Суворов Александр : другие произведения.

Память

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Михаил шел к станции. Начинало смеркаться. Сигарета догорала. А хотелось курить, как хотелось! Идти надо было еще три километра по этим бесконечным полям. Там дед Ефим привозил ножи, точильные камни, газеты, сигареты, и много чего другого, столь нужного в повседневной жизни и по вполне приемлемым ценам. Летний день кончался, жара сходила на нет, а дед Ефим должен был через час отправиться к себе домой, поэтому Михаил, нервно теребя цепочку от ключей, прибавил шагу.
  Здесь, в деревне, жизнь течет совсем по-другому. Михаил регулярно бывал в городе, километрах в тридцати отсюда. Там была другая жизнь - с рекламой, с мобильными телефонами, с совершенно другой одеждой, "Макдоналдс ем", непонятными словами "широкополосный доступ"... Там можно было подработать на бывшем заводском складе, который теперь принадлежал деревообрабатывающей фирме, разгружая доски, непонятные и бесконечные ящики. Другой работы не было, иногда можно было помочь что-нибудь сделать на рынке, но оттуда могли погнать местные ребята, которым тоже надо было где-то работать. Несколько раз Михаил ездил в соседнюю область, более богатую, подрабатывать на стройках. В областном центре на периферии была улица, на которой стояли и ждали такие же, как он, приезжие, когда кто-нибудь из проезжающих машин заберет их к себе на дачу, что-нибудь красить, носить, класть кирпичи, штукатурить... Это, конечно, приносило денег больше, но все равно копейки, а ехать нужно было далеко, и дачный сезон был далеко не в любое время года.
  
  Ну, что делать, такая уж была у Михаила судьба, ладно, повезло, хоть здоровье крепкое, и мог работать. Через пару месяцев начинался осенний призыв, и Михаил надеялся, что мать с отцом как-нибудь справятся без него этот год. Да, хорошо, что теперь служить можно было только год...
  
  За полями послышался грохот электрички. Михаил заспешил почему-то вперед и вдруг споткнулся, потерял равновесие и упал. Он сильно ударился головой и потерял сознание...
  
  Когда он очнулся, было темно. Трудно сказать, был ли это рассвет или закат. Михаил приподнялся на руках, огляделся и... Не узнал вокруг ничего. Какой-то лес окружал его, а вдали, сквозь деревья, виднелся дом. Старый, с облупленной краской, огромный дом, какие уж и не строят в деревнях. Михаил встал и пошел к дому. Выйдя из леса, он увидел, что у дома играют дети, а на крыльце сидит женщина. Михаил подошел ближе. Дети перестали играть и подбежали к женщине, осторожно поглядывая на Михаила. Сначала Михаил решил, что не будет подходить к женщине. Повернувшись спиной к крыльцу, он огляделся. Нет, он не знал, где он находится. Странно. Вроде бы упал в таком знакомом месте, а вокруг все совершенно другое. Михаил приблизился к крыльцу.
  
  - Здравствуйте!.. - он снял кепку, за которые городские цедили ему вслед "гопник", нервно сунул в карман руку в поисках пачки сигарет. Их не было.
  
  - Здравствуйте... Вам что? - спросила женщина, красивая брюнетка с голубыми глазами. На ней был дурацкий какой-то странный сарафан, какие носила, наверное, еще бабка Михаила.
  
  - Я... знаете... заблудился, короче... Упал, башкой ударился, очнулся когда, то это... Не пойму сейчас, где я. Мне в Толмачево надо, - Михаилу было неудобно рассказывать все это. Вдруг женщина подумает, что он какой-то чокнутый, непонятно чего хочет, выдумал глупость какую-то...
  
  - Толмачево... Нет здесь никакого Толмачева... Клинцы есть. Это вон, по дороге, - женщина показала ему куда-то рукой, но Михаил после слов "нет здесь никакого Толмачева" уже ничего больше не слышал.
  
  - Как нет Толмачева?
  
  - Так нет! Молодой человек, с вами все нормально? Может, я кого из ребят за доктором пошлю? Или за председателем?
  
  Михаил уже вообще ничего не понимал.
  
  - Слуште... Девушка... Ну, а станция-то тут есть?
  
  - Да, станция есть, вон, внизу.
  
  - Как называется?
  
  - Клинцы!
  
  Черт, подумал Михаил. Ведь станция должна называться тоже "Толмачево"!
  
  - А-а... Это... блин, - Михаил не знал вообще, что ему дальше делать. Просто какой-то блеф. Он присел на землю, обнял голову руками и задумался. Женщина подошла к нему.
  
  - Вам чем-то помочь? Давайте я все-таки за председателем пошлю. Что с вами?
  
  Михаил уже ни от чего не отказывался.
  
  - Я это... Я не знаю, где я... - он поднял голову. Женщина увидела ужас в его глазах. Она повернулась к своим трем детям.
  
  - Коля, иди быстренько за председателем сбегай! Давай-давай! Дети с недоверием и непониманием смотрели на Михаила. Один из детей, мальчик, по-видимому, тот самый Коля, поглядывая то на Михаила, то на мать, сначала просто пошел, а потом медленно побежал куда-то, за холм, видимо в Клинцы, где жил председатель.
  
  - Вам нехорошо? - спросила женщина.
  
  - Не знаю... Наверное. Я просто не знаю, что делать. Наверное, придет председатель и все выяснится... А точно нет тут ничего похожего на Толмачево? Город-то тут какой рядом?
  
  - Нет тут никакого города рядом.
  
  - А Камск? - это был тот самый город, куда Михаил ездил разгружать вагоны.
  
  - Первый раз слышу про Камск...
  
  Михаил окончательно смутился.
  
  - А знаете что? Давайте, пока председатель не пришел, пойдемте, чаю попьем? Вы успокоитесь немного, отдохнете?
  
  Михаилу это предложение понравилось. Он вошел в дом вслед за женщиной. Она усадила его за стол в кухне, дети сели рядом и стали враждебно поглядывать на Михаила.
  
  - Как вас зовут? - спросила женщина, ставя чайник на старый примус.
  
  - Меня? Михаил... Михаил Привольнов... А... Вас?
  
  - Нина Зиновьева. А знаете, Михаил? На вас одежда такая странная... - Нина смотрела на футболку Михаила, с надписью "Limited Edition".
  
  - Что странного? У нас так все ходят... - не понял Михаил.
  
  - В Толмачеве?
  
  - Ну да... (Михаилу не понравился этот вопрос, и он решил немного сменить тему) Это ваши детки?
  
  - Да. Это Витя, это Оля, а это наш Павлик. Коля за председателем пошел, - женщина присела и стала в упор смотреть на Михаила.
  
  - А... Муж-то, наверное, в городе? Бабки зарабатывает?
  
  Нина уставилась на Михаила, как будто он на каком-то другом языке говорил.
  
  - Что-что? Что зарабатывает?
  
  - Ну, деньги?
  
  Нина встала и подошла к Михаилу. Она медленно повернула голову к детям:
  
  - Ребята, идите к себе, наверх. Поиграйте там.
  
  Дети медленно, тоже в упор глядя на Михаила, вышли, и слышно было, как они тихо поднимались по лестнице.
  
  - А че я такого сказал-то? Я вас обидел чем-то, что ли? Я не хотел! - быстро затараторил Михаил.
  
  - Михаил... Сейчас же война идет... Вы что, шутите, что ли шутки со мной? На войне мой муж, капитан Зиновьев...
  
  Тут уже Михаил вытаращил глаза:
  
  - Какая война? А... понятно... В Чечне муж, что ли?
  
  - В какой Чечне? Почему в Чечне? В Курске... Вы что, пьяный, что ли? - Было видно, что Нина начала немного раздражаться. Глаза ее от удивления были вытаращены, насколько это возможно...
  
  - Нина... Я правда не знаю.... Что сейчас происходит. Какая сейчас война? - Михаил глупо уставился на женщину.
  
  Чайник закипел. Нина повернулась, чтобы выключить примус. Она вернулась и села рядом с Михаилом.
  
  - Странный вы какой-то... С немцами сейчас война... Кто такие немцы хоть знаете?
  
  С немцами... Михаил ничего не понимал... Какие немцы? Экономический кризис в России, по ящику все про цены на нефть рассказывают, да про доллары, а тут, оказывается, война с немцами.
  
  - Нина... Вы просто, это... Послушайте вот... Меня... Я ничего не понимаю и не помню, наверное... - пусть думает, будто я ничего не помню, сказал себе Михаил.
  
  - А... ясно.
  
  Молчание.
  
  Михаил стал лихорадочно думать. Потом задал почему-то вопрос:
  
  - Нина, а какой сейчас год?
  
  Нина улыбнулась.
  
  - Да уж, вы действительно ничего не помните! Сейчас тысяча девятьсот сорок первый год, - она пододвинула к Михаилу чашку.
  
  "Песец. Мне. Мне песец", - вертелось в голове у Михаила. Где-то раздался странный звук. Похожий на звук мотора или погодный самолет. Только какой-то гулкий и близкий. Нина насторожилась, а Михаил все думал и думал, не обращая внимание ни на что...
  
  Вдруг дом тряхнуло как следует, стекла задрожали, наверху что-то упало. Нина в ужасе бросилась к окну. В этот момент раздался оглушительный грохот. Михаила швырнуло к окну. Стена дома стала падать, посыпалась штукатурка, битое стекло, пыль. Потом раздался рев моторов и стрельба. Очереди. Они гремели над головой Михаила, который теперь лежал и метался под грудой обломков. Через несколько минут обстрел прекратился, и рев самолетов стих. Михаил стал выбираться из-под обломков. Странно, но он даже не ушибся. Одна стена дома полностью отсутствовала. Крыша немного горела. Видимо, бомба разорвалась прямо рядом с крыльцом. Михаил пополз к дыре в стене. Прислонившись к нижней ступени крыльца, лежала Нина. Ее грудь была вся в крови, сарафан был прошит не то пятью, не то шестью пулями. Кровь медленно стекала у нее изо рта.
  
  - Мои дети... - Шептала она.
  
  - Я, сейчас, я найду их, я поищу, - шептала Михаил. Он подхватил умирающую женщину и зачем-то оттащил ее от дома.
  
  - Передай мужу... Я люблю его... Хорошо, что... Коля... ушел... - она закрыла глаза. Михаил попытался как-то вернуть ее к чувствам, но у него ничего не получилось. Он повернулся к дому. Крыша кое-где горела, что-то продолжало падать и рушиться, какие-то мелкие доски. Детей нигде не было видно. Михаил вдруг услышал взрывы где-то недалеко, за холмами. "Они, наверное, бомбят эти самые Клинцы", - подумал он.
  
  - Оля! Витя! Павлик! - он заорал, как только мог, повернувшись к дому. Никто не ответил ему.
  
  Михаил стоял перед трупом молодой женщины. Кровавый след тянулся от тела к изуродованному взрывом дому. Он отвел глаза. Солнце ярко светило. Ветер колыхал траву. Голова Михаила закружилась, и он потерял сознание.
  
  ***
  
  Свет бил в глаза. Михаил очнулся у себя дома. Отец пошел за ним, потому что Михаил не вернулся к утру. Нашел сына лежащим на полдороги к станции и притащил домой.
  
  ***
  
  - Ма-ам?
  
  - Чего, Миш?
  
  - А как Толмачево раньше называлось?
  
  Откуда ж я знаю? Называлось как-то... Клинцы, что ли... не помню... У бабки Марьи спроси, она точно знает.
  
  - А-а... А Камск давно построили?
  
  - Камск? Да нет... Завод открыли в пятидесятых, да и город рядом построили, для работников. А что ты спрашиваешь?
  
  - Не, ничего, просто... Интересно...
  
  Михаил одел кепку. Вышел за калитку, направился к дому напротив. За забором начинался неухоженный огород, над грядками кверху задом стояла старуха лет восьмидесяти. Это баба Марья, соседка.
  
  - Баб Ма-аш?
  
  Бабка не торопясь, кряхтя выпрямилась.
  
  - Что тебе, Мишка? - бабка была в своем уме, помнила все и всех.
  
  - Баб Маш, давай тебе помогу!
  
  - Ну, заходи... Надо, что ль чего?
  
  - Ну да... Надо узнать, спросить вот хотел.
  
  Бабка выпрямилась, вдохнула.
  
  - Ну, спрашивай!
  
  - А как Толмачево называлась раньше?
  
  - Ох ты, Господи! Я думала, что серьезное спрашивать пришел! Клинцы были всю жизнь.
  
  - А че переименовали?
  
  - Дак, в войну-то разбомбили все. Всю деревню. Тока мальчонка один выжил. Он в лесу прятался. Село заново отстраивали, другие люди совсем.
  
  - Его Коля звали?
  
  Бабка уставилась на Михаила.
  
  - А ты откуда знаешь?
  
  Михаил вошел за калитку. Пойдем, баб Маш, потолкуем с тобой... Они сели на крыльцо. Михаил закурил. Бабка с недоумением смотрела на парня.
  
  - Баб Маш, а где был тот дом, где Коля этот жил? Где мать и детей убило? И как их звали?
  
  - Откуда ты это знаешь, Мишка? - бабка с интересом смотрела на Михаила.
  
  - Сон дурной привиделся, баб Маш. Ты ж ведь все знаешь. Самая тут старая. И мозги у тя работают, дай Бог молодым... Расскажи, баб Маш! - Михаил закурил.
  
  Бабка взяла морковку и стала отрезать ботву.
  
  - Давно это уж было, Миша. Дом в лесу стоит. Полузаброшенный. Если в лес пойдешь, к реке, там тропка будет, знаешь?
  
  - Ну да, помню. С пацанами туда купаться бегали...
  
  - Ну вот... ам , по тропке этой идешь, да как дойдешь до дуба, большого такого, свернуть надо в лес, налево. А потом, там, и дом покажется. Только плохое там, Миша , место.
  
  - Почему, баб Маш?
  
  - Туда не ходит никто. Говорят, женщина , которую фашисты там расстреляли, там появляется иногда, с расспросами пристает. К охотникам. Все спрашивает, где ее детки. А деток-то всех убили...
  
  - А Коля? - Михаил затянулся.
  
  - АК что Коля? Коля сейчас старик. Я слышала, у сына его жена, детки, в городе живут. Какой-то магазин там у них... Жратвой торгуют...
  
  - Понятно...
  
  - А ты что же, Мишка, хочешь в тот дом залезть? Дурью решил помаяться?
  
  Михаил глянул вдаль, хотя на самом деле, он смотрел куда-то в себя. Сплюнул. Стряхнул пепел.
  
  - Да что ты, бабка! Что мне, делать, что ли нечего? Это я так, интересуюсь... Ладно, пойду я. Спасиб тебе, баб Маш.
  
  Бабка уставилась на него.
  
  - Да не за что.
  
  Когда он вышел и поплелся домой, они провожала его взглядом. "Чего заходил-то? Делать нечего! На работу бы устроился!" - бабка опять пошла кряхтеть на свой огород.
  
  ***
  
  Дом стоял. Но разрушения были более значительными. Все поросло травой. Дерево сгнило.
  
  Михаил стоял на том самом месте, где умерла женщина у него на руках. Ветер зашелестел листьми на ветках. Михаил обернулся. Никого. Он повернул голову обратно. Она стояла перед ним. В своем сарафане.
  
  - Привет, Нина.
  
  - Привет. Ты помнишь?
  
  - Помню.
  
  - Ты ведь последним был, кого я видела. Дети-то мои как?
  
  Михаил опустил глаза. Никакого страха он не испытывал.
  
  - Жив твой Коля. Семья у него. Хорошо все.
  
  - Ну, слава Богу! Ну, я рада! Все... Прощай.
  
  - Прощай! - он повернулся и пошел не оглядываясь.
  
  Сидя на крыльце вечером, он курил одну за другой. И смотрел на закат.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"