Алексеева Марина Никандровна : другие произведения.

Протеже коменданта

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Первое апреля" Часть 2. "Протеже коменданта". Вся вторая часть романа.

  
   Часть вторая.
   Протеже коменданта.
  
   Бастилия! Я без тебя теперь ни дня.
   Бастилия! За что так любишь ты меня.
   Мы без тебя немы уже,
   У нас у каждого в душе - Бастилия...
   Песня из фильма "Простодушный".
   25 марта один из советников в ассамблее предложил сровнять с землей Бастилию.
   Де Рец. "Мемуары".
   ОГЛАВЛЕНИЕ.
   1. Опасения господина де Безмо.
   2. Доверие господина де Безмо.
   3. Сезон охоты на крыс.
   4. "Слишком гордые долго не живут".
   5. Dictum sapienti sat est. / Для умного сказано достаточно/.
   6. Пленник и тюремщики.
   7. "Все про вас знаем".
   8. Когда мы еще не носили усы.
   9. Чрезвычайный Королевский Суд.
   10. Все едят, кроме главного героя.
   11. Кожаные жилеты.
   12. Все опять едят, кроме главного героя.
   13. Госпожа Фортуна изволит шутить.
   14. Де Гиш и Маникан обнаруживают прекрасную память.
  
   Глава 1. Опасения господина де Безмо.
   Карета с эскортом полицейских остановилась, миновав трое ворот Бастилии, у квартиры коменданта.
   -Побудьте пока здесь, сударь, - сказал де Гре, - Я доложу о вас коменданту. Не выходите, пока вас не позовут.
   -Как скажете, - вяло ответил Рауль. Охранники остались с ним. Де Гре направился к помещению коменданта.
   Господин де Безмо очень досадовал, когда прерывали его ужин - а было как раз время ужина. Толстяк ворчал и, жуя что-то на ходу, вышел во двор.
   -Слышу, слышу, не глухой! - пробормотал он, - Не орите! Что за шум? Что у вас случилось тут? Покушать не дадут спокойно! А! Это опять вы, де Гре, докучный вы наш! Вы, как всегда не вовремя прилетели в мою голубятню со своими черными воронами! Чего вам там неймется? Кого вы мне привезли на этот раз?
   -Полегче, милейший господин де Безмо! Как я ни приеду, вы все ужинаете! Не крепость, а ресторан какой-то. Дело серьезное. Приказ самого короля.
   -Великолепно! - сияя, сказал де Безмо, - Государственный преступник?
   -Разумеется.
   -Важная птица, надеюсь? Заговорщик? Главарь мятежа? Бандит?
   -Приказ об аресте подписан самим королем.
   -Еще лучше! Надеюсь, закоренелый злодей?
   -Да нет, господин комендант, вовсе нет. Преступник совсем еще молодой человек.
   -Знаю я этих молодых, - буркнул Безмо, - Сыт по горло. Так в чем дело?
   -Дуэль.
   -Вот те на! Наши бешеные дворяне все еще дерутся на дуэли? Да, господин де Гре, не зря о Франции идет слава как о самой дуэлянтской стране. И вы, королевская полиция, ничего не можете с ними поделать.
   Де Гре вздохнул.
   -Как видите. Убит фаворит короля, граф де Сент-Эньян.
   -Что вы говорите! - вскричал Безмо,- Это же сенсация! И вы привезли мне убийцу королевского любимца?
   -Я уже сказал вам, что была дуэль, а не убийство, и, скорее, несчастный случай - по предварительному расследованию, произведенному на месте по горячим следам.
   -Ну, суд разберется, что там у них было. Да... Дело серьезное. Де Сент-Эньян убит! Но это же смертный приговор.
   -Тс! - сказал де Гре.
   -А разве нет? - пожал плечами де Безмо, - Что думал этот малый, когда обнажал шпагу против лучшего друга Его Величества?
   -Спросите у него сами, - вздохнул де Гре, - В конце концов, я с утра на ногах. Мое дело - сдать вам арестанта и - до свидания!
   -Спрошу, ясное дело.
   -Если он захочет вам отвечать.
   -Ба, де Гре, в Бастилии отвечают на все вопросы. А что, ваш новый арестант - парень с характером?
   -Еще бы! - произнес полицейский.
   -Дворянин?
   -Наивный вопрос, господин комендант.
   -Вы правы, де Гре, вы правы. Ну, посмотрим, де Гре, что за голубок залетел в мою голубятню. Необходимые документы при вас?
   -Вот приказ и инструкции, - де Гре протянул пакет.
   -Отлично! Отлично! - ликуя, сказал де Безмо.
   -Вы радуетесь? - спросил де Гре.
   -Я? Я, конечно, опечален известием о гибели молодого де Сент-Эньяна. Но такой узник - для меня подарок! Будет процесс, мое заведение станет популярным, быть может, оценив усердие, с которым я стерегу узника, мне повысят жалованье... Отлично! Ну, где же этот юный головорез?
   -Выходите, сударь! - сказал де Гре.Рауль выбрался из кареты.
   -Чур, меня, чур! - замахал руками Безмо, - Де Гре! Кого вы мне привезли?
   -Не понимаю, чем вы так взволнованы? - спросил де Гре, - Вы сами только что сказали, что такой узник для вас - подарок. Принимайте подарочек, Безмо, а мне пора.
   -Но я же его еще не видел! Нет!!! Ничего себе "подарочек"! Не подарок!
   -Вы знакомы с комендантом, виконт?
   -В первый раз вижу господина коменданта, - сказал Рауль.
   -И в последний! - заявил де Безмо, - Вы дрались на дуэли с де Сент-Эньяном и закололи его?
   -Увы, да.
   -И вас зовут?
   -Виконт де Бражелон.
   -Господин комендант! Я валюсь с ног от усталости! Забирайте виконта и отпустите меня и моих людей восвояси. Вы у себя в канцелярии заполните необходимые бумаги. Ну что вам надо еще от меня?
   -Постойте, де Гре, постойте. Есть проблема.
   -Какая проблема, если вы держите в руках приказ короля?
   -Да, но... - промолвил де Безмо, - Пусть молодой человек ответит всего на один вопрос.
   -Спрашивайте, господин комендант.
   -Граф де Ла Фер ваш родственник?
   -Да, сударь, это мой отец.
   -И вы знакомы, конечно, с господином Д'Артаньяном и с....
   -...и с остальными, - закончил Рауль, - Конечно, сударь. Но это к моему делу не относится.
   -Еще как относится! - возопил де Безмо, - Молодой человек, залезайте обратно в карету! Де Гре! Везите этого мальчишку куда угодно! Я отказываюсь принимать вашего узника!
   -Ничего не понимаю, - сказал де Гре.
   -Я тоже, - растерянно сказал Рауль.
   -Сейчас поймете, мой мальчик, сейчас поймете! Де Гре! Я не могу гарантировать... Я не желаю больше связываться с господами мушкетерами!
   Толстяк провел рукой по горлу.
   -Вот где у меня ваши мушкетеры! Я хочу спокойной жизни на старости лет! Не нужны мне такие заключенные!
   -Но куда я дену виконта? - спросил де Гре.
   -Куда хотите! - заорал Безмо, - Везите к себе домой!
   -Дьявольщина, - пробормотал Рауль и уселся на ступеньки кареты, - Не очень-то вы любезны, господин комендант.
   -Где логика, комендант? Вы пять минут назад радовались, что вам привезли важного узника, а взглянули на виконта - как сбесились.
   -Чума меня побери! У мальчика атосовская физиономия, а что за птица Атос... сами знаете! Нет, милейший де Гре, сын Атоса - птичка слишком высокого полета для моей голубятни! Так что, птенчик, лети отсюда, куда глаза глядят.
   -Рад бы лететь, да крылья сломаны, - ответил "птенчик".
   -Имейте сострадание, Безмо, черт вас возьми! - возмутился де Гре, - Виконт ранен - видите, рука на повязке. Нужна медицинская помощь.
   -Вижу, не слепой, - огрызнулся Безмо, - Но я не могу взять на себя такую ответственность.
   -Вы так боитесь мушкетеров? - спросил Рауль.
   -Ого! Молодой человек, я знал эту компанию, когда вас еще на свете не было! Держать здесь такого узника как вы - слишком большая роскошь! Я решительно заявляю, что не желаю больше иметь никаких дел с этими господами! Категорически! Д'Артаньян, это неистовый гасконец, Атос - я, черт возьми, помню его дела под стенами Ла-Рошели! Портос - этот бык, этот медведь, этот слон, который может плечом вышибить ворота... Этот хитрый дьявол Арамис... Увольте, благодарю покорно! Ну что вы расселись, виконт? Залезайте в карету! А вы, де Гре, забирайте все эти документы.
   -И куда же нам ехать на ночь глядя? - спросил де Гре, делая Раулю знак оставаться на мете.
   -К королю! Раз король изволил сам написать приказ, пусть король и беспокоится. С меня хватит! Достали!
   -Совести у вас нет! - возмутился де Гре.
   -Нет, - сказал де Безмо, - Но я не хочу, чтобы эта компания явилась сюда брать Бастилию!
   -Вчетвером?! Безмо, вы шутите! - фыркнул де Гре.
   -Я не шучу. Я их видел под Ла-Рошелью. Вы их не знаете! Спросите у виконта, он-то их с детства знает. Виконт, как вы думаете, могут ли Четверо взять Бастилию?
   -Запросто, - сказал Рауль.
   -Но сейчас компания распалась, насколько я знаю, - заметил де Гре, - Не правда ли, виконт?
   -Не знаю, - сдержанно сказал Рауль.
   -Де Гре, поймите, что это за люди! Стоит кому-нибудь из них попасть в беду, и - "Все за одного, один за всех!" Они сотворят чудеса, они примчатся с другого края света на помощь.
   -Легенда, - усомнился де Гре.
   -Легенда? Спросите у виконта. Я был в его возрасте, когда познакомился с господами мушкетерами.
   -Виконт вот-вот потеряет сознание,- сказал де Гре,- И вы будете отвечать.
   -Черт! Но что же мне с ним делать?
   -Поступайте в соответствии с инструкциями.
   -Спасибо! Держать в Бастилии сына Атоса, которому грозит смертный приговор!
   -Атосу никакой приговор не грозит.
   -Каков, а? Он еще и к словам цепляетеся! Я говорю о вас, виконт, именно о вас, а не о вашем отце. Ну, де Гре, удружили, нечего сказать! Подарочек, благодарю покорно! Человек, сидящий на пороховой бочке с зажженным фитилем был бы в безопасности по сравнению со мной! Что, в нашей прекрасной Франции других тюрем нету? Почему я? Где была дуэль?
   -В Венсенском лесу.
   -Ну и зачем надо было тащить виконта сюда, когда рядом Венсенский замок?
   -Венсенский замок - место ненадежное, с тех пор, как оттуда сбежал Бофор, - заметиил де Гре.
   -Бежал при помощи мушкетеров! - завопил де Безмо, - Ваш уважаемый отец был одним из организаторов побега герцога, не так ли, виконт? И господин Арамис.
   -Да, сударь, но это было очень давно.
   -Венсен - ненадежное место! Черт возьми! Я и забыл, что король лет этак пяток назад закрыл Венсенскую тюрьму и устроил там очередную свою резиденцию*. То-то я смотрю, виконт фыркнул этак иронически. Вам доводилось бывать в Венсене, мой юный друг? Разумеется, не в качестве арестанта, а в качестве придворного.
   -Конечно, и не раз, - сказал Рауль.
   ...........................................................................................................
   *События пьесы Дюма "Молодость Людовика Четырнадцатого".
   ..........................................................................................................
   Теперь усмехнулся де Гре.
   -В Венсенском замке, - тихо сказал де Гре, - Есть не только заново отремонтированные аппартаменты короля и придворных, но и подземелье, о котором с прошлого века идет дурная слава*...
   ..........................................................................................................
   * События романа Дюма "Королева Марго". Процесс Ла Моля и Коконнаса.
   ...........................................................................................................
   -Нашел чем удивить! - ляпнул комендант, - Подземелья и у нас имеются. И все-таки Бастилия - тоже ненадежное место! С тех пор как...
   -С каких это пор Бастилия - ненадежное место? - удивился де Гре.
   -Я понял, кажется, господин комендант, - сказал Рауль, - Вы имеете в виду историю с двумя приказами короля относительно графа де Ла Фера?
   -И это... тоже, - буркнул Безмо, - То арестовывают, то освобождают! Менуэт какой-то! Я ничего не понял в этой ситуации.
   -Я вам объясню на досуге.
   -Черт возьми! Вам не терпится попасть в клетку, голубок? Вы полагаете, я пойду на такой риск?
   -Но куда же вы меня прогоните, если у вас приказ короля? Успокойтесь, господин комендант... Никто не будет штурмовать Бастилию. Портос и Арамис слишком далеко. И моя история - продолжение той, с двойным приказом короля.
   -Да-да, - проворчал Безмо, - Что-то припоминаю. Смотрю на вас, виконт, и удивляюсь - неужели вы и впрямь убили того молодчика?
   -Увы! - опять вздохнул Рауль.
   -А впрочем, вы и тогда отличились! Мне солдаты говорили, что вы и на карету Д' Артаньяна нападали?
   -Черт возьми! Не мог же я оставить отца в ваших казематах!
   -Вот видите, мой юный друг, ваш отец тоже не допустит, чтобы вы находились в моих казематах! Хотя - почему в казематах? Для вас у меня найдется помещение получше.
   -Я не убегу, клянусь вам, господин комендант. Более того - клянусь, что не убегу, даже если мушкетеры ворвутся в вашу "голубятню". Впрочем, на этот счет... наверно, у вас есть соответствующие инструкции - в случае штурма убивают заложников. Я не буду на вас в обиде, если вы поступите в соответствии с инструкциями.
   -Вы умница, мой юный виконт, и я с превеликим удовольствием побеседую с вами. Вы может дать слово дворянина, что не убежите?
   -Да. Слово Дворянина. Клянусь, что не убегу из Бастилии... что бы тут ни произошло.
   -Я вам верю. Де Гре, вы свободны!
   -Прощайте, господин виконт, - печально сказал де Гре.
   -Прощайте, господин де Гре,- сказал Рауль, слегка улыбнувшись.
   -Милости просим, - сказал Безмо, - Сюда, пожалуйста!
  
   Глава 2. Доверие господина де Безмо.
   Оказавшись в канцелярии тюрьмы, Рауль с затаенным отчаянием подумал, что здесь можно повесить надпись, подобную той, что угрожала несчастным душам дантовского Ада: "Оставь надежду всяк сюда входящий". Он ожидал чего-то ужасного, но его не спешили заковывать в цепи, тащить в подземелье с палачами. Господин де Безмо уселся за стол. Секретарь с любопытством взглянул на арестанта. Сей господин, неопределенного возраста и неопределенной наружности, обратился к Раулю:
   -Подойдите сюда, сударь.
   Безмо, устроившись за столом, начал просматривать документы.
   -Идите, идите, - сказал Безмо, - Господин секретарь заполнит необходмые документы, а я пока поподробнее ознакомлюсь с инструкциями относительно вас.
   И комендант Бастилии принялся читать сопроводительные бумаги, время от времени поглядывая на молодого арестанта, который стоял перед секретарем королевской тюрьмы и отвечал на вопросы чиновника.
   -Документы, бумаги, письма, ценные вещи имеются?
   -Документов, бумаг, писем нет, разумеется! Посудите сами, кто же идет на дуэль с такими вещами?
   -Не знаю, молодой человек, не участвовал в подобных злодействах, - сказал секретарь голосом, который показался Раулю довольно зловещим.
   -А деньги? - спросил чиновник.
   -А деньги... есть. А что, здесь отбирают все деньги и драгоценности? А если мне понадобится что-то купить в городе? Я, что, не могу охраннику дать денег - на лекарство, к примеру? И вознаграждение за услугу?
   -Вы как будто вчера на свет родились, - хмыкнул секретарь, - Если оставлять заключенным деньги и ценные вещи, они могут использовать их для подкупа стражи.
   -Логично, - грустно сказал Рауль и положил перед секретарем кошелек. Отцепил свой сапфировый аграф, снял с пальца серебряный перстень с гербом. Подержал перстень несколько секунд в руках.
   -Чуть не забыл. Возьмите и это. Полагаю, мне не придется запечатывать письма этим перстнем, и он мне здесь на понадобится.
   -Конечно, не понадобится, наивный вы мой! - вмешался комендант, - Никаких писем, книг, вообще никаких бумаг.
   -Вообще никаких книг?! - вполголоса спросил виконт, - Да я сойду с ума от скуки.
   -Вообще никаких, - развел руками де Безмо, - Наши находчивые узники ухитряются общаться при помощи художественной литературы.* Вы не беспокойтесь, виконт, здесь у нас ничего не пропадает. Вещи и ценности, оставленные арестантами при заключении в крепость, им возвращают при освобождении или отдают их родным после... как бы выразиться поделикатнее...
   ...........................................................................................................
   *При помощи художественной литературы общались узники Бастилии в романе Дюма "Дочь регента".( XVIII век, но почему бы не пообщаться и в XVII веке?)
   ...........................................................................................................
   -...после смерти узника, - закончил фразу Рауль, - Я понял. Что еще я должен оставить здесь? Что разрешается иметь вашим арестантам?
   -Ничего, - сказал чиновник, - Его Величество предоставит вам все необходимое. Так что, сударь, позвольте, ваш плащ, вашу шляпу, ваши перчатки.
   -А разве, сударь, заключенным запрещены прогулки? Я слышал, что... И вообще - это противоречит правилам хорошего тона!
   Секретарь переглянулся с комендантом. Безмо нашел что-то в своих документах и поманил к себе секретаря. Тот подбежал и почтительно склонился перед комендантом. Рауль не понимал их переглядки, да и не ставил себе труд вникать в значение этих взглядов. Он смертельно устал, едва держался на ногах, но ни комендант, ни его помощник не догадались предложить ему сесть. В Бастилии не особенно церемонились даже с титулованными узниками.
   -Увы, мой юный друг, вынужден вас огорчить. Пока вы находитесь во вверенном мне заведении, все эти вещи вам не понадобятся. Вам не разрешаются прогулки. Пишите прошение королю, быть может...
   -Это следовало ожидать, - все тем же грустным тоном сказал Рауль, - Все меры предострожности, - вздохнул он.
   -Далеко не все, - вздохнул комендант, - Так вы будете писать?
   -Конечно, нет! Даже если бы и захотел, не смог бы - левой рукой писать не умею. А правая - сами видите.
   -Что у вас есть колющее, режущее, что можно использовать как иглу, сверло, напильник?
   -Ничего, - сказал Рауль удивленно, - Я уже все отдал вам.
   Секретарь мотнул головой вниз.
   -Да-да, - сказал Безмо, - Вижу.
   Рауль опустил глаза. Что они глазеют на его ботфорты?
   -Шпоры, - сказал Безмо, - Отцепите шпоры!
   -Неужели вы боитесь, что я звездочкой от шпоры продолблю стену? Она закругленная, чтобы не поранить лошадь, а только управлять ею. В Бастилии что, стены из бумаги?
   -Молодой человек, вы не представляете, на какие хитрости пускаются заключенные!
   -Но я же дал вам слово дворянина, что не убегу... Вам мало моего слова?
   -Шпора может быть использована и для самоубийства... Некоторые из заключенных сходят с ума, иные кончают с собой. А потом у нас из-за них большие неприятности.
   Рауль сдержал вздох. Перспектива впечатляла.
   -Я, что ли должен поклясться еще и в том, что, узнав о смертном приговоре, не посягну на свою жизнь? Заколюсь закругленной шпорой? Это же полная ерунда, господа!
   -И такие случаи бывали. Тоска по родным, друзьям... мотивы разные. Но самоубийство в тюрьме - самая большая гадость, которую могут подстроить нам наши узники. Не считая, конечно, побега. А ведь есть еще и такие жалкие людишки, что вешаются из страха перед пытками.
   -Ах, еще и это, - пробормотал Рауль.
   -Может быть, до этого не дойдет, - заметил Безмо добродушно.
   -А может быть, и дойдет, - вмешался секретарь, - Предписания относительно виконта позволяют думать... Читайте здесь, господин комендант!
   -Да-да, - буркнул комендант, - Но это мы пропустим. Виконт, вы все нам отдали?
   -Все, что вы потребовали, господин комендант.
   -И ничего не спрятали?
   -Ничего.
   -Господин комендант, вы знаете, что от вас требуется в таких случаях.
   Они опять начали шептаться. У Рауля закружилась голова.
   -Я могу попросить воды, - прошептал он. Безмо поспешно отдал распоряжение. Один из солдат наполнил стакан водой и подал арестанту.
   -Вам теперь лучше? - спросил де Безмо.
   -Да, благодарю вас.
   Секретарь, склонившись к коменданту, продолжал что-то нашептывать.
   -Виконт, вы действительно ничего не спрятали запрещенного? - спросил де Безмо.
   -Господин комендант, я дворянин, и не стал бы лгать даже ради спасения жизни, - гордо сказал Рауль.
   -Так или примерно так отвечал ваш отец кардиналу Ришелье в далекие дни осады Ла-Рошели, - сказал де Безмо, - Я вам верю, виконт.
   -Пожалуй, вашу жизнь ничто не спасет, - заявил чиновник, - Я и гроша не дам за нее.
   -Полагаете, я дорожу своей жизнью? - печально спросил Рауль.
   Безмо кашлянул.
   -Не будем торопить события, - сказал де Безмо с неожиданной мягкостью, - Да вы присядьте, виконт, вы и впрямь того гляди упадете.
   -А обыск? - спросил секретарь.
   -Это лишнее, - твердо сказал комендант, - Я знаю, с кем имею дело.
   -Позвольте заметить, господин комендант, вы слишком снисходительны к преступнику.
   -Не вмешивайтесь в дела, в которых ничего не смыслите, милейший, - обрезал комендант своего ретивого помощника, - А вы, виконт, благодарите за эту поблажку своего отца. Если бы я не дрался вместе с Атосом под стенами Ла-Рошели и не знал его сверхчеловеческую честность, вы бы так легко не отделались.
   "Благодарю тебя, отец, - подумал виконт, - Благодарю тебя за то, что твоя слава и идеальная репутация избавили меня от лишнего унижения. Но ... навряд ли избавят от визита в камеру пыток", - мрачно закончил он.
   Безмо сделал знак охраннику. Тот принес стул и почтительно сказал:
   -Присаживайтесь, господин виконт.
   Рауль поблагодарил охранника и, несмотря на отвратительное состояние, занял предложенное место с непринужденностью аристократа. Солдат вернулся к двери, встав так, что секретарь и комендант не могли его видеть. И он приложил руку в шляпе, отдавая честь преступнику, узнику, заложнику, дуэлянту, убившему королевского фаворита. Бражелон не мог ответить ему ни словом, ни жестом - он не хотел невольно навлечь неприятности на парня. Но он растроганно улыбнулся.
   "Если бы я хотел жить. Если бы я хотел бежать. Быть может, даже здесь, в цитадели королевского деспотизма, я нашел бы сторонников. Но мне это не нужно. А парня этого я, кажется, припоминаю. Он помогал тушить пожар в Городе. И раньше мы с ним встречались. Еще "в эпоху Конде"...
   -Да вы что, заснули, сударь? - довольно грубо спросил секретарь, - Отвечайте, когда вас спрашивают.
   -Это небольшая формальность, виконт, - сочувственно сказал комендант, - Вижу, вы устали, но ответьте на несколько вопросов, которые вам задаст мой секретарь, и я велю устроить вас со всем возможным комфортом и приглашу к вам хирурга, ибо, полагаю, вы нуждаетесь в медицинской помощи.
   -Буду вам очень признателен, господин комендант, - вежливо сказал Рауль коменданту и холодно секретарю (этот тип ему сразу не понравился) - Я готов отвечать на ваши вопросы, спрашивайте.
   Вопросы секретаря и ответы Рауля представляли собой нечто вроде анкеты и перессказывать их нет смысла, повторяя общеизвестные факты.
   -Ваш род занятий? - спросил секретарь.
   -Но я только что сказал вам.
   -В данный момент, - пояснил секретарь, - Как следует из ваших слов, вы самовольно покинули Двор Его Величества короля Людовика Четырнадцатого? - чиновник смотрел на Рауля с ужасом, не веря своим ушам, словно сомневаясь в его существовании.
   -Это так - я действительно покинул Двор Людовика по доброй воле.
   -Сумасшедший! - возопил секретарь, - Покинуть Двор! Двор! Куда все так стремятся попасть! Двор! Первый Двор Европы! Разве сравнится испанский Двор или Английский с нашим в блеске, роскоши, изяществе!
   -Позвольте, а вы-то сами бывали при этих Дворах? - не удержался Рауль.
   -Здесь мы задаем вопросы. А вы?
   -Да. Доводилось.
   -И что же? С нашим Двором испанцам и англичнам не сравниться...
   -... в распутстве, - пробормотал арестант, - В чем в чем, а в этом-то наш Двор впереди всей Европы.
   -Тс! - цыкнул комендант, - Молодой человек, не болтайте лишнего, не ухудшайте свое и без того отчаянное положение.
   -Что писать, господин комендант? В данный момент арестант уже не капитан королевской гвардии.
   -В данный момент я адъютант его светлости герцога де Бофора.
   -Этого вы нам не говорили.
   -А вы не спрашивали. И я не успел сказать.
   -И герцог де Бофор может подтвердить ваше назначение? - повеселев, спросил де Безмо.
   -Конечно.
   -Бофор! - хмыкнул секретарь, - Тот еще дуэлянт, дебошир и распутник. Каков поп, таков и приход. И адъютанта себе подобрал... соответствующего...
   -Полно, полно, - замахал руками толстячок де Безмо, - Здесь никого не интересует ваше мнение о его светлости герцоге де Бофоре.
   -Не тебе, тюремная крыса, судить национального героя, - прошипел Рауль.
   -Вы меня убьете своим языком, виконт! - простонал комендант, - Все замолчите! Я говорю! Здесь я распоряжаюсь! Очень кстати, мой юный друг, что вы вспомнили о вашем назначении в армию господина де Бофора. Я вам определю 30 ливров содержания - как генералу.
   -Как?! - удивился секретарь, - Тридцать ливров - этому головорезу?!
   -Внушительная сумма, - пробормотал Рауль иронически, - Но я не генерал.
   -Это неважно, - заявил комендант, - Пишите! Я приказываю! Я главный! Тридцать ливров - и закончим все эти формальности! Спать пора! - он зевнул, потянулся, позвал стражу: - Эй, вы, сюда! Увести заключенного номер... номер... тэкс... какой там у нас номер свободный?
   Виконт поднялся со своего места. Де Безмо, распределяющий камеры Бастилии, напомнил ему хозяина гостиницы. А "хозяин гостиницы" почесал затылок и проговорил:
   -При всем моем сочувствии к вам... молодой человек... при всем уважении к вашему знаменитому отцу, моему старинному товарищу по оружию... я, комендант Бастилии, и я постараюсь смягчить для вас режим, насколько это возможно - ибо моя власть не беспредельна, и я должен подчиняться полученным мною инструкциям... но из тридцатиливровых у нас свободен номер, увы...
   -Номер, - проговорил Рауль, - Где-то я это уже слышал: входя в Бастилию, человек теряет свое имя и получает "новое имя" - номер камеры. Про вашу "голубяню" рассказывают ужасы, господин де Безмо. А все не так и страшно.
   -Вы не суеверны, виконт? - мягко спросил де Безмо.
   -У вас свободен, конечно, люкс? Номер ТРИНАДЦАТЬ?
   -Ну, люкс, не люкс, - протянул де Безмо, - Люксы у нас пятидесятиливровые, для принцев крови. Но вас мы поместим в весьма комфортабельном помещении... высшего разряда, скажем так... но увы! - вы угадали - номер... ТРИНАДЦАТЬ.
   -Недоброе предзнаменование, господин комендант, но... позвольте поблагодарить вас за любезный прием.
   -Оставьте, - вздохнул комендант.
   Де Безмо обменялся поклонами с Бражелоном.
   -Я загляну к вам как-нибудь, - пообещал комендант.
   -Буду очень рад, - вежливо ответил арестант номер тринадцать.
   "Тринадцать - несчастливое число, - подумал виконт, проходя коридорами Бастилии в сопровождении солдат, - Но лучше попасть в тридцатиливровую камеру, чем в пыточную! В цепи не заковали, не избили, не обыскивали, даже хирурга прислать собираются. Господин де Безмо, право же, очень любезен! Что значит мушкетерское прошлое!"
  
   Глава 3. Сезон охоты на крыс.
   Рауль вытянулся под одеялом и закрыл глаза. Постель в его камере оказалась мягкой, а подушка - пуховой. Простыни, хоть и ветхие, но относительно чистые - когда его привели сюда, постель только что перестелили - судя по той процессии служителей, что вышла из тринадцатого - один нес ворох старого белья, другие выносили мебель. Это несколько озадачило узника, но он решил не ломать голову над такими пустяками и только пожал плечами. Шествие замыкал фонарщик. Раулю вежливо предложили пройти в камеру, дверь захлопнулась, и он остался в темноте. Вскоре он сориентировался, что где. Камера, решетка на окне, эта вот постель с витыми деревянными столбиками и пологом. Наконец - то его оставили в покое. И этот ужасный день - Первое Апреля - подходит к концу.
   Он устало опустился на постель. Кое-как разделся - что было весьма затруднительно с такой раной на руке, свалил одежду в кучу в уголке своего ложа и забрался под одеяло. Но сосредоточиться ему не удалось. Мысли были какие-то отрывистые, сумбурные, беспорядочные, все крутилось вокруг злосчастной дуэли и предшествующих событий. Он перевернулся на живот, старясь как можно меньше двигать правой рукой, уткнулся носом в подушку и заставил себя сосредоточиться на одной из главных проблем - что сейчас происходит за стенами Бастилии? Удалось ли скрыться его друзьям? Возможно, полицейских было больше, и другой отряд помчался в погоню за удирающими во весь опор всадниками.
   "Пронеси, Господи", - прошептал Рауль, с отчаянием думая о возможном аресте де Гиша и Маникана - тогда и на них может обрушиться секира Людовика. При этой мысли он едва не застонал, тряхнул головой и прогнал эту невольную слабость - возможно, за ним наблюдают, здесь столько ловушек, какие только слухи не ходили о королевской тюрьме Бастилия!
   Но, если он смог удержать себя от внешнего проявления чувств, то не думать о возможном аресте друзей он не мог. И он думал о худшем, с маниакальной настойчивостью возвращались эти мучительные мысли... А что, если де Гиш уже арестован? А если он мой сосед? Двенадцатый или четырнадцатый... И потом очная ставка в каком-нибудь подвале...
   Правда, его появление в королевской тюрьме нарушило царящее здесь затишье. Его самого продержали на ферме до сумерек, а дуэль была в первой половине дня... Раздался шорох... Рауль слегка приподнялся и прислушался. Шорох повторился.
   "А если это... де Гиш? - подумал узник тринадцатой камеры, - Я совсем свихнулся на этой почве. У страха глаза велики..." Он замер. "А может быть, какой-нибудь несчастный узник вроде меня пытается пробить стену?" Дальнейшие звуки все ему объяснили: шуршанье, шворканье, топот маленьких лапок по каменным плитам. "Ну и дурак же я! Да это же крыса! Всего-навсего крыса!"
   -А ну, п'шла вон!
   Но животное шныряло туда-сюда и не собиралось покидать камеру.
   -Вон, мерзкая тварь! Чем бы в тебя зашвырнуть?
   Это шворканье очень раздражало Рауля. Но мерзкая тварь не реагировала на голос узника.
   -Ну и хрен с тобой! - сказал Рауль и бухнулся в подушку.
   "Я дошел до последней крайности, как говорил Портос. С крысой разговариваю. Ну ее к черту. Буду думать о своих делах". Но крыска вновь принялась бегать туда-сюда, мешая сосредоточиться арестанту.
   -Ну, какая же ты сволочь! - сказал Рауль, - И так тошно, а тут еще ты докучаешь!
   Он дотянулся до ботфорта и швырнул в крысу. Шуршанье продолжалось.
   -Эх, сюда бы моего котика! - сказал он вслух, - Тогда бы ты так не борзела! Кир?! Идея!
   Он замяукал, подражая своему любимцу. Докучная крыса, похоже, прониклась. Шворканье прекратилось. А Рауль вернулся к своим невеселым мыслям. "Как поохотились на крыс, господин де Бражелон? - сказал он себе, - Враг бежал с поля боя. Атака моей пехоты и даже артиллерии - в смысле "метание ботфорта" можно считать катапультой. Слышал я такую байку от гасконца, что-то о Портосе. Но Д'Артаньян рассказывал хохмочку, сравнивая с катапультой ногу Портоса... Итак, ужас, внушенный боевым кличем "Миа-а-ау!" поверг противника в панику". Мысли были, конечно, дурацкие, но День Дураков еще не кончился. И все же эта крыска меня немного развлекла. Вот только ботфортами кидаться - последнее дело.
   Пол тут грязный, а сапог остался у самой двери... А, ладно, утром как-нибудь допрыгаю на одной ножке... А утром... Да, утром... Но об этом лучше не думать. Лежите себе спокойно, господин де Бражелон, пока у вас еще есть эта возможность, пока у вас еще свободны руки, пока вы еще не на эшафоте, не со связанными руками, а в относительно комфортабельном помещении. И подумайте о том, что вы будете говорить завтра. А что говорить? - вздохнул он,- Возьму все на себя. Расскажу, как было дело, а спросят о секундантах, "уйду в незнанку", как предлагал представитель королевской полиции.
   Решив это, он начал засыпать, но его разбудили шорох и скрежет. Рауль подумал, что крыса решила вернуться. Эта настойчивость его возмутила. Полусонный, он схватил второй ботфорт и с криком: "Вон, шлендра!" - швырнул сапог туда, откуда доносился шум. Послышалось ругательство - но на французском языке.
   -И этот помешался! - услышал Рауль голос коменданта, - Что это вы сапогами швыряетесь?
   -Я попал в вас, господин комендант? - спросил Рауль смущенно, - Извините, если ушиб. Я принял вас за крысу.
   -Меня - за крысу?! - обиделся де Безмо, - Молодой человек! Вы определенно сошли с ума!
   -Я открыл сезон охоты на крыс в Бастилии, - сказал Рауль.
   Безмо обратился к своему спутнику - малому с простецкой физиономией и фонарем в руках:
   -Так и есть - и этот спятил! Нет, не зря я велел вынести отсюда всю мебель, а то в меня полетели бы не ботфорты, а табурет, как тогда ... Он очень тут орал? Как тот? Или еще хуже?
   -Не так громко, как господин Марчиали, - заметил тюремщик, - Заключенный мяукал диким голосом. А потом стало тихо.
   -Я прогонял крысу, господин комендант.
   -Крысу? - опять обиделся де Безмо, - Мы два раза в год травим крыс! Здесь не может быть крыс! Вам померещилось... Если кто и был, то какая-нибудь мышка.
   -Мышка, как же! Крысища размером с добрую кошку, - проворчал арестант.
   -Вы боитесь крыс, виконт? Не бойтесь, они не тронут, они ручные. Ваши предшественники их приручили, подкармливали.
   -Да не боюсь я! Просто... противно. А видеть я вашу крыску не мог - в темноте-то. Как люди доходят до такой жизни - подкармливают переносчиков чумы?
   -Дитя мое, - сказал де Безмо, - Вас привезли в такое время, когда все уже должны спать, и все огни должны быть погашены... Мое посещение вашей камеры в столь неурочное время - это выходит за рамки полученных мною инструкций. Прошу вас больше не производить шум. Я чувствовал, что вы доставите мне немало беспокойства. Поверьте, мой юный друг, я желаю вам добра. Не шумите. Здесь все же лучше, чем в карцере. Вы поняли?
   Арестант вздохнул.
   -Вижу, что вы поняли. Отлично! - сказал комендант, - Вы будете вести себя тихо и спокойно, и мне не придется наказывать вас.
   -А что, здесь шумят? - спросил Рауль.
   -О, эти стены всякое видали! Здесь и воют, и по полу катаются, и одежду рвут... Словом, безумствуют вовсю.
   -До этого я не дойду. Обещаю вам, господин комендант, - спокойно сказал Рауль.
  
   Глава 4. "Слишком гордые долго не живут".
   Господин де Безмо оглянулся по сторонам, поманил к себе служителя, велел ему поставить фонарь на пол. "Что ему от меня надо?" - не без тревоги подумал Рауль. Он заметил, что толстяк явно не в себе. Но какие бы предположения не возникли в сознании пленника, удивленного и обеспокоенного этим ночным визитом, он любезно улыбался. Послышались шаги, и в камеру вошли еще двое. Арестант вздрогнул. Вся эта таинственность его насторожила.
   -Это ваш ужин, всего лишь ужин, мой дорогой господин виконт, - сказал комендант, - Не то, что вы подумали.
   -Да я сударь, ничего особенного не подумал. Мало ли зачем комендант тюрьмы приходит среди ночи в сопровождении своих людей? Но вы сама любезность.
   -Моя любезность простирается и дальше, - сказал Безмо, делая знак своему подчиненному. Тот поставил возле корзины с едой дорожную сумку.
   -Здесь ваши вещи, сударь. Ваш слуга принес. Я сам смотрел - ничего запрещенного. Одежда и кое-что из еды. Яблоки... Почти полная сумка яблок.
   -Благодарю вас, - живо сказал арестант, - Это очень мило с вашей стороны. Рубашка, в которой я был на дуэли, превратилась в тряпку, а бродягой выглядеть не хочется.
   Безмо вел себя очень беспокойно. Но он придал себе внушительный вид и повелительным голосом сказал своей свите:
   -Ступайте и ждите меня в коридоре. Мне необходимо побеседовать с преступником с глазу на глаз. И не вздумайте подслушивать, если не хотите угодить на виселицу!
   Охрану как ветром сдуло. "Он явно кому-то подражает", - подумал Рауль, уже начинавший понимать, что представляет собой комендант Бастилии. Пленник и тюремщик остались наедине.
   -Да вы садитесь, - сказал Рауль, - Прямо сюда, раз больше некуда. Как это говорили в эпоху Ришелье - "Присядем и побеседуем".
   Жирдяй Безмо плюхнулся рядом со своим арестантом.
   -Хотите яболчка? - спросил пленник, - У нас хорошие яблоки. Вы позволите, я взгляну, что он притащил?
   -Смотрите, смотрите, - разрешил де Безмо, - Но не удивляйтесь, что хлеб разрезан на кусочки - там могла быть записка или что-нибудь запрещенное. Мы, знаете ли, после знаменитого побега господина де Бофора стали более предусмотрительными, так что уж не будьте в претензии. Служба!
   -Я вас понимаю. Вам, видимо, неудобно? Я подвинусь. Вы располагайтесь как ... дома. Пусто как-то. Неужели король такой бедный?
   -О, только не вздумайте насмехаться над Его Величеством! - нервно сказал комендант.
   -Я не насмехаюсь. Мне вовсе не до шуток. Если королю было угодно распорядиться, чтобы тут не было даже стола, можете забирать и это ложе. Оставьте здесь, в вашем помещении "высшего класса", одни голые стены. И корзину свою забирайте. Я и так перебьюсь - с хлебом и яблоками.
   -Что за глупости, молодой человек, зря вы это говорите! Его Величество так добр!
   -Добрее некуда, - усмехнулся пленник, - Вы среди ночи приходите поведать мне о доброте Людовика XIV? Это очень важная государственная тайна!
   -Мне очень не нравится ваш иронический тон применительно к священной особе Его Величества. Я и так иду на уступки. Да знаете ли вы, что я спас вашего слугу от виселицы или от каторги? Если бы не я, кто-нибудь другой, к примеру, мой педант-секретарь проверил содержимое вашей сумки?
   "Неужели этот олух засунул туда пистолет или кинжал?" - с досадой подумал Рауль.
   -Сумка была с двойным дном, - прошептал комендант, - Этот простофиля засунул туда... знаете что?
   -Ну откуда же мне знать? - пожал плечами Рауль.
   -Напильник! И веревку! Да не простую, с крюком, пиратскую!
   -Нашу "кошку"...
   -Хорошо, что я всех выпроводил, и никто ни о чем не догадался. Ваш слуга очень неопытный заговорщик. Неужели он полагал, что эти вещи попадут в ваши руки? Неужели этот наивный парень полагал, что вы сможете перепилить решетку и спуститься по веревке? С вашей-то раной и с нашей-то охраной!
   -Он, правда, очень наивный, - мягко сказал Рауль, - Но я вовсе не собираюсь бежать и не воспользовался бы преданностью моего слуги.
   -Это говорят все заключенные.
   -А я говорю правду!
   -Возможно, - вздохнул комендант, - А я уж подумал, что вы заранее договорились. Как-то быстро этот малый нарисовался. И я - подумайте! - я! - снизошел до беседы с ним!
   -И что он вам сказал?
   -Он просился к вам сюда. Откуда-то он уже знает, что вы ранены. Откуда? Не иначе, сообщили ваши секунданты, сбежавшие с места дуэли.
   -Они уже давно за границей, ручаюсь. Мы тоже ... после знаменитого побега господина де Бофора стали более предусмотрительны. А насчет коня - все очень просто. Полицейский привел мою лошадь. Он, видимо, и рассказал о происшествии. А бедный парень покидал в спешке в сумку что придется и рванулся сюда. Все сходится, господин де Безмо. Но вы его, надеюсь, спровадили?
   -Конечно, спровадил! - усмехнулся комендант, - Не устраивать же вам тут свидания.
   Рауль облегченно вздохнул.
   -А улики, они тут, - жирдяй похлопал себя по карманам и опасливо взглянул на арестанта, - Крюк ваш, так называемую пиратскую "кошку" я заныкал в каминной трубе. Да, дитя мое, с вами хлопот не оберешься.
   "Похоже, жирдяй боится, что я брошусь на него, чтобы отобрать напильник и веревку. Вот болван! Но что ему все-таки понадобилось?"
   -Я вас искренне благодарю... - Рауль начал рассыпаться в любезностях - это он умел! Безмо, отчасти успокоенный, добродушно закивал - такой стиль нравился ему больше.
   -Итак, мой слуга ушел?
   -Ушел, ушел, - сказал командант, - И этого вопящего кота унес с собой.
   -Кота? Вы же сказали, что заныкали "кошку" в каминную трубу?
   -Дитя мое, был кот, и была кошка. "Кошка" железная и сейчас в каминной трубе. Но кот настоящий!
   -Какой еще кот?
   -Кот... в клетке... типа корзинки, в которой перевозят мелких домашних животных... Черный кот с белой мордой, розовым носом, с большими желтыми глазами с черными огромными зрачками. Он все смотрел на меня исподлобья и мерзко мяукал то и дело.
   -Это наш кот, Кир Великий. Я вам все объясню, сударь. Мой наивный слуга простодушно полагал, что вы ему разрешите здесь обосноваться. А кота оставить не с кем. И, кроме того, говорят, что в Бастилии крыс немерено. Видите, как все просто! Спасибо за моего слугу и за ... кота. Его-то, бедного, за что сюда! Я вам очень признателен, господин комендант! Одураченный педант и любезный комендант - вот какая милая компания в Бастилии. Эх! Я здесь деградирую, раньше у меня экспромты лучше получались.
   -Тише... - прошептал комендант, - Вы еще не познакомились со всей "милой компанией". Нельзя же быть таким неосторожным. И стишки такие декламировать. Я ему не доверяю, дитя мое. Он метит на мое место.
   -Одураченный педант? Но я ничего такого крамольного не сказал. "Одураченный педант" - пьеса Сирано де Бержерака. Не запрещенная.
   -Послушайте, дорогой виконт, раз уж я спас вашего простофилю от галер...
   -На кой черт ему эти галеры? - оттуда же, из пьесы господина де Бержерака. Простите, что перебил вас... Цитрую по памяти - простите, если неточно. Итак?
   -От галер - в лучшем случае, а в худшем - от виселицы, я могу рассчитывать на такую же любезность с вашей стороны, дитя мое?
   -Я вам уже дал слово.
   -Что вы не сбежите, я сам знаю.
   -Тогда в чем дело?
   -Гм... как бы сказать...
   -Конкретно! Что вы хотите?
   -Чтобы вы следователю ничего не говорили о мушкетерах.
   -Но позвольте, сударь! Кто, как не вы, кричали полицейским - везите, мол, отсюда сына Атоса куда хотите? И это слышали все, включая часовых. И потом пререкались с полицией добрых четверть часа. Что ж вы тогда, если так дрожите за свою шкуру, поминали всуе всю Четверку, а?
   -Я говорил общеизвестные факты. Мне нужно, чтобы вы на следствии не ляпнули что-нибудь, что может повредить...
   -Мушкетерам?
   -Да-да, мушкетерам... ( А дрожит за себя, догадался Рауль).
   -Мушкетерам всем вообще, или, в частности - А-ра-ми-су? - в упор спросил он.
   Безмо вздрогнул.
   -Тс! - шепнул он, выглянул за дверь и на цыпочках вернулся назад, - Тс!
   "Попал, - не без торжества подумал Рауль, - Какие-то таинственные отношения связывают коменданта Бастилии с Арамисом".
   -Я прав? - спросил виконт де Бражелон, пристально глядя на коменданта, - Я не должен даже заикаться о вашей нежной дружбе с господином Арамисом, завязавшейся под стенами осажденной Ла-Рошели, если не ошибаюсь?
   -Какая у меня может быть" нежная дружба" с государственным преступником?
   -Понимаю. Кажется, бедный Портос еще не скоро будет герцогом.
   -Каким герцогом?
   -Герцогом де Брасье. Есть у него такой пунктик.
   -Герцог? Скажете тоже! Голова бы уцелела! Простите - я не о вас.
   -Ну, моей-то голове не уцелеть.
   -Тогда не тяните других за собой. Ни слова об Арамисе, или вы всех погубите.
   -И вас?
   -И меня.
   -У вас были какие-то тайные контакты с Арамисом, и он вас подставил?
   -Подставил? Он меня чуть не погубил, это прекрасное чудовище по имени Арамис.
   -Арамис - прекрасное чудовище? - усмехнулся Рауль, - Вы что-то путаете. Сказочка детская, помнится, называется "Красавица и чудовище". Вы мне пришли рассказывать на ночь страшные сказки, господин де Безмо?
   -Ничего я не путаю. "Прекрасное чудовище" - так назвала Арамиса еще во время осады Ла-Рошели очаровательная Мари Мишон.
   -Ну, тогда другое дело, - пробормотал сын очаровательной Мари Мишон, - Она уже тогда поняла, что собой представляет Арамис.
   -И я, мой юный друг! И я! Уже тогда я Арамиса - боялся, Атоса - уважал, Д'Артаньяна, пожалуй, уважал и боялся, а Портоса...
   -Боялись?
   Безмо покачал головой.
   -А Портоса просто любил по-человечески. Все это было давно, но мое отношение к мушкетерам почти не изменилось за тридцать с лишним лет.
   -Он и Портоса подставил?
   -Он Портоса погубил, - вздохнул де Безмо, - Но если вы разговоритесь...
   -О чем, позвольте?
   -Вы замешаны в этом деле?
   -В каком? Какая-то дерзкая интрига, связанная с визитами Арамиса в Бастилию и внезапным бегством Арамиса и Портоса с празднества в Во? И все это имеет отношение к вам лично и к какому-то слабаку, слюнтяю Мар-чи-а-ли, который у вас тут бесился и швырялся табуретками?
   -Видите! Вы все знаете!
   -Я?! Я ничего не знаю!
   -Не может быть! Вы участник заговора? Вы были их связным? Вы готовили подставы? Они бы не справились без помощников.
   -Если у Арамиса и были помощники, мне они неизвестны. И, все, что я вам сказал...
   -Ну?!
   -Ой! Полегче, господин комендант! У меня все ж-таки... рана ... на руке...
   -Извините, ради Бога извините, дитя мое... Все, что вы сказали...
   -Да я просто сопоставил факты.
   -Виконт, это правда?
   -Клянусь вам.
   -Знаете, что я скажу вам, - шепнул де Безмо, - Если бы вы были не вы... а кто-нибудь другой... И этот другой сказал бы мне все это.... Здесь до вас жил один бедняга. Он повесился на решетке. Вот на этой самой.
   -Но мне вы ничего не сделаете. Ведь так?
   -Я-то вам ничего не сделаю. Но и вы держите язык за зубами.
   -Я еще не разобрался во всем, но догадываюсь о многом. А во всем разобраться, видимо, не успею.
   Безмо сокрушенно развел руками.
   -Значит, судьба такая, - пробубнил толстяк, поеживаясь.
   -Много знать опасно, не так ли? - насмешливо спросил Бражелон.
   -А я вам советую забыть наш разговор.
   "Забыть, как же! Я теперь только и буду думать об этом. Жирдяй разбудил мое любопытство".
   -Уже забыл, - сказал он лукаво.
   -Вот и отлично, вот и отлично! А я, со своей стороны, постараюсь сделать все, чтобы избавить вас от... гм ... неприятных ощущений.
   -Вы боитесь, что палачи Бастилии развяжут мне язык, и я начну выдавать всех подряд?
   -Я хочу спокойной старости, мой дорогой, разве это много?
   -Вы уходите? А ваша корзина? Забирайте ее с собой!
   -Вы подозреваете меня? Не бойтесь, вино не отравлено.
   -Господин де Безмо, с недавних пор я заинтересовался Востоком - по долгу службы. Один очень умный человек говаривал, что у них не принято есть в доме врага.
   -Может, на Востоке так и принято, но здесь не Восток.
   -Здесь хуже.
   -Я вам не враг, юноша!
   -Я не о вас. Я о короле. Король мой враг.
   -Ну и глупо! Берегите силы, они вам еще ой как пригодятся. Опустошите всю корзинку, на яблоках долго не продержитесь.
   -Надеюсь продержаться ... до эшафота. Полагаю... это не затянется.
   -А я иного мнения. А как бы вы запели, мой юный друг, если бы я не пропустил вашу сумку с яблоками и вашими кружевными рубашками? Можно позволить себе быть гордым и благородным, когда у вас есть возможность быть гордым и благородным.
   -А вы правы, черт возьми!
   -Еще бы, черт возьми! Мне доставила большое удовольствие беседа с вами, виконт. Но, хотя вы говорили иногда очень неосторожные вещи, я уже все забыл. И еще... слишком гордые долго не живут.
   -Это мне уже говорили. Но не вы. Вернее, не вы первый.
   -И не последний, - вздохнул Безмо, - Совсем забыл! Как ваша рука? Болит?
   -Болит. Еще как болит. Вы обещали прислать хирурга или - кто тут у вас есть.
   -Он уже поднимается, - заметил комендант, - А я вас покидаю.
   -Спокойной вам ночи! - учтиво сказал Рауль.
   -Какой ночи, виконт! Уже утро.
   -Ну тогда - с добрым утром.
   -И вам доброго утра, дитя мое, - сказал комендант, уступая свое место другому посетителю.
  
   Глава 5.Dictum sapienti sat est - Для умного скзано достаточно.
   -Я сделал все, что мог для вашей руки, - сказал хирург, скорее старый, чем пожилой, - Вам теперь лучше?
   -Да, благодарю вас. У вас легкая рука.
   -И большой опыт полевой хирургии, молодой человек. Я же в молодости принимал участие в знаменитой осаде Ла-Рошели и прочих военных экспедициях.
   -Вот как?
   -Вот так. Господин комендант устроил меня сюда, вспомнив нашу боевую молодость. Вот и доживаю свой век в Бастилии.
   -Virtuti militari*, - проговорил Рауль.
   ...........................................................................................................
   *Virtuti militari - за воинскую доблесть (лат.).
   ...........................................................................................................
   -Не понял, виконт, вы шутите, что ли?
   -Вам перевести?
   -Медику переводить латынь? Ulubam Athenas ferre?** Вы считаете мою должность наградой "за воинскую доблесть"?!
   ..........................................................................................................
   ** Ulubam Athenas ferre - везти сову в Афины (лат.).
   ..........................................................................................................
   -Я считаю вашу должность тепленьким местечком, которое вы вполне заслужили.
   -"Тепленькое местечко"? - переспросил старик. - Эх, виконт, если бы мне сказали раньше, что я дойду до такой жизни...
   -Вы бы не поверили. Я вас понимаю, сударь. Если бы мне сказали раньше, что я дойду до такой жизни, я тоже не поверил бы.
   -Но вы вызвали в моей памяти те героические времена.
   -Я? Я не участвовал в осаде Ла-Рошели. Осада давно закончилась. Когда вы там воевали, меня и на свете не было.
   -Не вы. Атос, ваш отец. Вы меня напомнили молодого Атоса. Вам, наверно, не раз говорили, что вы очень на него похожи.
   -Да. Так напишите мемуары о вашем участии в боевых действиях королевской армии.
   -Не обладаю такими талантами, увы. Да и кому это нужно, записки какого-то врача?
   -А может, и нужно.
   -Сомневаюсь, сомневаюсь. Остается только вспоминать те славные дни в обществе господина де Безмо. Ла-Рошель, Ла-Рошель! Victix causa Deis placuit*. А я, между прочим, и в войнах Конде участвовал, так что ваше имя мне не совсем незнакомо. И господина Д'Артаньяна не раз врачевать доводилось.
   ...................................................................................................................
   *Victix causa Deis placuit - Дело победителей было угодно Богу. (лат).
   ....................................................................................................................
   Раньше Рауль непременно разговорил бы старика, расспросил бы его о Ла-Рошели, Конде, Д'Артаньяне и узнал бы его версию "завтрака под пулями" на бастионе Сен-Жерве.
   Но это было в другой жизни, блистательной и героической, и не хотелось ему вспоминать ТО прошлое, слишком тяжелым и безысходным было настоящее. И грустный старик, кажется, стеснялся своих воспоминаний.
   -Что же вас привело в Бастилию? - спросил Рауль.
   -Бедность. Одиночество. Старость. Впрочем, вам этого не понять.
   -Нет, я понимаю. Это действительно обидно. Вы участвовали во всех войнах и великих битвах нашего времени - и вот награда.
   -Лавры достались победителям.
   -А что бы делали без вас победители?
   -Вы правы, виконт, без хирурга на войне не обойтись. Теперь мое место заняли другие. А я стар и никому не нужен. Но надо как-то существовать. Вот и перебиваюсь, живу помаленьку.
   -Простите НАС, - сказал Рауль, пожимая руку старику. Тот вздохнул.
   -Да что я. Поговорим о вашей руке. Все-таки господин де Сент-Эньян нанес вам серьезную рану. Удар был, по всей видимости, довольно сильный, и рана заживет не скоро.
   -Вы абсолютно правы, док. ГОСПОДИН ДЕ СЕНТ-ЭНЬЯН НАНЕС МНЕ СЕРЬЕЗНУЮ РАНУ. УДАР БЫЛ ОЧЕНЬ СИЛЬНЫЙ И ЗАЖИВЕТ ЕЩЕ НЕ СКОРО... если вообще заживет... когда-нибудь. Только случилось все это раньше, а не на поляне у монастыря миноритов.
   -Это я понял, - вздохнул старик, - Но я говорю о материальной ране. Я буду к вам наведываться время от времени и следить за тем, как будет заживать ваша рана. Микстуру приготовлю. Но и вы выполняйте мои предписания. Главное - старайтесь поменьше двигать рукой.
   -Постараюсь. Спасибо и простите, что из-за этой безделицы вас подняли среди ночи.
   -Это не безделица, молодой человек. Слава Богу, нервы не задеты, но вы потеряли много крови и недели три, по меньшей мере не сможете держать в руках оружие.
   -Три недели? НЕ УСПЕЮ поправиться. Все решится значительно раньше.
   Старик вздохнул. Он опять завел разговор о раненой руке. Рауль внимательно выслушал его и промолвил:
   -Я буду выполнять все ваши предписания. Но вы, кажется, еще что-то хотели сказать?
   -Я пришел по поручению господина де Безмо. Вы, как я понял, протеже коменданта. Он просил передать вам...
   -Что? Я только что с ним беседовал.
   -Расстановка сил такова: мы с комендантом ваши... не то чтобы приверженцы, но сочувствующие, скажем так. Вас самого мы знать не знаем, так... слухи доходили. Но в лучшие годы нашей жизни знавали вашего батюшку. Вы меня понимаете?
   -Sapienti sat*, - сказал Рауль.
   ...........................................................................................................
   * Sapienti sat - понимающему достаточно (лат.).
   ........................................................................................................
   -Но главные силы, могущественные силы - за пределами Бастилии. И игра, в которой ставка - ваша жизнь - идет вне крепости. Extra muros*. Господин де Сент-Эньян убит вами на дуэли. Король в ярости и отчаянии. Процесс еще не начался. Его Величество оплакивает смерть фаворита и занят подготовкой к траурной церемонии.
   ........................................................................................................
   * Extra muros - вне стен (лат.).
   .........................................................................................................
   Рауль печально взглянул на старика.
   -Cum tacent clamant*, - произнес старик.
   ..........................................................................................................
   * Cum tacent clamant - когда молчат, кричат (лат.).
   ........................................................................................................
   -Вот именно, - вздохнул Рауль.
   -Относительно вас Его Величество собственной рукой написал: Exstremus malis - extrema remrdia.
   -"Для чрезвычайного зла - чрезвычайные меры"? Понятно. Но я-то, док, говоря на языке Рима, auribus teneo lupum*. Для чего вы мне все это говорите? Разве от меня что-то зависит?
   .....................................................................................................
   * auribus teneo lupum - держу волка за уши /нахожусь в безвыходном положении/. (лат.)
   ........................................................................................................
   -Комендант не хочет, чтобы к вам применили extema remedia.
   Арестант задумался. Он мог бы шантажировать толстяка-коменданта своими показаниями. Но, если потянут за эту ниточку, откроются очень многие тайны. И потом - шантаж - это не его метод. А extrema remedia лучше, что ли?
   -И я советую вам придумать какую-нибудь серьезную болезнь. Процесс будут вынуждены отложить. Ad memoria tempora*.... А там... Deo volente....** Я вас научу, как прикидываться больным.
   ........................................................................................................
   * Ad memoria tempora - до лучших времен (лат.).
   ** Deo volene - с Божьей помощью (лат.).
   ...........................................................................................................
   -А мне и прикидываться не надо.
   Он показал на свою руку.
   -На это не посмотрят.
   -В самом деле? Скажите, док, extrema remeda - смертная казнь? Вы это имели в виду? Или нечто похуже? Вы меня понимаете?
   -Я вас понимаю. Увы, мой юный друг, нечто похуже.
   -Что ж, док. Una salus vitus nullam sperare salumen - Для побежденных спасенье одно - не мечтать о спасенье.
   -Вы отказываетесь от нашей помощи? Не видели вы еще подземных камер!
   -Где пытают?
   -Не танцуют же, черт возьми!
   -Но что я могу сделать, чтобы избежать этого? Прикинуться психом? Валяться по полу и вопить, как некий МАРЧИАЛИ?
   Старик вздрогнул.
   -Что вы сказали?
   -Да просто слышал, что какой-то псих, именуемый Марчиали, переполошил тут всю вашу "голубятню". Тюремщик сболтнул.
   -Виконт! Не повторяйте, как попугай, что услышите!
   -Док! Я, кажется, проник в какую-то тайну?
   Старик приложил палец к губам и прошептал слова, которые стали, можно сказать, девизом его визита:
   -Sapienti sat.
   -Но я вовсе не умный - я полный дурак. И попал сюда за дуэль в День Дураков.
   -День Дураков уже в прошлом. Сегодня второе апреля. Уже рассвело.
   -Вы хотите оттянуть начало процесса, а я хочу, чтобы он скорее начался и закончился.
   -Чем, молодой человек?
   -Смертным приговором.
   -Но до приговора будет суд и будут допросы.
   -С пристрастием? В смыcле - extrema remedia?
   -Не исключено, и, честно говоря, вполне вероятно. А вы не из тех кто...
   -Я не готовил себя к участи мученика. Но, раз уж так вышло...
   -Подождите, мы, быть может, сгущаем краски. Мы пытаемся помочь вам найти выход.
   -Но, док, я вполне здоров. Кроме руки, ничего не беспокоит. Ну, может, меланхолия.
   -На это не посмотрят, - повторил старик.
   -Нервы шалят. Мандраж.
   -По вам это не заметно. У вас сильная воля, хотя вы еще очень молоды.
   -Стараюсь.
   -А нервы... Покажите мне узника Бастилии, у которого нервы в порядке! - вздохнул старик.
   -Но держать себя в руках легче, чем разыгрывать припадки бешенства с пеной у рта, кататься по полу, рвать на себе одежду. Да и комендант мне советовал, причем весьма настойчиво - не шуметь.
   -Такие крайности я вам не предлагаю. Допустим, вы потрясены происшедшим.
   -И допускать не нужно - я действительно потрясен.
   -У вас началась нервная горячка. Вполне благородная болезнь.
   -Не получится, док. Что вы, короля не знаете? Король, оплакав де Сент-Эньяна, захочет ускорить развязку. Он пригласит своего врача - и меня разоблачат. Мнимый больной - это не моя роль, док. Да и вы пострадаете. Даже если вас и не заподозрят в сговоре со мной, усомнятся в вашем профессионализме и выкинут из Бастилии на улицу без гроша.
   -Обо мне не беспокойтесь. Как-нибудь устроюсь. Меня, честно говоря, тяготит эта должность. На меня давят стены Бастилии... Если я смогу помочь чем-то...
   -Вы ничем не поможете. Зря стараетесь. Я знаю, что проходимцы Двора Чудес имитируют разные болезни, нищие всякие витруозно подделывают язвы... Но что вы можете предложить такое... экстремальное, чтобы палачи боялись до меня дотронуться? Чуму? Или проказу? Все это нереально. Будь что будет, док. Бог не выдаст, свинья не съест.
   -А если... съест?
   -Подавится, - усмехнулся Рауль не без горькой иронии, - А коменданта успокойте. Передайте ему... canis mortes non mordem.
   -Что это значит, виконт? - спросил хирург, - Старость... кое-что забывать начинаю...
   -"Дохлый пес не кусает", - перевел Рауль, - В смысле - то, что было в прошлом... уже не страшно. Это, разумеется, только применительно к господину де Безмо.
   -А применительно... к вам?
   -Применительно ко мне? Семь бед - один ответ.
   Старик в очередной раз вздохнул.
   -Засиделся я у вас, - промолвил он, вставая, - Жаль, что мы познакомились при таких печальных обстоятельствах. И все же не отчаивайтесь: вы как-никак протеже коменданта, а он имеет кое-какую власть.
   -Vis major*, - грустно сказал арестант.
   ........................................................................................................
   * Vis major - неодолимая сила (лат.).
   ...........................................................................................................
   На это старик не нашелся что сказать. Он только взглянул на своего молодого собесдника красноречивым взглядом и тихо вышел.
  
   .Глава 6. Пленник и тюремщики.
   "А здесь прохладно, даже, пожалуй, холодно, - подумал Рауль, кутаясь в одеяло.- Или это нервы". После разговора со стариком его трясло как в лихорадке. Если стены зловещей Бастилии давили на обслуживающий персонал, то узники испытывали гнет этих стен в двойной мере. "Что делают нормальные люди, попав в тюрьму? Осматривают камеру, выстукивают стены, щупают решетки... Но мне лень шевелиться... Апатия, тоска и собачий холод. Для полного счастья не хватало простудиться. Но простуда - кашель или насморк - на это не посмотрят. Заснуть бы, да не спится. И усталость такая тяжелая после бессонной ночи. И ни на чем не сосредоточиться. Старик и комендант оба назвали меня умным, но они не подозревают, какой я дурак наедине с самим собой. Все-таки попробую сосредоточиться...
   "Если вас спросят об Арамисе... ваш слуга очень неопытный заговорщик... этот черный кот смотрел исподлобья и мерзко мяукал..."
   И он невольно улыбнулся, вспомнив своего Кира Великого, острые треугольные ушки, круглые черные зрачки в янтарных глазах, длинные усы и пробел на черной мордочке кота, пробел, по форме напоминающий несимметричную заостренную грушу.
   "Был бы здесь хотя бы Кир, теплый и ласковый, все не так мерзко. Чудак Оливен! Явиться в Бастилию с кошаком в корзине и с сумкой с яблоками... Вот и обзывай его трусом после этого".
   Дверь опять заскрипела. Кто там еще? Кого черти несут?
   -Господин комендант посылает вам ковер, - сказал тюремщик, - Это его собственный ковер, не королевский. Он почему-то особенно настаивал на том, чтобы я в точности передал вам его слова. Что изволите пожелать, господин виконт?
   -Холодно тут у вас, - сказал Рауль. - А за ковер поблагодарите господина коменданта. Апчхи!
   -Сейчас затопят, - обнадеживаще сказал тюремщик, - Уже отданы распоряжения. Если дрова прогорят, подбростьте сами пару полешек. Апчхи!
   -Будьте здоровы.
   -И вам того же, сударь. Только вот ни каминные щипцы, ни кочергу мы вам оставить не можем, не извольте гневаться.
   -Я и не прошу у вас такую роскошь, как каминные щипцы. Видимо, полагают, что их можно использовать как оружие, не так ли?
   Охапку дров свалили у камина, и вскоре вспыхнул огонь. Тюремщики были вежливы и предупредительны, и начали предлагать услуги "протеже коменданта".
   -Подшвырните мне мои ботфорты, - попросил Рауль.
   -Да зачем же швырять, - возразил тюремщик, подобрал "метательные снаряды" и с поклоном поставил возле кровати.
   -Вы согрелись, сударь?
   -Да, благодарю вас.
   -Еще чего-нибудь желаете?
   -Мне ничего не нужно. Да, возьмите корзину с ужином. Это вам... вознаграждение, а у меня нет аппетита. Вы, конечно, предпочли бы деньги, но у меня нет денег - все, что было при мне ценного, осталось у коменданта.
   -Неужто с собой не протащили деньжат, господин виконт?
   -Нет, - сказал Рауль удивленно, - А разве проносят деньги в тюрьму? Это же...
   -Не по правилам, - закончил тюремщик, - Но все как-то ухитряются. Вы видимо, не сидели, если таких элементарных вещей не знаете.
   -Увы! Я понимаю, что за все надо платить, вот и предлагаю вам эту снедь.
   -А сами будете не евши? Так вы долго не протянете на пище святого Антония. А коль комендант проведает, что мы вас объедаем?
   "Кусок в горло не лезет. Я нечаянно убил человека... Меня вывернет наизнанку, если я проглочу хоть что-то. Но при коменданте буду грызть наши румяные яблоки с самым независимым видом".
   -Коменданту скажите, что я сам все слопал. Ручаюсь, он будет доволен. И откуда он узнает? "Дерябни на халяву выпивона"*, - посоветовал он тюремщику, несколько изменив рефрен одной из баллад Франсуа Вийона, написанных на арго. Если ученый медик заценил цитаты на латинском языке, то тюремщик пришел в восторг, что изящный господин может изъясняться на арго.
   -В первый раз слышу, чтобы виконт ботал по фене**, - восхищенно сказал тюремщик.
   .........................................................................................................
   * Баллада IX. Пернвод Ю.Корнеева. "Намедни, братцы, я с наваром шел..."
   ** Вийон в переводе Ю.Корнеева, баллада VI "Доброхоту верьте, детки! Будьте, братцы, начеку. Вы по фене ботать метки..."
   .........................................................................................................
   -Ништяк, мужик! Все мы люди. Забирай жратву и дуй восвояси.
   -Да вы отличный малый, господин виконт! - расхохотался тюремщик, - Если вам не отрубят голову, а приговорят к пожизненному заключению, мы с вами тут отлично поладим.
   Такая перспектива отнюдь не обрадовала господина виконта.
   -Мы с вами непременно раздавим бутылочку за это!
   "За мое... пожизенное заключение! Святая простота!"
   "Ну вот и комромисс - с самим собой. От дров-то у меня на хватило не хватило духу отказаться. Ты слабак, виконт де Бражелон????!!! Признайся себе сейчас - на дровишки купился... О нет, только не это! Если я любил, и мнея предали, и от этого все краски когда-то яркого, прекрасного мира стали черно-белыми... как на маминой гравюре какого-то обалденного художника... вроде Бертрана Куртуа... Нет, суки, я не слабак!!! Но не мерзнуть же тут, черт возьми, а потом чихать и сморкаться ... На эшафоте, некрасиво, как-то. Да и стоит ли огорчать милягу-коменданта и терзаться от голода. Глупо это, в сущности. А Людовик, может быть, только посмеется..."
   Решив впредь расплачиваться с тюремщиками королевской снедью, Рауль грыз яблоко и задумчиво разглядывал трещины на потолке.
   "А, пусть на ....! Пусть они меня тут ублажают, а расплачиваться за услуги будет его величество Людовик - своими курами, винами, котлетами. Заснуть,что ли? "
   Ему надоело пялиться в потолок, и он закрыл глаза.
  
   -Вы спите, сударь? - голос донесся откуда-то издалека.
   -Да нет, так, валяюсь.
   -Очень сожалею, но придется вас побеспокоить.
   -Начинается... Колесо Фортуны катится под уклон, набирая обороты.
   -Чего-с?
   -Ничего. Это я так... куда вы меня поведете, я могу полюбопытствовать?
   -Месье.. Полюбоптытствовать вы, конечно, можете, да вот только ответить вам не могу, уж не взыщите.
   "И котлеты не помогли", - вздохнул протеже коменданта.
   Одевшись с помощью тюремщика - тот старался изо всез сил, Рауль не без усилия улыбнулся и спросил:
   -Ну что, пошли?
   -Но ваши кружева, - сказал тюремщик, и расправил слегка примятый кружевной воротник.
   "Где-то я слышал.... или читал... Ах да, Мольер! " Докучные" - в его руки как раз незадолго до Дня Дураков попал список комедии Мольера, что произвела сенсацию в Во, побив все рекорды популярности.
   -"Но ваши кружева - оставь, мне не до них -они измяты - пусть! хочу ходить в таких!"
   Тюремщик выпучил глаза.
   -Я не помешался. Это Мольер.
   -Мольер помешался? Такого заключенного у нас нет.
   -И не будет никогда. Мольер пьесы для короля пишет. Я его комедию процитировал.
   -Что вы сделали?
   -Процитировал. Это не я придумал. Это слова из комедии.
   -Вот оно что, виконт! И что же это за комедия?
   -"Докучные", мужик, "Докучные"... Одному маркизу все докучают. Сначала слуга, потом все, кому не лень.
   -Все это очень интересно , но я, может,тоже докучу... докучну вам, виконт.
   -Вы хотите сказать "Буду вам докучать?" Я не помешался, мужик.
   -Вы говорите, говорите, но только ручки протяните. Таков порядок, коли вы преступник, господин виконт, не обессудьте.
   -Раненую руку - тоже?
   -Там разберутся. Только зря вы стоите, скестивши руки, здесь так не полагается. Вы меня поняли. Ручки позвольте. Вот и отлично! Без наручников ни-ни! Вы не обижайтесь, сударь, закон! Я, может, опять буду вам докучать, но у вас пух в волосах.
   -Пух? Откуда он взялся? Из этой вашей дырявой подушки. Бедный король!
   Рауль попытался расчесать волосы. Но руки его уже были в наручниках. Тюремщик предложил помощь.К счастью, такой необходимый предмет как расческа остался при нем - попробуй обойтись без нее с волочами по плечи.
   -Ну, все?
   Тюремщик снял несколько пушинок с головы господина виконта.
   "Королевские котлеты пошли этому парняге впрок. Ишь, пушинки сдувает".
   -Больше вам докучать не буду, сударь, - сказал тюремщик, покончив со сдуванием пушинок.
   Кафтанчик из черного бархата пришлось надеть внакидку, рука была на повязке, и Рауль не хотел делать ею болезненные движения. Впрочем, тюремщик спросил его, прежде чем надеть наручники, на что он ответил: " Не надо. Хочу так, ", - отказавшись от помощи, почти повторяя слова мольеровского Эраста. Но Эраст, в отличие от Рауля, не был ранен на дуэли.
   -Как пожелаете, виконтушко, нам за все заплочено, - поклонился тюремщик.
   Вознаграждение за сдувание пушинок было ему гарантировано.
  
   Глава 7. Все про вас знаем.
   -Вы очень бледны, виконт.
   Собеседники изучающе смотрят друг на друга. Арестант ровным голосом отвечает:
   -Это неудивительно - я потерял много крови,- и он показывает на свою повязку.
   -Может быть и так, - соглашается следователь, - Но, скорее всего, причина не столько физическая, сколько моральная, психологическая. Вы ведь ожидали оказаться не здесь? В каком-нибудь наводящем ужас подвале? И потому вы бледны как воротник вашей рубашки из брабантских кружев.
   -Вы, наверно, пишете стихи в перерывах между допросами преступников? - спросил Рауль иронически.
   -Виконт, здесь Я задаю вопросы.
   -Вы еще ничего не успели спросить.
   -Успею. Я из администрации Его Величества Короля, и расследую ваше дело. Я вызвал вас сюда, чтобы задать несколько вопросов. Но я хотел бы, чтобы вы уяснили - если вы откажетесь отвечать хотя бы на один вопрос, к вам будут применены чрезвычайные меры. Полагаю, для вас это не будет неожиданностью.
   Пленник внутренне сжался, но спокойно посмотрел на чиновника.
   -Мне нечего скрывать, - сказал он спокойно, - Можете спрашивать что угодно. Я готов ответить на все ваши вопросы. А ваша угроза... Любезный, вы имеете дело с дворянином. Ваши палачи, наверно, не менее жестоки, чем в эпоху Филиппа Красивого, но рыцари-тамплиеры, преданные королем-деспотом, остались в истории как герои-великомученики, а Филипп Красивый - палач и предатель!
   -Вы сравниваете себя с тамплиерами? По какому праву, позвольте спросить?
   -По праву потомка, позвольте вам ответить. Среди моих предков были и тамплиеры.
   -В таком случае вы должны были бы знать, что ваши "героические" тамплиеры сознавались во всех грехах, которые только можно представить... И колдовство, и содомия, и поклонение дьяволу...
   -А потом отреклись от показаний. Вы полагаете, я, оказавшись в лапах ваших палачей, буду говорить подобные вещи? Вроде того, что поклоняюсь дьяволу... как бишь его - Бафомету, и занимаюсь содомией или, как теперь говорят - итальянской любовью? Тупее обвинений и придумать невозможно. В это никто не поверит из тех, кто меня знает.
   -Тамплиеры давали такие показания, которые были нужны Филиппу Красивому. Как юрист, я прекрасно понимаю, что процесс против тамплиеров был сфабрикован, чтобы уничтожить Орден. И за три с половиной века наша страна значительно шагнула вперед по пути цивилизации и прогресса. И наш король хочет знать правду. В отличие от так некстати помянутого Филиппа Красивого, который добивался самооговора от храмовников, применяя пытки. Мы все про вас знаем, виконт. Конечно, вы не занимаетесь итальянской любовью, не участвуете в черных мессах, на лучше бы вы, право, предавались столь разнузданным порокам, чем... то, что вы сделали!
   "Дуэлянт хуже гомика и сатаниста! Это провокация", - решил Рауль и не стал отвечать. Он, разумеется, был иного мнения о дуэлянтах!
   Чиновник сделал вид, что изучает бумаги, относящиеся к его делу, а сам продолжал незаметно наблюдать за арестантом. Пленник зевнул. Бессонная ночь начинала сказываться.
   -Вот смотрю я ваши документы, виконт, и поражаюсь. Какое блистательное начало и какой плачевный конец! Вы ведь, будучи совсем мальчиком, сопровождали покойного герцога де Шатильона, чтобы вручить ее Величеству Королеве испанские знамена, захваченные Конде под Лансом. Тогда, если не ошибаюсь, вы и с королем познакомились.
   Рауль вздохнул.
   -Мы все про вас знаем. Безупречная репутация, успешная карьера. Взять, к примеру, прошлый год - вы в числе руководителей нашего посольства в свите принцессы Генриетты, вы - представитель нашего Двора в Англии, в вас видели будущего генерала, герцога, маршала, министра... Лет этак через пять... А то и раньше. И вот - обвинение в убийстве. Не кого-нибудь, а господина де Сент-Эньяна... и вас не спасет ни ваше участие в выигранных битвах, ни ваши прежние заслуги. А теперь будьте любезны ответить на несколько вопросов, которые я вам предлагаю от имени Его Величества Короля. Вы убили господина де Сент-Эньяна?
   -Господин де Сент-Эньян упал на мою шпагу.
   -Сам упал? Так вот взял и упал?
   -Назовите как хотите - наскочил, напоролся, налетел.
   -Вы пронзили господина де Сент-Эньяна шпагой насквозь? Вы нанесли ему удар?
   -Если хотите, можете записать то, что вам нужно. Я стоял в оборонительной позиции, но удара не наносил. Господин де Сент-Эньян нападал, желая нанести мне удар в корпус - так мне показалось. Я выставил шпагу для защиты, и он на нее напоролся.
   -Итак, вы закололи его?
   -Получается, что заколол.
   Чиновник занес слова Рауля в протокол.
   -Не забудьте добавить, что это была дуэль, - напомнил Рауль.
   -Не забудьте, что дуэли запрещены королевским указом, - напомнил чиновник, - Кто кого вызвал?
   Рауль задумался. "Если я скажу, что он меня, мне не поверят. Решат, что я выгораживаю себя и возвожу напраслину на де Сент-Эньяна".
   -С вашего разрешения, я не буду отвечать на этот вопрос.
   -Как хотите, виконт, как хотите. Ответите не мне и не здесь, но ответите. Может, все-таки проявите благоразумие и скажете - кто был инициатором дуэли?
   -Господин де Сент-Эньян.
   Рука следователя замерла над чернильницей.
   -Что вы сказали? - воскликнул он, потрясенный.
   -Я сказал правду. Меня вызвал господин де Сент-Эньян. Понимаю, что это может показаться невероятным. Но готов поклясться на Библии, что это правда!
   -Поклянитесь!
   -Клянусь!
   Следователь занес в протокол новые показания.
   -Что послужило поводом к вызову? Ибо причины нам известны.
   -Вы все про меня знаете,- поддел Рауль,- Поводом для дуэли послужило оскорбление, которое я нанес господину де Сент-Эньяну.
   -А именно? - спросил чиновник,- Какое именно оскорбление? Уточните!
   -Вам мало того, что я сказал?
   -Мало, молодой человек. Если хотите отсюда вернуться в свою камеру, говорите!
   -Господин де Сент-Эньян пытался заставить меня принять патент полковника королевской гвардии, а я разорвал его и бросил клочки ему в лицо.
   -Что-о-о?!
   -То, что вы слышали.
   -Вы посмели так поступить с грамотой Его Величества?!
   -Посмел, и очень сожалею, что на месте де Сент-Эньяна не был тогда сам король! Вы, разумеется, находите мой поступок черезчур дерзким?
   -Я нахожу это безумным... ( Не заперли бы в дурку, подумал Рауль) Не говоря о том, что ваш поступок можно подвести под статью об оскорблении земного величества. Вы хоть это понимаете?
   -Понимаю. Но иначе быть не могло.
   -Разорвать патент полковника, - прошептал чиновник королевской администрации, не скрывая ужаса, - Вы знаете хоть сколько сейчас получает полковник? 6000 ливров! Внушительная сумма, не правда ли?
   -Золотые россыпи! - иронически произнес виконт, хотя у него в наличности не так уж часто была сумма, равная жалованью полковника.
   -А вы, наверно, миллионер? - теперь следователь начал иронизировать.
   -О нет.
   -Богач?
   -Не такой богач как олигарх господин Фуке, но и не нищий, слава Богу! - гордо ответил виконт.
   -И лишние 6000 ливров вам помешают? Деньги вам не нужны?
   -Деньги всем нужны, особенно в наше время, но не такие!
   -Какие "такие"?
   -Серебренники - плата за предательство. Или "дубовые листочки".*
   ......................................................................................................................
   *Дубовыми листочками расплачивается черт с персонажами французских сказок и легенд. выдавая за золото.
   ......................................................................................................................
   -Не понимаю.
   -Все вы понимаете. Вы же все про меня знаете. А если вы до сих пор не можете поверить в такой плачевный конец королевского патента, подите сами посмотрите - Наверно, там еще валяются его обрывки. Или - пошлите своих агентов.
   -Именно так я и сделаю. Где вы живете?
   Рауль назвал адрес: Дом Генриха Четвертого!
   -Молите Бога, чтобы они ничего не нашли, - сказал следователь.
   -Они найдут, - ответил Рауль уверенно, - Куда могли деться эти ненужные бумажки? Так там и валяются...
   -Превратить королевский патент в кучу обрывков? В мусор под ногами! Это был открытый лист или в нем уже было вписано ваше имя?
   -Мое имя было вписано в патент, сударь.
   -Да-а... Как вы могли, как вы посмели пренебречь королевской милостью?!
   -Королевская милость опоздала.
   Когда-то он втайне мечтал от такой милости, такой или примерно такой ему предствлялась королевская награда, когда он уезжал в Лондон по поручению короля, и наивно высказал это Луизе, прощаясь с ней в Фонтенбло. Но это было до крушения...
   -Следующий вопрос вам, сударь: условия поединка предложили вы, поскольку вас вызвали?
   -Условия было,- сказал Рауль, не сдерживая насмешки, - Драться, пока не надоест. Господину де Сент-Эньяну надоело - вот итог, - он опять показал на свою повязку, - Мне тоже надоело...
   -И вы убили де Сент-Эньяна. А теперь распишитесь под вашими показаниями.
   -Это легче сказать, чем сделать, - вздохнул виконт, - Полагаете, очень просто расписываться раненой рукой, да еще и в наручниках? Хотя, между прочим, я пообещал коменданту, что не убегу из Бастилии. И наручники, сударь, это, как-то...
   -Излишняя жестокость, вы считаете?
   -Оскорбляющее меня недоверие, - печально сказал Рауль. - Ведь это помещение в Бастилии. Хотя меня сюда и привели с завязанными глазами... Но я не такой бестолковый, ориентируюсь, слава Богу.
   -В вашей камере с вас снимут наручники. И дело не в недоверии к вам. Комендант поверил вашей клятве.
   -Зачем же тогда?
   -Зачем же тогда на вас надели наручники? Вам предстоит небольшая прогулка... вне крепости.
   "Я мог бы избавиться от этой мерзости - просунуть руку и все. Кисть руки и запястье достаточно тонкое. Пройдет. Но что еще за прогулка? О Господи, да разве сейчас от меня что-то зависит?!"
   -Расписывайтесь!
   -С вашего позволения, я распишусь левой рукой.
   -Пишите, если сможете, молодой человек. Здесь, где галочка. Я цепь подержу.
   -Вы очень любезны, сударь.
   Чиновник пожал плечами. Рауль взял перо в левую руку и вывел несколько закорючек.
   -Еще раз - идентификация вашей подписи. Правой рукой вы расписывались иначе.
   Формальности были закончены. Следователь забрал документ. Его не спросили о секундантах, о первом вызове, брошенном Сент-Эньяну, о вооруженном нападении на карету Д'Артаньяна. Вопросы, которых Рауль так боялся, не прозвучали. Первый вызов был связан с его секундантом - Портосом. Нынешняя дуэль - угроза для де Гиша и Маникана. Вооруженное нападение на карету с Д'Артаньяном и графом де Ла Фером - факт ( правонарушение), угрожающий не только ему, но и его друзьям. А если вспомнить все то, что говорил де Безмо - Арамис... Марчиали... Рауль провел рукой по лбу.
   -Побудьте пока здесь, - сказал чиновник.
   -С какой стати? - спросил виконт.
   -Неужели вы еще не поняли, сударь, что на такие глупые вопросы вам никто не ответит. Ждите здесь. За вами придут. И чтоб тихо было! Понял?
   Виконт занял прежнее место. Он старался сохранять независимый вид, насколько было возможно - раненый, сонный, в наручниках.
   -Ну, тогда я посплю, - сказал он, пытаясь как-то устроиться.
   -Э, не спать! - чиновник потряс его за плечо,- Виконт, ты спятил, то ли? Не понял, куда попал? Не положено. Сиди и жди!
   -А я спать хочу!
   -Хотеть ты мог за этими стенами. А здесь будешь делать то, что скажут. Сиди и жди, и не вздумай заснуть, если не хочешь попасть в карцер.
   -С какой стати вы, сударь...
   -Ох, ох! - фыркнул чиновник, - С какой стати я так бесцеремонно обращаюсь с благородным дворянином? А меня не "гребет", какой ты дворянин. Будешь нарываться - пойдешь в карцер. Да еще и изобьют как собаку.
   -Быдло,- прошептал Рауль,- Мерзкое, подлое быдло.
   -Нарываешься, виконтик. Ты понял или нет?
   -Понял. Я буду ждать вас.
   -Да, кстати, - чиновник вернулся с таким видом, словно забыл что-то очень важное, - На убитом вами человеке наши письмо от Его Величества. Вы - адресат. Вам знакомо его содержание?
   Бражелон покачал головой.
   -Я не стал читать.
   -Прочтите теперь.
   Письмо короля было пробито шпагой и запачкано в крови. Следователь не выпускал бумагу из рук, но Рауль разобрал все слова Людовика:
   "Виконт! Возвращайтесь немедленно. Мы все ждем вас.
   НАМ ТАК УГОДНО!
   Людовик"
   -Мое возвращение невозможно, - прошептал Рауль, - И теперь это тоже вещественное доказательство?
   -Это? Я верну это письмо Его Величеству. Полагаю, вы понимаете, почему король не хочет, чтобы его письмо фигурировало в деле.
   -Прекрасно понимаю.
   Он ждал недолго. Через четверть часа появились солдаты. Уже знакомая карета с решетками ждала во дворе.
   "Безмо решил от меня отделаться. Меня переводят в другую тюрьму", - решил пленник. Дорогу он не видел - ему завязали глаза. А ведь и занавески кареты были опущены. Беседовать со спутниками - следователем и полицейскими не было желания. Он даже обрадовался повязке на глазах - можно поспать. Никто не заметит. Он сам не заметил, как задремал.
   Пробуждение было ужасным. Карета стояла на кладбище, скрытая большими деревьями. Его привезли на похороны де Сент-Эньяна. На даже издали видеть все это было невывносимо.
   -Вы кажется, струсили, виконт?
   -Такой пытки я не ждал, - сказал виконт с ужасом.
   -Пройдите в карету, -снисходительно сказал чиновник,- Король предвидел подобную реакцию. Он знал, что вы не выдержите.
   -Король плохо меня знает. Я досмотрю это печальное зрелище до конца.
  
   Глава 8. Когда мы еще не носили усы.
   -О сударь, на вас лица нет! Неужели вас уже приговорили? - спросил тюремщик.
   -Пока еще нет, - ответил пленник бесцветным голосом, - Ваша "халява" еще не кончилась.
   -Да я ж не потому, сударь...
   -Говорите, говорите...
   -Нет, ей-Богу! Вы такой милый, любезный господин.
   -Довольно. Оставьте меня в покое, - попросил Рауль.
   -Как вам угодно. Пушинки не будут вам больше до-ку-чать. Я доложил коменданту, и он велел заменить вам подушки, - похвастался
   "Сниматель пушинок".
   -И на том спасибо, - вздохнул пленник и бухнулся на свою кровать, где ему уже не грозила опасность вываляться в пуху.
   "Вот мы и встретились, все трое, на дороге с кладбища. Король оторвался от процессии. Следователь с поклоном подал ему документ с моими показаниями. Людовик пробежал глазами бумагу. "Итак, это правда?" - произнес король. Наши взгляды встретились. Как клинки. "Зовите палача, сир!" Болваны-охранники стояли с мушкетами наперевес. Боялись они, что ли, что я брошусь на короля? У Людовика на глазах были слезы. Видимо, покойный де Сент-Эньян был ему очень дорог. Или он заплакал, читая документ? Но печаль его показалась искренней. На меня Король-Солнце посмотрел с ненавистью. Да и в моем взгляде, полагаю, Людовик прочел то же чувство. Король отвел глаза первым и, пришпорив коня, умчался...
   А потом легкая бело-золоченая карета, и в карете - она! Тоже вся в слезах и в трауре. Она меня перекрестила. Это вполне в ее духе. А что от нее ожидать? Не воздушный поцелуй, правда ведь?!
   Но ни ненависть Короля-Солнца, ни сочувствие Луизы так угнетающе не подействовали на меня, как люди в черном, которых я видел издалека, там, на кладбище... Эти люди, судя по возрасту, могли быть родителями погибшего де Сент-Эньяна.
   "Я пришел с миром, виконт", - " А я уезжаю на войну, граф".Об этом я тогда не думал. "Вот длина моей шпаги..." - "Ваши условия"... В конечном итоге пострадали невинные. О, Боже, от этих мыслей можно сойти с ума!"
   Занятый своими трагическими размышлениями виконт не замечал течение времени. Из такого полузабытья его вывел голос "Снимателя пушинок".
   -Сударь, а сударь! Ваш ужин прибыл! Куропаточки! Вино! Дессерт!
   -Уберите, я не хочу.
   -Зато я хочу, - раздался незнакомый голос, - Ступайте, милейший, и дайте мне возможность побеседовать с господином виконтом. Мое разрешение у коменданта.
   -Я знаю, сударь. Но господин виконт обещал...
   -Понимаю, - насмешливо сказал посетитель, - Берите бутылку, булку и проваливайте.
   "Сниматель пушинок" с поклоном ретировался, прихватив бутылку, булку и... пару куропаточек.
   -Полно валяться в тоске, господин виконт! - сказал посетитель, - Ни Бофор, ни Гиз, ни коадъютор так не убивались, а ведь и у них поединки иногда заканчивались трагически. Произошло то, что произошло. Давайте вместе обсудим, как лучше организовать вашу защиту.
   Де Бражелон внимательно посмотрел на визитера. Это был еще совсем молодой человек, с серо-голубыми глазами, темными красивыми усиками. Одежда его представляла нечто среднее между костюмом дворянина и горожанина. Длинные русые волосы падали на плечи. Молодой человек снял шляпу, хоть и без перьев, но обшитую шнуром и с полем, загнутым этак лихо, по-мушкетерски. А в вышивке плаща красовались фрондерские эмблемы. Парень вызвал симпатию, и Раулю показалось, что он где-то его уже видел.
   -Мою защиту? - грустно спросил он, - Но мне не нужен защитник. Вы ведь мой адвокат, я полагаю.
   -Дорогой виконт, предоставьте вашим друзьям решать, нужен или не нужен. У вас есть, конечно, право отказаться от моих услуг, но тогда они - я имею в виду ваших врагов - назначат своего человека! Вам это надо? Вам надо, чтобы вас "защищал" представитель Двора
   Короля-Солнца?
   -А вы, как я понял, представитель поверженной Фронды.
   -Скажем так, - улыбнулся молодой человек, - Они пытаются соблюдать видимость законности и не посмели отказать вам в адвокате. А я уж приложу все силы, чтобы выиграть процесс.
   -Зачем?
   -Я уже успел выиграть несколько процессов. Правда, справедливости ради, должен заметить, что дела были пустяковые...
   Спорные земли, наследство и прочая... Но, если я взялся за ваше дело...
   -А мне нечем рассчитываться, - сказал виконт.
   -Это я уже знаю. Вы честно отдали всю свою наличность коменданту и сидите без гроша.
   -Навряд ли моей наличности хватило бы, чтобы оплатить ваши услуги, - заметил Рауль, печально улыбнувшись элегантному посетителю, - Вы, полагаю, довольно дорогой адвокат.
   -И вы рвете патент, дающий право на 6000 ливров жалованья! - сказал адвокат.
   -Вас это приводит в ужас, как и следователя?
   -Меня это привело в восторг! Что же до патента, то его удалось восстановить до последнего клочка. Все собрали, склеили и - изъяли из дела.
   -Изъяли? - удивился Рауль, - Но почему?
   -По приказу короля, - объяснил адвокат, - Судьи решили, что такая дерзкая выходка в некотором роде компрометирует армию. Если так непочтительно обращаются с полковничьими патентами, и это станет известно, ради авторитета короля, престижа его победоносных войск - все это решили обойти молчанием.
   -В мои намерения не входило подрывать престиж нашей армии.
   -В ваши намерения входило бросить вызов королю, и в этом вы вполне преуспели. Но изъятый из дела патент нам только на руку. Нет бумаги - нет вопросов. Остается дуэль. И всего лишь. Так что у нас есть шансы.
   -Сударь, я вам очень благодарен за ваше участие, но вы зря взялись за мое дело. Откажитесь. Пока не поздно. Пока вы не привлекли к себе внимание сильных мира сего.
   -А вот и не зря! - воскликнул молодой человек, - Я подниму кое-какие факты из вашей биографии и сумею расположить судей и общественное мнение в вашу пользу!
   - Не трогайте мою биографию, умоляю вас!
   -Да совсем не то, что вы подумали! Я не собираюсь лезть в вашу личную жизнь. Успокойтесь - речь пойдет о вашей профессиональной карьере.
   -А, вот вы о чем.
   -Об этом, дорогой виконт, именно об этом! Ваши прежние начальники, Конде и Тюррен, не отрекутся от вас, не так ли? Ваш новый командир, герцог де Бофор может что-то для вас сделать?
   -Не стоит их беспокоить. Да и потом, "они" все про меня знают.
   -Ничего, - сказал адвокат,- Чем больше, тем лучше!
   -Все эти хлопоты ни к чему не приведут. Вы только зря потратите свое время и время моих бывших начальников. И мне нечем расплачиваться с вами.
   -Да вы давно за все расплатились! - засмеялся адвокат.
   -Я? Когда?
   -Очень давно, дорогой виконт, очень давно. Когда мы еще не носили усы! И цена моей услуги - ДЕСЯТЬ ЛИВРОВ.
   -ДЕСЯТЬ ЛИВРОВ, - переспросил Рауль, - Какие такие ДЕСЯТЬ ЛИВРОВ ? То-то мне кажется, я вас уже где-то видел.
   Парень закрыл рукой усы.
   -Ну, узнали? - спросил он.
   -Ах да... как же вас зовут... Фи-ке?
   -Ну да! Еще Фуке сказали бы! ФРИ-КЕ! Вспомнили теперь? Я - ФРИКЕ! И я очень благодарен вам за те ваши ДЕСЯТЬ ЛИВРОВ.
   Помните? "Эй, шевалье! А Бруселя-то выпустили!" - сказал я, столкнувшись с вами на улице вскоре после Дня Баррикад. А вы ответили: "И слава Богу!" А потом сунули мне пистоль тайком от Д'Артаньяна. Вот эти ДЕСЯТЬ ЛИВРОВ я и намерен отработать. Тогда это было для меня целое состояние.
   -Фрике, перестаньте, что за ребячество! Вы, преуспевающий, подающий надежды адвокат, и я рад за вас. Но, защищая меня, вы поставите крест на своей карьере.
   -Это бабушка надвое сказала.
   -ДЕСЯТЬ ЛИВРОВ, - покачал головой Бражелон, - Мы уже не дети.
   -PUERITIA SEMPER AMABILIS, - возразил Фрике.
   -ДЕТСТВО ВСЕГДА ДОРОГО? - перевел Рауль, - Сорванец, прыгнувший когда-то на карету Бруселя, получил образование?
   -В Сорбонне, дорогой виконт, в Сорбонне! На нас неожиданно свалилось большое наследство. Некий нищий оказался богатеем.
   Матушка Нанетта решила использовать этот дар Фортуны на то, чтобы обеспечить мое будущее. Были разные варианты. Торговля, бизнес, военная карьера. Но военную карьеру мы отбросили, хотя мне она представлялась самой заманчивой. В армии без титула не пробьешься. А я, увы, не родился дворянином. Бизнес - дело рискованное. Я-то, может, и не прочь рискнуть своим состоянием, вложив деньги в торговый корабль, но матушка боялась ставить на карту столь чудесным образом полученное богатство. И, в конце концов, известные вам господа - старичок Брусель и господин коадьютор дали самый умный совет - потратить деньги на мое образование! И вот перед вами выпускник двух факультетов Сорбонны - адвокат и филолог! Конечно, основной капитал мы не тронули, и я могу себе позволить...
   -Не можете себе позволить, - прервал его Рауль, - Ради вашего будущего я должен отказаться от ваших услуг, мой дорогой десятиливровый адвокат!
   -Не откажетесь, - уверенно заявил Фрике. - Тем более что я уже получил за все сумму, значительно превышающую десять ливров нашего фрондерского детства. И, если я сейчас пойду на попятный, меня сочтут предателем.
   -Кто?
   -Те, кто нанял меня.
   -А кто вас нанял?
   -Герцогиня де Шеврез. Вы по-прежнему намерены требовать представителя врагов для участия в процессе?
   -Не знаю,- тихо сказал Рауль, - Вы хотите сказать, что получили аванс?
   -Я уже получил гонорор. Роганы не мелочатся!
   -Да, но если...
   -Пусть это вас не беспокоит. Поговорим о делах! И поедим, черт возьми! Посмотрим, что этот олух приволок в корзинке. Ergo, bibamus.*
   .................................................................................................................
   *Ergo, bibamus.- Следовательно, выпьем (лат.).
   .................................................................................................................
  
   Глава 9. Чрезвычайный Королевский суд.
   -Нет, ваша честь, - ответил свидетель, - Последние слова господина де Сент-Эньяна были: "Это несчастный случай. Просите
   короля помиловать моего противника. Виконт невиновен". А потом что-то вроде молитвы - и все!
   -Что - все? - спросил председатель.
   -Умер господин де Сент-Эньян. Богу душу отдал, - парень перекрестился, - Я не мастер говорить, я простой полицейский, но я поведал суду истинную правду.
   -Вы слышали, что говорил обвиняемый?
   -Да, ваша честь.
   -Ваши показания резко расходятся. Почему?
   -Об этом спросите его. Я не знаю, почему господину виконту угодно возводить на себя напраслину.
   -Вы видели их дуэль?
   -Нет, мы опоздали... Явись мы на пять минут раньше, мы разняли бы их.
   -На основании чего вы говорите о самооговоре? "Напраслине", как вы выразились.
   -На основании последних слов господина де Сент-Эньяна.
   -Вопрос к обвиняемому - вы подтверждаете свои прежние показания?
   -Да, ваша честь, - ответил Рауль.
   -Вы еще какие-нибудь слова знаете, кроме да и нет?
   -Да.
   -Вы утверждаете, что господин де Сент-Эньян, умирая, сказал: "Король отомстит за меня!"
   -Вроде того. Я не помню точно.
   -Постарайтесь вспомнить.
   -Пишите, что хотите. Пусть будет - подтверждаю. Вы странно себя ведете, господа! Вы верите полицейскому и не верите дворянину? Я почти ничего не помню. Это вам ясно? Согласитесь, если бы я хотел спасти свою шкуру...
   -Выбирайте выражения, молодой человек!
   -Извините... Я мог бы наговорить вам с три короба о несчастном случае, подтвердив все то, что вещал тут этот честнейший представитель королевской полиции...
   "Но мне это не надо".
   -Вы сомневаетсь в честности свидетеля вашей защиты?
   -Сомневаюсь.
   -Почему?
   -Возможно, свидетелю заплатили за эти показания.
   -Кто?
   -Мои друзья.
   -А точнее? - спросил прокурор.
   -Протестую! - воскликнул Фрике, - Ваша честь, вопрос господина прокурора не по существу.
   -Протест принят, - сказал председатель.
   -Вопрос к свидетелю: что вас заставляет давать такие показания? Вы понимаете, что кто-то из вас говорит неправду. Либо вы, либо обвиняемый.
   -Я говорю правду, - сказал полицейский.
   -Сколько вам заплатили так называемые друзья виконта за вашу правду? - язвительно спросил прокурор, - Вы не понимаете,
   ЧТО ЗДЕСЬ ХОТЯТ СЛЫШАТЬ?
   -Протестую, ваша честь! - опять воскликнул Фрике, - Господин прокурор оказывает давление на свидетеля.
   -Протест принят.
   -Мне никто не платил, господа, - сказал полицейский, - Но я дал клятву умирающему. Как я могу ее нарушить?
   -Господин де Сент-Эньян вас просил поклясться? - спросил Фрике.
   -Да, господин защитник.
   -Вас, видя впервые? В чем?
   -В том, что я передам всем, включая Его Величество, последние слова его. Я их уже говорил.
   -Почему господин де Сент-Эньян обратился с этой просьбой к вам, первому встречному, а не к своему противнику, господину де Бражелону?
   -Потому что господин де Бражелон не дал бы такой клятвы. Конечно, глупо выглядит, господа, я понимаю. Обвиняемый должен бы выгораживать себя, а я - поддерживать обвинителей. Но я говорю то, что есть.
   -А виконт? - спросил председатель суда.
   -А виконт изволит ошибаться, - сказал свидетель.
   -Иными словами, вы говорите, что такой честный молодой человек - как его только что характеризовал уважаемый защитник, господин Фрике, в своей высокопарной речи, патетически произнесенной перед высоким судом, - лжет? Обманывает суд, дав клятву на Библии, зная об ответственности за дачу ложных показаний? - спросил прокурор.
   -Нет, ваша честь, я не могу это утверждать, - возразил полицейский, - возможно, господин виконт плохо расслышал слова господина де Сент-Эньяна. Да в таком состоянии, понимаете сами, ведь господин де Сент-Эньян нанес своему противнику рану, и...
   словом, я думаю, ему почудилось или что-то напутал. Да, позвольте заметить, тогда, на поляне, виконт и то лучше выглядел. А сейчас совсем бледный, того гляди грохнется в обморок. Кончайте уж, отлежаться ему сейчас надо, отдохнуть. Это я вам точно говорю, я хоть и недавно состою в Королевской полиции, но всякого насмотрелся.
   -Мы так провозимся до вечера из-за одной этой фразы! Виконт, что вы скажете по поводу того, что свидетель опровергает ваши показания?
   -Мне все равно.
   -Вы соглашаетесь со свидетелем или стоите на своем?
   -Я стою на своем.
   -Вы вроде никогда не лжете? Так, во всяком случае, утверждает ваш защитник.
   -Спросите общественное мнение, господин председатель суда.
   -И сейчас вы не лжете?
   -Да. Что король отомстит. Слова эти точно прозвучали. Это я помню.
   -Мой подзащитный мог перепутать, - вмешался Фрике, - Эти слова мог сказать кто-нибудь из секундантов.
   -Кто это сказал, виконт? Секунданты или ваш противник?
   -Не помню. Если вам нужно, чтобы это были слова де Сент-Эньяна, могу подтвердить. Но с полной уверенностью сказать не могу. Провал в памяти.
   -Значит, господин де Сент-Эньян сказал: "Король отомстит за меня!"
   -"Господи, прими мою душу!" - сказал Рауль, - Это помню.
   Судьи переглянулись. Заседание Чрезвычайного Королевского суда тянулось уже несколько часов. Все устали.
   -Мы переливаем из пустого в порожнее, господа! - сказал Фрике, - Предлагаю перенести заседание на завтра, а завтра защита представит суду новых свидетелей. Я позволю себе настаивать на окончании сегодняшнего заседания, учитывая состояние здоровья моего подзащитного.
   -Чтобы досконально разобраться во всех деталях этого трагического события, как того желает Его Величество король, нам необходимо вызвать в качестве свидетелей секундантов, - сказал председатель, - Тогда картина прояснится. Показания секундантов прольют свет на все это запутанное дело. Кто был зачинщиком дуэли, какие были условия, и что произошло в Венсенском лесу - несчастный случай или убийство? Вы можете предоставить этих свидетелей, господин защитник?
   Фрике покачал головой.
   -А вы? - спросил председатель у прокурора.
   -И я не могу, ваша честь, но спросите у виконта.
   Председатель состроил гримасу: мол, бесполезно спрашивать, все равно не назовет.
   -В подписанных вами показаниях вы подтверждаете, что господин де Сент-Эньян убит вами на дуэли?
   -Да, ваша честь. Разве суду мало моего признания? Мне кажется, всем уже надоели эти диспуты. Выносите приговор поскорее.
   -Предоставьте нам решать, - произнес председатель, - Мы должны соблюдать законность.
   -Видимость законности, - съязвил Рауль.
   -Вы оскорбляете суд, милостивый государь! - вскричал прокурор.
   -Ну, что вы от меня еще хотите?
   -Имена ваших секундантов.
   Рауль покачал головой.
   -Я не предатель, - сказал он, - Вам мало того, что я во всем сознался? Зачем вам их имена?
   -Его Величество король хочет подробнейшим образом разобраться в вашем деле, - сказал председатель.
   -Король ничего не узнает.
   -Увидим! - угрожающе сказал прокурор, - У нас есть средства заставить вас заговорить.
   -К этому все и шло, - вздохнул обвиняемый и из последних сил саркастически усмехнулся, - Его величеству нужен только повод. А то скучный какой-то процесс получается - говорильня да писанина, довольно тупая, должен заметить.
   -Вы опять оскорбляете суд, виконт!
   -Это суд меня оскорбляет, предполагая, что ваши пытки заставят меня стать предателем!
   -Сколько гордости, сколько пафоса,- хмыкнул обвинитель,- Здесь и не таким юнцам языки развязывали. Господин председатель! Дело зашло в тупик. Я предлагаю, чтобы установить имена важных свидетелей происшествия, так называемых секундантов - получить нужные сведения, применив силу. Любовь к истине оправдывает чрезвычайные меры.
   -Что скажет господин начальник полиции? - спросил председатель.
   -Раз он не хочет говорить... - пробормотал начальник полиции.
   -Протестую! - вскочил со своего места адвокат, - Применение чрезвычайных мер на допросе раненого - а хирург может подтвердить, что рана моего подзащитного весьма серьезна, - вопиющее нарушение всех законов, и божеских и человеческих, варварство, изуверство, если хотите, недостойное Семнадцатого Века!
   -Протест отклоняется, - сказал председатель, - Мы должны докопаться до правды любой ценой. Так хочет король.
   На этом утреннее заседание Чрезвычайного Королевского суда закончилось. Наступил обеденный перерыв.
  
   х х х
   Фрике подошел к Раулю, сделав знак стражникам подождать.
   -Вы сделали все, что могли, - сказал Рауль,- Я вам очень признателен за все, Фрике.
   -Вы себя губите, - вздохнул адвокат, - Но я буду бороться за вас до конца.
   -Могу я попросить вас об услуге? - спросил Рауль.
   -Разумеется.
   -Не говорите, пожалуйста, моим друзьям и родным об итогах сегодняшнего заседания... О том, что ко мне собираются применить такие... "чрезвычайные меры". Я ждал этого. Мне не раз намекали еще вчера... Это не неожиданность, Фрике.
   -Вы боитесь, что в Бастилию ворвутся мушкетеры и вырвут вас из лап палачей? Но любой нормальный человек на вашем месте попросил бы меня позвать их на помощь вам!
   -Значит, я ненормальный. Но я дал слово коменданту.
   Фрике тихонько выругался. Рауль промолчал. Фрике протянул ему руку. Рауль пожал ее.
   -Держитесь, виконт... Возможно, вы правы... Поберегите силы...
   -Для Гревской площади.
   -Если дойдет до этого.
   -А вы сомневаетесь? Господин Фрике, я могу рассчитывать на вас?
   -Да, господин Рауль. Я ничего не скажу вашим друзьям. А может быть, вы назовете секундантов - им все равно ничего не будет, а они могут дать важные показания в вашу пользу.
   Рауль так выразительно посмотрел на своего защитника, что Фрике опустил голову.
   -Простите, если я оскорбил вас своим советом.
   -Прощаю, так как понимаю, что вы искренне хотите помочь мне. Но мне нужна другая помощь.
   -Мы лучше вас знаем, какая помощь вам нужна.
   -Моральная, дорогой Фрике.
   -В таком случае - да поможет вам Бог. Скажу только напоследок, не мучайтесь очень, если...
   -Это зависит не от меня, а от здешних... палачей. Полагаю, они все-таки заставят меня... помучиться.
   -Я хотел сказать, но вы перебили...
   -Простите, ради Бога. Я что-то совсем плохо соображаю.
   -Прощаю, ибо понимаю ваше состояние.
   -Это заметно? - тревожно спросил Рауль.
   -Не то чтобы очень, но все же заметно.
   -Спасибо за откровенность. Постараюсь собраться.
   -Так вот - не мучайтесь очень, если вам развяжут язык. О безопасности ваших друзей позаботятся.
   -Господин адвокат, время! - напомнил председатель, - Подойдите сюда, вы оба. Подписывайтесь, - он протянул перо Раулю.
   -Что это? - спросил Рауль.
   -Постановление суда. Вы подтверждаете свой отказ назвать имена секундантов?
   -Конечно! Опять понадобилась моя подпись? Извольте! Так я скоро навострюсь писать левой рукой.
   -Теперь вы, господин адвокат.
   -А если я откажусь? - дерзко спросил Фрике, и в голосе молодого адвоката Рауль уловил интонации парижского сорванца времен Фронды.
   -Вас отстранят от процесса, - холодно сказал прокурор.
   -Это произвол, - продолжал спорить Фрике, - Какой процесс без адвоката? Я защищаю интересы моего подзащитного. Я намерен обжаловать решение сегодняшнего суда.
   -Король так добр,- сказал прокурор,- Вас заменит другой адвокат.
   -Угодный королю! - Фрике тихо выругался, ставя свою подпись.
   -Господа, пожалуйте к коменданту на обед, - пригласил камердинер г-на де Безмо.
   -А вы следуйте за нами, - сказал дежурный офицер Раулю.
   Он с независимым видом пошел в окружении своего конвоя, насвистывая фрондерскую песенку, услышав которую, г-н Фрике,
   восходящее светило юриспруденции, сжал губы и провел рукой по глазам.
   Фрике так стоял минуту-другую, провожая взглядом друга, которого уводили солдаты короля. "Что ж, - подумал Фрике, - Значит, отбой. Твоя клятва, данная коменданту, делает невозможным взятие Бастилии. Значит, Бастилию возьмут не 1 апреля 1662 года.
   Когда-нибудь возьмут! Не сейчас. А жаль. Я поднял бы Фронду, Сорбонну, мушкетеров. Это могло произойти часа через два. И тогда, быть может, не абсолютная монархия, а страна, живущая по десяти заповедям Иисуса. Смена режима. Милосердие, любовь, свобода... А, поскольку Франция диктует образ поведения Европе - и весь мир. Но полно думать о том, что могло бы быть, если бы... Нет вариантов. Надо искать секундантов. Вычислить их очень просто. Ай, виконт! Кто мог бы подумать десять лет назад, что парижский сорванец, что пытался похитить коняшку у смелого, милого, но очень наивного барчука, будет защищать этого барчука как в детстве - советника Бруселя. Хотя - что там Брусель! Брусель отдыхает. Бруселю плаха не светила. Бруселю не грозили пытками в подвалах Бастилии.Так что я стою? Действовать надо стремительно! Вперед, Фрике!"
  
   Глава 10. Все едят кроме главного героя.
   Рауль сидит на койке в каморке медиков, а те - хирург и доктор - вполголоса беседуют. Офицер и охранники позевывают, скучают, лениво перебрасываются репликами, смысл которых можно выразить одной фразой: "Скорее бы закончилась эта бодяга". Арестант согласен со своими конвойными, и он хочет, чтобы "бодяга" поскорее закончилась, но, как ни старался он ускорить события, давая столь губительные показания против себя, сейчас он не чувствует, что он - хозяин своей судьбы. На арестанте короткие белые штаны с кружевами, прочая одежда свалена в кучу на стуле, он устал, его клонит ко сну, он зевает, встряхивается и опять... зева-а-ает.
   -Только не вздумайте заснуть здесь, - бормочет старый хирург, - Мы еще не закончили.
   -Ну, там-то ему спать не дадут, - говорит толстый врач, - Так что мы решим?
   И они продолжают свою беседу, отодвинув в сторону тарелки с недоеденным обедом и бокалы с недопитым вином - этому приятному занятию помешало появление узника с конвоем и затянувшаяся дискуссия о состоянии здоровья арестанта, которая последнего весьма раздражает. Эти лекаришки говорят о нем в его присутствии в третьем лице, а, в конце концов, все-таки подпишут вердикт, который отдаст узника 13-й камеры Бастилии в руки палачей, или, вернее, в лапы палачей... Фрике не зря употребил слово "лапы", говоря о палачах.
   Старый хирург шелестит бумаги. Дело о дуэли в Венсенском лесу обрастает новыми документами. Вот развели писанину! Если бы
   он знал, что процесс так затянется, что его будут так мурыжить, он не сдался бы полиции, а вступил с ними в неравный бой - хотя бы для виду, дал бы себя убить, пусть потом гасконец ругается, но зато все уже было бы для него кончено.
   Доктор подходит к арестанту.
   -Займите прежнее положение, - велит он, - Э-э-э, молодой человек, вы опять задремали? Ложитесь, как лежали, слышите, что вам говорят?
   Арестант вытягивается на коке.
   -Пульс в норме. Зрачки слегка расширены. Высуньте язык! Что ж, коллега, несмотря на ваши доводы, я нахожу, что молодой человек в добром здравии и нет никаких оснований, чтобы отменить... гм... испытание.
   -А я нахожу, - возразил хирург хмуро, - Рана на руке. Вас беспокоит ваша рука, виконт?
   -А то вы не знаете, - проворчал виконт, - Сами же перевязывали утром. И микстурами то и дело пичкаете.
   Толстый доктор подбежал к "уважаемому коллеге", и медики снова зашептались.
   -Вы знаете, коллега, что комендант покровительствует виконту, и я не хочу лишиться расположения господина де Безмо. И, кроме того, мой профессиональный долг... врачебная этика... Рана еще не зажила, и это варварское постановление противоречит моей совести.
   -Вы знаете, коллега, что над комендантом есть король. Вы знаете также, что Его Величество каждый день просматривает материалы процесса... и я не хочу лишиться расположения Его Величества. Парень, в сущности, здоров, и мой долг перед королем позволяет мне подписать необходимый документ. Надеюсь, я убедил вас? А вы хотите себе проблем на старости лет из-за этого дуэлянта?
   -Как ни жаль, коллега, но и мне придется признать молодого человека здоровым. Остается решить вопрос о... вы понимаете? Род испытания предоставили выбирать нам.
   Хирург подошел к арестанту - тот хотел, было сесть, но ему не разрешили. Оставалось только лежать и смотреть в потолок.
   -Не напрягайтесь, - сказал ему хирург, - Себе же хуже делаете. Здесь больно? - он щупает живот узника.
   -Нет. Нигде не больно. Отстаньте!
   -А рука? Больно?
   -Да.
   -Увы, виконт, вынужден вас огорчить... ваша рана на руке не дает оснований...
   -...для отмены пытки, - договорил Рауль, презрительно усмехнувшись.
   -Встаньте, пожалуйста, - тихо попросил хирург.
   Рауль поднялся.
   -Подойдите сюда, ближе к свету. Ногу сюда поставьте. Вот на эту скамеечку.
   Старик присел на четвереньки.
   -Теперь левую... Ступайте на место.
   "Как собаке: место!" - с досадой подумал арестант и спросил:
   -На какое "место"?
   -Где сидел, не понял, что ли?! - рявкнул толстяк, - Что запишем, коллега?
   -Ну... пишите "здоров". Но я внесу примечание о ране на правой руке, нанесенной холодным оружием господина де Сент-Эньяна.
   -А рекомендации, коллега? - напомнил толстяк.
   -Рекомендации? Палачам? - вздохнул старик.
   -Его Величество предоставил на наше усмотрение... Король полагает, что мы достаточно компетентны, чтобы...
   -Чтобы выбрать подходящий вид пытки для этого мальчишки? - вздохнул хирург? - O tempora, o mores!*
   ..................................................................................................................
   * O tempora, o mores! - О времена, о нравы! ( лат).
   ..................................................................................................................
   Латинская цитата вызвала на грустном лице виконта улыбку понимания. Он не удержался, чтобы ответить гладиаторским девизом:
   -Morituri te salutant.*(Ну, ведь хочется оставить за собой последнее слово!)
   ..................................................................................................................
   *Morituri te salutant - идущие на смерть приветствуют тебя. (лат).
   ..................................................................................................................
   Старик подошел к нему, взъерошил волосы и, слегка обняв, прошептал:
   -Не падай духом, мальчик.
   "Мальчик" очень хотел показать, что он ничего не боится, и растянул губы в улыбке.
   -Коллега! Оставьте свои любезности, закончим дела - жаркое почти остыло.
   -Иду-иду, - вздохнул старик и вернулся к столу.
   -Пора заканчивать. Пишите свое заключение.
   -Пишите сами.
   -Ну, что мы решим? "Сапожки"?
   -Ни в коем случае. Вы знаете предписание Его Величества на завтрашний день. После ваших "сапожек" молодой человек не сможет ходить. А это противоречит программе на завтра.
   "У них тут целая программа. "Сапожки", наверно, не что иное, как чудовищные "испанские сапоги" - какие-то там доски с клиньями. Не сможет ходить. Вот влип!" - ужаснулся Рауль.
   -Ваши предложения, коллега?
   -Вода, - тихо сказал хирург.
   -Чрезвычайная, разумеется?
   -Обыкновенная. Чрезвычайную... не выдержит.
   -Но нужно все выяснить... Но король выказал пожелание...
   -Если королю угодно, чтобы завтрашнее заседание прошло по намеченному плану, ему придется примириться с моей резолюцией.
   -И вы полагаете, что преступник оправится к завтрашнему заседанию?
   -Частично. Молодой человек крепкого телосложения, и, полагаю, оправится после перенесенного испытания.
   -Так и запишем, - сказал толстяк, - Ваша подпись, коллега.
   Хирург расчеркнулся.
   -Вы тоже подпишитесь.
   -Я? Я должен пописать бумагу, которая отдает меня в руки ваших палачей в нарушение всех моих прав? - тут уж арестант возмущенно фырнул.
   -Вы подпишете другой документ, - терпеливо объяснил старик.
   -Какой еще?
   -За вас все уже написали. Вам только подписать. Читайте!
   Смысл очередного документа был в том, что у узника камеры N 13 нет жалоб на состояние здоровья.
   -Ну и волокита, - насмешливо сказал арестант N 13, - Может, мне еще надо написать прошение типа: "Я, такой-то, такой-то прошу подвергнуть меня пытке таким-то таким-то способом"?
   -Рад, что остроумие вам не изменило. А сейчас выпейте, пожалуйста, микстуру.
   -Какую еще микстуру? - подозрительно спросил доктор.
   -Я прописал. Чтобы рана скорее зажила. Пейте же!
   Рауль взял стакан. По цвету, микстура явно отличалась от той, которую он принимал по рекомендации старика. "Эх, если бы это было питье, подобное тому, которым падре Лоренцо усыпил Джульету! И я сейчас упал бы, погруженный в сон, подобный смерти. А еще лучше - яд. Старичок оказал бы мне великую услугу. Но на такой риск дед не пойдет. Тоже жить хочет... И все-таки держится за свое место в этой тюряге, бедняга. А если бы это питье превратилось в яд... Если бы Иисус сотворил это чудо, подобно тому, как превращал воду в вино на свадьбе в Кане Галилейской..." Он опустил глаза, смотря на тоненький золотой католический крестик на груди - этот талисман у него не отобрали. Безмо то ли не заметил, то ли не захотел заметить. "Лекарство - в яд? Бог такие метаморфозы не делает, разве что дьявол. Вот дьявол может сделать такой фокус. А душа - слишком дорогая цена. Моя грешная душа все же принадлежит Богу, а не дьяволу".
   Он залпом выпил весь стакан. Старик обнадеживающе подмигнул. Вкус был другой, горьковатый и терпкий. Рауль догадался, что старик дал ему какое то снадобье, которое может помочь ему в камере пыток. Успокаиващее? Укрепляющее? А может, снотворное, и он заснет, когда все это начнется, а они не смогут его разбудить? Или что-то иное?
   -Все, мы закончили. Забирайте заключенного.
   -Один из вас должен присутствовать,- напомнил офицер.
   -Я подойду, - сказал старик, - Быть может, моя помощь понадобится.
   -Не может быть, а точно, - заметил "коллега", - Я заменю вас в следующий раз.
   Арестант направился к стулу, где лежала его одежда. Его остановили.
   -Что вы собираетесь делать?
   -Одеться, черт возьми! Я замерз, пока сидел тут почти голый!
   -Как вы еще наивны! - покачал головой старик.
   -Почему это?
   -Там вам одежда не понадобится, - сказал толстяк, - И, ручаюсь, сударь, вы там не замерзнете. Никуда не денутся ваши вещи.
   -А вдруг денутся? - спросил виконт, решив напоследок эпатировать медиков Бастилии вызывающим тоном.
   -Как? Ты что это хамишь ученым докторам, дворянчик? - возмутился толстяк.
   -Господин виконт изволит шутить, - объяснил старик.
   -Нашел время шутить, - пожал плечами "ученый доктор", - Ты уже дошутился.
   -В Бастилии никогда ничего не пропадает - это одна из максим господина де Безмо, - сказал Рауль самым беспечным и насмешливым тоном. "Но я-то ПРОПАЛ! Чувство юмора, не оставляй меня, не изменяй мне - ты ведь не женщина!!! Оставайся со мной... до конца".
   -Вот именно... Когда все закончится, тебя приведут... или принесут сюда и помогут одеться, - снисходительно заметил толстый ученый доктор, - Да здесь совсем рядом, в двух шагах...
   "ПРИНЕСУТ! ВОТ ВЛИП!"
   -А теперь продолжим наш обед, дорогой коллега, - сказал толстяк, - Надеюсь, этот шутник дуэлянт не заставил вас лишиться аппетита? Что поделаешь, служба! Ваше здоровье! - он поднял бокал.
   -Ваше, - кивнул хирург, однако, не чокаясь с "коллегой".
   -Эх, - проворчал он, - До каких только безумств не доводит любовь юнцов, подобных нашему узнику!
   -Сам виноват, - равнодушно ответил "ученый доктор", обгладывая куриную ножку, - А вам, почтенный, пора бы давно привыкнуть к таким сценам.
   -Пора, да все никак не могу, - произнес старик, допивая бокал со словами: "Да поможет Бог бедному мальчику".
  
   Глава 11. Кожаные жилеты.
   (Все жаргонные слова в этой главе из изданных русских переводов баллад Франсуа Вийона).
   Конвойные довольно бесцеремонно схватили арестанта и потащили вниз по ступенькам.
   -Эй, полегче! - попытался воспротивиться узник, - Я же не оказываю вам сопротивления, какая муха вас укусила?
   Его возмутила перемена обращения с почтительного на грубое. Но солдаты игнорировали его протест и продолжали тащить беднягу по ступенькам.
   -Сударь, да скажите же им!
   -Заткнись! - рявкнул офицер.
   Рауль замолчал.
   "Вот уж верно - по одежке встречают, - подумал он,- Без моих красивых тряпок я вроде уже и не я, а какой-то оборванец. А я-то еще
   считал произволом и тиранией все строгости, продиктованные злобой Людовика - запреты прогулок, свиданий, переписки и прочих радостей бедных узников. Вот теперь начинается настоящий произвол. А что стоило хирургу-старичку, вроде бы такому любезному, образованному и добродушному, написать другую бумагу, и мне с поклоном вернули бы мои вещи и препроводили в прежнюю камеру с фатальным номером 13. Что ему стоило? Места в Бастилии - вот что ему стоило. Эх, люди!"
   Путь был короткий. Обитая железом, дверь тяжело заскрипела.
   -Наконец-то пожаловали! А мы уж заждались!
   "Так вот как выглядят палачи Бастилии! Что за отвратительные рожи", - подумал Рауль, содрогнувшись от отвращения.
   -Да лекаря развели бодягу, - объяснил офицер, - У мальчишки знатные покровители, и - вы понимаете.
   -Понимаем, понимаем. Но и враги не менее знатные, это мы тоже понимаем. Давайте его сюда.
   Узника провели за железную решетку.
   Здоровый мужик зверского вида в кожаном жилете и таких же штанах стоял подле стола с бумагами. Видимо, он был здесь за главного. Рауль вспомнил викинга Рагнара Кожаные Штаны. Нет, все же жестокий викинг не был таким уродом.
   Двое других, экипированных подобным образом, прервали свое занятие - игру в кости.
   Главный плюхнулся за стол, закинул ногу за ногу.
   -Из-за этого фраера поднялся такой кипиш?
   Видимо, бастильский палач хотел сказать: "это и есть знаменитый преступник, из-за которого поднялся такой переполох". Но выражать свои мысли на литературном французском языке он не привык вследствии скудости интеллекта и отсутствии элементарного образования и воспитания ботал по фене.
   -Арестант номер тринадцать, - официально сказал офицер, - Вот документы.
   -Из-за этого дворянчика дал дуба Сент-Эньян, кореш короля?
   -Читайте, здесь все написано. Молодой человек имел несчастье заколоть на дуэли господина де Сент-Эньяна, близкого друга Его Величества.
   Скорее всего, верзила за столом был неграмотный, он отодвинул бумаги и спросил Рауля:
   -Легавый сказал про тебя правду, пацан?
   -Вы ко мне обращаетесь, заплечных дел мастер? Да, вам сказали правду.
   -Ты завалил как лоха из-за своей марухи другана Людовика? Так тебе хана! Мокруха! Ну и шухер был в Лувре, небось.
   -Это была дуэль, - пленник не удержался, чтобы поправить главного палача, и тут же пожалел о своей несдержанности - стоит ли
   снисходить до объяснений с этим сбродом!
   -Один хрен!- махнул рукой главный, - Мне по фигу ваши барские заморочки. А дуэль была из-за марухи, верно я говорю, малый?
   Арестант промолчал, слегка покраснев.
   -Ты чо, пацан, в натуре, язык проглотил?
   -Я не желаю отвечать на ваш вопрос.
   -На ваш вопрос ответили румяные щечки нашего красавчика, - ухмыльнулся офицер полиции.
   -Ну и дура же твоя телка, я тебе скажу, - и вдруг сказал на нормальном языке: - Ну, с вами все ясно, господин, - и опять перешел на арго, - Ништяк!
   -...
   -Молчи, молчи. Крутого из себя строишь? Бьюсь об заклад, мои кореша сделают тебя более разговорчивым. Займитесь им, ребята!
   "Ребята" лениво поднялись со своих мест и связали арестанту руки.
   -Покрепче, ребята, покрепче. Ты нас не облапошишь, удалец, не на таких нарвался. Зырь, не зырь, не слиняешь отседова.
   Помощники главного старались вовсю. "Похоже, я попал в руки мастеров своего дела", - печально подумал пленник.
   -Смотри-ка, а шнырь и не заорал, терпеливый, однако, - уважительно-насмешливо заметил главный, - А с виду-то не скажешь. Что скажете? - спросил он полицейского.
   -Этакий изнеженный барчонок - штанишки с кружевами, кудряшки, мордашка такая смазливенькая, краснеет как девочка. Это становится интересным.
   Подобная характеристика вовсе не польстила узнику, и он решил прибегнуть к своей защитной маске - нахального фанфарона.
   -Впечатление обманчиво! - сказал он с вызовом.
   Главный палач усмехнулся, качая головой.
   -Проведите вашего гостя по всему помещению и объясните, что к чему. Бьюсь об заклад, к концу этой прогулки у юноши поубавится гонора, - предложил полицейский.
   -Пожальте-с! - с издевательским поклоном сказал первый помощник, длинный, с перебитым носом. Второй держал концы веревки, которой были связаны руки арестанта.
   -А теперь ознакомьте меня с бумагами, - обратился главный к полицейскому офицеру. Ясно как день - палач не умел читать. Но узнику от этого было не легче.
   -Здесь темно, ни черта не разберу, - пояснил главный. (Он употребил более крепкое слово, чем черт).
   Офицер королевской полиции усмехнулся и прочел: "Предписание чрезвычайного королевского суда государственной крепости Бастилии Его Величестсва Короля Людовика Четырнадцатого относительно заключенного номер тринадцать, г-на виконта де Бражелона, адъютанта его светлости герцога де Бофора, обвиняемого в убийстве г-на де Сент-Эньяна...
   Рауль не удержался от язвительного комментария:
   -Я же говорил: бумаги у вас тупые. Можно понять, что герцога де Бофора обвиняют в убийстве г-на де Сент-Эньяна.
   -Будете говорить, когда вас спросят! - отрезал полицейский.
   Но имя Бофора заставило главного задумчиво почесать нос.
   -Если братва Бофора наедет на меня за пацана...- пробормотал главный, - задумчиво почесывая нос, - На хрена это писать было?
   -Адвокат очень настырный попался, он настоял.
   -Ну и дурень, сам на котлетки угодит. А малый еще прикалывается. Но Бофор крутой... да, крутой...
   -"Крутой" Бофор уезжает покорять арабов по приказу короля со всей своей "братвой", как вы изволили выразиться.
   -А! Так Бофор решил слинять? А чего ему в Паруаре мудохаться. Тогда поздняк метаться.
   Главный махнул рукой своим помощникам, чтобы те отвели узника подальше.
   -"..."Вышупомянутый г-н де Бражелон был доставлен в крепость 1 апреля 1662 года в 10 часов вечера. Сведения о заключенном N 13: 25 лет, не женат, вероисповедание католическое, особых примет нет, брюнет, глаза синие.."
   -Вы потише, - сказал главный офицеру.
   -Привычка, - понизил голос офицер полиции.
   -Коллега, - иронически усмехнулся узник, - Тоже привык... командовать.
   -Вы, сударь, в первый раз в тюрьме?
   Арестант кивнул.
   -И, конечно, не знакомы со всеми этими механизмами? - спросил второй.
   -Нет, я полный профан во всех этих милых штучках.
   Он хотел дернуть рукой, мысль опередила действие - описать рукой широкий полукруг, охватывая цепи, крюки, вервки, кольца, петли и прочие, внушающие далеко не оптимистические чувства предметы. Но руки его были связаны, и от резкого движения узел затянулся еще сильнее.
   -Не дергайтесь, сударь, себе дороже, - посоветовал парень, державший веревку, - Идите за мной смирненько, как барашек на веревочке.
   "Только это и остается", - вздохнул Рауль.
   -А мы с приятелем восполним пробел в вашем образовании.
   Помощники главного палача выражали свои мысли лучше начальника. Но если они интеллектом и превосходили его, по их рожам выпивох было ясно, что это опустившиеся люди, совершенно деградировавшие. Господин виконт, к своим двадцати пяти годам свободно изъяснявшийся на европейских языках, при всех своих талантах и эрудиции, в первые минуты прогулки по камере пыток не сразу нашелся, что ответить своему провожатому. При всей своей находчивости и смелости, он растерялся, и ему понадобилось несколько минут, чтобы настроить себя на тон, который казался ему наиболее правильным в общении с "мерзкими живодерами", - так он мысленно называл своих спутников.
   Он рассеянно слушал комментарии своего провожатого, но смысл его слов лишь частично доходил до его сознания. Он словно примерял маску за маской, выбирая свою роль, обдумывал линию поведения. "Я, конечно, могу показать свои истинные чувства - отвращение и негодование. И сказать, что вся эта мерзость, весь этот отвратительный палаческий инвентарь меня абсолютно не интерсует. А когда дойдет до дела... до применения "инвентаря" на практике... Что ж... Бог не выдаст, свинья не съест. А может, они меня только пугают? И не будет ли наивным такое поведение?" До него донеслись обрывки диалога палача и полицейского. Полицейский показал палачу какие-то документы, тихо их комментируя. Рауль насторожился. Чувства его были обострены, и, хотя собеседники говорили очень тихо, ему удалось расслышать, что случай этот чрезвычайный, и личное распоряжение Его Величества позволяет, несмотря на то, что обвиняемый дворянского происхождения, как в деле графа де***, обвиненного в ****и казненного на Гревской площади в 1574 году, а также в деле маркиза де ***, обвиненного в*** и казненного в Нанте в 1626 г, правда, последний, в отличие до графа де*** сдал всех заговорщиков кардиналу де***. И совсем недавний пример, когда фаворит покойного короля, маркиз де*** в 1642 году... И прозвучали весьма известные имена.*
   ..................................................................................................................
   * Граф де Ла Моль, маркиз де Шале, маркиз де Сен-Мар.
   ..................................................................................................................
   -Так что пусть адвокат не залупается, - пробормотал палач, - Типа мы закон нарушили два раза. Дворянин - так малява короля есть. Раненый - так медики накарябали свою бумагу. Ништяк!
   х х х
   -Да вы, похоже, меня не поняли?
   -Понял, понял. Чрезвычайно занимательно. Валяйте дальше.
   Это меня весьма развлекает. Скучно же в каталажке. Что имеется еще в вашей живодерне?
   Кажется, он нашел верный тон. Так и надо с ними держаться. Преодолев ужас и отвращение, вооружившись лицемерным нахальным любопытством, а, иногда просто прикинувшись простачком, чуть ли не идиотом, Рауль отвечал своей, то остроумной, то циничной репликой из Вийона, то просто ставил в тупик своих "гидов". Те озадаченно пялились на своего пленника - кудяш ботал по фене, как заправский кокийяр. Но это все благодаря книге баллад Франсуа Вийона, которую издатель Фрике продавал в Сорбонне из-под полы верным людям... Книга, разумеется, была предана анафеме и сразу же запрещена, и это повысило ее популярность.
   Игра в пропащего парня начала его забавлять, он вошел во вкус, и, видя озадаченные рожи "живодеров", внутренне торжествовал.
   -Остороженее, сударь, вы чуть не упали. Смотрите под ноги. Вы чуть не угодили в желоб для стока крови.
   -А вы предупреждайте, я не могу смотреть сразу вверх и вниз! Я следил за вашим рассказом. О дыбе.
   Узнав предназначения желоба и отверстий в полу, некоторые узники Бастилии грохались в обморок на каменные плиты. Но сейчас, похоже, кожаные жилеты столкнулись с крепким орешком. Он развязным тоном заявил, что они плохо справляются со своими обязанностями, и не ему, а им нужно быть повнимательнее.
   -Да либо ты, сударь, дурак, и не понял, куда попал, либо нечто сверхъестественное.
   -Отлично понял. Льщу себя надеждой, что я нечто сверхъестественное, - все так же развязно ответил Рауль.
   -Нас не проведешь. Парень просто хорохорится. Пожалуйте дальше! Сейчас мы покажем вашей милости испанские сапожки.
   Вам объяснить, как их обувают?
   -Так вы, мужики, тут из-под полы контрабандными ботфортами подторговываете? На фига мне ваши - я в самой Испании себе ботфорты купил. Из кордовской кожи! Класс! Век не сносить.
   -Да он тупой!
   -Ни хрена, тупой, прикольный парняга. Ты вникай, если не догоняешь...
   Выслушав леденящее душу объяснение, арестант фыркнул и сказал:
   -А вы еще и сапожники? Теперь до меня дошел смысл выражения "пьет как сапожник". После такой работы просто необходимо выпить. Да что там - выпить! Напиться! В хлам! В сиську! И об этой вредной привычке говорит лиловый нос моего поводыря.
   -А не желаете примерить наши сапожки?
   -Вы уже начинаете? Без вашего начальника?
   -Нет, сударь, я просто хочу вам поподробнее вам объяснить.
   -Да я понял, не затрудняйтесь, право. Вы слишком любезны, господа костоломы.
   -Рады доставить вам развлечение. Позвольте ножку, господин. Красивая у вас ножка, прям как у девушки.
   "Не то, что твоя лапа", - подумал Рауль.
   -Так слушайте. Такая вот красивая стройная ножка помещается между двух дощечек...
   "А я считал нашу страну центром европейской цивилизации... Какая дикость! И это не в инквизиторской Испании, не в Англии времен террора кровавого Нола, не в варварской заснеженной России, не в дикой деспотической Турции, а во Франции, при Людовике Четырнадцатом! В наше время! В Семнадцатом Веке!"
   -Ну, вы поняли, что ножка, побывав в такой обуви как наши "испанские сапожки", уже не будет такой красивенькой и изящненькой...
   -Бедняги, - сказал виконт с лицемерным сочувствием, - Такая, с позволения сказать, тяжелая работа, а ведь, наверно, мало зарабатываете?
   Парни опять тупо переглянулись. Дворянчик ничуть не испугался, а даже их пожалел.
   -Не так уж мало. Но на такие шмотки с кружевами, вроде ваших, да на золотые кресты, конечно, не зарабатываем.
   -Шматье мое стырить хотите? И золотишко? Суки вы тогда.
   -Да ладно, не ерепенься.
   -"Ручонки, пацанва, укроти и посиди тихонько взаперти".*
   .............................................................................................................
   *Ф. Вийон. Баллада VIII.
   .............................................................................................................
   -Да мы ничо. Коли сам Безмо тебе чарочку подносит. Ты клевый. Но если скажут - извиняйте, господин.
   -А бросьте вы это к чертям! Здесь же стремно. Идите лучше на службу к турецкому султану. Там - бьюсь об заклад - ваша профессия будет более востребована. А у нас вы, в конце концов, останетесь без работы. Я, может быть, ошибаюсь, и у вас от клиентов отбоя нет. Но, скорее всего, я не ошибаюсь. Вот и инвентарь ваш в негодность приходит. Цепи заржавели. А это, - он пренебрежительно поддел ногой фрагменты конструкции "испанские сапоги", - доски трухлявые, фи, гниль какая-то!
   -Вы правы, сударь наше ремесло приходит в упадок.
   -Так что вы в Париженции* тусуетесь? Вперед, в Турцию! "На дело, жохи! Ночь без балдохи - вот лучшая для нас пора. Кирнем немножко перед дорожкой и за душник возьмем бобра".** Наживете себе миллионы. "Бегите, цуцики, прибавьте прыти!"***
   ................................................................................................................
   *Париженция, ранее Паруар - название Парижа на арго в переводах баллад Вийона. Здесь и далее баллады Вийона цитруются по изданию Франсуа Вийон. Я знаю все, но только не себя. М. "ЭКСМО-ПРЕСС".1999. ( Первое издание "цветных баллад" Вийона на русском языке в разных переводах).
   *Ф. Вийон. Баллада III.Перевод Ю. Корнеева.
   **Ф. Вийон. Баллада Х.
   ................................................................................................................
   -Так они ж язычники.
   -А вы называете себя христианами? - насмешливо спросил Рауль.
   -Мы добрые католики!
   -Вижу, какие вы "добрые".
  
   Глава 12. Все опять едят, кроме главного героя.
   "А ведь пока еще не вы меня раскололи, а я вас, - подумал Бражелон, испытывая нечто вроде горькой радости, - Вы сидите без работы, быдло, профессия палачей, костоломов, пытателей невостребована во Франции Семнадцатого Века. Какими бы омерзительными ни были эти дыбы, хлысты, цепи, испанские сапоги - они выходят из употребления. А какая профессия у нас популярна? Актеры, художники, поэты - они гребут бешеные деньги у господина Фуке. Так, во всяком случае, народ болтает... И моя профессия, надеюсь, весьма популярна - была, есть и будет".
   В это время консультация офицера главному палачу подошла к концу.
   -Итак, мы исчезаем, - сказал офицер, - Я сдал вам заключенного, теперь ответственность за господина виконта на вас. Инструкции вы знаете. Извольте расписаться.
   -Где? Я стал плохо видеть.
   -Здесь, - усмехнулся офицер, - Крест поставьте, и будет с вас.
   Палач "расписался".
   -Когда нам подойти за преступником? - спросил офицер.
   -Тэ-э-кс, ща прикину. Ну, если мы за час похаваем...
   -Обеденный перерыв закончится через час.
   -Тогда... через два часа...
   -За час вы справитесь?
   -Вы меня не уважаете, сударь. Чтобы мы - да не справились с этим юнцом?
   -Солдаты понадобятся?
   -Нет, - усмехнулся главный, - Мои ребята знают свое дело. Уверяю вас, у нас дворянчик разговорится.
   -Так. Значит, мы успеем заглянуть в наш кабачок и заморить червячка.
   -Успеете, господин офицер, конечно, успеете.
   -Желаю удачи, - ухмыльнулся полицейский.
   -И вам того же, сударь, - напутствовал палач.
   Охрана удалилась. Рауль остался один со своими мучителями.
   -Ну, что, виконт, как бишь тебя, будешь говорить?
   Рауль молча покачал головой.
   -Вы все ему показали?
   -Почти все. Это вот не успели, - "поводырь", не выпуская из рук веревки, мотнул головой в сторону какого-то длинного стола.
   -А, это самое главное. Ну, дворянчик, на тебя произвело впечатление мое заведение?
   Рауль изо всех сил старался казаться спокойным и не показывать ужас и возмущение. Ужас, который ему внушило "заведение" главного, и возмущение обращением на "ты" этого быдла. Он терпеть не мог слова "дворянчик", применительно к людям благородного происхождения вообще, и к себе - в частности. Раньше его трясло от ярости, когда он слышал, что их называют "дворянчиками". Правда, де Гиш успокаивал его и рассудительно объяснял своему более юному и более эмоциональному товарищу, что за таким, вроде бы уничижительным словечком, скрывается зависть простолюдинов, не имеющих гербов и славной частицы "де" перед фамилией, завоеванной мечами их предков-рыцарей. Впрочем, в те годы в их лексиконе отсутствовали арготизмы, а плебеями они иногда за глаза могли назвать и дворянина, если этот дворянин не соответствовал их представлению о благородном человеке, де Вард, например...
   х х х
   -Дерьмо, - сказал он презрительно, - И заведение твое - дерьмо, и сам ты - дерьмо.
   -Тэкс. Это я тебе припомню. Ты у меня заверещишь, как заяц. Расколем сучонка! Запросто! А скажи-ка, тебя, наверно, разбирает любопытство, ведь хочется знать, что мы с тобой сделаем?
   Арестант обвел выразительным взором помещение, уставленное зловещим инвентарем, плетки, цепи и не снизошел до ответа палачу.
   -Я удовлетворю твое любопытство. Вот, читай, - главный сунул Раулю под нос бумагу, где он "расписался".
   -Ну, понял?
   -Вы собираетесь применить ко мне пытку водой?
   -Да, красавчик, ты правильно понял.
   -Я читать умею с пяти лет, в отличие от вас, - не удержался Рауль от очередного дерзкого замечания. Он понимал, что совершает глупости, раздражая палача своими дерзостями, это только ухудшит его и без того отчаянное положение. Но он ничего не мог с собой поделать. Такой уж характер.
   -Тэкс. И это тебе зачтется, щенок. А теперь смотри сюда, - он довольно бесцеремонно ухватил пленника за подбородок и показал на скамеку, где стояли ведра и кувшины.
   -Вот это ведерочко. Его ты должен выпить. Правда, это обыкновенная пытка. А если будешь рыпаться, получишь добавку.
   -Мне столько не выпить, - ужаснулся Рауль, мысленно прикинув емкость "ведерочка". Литров десять как пить дать.
   -Придется, дворянчик, придется. Не захочешь, мы поможем.
   -Я лопну.
   -Не лопнешь. А просто нам все расскажешь. Может, сразу заговоришь?
   -Вот этого вы не дождетесь!
   -Глупец! У меня здоровенные быки раскалывались после пары кувшинов, а ты надеешься выдержать хотя бы обыкновенную пытку до конца? Да ты запищишь после первого же кувшина. Один заключенный, узнав, что ему грозит пытка водой, в отчаянии отрезал себе язык. Но мы нашли выход: ему пришлось писать ответы на вопросы.
   -А если бы он был вроде вас - неграмотный? - опять съязвил Рауль.
   -Тогда кирдык, - сказал палач, - Докумекал? И все-то ты нам расскажешь, молокосос.
   -Вы оскорбляете меня таким предположением. А могу я поинтересоваться, сколько кувшинов помещается в вашем ведерочке?
   -Около четырех.
   "Двойная норма здоровенного быка. А я не слабак, конечно, но никогда не был здоровенным быком". Презрительная улыбка на этот раз не получилась. У пленника дрогнули губы. Он прикусил губу и закрыл глаза.
   -Ну, одумался? Будешь говорить?
   -Нет.
   -Понимаешь, дворянчик, мы на работе.
   -На отвратительной работе!
   -Тэкс, - сказал главный, - Зря ты так невежливо со мной разговариваешь. Себе вредишь. Так о чем бишь я? Я не хочу, чтобы из-за такого сопляка у меня были неприятности по службе. Моя работа - заставлять преступников давать показания, и до сих пор я с ней справлялся.
   -Это до сих пор!
   -Да здесь персоны поважнее тебя хныкали как девчонки. Подумай хорошенько.
   -Я подумал. Я вам ничего не скажу.
   -Будешь упрямиться, получишь добавочную порцию. Водички нам не жалко.
   -Вы очень щедры. Забавно! У меня вздуется живот как у беременной женщины!
   -Только ты родишь нам признание.
   И благовоспитанный аристократ ответил на это предложение палача грубейшим ругательством. Он послал его в одно очень неприличное место.
   -Все, сопляк, у меня лопнуло терпение, - сказал главный, - Все соберутся через час. Если бы ты вел себя благоразумно, ты мог бы в ожидании господ чиновников спокойно сидеть тут в обществе кувшинов, а мы бы так же спокойно обедали...
   -Вы тоже собираетесь обедать? - спросил Рауль, почувствовав резкий голод. Правда, голод он ощутил, еще увидев недоеденный обед врачей, но сейчас ему особенно захотелось есть. И, к своему ужасу - пить.
   -Кушать хочется? - спросил главный, - Болван, перед пыткой есть нельзя. А мы покушаем...
   -Чтоб вы подавились свой жратвой! - выразил пожелание Рауль, и добавил вийоновскую строчку: "Коль дешева жратва у вас, так это не жратва".*
   ..............................................................................................................
   *Ф. Вийон. Баллада XI.
   ..............................................................................................................
   -Опять грубишь! За все твои слова стоило бы стащить с тебя эти красивые шмотки с кружевами и спустить с тебя шкуру!
   Арестант с ужасом взглянул на стену с плетками.
   -Но я проучу тебя по-другому.
   Веревку, которой были связаны его руки, развязали, кожаные жилеты уложили Рауля на деревянный стол и крепко-накрепко привязали, растянув руки и ноги так, что он не смог шевелиться. В этом мучительном положении он лежал на столе с закрытыми глазами - он зажмурился, чтобы не видеть гнусные рожи своих мучителей.
   -Ну, как? Вашей милости удобно лежать? - издевательски спросил главный, - А... не удостаиваете ответом мерзкого палача, так вы меня, кажется, изволили назвать, господин виконт? Эй, вы там, подтяните веревочки покрепче.
   "Они сломают мне кости", - ужаснулся господин виконт.
   -Это еще не все. Мы потом тебе под спину чурбан запихаем. То-то будет потеха. Когда все соберутся. У нас тут умеют добывать признания у самых упрямых.
   "Не сейчас, и то, слава Богу".
   -И вот что я тебе скажу - раз король хочет знать имена секундантов, он их узнает. И, что бы я с тобой тут ни сделал, мне только на пользу. Король мне только спасибо скажет. А тебе все равно башку со дня на день оттяпают, так что лучше зря не лезь на рога.
   "Не узнает! И, только если уж совсем плохо придется, и они меня тут замучают до смерти, я им выдам напоследок: Суки! Мушкетеры отомстят за меня!" Все равно за мной останется последнее слово. Бофор крутой, а мушкетеры еще круче!"
   Он увидел кувшин в руках одного из кожаных жилетов.
   -Не имеете права... сейчас.
   -А кто узнает? И кто тебе поверит? Открой рот!
   Второй, с лиловым носом, держал в руках воронку.
   -Не артачься, сударь, - сказал он, - Разевай пасть, пока зубы не выбили.
   -Зажми ему нос, - велел главный.
   -Вы бы хоть вымыли свой инвентарь, - не удержался Рауль от последней дерзости.
   -Обойдешься, - сказал кожаный жилет и впихнул в рот арестанту воронку. Рауль попытался отвернуться, но второй кожаный жилет был наготове и крепко ухватил его за уши, поврнув голову в удобное для палачей положение. И несчастного узника тринадцатой камеры подвергли печально известной пытке водой. Его заставили выпить половину кувшина, дали передохнуть, а потом также добросовестно влили вторую полвину.
   -Ну вот, - сказал главный, - Теперь ты знаешь, что тебя ожидает. Это подготовка, так сказать. Лежи тихо, а мы пойдем похаваем.
  
   Глава 13. Госпожа Фортуна изволит шутить.
   "О, Фортуна, насмешливая, коварная и жестокая богиня, когда-то твоя улыбка казалась мне нежным приветом небожительницы, а теперь я с ужасом и отчаянием вижу мрачный оскал смерти. На арго это называется "месса дьявола". Все слуги дьявола, все черти собрались. Одно утешение - хуже уже не будет. Это предел. Это беспредел, так вернее".
   -Время истекло. Вы будете говорить?
   -Конечно, нет.
   -Тогда приступайте.
   -Стойте! - раздался истошный вопль.
   Шум. Топот.
   -Сюда, господин комендант, сюда, - донесся откуда-то издалека голос старика-хирурга.
   В подземелье чуть ли не кубарем влетел де Безмо.
   -Немедленно развяжите моего заключенного! - заорал он, - Слышите, что вам говорят! Не стойте как истуканы!
   -Но предписания, - промямлил главный,- Вы сами изволили подписать.
   -Молчать! Здесь я распоряжаюсь! Какие к черту предписания, если секунданты нашлись!
   -О Боже, нет! - вскрикнул Рауль.
   -Не волнуйтесь, дитя мое, жизни и свободе ваших друзей ничего не угрожает. Они проходят только как свидетели по вашему делу. Да развязывайте же моего заключенного! Ну! Кому говорю!
   -Это правда? - спросил Рауль с сомнением.
   -Клянусь вам! Благодарите своего адвоката! Если бы не он... Ну, вставайте же, виконт, позвольте вам помочь.
   -Что, уроды, обломались? - едко сказал Рауль, - Увольте вы их, господин де Безмо. Посмотрите, какую мерзость они тут развели. Запустили весь инвентарь... Мой отец, граф де Ла Фер, иначе Атос, не взял бы их даже помойку чистить! Он начет этого строгий. Всех к порядку приучил.
   Палач и его помощники застыли с разинутыми ртами.
   -Так бы сразу и сказал,- пробормотал лиловый нос, - А то я думал, в кого это ты такой смелый.
   А Рауль как бы ненароком оступился и опрокинул ведро.
   -Простите... качает, как на палубе во время шторма. Какой я неловкий!
   Еще одно "неловкое" движение - и второе ведро опрокинулось.
   -Право, не знаю, что со мной творится. Шатаюсь, как пьяный... Извините, просто медведь какой-то.
   -Ничего, ничего, они все уберут! А за водой на Сену поедут, - засуетился комендант, - Ну! Что стоите! Берите тряпки, убирайте лужу!
   Кожаные жилеты все так же тупо смотрели на происходящее.
   -Мы ж не знали, что ты.. вы.. сын Атоса. Хулиганить-то зачем! - наконец пробормотал "экскурсовод".
   -А вот у них тряпка подходящая, - заметил Рауль, - Представьте, господин де Безмо, эта ветошь, эта подстилка, на которую не легла бы ни одна уважающая себя собака из нашей псарни, да что я!- и последняя дворняжка со Двора Чудес лечь постеснялась бы, была предназначена для меня... Чтобы я тут, видите ли... отлеживался.
   -Вот мерзость! - вскричал комендант, - Знаете, я сам сюда и не заглядывал. Если бы не вы, виконт, я и не знал бы во что они превратили...
   -Столь важный объект крепости Его Величества короля. Да это жалкие дилетанты, господин комендант. Они, видимо, приняли меня за девочку из монастыря, которая упадет в обморок, едва увидит это, с позволения сказать... оборудование. Но у меня крепкие нервы.
   -Идемте отсюда, виконт, - лепетал толстяк, - Вы сможете дойти?
   -Со мной все в порядке, - ответил Рауль. Охранник по распоряжению коменданта уже притащил его одежду и стоял в почтительном ожидании.
   Госпожа Фортуна сменила зловещий оскал на благосклонную улыбку. Через пару минут пленник, уже полностью одетый, с наигранным сожалением развел руками, обращаясь к недавним своим мучителям.
   -Ну вот, вы опять остались без работы, господа докучные.
   -Идемте, сударь, идемте, - торопил комендант, - Они больше не будут вам докучать.
   Господину де Безмо явно не терпелось покинуть это мрачное помещение.
   -Если пожелаете принять ванну, я распоряжусь.
   -Ароматизировнную, если можно? Вода у них тут какая-то тухлая.
   -Ну и ну, - проворчал главный, - Нам для работы воды не хватает, а преступник будет нежиться в ароматизтрованной ванне.
   Я только в толк не возьму - с чего это комендант так пацана ублажает?
   -Чо ты хошь! Сын Атоса! Вот комендант и старается.
   -А коменданту-то какая выгода от этого?
   -Это не выгода, а память, - сказал де Безмо, - Я не всегда был тюремщиком. И я когда-то был мушкетером. Но вам, скотам, этого не понять. И не для вас я это говорю, сволочи, а для виконта.
   -И зря вы это им говорите. Вернее, при них. А вы вроде недавно говорили мне, что воды не жалко? Когда... чуть уши не оторовали.
   -Негодяи, мерзавцы! Вымыть все до блеска! Я сам проверю! Лично! Не поленюсь и спущусь в пытошную! Идемте отсюда поскорее, дитя мое!
   И тут у узника Бастилии мелькнула дерзкая, можно сказать, хулиганская мысль. Он подошел к конструкции, именуемой "испанские сапоги" и самым непочтительным образом помочился на нее. Старик засмеялся. Даже Безмо, и тот фыркнул.
   -Ты что творишь!
   -Он осквернил наш лучший инвентарь! - завопили кожаные жилеты.
   -Этот инвентарь - гниль, и мой фонтанчик поможет ему поскорее обратиться в труху.
   -Да-а-а, мой юный друг, - промолвил старик, - Ставлю свое жалованье, такого еще не видели эти стены. Fortuna favet fortebus*.
   ...................................................................................................................
   *Fortuna favet fortebus - Счастье способствует отважным. (лат).
   ....................................................................................................................
   -И я того же мнения, - ответил виконт с самым скромным и наивным видом, - Идемте же, господа.
   Комендант не только обеспечил своего арестанта душистой ванной, он накануне утреннего заседания привел парикмахера, вооруженного бритвой, зеркалом и щипцами для завивки. Чисто выбритый и тщательно завитый виконт взглянул на себя в зеркало и удивился, что на внешности его никак не отразились события последних дней.
   -Очаровательно! - ликовал Безмо, потирая руки, - Такого арестанта не стыдно предъявить суду! Вы превзошли себя на этот раз, мой дорогой мастер!
   -О, моя заслуга тут невелика, - скромно возразил бастильский цирюльник,- У господина виконта очень привлекательная внешность.
   "Или, как говорят, смазливая мордашка", - подумал виконт, не без гордости посматривая на свои ухоженные локоны. И все же, привыкнув к комфорту, он оценил эту заботу бывшего мушкетера де Безмо. А вслух сказал:
   -И моя заслуга невелика - у моего отца очень привлекательная внешность.
   Безмо и цирюльник рассмеялись. Улыбнулся и протеже коменданта. Благодаря этой любезности друзья увидят его таким как всегда, а не всклокоченным небритым дикарем.
   -Надеюсь, - сказал он, - Ваши услуги оплачены? Господин комендант, я настаиваю, чтобы вы расплатились из моих собственных денег - не за счет короля.
   -Вы очень любезны, господин виконт, - поклонился бастильский цирюльник, - Я полностью в вашем распоряжении, когда пожелаете, с дозволения господина коменданта.
   -Поэтому я и говорю вам "до свидания", а не "прощайте", уважаемый мастер щипцов и расчески. Полагаю, мне понадобятся ваши услуги еще раз.
   -Да когда угодно, если этот пустяк вам доставит удовольствие! - воскликнул комендант.
   -Я намерен побеспокоить вас еще раз, - повторил Рауль, - После приговора.
   -Обещаю вам, господин виконт, - проговорил "бастильский цирюльник" и как-то очень поспешно стал собирать свои вещи.
  
   Глава 14. Де Гиш и Маникан обнаруживают прекрасную память.
   -Ваша честь, - обратился Фрике к председателю голосом, звенящим от волнения, - Разрешите начать сегодняшнее заседание с допроса свидетелей защиты.
   -Разрешаю, - кивнул председатель, - Пригласите господина де Гиша.
   Вошел де Гиш, элегантный, нарядный, в светлом плаще и таких же ботфортах. Он вошел уверенно и смело, с видом победителя и, сдернув с головы красивую шляпу с белыми перьями - в тон плаща и ботфорт, изящно и почтительно поклонился суду, и, скорее уважительно, чем дружески - обвиняемому. В этом поклоне де Гиша чувствовался вызов и солидарность.
   "Де Гиш верен себе", - подумал Бражелон и улыбнулся другу. Де Гиш подошел ближе. "Ну, как ты?" - словно спросил он взглядом. "Неважно".- "Все равно держись".
   -Пройдите сюда, граф! - пригласил председатель.
   Де Гиш пошел на свидетельское место. Как прочие свидетели, граф поклялся на Библии говорить правду.
   -Разрешите начать? - спросил адвокат.
   -Начинайте.
   -Господин де Гиш, вы были секундантом господина де Бражелона на дуэли в Венсенском лесу?
   -Нет, - сказал де Гиш, - Я был секундантом графа де Снент-Эньяна. Секундантом виконта де Бражелона был другой свидетель.
   -Почему именно вы?
   -Случайно. Это была шутка. Мы только шутили! Неужели вы полагаете, что, если бы это была настоящая дуэль, предполагающая
   возможность смертельного исхода, я выбрал бы де Сент-Эньяна, а не моего лучшего друга?
   -Вы имеете в виду господина виконта?
   -Именно так, - ответил де Гиш, приветствуя друга со своего места.
   -Скажи мне кто твой друг...- проворчал обвинитель.
   Де Гиш даже головы не повернул в его сторону.
   -И давно вы дружите? - продолжал Фрике.
   -Более десяти лет.
   -При каких обстоятельствах вы познакомились с виконтом? - продолжал задавать вопросы адвокат.
   -Протестую, ваша честь! - вмешался прокурор, - Суд не интересуют истории десятилетней давности.
   -Позвольте возразить, ваша честь! Разрешите графу де Гишу ответить на мой вопрос, это имеет большое значение для характеристики моего подзащитного.
   -Ваша честь, мы теряем драгоценное время. Воспоминания графа де Гиша не представляют никакого интереса для нашего дальнейшего процесса. Детские воспоминания никак не связаны с делом об убийстве.
   -Протест господина прокурора... принят, - сказал председатель.
   Де Гиш и Рауль преглянулись.
   -Нет, я все-таки скажу! Рауль спас мне жизнь!
   -Граф, не отвлекайтесь, - остановил де Гиша председатель, - Если вы желаете, можете изложить свои воспоминания в письменной форме и представить суду.
   -Так я и сделаю, - заявил де Гиш, - Уж я все распишу! Как это было!
   -Но будьте кратки, граф, - предупредил председатель, - Не более двух страниц. Не увлекайтесь подробностями. Дело господина де Бражелона и так получается весьма объемным, - он поднял пухлую папку, - Две страницы, не более! Иначе ваше свидетельство не будем рассматривать.
   -И не лень вам столько писать? - усмехнулся де Гиш, - Две страницы? Приму к сведению и постараюсь быть лаконичным.
   -Кто был зачинщиком дуэли? - спросил Фрике.
   -Господин де Сент-Эньян, - ответил де Гиш.
   -Видите, ваша честь, - заметил Фрике,- показания свидетеля и обвиняемого совпадают. Виконт сказал вам правду.
   -Виконт всегда говорит правду, - заметил де Гиш.
   -Не была ли дуэль спровоцирована виконтом? - спросил обвинитель.
   -Что значит "спровоцирована"? Я уже сказал, что это была шутка, первоапрельская шутка! Мы сначала вообще драться не собирались. Мы собирались покутить в "Тире" - Рауль, Маникан, де Сент-Эньян и я. Намечался ужин с шампанским и веселыми девицами. Можете навести справки.
   -Я уже навел справки, - вмешался Фрике, - Граф де Гиш действительно заказывал в кабачке "Тир" праздничный ужин.
   -По какому поводу?
   -А мы хотели обмыть назначение Рауля.
   -В армию его светлости герцога де Бофора? - спросил председатель, просматривая документы, - Вы это серьезно?
   -Вполне, - заявил де Гиш, - Именно так. Мы хотели отметить его отъезд и выпить. За удачу! За корабли под белыми парусами! За победу над пиратами! За приключения! За...
   -Достаточно, сударь. Много же тостов у вас получается.
   -У нас всегда много тостов! - заявил де Гиш.
   -Как же получилось, что вместо пирушки вы устроили дуэль?
   -По-дурацки, - ответил же Гиш, - Мы еще и День Дураков хотели отпраздновать. Дуэль-то была дурацкая.
   -В каком смысле?
   -Не всерьез.
   -У вас есть доказательства? Чем вы можете доказать, что именно так все и было? Каковы условия дуэли?
   -Условие, предложенное виконтом де Бражелоном и есть доказательство.
   -Какое условие предложил виконт?
   -Сочинить балладу о дуэли в День Дураков.
   -Балладу?!
   -Ну да, балладу. Мы же шутили! Мы подражали Сирано де Бержераку.
   -А почему вы отправились в Венсенский лес к монастырю миноритов?
   -А это мы подражали господину де Рецу.
   -Вы не очень-то оригинальны.
   -Зато баллада оригинальна. У меня есть ее текст. Позвольте, я зачитаю?
   -Читайте.
   Де Гиш достал текст и продекламировал балладу.
   -Вопрос к обвиняемому, - сказал председатель, - Виконт, вы действительно предложили господину де Сент-Эньяну такое условие?
   -Да, - сказал Рауль.
   -Взгляните на текст баллады, - судебный пристав подал Раулю бумагу.
   -Это и есть та баллада?
   -Да, - опять сказал Рауль, - Это и есть та баллада.
   "Но без моей "посылки" - ее де Гиш и Маникан услышать не успели. Ее слышал только умирающий де Сент-Эньян".
   -Как же получилось, что "дурацкая дуэль" привела к смерти человека? - спросил председатель.
   -Случайно, уверяю вас, ваша честь! - воскликнул де Гиш, - Клянусь, это был несчастный случай. Мы - мой друг, господин де Маникан и я - готовы представить вам все так, как это в действительности происходило. Там, на месте, в Венсенском лесу, у нас вышло бы более правдоподобно...
   -Это исключено, граф. Процесс закрытый, - сказал председатель.
   -Показать все на месте - в Венсенском лесу! - расхохотался обвинитель, - Не пытайтесь одурачить суд, господин де Гиш! Вывести процесс за пределы крепости, чтобы по дороге у нас похитили заключенного ваши молодцы?
   -Нельзя так нельзя, - развел руками де Гиш, - Мы и тут можем разыграть перед вами дуэль. Нам это ничего не стоит.
   -Позовите второго секунданта.
   Пригласили Маникана, и тот появился в новом костюме светло-сиреневого цвета, легком плаще, и так же любезно поклонился суду, и так же уважительно - Раулю.
   -Так вы будете смотреть? - спросил де Гиш.
   -Сначала допросим второго свидетеля, - сказал председатель, - Граф, уступите место господину де Маникану.
   Де Гиш посторонился, пропуская Маникана. Маникан занял место свидетеля, а де Гиш сделал несколько шагов по направлению к обвиняемому. Председатель жестом велел ему отойти в противоположную сторону.
   Показания Маникана и де Гиша полностью совпали. Рауль понял идею своих друзей - они хотели представить его дуэль с фаворитом короля как развлечение золотой молодежи, случайно приведшее к несчастному случаю, а не вызов могущественному монарху. Но его удивило и то, что де Гиш так хорошо запомнил балладу.
   -Господин де Маникан, вы подтверждаете, что у виконта не было намерения убить господина де Сент-Эньяна?
   -Подтверждаю, - твердо сказал Маникан, а потом, с невинным видом: - Мы же только шутили.
   -И часто вы так шутите? - спросил обвинитель.
   -Время от времени, - мягко сказал Маникан.
   -Позволю себе заметить, ваша честь, показания защиты характеризуют представителей так называемой золотой молодежи не лучшим образом! Пирушки с веселыми девицами! Шутовские дуэли с боевым оружием! Вот какой образ жизни ведут молодые представители нашей элиты!
   -Что-то не так, сударь? - кротко спросил Маникан, - Вам не нравится наш образ жизни?
   -Вы сказали суду правду? - спросил председатель.
   -Истинную правду, - ответил Маникан, перекрестившись, - Я всегда говорю правду, как впрочем, и все мы, аристократы, хотя мы имели несчастье не понравиться господину прокурору, о чем я искренне сожалею
   -Посмотреть на них, так сущие агнцы! - пробормотал обвинитель.
   -А мы и есть агнцы,- ангельским голосом сказал Маникан, опять перекрестившись, - Бог - тут он взглянул на большое распятие за спиной председателя суда, - Бог правду видит и отделит козлищ , - тут он пристально посмотрел на обвинителя, мельком на председателя и солдат, стерегущих арестанта, - от овец, в смысле, от агнцев, - и кивнул обвиняемому, который, как и все присутствующие, слегка улыбнулся - Маникан косвенным образом оскорбил прокурора и стражников, назвав их козлищами, в смысле, козлами... А ведь он только процитировал Священное Писание.
   После того как Маникана отпустили, началось действие, подобное современному следственному эксперименту. Де Гиш и Маникан надели фехтовальные маски, взяли рапиры, и, выйдя на середину зала, принялись разыгрывать дуэль - так, как она происходила, комментируя ход поединка. В начале "эксперимента" в зал провели целую компанию. Новые посетители - их было несколько человек - уселись на стулья и внимательно наблюдали за поединком, тихо комментируя происходящее.
   -Пьет бабочка нектар с цветов!- продекламировал Маникан реплику де Сент-Эньяна, вытянув рапиру, прокомментировал:- Разве вы не узнаете стиль господина де Сент-Эньяна, господа?
   В разыгрываемой свидетелями защиты дуэли де Гиш дрался за Рауля, Маникан - за де Сент-Эньяна. И они слово в слово повторяли их реплики.
   -А дальше, - говорил Маникан, делая рубящие движения рапирой, - Господин де Сент-Эньян срезал головки одуванчиков, подобно тому, как крестьяне косят сено. В шутку, конечно! И слова баллады этому соответствуют: "Я изъясняюсь как мужик. Мужлан, пейзан, болван, виллан..." Посудите, господа, ну разве так люди дерутся на настоящей дуэли?!
   "Эксперимент" продолжался. Чрезвычайный Королевский Суд и вновь прибывшие следили за действиями свидетелей с интересом, даже, пожалуй, любовались их ловкими, точными движениями.
   Стражники перестали позевывать и тоже оживились. Только арестант смотрел на своих друзей с отчаянием - представление будило в нем мучительные воспоминания, и он тревожился за судьбу свидетелей - уйдут ли они отсюда так же свободно, как пришли, чтобы защитить его? А между тем некоторые участники процесса больше смотрели на преступника, чем на свидетелей, и кто-то, видя расстроенное лицо обвиняемого, сделал вывод в его пользу, кто-то - против него. Де Гиш взмахнул рапирой у самых пальцев Маникана, сжатых в кулак.
   -Господин де Сент-Эньян держал в руке одуванчик, - пояснил Маникан, - Представьте себе, что у меня в руке этот желтенький цветочек, и Рауль срезает его у самой руки, разве это не доказывает, что у него были мирные намерения?
   -Повторите, пожалуйста, - произнес один из вновь прибывших.
   -Еще раз, де Гиш! На бис! Итак! Я держу в руке одуванчик! Господа! Напрягите воображение! Постарайтесь увидеть одуванчик в моей руке!
   -Простите, господа, - сказал де Гиш, - Если вам не хватает фантазии, мы не виноваты. В Венсенском лесу вы увидели бы самые настоящие одуванчики.
   "Залитые нашей кровью", - печально подумал Рауль.
   Трюк с одуванчиком повторился. Неожиданно один из зрителей зааплодировал.
   -Beautiful, vicont!* - воскликнул он по-английски.
   ........................................................................................................................
   *Beautiful, vicont! - Прекрасно, виконт! (англ).
   .......................................................................................................................
   "Откуда здесь англичанин?" - удивился Рауль. Закрытый процесс принимал международный характер. Свидетели разыграли дуэль до конца. И тут кроткий Маникан превзошел самого себя. Он подошел к судьям, прижимая левую руку к сердцу, в правой сжимая рапиру, уже без защитной маски и трагическим тоном шекспировского героя - так могли бы говорить Гамлет или Меркуцио свои предсмертные монологи, продекламировал в лучших традициях классической трагедии XVII века, обращаясь к председателю суда:
   -О, Сир! Виконт не виноват.
   Своей победе он не рад.
   Прошу, пока достанет сил,
   Чтоб мой король его простил.
   Простите пролитую кровь...
   и, выронив гулко зазвеневшую рапиру, сделал несколько театральных шагов в сторону председателя:
   Вот...
   вам...
   дуэль...
   в День Дураков...
   И так же театрально упал перед судьями, а де Гиш сорвался со своего места и, подбежав к Маникану, склонился над ним. Англичанин, Фрике и еще несколько человек зааплодировали. Через секунду "покойник" ожил, встал, отряхнулся и заявил:
   -Именно так все и было, как мы вам представили.
   -Да, - сказал де Гиш, - Один в один!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"