Переезжали ночью с воскресенья на понедельник. Фантастическим образом удалось поймать машину - добродушные молодые люди разрешили разместить собак в салоне и даже багажнике - так что во втором часу после полуночи мы уже вовсю тряслись по ухабам деревенской центральной улицы.
--
Спасибо, ребята, вы очень нас вручили, - расплачиваясь с калымщиками, благодарил Роман.
Через 5 минут, когда огонек машины скрылся за поворотом, мы с любопытством оглядели наш новый дом. Новизна впечатлений затмила всякие мелкие неудобства, ощущение, что нам подвластно всё, переполняло и мешало уснуть.
Наутро выяснилось, что квадратный дворик идеально подходит для размещения питомника:
--
В том углу построим вольер для Руди и Рольфа, с теплыми будками, рядом - для Таси, она и без отопления прекрасно перезимует. А Префа и Тару осенью все равно продадим, объявления я уже подала, - по деловому распоряжалась Нина. В глазах ее при этом светилось столько счастья, что глядя на нее Рома не мог не улыбнуться:
--
Конечно, сегодня перевезем остальных, Серега поможет.
Молодые задорные доберманы Рольф и Руди уже вовсю осваивали новую
территорию, радостно кувыркаясь в деревенской травке.
Так и началась наша новая жизнь. Домик мы сняли у знакомого мужичка, договорившись о последующем выкупе. Дядя Вася предупредил, что в его огороде соседи посадили кой чего, чтоб мы не удивлялись, мол, будут приходить за урожаем:
--
Мой дом-то крайний, - приговаривал он при этом, - вас не потревожат, с проулочка забегать будут...
Начала я с приборки дома, выгребла липкую паутину и всякую ветошь, оставшуюся в наследство от нерадивого хозяина. В красном углу, вся в пыли и тенетах, висела старинная икона. "Надо бы и ее отмыть", - пронеслась мимолетная мысль, - "но не сейчас, вот закончу кухню...".
Пара дней пролетели незаметно. Каждое утро, отправляясь в город на работу, я слышала несущуюся вслед печальные завывания своих пятерых питомцев (еще двух доберманов и немецкую овчарку привез, как и обещал, Сергей), оставленных во дворе на привязи - коротеньких цепочечных поводках. Свободой перемещения в пределах забора, пользовалась только добродушная и совсем еще маленькая овчарка Тася. Мощных и активных доберманов оставлять без привязи никак было нельзя - неизбежно возникла бы потасовка.
В среду вечером Рольф выглядел странно. На голове у него, чуть повыше левого глаза, виднелся небольшой рубец:
--
И как ты умудрился повредить голову? - изумилась я.
--
Наверное, о столбик ударился, видишь тут острый край, - не очень уверенно пояснил мне Роман, всегда умеющий найти обоснование любому непонятному явлению.
Я согласилась, но появившееся внезапно беспокойство, больше не оставляло. Доделывая в тот вечер уборку, наконец-то сняла Богородицу, аккуратно протерла, но поставить назад решила чуть позже, после того, как перетрясет весь угол.
Ясным солнечным утром четверга мы разъехались по делам. А вечером я нашла Рому на квартире у его родителей, лежащего носом к стене, и не желающего подавать никакие признаки жизни.
--
Ромчик, поехали в Лудорвай, уже так поздно, а у нас еще собаки голодные..., - заискивающим тоном попросила я.
--
Ну, что может с твоими собаками сделаться за одни сутки... Ты вспомни, в профессиональных питомниках вообще пять раз в неделю кормят, и ничего. Хотя, если тебе приспичило, можешь ехать одна.
--
Я бы и поехала, только ночью одной очень страшно...Ну, пожалуйста, поехали вместе...
--
Я все сказал. И вообще, прекрати устраивать истерику, съездим утром и точка.
Ехать за город глубокой ночью одна так и не рискнула. Еле дождавшись первого автобуса, вприпрыжку побежала к своим чадам. Бурно-радостно-возмущенному приветствию не было конца. Видя, как мои песики с наслажденьем уминают сухой корм, я просила у них прощения, а сама чуть не плакала от умиления. Потом второпях переоделась и умчалась на работу, даже не вспомнив про икону...
В пятницу в нашем клубе собаководства был праздник, очередной день рождения. Сергей, наш директор и большой друг, пообещал отвезти нас домой, но вечеринка неожиданно затянулась. Около десяти я вышла на улицу, охваченная необъяснимой тоской. От солнечного безмятежья не осталось и следа - ужасающие черные тучи растянулись по всему горизонту, где-то отдаленно бухало и сверкало. Вскоре зловещие молнии стали высвечивать притихший город, но дождь так и не собрался.
В образовавшийся разлом грозовых гигантов выплыла идеально ровная полная луна. При виде ее, тяжесть, еще с прошлого вечера давившая мне грудь, стала просто нестерпимой, и, в поисках выхода, выплеснулась крупными слезами.
Не понимая, что со мной происходит, я повернулась в сторону деревни, где меня так ждали ... "Срочно, срочно домой!" - стучало у меня в висках - "Быстрее, быстрее домой", - слышалось в усиливающихся раскатах грома... Беспричинная обреченность терзала сердце, заставляя плакать почти навзрыд...
Не находя себе места, я вернулась в помещение клуба:
--
Сережа, когда мы поедем?
--
Ну, Нин, не раньше чем через часик, я выпил немного, надо еще посидеть. А ты чего такая угрюмая? Бери тортик, только что разрезали.
Не желая никому портить праздник, я молча взяла торт и жевала его, не различая ни вкуса, ни запаха, не слыша ни музыки, ни смеха своих друзей. Роман изредка строго поглядывал на меня, мол, когда не надо - всегда такая веселая, а сейчас - с таким похоронным видом сидишь.
Наконец машина с урчанием понесла нас в нужном направлении. Зарницы все еще мелькали, но грохота уже почти не было. Самая короткая дорога в Лудорвай проходит по окраине Александровского кладбища, именно ее и выбрал Сергей. На одном из поворотов мой взгляд неожиданно выхватил освещенный призрачным лунным светом огромный деревянный крест. Ужас, пронзил все мое тело ледяным ознобом! Многократно усиленное беспокойство билось в голове отчетливым пульсом.
Около знакомых ворот были уже без двадцати двенадцать. Милана, Сережина жена и прекрасный специалист-кинолог, помахала на прощание рукой из окна "Нивы", и, улыбнувшись, произнесла: "Спокойной ночи, завтра ждем..." Сергей рванул с места, и машина лихо умчалась, рыча мотором на деревенскую грязь.
Рома подошел к калитке, вдруг замер, и, не решаясь отворить ее, с испугом посмотрел на меня:
--
Тебе не кажется, что как-то слишком тихо... не знаешь почему?.. - не дождавшись ответа, он нажал на ручку двери. Калитка подалась не сразу. С усилием толкнув ее, Роман потянул за привязанный к ручке поводок, и почти прокричав: "А потому что Преф мертв!", - приподнял за ошейник окоченевшее тело добермана... Выронив его, кинулся в глубину двора: "И Руди, и Тара тоже..." - неслись его слова, обходя мое сознание стороной. Я стояла оцепенев, пока не услышала: "Нина, быстрее сюда, Рольф дышит!!!". Все сразу ушло на второй план: раз дышит - значит жив, значит жив... Мы с трудом внесли уцелевшую собаку в дом ...Боясь, что со мной случится что-нибудь не поправимое, Рома выволок меня на улицу и, то тряся за плечи, то прижимая к себе, кричал мне прямо в лицо: "Плачь, кому говорю - плач немедленно!". Вырываясь от него, я всё стремилась к Рольфу, но потом поняла, что если не выпущу из себя хоть часть кошмара - просто взорвусь. С усилием заставила себя всхлипывать, после этого мы оба бросились в дом. Голова Рольфа, ставшая в три раза больше своих нормальных размеров, даже не повернулась в нашу сторону. Мы положили его на пол, ощупали все тело, и, в полном отупении сели рядом.
--
Это отравление, - первое, что смогла сказать я, медленно возвращаясь к реальности, - его всего раздуло... надо промыть желудок...У Миланы есть лекарства... Надо к Милане...Рома, надо ехать за Миланой!!!, - металась я по комнате, пытаясь сообразить, что взять с собой, и, не дожидаясь ответа, выскочила в темноту.
Каким чудом добралась до трассы, ведущей в город, не переломав на колдобинах ноги, не знаю. На половине дороги к посту ГАИ, зареванную и ополоумевшую, меня подобрал ГАЗик. Дежурный инспектор, выслушав мой сбивчивый рассказ, остановил первую легковую машину и обязал доставить меня куда пожелаю. Через полчаса я уже звонила в знакомую дверь. Милана и Сергей собрались молниеносно.
Уже в "Ниве", видя, что я никак не успокоюсь, Милана произнесла фразу, которая врезалась мне в память и до сих пор не оставляет в покое: "Прекрати, немедленно прекрати рыдать. Еще не хватало так из-за собак плакать!". Услышать такое от человека, более 20 лет своей жизни посвятившего немецким овчаркам и в тысячу раз больше любящего собак, нежели людей, было для меня полной неожиданностью, а потому, наверное, и помогло. Кое как о объяснив случившееся, я выдохлась.
По приезду, первым делом осмотрели Рольфа. Рома, отрешенно глядя в сторону, сказал, что уже семь раз были судороги, но массаж сердца помогал. Не успели переварить услышанное, как припадок не заставил себя ждать, Рома навалился на грудную клетку добермана руками и начал ритмично сдавливать ее. Через какое-то время, судороги отступили...
Как сквозь вату услышала я Сергея:
--
Ребята, да дайте же вы ему умереть спокойно, он уже не жилец...
Ответ был один: "Мы не можем. Он - последняя надежда... мы не можем..."
Поставив необходимые уколы, пообещав привезти ветеринара, руководители клуба уехали за помощью. Я, словно ведомая кем-то, нашла икону и вернула ее на место.
Рольфа било еще несколько раз, но уже не так сильно, сказывался димедрол и сердечные препараты. Я сидела рядом с ним и нашептывала как молитву: "Ты нам нужен, ты не можешь уйти просто так, ты еще поживешь..."
На следующий день Рольфа осматривал, испуская тяжкие вздохи, ветеринар:
- Это не отравление. Вашу собаку очень сильно избили. Повреждено абсолютно все, но разрывов органов нет, однако сотрясение мозга, опять же сердце, печень, почки, легкие - все в чрезвычайно плачевном состоянии... Даже и не знаю... Но надеяться надо, может быть это и поможет...
Первую неделю Рольфика поили бульоном из шприца и кололи круглосуточно, каждые два часа. Видя, что нам двоим не справиться, мои клубные друзья Алла и Алесей дежурили вместе с нами. А через две недели, измученная собака первый раз встала. Рольф прожил еще три года. И даже оставил после себя прекрасное потомство.
Убийц нашли. Следствие показало, что издевались над привязанными, и потому беззащитными собаками, при помощи штыковых лопат. Причину нападения никто объяснить толком не смог: "Ну, пили, ну, решили в огород сходить, а тут псины мешают... полезли через забор, одна меня укусила... Отомстили, чтоб неповадно было...А почему через забор, а не с проулка в огород зашли? Дак ведь обходить метра три надо было...да так и привычней...А когда стемнело, тогда, значит, и пошли...Да, часов десять было, как раз гроза шла...".
Посадили на 3 года одного (взял всю вину на себя, выгородив уже сидевшего раз брата и нашу, такую приветливую всегда, соседку). В день его освобождения, 29 октября 1999года, от отека легких тихой спокойной смертью ушел Рольф.