Аннотация: Рауль возобновляет знакомство с малюткой Луизеттой.
Большая прогулка.
Часть первая. Две Луизы.
Глава 8. Кабак. Рауль и Луизетта. "Герой, угости девушку!"
-Ваш приятель допился до того, что впал в детство, - иронически заметил Оливен. Фрике удалялся, пошатываясь и пел Гаудеамус.
-Вот еще! С чего ты взял?
-Ну, как же - он, помнится, в детстве пел в церковном хоре. Вот и сейчас затянул какую-то молитву. Слышите?
-Juvenes dum sumus, - донеслось с улицы.
-Раз по-латыни, так обязательно молитва? Чудак человек, это он не детство вспоминает, а юность в Сорбонне.
-Разве это не молитва?
-Нет. Это гимн студентов - Гаудеамус. Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus...
-Вы тоже знаете эту песню?
-Кто ее не знает!
-Хорошие слова! Мудрые слова!
-Ergo, gaudeamus!
-Как, разве мы остаемся? Не пора ли возвращаться? Вот ваш Фрике, тот вовремя остановился. Пойдет проспится - и через час будет как новенький.
-У Фрике важные встречи. Кстати, я тебе оставлю одну бумагу. Передашь ее лично Фрике, никому больше. В собственные руки. Он зайдет за ней. Ты все понял?
-Компромат на генерала? Думаете, поможет?
-Поможет - не поможет, но - вдруг! Смотри, не потеряй! И помни - только Фрике!
-Будьте спокойны, мой господин, ваша бумага будет передана по назначению лично Фрике. Вы могли бы не напоминать, по-моему, я всегда честно поступал с вашими документами, чего не скажешь о некоторых ваших приятелях.
-Что?
-Да это я так.
-Уж очень ты стал обидчивый.
-Вы тоже. Вы, видимо, сердитесь за королевское приглашение, припрятанное мной по совету господина Д'Артаньяна.
-Да я уже забыл о нем.
-Мы еще не уходим?
-Нет. Милостивый государь! - трактирщик появился сию же минуту.
-К вашим услугам, шевалье.
-Повторить!
-Извольте! Что прикажете?
-Изволяю. Лучшее, что у вас есть!
-Сию минуту. Господин, вы, как я понял, расстроены, что не застали господина Д'Артаньяна. Может, соблаговолите оставить письмо. Я с удовольствием... я рад служить... располагайте мной.
-Премного благодарен, но письмо - это лишнее. Мне нужно видеть самого Д'Артаньяна.
-Понимаю. Не угодно ли вам будет назвать себя. Я скажу ему, когда он объявится, что вы заходили, и где он может вас найти.
"Где?! За морем!"
-Господин шевалье, - продолжал кабатчик, - Извините, я не знаю, как к вам обращаться...
-Можно и так. Благодарю, но предпочитаю сохранить инкогнито.
-Таинственный незнакомец, - ухмыльнулся Оливен, - Инкогнито! На каждом шагу попадаются знакомые рожи! Вот придумал!
-Только поскорее, не задерживайтесь, - сказал Рауль, пропустив мимо ушей реплику Оливена.
-Это кошмар Вийона. Теперь-то ты мне составишь компанию?
-Ох, увольте! Не могу пить с утра! И вам пора остановиться.
-Я только разошелся.
-Как! Вы знаете, когда люди сильно пьяны, их тянет на "подвиги".... засим воспоследуют драки, потасовки и прочие безумства. Я боюсь за вас.
-Напьюсь, вломлюсь в Пале-Рояль и устрою им скандал? Ты это вообразил, чудак?
-Кто вас знает!
-Нет, дружок, у меня на уме нечто другое. Но одному пить - последнее дело.
-Так не пейте!
-А что говорит по этому поводу Франсуа Вийон, знаешь?
"Старайтесь с курвами пропить,
Все, что от дела перепало,
Уж лучше трахать, чем копить,
Пока вам не скривят хлебало".
-Поэтично, ничего не скажешь, - поморщился Оливен.
-Поэзия кабаков и бардаков...
-Но я не вижу тут... э... особ, которых Вийон так нелюбезно называет...
-Вийон не всегда был так циничен, говоря о женщинах. Но - "Увы, где прошлогодний снег!" Ясно тебе? К чему снятся тюремщики, помнишь? А утерянные драгоценности? - Рауль поправил сапфировый аграф.
-Э... забыл.
-Забыл? Я-то запомнил. Увлечение недостойными женщинами. Похотливость затмит ваше сознание. Ты вроде так говорил?
-Я только прочел толкование по книге. Это вовсе не значит, что этим надо руководствоваться реальной жизни.
-Помолчи! Сам знаю, что делаю!
-Забудьте этот ваш сон.
-Я и пью, чтобы забыть.
"Забыть ледяные губы Луизы из сна. Забыть Луизу-реальность. Забыться в объятьях первой встречной красивой девки".
-Посиди тут, - велел он Оливену, - Я потолкую с кабатчиком.
И, покачиваясь, с кружкой в руках подошел к владельцу кабачка, шепнул ему несколько слов и глотнул вина - для храбрости.
-Знаю, знаю, как не знать! - рассмеялся кабатчик, - Малютку Луизетту у нас все знают!
Рауль поперхнулся вином.
-Что-то не так, господин шевалье? - испугался кабатчик.
-Все в порядке... мил... сдарь... Велите же позвать малютку Луизетту!
-Так рано? - удивился кабатчик, - Она еще спит, небось. Девчонка-то ночная бабочка. Днем отсыпается. Раньше двенадцати не выходит.
-Велите разбудить. Я заплачу. Я хочу видеть малютку Луизетту!!! - заорал он.
-Только не сердитесь, господин шевалье, только не сердитесь. Коли желаете, пошлю за ней... Приведу к вам девчонку, только не гневайтесь и не устраивайте такой разгром, как тогда, в День Повешенных...
-Да это же грабеж средь бела дня! - воскликнул Оливен, видя, как золотые из хозяйского кошелька переходят в руки трактирщика.
-Помолчи. Сейчас я тебе представлю юную особу, которая в День Повешенных покушалась на мою добродетель. Тогда мне было не до нее. А теперь самое время возобновить знакомство.
Малютка Луизетта явилась очень быстро. Слегка растрепанная, невыспавшаяся (она то и дело позевывала), Луизетта на ходу оправляла свое кокетливое платьице. Девчонка была совсем молоденькая, лет шестнадцати и выглядела наивной простушкой - профессия не успела наложить на девушку с Гревской площади свой отпечаток. Девушка внимательно посмотрела на Рауля и Оливена.
-Вы меня звали, господа?- спросила Луизетта. Хотя девушка узнала в дворянине с сапфировым аграфом участника сражения с бандитами Меневиля, она вспомнила свое прошлогоднее поражение и устремила кокетливый взор на Оливена, - Познакомимся, красавчик?
-Сгинь, нечистая сила! - пробормотал Оливен, - Я и не думал звать тебя, блудница!
-Будят в такую рань, да еще и ругаются, - зевнула Луизетта,- Если господам было угодно вспоминить, что сегодня День Дураков
и пошутить над бедной девушкой, так за шуточки тоже надо платить.
-И мы заплатим, детка. Но с чего ты решила, что тебя позвал мой спутник? Я велел позвать тебя, и я не шучу. У меня вполне серьезные намерения. А ты, приятель, мог бы быть полюбезнее с девушкой. Для начала, моя красавица, мы приглашаем тебя позавтракать с нами.
-Вы?! Вы велели позвать меня? Вы вспомнили обо мне? Я не смела и думать...
-Иди сюда, - он подозвал девушку к себе.
-О, м"сье! - сказала Луизетта, - Я верила, что мы встретимся, я знала, что вы придете.
-Правда? - расхохотался Рауль. Он уже начинал терять контроль над собой, к великому ужасу Оливена. Он обнял девчонку за талию и посадил к себе на колени.
"Никогда не думал, что встречусь с малюткой с Гревской площади".
Секунду спустя Рауль и Луизетта уже вовсю целовались. Довольный трактирщик уставлял стол новыми блюдами и добавил несколько бутылок. Оливен отвернулся - зрелище это его донельзя раздражало.
-Помнится, ты когда-то просила, чтобы я угостил тебя...
-О сударь! Я тогда сказала вам: "Герой! Угости девушку!"
-Хотя я не герой, я тебя угощаю.
Из светлых волос Луизетты выпала довольно безвкусная дешевенькая булавка.
-Ой, моя булавка... Подождите, я поправлю прическу.
-Оставь свою булавку. Тебе так лучше, с распушенными волосами...
-Я могу вынуть и остальные булавки, если вам так нравится.
-Да, мне так нравится. Я тебе помогу.
Поиск булавок в прическе юной девицы - занятие довольно интересное, особенно, если эта девица сидит на коленях у молодого человека и улетает деликатесы, сочетая еду с пьянящими поцелуями.
-Спасибо, сударь! Но вы не правы! Ну, как же это вы не герой! Я помню, как вы тогда дрались с бандитами! Вы были... прямо как святой Георгий на витраже в нашей церкви!
-Хватит болтать. Пей лучше.
Малютка быстро запьянела. Оливен делал отчаянные жесты за спиной Луизетты. Смысл этих жестов можно было свести к следующему: "Шутка затянулась, оставьте девку, заплатите - и уходим!" Рауль, не обращая внимания на Оливена, продолжал развлекаться с Луизеттой. На какое-то время отвлекся, увидел отчаянное лицо призывающего к бегству Оливена, и, расхохотавшись, поцеловал уже в который раз свою случайную подружку.
"А что, если забрать эту девицу, посадить на коня - и через несколько минут мы дома. А потом послать Оливена к НЕЙ! Оливен скажет ЕЙ, что со мной случилось несчастье. Меня смертельно ранили на дуэли, и я зову ЕЕ, чтобы попрощаться. Оливен откажется от такого поручения. Не откажется! Не посмеет! Как миленький пойдет и приведет ЕЕ. А дальше..."
-Давай выпьем, Луизетта...
"А дальше... ОНА приходит и - облом, мадемуазель де Лавальер! Вместо умирающего она видит меня и эту... Лу-и-зет-ту... В моей квартире, в моей спальне... Мы занимаемся любовью, и я удивленно говорю: "Как, вы здесь, мадемуазель? Я прекрасно себя чувствую. Мой слуга, видимо, что-то напутал..." А ОНА? Обидится? Заплачет? Будет ревновать? Потеряет сознание? Нет, это глупо. Домой вести эту девицу нельзя. Должен зайти де Гиш. А что, де Гиш монах? Де Гиш не видел голых женщин? Де Гиш все поймет правильно. Если, допустим, де Гиш явится раньше ЕЕ и увидит меня в постели с этой Луизеттой, он-то не упадет в обморок, а только, пожалуй, обрадуется. Но тогда этот "розыгрыш" провалится. Девицу мы спровадим, а кроме де Гиша, и ждать-то некого. Если кто и заявится, Оливен никого не пустит. Вот вам и "любовь" в День Дураков. Ну как, разыграем м-ль де Лавальер?! Сегодня 1 апреля!"
Рауль встал, покачиваясь, вытащил свою захмелевшую подружку из-за стола, и, расплатившись с кабатчиком, продолжая обнимать девицу за талию, вышел на улицу. Оливен следовал за парочкой на почтительном расстоянии.
-Надеюсь, наше знакомство этим не ограничится, герой? - нараспев сказала девушка.
-Прекрати меня так называть. Мне кажется, ты меня дразнишь.
-Нет-нет! Прости, но я же не знаю твое настоящее имя. И все-таки в мыслях я называла тебя героем. Я любовалась тобой на Гревской площади, мой прекрасный рыцарь!
-Черт возьми! Повтори, что ты сказала!
-Я ЛЮБОВАЛСЬ ТОБОЙ НА ГРЕВСКОЙ ПЛОЩАДИ, МОЙ ПРЕКРАСНЫЙ РЫЦАРЬ! Почему ты смеешься?
-Говори, говори...
-Мне достаточно было знать, что ты живешь с Париже и надеяться, что мы когда-нибудь встретимся... Ты мне не хочешь назвать свое настоящее имя? Я - Луиза, ты знаешь.
-Знаю. Луиза. Луиза! Луиза!!!
-И я знаю, что ты знаешь мое имя, и оно тебе нравится. Ты, целуя меня, так нежно шептал его... Значит, я тебе нравлюсь, да?
-Ты прелестна, Луизетта...
-Вот и сейчас... А все-таки, кто ты?
-Зачем тебе мое имя, Луизетта....
-Не хочешь, как хочешь, не буду настаивать.
-Я хочу остаться для тебя незнакомцем, Луиза.
-Незнакомец, так незнакомец, пусть будет как ты хочешь, но для меня ты все равно останешься героем и рыцарем...
-... с Гревской площади, - сказал он иронически. Девушка тянулась к нему, обняла тоненькими руками за шею и поцеловала, на этот раз по своей инициативе. Он, обнимая ее за талию, прошептал:
-Ты очень изменилась, Луиза. Год назад ты была более... я сказал бы... настойчивой. Ты стала более нежной, что ли.
Говоря это, он поглаживал ее худенькие плечи, спину, почувствовал, под тонкой тканью остро выступающие лопатки. Девушка была очень хрупкой, и, хотя это была просто-напросто уличная девка, Рауль почувствовал к ней какую-то нежную жалость.
-Я много раз вспоминала тебя в течение этого года, герой! И думала о тебе.
Он пристально посмотрел на нее, выпустив из объятий.
-Очень тронут. Луиза.
Они стояли, держась за руки, было еще очень-очень рано. Утро только начиналось. Оливен, переминаясь с ноги на ногу, поглаживал привязанных лошадей.
"Нельзя с ней - домой. И розыгрыш - это глупая затея. Кроме де Гиша и неожиданных визитеров, придет отец! Как это я забыл! Как я мог забыть!" - знакомить малютку Луизетту с Атосом он, конечно, не собиралася. "И незачем знать ЕЙ об этой девчонке. Я - сам себе палач, сам себе осужденный. Так что, вернуться в кабак и попросить комнату?"
Торговцы везли свои тележки на рынок. Рауль провел девицу под арку и, обнаружив какую-то нишу в стене, обнял свою подружку.
-Я живу здесь недалеко, - сказала Луизетта, - Пойдем ко мне? Правда, там Клод, - она вздохнула.
-Клод - твой любовник?
-О, м"сье! У женщин моей профессии мужчины делятся на клиентов и сутенеров. Клод - сутенер.
-Он тебе досаждает?
Луизетта опять вздохнула.
-Хочешь, я избавлю тебя от него?
-М"сье! Герой! Я девушка одинокая, сирота. А Клод защищает меня. И спит со мной, когда я свободна. А я деньги зарабатываю. Уж если хотите помочь бедной девушке, заплатите за услугу, которую я вам готова оказать, чуть побольше, чем обычный клиент.
-Я понял, бедная малютка. Твой Клод обирает тебя?
-Да нет! Он мне оставляет деньги на одежду, украшения, косметику. Девушка моей профессии должна выглядеть так, чтобы всегда иметь клиентов. Только мне всегда хочется есть. А Клод говорит, что нужно беречь фигуру. И ем я совсем мало.
-Ты голодна?
-Нет, герой! Мы же сегодня столько всего слопали! Но мне хочется иметь заначку от Клода - на лакомства, на сладости, на всякие пустяки.
-Бедняжка! Конечно, я тебе заплачу. Но "цветы наслаждения" мы будем срывать сейчас. Я не хочу видеть твоего Клода-урода.
-Он не урод, - возразила Луизетта, - Конечно, не такой красивый, как вы, но уродом его не назовешь.
-Он урод, если живет за счет женщины! Впрочем, неважно. Все равно идти к тебе я не хочу. Раз уж ты не хочешь избавляться от этого типа, я не буду вмешиваться. Но мне будет трудно сдержаться и... Словом, для Клода лучше, чтобы я его не видел. А посему, мадемуазель, а посему, Луизетта, я прошу твоей ...э... благосклонности... Здесь и сейчас. И скажу по латыни - Hic et nunc!
-Как это - здесь и сейчас? - удивилась Луизетта.
-Очень просто! Разве ты не знаешь, как это делается, когда торопятся?
-А вы торопитесь, сударь?
-Тороплюсь, Луизетта.
-Куда же?
-Я уезжаю, и у меня еще очень много дел!
-О, сударь...
-Пустяки! Ты же ждала меня, Луизетта!
Говоря это, "герой" расстегивал корсаж своей подружки, а девушка, обнимая его, спросила:
-А куда вы уезжаете, сударь?
-А куда уезжают герои, Луиза? - спросил он, продолжая ласкать девушку.
-На войну?
-На войну!
-Хорошо! Пусть будет, если ты хочешь, здесь и сейчас, ге-рой, - проговорила она, отступая в глубину каменной ниши.