Зима совершенно перестала быть сибирской, и на улицах царила мерзкая слякоть, напоминавшая о себе хлюпаньем сапог, ботинок, валенок с галошами и прочими атрибутами человеческих конечноcтей. К тому же еще дул очень сильный ветер, буквально сшибающий с ног зазевавшихся прохожих. Прохожие валились в грязь, грязно выражались и спешили, грязные, дальше, вероятно, в еще большую грязь, которая ждала их впереди в виде домашних склок, дурацкой борьбе за кусок хлеба, место под солнцем и прочие прелести.
Остановка пестрела разнокалиберными одеждами всех цветов и фасонов. Я решил проехаться на автобусе, чтобы сэкономить время и добраться поскорее до Учительской. Однако автобус ехать явно не желал, более того, не было вообще никакого транспорта, что само по себе весьма необычно, ведь площадь Калинина - место оживленное и многолюдное и уж чего-чего, а транспортных аппаратов всегда хватает. Народ потихоньку стал рычать и звереть, что, видимо, и создало нездоровую психологическую атмосферу, которая вселилась в первый же подвернувшийся автобус. Автобус N27, который подполз, колыхаясь, к остановке, был самым обычным - обшарпанным, с разболтанной задней площадкой; сквозь прорехи в железе хорошо виднелась асфальтовая дорога. Но его грязно - желтый цвет довершил дело, и обычный городской муниципальный автобус оказался настоящей передвижной психушкой.
Я протиснулся сквозь толпу и оказался на передней площадке, которая постепенно заполнялась кокетливыми бабками и какими-то кривыми стариками. Они долго толкали друг друга локтями, словно набирая силу перед сражением, и свирепо сморкались в грязные платки двенадцатой свежести. Наконец двери с натугой закрылись, водитель косноязычно проорал в мегафон, который милостиво издал какие-то хриплые звуки и автобус начал свой тернистый путь.
Сначала пассажиры вели себя довольно спокойно. Бабки, как по команде, дружно уставились в окна, тогда как старики отчужденно и неприязненно рассматривали друг друга. Настроение нарушила кондуктор, которая завопила на весь салон, что, дескать, пора рассчитаться за проезд. Она стала искусно лавировать между пассажирами и вскоре скрылась на задней площадке. Должно быть, она была безумной изначально, иначе как объяснить тот факт, что все люди после соприкосновения с грязными руками кондукторши, сразу оказывались немного не в себе?
Безумие началось с передней площадки. Два старика у окна начали громко спорить:
- Рыбу надо ловить зимой, а не летом! - строго внушал высокий старик своему собеседнику у окна. - За лето она жиру нагуляет, куда как приятнее её тягать на мормышку...
- Ельцин, сволочь, во всем виноват, - яростно возражал ему оппонент. Страну развалил, пенсию не плотют, жрать неча!
- Котлетки -то надо жарить с морковочкой, - недалеко от меня две бабки делились кулинарными премудростями, - с морковочкой -то оне вкуснее будуть!
- А я еще в супик маслица кладу, - добавляла третья, тряся головой.
Слушать это было невыносимо, и я торопливо уселся на освободившееся место. Но не успел сесть, как услышал за спиной шумное дыхание и причитания "Летать! Летать! Летать!". Я торопливо обернулся: за мной сидел самый настоящий дебил. Его широко открытые глаза не имели никакого выражения, он раскачивался, пускал слюни, и время от времени снова начинал бубнить " Летать! Летать!". Рядом с ним сидела маленькая тощая женщина в темных синих очках, которая то и дело дергала дебила за руку, на что тот реагировал истерическим плачем. Видно, он действительно хотел улететь, но женщина не пускала, и он вынужден был оставаться на этой грешной земле в сумасшедшем автобусе. Поразмышляв над этим, я вскочил с теплого насиженного места и стал пробираться на заднюю площадку.
Но и там меня тоже настигло безумие. На этот раз в виде очень милой бабушки с внучком. Внучок молчал по причине положенного в рот собственного пальца, который он с упоением сосал. Зато бабуля была очень разговорчивой:
- Ничего, внучек, скоро вот в зоопарк приедем, на медведика пойдешь смотреть. Ты видел когда-нибудь медведика? Внучок не реагировал, занятый пальцем.
- Женщина, а зоопарк скоро будет? - обратилась бабуля к кондукторше. Та неподвижно сидела на своем кондукторском месте, уставившись в одну точку и перебирая руками билеты. На вопрос она не ответила.
- Мы же в зоопарк едем! Или это не тот автобус?
Но кондукторша неожиданно сорвалась с места и мигом оказалась на передней площадке, где тут же принялась визгливо орать на кого-то.
- Ничего, внучек, ничего, это плохая тетя, а мы и сами поймем, где нам выходить, правда ведь? Правда? Ведь мы медведика приехали смотреть!
Но внук неожиданно заплакал. И тут вдруг завопил весь автобус, потому что водитель резко затормозил, вследствие чего пассажиры уподобились килькам в томате, которых прессуют перед закаткой банки. Я решил поскорее выбираться из этого нездорового аппарата, и не дожидаясь своей остановки, выскочил на первой попавшейся...
На остановке мне сразу полегчало: дух безумия медленно испарялся из моего сознания, а на его место опять вернулась тоска от несибирской зимы.