Андреев Николай Юрьевич
Крылья чёрные (Рыцари Белой Мечты-2). Глава7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновление от 8 февраля 2010 года. Глава закончена. Продолжение последует несколько позже. Первая часть эпопеи под названием "За Русь святую!" вышло в изд-ве "Яуза"/"Эксмо". На сайте "Мира фантастики" за неё можно проголосовать как за книгу месяца http://mirf.ru/ Приобрести можно в сети магазинов "Буквоед" http://bookvoed.ru/searching_for_shop.php?tovar=454286&detail В интернет-магазине "Болеро"http://www.bolero.ru/books/9785699369058.html?terms=За Русь святую Интернет-магазине My-shop http://www.my-shop.ru/shop/books/480472.html И др.

   Глава 7
   Вспыхнут, может быть, яркие дни,
   И наступит вселенское братство, -
   Но сейчас потушили огни
   И свершают во тьме святотатство
   Жак Нуар
  
  
   Даже сюда, в отдалённые кельи Лавры, долетали отзвуки гомонящей толпы. Они более походили на дрожь от только-только пережитого землетрясения или на судороги горы, выплеснувшей магму, чем на человеческую речь. "Далёкое", "глухое", "постоянное", "всепроникающее" - такие или почти такие эпитеты вертелись в голове Аксёнова, уже начавшего терять выдержку. Мало того, что свитские осточертели - так ещё к ним подмога явилась!
   А ведь день не предвещал никаких проблем. Как и всегда, пусть нервный, но уже ставший привычным караул у дверей императорских покоев, "челобитчики", с каким маниакальным упрямством желавшие засвидетельствовать своё почтение больному Алексею Николаевичу, нервная Александра Фёдоровна, неуверенные, сбитые с толку великие княжны - словом, всё то же самое, что было и в предыдущие дни. Однако ж...
   Аксёнов одним из первых почувствовал, что творится нечто из ряда вон выходящее. Он каким-то шестым чувством, развитым, выпестованным ещё в боях Великой войны и при обороне Петрограда, ощутил приближающиеся неприятности. Вслед за ним заволновались и придворные: сказался опыт, и тоже - сражений, только не с врагами России, а с другими столичными интриганами. И только потом явился адъютант Келлера, такой же поджарый, энергичный и открытый, как и его командир. С некоторым пренебрежением глядя на "пехтуру" ("Тоже мне!" - вознегодовал кирилловец), кавалерист быстро и тихо бросил:
   - Приготовиться к любому ходу дела. Граф не знает, что могут выкинуть те манифестанты, что собрались вокруг Лавры, - при последних словах кавалерист оценивающе, хитро прищурился.
   Какие манифестанты? Какой ход дел?
   - Что происходит? - бросил Василий Михайлович.
   И до ранения не любивший неизвестности и чрезмерной таинственности, кирилловец теперь и вовсе не терпел подобного.
   - Да как же Вы не понимаете, - адъютант приблизился ещё более.
   Наверное, он желал сохранить тайну донесения - но лишь привлёк к себе внимание "челобитчиков". Свитские потянулись и навострили уши, прекратив даже вид делать, что ничего не слышат.
   - Вокруг Лавры собираются какие-то манифестанты, просят императора увидеть. Келлер делает всё возможное для мирного разрешение проблемы. Но, повторюсь, нужно готовиться к любому исходу дела. Силы корпуса ещё не собрались, нужно время...
   - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! - в сердцах бросил товарищ Аксёнова по караулу, некогда бывший вольнослушателем на историко-филологическом факультете и общавшийся с самим Ключевским. Правда, вынес он с тех курсов в основном всевозможные народные поговорки и нелюбовь к текстам житий русских святых. - Да-с...
   - Гвардия дело своё знает, так же хорошо, как и кавалерия - своё, - Василий не преминул возможностью поддеть адъютанта.
   Ведь, как-никак, этот кавалерист, непременно считающий себя лихим рубакой и потомком гусар, сейчас был отнюдь не на коне, а в глухих коридорах Лавры. И что-то не было видно шанса этому рубаке проявить себя. Хотя...Кирилл унял своё молчаливое мысленное брюзжание: только сейчас он заприметил кожаную перчатку на левой руке. Перчатку - и свисавшие петушиным гребнем "пальцы", которых у кавалериста больше не было. И у этого человека война что-то забрала, отняла, исказила.
   Аксёнов мысленно отругал себя, в колчаковской манере, той самой, которую так боялись не справлявшиеся с поставленной задачей офицеры. Василий Михайлович единый лишь раз оказался свидетелем знаменитого разноса - но легко смог представить, как чувствовали себя "жертвы" этой восьмой казни египетской. Колчак, сам человек в высшей мере чувствительный, порою не знал меры резкости своих "разносов". Не один офицер (и флотский, и армейский) после отходил день-другой, а то и больше. Правда, многие заслужили такого отношения к себе, война не увеселительная прогулка, здесь ты или выполнил приказ - или стал трупом. Третьего не было дано. А уж на Великой войне...
   - Честь имею! - козырнул адъютант и, бросив пытливый взгляд на двери императорских покоев, отправился прочь.
   - Василий, а ты как считаешь, что будет? Не нравится мне это всё, вот ей-же-ей...
   - Сказал бы я, что думаю...- Аксёнов замолчал на полуслове: в коридоре топот ног становился всё громче.
   В голове всплыли, совершенно неожиданно, воспоминания петроградских боёв...
   - Товсь!
   Их отряд зажали где-то между Монетной и Большой Вульфова. Точнее, не так чтобы зажали, просто Аксёнов и несколько десятков будущих кирилловцев оторвались от главного отряда. Холод и темень переулка, щёлканье затворов, звуки...Да, точно, звуки шагов и площадную брань: восставшие, засевшие где-то впереди, храбрились, прогоняя страх матом. Но вот только пулю-то им было не испугать. Пуля - она же дура, она ведь ничего и никого не боится. Ей, куску металла, всё равно, в кого стрелять, когда стрелять, где стрелять. Ей бы только убивать и пить людскую кровь. В тот день пули напились русской крови, о, сладко напились! Металл пьянел, металл желал ещё, металл звал...
   Аксёнов махнул головой, гоня прочь картины того дня. Что было - то было, и не бывать этому никогда! Василий этого не допустит!
   - Неспокойно тут...Чтоб мне на месте провалиться...Ваше Превосходительство!
   - Вольно! Господа, вольно! - граф Келлер был чернее тучи.
   Даже его легендарные усы, "сущие дартаньяновские", как шутили подчинённые Фёдора Артуровича, поникли. В запавших глазах не было ни единого проблеска задора или радости, присущего генерал-лейтенанту. Таким, говорят, он был только дважды: после взрыва бомбы, брошенной в него "мательщиком", и когда в части пришла весть об отречении Николая Второго.
   Келлера хотели было обступить придворные и прочие челобитчики, но едва Фёдору Артуровичу стоило бросил взгляд-другой на эту камарилью, как сразу же вокруг него образовалась пустота.
   - Господа, как Вы только не поубивали их всех, - процедил сквозь зубы генерал-лейтенант, проходя мимо кирилловцев. - Я бы тут их...
   Из уст "первой шашки" империи эта угроза звучала более чем реалистично. Аксёнов заметил, как у одного из свитских, обладавшего отличным слухом, враз побелело лицо. Ну что ж, хоть какая-то радость.
   - Надеюсь, что Его Императорское Величество никто не побеспокоит, пока я буду докладывать сводки, - уже громче произнёс Келлер, положив руку на шашку.
   Фёдор Артурович вообще славился своим лихим, если не сказать - бесшабашным - нравом. В известной Кириллу Сизову истории именно Келлер написал знаменитое воззвание к Белой гвардии Киева, которой предстоял сражение с петлюровцами. "Кто не может выпить рюмку - пусть не пьёт, а кто может - пусть ведро выпьет!" - примерно таким был его приказ. Он кажется глупым только на первый взгляд: просто мало кто смог бы простоять на морозе, в цепи из двадцати-тридцати человек, когда на тебя надвигается тысяча, а то и две тысячи украинских самостийников. Киев пал, а Келлера не расстреляли даже, а убили в спину
   Граф прошёл в покои Алексея. На время воцарилось полное молчание. "Гробовое" - так и хотелось зло пошутить Аксёнову. Да вот только шутка такая неуместна была, когда рядом император России находился между жизнью и смертью...
   Мгновение сменялось мгновением, минута сменялась минутой. Вот уже послышались голоса Келлера и врачей консилиума. Граф и светила медицина о чём-то горячо спорили, но вдруг...Аксёнов боялся ошибиться, но! Это не мог не быть был голос Алексея, слабого, усталого, измученного...
   Страсти накалялись: вот уж до Василия начали долетать обрывки фраз:
   - Невозможно...Это...смерти подобно...- кто-то из врачей, кажется, Боткин.
   - Ваше...Величество...Прошу...
   - Нет!
   - А я думаю, что...
   - ...возможно!
   - ...Помилуйте!..
   - Не может быть, что...
   И снова - голос Алексея. Аксёнов слов разобрать не смог, но уловил интонацию. И, надо сказать, что она кирилловца удивила, может быть даже больше, чем даже гибель царя болгарского. В голосе императора чувствовалась жёсткость и уверенность, отцу его практически несвойственные. Кровь деда, Александра Миротворца, державшего на себе обвалившуюся крышу вагона, наконец-то проснулась.
   И снова тишина вобрала в себя все звуки на несколько минут. Аксёнов уже терялся в догадках, что же там происходит - как звуки шагов, шагов уже внутри покоев, на время испугали тишину и прогнали её.
   Василий напрягся. Сердце - кирилловец успел забыть за годы Великой войны, что же это такое, и есть ли оно вообще у человека - подпрыгнуло от волнения.
   Свитские подались вперёд, словно борзые, почуявшие зайца. Аксёнов, нарушая устав, обернулся - чтобы затем принять прежнее положение по стойке "смирно". Руки сами собою, змеями, взяли "по швам", а голова замерла словно каменный бюст.
   В дверях показался сам Алексей Николаевич, бледный, бледнее смерти на картинах импрессионистов. На императоре, похудевшем, осунувшемся, мешком висел мундир ротмистра Лейб-гвардии Преображенского полка, в котором в своё время служил отец Алексея.
   - Ваше Императорское Величество! - всплеснул руками тот самый свитский, обладавший хорошим слухом. - Ваше Императорское Величество!
   Аксёнов вовремя преградил путь этому не в меру ретивому челобитчику, наконец-то получив возможность делом показать, что же он думает об этой камарилье.
   - Ваше Императорское Величество! - этот всё никак не унимался, тянул руки, молил, даже, кажется, заплакал.
   Аксёнов заволновался: вдруг этот свитский - ненормальный? Мало ли что он может сделать! Столыпина вот тоже "просители" на Аптекарском острове...Протяжный вздох и глухой удар упавшего тела заставил Василия позабыть обо всём на свете.
   - Императору плохо! Императору плохо! - своды Лавры содрогнулись от воплей и криков.
   Аксёнов не мог ни повернуться, ни даже бросить один-единственный взгляд назад: вместо этого кирилловцу приходилось прилагать все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы оттеснить враз обезумевших просителей и свитских. Бисеринки пота сливались в потоки, срывавшиеся с лица Василия, грудь сжимало так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, а в голове один лишь возглас: "Беда! Беда! Беда!". Империя подошла к самой пропасти, над которой нависал хлипкий мост, связанный из гнилых канатов: сделаешь неверный шажок - и повстречаешься с бездной...
   - Кирилл Владимирович, позвольте Вас на минуту, - послышался несколько взволнованный, но бодрый голос Милюкова.
   Сизов-Романов не заметил даже, когда министр иностранных дел успел войти в кабинет. Регент не услышал ни стука, ни скрипа открываемой двери, ни шагов, ни покашливаний лидера кадетов. А всему виной письмо Дагмары, только-только доставленное из империи. Жена писала о том же, о чём пишут все счастливые мамаши с годовалым ребёнком на руках: как Владимир, сын Кирилла, похож на отца, какие у него замечательные глазки, как он пытается поймать ручками солнечные зайчики... Сизов решил, что не должно "из-за плеча" наблюдать за личной жизнью Великого князя, и его сознание уснуло. К великому сожалению, ненадолго: дела государственной важности не могли потерпеть ни секундочки.
   - Прошу Вас, Павел Николаевич, прошу, - Сизов жестом пригласил Милюкова присесть напротив.
   Министра и регента разделял массивный стол из морёного дуба. Старожилы уверяли, что тут он стоит с незапамятных времён, будто бы сам Фридрих Великий порой пользовался этим в буквальном смысле произведением искусства. Красное сукно с гербами Пруссии, России и Австро-Венгрии, вышитыми золотыми нитями (узор сделали во время недолгого сердечного союза между великими державами), ажурные, но прочные ножки с точёными мордами львов, бесчисленное множество ящичков, ниш и секретов, - Кирилл прекрасно понимал знаменитого прусского короля. Одно удовольствие здесь работать...в мирное время, а не во время "русско-дипломатической войны".
   - Кирилл Владимирович, я узнал, что Вы предложили французским представителям весьма своеобразные условия. Мне кажется, что следовало бы сперва обговорить их с дипломатическим корпусом. Поспешные заявления могут повлечь за собою неожиданные и, мягко говоря, отрицательные последствия...- Милюков входил в раж.
   Многие думцы обвиняли лидера кадетов в чрезмерно длинных, выспренних и монотонных речах, многие, но не все, - понимали, что для Павла Николаевича трибуна и кафедра одно и то же. Так что нужно было просто вспомнить, как в молодости пережидали скучные лекции, - и вуаля, всё замечательно!
   - Павел Николаевич, я с Вами согласен, но лишь отчасти. Окончательный вариант предложений мы с Вами согласуем, а вот то, что слышали французы - это...начало торгов, не более того.
   Кирилл постарался придать своему голосу будничный тон. Но, к сожалению, сработало не очень: Милюков и не думал успокаиваться.
   - Начало торгов вышло неудачным, смею Вас заверить, - мрачно произнёс Милюков. - Теперь французы могут договориться с Центральными державами за наш счёт, да они уже начали! Константинополь, столь желанный, может быть утерян: сколько шуму наделал приказ Колчака! Сколько шуму!
   Милюков "болел" Стамбулом, грезил присоединением Рима Второго к Риму Третьему - а тут все планы оказались под угрозой срыва.
   - И если...
   Сизов понял, что пора вскрыть карты.
   - А если? - Кирилл подался вперёд, улыбаясь. - А если мы предложим французам присоединиться к Валютному проекту Витте?
   Наверное, что-то этакое, инфернальное, промелькнуло в глазах и голосе регента - Милюков разом переменился. Он настороженно спросил:
   - Какой именно проект? - Павел Николаевич не сумел сдержать профессионального интереса историка, в этот раз взявшего верх над политиком.
   - Валютный проект Витте - самое мощное оружие, которое когда-либо попадало в наши руки...
   Благодаря усилиям Сергея Юльевича Витте в тысяча девятьсот девятом году наши первые массовые организованные туристические группы, отправляясь во Францию, могли не разменивать царские рубли на франки - их и так охотно брали даже в мелких лавках, по курсу в несколько раз выше официального биржевого. На фоне таких успехов и нескольких мирных конференций, и инициатором которых была наша страна, Витте решил создать совершенное оружие против большой войны - международную валютную систему. Торговать было намного эффективней, нежели воевать, да и единая валюта стала бы весьма серьёзным доводом в руках хранителей мира. Николай поддержал эту идею - и тогда начались переговоры с Ротшильдами в Англии и Франции и с Морганом в США. Официально переговоры велись с целью займа, но в этом деле значительного успеха добиться не удалось. Зато очень даже неплохо вышло с частью неофициальной, "подводной" - Морган согласился создать валютную систему на основе царского золотого запаса. К переговорам подключились Ротшильды и Мендельсоны, в США уже была отправлена значительная часть будущего резерва - от двадцати до десяти пароходов со слитками...Но Витте впал в немилость, был удалён от дел, началась война. О золоте позабыли до сорок третьего года, когда Рузвельт и Сталин практически пришли к соглашению о создании международной валюты, но смерть американского президента снова похоронила грандиозные планы...
   - К сожалению, я не силён в финансовых вопросах...
   Милюков наконец-то прервал молчание, затянувшееся на долгие минуты. Выглядел Павел Николаевич несколько ошарашено: он ничего не знал об этом. Ещё бы, сам Витте в своих мемуарах ни слова не обронил о задумке, настолько важным казалось ему сохранение в тайне столь грандиозного предприятия. Однако - перспективы, перспективы-то!!! Грандиозные перспективы!!! Шанс войти в историю, да как войти - под гром аплодисментов, увенчанным лавровым венком, триумфально прорваться к скрижалям...
   - Но...- Кирилл "подтолкнул" Милюкова.
   -Но, - министр иностранных дел наконец-то поднял глаза на регента. - Но я думаю, что это настоящее, грандиозное дело для истинного патриота России...Только...Что Вы намерены предпринять?
   - Отчего же - предпринять? Я уже предпринял! - широко улыбнулся Кирилл. - Наши финансовые агенты во Франции ведут переговоры с местными банкирами, до поры до времени храня всё в тайне. Представители американского капитала уже оповещены о нашем намерении вернуться к плану Витте, не зря же русское золото лежит в их банках!
   - Да...- Милюков снова опустил взгляд, снял пенсне и потёр переносицу.
   Вновь наступило молчание.
   - Что ж, - наконец изрёк Павел Николаевич. - Пора браться за работу. Нужно ли мне переговорить с французскими и американскими представителями?
   - Пока что не стоит. Однако будьте готовы собрать - конфиденциально - наших республиканских друзей. Думаю, вот-вот должны придти известия о переговорах с Ротшильдами и Морганом...И вот тогда!
   Кирилл выжидающе потёр руки...
   - Итак, господа, я думаю, пора открыть скромное наше совещание, - Кирилл поднялся, окидывая взглядом банкиров и дипломатов из Франции и Соединённых Штатов. Как же они были похожи и не похожи одновременно. Самые разные лица, худые и полные, добродушные и хищные, - и одно и то же выражение глаз. Можно было даже при определённой сноровке и известной доле воображения увидеть, что именно мелькает во взгляде "совещающихся": листы с цифрами прихода-расхода. Причём они, цифры, складывались в высшей мере приятные для господ банкиров, министров и дипломатов суммы! Вот она, волшебная силы трёхсотпроцентной прибыли!
   - Вы прекрасно знаете, какие вопросы нам придётся обсудить, собственно, ничего нового, чего-либо, чего не сказали мои...финансовые представители, я вряд ли скажу. Но мне хотелось бы узнать ваше окончательное слово по вопросу о международной валюте и международном валютном объединении, - Кирилл улыбнулся, не слишком широко, ровно настолько, чтобы собравшиеся поняли: регент надеется на успешный исход дела.
   Ещё бы не надеяться - ведь все предыдущие дни Сизов-Романов потратил на общение с каждым из собравшихся по отдельности. Теперь же требовалось лишь сложить воли и голоса воротил финансов и политики в одно целое.
   - Строго говоря, сомнения возникают лишь по двум вопросам.
   Быка за рога взял представитель Моргана, его правая рука, славившийся бульдожьей хваткой. Ричард Портер. Мимолётного взгляда на него хватило, чтобы понять: в пасть такому лучше не попадаться, проглотит и не заметит.
   - На валюте какого государства будет основываться система - и хватит ли у России золота для обеспечения её стабильности? Война дорога обошлась империи, очень дорого, - Портер говорил, а в глазах у него пробегали цифры, точь-в-точь как на биржевых котировках. - Только моим соотечественникам Россия заплатила весьма значительную сумму...
   - Значительная часть этой значительной суммы, - Кирилл воспользовался тавтологией для пущего эффекта, - к сожалению, не была использована как надо. Многие заказы так и не исполнены. Так что Россия имеет полное право вернуть эти деньги.
   - Пусть так, - на лице Портера не дрогнул ни единый мускул: он уже начинал торговаться. - Однако же империя должна деньги и французскому правительству, и французским банкирам, и французским вкладчикам...
   - И это действительно так, - слово взял один из младших французских Ротшильдов (и у него вовсю скакали котировки в глазах). - Облигации, займы, заказы...Потянет ли Россия всё это? Не выйдет ли так, что её золотой запас окажется мыльным пузырём?
   - Вы прекрасно знаете, что золотой запас России находится в тройке крупнейших в мире, так что в стабильности будущей системы вы можете не сомневаться. К тому же большая часть необходимого золота уже находится в Америке, думаю, Портер, Вы это подтвердите.
   - Вы правы, мистер Кирилл, - переводчик Ричарда передал фразу дословно. - Вы правы...И всё-таки... дело лишь кажется кусочком пирога. Нас ожидают большие сложности. Мистеру Моргану и его партнёрам требуются гарантии.
   - Того же ждёт дом Ротшильдов, - посмотрев на министра финансов, отпрыск знаменитого рода добавил. - И, конечно же, правительство Франции. Мы не можем быть удовлетворены одними лишь обещаниями.
   Кирилл невероятно устал, но всё же удержался от того, чтобы не вспылить. Хотя, признаться, далось ему это с невероятным трудом: он нарвался на крепких орешков, которые были похитрей, настойчивей и самоуверенней доброй половины дипкорпуса Антанты и Центральных держав! Сизов, конечно, ожидал что-либо такое, но ему так не хотелось выкладывать все козыри...Что же оставалось? Затянуть переговоры? Или же надавить на финансистов через их правительства? Может быть, это сработает во Франции, но никак не в Штатах, эти дикие капиталисты скорее сами надавят на Вильсона...Что бы такое предпринять? Туманные образы закрутились в голове Кирилла, складываясь в полотно, не прорисованное, но удивительно цельное. Регент едва удержался, чтобы не расплыться в улыбке: он нашёл выход...Только бы сработало!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   О данном проекте в России стало известно благодаря многолетним трудам замечательного историка, публициста и телеведущего Владлена Сироткина, слишком рано покинувшего наш мир. Промежуточным итогом его изысканий можно назвать книгу "Золото Колчака", в последний раз издававшуюся в 2010 году изд-вами "Эксмо" и "Алгоритм". Рассказ Кирилла Сизова практически полностью основан на фактах, приведённых в упомянутой книге.
   Такого успеха наша валюта (в самом деле - свободно конвертируемая) никогда больше не имела: поспособствовали революции и "великолепная" финансовая политика.
   Один из них затонул, что, как ни странно, только спасло план Витте от забвения - начало поисков корабля послужило и началом разматывания "золотого" узла.
   А. Рафаилович - в Париже, М.Рутковский - в Нью-Йорке. Оба были выдвинуты С.Ю. Витте на столь важные посты из среды биржевых спекулянтов. Министр более полагался на деловую хватку и личные заслуги, нежели на чин и происхождение.
   Портер не преувеличивал - преуменьшал: около двадцати миллиардов золотых рублей (по тогдашним ценам) осталось в американских карманах. Это были деньги, предназначенные на покупку вооружения и т.д., однако заказы были выполнены не более чем наполовину. За невыполненные заказы деньги возвращены не были.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

10

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"