Аннотация: История сильнопьющего деревенского мужика - затейника, волею судьбы ставшего москвичом. Цепь практически невероятных метаморфоз и приключений.
Роман
ШОУСТОПЕР.
ГЛАВА 1. ТРИ ИСТОЧНИКА ВДОХНОВЕНИЯ.
"Ах ти тошненько! Опять под сябе напурил!" Вовкина мать тормошила сыновнее бесчуственно-пьяное тело, обзывала заразой и гадостью. Вон, нет восьми вечера, ещё деревенские мужики с работы не пришли, а ейный красавец уже на автопилоте прирулил и рухнул на замученную тахту. Матрац, вон, ещё покойным мужем "пропурен" и прожжён махорочными самокрутками в пятидесяти местах. Сынку только сорок. Время его уж порядком отымело. Лицо в отёчных бороздах, сосуды багровой сетью. Седой. Пусть лежит себе. Что толку-то тормошить? Проспится, опохмел ему нужен. От пенсии сто тридцать рублей осталось. Ещё на починку хлева откладывать и откладывать. А Вовкина мать помнит, как в этом хлеву коровушка мычала. Продали коровёнку двадцать с лишним лет назад, когда красавец- сын прихорашиваться начал. Мотоцикл "Восход" в сельмаге приобрели. Надо было видеть важный-преважный Вовкин вид, когда он заводную педаль дрыгал. На голове шлем в переводилках, руки в кожаных перчатках. А перед тем, грешным делом, возле зеркала крутится- крутится. И, оглянувшись, возьмёт с подоконника карандашик, да белёсые брови себе подкрасит. Вот так-то.
-Мамк! Дай на красенькую! Тяжко! Мамк! Ну мамк!
- А вот ня дам и всё. Ну хоть ты тресни весь, а ня дам!
- Мамк! Говорю ж те, дай! - Вовкин голос приобретал певучесть и характерное глиссандо артиста Валерия Золотухина. - Ведь помру ж, с кем будешь?!
Утро только-только разбередило петушьи глотки. Собаки ещё спят мёртвым сном, не тявкнут. А Вовка опять своё, за рыбу грош.
- Ну хоть на пиво-то дай! Мамк!
Препирательство продлилось ещё минут пять- семь. Затем с криком "Чтоб ты подавился!" мать лезет за пазуху, отсчитывает, сопя, два червонца и швыряет на тумбочку. Теперь Вовкина задача - дождаться открытия магазина, а там как повезёт.
Вовку деревенские острословы прочно окрестили "Большатётским мэром". Это от названия деревни. Большие Тётки так прозываются с революции. А до того, говорят достоверно, вместо "ё" было "и". Это от явной диспропорции местной женской части населения. Вообще, а действие этого повествования поначалу разворачивается на Псковщине, края эти дивные просто-таки блистают замечательными названиями населённых пунктов. "Бдюхи", "Малые Пети" и прочее-прочее. Проедьте извилистым грубоасфальтовым шоссе до Пскова и не поленитесь переписать в блокнот названия сёл, деревень и микродеревушек. Получится поэзия, да похлеще, чем у Даниила Хармса. А какие там шикарные валуны, словно арбузы, "зреют" на полях! Откуда они там?
Так вот, о Большетётском мэре. Вовка - мужик видный. Голос с бархатом, походка неспешная, обстоятельная. Да и куда ему, в его положении, торопиться? Проработал он за жизнь свою дня, наверное, четыре. До армии ПТУ с трудом закончил. Выучился на "кранового стропаля". Это, значит, грузы к крану прицеплять. В первый рабочий день напились они с крановщиком за знакомство и трудовой почин так, что кран набок завалили, едва оба не убились. Выгнали Вовку. После армии пошёл с отцом в строительную бригаду. Упал по пьяни со свежевыложенной бело-кирпичной стены. Был бы трезв - зашибся. А так только руку поломал. Зажило как на собаке. Даже видавший виды папа сказал, дымя махорочной самокруткой, что ответственность за обалдуя нести не намерен. Просидел Вовка без работы месяцев шесть или семь. А тут мужики зовут помочь с заготовкой сена. Кончилось это, естественно, пьяным падением с воза. А сена там наложено с трёхэтажный дом. Был бы трезвым, на хрен бы разбился. А так - только спину отшиб. Теперь радикулит прихватывает. Решили негласно Большетёткинцы Вовой больше не рисковать. Пусть хранит себя до поры и для важных дел. И, как показали грядущие события, поступили совершенно правильно.
Утомлённый взгляд Вовки упал на несвежую газету с большими фотографиями. Там популярная певица Наташа Королёва, судя по аршинному заголовку, обсуждала вопрос собственных замужеств и разводов.
- Мамк! А давай Наташе Королёвой письмо в Москву напишем, чтоб она нам триста рублей выслала. - Глаза Вовки прищурились и залучились. - Она в Москве, ой, богато живёт! На той неделе по телявизору казали, у ней такая машинища-иномарища! А поёт, гляш, просто как! Как девка наша деревенская. Что ж она, не вышлет что ли триста рублей?
Кот Шутик подошёл и зигзагообразным движением потёрся о заношенную спортивную атласно-синюю хозяйскую штанину. Вовка взял с подоконника заляпанную пастой шариковую ручку, вырвал из маминой тетрадки листок. С минуту помял ручку меж пальцев. Сломал. Продолжал написание уже стержнем. "Дорогая Наташа! Шлём мы тебе привет со Псковщины. Я и моя мама живём небогато..."
Сочинив и исписав листок с двух сторон, Вовка как-то замялся.
- Мамк, а мамк! А может быть попросить пятьсот рублей? Тогда мне набор инструментов купим. Я как раз в магазине видел. Там много всего, а стоит всего двести.
- Жди-ка! Пятьсот, вот, точно не пришлёт!
- Ладно. Пусть триста. Мамк! Погляш, ошибок нет?
Исправив несколько грубых грамматических огрехов, Вовкина мама положила листок в конверт, запечатала и написала красиво: "Москва. Телевидение. Наталье Королёвой".
Сказать, что Вовка вырос совсем уж бесталанным, было бы откровенной неточностью. Вовка имел немалый и годами сильно отточенный талант. Талант редкостный и необычный. Точнее, это был не один, а сразу три таланта.
Первый божий дар проявился в нём уже с детства. Он назывался значительным авторитетом. Люди так уж устроены, что их словно бы дудочкой манит к человеку авторитетному. И даже не важно, чем это качество обеспечено и обеспечено ли вообще. Главное, чтобы тот, от кого исходят неслышные звуки дудочки, излучал спокойную уверенность. Чтобы тот чинно и неспешно мог порассуждать на нужную тему, опять-таки спокойно дать совет, сделать прогноз. Не любят у нас, хоть убей, людей робко-суетных, с бегающим взором. Не любят людей с поспешно-потным рукопожатием, нервными оглядками и запахом изо рта. Хоть именно из таких субъектов и выходят потом, бывает, весьма значимые фигуры.
Уже года в три-четыре Вова мог спокойно аргументировать, сидя с друзьями в песочнице, почему сейчас нужно играть, скажем, в пьяных трактористов, а не в ножички. И друзья рьяно принимались за предложенную игру, возя за капоты по песку петлями пластмассовые выцветшие трактора с погнутыми осями. А какой затейливо-забористый мат доносился при этом из Вовкиного рта! Друзья даже боялись вторить, чтобы не испортить обалденную игру.
Позже Вовка стал замечать, что окружающих прямо-таки тянет к нему. Поначалу подходили "побяседовать" с пустыми руками, а позже и не с пустыми. Не принято как-то в деревне вести рассуждения насухую.
- Володь! - говорил ему в отрочестве худосочный одноклассник Витя. Я, вот, Таньку хочу в клубе танцевать звать, а она к сябе никого ня подпускает. Говорит, что пока во Пскове не выучится - ня с кем!
Одноклассник, оглянувшись, доставал из-за пазухи достаточно липкую бутылку "Лучистого". Вовка, опять же неспешно и авторитетно, глядел пузырь на свет, ища вредные осадки и примеси. Затем натренированным движением стаскивал зубами полиэтиленовую пробку и незамедлительно отпивал из горла восемь или десять глотков. Витя, подхватив "Лучистое", как эстафетную палочку и, спешно попив почти до дна, продолжил озадачивать Вову.
- Я же, Володь, боюсь, там, с ней чего такого няловкого сделать. Там, возьму как-то ня так или при танце в штанах пятун подымется. Засмяёт же! Ох, и ня знаю, о чём с ней говорить, куда звать...
- Пятун ня подымется. Не должен.- Резонно отвечал Вова. - Если начнёт, ты про уроки подумай или про мотоцикл. А брать их можно по всякому. Они хоть потом и возмутятся, но токо для виду. Так что иди и ня думай, - Вова с сожалением посмотрел на пустую бутылку, откинутую к забору. - Я сам дявчонку со Пскова знаю. Она тоже говорила, что спярва выучится. А уже мне давала. Вот так-то!
Витька отправлялся восвояси, будто боясь ненароком расплескать услышанное. Вот только тонкие ноги в коротковатых школьных брюках предательски раскачивали весь остальной молодой организм.
Второй талант проявился в Вовке уже после армии. Вова всегда и неизменно появлялся там, где употребляли алкоголь. Стоило, скажем, деревенским "кузничим", улучшив момент, откупорить "беленькую" на могильной скамеечке сельского кладбища, как откуда-то из-за ржаво-голубой оградки возникал весь в репьях "Большатётский мэр" с неизменным: "А! Здорово! Ну, как сами?".
"Кузничьи" готовы были поклясться, что перед откупоркой "белой" тщательно оглядели всё вокруг. Ведь о поразительном таланте "мэра" они знали не из чужих уст. Никого вокруг точно не было! Но, так или иначе, а наливать Вовке приходилось неизменно. Более того, любители алкоголя покупали его с некоторым запасом, в расчёте на вот такое появление "из ниоткуда". И напрасно мужики, придерживая оттопыренные карманы, пытались миновать Вовкин двор, где тот днями сиживал у дома на лавке. Миновать пытались дальними огородами и тропинкой за сельской школой. В любом, подчёркиваю, в любом случае прямо навстречу статно выходил "мэр Больших Тёток", протягивая для приветствия руку и интересуясь тем, о чём говорилось чуть выше.
Второй источник дармового пополнения уровня алкоголя в организме был отработан Вовой также до почти совершенства. Роковую роль тут играла близость сельского магазина к Вовкиному двору. Не всякий деревенский житель решится средь бела дня покупать спиртное. "Сельский телеграф" в момент раззвонит этот факт по всей округе. Жёнушка узнает об этом прежде, чем губы коснутся пахучей влаги. А ещё через мгновение в курс этого дела будет введён и сельский председатель, как говорится, со всеми вытекающими. Короче, для совершения акта покупки спиртного напитка необходим посредник. На его роль, как вы уже поняли, тут же и предлагал себя спешно, но в то же время с достоинством подошедший Вова. И ещё через минуту, зайдя за две берёзы, рывком скрутив пробку-"винт", герой моего повествования делал четыре-пять ёмких глотков из горлышка. А, учитывая, что выступать посредником Вовке приходилось до десяти-двенадцати раз за день, кончалось это дело, как всегда, на "пропуренной" тахте под причитания матери.
Вы, любознательный читатель, спросите и про третий Вовкин талант. А я не замедлю поведать о нём.
Вова рос человеком честным и бесхитростным. Сколько я его помню, не было, да и не могло быть случая, чтобы он где схитрил или присвоил себе чужое. Сам готов хоть с кем и хоть чем поделиться. Но только до тех пор, пока до умопомрачения не захочет выпить. Если предыдущие, описанные мной варианты давали досадную осечку, то на помощь "Большатётскому мэру" приходил недюжинный третий талант.
Вова, торжественно распрямив спину, стремительно совершал обход Больших Тёток. Глаза героя в тот момент напоминали аналогичные органы чувств Шерлока Холмса в момент дознания. От Вовиного взора в тот момент не могло ускользнуть абсолютно ничего! Увидев на подступях к кладбищу неуклюжую пожилую Шоферовну (жену прежнего председательского шофёра), в нерешительности топчущуюся на месте с пустой консервной банкой в руках, Вовка разрабатывал стремительный и блистательный план действий. Сперва, ни о чём не спрашивая, он выхватывал у Шоферовны банку и велел оставаться на месте и ждать. Ещё через двадцать пять секунд Вовка уже рылся в углу своего сарая среди ошмётков сена и куриных перьев. Ещё секунд через сорок на свет извлекался найденный на дороге и припасённый до срока автомобильный подфарник. Читатель, видимо, уже недоумевает и даже заинтригован, но я продолжу. Быстро, но с неизменным достоинством, "Болшатётский мэр" направлялся на дальний конец деревни к Петьке Ладовскому. Тот, с радостью увидев утерянный месяц тому назад световой прибор со своего "Зилка", заявлял Вовке:
- Это ты молоток! Зашибись, что нашёл. Но на пузырь не получишь! Предсядатель сказал тябя не поить! Так что как хошь.
- Петь! Мне и ня надо пузырь. Я ряшил сегодня совсем ня пить.
- Да ты что!!! Где б такое записать?
- Ты мне красочки голубенькой налей. Я видел, ты на складе для "Зилка" брал.
- Ух ты, какой глазастый, б... Хрен с тобой. Ты, никак, хозяйством ряшил заняться?
- Ну, дык.
Петька Ладовский, практически трезвый и рукастый мужик, удалился и вскоре вернулся с наполненной банкой. После минутных препирательств Петька принёс и кисть.
Далее, Вовка спешно притормозил нёсшегося в клубах пыли подростка- мотоциклиста и велел доставить срочно к деревенскому кладбищу Витьку Яфременского, мужика, испытывающего временные трудности с постоянной работой по известной причине. Витьку привозят минут через восемь, подбитого и грязного, вообще не понимающего, чего от него хотят. Ещё через пару минут временно безработный уже заботливо красит кладбищенскую ограду, а "Большатётский мэр" деловито похаживает вокруг и пробует пальцем краску "на отлип". Шоферовна стоит подбоченясь чуть поодаль и с явным удовольствием наблюдает за этими слаженными действиями. И вот уже оградка блистает свежей краской, а Витька Яфременский спешит, не чуя ног, в сельмаг за "беленькой". "Мэру" в ней законно положено две трети объёма.
Подобных блистательных комбинаций с искомым финалом Вовка провернул неимоверное количество. В ход шли закаменевший мешок цемента, старое велосипедное колесо без половины спиц, цоколи и осколки от разбитых лампочек, заботливо собранных и хранимых Вовкой в обувной коробке. Были задействованы в своё время испачканная офицерская фуражка, логарифмическая линейка и стойка от торшера. Цепочка быстрых и последовательных действий насчитывала от двух-трёх до пятнадцати звеньев. А финал, как говорится, не замедливал себя ждать. Всякий раз Вовка выступал как мозговой координатор процесса, ни в коем случае не пачкая собственных рук, которые были у него девственно белы и использовались исключительно для ловкого обращения с посудой и для обстоятельных рукопожатий.
Многоуважаемый читатель данного романа! Вы наверняка уже успели подумать, что главный герой лично мне достаточно несимпатичен. Уверяю, что это не так. Вовка Онегин (а об истории возникновения его фамилии я напишу чуть позже), просто не нашёл свою "половинку". И речь идёт вовсе не о тупой и крикливой или, напротив, тонкорукой и одухотворённой женщине. Речь идёт о деле, которому человек готов посвятить себя всего. Вот один, к примеру, стал политологом, отрастил бородку и буровит какую-то хрень на людях. Другой ездит на ассенизаторской машине и отсасывает говно всю трудовую жизнь. А заставь такого о политике заговорить, так он всех на политической арене говном назовёт, хоть по большому счёту в этой, в политике, ни фига не смыслит. А ещё одного с берега на берег кидает. Сегодня он календариками торгует, завтра в разведчики пойдёт, а послезавтра встанет к штурвалу комбайна. А удовольствия никакого. Хоть плачь. Уж лучше, думал Вовка Онегин, походить годик- другой- третий в звании Большатётского мэра, а там и "половинка" отыщется. Непременно отыщется, иначе для чего я тут перед вами распинаюсь?!
Я, прямо- таки сквозь эти строчки вижу Вас, мой читатель. Вот Вы лежите на диване, попив с пенным хлюпом пива и поставив кружку прямо на пол. Жизнь у Вас, можно сказать, удалась. Вон, красавица жена из косметических салонов не вылазит. Вон, собака только с выставки. Вон, машина во дворе, выхлопная труба диаметром с теплотрассу. А дача-то, дача..! Всё там лачком сбрызнуто и площадка для барбекю, где подруги жены ржут, пьяные, как лошади. Где дружки чавкают шашлыками и травят бородатые анекдоты. А читать книжки Вы взялись от вселенской скуки. Но, так или иначе, а затею эту можно только приветствовать. А может быть, Вы принадлежите к женской, лучшей половине человечества? И опять я сквозь эти строчки вижу, как Вы пилите в метрополитене из центра Москвы в своё Зарыгайлово. Вы нынче хороши. На Вас умопомрачительная тонкая блузка, под которой костлявый и малоэстетичный бюстгальтер. Ваши ещё более тонкие брючки вызывают однозначные чувства у нестарых пассажиров вагона. Эти эротоманы одним глазом пялятся в карманный компьютер, а другим... И жалеют, что природа не снабдила глаза как минимум пятикратным зумом. В одной руке у Вас объёмистая кожаная сумка со всякой всячиной килограмм на пять. А другой рукой, изящно изогнутыми пальцами Вы держите это литературное творение. Каким же образом Вы остановили на нём свой выбор у книжного прилавка? С обложки на Вас посмотрел с хитроватым прищуром мужик средних лет. В этом прищуре и опыт прожитых лет, и юмор и ещё что-то располагающее к себе. У Вашего мужа взгляд совсем другой. Там говорящий за себя возраст, импотенция по нечётным числам, брезгливость ко всему живому, прибитость обстоятельствами. А ещё он достаточно скуп. Увидев дома на телефонной тумбочке эту книжку, ведь первым делом перевернёт обратной стороной обложки и взглянет на прилепленный ценник. Дороги Вам до суетного, впритык застроенного Зарыгайлова ещё остановок шесть. И, значит, я успею поведать, откуда у героя моего повествования настолько пушкинская фамилия.
Завязка этого дела произошла ещё до немецкой оккупации псковщины. У папы Вовкиного имелся дядя. Работал в Пскове землемером. Страшнейший, чудовищный был ходок по бабам! Пил по псковским меркам не много. Не более чекушки в день. А для пущего расположения к себе женской аудитории разучил с педагогом несколько оперных арий. С этим делом успешно выступал в сборных концертах. И особенно ему удавался Онегин из одноимённой оперы. Там где он Татьяне, в таком роде, что, типа, не отпирайтесь, вы мне писали. И далее по тексту. Присутствовавшие на концерте дамы, говорят, послушав этот медовый баритон отказывались жить с законными мужьями! К поющему землемеру накрепко приклеилось прозвище Онегин. А тут случилось такое происшествие, как пожар в городском архиве. Землемер себе фамилию Онегин и записал. Тогда с этим несложно было. И, вот, надо сказать, страшная зависть взяла Вовиного отца. И хоть пил он гораздо больше чекушки за день и из песен знал лишь матерные частушки про ворота, тем не менее, обратился к сельским властям с просьбой о замене фамилии с Мешкова на Онегин. Приписал в заявлении, что односельчане его повсеместно и оскорбительно кличут Мяшком. Поскольку обижать трудового человека в ту пору ещё было не в почёте, просьбу без проволочек удовлетворили.
ГЛАВА 2. ПРЕДВКУШЕНИЕ БОЛЬШИХ ДЕЛ.
В Больших тётках царствовала осень. Отшумел сбор очень и очень скудного урожая. Журавли давно прокурлыкали над головами. Грязные колёсные трактора с болтающимися дверцами месили грязь пополам с опавшими листьями. Вечерело рано. А по приходу зябкой и влажно-туманной темноты двужильные деревенские женщины укладывали спать выпивших мужей, деток с невыученными уроками, а сами садились к телевизорам для просмотра очередного бездарно снятого сериала про Москву. Рассказывается там, в этом сериале, про крутую и очень богатую даму, приезжую в белокаменную из провинции. В нынешней серии она как раз сразится с кучей подонков, выкравших её толстомордого отпрыска. Всё будет хорошо, и дама продолжит купаться в товарах роскоши. Какие там показаны дома- коттеджи! Всё вокруг плиточками выложено. Иномарки чёрными крышами блестят. Охранники по территории прохаживаются и дубинками помахивают. А тут тебе только огород с косой изгородью, дом- пятистенок с худой крышей, да машины - "распярдяйки" с грохотом и дымом мимо окон носятся. "Вот бы Вовку моего непутёвого в Москву, да вот таким охранником куда пристроить, - думала у старенького мельтешащего телевизора Вовкина мама,- Не перетрудится, а всё-таки работа. Мечты прервали скверные воспоминания. Как-то Вовка надумал ехать в Псков поступать в техникум. Справили ему костюм, ботинки новые, даже и к Кольке- парикмахеру сводили. Провожали на автобус всей деревней... А вернулся Вовочка через четыре дня весь избитый, в каком-то тряпье и в стоптанных кедах. Никому ничего не рассказал, но всё ясно было и так.
Вовка что-то пробухтел в пьяном сне. Мама заворчала, безнадёжно взмахнув рукой. Выдернула вилку телевизора из розетки, да стала расстилать себе кровать. Перед сном ей немного подумалось о покойном муже. А потом и помечталось вот о чём. Придёт, думалось, завтра поутру почтальонша Ирка в красных резиновых сапогах. Принесёт письмо от Наташи Королёвой. Такое объёмистое письмецо. В начале там будет подробное описание творческой и семейной жизни, фотографии. А "на десерт"... Ах ти тошненько! Аж дух захватило! Там будет лежать два билета в кругосветный круиз и чек на крупную сумму в валюте. И пойдёт- покатится новая жизнь. Пальма- де- Майорка, Канны, Ница, далёкий Бискайский Залив, Тауэрский мост... Перебрала в памяти и другие географические названия из раскрученных песен. Правильно! Не всё же Ирке- почтальонше дурные вести носить. А в чём же ехать? Кофту наденет непременно красную, а юбку - коричневую. А на шею лучше всего косынку газовую. Седину, опять же, надо закрасить. Банку огурчиков в дорогу взять... Не спалось. Вовкина мама поминутно ворочалась, окончательно потеряв покой. Из сыновнего угла в темноте послышался приглушённый мат и гулкий грохот. Это Вовка опрокинул эмалированный таз, пытаясь опустить ноги на пол. Словно бухой лунатик проследовал в сени к вонючему ведру. А перед тем ему сон странный привиделся. Нет, не про Наташу Королёву, похлеще! Будто он умаляет огромного здоровенного мужика дать ему воды. Сначала мужик, а звать его Тихон, долгое время остаётся глух к его мольбам. И уже когда глотка вот-вот готова растрескаться, как глина на печке, мужик вдруг говорит хриплым таким голосом: "Ня ссы! Бухнём- бухнём! Счас курева возьмём, бабы придут... Бухнём- бухнём!" Вовка умаляет голосом Валерия Золотухина дать ему простой воды. А Тихон-то, знай своё: "Бухнём- бухнём! Счас мелочишки стрельнём!" И ведёт его какими-то джунглями, прорубая лианы огромным ножом. А у Вовки в нутре всё суше и суше. И чувствует, что если не дадут воды, то полные кранты! На том и проснулся.
Наутро явился с руганью председатель. Требовал возместить стоимость кроссового мотоцикла, от которого в Вовкином сарае лишь рама без передней вилки осталась. Примерно три месяца назад, ну да, в июле, решил председатель поручить Большатётскому мэру одно ответственное дело. "Владимир! - сказал он своим "фирменным" басом, - У нас мужики на мотоциклах бьются. За начало лета, вон, двое. Хочу тебя в одном качестве попробовать. Будешь мотокружок в деревне вести, раз уж работать не желаешь". И передал под расписку ярко- красный кроссовый мотоцикл чешского производства. Дорогущая штука! С мотокружком, конечно же, ничего не вышло. Зато с благословения Витьки Яфременского пропили бензобак и глушитель. Затем заднее колесо и седло. Затем переднее колесо и руль. Ну и так далее. Только вот раму никто не брал даже за бутылку пива. Хороший был мотоцикл, да не судьба... Председатель пригрозил судом, хотя, конечно же, туда обращаться не собирался. Себе дороже. Что взять с этих Онегиных?.. Сам виноват. Знал, на что шёл.
Не могу, видит Бог, томить читателя дальше. Не могу утомлять неспешным описанием прелестей деревенской жизни семьи Онегиных. Хотя и чувствую, что Вы, мой читатель, будете очень обделены, если не узнаете от меня, почему папа Вовки носил в качестве нижнего белья исключительно дамские байковые панталоны. Еле уговариваю себя рассказать об этом чуть попозже. А пока, смотрите, протрите глаза! По направлению к Онегинскому двору спешит Светка- почтальонша в красных резиновых сапогах.
- Ах ти тошненько! От кого письмо-то, Свет?
- А это от какой-то организации, вон штамп стоит. Из самой Москвы!
- Свет! Погляш! Не с телявидения?
- Не-а. От Нотариуса Доннеркацера. Еле, блин, выговорила!
- Зачем ж мне Доннеркацер? Я ж Наташе Королёвой писала! Ах ти тошненько! Дай-ка мне письмо-то, пойду в дом, с очками прочту. Или, на. Ты прочти.
Светка, дама лет тридцати пяти, с очень тонкими ногами в сморщенных рейтузах, надорвала конверт обветренными руками, достала листок и принялась читать. Из казённого текста следовало, что Онегина Елена Алексеевна, как наследница второй очереди, может заявить о наследовании двухкомнатной квартиры в Москве. Скончалась сестра, женщина нелюдимая и совсем одинокая. Не подпускавшая к своей персоне никого на пушечный выстрел, истеричка и старая дева по глубокому убеждению. В последний раз они виделись двадцать девять лет назад на поминках по матери. Наталья, та самая сестра, явилась туда в огненно- рыжих одеждах и со свежеполоманным носом. Обозвала всех собравшихся сволочами, разбила окно бутылью и уехала в свою столицу белокаменную. А оказалась она в этой самой Москве много лет назад совершенно непонятным образом. Говорят, с помощью какой-то очень секретной организации. Всякое ж бывает!
Потом Онегины сидели до вечера в комнате и о чём-то говорили. Вова, правда, раза два выбегал в магазин за пивом, но остался практически трезвым. Такое бывало, ох, нечасто. О чём говорили мать и сын, так и осталось для всех тайной, в том числе и для меня. А прямо перед закрытием магазина там появилась и Вовина мама, спешно купив упаковку краски для волос.
ГЛАВА 3. В МОСКВУ! В МОСКВУ!
Мой дорогой пытливый читатель! Вы уж представили себе продолжение сюжета. Причём, знаю, представили его в двух вариантах.
Вариант 1: Обосновавшись в Москве, Вовка, будучи ослеплён её красотами, наглухую завяжет с пьянкой, устроится на большой именитый завод (помните фильм "Светлый путь"? Правда, там про дамочку, да и не пила она никогда, как Большатётский мэр), справит себе выходной костюм, а с первой получки купит маме полушалок и часы с кукушкой. Потом найдёт себе девушку скромную, как в фильме "Морозко" и всё такое, прочее. Как по нотам.
Вариант 2: Вовка обманом оказывается втянут в криминальную деятельность. Бреет себе голову совершенно налысо. Опять же, справляет себе костюм недешевый. Повязывается кровью с откровенными отморозками. Да и милиция корумпированная у них в доле. Наклонная плоскость увлекает героя, как ледяная горка двоечника. На один из званых юбилеев их, там, крёстного отца будет приглашена сама Наташа Королёва. Она, как раз, со своим, как его, Нарзаном накануне рассорится... Нет! Всё это не то и не так! Я не могу ни на секунду покривить душой перед Вами, мой читатель. На это есть несколько основных причин:
1. Практически все именитые заводы в Москве ныне представляют из себя не пойми что! Производства, как такового, там нет. Есть какой-то сраный балаган из сотни-другой фирмочек и магазинчиков - арендаторов помещений. Картина Репина! Вот важный краснорожий директор фабрики обходит свои владения и недовольно хмурится. Пора поднять арендную плату! Жена собралась с "Жигулей" в иномарку пересесть. А меньше, чем на "Лексус" не согласна! А это что за хрень там возле забора свалена?! Эй! Кто там?! Я же сказал ещё когда эти станки или продать, или на чермет сдать! Так что "Светлым путём" там и не пахнет. Не ко времени и не по адресу...
Скромную девушку с тоненьким и покорным голоском в Москве лучше вообще и не искать. Пожалейте своё время. Если Вас не устраивают разномастные хищницы, не брезгующие падалью, косноязычные, презрительные, алчные, не могущие не справлять свою потребительскую нужду ежесекундно, живите в холостячестве! Здоровее будете. И деньги на чёрный день отложатся.
2. А в криминал нынче так просто, от сохи, не попадёшь. Там рекомендации нужны. Ну кто за Вовку похлопочет, Витька Яфременский что ли? Не потянет Вовка это серьёзное направление. Завалит порученное. Ведь все знают, что криминал - это каждодневный труд. Тут нет места оголтелому шапкозакидательству или пьяному разгильдяйству! Нужно языки учить. Как без этого? Ну, в общем, не его это направление, как не крути.
Наташа Королёва, и все это прекрасно знают, не ходит петь в сомнительные места. Она поёт на лучших концертных площадках либо с артистом Дельфином, либо с этим, как его, Нарзаном.
Прошла несуетная деревенская зима. Пока вышел положенный срок, пока оформили наследство. То да сё. Нет особой нужды затягивать повествование и рассказывать, как Вовкина мама колола дрова, топила печку, а под вечер усталыми негнущимися руками перешивала старенькую одежду, чтобы не осрамиться в Москве.
Их провожали промозглым апрельским утром. Морозец заставлял ёжиться обеспокоенных дворовых собак и даже Вовкиного любимого петуха, отданного со всем пернатым семейством Людке-Подпоре. В маленький, жарко натопленный автобус набились провожатые. Чемоданы и сумки пристроили на площадке у двери. В автобус заглянул даже пожилой священник. При этом у очень многих на глазах блеснули слёзы. Даже у Витьки Яфременского. Я тоже видел эту сцену, и глаза мои не остались сухи. Я только крепко, сурово сжал губы и напутственно похлопал Вовку по мощному плечу. "В добр-р-рый путь",- как бы вторил своим поршневым стуком старенький автобусный двигатель, чадя горелым моторным маслом. Тряское и утилитарное чудо российской технической мысли увозило Онегиных в новую, туманно-неизведанную жизнь.
Ехали Вовка с мамой в разных вагонах. Такая уж оказия вышла с билетами. Усаживая сына на дерматиновую скамейку в купе, мама, чуть не рыдая, умаляла не пить с попутчиками. И удалилась в свой вагон, причитая. А Вове тем временем уже представлялось пикантное дорожное романтическое приключение. Вот сейчас трудяга поезд, лязгнув сцепками, тронет в Москву. А под стук колёс в купе войдёт запыхавшаяся молодая женщина. У неё будет потрясающая фигура и потрясающая одежда. Выпьют они совсем чуть-чуть. Не более трёхсот грамм. Дамы нередко берут в дорогу небольшую бутылочку коньяку. Дама работает в Москве в крупной посреднической компании и в Пскове у них филиал. Она конечно устала от заумных очкариков на работе и от потёрто-скучного мужа. У неё будет неплохой шанс и вся ночь. А не её ли это изящные шаги уже слышны в вагонном коридоре? ...Это приземлённо неизящная проводница зашла проверить билет и получить деньги за постель. А так хорошо всё начиналось! Но ведь остальные три места в купе не заняты, а значит, пусть маленький, но шанс остаётся. В таких разочарованиях Вовка и уснул.
На крупной ночной станции в купе грубо и шумно впёрлись трое. Где только растят таких дядек? В каждом не меньше ста тридцати килограмм. Когда двое полезли на верхние полки, Вовке стало страшно. Хилые перегородки жалобно заскрипели, полка над Вовкой выгнулась страшной дугой. "Если дядя рухнет с полкой на меня, это будет напоминать авиакатастрофу транспортного самолёта. Шансов выжить никаких". К тому же, из креплений верхней полки какая-то скотина предусмотрительно выкрутила половину шурупов.
Голоса попутчиков были громогласны, жесты широки и размашисты. В их деловом общении на протяжении всего остатка ночи то и дело мелькало: "Вес не взял", "Сняли с России", "На базе железо - дерьмо" и прочее. А о том, чтобы "сбрызнуть" дальнюю дорогу разговор и вовсе не зашёл. Промеж тем, в соседнем купе базарила, плакала, хлопала в ладоши и пела очень пьяная женщина. Вот так и добрались до Москвы.
Вовка уже был однажды в Москве. Случилось это, когда он учился в восьмом классе. Зимой. Отца обещали чуть-чуть подправить по части здоровья. Не то, чтобы этого не могли сделать в родном Пскове. Дело в том, что в одной из московских больниц трудился доктор Китов, дальний родственник Онегиных. Приехали в Москву, смутно помнится, на зимние каникулы. Несколько дней прошли быстро. По сути, Вовка окромя тихого обжитого спального района ничего и не увидел. Пытались с отцом по совету односельчан посетить Третьяковку, но на входе Вовкиного папу отказались пустить из-за сильного запаха "тухляка" (денатуратированного спирта). Единственной Вовиной отрадой стало тогда питьё портвейна "Кавказ" (розового) на лавочке во дворе совместно с яркими представителями московской тогдашней молодёжи. Молодёжь попалась скверная. Наглая и себе на уме. Контакта почти не получилось.
От чего же ездил лечиться тогда в Москву Вовкин папа? Помню, дорогой мой читатель, я пообещал Вам рассказать о пристрастии этого, ныне уже покойного гражданина к ношению утеплённого женского нижнего белья. Настало время повести рассказ об этом.
Далёкий 1942 год. Немецкая оккупация. При попытке переплыть речку Черёху Вовкин папа, в ту пору двенадцатилетний подросток, запутался в кальсонах и едва-едва не утонул. Выбравшись на берег, он в сердцах и в большой злости порвал в куски ненавистное текстильное изделие. Он с тех пор не носил кальсон лет двадцать пять. Но в конце шестидесятых сдуру посидел на свежевыложенной кирпичной стене и серьёзно "простудил" себя ниже пояса. Бегая по нужде раз в пять минут и ёрзая от резкой боли, пострадавший, находящийся, кстати, в сильном алкогольном опьянении, досадно махнув рукой, направил непослушное тело к шкафу и извлёк оттуда утеплённые голубые кальсоны. Сдерживая рвотный позыв от нахлынувших воспоминаний, Вовин папаня начал процесс надевания. Одна штанина натянулась на ногу безо всякого труда. Со второй было сложнее: что-то там мешало. Пошарив рукой внутри и не найдя ничего такого особенного, Вовкин папа угрюмо выругался матом, и резким движением вновь засунул ногу в штанину. Раздался странный треск, а ногу пронзила сильная тупая боль. К вечеру большой палец на ноге посинел и распух. Фельдшер констатировал перелом. И вот с тех пор Вовин отец окончательно отверг, как неприемлемое, ношение кальсон, но в силу медицинских показаний стал облачаться в объёмистые байковые женские панталоны.
Москва! Москва... МОСКВА!!! Сколько теперь не повторяй про себя или вслух это слово, слаще и теплее, как в былое время, не становится. Мой читатель! Если раньше, а я это помню, оказавшись в любом столичном районе, даже в центре, человек чувствовал себя если не как дома, то типа того, нынче совсем не так! Мне стыдновато признаться, но я ни единожды не бывал в борделях и эротических массажных салонах. Тем не менее, могу заявить, что весь город ныне фактически представляет из себя именно такое заведение. Тут ВСЁ вкрадчиво шепчет, провинциально лопочет и орёт с пересмыканием связок: "ОТЫМЕЙ МЕНЯ!!!! ОТЫМЕЙ, НО... ЗА ПРИЛИЧНЫЕ ДЕНЬГИ!" Тут всё подчинено наживе. Тут, тесня невинных жителей на задворки и обочины жизни, растут зеркальные и кирпичные небоскрёбы для платежеспособных слоёв. Тут застроены уже все-все свободные пятачки земли (дворы, придорожные полосы, скверы, спортплощадки) Тут мятые и грязные "маршрутки" носятся по тротуарам и, обтираясь о зазевавшихся пешеходов, спешат "делать план" среди непреодолимых транспортных пробок. Московские рынки - это города в городе. Жуликоватые, давно не мытые торговцы с языковным цокотом продадут Вам генно-мутировавшие огромные яркие овощи (без вкуса и запаха) за приемлемую, казалось бы, цену. Но помните, что тут килограмм идёт за два... А везде стройки, стройки... Рычат, белёсо дымят бетономешалки, снуют огромные самосвалы. На серых монолитно-бетонных высотных скелетах огромные транспаранты: "СДАЁТСЯ В АРЕНДУ, СДАЁТСЯ В АРЕНДУ". Везде реклама, реклама и реклама. Как ты, зараза, жил до сих пор без этой коллекции шуб и дублёнок? Что же ты, пи-пи-пи, не купил недвижимость на Новорижском шоссе?! Что же ты, голубчик, не приобрёл чудно красивую "Ладу-Калину" "по цене завода"?! Али с деньжищами напряг? Тогда хоть имей всех направо- налево, приняв чудесное снадобье для синюшно-застоялой эрекции. Изображением этих лекарственных чудо-упаковок заклеен, вон, весь троллейбус, включая стёкла. Ещё больший сексуально- агрессивный вид этому транспортному средству придают нагло торчащие вверх штанги токоприёмников. Огромные серебристые и чёрные иномарки со слепящими ксеноновыми фарами жмут по "встречке", спеша доставить своих наглых пузатых седоков в дорогой офис или на престижную тусовку. А вот не менее пузатые и наглые милиционеры "выцепили" с тротуара зазевавшегося небритого "нелегала". Меньше, чем тремя сотнями, хрен откупится! Читатель! К чему всё это я? Да просто в этот город сейчас вступит мой герой, как во второсортном борделе, зацепив головой засаленный валдайский колокольчик.
"Та-аксы! Та-аксы! Каму таксы-ы?" По московскому перрону ходил смуглый кривоногий гражданин, крутя руками связочку ключей. "А сколь стоит ехать в район Коньково?" - неожиданно деловито осведомилась у извозчика Вовкина мать. "Полторы тыщи", - не моргнув ответил кривоногий. "Ах ти тошненько!"- только и сказала женщина, в уме поставив знак равенства между названной суммой и её нынешней пенсией. "Ай ти тошненько! Пропадём мы здесь!"- думала Вовкина мать, с превеликим трудом втиснувшись не без сыновней активной помощи в трижды переполненный вагон метро. "Вот когда жизнь-то у мяня закипит!"- думал Вовка, глядя на бумажную четвертушку, прилепленную к дверям: "Работа в офисе. От 2000 у.е.".
Погодка стояла так себе. Какие-то ошмётки снега, ветер. Вовкины ботинки загнулись кверху по-восточному и дали течь. На голову нагадила ворона. Вова с мамой брели по грязно-мокрому тротуару к своему новому жилью. Вовка пытался о чём-то достаточно громко рассуждать. Мама постоянно одёргивала и шикала. А это сорокалетнему человеку совершенно неприятно. Да и почему он должен себя сдерживать, коли другие ведут себя точно так же, если даже не хуже? Сверху из открытого окна приземлился, шмякнувшись об мокрый асфальт, пакет с мусором.
Близился судьбоносный момент. Вова потёр ушибленную о стоящую в приквартирном холле чью-то мебель ногу и достал из кармана ключ от квартиры. Кстати, чтобы им завладеть, пришлось почти четыре часа шастать по кабинетам крайне неуютного местного отделения милиции. Но сейчас не надо об этом! У Вовки радостно заблестели глаза. Наверное, такой же глазной блеск наблюдался у Буратино, когда тот готовился отпереть дверь за нарисованным очагом. Пожалели с мамой о коте Шутике, отданном перед отъездом Людке-Подпоре. Ему бы следовало первым переступить этот, вон, грязный порог. По лестнице пронеслась, гогоча, стая здоровенных подростков. Вова ещё раз празднично вздохнув, повернул ключ... А первое, что бросилось в глаза за дверью, так это большая красочная фотография горящего камина с берёзовыми дровами и витиеватыми поздравлениями с Новым поза-позапрошлым годом.
Квартира представляла собой стандартную бетонно-панельную коробку с некрасивым линолеумным полом и затёртыми блёклыми обоями. Люстры были грязны, унитаз - так просто коричнев. Сколько времени прошло, а запах курева всё ещё не выветрился. Всей мебели - только топчан да табуретка. И телефон отключен за неуплату.
ГЛАВА 4. А ЖИЗНЬ- ТО НАЛАЖИВАЕТСЯ!
Именно так сказал бомж, согласно анекдоту, готовясь повеситься в вокзальном туалете, но неожиданно найдя наверху сортирной перегородки недопитую водку в пластиковом стаканчике и мало куренный чинарик.
Квартирка Онегиных нарастала мебелью ну прямо не по дням, а по часам! Оказывается, если пройтись по московским помойкам, можно обставить квартиру вполне добротно. Три стула, комод и, главное, почти "нулёвая" кровать! Не хватает только телевизора. Говорят, что этот предмет политпросвещения в квартире присутствовал, но был умыкнут во время поминок плаксивой соседкой. Она же, кстати, унесла из прихожей (говорят) сапоги одной из поминавших, признав в них обувку усопшей. Что ж. Бывают и такие, вот, бессовестные старушки. Теперь же Анна Борисовна, соседка, упорно набивается в подруги Вовиной маме на предмет поиска якобы оставленного когда-то у покойной своего дорогого сервиза. Ну да ладно, не об этом сейчас. Надо рассказать о Вовкином житье-бытье.
После приезда Вова недели полторы просто отдыхал, бегая с мамиными червонцами за бутылочками недорогого пива. Затем-таки пошёл устраиваться на работу, согласно увиденному объявлению, "в офисе за 2000 у.е.". В грязной однокомнатной квартирке на окраине города (центральный "офис" именно и представлял собой это) за столиком сидела напомаженная девица безобразно вызывающего одеяния. Вульгарный мадмуазеель нараспев и навязчиво предлагала Вовке приобрести у неё что-то в проеденной мышами картонной коробке. Она звала это каким-то нормалайзером и говорила, что его нужно предлагать всем желающим с дилерской скидкой. Там должно тогда произойти очищение от шлаков, рост волос и повышение потенции. Вовка же, хоть и выглядел за версту провинциалом без комплексов, тем не менее, послал девицу туда, откуда мы все, собственно, пришли. А предварительно с пристрастием оглядел с головы до ног. "Интересно, больно ли пупок протыкать таким шампуром, как у ей?" - подумал наш герой уже на лестнице. Навстречу ему проследовал прямиком в "офис" странный гражданин в красном тренировочном костюме. Наискосок через всю выбритую голову у него сияла наколка "ПРИВЭТ ПАРИКМАХЕРУ".
Потом прошло ещё недели две за мамин счёт. Дешёвое пиво осточертело и ему на смену пришли "левые" недорогие чекушки. Мама всё так же ругала сына и взывала к совести. Как же сказал один житель горного аула в похожем случае:"Усьё бэсполэзно!"...
Так бы оно всё и продолжалось, и мне пришлось бы поставить точку, а заодно и крест на романе, как на бесперспективном. Но судьба увлекла моего героя по своим судьбоносным рельсам. Вова как-то негаданно вспомнил, что если ему надеть берет, пусть даже женский и нежного цвета, чуть небекрень и ближе к затылку, то в его внешности внезапно прорисуется, хоть и ненастоящее, но бурное военное прошлое. В горячих точках. Вова спешно разыскал в матушкиных пожитках нехитрый головной убор розового цвета. Затем искупал его в остатках матушкиной же краски для волос. Цвет получился совершенно неопределённым, но вполне подобающим. Помнится, один Вовкин однофамилец уже повёлся на малиновый берет... Обратили внимание на аналогичный головной убор и в одном из охранных агентств. Туда наш рыжеусый герой сунулся, можно сказать, внахалку и наугад. "Давайте посмотрим, что вы можете",- сказал дядька в давно не стиранном камуфляже и повёл блефующего лжедесантника по коридору в дальнюю комнату. Всё это время, а времени было секунд семь- восемь, Вовка лихорадочно соображал. Ещё не поздно было сбежать. Но нет. Он попытается продемонстрировать камуфляжному два боевых приёма, которые знает и как-то применял в деревенских драках.
Они вошли в мини-спортзал, застеленный дерматиновыми матами. Прошли мимо турника и двух боксёрских мешков. "Нападай!"- вдруг резко выкрикнул "экзаменатор" и принял боевую стойку. Человеку свойственно обманываться в своих ожиданиях. Такая учесть постигла и одетого в камуфляж. Он ждал, что соискатель работы с коротким криком "Ха!" сделает выпад против него, пытаясь нанести удар ногой. Вова же беспрепятственно и степенно подошёл к сопернику на расстояние ближнего боя. Обстоятельно прицелившись, он также вальяжно занёс кулак из-за спины и по довольно странной траектории и ударил экзаменующего с немалой силой сверху по макушке. "Почему я тогда не отскочил в сторону и не ушёл от него на дистанцию?"- корил себя позже наниматель. И не находил никакого вразумительного ответа. Но это было позже. А пока он, внезапно обмякнув, гулко шмякнулся назад. По сценарию деревенской драки теперь надлежало упавшего поднять за ворот рубахи и основательно встряхнуть с риторическим вопросом "Ну и хрен ли?" Но Вовка этого делать не стал и подумал: "Москва же всё-таки..." Дядька сел на корточки, мотнул головой и произнёс "Подойдёте".
Как всё-таки приятно начать порой жизнь "с чистого листа"! Особенно по весне! Как приятно пахнет уксусом "нулёвый" камуфляжный костюм. Как приятно сознавать, что в его нагрудном, с трудом застёгнутом кармане покоятся три зелёные бумажки с изображением американского президента. Для Вовки же это целое состояние! Самая крупная денежная сумма, которую он, если честно, держал раньше в руках, составляла семьдесят восемь рублей, восемь из которых были представлены монетами. Если же он теперь снесёт эти зелёные бумажки в обменник, то получит на руки около восьми тысяч рублей! Первое, что он сделает, сразу купит матери мороженое. Непременно клубничное, в продолговатой полупрозрачной упаковке. Купит других продуктов сразу рублей на двести, а то и на двести пятьдесят. Ещё будильник со светящимися цифрами. Ему теперь чуть свет вставать. Ну и, конечно, конечно, конечно - мобильный телефон. Даже если пока звонить по нему особо некому. Зато там, в телефоне, будет музыкальный плеер и фотоаппарат. А звонок он поставит конечно же из сериала про бандитов. Потому что ему просто по душе эта музыка. Приятно думать приятное, когда тебя везут на будущее место работы в настоящей иномарке с известным немецким названием. Приятно просто сознавать, что ты живёшь в Москве, и жизнь закрутилась и понеслась.
- А что, хотя бы, за женщина? - по-простому спрашивал Вовка у недавно побитого нанимателя в ожидании машины.
- Не женщина, а объект. Привыкай к терминам, убивец. У меня до сих пор жбан болит. И как ты меня умудрился отработать? Не пойму. Секретик откроешь?
- Ня могу, - заважничал Вовка.
- Бабёнка тебя там ждёт суперсексуальная. Она предыдущего секьюрити практически до смерти затрахала. Приедешь на место - убедишься, - рекрутёр хитровато подмигнул, но тут же ойкнул и схватился за макушку.
Машина съехала с шоссе на местный проезд. Под колёса чуть не угодил совершенно пьяный велосипедист. Седой шофёр матюгнулся, выровнял машину и повернулся к Вовке: "Сейчас уже, сейчас. Познакомишься с нашей красавицей"...
"...Не надо меня бояться. Для тебя я не начальница, не хозяйка, а просто Вика... Иди ко мне поскорей. Расслабься. Взгляни!" Нога хозяйки-работодательницы в чёрном греховном чулке охватила Вовку сзади. Низкая полная грудь мягко передавила его пополам. Стало непросто дышать. Запах страстного женского тела и дорогих духов наполнял персиковую спальню. Полные влажные губы с еле заметным ароматом дорогих сигарет втянули в страстном поцелуе, казалось, половину Вовкиного лица. Рука с дорогим маникюром спешно и умело шарила по новому камуфляжному костюму и под ним. "У тебя давно не было женщины, я это чувствую. Сейчас, уже сейчас ты познаешь необыкновенную женщину..." Другая рука, царапнув длинными ногтями Вовкино запястье, прижала его руку к горячей, немного полной и идеально округлой ягодице. "Скорей! Меня сейчас страсть порвёт изнутри! Даже трёхметровый, в хлам обдолбанный афроамериканец сейчас не сможет удовлетворить меня! А ты попробуй! Ты ведь круче его! Все мои туманно-жаркие бухты жаждут твоего вероломного пиратского корабля! Да скорей же что-ли!!!" Вова на миг высвободился из объятий и отошёл чуть назад. Надо было хотя бы перевести дыхание, чтоб не вышло кислородного голодания. "О! Да это даже не пиратский корабль, а атомный ледокол. Нет!! Это огромный наливной танкер с дифферентом на корму!!! О-о!" Вика резко вскрикнула и схватила себя за промежность, судорожно стиснув колени... "О-о!!".
"Сейчас, ещё три минуты, и мы на месте",- вновь повернулся к Вовке водитель.- Не спи, замёрзнешь. Дорогую импортную машину плавно покачивало на неровностях, отчего Вовка Онегин чуть забылся в минутном сне. И почему-то кровь прилила ниже пояса. "Всё-таки надо жениться",- подумал наш герой. За месяц до отъезда смотрел по телеку американский фильм про телохранителя и его хозяйку, и ведь вон в какие сны до сих это пор выливается. Вовка вытер новеньким камуфляжным рукавом вспотевший лоб.
Шофёр отрапортовал на сотовый о прибытии. Они вдвоём с Вовкой прошествовали дорожкой из разноцветных плиток мимо робких весенних цветов и ярко-зелёных деревьев к трёхэтажному кирпичному коттеджу. "Хозяйка, Володь, короче с кой-какими странностями. Ты поэтому себя береги. Не переживай из-за мелочей"- напутствовал напоследок шофёр. "Ничего себе мелочи - с трёхметровым негром соревноваться!" - успел подумать Вова и вошёл в просторный прохладный холл.
"Меня зовут Нина Сергеевна, хотя, Владимир, можете звать меня просто Ниной. Я ведь ещё не такая старая"!- сказала хозяйка и выразительно глянула на Онегина. Вовка стёр предательски накатившую слезу. "На такую Нину Сергевну без слязы не взглянешь",- таково было первое впечатление от "объекта". Высокая, нескладная, крайне худая, с практически полным отсутствием половых отличий женщин от мужчин. Голос мощный, как когда-то у Вовкиной деревенской пионервожатой. Одета в обвисшие джинсы и тельняшку. Хлебает воду прямо из носика дорогого чайника. Пахнет дурными кошками. С ними, видимо, и делит постель. На такую не клюнет даже перекормленный бодрящим медикаментом холостяк, девственник, капитан сверхдальнего плавания. "Об этом уже хватит, надо о работе,- Онегин пытался взашей гнать от себя сон, привидевшийся в машине.- Вот так, вот, наливные танкеры с дифферентом на корму превращаются в полуспущенные резиновые лодки".
- У меня хорошо, - начала Нина Сергеевна, когда за седовласым шофёром закрылась дверь. По комнате, тряся хвостом, пронеслось наглейшее существо из семейства кошачьих. - Вот сволочь, опять нассал! - завопила и топнула ногой Вовкина работодательница, - Извините! - сказала она Вове и продолжила. - У меня тихо, спокойно. Я дама книжная, без тараканов. Предыдущий охранник пил, как отставленный педераст и на рыбалку постоянно сбегал. Украинец был, а украинцу жизнь без рыбалки - как черепахе без домика!- Вовка не мог не отметить образности в выражениях Нины Сергеевны. Хоть записывай! - Жить всю неделю будете здесь, в специальной комнатке. Только в субботу сможете ездить домой. Меня водитель сторожить будет. Еду принесут. Денег - шесть сотен зелёных в месяц. Никаких ведомостей и договоров. Просто буду давать конверт. Конверт, кстати, за Ваш счёт. Шучу! Ха- х! - Нина Сергеевна засмеялась каким-то тревожным смехом. Вдруг вскочила с дивана и метнулась к окну. Что-то там углядев, на цыпочках вернулась обратно. - Да! - произнесла она, заговорщически подняв указательный палец. Вовка не стал уточнять, что бы это значило, но внутри учуял некое беспокойство.
- А в чём будут мои обязанности, Нин Сергевна?
- Я же ведь просила звать меня просто Ниной. Старой я стану когда-нибудь потом. Задачи твои просты. На меня могут напасть с суши, с воды или с воздуха.
- Кто?
- Глупый вопрос. Враги! Друзья на меня уже нападали. Теперь я одна.
- А мяне-то чего делать?
- Володя! Избавься от своего пскобского говора, а то уволю. А впрочем, я специально требовала у агентства мужика, не порченного Москвой. Привыкнете. Теперь требования. Первое - никаких рыбалок! Увижу - изуродую! Ха-х! Шутка. Семечек не жрать. К домработнице не приставать. К садовнику - тоже. Не говорю уже о шофёре. А то у меня тут один перед украинцам был... Ну, короче, о кей? И потом - вот.
Нина Сергеевна вынула из-под глянцевого журнала непонятную коробочку.
- А чего это?
- Это алкотестер. Если выпьешь, и учую - амчектей! Это - п----ц по-казахски, короче. Я в Казахстане когда-то жила. В общем, учую - вылетишь моментом. А проверять буду с утра, в обед и вечером.
- Да я ня пью! - выпалил зачем-то Онегин и густо покраснел.
- Ладно, вижу, краснеть умеешь. Это уже хорошо. А то однажды петух пытался обмануть утку...
Вдруг Нина Сергеевна замолчала и начала пристально прислушиваться к гулу летящего самолёта. Губы её тревожно сжались, лоб сморщился.
- Опять!
- А что такое?
- Самолёт из Питера...- последнее было произнесено Ниной Сергеевной как-то по-чревовещательски, с практически закрытым ртом. Пойдём, Володя, на территорию, посмотрим, всё ли нормально. Возьми вот этот тридцатикратный бинокль. Он всё время должен быть при тебе. Потом - вот эта рация, газовый пистолет, фонарь, брелок с тревожной кнопкой.
Вовка подумал, что с таким инвентарём он будет достаточно смешон и странен, но странностей, похоже, придётся хлебнуть ещё и ещё.
Земельный участок работодательницы был достаточно велик и с лёгким уклоном сходил к реке. Рядом с дальним забором стояла бревенчатая баня и какие-то хозяйственные постройки. А ещё Вовка обратил внимание на некие странные небольшие флажки, воткнутые там и сям по участку.
- Нина Серг... Нина! А чего это за флажки?
- Это места, где мной было обнаружено странное.
- Чегой?
- Ну, например, посторонние предметы, отверстия в почве, изменения цвета...
- А от меня чего требуется насчёт охраны?
- Ты целый день ходишь по территории и наблюдаешь. Шум сверху - смотри за самолётом. Шум на речке - ты туда к забору с биноклем. Дорогу за тем забором, короче, тоже постоянно отслеживай. Проверяй ливневые стоки, бочку водяную возле дома, все строения. Те заборы от соседей тоже смотри. Если что, нажимай эту тревожную кнопку. В доме обязательно отслеживай крышу, чердаки и подвал.
- Понял.
- Хорошо, что понял. Значит, не дурак. А я пойду работой займусь. Не скучай!
"Какой же у неё худой зад,- заметил для себя Онегин, увидев удаляющуюся Нину Сергеевну. - У нашей Светки- почтальонши - и то раза в два толще".
День прошёл настолько медленно, что Вовка невольно усомнился в справедливости системы времяисчисления. Разглядывание почвы под ногами и вслушивание ввысь оказались настолько утомительными, бестолковыми, что Онегин стал жалеть свою прошлую жизнь. На гад он пёрся в Москву, в это непонятное варево из странных дам, оголтелых цен и взаимных понтов? На гад ему обещанные шесть сотен, если теперь изо дня в день надо разглядывать в небе самолёты и, втыкая флажки в почву, сходить с ума? К тому же ему СТРАШНО хотелось выпить. СТРАШНО - это, видно, не то слово! А нужного слова просто не содержит богатый и великий русский язык. Ладно. День всё-таки прошёл, пора готовиться ко сну. В спальне Нины Сергеевны тихо играет джазовая музыка. В просторном доме горит приглушенный свет. Вовка принялся стелить себе постель и вдруг с ужасом заметил, что его широченная кровать намертво привинчена к полу...
Едва сон чуть смежил Вовкины веки, как явственно послышался странный шум. Вовка сжался и затаился. Наверху, на чердаке, слышались очень тяжёлые шаги. Настолько тяжёлые, что потолочные балки заметно ходили вверх - вниз. По Онегинской спине пробежали, нет, даже чеканно прошествовали с военной музыкой в такт шагам мурашки. Вдруг послышался досочный скрип, треск и практически над Вовкиной головой в морёной вагонке раскрылся потайной люк достаточно большого размера. Оттуда опустилась и упёрлась в пол металлическая лестница. Комната огласилась тяжким сиплым кряхтением, и на перекладины лестницы сверху взгромоздились огромные ступни с заскорузлыми пятками. Вовка вспомнил про тревожную кнопку, схватил брелок и стал судорожно жать на красную пимпочку. Пимпочка провалилась внутрь и светодиод рядом с ней потух навсегда.
- Б.....! - лишь смог тонко заблеять Онегин.
- Ой - ой - ой! Мокротно прокряхтел тот, кто спускался сверху.
Вовка замотался в одеяло с головой и приготовился к худшему. Сильная рука скинула с дрожащего тела одеяло- укрытие.
Перед Вовкой во всей своей отрицательно- безобразной красе стоял, алкогольно дыша, огромный мужик Тихон, который ему снился ещё в деревне! На могучей мохнатой груди была надета вытянутая майка с надорванным декольте. Ноги не без труда размещались в армейских галифе с, опять же, надорванными внизу штанинами. "Почему, с какой стати, сейчас сюда посреди ночи придут Толян, Колян и Петруха? Откуда придут бабы и будет ли среди них Нина Сергеевна? Вовка в страхе задавал себе вопросы и не находил на них ответа...
- Ты, х.. с тобой, пойди, курева найди. Где Колян?! Иди, ищи Коляна! Где Толян? Х.. с ним, так бухнём. Ой- ой- ой! Как я простыл...
- Б....-...-...!!!! Вовкины голосовые связки наконец вышибли из организма пробку страха. Такому выкрику на двухоктавном глиссандо позавидовал бы сам Валерий Золотухин, а может быть и известный певец-амфибия Витас.
Практически в ту же секунду в комнате вспыхнул яркий свет. В этом ослепительном свету перед Вовкой стояло привидение в белом! Сердце задёргалось, как мотор "Запорожца" на непреодолимом подъёме. "Кажися, теперь уж точно кранты", - подумал Онегин мутнеющим разумом.
- Какого ты тут матом орёшь? Время - полвторого! Больной что-ли? Больной - лечись!
Онегин проморгал глаза, выровнял дыхание. Перед ним в одной ночнушке стояла Нина Сергеевна. "Сейчас бабы придут", - затухал эховыми повторами клокочущий сип Тихона в Вовкиной голове.
- Ня знаю... Какой-то мужик сверху слез... Сказал, счас бабы придут...
- Ты что, совсем урод? Какие бабы?! Какой мужик?! Откуда? Всё заперто. Везде сигнализация.
- Ня надо! Там сверху люк и лестница! - Вовка показал ещё дрожащим пальцем на потолок.
- Так... Горячка... А черти и змеи к тебе не ходят? Хороводы не водят? Слушай! Если тебя ОТТУДА подослали, так меня таким манером не проймёшь. Ишь! Психическую атаку придумал! Хватит!
- Откуда - ОТТУДА? - искренне удивился Вова.
- Не прикидывайся. Из Питера конечно.
Вдруг Нина Сергеевна внезапно вспомнила, что стоит перед Онегиным лишь в одном предмете нижнего белья и прикрылась ладонями. "Вот бы глянуть, что она там пытается прикрывать"- подумал уже отдышавшийся Вовка из чистого любопытства.
- Почему из Питера? Я со Пскова.
Нина Сергеевна резким движением села на Вовкину кровать.
- Ты дурак или тебя так там учили прикидываться? Если ты в самом деле туп, как задница и прост как нефтедоллар, так слушай меня, - Нина Сергеевна заговорщическим полушёпотом чеканила слова.- Ты думаешь, откуда все громкие убийства, взрывы и всё вот это? Это ОНИ! Мы все у них под колпаком! Мы у них в кулаке, короче. У них страшная и всемогущая разветвлённая сеть! Там крутятся огромные деньги. Они не остановятся ни перед чем!
- Постойте, Нина Серг..., Нина! А зачем им взрывать и убивать? Я ня пойму.
- Им нужен всеобщий страх! Им нужны наши трясущиеся поджилки. Когда мы напуганы, мы не задаём лишних вопросов. Мы только трясёмся за свои задницы. И очень легко раскошеливаемся. А они, в свою очередь, боятся нас, хоть и не показывают этого. У них везде наблюдение и подслушивание. Они всё знают о тебе и обо мне. Они всё знают обо всех. У них везде жучки, скрытые камеры. Они роют разветвлённую сеть подземных ходов! У них секретные медицинские центры, где они экспериментируют с человеческим разумом. Им нужно сделать из нас полное и всеобщее быдло. Они всемогущи!
- Да кто ОНИ- то?
- Пи-тер-цы, - отчеканила почти закрытым ртом Нина Сергеевна и зачем-то заглянула под кровать.
- Нина, а для чего у меня кровать привинчена к полу?
- Наблюдательный! Заметил. Ты спишь на третьем этаже. Я на втором. Твоя кровать находится точно над моей. Теперь понял?
- Нет, ничего не понял.
- Тупой потому что! Ты обратил внимание на то, что твоя кровать занимает почти всю комнату? Она почти вдвое длиннее обычной и втрое шире. Она сделана на заказ в одном секретном институте. Я за неё сумасшедшие деньги отдала. Там под матрацем секретное покрытие. Как на самолёте- невидимке. Поэтому то, что происходит внизу, в моей комнате не удастся засечь специальными лучами со спутника. Мне так спокойнее. А ещё у меня стёкла во всём доме непростые. Вы слышали, то есть, ты слышал, Володя, что по микровибрациям стекла можно сделать шпионскую запись всех разговоров в доме? Надо только направить на это стекло специальный прибор. Мне один умелец, тоже за хорошие деньги, изготовил спецстёкла. Они все вибрируют с непредсказуемой частотой от специального генератора. А нанесённое покрытие полностью гасит лучи оптических приборов. Вот так-то.., Вова! - Нина Сергеевна почему- то вновь многозначительно подняла кверху указательный палец.
- Ах ти тошненько! - только и выдавил из себя секьюрити.
- А, кстати, что ты за люк и лестницу обнаружил?
- Вон там, вон, всё было... - Вовка кивнул кверху.
Нина Сергеевна резким и внезапным движением вскочила на Вовкину кровать, упёрлась костлявой рукой в стену и дополнительно встала на цыпочки. Другой рукой она стала с силой тыкать вагонку на потолке. Ночнушка задралась и обнажила то, о чем недавно на миг полюбопытствовал мой герой. "Ах ти тошненько",- подумалось ему. А ещё подумалось о резиновой лодке, которую, кажется, полностью сдули и упрятали в чехол до следующей весны... Недавно же принятая по ошибке за привидение вдруг уловила свою оплошность и, как говорят парашютисты, погасила купол, одёрнув и прижав к худющим коленкам одеяние.
- Да нет и не было тут никакого люка! У тебя сумасшедших в роду не наблюдалось?
- Не -а. - ответил Онегин и сдержался, чтобы не задать этот же вопрос Нине.
ГЛАВА 5. НЕПРОСТЫЕ БУДНИ.
Прошло ещё три тяжелейших рабочих дня. Так тяжко Вовке ещё не было ни разу в жизни. Десятки раз он под предлогом проверки дома бегал смотреть на часы в прихожей. Было такое ощущение, что циферблат обвис, сморщился, а время растеклось тухлой лужей на полу. Голос мужика Тихона из недавнего шоу вламывался в Вовкину голову и твердил: "Ничего-ничего! Счас бухнём. Хавки возьмём, курева..." Порой Онегин готов был разбить свою буйну голову в рыже-буром берете о кирпичную стену, только бы не видеть сморщенные часы в прихожей и не слышать противного сипа в ушах. Он провожал самолёты, глядя в бинокль и бедолажно думая: "Заберите меня с собой! Хоть куда!" Он завидовал птицам в вышине, даже воронам. Им не надо проходить алкотест и не надо записывать в специальный блокнот бортовые номера самолётов. Им не надо разрывать кротовые норы в поисках самоходных видеокамер. Им многого не надо. Им можно собраться в стаю и полететь в родные Большие Тётки. Взглянуть на могилу Онегина - отца, проведать Витьку Яфременского. Слёзы капали на рыжие усы и с них - в траву. Наверное, сейчас он бросит всё. Скинет с себя ненавистный камуфляж, берет. Выкинет к хренам собачьим бинокль и тревожную кнопку. И, как есть, в одних семейных трусах, дунет к сельскому недалёкому магазину хотя бы за водочным коктейлем в алюминиевой банке. Хотя, нет. Он на свои деньги сможет купить ящик хорошей водки и уйти в леса. И хрен с вами, тут, всеми. Спазм подкатил к горлу, кольнуло сердце. Ноги стали ватными.
- Эй, приятель, давай-ка сюда, по-тихому, за баню.- Раздался голос из-за соседского забора.
- Кто вы?
- Я сосед, ползи сюда огородами.
- Момент.
Вовка оживился и чинно, оглянувшись, зарулил за баню. Из щели в заборе торчал толстый красный нос.
- На-ка, вот. Вижу, как тебя колдырит. - в зазор просунулась рука с полным стаканом водки.
Вовка, не помня себя, одним махом влил вожделенную жидкость внутрь, крякнул и вдруг опомнился.
- Мяня же Нина выгонит махом. У неё специальный прибор есть.
- Да знаю, знаю. Она тут до тебя хохла гоняла. Я всё-всё учёл. Держи.
- Чего это такое?
- Таблетки "АНТИГИБДД", сечёшь? Примешь одну штуку - и никакого запаха.
- Давай...
С обеденным алкотестом вышла заминка. Сначала сели батарейки, и хозяйка бегала за новыми. Потом прибор выдал прочерки на экране вместо цифр.
- Что-то непонятно. Ты не пил случаем?
- Не -а.- ответил Вовка и покраснел, хоть и без того был не в меру румян.
- Давай ещё дыши. Давай.
Прибор задумался на несколько секунд и выдал... стопроцентную трезвость.
- Нет. Ты это у меня брось. Вижу, что пил. Дыши ещё раз.-
Прибор ещё и ещё признавал в Вовке трезвенника.- Ну-ка в глаза мне смотри и не ухмыляйся. Короче, всё с тобой ясно. Ты пьяный, но... трезвый. Иди, время проверять подвал. Смотри у меня! О-не-гин!
Сразу после лазанья по подвалу надо было взбираться на крышу по специальной лестнице. Вовка делал это уже гораздо энергичнее, нежели чем ранее. Глаза же упрямо смотрели и смотрели в сторону бани. "Я же не спросил, как его звать. Как же его теперь найти, если что?" "Если что... Если что...", -отозвалось где-то внутри организма. Часы на стенке прихожей будто бы ожили, расправились. И стрелки похоже, что налились кровью, припухли, напоминая губы Наташи Королёвой. Несколько раз Вовка тайком бегал за баню и даже оцарапал свой нос, пытаясь заглядывать в щель забора. "Эй! Эй, там!"- вмеру громко кричал он. Но никто не шёл к нему на помощь. Вовка ещё с пару минут покрутился в нерешительности, затем в досаде махнул рукой, сел на корточки, опершись спиной о стенку бани и горько заплакал. Так плакал он только однажды. В детстве. Когда папа по пьянке раздавил его железный самосвал - единственную игрушку в доме.
На воскресенье Онегин наконец-то поехал домой. С одной стороны, было очень радостно. Вид весенней природы, фигуристых девушек в каких-то странных джинсах, будто нарочито спущенных до уровня окончательного неприличия, соловьиное пение из близлежащего лесочка - всё это вызывало приступ оптимизма. Вова даже, не могу в это проверить, гордо прошествовал мимо ларька с пивом и алкогольными напитками прямиком к железнодорожной платформе. Ну, впрямь, шёл совсем не вчерашний "сельский мэр" Вовка Онегин, а герой русских сказок, герой всех горячих точек вместе взятых. Уже практически дойдя до платформы, наш герой замер, снял берет, почесал почти седую голову. Затем потоптался с минуту, глядя на ларёк. Потом гордо повернулся на каблуках и пошёл к поезду. В лесу с новой силой запел соловей. Уже сидя в электричке и наблюдая неплохой пейзаж за окнами, Онегин вспомнил, что не купил билета до Москвы. Стало тревожно. А тут как по закону подлости обозначился верный признак проверки билетов. Толпа мужчин, женщин и детей быстро прошествовала в хвост состава. "Будь, что будет",- решил Вовка и принял ещё более гордую осанку. По вмиг опустевшему вагону не менее гордо шёл контролёр. Поконфликтовав с наглой старушкой по поводу якобы фальшивых проездных документов, работник компостера подошёл к Онегину и вдруг, кивнув, проследовал дальше! Вовка продолжил разглядывание каких-то железнодорожных прибамбасов за окном, заодно обдумывая дальнейшую жизнь.
Не стану, мой Читатель, описывать встречу сына с матерью, их беседу и сытный обед. Вовка, кстати, сдержал обещание и купил упаковку клубничного мороженого, а заодно и других продуктов общей стоимостью в двести шестьдесят рублей. Я видел чек. Его бережно хранит Вовкина мама и даже показывает сыновним оголтелым поклонницам и корреспондентам известных и сомнительных изданий. Но не стану забегать вперёд. До судьбоносных событий ещё должно пройти какое-то время.
Поев, Вовка походил некоторое время по дому, следя за прыткой мухой. Затем порывисто надел берет и направился в... аптеку. Минут через восемь наш герой покинул аптеку с какой-то покупкой. Ещё минут через десять он уже осматривал витрины хозяйственного магазина, что-то прикидывая в уме. И лишь после хозяйственного магазина Онегин купил в продовольственном три бутылки хорошей водки. Новоявленный секьюрити одним махом поднялся в свою квартиру и, ничего не объясняя матери, закрылся у себя в комнате. Он там явно мастерил что-то минут сорок. Техническая мысль у нашего героя насухую не шла ну просто никак. Поэтому одна из водочных бутылок опустела сразу наполовину. Вторую половину, а заодно и откупоренную новую бутылку он заботливо вылил в смастерённое приспособление. Не буду томить любознательного читателя и опишу то, что придумал и изготовил Вовка. Внешне это напоминало что- то среднее между подвесной клизмой и шотландской волынкой. Резиновый резервуар из зелёной грелки Вовка снабдил специальными лямками из резинового же кровоостанавливающего жгута. Из грелочной горловины выходил гофрированный пластмассовый рукав для электропроводки. Заканчивался этот шланг небольшим вентилем с коротким железным патрубком- мундштуком. Красота, да и только! Онегин надел приспособление на спину, поправил, как десантник поправляет парашют и, быстро схватив мундштук ртом, открыл вентиль на полную. Техническая мысль не подвела героя моего повествования. Водка, правда, пахнущая резиной, исправно текла в рот. Повторив трижды открытие-закрытие вентиля и, убедившись в полной исправности изделия, наш захмелевший и сташно довольный герой снял с себя поящий агрегат и вылил туда всю оставшуюся водку. Затем с видом удачливого изобретателя, выкурил дорогую сигарету и спрятал приспособление в свою небольшую дорожную сумку. Туда же он немедля положил несколько упаковок страшно дорогого препарата "АНТИГИБДД".
Пока ехал назад в электричке, Вовка чётко продумал порядок и график скрашивания суровых своих трудовых будней. Понедельник он, кровь из носу, проведёт насухую. В этот день он должен будет максимальное количество раз напоминать, так или иначе, о своём присутствии. Это нужно для того, чтобы во вторник, да и последующие дни недели Нина Сергеевна захотела видеть его как можно реже. Это гениальный ход. В остальные дни недели можно пользоваться грелкой- поилкой. Наверняка и с соседом контакт должный наладится. Всё будет! Но чуть позже.
- Нина! Спешу доложить, что при очередном осмотре крыши на ней обнаружено пятно странного происхождения.
- Ну- ка, ну- ка, Володя! Живей рассказывай!
- С пятна сделал соскоб, поместил в герметичный пакет. Отвезём на экспертизу. Правильно?
- Правильно, Володя! Вот видишь? Ведь можешь работать, если захочешь! Ну, иди.
Примерно через сорок минут:
- Нина! При наблюдении дороги мной отмечен странный автомобиль. Он ехал в сторону Москвы, имел затонированные стёкла.