Аннотация: В этой главе Рауль и Оливен начинают свою "большую прогулку" и ведут задушевные разговоры.
Большая прогулка.
Часть первая. Две Луизы.
Глава 3. Бегство и вызов.
-Все, дочитал, - Оливен отложил рукопись, - Спасибо господину де Мольеру за доставленное удовольствие. Правда, меня кое-что насторожило. Мальчики с пращами в балете, которых прогоняют другие танцоры, не намек ли это на Фронду?
-Мне лень шевелить мозгами и припоминать подходящую латинскую цитату, - сказал виконт, зевая, - Да и латынь поднадоела порядком. Это веселая комедия, и всего лишь. Куда ты? - спросил он. Оливен сорвался с места и бросился вон из комнаты.
-Это урод сожрал ваши котлеты! - сказал парень сокрушенно. Кир Великий, которого Оливен держал за шкирку, замер и не шевелился.
-Пусти его. У него после гулянки аппетит разыгрался. И потом - у нас еще есть твои яблоки!
-Дались вам эти яблоки! Де Гиша тоже яблоками угощать будете?
-Нет, я тебя отправлю на рынок. Успеется, еще рано.
Освобожденный кот занялся умыванием.
-Мало того, что вор. Удирая от меня, этот подлый кот опрокинул вазу с цветами.
-Ну и ладно. Дались тебе эти цветы.
-Эх, - вздохнул Оливен, - Как ни крути, а цветы нужны свежие. Придется идти на рынок. Да тут недалеко, я скоро. И посмотрите на этого разбойника - умывается с самым невинным видам. А знаете, что я подумал? Нам надо ждать не только господина де Гиша.
-К черту всех! - решительно сказал де Бражелон, - Никого не принимать!
-Даже ЕЕ? - спросил Оливен.
-ЕЕ? - воскликнул Рауль, - Неужели ты думаешь, что ОНА решится опять прийти сюда?
-С нее станется, мой господин! И, скажу вам откровенно, я даже уверен, что она придет. Если она тогда пришла к вам, а ситуация была не столь острой, то сейчас... Если мадемуазель только проведает, что вы собрались воевать где-то у черта на рогах, на краю света, да еще с такими злодеями, как пираты Магриба, да еще с таким отчаянным командиром, как господин де Бофор - о! Считайте, что мадемуазель де Лавальер уже придумывает аргументы, чтобы удержать вас здесь! И у нее это получится.
-Не придет она! Все кончено!
-Придет! Вот увидите!
-Что ж, в таком случае ты выпроводишь ее. Ты не пустишь ее на порог. Ты спустишь ее с лестницы, как последнюю шлюху!
-Да что вы себя заводите? И почему я? Я спрячусь на чердак, разговаривайте с ней сами! С меня хватит! Достаточно было прошлого раза! И вообще, должен вам заметить, я не могу быть грубым с женщинами. Даже ради вас, господин Рауль, даже по вашему приказу.
-Я тоже, к сожалению.
-Я про что и говорю. Вы ей и слова грубого не скажете.
-Черт возьми! Полагаешь, что я размякну и начну говорить нежности?
-А почему бы и не помириться, раз вы уезжаете. Пожалейте девушку, успокойте ее. В такой ситуации даже ложь будет благом.
-Значит, ты советуешь сидеть дома, ждать визита этой особы, а потом сказать: "Мадемуазель, все прошло. Отныне мы друзья. Все будет хорошо".
-Вы сказали, мой господин. Это самое разумное решение. Так что же мы сидим? Что вам подать? Вас завить? Или бежать за цветами и угощением?
-Это не понадобится. Мы сматываемся вдвоем.
-Как? Вы хотите выйти из дома?
-Не выйти, а выехать. Давай лошадей.
-Я не ожидал такого распоряжения, господин Рауль.
-Мог бы привыкнуть. Я человек непредсказуемый.
Когда Оливен пришел доложить, что лошади готовы, его хозяин, одевшись точь в точь как в своем сне - черная шляпа с черными перьями, черный плащ и черные ботфорты, расправил перед зеркалом кружево своего воротника, поправил сапфировый аграф и слегка сдвинул шляпу на глаза.
-Готов? Отлично! - сказал Бражелон, натягивая перчатки, конечно, тоже черные, - Тогда едем!
-Куда, позвольте вас спросить?
-Покататься.
-Это похоже на бегство, сударь.
-Ну и пусть.
-И на вызов.
-Тоже не исключено. А, может быть, все вместе - и бегство и вызов.
-Вы имеете в виду планируемую вами прогулку?
-Да, мой друг, но не только это.
-Ваш отъезд с Бофором?
-Догадался, молодец.
-Это было не так-то трудно, мой господин. А куда мы направляемся?
-В Сент-Антуанское предместье.
-Зачем?
-Покататься, я же сказал!
х х х
"С призраками ночных кошмаров надо встречаться при дневном свете", - сказал себе Рауль, направляя своего коня в сторону Бастилии. Оливен с кислой миной ехал рядом. Новая блажь хозяина его отнюдь не радовала - он предпочел, чтобы они были как можно дальше от этой мрачной крепости. Но рано утром Бастилия-явь не внушала нашему герою такого ужаса, как Бастилия-сон.
-Я, наверно, был очень непрофессиональным узником, - сказал он насмешливо.
-Мало ли какая дрянь приснится, так теперь из-за нее терзаться будете?
-Вовсе нет, - возразил Бражелон. Он сдвинул шляпу на затылок, продолжая созерцать королевскую тюрьму.
"Что это на него нашло?" - тревожно подумал Оливен, уловив странный блеск в синих глазах хозяина. Красавец с сапфировым аграфом - игра камня сочеталась с цветом глаз всадника, щеголь, одетый с иголочки, заставил своего коня подъехать еще ближе...
А в мечтах он видел, как рушатся эти стены, башни охватывает пламя, и даже прикидывал, сколько взрывчатки понадобится, чтобы королевская цитадель взлетела на воздух. Он зажмурился и представил этот взрыв. Открыл глаза - Бастилия стояла на прежнем месте.
-Вы так смотрите, словно хотите поджечь Бастилию своим взглядом, - прошептал Оливен.
-Кардинал Ришелье когда-то велел срыть укрепления в прошлом неприступных замков независимых сеньоров, - проговорил Рауль.
-И что же?
-Прогресс остановить невозможно. Пойдет какое-то время, и новая Фронда снесет эту цитадель деспотизма.
-Когда? - пожал плечами Оливен, - Уж во всяком случае, не при нашей жизни. Так что поехали отсюда, мой господин, от греха подальше.
-Да-да. Сейчас.
Но господин де Бражелон любил оставлять за собой последнее слово. И он попрощался со своим кошмаром весьма неприличным жестом, который заставил Оливена зажмуриться от ужаса - чем-чем, а осторожностью его дерзкий хозяин не отличался!
Больше ста лет отделяло наших всадников от 14 июля 1789 года - дня взятия Бастилии. Об этом Рауль знать не мог, но, если бы знал, очень возгордился бы - это был день его рождения.
х х х
-А теперь куда? - спросил Оливен.
-К Ратуше.
-А там-то вам что понадобилось?
-Узнаешь на месте.
-Как скажете,- промолвил Оливен,- Сударь! Гляньте-ка сюда! Видите этот кабак?
-Ну и что?
-Здесь вербовщики вашего Бофора записывают солдат в армию герцога. Сейчас тихо - еще рано. А днем там дым коромыслом!
-Дураков ищут, - пробормотал виконт.
-Не скажите, сударь! Такая рекламная кампания... Афиши по всему Парижу! Музыканты, даже кукольники ухватились за эту тему! Это нынче в моде! Я уж и сам подумывал записаться.
-Ты? Да ты спятил! Рекламная кампания, музыканты, афиши, балаганы. Дурят людей.
-Но позвольте, господин Рауль, я же поеду с вами.
-Куда это ты собрался?
-На кудыкину гору! - огрызнулся Оливен, - Туда же, куда и вы! Пиратов бить!
-Нет. Ты останешься здесь
-Как?! - заорал Оливен, - Вы меня не возьмете?! Я уж настроился.
-Я сказал ясно - останешься здесь!
-Вы - без меня?! Да разве такое возможно?
-Возможно. Будешь сторожить дом и выгуливать кота.
-А мы кота с собой возьмем.
-Кота - на войну? Ты хочешь превратить меня в посмешище?
-На кораблях викингов жили коты. Почему бы не быть коту на корабле Бофора?
-Ты же ничего не знаешь о викингах.
-Это-то я знал!
-Никуда ты не поедешь! Все! Разговор окончен! - отрезал виконт.
-Да как же вы там без меня будете обходиться? Поверьте, господин Рауль, я вам еще пригожусь! Неужели вы наймете другого слугу? Но это же предательство!
-Не ори, глупец, люди смотрят.
-И вы скоро уезжаете? - убитым голосом спросил Оливен.
-Завтра или послезавтра.
-А я думал, что поеду с вами.
-Нет. Я сказал нет, значит, нет.
-Ужасно, - проговорил Оливен, - О Господи, ну как же все ужасно! Я тоже хочу!
-Приключений, что ли? Наивный!
-И приключений, конечно. Путешествие на парусном корабле, горы, пальмы, восточные красавицы, сказки тысяча одной ночи!
Экзотика! Сокровища Али-Бабы!
-Это все рекламная кампания, чудак-человек.
-Облом, - вздохнул Оливен.
-Это на арго?
-Это из "Докучных" вашего Мольера.
-Этот облом ты как-нибудь переживешь.
-Да, переживу! Вы-то сами будете гоняться по горам и морям за мусульманами, похищать гурий, завоевывать города, а я сиди в Париже и паси вашего кота! Удружили, господин Рауль, спасибо вам за ласку!
-Помолчи хоть минуту. Вот уже и Гревская площадь.
-Веселенький маршрут, позвольте заметить.
-Куда веселее. А теперь спешимся, и я расскажу тебе мой сон в кратком изложении.
Перессказ сна занял несколько минут. Пока Рауль говорил, Оливен слушал его, крепко сжав губы. Рауль принял свой обычный насмешливый вид и заявил:
-А сейчас мне даже жаль стало, что это был всего лишь сон! Народу собралось - целое море! И я был главным героем этого спектакля. Хорошенькие девушки бросали мне цветы. А народ все кричал: "Помиловать!" Черт возьми, Оливен, я, наверно, здорово смотрелся в этой самой черной шляпе с черными траурными перьями!
Оливен посмотрел на своего господина. Поля широкополой шляпы отбрасывали тень на его лицо, и синие глаза Рауля казались в тени черными. Ветер шевелил длинные черные перья на его шляпе. Оливену показалось, что хозяин немного рисуется. Все это смахивало на игру в заговорщиков и дуэлянтов. А хозяин улыбался, и в улыбке его была ирония, грусть и какое-то торжество. Он словно любовался собой - героем трагической сцены на Гревской площади, и сожалел, что это только сон. Оливен зажмурился, представив все это наяву, и по его телу пробежала дрожь. Он открыл глаза - и увидел своего господина, насмешливо улыбающегося, в этой его черной шляпе. И разозлился:
-Да, господин Рауль! Вы правы, господин Рауль! Вы прекрасно смотрелись бы на черном эшафоте, усыпанном белыми цветами! А роковой помост, обитый черным сукном, очень подойдет по цвету к вашей шляпе! С черными перьями! Где вы столько черных перьев набрали? Кто вам их красил?
-Картин, кто же еще.
-А если бы пошел дождь, представляете, перья полиняли бы, и по вашему бледному лицу потекли бы черные ручьи!
-Тогда я стал бы чернокожим, - сказал Рауль.
-Просто супер! Супер омниа - превыше всего - что там у вас, дворян, превыше всего? Честь? Как же! Супер омниа - впечатление! Вам нужно произвести впечатление?! С чем вас и поздравляю! Красота! Хоть картину пиши! Впрочем, мой господин, вы всегда отличались изысканным вкусом, чего не скажешь о любителе розовых костюмов, бедном господине де Сент-Эньяне, который был так неловок и напоролся на вашу шпагу в вашем ужасном сне!
-Мне нравится эта шутка, Оливен, - смеясь, сказал виконт, - Ты мне ее подаришь?
-Хотите порепетировать речь на эшафоте? А я вас разочарую, сударь! Ничего не вышло бы из вашей затеи!
-Почему это? - сказал Рауль немного обиженно, - Ты же разбудил меня на самом интересном месте и не дал досмотреть.
-Мушкетеры, мой господин, мушкетеры! Разве они позволили бы хоть волоску упасть с вашей головы?
-Не только волоску, а всей голове со всеми волосами, если бы я захотел!
-Нет, господин виконт, - все так же резко продолжал Оливен, - Я верю в мушкетеров.
-Верь - только без латыни.
-Обойдемся французским! Я верю в то, что они спасли бы вас в самый последний момент. Даже вопреки вашей воле! Жаль, что я разбудил вас! Сами убедились бы.
-Мушкетеры не всесильны, - возразил Рауль.
-Вот как вы заговорили! Браво!
-Все же хорошо, что кровь не пролилась, - произнес Рауль вполголоса, - Когда де Сент-Эньян напоролся на мою шпагу, и она пронзила его тело насквозь, это было ужасно!
-А де Сент-Эньян не такой уж и плохой, - заикнулся Оливен.
-А в моем сне так и вовсе хороший, - усмехнулся Рауль, - Но я очень сомневаюсь, что он такой на самом деле. Да ну его! Пусть живет! Я примирился с этим уже давно. Но над снами мы не властны, и прошлое возвращается в сновидениях.
-И Людовик, может быть, не так уж виноват.
-Людовик?! - фыркнул виконт.
-Мой господин! Ударьте меня, если вам будет легче, но только выслушайте! Я, может, скажу очередную глупость, но я приведу пример с Киром Великим.
-Короля Франции и Кира Великого объединяет то, что они монархи. Правда, мой кот царит в нашем квартале.
-Я хочу сказать о том, что объединяет вас с вашим котом!
-Черное и белое, - пробормотал Рауль.
-Нет! Когда я во дворе кормлю Кира всякими косточками и прочими объедками, сбирается вся кошачья колония. И как себя ведет Кир? Наступает на кость лапой и ворчит. И прочие кошки не смеют приблизиться, пока Кир Великий не насытится. А когда Кир сыт - это добрейший зверь, вылизывает своих собратьев.
-Он и коня вылизывает, тем самым показывая свое лидерство. Насчет косточки я замечал не раз. "Мое, не дам!"
-"Мое, не дам! - чем не рыцарский девиз!
-Ну и к чему ты завел разговор о нашем кошаке?
-Ваше отношение к мадемуазель де Лавальер напоминает мне Кира с куриной лапой в зубах! "Мое - не дам!" - и угрожающее ворчанье.
-Ты хочешь сказать, что я смотрел на нее, как на свою собственность?
-Так выходило, мой господин. Вы же не допускали за ней право на выбор? "Либо я - либо никто!" Или я ошибаюсь?
-Она дала клятву выйти за меня замуж. А сама...
-Вы не ожидали такого соперника?
-Да! Когда я думал о том, что кто-то еще может полюбить Луизу и начать ухаживать за ней, мне все казалось очень просто - вызвать на дуэль и убить!
-Всего-то! Вызвать на дуэль, убить - и все дела! Легко убить мысленно какого-то абстрактного соперника! Которого вы не знаете. А короля?! Король - это не абстрактный соперник! Вы же не были врагами с Людовиком Четырнадцатым! И ему и вам пришлось резать
по-живому!
-Ему?! - усмехнулся Рауль.
-Может быть, Людовику и Лавальер еще хуже, чем вам! - выпалил Оливен.
-Почему это? Я же им больше не мешаю.
-Подумайте на досуге! Вам-то люди сочувствуют, за вас общественное мнение, а их осуждают. Потихоньку - на кухнях, в гостиных, кто посмеет осуждать монарха открыто?
-Мушкетеры! А сейчас король стал моим врагом!
-Только не кричите об этом на каждом углу, господин Рауль, - предостерег Оливен.
-Разве я кричу... - Рауль понизил голос и задумчиво сказал: - Да, дуэль не прошла, мой дорогой Оливен. Надо было придумать нечто покруче. Мятеж или заговор, на худой конец.
-Мятеж? Время мятежей прошло. Где же вы были во времена Фронды?
-Во времена Фронды я служил королю, и ты это прекрасно знаешь. Ну и дурак был! Надо было драться против короля на стороне Конде!
-Это сгоряча вы говорите так, господин Рауль!
-Сейчас я и без Конде обошелся бы, чтобы устроить мятеж!
-И воплотить в жизнь ваш кошмар? Спровоцировать смертный приговор?
-Король - предатель. Предатель станет палачом.
-У короля есть право помилования, - напомнил Оливен. На это Рауль ответил презрительной усмешкой.
-А мятеж, господин Рауль или маленькая гражданская война... это люди, которые пойдут за вами... пожары... смерть... разве вы не понимаете?
-Видишь, какой я добрый! - сказал Рауль, - Я отменил "маленькую гражданскую войну", чтобы не губить ни в чем не повинных людей. Я не могу быть ни мятежником, ни заговорщиком.
-И, слава Богу! - воскликнул Оливен, - Я удивляюсь, что вам - вам! - пришли в голову такие дикие мысли!
-А ты не удивляйся... Я придумывал много планов, но все они оказывались один глупее другого... На какое-то время я опьянял себя невероятными мечтами, а потом холодный рассудок разбивал этот бред воспаленного воображения. Похитить Луизу... отправиться в кругосветное путешествие, податься к буканьерам на Тортугу, вступить в Береговое Братство и вернуться сказочно богатым, этаким Фуке... но все это глупости.
-Вы разделались с этими глупыми романтическими планами не без помощи графа де Ла Фера?
-Что ты! Такой бред, такие дикие прожекты - стыдно даже заикнуться отцу о таких вещах!
-Понимаю. Такой роялист, как наш граф, даже разорвав отношения с Людовиком, осудил бы восстание или заговор против монарха. А Тортуга, так и вовсе ребячество! Идея подростка!
-Да, но дело не только в этом. Я не хотел огорчать отца,- вздохнул Рауль,- Я и так доставил ему столько бед. Вот и получилось, что потолковать я могу только с тобой.
-Вы не хотите расстраивать отца, вы не хотите надоедать друзьям, и вы избрали своим поверенным меня, вашего слугу? Вы не боитесь говорить мне такие вещи?
-Ну, предай меня и ты заодно!
-Я-то не предам, и вы это отлично знаете, господин Рауль. А вы думаете, мне не больно слышать это все из ваших уст: эшафот, мятеж, заговор... У меня сердце разрывается! Считайте, что вы своего добились, господин Рауль! Впечатление вы произвели на вашего верного Оливена!
-Успокойся, - мягко сказал Рауль.
-Но если вы и там, за морем, будете стараться произвести впечатление, я не знаю, куда вас заведет эта игра!
-Кто знает? - пожал плечами Рауль.
-Я боюсь за вас, - сказал Оливен жалобно, - Мне очень не нравится ваше трагическое настроение.
-Ситуация трагическая, вот что, - вздохнул Рауль.
-Да что же в ней трагического, коли мы тут стоим посреди Гревской площади, живые и здровые, а весь этот кошмар вам приснился?! И де Сент-Эньян не убит.
-И Луиза сейчас с Людовиком.
-А знаете, это все изящная словесность! Эти все романы - "Астрея", "Кир" и прочая литература. Эти все трагедии, что идут в театрах при переполненных залах! Они, сочинители романов и трагедий, навязывают нам модель поведения, и мы переносим в нашу реальную земную жизнь чувства, внушенные этими господами. Или я не прав? Но, позвольте заметить, что это искусство. И, если говорить о жанрах, есть еще и другие жанры. Столь любимый вами Мольер. Да и Шекспир не одни трагедии писал.
-У Мольера иногда в самой веселой комедии можно почувствовать смех сквозь слезы.
-Это так, но и в трагедиях Шекспира можно найти веселые эпизоды. Но, хоть и сказал Шекспир, что мир - это театр, я посмею возразить ему! Мир, жизнь наша намного сложнее и многограннее чем пятиактная драма с гибелью главного героя от трагической любви в результате рокового стечения обстоятельств.
-Философ ты мой доморощенный!
-К черту философию! К черту трагедии! Вы слишком молоды для трагического героя.
-Шекспировский Ромео был еще моложе. И, кстати, видел какой-то роковой сон...
-Все это плутни королевы Маб, - напомнил Оливен.
-Комедия - не мой жанр.
-Конечно! Низкий жанр, вас недостойный! Но есть еще и золотая середина - трагикомедия. Наша жизнь и есть трагикомедия. Я вас не убедил?
-Отчасти. В том, что мы невольно копируем модель поведения, навязанную модными пьесами и романами - да. Но послушай, ведь женщины - от субретки до принцессы, от гризетки до герцогини помешаны на этом! Им подавай непременно роковые страсти, высказанные высокопарными словами, всякие препятствия, приключения, кучу поверженных соперников, драконов, злодеев - и прочие благоглупости. Мольер это очень хорошо показал в "Смешных жеманницах". Такие, какие есть - мы не нужны прекрасным дамам. А мне это надоело. Я буду самим собой. Успокойся. Забудь наш разговор. Это ни о чем. Я уезжаю на войну, и все.
Он тряхнул кудрями, улыбнулся приветливо-меланхолично и по-приятельски толкнув Оливена, сказал:
-Пойдем в кабак, Оливен. Поищем Д'Артаньяна напоследок.