить...
Map
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"