Алия Я.
Владычица Ночи: Дитя Смерти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что делать, если произошло то, чего вообще никогда не должно было произойти? У самого могущественного существа, у Смерти, появилась дочь... Но она наполовину человек, поэтому Смерть не может воспитывать свою дочь. Какая роль отведена в этом Менестрес, Владычице Ночи, королеве вампиров...

Владычица ночи: дитя Смерти

   Глава 1.
   Солнце не так давно скрылось за горизонтом, но все же оставило после себя настоящее пекло, которое еще не успела загасить вечерняя прохлада. Было жарко даже для предместья Парижа, и уж тем более для середины августа. Но это не могло перебить легкого запаха молодого вина, норовившего забраться в каждый уголок Франции.
   Но ни жара, ни этот запах не слишком-то заботили куда-то явно спешащую девушку, выходящую из дома. Чуть за двадцать, маленькая, миниатюрная, с прямыми весьма коротко остриженными волосами чернее ночи, но светлокожая и, что совсем удивительно, с пронзительными зелеными глазами. Правда их почти невидно было под козырьком бейсболки. Белая тенниска, голубые джинсы и кроссовки, и еще небольшой рюкзак - вполне обычный наряд.
   Девушка отперла гараж и меньше чем через пять минут выехала оттуда на мотоцикле. Проселочная дорога, шоссе, кишащее машинами, и вот Париж. Вечный город, город влюбленных и блистательных королей. Но это для туристов. Так что девушка ехала, не обращая внимания ни на старые извилистые улочки, которые отлично помнили революцию, ни на памятники архитектуры, которых здесь было куда ни плюнь.
   Промчавшись, как ветер, по Елисейским полям, пару раз свернув, заложив крутой вираж, девушка притормозила возле заведения с изящной неоновой вывеской "L'aube rouge" (Красный рассвет). Почти тотчас же к ней вышел, просто выплыл из внушительной толпы, изящный юноша лет двадцати пяти. Высокий, во всяком случае выше среднего, спортивного телосложения, которое лишь подчеркивали черные кожаные брюки и алая шелковая рубашка. Лицо тонкое, с чертами как у статуи античного юноши, и почти мраморной бледности. А серые глаза горят как две пойманные звезды. Что до волос, то они были цвета осенних листьев, эдакие медные, коротко остриженные, но не слишком коротко.
   - Ну наконец-то! - расплылся в улыбке юноша. - Я уже волновался. Опять гнала как сумасшедшая? - девушка смущенно потупилась. - Я давно предлагал тебе купить машину.
   - Ага, и как я объясню ее появление родителям? Ты об этом подумал, Мюриэль?
   - С тобой порой не легко, Шерри.
   - Никто и не говорил, что будет легко, - улыбнулась девушка, вешая шлем на руль.
   - Я знаю, - парень обнял ее и нежно поцеловал.
   Так они простояли некоторое время, согреваясь в лучах собственных чувств, пока Мюриэль резко не обернулся, вглядываясь куда-то в темноту, ставшую почти чернильной.
   - Что там? - тотчас насторожилась Шерри. - Кто-то из...
   - Не знаю, вряд ли. Наверное, мне просто показалось. Идем во внутрь. У меня для тебя есть сюрприз. Кажется, я нашел нужного... человека.
   - Правда? Здорово. Но ты какой-то напряженный... Это из-за него?
   - Нет, вовсе нет.
   - А в чем тогда дело?
   - В нашем городе сиятельная гостья.
   - Она что-то требует от тебя?
   - О, нет! Просто одно ее присутствие налагает определенную... ответственность. Не бери в голову. Идем, нехорошо заставлять ждать.
   - Ладно, идем.
   Оба, рука об руку, скрылись за дверями клуба. Просто просочились сквозь толпу. Ни музыка, ни танцы не интересовали их. Они прошли прямиком в служебные помещения, и никто не смел им мешать. Еще бы! Кто помешает владельцу клуба войти в свой кабинет?
   В этом кабинете, на кожаном диване удобно устроился щуплый старец в болохонистых одеждах, в которых больше всего походил на странствующего монаха. Но у этого монаха был весьма цепкий взгляд, сразу ухватившийся за Шерри. Без каких-либо приветствий он проговорил каркающим голосом:
   - Ты был прав. Она сильна, очень сильна. Но ее способности, ее сила весьма необычны. Возможно... некромантия.
   Шерри нервно переглянулась с Мюриэлем.
  
   Глава 2.
   Серебристый лимузин скромно стоял у обочины, хотя к такой машине не очень-то подходило слово "скромно". На эту роскошь небрежно оперся задом мужчина лет двадцати восьми в безупречном костюме сочного синего цвета, ладно сидевшего на безупречной фигуре, при галстуке с сапфировой булавкой. Наряд лишь подчеркивал длинные светлые, практически белые, волосы и огненный взгляд.
   Мужчина невозмутимо курил, хотя нет, просто смотрел, как маленькие искорки медленно пожирают сигарету. Очевидно, что он кого-то ждал. Через пару минут стало ясно - кого.
   Из темноты выплыли, просто материализовались две фигуры: мужчина и женщина. Женщина не просто красива - прекрасна! Как спустившийся с небес ангел. Сложно определить ее возраст, но вряд ли старше двадцати пяти. Высокая, стройная как пальма. Кожа цвета слоновой кости, бесконечно-длинные вьющиеся волосы цвета спелой пшеницы, аристократичное, тонкое лицо с удивительными изумрудно-зелеными глазами, горящими таинственным огнем, как два драгоценных камня. Одета она была в туфли, легкие светлые брюки и классическую блузку, но держала себя так, будто на ней венец и мантия.
   Ее спутник - мужчина лет двадцати пяти. Строен, широкоплеч, чуть выше ее, но не так высок, как тот, что в костюме. Приятное открытое лицо обрамляют длинные, с оттенком рыжины, волосы, собранные в небрежный хвост. Глаза серо-зеленые. Одет в бежевую рубашку и шоколадные брюки, а завершали наряд начищенные до блеска коричневые ботинки.
   - Как прошла охота? - поинтересовался беловолосый.
   - Никак, - фыркнул другой. - Представляешь, Димьен, ей вдруг расхотелось!
   - Антуан, на то были причины, - мягко, но твердо возразила женщина. У нее оказался удивительный по красоте голос.
   - Что-то случилось, Менестрес? - поинтересовался Димьен, а имя произнес так, как произносят "госпожа".
   - Не знаю, возможно.
   - Я тебя такой никогда не видел! - сокрушенно проговорил Антуан. - Ты словно призрака узрела! А там и не было никого, кроме милующейся парочки. Ну да, один из них вампир. Делов-то! Неужели он так тебя встревожил, моя дорогая?
   - Нет, он тут совершенно не при чем. Поехали домой. Мне нужно о много подумать и просчитать.
   - Да скажи, в чем дело! - попросил Антуан, садясь в машину вслед за молодой женщиной.
   - Потом, когда буду во всем уверена. Извини.
   Фыркнув, машина мягко тронулась в путь. Димьен вел умело и аккуратно. Ехали молча. Менестрес погрузилась в задумчивость, из которой Антуан, как не пытался, не мог ее вывести. В конце-концов она одарила его весьма неодобрительным взглядом, так что он оставил попытки.
   Не прошло и получаса, как они оказались в предместьях Парижа. Именно там и жили все трое. Машина остановилась возле старинного замка. Для замка, конечно, он был небольшим, но изящным. Плавность линей придавала ему какую-то воздушность. Одна из стен сплошь увита плюющем - все как положено. Таков был замок Шемро, стоящий на этом месте не одну сотню лет.
   Двери замка распахнулись, казалось, еще до того, как кто-либо прикоснулся к ним. Внутреннее убранство замка осталось почти таким же, как и пара сотен лет назад. Конечно, с некоторыми современными коррективами, как то: водопровод, электричество, свет, телефон, телевидение. Но все было искусно вписано в старинную роскошь. Так что картины восемнадцатого века прекрасно гармонировали с телевизором, и не только с ним.
   Шаги гулко раздавались по мозаичному полу зала. И на эти шаги вышла еще одна молодая женщина не старше двадцати восьми, с темно-рыжими, коротко стрижеными волосами и приятным лицом, одетая в бордовое платье без особых изысков, но из дорогой ткани и с золотой вышивкой. Она приветливо улыбнулась пришедшим. Так улыбаются старым друзьям. Так оно и было. Очень старые друзья, знавшие друг друга века. Ибо все четверо людьми являлись лишь отчасти. Они были вампирами. Возраст Димьена составлял почти четыре с половиной тысячи лет, рыжеволосой женщины, которую звали Танис, чуть больше тысячи двухсот, Антуан немного не дотягивал до четырехсот. Но самой старшей являлась Менестрес. Ее возраст перевалил за шесть с половиной тысяч лет. Одна из самых старых вампиров в мире, и самая сильная из них. Иначе и быть не могло. Ведь она - королева вампиров. Владычица Ночи.
   - Вы рано вернулись, - отметила Танис.
   - Так получилось, - пожала плечами Менестрес. - Я буду у себя. Не беспокойте меня, пожалуйста, - и она просто растворилась, в следующий миг оказавшись наверху лестницы, и скрылась в коридоре.
   - Мне кажется, или она чем-то взволнована? - спросила Танис, ни к кому конкретно не обращаясь.
   - Да она сама на себя не похожа сегодня! - сокрушенно воскликнул Антуан.
   - Возможно, - пожал плечами Димьен. - В конце-концов, что бы там ни было, она справится.
   - А если нет? - не желал униматься Антуан. - Может, нужна наша помощь?
   - Послушай, - Димьен говорил очень спокойно, как отец с неразумным дитем. - Я знаю, как сильно ты ее любишь, и именно поэтому ты забываешь, что она - наша королева, оплот наш. И если она с чем-то не может справиться, то никто не сможет.
   - Но...
   - Если она сказала, чтобы ее не беспокоили, так и должно быть.
   Антуан посмотрел на Танис, но и у нее не нашел поддержки. Тогда, тяжело вздохнув, он решил просто уйти. Наверное, самое разумное решение.
   Глядя ему вслед, Димьен покачал головой, а Танис сказала:
   - Порой любовь закрывает глаза на очевидные вещи. И все-таки Антуан ее выбор, и выбор достойный. Он ведь Черный Принц.
   - Да, но он слишком молод. И воспоминания о второй человеческой жизни еще не до конца оставили его. Поэтому ему порой трудно понять Менестрес.
   - Возраст это ерунда, - не согласилась Танис. - Все королевы были намного старше своих избранников.
   - Я знаю. Но Антуану еще предстоит постичь смысл этого. Надеюсь то, что они предназначены друг другу, облегчит задачу.
   - Кстати, о разнице в возрасте, - вспомнила Танис. - Сильвия спрашивала о тебе.
   - Правда? - Димьен встрепенулся, и тут же потупился, словно устыдился собственных чувств.
   - Что ты спрашиваешь? Ведь ты бы почувствовал ложь, - фыркнула вампирша. - Она в гостиной возле своей комнаты.
   - Да-да, - Димьена как ветром сдуло.
   - Он еще об Антуане рассуждает! - усмехнулась Танис.
   Сильвия была приемной дочерью Менестрес, и единственным человеком в этом доме. Сейчас ей двадцать лет, хотя вампирша удочерила ее, когда Сильвия была совсем маленькой девочкой. На глазах Менестрес она выросла в красивую девушку. Ее родиной являлась Италия, поэтому нет ничего странного в ее смуглой коже, карих глазах и черных вьющихся волосах. Сильвия стройная, невысокого роста, а ее лицо - это лицо ангела. К этому еще следует прибавить скромный, покладистый нрав и доброту. И Димьен, и сама Менестрес не раз с ужасом задумывались о том, что могло статься с этой девушкой, не встреться они тогда, как могла покалечить ее жизнь.
   Но сейчас Сильвия была вполне счастлива. Она получила блестящее образование, у нее было все, что можно пожелать, а главное - любящая семья, пусть и не имеющая с ней кровного родства. Менестрес никогда не скрывала от нее этого факта, равно как и то, кем они являются на самом деле.
   Воспитанница королевы вампиров сидела, забравшись с ногами в кресло, и что-то увлеченно читала. Книги всегда были ее страстью. Но стоило Димьену войти в комнату, как книжка тотчас оказалась забыта. Сильвия не встала, а просто слетела с кресла и кинулась к вампиру. Но, буквально в паре шагов, замерла в нерешительности. Тогда Димьен сам пошел ей навстречу, нежно обняв. И очень осторожно. Для существа, которое может голыми руками смять автомобиль в гармошку, это оправдано.
   - Я думал, ты уже спишь.
   - Отоспаться я могу и днем, - улыбнулась Сильвия. - Я хочу с тобой побыть.
   Вампир довольно рассмеялся, подхватив девушку на руки, и поцеловал ее в уголок губ. Сильвия обняла его за шею и положила голову на плечо.
   - Ты совсем-совсем не хочешь спать? - поинтересовался Димьен с лукавой улыбкой.
   - Совсем-совсем, - замотала головой девушка.
   - Что ж... тогда могу предложить ночную прогулку по Парижу.
   - Правда? - глаза Сильвии загорелись. - Здорово!
   - Тогда идем.
   Они отправились, подхваченные летним порывом ветра. Димьен решил устроить чисто вампирскую прогулку, воспользовавшись умением летать. Так что Сильвия путешествовала в его крепких и надежных объятьях.
   Димьен уже и не помнил, когда именно понял, что любит это хрупкое создание в его руках. Как-то так вышло, что он перестал видеть в Сильвии только приемную дочь, его чувства стали намного глубже. Хотя он до последнего боролся с ними, прятал даже от самого себя. Возможно, он и не раскрыл бы их, если бы его мягко не подтолкнула Менестрес, которой, казалось, известно все на свете. И Димьен был благодарен ей за это. Ибо сам он всегда чтил долг превыше чувств.

* * *

   Что до Антуана, то он тщетно пытался найти себе занятие, не думать о Менестрес хотя бы минуту, но у него не получалось. В конце-концов он поймал себя на том, что ходит по комнате кругами, как тигр в клетке. Антуан просто не понимал, что произошло, почему его возлюбленная вдруг так замкнулась.
   Наконец, он не выдержал, вышел из комнаты, и ноги сами понесли его к кабинету. Антуан остановился возле нее, когда услышал приглушенные толстым деревом голоса. Вернее один голос - голос Менестрес. Он был тих и ровен, и все же красной нитью пробегало беспокойство.
   - Значит, снова... - вздохнула за дверью королева вампиров. Пауза, словно кто-то ей ответил, но Антуан ничего не слышал, как ни напрягал слух, а ведь он бы с последнего этажа услышал, как на первом булавка упала. И снова голос Менестрес, - Печать волнуется. Возможно, будут побочные эффекты, которых мы не ожидали, - опять тишина в ответ, после которой, - Хорошо, постараюсь все разузнать и действовать сообразно обстоятельствам. Ты же знаешь, мои чувства так же сильны, как твои.
   Тут уж Антуан не стерпел, попытался войти. Но только его рука коснулась дверной ручки, как тотчас перед его глазами произошло вспышка света, его отбросило к стене, и Антуан ясно услышал в своей голове:
   - Я же просила меня не беспокоить. Имей терпенье!
   Антуан не стал более искушать судьбу, но это не уменьшило его подозрений. В конце-концов ему стало просто интересно, с кем могла общаться Менестрес при закрытых дверях, если это не Танис, не Димьен, не Сильвия и не он сам, а в их замке больше никто и не жил. И этот разговор... Он показался Антуану более чем странным, особенно если учесть, что он не чувствовал ничьего другого присутствия, кроме самой Менестрес. А если она общалась с кем-то телепатически, то зачем говорить вслух?
   Вопросы сыпались на бедную голову Антуана один за другим, как из рога изобилия, доставляя настоящие мучения. Он сам от себя подобного не ожидал. Изводить себя попусту - это не в его правилах. Да вот поди ж ты.
   Антуан вернулся к прерванному занятию - хождению кругами по комнате. Неизвестно сколько бы это продолжалось, если бы Менестрес не вышла из своего добровольного заточения и не пришла в их комнаты. Она на ходу расстегивала блузку, желая переодеться. Подобное зрелище было уже выше сил Анутана. Он готов был не выпускать ее из своих объятий ни на секунду.
   Когда его руки легли ей на плечи, Менестрес с улыбкой обернулась и сказала:
   - Надеюсь, тебя не шибко сильно шарахнуло силой?
   - Жив, как видишь. Но к чему такие сверхсерьезные меры?
   - Так было нужно.
   - Кому? - Антуан нахмурился.
   - Мне, - просто ответила королева вампиров.
   - Но что случилось?
   - Ничего. Пока ничего, - Менестрес устало опустила ресницы.
   - Тогда что тебя так растревожило? Я слышал голоса, с кем ты разговаривала?
   Менестрес вздохнула, мимолетным жестом проведя по шелку волос Анутана, взяла его лицо в лодочки своих ладоней и, легонько поцеловав его губы, сказала:
   - Я люблю тебя, Антуан, как никого и никогда не любила. Ты мой избранник, мой Черный Принц. Но есть и наверное будут вещи, которые тебе нужно просто принять как данность. Иначе никак. Возможно, настанет время, когда я расскажу. Но я ничего не обещаю. Есть тайны, которые я не в праве разглашать никому, кроме своей наследницы. Я не обычный человек, и даже не обычный вампир.
   Антуан вздохнул, вдыхая аромат кожи вампирши, накрыл ее руки своими и проговорил:
   - Я люблю тебя, моя блистательная королева. Все остальное не так уж и важно. Хотя, должен признаться, любить тебя порой нелегко.
   Менестрес улыбнулась, и ее глаза заискрились. Она обняла своего возлюбленного и сказала, притянув к себе:
   - Иди ко мне, мой ангел.
   Конечно, Антуана ненужно было просить дважды.
  
   Глава 3.
   На следующий день, проснувшись ближе к вечеру (хоть гроб уже и не был нужен - возраст не тот, ночной образ жизни все равно оставался предпочтительным) Антуан с удивлением обнаружил, что Менестрес нет рядом, да и вообще в замке.
   Удивившись, Антуан пошел искать хоть кого-нибудь, кто может подсказать, где ему искать свою возлюбленную. Пока настроение Антуана ничего не омрачало, а воспоминания о прошлой ночи и двух телах в кровати разливали по сердцу сладкую негу. Но вот он встретил Танис, и ее ответ озадачил вампира.
   Оказывается, Менестрес ушла еще несколько часов назад. Ушла одна и не сказала, куда именно.
   Антуан задумался. Нет, он не волновался. Вряд ли в этом городе, да и во всем мире найдется существо опаснее королевы вампиров. Она же практически неуязвима. Но куда она оправилась? И к чему такая секретность?

* * *

   Едва солнце стало клониться к закату, Менестрес пробудилась. Рядом спал Антуан. Сейчас, как никогда, он походил на человека - едва ли не сопел во сне. Когда-нибудь это пройдет. Старые вампиры почти не совершают движений во сне, словно цепенеют, хотя не похожи на трупы, как принято считать. Но это оцепенение опаснее всего, ибо может последовать моментальный переход к бодрствованию. Это позволяет не быть такими уязвимыми во время сна.
   Менестрес ласково провела рукой по щеке своего возлюбленного и тихо выскользнула из постели. А для вампира тихо - это как ускользающая тень.
   Ванна, гардеробная, и королева вампиров покинула дом, одевшись в алое шелковое платье. Дневной зной, точнее вечерний, окутал ее горячим одеялом. Но это лишь секундный дискомфорт. Менестрес из королевского рода, а значит, солнце никогда не имело над ней власти.
   Выйдя за ворота замка, вампирша просто взмыла в воздух, так что ее можно было принять за диковинную птицу. Спустя каких-то десять минут она уже приземлилась в небольшой рощице в предместьях Парижа. Это не была праздная прогулка. Она искала. Искала нужного человека. И знала, что искать следует здесь.
   Вот и дом, совсем обычный среди улицы почти таких же домов. Чуть потрепанный временем, но не настолько, чтобы это так уж сильно бросалось в глаза.
   Менестрес едва успела спрятаться за дерево, когда из дома вышла девушка, та самая, что встретилась им с Антуаном вчера в Париже. Она направилась в гараж, когда в дверях появилась полная женщина и поинтересовалась:
   - Опять уезжаешь, Шерри?
   - Да, мам. Я на ночь в городе останусь.
   - Опять? А если...
   Но девушка уже не слушала ее, заводя мотоцикл. Наставления матери потонули в его фырчанье. Лишь один раз она оглянулась, прежде чем умчаться в даль.
   Менестрес укуталась в тень, как в плащ, так что стала невидима для окружающего мира, и кинулась вслед. Давно она не пользовалась этим своим даром, не преследовала никого так, а точнее не следила. Но это ни в коей мере не означает, что она действовала неумело. Вампирша летела за мотоциклом, как тать, оставаясь незамеченной.
   Преследуя, Менестрес старалась как можно лучше изучить девушку через ее жесты, ее мысли. Ее звали Шерри. Шарлотта Дюпуи. Вампирша старалась прочувствовать это имя. Девушка жила с родителями и двумя сводными братьями, но всеми силами рвалась на свободу, к самостоятельной жизни. Одной из главных причин была поселившаяся в сердце Шерри любовь. И вместе с тем что-то огорчало ее. Но непонятно, что именно.
   Все это Менестрес поняла из ее мыслей, но большего не успела, так как девушка прибыла на место назначения. Она остановилась возле того же клуба, возле которого вампирша и встретила ее впервые. И опять там был тот вампир. Видимо, он и есть ее избранник.
   Менестрес хорошо знала того, кто носил имя Мюриэль. Этот вампир - Магистр Города. Стал им около полутора веков назад, в пору бурных волнений. Но они познакомились гораздо раньше, где-то около трех тысяч лет назад, наверное. И, честно говоря, Менестрес не ожидала увидеть его в качестве возлюбленного Шерри. Надо бы поговорить с Мюриэлем, но это потом. Сейчас все внимание вампирши было обращено к этой маленькой смертной.
   Она не последовала за Шерри в клуб - слишком вампирское место. Конечно, даже среди них Менестрес могла бы выдавать себя за человека, но кто-то мог узнать ее в лицо. Тот же Мюриэль мог бы. А этого королева хотела меньше всего. Ведь в Париже она, так сказать, с неофициальным визитом. Этот вояж задумывался ею и Антуаном как медовый месяц (год, век - нужное подчеркнуть), и она не хотела окунаться в официальную жизнь. Правда Мюриэль знал о ее прибытии, но и только. Они даже не виделись.
   Проводив взглядом удаляющуюся Шерри, Менестрес решила, что на сегодня достаточно, можно возвращаться в замок. Придя к этому решению, она растворилась в толпе.
   "Шерри... пожалуй, это имя ей подходит, - думала Менестрес по пути домой. - Но кто бы мог подумать, что снова и именно сейчас... Да, от судьбы не уйдешь. Я должна узнать ее получше. Снова. Узнать, прежде чем...". При одном воспоминании о миловидной девушке по сердцу вампирши разливалось тепло, но глаза наполнялись грустью. Хотелось вернуться в тот клуб, отыскать ее, и уже более не отпускать. Но это невозможно. К тому же Менестрес не хотела перепугать девушку. Ведь Шерри пока ни о чем не догадывается. Пока...
   Нет, некоторое время она будет наблюдать за той, чье имя теперь Шарлота Дюпуи. Она постарается узнать ее как можно лучше, чтобы их первая встреча прошла менее болезненно. Только так. Иначе... Нет, Менестрес даже задумываться не хотела, что иначе...
   А сейчас пора домой. Наверняка, Антуан уже переполошился. Его по-юношески пылкая ревность ее умиляла, но Менестрес вовсе не хотелось, чтобы она лишила его разума. Но объяснить в чем дело она не могла. Пока точно нет. Так что придется импровизировать. Иногда что-то скрывать приходится даже от самых близких людей. Или не совсем людей. Тем не менее это факт.
   Опасения, да скорее предчувствия Менестрес полностью подтвердились. Антуан выбежал навстречу, стоило ей переступить порок, и сразу же поинтересовался, где она была, на что вампирша с ангельским спокойствием ответила:
   - У меня были дела.
   - Не похоже, чтобы это было связано с питанием, - нахмурился Антуан.
   - С ним и не связано, - подтвердила Менестрес. - Что, у меня не может быть других дел?
   - Могут, конечно, - смутился вампир, - но...
   - Милый, ты мне очень дорог, и знаешь это. Но, пойми, я не могу быть рядом с тобой двадцать четыре часа в стуки! У меня есть дела, которые касаются только меня. Ты должен просто понять и принять это.
   - Я стараюсь, но это трудно, - вздохнул Антуан.
   - И все же. Мы пара, а не собственность друг друга, - а про себя Менестрес вздохнула, что ей еще долго придется бороться с наследием эпохи рыцарства в ее возлюбленном. Он родился в те времена, когда женщина была лишь приятным дополнением к мужчине, которой полагалось при малейшей опасности падать в обморок и ждать благородного спасителя.
   Что до самой Менестрес, то ее воспитывали во времена легенд, когда существовали как воины, так и воительницы. И женщины владели оружием на равнее с мужчинами. Не все, но были такие. И это не считалось зазорным. Времена были не из легких - женщине просто необходимо было уметь защитить себя.
   - Но я весь к твоим услугам, - церемонно проговорил Антуан, поцеловав вампирше руку.
   - Мне не нужно услужение. Только не от тебя, - покачала головой Менестрес.
   - А вот Димьен...
   Вампирша приложила палец к губам Анутана, не давая договорить.
   - Не сравнивай то, что нельзя сравнить. Димьен мой преданный вассал, миньон если хочешь. Он мой телохранитель, практически брат.
   - Поэтому ты доверяешь ему больше? - нахмурился Антуан.
   - Дело не в этом. Мы путешествуем вместе более четырех тысяч лет. Естественно, ему известно больше, он свидетель некоторых тайн, молчанье о которых скреплено кровью и словом.
   - Вот в это я верю.
   - И хорошо. А то, честно говоря, вести подобные разговоры довольно утомительно.
   - Прости.
   - Тебе не за что извинятся. Ты такой - какой есть. Таким я тебя и полюбила.
   - Правда?
   - Конечно.
   - Тогда не позволит ли прекрасная дама сопроводить ее на охоту?
   - С радостью.
   Зародившийся было конфликт уладился. Но на следующий день Менестрес опять ушла в неизвестном направлении, и на следующий, и через день. Практически каждый день вампирша на какое-то время покидала замок Шемро.
   Антуан, как не силился, так и не смог узнать причину этих каждодневных отлучек. К тому же Менестрес ясно дала понять, что не собирается рассказывать. Так что вампиру оставалось лишь тихо выходить из себя. Это ни в коей мере не убивало любовь, но порождало ревность.
   Он пытался было узнать от Танис и Димьена куда уходит его возлюбленная, но этот окольный путь ничего не дал. Вампирша лишь посоветовала спросить у самой Менестрес, а Димьен повторил фразу насчет того, что есть вещи, которые не касаются даже его, и посоветовал просто принять все, как есть. Может, в этом был толк, но Антуану совет не нравился.

* * *

   А Менестрес, как и обещала сама себе, каждый день наблюдала за Шерри. Она выбирала разное время, чтобы составить как можно более полно представление о жизни девушки. И ей это удалось.
   Шарлотта Дюпуи месяц назад отпраздновала свое двадцатидвухлетие. Совсем недавно закончила университет, и вынуждена была вернуться из общежития домой. Вынуждена - потому что это ей жутко не нравилось, и сейчас она была занята активными поисками квартиры.
   Работала она менеджером по IT-технологиям в одной фирме, два через два. Не смотря на хрупкое телосложение, занималась айкидо. Ей вообще была близка восточная культура, ее принципы. Не по рождению, но по духу.
   Шерри любила читать, и ее вкусы были весьма разнообразны. Еще она любила какао и не выносила рыбу. Любила осенние парки и вечерами смотреть на звезды. В общении она легкий и общительный человек, но так сразу, легко никому не открывается и настороженно относится к тем, кто с первого мимолетного знакомства старается заглянуть ей в душу.
   Почти каждый свой выходной Шерри проводила с Мюриэлем. Менестрес поняла, что тут имеет место быть пылкое чувство, к тому же взаимное. Иногда Магистр Города заезжал за ней после работы. Они были знакомы около двух лет. И Мюриэль не раз предлагал жить вместе, Шерри сама задумывалась об этом.
   Но главное заключалось не в этом. Главное - в Шерри просыпались магические способности и весьма ощутимые. К тому же особого свойства - что-то вроде некромантии. Знакомство с вампиром помогло ей не испугаться, но это вовсе не значило, что подобный "дар" ее не беспокоил. Беспокоил, и еще как! Поэтому она и стала встречаться с колдуном, надеясь, что он научит ее контролировать эти способности.
   Менестрес вынуждена была признать, что это весьма разумно с ее стороны. Но все равно, такого вообще не должно было быть.
   Вампирша волновалась за эту девушку. Она уже успела проникнуться к Шерри искренней любовью. И сожалела, что ей скоро придется подвергнуть ее суровому испытанию. Но иного выхода уже не оставалось.
   А Антуан продолжал изводить себя подозрениями. Он так боялся потерять Менестрес! И с каждым днем ему становилось все пакостнее и пакостнее на душе. В голову начали лезть мрачные мысли: "Да кто ты вообще такой? Она - самое величественное существо, королева вампиров. Стоит ей захотеть - и любой будет рад находиться рядом! А ты? Черный Принц... Но если бы не она, ты бы им никогда не стал. Да ты бы вообще сдох от старости лет триста назад, а то и раньше, благодаря своей разгульной жизни! Но если я ей надоел, то почему она так прямо и не скажет? Дурак, она же спасла тебе жизнь, и потом больше двадцати лет искала, чтобы вернуть. Но тогда может я разочаровал ее? Или она нашла кого-то другого..."
   Подобными рассуждениями Антуан изводил себя едва ли не ежедневно. И через месяц не выдержал, решил все разузнать, и будь что будет. Все советы Димьена и Танис не возымели никакого действия. Он слишком сильно себя накрутил.
   Антуан пал настолько, что решил проследить за Менестрес. И притом прекрасно осознавал, на какой риск идет. Но бездействовать было еще более мучительно.
   Когда на следующий день, а точнее ночь, Менестрес снова покинула замок, Антуан, выждав некоторое время, выскользнул за ней. Следить за королевой вампиров по пятам было бы безумием, но она и Антуан были связаны, а значит он мог найти ее, какое бы расстояние их не разделяло. Эта способность пришла вместе с рангом Черного Принца.
   Он чувствовал след Менестрес, как собака, но не обонянием, а внутренним чутьем. Словно у Антуана имелся настроенный на нее компас.
   Полностью занятый преследованием, он передвигался настолько быстро, что для людей казался, наверное, смазанной тенью, не более, если они вообще его замечали. След унес Антуана дальше в предместья Парижа. Вот показались стройные ряды домиков, и ощущение присутствия Менестрес стало сильнее.
   Наконец, он увидел вампиршу. Хотя скорее почувствовал, что она там, так как Менестрес стояла, укрывшись тенью, невидимая. Она не сводила глаз с окна дома, что на первом этаже.
   Антуан присмотрелся и понял, что это спальня. Во всяком случае кровать там стояла, и в этой кровати сладко спала довольно милая девушка. Вампир снова перевел взгляд на свою возлюбленную. Ему удалось разглядеть ее лицо под капюшоном тени. И увиденное ему очень не понравилось. Менестрес смотрела на девушку с такой любовью и нежностью, что дух захватывало!
   Антуан вновь посмотрел в окно, стараясь разглядеть, что же такого нашла его возлюбленная в этой такой обычной на вид девушке. В его сердце полыхнула ревность. "Почему она?" - вопрошал его взгляд.
   Из-за этого Антуан забылся, и не заметил, что его присутствие обнаружено. Он едва не подпрыгнул, когда за его спиной раздался такой тихий, такой знакомый голос:
   - Ты бы очень разочаровал меня, Антуан, если бы я чего-то подобного не ожидала. Ты ведь так и не смог смириться с моими словами.
   - Менестрес, прости, но я... - Антуан чувствовал себя неловко, как нашкодивший ребенок. - Я... просто...
   Вампирша жестом призвала его к молчанию:
   - Не здесь, Антуан. Идем домой, нам нужно поговорить. Серьезно поговорить.
   И королева вампиров взмыла в воздух. Антуан вздохнул и последовал за ней.
   Пока они добирались до замка, Менестрес не проронила ни слова. Антуан уже приготовил себя к самому худшему. Да, его возлюбленная не злопамятная, она всегда прислушивается к голосу разума. Но ему показалось, что его поступок очень разозлил и обидел вампиршу.
   Когда они поднимались в ее кабинет, находящийся прямо за библиотекой, Антуан подумал, что лучше бы она влепила ему пощечину, или еще что сделала, но не молчала так. А Менестрес шла, гордо выпрямив спину, и ни разу даже не посмотрела на него. Когда за ними захлопнулась дверь, Антуан уже был готов пасть на колени и вымаливать прощенье всеми доступными способами. Но не успел.
   Менестрес, развернувшись, села в кресло с высокой резной спинкой и жестом предложила сесть Антуану. Тот безропотно повиновался, и только тогда королева вампиров заговорила:
   - Тебе не помешало бы иметь немного больше терпенья, Антуан.
   - Прости, - вздохнул вампир. - Но эти каждодневные исчезновения... Я ведь надоел тебе, правда?
   - С чего ты взял? - удивлено взметнула бровь Менестрес.
   - Ты... ты так смотрела на ту девушку. Ты ведь любишь ее, я прав, не так ли?
   - Прав, люблю. И очень долго.
   - Я понял тебя. И я уйду. Только почему тебе было сразу прямо не сказать мне об этом?
   С минуту Менестрес, не мигая, смотрела на него, а потом рассмеялась. Веселым, заразительным смехом, чем вызвала полное недоумение Антуана. А когда отсмеялась, то проговорила:
   - Такое лицо надо видеть! Ты поторопился и сделал неправильные выводы, Антуан.
   - То есть? - он совсем перестал понимать, что твориться. Смеются над ним или нет.
   - Ты предположил то, чего более всего опасался, - Менестрес говорила очень спокойно. - Но ты ошибся.
   - В чем же? Ты же сама призналась...
   - Что люблю Шерри? Это так. Люблю всем сердцем и душой, как только можно любить дочь, пусть и приемную. И не важно, сколько перерождений пройдет.
   Антуан нервно сглотнул, и ему потребовалось усилие, чтобы проговорить:
   - Приемную... дочь?
   - Да, - Менестрес резко поднялась и, подойдя к окну, проговорила, обняв себя за плечи, - Эта история уходит корнями в глубину тысячелетий. Даже странно, что прошло столько времени, - и уже другим, каким-то чужим и холодным голосом, - Все, кто знают эту историю, принесли клятву крови о неразглашении. Только двое могут ее рассказывать, если возникает серьезная необходимость, взяв предварительно клятву. И одна из этих двоих - я.
   Антуан встал и тихо обнял свою возлюбленную, но та никак не прореагировала, лишь продолжила:
   - Я не хотела тебе говорить, не хотела посвящать тебя. Не из-за недоверия, а потому, что это бремя не из легких. Но ты не оставил мне выбора. Поэтому я спрашиваю тебя: готов ли ты, Антуан де Сен ля Рош, принести клятву в том, что рассказанное мной, никто и никогда не узнает от тебя, и ты не будешь обсуждать это ни с кем, кроме посвященных.
   - Если так нужно, то да, - похоже, Антуан не до конца понимал всю серьезность происходящего.
   - Тогда дай мне свою руку, - все тот же холодный голос.
   Вампир тотчас протянул ее, но Менестрес не взяла, а пристально на нее посмотрела. Тотчас ладонь вспороли три пересекающиеся линии, как от кинжала, показалась кровь. Антуан тихо зашипел. Тогда вампирша взяла его за руку, проговорив:
   - Клянешься ли ты кровью не разглашать услышанное непосвященным?
   - Клянусь!
   - И пусть, в случае нарушения клятвы, твоя же кровь жестоко покарает тебя.
   - Пусть.
   - Отныне и навсегда, при малейших сомнениях да вспомнишь ты эту клятву.
   В тот же момент Антуан ощутил горячую силу, которая влилась в его кровь ревущим пламенем. Секундная почти нестерпимая боль, потом все исчезло. Вампир перевел дух и спросил:
   - И что теперь?
   - Теперь садись и слушай, - это прозвучало так, что Антуан немедленно сел. Довольно кивнув, Менестрес тоже вернулась в свое кресло. Откинувшись на спинку и вздохнув, она начала рассказ, - Как я уже говорила, история началась давным-давно, когда у нас, вампиров, еще было свое королевство и столица - Варламия, - голос королевы стал мечтательным. С тех пор прошло около пяти с половиной тысяч лет.
   Это произошло на исходе первого тысячелетия моего правления. Жизнь в королевстве шла своим чередом, как и многие тысячелетия до этого...
  
   Часть 2.
   Глава 4.
   Варламия... королевство, уникальное в своем роде. Подобного не было и, наверное, не будет. Вампиры жили бок о бок с людьми в мире и дружбе, насколько это вообще возможно. Народ Пьющих Кровь составлял более половины населения. Такое оказалось возможным благодаря неиссякаемому источнику - крови земли.
   Основательницей королевства являлась Первейшая. Та, от которой все вампиры ведут свой род. Дайома. Она правила почти сто тысяч лет, потом ушла от всего сущего. Но она возрождается. Возрождается в каждый новой королеве. Поэтому нет ни одного вампира, способного сравниться силой с Владычицей Ночи.
   Королевство Варламию со всех сторон защищали неприступные горы, к тому же границы ревностно охраняли грозные отряды вампиров и людей. В центре столицы возвышался королевский дворец. Величественное сооружение, к созданию которого ни один человек не приложил руки.
   Замок находился над самым центром огромного многоуровневого лабиринта, ходы которого вели к самым границам королевства. И только из лабиринта можно было попасть в катакомбы королев, о которых знали лишь королевы вампиров. И войти туда могли только они, ибо все катакомбы пропитаны древней и могущественной магией, которая защищает от чужаков и делает камень лабиринта неподвластным времени. Именно в ядре катакомб королев нашла свой последний приют Первейшая.
   Восшествие на престол Менестрес было очень кровавым. Джахуб, советник ее матери, предыдущей королевы, предал ее, убил отца и мать Менестрес, и вынудил ее саму более двухсот лет жить в изгнании. Но она вернулась, и в кровавой битве отвоевала корону, принадлежащую ей по праву рождения. Тогда она впервые продемонстрировала силы, подвластные лишь истинной королеве.
   Но это было давно. Почти тысяча лет прошла. Многие забыли уже о событиях тех дней. Менестрес правила мудро и справедливо. Искренне стараясь заботиться о своем народе. И он процветал. Но королева знала то, что было скрыто от других: королевство Варламия движется к своему закату. Мир зовет вампиров. Придет время, когда они растворятся в нем. И это время близко. Это не означает их гибель, просто переход в другую фазу развития. Они будут жить среди людей, должны научиться жить, как здесь. И тогда, когда-нибудь, их королевство возродится вновь, но в обновленном виде. Таково было пророчество Первейшей. И Менестрес понимала, что ее долг, как королевы, сделать уход вампиров в мир как можно более плавным.
   И сейчас вампиры уходили в мир, путешествовали. Некоторые возвращались. Но большинство все же предпочитало королевство, наверное, две трети вампиров мира жили здесь. И здесь же заседал Совет, состоящий из глав десяти кланов, во главе с королевой. Они были законом, окончательным законом.

* * *

   В тот день Менестрес проснулась в своих покоях, в широкой кровати с плотным балдахином. В спальне, как и в половине всех остальных спален замка, не было окон. Зато было много свечей. Один взгляд вампирши, и они разом заполыхали, обняв просторную комнату мягким золотым светом. Этот свет словно запутался в волосах Менестрес.
   Первым к королеве вошел Бамбур - ее верный телохранитель, ревниво защищавший ее с самого детства. Статный, черноволосый, в черных одеждах преимущественно из кожи. Вид у него весьма грозный, но к своей госпоже он относился очень ласково и трепетно. Менестрес знала, что может положится на него во всем.
   - Добрый вечер, Ваше Величество, - преисполненный учтивости, Бамбур отвесил изящный поклон.
   - Здравствуй, Бамбур, - улыбнулась вампирша.
   - Я позову служанок.
   Телохранитель скрылся за дверями, и тотчас впорхнула стайка девушек. Трое из них были вампирами, о ставшиеся две - людьми. Самая старшая, светловолосая, держала на подносе высокий чеканный кубок, доверху наполненный алой жидкостью. Эта девушка, вместе с еще одной, вышли вперед и поклонились.
   Таков был обычный ритуал. После каждого пробуждения королеве предлагали кровь из источника и человеческую, и она могла выбирать. Таково ее право. Сегодня выбор пал на кубок.
   После того, как Менестрес закончила свой "завтрак", служанки стали помогать ей умыться и одеться. Так что свои покои королева покинула в длинном, в пол, алом платье, нежно облегающим тонкий стан. Платье украшал золотой пояс и массивное ожерелье. Что-то похожее через тысячелетие-другое будут носить египетские фараоны. Ноги вампирша обула в изящные сандалии, предплечье охватывал широкий браслет, что до волос, то их лишь несколько раз перехватывали алые ленты. Таков был обычный наряд Менестрес.
   В коридоре ее встретила Лора - девушка с черными до плеч волосами и светло-карими глазами, очень изящная. Она была вампиром. Первым птенцом королевы. Правда сейчас ей было около тысячи лет. Приветственно поклонившись Менестрес, Лора сказала:
   - Ваше Величество, все собрались и ждут вас в тронном зале.
   - Уже? - приподняла бровь вампирша.
   - Мне сказать, чтобы подождали?
   - Нет, не нужно. Я сейчас подойду.
   Менестрес направилась в тронный зал. Бамбур неотступно, словно тень, следовал за своей госпожой.
   Тронный зал такой, каким ему и положено быть. Просторный, с колоннадой с одной стороны и с гобеленами по другую, мозаичным полом и конечно же троном, стоящим на возвышении. Над троном красовался королевский герб в обрамлении алых драпри. Алый и синий вообще были преобладающими цветами во дворце.
   Менестрес ждали довольно обычные государственные дела: уладить спор, вынести решение по какому-либо делу, обсудить перспективы дальнейшего развития королевства. Во все это вампирше приходилось вникать, и у нее получалось, хотя являлось отнюдь не одним из любимых занятий.
   Вот и сейчас она вполуха слушала объяснения Влада - своего главного советника, а сама то и дело обегала взглядом зал. Скоро аудиенция должна быть окончена. В такт своим мыслям Менестрес постукивала пальцами по резному подлокотнику кресла. Тут-то ее взгляд и зацепился за какую-то тень. Похоже на фигуру в черном плаще. Неужели кто-то прячется в сумраке колоннады?
   Королева уже хотела было дать знак Бамбуру, чтобы тот глянул, что там такое, но в этот момент ясно услышала в своей голове:
   - Нам нужно увидеться с Вами, Владычица Ночи. И поговорить. Я буду ждать Вас в дворцовом саду.
   И все. Только это мысленное послание. Оно скорее заинтриговало Менестрес, нежели испугало. Она с нетерпением ожидала, когда все окончится. Можно было бы встать и уйти, но это оказалось бы по меньшей мере невежливо, да к тому же настораживающее. Поэтому Менестрес терпеливо высидела до самого конца, да еще и принимала непосредственное участие в решении дел.
   Наконец все дела были решены, и вампирша выпорхнула из зала. Правда Бамбур что-то заподозрил и, как всегда, тенью последовал за ней. На что Менестрес возразила:
   - Не стоит меня сопровождать. Я просто хочу прогуляться по саду, Бамбур.
   - Как пожелаешь, - отвесил поклон Бамбур, но по всему было видно, что такая идея ему не по вкусу.
   Дворцовый сад весьма обширен, и его ухоженная часть плавно переходила в настоящий лес, правда весьма облагороженный. Менестрес всегда нравилось гулять здесь. Да и сейчас она не столько искала звавшего ее, сколько просто шла по наитию. Так вампирша дошла до огромной, обхватов в десять, раскидистой ивы, из-под корней которой бил ключ, а трава рядом такая мягкая, такая зеленая, что просто манит присесть. В детстве Менестрес очень любила играть здесь, а Бамбур не раз снимал ее с веток дерева, где она зачастую пряталась от няни.
   Под потоком нахлынувших воспоминаний вампирша провела ладонью по шершавой коре. Подумать только! Это дерево старше ее!
  
   Глава 5.
   - Простите, что потревожил Вас, Владычица Ночи.
   Из-за дерева вышла фигура, закутанная в черный плащ. Когда она повернулась к Менестрес, то оказалось, что лицо скрыто под маской в виде черепа. Но вовсе не это заставило вампиршу невольно отпрянуть, а сила, исходящая от незнакомца. С такой силой вампирша еще не сталкивалась. Древняя, как само время, но почему-то знакомая. От нее веяло холодом склепа и теплом души, и она была просто ошеломляющей. И это при том, что незнакомец ее явно сдерживал.
   Только одно существо в мире могло обладать подобной силой. Существо, о котором слышал каждый, но вот видел...
   - Смерть? - едва слышно проговорила Менестрес, заставив себя сделать шаг вперед.
   - Да, Владычица Ночи.
   С этими словами он откинул капюшон и снял маску. Тотчас по его плечам рассыпались тугие светлые локоны. Смерть оказался божественно-красивым молодым мужчиной. Лишь глаза выдавали: бездонные, затягивающие. Подобные бывали у самой Менестрес, когда она выпускала свою истинную силу.
   - Чем обязана вашему визиту? - как можно более учтиво поинтересовалась королева.
   - Меня привели к вам вовсе не мои прямые обязанности, Владычица Ночи.
   - Называйте меня Менестрес.
   - Хорошо. Тогда вы можете звать меня Танатом. Это одно из моих многих земных имен.
   Вампирша кивнула и жестом предложила сесть на скамейку. Танат сел и продолжил:
   - Вы, должно быть, слышали, что мы с вами состоим в некотором родстве?
   - Да. Наша Первейшая, Дайома, до того, как стать... нашей прародительницей, приходилась вам, кажется, двоюродной сестрой или кем-то вроде этого.
   - Верно. По земным представлениям именно такое родство. Я приношу искренние извинения, что не поздравил вас раньше с восшествием на престол.
   - Пустяки. Но вы ведь, наверное, пришли по делу? Правда я просто не представляю, какое дело может быть у вас ко мне.
   - Весьма деликатное, - кашлянул Танат. - Я некоторое время наблюдал за вами, Менестрес. Мне неловко признаваться, но это так. Я хотел получше узнать вас.
   - И что же вы узнали? - речи Смерти весьма заинтриговали Менестрес, да и сам он оказался очень... приятным.
   - Что вы очень честны и порядочны. Вы можете быть жестоки и властны, если того требуют обстоятельства, и, тем не менее, вы добры. Вашему народу повезло.
   - Спасибо, вы очень любезны.
   - И эти наблюдения убедили меня в том, что я могу довериться вам, как родственнице.
   - Я вас внимательно слушаю.
   - Дело в том, что раз в несколько тысяч лет я беру... отпуск. Я спускаюсь на Землю в теле смертного. Относительно смертного, ибо я не могу отказаться от некоторых своих... способностей. Это было бы попросту весьма опасно. В остальном же я человек, хотя и не теряю связи со своим миром. И вот, во время моего последнего отпуска, произошло то, чего не должно было быть никогда. Никто просто не предполагал такую возможность.
   - Что же такого ужасного случилось?
   - Ужасного? Пока ничего, но такая возможность есть. Я допустил непростительный промах: смертная женщина родила от меня ребенка.
   - Но если вы сами были в теле смертного, тогда ничего страшного не случилось... - начала было Менестрес, но Танат покачал головой:
   - Я не могу быть обычным смертным, и это не прошло бесследно. Ребенок унаследовал некоторые мои способности.
   - Как ваша сестра? - вампирша не раз слышала о Селесте. Сестра Таната и его главная помощница.
   - Нет-нет, тут совсем особый случай. Может, способности Селесты и скоромнее, но она такая же, как я. А мое дитя... оно наполовину человек, а значит подвержена человеческим страстям. А это осложнит контроль над теми способностями, что передались от меня. Но да и это не самое главное.
   - А что же тогда?
   - Коса Смерти отреагировала на рождение моего ребенка.
   - Как так? - вот эта новость, действительно, ошеломляющая.
   - Вы, Менестрес, как никто другой, знаете, что существует одна-единственная Коса Смерти. Она хранится в моем мире. Но также были созданы два ее отражения, которые позволяют пользоваться Косой, не перемещая ее куда-либо из места ее нахождения. Одно такое отражение принадлежит мне, второе можете вызывать вы.
   - Да, это так.
   - Так вот, появилось третье отражение Косы Смерти. Вы понимаете, что это значит?
   - Значит, на свет появилось существо достаточной силы, чтобы управлять отражением, да к тому же достаточно связанное со смертью, - ошеломленно ответила Менестрес.
   - Именно. Я, да и вы, прекрасно знаете, что Коса Смерти достаточно мощное оружие, чтобы одним прикосновением уничтожить все живое на Земле. И при этом очень могущественный магический артефакт. Но Коса дается в руки только хозяину, любой другой, прикоснувшись к ней, погибнет.
   - Да знаю, - это знание пришло к ней в тот же миг, как только она впервые призвала Косу Смерти в свои руки. В тот же миг она оценила весь масштаб этих сил.
   - Владеть такой силой может быть очень опасно. Я не хотел бы такой участи своему ребенку, но выбора нет.
   - Так чем я могу помочь?
   - Мать моего ребенка умерла спустя год после его рождения. Родные, начав догадываться о ее силе, едва не погубили дитя. Мне пришлось взять ее в свой мир. Но мой ребенок все же наполовину человек... это не место для него. Она уже начинает чахнуть.
   - Она?
   - Да. Девочка. Моя дочь... подумать только! - лицо Таната озарилось теплым светом, но этот свет тотчас погас, и он добавил, - И видеть, как она чахнет в моем мире - невыносимо. Мой мир не для смертных, даже наполовину. Для них он холоден и пустынен. И витающая сила... она не для маленькой девочки.
   - Значит, твоя дочь смертна?
   - Не как человек. Она может прожить тысячелетие, а может... Я просто не знаю, как оно выйдет. И я... я вынужден отказаться от нее.
   - То есть? - Менестрес нервным жестом убрала с лица непослушную прядь.
   - Очевидно, что в моем мире она более оставаться не может, а я не могу оставаться на Земле надолго. Души всего мира на моем попечение. Я же Смерть. Следующая возможность спуститься на Землю в теле смертного у меня будет не ранее, чем через три тысячи лет. Поэтому я пришел просить вас, Менестрес, принять на воспитание мое дитя. Только вам я могу довериться, и только у вас достаточно... способностей, чтобы взять на себя такую заботу, ибо наши силы чем-то похожи. Смерть смиренно просит вас, Менестрес, об услуге. Я знаю, что прошу многого, но готов и многое предложить взамен.
   - Взамен? - голос вампирши прозвучал очень удивленно.
   - Конечно. Вы окажете мне ни с чем не сравнимую услугу, если согласитесь. Но я не скромный проситель, я - Смерть. И поэтому я могу даровать вам душу каждые триста лет.
   - Как это?
   Танат улыбнулся какой-то особой, древней улыбкой и объяснил:
   - Раз в три столетия вы сможете оживить любого: человека ли, вампира ли, оборотня ли... Любого. Вы сможете его воскресить в трехдневный срок после смерти. Потом души уже не в моей компетенции.
   - Но разве это не нарушает... правила.
   - В некотором роде да. Но иногда приходится нарушать любые правила, - пожал плечами Танат, наблюдая, как ветер играется с листвой дерева. - Таково мое предложение. Что вы скажете на это, Менестрес?
   Вампирша вздохнула, задумавшись. Бросив украдкой взгляд на Таната, она подумала, что ей жалко его, не смотря на то, что это великое существо, с которым вряд ли кто может сравниться в могуществе. Но, даже не смотря на это, он вынужден расстаться со своей дочерью, единственной, похоже, за все время его существования. Поэтому она ответила:
   - Ваше столь щедрое предложение ни к чему. Я согласна взять вашу дочь на воспитание и так. Мне ничего не нужно.
   - Вы очень благородны, Менестрес. Это благородство делает вам честь. Но я от своего обещанья не откажусь. Оно остается в силе и не ограничено ни временем, ни пространством.
   - Если вам так угодно, - кивнула королева. Честно говоря, она не придала большого значения словам Таната, да и не нужен ей был подобный дар. Во всяком случае, пока.
   - Вы даже не представляете, как я вам благодарен, Менестрес! - Танат быстрым движением расправил складки плаща. Но вампирша не могла понять, какие эмоции испытывает он в этот момент. Его лицо оставалось абсолютно нейтральным, с легким налетом грусти. - Тогда я завтра вечером приду к вам и приведу ее.
   - Буду ждать, - улыбнулась Менестрес.
   - К сожалению, мне уже пора. Сами понимаете, дела.
   - Да, конечно.
   - До завтра. Да, еще один момент.
   - Я вас внимательно слушаю.
   - Я вынужден просить вас о неразглашении нашего разговора. Любой, посвященный в судьбу моей дочери, должен принести клятву молчания. К вам это не относится. Но вам, наверняка, придется рассказать кому-то, и тогда...
   - Я поняла вас. Так и поступлю.
   Танат кивнул и одним плавным движением поднялся со скамьи. Сделал шаг, другой и просто исчез, растворился в воздухе, уйдя в свой мир.
   Что до Менестрес, то она осталась сидеть под деревом, обдумывая слова Таната и эту странную встречу. Тут было над чем задуматься. Где-то в глубине души сидел червячок сомнения, который спрашивал, правильно ли она поступает. И она не знала, что ответить на это самой себе. Но она просто не могла отказать Танату. И дело вовсе не в том, что он Смерть, а скорее в той внутренней боли, которая едва уловимо промелькнула в его словах, так и не найдя отражения в лице.
   - Прости, что потревожил тебя, Менестрес, - задумавшись, она даже не заметила, как к ней подошел Бамбур. - Тебя так долго не было...
   - Ты меня не потревожил, - вампирша тепло улыбнулась своему телохранителю. - Я просто задумалась.
   - Могу я спросить, о чем? - Бамбур присел рядом с ней.
   - О многом, - уклончиво ответила Менестрес, вставая. - Нужно вернуться во дворец. Мне необходимо отдать некоторые распоряжения.
   - Я всецело к твоим услугам, и с радостью буду сопровождающим.
   Уже по пути во дворец Менестрес поинтересовалась:
   - Надеюсь, спальня справа от меня свободна?
   Бамбур удивленно поднял бровь, но постарался как можно невозмутимее ответить:
   - Конечно. Вы ведь еще никого к себе настолько не... приблизили. Или я что-то упустил?
   - Нет, все так, - улыбнулась вампирша.
   Если бы она завела себе фаворита, в этом не было бы ничего предосудительного. И за тысячелетие у нее, конечно, были любовники. Не один и не два. Но каждый раз Менестрес понимала, что это на время, это не тот, который разделит с ней вечность. Наверное, она была едва ли не единственная, кто сразу это чувствовала. Такое чувство было необходимостью для продолжения рода.
   - Значит, ты решила изменить положение вещей? - деликатно кашлянул Бамбур. Сама учтивость! Он слишком заботился о своей госпоже, которую знал с рожденья, чтобы что-либо возражать. Наоборот, вели она, он бы привел к ней в постель любого. Но Менестрес никогда не отдавала подобных распоряжений.
   - О, да! - кивнула вампирша, поднимаясь по дворцовым ступеням, придерживая при этом подол длинного платья одной рукой. - Я хочу, чтобы из этой спальни убрали старую кровать и поставили новую, детскую.
   - Детскую? - Бамбур опять удивился.
   - Да. Завтра у нас появится маленькая гостья.
   - Кто она?
   - Завтра узнаешь, - улыбнулась Менестрес, и велела подошедшей в ответ на ее жест служанке, - Передай Лоре, что я хочу ее видеть.
   - Да, Ваше Величество, - девушка умчалась исполнять поручение.
   - Я хочу, чтобы Лора нашла кормилицу, - пояснила вампирша. - Но я также хочу, чтобы ты высказал свое мнение о каждой кандидатуре. Мне нужен надежный, проверенный человек.
   - Все исполню, - поклонился Бамбур. - Но к завтрашнему вечеру... успеем ли?
   - Насчет кормилицы я не ставлю жестких сроков, подобный выбор не терпит поспешности. Я не могу доверить ребенка абы кому.
   - Конечно. А вот и Лора.
   - Вы меня звали, Ваше Величество?
   - Да. Мне нужна твоя помощь, - королева объяснила ей, что требуется сделать и в какой срок.
   Лора хоть и удивилась, но вопросы задавать не стала. С момента ее перерождения в вампира прошла почти тысяча лет, и она давно научилась понимать, когда можно задавать вопросы, а когда лучше промолчать. К тому же она никогда не обсуждала распоряжения королевы. Для нее они были законом.
   Более никто ничего спрашивать не осмелился, даже Влад. Авторитет королевы был непререкаемым. Для него особенно, так как Влад из тех немногих, кто видел истинную силу Менестрес, и знал, на что она может быть способна.
   Конечно же, к вечеру комнату полностью подготовили для ожидаемой гостьи. Даже свежесрезанные цветы поставили в роскошные высокие вазы.
   Почему Менестрес наставила именно на этой спальне? Просто дверь из нее вела прямо в королевские покои. Очень удобно.
  
   Глава 6.
   Скрывающееся за горизонтом солнце коснулось стен дворца в прощальном поцелуе, заставляя отполированные поверхности вспыхивать алым. Это время Менестрес вместе с Бамбуром встретила в нижнем зале. Он находился гораздо ниже уровня первого этажа, и это одно из тех мест, откуда можно попасть в подземный лабиринт. Именно оттуда королева и ее телохранитель и поднялись.
   Нет ничего удивительного, что в зале не было ни единого окна. Но ламп и факелов столько - что это никого не угнетало. К тому же во дворце активно использовались особые светильники - вампирское изобретение, работавшее по принципу светлячков - они давали достаточно света в темноте. И этот свет отражался от гладкой поверхности мраморного пола. Черный мрамор с белоснежными прожилками. Главное украшение зала. Да еще белые и алые шелковые драпри.
   Шаги Менестрес гулко раздавались по залу, но что-то заставило ее остановиться. Предчувствие. Бамбур остановился секундой позже, даже не спросив, в чем дело. Да вопросы оказались и не к чему, так как в следующую секунду произошло вспышка света. И вот Менестрес увидела уже знакомую фигуру в длиннополом черном плаще с капюшоном. Движение головой, и этот самый капюшон спал с лица. На этот раз Танат собрал свои локоны в небрежный хвост, так что можно было лучше рассмотреть совершенство его безупречного, словно выточенного из мрамора, лица.
   - Добрый вечер, Менестрес.
   - И вам добрый вечер, Танат. Бамбур, не стоит хвататься за меч. Это... друг.
   Телохранитель вернул меч в ножны, но все равно, его рука продолжала витать в непосредственной близости от него. Он не доверял незнакомцам.
   - Спасибо за стол лестный отзыв, - чуть поклонился Танат. - Надеюсь, вы не передумали?
   - Нет, конечно. Я всегда держу данное слово.
   - Простите мне мою подозрительность, но...
   - Я прекрасно понимаю вас и не сержусь, - улыбнулась Менестрес. - Ведь вы доверяете мне самое дороге.
   - Вы правы. И наше предстоящее расставание очень угнетает, - Танат вздохнул. - Ну так что теперь об этом?
   - Я уже все подготовила. Если хотите - можете лично все осмотреть и проверить.
   - Нет, это ни к чему. Я вам верю.
   Выпростав одну руку, Танат расстегнул плащ. Он спал с плеч и растворился в воздухе так и не коснувшись пола. Оказывается под плащом у него на руках сидела маленькая девочка лет трех-четырех с иссиня-черными волосами. Она мирно спала, не смотря на всю странность положения. Танат посмотрел на нее с такой нежностью, что камень бы дрогнул.
   - Это она? - тихо спросила Менестрес.
   - Она и есть. Моя дочь, - кивнул Танат. - Именно ее я доверяю вам. Мое сокровище.
   Девочка проснулась и распахнула свои огромные зеленые глаза, почти такие же, как у самой королевы. Их взгляд поразил вампиршу. В них светились несвойственные годам ум и понимание.
   Пока Менестрес стояла, ошеломленная, девочка улыбнулась и сама протянула к ней ручки. Танат тоже улыбнулся, но грустной улыбкой и, собственноручно вручив девочку вампирше, проговорил:
   - Вы ей понравились. А она очень мало кому доверяет.
   - Прелестная девочка. Как ее зовут?
   - Юрана.
   - Юрана... - задумалась Менестрес. - Оно же означает "карающая". Не слишком ли суровое имя для столь милой девочки?
   - Так назвала ее мать, - пожал плечами Танат. - Теперь я передаю свою дочь вам. Прошу, позаботьтесь о ней.
   - Обещаю, - кивнула Менестрес. Девочка не желала спускаться с ее рук. - Юрана будет мне как родная дочь.
   - Спасибо. Доверяю ее вам. Я постараюсь заглядывать, но... Не знаю, пойдет ли это на пользу Юране.
   - Как бы там ни было, вы всегда желанный гость в моем дворце, Танат.
   - Премного благодарен. Прощай, дитя мое, - он быстро поцеловал девочку. - Да, Менестрес. Отныне ваш дар в силе. Захотите им воспользоваться: призовите Косу. До встречи.
   Резким движением Танат накинул невесть откуда взявшийся плащ и исчез.
   - Папа! - девочка впервые подала голос. Она попыталась вырваться, тянула ручки туда, где до этого стоял Танат, но Менестрес держала ее крепко. Тогда Юрана начала хныкать, грозя удариться в полномасштабные рыданья.
   На секунду Менестрес растерялась, потом погладила девочку по волосам, приговаривая:
   - Ну-ну. Все хорошо, все будет хорошо, моя маленькая. Не надо плакать. Я же с тобой. Я теперь всегда буду с тобой.
   Все еще всхлипывая, девочка притихла, уткнувшись лицом в грудь вампирше. Та боялась пошевелиться, думая, что Юрана заснула, но вдруг девочка тихо спросила:
   - Ты мама?
   - Что?
   - Папа сказал, что найдет мне маму, - снова всхлипнула Юрана.
   Менестрес вздохнула и, поцеловав девочку в лоб, шепнула:
   - Да, я буду тебе мамой.
   Юрана тотчас успокоилась и действительно заснула. Похоже, день для нее выдался утомительным. Так что королева понесла ее в подготовленную спальню. Бамбур не отставал. И едва за ними закрылась дверь, очень-очень тихо, так, что только Менестрес смогла его расслышать, спросил:
   - Танат... что он за странное... существо?
   - Существо? - так же тихо усмехнулась королева.
   - Он же не человек, это очевидно. И не вампир, и не другой вид нежити. Но у меня от него просто мороз по коже.
   - Еще бы! Ты встретил саму Смерть.
   - Это... не шутка?
   - Стала бы я шутить такими вещами!
   - Тогда эта девочка...
   - Дочь Таната. Отец Юраны сам Смерть.
   - В таком случае я даже предположить боюсь, кто ее мать, - кашлянул Бамбур.
   - В этом-то и проблема - она обычная смертная. Такого союза не должно было быть, и тем более никто не ожидал, что он принесет плоды. Но родилась Юрана. Дитя, не принадлежащее до конца ни одному из миров.
   - Поэтому Танат и передал ее тебе?
   - Да. Но ты должен поклясться, что никто и никогда не узнает от тебя то, что ты сейчас узнал от меня. Сам понимаешь...
   - Клянусь! Клянусь жизнью своей и кровью, даровавшую эту жизнь.
   - Хорошо. А сейчас ступай, я уложу девочку.
   - Да, Менестрес.
   Бамбур поклонился и бесшумно вышел, тщательно затворив за собой дверь спальни. Вампирша с девочкой остались вдвоем. Юрана давно спала на руках королевы. Но стоило ей уложить девочку в кроватку и отойти на пару шагов, как она захныкала вновь. Так повторилось еще раза три, пока Менестрес не проговорила:
   - Ну что ж, маленькая, похоже, первое время нам придется спать вместе.
   Юрана подняла на вампиршу свои умные глазенки и, казалось, кивнула. Очень умненький ребенок.
   Так во дворце королевы вампиров появилась маленькая обитательница. На следующий же день Менестрес представила ее всем как свою приемную дочь.
   Конечно, у подданных возникли вопросы, но королева ясно дала понять, что объяснений не последует. Юрана отныне ее приемная дочь, и относится к ней следует как к принцессе. И точка. Откуда она взялась - никого не касается. Менестрес лишь обронила, что у Юраны нет родителей, поэтому она будет заботиться о девочке.
   Естественно, подобная скрытность породила слухи, но через некоторое время они улеглись. Во многом потому, что королева их не поощряла.
   Что же до нее самой, то Менестрес сразу же привязалась к девочке. Это казалось таким естественным, словно она и правда была Юране матерью. Возможно, вампирша просто соскучилась по подобной заботе. Ведь ее птенцы давно уже выросли, преодолели вампирское "детство".
   В первые дни, конечно, приходилось не легко. Напуганная переменой обстановки, а также большим количеством незнакомых людей, и не только людей, вокруг Юрана постоянно была готова расплакаться. Бамбур даже в шутку прозвал ее Сопелкой. К тому же девочка боялась даже на секунду расстаться с Менестрес. Видимо, опасалась, что та тоже оставит ее, поэтому всюду следовала за ней, как хвостик. Но при этом практически не говорила, но вампирша надеялась, что со временем, когда девочка чуть придет в себя, это пройдет.
   Меньше чем за неделю Лора исполнила поручение королевы и нашла кормилицу - улыбчивую дородную женщину лет тридцати. Мару. Бамбур тоже ее одобрил, и Мара была немедленно приставлена к маленькой леди - так при дворе называли Юрану.
   Но сама Юрана далеко не сразу подпустила к себе кормилицу. Если Менестрес она доверилась сразу и безоговорочно, то при виде Мары довольно долго пряталась за свою приемную мать, чем немало огорчала женщину. Маре пришлось шаг за шагом завоевывать расположение девочки. Но засыпать Юрана могла только с Менестрес.
   Что до своего отца, то девочка почти не заговаривала о нем. Во многом потому, что вообще практически не говорила. Королева уж подумала было, что Юрана легко восприняла разлуку, ведь она так мала, когда произошло событие, просто выходящее из ряда вон.
  
   Глава 7.
   Менестрес с Бамбуром в тот вечер спустились к источнику - вампирша не могла забывать и о королевских обязанностях. Юрана осталась с кормилицей. Когда Менестрес уходила, девочка спала. Но, поднявшись из катакомб во дворец, королева заслышала какой-то шум.
   - Похоже, что-то случилось, - Менестрес переглянулась с Бамбуром. Тот одним мимолетным движением выхватил меч, с которым никогда не расставался, и проговорил:
   - Позвольте...
   Договорить он не успел, так как в зал вбежала Мара. Упав перед королевой на колени, она быстро заговорила:
   - Простите! Простите Ваше Величество! Я не уследила!
   - Что случилось, Мара? Что-то с Юраной?
   - Я думала, она спит, а она... она убежала...
   - Как? Куда?
   - Менестрес, все равно ей не выбраться из дворца, - попытался успокоить королеву Бамбур.
   - Знаю, но ее нужно немедленно найти!
   Вампирша умчалась из зала. Поиски оказались несложными. Менестрес прекрасно слышала девочку. У той еще не хватало сил уйти далеко. Она же еще совсем крошка.
   Когда королева нашла вою подопечную, та бегала по коридору, открывая дверь за дверью и выкрикнула лишь одно слово:
   - Папа!
   Юрана искала отца. Вампирша подумала, что прошло еще слишком мало времени, чтобы девочка успела смириться с разлукой. Но в этот момент она услышала приближающиеся шаги, а секундой позже посреди коридора просто из воздуха соткалась фигура в черном плаще. Танат.
   Смерть подхватил девочку на руки, и вампирша услышала его приятный, глубокий голос:
   - Что ты, девочка моя? Испугалась?
   Юрана быстро закивала, спрятав лицо у него на груди. Но плакать тотчас перестала. До Менестрес донеслось ее тихое:
   - Мне приснился страшный сон.
   - Ну-ну, Юрана. Я же говорил, что нужно делать в таких случаях. Тебя никто не посмеет обидеть.
   - Ты защитишь меня?
   - И я, и, прежде всего, Менестрес.
   - Не уходи тогда, - девочка шмыгнула носом.
   - Не могу, моя родная. У папы очень много дел. Ты же знаешь, ты же у меня умненькая.
   - Я хочу с тобой.
   - Нельзя Юрана. Нельзя. Разве тебе не нравится здесь? Посмотри, какой красивый дворец. Он ведь так похож на наш.
   - Угу.
   - И Менестрес заботиться о тебе.
   - Она милая.
   - Вот. И ты не расстраивай ее. Не нужно было убегать сегодня, и вообще убегать. Нужно быть послушной девочкой. Хорошо, Юрана?
   - Но я услышала тебя.
   - Я знаю. Но больше так не делай. Договорились?
   - Угу.
   - Вот и замечательно, - Менестрес улыбнулась, подойдя к ним двоим.- Ты сильно напугала меня, Юрана. Я волновалась.
   Девочка скорчила виноватую рожицу, так ничего и не сказав, но безропотно перешла с рук Таната на руки Менестрес, которая проговорила:
   - Пойдем-ка спать, маленькая. Поздно уже. А папа поможет тебя уложить.
   - Конечно.
   Они вдвоем стояли у кроватки девочки, ожидая, когда та заснет. Надо сказать, засыпала Юрана с улыбкой на своей лукавой мордочке.
   - Она очень милая, - едва слышно отметила Менестрес.
   - О, да!
   - Юрана действительно почувствовала ваше приближение?
   - Да. Один из ее талантов. Со временем появятся и другие.
   - Другие?
   - Она пока слишком мала, но со временем сила начнет просыпаться в ней. Если бы я точно знал, когда это случится! Но увы... время мне неподвластно.
   - Ничего, я буду рядом. Постараюсь быть, - пообещала королева.
   - Спасибо. И все-таки есть одно "но".
   - Какое?
   - Сила Юраны будет огромна. Возможно, достаточная, чтобы уничтожить этот мир дотла. Я даже уверен в этом, если учесть, что ей подвластна Коса Смерти. Я не знаю, какой путь выберет моя дочь... Юрана должна выбрать сама. Но... - Танат запнулся, переводя дыханье, - Но если она создаст угрозу этому миру, поставит его на грань уничтожения, то... то убейте ее.
   - Простите, что вы сказали? - Менестрес подумала, что ослышалась.
   - Если Юрана вздумает использовать Косу Смерти для разрушения мира - уничтожьте ее. Убейте своей Косой. Я знаю, что отцовская просьба убить родную дочь звучит ужасно, дико, но так... нужно.
   Менестрес помолчала некоторое время, потом тихо сказала, не смотря на Таната:
   - Я понимаю вас. И, если обстоятельства сложатся подобным образом, постараюсь исполнить вашу просьбу.
   - Спасибо. Но я очень надеюсь, что этого не понадобится.
   - Надеясь на лучшее - готовься к худшему.
   - Именно так, - едва заметно кивнул Танат, и, вновь накинув капюшон, добавил, - К сожалению, мне пора. Я постараюсь почаще навещать Юрану, но не знаю, будет ли для нее это лучшим выходом.
   - О чем вы?
   - Возможно, мне лучше вообще больше не появляться здесь. Исчезнуть из ее жизни, чтобы не причинять боль своими визитами.
   - Решать вам, но ведь пройдут годы, Юрана вырастет, проявится ее сила, и ей нужны будут ваши советы, как управляться с ней. Я постараюсь помочь, чем только возможно, но мой род силы несколько иной.
   - Вы правы. Я подумаю об этом. А пока прощайте.
   И Танат исчез. Королева перевела взгляд на мирно спящую девочку и подумала, какой та кажется хрупкой, они и есть хрупкая. Поэтому с трудом вериться, что Юрана является вместилищем столь огромной силы. Ведь она совсем еще ребенок. И этот ребенок может стать угрозой миру... а может стать избавительницей.
   В этот самый миг Менестрес окончательно поняла, что должна достойно воспитать эту крошку, иначе, если Юрана выберет неверную дорогу, ей придется срезать этот юный цветок...
   А Юрана спала... спала и даже не догадывалась, как много на нее возложено и какие испытания ожидают.

* * *

   На следующий день во дворец вернулась Немезис. Вампирша, давняя подруга Менестрес. Они были почти ровесницами и знали друг друга с детства. Правда, в последнее время Немезис много времени проводила в своем поместье - готовилась стать главой клана Гаруда, к которому принадлежала с рожденья.
   Правда их отношения чуть охладели с тех пор, как Менестрес взошла на престол, но королева надеялась уладить это, поэтому и вызвала Немезис. А еще потому, что хотела, чтобы вампирша тоже приняла участие в воспитании Юраны. В воспитании именно как девочки. Хотя, возможно, ее воспитаннице это и не будет нужно.
   Встреча прошла очень тепло. Менестрес впервые задумалась, что, возможно, ей не хватает подруг. Конечно, у нее с Лорой замечательные отношения, но Лора прежде всего ее птенец, а это во многом определяет линию поведения. К тому же Менестрес прежде всего королева, и, следовательно, не может себе позволить излишне либеральничать. Обладая столь огромной властью, приходится отказываться от некоторых личных радостей.
   Менестрес не жаловалась и не собиралась ничего бросать, но порой становилось грустно... Вот она, одна из самых главных причин, по которой вампиры творят себе подобных, творят птенцов - желание убежать от подобной печали, прервать одиночество, обрести близкое существо. Но сейчас Менестрес было не до этого - появилась та, о которой нужно заботиться денно и нощно. Юрана.
   Отзываясь на любовь Менестрес, девочка тянулась к вампирше. Юрана была не очень шебутным ребенком и зачастую замыкалась в себе. Сидела тихонечко в уголке, молчала и смотрела куда-то, словно видела недоступные другим миры. И только Менестрес могла вывести ее из этого состояния. Она брала девочку на руки, и они шли в сад.
   Как-то само собой так получилось, что вампирша вспомнила все те сказки, которые когда-то рассказывали ей, а ведь тысяча лет прошла, и теперь рассказывала их Юране. Девочка, при всей непоседливости ребенка, всегда слушала очень внимательно. Возможно, дело было в чарующем голосе Менестрес, возможно - в самих сказках, но Юрана ловила каждое слово.
   Со временем девочка почти перестала замыкаться в себе, но молчаливость осталась. С самого раннего детства она не любила выставлять чувства напоказ.
  
   Глава 8.
   А время шло, продолжало неумолимый бег, и нет над ним власти ни у вампиров, ни у Смерти. Оно идет по своим нерушимым законам.
   Юрана, как свойственно всем детям, выросла. Прошло больше десяти лет, ей уже исполнилось четырнадцать, но выглядела она младше из-за своего хрупкого телосложения. Но это хрупкость была обманчива, уж Менестрес знала. Сил у Юраны столько же, сколько у рожденного вампиром, т.е. выше среднего человеческого уровня.
   Дочь Таната росла очень умненькой девочкой. Она любила учиться, и науки давались ей легко. Любое дело спорилось в ее руках.
   Юрана самозабвенно полюбила верховую езду, а в двенадцать впервые взяла в руки меч. До этого она часто присутствовала при тренировках Менестрес, когда та оттачивала свое мастерство с Бамбуром. И королева замечала, как загораются ее глаза.
   Поэтому Менестрес решила, что раз есть интерес, то умение владеть оружием будет не лишним. Она сама подарила Юране первый меч - короткий, легкий и тонкий. Как раз для неокрепшей детской руки. К мечу прилагались и два кинжала, которые полагалось носить на поясе и бедре.
   Девочка была просто счастлива и с усердием приступила к обучению. Но даже при ее силе Юране приходилось не легко. Были и шишки, и ушибы с синяками, и боль - без этого никак. Но Юрана не сдавалась, проявляя недюжинную силу воли. И постепенно у нее начало получатся, так что в четырнадцать она уже справлялась с обычным мечом. К тому же начала осваивать лук и алебарду. Последнее особенно привлекало ее. Менестрес понимала почему - ведь Юрана обладательница Косы, а она, как вид оружия, ближе всего именно к алебарде.
   Что до метафизических сил Юраны - они проспались крайне неохотно. К четырнадцати годам девочка научилась двигать предметы на расстоянии, но не слишком большие, все раны у нее очень быстро заживали, и она могла лечить некоторые повреждения у других, была имунна к вампирским чарам, вот, пожалуй, и все. С одной стороны немало, но с другой - не было той внушающей силы, которую предрекал Танат. И это беспокоило Менестрес.
   Если сила не развивается, постепенно нарастая, с рожденья, то значит она пошла по другому пути и будет развиваться скачками. А опыт подсказывал королеве, что первые скачки приходятся на период полового созревания. Значит, это могло случится в любой момент и сильно испугать Юрану.
   Конечно, Менестрес старалась подоходчивее объяснить девочке, что ее ожидает. Но трудно объяснить то, что сама толком не знаешь. Ведь неизвестно, какой род силы выпал Юране. Более всего королева опасалась, что девочка случайно призовет Косу, а ее в этот момент не будет рядом, она не сможет ей помочь.
   Что до Таната, то он продолжал видеться с дочерью. Эти встречи случались где-то раз в месяц, и Юрана уже совершенно спокойно относилась к их разлукам. Во многом это была заслуга самого Таната. Наперекор собственным чувствам он шаг за шагом отдалялся от Юраны, стараясь сделать это наименее болезненным. И у него получилось. Девочка была рада встречам, ждала их, но между этими встречами жила полной жизнью.
   И еще Юрана всем сердцем полюбила Менестрес, и называла ее не иначе, как мамой, хотя и знала, что является приемной дочерью. Поделиться радостью или за утешением Юрана первым делом бежала к королеве. И хоть девочке уже было четырнадцать, она все еще иногда приходила к ней спать. Единственная, кому это позволялось. И, разумеется, Юрана знала, кем является ее приемная мать. Никто в королевстве не скрывал своей истинной сути.
   Третье место в сердце Юраны после Менестрес и Таната занимал Бамбур. Верный телохранитель королевы стал для девочки мудрым наставником и другом. Конечно, ведь он вел себя с Юраной очень терпеливо, и вместе с тем разговаривал с ней как со взрослым человеком. Дети не любят, когда с ними сюсюкают, только взрослые зачастую забывают об этом.
   А вот с Немезис у Юраны теплых отношений не сложилось. Девочка ее уважала, внимательно выслушивала, но не испытывала... доверия что ли. Но не сказать, чтобы Немезис это так уж расстраивало, больше ее интересовала сама Менестрес. Похоже, она жаждала возобновить их дружбу.
   Единственное, что огорчало Менестрес - отсутствие у Юраны друзей-сверстников. Не потому, что их не было во дворце, просто девочка сама не стремилась к этому, как-то отгораживаясь от них. Когда она была маленькой, это было не так заметно, как сейчас.
   Когда Менестрес спрашивала у Юраны, почему она так ведет себя с другими детьми, девочка отвечала, что ей просто скучно со сверстниками, ей куда интереснее с королевой и Бамбуром.
   Но одна подруга у Юраны все же была - Гела. Дочь Мары. Няня вынуждена была привезти ее, когда Гела занемогла. Менестрес помогла ее вылечить. Тогда-то Юрана и сдружилась с девочкой, и королева предложила Маре оставить дочь во дворце.
   Гела оказалась старше Юраны на два года, но этого не чувствовалось. Хрупенькая и какая-то сжатая, словно стеснялась своего роста. Длинные русые волосы, всегда заплетенные в тяжелую косу, открывали остренькое личико в рыжих пятнах веснушек, и чуть раскосые зеленовато-серые глаза. Гела обладала невероятно кротким нравом, очень тихая. Поэтому Юрана из них двоих была лидером и постоянно старалась защитить, оградить Гелу, но и та, в свою очередь, заботилась о Юране.
   Их трогательная дружба умиляла Менестрес, и она всячески поощряла ее, и даже не раз успокаивала Мару. Няня опасалась, как бы ее дочь плохо не повлияла на Юрану, ведь Гела простолюдинка. На это королева лишь смеялась.
   Юрана и Гела почти все время проводили вместе. Даже когда воспитанница королевы тренировалась с мечом или другим оружием. В это время Гела наблюдала за ней, тихо сидя в сторонке за рукоделием. Она искренне радовалась успехам Юраны, хотя сама не испытывала к подобным занятиям ни малейшего интереса. Если воспитанница королевы зачастую становилась настоящим сорванцом, то Гела всегда оставалась образцом женственности. Кроткое, ранимое существо. Но так получилось, что именно из-за Гелы пробудились силы Юраны.
   В тот день Юрана задержалась на уроке с Менестрес. Королева понемногу обучала девочку магии, так как определенные способности у нее и сейчас были. Гела ждала свою подругу в саду, под раскидистым каштаном.
   В королевстве Варламия стояло начало лета. Удушающего зноя еще не было. Просто очень тепло, даже вечером. Сад переполняли запахи цветов. Шаловливый ветер запутался в листве. Он пытался играть и с косой Гелы, но та оказалась слишком тяжелой.
   Девушка сидела прямо на траве, тщательно подобрав длинное платье. Чтобы чем-то себя занять, она плела венок из садовых цветов, что-то тихо напевая. Казалось, весь остальной мир перестал для нее существовать. Возможно, поэтому Гела не сразу услышала, что к ней подошли. Она даже вздрогнула, когда совсем рядом раздалось:
   - Опять ждешь свою хозяйку, Гела?
   Привалившись к дереву, ухмыляясь, стоял Ради - сын дворцового садовника. Рослый парень, волосы которого всегда походили на пучок соломы. Ровесник Гелы. С ним были двое братьев. Внешнее сходство отметало все сомнения в их родстве. Как по одной мерке лепили.
   - Я жду Юрану, - согласно кивнула Гела, подобрав под себя ноги, но не прерывая своего занятия.
   - Ах да, ты ведь ее верная собачка, - осклабился Ради.
   - Нет ничего постыдного в том, чтобы служить принцессе, - с невозмутимой кротостью ответила девушка.
   - Она не принцесса, она приемыш!
   - Наша королева любит ее, как родную. Для всех нас она принцесса, - все так же кротко ответила Гела, но теперь в ее голосе слышался страх.
   - Ха! И что? Ты-то для них никто. Как только ты им надоешь - тебя выкинут.
   - Зачем ты мне это говоришь? - глаза девушки уже были полны слез. Она встала, собираясь уйти, но крепкая рука схватила ее за предплечье, и грубый голос:
   - Побежала жаловаться хозяйке?
   Гела корила себя, что зашла так далеко в сад. Отсюда, даже крикни она во все горло, ее вряд ли услышат. А мерзкие руки уже начали беззастенчиво лапать ее. Крепко зажмурившись, Гела лишь шептала: "Нет! Нет! Нет!".
   В этот момент, как гром среди ясного неба, раздался звонкий девичий, почти детский голос:
   - Немедленно отпусти ее!
   Тотчас какая-то сила просто отодрала Ради от Гелы, отбросила его прочь. Парень тотчас вскочил на ноги и увидел возле растерянной и всхлипывающей девушки Юрану. Лицо бледное от гнева, а глаза обратились в две воронки зеленого огня. Дикие, нечеловеческие глаза. Но Ради не заметил этого. Его губы уже кривила усмешка:
   - А вот и принцесса-подкидыш!
   Гнев уже просто полыхал в Юране. Она процедила сквозь зубы:
   - Да как ты смеешь!
   - А что? Своей опекунше нажалуешься? - Ради, похоже, совсем не осознавал опасности.
   - Как ты посмел оскорбить мою подругу!
   Ярость Юраны достигла своего апогея. И тут произошло то, чего никто никак не ожидал. Вокруг девочки поднялся магический ветер, на лбу вспыхнул знак - сплетенные воедино альфа и омега. Из груди Юраны вырвался крик, а в руках появилось странное оружие, похожее на косу, но с загнутым вверх лезвием. И это лезвие отливало лиловым светом.
   Юрана замахнулась Косой на Ради, но чья-то рука остановила оружие, и раздался такой знакомый голос:
   - Остановись, дитя мое. Ты не понимаешь, что делаешь.
   Юрана подняла глаза и увидела, что королева стоит между ней и Ради, и это ее рука держит Косу за древко. При виде Менестрес девочка тотчас успокоилась и подчинилась.
   - Что здесь произошло? - потребовала ответа королева.
   - Они, - Юрана указала на растерянных братьев, - обижали Гелу. Сильно обижали.
   - Понятно, - кивнула Менестрес, уловив обрывок мыслей перепуганной девушки. - И как вы это объясните, молодые люди? - к ней как раз подошел Бамбур.
   - Мы... я... - начали мямлить братья, потом, как один, рухнули на колени, - простите нас, Ваше Величество!
   - Не у меня вам должно просить прощения, - сурово возразила Менестрес и посмотрела на Юрану и Гелу. Последняя лишь всхлипнула, еще не до конца придя в себя. Что до воспитанницы королевы, то ее глаза все еще полыхали гневом. Она заявила:
   - Эти олухи должны ответить за то, что сделали!
   - Должны, - согласилась королева.
   Именно в этот момент пробежал садовник. Спрашивается, где он раньше был! Бухнувшись на колени рядом с сыновьями, он с побелевшим лицом затараторил:
   - О, боги! Ваше Величество! Что натворили опять эти неслухи?
   - Они оскорбили мою подругу! Страшно оскорбили! - процедила Юрана, крепче сжав древко Косы, от чего та тотчас мерцнула лиловым светом.
   - Юная леди, я нижайше прошу прощения за моих сыновей. Ваше Величество, молю, сохраните им жизнь.
   - Я не собиралась их убивать, - возразила Менестрес. - Но! Они должны быть наказаны, - и она переглянулась с Бамбуром. Тот сурово проговорил:
   - Я отведу их, куда следует. Их высекут.
   Парни было собрались возразить, но их отец отвесил оплеухи всем троим сразу (видно не впервой), одним своим видом демонстрируя, что дома им еще не так достанется, и поспешно проговорил:
   - Спасибо, Ваше Величество.
   Они удалились в сопровождении Бамбура. Менестрес осталась с Юраной и Гелой. Она сказала девушке:
   - Прости меня, Гела.
   Девушка ошеломленно вытаращилась и смущенно, пряча глаза, проговорила:
   - Вы... Вам совершенно не за что передо мной извиняться, Ваше Величество!
   - Нет, есть за что. Когда твоя мама привезла тебя сюда, я обещала ей, что тут ты будешь в безопасности, но...
   - Ничего страшного, Ваше Величество.
   - Хорошо, если так. Ладно. Ты, Гела, беги пока во дворец, мы с Юраной тоже вернемся, но чуть позже.
   - Да, Ваше Величество, - девушка кивнула и удалилась.
   Недоделанный венок так и остался валяться на земле. Заметив его, Юрана вознамерилась поднять, а для этого решила положить Косу наземь, но ее остановил окрик Менестрес:
   - Не смей!
   Девочка застыла, как вкопанная. Никогда еще королева не обращалась к ней так, а та продолжила:
   - Понимаешь ли ты, Юрана, что сейчас у тебя в руках? Что произошло здесь и сейчас?
   - Она... она сама появилась, из ниоткуда, - растерянно проговорила девочка.
   - Не сама, - покачала головой Менестрес. - Ты ее вызвала. В твоих руках сейчас Коса Смерти.
   Юрана как-то по-новому посмотрела на то, что держала в руках, в неверии обронив:
   - Значит, она и есть... Ты о ней говорила?
   - О ней. И ты должна научиться обращаться с ней с величайшей осторожностью. Сейчас ты чуть не совершила роковую ошибку.
   - Ошибку?
   - Да, смотри. Позволь?
   Менестрес взяла Косу Смерти и едва уловимым глазу движением коснулась кончиком лезвия усевшейся на ветку птицы. Та тотчас упала замертво, не успев даже издать предсмертного крика.
   - Только ты, я и Танат можем прикасаться к Косе, - пояснила Менестрес, возвращая оружие ошеломленной Юране. - Любой другой, кого она коснется - умрет. Любой! И если воткнуть острие Косы в землю - планета погибнет.
   Глаза девочки расширились от подступающего ужаса, а королева продолжала:
   - Крепко держи свое оружие, дитя. Вглядись в него, почувствуй его силу.
   Юрана сделала, как ей говорили. Она всмотрелась в изящное загнутое лезвие и вновь увидела лиловые всполохи света. На лбу девочки снова мерцнул знак, и знание, древнее знание стало наполнять ее. Она даже увидела истинную Косу Смерти, которая хранилась не в этом мире и пространстве. Юрана видела, на что способна Коса, и что она в любой момент может призвать ее в свои руки, и Коса откликнется на зов. Подобные силы потрясают, но и пугают, хотя Юрана лишь смутно понимала, сколь тяжкий груз лег на ее плечи.
   Растерянно посмотрев на Менестрес, девочка тихо спросила:
   - Ты... тоже чувствуешь это?
   - Да. Всегда, - кивнула королева. - Она не дает забыть, что она такое.
   - Потому что Коса Смерти это не только великая сила, но и великая ответственность, - раздался глубокий мужской голос.
   Танат, как обычно, возник из неоткуда. Просто раз - и есть. Его черный плащ ниспадал до самой земли мягкими складками, но лицо было открыто, и ветер играл с льняными локонами. Смерть держался с истинно королевской осанкой.
   - Отец?
   - Да, моя дорогая, - он подошел мягким пружинистым шагом. По опыту Менестрес знала, что так хотят те, кому человеческая природа не присуща. Так ходила и она сама, и Бамбур. - Силы, заложенные в тебе от рожденья, Юрана, наконец-то пробудились.
   - Ты рад? - девочка положила голову на плечо Танату.
   - С одной стороны да, ибо это должно было произойти, но с другой, я бы предпочел, чтобы ты оставалась простым человеком, ибо способности, дарованные тебе есть великая честь и великое испытание.
   - Но ты же справляешься, - возразила Юрана.
   - Я - другое дело, ибо это самая моя суть.
   - И Менестрес, - напомнила девочка.
   - В ней тоже нет смертной крови, - возразил Танат. - Но то, что Коса Смерти откликнулась еще при твоем рождении - добрый знак. Она не отвергла тебя, моя девочка.
   - Думаешь, я справлюсь?
   - Конечно, справишься, - ответила за Таната Менестрес.
   - Но теперь тебе придется еще больше учиться. Учиться управлять дарованными тебе способностями, дабы не получилось, как сегодня, - добавил Смерть.
   На это Юрана смущенно потупилась, и все-таки ответила:
   - Я не знала, что так получится. Но я же не могла простить им такое! Гела совершенно беззащитна.
   - Понимаю. Но и ты должна понять, что при определенной концентрации... сил, ты можешь не только убить живое существо, но и уничтожить самую его душу.
   - Я... я не знала.
   - Конечно, не знала, - тепло улыбнулся Танат. - Коса сама научит тебя не чувствовать ничего, когда она у тебя в руках.
   - Как это?
   - Одно ее присутствие приглушает твои чувства, - пояснила Менестрес. - Чтобы ты беспрепятственно слышала голос разума.
   - И у тебя... так?
   - Да. Но Коса Смерти появляется, когда я в истинном образе Владычицы Ночи. Придет время, и ты увидишь. А пока я буду обучать тебя твоей новой силе.
   - И я тоже, - поддержал Танат. - Раз в неделю я буду брать тебя в свой мир ненадолго, показывая некоторые твои новые способности. То, что ты смогла вызвать Косу, Юрана, означает, что ты достаточно выросла для пространственных переходов. Я научу тебя. Если, конечно, Менестрес не будет против.
   - Нет, конечно, - улыбнулась Менестрес.
   - Спасибо. К сожалению, мне уже пора. Береги себя, моя дорогая, - Танат нежно поцеловал девочку и исчез.
   - Идем, Юрана. Нам пора возвращаться во дворец. Но сначала заставь Косу исчезнуть.
   - Я не знаю как.
   - Просто сильно пожелай этого. У тебя получится. Я верю.
   Юрана кивнула и сильно сжала древко, даже зажмурилась. И у нее действительно получилось. Сначала Коса стала полупрозрачной, потом обратилась в сноп искр, которые потухли, так и не коснувшись земли. Девочка осторожно открыла глаза.
   - И все?
   - И все, - подтвердила Менестрес. - Ты умница.
   - Могу я теперь пойти к Геле или ты хочешь...
   - Конечно беги. Учиться начнем завтра.
   - Спасибо.
  
   Глава 9.
   Юрана умчалась во дворец искать подругу, чуть не сбив с ног возвращающегося Бамбура. Тот, конечно же, успел уклониться, все-таки вампир. Дождавшись королевы, он спросил:
   - Все нормально?
   - Да, Бамбур. Она сильная. Возможно, сильнее, чем сама думает. К тому же мы с детства старались подготовить ее к этому.
   - Почему-то мне слышится в твоих словах какое-то "но".
   - Но я бы предпочла, как и ее отец, чтобы эта сила не просыпалась, - ответила Менестрес. - Она сильно усложнит Юране жизнь.
   - Чему суждено случится, того не избежать, - вздохнув, философски заметил Бамбур, предлагая королеве руку.
   - Наверное, ты прав. Но у нас ведь есть и другие дела. Совет собирается?
   - Да, Менестрес. Все, считай, здесь. Веласка прибудет к полуночи.
   - Значит, завтра все и состоится.
   - Менестрес, ты уверена, что стоит... поднимать эту тему? Конечно, я простой телохранитель, но...
   - Ты не просто телохранитель, а мой друг. Один из немногих которому я доверяю всецело, - возразила королева вампиров. - И все-таки этот разговор необходим. Время заканчивается. Нужно принять это и быть готовыми к новой жизни. Я знаю, эта тема встревожит их, далеко не все осознают необходимость. Но далее закрывать глаза бессмысленно. Они - главы кланов.
   - И это отнюдь не мешает некоторым из них быть весьма... закостенелыми, -хмыкнул Бамбур.
   - Ты прав, но это мало что меняет. К сожалению. Пусть мне сообщат, когда прибудет Веласка.
   - Хорошо, Менестрес.
   - И пригласи ко мне Влада.
   - Я здесь, Ваше Величество, - вампир вышел как по заказу. Так случалось и раньше, возможно, потому, что подданные Владычицы Ночи чувствовали, когда в них возникает нужда. Поэтому Менестрес кивнула, проговорив:
   - Мне нужно обсудить с тобой ряд вопросов.
   - Я слушаю, Ваше Величество, - и он действительно весь обратился в слух. Они как раз вошли в королевский кабинет, и Менестрес села в кресло, на которое бела небрежно наброшена леопардовая шкура. Невольно проведя рукой по шелковистому меху, королева заговорила:
   - Тебе известно, что завтра вечером состоится Совет?
   - Да, конечно, Ваше Величество.
   - Он пройдет в зале Собраний, но его давно не отпирали.
   - К завтрашнему вечеру там все будет в идеальном порядке, Ваше Величество.
   - Хорошо. И позаботься о наших сиятельных гостях. Совет собирается не часто, и существует множество тонкостей.
   - Например, некоторые главы кланов не переносят других, - понимающе закивал Влад. - Их покои будут находится в разных крыльях дворца.
   - Вот именно, - согласилась Менестрес. - Главы кланов не должны ни в чем нуждаться, в пределах разумного, конечно. Правда некоторые из них весьма... своеобразны. С ними может быть трудно. Если возникнут проблемы - сразу обращайся ко мне.
   - Да, Ваше Величество. Исполню все в точности.
   Влад откланялся, а королева направилась к себе. Только сейчас она осознала, что дворец просто гудит от переполняющей его силы. Она была и раньше, просто Менестрес не обращала внимания. Сила членов Совета тянулась к ней, как к чему-то родному. Частично так и было. Ведь именно из ее линии крови пошли все остальные. Первейшая обратила десятерых, и они положили начало десяти кланам. Поэтому членов Совета всегда десять, - одиннадцатая - королева, и ее голос решающий.
   Менестрес задумалась, чувствует ли ее подопечная всю эту силу? Лучше бы нет. Девочке сейчас бы со своими собственными силами разобраться.
   Размышляя об этом, королева заглянула в покои Юраны. Девочка была там вместе с Гелой. Они о чем-то увлеченно болтали, одновременно Юрана помогала подруге расчесать длинные волосы. Свои собственные она требовала стричь, едва те опускались ниже плеч, мотивируя это тем, что ей неудобно тренироваться. Королева не настаивала, хотя Мара ворчала.
   Менестрес ничем не выдала своего присутствия, не желая мешать девочкам. Она лишь хотела убедить, что все в порядке, а, убедившись, направилась к себе.
   Служанки тотчас кинулись к своей госпоже, помогая той раздеться и сопровождая в ванную комнату. Утопленный в пол небольшой мраморный бассейн уже был заботливо заполнен водой нужной температуры.
   Скинув всю одежду, Менестрес с наслаждением погрузилась в воды бассейна. Волосы плыли вокруг нее причудливыми золотистыми водорослями. Служанки тотчас занялись ими, а королева лежала, положив голову на бортик. Она очень ценила моменты таких простых человеческих радостей, правд сейчас не могла отдаться им полностью. Мысли ее витали возле завтрашнего Совета. Ей предстояло подготовить свой народ к весьма неприятным событиям. Многим, очень многим придется покинуть насиженные места...
   Менестрес вздохнула, чуть погрузившись в воду, и тут же услышала робкое:
   - Что с Вами, Ваше Величество? Вам нехорошо? - и встревоженное лицо служанки.
   - Нет, Лисс. Все в порядке.
   Девушка качнула головой, но видно не до конца поверила. Правда королеве было все равно. Закончив с водными процедурами, ей помогли переодеться ко сну, и она отослала служанок. Как и все вампиры, Менестрес не слишком тяготела к компании во время сна или еды.
   Многие думают, что во время сна вампиров покидает жизнь, они становятся похожими на трупы, но это не так. Да, чем старше вампир, тем меньше он двигается во сне, правда это правило не распространяется на таких, как Менестрес, рожденных вампиров. Но они живы, их сердце бьется, правда раза в два реже, чем у людей. И вампиры видят сны. Всегда очень яркие и реалистичные.
   И сейчас королева видела один из таких снов. Во сне она шла по дворцу, и он был пустынен. Менестрес дошла до главного тронного зала для больших приемов, но и там ее ожидала лишь пустота.
   Она выглянула в окно, и тут же отпрянула, прикрыв рот ладонью, чтобы не вырвался крик. Всюду, куда хватало глаз - одни руины. Среди которых возвышался нетронутый дворец. Это все, что осталось от блистательного города. Будто его и не было никогда. И над этими руинами Менестрес увидела образ Юраны, но он был таким нечетким, как у призрака. Это очень встревожило Менестрес, и именно в этот самый момент за ее спиной раздалось:
   - Теперь твоя очередь, Владычица Ночи.
   Менестрес резко обернулась и увидела сокрытую тенью фигуру. Женщина с крыльями за спиной, черными, как ночь, и длинными развевающимися волосами. Фигура вышла из тени, и Менестрес с ужасом поняла, что это она сама в истинном королевском облике, и в руках у нее Коса Смерти, которую она протягивает Менестрес, повторив:
   - Теперь твоя очередь. Разрушь свой мир, дабы на его руинах смог зародится новый.
   Королева осознала, что это сама Дайома говорит с ней сейчас, Первейшая. Она взяла Косу, и в этот же миг проснулась, словно какая-то сила вытолкнула ее из сна. Если бы Менестрес была человеком, то проснулась бы в холодном поту.
   Переведя дыханье, королева встала и наскоро накинула платье - что-то вроде длинной тоги черного шелка. Застегнув серебреный пластинчатый пояс, она тихо вышла из покоев. Ей нужно было побыть одной, подумать. Сон никак не выходил из головы. И королева пошла туда, где ее точно никто не посмеет потревожить.
   Еще в детстве Менестрес прозвала этот зал "комнатой магии". Здесь, как и в библиотеке, почти все было заставлено книгами, правда весьма специфическими, и еще довольно странными предметами. Главная реликвия зала лежала на витой подставке под неусыпной охраной защитной магии, которая признавала только королеву. Это был толстенный фолиант с королевским гербом на обложке. Заклятья вампирской магии, написанные собственной рукой Дайомы, и дополненные ее потомками. И не просто вампирской магии - королевской. Для других это лишь набор фраз и ритуалов.
   Сейчас Менестрес уже знала эту книгу наизусть. Почти любовным жестом проведя рукой по кожаному переплету, она уселась в кресло, откинувшись на спинку. Королева подняла голову к потолку. С него на Менестрес смотрел чернокрылый ангел. Многие думали, что это потрет Первейшей. Менестрес знала, что так оно и есть.
   На само деле вход кому-либо без специального разрешения королевы сюда запрещен. В этом-то сейчас для Менестрес и заключалась вся прелесть. Ей предстояло обдумать многое, и подготовить аргументированную речь. В том, что именно ей предстояло разрушить уклад жизни, который поддерживался не десятки, сотни тысячелетий, теперь уже не оставалось сомнений.
   Королева зала, что хоть Варламия и активно сообщается с другими землями, она во многом изолирована и искусственна, оставаясь практически неизменной с момента своего создания. Но людская цивилизация не стояла на месте. Менестрес слышала о Шумере, Китае и Египте. Последний ей пришелся особенно по сердцу. Королева изучала его культуру с дотошной тщательностью. Для себя она решила, что если придется покинуть собственное королевство, то она устремится в Египет.
   Раздумывая над этим нелегкими переменами, Менестрес, тем не менее, сразу заслышала легкие шаги. Они затихли аккурат напротив двери в этот зал. Потом раздался робкий стук. Королева уже знала, что это Немезис. Но что могло привести ее сюда? Подстегиваемая любопытством, Менестрес разрешила:
   - Войди.
   Дверь тихонько заскрипела, и вампирша буквально просочилась внутрь. Сейчас Немезис мало походила на грозную главу клана Гаруда, а все больше на девочку из детства Менестрес, ее подругу по играм. Встряхнув буйной гривой черных как ночь волос, Немезис опустилась перед Менестрес, почтительно проговорив:
   - Моя королева...
   - Да, Немезис. Ты искала меня? Я зачем-то понадобилась тебе? - королева томно опустила голову, чтобы видеть лицо склоненной перед ней вампирши.
   - Ты нужна всем нам, Владычица Ночи. Без тебя мы как слепые котята, - ответила Немезис и, предварительно получив на то безмолвное разрешение, положила голову на колени Менестрес.
   - Ты преувеличиваешь, - улыбнулась вампирша, совсем как в детстве запуская пальцы в шелковистую тьму волос. - И все-таки, что-то случилось?
   - Нет, со мной нет. Просто мне показалось, что ты чем-то озабочена в последние дни.
   - Мой титул обеспечивает мне заботы денно и нощно, - ответила Менестрес. - Я королева вампиров, Владычица Ночи, и мой долг - заботиться о своем народе. Ты ведь должна понимать меня, особенно сейчас, когда ты сама стала главой клана.
   - Я понимаю, - кивнула Немезис. - Перед тобой склоняются все кланы. - Но что-то беспокоит тебя больше обычного, разве я не права?
   - Да, возможно, так и есть. Завтрашний Совет...
   - Но все уже прибыли. И даже не переругались. Так что все в порядке.
   - Мне предстоит рассказать нечто неприятное, - Менестрес запнулась. Ей самой еще очень трудно было осознавать, что скоро все это исчезнет.
   - Что же? - Немезис подняла голову, и их взгляды встретились.
   - То, что изменит всю нашу жизнь. Завтра... - вздохнула королева, потерев виски. У нее было ощущение, что вот-вот разболится голова.
   Немезис больше ничего не спросила, быстро встала и в следующую секунду Менестрес ощутила на висках ее прохладные пальцы. Она массировала ласково, едва касаясь, словно это были крылья бабочки. И каждое такое мимолетное прикосновение походило на поцелуй, источающий любовь и нежность. Они согревали не только душу, но и самое сердце.
   Менестрес знала, что это не просто так. Таков род силы клана Гаруда. Их еще называли кланов Любовников, ибо способны были соблазнять, очаровывать практически любого. Пусть не любовь, но страсть. Королева сразу чувствовала проявления подобных сил, потому что дар каждого из десяти кланов присутствовал в ней. Но она не стала противиться, не хотела.
   А Немезис восприняла это как поощрение. Ее пальцы стали перебирать волосы, спускаясь все ниже, пока не перешли на шею. Так что Менестрес вновь откинулась на спинку кресла, пробормотав:
   - Ты вошла в полную силу своего клана.
   - Так говорят, - улыбнулась Немезис без тени смущения. - Ко мне приставили лучших учителей. В конечном итоге они добились своего.
   - Тебя готовили к тому, что ты станешь главой клана, - скорее утверждала, чем спрашивала Менестрес.
   - Да, триста лет, - вздохнула Немезис. Видно, не самые приятные годы. - И вот теперь я заняла свое место. И мы снова вместе.
   - Честно признаться, мне тебя не хватало, - улыбнулась королева. - Ведь мы были больше, чем подругами.
   - О, да! - хохотнула глава клана Гаруда. - Знали бы обо всех наших проказах!
   - И не только, - согласилась Менестрес, хотя подозревала, что ее-то мать была в курсе. В детстве вампирша думала, что прежней королеве вампиров было известно все. И сейчас, когда сама стала королевой, поняла, что недалека от истины.
   - Ты опять чем-то опечалена, - заметила Немезис, обвив руками шею королевы. Золотистая кожа мягко оттеняла кожу цвета слоновой кости.
   - Нет, все хорошо, - улыбнулась вампирша и, чуть повернувшись, поцеловала подругу в уголок губ. Та тотчас довольно улыбнулась и прижалась чуть сильнее, отвечая на поцелуй.
   Потом обе замерли на некоторое время, пока Немезис осторожно не спросила:
   - Хочешь, я проведу остаток дня с тобой? Совсем как в старые-добрые времена, моя королева.
   Менестрес улыбнулась нахлынувшим вдруг воспоминаниям, потом кивнула, проговорив:
   - Да. Хорошо.
   Королева и глава клана Гаруда рука об руку вышли из хранилища древней мудрости и направились в королевские покои. Впервые за довольно продолжительное время Менестрес тщательно заперла все двери спальни.
   Так что никто за пределами покоев не услышал ни звука, и не увидел сплетенных тел в золотистом свете приглушенных ламп. А под самый вечер Немезис неслышно пробралась к себе. На ее губах играла довольная улыбка, природа которой так и осталась для всех тайной.
  
   Глава 10.
   Вечером Бамбур застал свою госпожу в приподнятом настроении, что весьма отличалось от виденного накануне. Но вслух он ничего не сказал, предпочтя тактичное молчанье. А Менестрес не сочла нужным что-либо объяснять.
   Потом были позваны служанки. Сегодня, буквально через пару часов, начнется Совет, поэтому королева выбирала наряд с особой тщательностью. В итоге Менестрес остановилась на длинном черном платье, сплошь расшитом серебром, полностью открывающее спину и руки, сдерживаемое у шеи специальным ожерельем, а у талии - похожим поясом. Из украшений вампирша выбрала тиару с изумрудами, браслет на предплечье, ну и, конечно же, перстень с бриллиантом "Глаз Дракона". С ним она не расставалась никогда. Едва ли не единственный внешний символ королевской власти. Этот перстень передавался от королевы к королеве на протяжении сотен тысяч лет, от Первейшей.
   Свои роскошные волосы Менестрес позволила лишь слегка приподнять с боков и заколоть на затылке, так что они золотым шелком окутывали плечи вампирши.
   До начала Совета оставалось еще много времени, поэтому королева решила зайти к своей подопечной. Живя среди вампиров, Юрана давно привыкла поздно ложиться и поздно вставать.
   - Какая ты красивая! - воскликнула девочка, едва увидев Менестрес.
   - Спасибо, - улыбнулась вампирша, потрепав ее по волосам. - А где Гела?
   - С мамой, - бойко ответила Юрана, и уже тише, почти испуганно, - Ты ведь не отошлешь ее, правда?
   - С чего вдруг? - искренне удивилась королева.
   - Ну... Мара сказала, что если из-за Гелы возникают неприятности...
   - Глупости! Никто никого никуда не отсылает. Если, конечно, Гела сама не захочет уехать. Удерживать ее я не в праве.
   - Нет, она не хочет уезжать!
   - Вот и замечательно. Твоя сила, Юрана, это вовсе не неприятности. Это просто дар. Так и нужно к этому относится.
   - Я постараюсь.
   - Не бойся, ты не одна, мы научим тебя владеть силой. Когда она станет приходить по твоему зову, то не так будет зависеть от вспышек эмоций.
   - Мне придется всегда себя контролировать?
   - Нет, лишь поначалу, - поспешила успокоить ее Менестрес. - Пойми, эта сила - часть тебя, а значит вы сможете существовать вместе. Просто придется... привыкнуть к новым правилам игры. Ведь ты же смогла отозвать Косу, - вампирша одобряющим жестом провела кончиками пальцев по щеке девочки.
   - А если бы не смогла?
   - Ну, если бы, да кабы! - усмехнулась королева. - Главное - ты смогла, а значит, можешь контролировать себя.
   - Но неужели мой дар - это смерть? Я смогу только убивать и разрушать?
   Этот вопрос застал Менестрес врасплох. Она была к нему не готова, поэтому на некоторое время замерла, задумавшись. Но Юрана ждала ответа, поэтому королева сказала практически словами Дайомы:
   - Порой именно разрушение служит созиданию. На развалинах старого мира рождается новый.
   Это был не совсем ответ на вопрос Юраны, но, похоже, он удовлетворил девочку. Она затихла и о чем-то задумалась, потом выдала:
   - Значит, я все-таки воин.
   - Это тебе решать, - улыбнулась Менестрес. - Ты можешь просто научиться сдерживать свою силу.
   - Ну нет! Если уж она у меня есть и от этого никуда не деться, то надо учиться ее использовать, - возразила Юрана с таким видом, что королева еле сдержала смех, ограничившись только еще одной улыбкой.
   Они бы еще поговорили, но Менестрес почувствовала легкое прикосновение силы. Пора. Совет собрался. Поэтому, чмокнув Юрану в лоб, королева сказала:
   - Извини, но меня ждут дела. Я должна идти.
   - Иди, конечно. Я понимаю.
   - Я не знаю, насколько это затянется. Позови Гелу, пусть составит тебе компанию.
   - Хорошо, - вампирша уже почти скрылась за дверью, когда услышала, - Удачи, - и настроение сразу приподнялось.
   Бамбур явился по первому ее зову. Сегодня телохранитель походил на принца с картинки. Волосы он заплел в тугую косу, одет в неизменно черные одежды. На сей раз высокие сапоги, в которые уходили черные кожаные штаны, черная шелковая рубашка, а сверху что-то вроде черного кожаного жилета. За его спиной находились два меча в ножнах крест-накрест. Обычно Бамбур расхаживал по дворцу с одним мечом на бедре, но сегодня выбрал полную амуницию.
   Королева единственная, кому разрешалось иметь сопровождение на Совете. Зачастую Менестрес пренебрегала этим правом, но не в этот раз.
   Зал Совета находился под охраной четырех вампиров королевской гвардии в полном боевом снаряжении. Лучшие из лучших. При виде Менестрес, они вытянулись в струнку, и двое кинулись открывать резные двери.
   Королева вошла в зал, Бамбур, как тень, следовал за ней. Не смотря на отсутствие окон, в зале было довольно светло. Хитро спрятанные лампы давали более чем достаточно света. Эдакого призрачно-серебристого.
   В центре зала стоял круглый стол. Прямо как вдохновитель будущего стола короля Артура. Мест за столом одиннадцать, десять - для глав кланов и одно - для королевы. Ее кресло было более вычурным, даже скорее изысканным, и сейчас пустовало, ожидая Менестрес.
   Главы кланов встретили свою королеву стоя, как того и требовал обычай. Менестрес чинно прошла мимо них всех, ловя на себе взгляды. Кто-то смотрел с восхищение, кто-то настороженно, кто-то сквозь маску холодного спокойствия. С Немезис она взглядом так и не встретилась, да и не искала этой встречи. Королева с невозмутимым видом села на свое место, сделав разрешающий знак остальным. Бамбур молчаливой статуей замер за ее спиной.
   Когда все расселись, то в едином порыве проговорили:
   - Приветствуем Вас, Владычица ночи.
   Менестрес согласно склонила голову и ответствовала:
   - Я также приветствую вас, члены Совета. Мы долго не виделись.
   - Да, давненько, - хохотнула Веласка. Она была статной женщиной с длинными рыжими волосами, вьющимися мелким бесом, и серыми глазами. Ей, наверное, исполнилось лет двадцать семь, когда она стала вампиром. Когда-то глава клана Зорго была одной из тех, кто помог Менестрес вернуть престол. Но из всех членов Совета она, пожалуй, одна из самых недисциплинированных. С этим могли возникнуть проблемы, но пока обходилось.
   - Для нас честь видеть Вас, Ваше Величество, - проговорила Наиль, тряхнув тяжелыми волосами. Глава клана Инъяиль заслуживала особого внимания. Она стала таковой всего за пару веков до смерти Ациелы - прежней королевы. Но разгоревшиеся распри и борьба за престол не коснулась ее и клана.
   Дело в том, что давно, несколько тысяч лет назад клан Инъяиль покинул Варламию. Покинул по собственной воле. Они всегда были немногочисленны, что, похоже, их устраивало, и весьма необычны. И одним из первых решились жить в этом мире, среди людей.
   Глядя на Наиль, Менестрес подумала, что они еще сами не догадываются, как мудро и дальновидно поступили.
   С этой мыслью королева перевела взгляд на Имхотепа, главу клана Феникса. Он тоже не так давно решил переселиться в Египет. Говорят, его подвигла на это несчастная любовь, но в такие подробности Менестрес не вникала. Но знала, что в Египте он владелец обширных земель. Ей определенно нужно будет поговорить с ним после того, как закончится Совет.
   Остальные члены совета выжидающе смотрели на свою королеву. Двоих она видела на Совете впервые: это Немезис и Сатор. Последний не так давно возглавил клан Маруна. Присутствовали и очень старые члены Совета: Ив - глава клана Либра, Черный Принц, и Нерун - клана Урим. Что до последнего, то Менестрес просто чувствовала, что он скоро уйдет. Или откажется от места в Совете, избрав путь отшельника, или время просто поглотит его, безжалостно и беспощадно. Как не ужасно, но такое случается даже с сильнейшими вампирами, когда они живут слишком, слишком долго.
   Еще раз окинув взглядом собравшихся, Менестрес вздохнула и заговорила:
   - Я собрала Совет, чтобы обсудить один важный вопрос, который касается жизни каждого из нас.
   - Мы внимаем тебе, Владычица Ночи, - раздался голос Ива в повисшей тишине.
   - Всем вам известна наша история. Первейшая основала наше королевство, Варламию, и оно существует сотни тысячелетий. Единственное королевство, в котором бок о бок, в дружбе и согласии живут люди и народ Пьющих Кровь, и где нам незачем таиться.
   Мы достигли этого не только своим умом, но и благодаря нашей магии, и некоторой изолированности. Мы не отрезаны от остального мира, но существуем обособленно.
   Но время не стоит на месте, как бы мы не хотели задержать его бег. Цивилизация людей развивается, их становится все больше. Этого нельзя не замечать. Настанет час, когда наше королевство будет вызывать у них все больше вопросов.
   - Что нам до их мира, Ваше Величество? - отмахнулся Нерун. - Мы к нему не принадлежим.
   - В том-то и дело. Но так не может продолжаться, мы не должны замыкаться в себе. Это тупик, - покачала головой Менестрес. - Сейчас мало кто помнит, но Первейшая предупреждала о подобном.
   - В самом деле, в Хрониках что-то такое упоминалось, - задумчиво проговорила Наиль. - Как же это звучало... "Настанет время народу Пьющих Кровь перерасти кокон королевства, ибо...
   - "Ибо мир позовет их", - закончила за нее Менестрес. - И это случилось.
   - Почему именно сейчас? - спросил Ларго, глава клана Носферату, нервным жестом смахнув со лба волосы. - Откуда...
   - Такие сведения? - хмыкнула королева. - А разве вы сами не чувствуете? С каждым годом все больше и больше вампиров предпочитают уходить в мир, путешествовать. Подобный путь прельстил и некоторых из вас. Многих удерживают в Варламии лишь традиции, ибо так было многие тысячелетия до них. Но мир зовет, соблазняет. И мы не должны идти против цивилизации и эволюции. Разве никто не чувствует зова?
   - Молодежи всегда неймется, - пожал плечами Нерун. - Это пройдет.
   - Нет, это не юношеский пыл, - покачала головой Менестрес, и холодно добавила, - Наше королевство движется к закату.
   - Но у нас все, как и раньше, - возразил Ив.
   - В том-то и дело. Мир меняется - мы нет, - ответила Менестрес.
   - И это может быть губительным для нашей расы, - согласилась Наиль. - Разве никто из вас не видел снов?
   Больше половины членов совета нервно переглянулись, остальные просто совладали со своими эмоциями. Да, они видели. Видели сны, предвещающие конец их мира.
   - Чтобы на руинах старого мира зародился новый, - задумчиво проговорил все тот же Ив. - Именно так и звучало предсказанье.
   - Чушь все это! - фыркнул Нерун.
   - Нет, не чушь, - грустно покачала головой Менестрес. - Во благо нашего народа, народа Пьющих Кровь, мы должны сделать следующее: во-первых, организовать колонии по всему остальному миру. Некоторые уже существуют, значит их нужно укрепить. Но! Мы не должны раскрывать своей сути. Действовать нужно в тени человечества. Во-вторых, всячески поощрять, если вампиры желают жить за пределами королевства, и люди тоже. В-третьих, постепенно переносить центры нашей власти из королевства в другие города.
   - Но это же приведет Варламию к запустению! - не сдержалась Немезис.
   - Именно. Варламия просуществует максимум век, потом мы все покинем ее.
   - Покинуть королевство? - прозвучало сразу ошеломленно, озадачено и недоверчиво.
   - Именно так, - холодно подтвердила королева.
   - Как же так можно... - проговорил Сатор.
   - Здесь наши святыни! Сосредоточение наших сил, и если мы их оставим... они попадут в руки людям. Они так любопытны! - возмутился Нерун.
   - Как только Варламию покинет последний вампир - я навсегда скрою королевство от людских и чьих-либо еще глаз, - пообещала Менестрес. Правда умолчала о способе, которым собиралась это сделать. Пока не время сообщать все подробности Совету. Она сама-то еще не до конца смирилась с ними.
   - Что ж, - прервала затянувшуюся паузу Наиль. - Все услышанное очень печально. Трудно утратить то, что считали вечным. Но слова Владычицы Ночи истинны. Если мы оставим все, как есть, то тем самым погубим себя. Я согласна с тем, что мы должны покинуть Варламию.
   - Я тоже согласен, - поддержал Имхотеп. - Собственно говоря, я с частью клана уже так и сделал.
   - Мне неприятна мысль об этом, но я соглашусь с доводами Владычицы ночи, - кивнул Ив.
   - И я поддерживаю, - кивнул Ларго.
   - Я тоже, - сказала Саен - глава клана Шанталь.
   - Я - против, - фыркнул Нерун. - Наши предки сотни тысяч лет жили здесь. В Варламии зародился весь наш род!
   - И я, - присоединилась Веласка. - Мы пережили двести лет смуты, потом ты, Владычица ночи, вернула себе престол, и наше королевство возродилось. Вряд ли затем, чтобы обратиться во прах.
   Также против высказались главы кланов Драго и Маруна и, как ни странно, Немезис.
   После того, как свое мнение высказала глава клана Гаруда, в зале повисло напряженное молчанье. Когда оно стало уж слишком затягиваться, Ив проговорил:
   - Наши голоса разделились поровну. Решение за вами, Ваше Величество.
   - Во всем этом нет смысла, - тихо фыркнула Веласка.
   Но Менестрес проигнорировала ее слова. Сев чуть прямее, словно до этого сутулилась, она окинула всех присутствующих величественным взглядом и проговорила:
   - Да, решение осталось за мной. Думаю, оно очевидно. Через сто лет, не позже, мы все покинем наше королевство Варламию. Прошу всех вас проявить максимум содействия, и не чинить препятствий. Очень надеюсь, что в скорости те, кто сомневаются, поймут необходимость таких мер. Но предупреждаю - раскола народа Пьющих Кровь я не потерплю! - глаза Менестрес сурово блеснули.
   Все едва ли не отпрянули от этого взгляда. Для вампиров тысяча лет не слишком большой срок, особенно для членов Совета. И они помнили, как Менестрес вернула себе престол - кровью и мечом, беспощадно уничтожив очень многих сторонников узурпировавшего власть Джахуба. А ведь тогда едва минуло двести лет с ночи ее инициации. С тех пор все уяснили, что в очень серьезные моменты Менестрес не склонна либеральничать. В принципе таковой и должна быть Владычица Ночи.
   - Засим считаю Совет завершенным, - подвела итог королева. - Если кто-либо пожелает испросить совета, как ему лучше поступить, чтобы влиться в остальной мир, я с радостью побеседую с ним.
   С такими словами Менестрес встала и покинула зал. Бамбур, все это время стоявший позади безмолвной статуей, последовал за ней. Королева знала, что ее слова оказались сродни шоку. Членам Совета потребуется некоторое время, чтобы проникнуться их смыслом.
  
   Глава 11.
   Покинув Совет, королева вернулась в свой кабинет. Устало сев в кресло, она сделала знак Бамбуру тоже садиться и спросила:
   - Ну как тебе?
   - Честно говоря, я готовился к куда более худшему, - осторожно ответил телохранитель.
   - Но могло быть и лучше, - вздохнула Менестрес. - Голоса членов совета разделились точно поровну, а это, впоследствии, может расколоть мой народ.
   - Ты ведь довольно ясно выразилась по этому поводу. Думаю, все поняли это.
   - Надеюсь. Но зачастую все идет совсем не так, как того хочется, Бамбур, - вновь вздохнула Менестрес.
   - Почему такие мрачные мысли, моя королева? - Бамбур редко называл ее так, но теперь ему показалось, что так нужно. Он встал со своего места и, опустившись перед креслом на колено, осторожно, даже нежно коснулся ее руки.
   - Я не хочу войны кланов. Не хочу резни. Слишком хорошо помню, каково это. А сейчас угроза повторения того, что было тогда, слишком велика.
   - Не стоит жалеть...
   - Но я не жалею, - возразила Менестрес. - И сейчас поступила бы так же! Я могу быть безжалостна, но не хочу, чтобы мой народ дрался друг с другом.
   - Не волнуйся, моя королева. Я знаю, как бы ни сложилось, ты поступишь правильно! - Бамбур нежно поцеловал ей руку.
   - Прости меня, что-то я разнылась. Это недостойно королевы. Наверное это оттого, что нас ожидает много-много политики и дипломатии. Надо столько всего решить.
   - И все-таки время есть. Так что сейчас тебе лучше просто отдохнуть, Менестрес. На пару-тройку дней просто забудь обо всем.
   - Обо всем? - вампирша впервые улыбнулась уголками губ. - Обо всем не получится. Но я постараюсь последовать твоему совету.
   Бамбур довольно улыбнулся. Честно говоря ему иногда становилось страшно за Менестрес. Он знал королеву с рожденья, помнил ее маленькой девочкой. А теперь она Владычица Ночи, и на ее такие хрупкие с виду плечи возложено столько забот, что любой другой давно бы сломался под их тяжестью. Но Менестрес с гордостью исполняла свой долг и никогда даже думать не смела пренебречь своими обязанностями.
   - Бамбур.
   - Да, Менестрес.
   - Будь добр, позови Влада. Мне нужно отдать ему кое-какие распоряжения.
   - Сию секунду, Менестрес.
   Телохранитель вышел, и, действительно, прошло совсем немного времени, как в дверь чинно постучали. Как истинный придворный, Влад с порога заявил:
   - Я к Вашим услугам, Ваше Величество.
   - Проходи, Влад. Садись. Ты ведь знаешь, что совсем недавно закончился Совет.
   - Да, Ваше Величество. Имхотеп счел нужным рассказать мне причину, по которой был созван Совет.
   Ни для кого во дворце не было секретом, что Влад принадлежит к линии крови клана Феникса.
   - Тем лучше. Совет завершен, но голоса разделились. Не все согласны с тем путем развития, который нам предстоит.
   - Пять кланов высказались против, - понимающе кивнул Влад.
   - Вот именно, - Менестрес порадовалась его осведомленности. Да иначе и быть не могло, ведь Влад ее главный советник. - Нам нужно их переубедить. Это будет сложно, очень сложно. Но время пока есть. Я не хочу применять насилие, понимаешь?
   - Да, Ваше Величество, ибо тогда велик шанс раскола, который может привести к войне кланов.
   - Верно.
   - Я использую все свои способности, чтобы... убедить несогласных членов Совета, Ваше Величество.
   - Именно это я и хочу тебе поручить. Не ограничиваю тебя ни в средствах, ни в людях. Если захотят поговорить со мной лично - назначь аудиенцию. Если потребуют что-либо... экзотического, немедленно докладывай.
   - А могут? - прищурился Влад.
   - Наверняка некоторые главы кланов захотят использовать создавшееся положение в своих интересах, чтобы получить некоторые выгоды. Я даже могу приблизительно сказать кто. Так вот, узнай, чего именно они хотят и доложи. Возможно мы пойдем им на встречу.
   - Да, Ваше Величество.
   - И каждую неделю я жду подробный отчет.
   - Исполню, Ваше Величество.
   - Верю. Ты один из самых талантливых придворных, к тому же превосходно плетущий интриги, хотя по твоему лицу ни в жизнь не догадаешься, - Влад скромно потупился. - За это и твою преданность и ценю. Помни, время еще сесть. Лет двадцать где-то. Потом нужно будет вплотную переходить к этапу переселения.
   - Я все понял, Ваше Величество.
   - Хорошо. Понадобиться помощь или еще что - обращайся.
   - Да, Ваше Величество. Я могу идти?
   - Да. И еще, Влад. Объяви, что в ближайшие два дня приемов не будет. Только по делам, не терпящим отлагательств.
   - Хорошо, Ваше Величество.
   Вампир с поклоном удалился, оставив Менестрес в одиночестве. Она откинулась на спинку кресла, задумчиво окинув взглядом зал. И правда чувствовалась усталость. Королева уже начала забывать, каково это, когда она давит на тебя своей тяжелой пятой, и даже улыбнулась этому чувству. Но улыбка до глаз не дошла, увянув на половине пути.
   Внезапно Менестрес захотелось оказаться возле лесного озера, что неподалеку от города, окунуться в его прозрачные воды. Нет, завтра она точно совершит небольшую конную прогулку. Возможно, возьмет с собой Юраны. Да, это будет хорошо! Ее воспитаннице тоже не повредит развеяться. На девочку тоже многое свалилось.
  
   Глава 12.
   Думая об этом, королева покинула кабинет и направилась в покои своей приемной дочери. Там было тихо, но свет горел. Вампирша ощущала запах свечей, равно как и то, что Юрана в покоях одна. Еще два года назад она сообщила Менестрес, что больше не нуждается в том, чтобы няня охраняла ее сон. Королева согласилась. Но с той поры возле дверей Юраны всегда находился один из солдат личной королевской охраны. Так полагалось по протоколу, и так Менестрес было спокойнее. Юрана уже не в том возрасте, чтобы вмешиваться в ее личную жизнь, но безопасность никто не отменял. Тем более во дворце всегда есть гости, и довольно разные.
   При виде королевы вампир вытянулся в струнку. Менестрес наградила его одобряющей улыбкой и вошла в покои. Юрана сидела на кровати, как можно ближе придвинув к себе канделябр, и вчитываясь в какой-то ужасно древний фолиант, который едва умещался у нее на коленях.
   - Что читаешь, моя милая? - спросила Менестрес, присаживаясь рядышком.
   - Да вот... - многозначительно протянула девочка.
   "Мифические знаки прошлого" - значилось на обложке. Забавная книга, в которой больше половины вымысла. Вампирша осторожно спросила:
   - Ищешь что-то конкретное?
   - Ну... да, - Юрана почему-то смутилась. - Хочу знать, что означает тот знак, что появился у меня на лбу, - девочка потерла лоб ладонью, хотя сейчас он был девственно чист.
   - Ты его видела? - поинтересовалась Менестрес. Согласитесь, сложно без зеркала увидеть то, что у вас на лбу. Королева с опаской подумала, уж не было ли нового всплеска силы.
   - Нет, но очень хорошо чувствовала.
   - А-а, - с облегчением протянула вампирша.
   - Он ведь вот такой, - девочка протянула приемной матери лист пергамента. На нем красовалась хоть и чуть корявая, но весьма точная копия знака Юраны.
   - Да, это он, - подтвердила Менестрес.
   - Но что он значит? Я нигде не могу ничего найти.
   - И вряд ли найдешь. Насколько мне известно, доныне он не появлялся на земле.
   - Но ты же его знаешь!
   - Знаю. Это что-то вроде родового знака Таната, если по отношению к нему вообще можно употреблять слово "род". Он же единственный в своем роде, хотя и многолик. А этот знак... Альфа и омега означают начало и конец, хоть их написание и отличается от общепринятого. Сформулировать это можно так: конец есть дорога к началу. Ибо смерть - это конец одной жизни и начало другой.
   - Как все запутано! - вздохнула девочка.
   - Не без того, - улыбнулась королева. - А теперь, по-моему, тебе лучше всего лечь спать.
   - Хорошо.
   Книга была отложена, и Менестрес сама уложила девочку. Устраиваясь а подушке, Юрана спросила:
   - А у моего отца была мама?
   - Мама? Ну... в общепринятом смысле нет, - осторожно ответила вампирша. - Ты засыпай, а я расскажу тебе одну легенду.
   - Ладно.
   - Очень давно, когда мир только зародился, Вселенная породила и первых разумных существ - Изначальных. Они были бессмертны, бессмертны в абсолютном значении этого слова. Никто просто не знал, что есть смерть. И посему, получив жизнь, они тратили ее бесцельно, ибо не знали ей цены. Колесо жизни не вертелось.
   И тогда Вселенная породила Смерть, второй из величайших даров, после жизни. И вместе со Смертью появилось Время. И колесо жизни пришло в движение. Мир развивался. Старые расы исчезали, им на смену приходили новые.
   - И все это благодаря Смерти?
   - Да. Многие народы считают Таната жестоким богом, отнимающим жизнь, когда угодно и у кого угодно. Но это не так. За каждой жизнью Смерть приходит в свой срок. И так происходит даже не тысячи, миллионы лет. На смену одним богам приходят другие, но Смерть остается, неподвластный никому, кроме своих законов.
   - Это должно быть, очень тяжело, - сонно пробормотала Юрана.
   - Не легко. Но Танату это под силу, - ответила Менестрес, подоткнув одеяло вокруг девочки. - Спи.
   Но Юрана и так уже сладко сопела, не нуждаясь ни в чьих напоминаниях. Да и поздно уже было. Рассвет близился. Солнце еще и не думало показываться из-за горизонта, но Менестрес уже чувствовала его приближение. Это было как шаги по коридору.
   Поцеловав спящую девочку, королева вернулась в свою спальню, воспользовавшись потайной дверью между их покоями. Бросив мимолетный взгляд на широкую кровать, Менестрес вспомнила прошлый день, проведенный в обществе Немезис. Правда впечатление несколько испортил последующий Совет.
   Нет! Вампирша покачала головой и дала себе зарок в ближайшие два дня не думать об этом. К тому же только сейчас она осознала, что проголодалась. Ей захотелось крови и не из Источника. Организовать это было нетрудно - достаточно только позвать слуг, что она и сделала.
   На самом деле по стародавнему обычаю во дворце существовал специальный штат слуг, обязанностью которых было донорство. О каком-либо принуждении не могло быть и речи - только добровольцы. И лучшие из лучших, в основном юноши и девушки, предназначались королеве. Их еще называли королевскими агнцами. И один из таких по первому требованию Менестрес был доставлен в ее покои.
   Для королевы вампиров не было особой разницы: юноша или девушка. Сегодня выбор пал на юношу. Мускулистого, поджарого, с пронзительными голубыми глазами. И эти глаза смотрели на королеву без страха, но с должным почтением. Оно и понятно - питание вампира не лишено для жертвы приятных моментов. В итоге остаются лишь приятные воспоминания, а всего остального они и не помнят. Одна из способностей вампиров: при питании стирать у жертвы часть памяти, так что они потом не помнят, что с ними приключилось.
   Привлекая к себе юношу, Менестрес подумала, что способность затуманивать разум сослужит им в мире добрую службу. Ведь добровольцев уже не будет, или их число сведется к минимуму. Придется охотиться. Нет, она потом подумает об этом!
   Королева вдохнула сладкий аромат молодой кожи, и все мысли улетучились. Остался только голод, разгорающийся как костер от подброшенных дров. В свете ламп сверкнули клыки и вонзились в плоть. Восхитительный вкус крови наполнил рот Менестрес, она ощущала пульс юноши на кончике языка. Приятное дополнение, как вишенка на торте.
   Насытившись, вампирша отстранилась. Юноша обмяк в ее руках. На его губах играла блаженная улыбка. Аккуратно положив его на диван в гостиной, Менестрес позвала слуг, чтобы те позаботились об одолжившем ей свое тепло.
   Кровь заставила глаза королевы вспыхнуть, по щекам разлился румянец. И, как ни странно, она стала еще больше походить на человека.
   Сладко потянувшись, Менестрес почувствовала, что солнце уже встала. Что ж, значит ей можно лечь. И вампиру, и человеку сон дарует отдохновение, придает сил.
  
   Глава 13.
   Проснулась Менестрес рано - дневное светило только-только начало клониться к закату. Еще за утренним туалетом королева поинтересовалась о своей приемной дочери. Как выяснилось, Юрана уже пару часов как проснулась, а сейчас в зале для тренировок.
   Туда-то Менестрес и направилась. У девочки была в самом разгаре тренировка с Бамбуром. Не мешая им, королева наблюдала в сторонке, и только когда тренировка закончилась, и Юрана отложила алебарду, заметила:
   - С каждым днем все лучше и лучше, моя дорогая.
   - Спасибо. А ты сегодня будешь меня учить?
   - Да. Только ты сначала хоть чуточку отдохни. Умойся.
   - Хорошо, я сейчас, - девочка выбежала из зала.
   Бамбур отметил, глядя ей вслед:
   - Мне кажется, у Юраны повышается выносливость.
   - Вполне вероятно, - кивнула Менестрес. - Силы проснулись в ней и, скорее всего, изменят тело, ибо обычное человеческое не способно быть вместилищем... такого! Интересно только, насколько сильны будут изменения...
   - В каком смысле? - подозрительно сощурился Бамбур.
   - Не внешне, но внутренне. Внешне-то Юрана всегда будет человеком.
   - Это хорошо.
   - Что хорошо? - переспросила девочка, почти вбежав в зал. У нее на челке еще остались капельки воды. Смахнув их ласковым жестом, Менестрес ответила:
   - Ты, конечно же! Пойдем? Поучимся магии?
   - Идем.
   И они вышли рука об руку, оставив Бамбура в оружейной. Юрана любила бывать вдвоем с Менестрес. И это одна из причин, почему их занятия проходили так легко.
   Теперь приемной дочери королевы настала пора постигать на практике то, чему ее раньше учили лишь в теории. Конечно, далеко не все получалось сразу, но Менестрес не позволяла девочке опускать руки.
   Во время сегодняшних занятий королева рассказала Юране природу их силы и чего следует опасаться, призывая ее в свои руки, а чего делать категорически нельзя. Девочка училась призывать Косу и отсылать обратно, и пыталась повторить то, что разучивала раньше. Теперь магия у нее шла куда легче, словно она от души радовалась любой возможности проявить себя. Это позволило Менестрес сделать вывод, что Юрана просто не сможет не пользоваться своими силами, они будут требовать выхода тем или иным способом.
   Прозанимавшись часа два, Менестрес сказала:
   - Предлагаю на сегодня закончить. Я хочу съездить на озеро Саян-Мар. Поедешь со мной?
   - Конечно! - воскликнула Юрана, вскакивая.
   - Я знала, что ты согласишься. Так что пока переоденься, а я прикажу запрягать лошадей и сменю наряд на более подходящий. Встретимся возле конюшен.
   - Хорошо.
   Менестрес выбрала для верховой прогулки короткую кожаную юбку с разрезами по бокам едва ли не до талии, кожаную куртку без рукавов поверх полотняной рубашки и высокие, до бедер, сапоги. Обычно к такому наряду шли легкие доспехи, но сегодня в них не было необходимости. Что до роскошных волос, то королева собрала их в хвост. Никаких украшений, кроме перстня, она не надела.
   Когда Менестрес спустилась на конюшню, Юрана уже ждала ее. Она переоделась в наряд для верховой езды: сапоги до колена, кожаные штаны и зеленая, под цвет глаз, рубашка. На поясе у девочки висел кинжал. Рядом с Юраной стоял Бамбур. На немой взгляд Менестрес он ответил:
   - Разве я мог позволить уехать двум прекрасным леди без сопровождения?
   Королева лишь улыбнулась. Нет, захоти она, отдай такой приказ, и Бамбур остался бы, но в том не было необходимости. За долгие века Менестрес привыкла к присутствию Бамбура и не имела ничего против.
   Конюх вывел трех лошадей. Все стройные, легконогие. Два жеребца и кобыла. Один жеребец черный, как ночь, с белым пятном во лбу, второй гнедой. Кобылка тоже черная, но с белой мордой и с белыми "носочками".
   - Менестрес, может, не следовало брать Смерча? - осторожно поинтересовался Бамбур. - Он ведь почти необъезжен!
   - Но меня он слушается, - возразила королева. И это истинная правда. Она могла сесть на дикого скакуна, и тот станет кротким, как пони.
   Похожую способность имела и Юрана. Ее кобылка - Гроза, происходила из одного табуна со Смерчем, и тоже обладала норовом, но девочку слушалась бесприклсловно.
   А вот Бамбур своего Рахну выпестовал сам, взяв еще жеребенком. Чем завоевал практически собачью преданность.
   Тот факт, что и Менестрес, и Бамбур вампиры, нисколько не мешал им общаться с лошадьми и другими животными. Скорее даже наоборот, помогал. Есть такие представители народа Пьющих Кровь, у которых вообще связь с животными. Таковы вампиры клана Драго.
   Вскочив в седло, троица умчалась прочь из дворца, в шумные объятья города, поглощенного своей суетой. Но уже через четверть часа они оставили и его, миновав восточные ворота неприступных каменных стен. Единственная дорога, которая вела из города не в горы, пролегала через лес.
   Вековые деревья образовывали причудливую природную аркаду, сквозь которую то и дело пробивались красные лучи заходящего солнца. Вечерело. Птицы стали петь чуть тише, опасаясь ночных хищников. Хрустальный чистоты воздух дополняли запахи трав и цветов. Дневной зной не спешил спадать, хотя в лесу его горячие объятья не имели такой силы, как в городе.
   Три всадника ехали быстрой рысью. Хотя казалось, что лошади с удовольствием перешли бы в галоп. Но у их наездников на сей счет имелось свое мнение. Они наслаждались прогулкой, и если продолжать ее в таком темпе, то до озера Саян-Мар они должны добраться часа через два.
   С двух сторон к озеру подступали горы, на противоположной стороне начинались земли Веласки, а та сторона, с которой прибыла королева и ее спутники, граничила с лесом.
   Легенды, которые даже Менестрес считала легендами, гласили, что именно в этом лесу жили единороги. Но давно, очень давно их никто не видел. Правда места сказочные, и, действительно, хочется верить в чудеса.
   Гладь озера, освещаемая первыми лучами восходящей луны, - фантастическое зрелище! Юрана даже замерла, остановив Грозу. Но тут же вновь припустила, крикнув:
   - Я хочу искупаться!
   Менестрес переглянулась с Бамбуром и обронила:
   - Я тоже не откажусь, - и припустила вслед за приемной дочерью. Озера они достигли одновременно.
   Бамбур нагнал их парой секунд позже. Похоже, он не испытывал тяги к водным процедурам.
   Но как ни хотелось Юране окунуться в воды озера, она в первую очередь позаботилась о лошади. Это один из первых зароков наездника. Конь не просто верховое животное, а друг.
   Выполнив эту почетную обязанность, девочка мигом скинула одежду и прыгнула в воду, взвизгнув от удовольствия:
   - Вода просто сказочная!
   Менестрес так не спешила. Изящным движением выскользнула из одежды и, ничуть не стесняясь своей наготы, вошла в воду. Она и правда оказалась теплой. И после зноя ее прикосновение было наслаждением. Королева хорошо плавала и, при желании, ей не составило бы труда пересечь это озеро хоть вдоль, хоть поперек. Она любила воду. И Юрану научила ее любить. Девочка начала плавать и ходить практически одновременно.
   Сейчас Юрана резвилась неподалеку, похожая на дельфинчика. Сделав очередной круг вокруг Менестрес, девочка воскликнула:
   - Мам, ты просто как русалка!
   - Спасибо, - улыбнулась вампирша. - Но не стоит забывать о хозяйке озера.
   - Хозяйке озера? - удивленно переспросила Юрана.
   - Да. Смотри. Сейчас появится.
   Возвещая о наступлении полуночи, лунный серп прочертил серебристую дорожку по глади озера. И в самом центре этой дорожки вода запузырилась, словно на поверхность поднималось что-то не маленькое. Юрана в страхе прижалась к своей приемной матери и бросила взгляд на берег. Бамбур не выглядел обеспокоенным.
   А вода уже просто бурлила, потом расступилась. На поверхность вынырнуло ослепительное существо. Кожа белая, почти светящаяся, длинные серебристо-белые волосы. Оно повернуло к девочке и вампирше лицо. Оказалось, это девушка с милым остреньким лицом, маленьким носиком и чуть раскосыми ярко-голубыми глазами. Но одно "но" - на щеках девушки имелись серебристые чешуйки, а во лбу что-то вроде жемчужины. Она заговорила нежным певучим голосом:
   - Здравствуй, Владычица Ночи.
   - Приветствую тебя, Саян-Мар.
   Девушка подплыла ближе к Юране и спросила:
   - Неужели это твоя дочь?
   - Приемная, - ответила вампирша, приобняв девочку. - Ее зовут Юрана.
   - А-а, - кивнула Саян-Мар. - Рада познакомиться.
   - Я тоже, - тихо ответила девочка, все еще не отпуская Менестрес.
   - Давненько ты не навещала меня, - снова обратилась к вампирше девушка. - Но я не сержусь. И пойдемте-ка на берег, а то твоя девочка, не приведи боги, простудится.
   Саян-Мар из воды вышла последней. У нее и правда имелся рыбий хвост, начинающийся чуть ниже бедер, но стоило ей покинуть водную стихию, как хвост обратился в две стройные ножки. Серебристая чешуя осталась на бедрах и лодыжках, но на воздухе исчезли и они. Саян-Мар стала обычной девушкой, только очень светленькой, будто сотканной из лунного света. Единственная оставшаяся странность - шесть белесых шрамов на шее - по три с каждой стороны. Таким образом плотно закрывались жабры, чтобы девушка могла дышать воздухом.
   Бамбур заботливо предложил Саян-Мар плащ, та приняла его со словами:
   - Ты любезен, как всегда, Бамбур.
   Менестрес и Юрана уже успели одеться и теперь сидели на берегу. Саян-Мар посмотрела на королеву и сказала:
   - Я рада, что у тебя наконец-то появилась дочь, пусть и приемная. У моего озера тоже скоро появиться наследница.
   - У тебя будет ребенок? - Менестрес скорее констатировала этот факт, чем спрашивала.
   - Двое. Я жду близнецов.
   - Наши поздравления, - улыбнулась королева. - Пора бы, спустя четыре тысячи лет-то.
   - Ты же знаешь, что хранители озер и лесов бессмертны, и поэтому детей могут иметь один, максимум два раза за свою бессмертную жизнь.
   - Я знаю. У нас так же.
   - Меня беспокоит лишь, что время неспокойное. Древняя магия этих мест волнуется.
   - Да, я тоже ощущаю, - вздохнула Менестрес. - Грядут великие перемены.
   - Значит... - Саян-Мар послала королеве многозначительный взгляд. - Это правда?
   - Правда. Лишь век остался. Потом... все.
   - Всего лишь век... - грустно протянула Саян-Мар. - И потом, со временем, сюда придут люди, другие люди...
   - Возможно. Заклятья будут сдерживать центр нашей силы, но... Все возможно.
   - Тогда я уведу своих в самые глубины озера, в гроты, куда никто еще не добирался, - ответила Саян-Мар. На ее лицо набежала тень.
   - Да, пожалуй, так будет лучше всего, - согласилась Менестрес.
   - Береги себя, Саян-Мар, - пожелал Бамбур.
   - Я постараюсь, - улыбнулась озерная дева. - В конце-концов силы озера всегда встанут на мою защиту.
   - Знаю, - улыбнулась в ответ Менестрес. - А насчет тайных гротов идея, действительно, хорошая.
   - Учту, - кивнула Саян-Мар, и вдруг замерла, пристально всмотревшись в Юрану. Наверное, прошло несколько мгновений, прежде чем хозяйка озера проговорила, - У твоей приемной дочери, Менестрес, весьма странная аура. Она не совсем человек?
   - Не совсем, - подтвердила королева.
   - Если бы ты не сказал, я бы могла принять ее за инфанту. Но ее сила... не похожа ни на что.
   - Я знаю.
   - Позволь? - Саян-Мар протянула девочке руку. Та в нерешительности посмотрела на Менестрес. Королева согласно кивнула, и Юрана вложила свою ладонь в руку хранительницы озера. Она оказалась теплой, почти горячей.
   Саян-Мар чуть сжала ладонь, и прикрыла глаза, потом тихо, певуче заговорила:
   - Твоя сила прохладна, как ветер склепа, и чиста, как горный родник. Она нейтральна. Ее не питают ни свет, ни тьма, она сама питает себя. Ты станешь сильным воином. Настолько сильным, что это взволнует многих и многих, и лишь малая часть из них будет людьми. Разрушение - твоя тень. Но только ты сама решишь свою судьбу.
   Едва затихло эхо последнего слова, Саян-Мар открыла глаза. Их взгляд был немного расфокусированным. Она отпустила руку Юраны. Та выглядела ошеломленной.
   - Надеюсь, мои слова не слишком расстроили... - извиняющимся тоном проговорила хранительница озера.
   - Скорее оказались очень близки к истине.
   - Простите, но я пойду. Моя стихия зовет меня. Нельзя мне пока выходить надолго. Не в моем теперешнем положении, - она положила руку на уже заметный живот.
   - Конечно-конечно, - согласно кивнула Менестрес.
   Саян-Ман встала, скинула плащ и направилась к озеру. Меньше чем через минуту лишь серебристый хвост мерцнул в лунном свете, потом прощальный взмах руки, покрытой чешуей.
   - Кто... она? - тихо спросила Юрана.
   - Одна из низших божеств, - ответил Бамбур.
   - Да, - подтвердила вампирша. - Они еще живут на Земле. Хотя некоторые уже уходят.
   - И боги, о которых я читала, существуют? - глаза Юраны загорелись.
   - Точно так, - кивнула Менестрес. - Именно их заботам вверена судьба человечества.
   - Но кто же их назначил? - удивленно спросила Юрана.
   - Силы, еще более могущественные.
   - А мой...
   - Танат не подчинен земным богам, и кому-либо еще. Он один для всех миров.
   - Все так... по порядку...
   - Иначе нельзя - мир превратиться в хаос.
   На это девочка лишь загадочно вздохнула, прижавшись к Менестрес. Та глянула на луну, потом на Бамбура и сказала:
   - Наверное, пора нам возвращаться во дворец. Лошади отдохнули, да и поздно уже.
   - Полностью согласен, - кивнул телохранитель.
   Когда все трое выехали на городской тракт, то даже устроили небольшое соревнование, кто скорее домчится до дворцовых ворот. Победа досталась Менестрес.
   Не смотря на поздний час город и не думал затихать. Для народа Пьющих Кровь наступил пик активности. Не все еще могли позволить себе ходить днем. Это привилегия старших вампиров. Но и они, приобретя такую возможность, как правило, продолжали придерживаться ночного образа жизни.
   Во дворце Юрана сразу побежала к себе. Менестрес же направилась в библиотеку. Но на полпути заслышала шум шагов, хотя ни чьего присутствия не чувствовала. А уже в следующую посреди коридора материализовался Танат в своем неизменном плаще.
   - Добрый вечер, Владычица Ночи.
   - И вам добрый вечер, Танат.
   - Я пришел предупредить, что хочу завтра забрать Юрану к себе, в свой мир. Всего лишь на день. К вечеру она будет возвращена. Надеюсь, вы не против?
   - Как я могу быть против? - с нескрываемым удивлением спросила Менестрес. Юрана ваша дочь, и вы вправе видеться с ней, когда сочтете нужным.
   Танат как-то странно вздохнул, хотя ничего не отразилось на его красивом, но непроницаемом лице, и сказал:
   - Фактически так оно и есть. Юрана моя дочь, но я утратил всякое право называться ее отцом в тот самый момент, когда передал ее вам.
   - Но вы действовали только из ее интересов, - возразила королева. - Не это ли истинная отцовская любовь?
   - Наверное, вы правы, но... Хорошо, значит завтра я заберу Юрану. До свидания, Владычица Ночи.
   И Танат, как призрак, растворился в воздухе, оставив Менестрес недоумевать. Она и представить себе не могла, что когда-либо ей придется утешать саму Смерть!
  
   Глава 14.
   Начался последний век королевства Варламии. Вскоре всем пришлось убедиться, что Менестрес не пошутила, и им всем, действительно, придется покинуть то место, которое они по праву считали своим домом.
   Кто-то и не думал переживать по этому поводу, нетерпеливо готовясь к отъезду - в основном молодые, жадные до приключений. Более старшие готовились тщательнее, с расчетом на будущее. Кто-то просто смирился с неизбежным. Но были и те, кто не хотел принять королевскую волю, и всячески старался переубедить Менестрес. Самые ярые: Веласка, Нерун и Немезис.
   Открытых возмущений не было, но Менестрес видела, как они сплачивают вокруг себя кланы. И это дурной, очень дурной признак. Был один смягчающий момент - эта троица ревностная приверженница традиций, а значит, не посмеют в открытую восстать против своей королевы. Но их действия могут расколоть народ, и раскол выльется в войну.
   К тому же и Веласка, и Нерун, и Немезис очень старались отговорить Менестрес от ее замысла. В особенности глава клана Гаруда. Немезис выбрала тактику действия исподволь, не раздражая, но не упуская своего.
   Менестрес видела, что действительно, дорога ей, и она действует из лучших побуждений, но Немезис неизвестно то, что известно ей, точнее она не хочет понимать. Отсюда и неправильные выводы. Это более всего расстраивало королеву.
   Они с Менестрес по-прежнему оставались весьма близки, но когда Немезис вновь возвращалась к этой теме, у королевы просто опускались руки. А глава клана Гаруда продолжала приводить новые и новые аргументы.
   - Менестрес, пойми, ведь Варламия - наш дом, - вкрадчиво начинала Немезис, присаживаясь возле королевы, когда они оставались наедине. - Как мы можем разрушить собственный дом?
   - Я понимаю это, прекрасно понимаю, - отвечала Менестрес, запуская длинные пальцы в волосы вампирши. - И мне тоже очень тяжело. Но так нужно.
   - Не понимаю, к чему такие жертвы?
   - Это необходимо. Я не позволю, чтобы мой народ был раздавлен миром. Если мы сейчас не найдем себе места в человеческой цивилизации - потом будет поздно.
   - Но ведь должен быть другой выход! - Немезис воззрилась на свою королеву. - Мы сильны и не так уж малочисленны. Одно твое слово - и все кланы поднимутся за тобой. Пойдут и в огонь и в воду!
   - Неужели ты хочешь развязать войну? Войну с человечеством? - Менестрес нахмурилась. - Должно быть, ты сама не понимаешь, что говоришь. Да, человечество не совершенно, и именно из-за его несовершенства появились мы, народ Пьющих Кровь. Но пойти на его завоевание мы не можем.
   - Почему?
   - Потому что тогда могут вмешаться силы, куда более могущественные, против которых даже мы окажемся бессильны.
   - Мне кажется...
   - Немезис!
   - Да, моя королева?
   - Все уже решено. Скоро мы все покинем Варламию. Поверь мне, это наилучший выход. Наш удел - жить бок о бок с человечеством. И это единственный шанс, что с течением времени мы сможем открыться, и снова жить не таясь. Жить не таясь по всему миру, а не на отдельно взятой территории. Подумай об этом. Подумай не просто о сиюсекундных неудобствах, а о нашем будущем.
   - И все-таки...
   - Тсс, - Менестрес приложила палец к губам вампирши. - Давай оставим эту тему. Все уже решено.
   Но, как правило, через некоторое время Немезис возвращалась к этому разговору вновь. Иногда через месяц, иногда через полгода, но обязательно возвращалась. Видимо, избрав тактику "вода камень точит". Но Менестрес оставалась непреклонна, ибо тут дело было не в хочешь или не хочешь.
   А дни складывались в недели, недели в месяцы, а месяцы в годы. Срок, отмеренный Менестрес до конца королевства, перевалил за половину.
   И для Юраны время не прошло даром. Ей исполнилось восемьдесят семь, но выглядела она не старше двадцати пяти. Просто после своего двадцать пятого дня рождения она перестала становиться старше, словно время для нее остановилось. Ей была дарована вечная молодость, но оставалось так и неясно, каких пределов достигает ее бессмертие.
   Дочь Смерти вошла в свою полную силу, Коса подчинялась ей беспрекословно, но и помимо этого у Юраны обнаружилось немало способностей. Например, она чувствовала души, и даже могла призывать их, особенно те, кто бестелесно скитались, застряв между двумя мирами. Зачастую она старалась им помочь. Но не в этом заключалось предназначение Юраны.
   Она стала воином, обладала душой воина, и не раз участвовала в битвах на границе королевства. Снимая доспехи и откладывая меч, она становилась ласковой и кроткой, но в бою - совсем другой человек. Волевой, сильный. Разрушение и смерть - вот ее дар. Но за все время она ни разу не использовала полную силу Косы Смерти. Слишком хорошо ей объяснили, какие могут быть последствия.
   Со своим отцом Юрана продолжала регулярно видеться, но никогда не стремилась остаться в мире Таната дольше положенного. Сердце Юраны нашло свой дом среди людей.
   Лишь одно расстраивало Менестрес - ее приемная дочь о собственной семье даже не задумывалась. Похоже, Юрана всеми силами не пускала любовь в свою душу, бежала от нее. У Юраны были любовники, некоторым она отвечала взаимностью, с одним вампиром - Цересом, она даже прожила десять лет. Менестрес уже подумала, что свершилось, растаяло девичье сердце, но они расстались, причем именно по инициативе Юраны. Королева даже решила изменить своим принципам и узнать, в чем же дело, но и это ничего не дало.
   Церес был бы рад помириться, но Юрана ни в какую не соглашалась, просто вычеркнув его из свое жизни.
   - Он любит тебя, Юрана, - говорила Менестрес во время их очередного разговора с глазу на глаз.
   - Я знаю. Но пусть все закончится сейчас.
   - Почему закончится? Он вампир, бессмертен. И, я думала, ты к нему тоже неравнодушна.
   - В том-то и дело. Он мне глубоко симпатичен, он замечательный, но я его не люблю, и вряд ли вообще могу кого-либо полюбить. Так что пусть лучше это закончиться сейчас.
   - Тогда позволь кому-нибудь другому войти в твое сердце, - Менестрес нежно приобняла свою приемную дочь.
   - Нет, не хочу, - покачала головой Юрана, прижав к груди руки королевы. - Мама, я хочу, чтобы все оставалось как есть. Иначе... иначе очень больно.
   - Что ж, поступай, как считаешь нужным, - ласково ответила Менестрес, успокаивающе погладив девушку по волосам. - Мы - бессмертны, с этим ничего не поделаешь. Но я хочу, чтобы ты была счастлива.
   Не так давно Юрана поняла, что именно значит бессмертие. Прошло двенадцать лет со смерти Гелы. Лучшей и единственной подруги Юраны. Она умерла от старости, так и не согласившись принять от Менестрес дар вечной жизни, стать вампиром. Единственное решение, в котором она проявила небывалую твердость. Юрана была возле нее до последнего, и рука об руку с Танатом проводила ее душу. Менестрес даже не смогла воспользоваться даром воскрешения, ибо время Гелы истекло.
   После смерти подруги Юрана неделю не выходила из своих покоев, не желала ни с кем общаться. Исключение составляла только Менестрес. Королева знала, что причина этого добровольного заточения не только в неутешном горе. Юрана боялась не сдержать свою силу. Боль утраты подорвала ее самоконтроль. Всю неделю со лба Юраны не сходил знак. Начались опасения, что он так и не исчезнет. Но этого не произошло.
   И все-таки в душе Юраны образовалась пустота, которую и попытался заполнить Церес. Но, в конечном итоге, ему это не удалось. Юрана сковала свою душу броней изо льда. Очень редко ее глаза принимали пугающе-пустое выражение. С такими глазами можно как город утопить в крови, так и самой взойти на костер.
   Менестрес даже советовалась с Танатом по этому поводу, но тот уверял ее, что Юрана прекрасно контролирует себя и далека от импульсивных поступков. Это успокоило королеву, но тревогу до конца не вытеснило.
   А королевство меж тем пустело. Каждый день целые группы вампиров или людей покидали его, дабы никогда не вернуться. Приближался самый переломный момент в истории народа Пьющих Кровь.
   К концу отпущенного срока кланы Драго и Моруна добровольно приняли сторону Менестрес - результат сложных хитросплетений интриг Влада. Все важное и нужное из королевства вывезли. Саму королеву ожидала новая резиденция в Египте. Дом, да нет, настоящий дворец в небольшом городке неподалеку от Мемфиса. Менестрес предстояло стать хозяйкой тех земель. Там уже все ожидало ее приезда.
   Никогда еще Варламия не была так пустынна. Менестрес уже мысленно попрощалась с ней и дворцом. А Нерун, Веласка и Немезис продолжали упорствовать. Они-то и спровоцировали наихудшее развитие событий.
  
   Глава 15.
   В тот день Юрана отправилась на свою любимую конную прогулку. Менестрес не смогла составить ей компанию, так как главы кланов Зорго, Урим и Гаруда попросили ее об аудиенции. Королева предполагала, что они опять будут просить ее отступиться, но в этот последний раз решила их выслушать.
   Прием назначила в малом тронном зале, который охранялся лишь двумя стражниками. Вообще штат во дворце уменьшился едва ли не вдовое. В самом зале Менестрес ожидала посетителей лишь в сопровождении Бамбура. Практически интимная обстановка.
   Все трое не заставили себя ждать. От королевы не утаилось, что Немезис выглядела несколько сконфужено. Зато остальные двое как-то уж слишком самоуверенны.
   - Ваше Величество, - они склонились перед королевским троном.
   - Я готова выслушать вас, - Менестрес милостиво склонила голову.
   - Ваше Величество, - взял слово Нерун, - Нам больно видеть, как наше королевство превращается в бездушную пустыню! Неужели Вы...
   - Мне тоже очень нелегко, Нерун. Но я уже говорила, и повторюсь, - другого выхода нет. Никто не пойдет на попятный.
   - Одно Ваше слово... - начала было Веласка, но Менестрес оборвала ее:
   - Его не будет! Все уже решено.
   - Ваше Величество, Вы вынуждаете нас... - вздохнул Нерун.
   - Я предлагала содействовать добровольно. Да, это очень тяжело. Но так нужно! Когда вы это поймете?
   - Но нас это не устраивает! - возразила Веласка.
   - Тогда просто подчинитесь воле своей королевы, как верные подданные. Я редко требую абсолютного повиновения, но сейчас тот самый редкий случай. Или вы настолько самовлюбленны и бездумны, что пойдете на государственную измену? - Менестрес обвела присутствующих суровым взглядом.
   - Вы сами сказали это, Ваше Величество, - тихо проговорил Нерун, отведя взгляд.
   - Что?!
   - Сейчас вы не в том положении, Ваше Величество, - напомнила Веласка. - Большинство Ваших воинов и людей, повинуясь Вашему же приказу, покинули королевство. Численный перевес на нашей стороне.
   - Вы действительно так думаете? - Менестрес устало откинулась на спинку кресла. Бамбур потянулся за мечом, - Немезис, и ты тоже согласна пойти против меня, своей королевы? Ты предашь клятву верности и поднимешь на меня оружие?
   Глава клана Гаруда отвела взгляд.
   - Поздно что-либо менять. Вампиры наших кланов захватили город, скоро они будут здесь, - заявил Нерун.
   - У Вас, Ваше Величество, остался только один шанс - отказаться от замысла.
   - Какие же вы глупцы! - покачала головой Менестрес. - Неужели вы думаете, что я поддамся на столь грязный ультиматум?
   - Вы сейчас в меньшинстве, Ваше Величество, - кашлянула Веласка.
   - В меньшинстве? - королева усмехнулась. - Я не говорю о том, что сделают с вами остальные семь кланов, когда узнают обо всем этом, но неужели вы подумали, что у меня не хватит сил с вами справиться? - голос Менестрес стал уничтожающе холоден. - Я говорила, что не допущу раскола.
   - Нас здесь три клана! Три далеко не самых малочисленых клана.
   - Все это не имеет значения, ибо, похоже, вы забыли, что королева народа Пьющих Кровь - не просто красивый титул!
   Голос Менестрес оставался негромким, но резал, впивался в самую душу. Глаза превратились в две чаши адского зеленого пламени. Она резко встала с трона, магический ветер развевал ее волосы. Зал стала заполнять ревущая сила. Даже не сила - мощь. Казалось от ее напора сейчас пол вздыбиться и стены потрескаются.
   В этот момент до острого слуха Менестрес донесся странный звук.

* * *

   Юрана возвращалась с прогулки. Как обычно в теле ощущалась приятная усталость. Хотя в последние годы для этого требовались куда более продолжительные прогулки, и усталость проходила куда как быстрее. Лошадка тоже утомилась, и шла вялой рысью.
   Въехав в город, девушка проехала пару улиц, прежде чем поняла, что что-то здесь не так. В городе было людно! А ведь в последнее время Варламия напоминала пустыню. Лишь во дворце и непосредственной близости от него теплилась жизнь, и то с каждым днем ее становилось все меньше. А тут народу, совсем как в былые времена.
   Приглядевшись, Юрана поняла, что все они - вампиры, что вдвойне подозрительно. Она пришпорила лошадь и припустила к дворцу. Но на бывшей рыночной площади Юрана вынуждена была остановиться. Вернее ее лошадь схватил под уздцы какой-то рослый вампир в блестящем нагруднике.
   - Немедленно отпусти! - потребовала Юрана, выхватив меч. - Да я...
   - Тише принцесса. Во дворце и без тебя сейчас дел хватает.
   - Что?!
   - А чего непонятного? - из толпы вышел другой вампир. - Слазь девка. Возможно, узнав о тебе, королева станет посговорчивее.
   Глаза Юраны сузились. Она не верила своим ушам. Что все они задумали? Как они смеют так непочтительно отзываться о ее приемной матери? Тут же она увидела еще кое-что. Основная масса вампиров - молодые, едва разменявшие две-три сотни лет, и двигаются они как-то слажено. Юрана слышала, что Магистры могут управлять своими птенцами, но, если принять во внимание количество вампиров, то за всем этим стоит кто-то не из слабых. Уровень члена Совета. А раз так, то Менестрес грозит опасность!
   Задумавшись, Юрана замешкалась, и вампир попытался стащить ее с лошади. Ему это почти удалось, когда девушка что было силы (а силы имелось немало) лягнула вампира в лицо. Каблук сапога впечатался в нос, заставив его буквально взорваться фонтаном крови. Даже кости затрещали. Но к Юране уже тянулись другие руки. Девушка саданула по ним мечом, но и это оказался не выход. Тогда Юрана сама выпрыгнула из седла и приземлилась на мостовую, описав вокруг себя сверкающую дугу мечом.
   Вампиры отпрянули, но их было слишком много для одной девушки. Но не стоит забывать, что Юрана никогда не была обычной девушкой, и сейчас в ее глазах плескалась ярость. Меча тут явно было мало, поэтому Юрана отбросила его. В тот же миг в руках девушки возникла Коса Смерти, грозно блеснув лиловым светом. Но даже это не осадило вампиров. Они не остановились, и когда полегли первые из них. Любой, кого касалось лезвие Косы, обращался во прах.
   И все-таки нападающих было много. Очень много. Юрана с ужасом подумала, что ей не пробиться во дворец. А ведь там Менестрес, ее приемная мать, которую она полюбила, как родную! И если такое твориться на улице, то что же тогда происходит во дворце...
   Сердце Юраны сковал холодный ужас. Она крепко сжала Косу, решив, что просто обязана что-то предпринять. Ей вспомнился один из первых уроков отца.
   Танат рассказывал ей об огромной силе Косы, о том, что распоряжаться ею нужно с умом, а так же о том, как можно высвободить всю силу, без остатка. Он говорил:
   - В твоих руках, Юрана, Коса - могучее оружие. Но ты пользуешься лишь частью этой мощи. Да, можно использовать ее всю. Если ты призовешь Косу и пронзишь ею себя, то вырвется такая сила, с которой ничто не сравниться. Она сможет осушить океан, сдвинуть континент, уничтожить многотысячные армии. Но сама ты погибнешь. Я рассказываю это, чтобы ты знала, но очень надеюсь, что тебе никогда не придется воспользоваться этим моим уроком.
   И вот сейчас Юрана так четко вспомнила отцовские слова. Взгляд ее сам собой скользнул по Косе Смерти. А вампиров вокруг становилось все больше. И решение пришло как-то само, смыв страх, неуверенность. Осталась лишь холодная решимость. Для начала нужно было место.
   Описав Косой круг вокруг себя, Юрана выкрикнула:
   - Кольцо тишины!
   Тотчас обрисованный круг вспыхнул лиловым и просто выпихнул из себя всех, кроме самой Юраны. Девушка знала, что еще часа пол барьер выдержит, а больше времени ей и не понадобиться.
   Юрана начала говорить заклинанье освобождения сил, развернув Косу лезвием к себе. Вокруг нее взметнулся магический вихрь...

* * *

   Менестрес услышала голос своей приемной дочери, провозгласившей атаку, и сердце ее похолодело от страха. Глаза же загорелись гневом. Впившись взглядом в членов Совета она процедила каким-то чужим голосом, от которого душа леденела:
   - Что вы наделали! Вы даже не представляете, какую силу заставили пробудиться!
   Последнее слово почти полностью потонуло в шуме. Земля задрожала. Не обращая на то внимания, королева метнулась к окну.

* * *

   Юрана произнесла последнее слово заклятья, и ветер мигом утих. Повисла просто звенящая тишина, словно само время остановилось. И в этой тишине как-то уж слишком громко раздался влажны полувсхлип. Юрана собственной рукой вонзила Косу Смерти себе в грудь, прямо в сердце. Да так, что кончик изогнутого лезвия вылез из спины.
   Глаза девушки широко распахнулись, она рухнула на колени. И в тот же миг от ее, как круги по воде, стали расходиться волны сияющей силы. Эта сила вздымала землю, рушила здания, обращая их в пыль. Вампиры, встававшие на пути, падали замертво. Город таял на глазах, как замок из песка от набежавшей волны. Но Юране уже было все равно.

* * *

   Подойдя к окну, Менестрес просто обомлела. Там, где утром высился город, теперь были лишь руины, груды бесформенного камня. А в центре этих разрушений лежала приемная дочь Менестрес.
   - Юрана! - закричала королева.
   От мощи ее голоса окно с треском распахнулось. Но Менестрес было уже все равно. Магический ветер запутался в ее волосах, а за спиной взметнулись два черных, как ночь, крыла. Королева скинула все защитные барьеры, представ в истинном облике Владычицы Ночи.
   Бросив огненный взгляд, в зеленом пламени которого растворились зрачки и белки, на троицу членов Совета, Менестрес вылетела в окно. Эдакий чернокрылый ангел.
   Не прошло и минуты, как королева опустилась среди руин возле своей приемной дочери. Та лежала в ровном круге нетронутой мостовой. Выпустив всю силу, Коса Смерти исчезла, оставив в груди девушки зияющую рану, из которой медленно вытекала кровь. Образовалась уже огромная алая лужа.
   - Что ты наделала, девочка моя! - воскликнула Менестрес, опустившись возле Юраны и положив ее голову к себе на колени. Каким-то чудом девушка была еще жива, и нашла в себе силы проговорить:
   - Так... было нужно. Иначе... они... они не успокоились бы!
   - Юрана! - по щеке Менестрес прокатилась одинокая слеза. - Ненужно было, ненужно жертвовать собой. Доченька...
   - Мама... прощай.
   В тот же миг королева поняла, что обнимает безжизненное тело. И сразу ощутила еще чье-то присутствие. Другие руки обняли тело Юраны. Менестрес подняла голову и поняла, что это Танат. Его лицо походило на безжизненную маску, только в уголках глаз мерцали слезы. Словно позволь он себе большее, и уже не сможет остановиться.
   - Дитя мое. Бедное мое дитя!
   - Танат, прости меня. Я не смогла защитить твою дочь.
   - Вашей вины в этом нет, - покачал головой Смерть. - Вы сделали все, что могли. Даже больше.
   Горе обоим застило глаза, но вдруг Менестрес осенило. В тот же миг она призвала в свои руки Косу Смерти, со словами:
   - Мой дар! Я ведь могу оживить ее. Ты сам говорил, Танат, что в течение трех дней...
   - Не надо! - голос Смерти прозвучал неожиданно громко и глухо, а его рука перехватила Косу.
   - Почему? - удивилась вампирша.
   - Все гораздо хуже, чем кажется, - убитым голосом ответил Танат.
   - То есть?
   - Душа Юраны необычна. Она попала в круг перерождений.
   - И что? - королева уже заподозрила неладное, хотя, казалось бы, хуже уже невозможно.
   - Обычный круг жизни не для нее. Умирая, Юрана будет возрождаться вновь и вновь, сохраняя память о своей прошлой жизни.
   - Значит, Юрана возродиться? - осторожно поинтересовалась Менестрес, в ее душе поселилась робкая надежда.
   - Не сейчас. Где-то через полвека или век, - согласился Танат. - Но лучше бы не возрождалась. Ведь этому не будет конца! Юрана наполовину смертная, но ей предстоит цикл перерождений, как божеству. Это суровое испытание, которое сможет выдержать далеко не каждый. И она не сможет все закончить. Умереть по-настоящему.
   - Бедная девочка! - вырвалось у королевы. - И где все это время будет ее душа?
   - Со мной, в моем мире. Наверное, для нас это единственная возможность побыть вместе, - грустно улыбнулся Танат.
   С этими словами он огладил лицо дочери, словно пытался ее разбудить. Его руки осветились чистым белым светом, этот свет впитался в безжизненное тело, заставив его тоже осветиться. И Юрана словно раздвоилась. Одна осталась лежать на земле, а другая подалась вверх, села, потом встала рядом с Танатом. Эта Юрана более всего походила на призрак, и взгляд отстраненный, будто видит то, что другим недоступно.
   Менестрес не нужно было объяснять, она знала, что это душа, чистая душа Юраны. Сейчас тихая и безмолвная, до тех пор, пока не окажется в мире Таната.
   - Нам пора, Менестрес, - негромко сказал Танат, взяв за руку душу Юраны. Только Смерть может ощутить бесплотную душу. - Мы не прощаемся. Когда Юрана возродиться вновь, вы почувствуете это.
   - Я с радостью встречусь с вами вновь. Я буду скучать по тебе, Юрана.
   - Вы стали для нее больше, чем мать. Спасибо.
   И Танат с душой Юраны исчезли. Осталось только бездыханное тело в луже крови. Такую картину и застал подоспевший Бамбур.
   - Что произошло? - и уже совсем другим голосом, - Юрана?
   - Юрана умерла, - глухо ответила Менестрес, расправляя крылья. - Пожалуйста, позаботься о ее теле и лошадях. Скоро все здесь будет кончено. Камня на камне не останется.
   - Слушаюсь, моя королева, - вампир понял, что сейчас не время для расспросов.
   - Спасибо.
   Взмах огромных черных крыльев, еще один. Королева полетела ко дворцу. В ее руках сверкала Коса Смерти. К своему облегчению Менестрес обнаружила, что все слуги и придворные в спешном порядке покинули дворец. А вот члены Совета остались. Видимо, посчитали бегство ниже своего достоинства. Зря.
  
   Глава 16.
   Во дворец Менестрес влетела с громогласным криком, вложив в него всю свою боль. От этого крика во дворце все окна повылетали. Влетев в тронный зал, она застала там Веласку, Неруна и Немезис. Припечатав их уничтожающим взглядом, Менестрес сказала вовсе не своим, а каким-то громогласным голосом рассерженного божества:
   - Своей ужасной выходной вы лишь ускорили конец Варламии. Смотрите - город разрушен, а все ваши повстанцы обратились во прах. Этого вы добивались?
   Нерун осторожно глянул в зияющую дыру окна, и его аж передернуло. Нетронутый дворец высился среди руин - всего, что осталось от города.
   А Менестрес продолжала:
   - Но вам оказалось мало предательства! По вашей вине погибла Юрана. Бедное дитя пожертвовало собой, - каждое слово было подобно удару кинжала, вонзающегося в самое сердце. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих мог похвастаться, что когда-либо видел королеву в таком гневе. И весь этот гнев, клокотящийся адским пламенем в глазах, готов был обрушиться на них. Подтверждением опасений послужили дальнейшие слова Менестрес, - Неужели вы думаете, что я прощу вам подобное предательства?
   Королева яростно взмахнула крыльями, Коса в ее руках предостерегающе сверкнула.
   - Ваше Величество... - попытался было заговорить Нерун, но на него тут же обрушился обжигающий холодом взгляд Менестрес.
   - Молчать! - голос звучал тихо, но эффект производил оглушающий. - Вы сказали и сделали более чем достаточно. Теперь говорить буду я! Одно то, что вы устроили заговор, совершили предательства, достаточно для смертного приговора! Но вы повинны еще и в смерти Юраны.
   - Мы не хотели никого убивать, - прошептала Веласка с перекошенным от страха лицом.
   - Это не оправдание! Вы думали, у меня не хватит сил оказать вам сопротивление? Вы ошиблись. Пришло время отвечать за содеянное!
   - Но мы главы кланов! - возмутился было Нерун.
   - И что? Вы своими действиями сами подписали себе приговор!
   - Нет! Я не покорюсь! - почти взвизгнул Нерун. Вокруг него заклубилась, зашипела сила. Он собирал ее, как гигантский снежок, который кинул в Менестрес.
   Легкий взмах руки, и сила осыпалась снопом искр в паре метров от королевы. Та лишь нахмурилась и сказала, взмахнув Косой:
   - Сила клана не поможет тебе, Нерун. Против меня ты ничто. Тебя ждет лишь смерть.
   От Косы отделился золотисто-лиловый серп света, который ударил в Неруна, буквально перерезав его напополам. Тот высоко вскрикнул. Еще не затихло эхо этого вопля, а тело вампира рухнуло наземь горсткой праха.
   Веласка, в отличие от Неруна, попыталась не использовать свою силу против Менестрес, а защитить ею себя. На что королева недобро усмехнулась и сказала:
   - Не поможет, - и снова взмах косой.
   Короткий вопль, и еще одной кучкой праха на полу стало больше. Менестрес обратила свой карающий взор на Немезис. Та и помыслить не могла о применении какой-либо силы, а только сжалась в ужасе в уголке. Жалкое зрелище.
   На миг взгляд королевы смягчился, но только на миг. Приблизившись к вампирше, она презрительно обронила:
   - А я ведь доверяла тебе, Немезис. Но ты обманула мои ожидания. Возможно, Нерун и Веласка задурили тебе голову. Возможно. Но тогда подобное легковерие недостойно главы клана.
   - Моя королева... - пролепетала вампирша, вытянув руку, толи моля о прощении, толи защищаясь.
   Но Менестрес сделала шаг назад, чтобы не допустить прикосновения. Повернувшись к Немезис спиной, она обронила:
   - Убирайся вон! Прочь с глаз моих. Не желаю тебя больше видеть.
   И королева вышла, даже не удосужившись обернуться. Сейчас у нее были куда более важные дела. Менестрес направилась в катакомбы.
   Спустившись к Источнику, она сразу заметила, что тот бьет еле-еле. Вся магия лабиринта звенела, как натянутая струна, предчувствуя замысел королевы. Она подошла к тому месту, где был скрыт потайной ход в лабиринт королев. С виду стена ничем не отличалась, сплошной монолит камня. Необходимо было совершить помазанье кровью и произнести нужные слова, дабы магия расступилась и пропустила внутрь. Обычно, за всю свою весьма долгую жизнь, королевы спускались сюда максимум два раза. Как правило, это было связано с престолонаследием. И сейчас Менестрес вовсе не требовалось идти лабиринтом королев. Она просто прощалась.
   Приложив руку к камню, который, как ни странно, оказался теплым, королева сорвала последние защитные барьеры со своей силы, и тут же ее кожа словно осветилась изнутри, она излучала свет, как истинный ангел, и вся магия лабиринта рванулась к ней навстречу. И Менестрес направила ее через себя в камень, проговорив:
   - Магия стражей, питаю тебя. Охрани то, что предначертано, от глаз чужих, да не увидит никто места этого, кроме глаз истинной королевы, королевы по крови. Только ее нога может ступить сюда, и нога наследницы. Да будет так!
   Десять ходов вели ранее к Источнику, десять охранялись магией, но сейчас вся эта магия впиталась в камень тайного хода, оставив поддерживать лишь три. Остальные, незащищенные более ничем, тотчас обрушились, не выдержав напора такой мощи.
   Менестрес устало опустила руку. Вот и все. Менее чем через час это место навсегда скроется от чьих-либо глаз, надежно укрытое магическим пологом. Только она сама и, в будущем, ее дочь, как законная наследница, смогут отыскать и попасть в лабиринт королев.
   Но дела еще не закончены. Нельзя оставить дворец вот так. Менестрес покинула лабиринт, напоследок коснувшись острием Косы Источника. Тот сразу же перестал бить. Кровь с легким шипением испарилась. А королева поднялась во дворец и в последний раз обошла знакомые с самого детства залы. Осталось разорвать эту единственную оставшуюся связь с королевством Варламия.
   Потом Менестрес вышла на улицу. Ее крылья устало трепетали. Повернувшись лицом ко дворцу, она поудобнее перехватила Косу Смерти и описала ею высокую дугу, проговорив:
   - Дух хаоса! Инферно!
   Эту атаку Менестрес применяла первый и, надеялась, что последний раз. Ибо сама по себе она была ужасной. Повинуясь заклятью, небо над дворцом моментально затянулось тучами, которые разродились огненными стрелами молний. Они разом ударили по дворцу, и его тысячелетние стены треснули, осыпались. Несколько минут, и некогда прекрасный дворец сравнялся с руинами города. Остались лишь бесформенные камни.
   Коса исчезла из рук Менестрес, равно как и крылья за спиной. Она в бессилии рухнула на колени. Но магия еще не успокоилась. Руины стали обрастать растительностью просто с поразительной скоростью. Землю лихорадило. Вот в высь устремились кроны деревьев. Вскоре горная долина полностью заросла лесом. Будто никогда и не было здесь города. Только то место, где Юрана рассталась с жизнью, осталось нетронутым. Пятно каменистой мостовой посреди непроходимого леса. Слишком много энергии смерти впиталось.
   Менестрес чувствовала себя ужасно измотанной. Такого давно не было. Но она не предала этому большого значение. Чувство апатии охватило ее. Не хотелось ничего, даже шевелиться.
   Чья-то рука помогла ей подняться. Бамбур. Такой знакомый и родной. На миг Менестрес захотелось уткнуться, спрятаться у него на груди и банально расплакаться. Но нет, она сдержалась. Подобное поведение не пристало королеве. Как бы то ни было, а она королева. Владычица Ночи.
   - Тебе нужно отдохнуть, моя госпожа, - Бамбур легко поднял королеву на руки и усадил под дерево на заботливо расстеленное покрывало. - Ты одна сделала практически невозможное, то, что планировалось совершить силами всех кланов. Отдохни, и ни о чем более не беспокойся. А я сложу погребальный костер. Или ты желаешь совершить обряд по-другому?
   - Нет-нет. Юрана... ее тело, принадлежит этому месту, - устало ответила Менестрес.
   С первыми лучами восходящего солнца вспыхнул и погребальный костер. Королева лично пропела погребальную песнь. От ее нежного, чарующего голоса сердце готово было разорваться от горя.
   Ветер развеял податливый пепел, и Менестрес с Бамбуром уехали. Их ждал Египет...
  

Часть III

   Глава 17.
   Менестрес закончила свой рассказ, добавив только:
   - Танат, как всегда, оказался прав. Не прошло и века, как Юрана возродилась. Я почувствовала это и оказалась рядом. У нее были новые родители, но меня она вспомнила сразу. Со дня своей первой смерти она умирала и возрождалась около двух десятков раз. Ей пришлось очень многое пережить. Все эти жизни тяжким грузом легли на ее душу. Поэтому в последний раз, лет триста назад, она попросила при следующем перевоплощении стереть память о прошлых жизнях.
   - Значит, Шерри... - догадался Антуан.
   - Новое воплощение Юраны, моей приемной дочери. Но в этот раз она не помнит о своей прошлой жизни. В связи с этим при ее рождении мне пришлось наложить печать, сковывающую ее силу. Тем самым я надеялась дать Шерри шанс на обычную мирную жизнь. Но, видно, все не так просто.
   - В каком смысле? - подозрительно переспросил Антуан.
   - В таком, - Менестрес встала и подошла к окну. Уже начинало светать. - Моя печать действительно блокировала способности Шерри. Она еще ни разу не вызывала Косу Смерти. Но печать вызвала совершенно неожиданный побочный эффект. В Шерри проснулись другие... силы магического свойства. Появились склонности к некромантии.
   - Она - некромант?
   - Вполне может им стать. Как бы там ни было, а ее сила всегда будет связана со смертью. Души всегда тянулись к ней, - вздохнула Менестрес, вернувшись в кресло, - Теперь ты понял, в чем дело?
   - Да, - Антуан пристыжено опустил взгляд. - Я... я даже подумать не мог о чем-либо подобном. Я... мне очень стыдно. Прошу, прости меня.
   - Ты, по молодости, просто сделал неправильные выводы, - Менестрес одарила его такой улыбкой, что Антуан готов был тотчас растаять. - Поначалу мне даже нравилось. Ты у меня такой пылкий.
   - Значит, ты на меня не сердишься? - несмело поинтересовался вампир.
   - Больше не сержусь, - и, прежде чем отдаться его поцелуям, добавила, - Но впредь, прошу, веди себя более благоразумно.
   - Обещаю.
   И они слились в долгом поцелуе.
   Уже гораздо позже, когда близился вечер и королева со своим избранником лежали на широкой кровати в объятьях друг друга, Антуан поинтересовался:
   - Что ты собираешься делать дальше?
   - Нужно познакомиться с Шерри поближе, да и с Мюриэль нужно поговорить. Так или иначе, но мне придется снять печать. Я посмотрю, что еще можно сделать, но, скорее всего, другого выхода нет. Иначе ее сила может получить слишком сильное альтернативное развитие.
   - Но что в этом плохого? Пусть будет магом-некромантом. Есть же такие.
   - Да, есть. Но ее способности слишком уникальны. Она может стать очень сильным некромантом, а это не менее тяжкое бремя. К тому же некромантия гораздо ближе к черной магии, а ее сила по сути своей нейтральна.
   - Лучше знакомый дьявол вместо незнакомого.
   - Не совсем так, но аналогия верна.
   - Я могу тебе чем-то помочь?
   - Еще не знаю. Возможно.

* * *

   В последнее время все в жизни Шерри шло как-то странно. Ну, страннее обычного. Ведь и так все было не просто. Мало кто может похвастать возлюбленным-вампиром. Правда изначально она этого не знала, хотя и чувствовала что-то необычное, а потом все это стало совершенно неважным. Любовь стирает многие грани.
   Но теперь выяснилось, что в ней самой есть магия. Некромантия... Кто бы мог подумать! Это слово сразу вызывало у нее ассоциацию с фильмами "Чернокнижник" и "Некрономикон", хотя ее учитель говорил, что все это голливудская чушь.
   Этот ее учитель вообще странная личность. Ему бы во "Властелине Колец" Гендальфа играть, хотя его звали Фаур. Тем более принимая во внимание его манеру одеваться. Она просто не могла представить его в обычном костюме. Затеряться в толпе ему не грозило. Хотя его путали с монахом.
   Со своей ученицей Фаур вел себя весьма чинно. Эдакий благообразный старец. К тому же обладающий огромным запасом терпения. Но порой даже он приходил в крайнее удивление от способностей Шерри. Фаур не раз восклицал, что его ученице без труда удается то, чего другие добиваются лишь годами тренировок.
   Но проблема в том, что Шерри вовсе не стремилась становиться практикующей ведьмой-некромантом. Она хотела просто уметь контролировать свои способности. Правда тут Фаур вынужден был ее огорчить. Еще в первый урок, когда они только-только прощупывали силы Шерри, старый маг заявил, что она не сможет не пользоваться своими способностями. Иначе они просто сами найдут выход.
   Подобная перспектива не приводила Шерри в восторг. Но училась она весьма старательно. Только Мюриэль знал о ее переживаниях и, как только мог, старался успокоить свою возлюбленную. Частично это удавалось, так как рядом с ним Шерри забывала обо всем.
   Правда и сам Мюриэль был не лишен забот. Он всеми силами старался, чтобы эти проблемы Шерри вообще не касались. Хотя было о чем беспокоиться. Тот, кого он и не надеялся больше видеть, прибыл в город. И это не предвещало ничего хорошего. К тому же он сильно беспокоился о Шерри.
   А девушке в последнее время было очень неуютно. Порой ей казалось, что кто-то следит за ней. Причем такое чувство возникало и когда она находилась дома, и когда на работе, и во время прогулок. Гораздо реже, когда она была с Мюриэлем. Шерри стали преследовать дурные предчувствия.
   Когда она поделилась переживаниями с Мюриэлем, тот весьма обеспокоился и предложил Шерри охрану, но та отказалась, посчитав, что это уже чересчур. К тому же она не представляла, как объяснит присутствие телохранителей родителям.

* * *

   Еще пару недель Менестрес наблюдала за Шерри, пока не решила, что пора поговорить с Мюриэлем. Ей нужно было отдать ему некоторые распоряжения, именно как Магистру Города. Распоряжения, касающиеся Шерри.
   Поэтому Димьен был послан к Мюриэлю, чтобы передать Магистру Города, что королева желает его видеть.

* * *

   Мюриэль, как это уже вошло в привычку, заехал за Шерри после работы. Ну чем не счастливая пара? Ведь так оно и было.
   Высоченный офис походил на гигантский муравейник из стекла и бетона. Шерри едва ли не выбежала из здания. Какая бы замечательная не была работа, но лишняя минута на рабочем месте приравнивается к трем, как в колонии строгого режима. К тому же она знала, что ее ждут, поэтому сразу стала выискивать взглядом знакомую машину. А вот и она! Серебристая Феррари. Мюриэль любил скорость, и отдавал предпочтение спортивным автомобилям.
   Вампир ждал свою возлюбленную, прислонившись к машине. Глаза закрывали темны очки, хотя уже вечер. Шерри едва ли не прыгнула в его объятья, от чего Мюриэль звонко рассмеялся искрящимся смехом. Потом он открыл девушке дверцу машины, а сам сел за руль.
   - Устала? - заботливо поинтересовался он, плавно трогаясь с места.
   - Есть немного, - кивнула Шерри, устраиваясь поудобнее на сиденье.
   - Хочешь, поспи пока.
   - А куда мы сейчас?
   - Ко мне в клуб, там есть кое-какие неотложные дела. А потом - как захочешь. Можем остаться в моих клубных апартаментах, или поедем ко мне домой.
   - А надолго у тебя дела?
   - Не знаю, милая.
   - Тогда там видно будет.
   - Хорошо. Вот и договорились, - улыбнулся вампир, быстро чмокнув девушку в щеку. - Может, все-таки вздремнешь?
   - Не, не хочу потом быть как снулая рыба.
   - Да ладно тебе!
   - Точно говорю!
   К клубу они подъехали со служебного входа - здесь посторонним вообще быть не полагалось, к тому же находилась стоянка работников клуба.
   - И почему вампиры-оборотни так любят владеть клубами? - поинтересовалась Шерри, выходя из машины.
   - Тут дело даже не в "любят", дорогая моя. Так удобнее. Можно собрать целую толпу наших, не вызвав ни у кого подозрений - это хорошее прикрытие наших дел, к тому же легче обеспечивать процесс... питания, у вампиров во всяком случае.
   Они шли по длинному коридору, потом спускались по широкой винтовой лестнице, пока не оказались в еще одном коридоре, из которого вели четыре двери. Одна из них, та, что в самом конце, вела в апартаменты Магистра Города. Открыв их своим ключом, Мюриэль сделал приглашающий жест.
   Шерри вошла и сразу оказалась в кабинете. Кожаное кресло, кожаный диван, восточный шкаф красного дерева и добротный стол того же красного дерева, на котором как-то уж очень незаметно смотрелся ноутбук. Стены красные с примесью золотого. А над диваном картина, похожая на разворот амфоры с сюжетом на какой-то эллинский миф. Похоже, на тему превращения Артемидой дерзкого охотника в оленя.
   Но в кабинете они не задержались, прошли в соседнюю комнату, представляющую собой гостиную. Ее большую часть занимал широкий диван красно-синей расцветки, на котором расплескалось небольшое море алых и синих подушек, часть которых даже рассыпалась по полу, по черно-алому персидскому ковру. Возле дивана приютился столик с прозрачной стеклянной столешницей, которую подпирали резные ножки в виде звериных лап. Одну стену занимал бар, а на другой висело большое зеркало в кованой оправе. Люстры не было. Свет обеспечивался десятком причудливо изогнутых ламп, заставлявших вспомнить о газовых фонарях.
   Больше ничего не было видно, но Шерри знала, что в шкафу скрыт музыкальный центр, а стоит нажать на потайную пружину - зеркало отъедет, открыв плазменную панель телевизора. Таким образом прогресс мягко увязывался с интерьером.
   Бережно усадив девушку среди подушек, Мюриэль сказал:
   - Я сейчас распоряжусь насчет ужина. Чего бы тебе хотелось?
   - Мне? - Шерри на секунду задумалась. - Бифштекс!
   - Мясная душа! - усмехнулся вампир, скрываясь за дверью.
   Шерри лишь улыбнулась и забралась с ногами на диван, устроившись на нем как в гнездышке. Усталость после рабочего дня, навалившаяся было в машине, отступила. Даже спать не хотелось. Здесь ей было хорошо и уютно, как дома. Первое время она, даже с Мюриэлем, приходила в клуб с опаской, но потом поняла, что это едва ли не самое безопасное место в городе. Ее возлюбленный - Магистр Города, а значит, никто не посмеет ее тронуть. Мюриэль отдал на этот счет весьма недвусмысленные распоряжения. Так что опасения сменило любопытство. Шерри хотелось получше узнать, кто же такие вампиры.
   Странно, но она никогда не ревновала Мюриэля, хотя девушек в его окружении, девушек-вампирш, было более чем. Шерри порой сама удивлялась, насколько сильно доверяет своему избраннику.
   Размышления Шерри прервал осторожный стук в дверь. Получив разрешение, в комнату вошла молоденькая вампирша с огромным подносом, который просто ломился от различных яств. Одним бифштексом дело не ограничилось. Присутствовали салат, и фрукты, и какие-то замысловатые пирожные, кувшин свежевыжатого сока. Все это вампирша ловко расставила на столике, осторожно поглядывая на Шерри, и быстро удалилась.
   Глядя на все это великолепие, девушка предвкушающее вздохнула. Мюриэль постоянно говорил, что ей нужно лучше питаться, и так едва ветром не сносит. Шерри не соглашалась с этим утверждением, но от угощения, как правило, отказаться не могла.
   Шерри уже успела расправиться с ужином, даже успели унести его остатки, оставив только сок, а Мюриэль все не появлялся. Шерри начала волноваться. Обычно ее возлюбленный находил время забежать хотя бы на минутку. Но сегодня его что-то очень долго не было. Девушка уже собралась расспросить кого-либо по этому поводу, когда Мюриэль наконец-то пришел.
   Его лицо скрывалось за маской безразличия. Ни одна эмоция не пробивалась сквозь нее. Похожее Шерри видела лишь пару раз, и это означало, что дела обстоят далеко не самым лучшим образом. Поэтому Шерри тотчас встала и спросила, пойдя ему навстречу:
   - Мюриэль, что-то случилось? Что-то очень плохое?
   Вампир обнял девушку, вдохнув запах ее волос, и тихо ответил:
   - Возможно. Я еще не знаю... - его лицо стало как-то мягче, словно маска растаяла, обнажая истинные чувства. Мюриэль увлек Шерри на диван вслед за собой. Ему не хотелось говорить о делах.
   Девушка хотела еще что-то сказать, но ее прервал деликатный стук в дверь. На довольно резкое разрешение войти, в комнату просочился вампир с огненно-рыжими волосами. Выражение его лица можно было назвать испуганным. Едва ли не пав ниц перед Мюриэлем, он сбивчиво проговорил:
   - Там... один вампир просит у вас аудиенции, хозяин.
   - Я же вроде ясно выразился, что меня ни для кого нет! - нахмурился Магистр Города.
   - Но... но мы не могли ему отказать. Он очень силен и стар. И его имя...
   - Какое?
   - Димьен.
   Никогда еще Шерри не видела на лице Мюриэля такого крайнего изумления. Будто он узрел тень отца Гамлета. Но, к чести Магистра Города, он практически сразу совладал со своими эмоциями и сказал:
   - Что ж... проводи его сюда.
   - Да, хозяин, - вампир с глубоким поклоном удалился, причем с поразительной скоростью.
   - Кто такой этот Димьен? - почти шепотом спросила Шерри.
   - Увидишь. Пойдем в кабинет.
   Мюриэль весь как-то подтянулся, стал строже во взгляде, словом истинный Магистр Города. Он гордо устроился в кресле, Шерри села на диван. Им не пришлось долго ждать.
   Порыв силы донесся практически со звуком шагов, возможно, даже опережая их. Дверь мягко отворилась, и вошел высокий беловолосый вампир в безукоризненном голубовато-сером костюме.
   Магистр Города остался абсолютно невозмутим, хотя, наверное, ему это многого стоило, и, как можно учтивее, проговорил:
   - Добро пожаловать, Димьен.
   - Приветствую тебя, Мюриэль, - едва заметно кивнул вампир.
   Титула его Димьен не произнес, а значит считает себя как минимум равным. Это Шерри отметила практически автоматически. Вампир между тем поздоровался с ней. И лишь когда он уселся в кресло, Мюриэль позволил себе спросить:
   - Что привело тебя ко мне?
   - Послание, - брови Мюриэля слегка дрогнули, устремившись вверх, но нет, остались на месте, и Магистр Города спросил:
   - Какое?
   - Ее Величество, Владычица Ночи, королева Менестрес желает видеть тебя, Магистр Города Мюриэль.
   - Когда? - только и спросил вампир.
   - Ее Величество приглашает посетить замок Шемро, который стал ее домом здесь, завтра на вечерней заре.
   - Передайте Ее Величеству, что я обязательно буду.
   Опять едва заметный кивок и слова:
   - Я передам. А теперь разрешите откланяться, - и загадочный вампир удалился. На прощанье он еще раз окинул взглядом Шерри и, казалось, улыбнулся, но она не могла утверждать наверняка.
   Около минуты ничто не нарушало тишины комнаты, потом Мюриэль очень тихо процедил сквозь зубы:
   - И что за день сегодня такой за дурацкий?
   - Он сказал "Ее Величество"? - осторожно спросила Шерри, подойдя к своему возлюбленному.
   - Да. Я удостоился высочайшей чести - аудиенции самой нашей королевы. Такое выпадает далеко не каждому.
   Девушка подозрительно посмотрела на вампира, заметив:
   - Что-то ты не выглядишь особо радостным. Это может быть опасно?
   - О, да! Я ведь иду к самой королеве.
   - Но ты ведь Магистр Города!
   - Это мало что значит. Будь я даже членом Совета. Ничто не избавит от немилости Владычицы Ночи, если таковая возникнет. Правда, для немилости, вроде, нет причин, но кто знает...
   - Я пойду с тобой.
   - Нет, счастье мое! Это было бы очень глупо. Прошу, дождись меня в клубе или в моем доме.
   - Но...
   - Прошу, не спорь! Я не хочу рисковать тобой, - он так это сказал, что Шерри больше не стала возражать, только ответила:
   - Ладно.
   - Вот и отлично, - Мюриэль улыбнулся, но улыбка вышла не слишком-то веселой.
   - И все-таки, ты возьмешь кого-нибудь с собой?
   - Нет. В этом нет смысла, к тому же королеве может не понравиться.
   - Но, если...
   Мюриэль приложил палец к ее губам, не дав договорить.
   - Я иду к Владычице Ночи. Даже если все будет... очень плохо, если я впаду в немилость, я не смогу выступить против нее. Она - моя королева.
   - И что?
   - Бросить ей вызов - измена, к тому же просто безумие. Она не просто королева - а сильнейший вампир в мире. Даже целая армия не выстоит против Владычицы Ночи.
   - Это ты меня так успокаиваешь, да? - нахмурилась Шерри, плотнее прижавшись к своему избраннику.
   - Просто хочу, чтобы ты ясно поняла ситуацию, - Мюриэль запустил пальцы в черные волосы девушки. - И все же я думаю, что все будет хорошо.
   -Надейся на лучшее, готовься к худшему, - буркнула Шерри.
   - Эй, обычно это моя фраза! - усмехнулся Мюриэль.
  
   Глава 18.
   Время аудиенции, назначенное Магистру Парижа, приближалось. Менестрес ожидала его в своем кабинете, застыв за письменным столом в небрежной позе. Она думала, что, возможно, стоило сразу переговорить с Мюриэлем, но, с другой стороны, вряд ли бы это что дало. Правда, одно утверждать можно совершенно точно: ей нетерпелось пообщаться с ним. Менестрес хотелось узнать, чем же таким он покорил новое воплощение Юраны. Ведь то, что она знала о Мюриэле, не слишком-то вписывалось в рамки героя-соблазнителя. Да и сердце Юраны, казалось, само всегда отторгало любовь. Много возникало вопросов... Поэтому Менестрес ожидала гостя с долей нетерпения.
   Мюриэль вошел в кабинет в точно указанное время. Мда, при их последней встрече он выглядел несколько по-другому. Перемена более чем разительная. Но Менестрес даже бровью не повела. Определенные изменения в природе клана, к которому принадлежит Мюриэль.
   Магистр Города опустился перед королевой на одно колено и, склонив голову, почтительно проговорил:
   - Приветствую Вас, Ваше Величество.
   - Рада видеть тебя, Магистр Города. Присаживайся.
   Вампир послушно сел в кресло напротив королевы, в немом молчанье внимая ей. А Менестрес решила начать издалека:
   - Честно говоря, я не ожидала, что новым Магистром Парижа окажешься именно ты, Мюриэль. Прежний Магистр Города был смещен по моей воле, - королева до сих пор с грустью вспоминала историю с Немезис. Она не поняла урока и чуть больше трехсот лет назад снова бросила вызов. Ее пришлось убить. - Но я думала, что город примет ее... друг.
   - Он не смог. К тому же клан дискредитировал себя, и было решено, что вампиры клана Гаруда не будут держать город. Пара битв за лидерство, и я... стал Магистром Города. Не оказалось никого сильнее, - Мюриэль пожал плечами, будто это само собой разумеющееся.
   - И все-таки это довольно неожиданно, - задумчиво проговорила Менестрес.
   - Мало кто ожидал, что я могу осесть здесь. Скорее ожидали, что в скифских степях или Греции, - усмехнулся Мюриэль, бросив украдкой взгляд на королеву. Она же ответила:
   - Да, в этом ты прав. А ты сильно... изменился с нашей последней встречи.
   - В определенных условиях это показалось мне необходимым, - туманно ответил Магистр Города, отводя глаза.
   - Уж не связано ли это с твоей новой избранницей? - вот Менестрес и подошла к интересующей ее теме.
   Мюриэля поразил этот вопрос, но чтобы солгать не могло быть и речи. Его бы сразу уличили во лжи, поэтому он ответил:
   - Да, по большей мере.
   Королева кивнула и продолжила:
   - Я слышала, ты влюбился в человека, в девушку. И не без взаимности, - это не было вопросом, но Мюриэль счел нужным пояснить:
   - Так и есть. Но я не думал, что столь незначительные вещи могут быть интересны Вам, Ваше Величество, - уже договорив, он понял, насколько грубо прозвучали его слова.
   Но Менестрес просто проигнорировала замечание, решив перейти непосредственно к делу.
   - Именно о твоей избраннице я и хочу поговорить. Ее ведь зовут Шерри?
   Брови Мюриэля удивленно взлетели вверх, и он ничего не мог с этим поделать. Такого поворота событий он просто не ожидал.
   - Я не собираюсь мешать вашим отношениям - они касаются только вас двоих. Хотя, не скрою, чувства Шерри меня немного удивили, обычно она... неважно.
   Мюриэль хотел спросить "Что вам до нее?", но это было бы слишком грубо, поэтому он прикусил язык, предпочтя выжидающее молчанье.
   - У этой девушки очень большой... потенциал, - проговорила Менестрес. - И я хочу, чтобы ты вот что передал всем в городе: Шарлотта Дюпуи под моей личной защитой. Любой, причинивший ей хоть малейший вред, будет предан смерти. Также я запрещаю кому бы то ни было обращать ее в вампира, - она выразительно посмотрела на Мюриэля.
   А вампир думал, что сильнее удивиться не сможет! Ему больших трудов стоило не выдать захлестывающих эмоций, но лишь со второй попытки он смог произнести:
   - Я понял, Ваше Величество. Все в городе будут оповещены.
   - Хорошо. Я рассчитываю на тебя, Мюриэль.
   Магистру Города так и хотелось спросить, чем вызван столь сильный интерес к скромной персоне Шерри, но ни у кого нет права расспрашивать королеву.
   - Возможно, через некоторое время я захочу побеседовать с Шерри, - между тем продолжала Менестрес. - Но не стоит пока говорить ей об этом.
   - Как прикажете, Ваше Величество.
   - Теперь можешь идти. Это все.
   Мюриэль встал и направился к двери. Возможно чересчур поспешно. Но королева его все-таки окликнула:
   - Да, и еще. Мюриэль, береги ее!
   - Конечно, Ваше Величество, - вампир поспешно откланялся и вышел.
   - И себя тоже, - добавила королева ему вслед.
   Этот разговор сильно озадачил Магистра города. Чуть ли не впервые за вечную жизнь Мюриэль ощутил смятенье. Почему королева так сильно заинтересовалась Шерри? "Под моей личной защитой", "запрещаю обращать в вампира" - эти слова до сих пор звучали в его ушах.
   С одной стороны это просто великолепно! Шерри практически в абсолютной безопасности, но с другой... С другой стороны Мюриэлю хотелось знать, какие виды имеет королева на его возлюбленную. Было бы глупостью полагать, что это просто жест доброй воли. Но ведь Шерри не настолько исключительна. Да, он безумно любит ее, но это не мешает видеть истинное положение вещей. Действительно, у его возлюбленной весьма выдающиеся магические способности, но на свете достаточно искусных ведьм. Разве что... Ее Величество избрала Шерри своим будущим птенцом...
   Последняя версия казалась наиболее вероятной, но... но полной уверенности не было. Мюриэль чувствовал, что запутался. Он не знал, как поступить. Не мог же он спрятать Шерри от всех и вся, и, прежде всего, от королевы. Да это и бессмысленно. Менестрес, как никто, была близка к понятию "вездесущей". Казалось, она всегда видит истину.
   Погруженный в свои мысли, Мюриэль практически ничего вокруг не замечал, и, конечно, не видел, что за ним аккуратно крадется какая-то тень. Но, вполне вероятно, даже постарайся вампир, он ничего не увидел и не услышал бы. Тень двигалась абсолютно бесшумно. Лишь иногда ветер подхватывал что-то вроде шелеста крыльев.

* * *

   - Это и был Магистр Города? - осторожно поинтересовался Антуан, входя в кабинет королевы.
   - Он самый, - подтвердила Менестрес, закинув ногу на ногу. Она так и не покинула кресла.
   - А так и не скажешь, - хмыкнул Антуан, подойдя к вампирше и обняв ее сзади.
   - Не стоит недооценивать Мюриэля, - предостерегла возлюбленного Менестрес. - Ему больше трех тысяч лет, а за это время любой вампир набирает огромную силу, тем более Магистр. А Мюриэль стал Магистром уже через пять лет после обращения. Это очень короткий срок.
   - Странно... я не почувствовал такой уж ошеломляющей силы.
   - Это одна из отличительных особенностей Мюриэля. Он очень хорошо скрывает свои силы. Мне рассказывали, что когда он заявил о своем желании стать Магистром Города, - никто не бросил ему вызов. Все просто согласились. Он выступил всего в паре схваток за лидерство.
   - Ты хорошо знаешь его, - отметил Антуан.
   - Неплохо. Мы некоторое время путешествовали вместе. Но когда я видела Мюриэля в последний раз, он был совсем... другим.
   - И теперь он увивается за твоей приемной дочерью.
   Менестрес укоризненно повела бровью, заметив:
   - Вижу, современный жаргон впитался в тебя сильнее, чем я думала.
   - Но сути дела это не меняет, - ничуть не смутился Антуан.
   - Не меняет, - согласно кивнула королева. - Но, даже принимая во внимание всю необычность талантов Мюриэля, я не против их с Шерри отношений. Она вправе сама выбирать себе спутника, кем бы он ни был.
   - Вот так просто? - удивился Антуан.
   - Вот так просто, - подтвердила Менестрес с улыбкой. - Тебе, возможно, не легко это понять, так как ты родился в те времена, когда родители обладали неограниченной властью над детьми. Брак по родительскому расчету считался самым обычным делом.
   - Не думаю, что в древние времена было так уж по-другому, - буркнул Антуан.
   - Я родилась и выросла в Варламии, вампиры жили бок о бок с людьми. А для нашего народа дети - самое большое сокровище, так как рождаются они редко. И как невозможна принудительная инициация наших детей, так же невозможен и их принудительный брак.
   - Почему?
   - Такой союз заведомо бесплоден. Деторождение связано со многими условностями и полной открытостью друг другу. А если союз был вынужденным, то ни о какой открытости не может быть и речи, - Менестрес словно повторила заученный урок, на самом деле это был один из первых заветов народа Пьющих Кровь.
   - А как же династические браки?
   Менестрес удивил такой наивный вопрос, но она все-таки ответила на него:
   - Испокон веков у народа Пьющих Кровь только она правящая династия - из рода Инферно. Я уже говорила, что титул королевы передается от матери к дочери. Королевой может стать только инфанта по праву рождения. Следующая наследница появляется на свет, когда приходит ее время.
   - Это я знаю, но как же остальные кланы?
   - Главы кланов, как правило, самые сильные вампиры или те, чей авторитет непререкаем. Союзы между вампирами разных кланов не редки, но, как правило, обходятся обоюдной договоренностью. С момента своей инициации вампир принадлежит к одному из кланов, к тому, к которому принадлежал обративший его вампир. И этого не изменить.
   - Как все сложно, - вздохнул Антуан, перебирая пряди длинных волос Менестрес.
   - Не сложнее, чем у людей, - изящно пожала плечами королева, о чем-то задумавшись.
   - Я... обидел тебя? Прости... - тут же стушевался вампир.
   - Нет, дело вовсе не в этом, - улыбнулась королева. - Просто я подумала, что тебе нужно бывать не только со мной, но и в нашем обществе, чтобы лучше разобраться в нюансах политики и отношений.
   - Что, я настолько безнадежен? - притворно нахмурился Антуан.
   - Нет, просто молод и немного оторван от нашего общества, - еще раз улыбнулась Менестрес. - Но это пройдет, - и она поцеловала возлюбленного.
   Но какая-то сила заставила ее прервать поцелуй и прислушаться. Отстранившись, она сказала:
   - Антуан, не мог бы ты оставить меня?
   Вампир удивленно изогнул бровь:
   - Ты еще кого-то ждешь?
   - Не совсем, но очень близко, - и уже мысленно добавила, - Танат скоро будет здесь.
   - Хорошо, я буду у себя, - вздохнул вампир и вышел.
  
   Глава 19.
   Едва за ним закрылась дверь, как в комнате появился Танат. Отвесив изящный поклон, он учтиво проговорил:
   - Добрый вечер, Владычица Ночи. Надеюсь, мой неожиданный визит пришелся не слишком не вовремя?
   - Нет, что вы. Прошу, присаживайтесь.
   Изящно откинув плащ, Танат уселся в кресло, которое еще недавно занимал Мюриэль. Подумать только, прошли годы, тысячелетия, а Смерть ничуть не изменился. Да, он мог выбрать любой облик, но, не смотря на это, суть его оставалась единой для всех миров и измерений, и неподвластной времени.
   - Моя дочь снова возродилась...
   - Да, я нашла ее. К сожалению, печать дала неожиданный побочный эффект - в ней проснулась магия, некромантия, - вздохнула Менестрес.
   - Мы должны были предвидеть, что такие способности просто так не скроешь, - Танат чуть склонил голову. - Что ж, все-таки печать достойно справлялась более двадцати лет.
   - Вопрос в том, нужно ли ее снимать, или оставить все как есть.
   - У меня для Вас, нет, для всех нас, еще одна не очень радостная новость.
   - Какая?
   - Светлые хранители опять насторожились. Они послали одного из своих сюда.
   - Так скоро! Но ведь ее силы еще даже не пробудились! - возмущенно воскликнула Менестрес.
   - И тем не менее.
   - Но как же договор?
   - Пока он в силе. Они не сделали ничего, нарушающего его. Пока, - он особо подчеркнул это слово.
   - Думаете, это измениться?
   - Такую возможность исключать нельзя. На этот раз на Землю послан архангел.
   - Обличенный полномочиями убивать?
   Танат согласно кивнул. Его лицо сохраняло свое обычное непроницаемое выражение, лишь в глубине глаз что-то недобро мерцало.
   - Но не является ли это уже нарушением договора?
   - Пока он только наблюдает, не вмешивается.
   - Для этого вовсе не обязательно спускаться на Землю! - фыркнула Менестрес.
   - Я тоже так думаю. Но формально они ничего не нарушают, действую в рамках оговоренных прав.
   - Так-то оно так, но они словно бояться чего-то... Раньше такого не было.
   - То была эпоха старых хранителей. Новые пришли им на замену в несколько ином статусе. Одно из главных условий: не должно быть их постоянного присутствия на планете, человечество должно идти своим путем развития, без диктата сверху.
   - Но мы-то здесь причем? Неужели они всерьез полагают, что мы способны разрушить мир?
   - Скажем так, они не исключают такой возможности, - осторожно ответил Танат.
   - И, уверена, возникни такая угроза, они могут вмешаться, дабы предотвратить...
   Танат снова кивнул.
   - И почему у меня такое ощущение, что они ждут лишь повода?
   - Ну, такое вероломство вряд ли. Великая цель - да, но злой умысел... Это же силы Света!
   - Порой злой умысел прикрывается именно великой целью, - задумчиво протянула королева. - Кстати, о темных силах! Они-то ведут себя не в пример спокойнее.
   - Их тактика - выждать наиболее удобный для удара момент. Их не стоит недооценивать.
   - Вот неймется же! - в сердцах воскликнула Менестрес.
   - Темные и Светлые ведут многовековую политику противостояния. Мне порой кажется, что это и есть суть их жизни, - Танат грустно усмехнулся. - И они опасаются, что моя дочь примкнет к какой-либо из сторон...
   - Они настолько преисполнены собственной значимостью, что это порой делает их слепыми, - покачала головой королева. - Так как нам быть с Юраной, нет, теперь ее зовут Шерри. Мне снять печать?
   - В этом деле я полагаюсь на вас. Но если принять во внимание обстоятельства... Лучше, если она познает свою силу.
   - Мне тоже так кажется.
   - Что ж, так тому и быть, - не похоже, чтобы Танат испытывал по этому поводу много радости.
   - Порой судьба решает за нас.
   - И ее решения зачастую жестоки, - холодно заметил Смерть. - До свидания, Владычица Ночи.
   Элегантный поклон, и его словно не было. До сих пор, зная Таната не одно тысячелетие, Менестрес продолжала удивляться этой его способности.
   Но уже в следующую секунду королева принялась обдумывать план дальнейших действий. Надо поговорить с Димьеном и, видимо, придется нанести официальный визит в клуб "L`aube rouge" или устроить случайное знакомство с Шерри на улице? Менестрес не нравилось, что приходится так форсировать события, но если Светлые прислали посланника, да еще архангела... Вряд ли есть какой-то умысел, эти жуткие формалисты, на хладнокровное убийство не пойдут, но все равно с ними нужно держать ухо востро. Уже не в первый раз Менестрес подумала, насколько проще было с прежними хранителями. Да, те порой бывали обуреваемы излишне человеческими страстями и устаивали разборки, но найти общий язык было легче. А эти так и норовят припечатать к силам тьмы. Благо сферы интересов не часто пересекаются. И чего они не могут успокоиться?
   Менестрес в сердцах стукнула по подлокотнику. Конечно, это ничего не изменило. Тут поможет лишь предугадывание ходов других и искусство плетения интриг. И в том, и в другом Менестрес таланта было не занимать.
   Так что королева мысленно позвала своего верного телохранителя. Не прошло и минуты, как он явился в кабинет, готовый исполнить любое ее распоряжение. Она изложила ему суть дела.
   Подумав, Димьен проговорил, тщательно взвешивая каждое слово:
   - В самом деле, лучше, наверное, снять печать. Все к тому идет. И дело не только в посланнике.
   - Есть еще что-то?
   - Там, в клубе, я пообщался кое с кем. В общем, в городе видели Уриэля.
   - О нем так долго не было слышно! Многие считали его погибшим.
   - Но теперь он в Париже, и его намеренья не отличаются дружелюбием, - вздохнул Димьен.
   - Значит, он не смирился, - вздохнула Менестрес.
   - У них с Мюриэлем давняя вражда. Странно, что жизнь не свела их раньше.
   - И правда странно. Но зерна этой вражды посеял Уриэль. Он переоценил свои способности, и в результате птенец по духу получился сильнее творца.
   - Мюриэль - одно из сокровищ клана. Его сила и способности, прошедшие через тысячелетия, достойны уважение. Немногим удается впитать полную силу клана. Правда Уриэль пытался вернуть его, даже просил содействия в этом у клана. Но Наиль ответила отказом, и более того, признала за Мюриэлем полное право самостоятельно решать свою судьбу. Уриэлю даже было рекомендовано более вообще не вмешиваться в жизнь птенца. Такое случалось, да и случается нечасто.
   - Но Уриэль обиды не забыл, - проговорил Димьен.
   - Как видно, не забыл.
   - И его вражда может рикошетом ударить по Шерри, - вздохнул телохранитель.
   - И это тоже одна из причин, почему лучше скорее снять печать, - подвела итог Менестрес. - Да, я объявила Шерри неприкосновенной. Любому, кто причинит ей вред, не уйти от наказания. Но Уриэль... ненависть может ослепить его. К тому же, если он навредит Мюриэлю, Шерри будет не менее больно. А если и Мюриэлю даровать неприкосновенность - это подорвет его авторитет, как Магистра Города. Иногда возникает столько сложностей! - королева вздохнула, совсем как недавно Димьен.
   - Я могу просто разобраться с Уриэлем, - предложил Димьен, и его глаза хищно свернули.
   - Это было бы так просто, - согласилась было Менестрес. - Но нет. Подобное недостойно королевы. Я олицетворяю закон, и не могу опуститься до убийства в подворотне.
   - Я могу все взять на себя, - тут же предложил Димьен.
   - Нет, мой верный друг, - мягко улыбнулась Менестрес, потрепав вампира по руке. - Я не хочу отягощать твою совесть. К тому же ты уже очень давно моя правая рука.
   Их взгляды встретились, и больше ничего говорить было не нужно. И так все ясно.
   - А завтра, - продолжила королева, - мы нанесем визит матери Шерри. Она должна нас помнить.
   - Так ли уж необходимо ей знать? - недоверчиво спросил Димьен, сжав подлокотник.
   - Она знала, на что шла. К тому же, так у Шерри будет больше свободы. Конечно, не стоит рассказывать все.
   На том и порешили.
  
   Глава 20.
   В этот раз вампиры не стали пользоваться способностями левитации, а просто приехали к дому родителей Шерри на машине. Сама девушка была на работе - это и к лучшему.
   Часы показывали три по полудни, когда изящный пальчик Менестрес нажал на кнопку звонка, разнося пронзительные трели по всему дому. Она все думала, вспомнит ли ее Марго. Когда-то они были друзьями.
   Узнав, что Юрана выбрала именно ее чрево для своего следующего возрождения, Менестрес решила сразу же наладить контакт, чтобы избежать сложностей в будущем.
   Марго оказалась весьма приятным человеком и стойко вынесла известие о том, что ждет не совсем обычного ребенка. Им тогда удалось сдружиться. До самого рождения Шерри они почти не расставались. Но потом случилась неприятность с Антуаном - Менестрес буквально с того света его вытащила. Но это дорогого стоило. Ее возлюбленный стал младенцем, им пришлось расстаться на долгие годы, и сама Менестрес целых пять лет восстанавливала силы во сне, похожим на смерть.
   И вот сейчас, спустя двадцать лет, даже больше, им предстояло встретиться вновь. Но дверь открыла вовсе не Марго, а парень лет шестнадцати, русоволосый и кареглазый, худощавый, чуть угловатый, впрочем, как и все подростки в его возрасте.
   - Здравствуйте, - растерянно ответил пацан, уставившись на Менестрес и Димьена.
   - Здравствуй. Мы к твоей матери. Она дома?
   - Кто там, Реми? - в коридор вышла полная женщина и столкнулась взглядом с гостями.
   Королева тотчас узнала Марго, хотя годы изменили ее, превратив в женщину в полном смысле этого слова. Сколько ей сейчас? Сорок? Или чуть больше? Но до старения этому телу еще далеко, и в глазах светится ум и воля. Сейчас они расширились от удивления. Марго прикрыла рот ладонью и тихо спросила:
   - Мелисса? - именно таким именем вампирша представилась ей тогда.
   - Да, Марго, это я, - ласково улыбнулась вампирша. - Мы можем войти?
   - Конечно, конечно. Проходите. Садитесь. Может, хотите чаю? Господи, да что я несу! - всполошилась женщина. - Ты так внезапно исчезла тогда...
   - Прости меня. Я тогда поступила просто по-свински - уехала, даже не сообщив куда. Просто возникли весьма серьезные обстоятельства. Очень близкий мне человек был в смертельной опасности, - ответила Менестрес. Очень мало перед кем она оправдывалась, но эта женщина достойна объяснений.
   - Надеюсь, теперь все хорошо? - с искренним участием спросила Марго.
   - О, да!
   - Подумать только, годы совсем вас не изменили! Вы оба совсем такие же, как сколько... двадцать лет назад уж точно! Хотя... так ведь и должно быть... Но как же вы меня нашли?
   - Это было несложно, - улыбнулась Менестрес.
   - Ну да, для тебя почти нет невозможного! Ты ведь мою девочку, считай, с того света вытащила!
   - Не стоит преувеличивать.
   - Да так и есть! Только ты тогда смогла понять, что мешает ей дышать. Еще чуть-чуть и она задохнулась бы! А сейчас Шерри уже совсем взрослая.
   - Собственно из-за нее я и пришла к тебе.
   - Что-то не так? - тотчас насторожилась Марго.
   - Шерри уже взрослая девушка, и до сих пор росла, как и все остальные, но нам с тобой хорошо известно, что обычной она никогда не была. Мы обе хотели и хотим ей добра, чтобы Шерри росла счастливой. Я могла бы забрать ее к себе, где ее... особенности не имели бы значения. Но несправедливо лишать девочку родителей. Поэтому мы пошли другим путем. Но я предупреждала, что это не может длиться вечно.
   - Печать?
   - Пришло время ее снять. Шерри должна стать сама собой, так для нее же будет лучше.
   - А нельзя все оставить, как есть?
   - Силу, если она есть, нельзя деть в никуда, - вздохнула Менестрес. - Но для начала я хочу поближе познакомиться с Шерри. Когда я уехала, ей и годика не было.
   - Конечно. И она, наконец-то, познакомиться со своей крестной. Шерри должна скоро вернуться с работы. Ну, не совсем скоро, добавила Марго, глянув на часы.
   Дожидаясь Шерри, Менестрес с Димьеном успели сделать экскурсию по дому и познакомиться со всеми его обитателями: двумя сводными братьями Шерри, и отчимом. Надо сказать, этот мужчина пришелся вампирше куда больше по душе, чем биологический отец девушки. Тому не слишком нравилось присутствие Менестрес в их жизни. Пришлось даже сделать внушение. Оно, конечно, помогло, но вампирша все равно его недолюбливала.
   Когда Шерри, наконец, вернулась, Димьен вел непринужденную беседу с ее отчимом и братьями, а Менестрес вспоминала былое напару с Марго.
   - Дочка, наконец-то ты вернулась! Мы тебя заждались.
   - Мама... а кто эти люди?
   - Иди сюда, моя дорогая, и познакомься, наконец, со своей крестной - Мелиссой.
   На лице девушки было написано легкое удивление вместе с активной работой мысли.
   - Крестной? Мам, но ты говорила, что она уехала из Франции.
   - Так и было, - улыбнулась вампирша, старательно стараясь не сверкнуть клыками. - Ты тогда даже ходить толком не умела. Но, как видишь, я вернулась. И мне не терпеться узнать о своей крестнице все-все-все. Ну же, подойди, обними свою крестную!
   Они обнялись, и недоверие девушки прошло. Может, она и не помнила свои прошлые жизни, но некоторые чувства остались на уровне инстинктов. Менестрес она доверяла всегда.
   Когда Шерри отстранилась, то вдруг пришла в смятенье, что-то вспомнив. Чуть отступив, она виновато сказала:
   - Вообще-то я на минутку домой заскочила, кое за чем. Меня ждут совсем в другом месте.
   - Шерри, опять? - всплеснула руками мать. - В кои-то веки к нам такие гости, а ты...
   - Но я же не знала!
   - Она и правда не знала. Наш визит получился неожиданным... - вступилась Менестрес. - Поэтому предлагаю такой выход: Шерри, мы тебя подвезем, куда тебе надо, и как раз успеем пообщаться.
   Такой вариант всех устроил. Так что вскоре девушка в сопровождении вампиров покинула дом. Увидев лимузин Менестрес, Шерри присвистнула:
   - Отличная машина.
   - Рад, что понравилась, - поклонился Димьен. - Прошу, садитесь.
   Шерри икнула, но все же села в машину. Сейчас она внезапно вспомнила, где видела Димьена. Он тот самый загадочный вампир, что недавно нанес визит Мюриэлю! Но что он делает рядом с ее крестной? Причем она ни на минуту не переставала доверять этой женщине, которую, по сути, знала всего ничего.
   Словно прочитав ее мысли, Мелисса сказала:
   - Димьен мой старый... друг. Так куда тебя подвезти?
   - В клуб "L`aube rouge" Это...
   - Я знаю, где это, - ответил Димьен, твердой рукой ведя автомобиль.
   - Вы надолго во Францию? - спросила Шерри, скорее просто чтобы заполнить паузу.
   - Скорее всего да. Так что, надеюсь, мы будем часто видеться. Нам есть, что наверстать.
   - Да, наверное, - согласилась девушка. Ей было на удивление уютно рядом с этой женщиной, даже вопросов задавать не хотелось. Но они сыпались сами собой. - А вы...
   - Шерри, давай договоримся, что ты будешь звать меня просто... Мелиссой, без всяких "вы", хорошо?
   - Хорошо. Я и не думала, что когда-нибудь встречусь с вами... с тобой.
   - Но мы все-таки встретились. Я ждала нашей встречи. И хочу побольше узнать о тебе. Ты, наверное, уже университет закончила?
   - Да, не так давно. Теперь работаю.
   - А клуб, куда мы едем, там твой парень работает?
   - Ну... вроде того, - замялась Шерри.
   - Это хорошо. Познакомишь? - игриво подмигнула вампирша.
   От ответа Шерри избавила фраза Димьена:
   - Приехали, - в тот же момент машина мягко остановилась.
   - Не против, если я зайду? - спросила Менестрес у девушки.
   - Нет, - немного неуверенно ответила Шерри. - Конечно нет.
   Димьен галантно помог дамам выйти из машины. Шерри не могла не заметить, с каким трепетом этот вампир относится к ее крестной.
   Перед главным входом в клуб, как всегда, толпилось много страждущих попасть внутрь. Определенно, вампиры в современно мире во многом чувствую себя вольготно. Это было по душе Менестрес.
   - Я сейчас вернусь, - заявила Шерри. - Только договорюсь, что нас пропустят без очереди.
   - О, в этом нет необходимости, моя дорогая, - улыбнулась вампирша. - Пойдем?
   Она взяла свою "крестницу" под руку и направилась ко входу в клуб. Димьен, конечно же, от них не отставал. В дверях, как и положено, стоял охранник. Вампир. Поравнявшись с ним, Менестрес, отпустив Шерри, посмотрела тому прямо в глаза. Вампир, хоть и внушительного телосложения, тут же чуть отступил, потом почтительно поклонился и поспешно проговорил:
   - Прошу, госпожа. Проходите пожалуйста.
   Менестрес кивнула, и все трое вошли в клуб. Шерри не смогла сдержаться:
   - Ты знаешь его?
   - Ну, в некотором роде.
   Народу в клубе было едва ли не битком, но вампирша ловко лавировала в толпе, ведя за собой остальных. Димьен, как истинный джентльмен, предложил Шерри руку. Принимая ее, девушка подумала, почему ей, а не Мелиссе, но потом решила, что Димьен опасается, что она затеряется в толпе.
   За всем этим Шерри и не заметила, что они вошли в закрытую VIP-зону, зону вампиров. По идее, посторонних сюда не пускают. Но ведь Димьен вампир, и ее тут знают... Объясняя себе таким образом происходящее, Шерри вдруг увидела какую реакцию они вызывают у присутствующих. Старшие вампиры стараются как можно незаметнее оттеснить младших на задний план, и все это глубоко кланяясь ее крестной Мелиссе. Кланялись, не осмеливаясь взглянуть в глаза, все, даже Магистры.
   Наконец из алькова, который обычно занимал в зале, показался Мюриэль. Когда он увидел троицу, глаза его стали чуть шире обычного. Но, быстро взяв себя в руки, он поспешил к ним.
   К вящему удивлению Шерри, ее возлюбленный опустился перед Мелиссой на одно колено и, поцеловав ей руку, очень серьезно произнес:
   - Рад приветствовать Вас в своих владениях, Ваше Величество.
   "Ваше Величество" - эта фраза врезалась в мозг Шерри, расставляя все по своим местам. Неужели ее крестная Мелисса и есть... У девушки уже голова шла кругом.
   Вампирше не нужно было ничего объяснять. Она жестом велела Мюриэлю встать и спросила:
   - Можем мы поговорить где-нибудь в более спокойном месте?
   - Да-да, конечно. Прошу в мои апартаменты.
   Магистр Города проводил их в свою гостиную. Там было достаточно места, чтобы все могли с удобством разместиться. Первой нарушила молчанье Шерри. С подозрением посмотрев на вампиршу, она спросила:
   - Так значит ты... вы не моя крестная?
   - Почему? Я не обманывала тебя. Я действительно твоя крестная. Двадцать два года назад я держала тебя перед купелью в церкви святой Катерины. Спроси у матери - у нее должны были остаться фотографии.
   И все-таки во взгляде девушки оставалось недоверие. Мюриэль даже подсел поближе и взял ее за руку. Честно говоря, в нем жило опасение, как бы слова Шерри не вызвали гнев королевы. Но та лишь ласково улыбнулась и продолжила:
   - Я не знаю, как еще развеять твои сомнения. Но, поверь, мне незачем обманывать тебя, моя дорогая. Да, я не человек, и никогда не была им. Я вампир - возможно старейший в мире.
   - Но зачем я... вам?
   - Мы же, вроде, договорились, что будем на "ты", - поправила королева. - Можешь называть меня Менестрес - это мое настоящее имя, но можешь Мелиссой, если это имя тебе больше по душе.
   - И все-таки, зачем? Чтобы сделать вампиром?
   - Нет, дитя мое. Это - нет. И никому не позволю. Это я обещаю. Равно как не позволю причинить тебе вред. Любой, обидевший тебя - нанесет оскорбление мне.
   - Но... почему?
   - Хм... Я видела, как ты пришла в этот мир, помню ощущение твоего крохотного тельца в своих руках. Такого хрупкого! И я обещала заботиться о тебе. К тому же в тебе проснулась магия. Тебе нужен учитель. А скоро проснуться подлинные силы, и ими тоже нужно научиться владеть.
   - Подлинные силы?
   - Да, моя дорогая. Это очень долгая история, и я обязательно расскажу ее тебе. Ты - особенная. Такой, как ты, в мире больше нет.
   - Мне, конечно, лестно это слышать, но не думаю, что я уж прямо такая особенная.
   - И, тем не менее, это так, - улыбнулась вампирша. - И я рада, что ты, некоторым образом, уже знакома с нашим народом, - она выразительно посмотрела на Мюриэля. Тот практически смутился, а Шерри покраснела. - Это поможет нам лучше понять друг друга. Не будет такого сильного шока. Во всяком случае, я надеюсь на это.
   - Если потребуется моя помощь, то я к вашим услугам, - нашелся Мюриэль.
   - Скорее не помощь, а поддержка и участие, - ответила Менестрес.
   - Сколько угодно, - обезоруживающе улыбнулся Магистр Города и попытался приобнять Шерри. Но та встала, обронив:
   - Я сейчас подойду, - и вышла из гостиной. Ну, мало ли какие у человека физиологические потребности.
  
   Глава 21.
   Прошла, наверное, пара минут, когда королева спросила:
   - Мюриэль, а ты разрешил Уриэлю находиться в городе и в клубе в частности? - в словах сквозило легкое беспокойство, которое просто так и не заметишь.
   Магистр Города мигнул - видно вопрос застал его врасплох, потом весь переменился в лице:
   - О, боги всевидящие! Он здесь! Шерри! - и уже секундой позже глухим голосом, - Я не чувствую ее присутствия в клубе!
   Все трое оказались в дверях практически одновременно, но как-то умудрились не столкнуться и устремились в зал.
   - Где Шерри? - голос Мюриэля, ревя ментальной силой, обрушился на всех вампиров в клубе, заставив многих вздрогнуть, как от удара.
   - Она... она вышла из клуба, - донеслось сразу с нескольких сторон. И, конечно же, никому и в голову не пришло остановить возлюбленную Магистра Города, даже встать у нее на пути.
   Эхо слов еще не затихло, а они уже были на улице. И там до Мюриэля донесся издевательский смех. Колкий, как дыханье морозного ветра.
   - Ублюдок! - выпалил Магистр Города, добавив еще пару словечек покрепче, но тотчас стих, прислушиваясь.
   Донеслись только на телепатическом уровне различимые слова:
   - За все нужно платить, Мюриэль. Не тебе, так за тебя. Я не прочь, чтобы она заменила тебя. Может, и не такая симпатичная, но...
   Это загадочное "но" так и повисло в воздухе.
   - Вы слышали? - обратился Мюриэль к Менестрес и Димьену.
   - Конечно, - отозвалась королева.
   - Он там! Пусть только попробует причинить ей вред! - и вампир скрылся в темноте.
   - Я за ним, - коротко бросила Менестрес своему телохранителю. - А ты возьми машину и следуй за нами.
   Королева догадывалась, что Уриэль вероломен. Один из последних птенцов Кадамуна, как-никак, а тот был еще тем мерзавцем, за что, собственно, до сих пор и расплачивается. Но она не думала, что дойдет до такой глупости. Менестрес послала мысленный сигнал Уриэлю:
   - Эта девушка под моей защитой. Если с ней что-нибудь случиться - ты умрешь!
   Кажется, это привело похитителя в замешательство. И дало им возможность нагнать негодяя. Уриэль со своей жертвой остановился на одной из пологих крыш. Похоже, Шерри была без сознания.
   Два вампира коршунами слетели к Уриэлю. Старый враг Мюриэля оказался рослым мужчиной с курчавыми, довольно коротко остриженными светлыми волосами, пухлыми, почти девичьими, губами, но жесткими и холодными глазами. Одет довольно обычно: джинсы, рубашка, ботинки. Он держал Шерри так, что открывалась почти вся линия тонкой шеи. Уриэль уже нацелился на удар.
   Но произошло неожиданное. Воздух загудел от силы, словно стало прохладнее сразу на десять градусов. Тело Шерри выгнулось, отталкивая вампира. Ее невидящие глаза полыхали лиловым. Лиловая молния ударила в Уриэля, и тот, визжа, улетел в темноту.
   И Мюриэль, и Менестрес застыли в ошеломлении. Первым из оцепенения вышел Магистр Города, так как бесчувственное тело Шерри стало оседать наземь, и вампир ринулся его подхватить. Успел.
   Менестрес подошла к ним. То, что произошло, походило на защитную реакцию организма. Но это вовсе не результат остаточной магии, вызванной побочным действием печати. Это подлинная сила Юраны, как-то пробившаяся сквозь печать.
   Королева возложила руку на лоб девушки. Он был горячим, но не это главное. Вампирша ощутила пульсацию печати, правда от прикосновения она сразу успокоилась. И все-таки это дурной знак. Печать нужно снять.
   - Как она? - осторожно спросил Мюриэль.
   - Все будет хорошо. Это просто обморок. Давай отвезем ее ко мне.
   Никто из них не услышал тихого шелеста крыльев...
   Возле дома их уже ждал Димьен, прислонившись к машине. Когда Магистр Города спускался, нежно прижимая Шерри, Менестрес слышала, как он процедил:
   - Уриэль жестоко поплатиться за это!
   Всю дорогу потом он ехал молча, ни на секунду не выпуская из рук девушку. Лицо его сохраняло мрачное выражение. Но стоило Шерри начать приходить в себя, как всю эту мрачность как ветром сдуло. Словно солнце выглянуло из-за туч. Аккуратно, словно боясь, что она рассыплется, Мюриэль убрал с ее лица волосы и тихо спросил:
   - Как ты?
   - Мне... немного нехорошо.
   - Еще бы!
   - Как ты оказалась на улице? - спросила Менестрес.
   - Какая-то сила увлекла меня из клуба, ей очень трудно было сопротивляться. А потом... потом не помню, - смутилась девушка.
   Королева получила еще один аргумент в пользу снятия печати. Обладая своей силой, Юрана была имунна к вампирским чарам, и не только к ним.
   - А что случилось? Куда мы едем и почему у вас такие лица?
   - Теперь все хорошо, - ответила Менестрес. - Мы едем ко мне в кости. Нам есть, о чем поговорить.
   Мюриэль перекинулся с королевой настороженным взглядом, но ничего не сказал. К тому же вскоре они приехали.
  
   Глава 22.
   Замок Шемро произвел на Шерри большое впечатление, она даже совсем забыла, что не так давно находилась без сознания. Да и ее организм, похоже, не давал никаких тревожных признаков. Так что она резво выскочила из машины и застыла, любуясь старинным зданием.
   Сильвия вышла им навстречу, радостно обняв Менестрес.
   - Здравствуйте. Наконец-то вернулись! - воскликнула она, не решаясь при всех обнять Димьена.
   - Ты соскучилась, - улыбнулась вампирша. - В таком случае, мне придется попенять Антуану, что он тебя скверно развлекал.
   - Да нет, просто... - девушка смущенно замолчала, и Менестрес воспользовалась паузой, чтобы представить гостей:
   - Это Мюриэль и Шерри. Они теперь будут нашими частыми гостями. А это Сильвия - моя приемная дочь.
   - Очень приятно.
   Сильвия и Шерри приветливо переглянулись. Они ведь практически ровесницы.
   - Димьен, вы с Сильвией проводите Шерри в гостиную, мне кажется, она еще недостаточно здорова. Мы с Мюриэлем тоже сейчас подойдем.
   Они остались вдвоем в большом холле. Магистр Города выжидательно замер. Менестрес взяла его под руку, проговорив:
   - Произошедшее, должно быть, взволновало тебя.
   - С Шерри точно все в порядке?
   - Да. Но это далеко не конец.
   - В смысле? - от беспокойства Мюриэль даже забыл прибавить "Ваше Величество".
   - Этой ночью и не только, могут произойти некоторые события, - туманно начала королева, - касающиеся очень серьезных вещей. Но прежде чем ты что-либо услышишь или увидишь, ты должен произнести клятву молчания.
   - А если я откажусь? - спросил вампир, секунду подумав.
   - Тогда мне придется попросить тебя покинуть мой дом, - ответила Менестрес, кажется, с искренним сожалением.
   - Что ж, я согласен, - ради Шерри он был готов и не на такое.
   - Хорошо.
   Мюриэль принес ту же клятву, что ранее Антуан, с тем же ритуалом. Потом Менестрес просто сказала:
   - А теперь пойдем к Шерри. Она, наверное, уже нас заждалась.
   По дороге они встретили Танис. Королева попросила ее распорядится, чтобы приготовили спальню для гостей.
   Шерри о чем-то увлеченно болтала с Димьеном и Сильвией, но, завидев вошедших, замолчала. Мюриэль тотчас подошел к своей возлюбленной, а Менестрес сказала своей воспитаннице:
   - Сильвия, найди, пожалуйста, Антуана и передай, что я хочу его видеть.
   - Хорошо.
   Девушка вышла, а Димьен, словно действуя по неслышному указанию, тщательно затворил дверь.
   Менестрес присела рядом с Шерри, но девушка заговорила первой:
   - Вы хотели о чем-то со мной поговорить?
   - Да, моя дорогая. Наш разговор касается очень серьезных вещей.
   - Каких?
   - Я знаю, что у тебя появились магические способности, а, если точнее, то способности к некромантии. Но дело в том, что это лишь побочный эффект.
   - Как это? - Шерри даже не пыталась скрыть своего удивления.
   Менестрес кашлянула, хотя вряд ли дело было в пересохшем горле, но ответила:
   - Видишь ли, Шерри, на самом деле я знаю тебя очень давно.
   - Правильно, вы же моя крестная.
   - Нет, - мягко улыбнулась вампирша, - речь идет немного о других сроках. Например, тысячелетиях.
   - В смысле? - растерялась девушка.
   - Я знала тебя в предыдущих жизнях. Реинкарнациях, если хочешь. И присматривала за тобой.
   В комнате стало очень-очень тихо. Кажется, все кроме Шерри даже дышать перестали. И в этой тишине звук открывшейся двери показался очень уж громким. Вошел Антуан. Окинул всех взглядом, кивнул и тщательно закрыл за собой дверь.
   - Но зачем? - вдруг спросила Шерри.
   - Что зачем?
   - Зачем было за мной присматривать?
   - Ты обладаешь исключительной силой, - мягко ответила Менестрес.
   - Не думаю, что некромантия так уж исключительна.
   - Я говорила - это лишь побочный эффект от печати, наложенной на тебя, дабы сковать истинные силы. Но теперь настало время снять печать. Дальнейшее сдерживание твоих сил я считаю бессмысленным и даже вредным. Никто не думал, что они будут так рваться на свободу. Сожалею, но другого выбора нет. Прошу, встань, пожалуйста.
   Мало понимая суть происходящего, шерри все-таки послушалась и встала. Менестрес оказалась рядом с ней и нежно обняла за талию, словно собиралась с ней танцевать. Другой рукой королева откинула девушке волосы со лба. Она снова почувствовала легкую пульсацию. Печать узнала ее и отзывалась, словно жалуясь на свою нелегкую участь.
   Ловким, едва уловимым движением, Менестрес прокусила себе палец. Выступила алая капля крови. Так уж вышло, что большая часть ритуалов и магических заклинаний у вампиров замешаны на ней. Этой кровью королева быстро нарисовала на лбу Шерри замысловатый знак, проговорив:
   - Словом и кровью снимаю печать, собой сотворенную.
   Кровь, вспыхнув, испарилась, как вода с раскаленной сковороды. Раздался легкий треск. Можно было увидеть, как на миг на лбу Шерри появилась многоконечная алая звезда, которая раскололась на сотни кусочков, и из-под нее выступил знак Юраны: слитые воедино альфа и омега.
   Глаза Шерри казались слепыми, она застыла в трансе, охваченная лиловым светом. Перед девушкой появился призрак, очень похожий на нее, разве что волосы подлиннее, да одет в легкие доспехи. И еще глаза. Мудрые и всепонимающие.
   Этот призрак улыбнулся Шерри и поцеловал, произнеся:
   - Пришло время, - в словах чувствовалась грусть.
   В тот же миг призрак втянулся в тело девушки, слился с ней в единое целое. Лиловое свечение вокруг нее чуть усилилось, знак на лбу мягко светился. Глаза Шерри наполнились жизнью. Вздохнув, словно проснувшись от долгого сна, она сказала:
   - Коса Смерти.
   Древнее оружие тотчас отозвалось, появившись в руках девушки. Но через пару секунд исчезла. Шерри удовлетворенно вздохнула. Потом глаза ее закатились, и она упала без чувств. Менестрес насилу успела ее подхватить. Мюриэль был уже рядом:
   - Что с ней?
   - Легкое недомогание. Ей нужно полежать пару деньков в постели. Такой букет сил не может распуститься без последствий. Ее телу нужно привыкнуть, подстроиться под силу. Это займет какое-то время. Она же все-таки наполовину человек.
   - Тебе помочь? - кашлянул Антуан.
   - Не нужно, пустяки, - отмахнулась королева. - Я уложу ее в спальне, которую подготовила Танис. Мюриэль, можешь меня сопровождать, - Магистр Города облегченно вздохнул.
   Шерри казалась такой хрупкой среди подушек на огромной кровати. Она все еще находилась без чувств, только порой шумно вздыхала, словно ей было тяжело. Менестрес ее раздела - чтобы стало легче, и укутала одеялом. Вполне мог подняться жар.
   Мюриэль лишь взирал на все приготовления, так как его помощь отвергли. Наконец, он решился задать вопрос:
   - Кто она для вас? И почему она лишь наполовину человек?
   - Она? Шерри была моей приемной дочерью, как Сильвия сейчас, - тихо ответила Менестрес. - Ее вручили мне совсем крошкой. Ее отец с самого начала знал, что девочка унаследует часть его силы, поэтому и отдал мне на воспитание. Многие считали, что ее появление на свет вообще невозможно.
   - Но кто же ее отец?
   - Танат. Смерть.
   Сказать, что Мюриэль сильно удивился - это все равно, что обозвать корку краюхой хлеба. Его чуть ли не парализовало от удивления. Но тут веки Шерри дрогнули, она начала приходить в себя, и все остальное для Мюриэля стало неважным. Да, такая любовь способно преодолеть очень многое.
   Сознание вернулось к Шерри, и она попыталась сесть на постели, но у нее просто не хватило сил, и лишь со второй попытки она смогла спросить:
   - Что случилось? И почему я раздета? - она чисто инстинктивно натянула одеяло до подбородка. Ее руки сильно дрожали.
   - Лежи-лежи, - Менестрес присела рядышком.
   - Да, любимая, тебе нужно отдохнуть, - длинные пальцы вампира отыскали руку девушки и ободряюще сжали.
   - Объясните, что же здесь происходит! - потребовала Шерри.
   - Хорошо, я все тебе расскажу, только если ты пообещаешь мне два дня провести в постели, - поставила условие Менестрес.
   - Два дня? - совсем по-детски возмутилась Шерри.
   - Поверь, это необходимо.
   Несколько секунд любопытство боролось с духом противоречия. Наконец, первое пересилило второе, и девушка ответила:
   - Ну... хорошо.
   - Тогда устраивайся поудобнее, и слушай, - Мюриэлю королева тоже разрешила остаться.
   Менестрес начала свой долгий рассказ. Она ничего не стала утаивать от слушателей: ни жизнь Юраны в Варламии, ни ее смерть, ни последующие возрождения. Вампирша поведала и о Танате, и о Кольце Перерождений, и о Косе Смерти. От такого потока информации голова шла кругом. И чем дальше Менестрес рассказывала, тем серьезней становилась Шерри.
   Когда королева закончила рассказ, повисло долгое молчанье. Шерри пыталась уложить в голове все услышанное, но его было так много! Наконец, она робко спросила:
   - А если я захочу, то можно оживить память о моих прошлых жизнях?
   - В принципе, это возможно, - согласилась Менестрес. - Но, думаю, не стоит этого делать. Ты сама захотела заблокировать эту память. Воспоминания о нескольких жизнях сразу - очень тяжелая ноша.
   - Но как же мне тогда управлять своей силой?
   - Знания остались с тобой, никуда не исчезли. И это ты вспомнишь. Когда будет нужно, память тебя не подведет, поверь мне, - пообещала Менестрес, ласково улыбнувшись.
   - Точно? - недоверчиво спросила Шерри.
   - Точно, - пообещала Менестрес. - А когда окрепнешь, я помогу тебе вспомнить некоторые навыки. Только ради всего святого, не пытайся пользоваться силой ближайшие дня два! Пусть она пообживется в твоем теле.
   - Хорошо, - смиренно согласилась девушка, поглубже заползая под одеяло. Вдруг она посерьезнела и очень внимательно посмотрела на вампиршу. Та спросила:
   - Что-то не так?
   - Нет, просто... Ты была моей приемной матерью, и... знала меня всегда.
   - Согласна, это трудно поддается пониманию. Но так уж оно есть, - развела руками Менестрес.
   - Да я вовсе не против, - виновато улыбнулась Шерри. - Мне даже местами нравиться, - и не смогла сдержать зевок.
   - Ладно, тебе нужно отдохнуть, выспаться, да и поздно уже.
   Менестрес сделала Мюриэлю знак выйти, тот нехотя подчинился. Сама вампирша тоже направилась к двери, но Шерри окликнула ее:
   - А мой отец, он какой?
   Как объяснить, кто такой Смерть? К тому же, если он сам здесь, только невидимкой прикидывается. Поэтому Менестрес решила прямо у него и спросить:
   - Может, покажетесь? Все равно ведь здесь, - последняя фраза прозвучала очень тихо, только для него.
   Шуршанье плаща, и Танат появился посреди комнаты. Но Шерри не испугалась, скорее удивилась, и то удивление медленно отступало.
   - Ты... - начала она, но Танату вовсе не нужны были слова, поэтому он сразу ответил:
   - Да, я твой отец, - что-то в его голосе подозрительно походило на смущение. - Именно из-за меня в тебе появилась такая сила.
   Похоже, до сих пор Танат корил себя за это. Но Шерри вовсе не собиралась его в чем-то обвинять. Она никогда его не обвиняла. Уж Менестрес-то знала. Сейчас она тихо удалилась, чтобы дать возможность отцу и дочери спокойно пообщаться.
  
   Глава 23.
   Мюриэля она нашла в соседней комнате. Тот стоял возле окна, о чем-то глубоко задумавшись и обхватив себя руками. Взгляд устремлен куда-то вдаль. Возможно, он даже не заметил появления королевы, хотя вряд ли. Когда их разделяла всего пара шагов, Магистр Города встрепенулся и отвесил изящный поклон.
   - Как ты? - участливо, совсем по матерински спросила Менестрес, кладя руку вампиру на плечо.
   - Меня больше интересует, как Шерри, - горячо ответил Мюриэль.
   - Она справиться.
   - А если нет? - продолжал гнуть сове вампир. Он обернулся, посмотрев королеве прямо в глаза.
   - Шерри кажется маленькой и хрупкой, - мягко ответила она, - но это далеко не так. По физической силе она почти равна вампиру, а ее способности... Скажем так, очень мало кто сможет ей противостоять. К тому же теперь, когда ее силы пробудились, она станет бессмертной.
   - То есть?
   - Так было раньше, и будет теперь. Как только сила освоиться в теле Шерри, она перестанет стареть. Обычно это случалось в период двадцати - двадцати пяти лет. Она, как и ты, сможет жить столетиями.
   На лице Мюриэля отразилось большое облегчение, которое тотчас снова было сметено тенью беспокойства. Он спросил:
   - Но зачем тогда она перерождалась? Точнее почему?
   На миг взор Менестрес стало пустым. Ей захотелось отвернутся, но она не стала этого делать, а ответила:
   - Шерри - дитя самой Смерти, поэтому ей подвластна Коса Смерти, а это очень грозное оружие. Если она пронзит себя Косой, то высвободится вся ее сила без остатка, и будет такой мощной, что ей не составит труда потопить остров или до основания разрушить целый город. Но при этом сама Шерри погибнет. Но, погибнув, спустя некоторое время, возродиться вновь.
   - И она никогда не умирала другим способом? - как-то глухо спросил Мюриэль. Уж слишком ярко представил череду этих жизней. В его глазах отражалась скорбь.
   Менестрес отрицательно покачала головой. Магистр Города тяжело вздохнул, но со смирением сказал:
   - Она хотя бы бессмертна. А я постараюсь быть рядом и защищать ее.
   - Ты очень сильно любишь ее? - улыбнулась королева.
   - Да. Возможно, впервые за очень долгое время.
   - Можно задать тебе один вопрос?
   - Конечно, Ваше Величество, - слегка поклонился вампир.
   - Она знает, кто ты? То есть, каков твой истинный облик?
   Настала очередь Мюриэля отрицательно качать головой. Менестрес сразу поняла, что его самого тяготит этот вопрос, поэтому спросила:
   - А планируешь рассказать?
   - Я не знаю, как она к этому отнесется, - честно признался вампир. - Но я могу оставаться таким сколь угодно долго. Хоть год, хоть век, хоть два.
   - Я знаю, но стоит ли? Уж мне-то известно, какая это жертва для тебя, насколько ненавистен тебе этот облик.
   Мюриэль недоверчиво покосился на королеву. Она, которая ранее не уставала утверждать, что он совсем не использует отпущенные ему способности, сейчас не осуждает, а, наоборот, сочувствует.
   - Это всегда тяжело, не быть с любимым человеком самим собой, - проговорила Менестрес, погладив вампира по щеке. - Но я не думаю, что Шерри из тех, от кого нужно скрывать нечто подобное. Она же приняла тебя вампиром.
   - Да, но если я расскажу и это... не будет ли слишком?
   - В любом случае решать тебе. Тут я не вправе отдавать какие бы то ни было распоряжения. Только дай ей немного прийти в себя от осознания своей новой сущности.
   - Конечно. Ты разрешишь мне быть рядом с ней? - они незаметно перешли на "ты", как в старые добрые времена.
   - Попробовала бы я запретить! - звонко рассмеялась королева. - Безусловно оставайся. Можешь быть в спальне Шерри, но, на всякий случай, я велю подготовить тебе соседнюю.
   - Спасибо, буду очень признателен.
   Мюриэль только собрался откланяться, как в комнату вошел Антуан со словами:
   - Надеюсь, я не помешал? - и приобнял Менестрес за талию.
   - Нет, - улыбнулась королева, и снова обратилась к Мюриэлю. - Кажется, я вас не знакомила: Антуан де Сен ля Рош, Черный Принц, Мюриэль - Магистр Парижа.
   Вампиры кивнули друг другу без особых эмоций, правда Мюриэль окинул Антуана довольно красноречивым взглядом. Ни для кого не было секретом, что Черный Принц при королеве - это ее избранник. Что-то вроде принца-консорта. Никто из вампиров не назовет его королем - такой должности просто не было. В обществе народа Пьющих Кровь Антуан всегда будет парой Менестрес и будущим отцом наследницы. Мюриэль все это дал понять одним взглядом, и весьма красноречиво - Антуан даже покраснел, хотя никакой издевки не было. С этим Магистр Города вышел из комнаты.
   Что до Менестрес, то она еле сдерживала смех. Потрепав возлюбленного по волосам, она сказала:
   - Ну уж! Что так смущаться, право слово!
   - Он хотел меня оскорбить?
   - Мюриэль? С чего ты взял? Он скорее высказал уважение.
   - Что-то не похоже.
   - Привыкай. С подобным ты столкнешься не раз и не два, - губы королевы сами собой расползлись в улыбке.
   - Над ним ты так не смеялась, - буркнул Антуан. Похоже, он решил обидеться, но пока не придумал, за что именно.
   - Только снова ревновать не нужно! - усмехнулась Менестрес.
   - Почему?
   - Потому что скорее мне нужно ревновать тебя к... нему.
   - То есть? - подозрительно сощурился вампир.
   - Потом объясню, - она уже откровенно смеялась. - Я еще хочу заглянуть к Шерри.
   Девушка мирно спала. Мюриэль сидел рядом, как верный страж. Что-то подсказывало Менестрес, что он так и не воспользуется соседней спальней. Но этого можно было ожидать. Сделав знак, что все в порядке, королева удалилась.
   Не смотря на весьма богатые событиями день и часть ночи, Шерри спала очень крепко. Возможно, сказалась просто физическая усталость. Когда она проснулась, то чувствовала себя довольно неплохо. Правда все еще ощущалась усталость в мышцах, словно после продолжительной тренировки. Так что Шерри не спешила вставать.
   Чуть приподнявшись на подушках и повернув голову, она увидела Мюриэля. Вампир прилег на край кровати, на которой, не стесняя друг друга, могли разместиться четверо, и сейчас спал глубоким сном.
   Шерри сразу стало легче и спокойнее. Если Мюриэль рядом, и позволил себе заснуть, значит, обстановка полностью безопасная. Так что можно спокойно пораскинуть мозгами. Будить его ей не хотелось. А обдумать было что.
   Вчерашний разговор с Танатом оставил странное ощущение. Он все ей очень хорошо объяснил, но даже объясненное, оно плохо укладывалось в голове. Она разговаривала со Смертью! Более того, он - ее отец! Точнее, отец ее души. Но это уже детали. Шерри просто никогда не могла подумать о чем-либо подобном. Никогда не воспринимала Смерть, как нечто столь материальное. Казалось, ее мир перевернули с ног на голову, разрушив былые убеждения. Единственная в своем роде... Именно так о ней вчера сказал Танат. У нее не было причин не верить ему. Но кто бы мог подумать!
   Честно говоря, Шерри пока просто не знала, как ко всему этому относиться. Сейчас восторг от осознания того, что будет ей по силам, пересиливал, но, как известно, у любой медали две стороны. Шерри успела давно уяснить, что за все приходится платить в той или иной степени. Правда, одним судьба выставляет счет по минимуму, другие же отдуваются по максимуму.
   Вздохнув, Шерри отогнала прочь мрачные мысли, и вспомнила о Косе Смерти. Весьма странное оружие, да и не только оружие - сосредоточение великой силы. Стоило об этом подумать, как в памяти тотчас стали всплывать обрывки воспоминаний из прошлых жизней. Они походили на кусочки головоломки, которые сами собой складывались в общую картину. Шерри вспомнила, что значит сила Косы Смерти и как ей управлять, на что она способна в том или ином случае. Последним вспомнилось, как выпустить всю силу Косы Смерти, и что за этим последует. Сначала Шерри содрогнулась, но потом решила: "Что ж, как-то я все-таки могу умереть". К удивлению, это принесло ей даже некоторое облегчение. Абсолютное бессмертие страшило ее.
   Так получилось, что взгляд Шерри опять упал на мирно спящего Мюриэля. Он лежал на спине, одна рука на животе, другая вытянута вдоль тела, на лице полная безмятежность - еще чуть и оно стало бы смазливым. Хотя таким она его никогда не видела. Даже в самом начале их знакомства не было никаких сомнений в его половой принадлежности, а потом уж и подавно.
   Непослушные пряди волос разметались по лицу вампира. Шерри постаралась осторожно их убрать, но Мюриэль тотчас распахнул глаза, словно и не спал вовсе, а только прикрыл их на минуточку. Поначалу эта особенность очень удивляла Шерри, но потом привыкла.
   - Как ты себя чувствуешь? - сразу же поинтересовался Мюриэль, сев на кровати одним плавным движением, словно его за ниточки потянули.
   - Нормально, только легкая усталость, - отмахнулась девушка.
   - Все равно тебе еще весь сегодняшний день лежать в постели, - напомнил вампир.
   - По-моему, это лишнее, - скривилась Шерри, и тут же попыталась встать, от чего ее ощутимо зашатало.
   - Вот видишь! - воскликнул Мюриэль, укладывая ее обратно. - Лежи, и даже не думай вставать. Я сейчас принесу тебе завтрак.
   Когда вампир вернулся с целым подносом еды, Шерри мило болтала с Сильвией. Оказывается, у них нашлось много общего. Мюриэль улыбнулся свой возлюбленной, и только сейчас заметил, что она немного изменилась: глаза стали ярче, кожа сияюще-матовой, а во взгляде порой проскальзывала какая-то древняя мудрость. Не знай он, в чем дело, то мог бы принять ее за дитя вампира. За этим открытием он даже не сразу заметил, что Сильвия ушла, вежливо откланявшись.
   - Что с тобой? - насторожилась Шерри. - Ты словно привидение увидел!
   - Какое привидение? - нарочито заинтересованно осведомился Мюриэль, аккуратно ставя поднос прямо на кровать.
   - Вот уж не знаю, - буркнула Шерри, хватая бутерброд, и уже серьезно, - Так что тебя так удивило?
   - Твои глаза. Они стали такими яркими! - вампир сказал лишь полуправду.
   - В самом деле? - подозрительно сощурилась девушка, ища зеркало. Таковое нашлось на удивление быстро. Узорчатое, на длинной ручке. Похоже на работу прошлого века.
   Придирчиво всмотревшись в свое отражение, Шерри воскликнула:
   - Ну ни фига себе! Я сияю как начищенный чайник! С чего это? Мне нравиться, - и уже с надеждой, - Это навсегда, да?
   - Скорее всего, - осторожно ответил Мюриэль.
   Шерри стушевалась, буркнув:
   - Что ты смотришь на меня так, будто у меня рога выросли?
   - Ты прекрасна, любовь моя.
   - Ну-ну, - фыркнула девушка, но скорее для приличия, чем из-за обиды. Ее давно и след простыл.
  
   Глава 24.
   Памятуя о том, что у них в доме гостья, и не одна, Менестрес пробудилась рано. Ну, для вампира, конечно. Пока она приводила себя в порядок, ей доложили, что Шерри проснулась и сейчас завтракает вместе с Мюриэлем. Поэтому королева не спешила ее навещать. Зачем мешать? И так ясно, что с девушкой все в порядке. Ну, относительно, конечно. Ведь у Шерри сейчас идет глобальная перестройка организма. Сила сплетается с самой структурой клеток, с ДНК. Вот почему ей нужно полежать пару дней - не стоит тратить энергию, требуемую для других целей.
   Решив, что зайдет к Шерри позже, Менестрес направилась в кабинет, собираясь написать пару писем. Она уже приготовила бумагу и ручку, когда поняла, что это занятие придется отложить.
   Сначала по комнате распространилась удивительная свежесть и какой-то не поддающийся определению дивный аромат. Хлопнули крылья, создав несильный порыв ветра, и перед королевой появилась высокая фигура в белоснежных одеждах и с белоснежными крылами за спиной. Трудно сказать, какого пола, скорее мужского. Светлые вьющиеся волосы, безупречные черты лица с выражением суровой безмятежности и горящий взгляд.
   Окинув пришельца взглядом, Менестрес бросила:
   - Можешь не работать на публику. Я такое не раз видела.
   Крылатый сразу как-то сник. Крылья исчезли, а одеяние обратилось белым костюмом.
   - Так-то лучше, - усмехнулась королева. - Что привело тебя ко мне, архангел?
   - Думаю, тебе известно что, сестра.
   - Сестра? - вскинула брови вампирша.
   - Ну... когда-то ваша Первейшая была созданием Света...
   - Ну-ну. Так что тебе нужно? Чем обязаны?
   Архангел явно не ожидал такого холодного приема и стушевался. Как-то не походил он на грозного воина с карающим огненным мечом.
   - Мой визит связан с дщерью Смерти, - Менестрес скривилась. Ну и привычки у них! Говорить пафосно и высокопарно. - Той, которую вы так опрометчиво воспитывали.
   - Опрометчиво? - тут королева нахмурилась. - Я так не думаю.
   - Это дитя вообще не должно было появляться на свет!
   - Ну уж, что теперь? Обратно не засунешь.
   - Но ее силы опять пробудились. Зачем?
   - Так было необходимо, для ее блага, - отрезала Менестрес, не удостоив посланника даже взглядом.
   - А о всеобщем благе ты не подумала? Она - самая большая угроза человечеству!
   - Не стоит сгущать краски. Да, ее сила огромна, но прошедшие тысячелетия показали, что она вполне в состоянии контролировать ее. К тому же эта сила нейтральна.
   - Пока! - подчеркнул архангел. - А что если она примкнет к силам Тьмы?
   - С чего вдруг? - хмыкнула Менестрес. - До сих пор прецедентов не было.
   - Но сейчас она встречается с вампиром!
   - Ну, знаешь... Это личное дело каждого, с кем встречаться.
   - Боюсь, не в этом случае. Он может повлиять на нее...
   - Угу, ты еще скажи, плохому научить. Чушь все это.
   - Такая сила на Земле - безумие! - всплеснул руками архангел. - Ее нужно обезвредить.
   - Она не противопехотная мина, тут дело не решается с помощью перерезания одного проводка, - возмутилась Менестрес.
   - Порой лучше принести одну жертву, чем подвергнуть риску миллионы, миллиарды жизней, - пространно заметил крылатый визитер.
   - То есть? - вампирша нахмурилась. - Мы заключили тройственный договор: Свет, Тьма и Танат, и он все еще в силе.
   - Мы и не собираемся его нарушать. Но в договоре вполне четко указывается: если дитя Смерти поставит под угрозу жизнь планеты, то хранители...
   - Я прекрасно помню договор, - фыркнула Менестрес. - И еще ни разу не было прецедента возникновения подобной угрозы.
   - Но равновесие очень хрупко, - заметил архангел
   - Оно всегда хрупко. Я не понимаю, чего ты добиваешься.
   - Но, сестра, ты, твое истинное воплощение, когда-то было одним из нас, ты должна понимать...
   - Я никогда не была одной из вас! - Менестрес сама от себя такого не ожидала, но это голос Первейшей, Дайомы, срывался с ее уст. Обычно так бывало только когда королева принимала истинный облик. - Вы - хранители внутреннего круга, к которому я никогда не принадлежала, и я помню Землю задолго до того, как ее препоручили вам, - с языка едва не сорвалось "Как же тогда спокойно было!", но это было бы уже явным оскорблением.
   - Но... - пытался было вставить архангел, а Менестрес добавила, не дав договорить:
   - К тому же вы постоянно пытаетесь причислить мой народ к силам Тьмы.
   - Твари, кровь людскую пьющие, - скривился посланник. - Да еще и имена ангельские использующие...
   Королева укоризненно покачала головой, но все-таки ответила на эти, казавшиеся детскими, обвинения:
   - У нас с людьми давний симбиоз. Так было задумано задолго до вашего появления. И как лев не может отказаться от мяса, так и мы - от крови. Что до имен... так это скорее мой народ должен предъявлять вам претензии. Напомню, что мы живем на Земле сотни тысяч лет, а вы тут без году неделя, чуть больше двух тысяч лет.
   Архангел, похоже, оскорбился в лучших чувствах, но старался не подать виду, поэтому спросил подчеркнуто деловым тоном:
   - Значит, ты отказываешься помогать нам?
   - В чем? Сгубить Юрану? Конечно! Я обещала защищать ее.
   - Это дитя обречено. И ставки слишком высоки. Иногда приходится идти на некоторые жертвы.
   И посланник света исчез, оставив за собой последнее слово. Менестрес возмущенно фыркнула. Ему удалось вывести ее из себя.
   Нет, ну надо же! Каков нахал! Решил, что ему будут помогать из-за какого-то сомнительного родства! Если уж на то пошло, с Танатом у нее куда более близкое родство. Дайома, до своего перерождения, доводилась ему кем-то вроде сестры или кузины. Нет, право бред!
   Но, даже со всей бредовостью, Менестрес не понравились слова посланника. Он балансировал на грани угрозы. Хранители, что, уже и лицензии на убийство выдают? Что-то они задумали! И чем же им так не нравиться существование Юраны? Раньше такого не было. А эти... Менестрес не дивилась бы, узнай, что они и Темных подбивают. Но те не так просты. На них где сядешь, там и слезешь, к тому же сотрудничать со светлыми им претит.
   Нет, надо будет поговорить с Танатом на эту тему. А пока лучше проверить, как там Шерри. Хотя она и на попечении лучшей в мире няньки. Менестрес была уверена, что Мюриэль не позволит девушке покинуть постель.
   Так и оказалось. Шерри осталась в постели под неусыпным наблюдением Магистра Города. Девушка приветливо улыбнулась королеве, а та поинтересовалась:
   - Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?
   - Хорошо, почти нормально. Можно мне встать?
   - Нет, милая. Лучше подождать еще день-два. Твою маму я предупредила, что ты у меня, так что она не будет волноваться. Можешь ей позвонить - телефон рядом с кроватью.
   - Но мне правда гораздо лучше! - воскликнула Шерри. - Можно мне хотя бы чуть-чуть ходить?
   - Лучше не надо. Пойми, у тебя идет перестройка почти всего организма.
   - Ну, а как же некоторые... физиологические потребности...
   - Вон та дверь ведет в ванную комнату. Тут я тебя не ограничиваю. Но, пожалуйста, пусть тебя сопровождает Мюриэль.
   Не успела Шерри что-либо ответить, как вампир сказал:
   - Будьте спокойны, глаз с нее не спущу.
   - Но я не маленькая! - попыталась было возразить девушка, но две пары глаз ясно дали понять, что возражения не принимаются, так что она горестно вздохнула.
   - Тебе ведь нужна сменная одежда, - продолжила Менестрес. - Я съезжу к тебе домой и привезу. Скажи, что именно.
   Не прошло и получаса, как королева вновь оставила их вдвоем, удалившись выполнять обещанное. А Шерри тотчас заявила, что ей просто необходимо умыться и принять ванну, иначе она превратиться в скунса. На что Мюриэль ответил, что только в его сопровождении. Возражений особых не последовало, и Магистр Города стал многозначительно расстегивать пуговицы рубашки.
   Конечно, за время их знакомства они далеко не в первый раз принимали совместные водные процедуры. Но на этот раз все было как-то скованно... Мюриэль обращался с ней, как с дорогой хрустальной вазой, его прикосновения были едва ли не боязливыми.
   Сначала Шерри не предавала этому значения, но потом заметила и сказала:
   - Не стоит купать меня, как грудного ребенка. Я вовсе не собираюсь топиться.
   - Я уже столько веков не купал грудных детей, что, наверное, забыл как это делается, - сделал попытку отшутиться Мюриэль. Но прозвучала она как-то натянуто.
   - Да что с тобой? - не сдержалась Шерри.
   - Ничего. Я просто беспокоюсь за тебя. Давай, помогу вытереться.
   Таким образом разговор замяли, но осадок остался. И подозрения не спешили развеиваться, а, наоборот, сгущались.
   На следующий день Менестрес разрешила Шерри вставать, и начала потихоньку помогать вспоминать, как владеть силой. Воспоминания давались легко. Коса охотно отзывалась на зов. Призывая ее в свои руки, Шерри заметила, как на нее смотрит Мюриэль: он украдкой бросал взгляды, полные задумчивой тоски и тревоги. Тяжело стало на сердце у Шерри. Смутные опасения обрели форму.
   Она изначально опасалась, что произошедшие с ней изменения могут оттолкнуть Мюриэля. Еще бы, сила Смерти! Пока Шерри даже нравилось, но порой она ощущала себя чудовищем. Неужели и Мюриэль считает так же? Что она - сосредоточение ужаса, ибо является вместилищем самого сильного страха любого - окончательной и бесповоротной смерти.
   Совсем измучив себя догадками, Шерри решила поговорить с Мюриэлем. Уж лучше сразу узнать горькую правду, чем наблюдать, как между ними воздвигается стена непонимания, становящаяся все крепче и неприступнее.
   Разговор случился на четвертую ночь пребывания Шерри в доме Менестрес. Они как раз остались вдвоем, так как время позднее и пора бы отходить ко сну. Но Шерри не торопилась. Затворив дверь и прислонившись к ней спиной, она тихо, не поднимая головы, сказала:
   - Мюриэль, нам нужно поговорить.
   - Да? Я тебя слушаю, - вампир взял девушку за руку и усадил на кровать, так как в спальне больше сидеть было не на чем, разве что кресла из гостиной принести.
   - Я... я понимаю, что сильно изменилась. И очень внезапно. Я увидела, как удивлен ты был. Моя сила дышит смертью и может быть... отталкивающей. И ты...
   - Что я? - Мюриэль осторожно тронул ее за подбородок.
   - И ты тоже считаешь это отталкивающим, - выдохнула Шерри, едва сдержавшись, чтобы не закрыть лицо руками. - Поэтому и отдаляешься от меня.
   - Шерри! Милая моя! Вовсе нет!
   - Как же? Я же вижу, как ты смотришь на меня... и...
   - Глупышка. Я просто сильно беспокоюсь за тебя. Вся эта сила, которая разом легла на твои плечи... А если ноша окажется непосильной? Мне страшно представить, что тогда будет, ибо больше всего я боюсь потерять тебя, Шерри. Поэтому и относился к тебе с удвоенной заботой.
   - Правда? - девушка едва ли не с облегчением прижалась к его груди.
   - Ты же сама знаешь, что да. Ты можешь чувствовать ложь, как и я.
   - Но я часто об этом забываю, - виновато улыбнулась девушка.
   - Это ничего, ерунда. Научишься.
   Шерри довольно вздохнула, и все же спросила напоследок:
   - Ты правда не считаешь мою силу отталкивающей?
   - Конечно нет. Скажем так, некромантия волновала меня больше. Зомби выглядят гораздо менее аппетитно, - вампир показал язык.
   - Хорошо, не буду тебя заставлять их есть, - усмехнулась Шерри.
   Так мир был восстановлен. Но если Шерри рассталась со своими тревогами, то Мюриэль отнюдь нет. Он все еще не решался признаться любимой в своей главной тайне, да и Уриэль его беспокоил. Точнее, Мюриэлю не терпелось придушить этого мерзавца. Да, пока Шерри находится в замке Шемро, рядом с Менестрес, ей ничего не грозит, но это ведь не может продолжаться вечно. И дела тоже накапливались... не стоит забывать об обязанностях Магистра Города.
   Из-за этого на следующий день Мюриэль вынужден был оставить Шерри на попечение королевы, а сам поехать в клуб. Но он клятвенно пообещал, что вернется к следующему утру.
  
   Глава 25.
   Дел и правда накопилось сверх меры. "Да... Вы думали в сказку попали? Нет, вы в жизнь вляпались", - усмехнулся про себя Мюриэль, берясь за работу. И все же, по скромным прикидкам, он должен был уложиться до рассвета.
   Так и получилось. Мюриэль уже засобирался назад, но тут ему принесли письмо. Девственно-чистый конверт без намека на подпись, запечатан печатью в виде сфинкса. Мюриэль отлично знал этот знак, поэтому поспешно вскрыл конверт. Всего пара строчек вычурным почерком:
   "Нас так некстати прервали, мой птенчик. Но я слишком долго ждал, чтобы так легко отступиться. Есть вещи, которых не прощают. Я жажду с тобой встретиться сегодня же, на рассвете, на пустоши за старым собором Святого Доминика. Уриэль."
   Жгучий гнев вспыхнул в Мюриэле. Он разве что громы и молнии не метал. Отказаться и в мыслях не было. Уж слишком сильно он сам жаждал поквитаться. Поэтому Мюриэль вылетел из клуба на крыльях возмездия, впрочем, не забыв прихватить машину. Правда ее пришлось оставить перед собором. На пустошь пробраться на ней не представлялось возможным - густые заросли некогда бывшие парком, да и сам собор в ужасном состоянии. Похоже, городские власти решили не тратить деньги на снос, а дождаться, когда он сам развалиться.
   Уриэль восседал на обломке колонны, словно изображал статую святого, но это ему не слишком шло. Одна злобная усмешка чего стоила! Она стала еще шире, когда вампир увидел Мюриэля. С губ Уриэля сорвалось:
   - Наконец-то птенец снизошел до своего создателя! Я уж думал, этому не суждено случиться.
   - Вызов брошен и принят, Уриэль, - напомнил Мюриэль.
   - Забавно. Неужели ты полагаешь, что можешь одержать верх над тем, кто создал тебя? - голос вампира походил на раскаты грома, но Мюриэль не слишком впечатлился.
   - Вот это мы и проверим, - фыркнул Магистр Города. - Я не прощу того, что ты сделал!
   - Какие мы гордые! - усмехнулся Уриэль. - Или это облик так на тебя влияет?
   - Так что?
   - Я преподам тебе урок, птенец! - в мгновение ока вампир оказался на земле, полоснув по воздуху рукой.
   Тотчас рубашка на груди Мюриэля трепыхнулась и разошлась, словно ее полоснули ножом, а тело прочертила алая полоса. Но рана оказалась поверхностной. Так, царапина.
   Магистр Города усмехнулся, и такая же царапина украсила лицо Уриэля во всю щеку, заставив его гневно зашипеть, как змея перед броском. На что Мюриэль обронил:
   - В эту игру можно играть вдвоем.
   Оба закружили по пустоши, прощупывая противника. Но бой вампиров, как правило, состязание воли и ментальных сил, а вовсе не физических.
   Силы Уриэля взревели, распускаясь подобно крыльям за спиной. Эдакая давящая мощь. Казалось, от нее даже земля содрогнулась. Но Мюриэль не собирался отставать, и тоже распустил свою, более не сдерживаемую ничем, силу. И, на первый взгляд, она ничуть не уступала.
   Может, Уриэль и удивился, но не подал виду, а ткнул своей силой в Мюриэля словно мечом. Вампир пошатнулся, но на ногах устоял. Правда из уголка рта показалась тоненькая струйка крови. Вытерев ее тыльной стороной ладони, Мюриэль нанес ответный удар.

* * *

   До рассвета оставалось всего ничего, а Мюриэля все не было. Шерри начала волноваться. Подождав еще немного, она позвонила в клуб, но там сказали, что Магистр уехал не меньше трех часов назад. Это уже встревожило девушку не на шутку.
   Шерри поделилась своими опасениями с Менестрес, и та обещала помочь. С первых же слов королева и сама заподозрила неладное. Но на то она и Владычица Ночи, чтобы знать, что твориться с каждым из ее подданных. Но это требовало определенной концентрации.
   Менестрес попросила некоторое время ее не трогать, а сама села в кресло, сосредоточилась, вводя себя в некоторое подобие транса, и открыла свой разум. Ту его часть, которая входила в групповое бессознательное всех вампиров.
   Тут же перед ее мысленным взором словно развернули гигантскую серебреную паутину. И каждая из нитей - вампир. Они сплетались, расплетались, указывая на узы крови.
   Для начала королева сократила сеть до Парижа и его окрестностей. В оставшейся путине ощутимо выделялись одиннадцать неравных секторов - кланы. Менестрес выбрала нужный и сразу наткнулась на искомую нить. Мюриэль. И его прочная нить трепетала. Рядом с ней, практически сплетаясь, вибрировала еще одна нить. Уриэль. Они вместе. Сражаются. На краткий миг Менестрес выглянула из глаз Магистра Города. И этого ей вполне хватило, чтобы понять, где они оба находятся. Старый собор Святого Доминика.
   Менестрес вздохнула и открыла глаза, обрывая контакт. Сеть исчезла, будто ее и не было, лишь пару секунд в глазах королевы стояли серебристые искры.
   - Как он? - с замиранием сердца спросила Шерри.
   - Мюриэль... сражается. Похоже, Уриэль бросил ему вызов.
   - Что? Где они?
   - За собором Святого Доминика.
   - Я немедленно отправляюсь к нему! - Шерри всклочила с места, как ужаленная.
   Менестрес устало вздохнула:
   - Что ж, так тому и быть. Мы с Димьеном отвезем тебя. Но мы не можем вмешиваться. Вызов брошен и принят.
   Но, похоже, Шерри проигнорировала эти слова.

* * *

   Оба вампир находились уже в весьма измотанном состоянии, но от этого бой не стал менее ожесточенным, скорее наоборот. И Мюриэль, и Уриэль сильно жаждали поквитаться друг с другом.
   А небо уже алело. Рассвет занимался, и это не предвещало ничего хорошего. Солнце не убивало вампиров, но подтачивало их силы. Делало днем слабее. Мюриэль чувствовал, как она начинает истекать из него, как песок из песочных часов. С Уриэлем происходило то же. И каждый опасался хоть на миг стать слабее противника.
   Их ауры силы и так истрепались. Рубашка на Магистре Города висела лохмотьями, а лицо Уриэля имело такой вид, словно он по терновым кустам бегал. Крови оба потеряли немало. Один раз она пошла у Уриэля горлом. Мюриэль держался, но его пошатывало.
   Эту картину и застала Шерри, буквально вывалившись из кустов на пустошь. И почти сразу услышала:
   - Шерри, не вмешивайся! - это потребовал Мюриэль.
   - Да-да, девочка, постой в сторонке, - криво усмехнулся Уриэль. - Славный получается междусобойчик.
   И он совершил весьма вероломный поступок. Воспользовавшись заминкой, Уриэль единым порывом собрал вокруг себя всю силу и метнул ее в Мюриэля и Шерри, стоявших, по иронии судьбы, совсем рядом.
   Мюриэль первым заподозрил неладное и загородил собой девушку. Сила пронзила его тело сотней острых мечей. Не повреждая кожу, она рвала что-то глубоко внутри. Мюриэль пошатнулся, кровь хлынула изо рта.
   Менестрес горестно вздохнула. Они с Димьеном всего минуту назад вышли на пустошь.
   Увидев, как Мюриэль оседает, Шерри издала беззвучный вопль. Ее глаза потемнели, а на лбу вспыхнул знак. Коса возникла в ее руках, словно спустившийся с небес новорожденный месяц. Шерри инстинктивно взмахнула ею, и вокруг нее и Мюриэля вспыхнуло Кольцо Тишины, защищая.
   Но это не все. Глаза дочери Таната полыхали гневом, и смотрела она на Уриэля. Коса в ее руках заполыхала, и Уриэля просто смело, отбросило почти на километр. Весь полет он визжал, будто свалился в костер. На самом деле ощущения были похожи. Но он остался жив.
   Разъяренная Шерри собралась было исправить это досадное недоразумение, но Мюриэль застонал, и все ее внимание тотчас обратилось к нему.
   Раны Магистра Города казались если не смертельными, то очень серьезными. И, вместе с тем, с ним творилось что-то странное. От осознания, что именно странное, Шерри тотчас стала прежней, заставив Косу исчезнуть.
   Тело Мюриэля менялось. Линии становились более плавными, черты лица - мягче, а сквозь лохмотья рубашки отчетливо виднелась хоть и небольшая, но весьма женская грудь. Мюриэль начал приходить в себя, или, теперь будет правильнее сказать - начала.
   Тотчас рядом невесть откуда взялись вампирши, которых Шерри раньше видела в клубе: Лота и Кируми, вторые в городе после Мюриэля, доверенные лица. Гречанка и японка. Обе рослые, в какой-то степени неприступные. Вампирши осторожно подняли своего Магистра. Тот нашел в себе силы проговорить:
   - Унесите... меня... отсюда, - и уже Шерри, так и не решившись на нее посмотреть (а может просто не хватило сил), - Прости.
   В следующий миг вампирши растворились во тьме вместе со своим израненным господином. Менестрес и Димьен придвинулись поближе к Шерри, опасаясь, что девушка упадет в обморок. Но этого не произошло. Она лишь ошеломленно спросила:
   - Что с ним? Что с Мюриэлем?
   - Он сильно ранен, - мягко проговорила королева.
   - Но он так изменился!
   - Пойдем, милая, мне нужно тебе кое-что рассказать, и я не могу придумать, как это сделать в двух словах.
   - Если Мюриэль ранен - я должна быть с ним! Позаботиться о нем!
   - Его раны серьезны, но не смертельны. Он поправиться, и о нем есть, кому позаботиться. И ты скоро сможешь его навестить, если захочешь. Но, прежде чем ты снова увидишь Мюриэля, я хочу, чтобы ты кое-что узнала. Это поможет тебе лучше понять его.
   - Раз так... хорошо...
   Менестрес и Димьен увели Шерри к машине, правда королева чуть замешкалась. В кроне одного из могучих старых дубов она различила крылатую фигуру. Было большое искушение заставить его брякнуться наземь, но Менестрес сдержалась, сочтя это ребячеством, и лишь обреченно покачала головой.
   Машина еще не успела тронуться с места, а Шерри уже всем своим видом давала понять, что с нетерпением ждет ответа. И королева заговорила:
   - Шерри, ты знаешь, что наш народ Пьющих Кровь делиться на десять кланов, каждый из которых обладает определенными особенностями.
   - Да, Мюриэль говорил об этом, - кивнула девушка.
   - Так вот, сам он относится к ветви клана Инъяиль. Ты знаешь об этом клане?
   Шерри отрицательно покачала головой.
   - Клан Инъяиль весьма немногочисленен, во многом потому, что его способности весьма специфичны и не у каждого развиваются в полной мере. Но Мюриэль - тот редкий случай, когда они развились полностью.
   - Да что за способности? - Шерри начала закипать.
   - Одна из самых необычных среди нас. Вампиры клана Инъяиль могут менять пол. Не создавать иллюзию, а именно полный физиологический процесс. Процесс насколько всеобъемлющий, что после изменения возможно зачать или выносить ребенка. Вампир может сколь угодно долго находиться в таком виде. Исключение - сильное ранение. Такое, на излечение которого требуется слишком много сил, все ресурсы организма. Тогда изменение может повернуться вспять.
   Шерри задумалась, и в машине повисло гнетущее молчанье. Но ей не нужно было подсказывать, теперь она догадалась, хотя и не без труда произнесла догадку вслух:
   - Ведь это и произошло с Мюриэлем, да? На самом деле он это она, женщина...
   - Да, - кивнула Менестрес. Они как раз приехали к замку. - И я хочу, чтобы ты хорошо обдумала это. Не стоит поступать опрометчиво, иначе потом, если осознаешь ошибку выбора, вам обеим будет гораздо больнее. Подумай. А как уж решишь, так и будет.
   - Но... но почему он не рассказал мне об этом... раньше? - растерянно спросила Шерри. В последнее время самые удивительные и невероятные новости сыпались на нее, как из рога изобилия.
   - Он опасался, что такие подробности - это уже слишком. Этот дар даже среди вампиров считается... необычным.
   Шерри вздохнула и скрылась за дверьми своей спальни. Ее никто не беспокоил - все понимали, что девушке о многом стоит подумать. И она думала, вспоминая какие-то детали, которые раньше не принимала всерьез.
  
   Глава 26.
   К вечеру следующего дня Шерри позвонила в клуб, но там ей не ответили ничего вразумительного. Словно было велено ничего ей не говорить. Это Шерри не устроило, и уже через час она стояла возле дома Мюриэля. Конечно, это не замок Шемро, но вполне добротный и просторный дом, построенный еще до революции, и выделяющийся кроваво-красным цветом.
   У Шерри имелись ключи, но в этот раз она решила позвонить. Дверь тотчас открыли. На пороге стояла Кируми.. Подозрительно окинув взглядом девушку, она все же впустила ее в дом. Только снова закрыв дверь, вампирша спросила:
   - Чего ты хочешь?
   - Мне нужно увидеть Мюриэля.
   - Вряд ли это возможно. Магистр нездоров, - уклончиво ответила вампирша, поглядывая куда-то в сторону.
   - Прошу, мне очень нужно его повидать! - Шерри не собиралась сдаваться так легко.
   - Шерри, понимаешь... - начала было Кируми.
   Но тут в холл вышел Мюриэль. Вернее вышла. Под синим, отороченном мехом халатом явно виднелись женские очертания. Волосы немного растрепаны, на лице крайняя бледность, но вампирша шла уверенно. Шерри была вынуждена признать, что она красива. Красива красотой воительницы. Даже сейчас, изнуренная ранами, она казалась сильной. Выдавив подобие улыбки, она проговорила:
   - Здравствуй, Шерри. Кируми, пожалуйста, оставь нас.
   - Магистр, но... но вы еще недостаточно здоровы.
   - Все хорошо. Иди. Нам нужно поговорить.
   - Хорошо, магистр.
   Вампирша подчинилась и вышла, кинув на Мюриэль последний тревожный взгляд. Магистр с Шерри остались вдвоем, но если раньше они бы обнялись и поцеловались, то сейчас стояли и смотрели. Наверное, впервые не знали, что сказать друг другу. Мюриэль сделала шаг вперед, остановилась и сказала:
   - Шерри... ты все-таки пришла.
   - Я не могла не прийти, - девушка наконец-то преодолела разделявшее их расстояние. Попыталась обнять, но вампирша мягко отодвинулась. - Почему ты сторонишься меня?
   - Ты еще спрашиваешь? - грустно усмехнулась Мюриэль. - Я изменилась, и довольно радикально. И, что самое главное, таков мой истинный облик.
   - Ну да, - кивнула Шерри. - И все же?
   - Я - женщина.
   - Я догадалась, - улыбнулась девушка. - Почему только ты сразу мне не рассказал... не рассказала?
   - Тебя это не шокировало?
   - Ну... не то, чтобы совсем не шокировало. Я просто ничего подобного не ожидала. Согласись, как мужчина ты был весьма... натурален. Но... скажем так, первый шок прошел.
   - И?
   - А чувства остались. Чай не в то время живем, чтобы поддаваться предрассудкам, - пожала плечами Шерри.
   - То есть? - Мюриэль, похоже, опешила.
   - Мальчик - девочка... да какая, собственно, разница? Я люблю тебя, - она, наконец-то, обняла вампира. Шерри действительно было все равно. Она очень мало кого подпускала к себе, открывала свою душу. Но тот, кому довелось стать этим избранным, навсегда оставался в ее сердце, как бы не изменился. Сама Мюриэль только начала понимать это.
   Шерри зарылась вампирше в грудь. Сейчас это были несколько другие ощущения, но не менее приятные. Так они стояли некоторое время, пока Мюриэль не проговорила:
   - Пойдем со мной, Шерри. Я хочу кое-что показать тебе и рассказать, наконец, свою историю.
   - Но ты всегда отмалчивалась о своем прошлом.
   - Да, но теперь я хочу, чтобы ты узнала все, узнала, как я стала вампиром.
   Она взяла девушку под руку и повлекла за собой. Они спустились в подвал. Хотя подвал - это мрачное запущенное помещение, а тут скорее просто подземный этаж с коридором, из которого вели четыре двери. Мюриэль направилась к самой дальней. Причем все двери укрепленные, с кодовыми замками и до жути одинаковые, как двери сейфа.
   Набрав замысловатый код, вампирша открыла дверь и пропустила Шерри вперед. Она оказалась в комнате с мраморным полом и стенами, затянутыми шелковыми драпри серебряных и синих цветов. У дальней стены стояли два саркофага. Настоящих, массивных, из белого мрамора, украшенного резьбой. Крышка каждого в виде статуи лежащего воина, нет, воительницы. Сразу угадывалась античная работа. Обе в боевых доспехах: нагрудник, поножи, наручи. Только шлем лежит рядом, будто снят, чтобы лежать было удобнее. Воительницы одеты в короткие хитоны, крепящие пряжками на плечах, и в высокие сандалии. На коленях щит, в правой руке короткий меч, а под левой лук и колчан со стрелами. Глаза закрыты, словно женщины прилегли отдохнуть. У одной длинные вьющиеся волосы, мягкие черты лица, но волевой подбородок и нос с горбинкой. У второй волосы короткие и... Вглядевшись, Шерри поняла, что смотрит на точную копию Мюриэль.
   Перехватив ее удивленный взгляд, вампирша ответила:
   - Да, этот саркофаг вырезали для меня 3723 года назад. Когда я была человеком, то была одной из тех, которых называют амазонками. Еще нас прозвали ойропаты. И я носила имя Мелета.
   - А чей второй саркофаг? - неожиданно робко спросила Шерри.
   - Здесь прах моей царицы - Калисто. В моей человеческой жизни никто не значил для меня больше.
   Мы были близки с самого детства, еще с паннория - школы, в которой девочек едва ли не с рождения начинают обучать воинскому искусству, чтению и письму. Со временем я стала полемархой - предводительницей конных сотен, правой рукой царицы. Мы защищали наше царство и сами участвовали в набегах, но однажды удача изменила мне.

Часть IV

   Глава 27.
   Фермоскира... особенный город. Город, в котором нет ни одного мужчины, город с неприступными крепостными стенами, к тому же река Фермодонт огромной подковой огибает город, что лишь подкрепляло неприступность. К тому же амазонки ревностно охраняли свои границы, да и сами совершали разорительные набеги.
   Поход, в котором я тогда участвовала - был далеко не первым, но удача отвернулась от моей сотни. Жестокий, кровавый бой. Меня и еще десятерых всадниц взяли в тиски. Потом...
   Потом рынок рабов в Фессалии. Именно туда меня привезли. Сам путь я не помню. Еще под Фермоскирой я была серьезно ранена. Вражеский кинжал нашел брешь в доспехе, к тому же лошадь понесла. Меня протащило несколько стадий. Я потеряла сознание.
   Очнулась я уже на корабле, в трюме. Скованная по рукам и ногам. Из одежды на мне осталась только набедренная повязка, но кто-то, кто раздел меня, позаботился и о ранах. Но уже тогда я не питала иллюзий насчет того, куда меня везут. Рабство... галеры или гладиаторская арена. Я проклинала себя за то, что слишком слаба, чтобы покончить с собой.
   Потом рынок рабов... из-за слабости мне все было безразлично. Там меня и купил Уриэль... Вампир. Но тогда я не знала об этом, а видела лишь мужчину лет тридцати пяти, с серо-зелеными глазами, светлыми волосами и суховатым телосложением. И хотелось мне лишь одного - убить его. Один из наших первейших законов: увидишь мужчину - убей! Помню, его руки показались мне твердыми, как камень. Но я знала одно: до меня он не дотронется, кто-то из нас двоих погибнет, и мне было неважно кто. Если он думает, что амазонка - всего лишь приятная экзотика, то он жестоко ошибается.
   Так я пришла в дом Уриэля. В первую же ночь он поступил очень опрометчиво: послал меня в купальню всего лишь со служанкой. Возможно, думал, что я еще слишком слаба.
   Я понимала, что и правда слишком слаба, чтобы убежать. Но если не хватает сил для одного - хватит для другого. Служанка выкупала меня и попыталась привести в порядок мои волосы при помощи ножниц и гребня. Этими ножницами я ее и убила. На удачу они оказались длинные и острые - как кинжал. Потом я остригла свои волосы и пронзила себе сердце. Я жаждала смыть позор, пусть даже ценой собственной жизни. Рука не дала промаха. Жизнь покидала мое измученное тело.
   Тогда-то в купальню и влетел Уриэль.
   - Дура! - вопил он. - Да как тебе подобное в голову взбрело!
   Но я лишь из последних сил рассмеялась ему в лицо. В тот момент мое сердце остановилось. Я была рада такому концу.
   И все-таки что-то вернуло меня, вернуло помимо моей на то воли, грубо и бесцеремонно. Я чувствовала что-то горячее, солоноватое на своих губах, и оно устремлялось внутрь. Я невольно сделала глоток, потом еще и еще. Я будто пила огонь... и этот огонь сжигал все внутри...
   В ту ночь я стала вампиром. Уриэль заявил, что неважно, как меня звали до этого, он будет звать меня Мюриэль. И это было хуже рабства. Дело даже не в покушении на мою честь. Сковали мою волю. Я словно перестала быть собой, а стала частью Уриэля. Казалось, ему были известны все мои мысли и стремления. Да, он учил меня, учил тому необходимому, что нужно мне знать, будучи вампиром. Но каждый миг моей новой жизни был пронизан жаждой свободы. Вся это новая жизнь не имела для меня смысла.
   Прошло почти пять лет, прежде чем мне наконец-то удалось сбежать. Я завалила склеп Уриэля, так что даже со всеми его силами ему пришлось бы выбираться несколько дней, и бежала, взяв с собой лишь меч, кинжал, луки и оседлав лошадь.
   От Фессалии до Фермоскиры было больше четырех дней пути верхом, если не останавливаться ни на минуту. Я стремилась на родину, пусть даже меня там ожидал суд. Мне было все равно, через какие муки и лишения придется пройти.
   Я скакала днем и ночью, пока не загнала лошадь, потом шла пешком. Уриэль говорил. Что нужно опасаться солнца первые двести лет, иначе оно меня сожжет... Да, оно причиняло мне жуткую боль, опалило кожу, но не убило... Потом я часто задавалась вопросом, почему так вышло. Почему меня не убило солнце, и Уриэль так меня и не нашел. Лишь спустя сотни лет я поняла - я оказалась слишком сильна для этого. Никто не ожидал, что во мне так быстро проснется сила Магистра.
   Но тогда мне не было до этого дела. Все силы, вся воля были направлены только на то, чтобы идти вперед, все остальное я отдала на откуп инстинктам. Дважды на меня нападали, но я убивала незадачливых разбойников. Они же стали моей единственной пищей. Вариант остановиться, чтобы найти жертву в ближайшей деревне даже не рассматривался.
   К концу четвертого дня пути я наконец-то увидела белоснежные стены Фермоскиры и хрустально-чистые воды Фермодонта. Я дома, наконец-то! В первую секунду мне захотелось вопить от восторга, но вместо этого я задумалась, а что дальше? Первый же встреченный патруль убьет меня. Кто узнает полемарху в замызганной, изнуренной оборванке, к тому же еще с клыками! По этой же причине лучше не появляться у главных ворот. Да, я согласна была на суд, и понести любую кару, но чтобы меня хотя бы выслушали. Но главная причина в том, что я очень хотела повидать царицу. Нас всегда связывало слишком многое. И я всем сердцем надеялась, что она пребывает в здравии, а не полегла на поле брани.
   В город я пробиралась, как воровка: тайком, под покровом ночи. И это оказалось... легко. Ни одна стена больше не была для меня неприступной, а темнота, казалось, сама укрывала меня своим плащом. Я могла двигаться быстро, как крыса, и бесшумно - как кошка. Вряд ли кто-то видел больше, чем смазанную тень.
   Я обогнула храм Артемиды и, наконец-то, оказалась перед дворцом. Покои моей царицы я бы нашла даже с закрытыми глазами, сколько бы лет не прошло. Охрана стояла только у входа во дворец, да у тронного зала - скорее дань традициям, чем необходимость. Чужих в городе не было, и покушения не случались - слишком легко потом было разыскать виновного.
   А вот и нужная мне дверь. Я тенью скользнула в комнату. Почти в самом центре находилась широкая кровать с полупрозрачным пологом. Озорной ветерок из раскрытого окна колыхал занавески. Осторожно отодвинув их, я увидела стройное обнаженное тело в тусклом лунном свете, отливающее медью загара. Простыня едва прикрывала часть спины и бедер, темно-рыжие волосы разметались по подушке. Царица спала, обняв подушку.
   Прошедшие пять лет нисколько не изменили ее. Казалось, даже сделали прекраснее. Мне хотелось прикоснуться, обнять ее, но я стояла и смотрела, боясь пошевелиться. Но, наверное, под тяжестью моего взгляда, Калисто сама проснулась. Увидев темную фигуру возле кровати, она тотчас дернулась за мечом, который всегда держала у изголовья кровати - старая воинская привычка. Чтобы хоть как-то предотвратить панику, даже скорее атаку, я тихо сказала:
   - Калисто, это я - Мелета.
   Меч как-то слишком громко упал на пол. Я слышала, как ее дыханье стало чаще, но она не закричала, нет. Просто как-то глухо спросила:
   - Ты пришла ко мне из аидова царства, потому что я так и не смогла отыскать твое тело, чтобы достойно предать земле? Твоя душа так и не обрела покой?
   - Калисто, нет, я вовсе не призрак! - я упала перед ней на колени, но все еще боялась прикоснуться, боялась напугать ее этим. Хотя, возможно, больше боялась, что она увидит, что со мной стало.
   - Мелета! - я, наверное, закрыла глаза, так как сначала почувствовала ее руки на своем лице. Сильные и нежные. А я боялась даже шевельнуться. - Ты жива! Слава Артемиде! Но как? Пять долгих лет... Почему ты отстраняешься? Я хочу тебя рассмотреть. Зажги лампу.
   - Хорошо, если ты так хочешь, моя царица, - у меня подрагивали руки, но лампу я зажгла.
   Калисто на миг зажмурилась от яркого света, потом медленно раскрыла глаза и посмотрела на меня. Я без труда могла прочесть смесь удивления и ошеломления на ее лице. Она встала с кровати, даже не потрудившись прикрыться простыней, и коснулась моих волос, которые мало того, что стали короткими, так еще и все свалялись, наверное, от грязи.
   - Ты остриглась... А что с твоей кожей?
   - Я сильно обгорела на солнце, - я поймала ее руку и, не удержавшись, поцеловала.
   - Что же с тобой произошло? - она заставила меня сесть на кровать вместе с ней.
   - Я попала в плен, меня продали в рабство в Фессалии. Пять долгих лет я была хуже, чем в рабстве. И я... я необратимо изменилась.
   - Тебя хотели сломать...
   - Хуже! Я стала ламией, Калисто! Пьющей кровь тварью! - вскликнула я, показав клыки. - И останусь такой навечно.
   Ламии... мифические чудовища, которыми пугают детишек, вампиры, которым нет места среди людей.
   Но Калисто никогда не отличалась суеверием. Я не видела страха в ее глазах, скорее облегчение от того, что я жива и вернулась. Она прошлась по комнате, снова вернулась на кровать, что-то обдумывая, и, наконец, сказала:
   - Возможно, так Артемида захотела дать своей дочери шанс спастись. Расскажи, как все было.
   И я рассказала со всеми подробностями, не утаив ничего. А когда закончила, она лишь уверилась в своей версии:
   - Видишь, Артемида отказалась взять твою жизнь, она вернула ее, наградив тебя новыми силами и волей к побегу. Да, именно так мы всем и расскажем.
   - Даже если так. Все равно, я опозорена. Полемарха, попавшая в плен... Это позор, смываемый только кровью. И я готова принять и суд, и наказание, - я смиренно опустила голову.
   - Так ты что, вернулась, чтобы просто достойно принять смерть в стенах Фермоскиры? Может, тебе это и кажется хорошей идеей, но мне - нет! Я не хочу, едва обретя тебя, сразу же потерять снова!
   - Но сестры не простят мне такого позора!
   - Позора... позора... Это еще как поглядеть. Может, ты благословенная самой Артемидой?
   - Что ты задумала, Калисто?
   - Я не допущу суда над тобой! - царица вновь заходила по комнате, рассуждая на ходу. - Я завтра представлю тебя всем и возвещу о твоем чудесном возвращении. После такого тебя не посмеют судить. Возможно, подвергнут испытанию Десяти. Ты сможешь выдержать десять схваток подряд?
   - Думаю, да. Моя сила значительно возросла.
   - Отлично. А Священная наc поддержит. Хотя все знать ей не обязательно.
   - Ловко. Ты будто долго разрабатывала этот план.
   - Просто, наверное, я никогда не верила в твою смерть, хотя многие старались меня в этом убедить.
   - И что теперь будем делать?
   - Ну... в первую очередь тебе нужно выкупаться. Утром ты должна походить на благословенную богами воительницу, а не на беглянку. Идем в купальню.
   - А если кто-нибудь заметит?
   - Кто? Рабыни? Кому интересно их мнение! Идем, а то на тебя смотреть страшно! Идем же, я тебе помогу, - и царица втолкнула меня в соседнюю комнату.
   Небольшой, утопленный в пол бассейн уже был заполнен горячей водой. Ванна всегда находилась в полной готовности, когда бы царице не вздумалось ее принять. На мраморной скамье аккуратно сложены полотенца. Все готово к омовению.
   Сдернув те жалкие лохмотья, что еще оставались, Калисто едва ли не силой втолкнул меня в воду. Я чуть не застонала от наслаждения, и тут же погрузилась в воду с головой. Но одного погружения оказалось явно недостаточно. Пришлось отмываться не менее часа, чтобы вновь стать похожей на человека. А без помощи Калисто я провозилась бы еще дольше.
   Вытираясь, я глянула в полированную поверхность висевшего на стене щита, который заменял зеркало, и с удивлением обнаружила, что практически все мои солнечные ожоги сошли, осталось совсем чуть-чуть. Так что я вовсе не походила на пятнистого леопарда.
   - Ну вот, совсем другое дело! - довольно фыркнула за моей спиной Калисто. Ее руки подобно поясу обвили мою талию. На миг сквозь образ грозной царицы проступила юная эфебка, которой только что вручили настоящий боевой меч и коня. И именно она сказала, - Короткие волосы идут тебе даже больше, - осторожный поцелуй в макушку. - Я принесу хитон, потом в оружейной подберем тебе меч, щит и все остальное. Пусть думают, будто сами боги принесли тебя в город. Скоро праздник в честь Артемиды, это сочтут хорошим знаком.
   - Не будет ли это богохульством? - осторожно предположила я. Мне не хотелось втягивать Калисто в столь рискованное мероприятие.
   - Думаю, боги это переживут, - ответила царица, ничуть не смутившись. - Ну вот, совсем другое дело!
   Да, несомненно, теперь вид у меня был куда как более героический. Короткий зеленый хитон, крепящийся у плеч серебряной застежкой, талию охватывал серебреный пояс, на котором висели короткий меч и кинжал, на ногах новые сандалии, рядом, ожидая своего часа, лежит небольшой круглый щит.
   Любуясь не дело своих рук, царица сказала:
   - Так, теперь тебе нужно поесть.
   Но я лишь покачала головой:
   - Мне больше не нужны ни еда, ни питье, в обычным смысле этого слова.
   - Ах да, - осеклась Калисто, и тут же поинтересовалась, - А как же с твоей новой пищей?
   - Не беспокойся, я не голодна. Еще дня три не проголодаюсь.
   - Ладно. Тогда сразу пойдем к Священной. Рассвет уже почти наступил.
   Царица быстро оделась в едва ли не лучшие свои одежды, хотя и пренебрегла длинным царским хитоном в угоду короткого, воинского. И мы пошли - благо до храма было рукой подать. Правда Калисто попросила меня накинуть плащ с капюшоном. На всякий случай. Не стоит афишировать мое чудесное возвращение раньше времени.
  
   Глава 28.
   Храм Артемиды был огромен и величественен. Наверное, самое большое здание в Фермоскире. Белый мрамор, казалось, светился изнутри. По всему периметру здание окружал стройный ряд колонн, ко входу вели двадцать ступеней, а над резными дверями в фасад вмонтированы плиты с нашими законами. Изначалие. Даже сейчас я повторю их все наизусть. Именно на это крыльцо выходит Священная, дабы благословить воительниц на поход, а то и, в особо важных сражениях, вручить царице или полемархе пояс Ипполиты. Нашу легендарную реликвию.
   Изнутри был пронизан светом. Днем солнечным, а ночью - светом ламп. Ты сразу попадешь в главный зал, в конце которого возвышается мраморная статуя Артемиды в костюме охотницы из чистого золота, украшенного россыпью драгоценных камней. Глаза статуи тоже из драгоценных камней, отчего кажутся живыми. Перед статуей алтарь с двумя курительницами по бокам.
   Рядом со статуей дверь, ведущая в наос храма: именно там храниться пояс и другие реликвии. Только Священная может входить в наос. Он круглосуточно охраняется храмовыми амазонками.
   Сейчас в храме было пустынно. Только одна из жриц разжигала благовония у алтаря. Окликнув ее, Калисто велела:
   - Передай Священной, что царица хочет говорить с ней.
   Жрица покосилась на меня, но мое лицо все еще скрывал капюшон, потом поспешно удалилась.
   Священную не пришлось ждать слишком долго. Видно, она справедливо решила, что царица не стала бы беспокоить ее в столь ранний час по пустякам. Но при этом она облачилась в соответствующий ее положению длинный хитон.
   Выглядела Священная лет на тридцать, хотя ей было тридцать шесть. Эйра стала Верховной Жрицей Артемиды еще при прежней царице, матери Калисто. Почти все копья Фермоскиры проголосовали за нее. И до сих пор эта статная, крепкая телом и цепкая умом русоволосая женщина пользовалась большим уважением.
   - Хайре, Великая! - поприветствовала Эйра царицу и покосилась на меня. - Ты желала говорить со мной?
   - Да, Священная, - кивнула Калисто. - Но наша беседа потребует уединения.
   - Что ж... Прошу в мои покои.
   Мы проследовали в восточное крыло храма, где находились кельи жриц, потом свернули по коридору направо - здесь начинались покои Верховной Жрицы. Эйра предложила царице вина, но та вежливо отказалась и сказала:
   - Дело, по которому я вынуждена обратиться к тебе, очень важное. Мелета...
   Заслышав свое имя, я сняла капюшон. Должный эффект получился на славу. Священная застыла, где стояла. Потребовалось некоторое время, чтобы она смогла сложить из рвущихся наружу нечленораздельных звуков:
   - Мелета?
   - Да, это я, Священная. И я не призрак.
   - Уф! Откуда ты? Пять лет полемарху считали мертвой.
   - Но она жива, - вступила в разговор Калисто. - И именно по поводу ее чудесного возвращения я пришла к тебе, Эйра.
   Мы рассказали Священной укороченную и улучшенную версию моего возвращения. В основном говорила, конечно, Калисто, а я поддакивала и живописала особо яркие моменты. Когда мы закончили, Священная прошлась по комнате, похлопывая себя по бедру - привычка еще с тех времен, когда она была воительницей и носила меч, и, наконец, сказала:
   - Несомненно, во всем этом есть указующий перст Артемиды: в сложную для нас годину, когда наши соседи, возомнив о себе невесть что, вновь беспокоят границы, богиня возвращает нам лучшую полемарху.
   Царица согласно закивала, едва сдерживая довольную улыбку, а Священная продолжила:
   - Именно так я и скажу народу Фермоскиры. Но это нужно будет доказать. Поэтому Мелете придется выдержать испытание во время праздника Артемиды, а до этого находиться в храме, дабы перед тем, как очистить тело, очистилась душа.
   - Какое именно испытание? - поинтересовалась царица, в принципе, уже зная ответ. Что до меня - то мне было как-то все равно. Не думаю, что им удалось бы придумать что-либо превыше моих сил.
   - Обычное в таком случае... Испытание десяти, - немного смутилась Священная. Рядовой воительнице пришлось бы очень сложно. Но норма на меня с некоторых пор не распространялась, так что я лишь согласно кивнула.
   Мы обсудили еще некоторые детали, потом состоялось представление меня, а точнее моего чудесного возвращения, народу Фермоскиры. Эта весть быстрее ветра облетела город, и на площади перед храмом просто яблоку было негде упасть.
   Речь Священной была пламенной и высокопарной, то и дело вырывавшей шумные вздохи, а то и рукоплескания воительниц. Я прям чуть сама не уверовала в божественное вмешательство в свою судьбу. Хотя... кто его знает... К чему гневить богов? На всякий случай пообещала сама себе, что принесу Артемиде искупительную жертву, когда все закончится.
   Между тем Священная завершила свое выступление, все собравшиеся с восторгом восприняли ее решение, и две жрицы увели меня в храм.
   Праздник Артемиды начнется через шесть дней, так что до него мне оставаться в храме, так сказать, для очищения души. Правда, непонятно чьей.
   На самом деле это больше всего походило на домашний арест, но, так как это был лучший из возможных вариантов развития событий, я не жаловалась. Мне выделили келью и, в принципе, не мешали свободно перемещаться по храму и его внутреннему двору. Правда, почти все время рядом ошивалась какая-нибудь жрица, но это не было обременительным. В храме я могла говорить с кем захочу. Общение даже было избыточным. Все прониклись ко мне едва ли не благоговением. Храмовые амазонки и жрицы не то, чтобы проходу не давали, но каждая хотела услышать историю моего чудесного возвращения лично из моих уст.
   Не скажу, что Калисто, а потом и Священная все переврали, но значительно приукрасили и добавили божественного смысла - факт. Эдакая шаткая грань между правдой и ложью. Калисто всегда хорошо умела на ней балансировать.
   Памятуя о пройденных испытаниях, меня постоянно пытались накормить. В конце-концов пришлось сказать, что я решила поститься во славу Артемиды до самых празднеств. Подействовало. Но зато пару раз за это время мою келью посещали жрицы для "душеочистительных бесед". По моей инициативе. Так что свой голод я утоляла. Жрицы тоже, вроде бы, оставались не в накладе. Во всяком случае все живы-здоровы. Конечно, немного кощунственно, но что поделать? Уриэль весьма живописно описал мне, что будет, если я перестану питаться. Потом я сама почти испытала эти "прелести" - по вине того же Уриэля - это хуже чем смерть. Ты становишься настоящим животным, алчущим крови любой ценой.
   Так, незаметно, пролетели дни до праздника Артемиды. Я была дома! От одной этой мысли сердце мое было готово выпрыгнуть из груди. Здесь мои сестры... Жрицы рассказывали, что храму каждый день приходит кто-нибудь из моей бывшей сотни, из каковой в живых осталось чуть более половины. Но ко мне никого не пускали, так что им приходилось довольствоваться лишь словами жриц.
   Царицу за эти дни я видела лишь дважды - и то ей пришлось пойти на немыслимые уловки, да и сами встречи длились не более пары минут. Я не знала, какими станут наши отношения после Испытания, старалась не думать об этом, но сейчас она сияла, я видела ее радость.
  
   Глава 29.
   Наконец, настал день праздника Артемиды. Но торжественная часть обошлась без меня, как и большая часть празднества. В это время меня готовили к Испытанию. Сначала купанье в священных водах Фермодонта, во время которого я ощущала себя лошадью среди конюхов. Меня мыли, скребли, отчищали, и все это с храмовыми песнопениями. Меня даже какими-то благовониями окурили, от которых я едва не расчихалась.
   После купания перешли к одеванию: простые сандалии и простой снежно-белый хитон. Вот и все. Почти точный наряд эфебки. Если я достойно выдержу испытание, то меня облачат в воинский наряд амазонки, а если нет... Тогда уже будет все равно.
   Когда я была готова, со мной пожелала говорить Священная. Она объяснила мне еще некоторые правила и тонкости Испытания, что растянулось еще почти на час, но я слушала в вполуха, так как уже знала это. Страха перед Испытанием я не испытывала, разве что небольшое волнение.
   Наконец, Эйра решила, что я готова, и меня в процессии из жриц, возглавляемой самой Священной, повели к амфитеатру. Там издревле проводились состязания и посвящение эфебок. Это ровная площадка длинной в стадию и шириной в полстадии, которую окружали деревья - древние и могучие. Под ними и располагались трибуны. Так что даже в жаркий зной зрители находились в спасительной тени.
   Сейчас на трибунах не было свободных мест. Еще бы! Такое событие! Если нечто подобное и случалось, то очень редко. Даже учениц паннория привели, чуть ли не козлятниц. Их сразу можно было отличить по одинаковым голубым хитонам. Станут эфебками - получат белый.
   Проскользнув по ребятне взглядом, я отыскала царицу. Конечно же, она сидела в первом ряду, на лучшем месте, другое - по правую руку от нее, пустовало. Его предстояло занять Священной.
   Как и положено царице, Калисто выглядела блистательно и величественно. Длинный алый хитон с золотым поясом и застежками, и рубиновая тиара в волосах. На ее лице отражалась значимость момента, но стоило нашим взглядам пересечься, как в них на миг показалась тревога. Я улыбнулась ей, но меня уже вели дальше.
   Священная взошла на помост, так, чтобы ее видели все присутствующие. Я встала за ее спиной, а жрицы - за мной. Эйра воздела руки к небу, призывая к молчанию, и почти сразу над амфитеатром повисла звенящая тишина. Тогда Священная заговорила.
   - Возлюбленные дочери Фермоскиры! Прежде чем мы вознесем хвалу Артемиде и совершим жертвоприношения, мы должны узнать волю светлоокой богини: примет ли она обратно в лоно Фермоскиры одну из своих дочерей, - Верховная Жрица выждала паузу, давая затихнуть гулу, и продолжила, - Все вы уже знаете, что преодолев суровые лишения, вернулась, плененная пять лет назад, Мелета, которую все мы считали умершей. По воле пресветлой Артемиды, она вернулась от самых аидовых врат.
   Но плен и рабство очернили ее. Дабы очиститься и снова стать нашей сестрой, Мелета должна пройти Испытание Десяти. Выдержав его, она докажет, что по воле Артемиды возвратилась к нам, дабы в суровую годину вновь сражаться с нами плечом к плечу. Да свершиться воля Артемиды!
   Амфитеатр потонул в одобрительном гуле, и на сей раз толпу удалось успокоить не сразу. Когда вновь стало относительно тихо, Эйра провозгласила:
   - Приведите участниц испытания!
   Возле помоста выстроились десять амазонок разного возраста. По заведенной традиции отбирались трое лучших эфебок, трое лучших царских амазонок, трое лучших храмовых, и одна - лучшая из лучших. Раньше этот титул принадлежал мне.
   Я с нескрываемым интересом разглядывала своих противниц. Так вот кого сейчас в Фермоскире считают лучшими! К вящей радости я не обнаружила среди них знакомых лиц, соратниц по оружию из своей сотни.
   Бою вовсе не обязательно продолжаться до смерти, только до того, пока одна из соперниц не признает своего поражения. Но нельзя исключать вероятность несчастного случая.
   Главная опасность заключается в том, что сначала ты сражаешься с эфебками, потом с храмовыми, царскими, и под конец с лучшей. Она вступает в бой со свежими силами, а ты уже довольно измотана. Но, так как я теперь не совсем человек, сил у меня гораздо больше, так что есть очень высокие шансы пройти Испытание.
   Бой предстоял кулачный, так что никакого оружия и одежды иметь не полагалось. Поэтому все мои противницы уже разделись. Я проделала то же. Хитон и сандалии упали наземь. Для пущей сложности разрешалось натереться маслом. Все, больше ничего. Прозвучал трубный гул рога - сигнал начала Испытания.
   Первой моей противницей стала рослая эфебка с развитой мускулатурой. Но она излишне полагалась на свою физическую силу. Горячая, как большинство эфебок, она недооценила опытного воина. Первым же ударом я едва не переломала ей ребра, лишив возможности дышать на некоторое время. Она могла лишь ловить ртом воздух.
   Так что ей пришлось выбыть из Испытания, но в него тотчас вступила следующая эфебка, но так же скоро выбила с вывихнутой рукой. Последняя продержалась немногим дольше. Теперь настала очередь опытных воительниц, которые до этого жадно следили за поединками, подмечая мою манеру боя. Но это не слишком им помогло.
   Я стала не только сильнее, но и проворнее. Могла двигаться быстрее, чем человеческий глаз увидит движение. Их удары были точны, но мои оказывались точнее. Да, все-таки их удары достигали цели, и не так редко, как хотелось бы, но большой боли не причиняли. Если оружие могло меня ранить, то для простых человеческих рук это стало проблематично. Мое тело осталось мягким и гибким, но по прочности походило на мрамор. Большинство ударов я попросту не замечала, а мои соперницы одна за другой покидали поле боя.
   Часа через два после начала Испытания против меня вышла последняя амазонка. Ее звали Антисса. Не слишком высокая, но жилистая и ловкая. Узлы мускулов перекатывались под бронзовой от загара кожей. Волосы светлые, собранные в хвост. Нос с горбинкой, высокие скулы и пронзительные серые глаза, и в этих глазах светились ум и хитрость. Действительно серьезный противник. Она мне сразу понравилась. Но сейчас было не до симпатий.
   Мы сцепились в рукопашной. Тут выяснился еще один неприятный момент: масло, которым я обмазалась, уже все стерлось о моих противниц, а то и о землю, а Антисса еще была свеженькая. Так что пару раз ей удалось меня повалить. Один раз она даже села на меня верхом, думая, что из этого захвата мне не вырваться. Ну-ну. Я встала вместе с ней, и потом перебросила Антиссу через голову. Пошатываясь, она попыталась встать, но теперь я была сверху.
   Повторить мой трюк у нее не хватило сил, но вместо этого она молотила по мне и руками, и ногами, если получалось, метя в наиболее уязвимые места. Мои бока покрылись ссадинами от ногтей - довольно ощутимыми, ребра гудели от отнюдь не девичьих по силе ударов.
   Наконец, я просто перехватила ее руки и села чуть ниже, так что Антисса не могла больше дрыгать ногами. Калечить ее мне не хотелось, поэтому я склонилась к самому уху воительницы и проговорила:
   - Я не хочу причинять тебе еще большую боль. Признай свое поражение, иначе мне придется вывихнуть тебе обе руки, - в подтверждение своих слов я дернула чуть сильнее, и кости в суставах предупреждающе хрустнули, заставив амазонку охнуть.
   Антисса оказалась не дурой и признала поражение. Я слезла с нее, но лишь со второй, а то и с третьей попытки женщина сумела встать, ощутимо покачиваясь, но упрямо отвергая помощь.
   Я тоже встала сама, и меня тоже шатало. Встретившись взглядом с Калисто, я поняла, что та еле сдерживается, чтобы не кинуться ко мне. Ее пальцы так впились в подлокотники кресла, что аж побелели. Но она сдержалась. Правильно. Не пристало царице кидаться на шею кому бы то ни было. Один из заветов амазонки - не идти на поводу у эмоций.
   Священная оказалась рядом со мной, а я не заметила, как она шла. Видно и правда устала. Но держалась на ногах, чем вызывала немалое восхищение публики.
   Эйра призвала всех к молчанию и провозгласила:
   - Мелета прошла Испытание и доказала, что избрана Артемидой! Пресветлая богиня даровала ей свою благодать, а значит с ней наши войска будут непобедимы. Мелета вернулась в лоно Фермоскиры, и ей будут возвращены все былые регалии.
   Воительницы одобрительно загудели. В это время ко мне подошли четыре жрицы с водой, священной водой Фермодонта, и тут же вымыли меня, потом обрядили в новый хитон и сандалии. Только они закончили, как царица встала со своего места, проговорив:
   - Народ мой! Считаете ли вы Мелету достойной вновь занять место полемархи?
   Вверх взметнулся целый лес копий. Честно говоря, я не ожидала, что предложение Калисто найдет столь многочисленный отклик. Но у меня осталось не так много сил удивляться.
   Ко мне вновь подошла Антисса. Она тоже успела одеться. По регалиям стало понятно, что она и есть нынешняя полемарха. Хоть и неверной походкой, но Антисса шла сама, но я видела, как она то и дело закусывает губу. С некоторой помощью жриц, она сняла с себя гербовый панцирь и шлем с алым плюмажем, и протянула их мне, упав на одно колено. Кивнув, я приняла этот дар, и смогла самостоятельно надеть и то, и другое. Алый плюмаж затрепетал на легком ветру. Мне подали меч, кинжал и копье. По амфитеатру вновь прокатился одобрительный гул.
   Антисса все еще стояла передо мной, коленопреклоненная. Я подала ей руку, помогая встать. Я ни в коей мере не хотела вражды. Уверена, она была полемархой заслуженно. И своим жестом я хотела дать понять Антиссе, что считаю ее равной. Немного поколебавшись, она приняла руку. Нам нужно будет поговорить, но не сейчас.
   Амазонки потянулись к храму - настало время жертвоприношений Артемиде. К тому же меня окружили воительницы моей сотни. Поздравляли, расспрашивали, намереваясь проводить до храма почетным эскортом.
   Помимо алтаря сегодня выставили дополнительные жертвенники. Сильно пахло сандаловым маслом. Над алтарем и жертвенниками проливали масло, лучшее вино и кровь агнцев, прося Артемиду ниспослать удачу в битвах, о рождении дочерей. Принесла жертву и я. Но я ни о чем не просила, лишь поблагодарила Пресветлую за то, что все-таки помогла мне вернуться домой.
  
   Глава 30.
   После жертвоприношений во всех домах Фермоскиры начались пиры. Царица увлекла меня во дворец, а я и не думала возражать, радуясь, что у нас, наконец-то, появится возможность побыть вместе.
   Дворец гудел, как растревоженный улей. Музыкантши играли то плясовые, то медленные и печальные песни, порой на ходу слагая текст. Рабыни-танцовщицы развлекали гостей замысловатыми танцами. Порой и сами амазонки присоединялись к танцу. Вдобавок ко всему туда-сюда то и дело сновали рабыни, неся амфоры с вином или очередное блюдо с угощением. Дворец сдался шумному веселью.
   Мы шли из зала в зал, и в каждом приветствовали царицу, а то и меня. В итоге до жилых покоев мы добирались втрое дольше обычного. Когда это произошло, мне уже хотелось только одного: содрать с себя одежду и тихо полежать где-нибудь. Все эти схватки, к тому же без дневного сна, кого угодно вымотают. Да еще голод поднял свою скользкую голову. В ближайшие два дня мне обязательно нужно напитаться.
   - Твои покои по-прежнему за тобой, - лукаво улыбнулась Калисто, широким жестом открывая дверь. - Так как твой дом долго пребывал в запустении, то, думаю, тебе лучше пока остановиться здесь.
   - Да, моя царица, - что-то удерживало меня от того, чтобы назвать ее по имени.
   - Устала? - руки легли мне на плечи, играя с застежками нагрудника.
   - Немного, - призналась я, на что Калисто фыркнула:
   - Ничего себе немного! Выдержала десять схваток с лучшими из лучших, и все еще на ногах держится! Немного... Давай-ка снимай с себя всю эту сбрую и в купальню.
   Не дожидаясь ответа, она сама принялась расстегивать пряжки нагрудника и стащила шлем, небрежно бросая его прямо на пол. Туда же упали меч и кинжал. В купальню я вошла в одном хитоне. Она пустовала - все, и гости, и слуги, были заняты празднеством.
   Скинув остатки одежды, я с наслаждением погрузилась в бассейн. Конечно, омовение священной водой Фермодонта дело хорошее, но всей проблемы не решающее. Я до сих пор ощущала песок в волосах. К тому же вдвойне приятно окунуться после жаркого во всех смыслах дня.
   Калисто придерживалась того же мнения, поэтому почти с ненавистью содрала с себя царский хитон и присоединилась ко мне в бассейне. С четверть часа мы просто отмокали. Не то, чтобы меня клонило в сон, но двигаться совершенно не хотелось.
   Я и не двигалась, пока не увидела склоненное надо мной лицо Калисто, весьма обеспокоенное, нужно отметить.
   - Мелета, тебе нехорошо?
   - Нет, все в порядке.
   - Мне показалось, что ты не дышишь, - мокрая рука легла мне на лоб, дабы проверить жар. Но его не было. Довольно прохладный лоб, даже холодный.
   Я перехватила руку царицы, и в тот же миг меня просто поразил аромат ее кожи. Сладкий, желанный. Казалось, он проник в каждую клеточку моего тела, пробуждая голод, который теперь плавал у самой поверхности. На миг я совершенно четко увидела синеву вен под тонкой кожей, как они пульсируют. По-моему, даже сглотнула от этого зрелища. Но мигом позже я столкнулась со взглядом Калисто. И этот омут приглушил голод, заставив вспыхнуть нечто большее. Страсть.
   На миг в моей голове промелькнула мысль, что ведь прошло пять лет. Пять долгих лет. Калисто могла забыть... Но шквал эмоций заглушил голос разума, и я сделала то, от чего еле сдерживалась с самого момента возвращения. Притянула Калисто к себе и поцеловала.
   Я и не думала, что ответ окажется таким пылким. Мы чуть не потопли, подхваченные бурей ответного поцелуя моей царицы. Что тотчас заставило меня задуматься о смене места дислокации.
   - Я боялась, ты так и не решишься или не захочешь, - проговорила Калисто, вылезая из бассейна и подавая мне руку.
   - Это я-то? "Амазонка не знает страха", - процитировала я один из законов, и тут заметила у нее на губе капельку крови. Бережно, как величайшее лакомство, слизнув ее, я спросила, - Укололась?
   Калисто кивнула, осторожно ощупав ранку кончиком пальца.
   - Не думала, что они такие острые.
   - Тем не менее, это так. Но ничего страшного, скоро заживет и следа не останется.
   - Страшного? Да это пустяковая царапина, - отмахнулась Калисто. - Амазонка должна стойко переносить боль. А это... даже внимания не заслуживает.
   - Надеюсь, я не напугала тебя? - все-таки решила уточнить я, не отпуская царицу из кольца своих рук, но и не притягивая ближе.
   - Вот еще, - фыркнула Калисто, сама прижимаясь ко мне. - Не дождешься! Теперь всегда будешь рядом!
   - Воля моей царицы - закон для меня, - я торжествующе улыбнулась и мы поцеловались снова.
   Купальня все еще пустовала - кроме нас никого не было. Но в любой момент могли прийти рабыни - сменить воду. Так что мы решили перебраться в мои покои. Мы не боялись быть "застуканными", но бывают такие моменты в жизни, когда лишние глаза ни к чему.
   Конечно, о сне не могло быть и речи. Мы так соскучились друг по другу, истосковались, и теперь наверстывали упущенное. Пять лет рабства ушли в небытие, словно их и не было. Мир и покой вернулись в мою душу. Правда звуки, которые наверняка просачивались через дверь, вряд ли можно было назвать мирными и спокойными. Калисто всегда была страстной натурой. За пять лет это не изменилось.
   До рассвета оставалось всего ничего, когда мы, наконец, затихли в объятьях друг друга. Калисто клонило в сон. Что до меня, то я вновь ощутила голод. Нужно его утолить, иначе, когда я проснусь вечером, он станет намного сильнее. Этот голод не идет ни в какое сравнение с обычным человеческим голодом. Он всеобъемлющ, просто сжигает тебя изнутри. Будешь долго терпеть - и потом больше ни о чем думать не сможешь. Станешь похожей на животное. И чем дальше - тем хуже.
   Размышляя об этом, я осторожно вылезла из кровати, не желая тревожить Калисто, и покинула покои. Во дворце находилось много рабынь, особенно сегодня. Так что найти одну, отлучка которой на пару часов не вызвала бы подозрений, не составило труда.
   Это поистине счастье, что жертвы, дающие нам кровь, потом не помнят, что с ними происходит. Голова задурманивается приятными воспоминаниями. Причем вампиры делают это инстинктивно. Способность не зависит от возраста или чего-то еще. Она просто есть.
   Когда я вернулась, Калисто сладко спала, и лишь пробормотала что-то невнятное, пока я устраивалась рядом, потом закинула на меня руку и успокоилась. И я тоже провалилась в сон. Глубокий, очищающий.
   Конечно, проснулась я только к вечеру. Похоже, царица строго-настрого запретила меня беспокоить. Большое спасибо ей за это. Наскоро умывшись и одевшись - сказывались воинские навыки, так что скорость сборов была внушительная, я отправилась искать Калисто.
   Нашла. Вернее мне просто подсказали, что царица отбирает лошадей. Да, такие мероприятия Калисто никогда не пропускала. Фермоскира как закупала лошадей, так и сама разводила. Наша сила в маневренности. Лучшая армия - конные сотни. Закон гласит: "У тебя может быть много друзей, но первый твой друг - конь". Девочки учились держаться в седле раньше, чем ходить. Поэтому время от времени в Фермоскиру пригоняли лошадей - для продажи. Как правило, царица первая их осматривала.
   Вообще-то у Калисто был любимый конь - Несс. Но еще у нее имелись две четверки для колесниц, состав которых периодически обновлялся.
   На дворцовом ипподроме, в загоне, разместили целый табун лошадей - голов в двадцать. И все как на подбор рослые, легконогие.
   Царица наблюдала за выездкой одного из этих красавцев, когда заметила меня. Она вроде бы чуть погрустнела, но поинтересовалась:
   - Мелета, ты уже проснулась?
   - Да, моя царица. Но что тебя омрачило?
   - Просто я хотела сделать тебе сюрприз, - улыбнулась царица. - Амазонке нельзя без коня. Поэтому я хочу, чтобы ты выбрала кого-либо из этих красавцев.
   - Ты так добра ко мне, моя царица, - за стенами наших покоев я всегда обращалась к ней так. Пусть о наших отношениях многим известно - это не предосудительно. Но Калисто - царица, и должна ею оставаться.
   - Выбирай, - она широким жестом указала на лошадей.
   Я подошла к табуну. Красавцы! Просто красавцы! Но вот тот, гнедой, уже миновал пик своих сил. Пегий - слишком молод. Цепкий взгляд вампира сразу выискивал недостатки, которые не сразу-то и заметишь. И почему люди решили, что животные нас бояться? Вовсе нет. Хотя и замечают, что мы не совсем люди, но не шарахаются в разные стороны. Похоже, просто принимают к сведению.
   Я продолжала критически рассматривать лошадей. Не знаю, сколько бы это продолжалось, но тут я увидела ее. Черная, как ночь, кобыла-трехлетка с единственным белым пятном, а точнее полосой почти вдоль всей морды. Рослая, сильная. Под лоснящейся шкурой перекатываются узлы мышц. Грозно пофыркивая, она стояла чуть в стороне от остального табуна, не подпуская их к себе.
   - Красавица! - вырвалось у меня.
   Калисто проследила за моим взглядом и согласилась:
   - Хороша! Но, видно, с норовом, - и уже хозяйке лошадей, - не объезжена кобылка-то?
   - Рея... ну... - женщина замялась, понимая, что обман тут не пройдет.
   - Дайте мне узду, - потребовала я. - Хочу попробовать.
   Я тут же получила требуемое, хотя Калисто смотрела на меня с явным неодобрением. Дикая лошадь может быть куда опаснее десятка лучших воинов.
   Как ни странно, но узду удалось накинуть довольно легко. Но не зря мне не нравился хитрый взгляд Реи. Только я вскочила ей на спину, как кобыла начала выделывать такие кульбиты! Носилась кругами, взбрыкивала, становилась свечкой, пыталась укусить. От этой свистопляски у меня земля и небо слились в сплошное пестрое месиво. Но я держалась крепко, и даже не шаталась, вознося хвалу цепкости вампиров.
   Наконец, мне это надоело, и я, что было сил, сжала коленями бока лошади. Они едва не хрустнули, а Рея встала, как вкопанная, ошеломленная. Видимо, не ожидала от назойливого существа на спине такой силы. Попыталась было рыпнуться, но я опять сжала колени. Рея поняла, что у меня не порыпаешься и смирилась, о чем возвестила тихим ржанием. Я ободряюще потрепала лошадь по шее, услышав в ответ довольное пофыркивание. Эх, жаль яблока нет!
   - Думаю, выбор сделан, - усмехнулась Калисто.
   - О, да! - подтвердила я, одним прыжком очутившись на земле.
   Сделка свершилась. Уже через полчаса Рея стояла оседланная, нетерпеливо перебирая копытами. Мы с Калисто решили совершить небольшую конную прогулку. Мне не терпелось узнать, какие изменения произошли в Фермоскире за мое пятилетние отсутствие. К тому же и свой дом неплохо было навестить. Не знаю, можно ли там еще жить...
   Изменений, как таковых, особо и не было. Амазонки по-прежнему ходили в походы, устрашая соседей. Кроме этого занимались хозяйством: ловля рыбы, коневодство, выращивали зерно, овощи-фрукты, виноград. Причем активно использовали рабский труд. Рабынь в Фермоскире было много. Их могла себе позволить любая наездница. Некоторые рабыни даже управляли колесницами во время боя. У меня таких было двое: Варра и Сибил.
   При таком большом количестве невольниц восстания случали очень редко - потому что немедленно и жестоко подавлялись. К тому же гоплитки тщательно следили за порядком в городе.
   - Твои земли и имущество... за ними приглядывала Антисса, - в некотором замешательстве проговорила Калисто.
   - Ну, так ведь и должно было быть. Я считалась мертвой, а родственников у меня не осталось. Антисса же стала новой полемархой, - я невозмутимо пожала плечами.
   - Нет, я должна была сама обо всем позаботиться! Но я не смогла, убитая твоим исчезновением. Это недостойно царицы!
   - Ерунда, - отмахнулась я. - Не терзайся по этому поводу. А вот и мой дом.
   Дом... из камня, как и большинство в Фермоскире. Похожий скорее на виллу. К стати сказать, следов запустения я не видела. Зато заметила одинокую лошадь без всадницы, щиплющую траву чуть не у самого порога. Причем под седлом, во всей амуниции. Напрашивался простой вывод: в доме кто-то есть. А буквально в следующий момент стало понятно, кто именно. Нам навстречу вышла Антисса:
   - Хайре, царица, полемарха.
   - Хайре, Антисса.
   - Я приехала проверить, чтобы все имущество было передано в целости и сохранности. Вот ключи от твоего дома, полемарха. Для меня было честью приглядывать за ним.
   Увесистая звенящая связка опустилась в мою ладонь. Машинально привесив ключи к поясу, я сказала:
   - Можешь звать меня просто Мелетой, Антисса. И для меня было бы честью, если бы ты вошла в мою сотню.
   Вообще-то у Антиссы под руководством находилась своя сотня, но числиться в сотне полемархи - большая честь, так как она в бою охраняет царицу. Почетнее только быть кодомархой - предводительницей храмовых сотен. И, в перспективе, Антисса вполне может занять эту должность. Беата опытна, но с каждым годом, как мне рассказала Калисто, ей становится все труднее водить амазонок в поход. Возраст.
   Я заметила, что мое предложение удивило амазонку, хотя она старательно не подавала виду. Лишь склонила голову, проговорив:
   - Сочту за честь.
   - Замечательно, - подвела итог Калисто.
   - Не буду вам более мешать, - с этими словами Антисса вскочила в седло и унеслась во весь опор.
   Так Антисса, фактически, стала моим заместителем. Мы, действительно, сдружились и нашли друг в друге много общего. Калисто даже порой со смехом замечала, что ей надо бы меня ревновать.
   Мой дом оказался в куда менее запущенном состоянии, чем я думала. Ощущалась некоторая затхлость, разве что... Но я тотчас приказала рабыням раскрыть все окна и проветрить. Прямо к дому примыкала конюшня, но лошадей не было - их угнали пастись. Лишь боевая колесница устало приютилась в углу.
   Я подошла к ней - не могла сдержаться. Да, через многие сражения она меня пронесла. В память о них кое-где остались зарубки от меча, маленькие вмятинки от стрел или побольше - от копий. Но за пять лет бездействия колесница немного рассохлась. Сейчас бросаться на ней в бой - безумие. Нужно тщательно отремонтировать.
   На самом деле я всегда предпочитала сражаться верхом. Колесница, даже самая легкая, довольно неповоротлива, к тому же управляется не лично тобой. А это в пылу битвы многое решает.
   Битва... это сладкое слово, от которого кровь быстрей бежит по жилам. В каком-то смысле я соскучилась по звону мечей и пенью стрел.
   Правильно истолковав мою задумчивость, Калисто сказала, положив мне руку на плечо:
   - Через неделю мы совершим набег на Валиссу. Они опять покушались на наши земли. Ты поведешь конные сотни.
   Я лишь плотоядно усмехнулась. Теперь, с моими клыками, мне это удавалось особенно хорошо.
   - Возьмешь одну молодую сотню? - скорее просьба, чем приказ.
   - Да, конечно, - естественно, что еще недавним эфебкам только-только получившим звание наездницы, не терпелось ощутить вкус битвы. Что я, себя не помню? - Но в самую сечу не пущу. Пусть больше наблюдают.
   - Разумно. На том и порешим.
  
   Глава 31.
   Набег получился красивый. Естественно, на Валиссу пошли не все наши войска - лишь часть, так что наши силы оказались примерно равны. Но защитники Валиссы в основном пешие, в то время как наши - всадницы. Когда валиссцы опомнились - мы уже ворвались в город, сметая все на свом пути. У них еще был шанс собраться и выстоять, но валиссцы предались панике. Не все, но многие.
   Город мы жечь не стали. Зачем? Тогда жителям может прийти в голову покинуть эти места. А так можно будет наведаться сюда еще раз через год или два. Проверенный метод. Правда, иногда, наши соседи объединялись против нас и пытались взять Фермоскиру. Но пока никому не удавался сей план.
   Царька Валиссы все-таки пришлось убить. Он сам вышел против нас во главе с дворцовой стражей. Такого мы спустить не могли. Они все погибли. Город был наш. Из мужчин в живых осталось не более четверти. Молодым амазонкам не терпелось расправиться с этими скотами, но я велела никого больше не трогать.
   В Фермоскиру мы возвращались победительницами, с богатой добычей и рабынями. Многие горожанки приобрели этот статус. Среди невольниц были и две дочери царя. Мы отбирали молодых и сильных.
   Вот он - триумф! Сладкий приз кровавой битвы. У нас есть пословица: "Сердце амазонки бьется лишь во время битвы". И так оно и есть. Я словно ожила. Впервые за эти пять лет. Я стала прежней, очистилась и возродилась в этой битве.
   В Фермоскире нас встретили поздравлениями, как издревле встречали победителей. В честь победы царица объявила пир. Но прежде добыча была поровну разделена между всеми амазонками, участвовавшими в походе. Так в мой дом вошли две новые рабыни - как раз те царские дочери. Хотя именно на них я не настаивала. Так распорядился жребий. А точнее мои воительницы. А возражать я не видела смысла.
   До дома меня даже проводил небольшой эскорт - мои старые подруги. Среди них, кстати, была и Антисса. Может, мы еще не считались друзьями, но дело активно к этому шло. Новых рабынь я препоручила заботам Варры и Сибил. Сами они уже не были рабынями. Первое, что я сделала, вернувшись домой, это провозгласила их метеками - вольноотпущенными. Они могли свободно перемещаться по Фермоскире и наниматься на работу. Даже могли стать гоплитками. И их дети уже считались амазонками.
   Гуляли мы до глубокой ночи. Причем мне удавалось не есть и не пить, не вызывая ни у кого подозрений. Хотя нет, я все-таки утолила голод от одной из новеньких рабынь. И сразу всю усталость как рукой сняло. Проводив гостей, я отправилась во дворец - знала, что Калисто хочет меня видеть. Она даже подвергла некоторым изменениям мои дворцовые покои: окна можно было закрыть плотными ставнями, а полог кровати заменили на другой, более плотный.
   Царица не спала, хотя уже приготовилась ко сну. Она стояла возле окна, и ночной ветерок путался в шелке волос, раскидывая их по плечам. Я тихо подошла и обняла Калисто. Та легонько вздрогнула от неожиданности, но, узнав, тотчас расслабилась. Обернувшись, она сказала:
   - Поздравляю с победой.
   - Спасибо, - улыбнулась я, вдохнув аромат волос. Они хоть и черные, но всегда пахнут солнцем.
   - Ты вернулась из боя без единой царапины, - она просто констатировала факт.
   - Да. И мы не потеряли никого из дочерей Фермоскиры.
   - Знаю, - улыбнулась Калисто. - Амазонки уже успели дать тебе новое прозвище.
   - Да? И какое? - спросила я с веселым интересом.
   - Черный Ястреб.
   - Вот как? - я вскинула брови.
   - Мне рассказывали, что ты разишь с молниеносной скоростью.
   - Ну уж! Прямо с молниеносной.
   - Ладно, у нас есть более приятные темы для разговора, и не только разговора, - лукаво улыбнулась Калисто. Ее руки коснулись моих плеч, и хитон с шуршаньем стек к ногам. Вскоре еще один составил ему компанию.

* * *

   Не смотря на свое новое качество, я продолжала свою прежнюю жизнь в Фермоскире. Если кто и замечал за мной некоторые странности, вслух о них не говорили, считая, что это просто влияние благодати Артемиды.
   Нам с Калисто было хорошо, как никогда. Любить и быть любимой - ради этого можно пожертвовать многим. Но нам и жертвовать не приходилось.
   Так прошел почти год. Очень счастливый и удачный. Походы проходили успешно, мы возвращались с богатой добычей. Многие в открытую говорили, что я принесла удачу в Фермоскиру. Что ж, я не старалась их разубеждать.
   В долине, по которой протекал Фермодонт, воцарилась весна. Дни становились все более теплыми и длинными. Фермоскира тонула в ароматах цветов. Весна... А значит близился один из главных праздников амазонок - агаповесса.
   Праздник длился с неделю. Единственное время в году, когда амазонка может прикасаться к мужчинам, дабы зачать дочь. Но не больше трети воительниц могут участвовать в агаповессе - дабы не понизить обороноспособность.
   Именно об этом празднике мы все чаще заговаривали с Калисто. Уже в который раз, свернувшись в моих объятьях, она говорила:
   - Я понимаю, что должна пойти на агаповессу в этот раз. Мне уже немало лет, и Фермоскире нужна наследница. Но если все повториться?
   Шесть лет назад царица уже была в "долине любви" - как это прозвали амазонки, и зачла дитя, но в положенный срок жрицы вместо будущей наследницы отдали ей пустой щит. У Калисто родился мальчик.
   - Не настраивай себя на худшее, - утешала я ее, хотя у самой сердце кровью обливалось при мысли, что она должна для этого сделать. - Тебе нужна дочь. Более того, она нужна Фермоскире.
   - А ты... пойдешь в "долину любви"? - осторожно поинтересовалась Калисто.
   - Мне нет смысла. Я не могу иметь детей. От обычного смертного во всяком случае. Я уже отдала свое право на агаповессу Антиссе.
   - Понятно, - как-то странно вздохнула Калисто, теснее прижимаясь ко мне. Нам никто не был нужен в нашем устоявшемся мирке на двоих. Но чрево царицы должно родить наследницу. К тому же Калисто хотела дочь, но вот способы ее не устраивали. Она очень сильно разочаровалась в первую свою агаповессу.
   - Ты пойдешь в поход на ловлю трутней? - спросила я, перебирая роскошные черные локоны царицы. Мы издревле трутнями называли мужчин, которые допускались в "долину любви", и поступали с ними так же, как и пчелы.
   - Да, пойду. Мы вместе пойдем, так ведь?
   - Конечно, любовь моя.
   Этот поход напоминал облаву. Лишь раз в году амазонки берут в плен мужчин, и наши соседи боятся этих набегов едва ли не больше, чем обычных стычек. Издревле повелось, что мы предпочитаем пленять воинов. Хотя, в те времена практически каждый мужчина умел держать в руках оружие.
   Уже через полчаса воины спасались бегством, но мы на лошадях, безусловно, оказались быстрее. Большинство амазонок предпочитали стреноживать мужчин кнутом.
   Часа за три мы их переловили и вернулись в Фермоскиру, где и передали трутней храмовым, которые будут их охранять. Сегодня же жрицы проведут отбор. До агаповессы допускаются лишь сильные, здоровые экземпляры.
   Во время отбора на лицах пленников было написано недоумение. Все знали, что раз в год амазонки пленяют мужчин, но для чего - никому неизвестно. Сейчас, когда отобрали лучших, они стали подозревать, что их ждет рабство. Но догадки оставались догадками. Никто не собирался им что-либо объяснять. С трутнями запрещено разговаривать.
   На следующий день всех мужчин омыли священными водами Фермодонта - только после этого амазонка могла позволить себе прикоснуться к ним.
   Через день начнется агаповесса. Амазонки на семь дней уйдут в "долину любви". Накануне я осталась во дворце с Калисто. Не то, чтобы она дрейфила, скорее боролась с брезгливостью. Конечно, она не откажется, пойдет до конца - по другому для амазонки немыслимо, но ей это неприятно. Хотя царица старалась скрыть свои чувства. Но не сегодня ночью и не от меня.
   Понимая, что беспокоит мою царицу, я очень старалась не затрагивать этой темы, и ее пыталась отвлечь. Не без успеха, надо отметить. И все же, уже под утро, Калисто попросила:
   - Мелета, я бы очень хотела, чтобы ты была моей хранительницей во время агаповессы. Я понимаю, что моя просьба может показаться в чем-то жестокой, ты...
   Я приложила палец к ее губам, заставляя замолчать, и ответила:
   - Конечно, я буду твоей хранительницей. Я сама хотела это предложить. Так я буду уверена, что все хорошо.
   - Спасибо.
   Хранительницы... фигуры довольно значительные на агаповессе. Ни одна амазонка не может войти в "долину любви" без хранительницы. Обычно это близкие подруги, сестры. Если таковых нет, то хранительницей избирается одна из храмовых амазонок. Их роль - охранять наездниц от трутней в момент наибольшей уязвимости первых. А по истечении семи дней агаповессы именно хранительница убивает трутня. На утро восьмого дня количество трупов должно соответствовать количеству трутней. Только так.
   - Прости, - вновь заговорила Калисто, положив голову мне на плечо. - Я вынуждаю тебя ходить днем, а ведь тебе очень неприятен солнечный свет.
   - Не смертельно, - отмахнулась я. - Перетерплю. Обо мне не беспокойся.
  
   Глава 32.
   Первый день агаповессы - день выбора. Едва ли не вся Фермоскира собралась на площади перед храмом Артемиды. Ошарашенных, нервно озирающихся мужчин выстроили в один длинный ряд. За ними, ощетинившись мечами, стояли храмовые амазонки, готовые незамедлительно пресечь малейшую попытку к побегу.
   Выбор проходил по старшинству: царица, полемарха, кодомарха, командующие сотнями, рядовые амазонки, гоплитки, метеки. Те, кто не ходил в поход, обычно покупают трутня, или их им дарят. Я, из спортивного интереса, отловила трех и, если царица никого из них не выберет, то их продадут.
   Происходящее сильно напоминало невольничий рынок или выставку племенных (или не очень) жеребцов. Но за единственным исключением - никто не расхваливал товар.
   Царица выбирала очень придирчиво, то и дело украдкой переглядываясь со мной. И это было не лишено резона. Став вампиром, я стала очень тонко различать людские недостатки, как бы их не скрывали. Наконец, выбор Калисто пал на мужчину чуть за тридцать. Хорошо развитая мускулатура, ни грамма лишнего веса, ясные глаза, в которых светился ум. Он старался держаться достойно, хотя я чувствовала его страх. Превосходный экземпляр, о чем я и сообщила одним коротким кивком. Царский перст указал на трутня, и его тотчас выставили из общего ряда в сторону. Остальные амазонки продолжили выбор. Это завершилось лишь к полудню.
   Потом всех трутней увели, и Священная провозгласила:
   - Возлюбленные дочери Фермоскиры! Все мы отказались от мужчин, ибо первый из наших законов: "Увидишь мужчину - убей!". Но один раз в год, в день празднеств агаповессы, амазонка может лечь с мужчиной, ласкать его, дабы через положенный срок иметь от него дочь. В эти семь дней агаповессы закон не действует. Празднуйте, дочери Фермоскиры!
   После речи Священной, царица так же поздравила воительниц, и напомнила, каков их долг на утро восьмого дня. Только затем амазонки отправились в "долину любви". Она находилась за Фермоскирой, почти у самого Фермодонта, почти полностью окруженная лесом. А в эти дни ее окружало еще и плотное кольцо охранниц.
   Сейчас вся "долина любви" была расцвечена шатрами. В каждом из них, на ковре из козлиных шкур, трутень ожидал ту, которая его выбрала. Его руки по-прежнему связаны. Войдя, амазонка разрежет путы и угостит его вином.
   Я лично проводила Калисто в царский шатер. Когда за ней опустился полог, чувствовала я себя отвратительно. Ревность? Да нет, не совсем. Отвращение. Моя возлюбленная царица, без особого на то желания, собирается... будто в грязи вывалиться. Чувство отвращения и ненависти к скотам (а именно так амазонки называли мужчин), вдалбливаемое с детства, пустило глубокие корни. Я готова была скорее убить себя, чем стать той женщиной, какие они за стенами Фермоскиры.
   Так как мое присутствие непосредственно возле Калисто не требовалось, я удалилась в свой шатер, по соседству с царским. На самом деле эти два шатра составляли единое целое, но внутри разделялись перегородкой, которая, впрочем, не могла стать для меня серьезным препятствием. Так что я была относительно спокойна. Правда, через несколько часов, я прокляла свой острый слух, из-за которого очень хорошо слышала все происходящее в соседнем шатре.
   Так что семь дней проходили довольно напряженно. Мне было искренне жаль Калисто. Она даже как-то осунулась. Но высказать вслух свою жалость - означало оскорбить царицу. Поэтому она не жаловалась, а я не жалела. Но, проводя с трутнем вечер и ночь, она к рассвету приходила в мой шатер, и устало садилась рядом.
   Конечно же, я ни о чем не спрашивала. И так все ясно. Только понимающе обнимала. Иногда мы прогуливались по долине. Через пару дней мы уже начали даже с юмором относиться к происходящему. Хотя энтузиазма и желания возвращаться к трутню у Калисто не прибавлялось.
   Наконец-то седьмой день! Я его встречала едва ли не с ликованием. Скоро все закончится. Перед тем, как вернутся к своему трутню, дабы провести с ним последнюю ночь, Калисто предложила мне:
   - Перед тем, как избавится от трутня, ты можешь питаться от него.
   Я удивленно заломила бровь. На самом деле идея была хороша, так как всю агаповессу я воздерживалась от... питания. Калисто это знала, поэтому и сказала:
   - Ты ведь голодна, и сильно.
   - Да, но...
   - А ему будет все равно, - и Калисто скрылась за пологом шатра, оставив меня в некотором недоумение. Но ее предложение казалось очень и очень заманчивым. Уже третий день голод сжигал меня изнутри, подступая к самому горлу. Скоро он станет невыносимым.
   В ожидании, я занялась чисткой меча. Он уже блестел, как зеркало, когда над долиной пронесся трубный звук. Сигнал, возвещающий, что агаповесса закончилась. Закон "Увидишь мужчину - убей!" - вновь вступил в силу. К тому времени, когда рог протрубит еще раз (где-то через час), все мужчины в Фермоскире должны умереть. Настал час Хранительниц.
   Одним отточенным движением отправив меч обратно в ножны, я вошла в царский шатер. Калисто сидела на ковре из козьих шкур, с абсолютно бесстрастным выражением лица. Мужчина пытался устроить голову у нее на коленях, но та не позволяла.
   Мое появление трутень встретил хмельной улыбкой. Я тоже ответила ему улыбкой, хотя моя более походила на звериный оскал. Калисто права, не стоит отказываться от крови, которая сама плывет в руки.
   Мужчина отпрянул с ругательством - видно увидел мои клыки. Но он уже обречен, только не знает об этом. Моя рука гранитной плитой легла на его плечо, рывком разворачивая к себе. При этом мой взгляд был обращен на Калисто. За все время она ни разу не видела, как я питаюсь. Не знаю, как она это себе представляла, но этой темы мы никогда не касались. И вот теперь у нее на это зрелище было место в первом ряду. И она смотрела, широко открыв глаза.
   Я властно притянула к себе мужчину. Он попытался было закричать, но я поймала его взгляд, и крик умер, так и не родившись. Проведя рукой по шее, я заставила его повернутся так, чтобы мне стало удобнее. Потом одно мимолетное движение, и клыки вонзились в плоть, точно в вену. Горячий поток хлынул в рот, и как только я ощутила чуть солоноватый металлический вкус, весь остальной мир перестал существовать. Я пила и пила, прижимая к себе добычу. Кровь есть кровь, и пол тут не имеет значения.
   Мой голод был велик. Но даже вампир на последней стадии истощения не сможет выпить человека досуха. Поэтому, когда я оторвалась от трутня - он был еще жив, хотя и в глубоком обмороке. Но это не на долго. Вытерев рот тыльной стороной ладони, я выхватила меч и вонзила его точно в сердце мужчины. Он вскрикнул и затих. Навсегда.
   Отпихнув от себя бездыханный труп, я посмотрела на Калисто. Ту, казалось, нисколько не тронула судьба трутня. Наверняка, так оно и было. Она только спросила:
   - У тебя так... всегда?
   - Нет. Обычно я куда более... аккуратна. Те, кто дают мне кровь, практически не испытывают боли. Их сознание одурманивается приятными ощущениями, а потом они ничего не помнят.
   - Понятно, - кивнула царица.
   Мы замерли в шаге друг от друга. В другой ситуации я бы притянула ее к себе, но не знаю, как она отнеслась к проявлению моей сущности "во всей красе". Поэтому я стояла в нерешительности. Видно, поняв, что меня тревожит, Калисто сама обняла меня и попыталась поцеловать, но я отстранилась, сказав:
   - Не стоит, ты почувствуешь кровь.
   - Нашла чем пугать! - усмехнулась царица. Закрыв мне рот поцелуем.
   Когда мы прервались, я сказала:
   - Пойдем. Скоро протрубит рог.
   - Да-да. Мне нетерпится вернуться во дворец. Подальше от этих... скотов, - она брезгливо покосилась на тело, распростертое на полу.
   Мы покинули шатер, и туда тотчас юркнули храмовые амазонки - чтобы убрать тело. Трупы тщательно пересчитают, чтобы быть уверенными, что ни один из трутней не сбежал.
   Уже во дворце, нежась в кровати и время от времени издавая смешки, так как мои руки то и дело пробегали по ее телу, Калисто проговорила:
   - Надеюсь, усилия этих дней не пропали втуне.
   Моя рука замерла на ее животе, я зарылась носом в волосы царицы, и только затем проговорила:
   - Нет, не пропали.
   - Откуда ты знаешь? - она повернулась так, чтобы видеть мое лицо.
   - Чувствую, - я старалась подобрать наиболее подходящее объяснение. - Изменилось твое ощущение... твой запах. Я уверена, что ты уже носишь в своем чреве дитя, - я не удержалась и погладила плоский, подтянутый живот.
   Калисто перехватила мою руку. Наши взгляды встретились. В ее глазах плескался вопрос: "Это правда?", а в моих читался не менее красноречивый ответ: "Да.". Вслух Калисто проговорила:
   - Пресветлая Артемида, пусть это будет дочь!
  
   Глава 33.
   Надо сказать, беременность никак не повлияла на Калисто. Во всяком случае, она так думала, продолжая исправно нести царские обязанности, участвовать в походах, опять же, ежедневные тренировки. Я же, в свою очередь, не спускала с нее глаз. Заботилась, чтобы царица достаточно ела, не слишком уставала, в походах не спала на земле, так как считала, что должна быть ровней с остальными амазонками. Порой мы едва ли не ссорились из-за этого, но я всегда была готова привести кучу железных аргументов, так что в конце-концов она сдавалась.
   Конечно, на последних месяцах Калисто приходилось уже тяжеловато. О верховых поездках не могло быть и речи. Я позаботилась, чтобы у царицы под рукой всегда была колесница. Калисто жаловалась, что я хочу сделать из нее, амазонки, неженку. На что я возражала, что после родов лично буду гонять ее на тренировках, а пока пусть изволит себя поберечь.
   Чем меньше оставалось до родов, чем чаще Калисто задумывалась, кого же носит под сердцем. Я видела, как это беспокоит ее, но ничем помочь не могла. Не могла утверждать со стопроцентной вероятностью. Единственное, что я могла сделать, так это вместе с Калисто принести жертву Артемиде.
   Наконец, настала пора изготовить колыбель для ребенка. Амазонки издревле делали их из щитов и трех ремней. Вот и все. Главное выбрать правильный щит: достаточно большой, чтобы ребенку не было тесно, и глубокий - чтобы он не выпал. И еще, щит должен был участвовать в успешной битве. Считалось, что это принесет будущей наезднице удачу.
   Выбирая нужный, мы полдня провели в оружейной, пока не остановились на легком и прочном щите с гравировкой - с ним Калисто одержала много побед. А сделать колыбель - это уже дело техники.
   С этой колыбелью амазонка придет в храм - рожать. Девочку сразу заберут в паннорий - там жрицы будут выхаживать ее козьим молоком. Ведь матери должны нести службу. Через пять лет дочь узнает, кто ее мать. Если ж у амазонки родился мальчик - через пять лет ей отдадут пустой щит. Мальчиков убивают сразу после рождения. Хотя, в принципе, наездницы знают, кто у них родился. Раньше обычай требовал закрывать лицо роженицы во время родов, но ему не следовали уже давно.
   Первые схватки начались у Калисто под вечер - что очень удачно для меня с моим теперешним ночным образом жизни. Через полчаса мы были уже в храме. Я собиралась все время находиться с царицей, о чем и заявила Священной. Та утерла со лба пот - рожениц было много, временами не хватало помощниц, и сказала, махнув рукой:
   - Хорошо. Будь с ней. Заодно поможешь. У нас уже просто не хватает рук.
   Одна из жриц проводила нас в отдельный покой - большая роскошь, где и оставила, велев позвать, когда начнутся роды. Я зажгла факелы и устроила Калисто поудобнее на узкой койке. Схватки становились все чаще, но царица стоически терпела боль. Кричать считалось недостойным амазонки, и уж тем более царицы.
   Роды начались ближе к полуночи. Калисто сдерживала крик, кусая губы. Священная принимала ребенка. Я же, чтобы хоть как-то облегчить муки царицы, держала за руку, стараясь впитать в себя ее боль. Как ни странно - получалось. И так хорошо, что Калисто сама взяла меня за руку.
   Так что ребенок пришел в этот мир не причинив особых трудностей матери. А так как это были вторые роды, то все прошло быстро. Наследница царицы амазонок родилась вместе с утреней зарей, возвестив о своем приходе громким криком.
   - Девочка! - облегченно вздохнула Калисто, и это облегчение просто словами было не передать.
   - Твоя дочь, - улыбнулась я.
   - Скорее наша, - ответила царица, все еще крепко сжимая мою руку.
   Жрица завернула малышку и понесла к купели, дабы омыть ее в священных вода Фермодонта. Потом ее отдадут в паннорий. Девочку нарекли Пенсифилея.
   Так в нашей жизни появился новый огонек, который, как ни странно, связал нас еще крепче. Пенсифилея... Для нас просто малышка Лея. Шустрое и ловкое дитя, взявшее у матери цвет глаз и волос.
   До пяти лет жизнь девочек обособлена. Их учат и с ними занимаются жрицы-педотрибы, девочки отделены от своих матерей. Вся их жизнь - паннорий. Но царица всегда может навещать воспитанниц, чем она, а порой и мы вместе, беззастенчиво пользовались. Да сколько раз я пробиралась к малышке ночной тенью! Частенько оставляя на постельке девочки маленький подарок.
   Честно говоря, Лея во многом превзошла свою мать и с самого детства проявляла завидные таланты. Лучше всех держалась в седле, и метала детское копье. Лея с честью выдержала испытание козлятниц в праздник матерей. В этот же день она узнала, кто ее мать.
   Девочек выстроили согласно результатам испытания. Потом каждую жрица брала за руку, подводила к матери, и представляла друг другу.
   Одну из первых вывели Пансифилею. Подведя девочку к царице, жрица проговорила:
   - Калисто, царица Фермоскиры, это твоя дочь - Пенсифилея, - и уже девочки, - Пенсифилея, - это твоя мать, царица Фермоскиры Калисто, - и вложила маленькую ладошку в руку женщины.
   Она притянула к себе девочку, я чуть приобняла Калисто за плечи. Большего здесь, на публике, мы позволить себе не могли. Но у нас еще будет время. Сегодня Пансифилея впервые войдет в свой дом. Через два дня она должна будет вернуться в паннорий - ее обучение продлится до пятнадцати лет, но теперь она сможет бывать дома.
   Уже всех девочек представили матерям. Тех, чьи матери погибли, тотчас удочерили жрицы - обычная практика. Потом раздали щиты тем амазонкам, у кого родился мальчик.
   Девочка поначалу вела себя очень тихо, даже робко. Ведь с самого детства ее учили, что к царице нужно относиться не иначе, как с величайшим почтением. Лея очень гордилась, что ее мать царица Фермоскиры, но потребовалось время, чтобы преодолеть неловкость. Но все утряслось. Через неделю, в свое следующее посещение, Лея начала демонстрировать нам всю необузданность детского характера.
   Мы с Калисто продолжали навещать ее и в паннории, радуясь успехам и поддерживая в редких неудачах. Лея привязалась к нам обеим, не делая особо разницы между матерью и мной. Поначалу это даже немного смущало меня, но Калисто уверила, что это, наоборот, очень хорошо, что она всегда хотела разделить со мной радость материнства.
   А девочка так быстро росла! Для меня время до ее совершеннолетия, когда ей исполнилось пятнадцать, пролетело как один миг. И вот уже эфебку Пенсифилею посвящают в амазонки. День нашей гордости! Лея стала высокой, сильной. Взгляд цепкий, порой жесткий и дерзкий. Свои волосы она остригла, и они едва прикрывали высокие скулы. Говорила, что иначе они мешаются, но я подозревала, что дело не только в этом. К тому же она обладала цепким умом.
   Когда Лее вручали оружие, доспехи и коня, Калисто тихо сказала мне:
   - Она станет хорошей царице.
   - До этого еще далеко, - так же тихо возразила я.
   Тогда еще никто из нас не подозревал, что именно слова Калисто окажутся ближе всего к истине. На Фермоскиру надвигались черные времена, времена огромного горя, которое всегда будет звучать в моей душе и бесповоротно изменит меня.
  
   Глава 34.
   Пенсифилее шел шестнадцатый год. Она уже несколько раз водила свою сотню, чаще со мной. Но никогда с Калистой. Неписаный закон гласил, что не след покидать город одновременно и царице, и наследнице. Фермоскира не должна остаться без руководства.
   В бою Лея вела себя разумно, показала, что она хороший стратег. Большинство походов были удачными. Мы возвращались с богатой добычей. Но это везение затянулось.
   Наши соседи вновь решили поднять голову, объединиться против нас. Разведка показывала, что они стягивают войска к нашим границам. Дурной признак. Мы стали срочно принимать меры, а точнее готовиться к полномасштабной войне, которой не было лет десять.
   Разведчицы донесли, что они собираются ударить через два дня, утром. Мы решили их опередить и нанести упреждающий удар двадцатью конными сотнями. Калисто сказала, что сама поведет войска. Священная благословила ее, и мы ринулись в бой.
   Нашей атаки, действительно, не ожидали, но на их стороне оказалось численное преимущество. Завязался кровавый бой. Мы просто прорубались сквозь строй противника. Конечно, у нас были потери, но с их стороны полегло больше. Бой достиг своего пика, когда должен был определиться решающий перевес, но произошло непредвиденное.
   Копейщики пытались взять нас в кольцо, вражеские лучники тоже не бездействовали, битва шла неистовая. Ненадолго водоворот сражения разделил нас с Калисто. Сотня рассеялась вокруг, стараясь прикрыть спину царицы. В результате не доглядели за конем. Одна из стрел глубоко вонзилась в круп. От боли Несс вздыбился. То, что произошло дальше, навсегда каленым железом запечатлелось в моей памяти. На краткий миг Калисто оказалась выше всех сражающихся, и этого оказалось более чем достаточно для вражеской руки.
   Свист копья, казалось, нарочито медленно пронзающего царицу насквозь. Против стрелы нагрудник бы устоял, но копье оказалось ему не по силам. Всхлип пронзаемой плоти показался мне перекрывающим шум битвы.
   Я просто выпрыгнула из седла, оказавшись на Нессе как раз в тот момент, когда его передние копыта вновь коснулись земли. Я подхватила Калисто, не давая ей выпасть из седла. Подобрав поводья, я дала сигнал к отступлению. Моя сотня тотчас выстроилась, отрезая меня от противника. А я развернула коня и погнала его к Фермоскире. Только сейчас я позволила себе посмотреть на рану Калисто, и похолодела. Копье пронзило сердце, оставив от него жалкие ошметки. Царица умирала.
   Каким-то непостижимым образом она пришла в сознание. Закашлялась кровью и едва слышно проговорила:
   - Честь... амазонки... умереть... в бою... Прости...
   Последний хриплый вздох, и я с ужасом поняла, что держу в руках безжизненное тело. Я не заплакала. Я взревела, как раненый зверь. Ничего человеческого. Все эти годы я боялась, что мое проклятье падет на нее, она тоже станет вампиром. Этого не произошло. Но сейчас я бы все на свете отдала, чтобы было не так. Поздно...
   В Фермоскиру я возвращалась пустая, как будто жизнь ушла и из меня тоже. Остался только один огонь, одна жажда - жажда мести.
   Я помню, как Пенсифилея выбежала навстречу, и лицо ее стало белым, как мел, когда она увидела Калисто у меня на руках. Мы обе окровавлены. Из груди царицы все еще торчит копье. Я несла Калисто через всю Фермоскиру к храму, и амазонки выстроились в ровный строй. Когда я возложила ее на носилки из щитов и двух копий, все наездницы опустились на колено, отдавая последнюю дань уважения царице.
   Лея, как и остальные, встала на колено. Но я положила руку ей на плечо, жестом веля встать. Она - будущая царица. Девушка встала. Ее плечи тряслись, глаза блестели от готовых пролиться слез. На ее хитоне остался кровавый отпечаток моей ладони.
   В Фермоскиру пришел день траура. Лучшим мастерам было приказано изготовить саркофаг, в который поместят прах царицы после сожжения. А пока тело обмыли, облачили в лучший хитон и доспехи. Я наблюдала за этим с какой-то пустой отстраненностью. Только Лея вызывала во мне какое-то подобие человеческих чувств.
   Когда мы остались одни, она глухо спросила:
   - Как это произошло?
   Я рассказала. Она слушала и в конце сказала:
   - Они должны заплатить!
   - Они заплатят, обещаю. Я позабочусь.
   - Я пойду с тобой.
   - Нет, Лея. Ты теперь царица Фермоскиры. Ты нужна своему народу. Сейчас особенно. Ты не можешь так рисковать.
   - Раз я царица, то мне решать, - заартачилась было Пенсифилея, но, столкнувшись с моим тяжелым взглядом, тотчас присмирела, пробормотав, - Прости.
   Я обняла Лею, проговорив:
   - То, что произошло, большое потрясение для всех нас. Но ты должна учиться мыслить и поступать как царица Фермоскиры. Да, не легко. Особенно сейчас. Но нужно!
   - Я... я постараюсь.
   Ночью состоялось погребение. Костер, на который возложили тело Калисто, по обычаю поджигают четверо: преемница трона, Священная, полемарха и кодомарха. Все, кроме наследницы, в черных хитонах. Она в белом.
   Едва занялся погребальный костер, Священная возложила на Пенcифилею царский венец. Клятва верности, и вот она уже новая царица Фермоскиры. Но мое дело еще не закончено. Сейчас, когда на агоре собрались все наездницы, лучшего момента не сыскать. Я заговорила:
   - Отныне Пенсифилея наша царица. И я, как и все, приношу ей клятву верности. Но Калисто не отомщена! Мы должны доказать нашу силу, доказать, что никому не позволено убивать наших цариц! - по площади прокатился одобрительный гул. - Я клянусь отомстить! Кто со мной?
   Над агорой поднялся лес копий - не осталось ни одной равнодушной наездницы. Каждая понимала, что убийство царицы - это ужасное оскорбление и вызов. Так что вся Фермоскира готова была последовать за мной. Очень хорошо. Я продолжила свою речь:
   - Наши враги думают, что мы сметены и растеряны, что погружены в траур. Да, наша утрата велика, но не время предаваться скорби! Менее всего недруги ожидают нашего нападения сейчас! Так объявим же ночь Алых Мечей!
   На миг агора затихла, так как подобного не случалось несколько поколений, но потом восторженно подхватила мой призыв.
   Ночь Алых Мечей... Все наездницы Фермоскиры готовились к атаке. В городе не звучало веселых песен. Только барабаны отбивали мрачную дробь погребальных плясовых. Все амазонки облачились в черные хитоны. Я его и не снимала.
   Перед походом мы принесли агнца в жертву Артемиде, кровью которого я выкрасила себе половину лица от лба до подбородка - знак мести. Священная вручила мне меч Артемиды, благословляя. Лея стояла рядом в длинном царском хитоне, какая-то потерянная. Так хотелось обнять ее, сказать, что все будет хорошо. Но сейчас не время и не место.
   Мы напали, едва на землю спустилась ночь. Я наконец-то могла дать волю своей ярости, питаемой жаждой мести и горечью потери. Я хотела, чтобы они все заплатили за содеянное. Все! А разъяренный вампир, возглавляющий сотни амазонок - это страшное зрелище. Воплощение ужаса!
   Это даже был не бой, а резня. Цель не победить, а утопить врага в крови. И она была повсюду! Мы везде сеяли смерть. Я рубила налево и направо. Пронзая, отрубая. Одному, прыгнувшего было на лошадь позади меня, я свернула шею голыми руками. Жажда тотального разрушения владела мной. Пламя горя, горя по той, что люблю, я пыталась затушить кровью врагов. Не скажу, что получалось.
   В знак нашей мести мы убивали мужчин: всех, что попадались нам на глаза, не взирая на возраст. Мы в своей ярости просто смели объединенную армию наших соседей и двигались дальше, устраивая ту же резню в деревнях, городах,
   К утру мы вернулись в Фермоскиру. Все конечно. На сотню стадий вокруг не осталось ни одного мужчины. Мы убили всех. Такого триумфа амазонки еще не знали. Триумф, омраченный трауром.
   Меня едва не на руках отнесли во дворец. Я слышала, как наездницы перешептывались, что меня, должно быть, и впрямь благословила сама Артемида. Ведь сегодня они словно бок о бок с богиней дрались, таковы были мои сила и неистовство.
   Но мне было все равно. Я отдала меч Священной, и пошла в свои покои во дворце, на ходу расстегивая шлем и нагрудник. Ремни плохо поддавались, так как были заскорузлыми от крови. Так что одну из завязок я просто разорвала.
   Первая попытка отодрать доспех почему-то не увенчался успехом. И я поняла, почему. У меня из спины торчали три стрелы. Наверное, в меня попали, когда я в одиночку стала прорубаться сквозь строй противника. Странно, а я даже не заметила, как это случилось... да и сейчас боли не чувствовала. Пришлось их обломать, потом аккуратно снять доспех и вынимать по одной.
   За этим занятием меня и застала Пенсифилея, осторожно пробравшаяся в покои. Она тут же кинулась мне помогать и преложила позвать рабынь, чтобы они перевязали меня.
   - Нет, в этом нет необходимости, Лея. Спасибо.
   - Но если будет нагноение?
   - Это вряд ли, - ответила я, резким движением выдергивая вторую стрелу.
   Из раны вышло пару сгустков крови, потом она в мгновение ока затянулась. Так же произошло и с третьей стрелой. Лея смотрела на меня, широко распахнув глаза, и, наконец, выдала:
   - Ты и правда благословенная богами!
   - Скорее проклятая, - криво усмехнулась я. - Просто меня не так-то легко убить, - мой голос звучал пусто, безжизненно.
   - И... тебе не больно? - очень личный вопрос, так как амазонки презирают боль.
   - Нет, Лея, не больно. Физическая боль для меня практически не существует. Эти стрелы - ерунда.
   - Но тебе нужно вымыться. Ты вся в крови!
   О, она была права! Нижнюю часть хитона, не прикрытую доспехом, можно было выжимать от крови. Ноги, руки, лицо - все перемазано алым. Кровь... и даже не хочется. Голод молчит, затаился. Да что теперь до него?
   Лея суетилась вокруг. Словно ей нужно было что-то делать, чтобы не думать, не зацикливаться на горе. Я позволила ей отвести себя в купальню. С трудом содрала хитон и погрузилась в бассейн. Вскоре вода стала грязно-розовой.
   Я вздохнула. Пенсифилея поддерживала меня, словно боялась, что я утону. И тут во мне будто-то что-то щелкнуло. Я как-то разом осознала, как похожа девушка на свою мать. Калисто... Горе и боль утраты навалились на меня всей своей тяжестью, словно вода из прорвавшейся плотины, опалив разум, сметая все.
   Сиплым голосом я попросила Лею оставить меня. Слава Артемиде, она сразу послушалась и не увидела моего состояния. Выть хотелось! Или хотя бы разрыдаться. Но слез не было. Только боль, перед которой любая физическая - ничто! Она сдавливала горло и, не в силах найти выхода, выжигала все внутри, самую душу. Я могла лишь закрыть лицо руками и тихо подвывать.
   Прошло не меньше четверти часа, прежде чем я смогла взять себя в руки. Я поняла одно: жизнь ушла. Остались только боль и опустошение.
  
   Глава 35.
   Первое, что я сделала после ночи "Алых Мечей", это заказала саркофаг и себе тоже. Мастерицы, конечно, посмотрели на меня, как на ненормальную, но перечить никто не решился. Мой заказ выполнили.
   Тоска и боль не отпускали ни на минуту, хотя я честно пыталась вернуться к жизни. Я нужна была Фермоскире и, прежде всего, Пансифилее. Девушке предстояло научиться править. Я помогала ей, старалась изо всех сил. И получалось. Я исправно несла обязанности полемархи и не только, удачно проводила военные походы и вела дела внутри города, но радость ушла из моей жизни.
   Черному ястребу подрезали крылья, лишили неба. Только Лея и удерживала меня. В конце-концов она была мне как дочь. Я любила ее так же, как и ее мать. Но...
   Лею очень волновало мое состояние. Не раз и не два мы с ней разговаривали на эту тему.
   - Мелета, зачем ты так себя мучаешь? - в который уж раз вопрошала она, садясь рядом и обнимая. - Ты словно здесь и одновременно не здесь. Будто отрешилась от мира.
   - Это мой путь, Лея, - мягко отвечала я.
   - Я знаю, как сильно ты любила маму. Даже вернулась ради нее из страны мертвых. Но сейчас это уже похоже на безумие! Со дня ее смерти уже годы прошли, а ты продолжаешь носить траур. Прошу, оглянись на мир живых, возьми кого-нибудь в свою постель. Живи!
   - Ты не понимаешь, о чем просишь! - холодно ответила я. - Вот уже больше двадцати лет я обладаю лишь подобием человеческой жизни.
   - Я слышала, что ты изменилась, когда вернулась из плена, - осторожно согласилась Пенсифилея.
   - О, да! Настолько, что время и смерть обходят меня стороной, - хмыкнула я.
   - Я знаю, что со дня своего возвращения ты не состарилась ни на день. Но разве не это ли благодать Артемиды?
   - Не всегда. Сейчас я, наверное, хотела бы умереть...
   - Мелета! - едва ли не вскрикнула Лея, бросаясь мне на шею. - Я хочу, чтобы ты жила и была счастлива! Да, ты очень любила мою мать, но, возможно, есть еще кто-то, кого ты можешь полюбить?
   - Нет, это невозможно, Лея.
   Так прошло шесть лет. Я честно выполняла свой долг, помогала царице. У той уже подрастала дочь. С ее рождением я поняла, что выполнила миссию, которую сама на себя возложила. Пенсифилея стала настоящей царицей. Наконец-то! Оказывается, я так ждала этого! Теперь можно будет оставить свой пост, уйти. Я и не понимала до конца как истерзалась, и как мне нужен покой.
   Каждый день я бывала в склепе, где стоял саркофаг Калисто. Вот и сегодня... Погладив ладонью холодный мрамор, я прошептала:
   - Скоро!
   В этот же день я приказала установить сюда еще один саркофаг, потом отправилась поговорить со Священной, и только затем нашла Лею.
   После стандартных приветствий, я сказала, приступая непосредственно к делу:
   - Я хочу, чтобы ты отдала титул полемархи дочери Антиссы. Она умна и отличный воин - она справиться.
   - Но... почему? - опешила Лея.
   - Все эти годы я старалась, чтобы ты стала хорошей царицей, способной править разумно и дальновидно. Мне не хотелось на первых порах оставлять тебя без поддержки. Но теперь, я думаю, моя миссия завершена. Ты в полной мере осознаешь груз и ответственность царской власти, и способна их нести. Фермоскира будет процветать. А я... я, наконец, могу уйти на покой.
   - Я не понимаю тебя, Мелета, - покачала головой Лея. Теперь она выглядела встревоженной.
   - Завтра вечером я умру для этого мира.
   - Как?
   Я сделала ей знак успокоиться и продолжила:
   - Я существо, которое имеет не так уж много общего с человеком. Я не знаю степени своего бессмертия, но и жить уже нет сил. Завтра я погружусь в сон, похожий на смерть. Он может длиться веками.
   - И ты можешь ожить... потом? - осторожно спросила Лея, когда первый шок от услышанного прошел.
   - Наверняка. Но, честно говоря, этот вопрос меня мало заботит.
   Пенсифилея вздохнула и, пряча глаза, спросила:
   - Ты твердо решила так поступить, ведь так?
   - Да, моя радость. И ни в коем случае не вини себя ни в чем. Я тебя очень люблю и всегда считала своей дочерью тоже, но у меня больше нет сил.
   - Смерть мамы утянула с собой и твою душу.
   Много раз я задавалась вопросом, понимает ли Лея мое состояние. И эта фраза доказала - понимает. Даже я не сказала бы лучше. Да, моя душа ушла с Калисто, оставив мне лишь пустоту и боль.
   Лея больше не предпринимала никаких попыток меня отговорить. Понимала, что бесполезно. А я продолжила:
   - Для меня уже подготовили саркофаг. Надеюсь, ты не против, если я разделю склеп с Калисто?
   - Конечно нет. Возражать было бы кощунственно.
   - Хорошо. Я уйду с послезавтрашним рассветом. Я кое-что рассказала Священной, она поможет объяснить все Фермоскире.

* * *

   Все случилось, как и задумывалось. Едва небо на востоке заалело, я спустилась в склеп. Пенсифилея меня сопровождала. Я не могла отказать ей в этой просьбе. По пути я давала последние советы:
   - Распорядись, чтобы никто не тревожил склеп, и запри его тщательно.
   - Хорошо. Никто не нарушит твоего покоя.
   - Но, прежде чем уйти, я вот что тебе скажу: если когда-нибудь тебе или твоим потомкам понадобиться моя помощь, если Фермоскире будет угрожать серьезная опасность - разбуди меня, открой крышку саркофага. Но, предупреждаю, будь осторожна, ибо, проснувшись, я буду голодна, и мне потребуется кровь. Запомни и передай это своей дочери. В самой безнадежной ситуации я проснусь, чтобы помочь.
   - Спасибо.
   - А теперь прощай. Правь мудро!
   Я поцеловала Пансифилею, и улеглась в саркофаг, без труда задвинув за собой тяжелую мраморную крышку. Краем уха я слышала, как закрывается дверь склепа, но думать об этом уже не приходилось. Я проваливалась в сон... Сон, похожий на смерть, в котором нет ни времени, ни боли, ни горечи... Мне казалось, что я погружаюсь все глубже и глубже, где даже жажды нет. Каким-то уголком сознания я понимала, что все процессы в моем организме замедлились до необходимого минимума, а сердце бьется не чаще пяти ударов в минуту. Покой...
  
   Глава 36.
   Крышка саркофага как-то уж очень стремительно сдвинулась. Свет... Горящий факел светит в лицо. Кто-то склонился надо мной.
   Разум просыпался медленно, лениво, но не инстинкты.
   Со скоростью звука рука взметнулась к склонившемуся над саркофагом и притянула ко рту. Сухому и алчущему. Я чувствовала кровь. Запах крови! Он проникал, казалось, всюду. Вот ее источник. Маленькая ранка на пойманном запястье. Я тут же, не думая, присосалась к ней, как младенец к материнской груди.
   С первого глотка разум обожгла мысль, что это не обычная кровь, но прерваться не было никаких сил. Кровь, более всего похожая на жидкое пламя, растекалась внутри тела, пробуждая. Боли не было. Наоборот, ни с чем не сравнимое блаженство. Хотя... Я вспомнила, что уже ощущала похожий вкус, когда... когда меня обращали в вампира! Правда, эта кровь была несравнимо сильнее.
   В удивлении и ошеломлении я распахнула глаза и увидела удивительно красивое лицо с горящими изумрудами глаз. Женщина с бесконечно-длинными золотыми волосами. Похожа на богиню.
   Так состоялось мое знакомство с Владычицей Ночи, королевой вампиров Менестрес. Оказалось, что она уже три года в Фермоскире. Как ни странно, амазонки приняли ее. Хотя, узнав ее получше, я поняла, что нет ничего странного.
   Королева рассказала мне, что от царицы узнала легенду, во всяком случае та так считала, о некой защитнице, которая сейчас погружена в глубокий сон, но коле Фермоскире будет угрожать опасность, она проснется и встанет на защиту. Эта история вызвала у Менестрес некоторые догадки, и она решила их проверить.
   По ходу рассказа я поняла две вещи: мое физическое состояние еще лучше, чем до сна, а спала я чуть больше ста лет. Царицей Фермоскиры была пра-пра-правнучка Пенсифилеи, звали ее Диура. Приняв все это к сведению, я спросила, зачем меня разбудили. Кажется, Менестрес удивил мой вопрос. Чуть покачав головой, она сказала:
   - Мне кажется, тебе пора вернуться в мир живых. Ты слишком сильный вампир, чтобы хоронить себя заживо.
   - А если я не хочу больше жить? - дерзко ответила я.
   - Это не так, - как можно мягче ответила королева. - Просто боль от утрате той, кого ты любила всем сердцем, не дает тебе понять это.
   - Откуда ты знаешь? - вызверилась я.
   - Поверь, мне известно многое, - она разговаривала со мной, как с ребенком или новорожденным вампиром, что в сущности, зачастую одно и то же. - И я могу помочь тебе...
   - Избавиться от боли? Этой давящей пустоты?
   - Нет. Но научить жить с этим и снова видеть краски мира. Утрата близкого порой расшатывает основы нашей жизни, нам больно. Но это неизбежный круг жизни. Особенно для таких, как мы, бессмертных. Но ты сильная, ты справишься. Горе не сломило тебя.
   - Не думаю, - честно говоря, она меня озадачила.
   - Ты просто недооцениваешь себя, не знаешь своей силы.
   "А оно мне надо?"" - хотела спросить я, но вместо этого только покачала головой.
   - Вставай, - предложила королева. - Или ты так и собираешься лежать в этом холодном саркофаге?
   - Он меня вполне устраивает, - буркнула я, но все же вылезла. И сразу же столкнулась с саркофагом Калисто. Нет, тоска не удушила меня, как бывало до этого, а просто легла на плечи тяжелым плащом. Плащом, который, как я знала, отныне всегда будет со мной.
   Едва я встала, как хитон буквально осыпался с меня, остался только кожаный с серебреными заклепками пояс. Сандалии тоже еще как-то держались. Но не сказать, что это меня обеспокоило.
   Я хотела подойти к саркофагу Калисто, дотронуться до холодного мрамора, но тут заметила, что в склепе еще кто-то есть помимо нас с Менестрес. Девушка. Рослая, мускулистая. Каштановые волосы едва касались плеч и вились. Она не сводила с меня серо-зеленых глаз.
   - Кто ты? - спросила я.
   - Я сотница Лота, - тотчас склонилась передо мной девушка. - Простите мне мою дерзость, богоданная.
   Я невольно скривилась при этом эпитете. Он слишком о многом напомнил. О многом из того, к чему возврата нет и быть не может.
   - Лота, будь добра, распорядись, чтобы в моем доме подготовили ванну и одежду для Мелеты.
   Девушку как ветром сдуло. А Менестрес, взяв меня под руку, сказала:
   - Пойдем. Думаю, нам есть, о чем поговорить. Да, и накинь вот это.
   Она обернула мои плечи длинным плащом, и мы покинули склеп. К моему облегчению мы не встретил восторженных толп, жаждущих отпраздновать мое чудесное воскрешение. Вообще никого не встретили.
   Давно забытые ароматы ночи Фермоскиры приняли меня в свои объятья. Честно говоря, было чертовски приятно вздохнуть полной грудью. И тут я совершенно отчетливо поняла, что как бы мне не было плохо и больно, я больше не смогу заснуть этим сном похожим на смерть и уйти от этого мира. Отныне жизнь упрямо будет держать меня в своих объятьях. Хотя я не знала, чем заслужила подобную милость, а возможно - проклятье.
   Дом Менестрес находился на краю Фермоскиры, и к нему подступали сады. Очень даже не плохо для рожденной не в храме. Правда это я замечала практически автоматически.
   Когда я вымылась и переоделась, до рассвета оставалось еще далеко, и Менестрес попросила меня рассказать свою историю. Ей было интересно, как рожденная амазонка могла стать вампиром, если во всей Фермоскире и ее окрестностях нет ни одного представителя народа Пьющих Кровь.
   Не знаю почему, но я рассказала. Рассказала все: и про Уриэля, и про свой побег от него, свое возвращение в Фермоскиру, и про на нас с Калисто. Во время рассказа королева иногда хмурилась и качала головой. Когда же я закончила, то она сказала:
   - О, боги! Ты же еще совсем дитя! Не счесть всех ошибок, которые Уриэль допустил с тобой, как во время обращения, так и после. Он же немолодой вампир, и должен был чувствовать силу и не подавлять ее!
   - Я не понимаю, о чем ты, - нахмурилась я.
   - Конечно. Он ведь даже ничего толком не объяснял. Он хоть говорил, что ты принадлежишь к клану Инъяиль?
   Я покачала головой, ответив:
   - Я принадлежу лишь наездницам Фермоскиры.
   - Это уже не совсем так. При обращении образовались новые узы крови, которые связали тебя с Инъяиль.
   - И что это значит?
   - Принадлежность к тому или иному клану определяет род твоих сил. Правда, далеко не у каждого вампира клана они пробуждаются в полной мере.
   Я смотрела на нее с полным непониманием. Так что Менестрес вздохнула и пояснила:
   - Всего существует десять кланов вампиров, плюс королевский. У каждого клана свой особый... дар. Например, клан Феникса может подчинять себе огонь, клан Гаруда способен соблазнить даже оплот всех добродетелей. Что до инъяильцев - то это клан двойственных.
   - В смысле?
   - Твой клан уникален тем, что его вампиры могут менять свой пол. Правда даже в клане эта способность проявляется не у всех.
   Я передернула плечами, ответив:
   - Ну, это мне без надобности.
   - Не зарекайся, - терпеливо проговорила Менестрес. - У тебя ведь есть и другие способности, которыми ты еще совсем не умеешь пользоваться. Тебе нужно многому научиться.
   Тут с ней нельзя было не согласиться, поэтому я многозначительно промолчала.
   Так Менестрес начала меня учить, а я поняла, в каких потьмах бродила до этого, предоставленная, по сути, сама себе.
   После своего "чудесного воскрешения" я не стала претендовать ни на что. Просто не видела в этом смысла. Я жила весьма затворнически в доме Менестрес. Лишь частые визиты Лоты скрашивали мое добровольное одиночество. Похоже, она была бы рада всегда и всюду следовать за мной.
   У нас состоялся долгий, но ничего не меняющий разговор с теперешней царицей Фермоскиры. Потом я даже приняла участие в походе. Радость битвы по-прежнему клокотала во мне, но как-то отстраненно. В Фермоскире со мной обращались почтительно, даже более чем, но... как-то все не то и все не так. Понадобилось время, чтобы понять, что именно. Я больше не принадлежу этому городу. Отныне я здесь чужая. Калисто - последняя нить, связывающая меня с Фермоскирой, безвозвратно оборвалась.
   Когда я рассказала об этом Менестрес, то услышала в ответ:
   - Рано или поздно это происходит со всеми нами. Наши близкие люди умирают - таков их удел, а мы нет - таков нашу дел. Поэтому большинство из нас со временем ищет компанию себе подобных и покидает родные места.
   Я задумалась и, наконец, сказала:
   - Да. Я... хочу уехать из Фермоскиры.
   И мы уехали. Я не пробыла в своем родном городе после пробуждения и восьми лет. Как ни странно, покидала я Фермоскиру с легким сердцем. С нами уехала и Лота. По настоянию Менестрес и жарким просьбам девушки я обратила ее. Королеве нелегко было втолковать мне, что то, что я есть, - это не проклятье. В конце-концов я согласилась. Но тогда меня начало мучить то, что я не обратила Калисто, позволила ей умереть. Поняв, в чем дело, Менестрес сказала:
   - Прошу, не терзай себя. Ты ни в чем не виновата. На самом деле ты поступила так, как нужно. Обращая цариц или царей мы, тем самым, оказываем большое влияние на человеческую историю, а это может повлечь очень тяжелые последствия для всех. Наше место в тени человечества.
   Ее слова меня немного успокоили, но осадок недосказанности все же остался. Наверное, это всегда будет мучить меня.
   Покидая Фермоскиру, я оставила в ней и свое имя. Амазонка полемарха Мелета умерла, осталась в склепе рядом с Калисто. Теперь была только вампирша Мюриэль.
   Кстати, уезжая, я тщательно спрятала саркофаги Калисто и свой в потайной пещере, надежно завалив вход. Лота мне помогала. Я пообещала сама себе, что обязательно вернусь за ними.
   Уже много позже я поняла, насколько мудро поступила Менестрес, настояв на том, чтобы я обратила Лоту. Более преданного и надежного спутника было не сыскать. До сих пор удивляюсь, чем заслужила такое. Лота никогда не давала мне соскользнуть в бездну отчаянья, а я порой пыталась.
   За воротами Фермоскиры нас ждал большой мир. И с одним из его проявлений мы столкнулись в первой же деревне, где остановились на ночлег. Едва мы договорились с харчевником, как я заметила, что за нами следят. Какой-то белобрысый мужчина. Когда мы вышли на улицу, он направился за нами, и уж очень близко подобрался к Менестрес. Тут-то его и встретили наши с Лотой ощетинившиеся мечи. Мужчина попятился, но не испугался, как следовало бы. Вампир. Я уже прикидывала, как лучше с ним покончить, когда Менестрес обернулась и с улыбкой сказала:
   - А, Димьен! Я скучала по тебе. Ты что, и правда, на время моего отсутствия обосновался здесь?
   - Да, госпожа. Я скучал.
   - Ты знаешь его? - удивленно спросила я, небрежно кивнув в сторону вампира.
   - Конечно! Димьен мой верный телохранитель и друг.
   Я не сдержалась и презрительно фыркнула. Вампир рассмеялся и проговорил, похлопав меня по плечу:
   - Ну-ну. Не стоит быть такой хмурой! Это не идет девушке.
   Уже в следующую секунду меч прочертил на его руке алую полоску, а я процедила:
   - Никогда! Слышишь, никогда! Не смей! Меня! Трогать! Иначе убью!
   Димьен несколько ошалел от столь бурной реакции, и даже спросил у Менестрес:
   - Она это серьезно?
   - Боюсь, что да, - ответила королева. - Мюриэль и Лота - амазонки. И прикосновение мужчины, тем более бесцеремонное, равносильно смертельному оскорблению.
   - В таком случае я, наверное, должен извиниться.
   Этим Димьен удивил меня во второй раз. На самом деле именно он во многом повлиял на то, что мое мнение насчет мужчин смягчилось. Он первым из них стал мне другом. Всегда держался уважительно и тактично, так что я могла говорить с ним, не хватаясь за меч каждые пять минут.
   Но никому из мужчин никогда не удавалось перейти за границы друга. В этом я оставалась непреклонна. Менестрес, желая развеять мою грусть-тоску, однажды подсунула мне "кавалера". Эдакий благородный красавец. Что, впрочем, не помешало мне спустить его с лестницы пинком под зад. Потом я не стесняясь в выражениях объяснила Менестрес свою позицию. Да я скорее умру, чем лягу с мужчиной! Королева ответила, что уважает это мое право. А через две недели я обнаружила в своей спальне девушку. Ее я, конечно, пинками выставлять не стала, просто сделала глаза бубликом, всячески давая понять, что вообще не понимаю, о чем речь. А на следующий день у меня состоялся еще один непростой разговор с Менестрес.
   После двух этих инцидентов она перестала принимать живое участие в моей личной жизни. Хотя время от времени замечала, что не дело так отрекаться от некоторых сторон жизни. Но я пропускала намеки мимо ушей. Прошло три столетия, не считая моего векового сна, прежде чем я смогла впустить другую женщину в свою постель.
   Я продолжала изучать отпущенные мне вампирские силы под чутким руководством королевы. Но главное было впереди. В день, когда раскрылись истинные способности моей силы, я испытала самый всепоглощающий шок за всю жизнь. Я и не знала, что так получится.
   Выпуская свои ментальные силы, как подсказывала Менестрес, я ощутила изменение, коснувшееся моего тела. А когда ощущение прошло, то с холодеющим от ужаса сердцем поняла, что стала мужчиной. Я! Мужчиной! Кошмар наяву!
   Я не закатила истерику, я впала в ступор. Чем сильно обеспокоила Менестрес. Наконец, одеревеневшими губами я спросила:
   - Как... мне... обратно? - последнее слово едва не сорвалось на крик.
   От шока обратное превращение получилось лишь со второй попытки. Убедившись, что я вернулась в свое истинное состояние, я безапелляционно заявила, что это самая отвратительная способность, какая только может быть.
   И все-таки мне пришлось потом еще несколько раз повторить этот... опыт. Менестрес настояла. Я должна была научиться свободно входить и выходить из изменения. Ее очень огорчало, что я с таким отвращением воспринимаю свой дар, но тут уж я ничего не могла поделать. Никогда не жаждала стать мужчиной.
   Мы пропутешествовали с Менестрес три с половиной столетия, плюс-минус год другой. Но настало время, когда я поняла, что наши пути неумолимо расходятся. Не то, чтобы мне уж совсем не осталось, чему учиться, но наши дороги были разными. Конечно, с королевой хорошо и даже комфортно, и мы стали добрыми друзьями, но...
   Когда я сообщила Менестрес, что собираюсь покинуть ее, она, казалось, ожидала этого. Лишь на миг во взгляде промелькнула грусть. Она сказала:
   - Таков твой выбор, и я не смею удерживать тебя, хотя и очень привязалась. Что ты думаешь делать?
   - Хочу отправиться в Рим, а потом... кто знает. Может Китай...
   - А не хочешь осесть где-нибудь на век или два? - осторожно спросила королева.
   - Возможно... но это потом, пока у меня ничего подобного и в мыслях нет.
   - Ты уже давно Магистр. И сильный. Эта сила еще будет развиваться. Ты без особого труда можешь стать магистром какого-нибудь города.
   - Я подумаю.
   - Что ж... и когда вы намерены отправиться?
   - Вы?
   - Ну да. Неужели ты думаешь, что Лота оставит тебя?
   - Хм... Я ей ничего не говорила.
   - Так скажи.
   - Конечно, - согласилась я. У меня и в мыслях не было просто уехать, не поставив Лоту хотя бы в известность. Мы не любовницы, и не были ими, но подруги. Очень хорошие подруги, у которых много общего. И главное, общие воспоминания о нашем родном городе. Сколько бы не прошло лет, как бы далеко не забросила судьба, амазонка никогда не забудет Фермоскиру.
   Когда я все рассказала Лоте, естественно, она захотела поехать со мной. После недолгих раздумий, я согласилась. На самом деле я не питаю особой страсти к одиночеству.
   Прощание с Менестрес было теплым, но коротким. Сантименты никогда не являлись моей сильной стороной. Взяв с собой минимум вещей и пару верховых лошадей, мы с последними лучами солнца тронулись в путь. Мы с Лотой очень долго путешествовали вдвоем, добрались до Китая, и даже дальше. Там к нам присоединилась Кируми. Она стала моим птенцом, и теперь мы путешествовали втроем. Нет, мы далеко не всегда были вместе. Порой одна из нас где-то хотела задержаться подольше. На год или десятилетие. Но мы неизменно сходились вновь. Иногда даже век или два жили где-нибудь.
   Спустя пятьсот лет я вернулась за саркофагами.
  

Часть V.

   Глава 37.
   Мюриэль закончил свой рассказ о прошлом. Посмотрев на Шерри так, словно до этого находилась в некоем трансе, вампирша проговорила:
   - Теперь ты знаешь мою историю, знаешь о Калисто. Когда она умерла, я распрощалась с любовью. Мне понадобилось несколько столетий, чтобы просто научиться жить... жить без нее. Но постепенно ко мне вернулась и способность любить. Были увлечения, влюбленности, и, наконец, я встретила тебя. Мой новый луч надежды.
   Шерри задумчиво молчала. Еще бы! Не каждый день слышишь подобное. Мюриэль излила ей душу. Возможно, позволила себе это впервые за всю жизнь. В конце-концов девушка все-таки спросила:
   - Но зачем ты... стала мужчиной?
   Мюриэль усмехнулась, ожидая этого вопроса и уже зная ответ:
   - Так у меня было больше шансов. Я - амазонка, это навсегда останется со мной. Как женщина я резка, во мне очень мало мягкости, а пресловутой женственности нет и в помине.
   - Ну...
   - Выслушай. Меня учили быть воином, а не хранительницей домашнего очага, и я этим очень довольна. Поэтому мне оказалось проще стать милым парнем.
   - И ты все время нашего знакомства находилась в... мужском теле?
   - Да, - кивнула Мюриэль, облокотившись о саркофаг, от чего халат чуть сильнее распахнулся.
   - Но ведь тебе, наверняка, было противно.
   - Иногда, чтобы чего-то достичь, приходится идти на некоторые неудобства. К тому же, когда меняешь пол, немного меняется и психика. Так что всепоглощающего отвращения удалось избежать.
   - И все-таки, ты пошла на такую жертву... из-за меня.
   Мюриэль мягко улыбнулась, взяла лицо Шерри в лодочки своих ладоней, осторожно поцеловала, и только затем ответила:
   - Думаю, оно того стоило. Как бы там ни было, но я люблю тебя.
   Шерри счастливо улыбнулась и сказала, приникнув к вампирше:
   - Я тоже тебя люблю. И неважно в каком ты теле.
   - Теперь ты знаешь обо мне все. Если хочешь, я могу опять измениться.
   - Нет. Тебе же это неприятно!
   - Ну...
   - Я люблю тебя такой, какая ты есть, - Шерри обвила шею вампирши.
   - Что ж... - усмехнулась Мюриэль. - "Полюбила ты меня в образе чудища, полюби же теперь в образе человеческом" - так, кажется, в какой-то сказке говорилось.
   - Это намек? - хитро сощурилась Шерри.
   - Хм... можно и так сказать, - вампирша подхватила девушку на руки.
   - А ты... это... достаточно здорова для...
   - О, не сомневайся! - проговорила Мюриэль голосом, полным соблазна.
   Они покинули склеп, и умный механизм тщательно запер за ними дверь. В эту ночь Шерри пришла к выводу, что с изменением Мюриэль скорее больше приобрела, чем потеряла. От удовольствия и блаженства в глазах у Шерри то и дело мерцали пурпурные искры.
   Свернувшись в объятьях Мюриэль, она томно проговорила:
   - Вот теперь я точно ни о чем не жалею!
   - Уверена? - тонкие пальцы зарылись в черные, как смоль, волосы девушки.
   - Ничто меня не переубедит!
   - Очень на это надеюсь.
   Обе сейчас прекрасно осознавали весь тот бескрайний поток времени, отпущенный им. Мюриэль - вампир, и у нее впереди тысячелетия. После пробуждения силы Шерри тоже стала бессмертна.
   Но оставались враги. Уриэль... Мюриэль четко для себя решила, что он должен умереть. Скорой и, по возможности, нелегкой смертью.

* * *

   Архангел не знал, как ему поступить. Более того, он пребывал в смятении. Эта девчонка... отродье Смерти... Если одна ее вспышка гнева способна вытворять такое, то что будет, если...
   Нет, об этом он даже думать не будет! Он, архангел, наделен божественной любовью, но эта девчонка - она должна умереть! Если этого не произойдет, то опасность нависнет над многими и многими. Пророчество... такое древнее, что его сначала и не принимали всерьез, но когда увидели, на что способна эта девчонка...
   Архангел поежился, укутав себя крыльями. Потом поднял лицо к звездному небу и бес слов воззвал, прося совета. И так же мысленно он его получил:
   - Дитя Смерти - угроза миру. Но она еще и человек. Она подвержена человеческим страстям.
   - Разве не в этом и заключается главная опасность?
   - Да. Но в этом же скрыто наше спасение. Ее силы лишь недавно пробудились, она еще не до конца осознала, что есть такое. И мы должны действовать, пока этого не произошло.
   - Но как? - вопрошал архангел, трепеща крылами.
   - Габриель, ты должен неотступно быть с ней, открыться ей, разговаривать с ней. Исподволь покажи ей, как отвратительна ее сила, какую угрозу таит.
   - Но... зачем?
   - Она должна преисполниться отвращением к себе, к своей сути. Пусть принесет себя в жертву, да ради благородной цели. Она должна сама пронзить себя Косой Смерти.
   - Сама?
   - Пойми, Габриель, если она так поступит - то жертвы будут сведены к минимуму. Иначе нам придется самим убить ее. Но тогда это может повлечь полномасштабную войну на Земле и Небесах. Эта королева вампиров так просто не успокоиться. И она может перетянуть на свою сторону Смерть.
   - Но разве ему не запрещено вступать в какие бы то ни было конфликты?
   От этого вопроса голос в голове Габриеля ненадолго замолчал, потом нехотя проговорил:
   - Наши законы не распространяются на Смерть. Он просто принимает их к сведению. Живет же по другим правилам, которые, возможно, придумал себе сам.
   Архангел был сбит с толку.
   - Разве такое возможно?
   - Как ни прискорбно, но он старше всех нас. Смерть - ровесник всего сущего. Возможно только Время старше его. К тому же не стоит забывать о пророчестве. Когда три Косы Смерти сойдутся вместе...
   Голос глубокомысленно затих, предоставляя архангелу додумать, что же будет. Тот не страдал отсутствием воображения и судорожно сглотнул.
   - Она должна умереть! - продолжил голос. - Ради блага всего мира.
   - Но не проще ли принести в жертву эту вампиршу? - архангел, едва произнеся это, тут же стушевался и добавил. - Простите. Я знаю, она же, в некотором роде, наша сестра.
   - Дело даже не в этом, Габриель. Первейшая из этих вампиров была Несущей Свет, и одной из сильнейших. И своей попыткой мы можем... разбудить всю эту полузабытую уже силу. К тому же сила королевы вампиров стабильна. А вот эта девушка... она действительно угроза. И серьезная.
   - Я понимаю.
   - И ты уяснил, что должен делать?
   - Да.
   - И не сомневайся в себе. Да, подобное не шибко в нашей природе, но мы должны, обязаны это сделать ради всеобщего блага. Подумай, что будет, если она перейдет на сторону тьмы. Да она уже почти перешла!
   - Я все исполню. Спасибо.
   - Если что, зови на помощь братьев.
   Обронив эту фразу, голос покинул голову архангела.
  
   Глава 38.
   Шерри так и не возвратилась в замок Шемро этой ночью. Менестрес поняла, что у девушки все хорошо, и была очень рада за нее. Дочь Смерти смогла принять Мюриэль такой, какая она есть, и королева очень надеялась, что Шерри не изменит своего мнения, когда пройдет очарование момента.
   Но сейчас имелись куда более насущные проблемы. Слишком многое угрожало самой жизни Шерри, чтобы отвлекаться на что-то еще. Опыт подсказывал королеве, что дочь Смерти так просто не оставят. И необходимо как-то разрешать ситуацию. Нужно посоветоваться с Танатом!
   Видимо, последнюю фразу она произнесла вслух, так как Антуан, который сидел в кресле напротив и старался не мешать ее мыслям, встрепенулся и спросил:
   - Что?
   - Мне нужно поговорить с Танатом, - ответила Менестрес, выстукивая пальцами причудливую дробь.
   - Всегда к вашим услугам, Менестрес.
   Танат в своей излюбленной манере соткался из пустоты посреди кабинета и отвесил вампирше галантный поклон. Не менее учтиво он кивнул Антуану со словами:
   - Добрый вечер, молодой человек.
   Так к Антуану уже столетия не обращались. Но с другой стороны, Танату ведь сотни тысяч лет. Хотя внешне он казался максимум лет на пять старше самого Антуана.
   - Посланник следит за вашей дочерью, Танат, - без обиняков начала Менестрес.
   - Я знаю, - голос Смерти прозвучал устало. Сам он устроился в последнем пустующем кресле. - Его... присутствие порой очень сложно не заметить.
   - Боюсь, их намеренья не так чисты, как они сами любят утверждать.
   - Я имел "удовольствие" лично выслушать их аргументы, согласно которым моя дочь не должна существовать.
   - Им удалось разыскать вас? - удивилась Менестрес.
   - Сейчас это нетрудно, так как у меня... отпуск. Сто лет я могу провести на Земле в смертном теле. Относительно смертном, конечно. Так что архангел пришел ко мне домой.
   - Он осмелился?
   - О, порой они могут доходить до края фанатизма, - вздохнул Танат. - Их сильно переполошило пророчество, а точнее непосредственная возможность его исполнения.
   - Порой мне кажется, что нынешние хранители как малые дети.
   - Молодых богов пугает конец, так было всегда. Но нынешние хранители планеты, похоже, забыли, что так было всегда, - философски ответил Танат. - Раньше богов было много, они сражались между собой, неотступно присутствовали на Земле. У этого имелись и плюсы, и минусы. И они тоже знали о пророчествах, вызывающих конец их власти. Все они ждали своего Рогнарека, и он произошел. Старые боги ушли. Не скажу, что никто не боролся, но ушли достойно. Теперешние еще слишком молоды, к тому же их гораздо, гораздо меньше.
   - Мне кажется, или они боятся ухода?
   - Многие да, - согласился Танат. - И словно в отместку они создали для людей возможность апокалипсиса.
   - Да, я читала их пророчество на этот счет. Четыре всадника, семь печатей... Но, похоже, они так и не поняли, что человечество на этой Земле уже давно. Сотни тысяч лет. И на протяжении этого времени случались всяческие катаклизмы. Они выжили тогда и выживут теперь. Ну да, возможно, видоизменятся. Но это не страшно.
   - В том-то и дело. На самом деле, - задумчиво проговорил Танат, - мне кажется, они начали понимать хрупкость своего замысла, поэтому и приплели туда мою дочь.
   - Зачем им это? Чтобы бояться всем вместе что ли? - Антуан впервые вступил в разговор.
   - Скорее, чтобы убедить, что без них человечеству не выжить, - ответил Танат. - Но это в итоге может против них и сыграть.
   - Танат, а что ты сам думаешь о пророчестве? - осторожно поинтересовалась Менестрес.
   - Оно существует много тысяч лет, как и другие, подобные ему. И, несомненно, в нем есть разумное ядро. Но пророчество - это не догмат. Оно просто отражает одно из множества возможных развитий событий. Будущее не предопределено и имеет множество возможных продолжений. Сотни, а то и тысячи нитей расходятся от одного конкретного промежутка времени.
   Да, вот уже более пяти тысяч лет существуют три отражения Косы Смерти, и каждое из них обладает практически одинаковыми свойствами. Если одновременно выпустить силу всех трех, то получится волна огромной мощи, действительно, способная просто в пыль превратить эту планету. Но не стоит забывать, что и одна Коса может уничтожить все живое.
   - Но, если рассуждать логически, чтобы пойти на это объединение, мы все трое должны полностью высвободить свои силы.
   - Вот именно. И если от моей дочери можно еще ожидать некоторой импульсивности, она же все-таки наполовину человек, то о себе я такого сказать не могу. Но вот что я могу заявить совершенно точно - мою дочь уничтожить не позволю. У меня хватит личных способностей, чтобы расправиться со всеми, кто задумает нечто подобное. Это я и заявил архангелу.
   - И какова была его реакция?
   - По-моему, он испугался еще больше, и впервые понял, с кем говорит. Я не смертный, не просто наделенный какими-то способностями. Я - Смерть! Я - конец, и я же начало.
   - Возможно, это заставит его задуматься и воздержаться от глупостей. Хотя, не думаю, что он что-то решает. Да, он архангел, но его послали другие, более могущественные.
   - В том-то и дело, - согласился Танат. - А эти готовятся к войне.
   - Что?! - это известие, мягко сказать, удивило королеву.
   - Они могут скрыть свое небесное царство от людей, да и большинства других существ, но не от меня. Я во все двери вхож. И я видел, как резиденция Светлых гудит, как растревоженный улей. Они что-то затевают.
   - А не может все это служить лишь прикрытием для чего-то другого?
   - Возможно, но их агрессия, если это слово, конечно, применимо к Светлым, направлена именно на мою дочь.
   - Сдается мне, здесь затевается что-то грандиозное. Ведется какая-то тонкая игра. Мы должны вникнуть в нее и переиграть игроков, дабы раз и навсегда обезопасить Шерри.
   - Согласен. Она и так достаточно умирала, - вздохнул Танат.
   Менестрес кивнула, и продолжала рассуждать. Ее отточенный ум анализировал информацию:
   - Если затевается что-то, что вызвало у Светлых такой переполох, то об этом должно быть известно и еще кому-то. Просто иначе не может быть. Слишком много посвященных. Но Светлые вряд ли будут с нами разговаривать. А вот если навести справки у Темных? Они всегда легче шли на контакт с нами, с вампирами. Так уж сложилось.
   - Вы хотите взять в союзники демонов? - похоже, Танат слегка удивился.
   - Не совсем. Скорее просто проконсультироваться. К тому же они не упустят случая наслоить Светлым. Это в их природе.
   - Что верно - то верно, - согласился Танат. - Я буду вам очень признателен.
   - Да какая признательность? Для нас обоих Шерри значит слишком много. Со своей стороны я сделаю все возможное, и даже сверх того, чтобы защитить ее.
   Танат уважительно кивнул. Кивок равного равной. Он проговорил:
   - Вы в полной мере заменили моей дочери мать. Сделали то, чего я бы никогда не смог сделать. Спасибо. Что ж, будем действовать вместе и обмениваться информацией.
   Последнее слово вылетело, когда Таната уже не было в комнате. Это не проблема для того, кто перемещается в пространстве и между мирами одним взмахом ресниц.
   Немного придя в себя, Антуан проговорил:
   - Он такой... обычный.
   - Это всего лишь облик, - пожала плечами Менестрес. - Хотя, похоже, он очень нравиться Танату.
   - А каков он... истинный?
   - Не думаю, что кто-то это знает. Он многолик, и в какой-то мере каждый его облик истинен. Танат никогда не был стеснен рамками физического тела.
   Антуан на некоторое время задумался, обдумывая услышанное, но потом спросил:
   - Ты правда собираешься разговаривать с демоном?
   - Да, - просто ответила Менестрес, будто это было все равно, что пойти узнать прогноз погоды на завтра.
   - Но как? - Антуан не мог похвастаться, что за всю свою жизнь видел хоть одного демона.
   - Ну, естественно, я не собираюсь чертить на полу пентаграммы кровью невинноубиенных, зажигать черные свечи и произносить призывные заклинания, - усмехнулась Менестрес. - Все намного проще. Почти как позвонить. Единственное, нужен демон не ниже второго аркана.
   - А наивысший какой?
   - Первый, ну и естественно шесть сверхдемонов. Их иерархия чем-то похожа на нашу. Так, для начала накроем дом ментальным куполом. Не хочу, чтобы разные крылатые подслушивали.
   Шемро окутало невидимой стеной. Миновать такое без разрешения невозможно. Закончив с этим, королева отослала очень вежливое мысленное приглашение в демонический мир, завернув его в кусочек ауры Косы Смерти. Так оно минует все препятствия и достигнет адресата, а также будет залогом подлинности.

* * *

   Уриэль зализывал раны едва ли не в буквальном смысле этого слова. Вот уже неделю, как его хватало только на то, чтобы вылезти глубокой ночью, найти одинокую жертву, быстро напитаться и вернуться домой. Шерри хорошо его отделала. Вампир походил на леопарда из-за многочисленных ожогов, а волосы напоминали пожухлую осеннюю траву, так как были опалены.
   Что особенно не нравилось Уриэлю, так это то, что все эти многочисленные телесные повреждения заживали чертовски медленно. И усиленное питание никак не способствовало ускорению процесса.
   За всю свою весьма длинную жизнь он впервые столкнулся с чем-то подобным. Он видел, как управляют огнем вампиры клана Феникса, но это... Кажется, это и не огонь вовсе в обычном понимании. Похоже на него обрушили лиловое горнило чистой силы. И продлись это чуть дольше - от него осталась бы лишь горстка пепла.
   Отсиживаясь в своем доме, Уриэль осыпал Шерри проклятьями. Кто же знал, что в ней такая сила! И, интересно знать, что это за сила? А Мюриэль не так глупа, раз приблизила к себе такую... такое... Но черт подери!
   Уриэль так долго вынашивал планы мести, что теперь, казалось, жил только ею. Он лелеял свою месть не годами - тысячелетиями! С тех самых пор, как, ободрав руки и ноги в кровь, ужасно изможденный, выбрался из заваленного склепа. Заваленного по милости Мюриэль. Но, казалось, все обстоятельства были против него.
   Как ни старался, он не смог отыскать пресловутый город амазонок, а когда смог - ее там уже не было. Потом Уриэль узнал, что она стала компаньонкой Менестрес - что делало затею практически безнадежной. Но спустя некоторое время они расстались. Но след будто растворился в мире. Уриэль пытался получить свое, обратившись к главе клана, но тут его встретил неожиданный провал - Наиль запретила причинять вред Мюриэль и признала ее право на независимость. Ему даже пригрозили. Из-за того, что клан Инъяиль весьма малочисленнен, а дар клана просыпается далеко не у каждого, те из них, в ком дар все-таки проснулся, наиболее ценны.
   Но Уриэль не оставил планов мести. Он лишь затаился, и стал продумывать все более тщательно. Кажется, удача улыбнулась ему. Но появление этой девчонки спутало все карты. А ведь она под защитой самой королевы! С последней тягаться форменное безумие.
   Именно об этом думал Уриэль, прячась от света дня в кровати с балдахином (с некоторых пор он не любил гробы и склепы) и пытаясь не обращать внимания на саднящую боль ожогов.
   - Что, так и будешь себя жалеть? - раздался совсем рядом насмешливый голос.
   Уриэль вскочил, резко отдернув занавесь балдахина. Хлынувший солнечный свет заставил его зажмуриться. Сквозь ресницы он заметил рослую темную фигуру. Она стояла против света, и вампир смог лишь различить, что это широкоплечий мужчина с длинными черными волосами, одетый в белые брюки, рубашку и черный пиджак. Похоже на форму.
   - Кто ты? Откуда здесь взялся?
   - Можешь называть меня Майкл, если хочешь, - голос человека, привыкшего повелевать. Властный, и в то же время затрагивающий что-то в самой душе. - Считай, то я пришел помочь тебе.
   - Это как же? - Уриэль старался устроиться так, чтобы солнце не падало на лицо, и в то же время, чтобы видеть странного собеседника.
   - Ты так жаждешь отомстить, - губы Майкла тронула едва заметная улыбка. - И твои помыслы частично совпадают с моими.
   - То есть? Ты тоже ищешь мести?
   - Нет. Возмездия - возможно. Но это тебя и не касается. Я пришел тебе помочь.
   - Но почему я должен тебе верить? - сощурился Уриэль.
   - Потому что иначе у тебя нет ни шанса, - он сказал это как абсолютно очевидный факт. - Можешь и дальше сидеть тут и сжигать себя собственной ненавистью.
   - Что ты предлагаешь? - заинтересовался вампир.
   - Бросить вызов Мюриэль. Но не сейчас, а через некоторое время, и тщательно подготовившись. Для этого ты должен внимательно слушать меня.
   - Что ж... Должен признаться, в твоих словах есть что-то заманчивое.
   - Тогда можно считать, что мы договорились. Когда придет время - я найду тебя, - Майкл отвернулся к окну, но задержался и заметил. - Да, и вот еще что - упаси тебя бог от самодеятельности!
   Солнечный свет брызнул из окна как-то очень уж ярко, и фигура Майкла просто растворилась в нем. На миг Уриэлю показалось, что взмахнули крылья, но он решил, что именно показалось.
   Странное существо. Не вампир, но и не человек вроде бы. Но сила из него так и прет. Да и так ли уж важна его видовая принадлежность? Главное - чем он может помочь?
  
   Глава 39.
   Послание достигло цели. Причем довольно быстро и произведя небольшой переполох в мире демонов. Подобные послания демоны получают не часто. Мало кто решается вступать с ними в контакт. Обычно это черные маги, который требуют весьма специфических, но однообразных услуг, за что демоны их очень не любят. Но вот приглашение поговорить... поговорить без всяких магических ритуалов... Это редкость.
   Так что глава первого аркана дома Варад задумчиво перечитывал послание и, в конце-концов, решил его принять, о чем и послал ответ. Весьма вежливый ответ.

* * *

   К появлению гостя Менестрес велела подготовить гостиную, так как кабинет казался ей излишне официальным. Но Димьен и Антуан настояли, что будут присутствовать при встрече. В это они были единогласны и переубедить их не было никакой возможности. Менестрес лишь надеялась, что их присутствие не будет расценено как угроза. Хотя, демон первого аркана наверняка тоже заявится с сопровождением, чтобы соответствовать своему положению.
   Встреча планировалась спокойной, дружеской, но Менестрес все-таки попросила Сильвию не покидать своей комнаты, а Танис - быть с ней во время визита.
   Гость явился точно в казанное время, открыв портал прямо в холле замка. Окно между мирами распахнулось не больше, чем на несколько секунд, дыхнув иномирным воздухом и пропуская троих. Возглавлял процессию рослый, во всяком случае по сравнению с человеком, мужчина с кожей цвета расплавленного золота, красными, как кровь, короткими волосами и бездонными черными дырами глаз без намека на белок или зрачок. Лишь приглядевшись можно было различить алую вертикальную полоску - будто рубин застрял в угле. Уши демона имели остроконечную форму, из-под верхней губы виднелись клыки - острые как иглы. Но главное - это огромные черные перепончатые крылья за спиной. Мужчина закутался в них, как в плащ.
   Вместе с ним из портала вышла женщина (во всяком случае все признаки на лицо) и еще один мужчина. Оба внешне похожи на первого: крылатые, остроухие, клыкастые. Насчет возраста сложно что-либо утверждать, но внешне выглядели все не старше тридцати-тридцати пяти. Крылья женщины были алыми с серебреными прожилками, волосы серебристо-белыми, кожа чуть светлее, чем у первого мужчины, а глаза бордово-красные с серебреной вертикальной полоской.
   Что до последнего мужчины, то при взгляде на него на ум приходило слово "массивный". Он тоже имел черные крылья, черные глаза, и волосы тоже черные, а кожа скорее цвета меди.
   Одеты все трое довольно просто: кожаные брюки, сапоги и просторные рубашки, причем не зависимо от пола. Да, и еще один факт - у всех троих на руках вместо ногтей имелись когти, похожие на кусочки золота или, точнее, на кусочки золотого стекла.
   Все трое поклонились Менестрес и ее сопровождающим, потом красноволосый вышел вперед и сказал:
   - Приветствую Вас, Владычица Ночи. Позвольте представиться - Наррад Лар Варад, глава дома первого аркана, моя... спутница Мара Лар Варад и мой кузен и телохранитель Корд Лар Варад, - причем говорил Наррад на истинном языке вампиров, который люди позабыли еще пять тысяч лет назад. Очень вежливо с его стороны.
   - Приветствую, - ответила Менестрес. - Я очень рада, что вы откликнулись на мое приглашение лорд Наррад. Вы и ваши спутники желанные гости в моем доме. Разрешите представить моих друзей: Антуан де Сен ля Рош - мой спутник, и Димьен - телохранитель и друг.
   Все вежливо улыбнулись друг другу, и королева продолжила:
   - Прошу, пройдемте в гостиную, там нам будет гораздо удобнее.
   Когда все устроились на мягких диванах, Наррад проговорил:
   - Нас очень удивило Ваше приглашение, Владычица Ночи. Надо отметить, за последние несколько веков, если не тысячелетий, никто из вашего мира не стремился наладить с нами контакт, ну чернокнижников я в расчет не беру, - при упоминании о них демон брезгливо скривился.
   - Согласна, наши народы редко шли на контакт. Но все когда-либо меняется. Мне кажется, нам есть о чем поговорить, - как можно вежливее проговорила Менестрес.
   - О чем же, Владычица Ночи? Мы готовы внимательно выслушать Вас, - демон принял выжидательную позу. Надо сказать, не легко непринужденно устроиться на диване, если за спиной крылья, но этим троим как-то удавалось.
   - В последнее время, - издалека начала Менестрес, - очень многое идет не так, как хотелось бы. Даже не так, как шло обычно. Светлые стали слишком... активны.
   По лицу Наррада пробежала тень, поколебавшись с секунду, он проговорил:
   - Да, мы тоже замечали некоторую... активность. Их... посланники даже приходили ко мне и другим главам домов.
   - И... и, что они хотели?
   - Пытались подбить на какой-то союз. Нас! Они ведь всегда даже смотреть в нашу сторону не желали. Мы же Темные. Честно говоря, мне даже стало интересно, то же заставило их... перемениться.
   - И вам удалось это выяснить?
   Казалось, демон чуть смутился, но все же ответил:
   - Не совсем. Даже не смотря на то, что они пошли на контакт, они все-таки остались прежними. В конце-концов посланник начал вещать, что все мы должны измениться, встать на путь добра, - при этом Мара презрительно фыркнула. - Что они под этим подразумевают, интересно знать?
   - Насколько я понимаю, хотят возродить рай на Земле.
   - Делать им нечего. Тут все идет своим чередом, такой порядок установился задолго до их появления, да и нашего тоже. Ну да вам это известно. К тому же мы и они лишь гости в этом мире - таков уговор. И мы физически не можем встать на сторону Света, ибо нашу суть составляет Тьма. Не зло, а первозданная тьма, она питает нашу силу. И мы не можем отказаться от нее, как ваш народ не может отказаться питаться кровью. Это невозможно! - сокрушенно вздохнул Наррад.
   - Я понимаю.
   - А они, похоже, нет. Даже не так, они не хотят понимать. Считают себя всемогущими, - в голосе демона появились рычащие нотки. - Поэтому и задумали невесть что.
   - Не помешало бы знать, что именно, - Менестрес вновь повернула разговор к интересующей ее теме.
   - Светлые тщательно скрывают свои замыслы, но они собирают силы. Даже нам видно беспокойство в их небесных чертогах. К тому же ангелы, и, что куда серьезнее, архангелы зачастили за Землю. Так изначально повелось, что наши проходы между мирами взаимосвязаны: мы чувствуем, когда они пользуются своими, а они - когда мы нашими. И мы научились распознавать ранг проходящего. По меньшей мере два архангела сейчас на Земле, остальные бывают по недолгу.
   - Двое? - вскинула бровь королева. - Любопытно.
   - Мы наслышаны, что объектом их внимания является некая девушка, - доверительно сообщил Наррад. - Девушка, отцом которой является сам Смерть.
   Менестрес ни единым мускулом не выдала свои эмоции, ее сопровождающие старались следовать примеру. Королева только проговорила:
   - Да, мы в курсе насчет этой девушки, но почему именно она? По земле ходят и другие сверхъестественные существа.
   - Но она едва ли не единственная из ныне живущих наполовину человек, - ответил демон, будто объяснял общеизвестный факт. - Когда Темные и Светлые заняли место Хранителей, времена полубогов уже прошли. Мы с ними не сталкивались. Конечно, я не имею в виду себя и других демонов старших арканов. Мы гораздо древнее. Но тем не менее. Большинство нынешних хранителей не знают, что есть полубог. И что полубог не всегда мессия.
   Тут Менестрес не смогла сдержаться, проговорив:
   - Неужели они видят в дочери Смерти мессию?
   Наррад пожал плечами, ответив:
   - Во всяком случае, они знают, что в ней достаточно сил, чтобы перевернуть мир. Такая сила в том, кто наполовину смертен!
   - Неужели только из-за этого? - подал голос Димьен.
   - Вдобавок эта девушка не принадлежит и к одной из сил. Она не Светлая и не Темная. И еще, я слышал, что есть какое-то пророчество...
   - Пророчество?
   - Никто не знает, откуда оно пришло, но, насколько мне известно, оно предвещает конец хранителям, а, возможно, и всему миру.
   - И, якобы, ради предотвращения этого, Светлые готовы принести девушку в жертву, - едва слышно проговорила Менестрес.
   - Ничуть не удивлюсь, - хмыкнул демон. - Да, у нас с ними давняя вражда. Она пошла с самого начала, ибо у нас разные взгляды на обязанности хранителей. Мне иногда кажется, что они просто свихнулись на теме сделать весь мир белым и пушистым. Но это абсурд! И я уверен, что если они посчитают, что ради всеобщего блага нужно принести кого-то в жертву - они это сделают не задумываясь. Жертвенность у них в крови - этого не отнять.
   В устах Наррада это звучало как глубокая ирония. Честно говоря, Менестрес была склонна с ним согласиться, вслух же сказала:
   - Не думаю, что у них получится.
   - Во всяком случае, на их месте я бы не стал недооценивать отца девушки, - усмехнулся демон. - Выступать против Смерти - безумие! Во всяком случае я не знаю более могущественной силы.
   - Тут я, пожалуй, соглашусь. Но не может ли быть так, что именно поэтому Светлые стягивают все силы?
   - Чтобы отвлечь Смерть? - искренне удивился Наррад. - Но он же из вездесущих. Насколько мне известно, для него не существует границ времени и пространства. Так что это изначально глупая затея. На их месте я бы обставил все так, чтобы причастность Светлых доказать было нельзя, будто все само получилось. Правда это не их метод. Слишком вероломно.
   Тут-то Менестрес и поняла окончательно, зачем Светлым союз с Темными. Чтобы, по большому счету, обмануть свою природу, сделать чужими руками грязную работу. Сами Светлые не могут поступать подло, вероломно - их крылья этого не выдержат. Но если заключить союз с Темными, у которых далеко не столь жесткие моральные рамки, то все может стать возможным.
   Владычица Ночи невольно похолодела. Хотя волнение выдала лишь тем, что чуть сильнее сжала подлокотник кресла. Холодным, бесстрастным голосом она спросила:
   - Наррад, вы думаете, кто-то мог пойти на этот союз?
   На некоторое время в гостиной повисла давящая тишина, которую взорвал голос демона, как камень разбивает стекло:
   - Не знаю. На самом деле не думаю. У Светлых вряд ли найдется столько... выгод, чтобы посулить их нам. Как ни крути, а мы редко делаем что-либо просто так. Разве что по старой дружбе или тем, кто нам близок.
   На эту фразу Менестрес отвесила едва заметный поклон. Как бы там ни было, но вампиры всегда считались ближе к Темным, чем к Светлым. Во всяком случае первые от Пьющих Кровь никогда не открещивались и не гнушались общением. Зачастую даже наоборот.
   На секунду задумавшись, Менестрес сказала самым дружеским и располагающим тоном:
   - В расчетливости и дальновидности вам не откажешь. Я тоже считаю, что выступать против Смерти - по меньшей мере опрометчиво. Более чем опасно иметь такого врага, ибо я не думаю, что он будет спокойно наблюдать за кознями против своей дочери. Да, обычно он придерживается политики невмешательства, но тут, думаю, возможно исключение.
   - Согласен с вами, Ваше Величество, - склонил голову Наррад, а в его глазах мелькнуло что-то, похожее на тревогу. Королева еле сдержала торжествующую улыбку. Она достаточно долго правила, чтобы уметь держать лицо при любых обстоятельствах.
   - Я была уверена, что мы без труда придем к взаимопониманию, - чинно ответила Менестрес.
   - Дом Варад всегда будет рад оказать вам услугу, Владычица Ночи, - поклонился Наррад.
   - На столь искренние заверения в дружбе я могу ответить только тем же, - ответила королева, чем вызвала удивленные взгляды Антуана и Димьена, но вампирша быстро послала им мысленный сигнал: "Все идет как надо", и они поспешили взять себя в руки.
   - У вас еще есть вопросы к нам? - вежливо поинтересовался главный демон.
   - Нет. И я очень признательна дому Варад, что вы столь радушно откликнулись на мое приглашение.
   - Для нас было честью лично познакомиться с Вами, Владычица Ночи. А теперь разрешите откланяться.
   Троица демонов чинно удалилась в открывшуюся между мирами дверь, которая исчезла вслед за ними так же быстро, как и появилась.
   Вампиры остались в гостиной. Легким взмахом руки Менестрес укрепила вокруг замка ментальную защиту непроницаемости. Возможность подслушивания исключалась полностью.
   - Похоже, эта встреча нам ничего особого не дала, - вздохнул Антуан.
   - Это не так, - довольно улыбнулась королева. - Да, мы не узнали, каков именно план Светлых, но его общие очертания теперь ясны. К тому же мы сумели осложнить им жизнь.
   - А мы с тобой присутствовали при одном и том же разговоре? - подозрительно покосился Антуан.
   Менестрес вновь улыбнулась и пояснила:
   - Светлые хотят уничтожить Шерри, но знают, что за этим последует. К тому же помнят договор. Поэтому их план - убить ее так, чтобы самим остаться ни при чем. Для этого им и нужен союз с Темными, чтобы те воплотили этот план со свойственным им вероломством. Но тут, по словам Наррада, их ожидал небольшой прокол. Главам домов высших арканов чужды высшие идеалы Светлых. И у них нет ничего достойного, чтобы предложить демонам, чтобы соблазнить их. К тому же я вбила последний гвоздь, чтобы этот союз не состоялся.
   - Танат? - предположил Антуан.
   - Именно, - подтвердила вампирша. - Все наслышаны, что могущество Смерти практически безгранично. Да, он никогда не выходил за рамки своих обязанностей, но, как гласит пословица: всегда бывает первый раз. И, думаю, никто не жаждет попасть ему под руку в этот первый раз.
   - Ты же мягко дала понять, что в этом случае Танат в стороне стоять не будет, - усмехнулся Димьен.
   - Причем не солгав ни в чем, - добавила Менестрес.
   - В том-то и дело, - согласился Димьен. - Говорят, что демоны - интриганы от природы, поэтому очень ценят, когда им говорят правду. На самом деле мне показалось, что они сами уже устали от интриг.
   - Но хватки по-прежнему не теряют.
   - Значит теперь, зная чей гнев могут вызвать, Темные вряд ли пойдут на сговор со Светлыми, - проговорил Антуан.
   - Именно так.
   - Но зачем было обещать им свою дружбу? Не слишком ли это... опрометчиво? - не унимался Антуан.
   - Дружба с демонами - не самая худшая вещь. С ними очень даже можно договориться. И не стоит их недооценивать.
   - Но это... рискованно, - попытался возразить Антуан.
   - Выбирать союзников всегда рискованно. Но в этом случае он минимален. Да, они коварны, но слово свое держат, - ответила Менестрес.
   - Да и не пойдут они против Владычицы Ночи, - добавил Димьен. - Они не настолько глупы, чтобы совать голову в пасть голодному тигру.
   Антуан покосился на телохранителя, а Менестрес с усмешкой пояснила:
   - Ни для кого не секрет, что я могу призывать в свои руки Косу Смерти. А это очень грозное оружие.
   - Ты и сама можешь быть очень грозной, - отметил Димьен.
   О да, и он, и Антуан знали, какой Менестрес может быть во гневе. И, зная это, желали никогда больше не видеть.
  
   Глава 40.
   Шерри задержалась в доме Мюриэль на два дня. У них было что... обсудить. Лота и Кируми тактично оставили их одних, намекнув, что у них слишком хороший слух. Правда, прежде чем уйти, они убедились, что Мюриэль достаточно хорошо себя чувствует.
   Проводив их, Шерри спросила:
   - Менестрес говорила, что все вампиры клана Инъяиль носят ангельские имена, как твое. Они твои птенцы, а значит, тоже инъяильцы, но их имена...
   - У Лоты и Кируми есть клановые имена, - ответила Мюриэль, - Это Лорель и Кириэль, но им самим нравятся их собственные. Так что фактически у них двойные имена.
   Вампирша привычным жестом отдернула и поплотнее запахнула халат. Потом предложила Шерри вернуться в спальню. Протестов не последовало.
   Через... некоторое время у Шерри все-таки проснулась совесть. Все еще не желая покидать объятий Мюриэль, она проговорила:
   - Мне все-таки нужно поехать к Менестрес. А то очень неудобно получается. К тому же моя сила...
   - Конечно. Я понимаю. Тебе нужно учиться пользоваться ею, вспомнить, как ты это делала, - согласилась Мюриэль, нехотя разжимая объятья. - Я отвезу тебя, но сама не останусь, подъеду позже.
   - У тебя какие-то дела?
   - На самом деле мне просто нужно питаться.
   - О, прости пожалуйста! Ты тут неотлучно со мной уже несколько дней, а ведь ты еще не до конца поправилась! - обеспокоено проговорила Шерри, оторвавшись от поиска деталей одежды.
   - Ничего страшного, моя милая. Я же не на последней грани истощения, - поспешила успокоить ее Мюриэль.
   - Все равно, - возразила девушка и, повернувшись к вампирше в профиль, сказала, оттянув ворот рубашки, - Пей.
   Взгляд Мюриэль успел ухватиться за бьющуюся жилку под тонкой кожей, прежде, чем она быстро отвернулась, сказав:
   - Ты не понимаешь, что предлагаешь, - и судорожно сглотнула. Да, до истощения еще далеко, но голод был сильный.
   - Все я понимаю! - между тем возмутилась Шерри. - Сама знаешь, на мне все очень быстро заживает, да и пять литров сразу, думаю, ты не выпьешь.
   - Не выпью, - с улыбкой согласилась вампирша. - Но ты наверняка будешь чувствовать слабость. К тому же такое питание - это акт большого доверия.
   - Можно подумать я тебе не доверяю! - фыркнула девушка. - Ты пей давай, а то у меня сейчас шею сведет так сидеть.
   - Хорошо, - согласилась Мюриэль. Уж слишком велико было искушение.
   Вампирша приобняла Шерри, на миг поймала ее взгляд, словно говоря, что все будет хорошо, потом губы прикоснулись к бархатистой коже, и последовал молниеносный укол. Девушка лишь вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от боли. Ее-то как раз и не было, наоборот, нахлынули такие приятные чувства, о которых так просто и не расскажешь. Шерри еле сдержалась, чтобы не застонать от удовольствия.
   Кровь живительным нектаром разлилась по горлу Мюриэль. Настоящий деликатес. Сильная, искрящаяся. Даже капли достаточно, чтобы наполнить жизнью. Вампирша не могла припомнить, чтобы когда-нибудь пробовала нечто подобное. Кровь человека, оборотня, да и вампира ничто по сравнению с этим. Кровь бога - вот наиболее близкое определение, да и то слабо отражающее действительность.
   Сделав буквально несколько глотков, Мюриэль поняла, что сыта, как никогда раньше. Ленивыми, кошачьими движениями она зализала ранки Шерри. Они, действительно, исчезли прямо на глазах. Потом она благодарно поцеловала девушку.
   Веки Шерри дрогнули, она нехотя открыла глаза и спросила:
   - Это всегда так?
   - Как так?
   - Чудесно!
   - Правда?
   - Похоже на причудливый сон, но при этом ты не спишь.
   - Большинство людей засыпают часа на два и ничто не способно разбудить их раньше.
   - Но я, как выяснилось, не совсем человек, - пожала плечами Шерри.
   - Это верно, - ответила Мюриэль, убирая непослушные пряди с лица девушки.
   Перехватив руку вампирши, Шерри с удивлением заметила:
   - Ты такая горячая! Будь ты человеком, я бы сказала, что у тебя жар.
   - Просто твоя кровь распалила меня. Она такая... живительная! - Мюриэль засмеялась звонким смехом.
   Прошло еще не менее двух часов, прежде чем они покинули дом и отправились в замок Шемро. Так что прибыли на место лишь глубоким вечером.
   Почти всю дорогу ехали молча. Во многом потому, что когда Шерри собиралась, произошло кое-что, о чем она никому не сказала, даже Мюриэль.
   Девушка только что приняла душ и теперь вытиралась пушистым полотенцем. На секунду замерев, Шерри взглянула в зеркало на свою шею. Туда, откуда Мюриэль пила кровь. От клыков не осталось ни малейших следов. Губы девушки тронула было улыбка, но тут она совершенно четко услышала в своей голове:
   - Так ли уж истинен твой путь? Это не путь праведника. Подумай! - и легкое касание по спине, будто провели пером между лопаток.
   Шерри вздрогнула и резко обернулась, уронив полотенце. В ванной никого не было. Хотя ей показалось, что она уловила краем глаза какую-то тень. И все-таки она была уверена, что ей не почудилось. Внезапно ей стало холодно, хотя в ванне было парно. Поэтому Шерри быстро закончила вытираться, оделась и вышла.
   По пути в замок она все гадала, что это мог быть за голос. Такой странный, не поддающийся описанию... Шерри почувствовала, что от этого у нее начинает болеть голова.
   Видя эту ее задумчивость, Мюриэль не стала ее трогать. В конце-концов любому порой нужно подумать. Хотя подобное состояние возлюбленной ее встревожило, но у них еще будет возможность поговорить.
   Въезжая в ворота замка, Мюриэль ощутила легкое изменение в воздухе. Похоже на большой ментальный щит вокруг Шемро. Странно, к чему такие меры предосторожности? Но Менестрес ведь королева, а значит на то есть причины.
   Владычица Ночи, сопровождаемая Антуаном, вышла им навстречу. Радостно улыбнувшись, она заключила обеих в объятья, проговорив:
   - Я очень рада видеть вас. Обеих! Вижу, у вас все хорошо.
   - Да, более чем, - улыбнулась в ответ Шерри.
   - Идемте. Я чувствовала, что вы приедете. Думаю, в столовой нас уже ждет ужин.
   Менестрес мягко подтолкнула их к дверям. Антуан замыкал шествие. Причем то и дело бросал на Мюриэль подозрительные взгляды. Да, он много слышал о вампирах клана Инъяиль, но до сих пор ему не приходилось видеть одного и того же вампира измененным и в истинном виде. Мюриэль первая. И, надо сказать, это действительно потрясало. Тот, к кому Антуан привык обращаться, как к мужчине, теперь выглядел как истинная женщина. Да, немного москулинна, с резкой манерой общения, но все равно, спутать было невозможно.
   Почему-то Антуану вспомнились слова Менестрес о том, что скорее ей нужно ревновать его к Мюриэль, и он окончательно смутился.
   Обед выглядел немного странно, так как из семи, собравшихся за длинным столом, ели только двое, будучи людьми. Остальные обходились бокалами с красным содержимым. Природа содержимого ни Шерри, ни Сильвию не волновали.
   - Надеюсь, Шерри, ты не передумала учиться? - как бы между прочим поинтересовалась Менестрес.
   - Нет, конечно нет, - ответила девушка. - Я многое помню, но воспоминания довольно отрывочны.
   - Это не страшно, мы приведем их в порядок. Завтра же и продолжим. Сегодня, думаю, уже поздно. Ты ведь еще погостишь у меня?
   - Если я никого не стесню...
   - О, боги! Да тут целый отряд никого не стеснит, - рассмеялась Менестрес. - Я уже говорила, что и ты, и Мюриэль желанные гости в моем доме. Ваши апартаменты остаются за вами.
   - Спасибо, - ответила Шерри. - Да, я бы хотела завтра навестить маму...
   - Конечно-конечно. Только возьми кого-нибудь в провожатые. Хорошо?
   - Хорошо.
   За ужином так и не зашел разговор об опасности, нависшей над Шерри. Менестрес посчитала, что лучше ей пока не говорить. Пусть девушка хоть чуть освоится с появившимися способностями и осознает произошедшее. А пока ее будут тщательнейшим образом охранять и оберегать. Поэтому она решила поговорить с Мюриэль.
  
   Глава 41.
   После ужина Шерри и Мюриэль отправились в отведенные им комнаты. Девушка чувствовала себя немного усталой, ей очень хотелось спать. Переодеваясь ко сну, Шерри все-таки заметила:
   - Надеюсь, Менестрес не против, что мы...
   - О, вот на этот счет можешь не волноваться, - улыбнулась Мюриэль. - И поверь мне на слово, Менестрес очень сложно чем-либо удивить.
   - Угу, - согласилась Шерри. Она уже практически спала.
   Мюриэль заботливо поправила ей одеяло, и собралась было прилечь рядом, когда услышала в своей голове:
   - Мне бы хотелось поговорить с тобой, Мюриэль.
   Даже мысленный голос королевы она узнала без труда, поэтому тихо вышла из комнаты, бросив взгляд на Шерри. Но та уже крепко спала.
   Менестрес ожидала ее в небольшой гостиной, в которой преобладающими цветами являлись синий и серебристый. Диван, два кресла, ковер на полу, гардины - все в этих тонах. Из цветовой гаммы выпадали только резной столик красного дерева с прозрачной стеклянной столешницей и картины на стенах: снежный пейзаж с замком и всадником, краснокрылый спящий ангел, и на последней картине сражались два черных единорога. Картины разных эпох, но выполненный в похожей манере.
   Придя на зов королевы, Мюриэль как раз застала ее за изучением одной из картин - ангела. Но она тут же оторвалась от созерцания и предложила:
   - Прошу, садись, где тебе удобно. Как там Шерри?
   - Все хорошо. Она сейчас спит сном младенца, - Мюриэль невольно улыбнулась при имени возлюбленной, и это не осталось незамеченным.
   - Я вижу, вы выяснили все... недоразумения?
   - Да, - кивнула Мюриэль, но на миг ее лицо омрачилось, и она добавила, - Во всяком случае на данный момент времени. Что будет дальше - увидим.
   - Тебе сложно верить сразу и до конца, - скорее просто заметила Менестрес, чем спросила.
   - Сложно, потому что судьба норовит воткнуть нож в спину, как только расслабишься.
   - Надейся на лучшее - готовься к худшему?
   - Что-то вроде этого, - согласилась Мюриэль.
   - Если Шерри не кардинально изменилась с последнего возрождения, что в принципе вряд ли возможно, то она по-прежнему не склонна к перемене решений, - заметила Менестрес, присаживаясь радом с вампиршей, - Дочь Таната всегда стремилась к постоянству.
   Мюриэль кивнула, принимая услышанное к сведению, потом осторожно спросила:
   - Ты хотела со мной о чем-то поговорить?
   - Да. И как раз о Шерри.
   - Я вся во внимании. Ради нее я пойду на все.
   - Просто пока старайся не оставлять ее одну.
   - Об этом можно было и не просить, - пожала плечами Мюриэль. - Пока я не разберусь с Уриэлем, я ее не оставлю ни на минуту. Но что-то мне подсказывает, что волнение не столько из-за Уриэля, сколько из-за чего-то еще. Я права? - глаза вампирши подозрительно сощурились.
   - Да, - призналась Менестрес. - Ты ведь знаешь, кому Шерри приходится дочерью.
   Подтверждающий кивок и вопрос:
   - Но я думала, что это обеспечивает ей определенную неприкосновенность.
   - С одной стороны да, но с другой стороны... - королева замялась, но все-таки продолжила. - Сила Шерри огромна, и вместе с этим она наполовину человек. И это рождает определенные опасения на ее счет. Не мои, и не ее отца, а тех, кто сейчас хранит нашу планету.
   - В смысле? - вся эта речь озадачила Мюриэль.
   - С самого начала рождение Шерри, вернее Юраны, не было предопределено. Это великая случайность, которой не должно было быть. Но так вышло. И вот на смену старым пришли новые Хранители, которые видят в существовании Шерри большую опасность.
   - Они хотят ее убить?
   - Не думаю, что станут действовать настолько прямолинейно, но им нужна именно ее смерть.
   - Кто они и как им помешать?
   - Узнаю закаленного воина, - невольно улыбнулась Менестрес. - Эмоции не потом, сначала решение проблемы.
   - Такая тактика помогает выжить. Так кто эти Хранители и как им помешать?
   - Хранители служат тому, кого принято называть Светлыми. В данный момент за Шерри пытается наблюдать архангел Габриель.
   Брови Мюриэль удивленно взметнулись вверх. Но ее удивление было не таким сильным, как у Антуана. В конце-концов бывшая амазонка была далека от христианской морали и ее догматов. Поэтому, справившись с удивлением, она проговорила:
   - Это могло бы быть любопытным, но мне это не нравится. Он может причинить Шерри вред?
   - Архангел имеет высочайшее благословение на убийство, - уклончиво заметила Менестрес.
   - Он бессмертен?
   - В определенном смысле да.
   - А конкретнее? Я могу его убить?
   - Маловероятно. А вот Шерри - да. Она способна призывать Косу Смерти, а против этого оружия бессильны даже боги. Но Шерри нужно до конца вспомнить, как ей пользоваться. К тому же пока лучше вообще не пользоваться Косой. Не нужно давать повода.
   - Повода?
   - Да. Дело в том, что когда пришли новые Хранители, Танат и я заключили с ними договор. По нему, если Шерри своими действиями создаст угрозу человечеству, Светлые могут прекратить ее существование. И, предвосхищая твой вопрос, скажу, что этот договор на тот период был необходим. Но прецедента ни разу не было.
   - Так что же они тогда взъелись сейчас?
   - Танат и я выясняем это, - и Менестрес рассказала Мюриэль о пророчестве, о том, что поведали демоны. Закончила она словами, - Так что пока мы не узнаем их планы, мы должны просто защищать Шерри.
   - О, в этом можешь на меня положиться, - уверила Мюриэль. - Я, если надо, буду сражаться за нее.
   - Боюсь, если дойдет до этого, то сражение развернется на совсем другом уровне, - вздохнула Менестрес. - Но твоя роль в судьбе Шерри неоценима. Она любит тебя.
   - Это чувство более чем взаимно, - ответила Мюриэль. - Спасибо, что рассказала мне все.
   - Ты должна знать, ведь ты часть ее семьи, - ответил королева, приобняв вампиршу, - Ей удалось то, что не удалось мне, - встретив изумленный взгляд Мюриэль, она продолжила, - Шерри смогла убрать боль со дна твоих глаз.
   - Ты права, - тихо согласилась вампирша.
   - И тоже самое ты сделала для Юраны. Она всегда боялась любить. Вы похожи на половинки одного целого.
   Мюриэль как-то странно вздохнула, потом спросила:
   - А Шерри знает, какие тучи сгустились над ней?
   - Нет, пока нет. На нее и так свалилось слишком многое. Пока она окончательно не освоится с проснувшейся в ней силой, ей противопоказаны эмоциональные встряски. Сначала пусть она возродит в себе полный контроль над чувствами.
   - Понимаю. В таком случае я постараюсь защищать ее и от тревог тоже.
   - Мы все будем, - согласилась Менестрес. - Но тебе, возможно, придется труднее всех.
   - Это ничего. Главное, чтобы с Шерри было все хорошо. Правда, остается еще Уриэль... Но я с ним разберусь. Во всяком случае Шерри он больше угрожать не будет.
   - Если будет, то ему придется иметь дело со всеми нами, - холодно заметила Менестрес.

* * *

   Архангел был встревожен, сильно встревожен. Его миссия находилась под угрозой. Он больше не мог слышать дитя Смерти. Словно какая-то сила отрезала его от нее. Далеко не сразу он понял, что над замком Шемро воздвигнут ментальный купол. Мощный, но при всем при этом практически невидимый. Архангел едва не втемяшился в него, но его будто за шкирку оттащили, и хорошо знакомый насмешливый и в то же время грозный голос в его голове произнес:
   - Ты совсем с ума сошел? Хочешь все перья растерять?
   - Но я... я...
   - Пора научиться быть более осмотрительным. Чай не в бирюльки играем!
   - Как же мне быть? Я ничего не слышу!
   Голос в его голове обреченно вздохнул и сказал:
   - Не позволяй изменившимся обстоятельствам парализовать свой мозг.
   - Я должен...
   - Вот именно. Есть куда более тонкие материи, чем реальный мир.
   - Я понял.
   - Хорошо. От тебя очень многое зависит, Габриель. Ты был избран не случайно.
   Голос смолк, и периферийным зрением архангел заметил, как мелькнули крылья и черные волосы.

* * *

   Шерри спала, но сон ее был весьма тревожен. Начиналось все хорошо. Ей снился теплый летний день, парк, в котором она любила гулять в детстве, и тот же фонтан в виде чаши, из которой выпрыгивала рыба, а из ее пасти уже бил сам фонтан.
   День жаркий, и Шерри склонилась к фонтану освежиться. Но стоило ее пальцам погрузиться в воду, как она забурлила и стала приобретать темно-алый цвет. По ощущению в пальцах Шерри с ужасом поняла, что это не вода - кровь. А она все бурлила, пребывая. Вот уже перелилась через портик фонтана, заливая дорожку. Девушка в ужасе отступила.
   А мир вокруг менялся. Кровь все лилась и лилась, образуя алое море. Трава на глазах жухла, обращаясь в пыль, а за ней и деревья. Все вокруг умирало, причем быстро, скоротечно. В воздухе повис стон, и сквозь этот стон Шерри услышала:
   - Что ты наделала!
   - Я? - девушка чувствовала, как ее сердце сжимает липкий страх. Она сделала шаг назад и тут же очутилась в крови по щиколотку. Причем оказалось, что она боса.
   Захотелось закричать, завопить, что есть мочи, но крик умер у нее на устах, так как она видела, что опустошение простирается все дальше и дальше. Люди, попадающиеся на пути, просто обращаются в неподвижные статуи.
   В одной из них Шерри с ужасом узнала Мюриэль. Стоило ей дотронуться до милого лица, как статуя обратилась в пыль, а вместе с ней и все остальные, и раздалось обвинительное:
   - Это все из-за тебя!
   - Почему? - еле слышно спросила Шерри.
   - Именно ты виновата в гибели их всех!
   Перед девушкой развернулась кровавая пустыня, и всю ее заполнили призраки умерших. К своему ужасу Шерри различила среди них свою семью, знакомых, и Мюриэль!
   - Нет! Нет! - закричала Шерри, но во сне ее крик казался не громче мышиного писка. - Я... я не могла!
   - Но сделала! - все тот же обвинительный голос. - Ты засеяла поле, чтобы он мог собрать свою жатву.
   И Шерри увидела Смерть в развевающемся черном плаще с сияющей Косой в руках. Она касалась душ, и те обращались в сияющие искры, которые взмывали вверх и исчезали.
   - Ты встала на путь их погибели! Ты виновата!
   - Нет! Нет! - только и могла повторять Шерри, упав на колени и закрыв лицо руками, но и они были в крови, а голос все обвинял и обвинял.
   Когда Шерри находилась уже на грани безумия, какая-то сила вытолкнула ее из сна, вырвала из него. Девушка проснулась и поняла, что ее, действительно, кто-то держит. Запаниковав, она попыталась вырваться, но объятья стали лишь крепче, и такой знакомый голос зашептал ей:
   - Тише. Тише, любовь моя. Это я. Все хорошо. Это лишь сон.
   - Мюриэль, - облегченно вздохнула Шерри. - Мне было так страшно!
   - Приснилось что-то плохое!? Ты кричала и металась по постели.
   - Ужасное.
   - Но это лишь сон, он ничего не значит, - прохладные губы вампирши коснулись разгоряченного лба девушки, и постепенно спустились до ее губ. - К тому же я никому не позволю причинить тебе вред.
   Шерри, ища успокоения, прижалась к Мюриэль, а сама подумала, кто встанет на защиту, если она сама причинит вред?
   - Ты идешь дорогой разрушения! - снова так ясно прозвучало в ее голове, что девушка аж вздрогнула, но тут же ощутила нежные, но крепкие объятья Мюриэль, и успокоилась. Но смутные сомнения черными тучами сгущались у нее на сердце.
  
   Глава 42.
   Менестрес тоже услышала крик Шерри, а в следующую секунду она уже стояла в коридоре, но почти одновременно поняла, что все нормально. Она слышала тихую, утешающую речь Мюриэль. Видимо, ее подопечной просто приснился плохой сон. Да, можно пойти и проверить, но зачем ставить влюбленных в неловкое положение? Поэтому она решила вернуться в постель.
   В этот самый момент в коридор вышел Антуан. Босой, несколько взлохмаченный, но в рубашке и в штанах. На полном боевом взводе он спросил:
   - Что случилось? Вроде кто-то кричал...
   - Все нормально. Просто у Шерри был дурной сон, - ответила Менестрес, одновременно посылая успокаивающие импульсы Димьену и Танис. Вряд ли Шерри быстрее успокоится, если два вампира ворвутся к ней в спальню, когда Мюриэль занимается ее активным утешением. Менестрес даже хохотнула, представив себе эту картину.
   - Ты чего? - удивленно поинтересовался Антуан, ему даже стало немного неловко за свой неряшливый вид.
   - Просто вспомнила о Мюриэль и...
   - Что же в нем... в ней такого забавного? - нахмурился вампир. Они наконец-то вернулись в спальню. - Это после вашего разговора...
   - Не ревнуй, - усмехнулась Менестрес, не дав ему договорить.
   - Хм... Но вы, оказывается, так долго знаете друг друга.
   - Я много кого знаю долго. Димьена вон еще дольше. И что? Ты пойдешь душить его подушкой?
   - Нет. Его - нет.
   - Хоть это хорошо. А Мюриэль моя давняя подруга. К тому же сейчас для нее не существует никого кроме Шерри, если ты не заметил.
   - Заметил, - как-то неопределенно ответил Антуан.
   - Что, тебя и здесь что-то не устраивает? - рассмеялась Менестрес. Это был тот смех, который заставлял Антуана забыть обо всем на свете, тем более, что сейчас вместе с этим королева еще и раздевалась ко сну. Но все же он договорил:
   - Все-таки Мюриэль... странная. И мужчина, и женщина. Значит, она может и с теми, и с другими.
   - О, можешь мне поверить, Мюриэль женщина - страстная, сильная и жесткая. И она не позволяла и не позволяет прикоснуться к себе ни одному мужчине. Истинная амазонка.
   Антуан удивленно вскинул бровь, от чего Менестрес прыснула со смеху, сказав:
   - И не строй из себя оскорбленную невинность! Как будто ты ни о чем таком и не ведал. Уж я-то знаю, каким ты можешь быть развратником.
   Антуан многозначительно хмыкнул и стал расстегивать рубашку. Ко сну эти двое отошли еще не скоро.

* * *

   "Утро" в замке Шемро наступило поздно. Нет, технически солнце встало в положенное время, но обитатели замка проснулись лишь заполдень. Правда для основной массы это было даже слишком рано.
   После завтрака, который с таким же успехом можно было назвать обедом, Шерри отправилась навестить мать в сопровождении Димьена, а, вернувшись, продолжила свои занятия с Менестрес. На сей раз тренировка навыков шла без Косы. Но сегодня все получалось как-то не так. Вернее то не получалось, не получалось, а то Шерри чуть не разнесла зал вспышкой силы. Благо королева успела погасить волну своей силой. После второго такого происшествия она сказала:
   - Шерри, тебе нужно расслабиться. Вернее отпустить эмоции, отрешиться от них и приниматься за дело с холодным сердцем и обостренным разумом. Именно разум должен направлять твою силу.
   - Но... по-моему я забыла как, - сокрушенно вздохнула Шерри.
   - Ты вспомнишь, - успокоила ее Менестрес, приобняв за плечи. - Для начала уясни принцип: твоя сила всегда в тебе и похожа на сильно сжатую пружину. Разжать ее можно эмоциями и разумом. Но эмоциями это не нужно делать никогда, так как тогда поток силы будет походить на прорвавшуюся лавину, и ты не сможешь ее контролировать. Поняла?
   - Да. А если я не смогу сдержать эмоции с Косой в руках?
   - Это из области фантастики. Коса сама по себе приглушает эмоции. Она не позволит происходить резким вспышкам, которые способствуют большим всплескам энергии. Да, Коса подчинилась твоей вспышке ярости и отшвырнула Уриэля, - Шерри невольно потупилась при упоминании об этом, - Но лишь потому, что сочла это разумным. Чтобы использовать силу Косы, нужно действовать и умом, и сердцем, настроенным на одну волну.
   - Значит Коса заставляет меня сдерживаться?
   - В какой-то мере да. В некоторой степени она обладает собственным разумом. Но если ты полностью отдашься порыву: ярости, гневу, ненависти или какому другому, отдашься настолько, что не сможешь думать - это может преодолеть защитный механизм Косы, и тогда результат может быть разрушителен и непредсказуем. Поэтому тебе нужно уметь и самой владеть собой в любых ситуациях.
   - Но этому быстро не научишься.
   - Согласна. Но тебе и не нужно учиться, только вспомнить, как это делается.
   - Хорошо. Но как?
   - Давай попробуем. Садись, садись так, как тебе удобно.
   Шерри устроилась прямо на полу в классической позе лотоса. Когда-то давно она увлекалась йогой, и еще кое-что помнила. Это поза сразу стала для нее наиболее удобной.
   - Так, хорошо, - похвалила Менестрес. Девушка ощущала ее руки на своих плечах. - Расслабься, отпусти все свои чувства, все, что тебя беспокоит. Отпусти все это, постарайся стать пустой.
   Завораживающе-мягкий голос вампирши сам лился в уши, и само собой получалось следовать его указаниям. Шерри действительно расслабилась, опустела, так что сама себе напоминала морскую раковину. Девушка уже балансировала на грани транса.
   - Очень хорошо, - продолжала королева. - А теперь обратись внутрь себя, попробуй отыскать самою свою суть, ту часть, которая возрождается снова и снова, отыскать в себе Юрану.
   Перед закрытыми глазами Шерри сначала была лишь темнота, но она старательно пыталась следовать советам Менестрес. И вот эта темнота дрогнула, чуть расступилась, и Шерри увидела саму себя, но не совсем. У этой Шерри волосы были чуть длиннее, а черты лица острее. Она была в сияющем панцире со стальными пластинами юбки, высоких сапогах и с Косой Смерти. И еще она выглядела полупрозрачной, словно призрак.
   Хотя это и казалось очевидным, Шерри все же спросила:
   - Кто ты?
   - Я - это ты. Ты мое новое воплощение.
   - И как мы можем разговаривать?
   - Это несложно, я ведь часть твоей души, твоего подсознания. И именно к нему ты обратилась в поисках ответов.
   - Да, это так.
   - Запомни, для тебя почти нет невозможного.
   - Мне многие это говорят. Но порой я не знаю, что со всеми своими возможностями делать, как правильно использовать, - вздохнула Шерри.
   - Знание придет, оно внутри тебя, только всмотрись в него.
   - Но как?
   - Задай сама себе вопрос, и увидишь. Что ты хочешь узнать?
   - Как обрести контроль над собой?
   Стоило Шерри мысленно это произнести, как перед ней открылись врата прошлого. И она увидела Юрану, свое первое воплощение, и как она приобретала контроль во гневе, ярости, даже любви. Но главное, Шерри поняла как, и тотчас вернулась в реальность. Прежде чем она открыла глаза, Юрана пообещала ей:
   - У тебя все получится.
   Проморгавшись, как после долгого сна, Шерри поняла, что по-прежнему сидит на полу в зале для тренировок в замке Шемро, и руки Менестрес все еще на ее плечах, нежно массируют их.
   - Теперь я знаю! - тихо ответила девушка, словно слова могли спугнуть знание.
   - Вот видишь! - улыбнулась вампирша. - Я же говорила. Ты уникальна.
   Шерри улыбнулась этим словам, и тут же в ее голове пронеслось: "Мессия тьмы!". Она аж вздрогнула.
   - Что-то не так? - сразу насторожилась Менестрес.
   - Н-нет... ничего, - немного неуверенно ответила Шерри. Ведь если бы, действительно, что-то произошло, королева вампиров это почувствовала бы, - рассудила девушка и постаралась унять нервную дрожь. Ей это удалось, и все-таки где-то в глубине осталось чувство, что с ней что-то не так.
  
   Глава 43.
   Уриэль мрачно разгуливал по своему жилищу. Прошло уже несколько дней с тех пор, как странный незнакомец нанес ему визит. Больше он о себе знать не давал, и вампира начали одолевать сомнения. Даже стало казаться, уж не был ли этот визит лишь порождением его обожженного мозга. Но рассудок утверждал, что для этого он был не так уж сильно ранен. И все-таки оптимизма почему-то не прибавлялось.
   Мрачнее тучи, Уриэль почти убедил себя, что зря послушался этого Майкла, что нужно действовать своим умом, когда незнакомец напомнил о себе.
   Этот визит произошел куда более тривиально. Майкл просто позвонил в дверь, ничуть не заботясь, что его могут не узнать. Последнего и не произошло. Уриэль сразу вспомнил, где видел эти сияющие черные волосы и надменное, но во всех отношениях совершенное лицо, и пустил визитера в дом.
   - Я вижу, ты меня не забыл, - удовлетворенно хмыкнул Майкл, а, встретившись с недоуменным взглядом вампира, добавил, - Я решил, что сегодня иллюминация и спецэффекты ни к чему.
   - Так кто же ты такой?
   - Я думал, что представился в прошлый раз, - вздернул бровь визитер, непринужденно устроившись в кресле, так что Уриэлю пришлось довольствоваться диваном.
   - Думаю, ты понял, в каком я смысле, - вампир так просто не отступал.
   - А-а, - протянул Майкл, и уже серьезнее. - Разве это так уж важно? Тебе что, легче станет, если я расскажу все свое генеалогическое древо?
   - Но что ты за существо?
   - Весьма могущественно, - ответил Майкл с ничего не выражающим лицом. - К тому же это не важно. Разве столь многие предлагают тебе свою помощь, Уриэль?
   - Нет, но хотелось бы знать, с кем именно имею дело.
   - Чтобы раз и навсегда закрыть этот вопрос, я тебе скажу вот что: я достаточно могущественен, чтобы наделить тебя силой, с которой ты сможешь победить Мюриэль даже вместе с ее пассией. И при этом я не стану требовать ничего невозможного. Я повторюсь, у нас схожие цели.
   - Мюриэль?
   - Да. К тому же, чем ты рискуешь? Скажи мне на милость.
   Уриэль задумался. И правда, чем? Жизнью? Но если он будет действовать в одиночку, то риск будет гораздо выше. Душой? Такие вопросы его вообще мало интересовали.
   - То-то и оно, - заключил Майкл, словно подслушал его мысли. - К тому же я не принуждаю тебя подписывать кровью какой бы то ни было договор.
   - Что ж... Ты меня заинтересовал.
   Визитер усмехнулся. У него был такой вид, словно он знал, что иначе и быть не может. Уриэль еще не до конца верил его словам, но то, что Майкл могущественен - очевидно. Только могущество может наложить печать такой непробиваемой надменности.
   - Так что ты конкретно предлагаешь?
   - Бросить вызов Мюриэль, - просто заявил Майкл, и, прежде чем Уриэль успел что-либо возразить, продолжил, - Но сейчас у тебя нет шансов. Вернее шансы только умереть.
   - То есть? - не то, чтобы вампир боялся смерти, но попасть на тот свет как-то не торопился.
   - Я дам тебе силы, которые возвысят тебя над Мюриэль, тогда эта идея перестанет быть форменным самоубийством.
   - И на сколько я получу эти... силы?
   - До последнего вздоха, - осклабился Майкл.
   - Что ж... Но если ты настолько могущественен, то почему сам все не сделаешь?
   - А я все ожидал, когда ты спросишь. Дело в том, что я не хочу быть причастным. Никто не должен знать, что я вообще в это вмешивался. Нам ни к чему нарушать договор, - последняя фраза прозвучала весьма туманно, но Уриэль понял, что из Майкла больше не вытянуть, поэтому перешел к более насущным вопросам:
   - Так когда я получу силу?
   - Здесь и сейчас, - сказал, как отрезал, Майкл.
   - Я... должен выпить твою кровь?
   - О, нет. И не надейся! - с усмешкой возразил визитер. - Обойдемся без настолько "тесного" контакта, - похоже, его даже чуть передернуло от одной лишь такой возможности. - Встань.
   Вампир подчинился. Майкл тоже поднялся с кресла, обошел Уриэля с таким видом, будто оценивал товар, затем невразумительно хмыкнул и приказал:
   - Дай руку.
   Чуть поколебавшись - он вообще не привык к приказам, Уриэль все же подчинился. Ладонь вытянулась вперед.
   Но Майкл не спешил браться за нее. Осенив себя крестным знаменем, он что-то забормотал себе под нос, но на молитву это не походило. Скорее на заклинание. В ответ на него кожа Майкла засияла, словно под ней включили лампы, глаза тоже вспыхнули.
   Уриэлю было почти трудно смотреть на него, но вскоре он понял, что с этим свечением не все так просто. Оно концентрировалось и золотым светом стекало в руки Майкла. Когда стало похоже, будто он держит шаровую молнию, Майкл взял вампира за руку.
   Сила, чистый свет, бурей ворвалась в тело Уриэля, сметая все на своем пути. Сила чужеродная, но мгновенно укореняющаяся, она сливалась с самой сутью вампира, не спрашивая его на то желания. И это было больно. Адски больно. Будто каждую клетку пытают каленым железом. Уриэль кричал, но крики умирали где-то в горле, так как для их рождения не хватало воздуха.
   Ему казалось, что эта пытка продолжалась целую вечность. Хуже, чем то, что с ним сделала Шерри, ибо эта чужеродная сила его всего наизнанку выворачивала. Но, наконец-то, схлынула, угнездившись где-то глубоко внутри. Уриэль просто знал, что ее теперь ничем не вытравить.
   Вот вампир с усилием, но все же смог разлепить глаза. Майкл все еще держал его за руку, словно они прикипели друг к другу. Увидя, что вампир пришел в себя, он все-таки его отпустил. Рука Уриэля безвольной плетью коснулась пола. Сам он так и остался сидеть на коленях, слегка покачиваясь, не в силах сделать что-либо еще. На миг вампиру даже показалось, что его снова сделали смертным, хотя он уже практически забыл, каково им быть.
   Но развить эту мысль Уриэль не успел, так как ощутил жуткое жжение в груди, будто по ней водили раскаленным ножом. Обратив взгляд вниз, он понял, что рубашка каким-то непостижимым образом обратилась в неподдающуюся описанию рвань. Будто его взяли за грудки, потянули на себя и рубанули чем-то на диво острым. Но это еще не самое удивительное.
   Кожа на безволосой груди дергалась и ходила ходуном, и все это сопровождалось адской болью. Еще одна болезненная вспышка - от которой вампир еле сдержал крик, и все прошло. Осталось лишь саднящее ощущение.
   С некоторой опаской Уриэль вновь взглянул на грудь. Опасения оказались небеспочвенны. На его груди теперь находились какие-то знаки, похожие на арабскую вязь, скрещенную с египетскими иероглифами. Прочитать это не представлялось возможным, но выглядело это как уже зажившее клеймо.
   - Что... это? - лишь с третьей попытки смог спросить вампир.
   - Это наш знак, - нехотя ответил Майкл. - Знак, от кого перешла к тебе сила. Я тоже не в восторге от подобной... метки. Но мы иначе не можем делиться силой. Прими это как ложку дегтя к бочке меда. Да, и на твоем месте я не стал бы светить этими знаками.
   - Почему? - недоверчиво скосился Уриэль.
   - Мы... очень редко делимся силой с людьми, и никогда еще не было прецедента с твоим народом. Если об этом узнают... последствия могут быть не из приятных. В общем, это в твоих же интересах, - видно, Майкл не горел желанием распространятся на эту тему.
   Уриэль наконец-то нашел в себе силы подняться с пола, хотя его шатало почти как маятник. Обхватив себя за плечи, словно для устойчивости, он проговорил:
   - Что-то я не чувствую в себе каких-либо изменений, - при этом его губы предательски подрагивали.
   Майкл усмехнулся, со своей извечной иронией, и сказал:
   - А ты попробуй ощутить силу.
   Уриэль прислушался к себе, это получилось не сразу, так как боль, все еще бередившая тело, мешала сосредоточится. Но вот у него получилось, и вампир осознал, что его просто распирает от мощи. Там, где раньше тлели лишь угли силы, теперь полыхало пламя. Да, сила имела странный привкус и оттенок чужеродности, но она поднимала Уриэля над всеми Магистрами вампиров, практически ставила его в один ряд с Черными Принцами. Тот уровень, о котором он не мог и мечтать.
   - Ну что? - иронично поинтересовался Майкл.
   - Потрясающе! - ошеломленно выдавил Уриэль. - А она... не отторгнет меня?
   - Нет. Пару дней будет адаптироваться в твоем организме, потом приживется. Но отторжения не будет, это, - он дотронулся до знаков на все еще саднящей груди вампира, - не позволит. Печать не только напоминание, она еще и сдерживает дарованную силу.
   - Теперь я могу бросить вызов Мюриэль.
   - Не нужно поспешных действий! - возразил Майкл. - Тебе необходимо время, чтобы обвыкнуться с новыми возможностями. Это раз. Вызов бросишь только дней через пять - не раньше. Это два. И три: не совершай необдуманных действий, вызов должен быть брошен так, чтобы Шерри тоже о нем узнала...
   - Так, стоп-стоп-стоп! - опомнился Уриэль. - А Шерри зачем это знать? Если она вмешается... я как-то не хочу кончать жизнь самоубийством!
   - Она должна только узнать, - туманно ответил Майкл. - К тому же, разве по вашим правилам не запрещено вмешательство в дуэль между двумя бросившими вызов вампирами?
   - Да, но...
   - Делай, как тебе советуют! - вспылил Майкл. - Можно подумать, твой план не чистое самоубийство! Я дал тебе шанс на победу, не забывай!
   - Я понял, - хмуро ответил Уриэль.
   - Хорошо, если так. Это не просто мальчишеская драка. И если бы я хотел, чтобы ты пожертвовал своей жизнью, то мне проще было бы не наделять тебя силой и вообще не являться тебе, а дождаться, пока ты просто не вызовешь Мюриэль и не проиграешь.
   Доводы казались весьма убедительными, так что в конце-концов Уриэль согласно кивнул. На что Майкл сказал:
   - Я вижу, понимание между нами найдено. И ты последуешь моему совету. А сейчас я вынужден оставить тебя. Удачи, и без глупостей. Можешь не провожать.
   И Майкл вышел, правда исчез раньше, чем за ним захлопнулась дверь. Он ни в чем не солгал Уриэлю, только умолчал кое о чем. Майкл справедливо полагал, что вампиру не стоит быть в курсе того скромного факта, что он наверняка погибнет. Но его жертва будет во благо.
   Та интрига, которую плел Майкл, и те, кто выше его, походила на сложную шахматную партию. А при такой игре время от времени необходимо жертвовать пешками. Так что Майкл не чувствовал угрызений совести. Да и вообще чувства он испытывал несколько иначе. И не страдал по этому поводу - наоборот, гордился.
  
   Глава 44.
   Шерри вновь снился кошмар, а ведь сон опять не предвещал сначала ничего ужасного. Ей снилась бальная зала под открытым небом. Под раскидистым звездным небом, где звезды такие большие и яркие, что кажутся живыми существами. А пол бального зала настолько сияюще зеркален, что все это великолепие в нем отражается.
   В этом чудном сне были только она и Мюриэль. Вампирша находилась в облике амазонки: алый, как кровь, хитон, высокие сандалии, сияющий нагрудник, меч на поясе. Только шлема не было, так что легкий ветерок трепал короткие волосы.
   Сама Шерри тоже была облачена в довольно странный наряд. Что-то вроде древнеегипетского платья ослепительно-белого цвета с золотой канвой, тоже сандалии, и те же свободно развевающиеся волосы.
   Шерри чувствовала себя более чем хорошо. Играла какая-то музыка, они танцевали. Кажется вальс... Но девушка не могла утверждать точно.
   Но внезапно все переменилось. Звезды стали алыми, послышался ужасающий свет. Шерри лишь с ужасом видит, как Мюриэль закрывает ее собой, а мигом позже тело возлюбленной пронзают десятки отточенных до звона клинков. Нагрудник не смог справиться с ними.
   Шерри падает вместе с ней, кровь заливает ей платье, алым озером растекается по зеркалу пола. Она с ужасом понимает, что Мюриэль погибает. Во сне это осознание стало таким четким. Шерри пытается вытащить мечи, но у нее ничего не получается, она лишь ранит руки в кровь. И именно в этот момент до нее доносится:
   - Этого ты хочешь? Все, кого ты любила, погибли. Из-за тебя. И ты хочешь, чтобы это повторилось вновь? Если будешь продолжать, как сейчас, то Мюриэль умрет! Над ней уже нависла опасность.
   - Кто ты? - в исступлении закричала Шерри, прижимая к себе тело Мюриэль.
   - Я тот, кто знает, куда заводит подобный путь. Иногда нас называют ангелами-хранителями.
   И Шерри действительно увидела белоснежную крылатую фигуру с льняными локонами и идеально-красивым, но скорбным лицом. Не глядя на нее, фигура обронила:
   - Одна жертва может спасти многие и многие жизни. Помни об этом. Скоро тебе придется решать!
   - Что решать? - выкрикнула Шерри и проснулась.
   Первое, что она увидела - это обеспокоенное лицо Мюриэль. "Только сон!" - с нескрываемым облегчением подумала Шерри, откидываясь на подушки.
   - Что с тобой? - встревожено поинтересовалась вампирша, ее руки уже успокаивающе обнимали девушку под одеялом.
   - Ничего... просто дурной сон, - Шерри попыталась улыбнутся, но уголки губ предательски дрожали.
   - Не нравиться мне это, - покачала головой Мюриэль. - Ведь раньше тебе никогда не снились кошмары.
   - Только когда я была совсем маленькой, - согласилась Шерри. - Но, может это из-за всего того, что со мной произошло в последнее время... Пройдет.
   - И все равно мне это не нравится! - безапелляционно заявила вампирша.
   Шерри лишь кивнула, стараясь согреться в кольце рук Мюриэль. Сон больше не шел к ней, да как-то и не хотелось больше спать. Объятья кошмара еще довлели над ней, но страх уходил, истекал из нее. Ведь возлюбленная здесь, рядом.

* * *

   Архангел завис над замком Шемро. Вернее метрах в десяти над его самым высоким шпилем. Ниже спускаться было опасно, так как прямо под ногами зловеще мерцал ментальный щит, бережно обнимавший весь замок. Оставалось только парить. Не сказать, что Габриелю это давалось легко. Приходилось одновременно делать несколько вещей: собственно парить, но при этом оставаться невидимым для всех, да еще и выполнять то дело, ради которого и было все затеяно.
   Под конец Габриель тяжело дышал. Если бы архангелы могли потеть, то его можно было бы выжимать, как губку. Ему казалось, что сейчас голова лопнет.
   Вконец обессилев, он скрылся в кроне близлежащего дерева. Все-таки что-то от пернатых у них точно имелось - например тяга к высоте.
   Чтобы перевести дух, архангел прислонился лбом к шершавой коре. На миг природа обняла его свежестью, наполняя силой, но усталость была велика.
   - Оригинальные у тебя методы работы - с деревьями обниматься, - раздался прямо за спиной знакомый насмешливый голос.
   - Ты же знаешь - мне не пробить этот щит, а действовать в тонких психических пластах очень сложно и изматывающе, - проговорил Габриель, не оборачиваясь.
   - Мы все исполняем свой долг не щадя себя, - впервые в его словах не звучала насмешка. Только серьезность и, быть может, самую малость, сожаление.
   - По тебе не скажешь, - начал было Габриель, и осекся. Он почувствовал какие-то изменения, произошедшие с его собратом. Он словно потускнел. - Что с тобой?
   - Ничего непоправимого, - пожал плечами архангел. - Хотя ощущения не из приятных. Неопытному сложно вынести раздел сил.
   - О, силы небесные! - выдохнул Габриель. - Такого же не совершалось больше тысячелетия!
   - Я знаю. Но суровые времена требуют суровых решений.
   - Это достойный воин?
   - Обреченный на гибель, - нехотя ответил архангел, устало поведя крыльями. - Он принесет искупительную жертву для всех нас, правда сам еще не знает об этом.
   Габриель вздохнул и подумал, так ли уж, в таком случае, они отличаются от Темных. Стоило ему так подумать, как его собрат влепил ему такую затрещину, от которой Габриель едва не рухнул с дерева, голова гудела.
   - Не смей даже помыслов таких допускать! - строго фыркнул архангел. - Ибо не ради собственной выгоды пошли мы на это, а ради спасения всеобщего.
   - Прости.
   - Лучше тщательно исполняй порученное тебе дело. Да, бывает тяжело, но ты один из лучших.
   - Но есть и сильнее меня. Мне никогда не стоять в одном ряду с Метатроном, Азраилом и тобой.
   - У каждого из нас свой путь, - уклончиво ответил архангел. Ты должен повлиять на Шарлотту. Она, когда придет час искушения, должна принять верное решение.
   - А если...
   - "Если" быть не должно! - сказал, как отрезал.
   - Я понимаю, слишком многое поставлено на карту, а обстановка очень нестабильна.
   - Вот именно.
   - А если она примет меня за своего ангела-хранителя?
   - Очень даже хорошо. Нам очень повезет. Да, и у тебя очень хорошо получается манипулировать тонкими матерями. Продолжай в том же духе. Ты в своем деле лучший.
   - Спасибо, Михаил.
   - Не за что. Братья никогда не оставят тебя, Габриель. Помни об этом, и не забывай о своем долге.
   - Да, - кивнул Габриель, преисполнившись решимости.
   Но его ответ догнал лишь легкий ветерок. Архангел уже удалился, правда с меньшей легкостью, чем обычно.
  
   Глава 45.
   Пара дней прошла в замке Шемро относительно спокойно. За одним исключением: Шерри продолжали мучить кошмары. Ее больше не преследовали сны об апокалипсисе по ее вине. Все обстояло куда хуже - теперь в снах погибала Мюриэль. Так реалистично, так неотвратимо... Каждый раз при пробуждении у Шерри едва сердце не останавливалось, но ее возлюбленная неизменно оказывалась рядом, целая и невредимая. Но сны повторялись, и это походило на предзнаменование. Сомнения и предчувствия терзали душу девушки, но она ни с кем не делилась ими и сама всячески старалась забыть, но они то и дело норовили поднять свои змеиные головы.
   Мюриэль замечала некоторые странности в поведении возлюбленной, в частности ухудшение ее сна, но с расспросами не приставала, лишь осторожно интересовалась и не спускала с нее глаз.
   Пару раз вампирша ощущала чье-то присутствие в спальне, не чужое, но потустороннее. Она скорее догадалась, чем увидела, что это был Танат. Оба раза он появлялся очень деликатно, словно специально старался не застать их в компрометирующей ситуации. Возможно, так оно и было. Один раз Мюриэль столкнулась с ним взглядом. Танат тихо улыбнулся и приложил палец к губам, призывая к молчанию, а потом исчез.
   Трудно найти более загадочное существо. Мюриэль не могла понять природу этой почти робости Таната по отношению к Шерри.
   Еще у вампирши не выходил из головы Уриэль. Ее сердце жаждало мести, но еще больше - полного уничтожения, дабы никогда более от него не исходила угроза. А для этого нужно было действовать. Причем действовать разумно и выверено.
   Через пару дней, убедившись, что Шерри в более чем надежных руках, Мюриэль решила заглянуть в клуб, дабы начать компанию против Уриэля, а также разрешить некоторые насущные дела. Это ее долг, как Магистра Города. Конечно, Лота и Кируми отлично ее замещают, но некоторые дела требуют ее непосредственного участия.
   Странно, но когда вампирша сообщила о своих намереньях Шерри, та расстроилась, не хотела ее отпускать, хотя вслух об этом сказала лишь раз. Но и раза хватило, чтобы смутить Мюриэль. Как можно ласковее она проговорила:
   - Со мной ничего не случится. Что может произойти за несколько часов?
   - В прошлый раз ты тоже так говорила, - ответила Шерри, обняв вампиршу. Сейчас она походила на маленького испуганного ребенка, а не на взрослую девушку.
   - Обещаю, я не буду поступать настолько опрометчиво, - улыбнулась Мюриэль.
   - А может тебе взять охрану?
   - Девочка моя, мне больше трех тысяч лет, я Магистр Города не одно десятилетие - я могу постоять за себя.
   - И все-таки я волнуюсь.
   - Постарайся не трепать себе нервы, все будет хорошо.
   - Я очень хочу, чтобы так и было.
   - Значит будет.
   И все-таки замок Шемро Мюриэль покидала с каким-то неприятным осадком. Видимо, тревога Шерри передалась и ей. Ведь раньше ее возлюбленная довольно спокойно относилась к их вынужденным разлукам, а сегодня... Но Мюриэль все же отправилась в клуб.
   В обществе вампиров дела шли своим чередом: легкая паутина интриг с налетом недовольства (а недовольные найдутся всегда), неугомонность некоторых новообращенных, заочная попытка бросить вызов, отпавшая сразу после личной встречи - обычные дела. Практически в любом городе происходит то же самое, и происходило столетия назад. Располагая всем временем мира, вампиры, как правило, дела ведут неспешно, с чувством, с толком, с расстановкой. Как правило, но не всегда.
   Один вид вошедшей Мюриэль заставил всех присутствующих вампиров притихнуть, в некотором роде даже вытянуться в струнку. И каждый своим взглядом словно добавлял камень в стену мощи Мюриэль.
   Это и значило быть Магистром Города, ибо он, в данном случае она, могла пользоваться силой вампиров города, которая, соткавшись в один общий покров, возвышала собственную силу Магистра. Благодаря этой силе, Мюриэль могла знать о местоположении всех вампиров на подвластной ей территории. Исключение составляли лишь другие Магистры. Тех сковывала лишь клятва верности.
   Кивнув всем присутствующим, Мюриэль проследовала в кабинет. Лота и Кируми - за ней, так что их даже звать не пришлось. Улыбнувшись старым подругам, вампирша проговорила:
   - Надеюсь, мое недолгое отсутствие не слишком сказалось на делах?
   - Нет, все в порядке.
   - Замечательно, - кивнула Мюриэль, не углубляясь в вопрос. Она прекрасно знала - случись что-нибудь серьезное, с ней бы немедленно связались. Поэтому заговорила о другом, - Вы обе знаете о моей схватке. Уриэль ушел живым. Но мне не терпится исправить это досадное недоразумение, сами понимаете.
   - Ты хочешь теперь сама бросить ему вызов? - поинтересовалась Лота.
   - Именно. Я хочу его смерти. Но глупо бросать вызов в пустоту - для этого сначала нужно найти Уриэля.
   - Думаю, он все еще в городе, - ответила Кируми, сев на краешек стола.
   - Согласна, - кивнула Мюриэль.
   - А если он решил затаиться, отступить? - предположила Лота.
   - Он: Это вряд ли. Уриэль долго, слишком долго вынашивал планы мести. И нам бы лучше его опередить, пока он не придумал какую-нибудь каверзу.
   - Мы и не знали, что он веками преследовал нас, - задумчиво проговорила Лота.
   - Как это не опрометчиво с моей стороны, но я и сама не знала, - призналась Мюриэль. - До меня доходили слухи, что он затаил злобу и даже обращался за "справедливостью" к главе нашего рода, но ведь столько времени прошло! Даже по нашим меркам. Планомерно искать мести на протяжении более чем трех тысяч лет - это отдает маниакальной одержимостью. Я бы могла это понять, если бы убила кого-нибудь ему очень близкого, но так...
   - Он, несомненно, весьма странная личность, - согласилась Лота. - И надеяться, что он успокоиться и сам пойдет на мировую - не приходится.
   - Это уже неважно. Теперь я и сама на нее не пойду, - фыркнула Мюриэль. - После всего того, что он сделал, мне нужна только его смерть.
   Сказано было жестко, с металлом в голосе. И Лота, и Кируми хорошо знали этот тон. В такие моменты Мюриэль возражать бесполезно - ее решение окончательно и обжалованию не подлежит. Это ее состояние куда страшнее и опаснее гнева, ибо вампиршей сейчас руководит холодный трезвый расчет.
   - Так, - ознаменовала переход к делу Мюриэль. - Для начала необходимо найти Уриэля. Ту дыру, где он залег.
   - Для этого понадобится время, - осторожно заметила Кируми. - Он же все-таки древний магистр и может заблокировать...
   - Нет, мы не можем терять столько времени, - отрицательно покачала головой Мюриэль в некотором раздражении. И, немного подумав, добавила, - Мы объявим охоту.
   Лота и Кируми переглянулись.
   - Но... - начала было бывшая амазонка.
   - Это лучший выход, - оборвала ее Мюриэль, - Он сэкономит нам драгоценное время.
   - Но охота... это для отступников, - все-таки сказала Кируми.
   - Уриэль сам поставил себя вне закона. Еще когда похитил Шерри, которую королева Менестрес объявила под своей защитой. Так что закон на нашей стороне. Никто нас не осудит.
   - В таком случае, конечно, - согласилась Лота. - Нам оповестить всех магистров?
   - Да, всех без исключения, а те, в свою очередь, пусть оповестят своих вампиров. Все в Париже и на сотню лье окрест должны знать, что Уриэль вне закона, ему запрещено оказывать помощь, а за его голову обещана награда, обычная таких случаях. Все понятно?
   - Да, Мюриэль, - кивнула Кируми. - К завтрашнему вечеру все будут оповещены. Такие вести распространяются быстро, как пожар. И начнется гон.
   - Хорошо. Быть посему.
   - Ты можешь положиться на нас, - ответили вампирши.
   - Знаю и ценю.
   Мюриэль вздохнула. Игра началась и отступать бессмысленно, да и незачем. Партия предстоит запутанная и полная интриг, и призом в ней убийство Уриэля. Ей не видать покоя, пока он жив.
   Что ж, с завтрашнего вечера все вампиры начнут прочищать город и окрестности в его поисках. И никто не посмеет оказать ему помощи. Охота - одна из двух самых великих кар, которые могут обрушится на вампира. Второй такой карой являются Селена и Милена - исполнительницы воли Совета народа Пьющих Кровь. И обе эти кары страшны своей полной неотвратимостью. Они найдут провинившегося в любом уголке мира.
   Сейчас Мюриэль думала об этом даже с каким-то злорадством. Она никогда не скрывала, что мстительна. И на сей раз собиралась действовать с холодной решимостью. Ее ничуть не смущал тот факт, что в прошлую схватку их силы оказались равны. Во многом это объяснялось еще и тем, что тогда Мюриэль вынуждена была распределять силу на два фронта: сражаться с Уриэлем и поддерживать свой измененный облик. Теперь этого не будет.
   Запустив колесо возмездия, Мюриэль решила вернуться в замок Шемро, но перед этим получила клятвенные уверения Лоты и Кируми, что как только что-либо станет известно, ей непременно сообщат. Так что уехала она с чувством выполненного долга.
   По возвращении увидев Шерри, Мюриэль как-то сразу поняла, что сила окончательно угнездилась в девушке, перемены закончились. Сложно сказать, что именно указывало на это, но вампирша чувствовала. И чувства по этому поводу были двойственными: с одной стороны облегчение, а с другой все же некоторая настороженность.
   Эта задумчивость не осталась незамеченной. Поцеловав Мюриэль, Шерри тихо поинтересовалась:
   - Что-то не так?
   - Почему ты так решила?
   - У тебя был какой-то странный... взгляд.
   - Странный это какой?
   - Такой серьезно-задумчивый.
   - Просто я поняла, что ты стала той, кем должна. Твое превращение завершилось.
   - Это настолько заметно?
   - Просто я же не первый день тебя знаю, - вампирша чмокнула ее в нос.
   Шерри удовлетворенно вздохнула, а потом сказала:
   - Ты лучше расскажи, как у тебя дела.
   - У меня? А что у меня? Все хорошо, - уклончиво ответила Мюриэль.
   - Не темни, - нахмурилась девушка. - Ты что-то задумала, я знаю!
   - Я? - вампирша попробовала сделать честные голубые глаза, от чего губы Шерри дрогнули в улыбке, но она продолжала настаивать на своем:
   - А я говорю, не темни!
   - Ну... - нехотя выдавила Мюриэль. - Я разобралась с кое-какими делами.
   Шерри нахмурилась и, наконец, выдала:
   - Не нравится мне это. Сдается мне, ты так и жаждешь поквитаться с Уриэлем!
   Вампирша досадливо поморщилась, но все-таки призналась:
   - Неужели ты думала, я спущу ему с рук то, что он натворил? Он подверг тебя опасности, презрев распоряжение Менестрес на этот счет! Он должен заплатить за это!
   - И ты снова вызовешь его на бой?
   - Если он захочет играть по этим правилам - то да. В любом случае следует обезопасить тебя от него раз и навсегда!
   - Но это же очень рискованно! - воскликнула Шерри, обняв Мюриэль за талию. - В прошлый раз ты так сильно пострадала!
   - Не так уж сильно. К тому же сейчас я буду в полной силе.
   - Тогда позволь мне...
   - Нет, любовь моя, - ласково, но твердо ответила вампирша, прижав палец к губам девушки. - Это моя битва. Именно мне хочет отомстить Уриэль, и мне принимать бой.
   - Но...
   - Оставь Шерри, в этом тебе меня не переубедить. Лучше пойдем, я хочу переодеться.
   И вампирша увлекла девушку за собой, всем своим видом демонстрируя, что разговор на эту тему окончен и убеждать ее в чем-либо бесполезно.
   Пока Мюриэль переодевалась, Шерри решила заглянуть в ванную - освежиться. Именно в этот момент вампирша услышала в своей голове весьма четкий голос, который насмешливо проговорил:
   - Как вижу, ты совсем перестала играть по правилам, Мюриэль.
   - Уриэль? - скорее недоверчиво, чем удивленно, спросила вампирша.
   - Он самый. Или думала, отделалась? Хотя нет, вряд ли думала, иначе не начала бы охоту. Что, кстати сказать, очень "мило" с твоей стороны, - сарказм был столь густ, что слова просто увязали в нем. Но на Мюриэль он не действовал, она холодно оборвала его излияния:
   - Что тебе нужно?
   - Честный бой, а не травля.
   - По-моему, ты ее заслужил. Сам поставил себя вне закона.
   - Сейчас это не важно. Мой вызов все еще в силе, ведь нам тогда... помешали. Предлагаю встретиться и закончить дело раз и навсегда. Согласна или нет?
   - Согласна, - ответила Мюриэль почти не раздумывая. - Где и когда?
   - На пустоши в двух лье от Парижа. Там нам не помешают. На закате через три дня.
   - Что ж, хорошо.
   - С нетерпением жду встречи.
   Голос исчез. Неоспоримое преимущество Уриэля состояло в том, что, будучи создателем Мюриэль, он всегда мог связаться с ней мысленно. Будучи сама Магистром она может не прийти, скрыть свое местоположение, но не неуслышать. Хотя раньше Уриэль этим не пользовался. Возможно, не хватало сил, а может разделяющее их расстояние было слишком велико. Но сейчас это не важно.
   Шерри находилась в ванной и все-таки каким-то образом смогла услышать этот мысленный разговор. Ее способности теперь позволяли и это. Услышанное, мягко говоря, не привело ее в восторг. Войдя, она первым делом сказала:
   - Значит, ты вновь решила принять его вызов?
   Мюриэль вздернула бровь, но про себя решила уже ни чему не удивляться. И так понятно, что ее девушка кладезь сюрпризов. Поэтому лишь ответила:
   - Да, так будет лучше. Мы решим все раз и навсегда, - в ее голосе звучала стальная решимость.
   - Ой, что-то мне все это не нравиться! - вздохнула Шерри, прижимаясь к возлюбленной.
   - И, тем не менее, это достойный выход.
   Девушка лишь еще раз вздохнула. Ее терзали дурные предчувствия, разрастаясь все сильнее.

* * *

   Вечером этого же дня Танат нанес визит Менестрес. Врасплох не застал. Этого за ним вообще не водилось, словно он всегда знал, где и когда нужно появиться. Одна из его удивительных особенностей.
   Менестрес как раз не так давно пробудилась, но успела привести себя в порядок, и сейчас сидела в одиночестве за секретером в кабинете и изучала письмо, раздумывая над тем: стоит ли ей ответить сегодня или отложить до завтра.
   - Добрый вечер, Танат, - королева еще тысячелетия назад научилась спокойно воспринимать все эти внезапные появления. - Прошу, присаживайтесь.
   - Благодарю, - сегодня Танат выглядел как-то утомленно, хотя сложно что-либо утверждать из-за его маски абсолютной непроницаемости.
   Он мимолетным жестом скинул плащ, исчезнувший так и не достигнув пола, и уселся в ближайшее к королеве кресло. Вздохнув, словно ему потребовалось собраться с силами, Танат проговорил:
   - Они все-таки сделали первый ход.
   - Какой? - ручка уж больно шумно выпала из рук Менестрес.
   - Они поставили на Уриэля, - ему не требовалось объяснять, кто "они".
   - Но... как?
   - Еще точно не знаю, но каким-то образом они перетянули его на свою сторону. Хотят, чтобы он вновь бросил свой вызов Мюриэль.
   - Зачем им это? Так... мелочно...
   - Как посмотреть, - пространно заметил Танат.
   - То есть? - насторожилась Менестрес, даже чуть вперед подалась.
   - Уриэль будет драться с Мюриэль. Бой, где в живых должен остаться только один. Как ты думаешь, что сделает Шерри, если увидит, что ее возлюбленная проигрывает?
   - Ринется к ней, - проговорила вампирша, догадываясь, куда клонит Смерть. - Но, даже если она убьет Уриэль, то это лишь в малой толике нарушение договора. Даже наши законы не будут нарушены, ибо Уриэль сам поставил себя вне их.
   - Согласен. Но если посмотреть на проблему с другой стороны... что будет с моей дочерью, если Мюриэль погибнет?
   - Хм... сильнее удара трудно и представить. Во всяком случае, она утратить контроль над собой... о боги!
   - То, что она тогда сотворит - непредсказуемо. Весь договор может полететь в тартарары.
   - Значит, Шерри лучше не присутствовать при схватке, а еще лучше просто убрать Уриэля.
   - Поздно. Вызов брошен и принят.
   - Уже?
   - Как я не спешил - не успел. Видимо, у Уриэля есть какой-то могущественный покровитель.
   - Но кто?
   - Кто-то из высших сфер, - Танат глазами указал на потолок. - Но я пока не узнал его имени и в чем именно состоит покровительство.
   - Они... с одним из моих... С вампиром! - фыркнула Менестрес. - Не смогли сманить никого из Темных, сманили из моих!
   - Темные оказались слишком корыстны и труднодоступны, - ответил Танат. - Мы недооценили Уриэля, его жажду мести.
   - Он хоть знает, с кем связался? - нахмурилась вампирша. Ее уже одолевали дурные предчувствия.
   - Не думаю. Мог бы, конечно, догадаться, но жажда отомстить любой ценой делает его слепцом.
   - Ну да, орудием в руках Света! - фыркнула Менестрес. - Надо было его сразу... устранить. Но он все-таки инъяилец...
   - Нельзя предвидеть все на свете, - философски заметил Танат. - К тому же, не в обиду будет сказано, но лучше свихнувшийся на мести вампир, чем расчетливый демон.
   - Согласна, в этом есть резон, - подумав, ответила королева. - Но безумцы как никто непредсказуемы. И все-таки это нам на руку. Надеюсь, Шерри еще не знает о вызове...
   - Знает, - вздохнул Танат.
   - Уже?
   - Не стоит недооценивать ее способности.
   - Верно. Но порой сложно удержаться от соблазна, - призналась Менестрес. - Значит, придется попытаться уговорить ее не присутствовать во время... дуэли, но главное - удержать от вмешательства.
   - Согласен.
   - А также попробовать устранить Уриэля, - мрачно добавила королева. - Хотя это будет и нарушением закона, раз Мюриэль приняла вызов, - она вздохнула. - Все это, несомненно, ловушка. Карты уже сданы и первый ход сделан, главное на что сделать ставку.
   - Нужно быть готовым к любому развитию событий. Даже к самому худшему!
   - В крайнем случае мы все примем бой, - пообещала Менестрес. - Я не позволю сделать из Шерри жертву!
   - Да, это исключено. Пусть даже мне придется сотрясти высшие сферы, - на этой загадочной фразе Танат откланялся.
   А Менестрес принялась обдумывать, что можно успеть за ближайшие пару дней.
  
   Глава 46.
   В связи с последними новостями кошмары Шерри приобрели совсем уже четкие очертания. Ей снилась схватка Мюриэль с Уриэлем. Красочная и жестокая. По началу их силы вроде были равны, но потом Уриэль начал одолевать, и чем ближе к победе он подходил, тем замедленнее становилось происходящее.
   И вот время застыло совсем. Рука Уриэля остановилась в ладони от груди Мюриэль. Шерри во сне знала, что этот удар нацелен, чтобы вырвать сердце, и так оно и будет, когда время возобновит свой неумолимый бег.
   Девушка кинулась к ним, но наткнулась на какую-то невидимую стену. Шерри молотила по ней руками и ногами, но она была прочнее чего бы то ни было, и время за ней медленно, но двигалось.
   По щекам Шерри текли слезы бессилия. Мюриэль умирала у нее на глазах! И тут снова голос, как гром среди ясного неба:
   - Вот видишь, что ты наделала! И это только начало! За ней умрут многие и многие! Но ты можешь избежать этого. Спасти.
   - Как? - вскричала Шерри, вскакивая.
   - Убей в себе тьму, и разлившийся свет спасет их!
   - Я не понимаю!
   Тотчас перед девушкой появилась Коса Смерти. Она осторожно взяла в руки древнее оружие. Одежда на ее груди затрепетала, как от ветра, и разошлась, словно ее ножом разрезали. Голос велел:
   - Бей!
   - Но...
   - Ты погибнешь, к сожалению. Но твоя смерть высвободит скрытую силу Света, которая спасет всех, и прежде всего, Мюриэль. Главное захоти этого. Направь свою силу во благо, и твоя жертва принесет благодать всем, кого ты любишь!
   Шерри ощутила прикосновение холодного лезвия Косы к груди и проснулась. Благо на сей раз она не кричала. А то она этим сильно волновала Мюриэль. Сейчас, кажется, девушка не разбудила ее. Вампирша лежала рядом, на боку, с сонной безмятежностью на лице. Но даже во сне одна ее рука чуть приобнимала Шерри.
   Девушка невольно улыбнулась, и тут же подумала, что просто не переживет, если Мюриэль вдруг не станет. Может, это и эгоизм, но Шерри предпочла бы умереть сама. Эта мысль с четкой ясностью засела в ее голове, стерев всякий намек на улыбку. И снова будто шепот подсознания:
   - Прими верное решение! Ты сможешь! Все зависит от тебя.
   Честно говоря, все эти сны, голоса ужасно измотали Шерри. Но она по-прежнему никому о них не рассказывала. Считала, что это по-детски жаловаться на кошмар. Мюриэль, конечно, обо всем догадывалась, ведь они спали вместе, но больше, похоже, никто.
   На следующий день, вернее вечер, когда Шерри зашла к королеве, чтобы продолжить занятия по оттачиванию способностей, Менестрес сказала ей:
   - Я хочу кое о чем поговорить с тобой.
   - Да? Я слушаю, - девушка выжидательно посмотрела на вампиршу.
   - Шерри, садись пожалуйста, - она послушно села, догадываясь, что разговор предстоит серьезный, а Менестрес продолжила, - Ты ведь знаешь, что Мюриэль предстоит битва с Уриэлем?
   - Да, - кивнула девушка, едва не ляпнув: "А откуда вы это знаете?", но королева и так догадалась, так как сказала:
   - Мне известно многое, что касаемо моих подданных. Но не об этом сейчас речь. Я хочу предостеречь тебя.
   - Меня? Но от чего?
   - От необдуманных поступков, - осторожно начала Менестрес. - Я бы очень хотела, чтобы ты не присутствовала на этой схватке.
   - Нет. Боюсь, это невозможно, - покачала головой Шерри. - Я просто должна там быть. Понимаешь, должна!
   - Чего-то подобного я и ожидала, - вздохнула Менестрес. - Но хотя бы не вмешивайся! Очень тебя прошу! Ты же знаешь наши законы.
   - Бросающие вызов должны сражаться только друг с другом, без привлечения кого-либо со стороны, - почти процитировала Шерри. - Да, я знаю. Мюриэль очень... подробно мне все объяснила.
   На самом деле у них накануне состоялся почти такой же разговор. Причем Мюриэль поначалу даже слышать не хотела о ее присутствии, лишь под конец смирилась как с неизбежным. И тоже настаивала на ее полном невмешательстве. Переговоры велись до сих пор.
   - Вот именно, - согласилась меж тем Менестрес. - Твое вмешательство может повлечь очень... плохие последствия. Ты это понимаешь?
   - Да, но... - слова: "но я все равно не позволю ей погибнуть!" так и повисли в воздухе, хоть и не высказанные, но понятые.
   - Я понимаю твои чувства, - как можно более ласково сказала вампирша, - И все-таки постарайся. Я бы не хотела, чтобы развернулась война. А угроза более чем реальна.
   - Война?
   - Понимаешь ли, Шерри, нарушение правил с любой стороны может привлечь внимание... высших сил. Может разгореться серьезный конфликт.
   - Из-за схватки двух вампиров? - Шерри не понимала, ведь схватки за лидерство были не так уж редки.
   - Нет, из-за твоего вмешательства, - осторожно намекнула Менестрес. - Не забывай, какая сила стоит за тобой. Ты не простая смертная или вампир.
   Шерри вздохнула и сказала:
   - Хорошо, я постараюсь.
   - Вот и чудно.
   Весь остаток вечера и следующий день слова Менестрес не выходили у Шерри из головы. Особенно последние доводы. "Конфликт". "Из-за нее". "Не простая смертная". Эти обрывки фраз не давали ей покоя. И тут же вспомнились другие, которые таинственный голос говорил ей в каждом сне: "Это все из-за тебя! Из-за тебя погибнут многие! Мессия тьмы!".
   Шерри уже готова была с воплем бежать от всего этого, но от себя не убежишь. И мысли возвращались снова и снова, мучая, порождая сомнения и постепенную веру словам "голоса". Шерри готовилась к худшему, а надежда на лучшее не особенно ее радовала.
   Чтобы обдумать все услышанное, Шерри удалилась к себе. До занятий так и не дошло. Уж слишком много других забот. К тому же Менестрес и не настаивала.
   Едва девушка удалилась, как к королеве зашел Антуан. Столкнувшись с практически непроницаемым лицом любимой, а такое у нее бывало лишь в очень серьезные моменты, он спросил:
   - Что-то не так?
   - О, очень многое! - голос вампирши прозвучал как-то устало.
   Антуан подошел к ней и принялся мягко массировать плечи, проговорив:
   - Может, было бы легче, если бы она все знала? - он чмокнул ее в макушку.
   - Не знаю. И слишком многое поставлено на карту, чтобы гадать. Мы решили идти по пути наименьшего сопротивления, но...
   - Но Шерри в конце-концов все равно может поступить по-своему непредсказуемо, - предположил Антуан.
   - Именно.
   - Ты ведь знаешь, на что способна ее сила.
   - Да, но знание тут может и не помочь. Даже я не могу предугадать заранее, как именно она применит свои способности. Вынуждена признать, что ситуация весьма неоднозначна. Как бы я хотела просто избавиться от Уриэля. Но кто-то очень тщательно прячет этого мерзавца, и отводит нам глаза.
   - Значит, мы будем драться прямо там! - Антуан не стал уточнять, где именно "там", но его глаза хищно блеснули.
   - Это если все пойдет уж слишком плохо.
   - Но все равно, на нашей стороне перевес сил.
   - На данный момент да. И я очень надеюсь, что с их стороны в самый последний момент не вылезет какой-нибудь козырь.
   - Это какой же козырь должен быть? - искренне изумился Антуан. - Или ты имеешь в виду договор?
   - И его тоже. Не нравится мне эта игра. Слишком уж могущественные силы в нее вмешались.
   - Не думаю, что даже они смогут справиться с нами.
   - Твоими бы устами! - вздохнула Менестрес, и тут же добавила, - С такими интригами пессимистом станешь!
   На это Антуан лишь понимающе улыбнулся.

* * *

   - И все-таки я не хочу, чтобы ты билась с этим треклятым Уриэлем! - уже в который раз говорила Шерри, на сей раз забираясь под одеяло их общей кровати.
   Мюриэль, как раз расстегивавшая рубашку, тихо вздохнула и сказала:
   - Мы уже не раз говорили с тобой на эту тему. Вызов брошен и принят, назад дороги нет. Здесь не только жажда мщения, здесь уже затронута моя честь, - последняя фраза прозвучала с непоколебимой твердостью.
   - Я все понимаю, - тихо ответила Шерри, прижимаясь к возлюбленной. - Но я волнуюсь за тебя. У меня дурное предчувствие.
   - Не волнуйся так сильно, любовь моя.
   - Ты победишь его? - осторожный, едва слышный вопрос.
   - Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы одержать победу, - горячо пообещала Мюриэль, поцеловав возлюбленную.
   - Но ваши силы равны...
   - Не совсем. Давай лучше не будем загадывать перед битвой.
   - Хорошо. А если он будет биться нечестно?
   - Тогда Менестрес может приказать просто убить его, - просто ответила Мюриэль. - Также будет нарушением, если он воспользуется чьей-либо силой кроме собственной.
   - Понятно, - задумчиво ответила девушка.
   - Может, не будем больше об этом? Завтра вечером все решиться, так или иначе...
   - Да, уже завтра, - вздохнула Шерри. - Ты должна хорошенько отдохнуть, выспаться.
   - Ну... - протянула вампирша. - Вообще-то на этот день у меня были несколько иные планы, - ее голос прозвучал весьма игриво, а руки доказывали всю истинность намерений.
   - Ты хоть питалась? - у Шерри разум все еще пытался возобладать над телом.
   - Потом.
   - Тогда возьми мою кровь. Ты сама говорила, что она очень живительна.
   С минуту Мюриэль колебалась, потом, все-таки не устояв перед искушением, сказала:
   - Хорошо, пусть будет так.
   Кровавый поцелуй стал финалом их танца плоти. Вампирша вновь почувствовала будто прикоснулась к святому источнику, вкусила божественный нектар. Она сейчас была готова горы свернуть, в ее теле бушевала огненная энергия. И в то же время Мюриэль не хотела выпускать из рук возлюбленную. Под действием чар вампирши Шерри разомлела, к тому же чувствовала себя немного уставшей - потеря крови не осталась незамеченной даже организмом, нацеленным на бессмертие. Но на восстановление Шерри требовалось гораздо меньше времени, чем обычному человеку.
   Девушка безмятежно свернулась в объятьях вампирши. Та лишь чмокнула ее и получше укрыла одеялом. Завтра, да вернее уже сегодня, у них ожидался сложный день.

* * *

   - Ты все сделала правильно, Уриэль, - усмехнулся Майкл. Он снова заявился к вампиру, свалившись, как снег на голову. Причем ему, кажется, было глубоко плевать на двери и запоры. Они не представляли для него никаких препятствий. - Завтра ты должен выложиться целиком и полностью. Но не свети сразу своей новой силой.
   - Будто сам не понимаю! - буркнул Уриэль.
   - Не знаю. И вот еще что. Перед битвой огради себя и Мюриэль щитом.
   - Зачем еще? - нахмурился вампир.
   - Затем, что я так говорю, а также затем, чтобы обезопасить себя от неурочного вмешательства, например, той же Шерри.
   - Но ты говорил, что моих сил хватит на то, чтобы справиться и с ней, и с Мюриэль!
   - Да, говорил. Но, на твоем месте, я бы не стал пытаться проделать это одновременно. Так что делай, что тебе говорят.
   Сказано было так, словно у Уриэля нет иного выбора. И, если вдуматься, так оно и есть. Образно выражаясь, вампир сам скрепил договор кровью, никто его не заставлял. В качестве доказательства он ощутил легкое покалывание в груди, там, где отныне находилась печать. Поэтому Уриэль хмуро сказал:
   - Хорошо, я так и сделаю.
   - Наконец-то разумные слова, - в планы Майкла вовсе не входила скорая гибель вампира и, оперируя тонкими пластами бытия, он знал, как этого можно избежать.
   - Ты ведь без них и не ушел бы, - буркнул Уриэль, не глядя на Майкла.
   - Поверь мне на слово, мне известно куда больше. И я знаю, как лучше поступить, - никакой гордыни в словах, лишь сухая констатация факта.
  
   Глава 47.
   Настал день битвы. Замок Шемро, казалось, замер в напряжении. Тревоги, опасения сгущали воздух. Но, что до самой Мюриэль, она была абсолютно невозмутима, сохраняя холодное спокойствие. Казалось, ничто не могло вывести ее из этого состояния.
   Шерри наблюдала, как ее возлюбленная тщательно одевается для схватки. Узкие, но не стесняющие движений брюки-стрейч, уходящие в черные сапоги до колен из мягкой кожи, белая рубашка мужского покроя и кожаный пиджак сверху. В общем наряд выглядел очень официально.
   Поймав недоуменный взгляд любимой, Мюриэль ответила:
   - Надеюсь, ты не думала, что я облачусь в доспехи?
   - Нет, но предполагала что-то более... практичное. Бронежилет, например.
   - Это игрушки для людей, - отмахнулась вампирша. - ты же видела, знаешь, что битва у нас идет не только на физическом, но и на метафизическом уровне. Тут никакие бронежилеты не помогут, только собственные ментальные щиты. К тому же лишний груз помеха скорости.
   - Но ты ведь и так можешь двигаться быстрее молнии, - ответила Шерри, забравшись с ногами в кресло.
   - Уриэль тоже может, - резонно заметила Мюриэль. - А я не хочу давать ему даже минимального преимущества, - и, последний раз окинув взглядом свое отражение, подвела итог, - Все, я готова, - и, как бы невзначай поинтересовалась, - Шерри, а ты точно решила идти со мной?
   - Конечно! - безапелляционно заявила девушка, спрыгивая с кресла. - Я тоже уже готова.
   Вампирша с сомнением оглядела ее наряд: черные джинсы, темно-синяя футболка с длинными рукавами и высокие черные ботинки, но ничего не сказала, лишь махнула:
   - Пошли.
   На этот бой Мюриэль предстояло прибыть с шикарным сопровождением в лице Менестрес, Антуана, Димьена и, конечно же, с Лотой и Кируми. Присутствие Шерри и так подразумевалось.
   Антуан и Димьен предстали в безупречных костюмах, словно собрались на светский раут. Наряды подруг Мюриэль не многим отличались от ее собственного. Что же до Владычицы Ночи, то тут сложно что-либо утверждать, так как ее фигуру почти целиком скрывал серебристо-серый плащ с капюшоном. Но за шуршанием шелка то и дело слышалось позвякивание.
   Весь этот кортеж отправился в путь на двух машинах: лимузин Менестрес и автомобиль Мюриэль. Так что в тесноте ехать не пришлось.
   На протяжении всего пути Шерри смутно ощущала еще чье-то незримое присутствие. Сначала подумала, что это Танат, но быстро отказалась от этой догадки. Нет, не он... Но кто же тогда? Да к тому же этот неясный голос в голове, шепчущий: "Сегодня очень важный день. От тебя зависит многое. Не упусти свой шанс, иначе многие погибнут". Шерри пыталась отогнать этот голос, но он звучал очень настойчиво.
   На назначенное место кортеж прибыл с первыми сумерками, точно в указанное время, и никто и не думал скрывать свое присутствие.
   Уриэль уже ждал их, причем в гордом одиночестве. Он стоял посреди пустоши, как одинокое дерево или статуя. Весь в черном: рубашка, брюки. Не сказать, что черный цвет ему так уж шел, для этого он слишком светловолос. Ну да сюда все прибыли не на показ мод.
   На губах вампира-отступника играла полупрезрительная улыбка. Не нужно было и гадать, кому она предназначалась. Но Мюриэль не удостоила ее своим вниманием. Она поцеловала Шерри и с неспешной невозмутимостью направилась к Уриэлю, проговорив:
   - Ты сам бросил мне вызов, Уриэль. Надеюсь, теперь ты не будешь убегать?
   - Вот еще! Слишком долго я ждал. Вызов брошен и принят. И тебе не отступиться. Наконец-то я смогу отомстить!
   - Это мы еще посмотрим.
   - И смотреть нечего! Но пока... предпримем некоторые меры предосторожности.
   Обронив эту загадочную фразу, Уриэль с усмешкой описал вокруг себя круг легким взмахом руки. Тотчас по земле пронеслась короткая вспышка, которая замкнулась вокруг Уриэля и Мюриэль весьма обширный круг, но внутри оказались только они двое. И круг обратился в едва различимо мерцающий купол.
   - Что это? - насторожилась Шерри.
   - Защитный круг, - нехотя ответила Менестрес. Ее голос из-под капюшона звучал с какими-то странными нотками. - Его нельзя пересечь ни снаружи, ни изнутри, пока жив тот, кто его поставил, или пока он сам не снимет круг. - Ведь так, Уриэль?
   - Так, королева. Так, - небрежно кивнул вампир. - Ну что, Мюриэль, приступим? Или ты оробела без групповой поддержки?
   - Я знаю правила, - гордо вздернула подбородок Магистр Города. - Так что беспокойся лучше о себе
   С этими словами она нанесла первый удар. Сила, как острие меча, коснулась Уриэля, заставив ауру вокруг него пойти маревом. Удар был пробным, и все-таки эффект ожидался несколько иной. Но противник не дал Мюриэль опомниться, и нанес ответный удар. Она закрылась руками, усиливая ментальный щит. И все-таки атака оказалась такой силы, что вампиршу подвинуло почти к самой границе круга, в земле остались две борозды от ее ног.
   В сердце Мюриэль закралась тревога, но она и не думала отступать. Наоборот, моментально собравшись, она провела целую серию ментальных ударов. Некоторые достигли цели. Лицо Уриэля прорезала царапина, такая же рассекла рукав рубашки. Вампир взрыкнул, отдернув от лица окровавленную руку. И тотчас Мюриэль отшвырнуло на границу круга, который, не пропуская через себя, откинул вампиршу внутрь, словно был резиновый.
   Шерри дернулась было к возлюбленной, но ей на плечо легла твердая рука Менестрес, останавливая.
   А Уриэлю тем временем надоело играть в игрушки, и в свой следующий удар он вложил едва ли не всю силу. И это... ошеломляло. Мюриэль с тихим хрустом вновь впечатало в границу круга, у нее из уголка рта закапала кровь.
   Шерри попыталась вновь рвануться к ней, но Менестрес держала крепко, хотя и сама чуть подалась вперед. На ее глазах творилось что-то невероятное. Она знала Уриэля, знала его уровень силы, но то, что он продемонстрировал сейчас, явно превышало отпущенные ему силы. Кто-то накачал его силой. И как накачал! Если еще учесть, что это на грани невыполнимого... Выше головы не прыгнешь. Но то, что сейчас разворачивалось перед ней, говорило об обратном.
   А разворачивалась настоящая жестокая битва. Мюриэль и Уриэль бросили миндальничать и сражались на грани безумия, не замечая, казалось, ничего вокруг.
   Мюриэль чувствовала, что в Уриэле изменился баланс сил, и отнюдь не в ее пользу, но это не мешало ей сыпать ударами, ища брешь в защите противника. К сожалению, таковой никак не обнаруживалось. Ее противник походил на монолитную скалу, в то время как ее трепало весьма ощутимо.
   Прошел час битвы. Противники успели сильно измотать друг друга. Мюриэль прихрамывала, левый глаз заливала кровь из пореза на лбу, многочисленные порезы покрывали руки и грудь. Пиджак уже давно осел наземь лохмотьями, а рубашка зияла кровавыми прорехами.
   Но Уриэль выглядел не многим лучше. Левую руку от локтя до запястья пересекал глубокий порез, те же многочисленные, но менее ощутимые, порезы по всему телу. Да и внутри при каждом вздохе что-то подозрительно похрустывало. И все-таки он выглядел несколько... свежее, чем его противница.
   Шерри то и дело прикрывала глаза, не в силах смотреть на происходящее. Менестрес приходилось постоянно держать ее, она и сама пыталась сдерживаться, но один взгляд на возлюбленную, и весь самоконтроль норовил улететь в тартарары. Особенно когда Шерри начала замечать, что сердце Мюриэль стало биться реже. Вампирша постепенно теряла силы...
   Беспокойство сжимало сердце королевы столь же крепко, сколь она сама - плечо своей подопечной. Уриэль продолжал демонстрировать силу, которой никогда не обладал и не мог обладать. Но откуда она у него? Если бы она могла прикоснуться к вампиру и узнать, но сейчас это не представлялось возможным. Чертов круг!
   В новых обстоятельствах Менестрес более чем реально оценивала возможностью Мюриэль. Перевес сил явно не в ее пользу. Но...
   Мюриэль продолжала упорно сражаться. Извернувшись, она ткнула в Уриэля силой, как мечом. Тот охнул, у него на губах показалась кровь. Мюриэль уже хотела нанести второй удар, но тот разбился о ментальный щит вампира, и тотчас ее нарыла волна отдачи. Словно катком переехало. Внутри что-то предательски хрустнуло.
   И все-таки Мюриэль нашла в себе силы ударить еще раз. На сей раз удар был рассеянным, как сотни ножей, и у Уриэля получилось отразить лишь часть из них. Другая часть достигла цели. Его грудь разукрасили многочисленные глубокие раны, представшие на всеобщее обозрение, так как рубашка вампира окончательно обратилась в клочья. Озлобленный болью, которая заставила припасть его на одно колено, Уриэль рванул остатки ткани и отбросил их прочь.
   Одновременно с этим он направил свою ярость на Мюриэль. Та едва не захлебнулась хлынувшей горлом кровью, и рухнула на колени. Тело вздрагивало от невидимых ударов, и то тут, то там появлялись кровавые полосы. Вампирша попыталась подняться, но тут же рухнула снова. Ее губы превратились в тонкую линию из-за сдерживаемого крика.
   У Шерри из горла вырвался беззвучный крик. Наблюдать за происходящим было свыше ее сил. Она рванулась к кругу, но Менестрес удержала ее, тихо сказав:
   - Держись! Тебе все равно не преодолеть круг, он может лишь покалечить тебя.
   И тут же, совсем рядом, Шерри услышала уже ставший таким знакомым голос:
   - Неправда! Ты сможешь преодолеть круг, если не убоишься. Мюриэль погибает, разве ты не видишь? Она умрет, и Уриэль сможет творить бесчинства. Погибнут многие. Но ты можешь предотвратить это. Используй тот самый последний шанс! Используй Косу.
   Шерри хотелось заткнуть уши. А Мюриэль тем временем уже оставила попытки встать. Кровь истекала из нее редкими толчками.
   - Используй шанс, или она умрет! Используй! Используй! - не умолкал голос, становясь лишь настойчивее.
   Уриэль вскинул руки, намереваясь нанести последний удар, и на его груди что-то мерцнуло золотом.
   - Печать ангела! - воскликнула Менестрес, на секунду выпустив Шерри.
   Этого оказалось достаточно. Расширенные от ужаса глаза девушки следили за Мюриэль, которая медленно оседала наземь. А голос продолжал убеждать. И Шерри послушалась.
   Она, вырвавшись из рук королевы, вскинул руку в призывном жесте. Тут же, не смея ослушаться зова, Коса Смерти легла в ее ладонь. Дальше время словно потекло гораздо медленнее. Уж слишком многое происходило.
   Измученное тело Мюриэль коснулось земли, а Шерри медленно стала разворачивать Косу лезвием к себе. Менестрес обернулась к ней и увидела за спиной девушки едва заметную полупрозрачную крылатую фигуру. Ее намеренья стали ясны, как день, и королева воскликнула:
   - Шерри, нет! Не делай этого! Ты погубишь себя! - вампирша понимала, что даже ее скорости не хватит, чтобы остановить свою подопечную. Она видела, что взгляд девушки как затуманенный.
   Внезапно взор Шерри прояснился, а на лбу вспыхнул знак Таната. И две вещи произошли одновременно. За спиной Шерри появилась мрачная фигура в плаще с ног до головы, которая положила руку на плечо крылатому существу и дернула его на себя. В тоже время свистнуло лезвие Косы Шерри и тихонько, будто играючи, скользнуло по крылатой фигуре. Она рассыпалась в прах снопом золотых искр. А Шерри уже поудобнее перехватила Косу и метнула ее в сторону Уриэля.
   Коса прошла сквозь защитный круг, как горячий нож сквозь масло, и тот просто лопнул, как мыльный пузырь. Не замедлившись ни на миг, древнее оружие прошило Уриэля насквозь, и тут же снова оказалось в руках Шерри.
   Поверженный вампир рухнул наземь кучкой праха, которую подхватил ветер. Шерри была уже возле Мюриэль. Вампирша еще находилась в сознании, хотя ее раны ужасали. По щеке девушки скатилась одинокая слеза. Но Шерри тотчас взяла себя в руки. Она простерла Косу Смерти над возлюбленной и что-то тихо забормотала.
   Коса осветилась лиловым светом и окутала им Мюриэль. Но то было не дыханье смерти, а жизни. Шерри исцеляла, и раны вампирши затягивались прямо на глазах, пока не осталось ни одной царапины.
   - И все-таки такой исход несколько неожиданен, - раздался рядом с Менестрес ровный голос Таната.
   - Они возложили на Уриэля ангельскую печать. Подумать только! - возмутилась королева, перекинувшись со Смертью взглядом. Они оба стояли в длиннополых плащах
   - Вампир с ангельской печатью... - протянул Танат. - Неужели они надеялись, что Шерри просто покончит с собой?
   В это время полностью излеченная Мюриэль открыла глаза и медленно, словно опасаясь рассыпаться, встала на ноги. Она посмотрела на Шерри, которая походила сейчас на валькирию: волосы развеваются, во лбу еще сияет знак, глаза горят призрачным огнем, и сказала:
   - Ты все-таки вмешалась.
   - Ага, - только и смогла ответить девушка. Даже сейчас она как-то умудрялась выглядеть безобидной.
  
   Глава 48.
   Мюриэль собиралась еще что-то сказать, но внезапно все звуки растворились в каком-то нарастающем гуле. Будто играли сотни труб. Поднялся жуткий ветер, едва не сбивающий с ног, но его природа не имела ничего общего с естественной. И все-таки через этот гул как-то прорвался негромкой голос Менестрес:
   - Неужели это воинство...
   Конец фразы унес ветер, но внезапно все стихло. Тишина стала столь абсолютной, что травинка пошевелиться боялась. И в этой тишине взрезались небеса. Белоснежные фигуры спускались на землю, сияя чистым светом. Ангелы. Десятки, если не сотни ангелов. Во главе этой небесной когорты находились трое: черноволосый, красноволосый и златоволосый. Волосы у всех длинные, а у красноволосого еще и вьющиеся. Сложение у всех без единого изъяна, лица прекрасны и суровы. За спинами огромные крылья.
   Эти трое опустились прямо перед Танатом, Шерри и вампирами. Их лица не выдавали никаких эмоций. Холодные и бесстрастные.
   - Архангелы, - хмыкнула Менестрес.
   Антуан не смог скрыть удивления. А Танат заметил:
   - Михаил, Азраил и Метатрон собственной персоной.
   Светловолосый обменялся взглядом со Смертью. Глаза архангела были такие же золотые, как и волосы. И, если приглядеться, в глубине зрачка можно было различить серебряный крест. До всех донесся глубокий громовой голос, который невозможно было не услышать, говори он хоть шепотом:
   - Да, это мы.
   - Зачем пожаловали? - не слишком-то вежливо поинтересовалась Менестрес, чем весьма обескуражила ангельскую братию. Но за свою долгую жизнь ей довелось видеть и не такое.
   Вновь заговорил Метатрон своим странным голосом:
   - Мы пришли за ней, - он указал на Шерри. - Она нарушила договор!
   - Ну, это как посмотреть, - возразила королева вампиров.
   - Договор ясно указывает, что если дитя Смерти поставит под угрозу...
   - Я знаю текст, - перебила его Менестрес.
   - Можем даже освежить его в вашей памяти, - добавил Танат, взмахнув рукой.
   Тотчас прямо в воздухе развернулся полупрозрачный папирус с горящими алыми буквами. Даже не буквами, а, скорее, иероглифами. Текст был составлен на языке более древнем, чем древнеегипетский. На исконном языке вампиров.
   - Не нужно мне напоминать о том, что я сам написал! - отмахнулся Метатрон. - Факт остается фактом: договор был нарушен!
   - Когда и как? - потребовал ответа Танат. А на вопрос, заданный таким тоном, нельзя было не ответить. Может, у Смерти и не такой шикарный душеспасительный голос, как у божьего посланника, но силы внушения ему не занимать, ибо в нем ощутимо чувствовалось дыханье вечности. Хладной и незыблемой.
   Так что нет ничего удивительного, что архангелов слегка передернуло, а Метатрон поспешил ответить:
   - Твоя дочь - угроза для всех. Только что она убила двоих. Убила без причины, потеряв контроль над своей силой! Она убила одного из нас! Архангела! - от его голоса душа уже не сжималась, а просто старалась отлететь подальше. Еще бы, Глас Божий!
   - Не стоит испытывать на нас свой голос, - невозмутимо заметил Танат. - И я не потреплю беспочвенных обвинений. Моя дочь не виновата. Все убийства оправданы.
   - Как может быть оправдано убийство архангела? Образца святости! - патетически воскликнул Метатрон.
   - Ой ли? - вскинула бровь Менестрес. - По-моему ваши "светлые помыслы" не мешало бы еще осветлить. Вы первые начали вести нечестную игру.
   - Мы?
   - Или вы думаете, что ангельская печать останется незамеченной? Вы использовали Уриэля, накачали его силой и выставили против Мюриэль, - обвинительным тоном начала королева. - Вы опустились до провокации. К тому же мне хорошо известно, что подобной способностью делиться силой обладают только архангелы.
   - Не стоит приписывать нам вашу изворотливую натуру! - фыркнул Метатрон, но его возмущение выглядело не совсем натурально. Хотя, кто знает, что натурально для этого крылатого народа?
   Владычица Ночи поморщилась. Эти Светлые возвели благочестие в культ, и порой напоминали обычных фанатиков, которые жаждут всех и вся заставить плясать под свою дудку. Поэтому Менестрес ответила:
   - Вам предоставили факты. Один из ваших поделился силой с Уриэлем и заставил его бросить вызов Мюриэль, чтобы тем самым спровоцировать Шерри.
   - Уриэль сам жаждал мести! Он вынашивал ее боле трех тысяч лет, - ответил Михаил.
   - Даже если так, разве вы отошли от обычая всепрощения? - напомнила Менестрес. - С каких пор Светлые помогают мстящим? Это скорее прерогатива Темных.
   - Любой достоин благодати, - фыркнул Метатрон.
   - Особенно тот, кто вам выгоден, - не сдавалась королева.
   Антуан с изумлением смотрел на свою возлюбленную. Она преспокойно стояла перед архангелами, ничуть не робея, и отстаивала свою точку зрения. Да что там, обвиняла их! Сам он никогда не был хорошим прихожанином, к вере относился как к чему-то эфемерному, но сейчас, видя более чем яркое доказательство, чувствовал некое благоговение. Воспитание дало о себе знать.
   Что до Димьена, Мюриэль и Лоты с Кируми, то и они тоже особо не впечатлились образами архангелов и ангельского воинства. Ведь все трое разменяли не одну тысячу лет. Христианская мораль обошла их стороной, и более всего они почитали Владычицу Ночи.
   А вот Шерри оставалась взволнованной, можно сказать на взводе, но это скорее было связно с сыплющимися на нее обвинениями. Происходящее ошеломило ее, ведь она наивно полагала, что хуже быть уже не может. Мюриэль стояла рядом и крепко, ободряюще, обнимала ее за плечи, ясно давая всем понять, что не позволит причинить ей вред.
   Между тем Азраил возмутился:
   - Как можете вы обвинять нас?
   - Легко, - ответила Менестрес.
   - Или вам не достаточно представленных фактов? - вторил ей Танат.
   - Дочь Смерти убила одного из нас! Архангел Габриель погиб от ее руки! - громогласно сказал Метатрон. - Или вы и от этого будете отказываться?
   - Да, убийство произошло, - согласился Танат. - Но Габриель сам виноват. Или вы думали, что его вмешательство в сны и разум моей дочери останется незамеченным?
   - Так вот кто напускал мне кошмары! - выдохнула Шерри, прижавшись к Мюриэль. На ее лице отразился даже не страх, а... разочарование. Разочарование в том, кого она считала своим ангелом-хранителем.
   Никто не заметил, как крылья одного из ангелов воинства дернулись и поникли, а лицо исказилось от боли. Ангел-хранитель...
   Между тем Метатрон, казалось, ничуть не смутился, и продолжил свою речь:
   - Габриель был невинен! Он действовал во имя всеобщего блага! Ничто не запятнало его святости! Твоя дочь, Смерть, убила невинного, более того, архангела!
   Стоило ему произнести эту речь, как в договоре одна строчка запылала гораздо ярче остальных. Как ни странно, Шерри смогла ее прочесть: "да не поднимется рука ее на безвинного...".
   - Вот! - указал Метатрон. - Сами видите! Она нарушила договор! Она опасна!
   - Мы потеряли одного из лучших! - вставил Азраил.
   - Он погиб, потому что вам это было выгодно, - ответил Танат. - Ведь именно по вашему распоряжению он вмешался в жизнь моей дочери, хотя должен был только наблюдать! - его голос оставался спокоен, но походил на острейший нож.
   - Габриель был невинен! - упрямо повторил Михаил. - Твоя дочь убила невинного! Она опасна и должна быть уничтожена! - в его руках появился огненный меч. Такой же возник и у Азраила.
   Шерри смотрела на них с испугом, в неверии. Мюриэль тотчас закрыла ее собой и постаралась нанести по архангелам удар, но силовая волна разбилась о мощнейший щит. Азраил фыркнул:
   - Это бесполезно, женщина. Тебе не отвратить божью кару!
   - Но она тут не одна, - возразила Менестрес. - И я еще раз повторяю, ваши обвинения выдуманы!
   - У вас нет доказательств, - ответил Метатрон.
   - Пока нет, - усмехнулась Владычица Ночи, и уже обращаясь к Танату. - Когда-то мы заключили один договор. Надеюсь, он все еще в силе?
   - Да, Ваше Величество, - чопорно ответил Смерть.
   - О чем это вы? - не выдержал Михаил.
   - Увидишь, - пообещала королева. - Время и место подходящее, жаль тела нет. Ну что ж, будем импровизировать. Это даже вносит творческий элемент.
   С этими словами Менестрес скинула плащ. На плечи тотчас опустилось облако золотых волос, но не это приковывало взгляд в первую очередь, а ее наряд. Платье черного шелка в пол, но при этом с разрезами по бокам едва ли не до талии, и полностью открывающее спину. К тому же лиф украшали пластины белого золота с драгоценными камнями, которые перетекали в подобие ожерелья. Лоб вампирши перехватывала тиара того же белого золота с крупным рубином в центре. Выполненный в той же манере браслет охватывал левое предплечье. Владычица Ночи предстала во всем своем великолепии и величии, никого не оставив равнодушным.
   Архангелы состроили непроницаемые лица, всем видом демонстрируя, что они выше желаний плоти. Но вовсе не этим Менестрес собиралась их удивлять. Она сказала:
   - Вам нужны доказательства? Что ж, я их добуду.
  
   Глава 49.
   Легкий взмах руки, и вот вампирша уже держит Косу Смерти, архангелы невольно отпрянули от нее, но Менестрес прошла мимо, не удостоив их даже взгляда. Она встала на том самом месте, где Габриель так нелепо расстался с жизнью. Сделав всем знак отойти, королева обвела Косой круг вокруг себя, который алой искрой пробежал по земле, замкнувшись. Защитный круг не повредит.
   То, что задумала Менестрес, было делом не из легких. Она совершала нечто подобное чрезвычайно редко, и никогда с существом подобного рода.
   Так, для начала нужно воссоздать тело, вместилище души. Королева чуть крепче сжала Косу, и ее лезвие покорно вспыхнуло. Этим пылающим лезвием вампирша изобразила в воздухе спираль. Сияние отделилось от Косы и тотчас сжалось в овальную сферу, которая, вращаясь, стала увеличиваться, постепенно принимая очертания, близкие к человеческому телу. Наконец, это стало походить на светящийся манекен, неизвестно на чем подвешенный в воздухе.
   Менестрес удовлетворенно хмыкнула и приступила ко второму этапу. Самому сложному. Требовалось призвать душу. В круге поднялся пронзительный ветер, но за его пределы не выходил. Королева чуть расставила ноги для устойчивости, и воздела Косу Смерти к небу. Она испустила луч, еще один, еще, пока небо с землей не соединил тонкий столб света. Через некоторое время столб задрожал, попытался изогнуться, но Менестрес крепче сжала древко Косы, и он выровнялся. Но продолжал подрагивать. Наконец, по этому столбу заструилась стайка золотых искр, которые стали концентрироваться на самом кончике Косы Смерти.
   Искр становилось все больше и больше. Наконец, они слились в золотой кристалл, напоминающий звезду. Внутри этого кристалла зажегся и запульсировал свет. Словно у кристалла имелось маленькое сердце.
   Осторожно приняв кристалл в свои руки с острия Косы, Менестрес поднесла его к светящейся фигуре. Кристалл впитался в нее, исчез, растворился в груди. В тот же миг оболочка дрогнула, сияние отделилось от нее, словно ленты. И, как бабочка рождается из кокона, так и из этой оболочки породилось живое существо. Сначала показались жемчужно-серые крылья, потом мужская фигура. Крылья раздвинулись в горделивом взмахе, и архангелы смогли узнать в существе Габриеля.
   Он сначала дико озирался по сторонам, и, увидев, что вокруг столько народу, резким стыдливым жестом запахнул крылья. Его щеки залил нездоровый румянец.
   - Габриель? - осторожно позвал Азраил, первым опомнившийся от увиденного.
   Архангел тотчас обратил к нему безупречное лицо. Потянулся к нему.
   Но Азраил не спешил принимать руки. Он опасливо обошел воскресшего, осторожно пощупал посеревшие крылья, и спросил:
   - Как это возможно?
   - Что за дурацкий трюк? - не сдержался Михаил.
   Метатрон глянул на них, словно призывая к порядку, а сам сказал:
   - Габриель мертв.
   - Я? - искренне удивился нововоскресший. - Но я...
   - Неужели ты не помнишь? - осторожно поинтересовался Азраил.
   - Память... - архангел нахмурился. - Это трудно. Я помню... помню, как здесь... Господи, я и правда был мертв, а теперь...
   - Теперь ты снова жив, - ответила Менестрес.
   - Этого не может быть! - отрезал Метатрон. - Такие способности не под силу вампиру! Это какие-то чары, вы хотите нас обмануть!
   Владычица Ночи вздохнула, нервно стукнув древком Косы оземь и проговорила:
   - Да, подобное не под силу вампирам и еще кому бы то ни было. Но я могу. Могу возвращать души и воскрешать мертвых.
   - Почему ты? - фраза "есть куда более достойные" повисла в воздухе.
   - Скажем так, у меня есть на сей счет высочайшая индульгенция.
   Архангелы, как по команде, посмотрели на Таната, тот согласно кивнул, подтвердив:
   - Да, это так. С определенными условиями, но я дал Владычице Ночи сей дар.
   - Ты не имел права! - запальчиво воскликнул Метатрон, чуть ли не впервые проявив какие-то чувства.
   - Наш договор старше вас и исполнялся неукоснительно. К тому же не тебе говорить мне о моих правах и обязанностях!
   - Так значит... он и правда жив? - поинтересовался Азраил, не сводя глаз с Габриеля.
   - Абсолютно полное воскрешение, - подтвердил Танат.
   - Но что с его крыльями? Почему они серые?
   Менестрес хотела сказать: "скажите спасибо, что не черные", но Смерть опередил ее:
   - Вам лучше знать, чистоту чего символизируют крылья.
   - Чистоту веры и помыслов, - автоматически ответил Михаил.
   - Ты в чем-то усомнился, Габриель? - осведомился Азраил.
   И снова слово взял Танат:
   - Возврат с обратной стороны жизни заставляет многое пересмотреть, в частности понять то, на что раньше глаза были закрыты.
   Архангелы переглянулись, а Габриель как-то виновато посмотрел на Шерри.
   Между тем Менестрес решила перейти к делу. Она сказала:
   - Что ж, теперь у нас есть свидетель, не так ли?
   - Свидетель? - архангелы еще раз переглянулись.
   - Именно. Свидетель, который не сможет солгать. Ведь так? - королева посмотрела на Габриеля.
   - Дда... - нехотя кивнул он.
   - Ведь именно ты был приставлен к Шерри в качестве наблюдателя?
   - Да, - еще один кивок.
   - Что, по меньшей мере, странно, ибо ранее ограничивались обычным ангелом. Но в этот раз потребовался архангел, уполномоченный на убийство. Зачем?
   - Мы сами определяем, кого нужно назначить смотрителем, - ответил Метатрон. - В договоре на сей счет ничего не указано.
   - Что ж. Мы могли бы спустить вам это, если бы вы не развернули столь кипучую деятельность. Шерри еще не успела ничего совершить, а вы уже записали ее едва ли не в мессии тьмы! И стали действовать именно исходя из этого! - голосом обвинителя проговорила Менестрес.
   - Мы способны оперировать тонкими временными материями... - начал было Азраил, но тут в разговор вступил Танат:
   - Не вы одни способны заглядывать в будущее. Я могу утверждать, что в нем нет той угрозы, в которой вы так стараетесь обвинить мою дочь. Не думаю, что вы просто вошли в заблуждение.
   - Пока существует она - существует и угроза миру! - убежденно заявил Михаил.
   - Подобная угроза существовала всегда, еще до Шерри, до Юраны, - пожала плечами королева. - Так устроен мир. Это своеобразная система противовесов. И это не повод поступать так, как вы! Вы, хранители, опустились до интриг!
   - Неправда! - возмутился Азраил.
   - Вам разложить по полочкам? - фыркнула Менестрес. - Что ж, хорошо. Едва просыпаются силы Шерри, как вы тотчас приставляете к ней архангела. Но на этом не останавливаетесь. Сначала Габриель заявился ко мне, пытаясь воззвать к моему чувству долга и родственной солидарности. Пытался убедить, что Шерри едва ли не абсолютное зло, забывая, что я-то знаю ее куда как лучше.
   Но, получив отказ, вы и не подумали отступиться. Вы пытаетесь заключить договор с Темными. Но и тут не получилось. Они оказались слишком меркантильны и осмотрительны. И это привело вас к вампирам, а точнее к Уриэлю. Вы решили использовать его как орудие в своих руках! Даже дали ему силы. Хотели уничтожить Шерри его руками. Вам было нужно нарушение договора. Если бы Уриэль убил Мюриэль, Шерри потеряла бы контроль над собой. Но и этого вам показалось мало. Чтобы действовать наверняка, вы стали внушать Шерри всю ужасность ее силы, что она зло, что по ее вине погибнут многие и многие. Эту миссию вы возложили на Габриеля. Он же насылал Шерри кошмары, чтобы убедить ее в порочности, чтобы она принесла себя в жертву.
   У вас почти получилось. Почти, так как Шерри нашла свой собственный выход. Ведь так, Габриель?
   - Так, - понурился архангел.
   Остальные приняли вид оскорбленной невинности, а Метатрон неумолимо проговорил:
   - И все-таки дочь Смерти совершила два неоправданных убийства!
   - Мне они не кажутся неоправданными, - возразила Менестрес.
   - Нам тоже, - буркнула Мюриэль, ни на секунду не спуская глаз с архангелов.
   - Она убила нашего брата, - счел нужным напомнить Михаил, нервно передернув крыльями, такой совсем птичий жест.
   - Это убийство в целях самообороны. Он пытался завладеть ее разумом, оказать давление на ее психику, - отрезала Менестрес.
   - Провокация - как это низко! - Мюриэль просто плюнула этими словами.
   - Молчи, женщина! - вспылил архангел. - Аз есьм Метатрон! Глас создателя сущего! - его голос загрохотал над пустошью, но вампирша, ничуть не смутившись, ответила:
   - Это твои трудности. От этого ваша провокация не перестает быть таковой, - вампирша вошла в раж. - Вам просто нетерпелось уличить Шарлотту в проступке, и вы решили ускорить события. Интриганы!
   У архангелов сделалось такое лицо, как у детей, которые узнали, что Санта-Клауса не существует. Причем эмоции обуревали всех троих на удивление синхронно. С эмоциями у Светлых вообще наблюдались странности.
   Глядя на них, Менестрес чуть прикусила губы, они так и норовили дрогнуть в улыбке. Наконец, Метатрон совладал с собой и проговорил:
   - Вы забываетесь! Мы - Хранители этого мира. И мы заботимся о его благе, храним хрупкое равновесие. И мы должны защищать мир от угроз, коей и является Шарлотта, случайный отпрыск Смерти. Само ее существование - это уже угроза, как вы не понимаете? Угроза всему сущему! Ее сила не контролируема и разрушительна. Что она может принести? Лишь погибель.
   Да, нам тяжко поступать подобным образом, ибо мы Светлые хранители и наш удел нести свет, но порой одна жертва может спасти многие и многие жизни. И лучше принести в жертву одну жизнь, чем видеть конец мира.
   - Что вы знаете о конце мира? - как-то устало спросил Танат, прервав проповедь архангела. - Человечество живет уже многие тысячи, десятки тысяч лет.
   - Это не значит, что и дальше так будет продолжаться, - ответил Михаил.
   - Конечно. Но этот мир куда более устойчив, чем вы думаете. Хочу напомнить, что до вашего появления моя дочь возрождалась уже на протяжении трех тысяч лет. Угрозы миру не было.
   - Но она появилась сейчас! - возразил Азраил.
   - Если вы о пророчестве, то не стоит понимать все так буквально, - отозвался Танат.
   Архангелы так и застыли. Габриель даже крылья опустил, но тут же стыдливо поднял вновь.
   - Вы знаете о Пророчестве? - на сей раз слова Метатрона звучали с каким-то птичьем присвистом.
   - А вы как думали? - хмыкнула Менестрес. - Ведь именно его вы боитесь. - Не того, что погибнут люди, а того, что вы сами можете исчезнуть, что в вас перестанут нуждаться. Боитесь нового Рогнарека.
   Говоря подобное, королева шла ва-банк. Реакция крылатых показала, что если она и не попала в точку, то оказалась очень близка в своей догадке.
   - Это... не... так, - процедил Метатрон. Его крылья гневно распускались и складывались. Вот она, иллюстрация к праведному гневу. Почти получилось, почти...
   Менестрес ответила:
   - Может быть. Но это одна из причин. Вы боитесь, что окажетесь не нужны этому миру, что он обойдется и без вас, - честно говоря, вампирша была в этом практически уверена. Это дистанционное управление Светлых имело весьма странные формы.
   - Да кто ты такая, чтобы попрекать нас? - не сдержался Михаил, а еще говорят об ангельском терпении! Хотя, может, на архангелов оно не распространяется?
   - Я - Владычица Ночи! - гордо вскинула голову Менестрес. - К тому же я живу в этом мире гораздо дольше, чем вы и хорошо помню еще старых Хранителей.
   - Ты - нечестивица! Тебя не ждет ничего, кроме адова пламени! - возмутился Азраил.
   - Ни я, ни мой народ не находимся в вашей епархии, - елейным голосом проговорила королева. - Так что ваши угрозы ровным счетом ничего не стоят. У нас свой путь.
   - Кровопийцы!
   - Такова наша пища, - и не подумала смутиться Менестрес. - Не вижу в этом ничего постыдного. Мы выбираем свою судьбу добровольно.
   - Исчадия тьмы! - фыркнул Азраил.
   - Вовсе нет. Мы не Темные и не Светлые, не добро и не зло. Мы вампиры, наши силы нейтральны. Каждый решает сам, кем ему быть. И Шарлотта тоже нейтральна, хотя вам просто нетерпится, видимо, причислить ее к Темным. Мессия тьмы. Придумали же!
   - Но ее сила суть есть Смерть! - заметил Метатрон.
   - Это абсолютно ничего не значит, - возразила королева вампиров. - Смерть не есть зло. Это лишь оборотная сторона жизни.
   - Не стоит забывать, что она еще и человек. Это накладывает определенный отпечаток. Человеческие страсти и пороки попросту не совместимы с такой силой. Мы могли в этом убедиться. Случись что с дорогим ей... существом, и она в ярости спалит целый континент!
   - На протяжении пяти тысяч лет ничего подобного не случалось.
   - А как же твое королевство, вампирша?
   - Оно было обречено, - просто ответила Менестрес. - Так или иначе, но оно было бы разрушено. Так было нужно.
   - Но есть и другие примеры... - начал было Михаил.
   - Есть, - тут же согласилась королева вампиров. - Но каждый раз применение подобного рода силы было необходимо, и каждый раз был оплачен жизнью. Многие ли из вас способны на такое самопожертвование?
   - Даже это не отменяет опасности, которую несет дитя Смерти, - ответил Метатрон. - Она не должна была являться в этот мир, и мы должны исправить это, уничтожить и тело, и душу.
   После этих слов повисла гнетущая тишина. Менестрес понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что Светлые вознамерились добиться полного уничтожения дочери Смерти, без возможности возрождения, и тем самым обезопасить себя раз и навсегда.
  
   Глава 50.
   За этими разборками все, кроме Мюриэль, забыли о самой Шерри. А та отказывалась верить услышанному. Ее хотят убить, убить потому, что просто считают потенциально опасной. И кто! Те, кто являются олицетворением любви и сострадания!
   От всего этого у девушки уже голова шла кругом. Она чувствовала, что сходит с ума. Тогда-то и произошло перевоплощение.
   Мюриэль почувствовала, как от ее возлюбленной исходит какая-то странная сила, похожая на шелковый ветер, который распространяется не далее, чем на шаг от девушки. Вампирша обернулась и увидела, что Шерри охвачена лиловым светом. На ее глазах одежда девушки обратилась в легкие доспехи, надетые поверх алой туники. На ногах высокие черные сапоги, волосы перехвачены обручем с рубином в виде черепа. А глаза... глаза обратились в две чаши огня. На лбу вспыхнул знак - сплетенные альфа и омега.
   - Шерри... - осторожно позвала Мюриэль, но девушка покачала головой и ответила каким-то чужим, глубоким и проникновенным голосом:
   - Нет. Она уступила место мне, Юране. Той части души, которая впитала каждое ее воплощение и сейчас олицетворяет их.
   В повисшей тишине ее слова прозвучали как-то уж очень громко. Все обернулись на этот голос в ошеломлении. Только Танат оставался невозмутим. А Юрана продолжила, обращаясь к архангелам:
   - Вы пустились в такие споры на мой счет, но никто из вас даже не поинтересовался моим мнением! Я не вещь и не безропотный дух, дабы так легко решать за меня мою судьбу!
   - Что с тобой? - наконец поинтересовался Азраил.
   - Я - Юрана, дитя Смерти. Шерри, мое нынешнее воплощение, не хочет помнить о своих прошлых жизнях. И я ее понимаю. Это очень тяжело. Но память осталась. Поэтому мне пришлось заменить Шерри в ее теле. Когда я уйду - она вернется. Но сначала я буду говорить за себя.
   - И что ты можешь сказать за себя? - поинтересовался Метатрон, снова приняв вид грозного благочестия.
   - То, что вы стараетесь обвинить меня в том, к чему я не причастна. Вам это уже говорили. И не стоит думать, что за пять тысяч лет я не научилась использовать свою силу! - в качестве демонстрации Юрана взмахнула рукой, и пальцы уже сжимали древко Косы Смерти.
   Архангелы чуть отпрянули, а все тот же Метатрон сказал:
   - Может, оно и так, но каждый раз, возрождаясь, ты некоторое время не знаешь ничего о своей силе. Разве не так?
   - Даже если так - еще не было ни одного прецедента, - ответила Юрана, нахмурившись.
   - Люди говорят: "всегда бывает первый раз", и мы склонны с этим согласиться. Одного раза будет более чем достаточно.
   - Почему-то прежние Хранители не были так озабочены этим вопросом. Мы спокойно уживались, - едва ли не ностальгически проговорила Юрана. - У вас же есть договор, и все равно вас что-то не устраивает. Вы хотите лишить меня жизни, но кто дал вам право решать, кто достоин жить, а кто нет? - она распалилась не на шутку.
   - Мы - Хранители этой планеты, наш долг - заботиться о ее процветании и благоденствии! А ты - угроза ее существованию! Тебя не должно было быть!
   - Но я есть! - почти выкрикнула Юрана, и знак на ее лбу засветился чуть сильнее.
   - Это мы и пытаемся исправить, - вздохнул Азраил.
   - Подумай не только о себе, но и о всеобщем благе! - патетически воскликнул Метатрон. - Ты хочешь погубить этот мир?
   - Пока я не сделала ничего, что этому бы способствовало. Я всегда действую, руководствуясь разумом. И ни разу применение мною силы не было неоправданным! Мое существование не так уж безоблачно, но я заслужила право на него!
   - Мы сожалеем, но ты не оставила нам выбора.
   В голосе Метатрона слышалось неподдельное сожаление, но, вместе с тем, все архангелы встрепенули и расправили крылья, в их руках появились огненные мечи. В то же время оживилось и ангельское войско. Они тоже ощетинились мечами.
   - Не ради собственного блага, но ради спасения мира, ты должна погибнуть! Сдайся, и твоя смерть будет легкой и быстрой! - с этими словами Метатрон взмахнул крыльями, взлетая, изготавливаясь для битвы.
   - Никогда! - воскликнула Юрана, принимая боевую стойку.
   - Она не умрет! Вы бросили вызов всем нам! Мы будем защищать ее!
   Голос Менестрес стал грозен, ее глаза вспыхнули зеленым огнем, поглотившим белки и зрачки. Кожа на спине задвигалась, разошлась, выпустив два черных, как ночь, крыла. Взмахнув ими, королева взлетела и, поудобнее перехватив Косу Смерти, вновь появившуюся в руках, оказалась как раз между Юраной и Метатроном.
   - Не вставай на пути у божьего правосудия! Не ищи с нами ссоры! - прогремел голос Метатрона.
   - Поздно. Ссора уже начата! - отозвалась Владычица Ночи, и ее голос звучал ничуть не менее громогласно. - И если ты, или кто-либо из вас, поднимет оружие на Юрану, я встану на ее защиту!
   - И я! - тотчас отозвалась Мюриэль. Она сама не ожидала, но воздух за ней затрепетал, и на спине появились два полупрозрачных, но, тем не менее, действующих крыла.
   - И я, - откликнулся Димьен, и у него возникли такие же крылья.
   - Я тоже, - ответил Антуан, в раз обретя крылья, чуть более реальные чем у остальных.
   Лота и Кируми выразили свое желание лишь решительным кивком, и у них тоже появились крылья.
   - Моя дочь будет жить! - проговорил Танат, скидывая плащ. Под ним скрывалось черное шелковое одеяние: рубашка и брюки, а за спиной распустились черные крылья. Создавалось такое ощущение, что каждое перо - это сгусток сияющей тьмы.
   - Вы так хотите начать войну? - вопрошала Менестрес. - Войну между Светлыми, нейтралами и Темными?
   - Почему Темными? - опешил Метатрон.
   - Потому что вы слишком много на себя берете! - провозгласил глава дома Варад, выходя из портала во главе своего воинства. - Я говорил Владычице Ночи, что если вы развяжете войну, то в ней мы будем на ее стороне. Ибо именно вы расшатываете установившееся равновесие.
   - По какому праву? - потребовал ответа Азраил.
   - По праву Хранителей. Не забывайте, мы тоже Хранители.
   - Вам нельзя находиться на Земле!
   - Постоянно - нет. Как и вам. Но вы забыли о нашей взаимосвязанной системе порталов. Так что в этой битве наше войско будет равно вашему.
   - Падшие! - Михаил так плюнул этим словом, словно оно было самым грязным ругательством.
   - Вот только не нужно плести заново старую сказочку! Мы всегда были там, где были. То, что у нас разные дороги и цели, еще не повод, - фыркнул предводитель демонов.
   - Это ничего не меняет, - надменно ответил Метатрон. - Дитя Смерти должна умереть!
   И архангел нанес первый удар. Сокрушительная волна света отделилась от его меча и направилась к Шерри, но на ее пути оказалась Менестрес, Косой Смерти отразив удар, а точнее разрезав волну надвое, от чего та осыпалась снопом колючих искр.
   Михаил, Азраил, а за ними и Габриель тоже ринулись в бой. Ангельское воинство атаковало маленькими истребителями. Казалось, исчезло само представление о реальности. Благо Светлым хватило ума накрыть происходящее покрывалом подреальности, дабы битва и ее последствия не просочились в реальный мир. Иначе уже через четверть часа здесь были бы ВВС и национальная гвардия.
   Но это не делало происходящее менее реальным для участников событий. Небеса взорвались чистым светом и алым пламенем. То сошлись в схватке ангелы и демоны. Здесь же сражались и вампиры, взяв Юрану в кольцо и не давая никому к ней приблизиться. Главная защита приходилась на Менестрес и Таната. Они взяли на себя архангелов. К чести Смерти стоит заметить, что он использовал свою силу лишь в той мере, чтобы удержат противников.
   А четверка архангелов всеми силами старалась прорвать кольцо. Они хоть и святые, создания света, но в бою им не было равных. И держать круговую оборону было не легко. Огненные мечи метали световые волны, молнии, и просто сыпали ударами. Но сдаваться никто не собирался. Держались не хуже.
   Юрана сражалась наравне со всеми, не смотря на то, что ее-то все и защищали. Серебряный серп Косы мелькал быстрее мысли, разя без промаха, одним своим касанием сея смерть. То и дело очередной слишком близко подобравшийся ангел рассыпался снопом золотых искр.
   Но вовсе не значит, что только небесное воинство несло потери. Полегли многие демоны. Вампиров сильно потрепало. Рана Кируми лишила ее возможности сражаться, но Лота прикрывала ее как могла. Ранений не было только у Менестрес, Таната и Юраны, ибо любой, подходивший к ним на расстояние удара Косы, становился трупом, даже скорее облачком золотых искр.
   Сражение велось все яростнее. На место поверженных ангелов Метатрон призывал новых. Правда тут же являлись и новые демоны. Образовалось относительное "равенство" сил. Во всяком случае второстепенных. Битва грозила вылиться в крупномасштабное побоище, и так воздух уже дрожал и искрился от переизбытка метафизической энергии. Но ни одна из сторон не думала уступать.
   И никто не задумывался, что же случится при победе той или иной стороны, что будет дальше. Просто не было времени рассуждать столь глобально.
   Между тем Менестрес, да и Танат понимали, что битва, даже эта, не может длиться вечно. Но как переломить ее ход?
   Должно было случиться что-то... что-то, что станет камнем преткновения. Ожидание этого просто повисло в воздухе. Стало почти осязаемым.
   Но, как это обычно бывает, судьба и конкретно Его Величество Случай вносят свои коррективы в любые, даже тщательнейшим образом планируемые, события.
   Слишком долгая битва всего лишь на толику ослабила бдительность защитников. Но и самой малости оказалось достаточно. Юрана, обороняясь, на краткий миг оказалась открыта. Азраил воспользовался моментом и метнул в нее огненный меч, обратившийся копьем.
   Танат, Менестрес и сама Юрана отреагировали моментально. Три Косы синхронно взметнулись в воздух. Отражая удар. Уже в следующую секунду каждый осознал неотвратимость столкновения. Время словно замедлилось.
   Расправившись с мечом, Косы по инерции продолжили движение, пока не столкнулись, образовав причудливую трехгранную фигуру. В тот же миг вырвался настоящий шквал. Но, в отличие от обычного ветра, он не рвал одежду, не сбивал с ног. Наоборот, заставил всех остановиться, как есть. Словно встало само время.
   Фигуры Таната, Менестрес и Юраны осветились лиловым светом, этот свет передался древнему орудию Смерти, а от них устремился в небо, сквозь завесу подпространсва, словно ее и не было. На краткий миг все три Косы стали полупрозрачными, а в небе появилась еще одна, но тотчас исчезла.
  
   Глава 51.
   Секунда тишины, за которой все увидели, как на землю спускается... нечто. Больше всего это походило на то, как если бы из куска звездного неба сшили плащ и свернули его в кокон.
   И этот кокон завис над всеми, так и не коснувшись земли. Потом по пустоши разнеслось:
   - Довольно!
   Только затем кокон развернулся. И правда оказался плащом. Под ним скрывалась точеная фигурка. Внешность сложно поддавалась описанию, абсолютно лишенная признаков пола. Во всяком случае лицо. Приятное, молодое. Тонкий нос, высокие скулы, чуть раскосые глаза, цвет которых менялся каждую секунду, - от всего облика веяло идеальной завершенностью. Очередной образец совершенства. А кожа испускает мягкий матовый свет. Что до волос, то они были сияюще-черными, словно сплели вместе тьму и серебро, очень длинными и развивались, будто отдельное живое существо.
   Одета эта... это существо было в короткую тунику полночной синевы, расшитой серебром, причем узор двигался сам по себе, и в высокие, выше колена, серебристые сапоги.
   В руке существо держало длинный витой посох, который заканчивался сияющей сферой, внутри которой беспрестанно вращались песочные часы.
   Обратив взгляд на Таната, и кивнув ему, как старому знакомому, существо проговорило:
   - Кажется, все это зашло слишком далеко.
   "Кто это?" - хотела было спросить Менестрес, но ответ прозвучал раньше вопроса:
   - Мое имя ничего не значит, ибо у меня их миллион. Можете называть меня Хронос, если хотите.
   - Хронос? - удивленно вскинула бровь Владычица Ночи. - Время?
   - Да. Одно из ликов, - согласилась явившаяся. Почему-то королеве хотелось говорить о Хронос именно в женском роде. - Пол и внешность ничего не значат для меня. Ибо моя сфера воздействия выше этого. Я есмь прошлое, настоящее и будущее. Я есмь время в любом его понимании. Одно из извечных сил, - сказано без какого бы то ни было пафоса, просто констатация факта.
   Архангелы, а за ними и все ангельское воинство, почтительно опустили крылья и глаза, и спрятали оружие. Метатрон несколько нерешительно подался вперед, проговорив:
   - Для нас огромная честь лицезреть Вас, Владыка!
   Хронос одним взмахом ресниц остановила приветственную тираду, проговорив:
   - Случилось чрезвычайное. Три отражения Косы Смерти слились воедино, поколебав ткань Мироздания. Извечные силы решили разобраться, поэтому я, мое физическое я, проснулось и спустилось сюда, дабы разобраться. Ибо ранее подобное предсказывалось. А вы, Хранители, не смогли справиться с ситуацией.
   - Мы пытались, Владыка, но... - смиренно ответил Метатрон.
   - Развязав войну Небес и Земли? Светлых и Темных? - оборвала его Хронос. Она ни на йоту не повысила голос, но, тем не менее, эффект получился поразительный. Архангел ошеломленно замер. Потребовалось несколько минут, чтобы Метатрон собрал все свое мужество и смог ответить:
   - Мы хотели обойтись без этого, очень старались, но они, - кивок в сторону вампиров и Таната, - оказались очень упрямы, и не хотели слушать голос разума.
   - Правда? - спрашивать подобное у Хроноса не было никакой необходимости, ведь перед ней в равной степени открыты все нити прошлого, настоящего и будущего. И все-таки Танат ответил:
   - Я не могу позволить, чтобы мою дочь принесли в жертву чьим-то амбициям. Они видят в ней угрозу, но это не так. Да, у нее часть моей силы, но она всегда применялась разумно.
   - Удел Хранителей - не допускать угрозы, - ответил Метатрон.
   - Удел Хранителей - хранить эту планету от внешних и внутренних угроз, это верно, - согласилась Хронос. - Но это не значит, что необходимо уничтожать все и вся. К тому же вмешиваться в жизнь сверхъестественных существ. Ваша обязанность поддерживать, а не диктовать свою волю.
   - Но... мы... - начал было Метатрон.
   - Задумали просто изменить, подтолкнуть историю, - закончила за него Хронос.
   Крылья архангела безвольно поникли. Того, кто видит Истину, а это свойство всех Извечных, не запутать. Да и не сильны ангелы в этом искусстве. Оставалось только покорно слушать, ибо даже Метатрон не осмелился бы спорить с Извечным.
   Тем временем Хронос обратила взгляд своих странных меняющихся глаз на Юрану. Девушке показалось, что та едва заметно улыбнулась. Хронос сказала:
   - Мы признаемся, что твое появление стало неожиданностью даже для меня. А подобные временные блики чрезвычайно редки. Один в сотни тысяч лет. Но ничто не происходит просто так. Раз ты появилась, значит, существует на то своя высшая необходимость. И тебе, Танат, - Хронос чуть повернула голову к Смерти, - не стоит винить себя за то, что привел ее в этот мир. И то, как ты защищаешь ее, достойно уважения. Да, ты совершил оплошность, но она не повредила ткань мироздания - это сейчас главное.
   - Значит, Юране позволено... - начал Танат.
   - Да. "Родившееся да достойно жизни. Лишь деяниями своими лишается этого права" - ты не хуже меня знаешь этот догмат. Из него еще не было исключений.
   - Но... - заикнулся было Метатрон.
   - Таково решение Извечных, - обжигающе холодно ответила Хронос.
   - Да, Владыка, - смиренно ответил архангел.
   А Хронос вновь обратила свое внимание на Юрану:
   - В тебе есть искра Извечного, она-то и не дает тебе затеряться в мире душ, всегда выводя обратно, в мир живых. Ты наделена великой силой, и при всем при этом ты наполовину человек. Очень... необычное сочетание. Раньше мы думали, что это вообще невозможно, что даже малая часть Извечного рождается лишь Вселенной и не подвластна примитивным законам размножения. Но, видимо, возможны исключения. Это интересный опыт. И ты будешь жить. Каждый выбирает свою судьбу сам.
   Юрана стояла, не зная, что сказать. "Спасибо" прозвучало бы как-то очень примитивно. Да и за что? За то, что разрешили существовать? Как-то странно... Но и невежливой быть не хотелось.
   - Не стоит благодарности, - снова легкая полуулыбка Хронос, которая не испытывала нужды в словах. - Мы лишь показали и указали очевидное. К тому же твое существование вносит пикантность. Хочется прожить жизнь ярче, когда есть возможность ее конца, - Хронос кинула взгляд на архангелов, и добавила, уже обращаясь непосредственно к ним и к Темным, - Изначально мир поделили на тьму и свет. В конечном итоге Вселенная родилась из первозданной тьмы, Эреба, при помощи света. Но никогда не было лишь тьмы и света, каждый по отдельности. Они беспрестанно смешивались, образуя множество тонов. И жизнь тьмы без света невозможна, равно как и наоборот, ибо тогда никто уже не будет знать, что есть тьма, а что свет.
   Ваша вражда извечна, но абсолютная победа одной из сторон невозможна.
   И Темные, и Светлые согласно кивнули, хотя не похоже, чтобы они враз решили заключить перемирие. Хотя, может и не нужно было это перемирие. Именно в той борьбе и заключалась жизнь.
   Хронос уже переместила свое внимание на другой объект - на Менестрес. Ее слова звучали тихо, но проникновенно:
   - Твои преданность и благородство делают тебе честь. Народ твой находится в надежных руках. Но ведь когда-то ты была одной из нас, была посланником Света.
   Владычица Ночи кивнула. Ее крылья торжественно распахнулись, подбородок чуть вздернулся. Не Менестрес стояла здесь, а воплощение Первейшей, Дайомы. Она проговорила:
   - Да, это так. Но это было давно.
   - Время всего лишь время - уж мне ли не знать, - ответила Хронос. - Ты не так уж изменилась. Если захочешь - ты можешь вернуться. Тебя с радостью примут.
   - Нет. Когда-то давно я выбрала этот путь, выбрала сама. И я не хочу что-либо менять.
   - Но ты фактически мертва...
   - О, нет! Я живу, живу в каждой новой Владычице Ночи. Это тоже вид бессмертия, который меня полностью устраивает.
   - Мне трудно понять тебя, но это твой выбор, и он заслуживает уважение. Но предложение остается в силе, - сочла нужным добавить Хронос.
   Владычица Ночи лишь кивнула в ответ. Все слова уже были сказаны.
   Хронос обвела взглядом всех присутствующих, и только трое смогли выдержать ее взгляд: Танат - ибо нет той силы, перед которой он бы робел, Менестрес и Юрана. Улыбнувшись уголками губ, Хронос проговорила:
   - Ну что ж... Теперь, я думаю, все улажено. Надеюсь, больше подобных... недоразумений не возникнет, - и она снова выразительно посмотрела на архангелов. - Моя миссия здесь окончена. Прощайте.
   С этими словами Хронос воздела руки к небу, налетел ветер, и тотчас крыльями взметнулся плащ, потом он свернулся, фигура Извечной сжалась и резко устремилась вверх. В небо. Словно и не было ничего.

* * *

   Первым, как того и следовало ожидать, пришел в себя, если вообще испытал ошеломление, Танат. Он сложил крылья и заставил их исчезнуть. Лишь несколько перьев взметнулись в воздухе.
   Его примеру последовала Менестрес, которая уже стала сама собой. Правда у нее этот процесс шел по иному: сначала королева вскинула крылья вверх, будто собиралась взлететь, они стали полупрозрачными, словно нарисованными в воздухе пурпурным светом, и этот свет втянулся в спину, между лопаток, заставив Менестрес выгнуться. Тотчас исчезли крылья и у остальных вампиров.
   Что до Юраны, то она снова стала Шерри. Коса Смерти исчезла, знак на лбу поблек и тоже исчез, а вслед за ним исчез и наряд. К Шерри вернулась прежняя одежда, хотя ее саму это не сильно интересовало. Она чувствовала себя очень усталой. Видимо, смертная половина решила напомнить о себе.
   Мюриэль заботливо приобнимала ее за плечи, подавляя желание взять Шерри на руки.
   Архангелы и потрепанное небесное воинство застыли в воздухе групповой статуей. Демоны не сводили с них глаз.
   Не сдержавшись, Менестрес поинтересовалась у Метатрона:
   - Есть еще какие-то претензии?
   Архангел вскинул голову - нет, не в горделивом жесте, ведь гордыня им не присуща, и процедил:
   - Все равно мы будем наблюдать за ней!
   Бросив эту фразу, Метатрон расправил крылья и взлетел, его примеру последовали остальные. Небесное воинство один за другим исчезли в небесной лазури. Лишь Габриель ненадолго задержался - бросил на Шерри извиняющийся взгляд, и тоже улетел.
   Раздался короткий смешок демонов. Глава дома Варад подошел к Менестрес и заметил:
   - Как бы там ни было, но у меня такое чувство, что мы победили.
   - У меня тоже, - улыбнулась Менестрес.
   - Извечные... кто бы мог подумать! - демон опасливо покосился на Таната.
   Королева кивнула в ответ. Ответа, как такового-то и не требовалось, и добавила:
   - Спасибо, что помогли нам. Честно говоря, численное превосходство изначально было на стороне небесного воинства.
   - Пощипать пернатых - это мы завсегда. К тому же я помню уговор, что в случае заварушки мы встанем на вашу сторону. Кто бы что не говорил, но честь для нас что-то значит.
   - Я знаю. Еще раз спасибо.
   - К вашим услугам, Владычица Ночи. Но сейчас разрешите откланяться. Это все-таки не наш мир.
   Тотчас, прямо в воздухе, открылся большой портал. Не прошло и пяти минут, как на пустоши остались только Танат, Шерри и вампиры.
   Завеса подпространства исчезла, вернув всех в реальный мир. Словно и не разворачивалось здесь сражения Светлых и Темных не за власть, но за жизнь.
   - Вот и все, - проговорил Танат, и, погладив Шерри по голове, добавил, - Теперь никто не посмеет вмешиваться в твою судьбу.
   - Да, отец.
   - К сожалению, я вынужден вас покинуть. Работа.
   Танат накинул плащ и исчез.
   - Предлагаю всем нам вернуться домой, - нарушила создавшуюся паузу Менестрес.
  
   Эпилог.
   Жизнь постепенно входила в прежнее русло. Ни ангелы, ни демоны не беспокоили Землю своими посещениями сверх необходимого.
   Шерри еще неделю погостила у Менестрес, потом вернулась домой. Но и там надолго не задержалась. Она все-таки решила принять предложение Мюриэль и переехала к ней.
   Ее возможности больше не преподносили сюрпризов. Шерри полностью обрела над ними контроль. И неудобств они ей не доставляли. Она даже начала входить во вкус бессмертия. Хотя еще не понятно, кто радовался этому больше: она или все-таки Мюриэль. Во всяком случае на данный момент эти двое были очень счастливы.
   Танат регулярно навещал свою дочь, но всегда очень тактично и не навязчиво. Эти визиты всегда были в радость обоим.
   И Смерть, и Владычица Ночи искренне надеялись, что в этот раз Шерри сможет жить тихо и спокойно, а главное счастливо, что ей не придется выпускать всю свою силу.
   Что до самой королевы вампиров, то она так пока и осталась во Франции, в облюбованном ею замке Шемро. Она чувствовала себя немного виноватой, что почти забросила Антуана из-за всех этих событий, и теперь старалась наверстать упущенное.
   В последнее время Менестрес все чаще стала задумываться о наследнице...

КОНЕЦ

17.10.2004г. - 17.04.2005

   Ойропаты - "убийцы мужчин".
   Стадия - мера длинны, равная 180 метрам
   Эфебка - молодая девушка, еще не ставшая амазонкой, не выдержавшая испытание на взрослость.
   Форма приветствия амазонок
   Козлятницы - девочки от 0 до 5 лет, прозванные так за то, что их вскармливают козьим молоком.
   Гоплитки - копейщицы
  
  
  
  
   1
  
  
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"