Я уходила, оставляя его одного. Он все еще спал. Его голова мерно покоилась на подушке, в то время как рука свисала с кровати, почти доставая до пола. Он спал. Так безмятежно и спокойно, как мог бы спать только ребенок, которого не окружали проблемы повседневности, который еще не столкнулся со всеми несовершеностями этого мира. Он спал и тихо посапывал. Возможно, во сне он был счастлив, возможно, там у него была хорошая жизнь, хотя бы на час, а если повезет и на целых три, он избавиться от постоянного чувства горечи и обиды за все; от ненависти к тому, что его окружает; от этого ненавистного сарая, который каждую минуту напоминал о невозможности изменить все то, что его окружает вот уже столько лет. Он тихо пошевелился и пробормотал что- то. На секунду я перестала собирать вещи и с улыбкой посмотрела на него. Я его оставлю и не важно, как больно мне будет, как трудно придется. Любовь..., а что любовь? Я, наконец- то сложу эти вещи и захлопну за собой дверь с огромной надеждой больше никогда, никогда сюда не возвращаться.
Я оглядела комнату, все еще подозревая, что могла оставить в каком-нибудь уголке ту вещь, которая мне понадобится в дороге. Еще раз, оглядев комнату и ничего не заметив, я принялась застегивать чемодан.
Было уже порядком около восьми вечера и солнце, готовое вот- вот спрятаться за горизонт, освещало лишь половину комнаты, в том числе и диван на котором безо всякого одеяла, прямо в джинсах и футболке спал он. Его волосы закрывали половину лица. Он был очень мил, красив. Мне так нравиться, как он улыбается. На самом деле он улыбался очень редко, но когда это происходило, я наслаждалась каждым мгновением. Его улыбка всегда была такой искренней и невероятно счастливой, что невольно хотелось отбросить все те неприятности, что без конца преследовали меня попятам. Неприятности, подобные жвачке. Они приклеивались ко мне прочно, навечно. От них невозможно было отделаться просто так, к тому же они как все та же жвачка имели уникальное свойство увеличиваться в размерах и растягиваться, растягиваться, постепенно увеличиваясь в размерах, и в тоже время, заставляя прилипнуть к ней все большее и большее количество людей. Порой эти люди были мне даже незнакомы. Бывало, они просто проходили рядом, ничего не делая и ничего не говоря, и вот они уже были моими друзьями по несчастью.
Так и он очутился рядом со мной. Мне жаль, безумно жаль...
Поплотнее завесив шторы, я направилась к выходу. Однако, не выдержав, все же оглянулась, описав комнату прощальным взглядом. Увы, именно тут я никогда не замечала недостатков. Именно этот дом был для меня на какое то время воплощением гармонии и душевного единения, которого, увы, мне недоставало довольно часто. А он... он был частью...частью меня... частью этого дома...частью моей жизни... сейчас это не важно...
Постояв около порога и немного подумав, я все же решила сделать кое-что, напоследок, перед мои уходом. Возможно, он будет очень-очень зол, когда проснется. Но я лишь хочу ему помочь. Помочь выпутаться из того во, что его втянула. Я не хотела этого, видит Бог я просто хотела быть с ним рядом, наконец- то быть счастливой, однако эффект жвачки сработал, он тоже прилип. И вот сейчас я делаю все возможно, все что в мох силах чтобы он, наконец-то избавился от всей этой дряни, стал счастливым, но уже без меня...
Я схватила блюдо стоявшее на прикроватном столике и ссыпала все его содержимое в небольшой пакетик, затем достала из кармана пару бумажных салфеток и скомкав их в руке смела все что находилось на столе в этот же пакет. Однако большая часть все же просыпалась на пол. Блин - вырвалось у меня. Нельзя, нельзя оставлять даже часть, даже маленькую часть иначе это не закончиться никогда.
В душе она отлично понимала, что это не закончится ни тогда, когда она унесет всю эту дрянь из дома и выкинет где-нибудь далеко, это не закончиться, ни тогда, когда подойдут к концу небольшие денежные накопления, которые к большому счастью все еще имелись, это не закончиться и в том случае, когда настанет конец света и весть мир уйдет в небытие. Одним слово это не закончится никогда.
Несмотря на глубинные душевные убеждения, я все же собрала остатки с пола и завязала пакет. Затем подхватив сумку у порога, я повернула замок. С резким щелчком дверь отварилась, озарив комнату ярким закатным солнцем, однако он не проснулся, и лишь причмокнув во сне, повернулся на другой бок.
С болью в сердце я поняла, что вижу его последний раз. Ну и пусть, зато он будет спасен. Наконец-то покинет ореол моих неприятностей. И все будет как прежде. Будет жить как раньше. Хотя все тоже глубинное чувство все же подсказывало мне, что как прежде у него уже не будет. Он приклеился навсегда к этой ненавистной , липкой ленте неприятностей. И неважно как далеко от него я уеду на этот раз, лента лишь будет разматываться, раскручиваться в длину, но не изменит, не ослабит свою клейкость. Он влип. Он влип навечно.
Я медленно шла вдоль дороги, надеясь, что какая-нибудь проезжающая машина все же остановиться и подкинет меня до ближайшего мотеля, пока не стемнеет. Я даже не надеялась добраться до дома до темноты. До моего настоящего дома. А может я просто не хотела спешить? Опять приносить неприятности тем, кто меня окружает, близким мне людям. Наверное, это было бы просто несправедливо по отношению к ним.
Несмотря на жаркое солнце, нещадно палившее все в округе, я не испытывала какого-либо неудобства и с радостью шагала вперед. Я попросту не замечала ее. Тяжелые мысли все больше и больше охватывали мою голову.
Я вздохнула. В этот момент проезжающая мимо грузовая фура остановилась около меня. Приоткрылась дверь и обросший тип, по виду сильно смахивающий на объекты дарвиновских исследований спросил:
- Вас подбросить? Я направляюсь на юг.
Мне как раз надо было на юг, и я охотно приняла предложение обезьяно-подобного человека.
В отличие от многих людей в моей жизни, которые предлагали меня подвести (а уж таких случаев было не мало) он выглядел абсолютно безобидно. Вообще-то я была готова к неожиданностям такого рода, и на самый крайний случай у меня имелся небольшой кармашек в сумке, в котором находился небольшой ножик. Кармашек был на липучке, поэтому не требовалось большое количество времени, чтобы расстегнуть его и извлечь наружу его содержимое. А вот с его содержимым, уж поверьте мне, я обращаться умела, и довольно неплохо.
Однако в этот раз в этом не было необходимости. Как я и предполагала, водитель фуры не был ни агрессивным, ни враждебно настроенным против молодых девушек человеком. Он вообще не проявил ко мне ни какого интереса, лишь спросил, куда я еду, зачем и поему так поздно, после чего он умолк. Возможно, он был утомлен бесконечной ездой под палящим солнцем, которое под конец для измотало его так, что последние силы он не очень- таки хотел тратить на какой-то треп с какой-то девицей, а может просто был не многословен. В любом случае это было лучше всего. Мне просто необходима была тишина, что бы хоть как-то подумать, отдаться хоть на небольшой промежуток времени мыслям, страданиям. А может я просто хотела пожалеть себя? Какая разница... Я заслужила собственной жалости. Конечно, к жалости со стороны я относилась с огромным предубеждением, меня попросту это выводило из себя, жалость к себе другого человека не приводила ни к чему хорошему, я начинала ненавидеть не только его, но и себя. Ощущение было такое как будто ты только, что перенесла тяжело отравление и тебя мутит до сих пор. Однако отравление вовсе не физического характера, а душевного, как будто тебя стошнило не содержимым твоего желудка, а всеми органами, сначала сердцем, потом легкими, одним за другим поочередно, потом печенью и так далее.
Неожиданно громкий гул вырвал меня из моих страдальческих мыслей. Я в непонимании завертела головой. Увидев мое недоумение, водитель с улыбкой заверил меня, что ничего страшного не произошло.
- Всего лишь, какой то козел подрезал. Подрезал меня! Представляешь???
На этом его объяснения прекратились, еще пару раз он фыркнул с недовольством и затих, пытаясь то ли сосредоточиться на дороге, то ли размышляя о чем то. Я также последовала его примеру и вернулась в царство моих мыслей.
И вот предо мной возникла знакомая картинка. Знакомый дом, знакомый, родной человек лежит на кровати. Он просыпается уже тогда, когда солнце ушло далеко за горизонт, и ночь опустилась на землю, вобрав в свои объятия даже самые светлые уголки на планете. Он поворочается некоторое время, приходя в себя, пытаясь понять и определить время суток, то ли это ночь, то ли день и шторы на окнах так плотно задернуты, что не пропускаю солнечный свет. Затем он попытается позвать меня, полный уверенности в том, что я где-то недалеко. Как всегда читаю интересную книгу, либо готовлю, что-нибудь вкусное для него. Как всегда для него. Однако через несколько минут он подумает, что я ушла, возможно, в магазин, а возможно к подруге, как не редко бывает, чтобы обсудить какие-нибудь новинки в моде или еще какую-нибудь ерунду. Он успокоиться, продолжит валяться на кровати. Пройдет некоторое время, и он начнет беспокоиться обо мне. Он наконец-то поймет, что сейчас ночь и все магазины, вероятно, закрыты, а моя подруга возможно спит. Вскочив с кровати, он начнет ходить по комнатам, все еще веря в то что найдет меня спящую в спальне на кровати, или же в какой то момент распахнётся дверь и я уставшая и с большой улыбкой на лице обниму его, и успокоив, скажу, что немого задержалась у подруги. Мы разглядывали журналы, потягивая красное вино, которое накануне вместе с открыткой и пожеланиями прислал ее лучший друг, путешествующий по Европе.
Но этого не случиться. Я не открою дверь, не вбегу в квартиру, с полупьяной улыбкой, не обниму его, не поцелую.... Больше никогда...
Несильный хлопок по плечу заставил опять вернуться в реальность.
- Приехали - дальше сегодня не поеду. Заночую здесь. - сказал водитель и криво улыбнулся.
- Отлично - ответила я и открыла сумочку, чтобы достать несколько купюр. Достав их, я протянула мужчине. Опять та же самая улыбка, как ни странно делающая его более привлекательным появилась на его лице.
- Не стоит! - возразил шофер.
- Но вы же подвезли меня.
- Неее, не надо продолжал он упрямиться,
- Так не пойдет - почему то во мне проснулось тупое упрямство и не хотело никак отступать. Почему то в один момент мне стало ужасно принципиально, чтобы он взял эти деньги. Возможно, мне захотелось добром отплатить за добро, а может быть, таким образом, я просто хотела искупить вину перед НИМ за то, что я то бросила одного, ничего не сказав.
-Ну, возьмите!- не унималась я.
-Хорошо! но если только вы купите мне выпить! - продолжал он упрямиться
Такой компромисс мне подошел, и я согласилась, пообещав встретиться с ним в баре мотеля через 40 минут. Я направилась к рецепшену, если его можно так назвать в этом захолустном мотеле, чтобы снять комнату. А мой знакомый отправился прямо в бар, даже не позаботившись о том, есть ли свободные номера и не займут ли их к ночи. Видимо, поесть и выпить, для него было важнее того, где он проведет ночь, на крайний случай у него была машина, и он с легкостью мог переночевать там. Меня же такая перспектива не прельщала, поэтому я направилась сразу к месту приема посетителей. Как же хотелось принять душ и переодеться! Взяв ключ от номера (мне как всегда достался 13 номер) я направилась вверх по лестнице. К счастью дальнобойщика и возможно тех, кто еще захочет снять номер, свободных комнат тут было большое множество. Занятыми оказались только 12, хотя в мотеле было 35 номеров. На мое восклицание о том, что я не хочу снимать 13 номер, седой мужчина, выдававший ключи ответил, что всегда ВСЕГДА выдает номера по порядку. Вот уже 30 лет как он является не только владельцем этого прекрасного заведения, но и уборщиком, бухгалтером, и человеком, встречающим гостей, он никогда не отходил от плана и выдавал номера строго по заселению. ТО есть если ты пришел, к примеру, пятым, а в мотеле занято уже 4 номера, он никогда не выдаст тебе 8-ой, 9-ый или 33-ый номер, только 5-ый. И это его правило. После пяти минут тягостных объяснений, невозможности отказаться от традиций и привычек, я согласилась на 13-ый и побрела наверх.
Открыв номер, я наконец-таки поняла, как же в таком небольшом мотельчике может поместиться 35 номеров. Моя комната была настолько мала, что в ней даже при огромном желании не могло бы поместиться больше 1 человека. Кровать, тумбочка, светильник, непонятно зачем огромный стол около стены. Даа... стол был и вправду огромен, если же его сравнивать со всей остальной мебелью он казался лишним, и непонятно зачем занимал лишнее пространство.
- Стол, так стол... - тихо проговорила я - хорошо хоть ванная комната есть...
Я поспешила в душ. Так как оставалось лишь 30 минут, по истечении которых я должна была спуститься вниз в бар и угостить выпивкой человека, который выручил меня сегодня. Выручил меня не только в том, что подвез, но и в том, что на протяжении всего пути не донимал рассказами, или же чего хуже расспросами, как любят это делать люди его профессии. Ну, вы знаете, о чем это я, вдоволь наслушавшись радио в дороге и уже предсказывая все реплики радиоведущих наперед, им становиться скучно слушать однотипные высказывания, и они безоговорочно рады новому человеку, который пусть и не надолго занял соседнее место рядом с ними.
Окрыленная тем, что наконец-таки смогу отблагодарить того, кто мне помог, я быстро приняла душ и переоделась. Меня не смутили ни ржавая раковина, которая красовалась прямо при входи в ванную комнату и занимала, как и непонятный стол, все так же большую часть второго и последнего помещения, которое я получила в распоряжение на ближайшие сутки, ни отсутствие зеркала. А что еще ожидать от такого захолустного придорожного мотельчика. Хорошо, что хоть была горячая вода.
Заново краситься мне совершенно не хотелось, поскольку совершенно не хотелось привлекать внимание посетителей бара. Яркая помада, бесконечное количество туши и все посетители бара твои... Мне этого жутко как не хотелось, и поэтому я лишь ограничилась короткой юбкой, которую мне не очень то и хотелось одевать, однако жара диктовала свои условия этим вечером. В результате чего я все- таки одела именно ее и серую, невзрачную футболку. Затем закрыла за собой дверь и спустилась в бар.
В баре было на удивление многолюдно. У бара было клиентов в разы больше, чем постояльцев мотеля. Странно...- подумала я. Может они все, как мой знакомый дальнобойщик, решили пойти в бар, выпить отдохнуть, а уж потом взять ключ от номера. Может это принято так у них, у дальнобойщиков.
Завидев в компании таких же жутко-обросших человеко-обезьян моего знакомого, я не минуты не колеблясь, направилась прямо к ним.
- Ооо старая знакомая----воскликнул он и криво улыбнулся. В этот момент все его друзья обернулись и также криво заулыбались. Наверное, это нечто профессиональное - подумала я и улыбнулась в ответ.
Они сразу предложили выпить с ними, а завидев, какая я тощая, и даже чрезмерно худая приложили заказать мне ужин. Сначала я долго отнекивалась, ссылаясь на то, что не очень голодна, однако после долгих убеждений согласилась. Притом что в баре очень вкусно пахло и многие из дальнобойщиков уплетали вкусные сэндвичи, как бы нарочно призывая попробовать местную стряпню. В результате я огласилась, однако все же огромного аппетита у меня не было, возможно ввиду всех этих проживаний, которые не покидали меня на протяжении длительного времени, возможно, из-за волнения, которое взялось непонятно откуда.
Возможно, он только что проснулся?
Сердце опять сжалось. Я все же доела все, что у меня было на тарелке и только сейчас поняла, как же я устала, в этот момент предо мной появилась рюмка чего- то, что явно не было прохладительным напитком... это была первая рюмка.... как же я устала... затем вторая ... уже лучше...дальше зазвучала музыка... меня позвали танцевать...как же хорошо не о чем не думать...я закружилась в танце, вокруг танцевали все, большая часть старалась подпевать певице, чья песня лилась из динамиков проигрывателя...
Ооо осенний дождь не даёт забыть эту грусть, что на сердце томиться
Ооо осенний дождь не дает убрать боли муть, что в рассудке моем искриться
Волны бьются о берег, рассекая мечты,
Почему в этот час повстречался меня ты...
Хор подпевающих постепенно переходил в вой, поскольку сначала пели самые смелые, те, кто обладает хоть какими-то способностями к пению, и кто не стеснялся продемонстрировать их на публике, однако по мере увеличения заказов на спиртные напитки увеличивалось и количество певцов. Критерии, которых снижались до банального умения орать или произносить звуки в принципе. В общем, через некоторое время пели все, кто был в баре.
Это было весело. Проблемы наконец-то оставили меня. Никаких мыслей, переживай, тревог...
Только танцы, песни, выпивка...
Как же я устала...
Казалось, что я освободилась от всего, что меня душило прежде, связывало руки, сдавливало мозг. В один момент все стало неважно... Совершенно неважно... не важно, где я , с кем я , что я сейчас делаю, что было и что будет... казалась что я это больше не я, это кто- то другой, моя душа пуста, чиста, я просто парю, летаю...
Больше я не помнила ничего.
*****
Дикий стук выколачивал дверь. Все стены тряслись и ходили ходуном. Казалась, что деревянная дверь сорвется с петель и, протаранив всю комнату, пролетит и вышибет стену напротив. Я приподняла голову над кроватью. Я в своем номере. Это уже хорошо... Что же было вчера? Я подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял мой вчерашний знакомый. Он выглядел довольно не плохо. Особенно если учитывать, то, как мы вчера погуляли.
- Ну что? Поехали? - бодрым голосом спросил он.
И вот мы в машине. Оказалась, что вчера после седьмой рюмки я заснула прямо на диванчике у бара, а когда закончилась эта беспросветная пьянка, как выразился мой знакомый, меня оттащили прямо в номер, благо ключи у меня были в кармане - Тебе повезло - сказал он - если бы осталась спать на диванчике утром шея бы болела... Вот повезло подумала я.... Хорошо, что среди них не было маньяков никаких, иначе мне бы точно не поздоровилось... шея... это самое безобидно, что могло бы со мной приключиться... о чем же я думала в тот момент когда пила вторую рюмку? Зная мою способность притягивать неприятности было очень рискованно вот так напиваться в каком-то баре с какими-то малознакомыми людьми, в каком-то Богом забытом месте. Однако возможно усталость и всякого рода переживания были настолько сильны, что мозг сам, незамедлительно нашел необходимое решение, заведомо отключив все инстинкты самосохранения. Возможно, мне была нужна эта ночь.
Благо мой знакомый оказался честным и приличным человеком.
Голова болела, и хотелось спать. Машину мерно бросало из стороны в сторону, и я потихоньку начала закрывать глаза. Как только веки сомкнулись, я увидела его.
Он стоял один. Из правой ноздри струилась кровь. В уголке рта также была еще не запёкшаяся кровь, которая стекала прямо на рубашку. На ту рубашку, которую она с такой любовь выбирала пару недель назад. Он смотрел на нее безжизненными глазами, глазами, которые казалась, уже потеряли всю надежду на спасение. В его взгляде читалась обреченность, безнадежность, смерть. Она хотела броситься к нему, сказать, что еще не все потеряно, что они смогут все преодолеть вместе. Они справятся, она поможет ему, спасет его. В это момент она заметила, что он не один. Помимо него еще четыре мужчины стояли рядом полукругом. Один удар, второй удар, он скривился он боли, третий удар, четвертый удар он согнулся пополам, пятый удар, шестой удар, он лежит на земле... Она обхватила лицо руками и прошептала: Он проиграл... Мы проиграли...
Я проснулась... дрожь охватывала тело... дрожали не только руки, дрожало все.. казалось даже мочки ушей трясутся в ознобе...
Водитель увидел это и предложил закрыть окно, с которого и вправду нещадно дуло. Я отказалась, достала пачку сигарет и зажигалку. Закурила.
Я уже знала, что случилось ...его нет ...его больше нет... ни для меня, ни для них, ни для кого...
Я ехала и смотрела в окно, как проносятся мимо меня деревья, дома, дворики, такие ухоженные, такие красивые, такие чужие.
Вокруг разливался закат, яркое солнце казалось, освещает даже самый темный участок земли, именно вчера в такое время я приняла решение и уехала прочь, насовсем, навсегда. Я бросила его одного с его проблемами, с его болью, с его страхами...
Сейчас они не терзают его больше, он далеко, так далеко насколько это возможно...
Им его больше не достать...
Больше не подчинить..
Больше не убить...
Забытье...
Почему-то сейчас мне казалось, что я проживаю последние дни. Самые, что ни наесть последние. Впереди нет ничего, ничто не ждет...
- Черт! - он выронил очередной косяк, так и не успев его, как следует приготовить. Содержимое рассыпалось по полу. - Черт! - снова выругавшись, он откинулся на спинку дивана.
Нервы были на пределе, хотелось прямо сейчас все бросить и убежать отсюда так далеко, насколько бы позволили силы. Возможно, он бы бежал, не оглядываясь несколько дней, только бы не вернуться, не передумать, потому, что... потому что здесь была она. Это единственно, что его здесь удерживало, в этом городишке. Причиной был даже не дом, который достался ему в наследство от родителей, а она. Она появилась в его жизни совершенно случайно. Как иногда появляется ветер в солнечный летний день. И совершенно не знаешь, что же он может принести: прохладу и избавление от беспощадного летнего солнца или же дождевые тучи, которые окутывают небо и сначала становится так хорошо, так прекрасно, что ты наконец начинаешь думать о том, что вот оно счастье, вот она свобода от зноя и нескончаемой жары. Однако через некоторое время неожиданно нахлынувшая эйфория проходит, оставив лишь понимание того, что ты ошибался. Туча не спасала, она лишь давала ощущение, видимость. Видимость свободы, освобождения.
В его жизни она была вторым вариантом - тучей. Она появилась так быстро, из ниоткуда, захватив даже его душу. Она накрыла все небо, все небо, находившееся над ним. В неимоверной темноте он не рассмотрел приближающейся опасности. Сначала, сначала все было не так, сначала он думал, что все хорошо. Ведь, по сути, мы никогда не думаем о том, что с нами может что-то случиться. Ведь несчастные случаи это удел других, они всегда случаются со всеми кроме нас. Мы всегда думаем, что именно МЫ неприкасаемые, что именно НАС никогда не затронет несчастье. Оно произойдет везде на другой улице, в другом доме, в другой квартире, с другими людьми, но только не с нами. Мы - неприкосновенны. В этой ложной уверенности, увы, мы живем постоянно, слепо веря в то, что именно нас никогда ничто не затронет.
Вот так он просидел несколько минут, затем понял, что все-таки надо, просто необходимо, что-то предпринять. Так сказать поправить положение. Его положение.
Еще один неудавшийся косяк.
Ругательства.
Проклятие.
Ненависть ко всему миру.
Наконец-то получилось. Он все-таки сможет его выкурить и послать по-настоящему этот мир. Далеко. Как можно дальше. Он все же убежит, пусть ненадолго, но зато сможет выкинуть пару-тройку часов из этой жизни.