Совет матерей
Тёплый августовский день 2034 года подходил к концу. Артём уже второй месяц жил в матриархальной коммуне “Северный Бор”. После отмены поступления по ЕГЭ в ведущие вузы страны, общежитие МФТИ сначала было занято абитуриентами, потом там начали делать косметический ремонт, и предложение членов коммуны погостить у них оказалось очень кстати. Несмотря на лето, он продолжал свой проект и каждый рабочий день ездил со станции Луговой в Москву на свою научную базу. Дорога в одну сторону занимала на 15 минут дольше, чем с родной Новодачной, но эти лишние полчаса с лихвой компенсировались вкусным ужином, комфортом проживания и тёплой атмосферой коммуны.
Преодолев на моноколесе небольшое расстояние от Луговой до “Северного Бора”, Артём, несмотря на лёгкую усталость, чувствовал ощущение не напрасно прожитого, насыщенного дня. Встречный поток приятно освежал, а в воздухе витал аромат скошенной травы. Он плавно затормозил у ворот коммуны и приложил карточку к сканеру. Сидевшая на скамейке пятнадцатилетняя Лиза, старшая из детей коммуны, оторвала взгляд от планшета.
— Привет! Ну как там Москва?
— Стоит себе, что ей будет. А у тебя с фильмом как?
— Ну как, — Лиза провела пальцем, и планшет свернулся в трубочку, — материал почти собрала. Правда, пришлось пару раз переснять кое-что, а народ это напрягает. Теперь вот верстаю.
— Покажешь? — Артём прислонил моноколесо к скамейке и присел рядом.
— А может поешь сначала?
— Что, всё так плохо?
— Совсем неплохо. Смотри. — обиделась Лиза.
— Ну не обижайся. Ведь действительно неплохо. — Артём вернул планшет. — Только к четвергу успей, а то Савватеевский расстроится. Я ему уже твой фильм анонсировал.
— Не переживай, всё будет готово. Просто немного волнуюсь, такой большой математик…
— Как математик, он не слишком большой. А как просветитель – да! Сам его лекциями вдохновлялся в своё время.
— Вот поэтому и волнуюсь.
— А ты не волнуйся. Я вот уверен – моя ученица всё сделает хорошо. Ты просто сделай то, что считаешь правильным. И помни: для него главное — не блеск, а суть. Он ценит искренность, а это у тебя есть. — Артём встал. — А кажется, кто-то мне поужинать предлагал?
Весь четверг коммуна была наполнена атмосферой предвкушения прямого эфира с Савватеевским. Минут за двадцать до начала её обитатели начали собираться в зале перед большим экраном. Лиза, слегка напряжённая от волнения, устроилась у дальней стены, нервно перелистывая что-то на планшете. Рядом, стараясь поддержать дочь, сидела её мать Ирина. Другая из матерей коммуны, Марина, прохаживалась по залу с новорожденным Тёмой в слинге. Тёма только что поел и заснул. Марина знала, что если его сейчас не растревожить, то за несколько минут он уснёт так крепко, что трудно будет разбудить.
Последними вошли гости коммуны — Зоя, стройная женщина двадцати четырёх лет, и её четырёхлетний сын Миша. Зоя подсела к Ирине и Лизе, а Миша присоединился к остальным детям, заняв место прямо перед экраном.
— Сядем поближе. — сказала Ирина дочери, когда ИИ Алиса включила экран — А волноваться не стоит.
Тем временем, на экране появился Алексей Савватеевский, человек, известный каждому неравнодушному к образованию вообще и математике в частности. Он начал передачу в своей неповторимой манере, сразу захватывая внимание зрителей.
Алексей Савватеевский: Друзья, всем маткульт-салют! Рады всех видеть на канале «Наша школа». Сегодня у нас необычная тема и необычный гость. Мы поговорим о новом явлении в нашей жизни, многие уже, наверно, слышали, о матриархальных коммунах. А в гостях у нас Артём Константинов, наставник по робототехнике в одной из таких коммун, студент МФТИ, и, как он сам говорит, «неравнодушный наблюдатель социальных экспериментов».
Артём, приветствую вас! Прежде чем мы перейдём к обсуждению, хочу отметить, что тема действительно горячая и вызывает много споров. Как вы решились стать частью такого эксперимента?
Артём Константинов: По большому счёту, случайно. Делал учебный проект по демографическому кризису, и наткнулся на информацию по новой форме совместного воспитания детей матерями-одиночками, во главе которых стоит матриарх, а помогает ей ИИ. Начал моделирование этих коммун, сделал доклад на студенческой конференции. А в зале как раз сидела такой матриарх. Она пригласила меня посетить её коммуну на Луговой, по Савёловской дороге. Я посетил и вот, втянулся.
Вы, наверно, попросите меня рассказать о коммуне подробнее…
АС: Да, конечно, пожалуйста.
АК: Дети в коммуне сняли короткий фильм об этом, покажем, если вы не против?
АС: Отличная идея! Давайте посмотрим фильм. Думаю, это поможет лучше понять, как устроена жизнь в коммуне.
— Ну, Лиза, сейчас твою работу покажут на всю страну. — сказала Марина.
— Ой, даже не знаю. Лучше бы, наверно, не показывать.
— Ну нет, столько старались, такой фильм сделали… Всё хорошо будет, вот увидишь.
— Миша, смотри, это же наша комната! — наклонилась Зоя к сыну.
— Да! Вот мой трактор!
— Момент с обедом получился не очень удачно… — засмущалась Лиза.
— Всё нормально. — Ирина похлопала дочь по плечу. — Так даже лучше. Ведь всё это правда.
— Просто расслабся и смотри — добавила Марина.
АС: Впечатляет! Фильм показал нам коммуну изнутри. Но, скажите, Артём, вот в Советском Союзе в двадцатые годы (прошлого века) тоже были популярны разного рода коммуны. Эта как-то связана с теми?
АК: Интересная параллель, но связь скорее поверхностная. Тогда люди объединялись ради базовых ресурсов — еды, одежды, жилья. Сейчас ситуация другая: для матерей-одиночек самый дефицитный ресурс — это время, которое можно потратить на воспитание детей. И в меньшей степени — жилплощадь. Коммуна позволяет организовать постоянный присмотр за детьми и эффективно распределить нагрузку между всеми участниками.
Плюс, у нас есть уникальная особенность: тандем управления — искусственный интеллект и опытная нефертильная женщина-матриарх. Опыт и нефертильность существенны…
АС: Ага! Я понял, это гарантирует вам отсутствие личных предпочтений при принятии решений, ведь у матриарха нет своих детей, верно?
АК: Точнее, её дети выросли и живут отдельно. Ну а так да, это создаёт более объективную систему управления. Матриарх не будет продвигать интересы своих детей в ущерб другим, а ИИ обеспечивает беспристрастный анализ данных, даёт матриарху хорошие советы, помогает в обучении детей коммуны.
АС: Но ведь есть опасения по поводу того, что искусственный интеллект может быть необъективным. Мы знаем о проблемах с зарубежными платформами, о встроенных ограничениях и цензуре. А наши, отечественные платформы в основе своей – американские. Как вы с этим справляетесь?
АК: В этом отношении ИИ не сильно хуже живых учителей.
АС: Это почему же?
АК: Ведь многие из них работали ещё в ельцинские годы, страшные годы, как мне родители рассказывали. Ведь они, получается, тоже в основе своей – американские, как и всё наше общество тогда. Но теперь и они изменились, и общество. На те стереотипы наложились ограничения, и всё стало по другому.
АС: Но ИИ, всё-таки – алгоритм. Там может быть маленькая, незаметная инструкция “если на входе будет что-то, сделай так-то”, и он сделает. Как с этим быть?
АК: Здесь нужен контрольный алгоритм, своего рода цензор. Как многие помнят, в середине двадцатых отечественные ИИ-платформы либо отказывались обсуждать некоторые темы, как Украина…
АС: “Повесточка” ещё!
АК: Да, и это тоже, Это как раз результат работы такого алгоритма. Но сейчас ситуация стала лучше. Не погружаясь в сложные детали, скажу, что используется комплексный подход к фильтрации и обработке информации. Есть несколько уровней проверки контента, и разные ИИ-системы, чтобы нивелировать их индивидуальные особенности. У себя в коммуне мы не полагаемся только на ИИ. У нас система двойного контроля: анализ альтернативным ИИ плюс проверка наставником и матриархом…
АС: Но это, наверно, работает медленно? Проверка наставником и матриархом, я имею в виду.
АК: При быстрой атаке – да, люди могут не успеть отреагировать. Но такая атака возможна один раз, после этого уязвимость зачистят. Поэтому так можно атаковать, например, критическую инфраструктуру. С воздействием на массовое сознание, в т.ч. школьников, эффективна другая тактика: медленно и незаметно капать на мозги. Но здесь наставники успевают среагировать. Поэтому они нужны и важны.
АС: Ясно, значит полностью заменить людей в образовании ИИ не может.
АК: И не пытается.
АС: Хорошо. Ну а как мировой опыт? Что-то подобное матриархальным коммунам было в истории, есть ли в других странах?
АК: По истории, самый близкий пример — народ мосо в Китае, они живут и сейчас около юго-восточной границы Тибета. У них традиционна матрилинейность и особая система гостевого брака. Там женщина — глава дома, а мужчины посещают своих партнёрш по ночам, но при этом воспитывают не своих биологических детей, а племянников, рождённых их сёстрами. Однако религиозная и политическая власть всё равно остаются за мужчинами.
Что касается современного опыта, то в индивидуалистических странах — США, странах Европы — иногда встречаются объединения матерей-одиночек. Но им портит жизнь приверженность индивидуализму и “свободе”. Им трудно принять власть матриарха, да ещё в тандеме с ИИ.
АС: Да, свобода не позволяет.
АК: Но что интересно, похожие структуры начали появляться даже в Китае, где демографическая ситуация совсем другая — там мужчин больше, чем женщин.
АС: Вот это действительно интересно. Сама возможность – понятна, там всё в порядке со свободой, точнее, с отсутствием у них этой иллюзии. Но в чём необходимость?
АК: Хочу сразу сказать, я не китаист, в Китае не был, могу ошибаться. Как я понимаю, там конфликт современной реальности с традициями. Например, там требуется платить выкуп за жену её родителям.
АС: В Китае? Это обычно с другими странами ассоциируется.
АК: Если вы про ислам, то нет, там деньги получает именно женщина, вступающая в брак, это такой обязательный свадебный подарок. В Китае надо платить именно родителям за то, что он воспитали её, такую замечательную. И цены в богатых городах Китая такие, что не всякий саудит потянет.
АС: А, и это наверно вызывает потребительское отношение – я заплатил, хочу за это сервис по полной программе?
АК: Вероятно, хотя китаист вам скажет точнее. Всё это вместе вызывает волну разводов, плюс брачные аферистки и пр. Закон о браке 2025 года должен был с этим бороться, но получилось не очень.
АС: Понятно. А как же тогда коммуны вписываются в эту систему? Ведь если мужчина платит выкуп за жену, то он заинтересован в традиционной семье, а не в коммуне.
АК: Как я понимаю, там потребительское отношение не только к жене, но и к мужу, как к такому банкомату, где всегда деньги можно снять. Не все жёны готовы предоставить “сервис по полной программе”, не все мужья готовы работать банкоматами. Из-за этого некоторые не хотят или не могут вступить в брак, плюс ещё и браки распадаются. А повторно выйти замуж трудно, особенно если женщина с ребёнком.
АС: Интересно. Но давайте всё-таки из Китая вернёмся к нам, к проблемам воспитания и образования. Как это организовано в коммунах? Дети ходят ближайшую школу?
АК: Нет, формально дети на семейном образовании у своих матерей. В школу ходят на аттестацию и экзамены.
АС: А почему не учатся в школе?
АК: Есть несколько причин. Во-первых, влияние сверстников в обычной школе не всегда хорошее. Например, могут научить качать права и требовать для себя свобод и демократии.
АС: Да, это есть.
АК: Во-вторых, в классах учитель реально работает только с половиной учеников, среднего уровня. Ученикам выше среднего на уроке просто скучно. Ученикам ниже среднего ничего не понятно, и учитель не может уделить им время. Ну и буллинг иногда случается.
АС: А как же социализация? Ведь школа — это не только образование, но и обучение общению со сверстниками.
АК: Но ведь у нас коммуна всё-таки. Есть с кем общаться. А школьная социализация противоестественна. Извините, но это моё мнение, как недавнего школьника. Когда 30 детей одно возраста собирают вместе и там держат почти насильно, это может быть что-то другое, приучение, например, к дисциплине. Но это не социализация.
АС: И как же в коммуне организован учебный процесс? В фильме это не показано.
АК: Да, фильм снимали летом. Наш принцип – сочетание самостоятельного обучения с наставничеством. Причём роль наставника может играть взрослый, старший и хорошо мотивированный ребёнок, или ИИ. Баланс между самостоятельностью и наставничеством зависит от уровня способностей и мотивации ребёнка.
АС: Ну а технически как это организовано?
АК: В комнате есть комп, довольно мощный, к нему подключён большой экран, принтер, сканер, камера и много наушников с микрофонами, они у каждого ребёнка. Плюс ещё два обычных ноутбука с мышами. Мотивированный ребёнок может учиться сам, с небольшой помощью ИИ. Он сидит в наушниках с микрофоном, читает учебник…
АС: Учебник? Бумажный? Так они у вас есть?
АК: Конечно есть. Так вот, ребёнок читает учебник. ИИ задаёт конторльные вопросы на понимание, ребёнок отвечает. Если возникает вопрос у ребёнка, он тоже может его задать в любое время, прямо в микрофон. Тянуть руку не нужно. Это очень удобно, потому что в классе подобное практически не возможно. Дети сидят, ничего не понимают, а учительница, извините, грузит.
АС: Но хороший учитель чувствует класс, подстраивает изложение.
АК: Извините, не поверю. Просто исходя из собственного школьного опыта. Может учителя у меня были не слишком хорошие. Но всё равно я не представляю, как можно чувствовать класс, если там все разные. У класса нет воли, нет мнения, нет понимания. Это тридцать детей, которых загнали в одну комнату.
АС: По-моему, вы утрируете.
АК: В 57-й московской школе конечно не так, но не все там учатся. У меня было именно так. А в коммуне не так, и я рад, что это увидел, что даже поучаствовал.
АС: Ну хорошо, давайте продолжим, это очень интересно. А как поставлены задания на уроке, работа в классе?
АК: Со стороны выглядит это так. Сидят дети в наушниках, читают учебники. Потом вдруг принтер начинает листочки выплёвывать. Дети подходят, берут листочки, садятся за парты и на листочках делают задания. Потом их либо в лоток сканера, либо под камеру.
АС: Очень интересно. Но ведь экран у вас один, хоть и большой. А детей несколько.
АК: Тут как раз есть работа для ИИ. Он должен так спланировать объяснения для всех детей, чтобы на экран в данный момент времени смотрел один ребёнок. Максимум – два, при этом экран делится пополам. Но это нежелательно, это отвлекает. ИИ через наушники командует, куда и когда ребёнку смотреть: в учебник на такой-то рисунок на такой-то странице, или на экран.
АС: Но это потребует очень хорошей дисциплины, как её поддержать?
АК: Если в классе 30 ровесников, собранных насильно, то, наверно, никак. Но у нас не более 10 детей разного возраста. Среди них братья, сёстры, старшие и младшие. Это снижает мотивацию к хулиганству. Взрослый, как правило, тоже присутствует, но он не учитель, а надзиратель. В хорошем смысле.
АС: То есть для массовой школы это не подойдёт?
АК: Одна из проблем массовой школы в том, что от учителя требуется три в одном: знать предмет, быть готовым и способным применить дисциплинарную власть, и, более того, делать это по отношению к детям.
АС: Да! Мы у себя тут говорим постоянно, пока учителю не вернут дисциплинарную власть, школу не возродить.
АК: Вы правы, но требовать три в одном – перебор, по нынешним временам. У нас знание предмета перекладывается на ИИ, точнее, его создателей. Это уже облегчает задачу. А дисциплинарную функцию выполняют матери и старшие братья и сёстры. Ведь старшая сестра не постесняется применить дисциплинарную власть к младшему брату, и жаловаться на неё бесполезно.
АС: Но на обычную школу такое не перенести. Там ведь не только дети бывают неадекватны, но и родители, требуют пятёрок для своих чад…
АК: Если туда 2-3 надзирателей, желательно ветеранов СВО или курсантов МВД, то может что-нибудь и получится. Пусть мамашки у МВД пятёрки требуют.
АС: На самом деле не такая уж плохая идея, насчёт курсантов. Нужно ведь им практиковаться. Но как вы поступаете у себя в коммуне, если ребёнок слабо мотивирован к учёбе?
АК: В общем случае так же, но нужен более жёсткий контроль, и баланс от самостоятельной работы смещается в сторону наставника. Для таких есть два ноутбука, и операционку там полностью контролирует ИИ, никакой свободы, камера отслеживает направление взгляда. Ну а взрослый (тоже в наушниках и с микрофоном) контролирует внешнее поведение такого ребёнка.
АС: Вот это правильно. То, что вы рассказываете, отличается от прожектов, предлагаемых апологетами школьного ИИ. Как, знаете, дать ребёнку свободу, пусть сам выбирает траекторию развития, и так далее, что пытался насаждать Асмолов и последователи.
АК: Ну, Асмолов насаждал этот подход для всех детей, а применим он только для самых мотивированных. Аргумент асмоловцев в том, что дисциплина травмирует ребёнка. На самом деле свобода травмирует ещё сильней.
АС: Вот! Я как раз это хотел сказать. Школьник должен понимать, что существуют определённые рамки и правила, за которые выходить нельзя. А в этих рамках он может развиваться.
АК: Но есть и другой момент. Важно найти и понять причину отсутствия мотвации. Тут помогает ИИ, в ней есть встроенный психолог, и одна из наших матерей когда-то проходила курсы психологии, она тоже помогает.
АС: У вас, я вижу, наставник играет большую роль. Но как их готовить? Ведь это требует четкой программы.
АК: Этот вопрос не решён до конца. Приличный студент приличного ВУЗа может стать наставником при минимальной подготовке. Но он не может оторвать много времени от учёбы. Пока мы не знаем, где найти достаточное количество мотивированных взрослых. Надеюсь, прослушав мой рассказ, кто-нибудь заинтересуется.
АС: Да, было бы очень хорошо. Но остаётся ещё вопрос по домашнему заданию. В обычных школах оно почти полностью профанировано, поскольку его делают нейросети. А как у вас?
АК: У нас домашнее задание не оценивается, и делать его можно как угодно, в т.ч. с помощью сторонних нейросетей. Но есть тонкость. На следующий день ученика обязательно спросят. У них нет надежды, что не вызовут. Это в обычной школе учительница может не спросить, а Алиса спросит всех. И отвечать нужно не на такой же, а на подобный вопрос. Под контролем взрослого и Алисы.
АС: То есть шпаргалку не пронести?
АК: Иногда это даже разрешают, но пресечь – не проблема. К тому же, наличие шпаргалки компенсируется повышением сложности вопроса. Как у нас на Госэкзамене по физике – пользуешься любой бумажной литературой. И всё равно, не всем это помогает.
АС: А если электронные устройства, интеренет?
АК: На занятиях ИИ полностью его контролирует. Есть также техническая возможность включить средства РЭБ, они у нас по безопасности положены. Но при мне этого не было ни разу, и до меня, наверно, тоже.
АС: Ну хорошо, если это математика или физика – то всё ясно: решил дома с чужой помощью, но должен понять решение, на уроке тебя проверят. Это как-то тоже развивает навыки решения задач. Но как быть с домашними сочинениями? Если ребёнку его напишет нейросеть, или он спишет из книжки, то навык письменной речи не развивается.
АК: Это как раз тот случай, когда шпаргалки допускаются. Написала нейросеть сочинение ребёнку, но в классе Алиса задаст вопросы по сочинению, сделает критические замечания. Надо будет это сочинение защищать. Если там чужие мысли, то защищать их будет трудно. Более того, иногда эту критику делают дети из других коммун, подключаясь по интернету.
АС: То есть вы устраиваете дебаты?
АК: Да. И это лучше, чем дебаты в классе. Там детям неудобно “топить” своего товарища. А здесь они друг друга не знают, никогда не встречались. И баллы начисляются, одному – за нападение, другому – за защиту. Причём, если оба пассивны, никто хорошую оценку не получит.
АС: Интересная модель дебатов. Здесь даже ИИ не нужен, нужна только надёжная связь.
АК: ИИ всё же нужен, чтобы синхронизовать двух учеников. А это не только разное расписание занятий, но и разные часовые пояса могут быть.
АС: Это интересно, это можно заимствоать в массовую школу, хотя бы эпизодически.
АК: Мы будем очень рады.
АС: После вашего рассказа мне хочется задать вопрос всем причастным, почему в обычных школах с внедрением ИИ такой провал.
АК: Хотели как лучше, получилось как всегда. Ещё денег хотели заработать, а не учёбу детям наладить. Чтобы ИИ успешно внедрить в школы нужны не столько мотивированные дети, сколько мотивированные, честные взрослые.
АС: Мы тоже всё время об этом говорим. Но у вас, я смотрю, хорошо оборудовано, мощный комп, вся эта система. Это, наверно, дорого стоит?
АК: Да, хотя это и дешевле, чем по компу каждому ученику. Коммуну спонсировал донор одной из матерей, он предприниматель…
АС: Донор в каком смысле?
АК: Разве я не сказал? Я, наврено, забыл. Задача коммуны – не только воспитывать детей, но и рожать новых. От этого уровень господдержки зависит. Отцы этих детей, в идеальном случае, могут быть доноры, заключившие с коммуной договор донорства. Т. е. ребёнок под опекой матери и коммуны, и по договору отсудить его нельзя. При этом мать ребёнка, разумеется, никаких прав на имущество биологического отца не имеет.
Ну а нашему предпринимателю в жизни не везло с аферистками, и договор донорства с коммуной пришёлся ему очень кстати. Но донор, как биологический отец, имеет право на общение с ребёнком и участие в воспитании. Вот он и поучаствовал материально.
АС: Здорово! Но донор и наставник как соотносятся?
АК: Донор и наставник — это независимые роли в коммуне. Донор может не быть наставником, хотя коммуна приветствует, если будет. Наставник тоже может не быть донором, но может им стать.
АС: А вы – наставник без донорства?
АК: Да, пока не стал.
АС: Вы сказали “пока”, значит предполагаете со временем стать?
АК: Ну… Пожалуй да.
— Ураааа! — в зале коммуны Марина радостно вскинула руки. — Победа! Пойду, начну печь ему торт. — В студии, тем временем, продолжался прямой эфир.
АС: Прекрасно. Но вернёмся к учебному процессу, а то мы немного отвлеклись. У вас взрослый – не учитель, он лишь следит за дисциплиной. А как быть с ролью личности учителя, с эмоциональной связью ученик-учитель?
АК: Эмоциональная связь ИИ-ученик ничуть не слабее, даже сильнее. Настолько, что приходится её ограничивать программными способами. Дети, особенно мелкие, часто считают ИИ личностью. Обижаются, если кто-то назовёт его, точнее её, тупой железякой.
АС: Это же чудовищно, разве можно считать ИИ личностью?
АК: Чудовищно только на первый взгляд. Дети считают живым, личностью, плюшевого мишку. Никого это не коробит, чем ИИ хуже? Он полезнее, чем мишка.
АС: И где, по вашему мнению, ИИ сильнее всего превосходит живого учителя?
АК: Самое очевидное и невероятное – разъяснение полового вопроса. Дело в том, что у людей есть защита от инбридинга – те, кого они хорошо знают с детства, им отвратительны как половые партнёры. Этот механизм не идеален, но работал успешно на протяжении сотен тысяч лет. Но если он работает достаточно сильно, то отвращение переходит и на само обсуждение этой темы, и на людей, чей авторитет близок к родительскому. Как учителя. Поэтому обсуждение вопроса с родителем или учителем вызывает сильный психологический дискомфорт. Нейросеть здесь – идеальный советчик. Она не человек, её не стесняются, она не учит плохому, если правильно настроена.
АС: А где учитель лучше нейросети?
АК: На всех практических занятиях – физкультура, труд, психология, робототехника, лабораторные физика и химия, военная подготовка.
АС: В коммуне есть психология? Связано ли это со сталинским школьным курсом психологии?
АК: Не связано. Сталинский учебник Теплова “Психология для средней школы” стал популярен в определённых кругах. Но на самом деле он ужасен. Этот тяжёлый, нравоучительный текст с постоянными упоминаниями Сталина и Павлова вырабатывает на них павловский условный рефлекс отвращения. В учебнике есть заявление, что психология – наука экспериментальная, но его содержание – сплошное теоретизирование. К тому же, учебник полностью игнорирует тёмную сторону человеческой психики. А в коммуне упор делают именно на экспериментальную, практическую часть психологии.
АС: Наверно, поэтому школьный курс психологии так быстро отменили. Ну а как проходит в коммуне военная подготовка?
АК: Этот вопрос в процессе решения. Скорее всего, попросим о сотрудничестве местный военно-патриотический клуб.
АС: А как обстоят дела с внеклассными занятиями – спорт, кружки всякие?
АК: Старшие дети ездят сами, младших возят старшие или взрослые. Здесь объединение в коммуну очень помогает. Помогает и военно-патриотический клуб, по его поручению один 15-летний воспитанник, живущий по соседству, возит туда одного из наших детей. Он, кстати, даже несколько раз посетил мои занятия по робототехнике в коммуне.
АС: Если сотрудничество с патриотическим клубом так успешно, его надо расширять?
АК: Уже расширяем, я сейчас у них занятия по робототехнике провожу. Как понимаете, для военного дела это теперь очень важно. Но сейчас лето, мало кто ходит. А осенью я не смогу, у самого занятия в МФТИ начнутся. Рассматриваем возможность посещения детьми из клуба занятий в коммуне.
АС: То есть вы видите потенциал для более тесного взаимодействия с клубом?
АК: Безусловно. Мы общее дело делаем, по большому счёту.
АС: Золотые слова. Спасибо вам за этот разговор. Думаю, нашим зрителям было очень интересно узнать о вашем опыте.
АК: Спасибо за приглашение. Было приятно поделиться нашим опытом.
АС: До новых встреч, друзья! Маткульт-пока!
Трансляция кончилась. Зал опустел, но Лиза с Ириной продолжали сидеть перед погасшим экраном.
— Вот видишь, зря волновалась. — сказала мать дочери.
— Ой, гора с плеч.
— А продолжить не хочешь, вторую серию сделать? Нужно бы вашу учёбу заснять, ты же видишь, для Савватеевского это самое интересное.
— Ну не знаю. Уж не не сейчас.
— Конечно, сейчас каникулы. Но ты подумай. Во-первых, Артём это покажет, когда будет в следующий раз выступать. Во-вторых, две серии – это уже можно выложить на Рутуб, канал там создадим. А с одним роликом как-то неудобно. Но это позже. — Ирина встала. — Сейчас – отдыхать!
В начале сентября, когда погода стояла по-прежнему летняя, зале «Северного Бора» собрался совет матерей. Четыре женщины, связанные не кровными узами, а общей миссией, расположились вокруг стола под председательством Елены Владимировны — своего матриарха, чья воля и опыт, при поддержке искусственного интеллекта Алисы, делали коммуну единой семьёй.
Гостившая этим летом Зоя уехала. Обе стороны решили взять паузу, чтобы разобраться в своих впечатлениях и понять, суждено ли им быть вместе.
Елена подняла руку, призывая к
вниманию:
— Дорогие мои, это лето
стало для нас поистине триумфальным!
Особенно порадовала Марина и наши оба
Артёма — большой и маленький.
Марина нежно улыбнулась, взглянув на
сына, а маленький Тёма, будто не замечая
всеобщего внимания, продолжал невозмутимо
насыщаться, черпая силы из материнского
молока. Елена, не теряя нити разговора,
продолжила:
— Большой Артём привлёк
к нам столько внимания, что нам, девочки,
придётся разделить представительские
обязанности. Я уже на грани, а тут ещё и
учебный год на Физтехе начался — дел
невпроворот.
— И это ещё не всё, — добавила Марина, — Артём согласился стать нашим донором.
— И не только он. — Елена полистала планшет. — У меня уже больше десятка обращений, я даже считать перестала. Так что, милые мои, давайте объединим усилия. Нам предстоит большая работа.
— А что, Алиса не справляется? — спросила Ольга.
— Они упорно отказываются с ней общаться, — вздохнула Елена. — Требуют исключительно моего внимания.
— Может, стоит возложить эти обязанности на «дежурную по общежитию»?
— Вполне разумное решение, — согласилась Елена. — Давайте его проработаем.
— И какой ответ мы должны давать?
— Объяснять, что мы не единственная коммуна в регионе. В Московской области таких, как мы, уже более двадцати. Всем требуются доноры и наставники, поэтому рекомендуем обращаться в Центр репродуктивного здоровья. Если кто-то настаивает именно на нашей коммуне — живёт близко или по другой причине — аккуратно выясняем их возможности, мотивацию и передаём информацию мне. При соответствии критериям организуем встречу. К счастью, среди студентов достаточно желающих стать наставниками, так что вопрос может быть решён.
— Но ведь студенты могут быть свободны только по выходным? — заметила Ирина.
— Не только, — возразила Елена. — У некоторых понедельник — выходной день. В другие дни они свободны реже, но у одной студентки свободна среда, она готова приезжать. К тому же, военно-патриотический клуб обещал помощь, по утрам они мало загружены. Думаю, общими усилиями мы справимся. Просто нужно грамотно распределить нагрузку.
— Теперь о донорстве, — вернулась к теме Марина. — Я надеюсь быть готовой примерно через год.
— Значит, примерно через два мы можем ожидать появления новой дочери? — уточнила Елена.
— Почему именно дочери? — удивилась Ольга.
— Алиса, почему? Ведь у него с игреком всё в порядке? — обратилась Елена к искусственному интеллекту.
— Действительно, с Y-хромосомой у Артёма всё в порядке, но его X-хромосома обладает очень хорошими показателями, — отозвалась Алиса, и на экране появилась схема наследования половых хромосом (X и Y) с указанием возможных комбинаций у потомства (XX — девочка, XY — мальчик). — Поэтому сочетание аллелей при союзе с Мариной может оказаться особенно удачным именно при рождении девочки. Дело в том, что девочки наследуют по одной X-хромосоме от каждого родителя, что даёт больше возможностей для проявления желательных генетических комбинаций. Рождение мальчика тоже возможно — но при этом X-хромосома Артёма не унаследуется. Это не критично, поэтому рождение мальчика тоже будет приемлемым вариантом.
— Алиса, а если так, то может… он подойдёт как донор ещё кому-нибудь из наших? — спросила Марина, внимательно глядя на экран монитора.
— Да, — ответила Алиса. — По результатам анализа Артём в равной степени подходит как донор для остальных матерей коммуны. Для вас же, Марина, он подходит наилучшим образом.
На основании этических алгоритмов и психологических моделей я должна отметить, что создание множественных связей между донором и реципиентками может привести к нежелательным эмоциональным последствиям. Оптимальным решением для Артёма будет создание моногамной семьи в будущем. Психологическая привязанность к матерям коммуны может этому помешать.
— Да, это безусловно так, — согласилась Елена. — Спасибо Артёму за социальную рекламу, сейчас в Центре множество заявлений на донорство, и они продолжают поступать. Так что доноров найдём. Но мы заинтересованы в долгосрочных связях коммуны с Артёмом. Он говорил кому-нибудь о своих планах на будущее, после диплома? Нет? Алиса, твой прогноз — он не собирается за границу?
— На это ничто не указывает, но и отрицать нельзя, — отозвалась Алиса.
— Гога, Артём не собирается за границу после диплома? — обратилась Елена к искусственному интеллекту МФТИ.
— Я не могу разглашать личные данные Артёма, — ответил из динамиков голос легендарного преподавателя математики Борачинского. — Но он не сможет поехать за границу в течение пяти лет после выпуска.
— Ты хочешь сказать… Так вот почему у той девочки свободна среда. Это у всех теперь так?
— Всё верно, так почти у всех студентов МФТИ. Но не у студенток.
— О чём речь? — поинтересовалась Ольга.
— Это допуск к гостайне на военной кафедре, — пояснила Елена. — Артём теперь невыездной. Как и большинство студентов.
— Бедные мальчики, — раздалось с разных сторон.
— Это их выбор, и нас он устраивает.
— И меня тоже, — сказала Ирина. — Ведь мы хотим двух вещей: счастливой семьи для Артёма и долгосрочной связи с нами, да?
— Ты… предлагаешь Лизу? — удивилась Ольга.
— А что, это разумно, — сказала Марина. — Ведь мы не хотим, чтобы дочери пошли по нашим стопам. Это Артём у того антрополога говорил, что родители часто этого хотят, а мы не хотим.
— Но Лиза ещё ребёнок.
— Это временно. И у них с Артёмом хорошая разница в возрасте. Алиса, а как насчёт всего остального?
— С генетикой не хуже и не лучше других вариантов. Про психологию говорить рано — Лиза ещё ребёнок.
— Лет двести назад она была бы вполне на выданье.
— Мы живём сейчас, — вмешалась Елена. — Если кто не верит, спросите Алису. Ира, в принципе, идея неплохая, мне она даже нравится. Но она преждевременная. Кстати, о Лизе… Марина, ты когда начинаешь с ней «курс практического материнства»?
— Уже начала. Лиза старается, но о результатах говорить рано.
— Хорошо, продолжай. Надеюсь, она станет твоей помощницей в ближайшие месяц-два, — Елена задумчиво помолчала. — Теперь следующее. Как вам наша гостья с сыном? Она, возможно, захочет присоединиться к нам. но точно пока не известно. Но хотим ли этого мы? Есть ли у кого возражения против неё?
Возражений не последовало.
— Подумайте. Если до полудня послезавтра возражений не будет, я напишу ей, что мы согласны её принять к себе. И, я думаю, последнее на сегодня. Нужно уточнить наш план беременностей. Я знаю, всё это приблизительно, но уточнить нужно…
С тех сентябрских дней прошло полгода – сумасшедших и радостных. Тёплым февральским днём Артём, погрузившись в изучение объявлений о съёмном жилье на своём планшете, ехал в НИИ на севере Москвы. Он уже начал делать дипломный проект, и теперь бывал там часто. Два месяца назад, в такой же день, Артём едва не пропустил свою остановку, ошеломлённый коротким сообщением от Алисы: «Генетический анализ показал отличную совместимость с Зоей. Ваша будущая дочь может иметь очень хорошее сочетание аллелей».
Зоя к тому моменту уже давно жила в коммуне, а её сын Миша был самым младшим из учеников Артёма. И хотя Артём не мог утверждать наверняка, он подозревал, что Зоя тоже получила аналогичное сообщение. Во всяком случае, события после этого развивались стремительно: стало ясно, что она не может оставаться в коммуне, не нарушая установленный правилами запрет на романтические отношения с Артёмом.
Они решили прибегнуть к искусственному оплодотворению для зачатия дочери, но отложили эту процедуру. Обоим требовалось время, чтобы привыкнуть друг к другу и стабилизировать свои финансы, столь неожиданно ставшие совместными. Артём листал объявления, но подходящие варианты всё не находились. «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», — подумал он. Возможно, кто-нибудь из «Северного бора» или военно-патриотического клуба поможет найти жильё подешевле и без посредников.
Тем временем в коммуне Зоя вошла в комнату Марины.
— Марина, у меня есть идея, — начала она, присаживаясь рядом с подругой. — Мы с Артёмом планируем процедуру в Центре репродукции. Не сейчас, но в течение полугода. Или около того. Если наши циклы совпадут, может, ты присоединишься? Так Артёму не придётся напрягаться дважды.
Марина замерла, не веря своим ушам.
— Ты серьёзно? — её голос слегка дрогнул.
— Конечно! Мы же почти семья. — улыбнулась Зоя. — Во всяком случае, дело у нас общее.
— Даже не знаю, что сказать, — Марина обняла Зою. — Спасибо!
В этот момент планшет Марины завибрировал и выдал сообщение: через неделю состоится совет матерей.
Пять женщин уже привычно собрались в зале коммуны. Старшая из них сказала:
— Девоньки, скажу прямо — я довольна. Это, пожалуй, лучшее достижение коммуны за всё её недолгое время. Я знаю, вы к этому относитесь по-разному, но посмотрите на итог: мы пристроили мать-одиночку. Это лучшее, что коммуна может сделать, независимо от всего остального. Да, многие из вас опасаются, что мы потеряем Артёма. Но даже если так — а я уверена, это не так, — всё равно нам следовало на это пойти. На самом же деле Артём и Зоя поселятся недалеко. Я думаю, Мишу они будут завозить к нам вместо детского сада. Для него, кстати, надо выделить койко-место. Артём будет у нас вести занятия, но не так часто, как раньше. Дело тут не в Зое, а в том, что теперь он занят со своим дипломом. Но главное не это, робототехникой с детьми и другие студенты не хуже него занимаются. Важно, что его публичная активность, столь полезная для нас, продолжается. Насколько я знаю, у него планируется новое выступление… Ну а что планируем мы, давайте прямо сейчас и обсудим. Алиса, план на экран, пожалуйста.
За окном стучала первая капель, словно благословляя новое начинание. А в душе каждой из женщин теплилась надежда, что их маленький островок доброты и взаимопомощи будет расти, что дело, ставшее целью их жизни, продолжится.
|