Туман... Всё вокруг было окутано им. Прошлое умерло, будущее никогда не наступит, а настоящее - это вечная пытка. Мечты о забвении? Какая глупость! Покоя не существует, есть только боль, непрерывная агония. А ещё ненависть, жажда мести и отвращение. Отвращение к самому себе. Это самое сильное чувство.
И он не один такой. Их здесь много в этом лишённом красок мире. Хотя им ещё повезло: другие и вовсе остались на Прайме.
А это куда больнее.
Он, правда, появился здесь раньше других. Но что это меняет? Ровным счётом ничего. Ему всё равно не выбраться. Время остановилось. Надежда умерла.
Но что это? Свет? И голоса... Они зовут его!
Мужчина и женщина появились из бесцветной туманной завесы. Он был весь в чёрном, маска полностью скрывала его лицо. Были видны лишь золотистые глаза. От этой тёмной фигуры исходила аура власти, величия и какой-то странной решимости. Она же была другой. В ней было понимание, сожаление и что-то ещё, что-то непонятное, едва уловимое... Эти двое казались полными противоположностями друг друга, и в то же время неведомая сила объединяла их.
- Иди за нами, - послышался спокойный, тихий голос.
И он пошёл. А потом его накрыла темнота...
Ксардари с любопытством разглядывала незнакомца. Несколько дней назад из долгого путешествия вернулся её брат Кадреш вместе с Джинафе Деспана. Они и доставили в город этого неизвестного больного эльфа. Он так и не пришёл в себя и только изредка бормотал что-то невразумительное.
В Риловене Ксардари побаивались. Отчасти из-за того, что она приходилась родной сестрой главного священника Ваэрауна, одно это уже являло уважение, а значит и страх. Но была и ещё одна причина. Ксардари избрала для себя крайне необычный жизненный путь, требовавший огромной силы воли и осторожности. Она была чернокнижницей, магом, использующим энергию Нижних Миров. Мало кто решался посвятить себя изучению, а также использованию демонов и дьяволов, да и немногие обладали даром, позволяющим владеть искусством чернокнижников. У Ксардари же была и храбрость, и талант, и возможности. Но была одна проблема, с которой даже она ничего не могла поделать.
В Риловене оставалось ещё множество жриц Лолс, бывших матерей домов, лишённых власти и могущества. Переворот, устроенный магами и тайными агентами Лорда в Маске прошёл практически бескровно. Правда, в самых влиятельных домах произошли ужасающие битвы. Ходили слухи, что повстанцам пришлось биться насмерть с существами из других планов.
Ксардари также приняла участие в восстании. Она выступила на стороне старшего брата, за что её ненавидели матроны чуть ли не всех домов. Впрочем, девушке было на это глубоко наплевать. Ей не хотелось становиться одной из безумных жриц Лолс. А эти карги теперь не смогут до неё добраться: Кадреш являлся одной из самых могущественных политических фигур в городе. Священницы, однако, не угомонились и в отместку стали распускать всякие сплетни о непослушной дочери дома, предательницы добропорядочной семьи Олонрае.
Внезапно тихий стон отвлёк Ксардари от воспоминаний. Незнакомец начал приходить в себя.
- Не надо... пожалуйста... - пробормотал он.
Ксардари вскочила с удобного мягкого кресла, выбежала в коридор и приказала стоящему у двери стражнику позвать кого-нибудь из жрецов. Затем она вернулась в комнату, подошла к больному дроу и присела на край кровати.
- Лежи спокойно. Тебе нельзя двигаться, - мягко произнесла она.
Эльф посмотрел на неё мутным, страдальческим взором. Ксардари почувствовала жалость к этому несчастному: бедняге, похоже, было плохо, и он явно не понимал, что происходит. Дроу долго смотрел на неё, будто пытаясь что-то вспомнить. Затем на его лице вдруг появилось выражение ужаса. Он попробовал встать, но сил держаться прямо у него не было - незнакомец упал на холодный пол.
- Простите, госпожа...
- Ты что, с ума сошёл? Я же сказала, тебе нужно лежать. Где танар"ри носят этих жрецов? - с досадой проговорила она, помогая ему подняться.
Чернокнижница с беспокойством взглянула на эльфа. Белоснежные волосы взъерошены, щёки впали, на тонкие красивые черты лица легла тень боли и страха. Красные глаза в полумраке комнаты горели огненным тревожным пламенем рубинов.
"Явно не из простых", - подумала Ксардари. Незнакомец, видно, когда-то был воином-аристократом: он выглядел одновременно и изящным, и выносливым.
- Как тебя зовут? - спросила его чернокнижница. Её ярко-оранжевые, демонические глаза буравили дроу насквозь. Он поморщился, будто что-то вспоминая.
- Дайнин... Дайнин До"Урден.
- Из благородных?
- Раньше да... сейчас уже нет. Наверное... Я не помню... А где...
- Ты в Риловене, в особняке моей семьи. Я Ксардари Олонрае, - перебила она. Этот Дайнин становился всё интереснее.
- Риловен? - удивился её собеседник. - Я из Мензоберранзана.
За дверью послышались шаги. Послышался скрип, и в комнату вошёл высокий тёмный эльф, одетый во всё чёрное.
- Наконец-то. Где тебя носило? - обратилась к нему Ксардари.
- Ну мне же надо было отдохнуть, - упрекнул её тот. Он подошёл к Дайнину и произнёс:
- Добро пожаловать в Риловен. Моё имя Кадреш Олонрае, я глава этого дома и главный священник Ваэрауна в городе.
- Священник кого? - недоумённо спросил Дайнин.
- Что ты к нему пристал со своими приветствиями? Он ещё в себя толком не пришёл. Лучше бы помог, а не хвастался, - укорила Ксардари клерика.
- Я не хвастаюсь, а констатирую факты, - с гордым видом парировал тот и обратился к своему гостю: - Сейчас станет полегче.
Кадреш положил обе руки на лоб Дайнина и быстро проговорил заклинание ясности мышления. Воин почувствовал, как головная боль постепенно стихает, а плотные завесы тумана, окутавшие его, исчезают. Рассудок прояснился, но вместе с тем пришло и понимание.
- Я был мёртв! Я был хуже, чем мёртв! - выражение неподдельного ужаса было на его лице, голос сорвался на крик.
Кадреш понимающе улыбнулся:
- Быстро соображаешь. Далеко пойдёшь.
Дайнин ошалело взглянул на него, затем перевёл взгляд на свои ноги.
- Я же... я же...
- Был драйдером. Мёртвым драйдером, - закончил за него священник. - Но это уже в прошлом.
- Мой брат со своими друзьями вернул тебя к жизни, - пояснила Ксардари.
- Ну, друзьями там были далеко не всё, - протянул Кадреш, - но это не имеет значения. Сейчас не имеет.
- Я не понимаю. Что произошло? Кто вы?
- На который из вопросов мне отвечать? - поинтересовался патрон у Ксардари.
- Выбирай на свой вкус, - ухмыльнулась та.
- Ладно, - вздохнул Кадреш. - Как я уже говорил, моё имя Кадреш Олонрае, это моя младшая сестра Ксардари, одна из лучших преподавателей Сорсера по чёрной магии. Между прочим, злить её не советую, она вспыльчивая девочка.
Глаза Ксардари злобно сверкнули. Кадреш поймал этот взгляд и хитро улыбнулся. Затем он продолжил:
- Сейчас ты находишься в свободном городе Риловен на западе Андердарка. Здесь не нужно кланяться перед Лолс и её служителями: мы, последователи Ваэрауна, повелителя ночи, свергли матриархат. Городом управляет Совет Мастеров, куда вхожу и я.
- Городом управляет Мэлавон, - ехидно заметила Ксардари.
- Мэлавон управляет Советом, - поправил её жрец и пояснил: - Мэлавон Деспана - архимаг Сорсера и патрон первого дома Деспана.
- Здесь что, дома управляются мужчинами? - удивился Дайнин.
- Вообще-то, у нас равенство полов. Но предпочтение отдаётся мужчинам.
Ксардари закатила глаза, презрительно фыркнув.
- Это, однако, не мешает женщинам активно участвовать в общественной жизни, - добавил Кадреш, недовольно глядя на сестру.
- Мне кажется, для первого раза информации более чем достаточно, - спокойно произнесла чернокнижница. - Тебе нужен отдых, Дайнин До"Урден.
- Согласен. Процесс восстановления долог и труден. Тебе нужно побыть одному. Потом мы с тобой поговорим о твоём новом положении.
При этих словах Кадреш направился к выходу, поманив за собой сестру. Оба бесшумно выскользнули из комнаты, оставив растерянного Дайнина наедине со своими мыслями.
Дорко и Ругнар обходили длинные колонны воинов-дуэргаров. Необходимо было проверить боевую подготовку солдат, поэтому Ругнар и устроил этот небольшой парад.
"Ты действительно думаешь, что это хорошая идея?" - раздался голос в голове военачальника серых дворфов.
Ругнар резко развернулся и строго взглянул на сына.
- Мои приказы не обсуждаются, - сухо промолвил он.
"Твои - да, но их..."
- Хватит!
Солдаты испуганно смотрели на своего предводителя, не понимая, с кем он разговаривает. Ругнар взял себя в руки и уже спокойно сказал:
- Все свободны.
Дуэргары поспешили разойтись. Дорко же продолжал стоять на месте и уходить явно не собирался. Подождав, пока все остальные не ушли, он вновь обратился к отцу, но уже вслух:
- В последнее время ты сильно изменился, отец. Где твоя прежняя проницательность? Неужели ты не видишь, что тебя обманывают?
- Это тебе всюду мерещатся заговоры, не мне.
- Я не могу понять их мотивов.
- Этого и не требуется. Цель у нас одна, а их мотивы меня не волнуют.
- Мы рискуем слишком многим. Они - практически ничем, - не соглашался псионик.
Ругнар внезапно разозлился:
- Кто здесь командир? Я или ты?
- Ты, отец, - смиренно сказал Дорко.
- Вот и не забывай об этом. Здесь я для тебя в первую очередь начальник, а уже потом отец.
- Я помню. Но для блага нашего народа я обязан знать...
- Для нашего народа было бы лучше, если бы ты не лез не в свои дела.
- Твоя жажда мести ослепляет тебя. Из-за одного проклятого эльфа ты рискуешь тысячами воинов! - храбро возразил Дорко.
Ругнар какое-то время молчал. Затее он медленно проговорил:
- Мной руководит не жажда мести. Риловен должен быть уничтожен. Подумай о его сокровищах, сын. Подумай о храбрых воинах, павших в бою с этими мерзкими дроу.
- Я...
- Не перебивай. Мы почти ничем не рискуем. Адепты Киарансали ослабят город изнутри, а иллитиды займутся устранением верхушки. Нам останется только добить выживших.
Дорко молчал. В его холодных чёрных глазах всё ещё отражалось недоверие и тревога.
- Если ты так уверен... - начал было он, но почему-то замолчал.
- Уверен, - без сомнения подтвердил Ругнар.
Образы быстро мелькали перед глазами, сменяя друг друга. Трудно было сосредоточиться на чём-либо одном: казалось, что это были чужие поступки, чужая жизнь... Дайнин тяжело вздохнул и провёл рукой по волосам. Всё, что раньше было просто и понятно, теперь стало чем-то далёким и неправильным.
Дайнин встал с кровати и подошёл к висевшему на стене зеркалу. Он пристально всматривался в своё отражение, словно пытаясь понять, он это или нет.
Сейчас он был лишь тенью самого себя прежнего. Щёки впали, волосы взъерошены. Даже тренированное годами и боями тело плохо слушалось его. И лишь глаза блистали ярким светом жизни. Пожалуй, слишком ярким.
Продолжая глядеть в зеркало, Дайнин попытался отогнать нахлынувшие воспоминания и задумался о своих нынешних проблемах.
"Кто эти странные дроу? И что им от меня нужно?"
У него мелькнула мысль о побеге, но он тут же отверг её. Куда ему бежать, не имея оружия и денег? К тому же, этот дом наверняка охранялся не хуже дворца Бэнров.
Внезапно Дайнина охватило странное, смутно знакомое чувство. Безумная, слепая ярость заполнила его разум, стремительно распространяясь по венам, словно яд убийцы. Перед глазами возникла красноватая пелена ненависти и злобы, она туманила взор и отравляла мысли. И она требовала. Требовала громко, отчётливо, она кричала.
Дайнин, едва стоявший на ногах, покачнулся, его била сильная дрожь. Взгляд случайно упал на его собственное отражение. Ещё более мощная волна ярости захлестнула всё существо дроу. Он, совершенно ни о чём не думая, вдруг одним ударом правой руки разбил гладкую поверхность зеркала, отражавшую самое ненавидимое им существо на свете - его самого.
В ту же минуту всё кончилось, и это страшное, жуткое чувство отпустило Дайнина, бесследно исчезнув. Дайнин шокировано посмотрел на свою окровавленную руку, из которой торчали некогда прозрачные, а теперь покрытые красным осколки стекла. Это было последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание.