Солнце село, и стало совсем темно. Трое молодых мужчин работали теперь при свете фонаря, который предусмотрительно взял с собой Макс, организатор "предприятия". Макс вообще был чрезвычайно предусмотрительным - он мог из ниоткуда достать практически любой инструмент. Или документ. Потому Макс до сих пор ни разу и не попадался.
Парни старались работать как можно быстрее, чтобы не выбиваться из графика и не привлекать внимания местных, что обычно плохо заканчивалось. Вдруг прямо рядом с ними раздался скрипучий голос:
- Сынки, вы всё копаете? Чего отдыхать-то не пошли?
Все трое вздрогнули и выпрямились. Кеша, младший из троих, от неожиданности даже выронил лопату. Первым, как обычно, нашёлся Макс.
- Да, бабуля, - он очаровательно улыбнулся, - работа у нас такая. Начальство сказало кабель проложить, вот мы и прокладываем. Для вас же стараемся. Чтобы в деревне Интернет был.
- Ой, не знаю сынок, ничего не знаю про эти ваши ин... интренеты, - бабка закряхтела, раскладывая прямо на земле свертки, которые принесла с собой. - Но раз надо, раз администрация из района наказала, значит, работайте, сынки, работайте. А я вот вам тут пирожков принесла, оладушков...
- Спасибо бабуль, - сказал Серый, двухметровый детина, покрытый татуировками. - Ты, это, иди. Нам тут работать надо, а то начальство, сама понимаешь...
- Да, да, работайте, сынки. - Бабка, кряхтя, выпрямилась засеменила обратно к деревне.
- Сначала заканчиваем, потом перекусываем, - отозвался Макс. - Чем быстрее закончим, тем лучше. А то сейчас одна бабка пришлёпала, а завтра ещё с десяток приползут, начнут приставать, кто да что... Кеша, заснул что ли?
Кеша стоял, бросив лопату, и внимательно смотрел в сторону леса. Его лопата так и валялась на земле.
- Кеша, эй! - окликнул его Макс.
Когда Кеша даже не шелохнулся, Серый подошел и с размаху огрел его пониже спины черенком лопаты. Кеша вздрогнул и повернулся к товарищам. Удар у Серого был неслабый, но Кеша, по-видимому, боли не заметил.
- А что там? - Кеша указал на чернеющий неподалёку лес.
- Лес, - пожал плечами Макс.
- Нет, вон там?
Серый выпрямился и посмотрел, куда указывал Кеша. На фоне синего неба отчётливо вырисовывались верхушки деревьев, но было там и ещё что-то, какие-то непонятные очертания.
- Монастырь там. Был, - наконец сказал Макс. Он воткнул лопату в землю и облокотился на черенок. - При царском режиме был монастырь.
- Женский? - хохотнул Серый.
- Мужской, - ответил Макс. - Не особо большой и известный, но революцию как-то пережил. А в тридцатые пришли сюда большевики и сделали там склад. В сорок третьем, собственно, именно в то время, которое нас с вами интересует, именно в те дни, попал в него снаряд. И нет больше монастыря, одни развалины остались.
Макс вздохнул и снова взялся за лопату. Серый пожал плечами и тоже приготовился копать.
- А почему его не восстановили? - спросил Кеша, по-прежнему пристально смотревший в сторону развалин.
- А кому это надо? - Серый поплевал на ладони. - В советское время до этого никому и дела не было, а теперь тем более. Копай.
- А давайте завтра туда пойдём, - предложил Кеша. - Вдруг найдём что-нибудь.
- Что ты там хочешь найти? - Макс смотрел на него как на двоечника, которому всё приходится растолковывать по несколько раз. - Я ж тебе объяснил, в монастырь попал снаряд, и скорее всего, не один, наш или немецкий, кто его знает. А само сражение было здесь, поэтому и ищем здесь. А там только развалины, камни обгоревшие, понимаешь?
- Ну, - Кеша замялся. - Ну, они могли там прятаться. Могли же?
- Копай!
На следующий день, ближе к полудню, когда из-за жары работать стало практически невозможно, Макс и Серый сидели в тени на остатках монастырской стены и наблюдали за тем, как их младший товарищ старательно роет яму. Обширная территория монастыря заросла высокой травой и деревьями. Разрушенные стены, когда-то белые, а теперь покрытые мхом, и плесенью постепенно скрывались в густой зелени. Не осталось здесь ни фресок, ни крестов, ни куполов и колоколен. Если не знать точно, что здесь раньше был именно монастырь, то догадаться вряд ли возможно.
- Груда камней она и есть груда камней, - пробормотал Макс, вынимая изо рта травинку и окидывая взглядом руины. - Ну что, археолог, нашёл что-нибудь?
Кеша не ответил, только глянул хмуро через плечо и продолжил копать.
Через пять минут Макс слез со своего места.
- Время вышло! - объявил он. - Перерыв окончен, все на раскопки, то бишь на прокладывание кабеля для высокоскоростного Интернета.
- Ага, чтобы дед и его бабка порнуху качали, - хохотнул Серый.
Кеша на них даже не посмотрел. Он вдруг отбросил лопату, опустился на колени и начал разгребать землю руками.
- Что-то есть? - Макс подошёл ближе. - Это что?
Кеша выпрямился. В его руке был обрывок чёрной ткани.
- Это... это...
- Ну-ка отойди. - Макс отодвинул Кешу. Он откуда-то достал белые медицинские перчатки, натянул их и стал аккуратно убирать комья земли. - Вот же блин...
Макс поднялся на ноги и сделал шаг назад. Серый подошёл ближе, и быстро отвернулся. В яме, которую раскопали Кеша и Макс, лежало что-то чёрное. На первый взгляд это была просто груда полусгнившего тряпья, но из-под обрывков торчали человеческие кости. Неизвестно откуда подул ветер, лохмотья встрепенулись и открыли желтоватый человеческий череп.
Порыв ветра взметнул чёрную ветошь, и обрывок полетел прямо в лицо стоявшему ближе всех Кеше.
Что происходило дальше, Кеша помнил плохо. По прошествии пяти лет в памяти его осталась только чёрная липкая пустота, ссора с Максом и Серым, жёсткий разговор с родителями. Отец Кеши, человек влиятельный, поощрял увлечение сына археологией, но когда узнал, чем именно занимался "блестящий студент-историк", устроил ему приличную выволочку. Впрочем, он сумел замять это дело и спасти репутацию Кеши.
Именно при содействии отца Кеше удалось получить доступ в архивы, поднять документы и разузнать о расстреле и захоронении девяти монахов монастыря прямо на территории обители.
И все пять лет его почему-то тянуло к этому месту. Только теперь, преодолев страх, Кеша (а ныне Иннокентий Аркадьевич), аспирант, готовящийся к защите кандидатской, снова приехал в глухую деревню.
Ближе к вечеру он пересёк поле, на котором силами местной администрации и при материальном содействии его родителя была установлена гранитная стела, прошёл мимо часовенки, возведённой в память о монахах, и углубился в лес. Монастырь, конечно же, не восстановили, да и не планировали. Только на стене, в том месте, где пять лет назад Кеша начал копать яму на солнцепёке, поблескивала металлическая табличка.
Кеша стоял и рассматривал выгравированные буквы, думая о том, насколько бессмысленно было прикручивать здесь памятную табличку. Никто же её не видит, а если и увидят, то оторвут и сдадут как металлолом. В лучшем случае она просто заржавеет.
Девять монахов. Так было написано в приказе о расстреле. Но Кеша знал, что у стены были захоронены (а позже перезахоронены с помпой на местном кладбище) останки только восьми человек.
Пять лет Кеша мучился отсутствием этого девятого монаха. А ведь он точно знал, что их было девять. Но все эти годы старательно гнал от себя эти мысли.
Солнце скрылось за тучей, стало так холодно, что мурашки побежали по спине. Изо рта пошёл пар. Кеша вдруг отчётливо осознал, что за его спиной кто-то стоит. Он медленно обернулся и чуть не вскрикнул.
Это был монах. Совсем юный, только недавно принявший постриг, с копной соломенный волос и бледно-голубыми глазами. Тот же самый, которого он увидел тогда, пять лет назад, ночью. Но тогда он просто прошёл мимо копателей к развалинам монастыря, а теперь он стоял в полуметре от Кеши и смотрел ему в глаза.
Монах молча развернулся и пошёл в лес. Кеша выдохнул. После секундного раздумья он всё же последовал за монахом. Монах двигался быстро, он как будто парил над землёй, и Кеше приходилось бежать, чтобы поспеть за ним. Они углублялись всё дальше в лес, Кеша несколько раз спотыкался об корни деревьев, он порвал рубашку и ободрал руки в кровь.
Кеша остановился у поваленного дерева, наполовину уже вросшего в землю. За деревом был глубокий овраг. Монах исчез. У Кеши закружилась голова, и он упал на колени, земля под ним как будто завибрировала, воздух сжался, и Кеша как будто куда-то провалился. Он услышал неприятный резкий голос:
- Не уйдёшь, крыса церковная! Всё равно поймаем!
Из оврага вылез тот самый монах, полы его рясы были испачканы в земле, как и его руки. Монах нервно оглядывался и старался успокоить дыхание, спешно отряхивал руки. Из-за деревьев показались два человека в военной форме.
- Вот ты где, сволочь! - гаркнул тот, что шёл впереди. Он выхватил из кобуры пистолет и направил прямо в лицо монаха. - Руки!
Монах сложил руки будто в молитве.
- Думал уйти от советской власти, а? - военный зло улыбнулся, обнажив жёлтые острые зубы. - Петровский, вяжи его.
Петровский, совсем молодой красноармеец, неуклюже перебросил винтовку через плечо и сделал нерешительный шаг к монаху.
- Р-руки, - сказал он срывающимся голосом.
- Нет у вас власти, - спокойно произнёс монах. - Все мы под властью Отца небесного.
- Ах так... - глаза старшего военного налились кровью.
- Помилуй их Господи, ибо не ведают, что творят...
Раздался сухой выстрел. С ближайшего дерева взлетела испуганная стая птиц. Монах упал на землю.
Петровский растерянно смотрел на тело монаха.
- Товарищ Самойлов, надо его это... того... - он снова закинул винтовку за спину и наклонился над телом монаха, попытался взять его за плечи и протащил с полметра. Тело оказалось слишком тяжёлым, и винтовка снова упала с плеча Петровского. Он выпрямился и вопросительно посмотрел на Самойлова.
Самойлов убрал пистолет в кобуру и медленно подошёл к телу монаха, лежащему в странной, изломанной позе. Самойлов пинком перевернул тело монаха на спину. Петровский отвёл глаза. Лицо монаха было спокойным, небо отражалось в его светлых глазах, делая их лазурно-голубыми. Только кровавое пятно на лбу казалось как будто лишним, неуместным.
Самойлов с отвращением плюнул на тело и отвернулся.
- Товарищ майор, - снова подал голос Петровский, - надо же это...
- То, это... - передразнил его Самойлов. - Что ты всё мямлишь, как баба? Морда твоя мещанская! Ты, что предлагаешь тащить его? Две версты? Совсем сдурел?
- Так, это... как же тогда?
Самойлов хмыкнул и подошёл к краю оврага. Несколько секунд он что-то высматривал, потом поправил пояс и повернулся к Петровскому.
- Помоги-ка, - сказал майор, поднимая тело монаха за плечи. - За ноги бери!
Вдвоём они подняли тело, раскачали и бросили в овраг.
- Туда и дорога, - сказал Самойлов.
Кеша очнулся. Он полулежал на земле, привалившись к дереву. С трудом поднявшись на ноги и шатаясь, Кеша подошёл к краю оврага, прямо к тому месту, откуда Самойлов и Петровский сбросили тело девятого монаха. Постояв пару секунд, Кеша начал спускаться. Его мутило, он спотыкался, и почти половину спуска пролетел кувырком, окончательно испачкавшись и порвав одежду.
На дне оврага Кеша встал на четвереньки и пополз. Он понятия не имел, куда ползёт, но что-то его тянуло на другую сторону оврага. Под слоем листьев и веток обнаружился покрытый мхом валун. Кеша, сидя на коленях, стал копать рядом с камнем. Он копал исступлённо, прямо руками, ни о чём не думая, не обращая внимания на боль и ссадины.
Ему попались обрывки чёрной рясы и несколько костей, но теперь Кеша не упал в обморок, только аккуратно сложил эти находки рядом.
Из забытья Кешу вывела резкая боль в пальцах. Кеша аккуратно стряхнул землю с чего-то твердого и холодного. Это был сундук, небольшой, полусгнивший, обитый металлом, который теперь заржавел. Вот почему девятый монах сбежал, вот почему он вылезал из оврага и его руки были испачканы в земле. Этот монах пытался спасти монастырские ценности от разграбления.
Сломать то, что осталось от замка, не составило труда. Кеша бережно открыл сундучок. Некоторое время он смотрел на то, что лежало внутри, а потом заплакал.
В сундучке не было ни золотых монет, ни крестов с драгоценными камнями, только рукописные книги да несколько потемневших икон.
Кеша ошибся. Девятый монах спасал то, что было ему дорого, не от разграбления, а от поругания.
Солнце начало клониться к закату. Овраг накрыла тень. На дне, весь грязный и ободранный, на останках монаха, имени которого он не помнил, рыдал аспирант, без пяти минут кандидат исторических наук, Иннокентий Аркадьевич Петровский.
![[]](/img/a/aleksandrowa_alena_aleksandrowna/9monah/dewjatyjmonah-1.jpg)