Алексеев Иван Алексеевич
Ошибка Галеева

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая "учёная" повесть (первая - "Ответ Бухману"). "Жалоба Галеева в институт таки пришла. Как и обещал Саше Борцову прошлой осенью умудрённый жизнью Неведов - профессор, доктор наук и прочая, прочая, прочая..."

ОШИБКА ГАЛЕЕВА

"Учёная" повесть

   "- Видите ли, профессор, - принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, - мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки зрения.
   - А не надо никаких точек зрения! - ответил странный профессор <...>
   - Но требуется же какое-нибудь доказательство... - начал Берлиоз.
   - И доказательств никаких не требуется, - ответил профессор"

М.А. Булгаков

1 Во все инстанции

   Жалоба Галеева в институт таки пришла. Как и обещал Саше Борцову прошлой осенью умудрённый жизнью Неведов - профессор, доктор наук и прочая, прочая, прочая.
   Осенью Неведов передал Борцову и велел сохранить копию кляузы Галеева в Академию наук. Сказал, что ответ пока готовить не надо. Надо подождать, когда подобную бумажку "спустят по команде". В том, что новая бумага от Галеева будет и её им "спустят", Неведов не сомневался. "Такие на полпути сами не останавливаются", - сказал Неведов про жалобщика. Вероятно, профессор почувствовал в татарине родственную себе душу, а Борцов сразу этого не понял, доходил постепенно, как до всего, до чего доходил собственным умом.
   Разные скорость и степень реакции на внешние обстоятельства определяли разницу служебного положения Неведова и Борцова. Стремительность и напор Неведова были для общества предпочтительнее нерешительности Борцова, по какой причине Неведов стоял выше и мог требовать и руководить, а Борцов должен был слушаться и исполнять.
   Случалось, что самоуверенность Неведова оборачивалась "косяками", которые приходилось выправлять другим. Медлительный Борцов уклонялся от этого хуже прочих сотрудников, бойких и хитрых, и за долгие годы работы почти свыкся с необходимостью подчищать за Неведовым всякие глупости. Неблагодарную эту функцию он исполнял спокойно и без лишних разглагольствований, не обращая видимого внимания на насмешки за спиной. Хотя внутри исполнительного клерка было не всё так просто. По молодости в его груди бушевали обиды на несправедливость уготованного ему в жизни места и общественного устройства вообще, но на люди они никогда не выносились. Пришедшая с возрастом самоирония помогла Саше примириться с миром, в котором он ничего не мог изменить. После сорока пяти Сашины обиды на несправедливость поутихли, утеряли былую сочность, а если и всплывали по случайному поводу, то даже не сами обиды, а их бледные отражения, окрашенные ироничными до гротеска тонами, которые больше забавляли, удивляли и тешили самолюбие, чем напрягали.
   История с "кусачим" Галеевым, на книжку которого Неведов дал отрицательную рецензию, доставила Борцову все перечисленные ощущения.
   В письме академикам Галеев представил Неведова обманщиком и непрофессионалом. "Выяснилось, что Неведов взялся за чужое дело, т.к. не является специалистом по антенно-фидерным устройствам, не владеет азами Патентного права РФ и логическими правилами доказательств. Эксперт ограничивается тезисами, вместо аргументов приводит рассуждения и амбиции несведущего специалиста."
   А в приложении к письму Галеев пошёл дальше. Выполнив поабзацный анализ полученной рецензии, он не смог удержаться от оскорблений: "Рецензент на уровне менталитета преподавателя техникума сделал рецензию введения и 1-ой главы книги. В 14-ти абзацах рецензии из 17-ти он высветил свою дремучесть в вопросах проектирования измерительных полигонов. В силу не профессиональности Неведов не смог уяснить содержания книги, поэтому не составил рецензию на основное содержание. Рецензия настолько невежественна, что автор ставит вопрос о несоответствии Неведова его ученым степеням и званиям."
   Чему удивлялся и что тешило самолюбие Борцова? - Правильным по сути выводам о Неведове.
   Но как Галеев к ним пришёл, если знал Неведова только с чужих слов и по телефонным переговорам, а доводов рецензии не понял, дав поспешные и неудовлетворительные опровержения?
   В том, что фактическая критика рецензии была совершенно неудовлетворительной, Борцов не сомневался. Он разбирался в вопросе и собирал документ, общаясь со специалистами. Неведов рецензии не писал. Он с ней согласился и подписался, "закрыв" вопрос.
   Но каким многоликим получался неизвестный Галеев!
   Он и интуит. И себялюб. И близкое к Неведову воплощение.
   Почему интуит? - Верно заметил, что дальше 1-ой главы его книгу никто не читал. Даже радист по специальности и призванию, жадно схвативший книгу за название и оглавление, разочарованно её вернул. Сказал, что так неряшливо книги не пишут.
   Почему себялюб? - Да очень уж Галеев хвалится. Он и радиофизик - редкая специальность, толковых инженеров в которой на перечёт. И кандидат технических наук - мол, не сантехник какой-нибудь (недолюбливает товарищ сантехников). И "разработал и внедрил несколько полигонов для измерения матрицы рассеяния, в том числе первый в мире" (впервые в мире и в стране - это классика, которая обезоруживает читателей-незнаек, за что Неведов её тоже уважает). И автор более ста изобретений. И лучший изобретатель двух министерств, о чём говорят приложенные к письму копии удостоверений: товарищу, подпись, печать, всё, как положено... Не боится себя хвалить. Не понимает, что могут остановить его на любом якобы достижении, да спросить: "Так какая же от твоих трудов польза людям?" - и предстанет он не отличимым от Неведова.
   А ещё Галеев не хуже Неведова знал больные места людей, поэтому с каждым письмом бил в обидчика всё точнее.
   В обращении к министру обороны Вакиль Галиуллович сосредоточился на том, чем занимался сам в последнюю рабочую десятилетку, руководя подразделением патентной службы на предприятии. Вытащил из сети описания патентов "Неведова и Ко" - Борцов был одним из "компаньонов" - и от души на них размялся, полагая, что нашёл железные, неоспоримые, убийственные аргументы научной и технической ничтожности прохиндеев от науки, вставших на его пути. Доводы его были, что называется, высосаны из пальца, а тезисы обвинений фактически никак не подкреплялись, но как красиво он складывал ими общую картину обмана! Словно с себя списывал; ничем другим такую красоту Борцов объяснить не мог.
   "Под прикрытием измерительного комплекса профессор Неведов и Ко создают и заявляют изобретения, которые противоречат закону сохранения и превращения энергии и не осуществимы, как и вечный двигатель. Подложными экспериментальными результатами и казуистическими описаниями изобретений профессор вводит в заблуждение патентную экспертизу ФИПС о, якобы, реализуемости изобретений и их промышленной применимости. В результате обмана экспертизы ФИПС противоправно выдает Неведову и К® патенты. В настоящее время авторы ложных изобретений тиражируют их в научно-технической литературе сотнями экземпляров и вводят в заблуждение читателей."
   Похоже, знает Галеев, как можно обмануть патентную экспертизу. Наверное, сам обманывал? И от зависти Вакиль Галиуллович не удержался: негодяи тиражируют свои изобретения, а у него не получается.
   "Изобретения Неведова и К® не могут быть использованы в принципе, т.к. не осуществимы, и нужны только ему самому для пополнения списка псевдонаучных трудов, способствующих продвижению по службе и присвоения очередных научных степеней и званий, в чём он преуспел. За 20 лет антинаучной и противоправной деятельности Неведов получил степени кандидата и доктора технических наук, ученое звание профессора и почетное звание заслуженного деятеля науки РФ."
   Для чего нужны научные труды - в точку. Тут бы Галееву остановиться. Так нет, придумал "противоправную деятельности", и вся его правда посыпалась. Вместе с завистью к чужим степеням.
   И совсем он всё толковое перечеркнул, когда стал вешать ярлыки и требовать наказаний: "Ученое звание профессора, тем более оборонного предприятия, не совместимо с мошенничеством. Прошу создать комиссию по расследованию антинаучной и противоправной деятельности профессора Неведова. Для обеспечения работы комиссии прилагаю документальное обоснование обвинений в адрес Неведова и К®, готов принять участие в её работе, так как являюсь специалистом по полигонам для измерений."
   Не слабо товарищ придумал. Выпороть соперника розгами, прячась за государственной спиной, - милое дело, сильно повышающее ощущение собственной правоты и значимости...
   Саша Борцов попытался нахмуриться. Круглолицему мужчине с залысиной над высоким ровным лбом сделать это было не просто. Тонкие продольные морщинки словно стеснялись открытого лба, не хотели на нём долго задерживаться. Глаза не умели лгать. Брови не желали изламываться. Губы - тревожно сжиматься. Никак не получалось у него заставить себя отнестись к Галееву серьёзно, чтобы вникнуть в "документальное обоснование обвинений" и написать ответ-заключение. А писать нужно. Бумага у начальства на контроле. Кузнецов переживает. Уже несколько раз заходил без дела, присаживался напротив, смотрел на разложенную Галеевскую писанину и неудачно шутил.
   Лицо и шея у Кузнецова красные. Сосуды у бедняги хулиганят, вгоняют в краску по любому пустяку. А спросить прямо, без внутреннего напряжения, он лишний раз боится. Издалека всё заходит, краснеет и смотрит, как ребёнок. Опять идёт. Лёгок на помине...
   Отставник Кузнецов был начальником Борцова. Работа Кузнецова была хлопотная. Если Борцов больше сидел за столом, то Кузнецов больше двигался между кабинетами, нахаживая за день по коридорам не меньше семи километров, как показывал шагомер. То ли это постоянное движение было причиной, то ли какая приобретённая с возрастом болячка, но Кузнецов на "гражданке" заметно похудел и постройнел, выглядя со спины почти мальчиком рядом с коренастым Борцовым. Этакий поджарый краснокожий индеец, а не старый полковник.
   Ушедший из тела вес словно высвободил в Кузнецове зажатые долгой армейской службой врождённые стремления. Педант, служака и эстет, он каждый божий день менял рубашку и галстук и дважды принимал душ, благо жил рядом с работой. Зауженные брючки и костюмчик, приталенные стильные дутые курточки - ничего не осталось в худосочном человеке от былой солидности.
   - Галеев тоже притягивает за уши, чего нет, - сообщил Кузнецов Борцову, протягивая брошюру с описанием изобретения. Все свои заявки на изобретения, переписку с патентным ведомством и патенты он хранил, переплетая в аккуратные брошюры. - Посмотри, у нас нет такого рисунка, что он прислал. Чтобы вверху была схема полигона, а внизу - устройство с заполненным электропроводящей жидкостью радиопрозрачным цилиндром, за которое он нас называет сантехниками. Критикан не разобрался. Додумал, что устройство должно быть поднято на рабочую высоту, как в других изобретениях. А оно предназначено для работы в помещении, где все подводящие трубопроводы можно спрятать под пол. Так что технически всё осуществимо.
   Это Кузнецов придумал использовать радиопрозрачный цилиндр с электропроводящей жидкостью в качестве измерительного эталона отражённой от измеряемых объектов мощности. По отражательным свойствам такой цилиндр соответствовал металлическому, длина которого равнялась уровню жидкости. Традиционно для калибровки уровней отражений использовались металлические цилиндры разной длины и трудоёмкий процесс их поочерёдного размещения в измерительном объёме, а тут достаточным оказывалось иметь одну стеклянную цилиндрическую трубу с возможностью изменения в ней уровня жидкости.
   Идея настолько понравилась Кузнецову, что он тщательно исследовал её с разных сторон, сочинив описание изобретения на многих листах и с многими иллюстрациями, чтобы не упустить ничего из того, в чём разобрался. Для себя, чтобы лишний раз не вспоминать уже разобранное, такая обстоятельность была хороша, а специалиста она обычно настораживала, потому что слишком часто таким образом прикрывалась пустота. Вот Галеев и обрадовался тому, что нашёл. Сразу нарёк описание "казуистическим и наукообразным". А потом проревизировал все графики и пояснения, выводя из них промышленную непригодность и противоречие изобретения его цели. Вряд ли Кузнецов стал бы так детально расписывать возможную реализацию устройства, если бы предполагал его ревизию. Ограничился бы, скорее всего, сухим языком прототипа, где всё описание - пара листов и ничего лишнего ни про материал, из которого можно изготовить устройство, ни про жидкость. А так получалось много, к чему можно пытаться придраться. Галеев и придирался: "казуистическое описание", "источники ненужной информации", "абстрактная скульптура из сантехнических деталей, заполненных тоннами ртути, и отражающих больше самого эталона", "не существует материала для изготовления тонкостенного эталона, выдерживающего тонну и более ртути", "применение высокотоксичной ртути недопустимо, так как вредно для здоровья", "создано изобретение-монстр, высветившее откровенное невежество авторов" и т.д.
   Затронув в своих гонениях на лжеучёных изобретательство, Галеев наехал не столько на Неведова, сколько на Кузнецова, который был придумщиком всех почти изобретений "Неведова и компании".
   Кузнецов любил изобретать. Это для него было отдушиной от заедающей административной бестолковщины. Освоив патентный слог и каноны описания придуманных устройств, он находил удовлетворение своих профессиональных амбиций, пристраивая разные идеи под вырисовывающиеся в голове картинки, как мозаику собирал в детстве.
   Всё, что Кузнецов делал, он старался делать честно. Придуманные им большей частью виртуальные устройства работали в его голове и не было, на его взгляд, причин, по которым они не могли бы работать в жизни. Обвинения в нечестности с полученными патентами - "сравнение фальшивых технических результатов устройств разного функционального назначения", "фальшивые графики" - сильно уязвили Кузнецова, заметно увеличив степень покраснения его кожи, и теперь, обнаружив первые признаки слабости кляузника, он заметно приободрился и на глазах светлел.
   - А с формулой описка получилась. Не проверили, - продолжил он. - Надо было нам на длину волны в конце формулы поделить.
   - Нет у нас там ошибки, - ещё больше приободрил Борцов извиняюще улыбавшегося начальника. - Здесь Галеев зарапортовался. Забыл арифметику. А мы с нашим "менталитетом преподавателей техникума и уровнем сантехников" математику не забыли. Что сначала перемножить сомножители, а потом полученное произведение разделить на длину волны, что сначала на неё разделить, а потом всё остальное перемножить - результат не изменится. Это если бы мы взяли длину волны вместе с радиусом и квадратом длины цилиндра в скобки... А мы на радиус и квадрат длины не делили. Мы на них умножали. Так что единица измерения у нас получается правильная - метр квадратный, а не метр в минус четвёртой степени, как он придумал.
   - Тогда единственной ошибкой остаются неправильные подписи шкалы на рисунках? - спросил Кузнецов.
   - Ну да, вроде бы можно сказать, как пишет Галеев, что мы откладываем сумму логарифма размерной величины и децибелов, - согласился Борцов. - Формальное деление на один квадратный мер под знаком логарифма, чтобы получить безразмерную величину, мы опустили. И Галеев решил нас поучить. Как будто мы не знаем, что децибелы - это относительные единицы. Как будто запись значений в относительных единицах не подразумевает прямо звучащей "относительности". Как будто ты не показал подписью шкалы в виде суммы логарифма с некоторым числом, относительно какого десятичного уровня отложены полученные значения, то есть насколько децибел они сдвинуты вверх-вниз. Но ведь этот жаргонизм понятен. Никогда нам за него не пеняли. Так зачем умничать?
   - То есть мы со всеми доводами не согласны? - нависшая над изобретением Кузнецова тень отступала прямо на его глазах. Бесхитростное лицо отразило связанную с этим отступлением гамму противоречивых эмоций, а открытые загорелые руки покрылись мелкой "гусиной" кожей, выдавая внутренние переживания и волнения от сущей, на взгляд Борцова, чепухи.
   - Я ни с чем пока не согласен, - подтвердил Борцов. - Замах у дяди большой, а как начинаешь разбираться, одна глупость вылезает. И мелочные придирки не по существу.
   - Видишь, как он обиделся за рецензию на свою книгу. Первый раз с таким фруктом встретились.
   - А нечего было отсылать рецензию. Предупреждали ведь Неведова. Не принято писать отрицательные отзывы. И так всё понятно, раз отзыв не дают. Зачем сыпать соль на рану?
   - Дед очень навязчивый. Неведов от него устал. Галеев чуть не каждый день звонил, узнавал, когда будет ответ. Вот и ответили, - загрустил начальник.
   Немного помолчав, деликатный Кузнецов добавил свой взгляд на этот скользкий вопрос:
   - Неведов слишком привык разруливать вопросы по телефону. Ему следовало задуматься, почему Галееву не дают отзыв на книгу на родном предприятии. Прежде, чем легкомысленно похвалить план-проспект книжки и согласиться писать на неё рецензию.
   - Тебе Неведов говорил, что дедушка женился лет пять назад на молодой? - не удержался начальник, прервав минутную паузу. - Говорят, у него восьмая супруга. В Москве легенды складывают по этому поводу, а над нами посмеиваются! Восемьдесят четвёртый год человеку, представляешь? И никак не успокоится!
   Конечно, Борцов уже слышал про Галеевскую прыть. И от Кузнецова, и от любителя приврать Неведова. Неведов - тот вообще сказочник. А когда узнал про тридцатилетнюю жену старика - особенно разошёлся. С таким энтузиазмом и воодушевлением рассказывал он Борцову о молодке, что чуть слюна изо рта не капала. Так живо представил, что вогнал Александра в грех.
   Борцову до сих пор неловко было вспоминать свою реакцию на завистливые речи. Как он невольно Карамазова-отца, сластолюбца, вспомнил. Как показалась в уголке рта Неведова слюна, так Саша сразу и вспомнил развращённого старика из книги. Как тот душеньку Аграфену Александровну деньгами приманивал; как не сомневался, что придёт она за деньгами, и как слюной вожделенной исходил от предвкушений, что непременно должна Грушенька за деньги ему покориться.
   И почему только Саша, мгновенно и не раздумывая, соотнёс дедушку с практичным Фёдором Карамазовым, знающим житейскую цену своей и чужой чести, а не с тем же Дон Кихотом, например, готовым защищать честь прекрасной дамы в войне с целым миром? По всем внешним признакам и поступкам, уже проявленным и вскоре окончательно проявившимся, Галеев вроде бы больше смахивал на чудаковатого Дон Кихота. Откуда же Карамазов? Почему?
   Борцов две ночи больной был от поднявшейся в душе мути, представляя во сне трясущегося от страсти старика с бакенбардами и в ночном колпаке с легкомысленной кисточкой, добравшегося до молодого женского тела...
   Саша никогда не был женат, давно убедил себя в том, что не сможет доставить счастья женскому сердцу и почти перестал реагировать на увещевания по этому поводу мамы, доживавшей век в далёкой кубанской станице без мужа, без сына и без не родившихся внуков, звонкие голоса которых она слышала иногда во сне, вместе со сбивающимся с ритма стуком сердца и накатывающим изнутри многоступенчатым вздохом, объединяющим всхлип и всхрапывание.
   Никогда и никому Борцов не доверял и не доверит свою тайну родом из юности, когда поспешил добиться того, к чему не был готов, и получил в ответ достойный ушат зла. Сбежав от любви, Борцов долго и безуспешно пытался бежать от страсти, усугубляя несчастный опыт редкими и пошлыми попытками сблизиться, которые отталкивали от него женщин и оттолкнули от них мужчину. Он долго мучился от половой неустроенности и безосновательной мечты повернуть судьбу правильным образом, и лет десять всего, как перегорел и успокоился. Сошёлся без любви с ровесницей, овдовевшей землячкой, подобно ему вырванной из родных степей и усаженной в далёком городе одиноким цветком посреди асфальта. Землячка махнула рукой на себя, на непонятное течение жизни вокруг и ничему не удивлялась, чем и привлекла Борцова. Устало плывущей по течению женщиной двигали не желания, а привычки. Вот и Борцов ей требовался не столько для отправления понятной функции, сколько по привычке знать, что у неё есть кто-то, кого можно ждать, кто обязательно придёт. И Борцов, которому некуда больше было идти, приходил к ней, чтобы успокоиться в пухнущей год от года плоти, выслушать женские жалобы, зачем долго не приходил, и обязательные рассказы про шалопая-сына, который не хочет работать, и про сонм людей, день за днём обижавших поджимавщую его в постели толстобёдрую тёплую женщину. Наговорившись, она успокоено засыпала, изредка похрапывала и спросонок толкала уставшего и забывшегося Борцова в бок, стоило тому захрапеть. Всё это так не походило на любовь и страсть, о которых грезил мужчина по молодости, что утром он спешил уйти из чужого дома, бормоча неловкие слова, и пропадал не меньше, чем на неделю, а то и на две - сколько вытерпит.
   Внутри себя Борцов отгородился от женского пола стеной, окрашенной иронично-презрительными и пошловатыми красками. Но возведённая им крепость только казалась крепкой. Невинные чужие намёки, даже не в его адрес, могли вдруг вывести мужчину из равновесия, заставляя напускать на себя и удерживать маску пустого показного равнодушия, чтобы собеседник, не дай бог, чего-нибудь этакого не заподозрил.
   "Сколько тебе исполнилось?" - любил иногда потрепать ему нервы Неведов.
   "Надо тебя, Саша, женить. Непорядок. Такой ценный генофонд пропадает!" - в особо благодушном настроении по поводу хорошо выполненной Борцовым работой, Неведов приставал к нему хуже матери.
   Но нельзя обижаться Борцову на Неведова. Тот старше. У того жена и двое детей - всё, как положено. Как у людей.
   И на Кузнецова ему грешно обижаться. Хоть бог не дал Кузнецовым детей, но они с женой вместе идут по жизни с училищных времён и живут душа в душу - так видится, во всяком случае, со стороны.
   И на всех остальных подковыривающих Сашу людей грех обижаться.
   Разве они виноваты, что Борцов с женщинами промахнулся?..
   А хоть и не виноваты Галеев за компанию с завистливым до чужого Неведова, но зачем они разбередили Сашину душу фантазиями, которые только отвлекают его от дела и заставляют тупить от того, что не ведающие сомнений и не оглядывающиеся на остальных люди всегда и всюду оказываются на виду, а он со своими заморочками - нет?
   - Вместо того, чтобы самому пускать слюни на молодую жену, лучше бы Неведов учитывал стариковские слюни, - решил закончить Борцов свои страдания. - Как будто он не читал посвящения Галеевской книги: "Мудрой женщине, любимой и любящей жене Ирине Викторовне". И благодарностей во введении как будто не видел. А там чёрным по белому написано, что без моральной помощи и поддержки молодки книга бы на свет не появилась. А книга и не собирается появляться, потому что злой Неведов её растоптал.
   - Молодка не так уж и молода, говоря по-киношному, - сказал Кузнецов. - Толстеющая баба сильно за тридцать, как мне передали.
   - Но старику ведь за восемьдесят! В сравнении с ним она безусловно молода. Свет в окошке.
   - Ну да, конечно, - согласился Кузнецов. - Вечно мы с Неведовым вляпаемся по уши в самое дерьмо. И кто только его под руку вечно толкает?
   - А что с ним случилось, не говорил? Чем заболел? - спросил Борцов. - Мне он не сказал. Перевёл обиняками на Галеева, хотя тот ему уже не интересен. "Понаписал, - говорит, - глупостей. Высказал претензии к государственным органам, выдающим охранные документы и присваивающим научные звания. И законы ещё поменять хочет. Совсем сбрендил. Не понимает, на что замахнулся. Даже жалко старика по-человечески."
   - Неведов об этом походя говорил, как о пустяке. Похоже, сейчас ничто, кроме самого себя и своей болезни, ему не интересно. Так что у него? Онкология?
   - Возможно, - не стал таить Кузнецов. - Нашли образования. Какие - неизвестно. Послезавтра ложится в больницу. Видишь, Саша, какая короткая жизнь?
   - Не думаю я, что у Неведова что-то серьёзное. Нас с тобой он точно переживёт. Следит за собой лучше женщины. То и дело обследуется.
   - Вот-вот, - согласился Кузнецов. - Я ему говорил, чтобы меньше ходил по врачам. Они обязательно найдут то, чего нет. Но нам с тобой от этого не легче. Пока суть да дело, с Галеевым он не помощник. Ты уж напиши заключение сам, постарайся. С цилиндром мы вроде обсудили. Остались претензии по шарам. Почему Галеев пишет, что металлическая сфера не является всенаправленным отражателем? Почему это противоречит закону сохранения энергии?
   Изобретения с металлической сферой были вторым и эмоционально наиболее ярким направлением претензий Галеева. Суть этих нескольких критикуемых им изобретений была одинаковой - борьба с паразитными отражениями через сферу от устройства её подвеса и от подстилающей поверхности, из-за которых отражённый от сферы регистрируемый сигнал вместо постоянного значения имел вид осциллирующей во времени кривой. Дедушка считал борьбу с переотражениями обманом, потому что сам, похоже, отражённых сигналов не измерял и реальных записей с осцилляциями не видел, а графикам, приводимым в описании изобретениях, - не верил.
   Судя по всему, Галеев руководствовался книжным знанием, точнее - тем, как когда-то это знание воспринял: сфера отражает только в обратном направлении, отражений от неё в других направлениях быть не может, а значит, "Неведов с компанией" - неучи, борются с фантомом, обманывая честных людей и государство.
   - Да никак не может всенаправленность отражений от сферы противоречить закону сохранения энергии, - ответил Борцов на вопрос начальника. - Сфера зеркально отражает падающую энергию во все стороны. Что ясно, как ясен божий день. Галеев ссылается на какую-то цитату в учебнике, якобы опровергающую этот факт. Мол, существует только обратное отражение от сферы, а все зеркальные отражения компенсируются. Не могли такого в учебнике написать. Надо посмотреть, что там сказано. И расчёт его непонятный проверить, согласно которому "всенаправленный отражатель, как и вечный двигатель, не осуществим, т.к. противоречит закону природы сохранения и превращения энергии". Слог у него, конечно, вывернутый. Читать не хочется. Как и книжку его, от которой все шарахались.
   - Посмотри, Саша. Проверь, - попросил Кузнецов и в сильно поправленном настроении переключился на другие дела, отправившись наматывать шаги по коридорам.
   Борцов и без обхождений Кузнецова был обязан посмотреть и проверить, потому что сам наследил в этой истории с Галеевым.
   В тёмных чуланах Сашиной памяти, куда он складывал всякие пустяки, хранился вопрос расположившейся к нему женщины, директора издательства, в котором год назад "коллектив авторов" готовил второе издание монографии "под редакцией Неведова". Женщина была умевшей себя похвалить хозяйкой не самой успешной научно-технической отрасли книжного бизнеса, которой давно было предназначено умереть, но которая никак не умирала. Женских усилий хватало контролировать и небольшой бабий коллектив издательства, и сидящего дома непослушного семидесятилетнего мужа, на которого ополчились болезни, и тянущего какой-то самостоятельный бизнес сына - из телефонных разговоров невозможно было понять, какой - и всех попавших в её орбиту учёных, стремящихся увидеть своё слово напечатанным. Светловолосая, с пышной причёской, приемлемо упаковывающая шестидесятилетние жиры под соответствующие возрасту платья и пиджачки, она разговаривала жарко, откровенно, не берегла себя, и оставила в памяти Саши редкий для женщин след. Проверяя с карандашом текст за Борцовым, дама несколько раз называла Галеева, спрашивая, можно ли обратиться по поводу его книжки к Неведову или нет. Она и без Борцова уже всё решила, но Александру польстило, что этому решению почему-то требовалась его поддержка. Женщина порядочно потрепала Борцова работой над текстом, но книжка с её помощью стала лучше. Хотелось ей помочь, и Борцов поддакнул: "Конечно, попросите Неведова. Милое дело - отзыв от Неведова. Тематика наша. И он не откажет, раз мы с вами так плотно общаемся". На том они и расстались, совершенно довольные друг другом, а незнакомца Галеева Борцов сразу откинул к пустякам. И вдруг этот пустяк выплыл, да ещё так ехидно, саркастично и оскорбительно, что все заинтересованные стороны только осторожно посмеиваются, опасаясь последствий, а отвечать на пустяк, кроме Борцова, некому.
   Была у Борцова и вторая причина проверить Галеевскую писанину без интеллигентского оглаживания начальника.
   По справедливости, Саша должен был разделить с Неведовым скользкую славу собирателя чужих научных трудов. Потому что среди трёх десятков удостоенных патентами изобретений "Неведова и компании" собственных изобретений Борцова было всего два. Во все остальные Кузнецов его приписывал - в силу душевной доброты и за то, что Борцов, в свою очередь, записывал Кузнецова соавтором своих работ. И вроде бы можно было Александру оправдываться тем, что всё-таки два изобретения он произвёл на свет самостоятельно, а у того же Неведова ни изобретений собственных, ни статей. Но про это Борцов мог заливать публике, не себе. Себя обмануть не получалось. Слаб он оказался. Не лучше других.

(Продолжение следует)

  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  

13

  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"