Аннотация: Перевод нового рассказа Дж.М. Кутзее Ложь. Вот такой вот новогодний рассказец, про то, как сказать матери, что ей пора в дом престарелых. А вы думаете, вы-то никогда не станете беспомощными?
Дорогая Норма,
Я пишу из Сан-Хуана, из единственного отеля, который здесь есть. Я был у мамы сегодня днем-полчаса езды по извилистой дороге. Она очень плоха, как я и боялся, и даже хуже. Она не может ходить без своей палки, и даже с ней она ходит очень медленно. Она не может подниматься по лестнице после возвращения из больницы. Она спит на диване в гостиной. Она хотела было ее спустить вниз, но мужчины сказали, что кровать собирали на месте, поэтому, ее нельзя перенести, не разобрав сначала (Кажется у Пенелопы была такая кровать - Гомеровской Пенелопы?).
Ее книги и бумаги все наверху, для них внизу нет места. Она волнуется, говорит, что хочет снова сесть за стол, но не может.
Тут есть один человек, по имени Пабло, который помогает в саду. Я спросил, кто ходит за покупками. Она говорит, что живет на хлебе и сыре плюс то, что дает сад, и ей не нужно больше. Тем не менее, спросил я, может быть, пригласить женщину из деревни приходить готовить и убирать? Она и слушать не захотела - она не общается ни с кем в деревне. А как же Пабло? Спросил я - разве Пабло не из деревни? Пабло - под моей опекой, - сказала она. Пабло не место в деревне.
Пабло спит на кухне, как я понял. Он не совсем в себе или совсем не в себе, как ни скажи. Я думаю, что он идиот, простак.
Я не поднимал главную тему-хотел, но не набрался смелости. Я сделаю это завтра, когда увижу ее снова. Не могу сказать, что получится. Она была холодна со мной. И она догадывается, я думаю, зачем я пришел.
Спи сладко. Передай детям, что я их люблю.
Джон
- Мама, мы можем обсудить твои жилищные условия? Мы можем поговорить о будущем?
Его мать, сидевшая в плетенном старом кресле, без сомнения сделанном тем же плотником, что и непереносимая кровать, ни слова не сказала.
- Ты должна знать, что Хелен и я беспокоимся о тебе. Ты уже раз неудачно упала, и это только вопрос времени, прежде чем ты упадешь еще раз. Ты не становишься моложе и ты живешь одна в доме с крутыми лестницами в деревне, где ты не в самых лучших отношениях со своими соседями-честно говоря, это уже не кажется нормальной жизнью.
- Я живу не одна, - говорит его мать. - Пабло живет со мной. Я могу рассчитывать на Пабло.
- Согласен, Пабло живет с тобой. Но можешь ли ты рассчитывать на Пабло в чрезвычайной ситуации? Пабло помог тебе в прошлый раз? Если бы ты не смогла позвонить в больницу, где бы ты была сейчас?
Как только эти слова вылетели из его рта, он понял, что совершил ошибку.
- Где бы я была? - спросила мать. - Думаю, ты знаешь ответ, так зачем спрашиваешь меня? Под землей, кормила бы червей, думаю. Это я должна сказать?
- Мама, пожалуйста, будь благоразумна. Хелен все узнала, и нашла два места недалеко от того, где она живет, где о тебе хорошо бы заботились и где она и я думаем, ты будешь чувствовать себя как дома. Рассказать тебе о них?
- Два места. Ты имеешь в виду дома престарелых? Дома престарелых, где я буду чувствовать себя как дома?
- Мама, ты можешь называть их так, как хочешь, можешь насмехаться над Хелен и насмехаться надо мной, но это не меняет фактов - жизненных фактов. У тебя уже был один несчастный случай, от последствий которого ты страдаешь. Твое состояние не улучшится. Наоборот, скорее всего, будет только хуже. Ты подумала, каково это будет, быть прикованной к постели в этой богом забытой деревне, только с Пабло, помогающим тебе? Думала ли ты, каково это будет для Хелен и меня, знать, что ты нуждаешься в уходе, но быть не в состоянии позаботиться о тебе? Потому что мы не можем летать тысячи километров каждые выходные, не так ли?
- Я и не жду от вас этого.
- Ты не ждешь, но это то, что мы должны будем делать, это то, что делают, когда любят. Поэтому, пожалуйста, сделай мне одолжение и послушай спокойно, пока я предлагаю тебе альтернативу. Завтра или послезавтра, или на третий день, ты и я покинем это место и поедем в Ниццу, к Хелен. Прежде чем мы уедем, я помогу тебе собрать все, что важно для тебя, все, что ты хочешь держать при себе. Мы упакуем все в коробки и приготовим их к отправке после того, как ты переселишься. Из Ниццы Хелен и я свозим тебя в эти два дома, которые я упомянул, один в Антибе, другой недалеко от Грасса. Ты просто посмотришь на них, подумаешь, как тебе они. Мы не будем давить на тебя. Если тебе не понравится ни то, ни другое, ты останешься с Хелен, пока мы найдем что-то еще, у тебя куча времени. Мы просто хотим, чтобы ты была счастлива, счастлива и в безопасности, это наша цель. Мы хотим быть уверены, что что-то случится, кто-то будет рядом и о тебе позаботится. Я знаю, что тебе не нравятся эти заведения, мама. Мне тоже они не нравятся. И Хелен тоже. Но в нашей жизни наступает момент, когда мы должны идти на компромисс между тем, что мы в идеале хотим, и тем, что хорошо для нас, между независимостью, с одной стороны, и безопасностью, с другой. Здесь, в Испании, в этой деревне, в этом доме, ты не в безопасности, вообще. Я знаю, ты не согласна, но это жестокая реальность. Ты можешь заболеть, и никто не узнает об этом. Ты можешь снова упасть и лежать без сознания, или с сломанными конечностями. Ты можешь умереть.
Его мать машет рукой, отмахиваясь от этой возможности.
- Эти места, которые мы с Хелен предлагаем, не похожи на учреждения прежних времен. Они хорошо спроектированы, хорошо обслуживаются, хорошо устроены. Они дорогие, потому что они не жалеют денег в интересах своих клиентов. Платишь, а взамен получаешь первоклассную помощь. Если окажется, что расходы это проблема, Хелен и я с радостью внесем свой вклад. У тебя будут собственные небольшие апартаменты; в Грассе, можно даже завести небольшой сад. Ты сможешь ходить в ресторан или заказывать еду в апартаменты. В обоих местах есть тренажерный зал и бассейн, у них есть медперсонал, который всегда рядом, и физиотерапевты. Может быть, это и не рай, но для кого-то в твоем положении они лучший выход.
- В моем положении, - говорит его мать. - А какое такое, по-твоему у меня положение?
Он всплеснул руками в отчаянии.
- Ты хочешь, чтобы я это сказал? - сказал он. - Ты действительно хочешь, чтобы я сказал эти слова?
- Да. Просто для разнообразия, как упражнение, скажи мне правду.
- Правда в том, что ты старуха, нуждающаяся в уходе. Который человек, как Пабло, не может обеспечить.
Его мать качает головой.
- Не эту правду. Скажи мне правду, настоящую правду.
- Настоящую правду?
- Да, настоящую правду.
Дорогая Норма,
"Настоящая правда": вот чего требовала, или, возможно, о чем молила.
Она очень хорошо знает, что такое настоящая правда, как и я, поэтому не должно было быть трудно сказать эти слова. И я был достаточно зол, чтобы сделать это-зол на то, что прошел весь этот путь, чтобы выполнить долг, за который ты или Хелен, или я не получим никакой благодарности, не в этом мире.
Но не смог. Я не мог сказать ей в лицо, то, что могу сказать тебе сейчас в письме: настоящая правда в том, что ты умираешь. Настоящая правда в том, что ты одной ногой в могиле. Настоящая правда в том, что ты уже беспомощна, и завтра станешь еще беспомощнее, и так далее день за днем, до тех пор, пока не наступит день, когда ты не сможешь сделать вообще ничего. Настоящая правда в том, что ты не в том положении, чтобы вести переговоры. Настоящая правда в том, что ты не можешь сказать "нет".
Нельзя сказать "нет" ходу времени. Нельзя сказать "нет" смерти. Когда смерть говорит "идем", нужно смириться и идти. Поэтому это нужно принять. Научиться говорить "да". Когда я скажу, оставь дом, который ты устроила для себя в Испании, оставь все, к чему привыкла, езжай и живи в заведении, где медсестра из Гвадалупы разбудит тебя утром бокалом апельсинового сока и веселым приветствием (Quel beau jour* (какой прекрасный день), мадам Костелло!), не хмурься, не топчись. Скажи "да". Скажи, я согласна. Скажи, я тебе доверяю. Постарайся.
Дорогая Норма, наступит день, когда нам с тобой тоже нужно будет сказать правду, настоящую правду. Так давай договоримся? Давай пообещаем, что не будем лгать друг другу, что как бы трудно ни было сказать эти слова, мы их скажем - слова, от которых не станет легче, от которых станет хуже, а потом еще хуже, до тех пор, пока хуже уже быть не сможет?