— Может, снимешь эту штуку? — мне сразу не понравилось к чему всё шло.
Я не столько хотела избавиться от респиратора на лице Висали, сколько пыталась её осечь, прервать эти слишком умелые для такого нежного возраста обжимания, но моя тактика не сработала. Если, конечно, можно было назвать тактикой набор хаотичных решений, которые приходилось принимать в потном ночном клубе, да ещё и пытаясь побороть отвращение к припадочной музыке.
Словом, Висаль ни чуточку не смутилась. Она сняла респиратор и пристроилась у меня на коленях. Разрешение ей для этого не потребовалось. На освободившееся место тут же плюхнулась сладкая парочка: девочка в таком же латексном костюме, что и Висаль, и субтильный парнишка. Косметики на его лице было едва ли не больше, чем на лице его любовницы.
Я провела в этом клубе не больше двух часов, но даже этого времени мне хватило, чтобы понять: Висаль – это лучшее, что может случиться со мной сегодня. Поэтому я и собиралась расслабиться, принять свою незавидную судьбу, позволить новой прилипчивой подруге меня поцеловать, но ничего не вышло. Откуда-то сзади раздался хлопок, через розовые дреды, нависающей надо мной девочки я заметила шевеление справа. Это тот худой накрашенный парень шлёпнул Висаль по заднице и теперь пододвигался ближе к нам.
— А можно к в-а-а-а-а-а-м? — он противно тянул звук «а», воображая себя Гофмановским обольстителем.
Он оставил свою подружку одну и схватился за мой локоть так, будто я была его последней надеждой на секс. Я легко могла бы сломать ему шею, ну или хотя бы нос и даже собиралась это сделать, но Висаль взяла меня за руки и положила их себе на грудь. Я тем временем пыталась спросить себя, как долго мы знакомы, сколько ей лет и почему меня так влечёт к ней? При этом я даже пообещала себе, что совру в ответах на все эти вопросы, оправдаю свой страх перед этой случайной связью и сбегу, но обстановка тем временем накалялась - потный парень настойчиво пытался втиснуться между нами.
— Послушай… — я начала что-то говорить, но Висаль не дала продолжить: вцепившись губами в мой рот она напрочь отбила у меня желание протестовать.
Она хорошо пахла чем-то сладким и притупляющим внимание. Но всё же недостаточно притупляющим, чтобы я перестала думать о прилипшем ко мне слюнявом чудовище с мутными от похоти и эфедрона глазами. Оставив в покое мои губы, девочка прижалась ко мне всем телом, рукой отстраняя перевозбуждённого парня. Её дыхание теперь чувствовалось где-то над моим левым ухом:
— Кажется, тебя пора спасать, — зашептала она лукавым голосом. — Если, конечно, ты не против тройничка.
— Спаси меня, — шепнула я в ответ. Парень тем временем как-то умудрился просунуть между нами руку, так что помощь мне действительно была нужна.
— Тогда ты должна пообещать, что закончишь эту ночь со мной. Отплатишь мне за спасение.
— Хорошо, — парень начал совершать хаотичные движения рукой где-то на уровне моего живота, так что я готова была пообещать что угодно.
— Так ты обещаешь?
Лицо потного мальчика замаячило возле моего плеча. Он шумно вдыхал воздух, как будто принюхивался.
— Обещаю! — пришлось сдерживаться, чтобы не закричать.
— И не возьмёшь своего обещания обратно?
Я почувствовала липкий поцелуй на своей шее. Не такой приятный, как поцелуй Висали, а мерзкий, по-звериному похотливый. Зверь этот в моём воображении был помесью хорька и крысы, трусливый и вконец обнаглевший от собственной глупости.
- Не возьму, Господи, да помоги ты мне уже!
Висаль не торопилась, поглядывала на меня ехидно, пыталась заставить от неё зависеть. Не со зла, конечно — так она развлекалась. Игривая и по-детски сумасшедшая она ощупывала мир и окружающих ей людей, хотела узнать его законы в надежде подчинить его своей воле. Она бы продолжала и дальше, заставила бы просить её о помощи, но, видимо, по мне было видно насколько я отчаялась. Только это меня и спасло, Висаль сжалилась.
— Эй, а твоя подружка не против? - она хлопнула мальчика по плечу, от чего тот как-то испуганно дёрнулся.
Подружка сидела на краю дивана и молча смотрела в сторону танцпола. Иногда она моргала и двигалась ровно настолько, насколько ей позволяла имитация человеческого поведения.
— А, так ты у нас любитель кукол? — в её голосе появились новые сучьи интонации. - Секс-андроид, а?
Она махнула в сторону куклы, вполне себе человечной, но недостаточно живой. Почему-то казалось, что у неё есть душа, искалеченная и запуганная. Мальчик при этом сжался и отполз ближе к своей искусственной подруге, как будто провинился в чём-то серьёзном.
— Значит, настоящие бабы тебе не дают, и ты до сих пор играешь в дочки-матери с куклами? — Продолжала Висаль с довольной улыбкой, — или наоборот, ты до сих пор играешься с куклами, и поэтому тебе никто не даёт?
Бедный парень сложил руки на коленях и неморгающими глазами смотрел на Висаль, как будто ждал какого-то вердикта. Прислушивался к громогласному стуку церемониального молотка строгого судьи. В любых других обстоятельствах я, может, и пожалела бы его, но место жертвы в моём сердце уже занимала девочка-андроид, обречённая до конца своих дней служить извращенцам всех мастей и степеней морального разложения.
— Слушай, а ты её моешь там, внутри?
Мальчик, наконец, понял к чему это всё идёт, встал и поплёлся куда-то в сторону барной стойки.
— Эй! — окрикнула его Висаль. — Ты ничего не забыл?
Он растерянно обернулся и ещё какое-то время мучительно соображал. Наконец, до него дошло:
— Саша, ко мне! — скомандовал он.
Кукла, не медля ни секунды, с почти человеческой интонацией отозвалась: «Да, господин», и поплелась вслед за ним. Висаль слезла с меня и села на диван рядом. Благо, места теперь хватало. Я с облегчением вздохнула, настолько насколько можно вздохнуть в душном клубе.
— Ну что, теперь ты мне должна? — моя подруга вернулась к старым игривым ноткам в голосе.
Я бы могла и сама справиться с этим парнем, в крайнем случае, показать ему своё удостоверение, но не сделала этого. Честно говоря, мне совсем не хотелось, наша с Висаль игра меня в коем-то веке расслабила и заставила забыть о работе. От неё-то я и пряталась на вечеринке кибер-готов в этом клубе — месте совсем для меня не подходящем. Висаль как-то по-девчоночьи триумфально заулыбалась, когда я кивнула в ответ: «Да, ты спасла меня».
— Ну тогда иди на свет! — сказала она и притронулась к металлическому шарику под нижней губой. Я ошибочно приняла его за пирсинг.
В тот же миг по её коже поползли яркие розовые искорки. Не останавливаясь ни на секунду, они рисовали на лице, шее и руках причудливые узоры. Маленький косметический имплант играл с пигментацией на коже Висали и делал эту девочку похожей на ангела. Не успела я моргнуть, как она уже начала двигаться к выходу сквозь толпу одинаково разодетых кибер-готов в респираторах и огромных, походящих на консервные банки, очках. В эту минуту я, кажется, стала понимать, как чувствует себя андроид, покорно следующий за своим хозяином.
***
Утром она была совсем другой, от вчерашнего испорченного ребёнка не осталось и следа. Теперь я смотрела на девочку, невинно посапывающую на водяном матрасе. Тощее тренированное тело со слегка смугловатой кожей, как будто созданное для секса, никак не вязалось с этим новым для меня образом маленькой кибернетической Девы Марии, с ног до головы нашпигованной косметическими имплантами.
Точно также с образом Висаль не вязалась и дыра, в которой она жила: третий уровень Европейского Агломерата — не самое лучшее место для такой девочки. Да чего уж там, не самое лучшее место для человека вообще. Трущобы — бесконечно огромный сквот, исполинский мясной муровейник. Прежние жители покинули его несколько поколений назад, когда автономные заводы, расположенные на втором уровне, окончательно отравили воздух. На место переселенцев пришли те, кому деваться было некуда — бомжи, преступники, наркоманы и писатели-неудачники. Некоторые из них даже попытались начать здесь новую жизнь, именно благодаря им в трущобах появились мелкие продуктовые лавки, магазины одежды и всевозможные барахолки, жужжащие древними неоновыми вывесками. Здесь тормозит интернет, и убер присылает сюда только бронированные машины.
Очиститель воздуха, установленный на единственном вентиляционном отверстии, то и дело кашлял, возмущённо гремя своим металлическим нутром. Он-то меня и разбудил. Судя по уровню загрязнения воздуха на маленьком расколотом экранчике, в этих краях респиратор для Висали был не субкультурным фетишем, а жизненной необходимостью. Я бы не решилась соваться на улицу без него.
К слову, этот маленький однокомнатный скворечник с единственным окном во всю стену был совсем не таким, какой ожидаешь увидеть в трущобах. Висаль тщательно драила каждый угол, в совмещенной с туалетом ванной не было ни намёка на грязную одежду, посуда вымыта и идеально расставлена на полках. Даже чёрные мужские боксеры, которые я вчера обнаружила на Висали, когда стягивала с неё латекс, она перед сном аккуратно сложила и оставила на полу у матраса, чтобы не забыть о них утром. Хорошая девочка.
Я искренне старалась отблагодарить Висаль за вчерашнюю ночь, хотела сварить ей кофе, но не смогла совладать с древней газовой плитой и туркой. Такие сейчас разве что в музее увидишь. Бросив эту затею, выстирала её трусы, но так и не разобралась, как поступить с латексным фетишистским нарядом. Моя стиральная машина, вероятно, подгрузила бы из интернета инструкцию специально для этого костюма, но машины в квартире не оказалось. Бедная девочка всю свою одежду стирала вручную.
Вернувшись из ванны, я застала Висаль за плитой. Она мастерски управлялась с туркой, всё ещё сонно напевая себе под нос какую-то старую песню. И, слава Богу, она не оделась, оставив мне удовольствие ещё немного понаблюдать за этим совершенным телом. Почувствовав мой взгляд, она обернулась.
— Надо же, ты не сбежала, — с добродушной улыбкой сказала она.
— А должна была?
— Так это обычно и бывает, — Висаль пожала плечами. — Прошлый парень даже трусы свои оставил. Кофе будешь?
Я согласилась, и мы уселись на матрас с пачкой печенья неизвестного происхождения. Возможно, его даже пекут где-то на этом уровне.
— А ведь мы с ним даже татуировочки одинаковые сделали, — она приподняла левую руку. - У него друг держит тату-салон рядом с клубом, вот и набил нам бесплатно. Думаю, он и сам верил во всё это дерьмо, вроде любви и совместной старости. А потом он потрахался, протрезвел и вернулся к своей обычной жизни. Это его имя.
Она ткнула пальцем в татуировку. Чуть выше подмышки на коже было вытатуировано красное сердечко, рисунок должен был скрепить двух любовников, засвидетельствовать клятву верности, но стал символом глупости и наивности. Внутри сердца красовалось то самое имя: «404».
— То есть его зовут «404»? Так его мама с папой, по-твоему, назвали?
— Эй! — Висаль наморщила лоб. — Я не настолько глупая, ты за кого меня принимаешь вообще? Он хакер, у них нет имён.
У них действительно нет имён и, в большинстве случаев, даже лиц. Чем больше общество зависело от технологий, тем серьёзнее власть имущие относились к хакерам и отношения эти были далеки от романтических. Раньше они прятали личность в сети, стирали следы своего присутствия из логов, отделяли сетевую жизнь от реальной пока не убедились, что реальная жизнь — самая серьёзная дыра в безопасности.
Висаль обиделась, нужно было сменить тему, но ничего хорошего в голову не приходило. Я всё думала о ней, её связях со всеми этими маргиналами. Есть ли в жизни этого юного ангела место для меня? Молчание стало почти осязаемым.
— Сколько тебе лет? — наконец решилась спросить я.
- Восемнадцать, - врала она мастерски, ни на секунду не замешкалась. Не будь у меня на этот случай профессионального чутья — обязательно бы поверила.
- А если я проверю?
- Это ещё как?
Вместо ответа я залезла в карман пиджака и достала из него сканер. Висаль тут же сжалась, увидев, как на тыльной стороне моей ладони активировалась голограмма с полицейским значком.
— Не бойся, — меньше всего хотелось её напугать, но всё же нужно было проверить.
Я провела сканером по запястью её правой руки в том месте, где в кожу имплантирован протеиновый биопаспорт. Контактные линзы тут же активировались в режиме дополненной реальности, на стене за спиной Висали появилась краткая информация. Безэмоциональный голос из сканера принялся её дублировать: «Висаль Жене, год рождения: две тысячи сто девяносто девятый, место рождения: Сирийский Агломерат, адрес проживания: не установлен...».
— Хватит! — она выхватила у меня сканер и сунула его обратно в мой карман.
— Тебе шестнадцать лет?
— И что тут такого? Уже четыре года, как вступила в возраст согласия. Если бы тебя это действительно волновало, могла бы просканировать меня ещё вчера.
— Извини, — она была права. — Ты права, а я теперь чувствую себя виноватой.
Она не стала ничего отвечать, только насупилась и смотрела на меня из-подо лба. Давно со мной ничего подобного не случалось: вчерашняя Лолита, совсем ещё подросток, манипулирует моими эмоциями, а я не только не протестую, но и прошу добавки.
— А тебе сколько лет? — спросила она. Любопытство оказалось сильнее обиды.
— Двадцать восемь, — я соврала, мне тридцать два, но у Висали не было сканера, чтобы проверить.
— Я для тебя не слишком старая? — впервые за многие годы во мне заговорила такая подростковая неуверенность. Мне хотелось нравиться этой девочке, это и делало меня слабой.
Она начала было что-то говорить, почти открыла рот, но за моим ухом раздалось резкое пиликанье — имитация звонка старых цифровых телефонов. Это была маленькая пластиковая гарнитура, приклеенная с обратной стороны ушной раковины. Звонили с работы, если судить по мелодии вызова. Ответ на служебные звонки происходит автоматически, поэтому линзы снова активировались, и на стене возникла фотография стареющего азиата. Это Вуон — мы работаем в одном отделе. Фотография эта сделана лет десять назад; сейчас он ещё более старый, похож на морщинистого шарпея с двумя чёрными линзами, установленными там, где когда-то были слепые глаза. Даже линзы эти старого образца, в наше время вместо них вставляют искусственные глаза — от реальных не отличить.
— Извини, пожалуйста, — cказала я Висали.
— Да ладно тебе, не извиняйся, — пошутил Вуон. — Ты где?
— На третьем уровне, в трущобах.
— Серьёзно? — Вуон удивился. — Работа тебя так доконала, что ты подсела на героин?
Я улыбнулась, но тут же осеклась. Висаль снова нашла причину для обиды и с расстроенным видом полезла в шкаф за одеждой. Я успела бросить прощальный взгляд на божественно стройные ноги, прежде чем она натянула на них облегающие джинсы. Так она меня наказывала.
— Вуон, героин больше не производят.
— Офигеть, и давно? — снова этот удивлённый голос.
— Лет тридцать уже. Слово «офигеть», кстати, тоже больше не используют.
— А жаль, хорошая была штука. Это я про героин. Помню, мы как-то с нашим судмедэкспертом…
— Вуон, ты зачем звонишь? — Уж очень не хотелось слушать истории о его бурной молодости. — Что-то случилось?
— Случилось. На шестом ярусе, как раз по твоей части. Нужно быть на месте уже сейчас. Послать за тобой машину?
— Не надо, я возьму Убер. Присылай адрес.
— Можно мы тогда с водителем деньги за электричество для машины поделим? Скажешь, что я её за тобой всё-таки послал, хорошо?
— С тебя кофе.
— Идёт, — он отключился, на стене осталась только небольшая карточка похожая на визитку — адрес места назначения.
Я уйду, как и все остальные в жизни Висали, и она была к этому готова. Теперь она смотрел на меня, как, наверное, смотрит на всех тех, кто обещает ей любовь до гроба, а на утро сбегает, оставив только ношеные трусы в качестве прощального подарка. Она ещё не научилась скрывать свои чувства, истеричная мимика, выразительно поджатые уголки губ, она как будто разговаривала со мной без единого слова: «Давай, вали к своему мужу, детям или что там у тебя».
— Я вернусь, мне на работу надо, —мне показалось, что я оправдываюсь. Хотя, что уж там, я действительно оправдывалась.
—В выходной? На работу?
— Вис, просто оставь мне свои контакты, я позвоню тебе сразу же после того, как закончу с делами.
— А знаешь, — уголки губ распрямились, глаза хитро прищурились. Она придумала новую игру. — Я оставлю тебе кое что получше. Отойди.
Она стала передо мной на колени, по-хозяйски отодвнула мои ноги в сторону и засунула руки под матрас. «Так, это не то»: она копошилась под ним руками, что-то искала и злилась, когда не могла найти нужную вещь. Теперь до меня дошло, почему в этой лачуге так просторно. В ней нет ни одного шкафа и каждый раз, когда Висаль собирается кого-то сюда привести, она прячет все свои вещи под матрас — старается произвести впечатление. Судя по тому, как бегут от неё все любовники, это не очень-то помогает.
— Нашла! — Висаль с триумфальным видом вытащила на свет чехол для одежды. — Закрывай глаза.
Заскрипела кожа, еле слышно зазвенело что-то металлическое, Висаль бережно засовывала мои руки в рукава, приятно прохладные, и когда я услышала слова: «можешь открывать», на мне оказалась чёрная косуха с парой металлических заклёпок на плечах. Местами потёртая, но очень добротно сшитая.
— Вот теперь ты точно никуда не денешься, — она сияла от радости. — Другой куртки у меня нет, на улице холодно, так что придётся мне сидеть здесь и ждать твоего возвращения. А ещё мы съели последнее печенье, так что поспеши, на дом еду в нашем районе не доставляют.
— Осталось только придумать, как объяснить это коллегам.
Представляю лицо Вуона когда он это увидит. Можно даже поставить ставки, о чём он пошутит в первую очередь: панк-концерт или музейные фильмы про терминатора. Ставлю на второе, возможно, Вуон даже видел один из таких.
***
— Мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл, — жаль, что не существует тотализатора на фразы Вуона. — Твой кофе.
Вуон протянул мне большой пластиковый стакан из Старбакса. Пока брала стакан, успела заметить, что рука его заметно помолодела.
— Искусственная кожа? — спросила я.
— Великолепно, правда? — он покрутил рукой перед моим лицом. — Скоро по всему телу пересажу, буду выглядеть лет на тридцать.
— Какая разница, член-то всё равно не стоит.
— Подкоплю ещё денег и его тоже пересажу. Ладно, пойдём. — Он хлопнул меня по плечу и нырнул в узкий переулок так резво, будто помолодел лет на пятьдесят. Искусственные коленные чашечки? Откуда он только деньги берёт?
Кофе был как раз кстати: пока такси везло меня сюда по смрадным трущобам и тряслось в дряхлом лифте, поднимаясь на шестой ярус, я успела заснуть. Меня разбудили лучи голографического солнца и после сплошного металлического потолка с россыпью грязных ламп, заменяющих жителям трущоб звёздное небо, казалось, будто я очутилась в другом мире.
Шестой ярус, старый город — это и был другой мир. Для людей прошлого он был первым и единственным ярусом. Это было до того, как люди стали расширять города вверх и вниз, спасаясь от перенаселения: автономные заводы и фабрики закапывали под землю, отводя отходы по огромным трубам, продовольственные поля и жильё для богатых поднимали на платформах вверх, ближе к настоящему солнцу. Там даже есть настоящие фермы, леса и реки, если судить по фотографиям в социальных сетях. Сама я ничего подобного никогда не видела.
Благодаря работе реставраторов, которые, к слову, исчезли за ненадобностью ещё до моего рождения, здесь, на шестом ярусе, сохранились кирпичные здания, пересохшие фонтаны и памятники-инвалиды, с каждым готом теряющие всё больше конечностей от рук вандалов. Да и можно ли назвать их вандалами? На страницах википедии памятники хранятся куда дольше, а кирпичную кладку намного практичнее заменить металлическими панелями и наложить сверху слой дополненной реальности. Если захочешь, можешь вывести на него любые кирпичи какие только в голову взбредут. Просто загугли: «кирпичная стена, двадцатый век, скачать торрент + crack».
— Кстати, ты вот не знаешь, а куртка твоя из настоящей кожи, это сразу видно, — мы вышли из переулка к заброшенной станции метро и теперь спускались в подземку. Вуон всю дорогу трещал без умолку. — Кто-то убил животное лет сто назад и содрал с трупа кожу. Обожаю такие штуки.
— Ты лучше скажи кого убили сегодня и введи в курс дела. Хочу поскорее закончить.
— Тогда тебе это точно не понравится, — он перепрыгнул через ржавый турникет, пустующая станция ответила раскатистым эхом на звук приземления. — Это снова он, мы потому тебя и вызвали.
Технически мы не знаем кто убийца: он это, она, или они. Никаких следов, мотив неясен, орудия убийства всегда разные, да и жертв между собой кроме особой метки ничего не связывает. Двеннадцатиконечная звезда — визитная карточка убийцы нарисована то на трупе, то на стене рядом с ним. В общем, Вуон была прав, мне это не нравится, но, с другой стороны, если улик снова не будет, можно будет оставить тело на растерзание судмедэксперта, на скорую руку набросать рапорт и вернуться к Висали.
Выйдя на платформу, мы сперва услышали, а затем и встретили Андрея. Он бегал влево-вправо, выкрикивал что-то нечленораздельное, внимательно вглядываясь в голую стену перед собой и размахивая руками. Сейчас где-то в дополненной реальности, прекрасной вымышленной кем-то вселенной, он был рыцарем, солдатом или спортсменом, кто знает.
— Что на этот раз? — спросил у него Вуон.
- Кубок Девиса. - Не прерывая своих занятий, ответил Андрей. - Не каждый день найдёшь столько свободного места, чтобы поиграть в большой теннис.
Это правда: в то время, как жилые районы уплотняются из-за перенаселения, здесь днём не встретишь ни души. Виной тому всё те же заводы на втором ярусе: не так уж и редко дряхлые трубы, что веками отводят отходы на поверхность, не выдерживают и лопаются, отхаркивая всё содержимое своего гнилого нутра. В таких случаях всем бедолагам, попавшим в зону поражения, выпадает незавидный жребий узнать, что шло по трубе на этот раз — говно или токсичный газ. Когда завод дышит на ладан и жирдяи из верхних ярусов теряют деньги, они не станут заботиться о лишних тратах на экранирование и защиту трубопровода, и уж точно им нет никакого дела до тех, кто умирает там внизу. Точно также, они наплевали на целую станцию метро, ставшую непригодной из-за отравленного воздуха, который останется таким навечно. Надолго здесь лучше не задерживаться.
Труп лежал в начале заваленного тоннеля на мокрых картонных коробках и кучах с тряпьём. Крысы уже начали жрать левую руку, но так и не закончили, кто-то их вовремя спугнул. «Мужчина, афро-азиат, предположительный возраст — 22 года, личность не установлена, произвести измерение антропометрических показателей?».
- Нет. - Ответила я сканеру.
С виду на парне не было никаких следов насилия, да и лежал он так, будто прилёг поспать и вот-вот проснётся. Возможно, никто бы и не обратил на него внимания если бы не символ. Косметический имплант, точь-в-точь такой же, как у Висали, с помощью пигментов кожи выводил на его лоб звезду, один, два, три…
— Двенадцать, двенадцать концов, можешь не считать, — сказал из-за спины Андрей. Он уже закончил с игрой и присоединился к нам. — Классная куртка.
— И не пошутишь про терминатора? — спросила я.
— Я не о твоей, — засмеялся Андрей. — У жмурика нашего классная куртка. Я возьму её себе, окей?
Мёртвый, если судить по одежде, не из бедных и куртка у него действительно дорогая. Если её продать, наверное, можно полгода кормить целую семью, но только с третьего яруса. Деликатесы там не в почёте. Интересно, что парень вроде него делал в этом районе.
— Дождись только Оби, чтобы он тут всё осмотрел и делай, что хочешь.
— Не дождётся он никого, — вступил в разговор Вуон. — «Я нашёл новую работу, идите нахер». Это точная цитата его утреннего сообщения.
Оби — наш судмедэксперт, вернее, уже бывший и совсем не наш. Судмедэкспертом он работал на одну ставку, ещё на полставки Оби был таким же обычным копом, как и мы. Его нельзя было винить за внезапное увольнение. Если быть совсем уж честной, то ему теперь можно только завидовать. Частное полицейское управление синдиката Кийосаки, в котором мы все работаем, давно уже умирает из-за недостаточного финансирования. Его давно стоило бы добить, уволив нас всех и по-быстрому закрыв дела, но кому-то нужно заботиться о потребителях продукции синдиката. Ему принадлежит часть шестого яруса — район для малоимущих и вот эти развалины в старом городе, а также пара небольших офисных зданий на седьмом. Кийосаки обслуживают всю инфраструктуру и пока ещё зарабатывают хоть какие-то деньги. Когда синдикат разорится, нам очень повезёт если кто-то решится выкупить всю эту территорию.