Аннотация: Холостяцкая природа против женского порядка.
Я никак не ожидал, что она появится в моей жизни. Поначалу, её присутствие было совершенно незаметным: она неслышно жила на кухне, на обеденном столе я обнаруживал крошки после её трапезы. Лёгкий шелест целлофановых пакетов с провизией, особенно после полуночи, стал досаждать уже после недели совместного проживания. Можно сказать, что моя холостяцкая природа восстала против этого своеобразного женского порядка, который установился на большой части моей жилплощади.
Отношения обострялись с каждым днём, мы с большим трудом терпели друг друга, и в воздухе уже висело тяжелое настроение.
Она распространилась на весь мой внешний мир, заставляя, очень не вовремя каждый раз, обращать на себя внимание. Если ей казалось, что я игнорирую её присутствие, она начинала нарочито громко, шуметь на кухне и коридоре, зная, как я начинаю беситься от её потуг на хозяйственную деятельность.
Развязка не заставила себя долго ждать; как-то, уже под утро, на кухне раздался звук разбитой посуды. Она расколола хрустальную сахарницу, под ногами неприятно хрустело, спать более не хотелось. Сама виновница произошедшего, весьма предусмотрительно, предпочла скрыться, что, несомненно, спасло ей тогда жизнь.
Мой покой был окончательно нарушен, меня довольно бесцеремонно вывели из себя. Было очевидно, что никто не будет слушать просьб и объяснений. Мирный договор стал невозможен. Начиналась открытая конфронтация. Она совершенно не собиралась бросать меня, несмотря на мои уговоры и просьбы. Как я мечтал тогда, что она покинет меня, оставив моей квартире пыль уборок и сумрак одиноких вечеров. Отсутствие необходимого для меня уединения, сделало меня нервным и раздражительным. Хотелось прогнать её любой ценой, но она укоренилась на моём жилом пространстве, делаясь наглее и бесцеремонной с каждым днём. Она заявляла свои права на всё находящееся в шкафах и тумбочках, везде я видел демонстративные следы её присутствия.
Я продолжал стоически терпеть. В ночь с четверга на пятницу мне устроили оглушительную какафонию, разбив рюмки, оставленные с вечера на столе. Вслед за этим на пол полетел фаянсовый чайник и несколько блюдец.
Красная пелена гнева затмила мой взор. Я достал ящик с инструментами, достал с самого дна, чуть подернутую ржавчиной стамеску с тяжелой ручкой. Вышел в прихожую и, швырнул увесистый предмет ей в голову.
Она умерла почти сразу же.
Конечности дёрнулись в агонии, из раскроенного черепа вытекло немного крови, потом я облегченно вздохнул и пошел спать.
Сон был глубоким и спокойным.
Мне снилось море.
Наутро я позвонил домовладельцу и честно признался в содеянном. Он сухо спросил меня, как именно я избавился от останков. Я ответствовал, что мне пришлось спустить их в унитаз. Хозяин квартиры безрадостно поведал мне, что по осени "много дряни всякой прибивается", потом неожиданно перешел к уговорам приобрести кошку.
"А то совсем обалдел, мыши обычной боишься", - недовольно басил он мне в трубку.
Я настойчиво попросил о снижении платежа за следующий месяц, мотивируя сию просьбу необходимостью санитарной обработки всей квартиры.