Ночью, большой город живёт своей, ни на что не похожей жизнью. В местах, где днём встречались ропотные, но безобидные бабушки с бидонами молока и набитыми всякой всячиной сумками; где мило смеясь, резвились дети и торопились по делам шумные прохожие, всем своим нутром погрязшие в мещанской действительности, часов с десяти вечера ездят дорогие лимузины, в которых сидят холёные мужички, обнимая шикарно обхоженных блондинок, чей взор, сквозь дымку тонированных стёкол, периодически скользит по витринам элитных магазинов; непринуждённо, забыв про время, гуляют туристы, поглядывая на светящиеся вывески модных клубов и дорогих круглосуточных магазинов. Вечные студенты прогуливаясь по набережной, останавливаются каждые сто метров, беззаботно вглядываясь в загадку потаённых глубин московского водоканала. С первыми сумерками, которые с виду скрываются за обилием городской иллюминации, появляются первые признаки ночной жизни, манящей разноцветными огнями, шумом ночных баров и кафетериев. На центральной улице, проспекте, особенно в центре города, ночью довольно спокойно: люди радуются жизни, тратят честно и нечестно заработанные деньги, влюбляются, расстаются и многое забывают... Забывают, что войдя во двор какого-либо дома, находящегося всего в ста метрах от этой красивой завораживающей жизни или, спустившись в подземный переход, они попадут абсолютно в другой мир...
Этот мир ничем не притягивает к себе. Он состоит из массы вымерших идей, неудавшихся жизней, пороков, страданий, жёлтых потолков, грязных подвалов и ржавых лестничных перил. С виду большинство не задевает эта жизнь и уж тем более не интересует, пока они не почувствуют её очень близко и не поймут, что столкновение с ней неизбежно, хотя знают: потерять в один день всё может каждый. Только ночью в большом городе происходят самые необыкновенные вещи. Кругом иллюзии, миражи, порой не осознаёшь, что есть действительность, что есть воображение, где правда, а где ложь. Говорят, что ночью возвращаются мёртвые души, чтобы предупредить и предостеречь от своих ошибок своих потомков...
Проходя по переулкам красивой жизни, глядя со стороны на экспонаты пределов человеческого счастья, с трудом попадаешь обратно в тёмный и страшный переулок жизни, который уже стал привычным как, жёлтая бумага утренней прессы, картошка на обед, и чай с бутербродом на завтрак. Ты поднимаешься по крутой лесенке на седьмой этаж, открываешь огромным ключом ржавый замок и погружаешься в свой мир мечтаний и грёз. Состояние доводит до безумия, до странных, бывает необъяснимых вещей, особенно, если ты один...
В одном таком доме, сводя концы с концами, жил рядовой студент третьего курса государственного университета. Всей своей сущностью против, он снимал квартиру, так как судьба по своей иронии обделила его местом в общежитие. Трудолюбивый, воспитанный в лучших традициях российской глубинки, бывшей Орловской губернии, он с гордостью принял свою участь и устроился сразу на две работы, чтобы хоть как-то покрыть необходимые расходы. Днём, находясь в должности продавца авторучек на ближайшем рынке, ночью, а вернее под утро, он работал дворником. Подотчётность трёх близлежащих к его дому дворов и двух парковых тропинок чуть поодаль его ничуть не утруждала, к тому же, относясь с опредёлённой антипатией к студенческим вечеринкам и лишним дорогим покупкам, он формировал себе достаточно неплохой бюджет и даже был этим доволен.
Сдав досрочно свою четвёртую сессию, он открыл для себя месяц свободного времени, за который он хотел подработать, в связи с чем взял три дополнительных двора и ещё одну парковую тропинку. Ночью он работал дворником, к семи утра шёл на рынок. Возвращался домой к пяти вечера, смотрел новости и ложился спать.
Он вполне гордился своей профессией, считая её общественно значимой и полностью востребованной. Рассуждая, он говорил, что дворники и продавцы ручек будут нужны всегда, так как всегда найдётся тот, кто зачет исписать, продаваемыми им ручками и маркерами, подотчётный ему подъезд, соответственно найдётся и тот, кто будет это убирать, тем самым реабилитируя себя и востребуя профессию.
Конечно, его любимым временем суток было утро, когда медленно подметая улицы, он смотрел на небо, мёртвые окна домов и чувствовал себя королём своей улицы, где всё происходило именно так, как он хотел видеть. Именной в это время он попадал в свой мир мечтаний и грёз...
В четверг, утром, как обычно, после уборки улицы, он направлялся на рынок. Его путь лежал через соседний двор, лежавший параллельно центральному проспекту. Проходя мимо него, он увидел движение: несколько зевак, столпившихся вокруг лавочки, находившейся под сенью дворовых деревьев. Обладая заурядным обывательским интересом, он подошёл ближе. Рядом с лавочкой тело, накрытое белой простынею, буквально, спустя минуту подъехало много машин, телевидение и скорая помощь. Место преступления оцепили, отогнав всех в сторону.
ТВ не спроста, - подумал он. Наверное, очередной заказ, о которых он частенько слышал в новостях. Белоснежная простыня с кровавыми подтёками в районе головы закрывала полностью лишь лицо и туловище, видны были ноги, на которых красовались дорогие лакированные ботинки. Рука, на запястье которой поблёскивал золотой браслет, была откинута в сторону, казалось, что её просто положили рядом. Студент постоял немного, посмотрел, оценил качество собрания и побрёл дальше, параллельно пиная банку от консервов, попавшуюся под ноги. Всё было ясно и обыкновенно, только что столь завидный и явно не бедный человек оказался в забытом богом районе.
Он добросовестно отстоял за прилавком, как положено, до пяти вечера, после чего пришёл домой, поел и лёг спать. Будильник исподтишка прозвенел в четыре часа, но Сергей уже пребывал в бодром рассудке. Собрав в единое целое оставшийся после сна дурман, определив контуры предметов, он вышел на балкон, закурил сигарету и поднял голову, ничего не пытаясь себе этим показать.
Ночью в большом городе небо видно плохо: звёзды не блестят той загадкой, которую в них видишь черной как сажа деревенской ночью. Здесь цивилизация, много искусственного и бесполезного шума, который также заглушает всю яркость и тишину. Где-то далеко, но кажется, что совсем близко ездят машины, мотор которых, стуча, доносится до перепонок ушей, скатывая в нервный комок всю ненависть к навязчивым звукам. Где-то слышны крики и весёлая музыка.
Вы никогда не пробовали прислушаться к темноте? Если нет, то попробуйте. Ночью включите лампу в комнате и прислушайтесь.... Сначала вам покажется, что тише и быть не может. Но как только вы выключите свет и прислушаетесь вновь, вы поймёте, что ошибались...
На улице как всегда было много бумажек, бутылок и листочков от самокруток. Ещё не расцвело и дворник мёл наобум, махая метлой в разные стороны - фонари, как всегда, не работали, улицу освещал лишь свет, падавший из окон подъезда. Кругом тишина.
Вдруг где-то вдалеке послышались тихие непримечательные стоны, поначалу показавшиеся подъездным сквозняком, постепенно они становились всё громче. Всхлип, который уже отчётливо отделился от звуков ночи, заставил обратить на себя пристальное внимание, испугавшегося не на шутку студента. С другого конца улицы, где стоял старый красивый дуб и висели детские качели, на него шатаясь двигалась фигура мужчины.
Спустя время Сергей стал различать не только фигуру, но и тёмную накидку в стиле восемнадцатого-девятнадцатого веков, бриджи и белые чулки. На накидке ярко вырисовывались пуговицы, которые, застёгиваясь, образовывали подобие рукава. На голове белый напудренный парик, наполовину скосившийся набок, оголил лысеющую шевелюру. На ногах красовались старинные ботинки с пряжками, которые студенту напомнили фильм про трёх мушкетёров. Мужчина был небольшого роста, в руке держал бутылку, и медленно направлялся в его сторону.
Его императорское Величество! Нам стыдно, граф! Неужели! Как вы могли! Мы вам доверяли! А я, что? Я обыкновенный человек, я чиновник, я могу, я просто... Извините... Прошу прощенья! - бормотал себе под нос прохожий, но как только стало заметно, что на улице ещё кто-то есть, он остановился:
--
Да, конечно, извините, мог бы и не спрашшшивать. - он плохо выговаривал шипящие звуки и, видно, комплексовал. - Я вот всю жжжизнь пытался кому-то сделать лучшшше. Не знаю, получилось что-нибудь из этого или нет - всхлипывая продолжал он. - Представляете, молодой человек, у меня дажжже есть множжжество наград и вы знаете от кого?
--
Не знаю, - скептически ответил студент.
--
От них... - сумасшедший медленно поднял к верху палец и, с видом серьёзного лица стал совершать вертикальные движения снизу вверх, затем сделав глубокий вздох, обмяк и заплакал. - Да... От них. Вы не верите? Хотите я вам покажжжу? Смотрите... - Он неуклюже полез во внутренний карман и бережно достал из него золотую табакерку, протянул её дворнику и сказал, - Читайте, молодой человек.
Сергей взял табакерку, покрутил её в руках. На тыльной стороне он нашел надпись в красивой узорчатой рамке Генералу Беркову за героический подвиг и на долгую память от Его Императорского Величества Александра Первого. 1812 год
--
Вы видите, как они меня любил, как я им был нужен, а сейчас... Кто я ...?
Забрав табакерку, он побрёл дальше. Больной какой-то, - подумал Серёжа - Его Императорское величество! Кому я нужен?! - Жрать меньше надо и будет всё в порядке.
Дима достал сигарету и закурил. Так он простоял несколько минут. Расцвет сегодня запоздал, наверное, из-за больших туч на небе, но, что бы то ни было, работа не требовала отлагательства. Не успел он докурить сигарету, как с той же стороны улицы опять послышались всхлипы и вздохи.
Затушив сигарету и весьма показательно вздохнув, Серёжа выпалил: Сегодня, что день страшного суда что ли?
--
Скорее всего да, - послышался знакомый голос. - Ночь сегодня прекрасная... Тишшшина... Даже умирать не хочется.
На свет вышел тот же мужчина, только теперь на нём был одет шикарный костюм в стиле классического модерна, на ногах пристроились лакированные ботинки, но в руках была та же бутылка. Респектабельность дополнял жёлтый, бросавшийся в глаза на фоне голубой рубашки, шёлковый галстук.
--
Мужчина вам, что не спится? Время пять часов утра. Ещё солнце не встало, - аккуратно заговорил Дима.
--
Мне? - глядя в одну точку, удивлённо спросил прохожий - Я, наверноё, теперь никогда не усну...
Откуда он взялся? Что он тут делает? - к Диме в голову лезли совершенно бредовые мысли, он думал, что этот человек ненормальный или минимум его кто-то разыгрывает, возможно даже его одногрупники.
--
Вам здесь не место, это опасный район. Вас могут ограбить. Здесь вчера нашли уже одно тело, - продолжал студент.
--
А мне ничего не надо, и жжжить я не хочу, - ухмыляясь ответил сумасшедший. - Я всё уже потерял. Хочешшшь денег? Зачем ты здесь работаешшшь? Ты помогаешь людям или подрабатываешшшь? Пойдём со мной, я тебе дам много денег, у тебя столько их никогда не было, - он достал пачку сотенных купюр и стал подкидывать её вверх, неуклюжа ловя в воздухе.
--
А почему вы думаете, что мне нужны ваши деньги - обиженно но с заинтересованно ответил Дима.
--
Потому что нужжжны - вытирая от слёз щеки ответил незнакомец. - Они вам всем нужны. Ведь ты для этого здесь работаешь? Я прав?
--
А вам, деньги не нужны?
--
Нет не нужжжны. Мне уже ничего не нужжжно, А жжжить хочется, молодой человек. Я столько добился на этой грешшшной земле, теперь я должжжен ходить здесь и осознавать, что я неудачник. Я подвёл свою фамилию, я упал в глазах своих детей. Вы знаете, кем были мои предки...? Вы знаете? - надеясь на положжжительный ответ, спросил мужчина.
--
Нет, откуда мне знать, - улыбнувшись ответил Дима.
--
Я вам покажжжу. - Он достал какую-то коробочку и протянул её собеседнику.
Дима взял эту коробочку и к его величайшему удивлению, он увидел ту самую табакерку, которую крутил в руках двадцать минут назад.
--
Вы знаете, я её где-то уже видел - ухмыляясь ответил студент.
--
Да? - удивлённо переспросил прохожий. Это фамильная табакерка. Он входил в ближжжайшшшее окружжжение самого Александра Первого. Мне её передал мой отец и сказал, чтобы я хранил её детей.
--
Что с вами случилось? - осторожно спросил Дима
--
Это не имеет значение. Просто у меня было всё, а теперь не осталось ничего, кроме этой табакерки и бутылки вина. Я лучшшше пойду и не буду вас большшше задержжживать. До свидания.
--
До свидания! Ложитесь спать, - задумчиво ответил студент.
Закончив с улицей, Серёжа пошёл на рынок. К пяти часам он уже порядочно устал и, возвращаясь домой решил, посидеть во дворе, по дороге купив Комсомолку и бутылку Очаковского. Глаза слипались, машинально пробегая по строчкам последних новостей, изредка спотыкаясь о заглавные буквы и сложные пунктуационные комбинации. Несостоятельность попытки воспринять хотя бы одну мысль, заставила руки закрыть газету, тем самым поставив его перед фактом обложки, на которой он прочитал следующее: Снова киллеры или самоубийство!. Обрадовавшись появившейся возможности восприятия фактов он стал внимательно читать статью: В Четверг, 18 числа было возбуждено уголовное дело по статье 159 УК РФ против начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями ФСБ РФ Беркова В.С. . Вечером того же дня он был найден убитым во дворе дома по улице Горбунова. В руке был найден пистолет Макарова. Возможно самоубийство. Ведётся следствие. Правоохранительными органами проверяется причастность Беркова В.С. к мафиозным структурам. Расследование под личный контроль взял Директор ФСБ РФ.
Оторопев, он отвёл глаза от газеты и долго не мог придти в себя. Объективность окружающего, ненадолго закинувшая его в сон, с треском возвратила в реальность, в которой он заметил, что сидит на той самой лавочке, где был найден странный труп. Бледность лица стала замета даже ему самому, мысли в голове запутались и заставили вспоминать. Незнакомцы, томившие его последние часы, окончательно сбили с ног, а фамилия Берков показалась уж слишком знакомой.
Шатаясь он встал с лавочки, сделал шаг, но тут же остановился, услышав под ногами гром чего-то страшного и ожидаемого. Серёжа осторожно посмотрел вниз и увидел на асфальте небольшую коробочку жёлтого цвета, подняв её, на тыльной стороне в красивой узорчатой рамке он прочитал Генералу Беркову за героический подвиг и на долгую память от Его Императорского Величества Александра Первого. 1812 год