В конце августа отгремела канонада открытия охоты на водоплавающую и болотную птицу. Охотников столько развелось, что эти "любители природы", "санитары леса", расположились с карабинами по всему лесному озеру.
Они ждали уток на перешейках, в проливах, ручьях. По островам ходили целыми группами, с двустволками наперевес, словно охранники этих сказочных уголков природы, но только уж больно их много. Это, что видно со стороны, случайному рыбаку, грибнику, ягоднику, а не известно, какое количество их на засадках в кустах, шалашах.
Озеро гремело от множества выстрелов, словно раскаты грома слышались в округе. Каждый "палил" из ружья, сколько хотел: по делу и без дела.
Самые крупные особи, на водоёмах, в наших угодьях: это доверчивые утки - кряковые. Они, обжигаемые свинцовой дробью, почти из каждого куста; с криком кружились на разных высотах, над родными для них пристанищах, и не находили себе убежища.
Жители сёл, расположенных по берегу озера, боялись выйти из своих избушек, даже, за водой. Старались не ходить в это время за грибами, ягодами в близлежащие леса и, конечно, по островам и лесному побережью.
А, год выдался урожайный на дары дикой природы в наших северных краях, особенно в приозёрных, лесных массивах из ельника и сосняка.
Я тоже очутился невольным заложником. Не стал испытывать судьбу, а очень хотелось походить с ружьём, в это время года по родным, милым сердцу, просторам.
Уже начался долгожданный перелёт. В это время приятно наблюдать, как утки после длительного перелёта кормится, отдыхают, разговаривают на утином языке, сидя на воде. Полюбоваться красотой родного приволья на исходе лета.
Погода для этого предрасполагала. А время пребывания в любимом крае у меня осталось не много.
Решил на прощание, ещё тёплым вечерком, на зорьке; посидеть у залива под елью или сосной, на корнях, покрытых пахучей "подушкой" из опавших иголок. Послушать в вечерней тишине приглушённое пение птиц, доносимое из глубины леса,
И вот, выстрелы утихли. Лишь иногда одиночное эхо доносилось из отдалённого леса.
Ночью и с утра шёл проливной дождь. Только во второй половине дня он немного утих, а затем совсем прекратился. Над озером повисла еле заметная дымка. Тёмные, свинцовые тучи низко плыли по небу.
. Отбыв в "заточении" почти две недели, решил провести вечернюю зорьку на лужах. Было ясно, что после такого отстрела, лётных уток на озёрном пространстве не осталось; лишь, только, подранки, забившись под кочки, густо обросшие осокой, ждали своей участи, да не подобранные убитые особи. Их без хорошей, натасканной собаки не возьмёшь. Я в этом году приехал в родные края, в силу сложившихся обстоятельств, без своего любимца.
Большая часть уток улетела на не большие озёрки, расположенные по близости; в болота с окнищами, поля. Оставалась надежда на перелётных, северных уток.
Лужами в наших краях называют небольшие водные поверхности, где вода всегда сохраняется, только в меньшем количестве даже тогда, когда озеро полностью мелеет; в связи с карстовым происхождением.
Они, подпитываемые подземными источниками, остаются в каждом заливе, протоке; только в разной численности и разных размеров.
Их топкие берега, до самого леса, обросли камышом, осокой, тростником. На средине, в летнее время, красуются белоснежная лилия и ярко-жёлтая кувшинка. А ближе к берегу, стелются по воде стебельки ряски (так называют её местные жители) с бледно-розовыми цветками и узенькими зелененькими листочкам.
Большое количество разнотравий, мелкой рыбы, улиток в иле прикармливают местных и перелётных уток. Они садятся на отдых, и подкормится именно в эти места и тогда, когда озеро полноводное: луж не видно
. И вот, после проливных дождей, к вечеру погода разгулялась. Ярко-красное солнце подходило к горизонту.
Я вышел на крылечко бревенчатой, лесной избушке, а отец остался на хозяйстве. Говорит, ноги болят, видно к перемене погоды
В воздухе чувствовался избыток влаги, но было сравнительно тепло. Прошагав, не полную версту до речки, а затем, столько же по её берегу, густо заросшему высокорослой травой, кустами ивы, черёмухи; подошёл к её истоку.
Старенькой, "брошенной", деревянной лодочкой переплыл на полуостров, с названием Каменник. Такое название дано, за наличие огромных валунов ледникового периода. Длиной он пол версты; от заливного луга в урочище Артюхново, до острова Зимник. На его двух не высоких буграх расположились лядины из вековых елей, сосен, перемешанные осинами, берёзами, и кустарниками. В дождливые лето и осень здесь растут грибы: серые, подосиновики, а осенью волнушки, гладушки и, даже, мокрые грузди. Но чаще всего, можно встретить белые грибы. Они целыми семейками красуются под деревьями, на пригорках, склонах берегов. Их собирать, даже смотреть - одно удовольствие.
А между этими лесными островками находятся две поляны. Некогда, была пахотная земля, где сеяли рожь, выращивали картофель, а теперь заросли, годами не кошеной травой, бурьяном и порослью. Как мне рассказывал отец. В тяжёлые годы, прошедшей войны, землю обрабатывали женщины, подростки и, даже, дети. Мужчины на фронте сражались с проклятым врагом,
Не вернувшийся с войны домой, мой дед Николай Карпович, в своих фронтовых письмах писал бабушке: - Вот, Верушка, (так её звали) разобьём ненавистных фашистов, вернусь домой. Вам будет легче, а Толеньки (моему отцу) куплю новые ботиночки, старые, видно совсем развалились. Письма его я сохранил,
На быках пахали, боронили, навоз на поля возили, сено с лугов. И на этих полосках, он с бабушкой работал. С трудом она запряжёт в бороны упрямых, непослушных рогатых животных: не предназначенных для этих дел. И погонят их на пахоту: она с одной стороны, а восьмилетний мальчонок, с другой стороны. Быки протянут эти средства обработки земли до берега, а потом от гнуса и жары неудержимо рванут; в лучшем случае в чащу леса, а то и в залив. Труженица не может их удержать. Бежит за ними, и кричат, рядом, случайно, оказавшемуся председателю, инвалиду войны: - Василий, помоги! А он ей отвечает: - Вера? загибай выше платье. Другой помощи он не придумал. Да и что мог сделать, человек без руки. А куда подымать сарафан, если она, уже, стоит по шею в холодной, весенней воде. И смех, и горе. А босоногий погонщик стоит на берегу с хворостинкой в руке, плачет и кричит: - Мама! Мама! не утони! Трудно доставался хлеб, в те годы, нашей стране.
Переплывая речку, я встретил односельчанина; друга отца, заядлого рыбака, деда Степана. Он, на ройках возвращался с рыбалки. Ройками, в нашем округе, называют рыбацкую посудину, применяемую, в основном, для ловли рыбы на озёрах, обыкновенной удочкой, или спиннингом. Они не скоростные, но устойчивые на воде. По ним можно свободно перемещаться без больших качаний и ветер, их не "гонит" по волнам, как лодку. Можно удить и без "якоря". Делают их, из двух равновеликих, без сучков, брёвен; длиной не менее трёх саженей. Выпиленных из стволов, довольно-таки, толстых осин. Корят, средину выдалбливают до определённой глубины, а потом обе ройчины между собой на концах жёстко скрепляют. И получается, вполне, подходящее плавучее средство пожилым людям для рыбацких дел. И, что самое главное - они долговечные.
Степан Алексеевич - человек не многословный, но рассудительный, приветливый, нужно сказать, и мастеровой. Сделал себе ройки на славу, и многим рыбакам соседних сёл такого же качества. На них они рыбачат десятки лет и не нарадуются.
Я с ним поздоровался и спросил его: - Как рыбалка, уважаемый сосед? Он, тоже поприветствовал меня и ответил: - Да неважно, Валерий. Вот просидел целое утро и день, а выудил десяток окуней, даже на уху не хватит. Да какая могла быть рыбалка, - продолжил он, обращаясь ко мне,- считай, две недели гремело на озере и на небе. Распугали всё живое, да и дожди такие шли. Вот всё утихнет и ещё больше потеплеет к вечеру: будет хороший клёв. С ним согласился, покачав головой.
- А ты, что на вечернюю зорьку плывёшь?
Я сказал: - Да, Степан Алексеевич.- И мой собеседник потихоньку поплыл, дальше, в сторону деревни, а я пошёл по полуострову к своей цели.
Солнце было уже на горизонте. Сделав несколько шагов по березняку, я остановился. Мне показалось: невдалеке от меня вспорхнул рябчик и сел на берёзу. Присмотрелся; но уже спустился не большой туман, было плохо видно. Вроде бы заметил его неподвижно примостившегося на большом суку. Так мне повидалось.
Рябчик, когда его вспугнешь с земли, сядет на дерево, голову и хвост расположит по одной линии, и замрёт. Его, в такой позе, трудно отличить от сучка. Я, долго не думая; по не опытности, не целясь, навскид: ввиду небольшого расстояния неожиданно нажал на курок. Небольшой дымок от выстрела заслала мне видимость. Подойдя к березе, на которой, как мне казалось, был рябчик; убитого и подранка под ней и вокруг её не нашёл, сколько не искал. Вместо его, под той же берёзой и под тем же большим суком, лежала на земле убитая утка. Я не мог понять. Как же это получилось? Стрелял в рябчика, а убил утку. Ведь утки на деревья не садятся. После, дома рассказал об этом отцу.
А он, с улыбкой, спокойно сказал: - Не удивляйся сынок, после такой "охоты", что прошла на нашем озере, мог найти не одну утку, а десяток. Рябчика ты просто перепутал с сучком, это бывало и со мной.
С мыслями обо всём случившемся дорогой на охоту, я по тропинке, что протянулась по средине полуострова, вышел на перешеек. На нём высоких деревьев нет, только трава и кустарник. Это удобное место для охоты. Здесь утки, летящие в залив отдыхать и жировать, уменьшают скорость, кружатся, снижаясь. В таком положении они легко, могут быть, обстреляны охотником с укрытия. Тем более, прикрываясь зарослями, он по поперечной тропинке может, не замечено перемещаться из одного залива в другой.
Но это место меня не привлекало. Я не это намечал в сегодняшний вечер. Да к тому же; здесь плохой обзор, густые заросли кустарника. Будет не видно заката на озере. Пологий, сырой берег не подходит для длительного пребывания, особенно вечером, когда выпадет роса; да и далеко находится от луж.
На противоположном же берегу залива просматривался, с детства знакомый мне, пригорок с развесистыми полувековыми соснами, елями. Захотелось встретить зорьку, именно, там
Я по склону берега, петляя между кустами и кочками, перешёл проток, соединяющий залив с лугом. А оставшаяся часть пути, была, более, трудная. Здесь кустарник сплошной стеной, вплотную подходит к воде, Берег же и весь, прилегающий лес, завален буреломом. Пройти по суше нельзя. Единственная возможность: идти по воде, обходя кусты. Проваливаясь по пояс в илистую жижу, которая при каждом шаге снимала с меня сапоги, подошёл к заветному лесу.
Осмотревшись, но, не успев, оправится от затянувшегося перехода, заметил: вдалеке, в заливе плывёт лодка. Я по берегу, на сколько мне, возможно, пошёл ей навстречу. Вскоре узнал; плывёт отец.
Спросил его: - Что случилось? Видно дома не сидится заядлому рыбаку и опытному охотнику?
Он ответил: - Не волнуйся сын, всё хорошо. В такой тёплый вечер не смог усидеть в избушке. Лучше побуду на дальних лужах; может и болячки пройдут.
Я с ним согласился, - сказал: - Хорошо. Попросил его, что бы на обратном пути меня забрал.
И он поплыл в залив " Грязнуха". Так назвали его жители деревни за топкие берега и илистое дно. Обойти этот водоём, без особых трудностей, можно в основном, по склону берега с вековыми елями, соснами, проседями осин, берёз. Хотя и здесь, всё же, придётся перейти несколько протоков и ручьёв.
Уже ниже, ближе к воде, не проходимой стеной растёт ивняк. По нему не возможно, не только свободно перемещаться, но даже пролезть через него, если такая необходимость возникнет.
На охоте всякое бывает!
А ещё ниже - кочки, сплошь залитые водой, топь, где можно в любой момент провалиться по пояс в холодную жижу. Это "удовольствие" не приятное, даже для охотника. Но зато есть возможность; при наличии хорошо обученной спаниели, какой была моя любимая собака Лива, поднять на крыло достаточное количество уток.
Залив протянулся на пол версты: от истока речки до топкого луга, связанного ручьями и протоками со многими окрестными болотами.
Перейти залив нельзя; даже, когда исчезает вода. Можешь не выбраться из илистого месива, а такие случаи были. Я на себе не раз испытал эту болотную бездну, когда пытался сэкономить время, в одиночку перейти его.
Только в одном месте на перешейке, где дно не сильно топкое, это можно сделать. Здесь проходила дорога, которая связывала заозёрные деревни с большаком, а теперь она стала ни кому не нужна, заросла мелколесьем и сплошь завалена буреломом.
Если утки находятся на лужах; к ним не замечено, на выстрел можно приблизиться, лишь по берегу лесного массива с названием Папоротник. С него видна водная гладь, как на ладони. Это моё любимое место на озере. На одной стороне, примыкающей к заливному лугу, растут в основном вечно шелестящие осины, Под ними в грибную пору можно набрать полное лукошко красноголовых подосиновиков. Другая же сторона представляет собой низину, покрытую не кошеным разнотравьем, высотой в грудь, порослью черёмухи, ольхи. Много завалов. В этих дебрях гнездятся не только утки кряковые, но и другие пернатые. В сухих местах можно встретить зайчика, прячется от своих врагов. В его центральной части растут берёза, осина вперемешку с кустами рябины, черёмухи. Только изредка просматриваются тёмные пятна не больших ёлочек. На опушке, среди зарослей березняка, виднеются солнечные полянки, на которых в разгар лета зреет ярко-красная земляника. При сборе грибов, здесь можно спугнуть разрозненный выводок рябчиков.
Под деревьями, на большей части этого уголка первозданной природы, растёт высокий светло-зелёный папоротник. В детстве, во время игр, мы прятались в листьях патриарха земных растений. А на самом его краешке лежит огромный камень, таки нам он казался в детстве - но он и действительно большой. И что интересно; в центре его имеется глубокое, абсолютно круглое отверстие. Кто его просверлил в лесу, вдалеке от селения, где лампочка накаливания, лишь недавно появилась. И как это было сделано, в те далёкие годы; остаётся загадкой.
Лужи по всему периметру густо обросли тростником, камышом, высокой осокой. Здесь уток можно поджидать, сидя на кочке, или в лодке.
Вот сюда и поплыл отец на вечернюю зорьку. Я же возвратился на своё любимое место. Расположился под развесистой елью, подстелив фуфайку на её корни, покрытые толстой подушкой из опавших, пахучих иголок, листьев; напротив двух луж, рядом с дорогой в урочище.
На минутку задумался. Вспомнились далёкие, счастливые, детские годы. Как мы босоногие удальцы, переплыв залив в не топком месте, бегали по его полям и вырубам, собирая в начале лета, землянику, потом малину и грибы.
Яркие воспоминания сохранились в моей памяти о земляничных и малиновых полянах на вырубах. В природе видно так заложено; первые три года, после вырубки векового леса, оголённые пригорки и пологие склоны, особенно те, что на солнечной стороне, как бы в компенсацию за утерянную красоту, всегда покрываются ковровыми зарослями земляники с крупными, ароматными, сочными, ярко-красными ягодами. Оказавшись наедине, среди этого сказочного создания с медовым запахом - дышишь всей грудью, и не можешь сделать ни шагу; стоишь как вкопанный, боишься наступить на эту первозданное создание. От красоты, от радости за природу её умение сохраняться, у тебя кружиться голова, перехватывает дыхание. Хочется петь, кричать: - Я счастлив, что живу на этой Земле.
А на четвёртый же год - это пространство зарастает густыми кустами малины. Лишь в отдельных местах просматриваются светло-фиолетовые цветки Иван-чая. В разгар лета, все выруба наполняются изумительно, приятным, малиновым запахом. Стоишь среди этой благодати, и думаешь - какая же богата наша родная природа, но она и ранима. Все ветки кустов повисли до земли от груза крупных (особенно в первый год) тёмно-красных, с фиолетовым оттенком, бугристых ягод. Кажется, только подстав лукошко под ветки, слегка колыхни их и можно у одного куста его наполнить.
Но меня в детстве учила бабушка собирать ягоды по другому методу.
Она говорила: -Ты, внучёк бери только самую крупную, спелую малинку. У тебя будет красиво в корзинке. Ищи её по нехоженым местам, не топтаным. Давала мне, всегда, большую корзинку.
Я ей говорил: - Бабушка она для меня велика. Все дети надо мной смеются, что я самый маленький, а лукошко беру самое большое.
Она отвечала: - А вдруг, ягод будет много, из такого не вывалятся.
Но, уже на восьмой год; эти места зарастают частой порослью берёзы, ольхи, рябины, а особенно густо разрастается осина. Это большая помеха для уставшего охотника.
Как писал И.С. Тургенев: - Охотник с рыжей, укладистой бородой медленно пробирался сквозь осинник. Я думаю - он был усталый.
И под их покровом появляются молодые, хвойные деревца. Им до зрелых великанов расти не менее полсотни лет. Вот так долго многострадальная природа залечивает раны. Каждый раз, сменяя удивительные красоты в своих сказочных владениях.
Мне рассказывал отец. Он с дедушкой, потомственным лесником, зимой заготавливали еловые и сосновые шишки. Сушили их, выколачивали семена. А весной на зимних вырубках, когда сойдёт снег, в не глубокие бороздки их сеяли. Закладывали будущие вековые лядины. Сейчас большая часть их давно спилена. Редко в наших лесах можно встретить тенистые островки, веющие прохладой и запахом хвои.
Но, я отвлёкся. Прости читатель.
Раздавшийся зов селезня, меня вывел из воспоминаний. Огненный солнечный шар уже медленно опускался за близлежащий лес. Немного потемнело, повеяло прохладой. Над заливом повисла белизна тумана. А алое зарево над озером ещё долго будет, светится, постепенно сужаясь. Я достал из-под себя фуфайку и одел её. Думаю, так будет лучше для меня.
Вот и появились первые "разведчики"; пара кряковых уток, снизившись над лужами, сделала круг, а затем улетела в сторону открытого озера.
Уже слышно, как селезень из залива зовёт к себе своих подруг. Через время вторят ему самки из другого водоема. А вскоре слышатся их совместные голоса; гоготание, кряканье, лопанье крыльями. Вот селезень снова запел на разных тональностях, приглашая к себе новых, серых красавец.
Сумерки немного сгустились. Стволы деревьев на противоположном берегу еле просматриваются. Несколько уток, не кружась над лужами, без шума сели на другой стороне залива. Видно местные, пуганные. Наступила успокаивающее затишье. По голубому небу поплыли бледно-розовые облака, озарённые последними лучами уходящего солнца.
Но вот эту тишину нарушил бекас. Он с резко повышающими, пронзительными звуками, похожие на вой ветра над овином во время дождя; пролетел над лужами и, сложив крылья, камнем упал на противоположном от меня берегу, за кусты ивняка. Тёмно-серая камышовая синичка, опускаясь по тростинке к воде, резко крутила головкой, видно ловила мошек. Держа мордочку над водой, рядом проплыла водяная крыса или ондатра. Я не распознал. Их трудно в воде различить, да ещё при такой видимости. Сумерки, всё более, надвигались. Но ещё видно, как с леса над заливом, в сторону полуострова пролетели сначала две небольшие тёмно-серые птички. За ними - более крупная из пернатых; дикий голуб или рябчик. По планирующему полёту, взмаху крыльев я думаю - это был рябчик. Вот в близлежащем лесу кто-то отрывисто укал, шипел. Может ночная птица филин, выходя на охоту, заявил обитателям леса о присутствие. А из отдалённого леса еле слышалось фырканье. Это видно медведь вечеря, расправляется с муравейником. Или лосю не понравилась росистая трава с запахом мышиного гнезда. А может дикий кабан, роясь в илистом побережье, нашёл себе не подходящее снадобье. Места пребывания косолапого хищника в лесных завалах, я часто встречал во время охоты. Кабанов много развелось в наших краях. С каждым годом число особей увеличивается. Это подтверждают многочисленные тропы в лесу из разновеликих следов и изрядно носом вспаханные берега озера. Их семейные посещения приусадебных участков стали бедствием для местных жителей. А вот поголовье лосей уменьшается с каждым годом из-за браконьерства.
Постепенно ветер утих: не слышно шелеста даже листьев осины. Замолк птичий говор. Кругом сильно потемнело. Деревья уже не просматриваются; все берега закрыла тёмная полоса. Только не заросшее зеркало водной глади, поблескивало при появлении луны, Низко над заливом повис белый туман. Выпала обильная холодная роса, предвещая солнечный день. Стало зябко, и я поднялся на ноги.
И вот в ночной тишине послышался не большой шум, похожий на отдалённый ветер. Он быстро усиливался и стал раздваиваться. Одна часть звука пошла на дальние лужи, другая на меня. Уже отчётливо слышался свист крыльев. На, еле просматриваемую, поверхность водоёма быстро надвигалась тень. Несколько десятков, измученных длительным перелётом, северных уток с кряканьем, гоготанием; без всякой осторожности стали падать на воду, продолжая на ней свой птичий разговор о трудном пути. Они мотались по водоёму, ныряли. Приподнявшись над водой, хлопали крыльями, как бы отряхивались после ныряния. Но это длилось не долго. Вскоре шум постепенно стал стихать. Наиболее проголодавшие путешественники опустили голову в илистую воду и искали себе еду. Другие же, с поднятой головой, озирали кругом, видно сторожили. Не прошло и получаса, птицы полностью успокоились. Большая часть, хорошо подкрепившись, дремала, засунув голову под крыло. Набирали силы к дальнему перелёту. Некоторые еле заметно плавали. Только строгие охранники гордо смотрели по сторонам, поворачивая голову, то вправо то влево.
Северная утка крупнее местной утки, шея длиннее и в оперении содержится больше пуха. Утром они улетят, а может, ещё раньше их спугнут зверь или охотник. Всё бывает в дальнем пути.
Что бы не нарушить сон отдыхающего перелёта, не потревожить пернатых, осторожно покинул укрытие и пошёл в темноте напрямую через кусты, завалы до тропинки. Вскоре услышал всплески вёсел и шуршание о камыши лодки. Это плыл ко мне отец. Он осторожно причалил к берегу не спеша, подошёл ко мне. По его виду, поведению, хотя было и темно, всё же понял; он в неплохом настроении, одухотворённый каким-то идеями и даже не много прибодрился.
Я спросил: - Что же не стрелял мой дорогой?
Он подошёл ещё ближе и ответил: - Я думаю, сынок, любой, уважающий себя охотник не позволит себе грубо нарушить законы природы, зверем ворваться в утиную жизнь. Побыв среди множества обессиленных, голодных, перелётных птиц; многое понял заново. Какая богатая наша природа, но она и не защищена. Стало немного грустно на душе, - тихим голосом произнёс он эти слова. И продолжил, обращаясь ко мне:-
Старался не потревожить сон моих путников. Цепляясь за камыши, осоку потихоньку без вёсел отплыл в залив.
- Вот так, сынок! А ты, чего не стрелял?
Таков был его ответ.
С ним нельзя было, не согласится.
Я ему, улыбаясь, сказал: - Я знал, что так поступите. Вы у нас дитя природы и порядочный человек.
Вот и закончилась моя долгожданная, вечерняя встреча с любимым краем. Было уже поздно. Мы сели в посудину и не спеша, поплыли к родному пристанищу.