- Старейшина Алтонгирел, вам звонят! - молоденький ученик с поклоном подал седеющему красавцу телефонную трубку. - Хотон-хон - добавил юноша шёпотом и, взглянув на вытянувшееся лицо старейшины, поспешил выскочить из комнаты.
- Алтоша? - рявкнул в трубке женский голос, и старейшину передёрнуло. Не дожидаясь ответа, женщина продолжила:
- Кир уже из дворца выехал, через десять минут будут у вас. Мы с Азаматом в столице будем к вечеру. Смотри, чтоб на именовании без глупостей, ясно? А то с нами родственники счастливой мамы будут, сам понимаешь...
Подходящего ответа у Алтонгрела не нашлось, если не считать зубовного скрежета. Отключив телефон, он поспешил в зал Совета, где его уже ожидали другие Старейшины.
- А где остальные? - строго спросил он, кивая на две пустые подушки.
- Старейшина Эцаган сейчас придёт, - отозвался ученик. - А старейшина Тирбиш...
- Уже здесь, - весело произнёс тот, входя в залу и поправляя высокую шапку. - Что, князей сегодня именовать будем?
- Будем, будем, - кудрявый старейшина вошёл следом за ним. - Они уже здесь.
В зал и впрямь вошли двое - высокий широкоплечий мужчина и крепкая смуглая женщина. На руках они держали по завёрнутому в пелёнку младенцу.
- Кир Байч-Харах с супрогой и детьми! - объявил ученик.
- Будем выбирать имена? - полувопросительно предложил один из старейшин. - Или на детей сперва глянем?
- Показывайте, - вздохнул Алтонгирел, подходя к молодой паре. Кир развернул пелёнку. На старейшину взглянули круглые звериные глаза, и чёрный котёнок-барс двух недель от роду приветственно мяукнул.
Алтонгирел завопил и почувствовал, что его кто-то трясёт за плечи. Он рванулся... и открыл глаза.
Он был дома, в своей постели, и перепуганный Эцаган тормошил его.
- В чём дело? - испуганно спросил он. - Снова вещий сон?
Алтонгирел истерически хихикнул.
- Кошмар! - радостно воскликнул он. - Самый обыкновенный кошмар! Сейчас гамарры хлебну и успокоюсь.
- Ладно, - вздохнул Эцаган, падая на дифжир и моментально засыпая. Алтонгирел сделал несколько хороших глотков из пиалы с гамаррой и тоже вернулся в постель. Он уснул крепко и сразу, и на этот раз спал без сновидений. И не видел, как маленький рыжий зверёк, похожилй на мангуста, выскользнул из тёмного угла его спальни, понюхал пиалу, скорчил презрительную гримасу и выскользнул в раскрытое окно.
В неведении ему оставалось пребывать ещё двадцать муданжских лет...