8.01. Погорье. Ард

______________________

Мерена, женщина Аррейса, была сердита на него за то, что он не позаботился о северянке должным образом. Дело было даже не в том, что Сайн - подопечная господина Лейгина и, как и все его люди, обладает особым складом ума и сложным характером, нет, в данном вопросе речь уже шла о достоинстве Арда, о его гостеприимстве, а точнее - о его отсутствии. Мерена была родом из Гаимы. Там подобного никогда не допускали.

Никогда господин Лейгин не допускал того, чтобы его гость, кем бы он ни был, пришёл к управляющей, едва не падая от усталости, и попросил выделить ему комнату. Точно так же, Мерена знала, ничего похожего не допускали у себя на западе подмарин Шагем и подмарин Герид на севере, хотя последний, говорят, подобно Аррейсу не особенно чтил формальности. Здесь же бедняжка Сайн была вынуждена самостоятельно бегать по замку и разыскивать её, Мерену, которая о новом всаднике и знать ничего не знала (иначе она позаботилась бы о комнате заранее). Мерена не стала винить северянку в том, что та была чересчур груба - в конце концов, она несколько дней летела из самого Хидада. Спокойно выслушав её упрёки, Мерена собрала четырёх служанок, и в течение часа комната для нового всадника была организована лучшим образом.

Позже, когда Мерена лично принесла ей поднос с супом и жареными бараньими ребрышками, Сайн, кажется, даже была тронута - успев понять, что представляет собой Ард, она такой доброты никак не ждала. "Приятно видеть вменяемого человека", - сказала она, и Мерена, хорошо знающая людей, поняла, что только что ей сделали своеобразный комплимент. Возможно, в нём было даже больше веса, чем в обыкновенном "спасибо".

Но то было вчера, а сегодня Мерена на рассвете отправилась к Аррейсу, чтобы высказать ему всё, что она думает о его проклятущей безответственности. Она открыла дверь в его покои без стука, потому что имела на это право, но тут же замерла на пороге.

Подмарин Аррейс, человек, ради которого она когда-то перевелась из Гаимы (он тогда ещё не был подмарином), человек, которого она когда-то любила всей душой, теперь стоял у окна и говорил сам с собой, откинув голову и отведя расслабленную руку в сторону. В ней он держал бокал с густым соком, сверкающим в рассветных лучах, словно насыщенный жидкий рубин - то ли вино, то ли кровь, то ли слюна с клыков Анцера...

- Я люблю тебя, люблю больше жизни, - шептал Аррейс, в его голосе угадывалась блаженная улыбка. - Видишь, как тысячью солнц сияет моё горячее сердце?..

Мерена развернулась и бесшумно покинула подмаринские покои.

***

Вейл проснулся и нашарил под подушкой сложенную записку. Он развернул её и прочитал:

Хочу попросить прощения за то, что нанесла тебе такие тяжёлые увечья. Достаточно было просто дать тебе пинка под зад. Это, с другой стороны, не отменяет того факта, что ты сам спровоцировал меня, посчитав хорошей идеей начать знакомство с оскорблений. В любом случае, я предлагаю перемирие. Тебе будет гораздо выгоднее сотрудничать со мной или сохранять нейтралитет, чем враждовать.

Надеюсь, в детстве ты озаботился тем, чтобы научиться читать, и мне не придётся повторять это всё вслух.

Без уважения,

твой новый ночной кошмар -

Сайн.

Вейл нахмурился, скомкал записку и бросил на пол.

"Эта больная даже извиниться не может по-человечески", - с досадой подумал он.

Немного посмотрев, как встаёт из-за гор солнце, он сделал над собой усилие, перегнулся через край кровати и поднял бумажку. Он развернул её, прочёл ещё раз и убрал под матрас, чтобы старый лекарь случайно не увидел её - вчера он долго ругался на того, кто нанёс Вейлу такие неприятные раны, особенно ту, что на запястье - ещё немного, и удар пришёлся бы точно по сухожилию. Вейл не сказал ему, кто это был.

Ему стало интересно, как Сайн смогла пройти через лекаря, чтобы подложить эту дурацкую записку. Неужели прокралась сама? Или подкупила кого-то? Или заставила угрозой, прислонив нож к горлу жертвы? Он не удивился бы, окажись всё именно так.

Он откинулся на подушку и одёрнул занавеску, впуская в комнату больше света.

Ему казалось, что с улицы он слышит печальный вой Сагеры - она привыкла, что Вейл каждое утро выходит на плато, чтобы совершить разминочный облёт замка.

Теперь её хозяин проторчит в этом душном лазарете как минимум неделю.

Сагера, наверное, с ума сойдёт от тоски.

***

День только достиг полудня, а у Сайн уже гудела голова.

Кадорни вывалил на неё столько имён, что даже ей с её натренированной памятью было трудно запомнить их все. То были не только имена всех тридцати всадников Аррейса, но ещё и имена многих высокопоставленных особ города Арда, что располагался у подножия горы Крацеса. Впрочем, Сайн хватило ума помалкивать и внимать объяснениям Кадорни, улавливая даже те, казалось бы, незначительные мелочи, на которые он только намекнул. Пока он говорил, Сайн убеждалась в том, что этот человек - это именно тот ресурс, который ей придётся вычерпать до дна, чтобы добиться здесь успеха. При этом, чем выше вставало над Ардом тёплое весеннее солнце, тем большим недоумением преисполнялась Сайн: зачем Кадорни всё это ей рассказывает? Неужели все эти имена, личные истории, внутренние течения в отряде - неужели вся эта ценнейшая информация предоставлена ей на блюдечке просто в благодарность за спасение Лекаты?..

Кадорни ведь не похож на идиота.

А возможно, что он настолько не воспринимает её всерьёз, что считает безопасным помочь ей с освоением Арда. Возможно, он даже посмеивается про себя, думая, что она и вовсе не успеет применить эти знания, сбежав в Хидад к концу недели.

С другой стороны, он вполне мог просто водить её за нос, и Сайн ко всему, что он говорил, на всякий случай относилась скептически. Она решила внимательно наблюдать жизнь всадников Аррейса, чтобы понять, что из сказанного Кадорни - правда, а что - нет.

Кроме того, полезно было завести дружбу хотя бы с одним из них.

Её выбор пал на Вейла, у которого, похоже, со слухом было всё в полном порядке.

Ещё поздно вечером она написала ему записку и отправила её с помощью служанки, которая выносила из лазарета мусор. Служанка эта, Ати, невысокая девушка с лукавым взглядом, тонкой фигуркой и копной чёрных кудрей, ломалась недолго - тяжёлый моральный выбор оказался не столь тяжёлым по сравнению со взглядом, которым Сайн изучала её грудь. Они быстро пришли к согласию, и Ати охотно исполнила волю северянки (кажется, она была не прочь исполнить её ещё разок). По идее, сейчас Вейл уже должен был эту записку прочесть и... и... Так как Сайн, сочиняя её, не удержалась от желчи, она не знала, как именно отреагирует всадник. Она считала его болваном, о чём и сообщила ему почти прямым текстом. Увы, она не умела лицемерить.

Дружить с людьми она не умела тоже.

Оставалось надеяться, что Вейл разглядит за всем этим её искренний светлый порыв. По крайней мере, вчера вечером он действительно был искренним.

Напоследок, когда Кадорни, закончив лекцию, потребовал у слуги две чашки полуденного чая, Сайн спросила, чего ей ждать от подмарина Аррейса и когда, собственно, на неё обратят внимание как на полноценного всадника.

Кадорни ответил:

- В ближайшие пару дней тебя никто не потревожит, - изумрудный перстень сверкнул на солнце, когда всадник помешивал ложечкой чай. - У тебя есть время освоиться и понять, как работает Ард, завести первые знакомства, влиться в повседневную жизнь. Затем Аррейс станет отправлять тебя к мастерам, чтобы проверить твои умения и определить, на что ты лучше всего годишься.

- А потом?

- Потом всё будет зависеть от твоих способностей. Ты можешь заниматься у Рассена и Гелла снабжением Арда продовольствием. Можешь уйти в торговлю под наблюдением Айлена или стать музыкантом при Олере, если у тебя есть талант. Можешь разрабатывать новые виды оружия вместе с Атемом и его командой, или колонизировать Сломанные Земли с Илерином и всадниками Лейгина. Можешь подбивать клинья к Аррейсу, чтобы он взял тебя в Харамаду как сопровождающего вместо Таммайна. А может, ты и вовсе родишь ребёнка и останешься в Арде, сменив на посту Мерену...

Сайн не поддалась на эту очевидную провокацию, потягивая горячий чай.

- Вариантов на самом деле множество - столько, сколько ты способна вообразить, - Кадорни перевёл взгляд на окно, за которым в чистом небе кружили харфы. - Потому мы и всадники Погорья, его лучшие крылатые дети. Мы используем свои способности, чтобы сделать Погорье богаче, сильнее, прекраснее, мы оставляем в истории Форисая глубокий след. Каждый делает это по-своему. Каждый всадник уникален и каждый значителен.

Она приоткрыла рот, чтобы ответить, но Кадорни остановил её жестом.

- Разумеется, это при условии, что всадник достоин называться всадником, - он тонко улыбнулся. - Надеюсь, ты понимаешь, что тебя это пока не касается?

- Я рада, что вы признаёте моё право исправить это недоразумение, - копируя его улыбку, заметила Сайн. - Вскоре у вас не будет выбора, кроме как назвать меня истинным погорским всадником, Кадорни. И на вашем месте я бы воздержалась от обещаний, данных необдуманно, чтобы впредь не возникало ситуаций, подобной этой.

Они обменялись холодными взглядами.

- Чувствуется, что твоё воспитание заканчивал Лейгин, - сказал Кадорни. - Его почерк полностью перекрывает благотворное влияние Герида Хидадского.

- С Геридом Хидадским у меня гораздо больше общего, чем вам кажется.

Кадорни, приподняв бровь, поднёс чашку к губам. Сайн запоздало поняла, что просчиталась - не стоило давать даже намёка на то, что она имеет какое-то особое отношение ко второму подмарину Погорья. Если Лейгин счёл лишним написать об этом Аррейсу, то с её стороны будет благоразумнее тоже молчать. Она поклялась в будущем тщательно обдумывать, что рассказывать о себе, а что - нет.

Особенно таким людям, как Кадорни.

- Ты гораздо глупее, чем думаешь, Сайн, - сказал он, будто прочитав её мысли. - Возможно, когда-нибудь твой апломб и оправдает себя, но пока что я вижу лишь невежественную девчонку, неумело играющую роль погорского всадника.

Хоть это и было трудно, Сайн не изменилась в лице.

- О, вы наконец-то назвали меня по имени. Стало быть, какое-то уважение от вас я всё же заслужила, Кадорни?

- Не обольщайся. Это тоже входит в мою благодарность.

Тут он поднялся, опираясь руками о стол. Сайн очень не понравилось, что он, и без того высокий, навис над ней, будто демонстрируя своё превосходство. Однако, несмотря на неприятное чувство, она заставила себя дерзко усмехнуться, глядя на него снизу вверх.

- Я сделал то, что от меня требовалось, - сказал он. - На том и разойдёмся.

- Прекрасно.

- Искренне желаю тебе удачи, хоть и не верю, что ты здесь долго протянешь, - он взял перчатки и принялся рассеянно натягивать их на руки. - Ах да, в следующем письме, которое ты напишешь Лейгину, передавай ему наилучшие от меня пожелания.

- Что? Я не...

Сайн замолчала. Улыбка сошла с её губ.

Кадорни смерил её насмешливым взглядом, выражающим гораздо больше, чем его слова, а потом развернулся и пошёл прочь. Какое-то время Сайн смотрела на герб Погорья на его плаще, а когда тяжёлая дверь захлопнулась, разнеся гулкое эхо, она откинулась на спинку стула и вытерла со лба пот.

***

По правде говоря, Атему не нравилось, что во всём Погорье он известен как человек, усовершенствовавший трубу Янка. Он не считал это своей лучшей заслугой. Быть может, марину Оротну и было важнее получить эффективное огнестрельное оружие, но самого Атема больше интересовало ночное небо и законы движения светил. Но, так как приказ на новое изобретение был получен с самого верха, делать было нечего - пришлось оставить наблюдения за звёздами и заняться чем-то более практическим.

Проблема была в том, что отныне заниматься этим он должен был постоянно.

(Делал ли он это? Конечно же, нет).

Вдобавок Оротон запретил раскрывать кому-либо тайны создания огнестрельного оружия. Теперь Атем имел право советоваться только со своими помощниками. Его идеи, расчёты и чертежи впоследствии будут переданы лично в руки лучших оружейников Погорья. Поэтому выходило так, что он дни напролёт страдал от одиночества, не имея возможности пожаловаться кому-нибудь на свою невнимательность или беспросветную лень. Кое-что, впрочем, он уже сделал. Он гордо назвал новое оружие ружьём Атема. Оно было ещё не продумано, да и название было на самом деле так себе, но тем не менее.

Атем был, наверно, единственным человеком в Арде, который не знал, что в отряде появился новый всадник. Весь вчерашний день он проспал на астрономической башне, а потом всю ночь просидел в архивах, ища записи о неприметной комете, которую увидел по дороге в оружейную. После очень долгих поисков он выяснил, что такая же комета пролетела две сотни и четыреста лет назад. Тогда её назвали "кровавой слезой Леба", немым символом проклятия, под которым, якобы, испокон веков живёт весь бренный мир.

Древние, похоже, в любом небесном явлении видели что-то дурное.

В общем, когда к Атему явилась эта самая Сайн и представилась новым всадником подмарина Аррейса, он очень удивился. Ещё больше он удивился тому, что её, по её словам, направил к нему сам Лейгин.

- А зачем? - спросил он, глядя на неё с порога.

- Ну, могу предположить, - с едва заметным раздражением ответила Сайн, - что ему очень надо, чтобы мы подружились, иначе я понятия не имею, что это всё значит.

Они пару мгновений молча смотрели друг на друга.

- Слушай, я тут внезапно вспомнил, - сказал он, - что со вчерашнего дня и крошки во рту не держал. Принесёшь мне поесть?

- Э-э...

- Пожалуйста. По-дружески.

Сайн моргнула.

- Ладно, - протянула она. - Сейчас найду кого-нибудь из слуг.

- Буду крайне признателен.

Через полчаса она сидела на шатком табурете и с лёгким изумлением наблюдала, как он яростно разрывает зубами жареное мясо.

Пока Атем ел, она украдкой анализировала его кабинет. Он выглядел скромно, но был завален книгами, бумагами, картами звёздного неба и рисунками лун. На столе лежала разобранная модель трубы Янка - Сайн узнала её по чертежам, которые изучала в Хидаде. Она прищурилась, борясь с желанием взять оружие и осмотреть его подробнее.

Кроме всякого рабочего хлама по всему кабинету были раскиданы пустые бутылки, а на столе возле лампы лежали красивый томик расверских стихов и расписанная свирель.

Оценив обстановку, Сайн пришла к выводу, что информация, данная ей Кадорни по поводу Атема, в целом верна.

- Итак, вы - учёный, работающий над огнестрельным оружием, - начала она. - Но, судя по вашему кабинету, ваша настоящая страсть - звёздное небо...

Атем кашлянул и оторвался от куска, обильно покрытого острым соусом.

- Да, - настороженно отозвался он. - Только почему-то никого это не волнует. Всех интересует вон та штука, - он указал пальцем в сторону трубы Янка. - Тошнит меня от неё уже. Почему я не могу просто отказаться и заниматься тем, к чему душа лежит?

Сайн покачала головой.

- Вы должны работать на благо Погорья.

- Я уже сбился со счёту, сколько раз слышал эту чушь.

Он продолжил поглощать еду, но вдруг остановился и уставился на Сайн.

- Между прочим, - сказал он, щурясь, - я недавно закончил составлять атлас созвездий северного полушария. Вон он валяется, - Атем кивнул в сторону тумбы, на которой лежала кипа бумаг. - Потому что атлас, созданный в пыльной древности тёмными дикарями, конкретно устарел. По созвездиям, которые предлагаю я, гораздо проще ориентироваться, да и запоминаются они современному человеку лучше.

- Вы показали его господину Аррейсу?

Атем желчно улыбнулся в пустоту.

- Показал. Вот только он отмахнулся от меня и сказал, чтобы я отправил это всё Гериду Хидадскому, потому что он, де, в звёздах разбирается лучше, да и вообще сейчас не до неба. Потом он спросил у меня, как идёт работа над заказом марина, и когда я что-то там промямлил, отправил меня работать и посоветовал выкинуть глупости из головы.

Сайн задумчиво постучала пальцами по бедру.

- Гериду будет интересен ваш труд, - произнесла она. - Он и сам хотел заняться созвездиями, но ему постоянно некогда - всё же он харфовод, а не астроном.

- А, - Атем поднял голову. - Так ты из Хидада?

- Именно. Меня учил сам господин Герид, собственно, я не хуже него самого знаю небо. Если хотите, я могу просмотреть ваш атлас, прежде чем вы отправите его в Хидад.

Атем кивнул.

- Возьмёшь на ночь, вернёшь утром, - сказал он. - Испортишь - уничтожу.

- Договорились.

Через какое-то время Атем отставил в сторону пустую тарелку. В его чёрных глазах наконец-то воцарился мир.

- Значит, говоришь, у Герида Хидадского ты училась?

- Да.

Атем вздохнул, как Сайн показалось, с некоторой завистью.

- Твой учитель - потрясающий человек, - сказал он, сцепив тонкие пальцы на коленях. - Год назад мне довелось лично встретиться с ним. Он тогда прилетел в Ард, чтобы прооперировать харфа господина Аррейса. Он работал целый день, а ночью поднялся ко мне на астрономическую башню, чтобы посмотреть на транзит Эрраи. Сказал, что после страданий больных харфов, которые ему приходится видеть, звёзды и планеты помогают ему очистить разум. Мы говорили всю ночь, и он показал мне татуировку, ту самую, которая - первый закон Хидада... Потом, когда я ложился спать, в моей голове всё ещё звучал его голос, пересказывающий что-то из трудов Шиартана...

Слушая рассказ о собственном брате, Сайн испытала странное смущение. Она не понимала, зачем Атем говорит ей всё это.

- Я даже хотел перевестись к нему в Хидад и заниматься астрономией под его началом, - с грустью продолжал Атем. - Но Аррейс мне не разрешил. Он сказал, что я служу в первую очередь марину Оротону, выполняю работу невероятной важности, и моё место - уж точно не на далёком севере. Я буквально на коленях умолял Аррейса не отдавать меня в Лазом, под начало марина, на большее я даже рассчитывать боюсь...

Сайн стало не по себе.

- Простите, - перебила она, - но я не могу понять, к чему вы клоните.

- То есть?

- Вы хотите, чтобы я поручилась за вас перед господином Геридом или что?

Атем как-то странно посмотрел на неё.

- Я просто рассказываю о себе, чтобы мы быстрее подружились, - осторожно объяснил он. - Помнится, ты предположила, что Лейгин хотел именно этого?

- Да, но... - Сайн осеклась. - Разве это так делается?

- А как ещё?

Повисло неловкое молчание. Впрочем, неловким оно было только для Сайн.

- Кстати, можешь обращаться ко мне на "ты", - добавил Атем. - Оставим в стороне эти бесполезные формальности, ладно?

Теперь Сайн совершенно не знала, что нужно ответить и как реагировать. Она приоткрыла рот, чтобы бросить что-нибудь саркастическое, но привычная модель поведения, которую она использовала до Атема, здесь почему-то не желала работать.

Она поймала тёплый взгляд всадника.

- Люди, которых нашёл Лейгин, обычно одиноки, потому что имеют какой-то особый склад ума. Не знаю, делает ли это Лейгин специально или просто так получается, но факт это общеизвестный, - он помолчал. - Таким был и Кадорни, когда прилетел в Ард.

Сайн невольно вздохнула.

- Кадорни, - повторила она. - Ясно.

- Восемь лет назад, когда он перевёлся из Гаимы по слову Лейгина, он был таким же диким, как и ты. Нет, даже хуже. Ему было восемнадцать, он был старше меня, но выглядел так, будто и знать не знал, что с людьми можно обращаться по-человечески.

Сайн недоверчиво хмыкнула:

- А сейчас он, стало быть, знает?

- Знает, - Атем мягко улыбнулся. - Я ему объяснил.

"А вот этого мне Кадорни не рассказывал, - с лёгким злорадством подумала Сайн. - Представляю, как его взбесит моя осведомлённость". Наверно, её глаза даже как-то по-особому сверкнули, потому что Атем сделал на стуле озабоченное движение. Он отвёл длинную чёлку со лба и чуть поджал губы, глядя на Сайн так же, как Герид, когда узнавал, что она подралась с очередным глупым учеником, путающим артерии и вены.

- Сайн, - удивительно, даже интонация оказалась похожей. - Подумай тысячу раз, прежде чем сделать Кадорни пакость. Во-первых, тебе это потом аукнется, а во-вторых, он и без того глубоко несчастный человек - не стоит делать его ещё более несчастным.

Сайн хотела поинтересоваться, с чего бы это Кадорни был несчастным и с чего бы ей заботиться о его душевном состоянии, но решила, что с неё хватит. Она встала и поглядела в окно, где уже по-вечернему удлинились тени. Пора было уделить внимание Рете - в конце концов, Сайн не видела её со вчерашнего дня.

- Думаю, мне пора, - сухо сказала она. - Спасибо за приятную компанию, Атем.

Всадник облокотился о стол.

- Жаль, что ты уже уходишь. Я так соскучился по людям, - он меланхолично вздохнул. - Ты только не забудь просмотреть атлас, раз уж пообещала, ладно?

Со смесью раздражения и чувства вины Сайн подумала, как этот человек вообще может иметь дело с оружием? Хотя, судя по его жалобам, он тоже этого не понимал.

- Прости, если я тебя случайно расстроила, - она нервно собрала в стопку листы его атласа. - Ты чем-то напомнил мне господина Герида, и мне стало... - она замолчала, не зная, как завершить предложение без ущерба для гордости, - немного... мм...

- Это был лучший комплимент из всех, что мне когда-либо делали, - подхватил Атем. - Либо ты приврала, чтобы сделать мне приятно, либо я действительно похож на хорошего человека, - он тоже встал, чтобы проводить северянку до порога. - В любом случае, раз тебе поступил приказ подружиться со мной, то кто я такой, чтобы возражать?

Атем открыл дверь и отступил, слегка поклонившись ей на прощание.

Сайн что-то пробормотала в ответ и спешно выскочила в коридор.

Чувство у неё было такое, будто она только что побывала в залитой солнцем снежной пустыне, просидев перед этим миллион лет в кромешной тьме.

Иными словами, света было слишком много.

***

Спустя три часа, возвращаясь с улицы, она встретила у своей комнаты Ати, которая будто бы специально её ждала, накручивая на указательный палец мягкий локон.

- Что-то случилось? - спросила Сайн.

Убедившись, что в коридоре никого нет, Ати приблизилась, покачивая бёдрами.

- Госпожа Сайн, - она острыми ноготками коснулась легендарного ножа, что висел на поясе северянки, и игриво выдвинула его из ножен. - Простите меня, непутёвую, но я не удержалась и призналась Вейлу, что это я принесла ему записку от вас.

Сайн хотела разозлиться, но у неё не получилось.

- Зачем?

- Вы, быть может, не знали, но у меня очень подвижный язык.

Сайн прикрыла глаза и быстро сосчитала до пяти.

- Вейл просил что-то передать? - спросила она.

- Да. Только я не могу сказать об этом слишком громко. Прошу вас...

Не дожидаясь какого-либо ответа, она взяла Сайн за воротник хидадской куртки и потянула к себе. Сайн, чувствуя, как стремительно затуманиваются мысли и распадаются на части слова, послушно нагнулась, и девушка приблизила мягкие губки к её уху.

- Он просил передать, что вы... - дальше шла весьма грязная и экспрессивная брань, но, поскольку её произносил бесстыдно-горячий голосок Ати, реакция Сайн была не такой, какая должна была быть. - Вейл ещё хотел, чтобы я толкнула вас в спину где-нибудь на лестнице, но с вашего позволения я этого делать не буду, хорошо?

- Хорошо, - эхом отозвалась Сайн.

- Мне что-то сказать ему в ответ?

- Скажи, что он - редкостная бестолочь.

- Будет сделано. Что-нибудь ещё?

- Да появилась тут одна проблема, - Сайн, окончательно наплевав на рассудительный внутренний голос, притянула Ати к себе. - Не поможешь её решить?..

Ати вдруг прислушалась. Потом, изогнувшись в руках Сайн, точно кошка, она быстро выскользнула из её объятий и отошла на пару шагов к окну. В следующий миг из-за поворота вышел всадник, лицо которого было покрыто морщинами и узорами татуировок. Благодаря Кадорни Сайн знала его имя и знала, что он возглавлял один из военных отрядов марина - на его плаще виднелась лазомская вязь. Встав у стены, Сайн низко поклонилась, пока он проходил мимо. Всадник даже не посмотрел в её сторону.

Когда он скрылся в своих покоях, Сайн встретилась с жарким взглядом Ати.

- В полночь, - тихо сказала она. - За воротами.

Ати кивнула, оправила встрёпанные кудри и быстро ушла, цокая каблучками.

Сайн прислонилась к стене, запрокинула голову и стала разглядывать витражи, изображающие сцену дружеской битвы двух харфов на фоне горных пиков. Ей понадобилось по меньшей мере десять минут, чтобы вернуть разуму привычную ясность.