Аннотация: Наталья Ивановна - полевая почтальонка. Разносит треуголки и похоронки людям годы Великой Отечественной Войны
Раннее утро. Падал снег. Воздух потрескивался от февральских морозов. Вся земля была белая. Снег хрустел под ногами. На обочине сугробы по пояс. Солнце только начало подниматься над верхушками деревьев, ещё не успев прогреть промёрзшую, запорошённую снегом, землю.
Наталья Ивановна работала почтальоном на местной почте. У неё не было родственников, и она сама была никому не нужна - потерянная, одинокая женщина лет сорока. После десяти лет совместной жизни её бросил муж. Детьми они так и не обзавелись. Сейчас, в военные годы, Наталья Ивановна разносила с поля боя похоронки и письма родственникам. Люди боялись её появления. Кто прятался в домах и запирался на засовы, кто крестился и божился, чтобы она достала из сумки треуголку. Женщина шла в деревню Берёзки. Кругом были пепелища. Пахло гарью. Мимо проходящие люди, изредка встречающиеся на пути, косили глаза и сплёвывали.
- "Почтальонка!" - В страхе шептались они.
Наталья Ивановна добралась до деревни к полудню. Не было слышно ни петухов, ни скота, ни звонкого смеха детей.
- "Немцы приходили". - Пронеслось у неё в голове.
Почтальонка подошла к обветшалому дому, в котором, казалось, никто не жил, и постучалась. Стук услышал старичок. Он сунул сухощавые ноги в валенки, поднялся с лавки, и медленно подошёл к двери.
- Кто там? - Осторожно спросил, он хриплым голосом, не открывая.
- Почта. - Ответила Наталья Ивановна, словно предугадывая опасения старичка. Он, немного помявшись, открыл.
- Вам письмо. От внука. - Сказала почтальонка и протянула треуголку. Дед с облегчением вздохнул.
- Прочитай, пожалуйста, милая. Я, чай, совсем видеть перестал. - Попросил старичок.
Наталья Ивановна развернула треуголку и зачитала вслух:
- "Дедушка, я пишу письмо, чтобы сказать, как сильно я скучаю. По тебе, по мамке. По Катьке из соседнего дома. Ты ещё сватал нас прошлым летом. Помнишь? И вот, за год с лишним, так изменилась моя жизнь... Я пишу, чтобы сказать, как сильно хочу увидеть свою деревню, пробежаться босиком по траве, подоить нашу Бурёнку. Помнишь, как мы с тобой и батькой выходили на покос по утрам? Вот бы и сейчас так... Я пишу, чтобы сказать, как хочу услышать стрекот кузнечиков и голосистых петухов на рассвете. Хочу снова видеть рассветы и закаты, глядеть на звёзды. Но, не так, как сейчас, а по-другому, как тогда... А помнишь, дед, как ты мне рассказывал разные истории по вечерам, когда маменька возилась у печки? А что она нам на стол подавала! Блины, пироги, молоко парное... Сейчас таким не разбавишься... Я очень хочу вернуться домой, к вам. Верь в победу, дед! И пускай маменька верит! Мы победим!"
Наталья Ивановна дочитала, и старичок прослезился.
- Сына маво фашисты проклятые расстреляли. Маменька его с голодухи померла давеча. Одни мы с ним остались. - Рассказал дед.
К почтальонке, тем временем, подходили оставшиеся в деревне люди: и дети и взрослые. Те, кто получали треуголки - расцеловывали Наталью Ивановну и благодарили, а те, кто получали похоронки - проклинали.
К ней подбежала девчушка Манька. С блеском в глазах, она спросила:
- Ванька жив?
Почтальонка порылась в сумке и достала треуголку.
Девушка вздохнула, и с облегчением прижала послание к сердцу.
- Жив! Жив, здоровёхонек! Ну, и, слава Богу!
К Наталье Ивановне подошла пожилая женщина - мать Ваньки. Почтальонка достала похоронку. Уголки губ матери опустились, взгляд угас. Она прочла:
- "Ваш сын пал смертью храбрых, защищая родину".
Манька не верила своим ушам. Она развернула треуголку и прочла:
- "Родная моя, быть может, это последнее моё к тебе послание. Я до последнего надеялся, что мы удержим оборону. Меня сильно ранили. Я чувствую, что не переживу эту ночь. Знай, что я очень сильно люблю тебя, и буду любить вечно. Пускай нас не разлучит сама смерть! Моё сердце навсегда принадлежит тебе одной. Поцелуй от меня маменьку. Мои любимые..."
По щекам Маньки побежали слёзы. Она обняла старушку-мать. Для той уже был утрачен смысл жизни. И, возможно, придя в дом, она ляжет и тихо умрёт. Никто не знает...
Старичок на мгновение порадовался, что его внук жив, но тут же застыдился за свои мысли.
Наталья Ивановна тихо покинула деревню. Метель разбушевалась. Женщина прикрылась капюшоном, как могла. Калоши были мокрые, и ноги ужасно замёрзли. У почтальонки перед глазами мелькали события: внук деда, писавший ему с фронта; раненый Ванька, который на последнем вздохе пишет письмо своей невесте... А если бы у неё был сын? Она бы не пережила его смерти. Женщина заглянула в сумку: писем и похоронок было предостаточно. Нужно было оповестить ещё две деревни. Кого-то обрадовать, кого-то огорчить. Видеть слёзы радости, и слышать надрывистый плач и вопли.
Наталья Ивановна, одинокая, никому не нужная женщина, шла, переминаясь от холода, в соседнюю деревню. Снег всё сыпал и сыпал... Ей было трудно идти, но она знала, что где-то там ждут писем сыновей, внуков и женихов. Её образ постепенно исчезал в метели.