Стогов Леонид Александрович : другие произведения.

Миражи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:

  
  Люди, события и страны- вымышленные.
  
  Автор.
  МИРАЖИ
  
  Пожары над страной все выше, злее, веселей.
  Их отблески плясали в два прихлопа, три притопа,
  Но вот судьба и время пересели на коней,
  А там- в галоп, под пули в лоб,
  И мир ударило в озноб от этого галопа.
  
  Высоцкий
  
  Путь идет по плоскогорью,
  Нас встречает неизвестность,
  Это край фантасмагорий,
  Очарованная местность.
  
  Гете
  
  1. МЕОТИДА. ОЛЬВИЯ
  
   Мы идем кильватернвм строем- объединенный флот трех государств. Как бы это звучало раньше, лет пять назад- объединеный флот Скифии, Таврии и Ольвийской республики, враги, друзья, партнеры- кем мы были? Теперь уже все равно, теперь мы- единый боевой механизм, товарищи по оружию и по несчастью. Туман над морем- это здорово, если приглядеться, можно увидеть Ольвийский порт, силуэты башен Неаполя Скифского, Таврийские замки- все то, что у нас было и чего теперь у нас нет. Солнце уничтожит мираж, и останется только то, что есть на самом деле- два крейсера, эсминцы и вспомогательные катера, которые и являются объединенным флотом, потому что больше ничего не осталось.
   Все началось год тому назад, в месяц Равноденствия. Я сидел тогда в каком- то питейном заведении на площади Независимости, недалеко от центра Ольвии, между биржей и историческим музеем. Тогда было много таких ресторанчиков, начинался весенний сезон, и столики только- только вынесли на открытый воздух. Весна у нас всегда была особенным временем. Мы улыбались неизвестно отчего,мы знали, что живем в стране мечты, классик сказал об этом времени, что ангел сидит за нашим столом и пьет за нашу удачу. Вино, впрочем, было странное, у меня появилось ощущение, что это таврийская контрабанда. Сейчас это не вызывало раздражения, потому что надо и соседям зарабатывать, а заставить таврийцев соблюдать закон не может даже наша легендарная налоговая служба. В старые времена мы боролись с ними карательными экспедициями, так что теперь расплачиваемся за грехи предков- пьем таврийское вино.
   Я вижу себя, сидевшего тогда за столиком, и нахожу мало сходства с автором. Вино пил преподаватель Лицея, сотрудник кафедры естественных наук, недавно защитивший докторскую работу "Философия разрушения". Мне стоило много крови довести работу до защиты и протолкнуть через Совет, тему считали слишком- как это?- формально- логической и не имеющей отношения к психологии типичного обитателя нашего мира. Пришлось произнести массу пламенных речей о том, что понятие "наш мир" двадцать лет назад включало таврийские банды, и десять лет назад- черных бомбистов, которые неведомо куда исчезли, и никого из них не видели в зале суда, а инстинкт разрушения- один из вечных инстинктов, поэтому философия разрушения- равноправная часть философии, и много еще было всякого пламенного научного трепа. Хочется сказать, что я не сменил названия, а это, естественно, можно было сделать не меняя содержания, потому что уже тогда что- то чувствовал. Неправда, ничего я не подозревал.
  Девушка Лина появилась откуда- то сзади и слева, появилась сразу в кресле напротив. Лина была моей дипломницей, диплом мы общими усилиями написали и даже очень удачно защитили, все остальное тоже как- то сошло на нет. Она подрисовала что- то в левом глазе маленьким карандашиком и сообщила:
  -Хочу кофе.
  -Хочешь - закажем.
  -Знаешь, я уезжаю.- она сказала это так, как будто сообщила новость.
  - Знаю, конечно.- Можно подумать, она не представляет себе, кто именно устроил отличное распределение в Нимфейский филиал. Кофе мы выпили, потом спросили еще вина. Я намекнул официанту насчет таврийского привкуса, и вновь принесенное, оно оказалось существенно выше качеством. Мы поболтали ни о чем, я отдал Лине рекомендательные письма коллегам в Нимфей. Теперь следовало мило прощаться.
  Вот тогда для меня началась та жизнь, которой я живу до сих пор, и вряд ли когда- нибудь жизнь существенно изменится. Лицей, кафе, работа- все стало миражом. Для большинства из нас жизнь стала другой через месяц- когда над Ольвией появились боевые дирижабли, но для меня жизнь на "до" и "после" разделил именно этот момент. Лина спрятала карандашик и заговорила другим тоном, это уже не был разговор ни о чем.
   - Ты живешь всю жизнь в столице, поэтому скорее всего не поймешь меня, но я все- таки попробую. Ты знаешь, откуда я?
   - Из Нимфея, конечно. Если помнишь, ты мне рассказывала про ваши древности, и как там у вас жизнь идет, и как тебя в детстве возили смотреть Старую Крепость в Пантикапей, и про рыбные фабрики в Тиритаке, как ты там подрабатывала машинисткой. Видишь, не забыл.
   -Ты не все знаешь, я как- то не говорила, собственно, случая не было. Я, грешным делом, подумал, что имеет место тонкий подход к вопросу о том, как бы ей остаться в столице. Мы с Линой мало говорили о ее долицейском периоде. Не дай Бог, последует монолог об ужасах провинциальной жизни, алкоголике- отце и полном отсутствии перспектив профессионального роста.
   -Ты хочешь сказать, то в нашей анкете ты все наврала? Для начальника отдела кадров это будет концом карьеры. А что, на самом деле ты неаполитанка?
   - Знаешь, очень прошу- не надо идиотского сарказма, по крайней мере сейчас. Слушай внимательно. Родители- с севера.
   -Что значит- с севера, Скифия или, упаси Бог, Дикое Поле?
   -Вот что значит столичный житель. Для тебя весь мир- это Ольвийская республика, ну, может, еще Таврия, поскольку она теперь нами приобщена к Ольвийской цивилизации. Эмигранты из Готланда.
  К чему это она? Ну, Готланд и Готланд. Вообще- то действительно удивительно- огромная страна, а о ней почти ничего не известно. Лет десять назад, помнится, они попросили у нас денег на какой- то сказочный проект, то ли поворот реки, то ли осушение моря, были еще дискуссии в газетах- давать или не давать. Между строк читалось, что долг они все равно не вернут, а стало быть, попадут от нас в зависимость, но, наверное, у наших политиков хватило ума посмотреть на карту и увидеть, где наша республика со всеми ее автономиями и зависимыми территориями, а где Готланд с его северным побережьем и Дальним Востоком, так что денег мои осторожные соотечественники не дали.Я налил Лине еще вина:
   -Малыш, это конечно, интересно- в смысле, твое происхождение, но я не понимаю, откуда твое беспокойство и что за трагедия такая случилась?
   -Я и сама не понимаю все. Видишь, мама переписывалась с родственниками в Новой Столице на северном побережье, и работает она в Готландском представительстве переводчиком, языком, кстати, владеет прекрасно. Я тоже говорю, с акцентом, правда. И с готландцами мы всегда общались много. Понимаешь, с ними что- то случилось,- да она плачет!- Ведь люди как люди, ну, может зажатые, хмурые, что- ли. Я бывала в представительстве, они там приемы устраивали.
   -А теперь тебя не принимают? Или маму уволили?
   - Издевайся сколько хочешь, я все равно буду говорить.- Они изменились, ищут в нашей жизни плохое, вроде стараются убедить себя, что кроме этого плохого, ничего нет.
   -Например?
   -Пожалуйста- мама всю жизнь переписывалась с двоюродной сестрой. Так вот, я читала тетины последние письма, лучше бы не читала- зачем мы обижаем таврийцев, и тут же- таврийцы дикари, передавила бы она всех. Ну что им до наших дел, раньше все о детях и внуках писали, мой кузен летом приезжал к нам в Нимфей, вместе на досках катались. Еще про новый Северный флот, какой он непобедимый и как они теперь океаном владеют, я не понимаю, зачем океаном владеть, по- моему, по океану и так можно плавать. И в представительстве так же.
   -Знаешь, это становится интересным. И что в представительстве? Прекратили приемы?
   -В том- то и дело, что нет. Я сейчас была дома, мама плачет, говорит, уволюсь. Я ничего не поняла, ну и пошла в представительство, прием был, я даже не знала, по какому поводу. Понимаешь, меня никто не оскорблял прямо, но они как будто соревнуются между собой, кто больше скажет пакостей. Тетка из канцелярии, я ее сто лет знаю, и она меня тоже, спрашивает, как же это я после столицы в провинциальном городишке жить буду, неужели нельзя было в Ольвии остаться, и пополнела я, говорит, диеты их северные рекомендует. А рядом мэр наш стоит, тетка у него вежливо интересуется насчет пропавших голосов на последних выборах, да правда ли, что мэрову зятю принадлежит городской пляж. А зять рядом. Ну насчет того, что пополнела- неправда. Ведь так?
   -Да уж. Вообще все это странно. Не так факты, как атмосфера. Ты рассказывай дальше.
   -Ну с мэром- может быть, и даже наверняка, у нас все об этом знают. У Нимфейского Вестника тираж, можно сказать, только на расследовании мэровых афер и держится. Сейчас это неважно. Ты хочешь понять атмосферу, так вот, кажется, они хотят, чтобы мы их не любили, причем захотели все сразу вдруг. Я ничего не знаю об их делах, но иметь недоброжелателем мэра, по моему, неосмотрительно.
   -Может, это все и имеет какое- то значение, а может и нет. Странная бессмысленность действий- приобретут они славу брюзгливых придурков- и что с этим добром делать?
   - И еще впечатление, если угодно,- наоборот, им плевать, как мы к ним будем относиться, важно убедить в чем- то самих себя. Ну, ты одолжил тысячу динаров, а отдавать не хочешь- что ты скажешь о кредиторе? То есть не ты, ты вернешь, но ты понял. И они ничего нам не должны. Я не особенно интересовалась, что там в Готланде происходит, так получилось. Улев, кузен, рассказывал, что живут довольно бедно, от нашего дома был просто в восторге, еще он принадлежит к какой- то молодежной организации, вот- Молодые волки. Боялся, что в придется служить на Черном океане, у них этих самых молодых волков потом в армию набирают, называется патриотический долг. Вообще все наши провинциальные развлечения ему страшно нравились. Что еще? Мать Улева, тетя Предслава- учительница. Правда, я ее никогда не видела. Знаешь, я была подростком, может, не все понимала, но, кажется, ее к нам просто не пустили, власти не пустили. Хотя это дико звучит. Как можно не пустить? ... Не знаю.
   - Ладно, сухой остаток. На первый взгляд все это представляется обидами рассерженной девочки. Но может быть, за этим что- то есть или кто- то. Скажи, у вас там нет слухов, что проект какой- то затевается, заводик или электростанция, не обязательно,чтобы это было как- то связано с Готландом, просто какое- то строительство?
   -Господи, ты же знаешь, Нимфей есть Нимфей, ничего более консервативного, чем Пантикапейская провинция, в республике нет. Наши пляжи, наш порт, наши рыбные фабрики. Ты про такое строительство в городском совете скажи- слуги народа гнилыми помидорами забросают.
   -Ладно, давай так. Будем над этим думать. Если будет страшно, пиши, маме скажи, чтобы увольнялась, что ли, тебе теперь будут платить хорошо. Если появятся конкретные вопросы, я постараюсь помочь.- Может, она все-таки надеется остаться в столице или на продолжение наших отношений? Я никогда не мог понять женщину. Но что- то она зацепила во мне, какое- то смутное беспокойство налицо. Вот что: люди изменились, непонятно как и почему, но изменились. Причем, похоже, изменилась существенная часть целого народа. Или весь народ? Если она что- то чувствует, то что именно, в смысле- чего боится?
   Я заказал все, что было в Лицейской библиотеке по истории и современности Готланда. Что- то было в справочниках, что- то удалось извлечь из опубликованной переписки департамента иностранных дел. Вообще данных было удивительно мало, странная и закрытая страна. Во- первых, какие- то сложные и мало понятные религиозные воззрения, во- вторых, невозможное политическое устройство, формально- республика, но во главе - что бы это значило?- император, он же и назначает выборы преемника, когда сочтет нужным, и кандидатов утверждает Государственный совет- сенат, назначаемый императором же. Все это написано в конституции, которая у них тоже есть. А еще император- самодержавный. В конституции так и сказано "высшая власть- от Бога, и всякий, кто сомневается в этом, есть государственный преступник". Короче- жареный лед, в особенности если учесть, что единой религии в стране нет, а многобожие, наоборот, есть, что же значит "власть от Бога", с точки зрения среднего готладца?
  И еще: формально Готланд стал империей относительно недавно, первоначально это было маленькое (по нынешним масштабам страны) княжество, граничащее с Диким Полем. Да они последние тридцать лет только и делали, что воевали, покоряли Восток и Север! Воевали, кажется, умело, хотя экономику загнали вусмерть, и теперь собственно империя- это Старый Готланд, Восточное генерал- губернаторство и Северная автонономия с Новой столицей-Уранибургом. Интересно, что воевали в некотором смысле сами с собой- с соседними государствами, которые почти не отличались от метрополии ни языком, ни нравами, кажется, даже этнически это был один народ. Ага, вновь завоеванные ресурсы сразу шли в дело, получилась цепная реакция, каскад, так сказать. Выходит, по крайней мере, сами себя северяне победили, дошли до Ледяного моря на севере и Черного океана на востоке. Что дальше?
  Император у них- некто Аскольд Первый, именно он провел северную и восточную кампании и построил Новую столицу, сначала- князь Старого Готланда, потом- главнокомандующий, всего три года как император, теперь уже пожилой человек. Став императором, более не воевал. Несомненно, историческая личность. Это, выходит, он собирался реку поворачивать? Обнаруженные дипломатические документы- договор о дружбе (текст какой- то вялый), поздравления нашим Президентом Готландского князя (по разным поводам), приветствие Госсовета императору в связи с коронацией. За подписью императора- ни одного официального документа. Торговый оборот практически нулевой, судя по всему, они вообще мало с кем торгуют, такая себе самодостаточная страна. Негусто.
  В сущности, ясно, почему для нас все это происходило как бы на обратной стороне Луны- мы всю жизнь несли свет Ольвийской цивилизации именно на юг, половина моих студентов появились на свет на берегах Нила. А север с точки зрения среднего ольвийца- ну что север? Дальше Скифии- только Дикое Поле с его степью и вольными городами.
  Интересно, как Линины родители оказались в Нимфее? Насколько я знаю, гражданство у нас иммигранты не получают, а странное, мягко говоря, происхождение студентки Лицея не мог не отследить отдел кадров. Стало быть, родители ее значатся гражданами республики. Может, есть какие- то дополнения к закону, но мне их найти не удалось. Это кем же надо быть, чтобы приехать с севера и так просто получить гражданство? Еще удивительнее, что у них нет посольства в Ольвии, только представительство. Устроились наши друзья готландцы не только не в Ольвии, но даже не в Пантикапее с его амбициями южной столицы. Нимфей- маленький город, в таких не то что дипломатических представительств- вообще иностранцев практически нет. Странно это все.
  Утром следующего дня я получил письмо, доставленное несколько необычным способом. Письмо лежало на моем рабочем столе, при том что дверь была закрыта. Подобрать ключ к моему замку- дело нехитрое, к тому же украсть в кабинете нечего, но зачем понадобилось открывать и закрывать двери, чтобы доставить конверт- это для меня непонятно и теперь. Письмо короткое: "Предлагаем Вам прибыть по адресу Аллея Славы, левая сторона. Предварительно Вам следует взять в ректорате командировочное удостоверение. О получении данного письма просим проинформировать ректора лично". Подписи нет, на бланке сверху знак, мне не известный- стилизованный колчан, с одной стрелой, врисованный в венок из дубовых листьев. Первая мысль, естественно, была о неудачной шутке, но в левом верхнем углу, кроме фамилии адресата, указан был и личный код, а личный код гражданина Ольвийской республики может знать только налоговая служба или по решению суда- служба безопасности. Налоги у меня автоматически вычитаются из жалованья. Александр, во что ты влип?
  Командировка оказалась в Тиритаку, целью поездки значилось: обмен опытом- надо думать, с матросами на рыболовных сейнерах. Я у них, может быть, научусь ловить рыбу, но какой опыт могу передать, если буквально понимать слово "обмен"? У кого- то своеборазное чувство юмора. Скоро я узнал- у кого.
   Ситуация походила на пьесу абсурда.
   Ректор, адмирал военно-морских сил республики в отставке по кличке Дед, был на месте, и попасть к нему удалось сразу. Я почтительно прослушал речь:
   -Среди задач, стоящих перед работниками Лицея, есть и такие, какую вам предстоит решить,- дальше было что- то изучении производственных процессов и тому подобном. Дед сообщил ценные указания, подписал командировку, отдал бумаги секретарше, и она вышла ставить печать. Аудиенция окончена, я собрался прощаться.
  - Разрешите отбыть?
  - Поезжайте, Александр.- Я был уже у дверей, когда Дед неожиданно оказался рядом.- Это очень важное дело, очень. Постарайтесь не оплошать. Сейчас мы с вами поговорили, и вам оформляют командировку, это называется "легенда", запомните, может, пригодится.
  Вы знаете, я ректор, но вообще адмирал запаса республики... Адмирал адмиралу рознь... . Я был командиром Южного конвоя, так и знайте.
   История с Южным конвоем в полном ее объеме никогда широко не освещалась, но кто хотел- знали о ней более или менее подробно, во всяком случае в столице. Первоначальная задача конвоя была простой: проводить гражданские суда в Александрию. Действовало соглашение с Византией о прекращении огня, и Византийский флот был на базах, но береженого Бог бережет, поэтому выпускать караван без конвоя не рискнули. И надо же было именно тогда произойти путчу в Царьграде, новой власти срочно потребовался конкретный враг, к тому же кто- то где- то и кому- то сказал, что на одном из судов перевозят золото. В результате случилось так, что Византийский флот атаковал конвой в Босфоре, как раз Босфорская резня известна очень хорошо. Считается, что все наши суда там потопили- и конвой, и караван. К счастью, скоро путч сам по себе кончился, там же, в Босфоре, на борту линкора Ахиллес, был подписан мирный договор.
  На самом деле все было не совсем так. Из всей эскадры через Босфор прорвался один крейсер- Девлет- Гирей, а потом произошло что- то такое, о чем мы не очень хотим вспоминать. Якобы крейсер оказался в Цареградском порту и якобы чьи- то семьи взяли то ли в плен, то ли в заложники, и были какие- то расстрелы, причем всему этому можно поверить, потому что регулярных войск в тот момент в городе не было. Одним словом, произошла темная история, на редкость противоречащая традиционым Ольвийским ценностям. Доподлинно известно только, что Владимир Железная рука скоро сдал Царьград правительственным войскам, а Михаил Сармат, лидер радикального крыла повстанцев, погиб при невыясненных обстоятельствах. Ай да Дед!
  До площади Славы меня довез извозчик, на Левую сторону пришлось добираться по лужам. Здание оказалось серой башней, по обе стороны которой тянулся глухой забор, за ним, судя по всему, находилась контрольно- следовая полоса, у входа надпись "Министерство науки и образования. Администрация". В самом министерстве я бывал неоднократно и никогда не слышал, что у них есть какая- то "Администрация", кроме того, доска с надписью выглядела подозрительно новой. Стражу порядка в форме столичной жандармерии я предъявил удостовренение преподавателя Лицея, и он пропустил меня со словами:
   -Вам во второй лифт, наберите кнопку минус третьего этажа и личный код.
   -А лифты- это где? - Меньше всего мне хотелось сейчас заблудиться в сером здании, странный "минус третий этаж" вызвал законное беспокойство на этот счет.
   -Пройдете через проходную - сразу налево.- Он отвернулся и стал листать бумаги. Судя по всему, больше мне здесь ничего не скажут. В лифте действительно была кнопка "-3" и цифирный круг. Лифт двинулся вниз, двери открылись в плохо освещенном коридоре, и встретил меня лейтенант, судя по нашивкам, от кавалерии, таврийской внешности.
   -Господин Фатиниди?
   -Да.
   -Прошу ваши документы.- Я предъявил все то же лицейское удостоверение.-Прошу.- Он отдал мне незапечатанный конверт,- прошу следовать за мной.
  И пошли мы коридорами и лестницами куда- то вниз и вперед. Коридорам нет конца- вниз, налево, вперед, опять налево, двери, двери и свет электрических лампочек. Наконец лейтенант открыл одну из дверей, но не вошел, а только объявил на входе:
   -Господин Фатиниди.- Помещение напоминает лицейскую аудиторию, но собравшийся народ- точно не студенты. Несколько знакомых лиц из Лицея, военные в больших чинах- таврийская кавалерия, морской и воздушный флот, гвардия. А вон вице- мэр столицы, рядом трое членов госсовета, очень похожих на свои портреты в газетах. Половина огромной доски завешена картами, в которых я ничего не понимаю- Республика, Меотида, Понт, Старая метрополия, Дикое Поле, Гелонов пролив, Босфор, на картах стрелки, отметки, еще какие- то схемы. Комментирует все это генерал непонятного рода войск, говорит и движется легко, круглый и почти лысый:
   -... сосредотачиваются у Пантикапея. В данное время возле косы Змеиной расквартированы две казачьих дивизии. Формально они не являются гражданами какой- либо страны и подчиняются только своей старшине. По нашим данным, именно на эти подразделения возложена задача начала вторжения и удержания плацдарама в первое время. С формальной точки зрения - все в порядке, танаисские казаки находятся на территории Дикого Поля, вне Вольных городов, то есть на территории нейтральной,- генерал вытер лоб.- Пока нам не известна точная дата начала операции, но судя по тому, как идет подготовка, это произойдет в ближайшие недели.
   Я перестал слушать. Это даже не страшно, это невозможно. Слева от доски таблица- тактическое обеспечение четырех армий вторжения и личный состав- всего около миллиона солдат. Направление главного удара- с Юго- запада Дикого поля, через Киммерию, вдоль побережья Понта на Ольвию. Почему они спокойны? А почему я спокоен, что еще остается делать? То, что говорится сейчас, выглядит бессмысленным ночным кошмаром. Есть такие сны, когда кажется, что произошло что- то непоправимое, но одновременно приходит понимание, что это только сон, и начинаешь с облегчением наблюдать за происходящим как бы со стороны. Если все так и есть, как говорит генерал от неизвестного рода войск, то вывод простой- тому миру, в котором мы живем, который знаем и любим,- конец. Будет другой мир, привычный для новых поколений, но непонятный и враждебный поколению нынешнему. А сначала будет война. Выходит, Дед все это уже знал, наверное, с его подачи я здесь. Интересно, чем таким приглянулся рядовой- необученный, место которого с винтовкой в пехоте, и то если подучат стрелять?
  Я стал смотреть бумаги. Это называется аналитическая записка. Тема: о причинах и последствиях вероятного вторжения армии Готланда на территорию Ольвийской республики, Скифии и Таврии.
  Содержание по сути следующее. На протяжении тридцати лет Готланд вел политику, связанную с непрерывными войнами на севере и востоке континента. Цель такой политики двоякая. Во-первых, постоянная экспансия позволила за счет туземного населения вновь присоединяемых территорий подерживать на приемлемом уровне уровень жизни в метрополии и доставить средства для новой войны. Во- вторых, состояние войны способствовало укреплению режима и, в конечном счете, привело к абсолютной монархии. Конституция формально не отменена, но скорректирована и является рудиментом политического устройства старого княжества. Экономика страны представляет собой в той или иной форме элементы военно- промышленного комплекса. Таблицы, графики, производственный и военный потенциал страны в целом и отдельных регионов. Объективно ситуация такова, что империя может существовать только постоянно расширяясь, а значит, должна вести вести непрерывную войну не с целью завоеваний, но только для подержания самого своего существования.
   На севере незаметно сформировалась сила, которая может нас уничтожить, при этом газеты пишут о чем угодно- о колонизации дельты Нила, о торговом обороте с Византией, о похолодании в дипломатических отношениях с Римом, запускают утки вроде великого открытия- эфирного телеграфа без проводов, в то же время о близкой и смертельной опасности ни слова. Хотя в сущности ясно- почему. Готланд для нормального ольвийца- это варвары на краю света, за Диким Полем, надо перевернуть мозги, чтобы представить себе опасность с севера, и у присутствующих они, похоже, уже перевернулись. Я стал слушать лысого генерала:
   - Боевые действия силами регулярной армии в течение сколько- нибудь значительного промежутка времени представляются бессмысленными, поэтому следует четко уяснить себе, что в перспективе речь может идти исключительно о войне партизанской. Имеются основания полагать,что любая концентрация наших войск в районе Пантикапея вызовет немедленное вторжение. Нам необходимо закончить подготовку эффективной системы баз, в основном- в горах, чем мы и занимаемся в настоящее время. При этом следует учесть, что партизанская война может быть эффективной только и исключительно при поддержке народа.- Он стал почти кричать.- Друзья, хоти мы того или нет, мы теперь один народ. Думаю, ты меня узнал, по крайней мере, по голосу.- Генерал ткнул пальцем в зал, в задних рядах встал полковник таврийской кавалерии.
  - Если кто помнит, как ликвидировали совет Союза Возрождения Киммерии, черных бомбистов, то руководил операцией тогда я, Алоиз Ре. Тебе тогда удалось уйти, остальных накрыло первым залпом, да? Вы поклялись отомстить мне лично, так мне, по крайней мере, докладывали.
   Полковник долго молчал, а потом сказал только:
   -Готов выполнять приказы вашего превосходительства.
   -Вам не надо выполнять мои приказы, я не ваш командир. Но драться придется вместе...
  
  2. МЕОТИДА
  
   Туман рассеялся. Съезжаются капитаны, нам следует решить, что делать дальше, хотя каждый матрос наверняка уже знает, каким будет результат. Мы заперты в Меотиде, как в бочке, до сих пор удавалось уходить от преследования, но долго так продолжаться не может, и единственный выход- это прорыв через Гелонов пролив в Понт. Собственно есть другой вариант- затопить корабли, но мы полагаем его неприемлемым.
   Капитан крейсера Амазонка Виктор Дагон появился раньше других, и надо думать, он не спал всю ночь. Тавриец Дагон происходит из династии морских офицеров, его предки были пиратами в Понте, адмиралами торгового флота, дед- командующий Ольвийским флотом в Византийской войне, отец- директор Морского департамента. Именно ему мы обязаны успехом последней и единственной нашей операции, линкор Стрибог покоится теперь на дне Меотиды, в основном, благодаря тактическому таланту Дагона. Интересно, как он сейчас думает? Понимает, что задача прорыва решения не имеет, в то же время отказаться от прорыва нельзя. Похоже, уже представляет себе, как идет ко дну под развивающимся таврийским флагом, а на берегу взрываются снарядные склады форта Перун.
   -Адмирал, когда?- Резко спросил Дагон.- Мы можем дойти до пролива за пять часов. А там- что Бог даст. У меня тут схема... Я пойду впереди на Амазонке и постараюсь нейтрализовать часть батарей. Имперский флот гоняется за нами по всей Меотиде, думаю, у пролива их не будет, вам надо идти за мной компактной группой, тогда есть шанс, у флагмана, по крайней мере...
   -А если будут?
   -Ну что ж, если будут- будем драться.- Дагон отвернулся и стал смотреть в иллюминатор.
   -Ладно, мы после поговорим.- Я ему не поверил.
   Друг, ты прекрасный боец, но не понимаешь, главного, запрещаешь себе понять и я тебе ничего не стану говорить. Получи ты в академии на занятиях по морской игре такую задачу, какая стоит перед нами, ответил бы, что флот надо топить, поскольку регулярные подразделения сейчас ничего существенного сделать не смогут, а команды следует переучивать на действия в горных условиях. Что толку от нас в Понте или в Северном океане? Не больше, чем в Меотиде. Но видишь ли, есть еще одна точка зрения. Кстати, именно ее ты и придерживаешься, только не знаешь об этом. А геройски погибнуть я тебе не дам. И команде твоей не дам. Тебя учили драться, учили умирать, а сейчас второе не нужно совсем, а первое почти не нужно. Наша задача- оставаться живыми, и именно в Ольвийском порту.
   Капитаны эсминцев вошли все вместе, чуть позже пришел капитан Орерн, командир флагманского корабля Девлет- Гирей. С Богом, начнем.
   - Ситуация вам известна. Мы не можем долго уклоняться от боя, тем более что уголь на исходе, а баз снабжения в Меотиде со взятием Пантикапея у нас не осталось. Бой даже с соединениями Норд и Ост южного имперского флота, не говоря уже обо всем южном флоте, очевидно, закончится нашей гибелью. Единственно возможный выход- прорваться через Гелонов пролив. Вероятность успеха операции сейчас повышается, потому что имперский флот, скорее всего, в море- они ищут нас и надеются на морское сражение, в проливе нам придется иметь дело только с береговой артиллерией форта Перун. Прошу высказываться. Капитан Дагон?
   - У меня разработан план операции. Идея проста- Амазонка начинает бой, задача- подавить, насколько это возможно, огонь артиллерии и отвлечь внимание. Операция назначается на ночное время, поэтому противник не сможет определить, есть ли рядом еще кто- нибудь. Как только мы выполним свою часть задачи...
   -То есть крейсер будет потоплен? Это часть плана?- вмешался капитан Электры, недавний выпускник Морской академии, ольвиец Гран. У парня, похоже, сдают нервы.
   -То есть крейсер выполнит боевую задачу. Я продолжаю и прошу не перебивать, в особенности непрофессиональными вопросами. После первого этапа операции планируется пауза. Они наверняка выведут в пролив катера, возможно, ослабят внимание к орудиям и менее тщательно станут наблюдать за морем, тогда будет промежуток тишины. На втором этапе пойдет основная группа, идти надо максимально компактно, ни в коем случае не открывать огонь. Ориентир- мачты Амазонки, которые будут хорошо видны, поскольку пролив мелкий. Важен психологический момент, они осознают, что эскадра в проливе, может быть, на несколько десятков секунд позже, и это наш шанс. Возможно, успеем проскочить.
   Ночью в дыму мы можем не заметить сигналов друг друга, поэтому действия каждого придется расписать поминутно. Детали уже разработаны и в случае, если план будет принят к исполнению, будут до вас доведены. Это все.
   -Мнения?
   Встал скиф Орерн, в былые времена- один из немногих сохранившихся пиратов на торговых путях Южного Понта. В сущности, вторжение спасло ему жизнь, в последний год фрегат Орерна Магдалена стал слишком уж хорошо известен и в Царьграде, и Ольвии, и в Риме, кто- нибудь скоро достал бы его. Впрочем, от судьбы не уйдешь.
   - Думаю, выражу общее мнение, если скажу о глубоком уважении, которое мы испытываем к капитану Дагону. С планом действий я согласен, ну, хотя бы потому, что из всех возможных путей этот- наименьшее зло.
   Больше никто ничего не сказал. Все и так ясно, теперь я должен принять решение или, точнее, сформулировать его:
   -План утверждаю, предлагаю согласовать действия во время операции. С капитаном Дагоном я хочу переговорить лично.
   Капитаны принялись обсуждать порядок введения кораблей в бой, сверять часы и разбираться в схемах, я ушел к себе. Дагон пришел через несколько часов, и вид у него был усталый. Он сидел молча и ждал, что я скажу.
   -Ну что, Виктор, как наши перспективы?
   -Если честно, перспектив почти нет.- Он явно не хотел встречаться со мной взглядом.
   -А точнее?
   -Точнее- их нет совсем. Мы там и останемся, в проливе. Я с секундомером просчитал возможность проскочить- для вас, для флагмана. Не получается, адмирал, совсем чуть- чуть, но не получается, я не говорю уж про эсминцы.
   -Но команда и капитаны вам верят?
   -Да. Поэтому мы и сможем начать операцию. Впрочем, ее еще не поздно отменить. Что?
   -Виктор, как вы думаете, кто из наших офицеров наиболее полезен как боевой командир?
   -Я, адмирал.
   -Кто способен вас заменить, может быть, со временем?
  -Ну, Орерн уже и сейчас многое может. Как он уходил от патрулей на своей Магдалене, это было великолепно! Жаль, что не я его ловил. На эсминцах-пожалуй, Гран. Молодой, правда, он потому и спросил... Вы помните, это ведь его торпеда добила Стрибога. Остальные хорошие офицеры, плохих у нас нет.
   -Я стал адмиралом случайно. Я- ученый, философ и филолог. Вы выполните любой мой приказ?
   -Любой. Иначе нельзя.
   -А если я прикажу стрелять по чайкам из тяжелых орудий?
   -Выполню приказ, адмирал.
   -Тогда слушайте приказ, Виктор, слушайте очень внимательно, потому что от точности исполнения этого приказа зависит многое. Нужно изменить вашу роль в операции. Мы ведь не сможем существенно повредить форт Перун?
   -Если только попадем в снарядные погреба или склады...
   -Не будем о невозможном. Что же, у них орудийные склады не защищены от огня с моря? Реально- не можем, так?
   -Так, адмирал.
   -Тогда вам должно стать ясным, что не стоит так уж сильно стараться. Приказ такой: попытайтесь остаться живым. И постарайтесь сохранить в живых как можно больше ваших людей, заранее готовьте шлюпки, что ли. Несколько залпов- и белый флаг, белый флаг! Заранее его заготовьте, и сделайте это лично, никто не должен знать. Можете топить крейсер раньше, чем это сделает враг. Когда начнется- не лезьте на мостик, нарушайте устав, не будьте примером для подчиненных, берегите себя в первую очередь.
   - В бою главное - выполнить задачу. Мы попадем в плен, адмирал. А пленные у них долго не живут. Это жестоко по отношению к команде.
   - Еще раз- если я прикажу стрелять по чайкам из тяжелых орудий?
   -Приказ будет исполнен. Не хочу больше ничего говорить.
   -Виктор, пусть ваша команда думает о вас что угодно- это ведь только полчаса максимум. Надеюсь, авторитета капитана хватит, чтобы ни у кого не появилось искушения не выполнить ваших распоряжений.
   -Не успеют.- Он улыбнулся.- Все будет быстро, я примерно себе представляю, как теперь защищен Гелонов пролив. Все будет очень быстро.
  
  ... Ночь была звездная, силуэты кораблей четко выделялись на фоне моря. Один из них сдвинулся с места и стал удаляться набирая скорость.
   В форте Перун шла обычная работа. Гарнизон был занят, в основном, патрулированием окрестностей, на случай атаки с моря в постоянной готовности были готовы батареи береговой артиллерии.
   Воевода форта Перун, генерал- губернатор Пантикапейской провинции, варяг чистой крови и генерал от инфантерии Роальд Искусеви принимал рапорт.
  Генерал считал свое назначение в форт Перун почетной ссылкой накануне отставки, но нисколько этой ссылкой не тяготился, он всю жизнь провел, можно сказать, на передовой, воевал с хазарами, черемисами и мордвой, дрался на востоке с иноверцами, дважды был ранен, одно время был сенатором, провел пять лет в ссылке по ложному доносу и теперь был сыт по горло и политикой, и военной карьерой. Роальд не без удовольствия решил зачислить себя в старики и все свободное время теперь отдавал увлечению молодости- игре в городки. Иногда выработанная десятилетиями подозрительность мешала ему в полной мере наслаждаться жизнью, но генерал старался гнать от себя бессмысленные тревожные мысли.
  Тихо постучав, в кабинет вошел начальник контрразведки гарнизона, он же заместитель генерал- губернатора по связям с туземным населением Ольма Гудов.
  -Ну, что у нас сегодня? Как настроения?
  -Все тихо, ваше превосходительство. Мы имеем дело с удивительным народом. Похоже, им все равно, кто ими правит. Нет нужды менять старую администрацию, они прекрасно работают с нами. Придется только всерьез взяться за дела административные, не далее как сегодня утром я получил еще два запроса о том, когда начнет работать таможня, они не могут отгружать рыбу, срываются поставки в Царьград- так называемый Южный завоз, теперь это уже и наши потери. Запросы из городского департамента образования, изменять ли школьные программы, и как изменять. Я им велел пока вставить в учебники истории краткую биографию императора и статьи о нашей истории последних лет. Обещали адаптировать для детей.
  Вы можете открыть таможню своей властью, а вот исправленные учебники обязательно надо утвердить в столице, у меня заготовлен рапорт по этому поводу.
  - Давайте ваш рапорт, я подпишу. Ольма, вы знаете, последние дни мне как- то неуютно. Мы с вами в глубоком тылу, но все слишком хорошо. Я обратил внимание, что очень уж мне здесь покойно. Так не бывает. Мы с вами служим не первый год, вы когда- нибудь встречали народ, в котором совершенно нет духа сопротивления? Смотрите, ни одного нападения на наших солдат! Они уже стали ходить поодиночке в местные кабаки! Между прочим, мы наполовину разрушили порт, реквизировали массу продуктов, отягощаем население постоем- и ничего! Вас это не удивляет?
  -Я могу говорить только о том, что сам вижу и слышу. Я готовлю отчеты на основании донесений агентуры, а агентура доносит, что антиимперских настроений не наблюдается, не только в администрации, но также и в народе. Между прочим, в большинстве местных кабаков постоянно находятся мои люди. И в порту тоже.
  -Ольвийцы?
  -Естественно, но моим ольвийцам я доверяю.
  -А интуиция ваша что подсказывает?
  -Не стану ничего утверждать на основании интуиции, нужны объективные данные. Могу обещать только, что внешнее спокойствие не приведет ни в какой мере к ослаблению внимания. Я докладываю об опасности, если она есть, если ее нет- что я могу сделать?
  -Ладно, забыли пока. Простите, видимо, это уже стариковская подозрительность. Еще что- нибудь?
  -Прибыли артиллерийские боеприпасы, стратегический запас. Их следует разгрузить и доставить к орудиям.
  -Да, мне докладывал зам по тылу, еще утром. А разве этого еще не сделали?
  -Здесь все расслабились, ваше превосходительство. Еще нет.
  -Все- но не вы?
  -Мы стараемся держать под контролем все.
  -Прошу лично проследить за исполнением. Мы в состоянии войны, гм... формально. Вообще на фронте за такие вещи разжалуют. Адъютант!- Бравый лейтенант вихрем влетел в кабинет.- Зама по тылу ко мне, немедленно. Хотя... нет, лучше завтра с утра... Какая разница? Все свободны.- Генерал пошел играть в городки.
  Амазонка подходила к проливу. Дагон сидел у себя в каюте, чем вызвал удивление и досаду со стороны обоих своих помощников, справедливо полагавших, что капитан должен находиться на мостике. Он знал, что почувствует мгновенье, когда следует открыть огонь- в точности в тот момент, когда их заметят, и за несколько секунд до того, как начнет работать береговая артиллерия. Еще три минуты...уже две. Дагон стал говорить в трубку внутренней связи:
  -Орудия, минутная готовность.
  Трубка ответила:
  -Башня А- к бою готовы.- Башня В... Башня С...- порядок.
  -Легкая артиллерия...
  -К бою готовы.
  -Торпедное отделение.
  -Готовы.
  -Мостик, что у вас?
  -Форт не не видим, видимость отличная. Мы прекрасная мишень, командир.
  -Машинное отделение, самый полный.
  -Есть самый полный.
  Корпус завибрировал сильнее, крейсер набирал ход. Сейчас, сейчас... Команда "Огонь!" и возглас с мостика "Вижу форт!" слились в один крик. Сотни огненных стрел понеслись к берегу и разорвались в праздничном фейерверке. Дрожа от радостного возбуждения, крейсер посылал все новые снаряды туда, на берег, где раньше был виден форт и где теперь ничего не было видно из- за дыма. Сам корабль тоже пропал в дыму, однако промахнуться по нему было невозможно, и враждебная сила нанесла ответный удар. Крейсер вздрагивал, казалось, по нему бьет чудовищный молот, и раз, и два, и три. Каждый матрос и офицер действовал самостоятельно, но корабль был единым сильным существом, почти живым, которое сражалось с сильнейшим врагом, знало об этом и потому уже не думало, как выжить, но видело перед собой только врага и хотело его уничтожить.
  Вспышки осветительных снарядов пробивали дым, на мгновения делали крейсер видимым, и этих мгновений было достаточно артиллеристам форта, чтобы корректировать огонь.
  Основная система связи отказала, и капитан переключился на резервную. Пытаясь перекричать грохот, Дагон орал в трубку:
  -Торпедное...огонь! Торпедное... огонь! Цель на траверзе! - Трубка не отзывалась, потом он услышал слабое "Есть огонь!", и связь прервалась. Характерные вздрагивания корпуса между взрывами- торпеды пошли.
  Некоторое время ему удавалось контролировать ход сражения. Орудийные башни "Цербер" и "Циклоп" вышли из строя, расчет башни "Циклоп" вынужден был затопить снарядный погреб, чтобы избежать взрыва боезапаса, расчет башни "Цербер" уничтожило прямым попаданием, скоро из орудийного погреба откачали воду, и "Циклоп" снова открыл огонь, более слабый, правда. Все торпеды выпущены.
  Скоро время... Капитан опять соединился с машинным отделением:
  -Машины стоп!
  -Есть машины стоп. Командир, надеюсь, мы им в...ли. Мы вас любим, командир.
  Дагон посмотрел на сейф, в котором лежала белая простыня. Пристрелят меня, подумал он. Свои пристрелят, если увидят с этим. Впрочем, ладно, какая разница- минутой раньше или позже. Неожиданно стало тихо, и капитан почувствовал, что крейсер поднимается на большой волне, которой никак не могло быть в мелководном проливе, такие волны бывают при шторме в океане, нет, их вообще никогда и нигде не бывает. "Меня берут ТУДА вместе с кораблем и командой?" Cознание погасло.
  
  
  3. ОЛЬВИЯ
  
   Как хотите, это уже за гранью- работник департамента борьбы с сепаратизмом докладывает черному бомбисту. Выходит, оправдываются старые слухи- есть такой ДБС, наверное, существовала и знаменитая "Белая стрела", намек на этот счет, во всяком случае, имел место. Я сподобился приобщиться к высшим государственным тайнам как раз тогда, когда они перестали иметь значение. Теперь главное- привыкнуть, что это и есть реальность.
   Говорят, если человек наденет специальные очки, в которых все видно вверх ногами, то через некоторое время мозг сам автоматически станет переворачивать изображение, и человек перестанет эти очки замечать. Такие очки, судя по всему, мне сейчас выданы.
   Я вышел в коридор, рядом появился знакомый таврийский лейтенант и сказал:
   -Прошу следовать за мной.- Спрашивать, куда и зачем мы идем, и вообще говорить неуместно. Смотрел он на меня теперь по- другому, более сочувствующим взглядом, как на больного, что ли. Опять коридоры, только народу стало существенно больше, проводят связь, тащат какие- то ящики, кипы документов в папках и связками, большинство вооружены. Вдоль коридоров- охрана в новенькой форме без погон. Тавриец остановился и молча указал на очередную дверь.
   В небольшой комнате за письменным столом сидел человек. Кроме стола, мебели в комнате не было. На стене- карта, прикрытая шторами, у стен свалены папки с бумагами. Человек за столом поднял голову. Вот она, еще одна часть новой реальности. Передо мной был президент Ольвийской республики Павел Лугано. Узнать, правда, его можно с трудом, видимо, долго не спал, мешки под глазами, даже голову поднимает с трудом. Президент обратился первым:
   -Здравствуйте, Александр. Насколько мне известно, вас уже ввели в курс дела в общих чертах. Доклады генерал Ре делает у нас каждое утро последние дни. Генерал излишне эмоционален... Но суть ясна. Я знаю, что вы сейчас чувствуете, многие прошли через это. К сожалению, времени мало, поэтому вам придется немедленно приступить к своим новым обязанностям. Сообщаю, что с этого момента вы- руководитель департамента агитации и пропаганды при штабе Сопротивления... Вы не задаете вопросов, это хорошо. Я расскажу о целях и задачах вашего управления, но сначала хочу слышать ваше мнение прямо сейчас, без подготовки, вы уже достаточно знаете о сложившейся ситуации. Кого агитировать будете? И за что?
   - Думаю, работа касается народов конфедерации, и в первую очередь- ольвийцев. Мы слишком цивилизованы. Возможно, нескольким поколениям ольвийцев предстоит жить в условиях оккупации, поэтому задача- объяснить людям, что оккупанты- это именно оккупанты, а не вновь избранная власть в республике, их следует воспринимать как данность, но одновременно надо понимать, что перед нами враг, с которым следует бороться всеми возможными средствами.- Что- то в моих словах было правильным, но действительность оказалась неизмеримо сложнее.
  Лугано прошелся по кабинету:
   -В целом верно. Важная тактическая задача- обеспечить поддержку населением наших действий. - Он улыбнулся,- и при этом ни в коем случае не разозлить гусей раньше времени. Доблестные наши таврийцы и скифы сейчас, думаю, готовы драться, но что будет через десяток лет? А нормальный ольвийский гражданин платит налоги и полагает, что защищать его- это дело армии и полиции. Ваше положение осложняется тем, что до момента вторжения мы не можем оповещать население- ну, хотя бы для того, чтобы не спровоцировать немедленной атаки.
  Еще- мы должны успеть перевести большие суммы денег в надежные места, никто нам бесплатно винтовок не даст... Знаете, мы действительно очень богаты. Так что вы сможете действовать открыто только в боевых условиях. Между прочим, учитесь у врага. Вы будете читать доклады нашей разведки- как они управляют народом! Вчера в какой- нибудь деревне около Новой столицы никто знать не знал, что где- то на юге есть такие ольвийцы, а сегодня все как один готовы нам глотки перегрызть. Впрочем, где нам. Одно преимущество: в основе нашей пропаганды должны лежать добро и правда. Не знаю, бывает ли успешной такая пропаганда, да и существует ли она вообще, но мы должны делать, что можем. Вот так вот.
   Потом, правда должны появиться и другие задачи, придется работать и с готландцами... Но это позже.
   Я имею основания полагать, что столица сохранит статус независимого полиса, по крайней мере, на ближайшие годы, но мы не сможем противодействовать бомбардировкам с дирижаблей. Отсюда это,- он неопределенно повел рукой,- переселение. Ваше удостоверение за моей подписью, инструкции, штаты, помещения- здесь. Кстати, вы по статусу входите в штаб сопротивления. Еще пропуск в архив разведки.- Он протянул мне папку. - Собственно, это все.
   -Разрешите вопрос? - Лугано кивнул.- Почему я?
   -Не хотелось бы углубляться в детали, скажем так: мы читали ваши статьи. По- моему, вы еще что- то хотите сказать. Говорите. -Он знает, что я скажу, по глазам видно.
   -Мне надо понять... Простите. Зачем это нужно? Мы ведь обрекаем на уничтожение массу людей, не лучше ли попытаться приспособиться к новым условиям, договориться с ними как- то?
   -Узнаю столичного обывателя! Да, такой вариант тоже рассматривался. Новая империя- это как выкипающий суп на плите, она обязана расширяться, вы же слушали Ре. Мы оказались перед выбором: либо сопротивление, либо стать пушечным мясом- в военном и экономическом смысле- для будущих завоеваний. Потом начнутся центробежные процессы, распад и кровавый хаос в отдельных частях империи, но народа- нашего народа- больше не будет. И люди- уже не народ- будут страдать больше. Поверьте, сопротивление- это наименьшее зло.
   Скоро я лучше узнал генерала Ре, мы стали часто встречаться по работе. Это был шпион от Бога. Оказывается, мы вполне могли потерять Киммерийскую провинцию, все было очень серьзезно. Традициии киммерийской вольницы плюс деньги местных мандариновых баронов- гремучая смесь, ее удалось обезвредить благодаря блестящей оперативной работе, невероятной выдержке и эффективным финансовым контрмерам. Они годами работали исключительно над тем, чтобы взять под контроль источники финансирования сепаратистов и внедрить в организационные структуры нелегального правительства и армии освобождения Киммерии свою агентуру, а потом накрыли всех в одну ночь. Широко известные черные бомбисты- отнюдь не террористы- одиночки, как принято считать, это было что- то вроде элитных подразделений в регулярной армии, а собственно армию они тоже начинали готовить у себя на островах.
  Агентурная сеть ДБС во всей конфедерации с тех пор тщательно сохранялась и расширялась, по этому поводу и возник конфликт с господином Ре. Я начал с того, что предложил переподчинить секретных сотрудников ДБС Агитпропу. Когда это предложение прозвучало впервые (на заседании штаба, еще до вторжения), первым впечатлением моим было, что генерала хватит удар, потом он сказал пламенную речь про Агитпроп, который непонятно зачем создан, ничего толкового сделать не сможет, а его, Алоиза Ре, люди должны взрывать мосты, пускать поезда под откос, расстреливать вражеских командиров и даже, если повезет, топить суда и взрывать дирижабли- бомбовозы. Столько труда, крови и таланта вбито в агентуру- и все это отдать каким-то ботаникам? Слава Богу, критическая ситуация обладает тем важным свойством, что муть в головах быстро оседает. Так и произошло. Я убежден, что уже во время своей речи Ре стал понимать, что не прав, и просто выпускал пар, кроме того, директор быстро сообразил, что мы не хотим копать под его кресло.
  Разумеется, речь не шла о том, что мы собираемся сами работать с агентурой, необходимо только, чтобы они выполняли наши задания, а техника исполнения, имена, явки и прочие детали такого рода остаются в компетенции департамента борьбы с сепаратизмом.
  Лучшая спецслужба в мире столкнулась с задачами, о которых она ничего не знала и в решении которых не имела никакого опыта- надо было не драться с врагом, а работать с собственным народом. В первое время контрразведчики смотрели на нас как на ненормальных, главным образом, потому, что новые цели и задачи мы формулировали на редкость невнятно. Они привыкли к точному перечислению объектов, лиц, сил и средств, проработки плана каждой операции, а получали задания, составленные в стиле "дневника гимназистки", как выразился один капитан контрразведки.
  Мы очень быстро написали брошюры- агитки, и теперь начальники региональных отделений департамента ложны были довести все это до своих подчиненных. Возможны были два варианта действий, первый- успеть до начала вторжения (он и был реализован, мы успели), второй, значительно более сложный,- работать в условиях боевых действий. Один раз я даже столкнулся с чем- то вроде попытки саботажа.
  ... Майор Леонид Николаиди был в ярости. Он только что получил ориентировку и теперь был полон решимости высказать руководству (то есть мне, поскольку в родном департаменте с ним говорить отказались, сославшись на то, что приказы не обсуждаются) все что он, майор, думает об ориентировке в частности и о предлагаемом направлении работы вообще. Интересно, когда набирают в контрразведку, кто- нибудь обращает внимание на внешность? Майор Николаиди смахивал на волка, и лицом, и взглядом- агрессивным и неуверенным одновременно. Прежде чем беседовать, я поговорил о нем с Ре и просмотрел личное дело. Оказалось, один из наиболее успешных офицеров, работал под прикрытием в Киммерийской провинции, был ранен накануне дня Х, когда был ликвидирован заговор, потом работал в Скифии, приехал в столицу за новым назначением как раз под общий сбор. В последние дни слушал доклады своего шефа, общался только со своими, практической работы не имел. Николаиди вошел, подчеркнуто демонстрируя военную выправку, и гаркнул:
   -Ваше превосходительство, разрешите обратиться?!- В глазах читалось "... штатский". Между прочим, выправка не особенно, строевой подготовки у них никогда не было.
  -Вынужден вас поправить, майор. Ко мне не следует обращаться "ваше превосходительство", мое воинское звание - рядовой, необученный.- Он прошел деревянным шагом и сел почему- то на диван, хотя в кресле было явно удобнее, и начал:
  -Все, что здесь сказано,- майор потряс пачкой брошюр,- есть бред. Я что же, должен стать школьным учителем, убеждать народ не бунтовать? "Не убий, не укради", может, всем в попы записаться? А что, операция "Монастырь"- это звучит?!
  Откуда я возьму эти ваши группы лояльности- из моих людей на канатном заводе или в муниципалитете? Они могут собирать информацию, кое- кто из среднего звена городского руководства- это наши люди в прошлом, сумеют организовать саботаж, есть даже боевики, спортобщество "Бастион" такое.
  Вот университет- это точно, эти будут языком трепать, лягут под кого угодно, хоть под Готланд, хоть под этих киммерийских подонков, но их никто не станет слушать, это я вам говорю. Я понимаю, что такое приказ, я выполнял, выполняю и буду выполнять приказы, но должен понимать общую логику, статагему, черт побери, а ее нет!
  Если бы я мог объяснить эту самую общую логику! Важно сказать, что "общая логика- стратагема" была известна президенту, еще двум или трем людям совсем в другой стране и- отчасти- мне. Даже директор ДБС не был в курсе, хотя, возможно, догадывался. Очень уж быстро он сменил окраску- превратился из контрразведчика в проповедника непротивления злу насилием. Я поймал себя на том, что прячу глаза, разозлился на себя и ответил:
  - Майор, а вы доверяете своему руководству? Например, господину Ре? Может быть, у вас создалось впечатление, что генерал действует вопреки своим представлениям о пользе дела? - Сник майор.
  -Нет такого впечатления.
  -Вы хоть представляете, с кем придется иметь дело?
  -Да с кем угодно, главное что с врагом...
  -Нет, нет, не только с врагом, еще и со своим собственным народом. Как, вы думаете, отреагируют наши с вами соотечественники, если вы, например, взорвете генерал- губернатора, или как он будет называться? Сначала подумают, что свершилась справедливость, потом начнут бояться, а после первой-первой!- карательной акции ненавидеть начнуть уже вас, и вы с вашими людьми мигом из освободителей превратитесь в террористов. Люди не хороши и не плохи, люди есть люди, какими их создал Господь, и с этим приходится считаться.
  Есть социальные законы, мы с вами их не изменим. Понимаете, когда вы боролись с киммерийским сепаратизмом, народ конфедерации, в том числе и на традиционно киммерийских территориях, относительно комфортно и безопасно жил. Ваша война для большинства людей- это были заголовки в газетах, не более.
  Так что наша задача, если мы хотим сохранить уровень жизни людей хоть сколько-нибудь близким к привычному,- это убедить народ, что ничего особенного не случилось. Народ Ольвийской республики, конечно, Скифия и Таврия- это другое... Не забудьте про ваших любимых киммерийцев. Кстати, вас не удивляет, что бывший командующий армией освобождения Киммерии член штаба Сопротивления?
   Если жизнь существенно не изменится, люди сохранят способность думать... и себя. Мы знаем, как поступают Готландские спецслужбы, они предпочитают заниматься социальной профилактикой, в отличие от вас. Наиболее активные и внутренне независимые исчезнут, если мы этому не сумеем помешать.
  А до саботажа и организации акций дело дойдет, обязательно дойдет. Но нескоро, пусть будет законопослушный народ. Повторяю, вы не знаете, что такое империя, и наивно полагаете, что будут какие- то партии, гражданское неповиновение, забастовки, голодовки. Ничего этого не будет. Один- возможный, а не доказанный акт саботажа на том же вашем канатном заводе- и все руководство не только завода, но города окажется за полярным кругом. Короче, не будем давать им повода. Мы должны казаться безобидными, как бабочки, и это не на месяц и даже не на год, майор. Это надолго. А долго казаться кем- то нельзя, надо быть этим кем- то. На бытовом, так сказать, уровне.
  -Но кто- то же должен...
  -Должен. Но кто, как и когда- это не наше с вами дело. Нам надо об этом забыть. Короче, если ударят по левой щеке, подставь правую, и кто будет заставлять тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два. Если все произойдет, как мы планируем, крови будет относительно мало. Понимаете, это как точные весы, нужно уравновесить две чашки...- Стоп. Я начинаю болтать.- Знаете, Леонид, я вам рекомендую более внимательно прочесть ориентировку, там об этом сказано. Подозреваю, что вы вообще не читали дальше первой части, верно? И я забыл спросить, куда вы получили назначение?
  -Предложили несколько вариантов, наилучший из них, мне кажется,- начальник ДБС в Пантикапейской провинции. - Так, опять Пантикапей- Нимфей- Тиритака- коса Змеиная- предполагаемое место начала вторжения- так-так...
  -Очень хорошо. Прошу вас запомнить, и желательно повторять каждый вечер перед сном: Нельзя. Проявлять. Нелояльность. К оккупационным властям. Вы меня поняли? Если вы дочитаете ориентировку до конца, то увидите, что ваша обязанность, кроме всего прочего,- сохранить ваших людей и поддерживать их боевую готовность. Привычная работа у вас тоже будет- пресекать попытки сопротивления властям, так что вы- негласные помощники Готландской службы безопасности. Есть у них такая организация, сокращенно ГСБ, в ваших материалах про нее тоже много написано. Кстати, ваши люди могут и должны активно с этой организацией сотрудничать, но только в индивидуальном порядке. Такие себе коллаборационисты...
   Еще ваше жалованье увеличивается приблизительно втрое, если с бонусами. Теперь золотом, потому что динар может упасть. Финансирование организации в целом также существенно увеличено, я не помню точно, там много статей... Посмотрите. Если обязательно хотите, можете подать рапорт о переводе в армию, обещаю, что я его поддержу. Будет, конечно, отступление, но отступление с боем, а столицу мы вообще планируем не отдавать, станет независимый полис, как в Диком Поле, но, возможно, штурмовать попытаются. Так как? Хотя я лично предпочел бы, чтобы вы остались на прежнем месте.
  - Готов выполнить любой приказ. Разрешите идти?
   - Не по уставу обращаетесь. Повторяю- я штатский. До свиданья. Если еще возникнут вопросы, прошу непосредственно ко мне. Да, большая просьба на будущее: прежде чем высказывать свое мнение, внимательно читайте наши материалы, а то неудобно получается. Вам.
   Никакого рапорта он не подаст, как же, получить миллион динаров, но только если взять виллу в Ларосе в виде приложения, и никак иначе. Люди, люди...
  
  
  4. МЕОТИДА
  
   Звезды стали ярче, сполохи за горизонтом освещали корабли, взрывы слились в непрерывный гул. Мы с Орерном стояли на мостике Девлет- Гирея и смотрели на часы, ждали момента начала прорыва. Я спросил капитана:
   -Что, пиратом быть весело?
   -Да смотря по обстоятельствам. Работа как работа.
   -Правда, хотелось бы снова на Магдалену? Южные моря, никому не подчиняться... Свобода, одним словом.
   Орерн нахмурился.
   -Сказки это все, нет никакой свободы. Положим, возьмем мы судно, а там мало что окажется ценного. И что- как отвечать перед командой? Хорошо, если обошлось без раненых, иначе крик, за что кровь проливали? Я на такой случай держал что- то вроде страхового фонда, между прочим, в Примабанке, на подставное лицо, конечно. У нас ведь как- саблей помахал- давай монету! Одно хорошо- судно оставишь на плаву- страховщик нас точно не забудет, торговаться только потом трудновато было, корабль- то цел, а нас на нем уже нет. Доказываешь, доказываешь, что жизнь продолжается... Помню, хороший бизнес был, договорились мы с "Оберегом", что они нам списки не застрахованных от нападения судов достанут, мы потом первым делом название смотрели, ежели не застраховано, и не подходили. А условием было не атаковать суда, застрахованные в этом самом "Обереге", мы честно все исполнили.
   Опять же, пусть удачно поработали, надо наличные получить. Моих людей во всех страховым компаниях знали, и в ювелирных салонах, и много еще где... И все надуть пытались, как же- пираты кровожадные, так что цену дадим- шиш на елке. Между прочим, могу похвастаться, за все мои рейсы на Магдалене никто не погиб. Раненые- да, что было, то было. Передо мной был капитан, так его за то и убрали, что крови много бывало. У нас и бухгалтерия была - не подкопаешься, помощник мой раньше директором строительной фирмы был, он и сводил баланс, среди ребят тоже грамотные попадались, все норовили в отчетах ошибочки найти. Помню, взяли Цареградские ткани- экстра класс!- скандал был, мало-де команде досталось, хорошо, потом накладные нашли, извинения принесли и доверие мне в очередной раз выразили.
   -А вы кем раньше были, до Магдалены? Кажется, в газетах писали, чуть ли не Академию Генерального штаба заканчивали?
   -Ну да, это когда мы Зевеса взяли, с золотом. Это же надо было додуматься- отправить такой груз без охраны. То есть на самом фрегате что- то вроде охраны было, но они сопротивляться почти что не пытались. Мы и не знали, что это проценты по Римскому займу. Надо же было что- то написать, отчего не уберегли, спасибо, не сказали, что у меня эскадра и свой воздушный флот... Между прочим, я как золото увидел, понял, что удачи тут не будет, всех повяжут, сразу охрану поставил, мы тихо- мирно все вернули. Компенсацию взяли, конечно.
  А что писали-вранье, какая там академия, сначала лес возил в Старую метрополию, потом ходил на сейнере, компания "Нимфей- кефаль" была, обанкротилась, с жалованьем нас надули, конечно. Между прочим, оттуда многие потом на Магдалене ходили.
  -Если уж на то пошло,- он посмотрел в направлении пролива,- кто его знает, будем мы жить завтра, а вы как в адмиралы угодили?
  Ну что ему ответить?
  -Да как вам сказать... Конечно, моряк из меня как из бутылки молоток. Ну вот представьте себе, что мы стали бы защищать с земли Пантикапей, стали бы там серьезно драться. Что было бы?
  -Ясное дело, разнесли бы город.
  -Ага. И жителей тоже. А было иначе. Одно- два столкновения- и мы отвели войска, если можно так назвать Пантикапейский гарнизон, город почти цел. Вот столицу защищать будем до конца. Многие хотели драться у Пантикапея и в других местах тоже. Я сказал - не надо. То есть не то чтобы только я, но я тоже участвовал. Наверное, я адмирал, потому что знаю, когда что надо или не надо. Например, наш флот в Понте- это надо. А еще у меня большая волосатая рука в Штабе. Шучу.
  - Знаете, так ведь можно и всю страну того... сберечь.
  - Пусть обо всей стране думают в Ольвии, там есть кому думать, поверьте. Нам с вами надо прорваться в Понт, и давайте думать об этом. Между прочим, осталось семь минут.
  У Орерна стало меняться лицо, увеличились круги под глазами, опустились уголки рта, обозначились новые морщины на лбу и щеках. Он, наверное, только сейчас до конца понял, что вот- начнется, и рассвет он, очень возможно, уже и не увидит. В сущности, жизни капитана Магдалены никогда не грозила реальная опасность. Пираты по традиции своих капитанов, даже бывших, не трогают, а мечта командира любого патруля- покрасоваться на фоне скамьи подсудимых, где сидеть будет сам Орерн.
  ... Расчет башни "Ника" скучал. Так всегда бывает перед боем, ни говорить, ни делать что- то нет никакой возможности, да и необходимости тоже. Сиди и жди команд. Матрос Лаки нервно подбрасывал и ловил чайную ложечку, тишина становилась слишком тягостной, и он решился ее нарушить:
  -Мужики, а зачем им это все надо?- Старшина первой статьи тавриец- степняк Сколон лениво повернулся к Лаки и проворчал:
  -Кому- им?
  -Ну, готландцам. Чего они на нас взъелись? Вроде нападать ни накого мы не собирались, а земли своей у них - конца нет.
  - Да вот из- за тебя все и случилось, из- за таких, как ты. Нападать, мол, ни на кого не хотим, мирные мы люди. Чтоб ты знал, так со всеми бывает, кто слишком мирный. Надо было хотеть! Казаков этих, на Змеиной косе- всех в море, первыми, первыми... Который первый напал, тот прав, вот и имеем сейчас.- Он выругался,- что имеем. Страны нет, одно население, в моем Карасубазаре сидит какой- то ихний воевода, наши все в горах, драться хотят, это хорошо. Я тоже сначала в горы сначала подался, да они там все рвутся головы сложить, зазря выходит, силы у нас слабые. Волк, понимаешь, умирает молча, забери с собой десять врагов и все такое... Кто поумнее, сдерживаются, но я наших знаю, им бы героями помереть, ты жить героем попробуй, помереть всякий дурак может. Надо как мы когда- то...- Он замолчал. Время было такое, когда субординация пропадает, Лаки не выдержал и начал расспрашивать:
  -Что- как вы? Разве что- то такое уже было?
  -Да уж было. Я подписку давал, черта в той подписке. Было, все было. Ты думаешь, я как матросом стал? Да тут и стал, на Девлет- Гирее служил. Вот уж не думал, что придется опять здесь побывать. Южный конвой, слыхал про такого зверя? Наших тогда не пожалели, помню, в воде достреливали, я вот вроде тебя тоже был. А мы ничего сделать не могли, удирать надо было. Но уж как до Царьграда добрались, всю науку вспомнили, обучили нас на совесть. Теперь только добраться... Порву. Но это уже если в конце.- Он погладил снарядный ящик.- Вот зачем я тут. Силы неслабые. Ежели это отправим по адресу, помереть можно, а? А ты как думал?
  ...Световая волна ослепила нас, грохот взрыва следовал за ней. Когда зрение вернулось, мы увидели облако над горизонтом, в нем пропала Луна, облако росло и закрывало от нас звезды. Орерн в первый момент успел вцепиться в поручни и поэтому устоял, меня отбросило взрывной волной и ударило о стену. Гул в голове мешал говорить, и некоторое время я молча дышал, чувство было такое, будто никаких звуков вообще не существует, говори, не говори- все перекроется этим гулом. Когда способность к членораздельной речи отчасти вернулась, я смог шепотом спросить:
  -Что это было? -Орерн, естественно, ничего не услышал, даже если был способен слышать звуки, но он увидел, что я зашевелился, оторвался от поручней и подошел ближе:
  -Ау, адмирал, вы как, живы?- Говорить не было сил и двигаться тоже. Орерн встряхнул меня, как мешок. Удивительно, но стало легче, я сел и повторил:
  -Что это было?
  -Если это было то, что я думаю, нам фантастически везет. Такой взрыв- это одновременно все боеприпасы крепости, ну, может, большая часть, или я ничего не понимаю. Но тут надо было сложить их в одном месте. Зачем, спрашивается? Да еще в таком, куда достанет артиллерия Амазонки... Короче, посмотрим. Надеюсь, на эсминцах уже очухались.
  Механизмы не падают в обморок, поэтому эскадра все время продолжала движение. Наш сигнальщик передал запросы на эсминцы, те ответили, что повреждений нет, и подвердили готовность следовать тем же курсом.
   Первое, что мы заметили в проливе- это был наш крейсер, прогноз Дагона, по крайней мере, в этой части не оправдался, Амазонка осталась на плаву. Внешне корабль не подавал признаков жизни, орудия молчали, на сигналы Дагон не отвечал.
   Форт Перун был построен в самые сжатые сроки уже после взятия Пантикапея имперскими войсками Пантикапейской строительной команией "Народный дом" в кредит под гарантии Имперского государственного банка, то есть бесплатно, и построен на совесть, согласно всем современным стандартам фортификации. То, что мы увидели сейчас на берегу, не было крепостью, а было одним большим пожаром, если присмотреться, в нем можно было заметить силуэты обвалившихся зданий. Время от времени, редко, однообразие картины нарушали взрывы остатков боезапаса. Пожар был похож на страшный и одновременно счастливый сон, хотелось на него смотреть и смотреть, ни о чем не думая.
  К действительности меня вернул Орерн, он стал распоряжаться, отправил шлюпку на Амазонку, начал готовить десант в Пантикапей. Эсминцы сосредоточились в проливе, и наша артиллерия была готова открыть огонь, но, похоже, никто не собирался оказывать сопротивление. На берегу планировалась разведка боем, но боя не случилось, потому что в окрестностях форта мы не нашли следов оккупационной власти.
  В головах в такт пульсу билось одно слово "Прорвались!" В сущности, выжить, когда уже нет надежды,- это и есть счастье. Интересно, почему для этого надо, чтобы сначала пропала надежда? Что нам мешает ощущать счастье просто оттого, что пришел новый день?
  На нашей шлюпке прибыл Дагон. Против ожиданий, он не проявлял особой радости. Я отвел капитана Амазонки в свою каюту и налил ему маленький стакан водки. Дагон выпил залпом.
  -Ну что, капитан, поговорим? Прежде всего, каково это- быть героем?
  -Я не герой. Я .. не знаю, не понимаю. Этого не может быть, мы что же, прошли пролив?
  -Вы уничтожили форт Перун, контр- адмирал Дагон. Вы не знаете, но я имею право присваивать звание до вице- адмирала своей властью. Больше ваша страна пока ничего не может сделать для вас. (В обычных условиях такая фраза- высокопарная дешевка, а сейчас- в самый раз) Пейте еще. Что потери?
  -Трое убитых, пятеро раненых, офицеры живы... Один ранен. Хорошо, я успел всех убрать с мостика. Корабль получил повреждения, но десять узлов ходу обеспечим. Как боевая единица мы сейчас ноль. Ходовая часть тоже повреждена, но к утру частично сможем отремонтировать.
  -И мы в Понте. То есть все больше чем хорошо, а?
  - Повторю, я не герой. Я всегда был готов умереть, но это работа и, может быть, гены, - правда, так. Нас накрыло, я потерял сознание, а когда очнулся, сразу понял, что случилось, прорвались, форта Перун нет, и Амазонка моя не потонет. Понимаете, я завидую своей команде, они обезумели совсем, матросы обнимаются. Адмирал, зачем?
  - Что- зачем?
  -Я когда очнулся, понял еще одну вещь. То есть и раньше понимал, но у нас была цель- сначала дрались с Южным флотом, потом этот дурацкий прорыв, некогда было думать, казалось, что все правильно делаю. Дальше будет спокойное путешествие прямо до Ольвии. Там подремонтируемся, отдохнем и- и что? Та же мышеловка, что в Меотиде, под названием Ольвийский порт, если столица еще будет наша к тому времени. Если цель- добраться, надо было топить корабли еще в Меотиде и идти посуху, они наступают компактной группой, мы легко бы прошли.- Он налил себе еще водки и мне тоже- во второй стаканчик.- Ваше здоровье и наша удача!- Мы выпили.
  - Виктор, единственное, что я могу сказать, в этой войне как никогда важно просто исполнять приказы. Не задумывайтесь! Даже меня к этому приучили, а вы все- таки военный.
  -Извините. Наверное, я еще не совсем пришел в себя. Контузия, что ли.
  -Я тоже устал, очень устал, а впереди много всего. Давайте сделаем рекогносцировку, полетаем над городом. Все- таки на ближайшие часы город наш. У меня здесь есть патрульный дирижабль, его можно подготовить и запустить за час.
  - Зачем? Разведгруппы прочешут город, если что- то важное найдут, мы об этом узнаем. Уже ясно, что готландцев там нет, видимо, они обитали только в крепости. А вдруг где- то сохранились остатки их ПВО?
  - Здесь нет ПВО, против кого в самом деле? Они ведь знают, что у нас нет тяжелых дирижаблей, и господство в воздухе у готландцев полное. Мы все время среди людей, а так рядом будет только ночь. Собирайтесь, контр- адмирал, отметим таким способом ваше новое звание.
  Действительно, скоро мы были в воздухе.
  Все вокруг ночное, как будто не было дня, и не было ночного боя, а всегда была ночь, иногда темнота нарушается далекими вспышками пожара. Когда человек оказывается наедине со звездами, он обычно забывает о дневных заботах, поэтому хочется продлить ночь, закрыв окна и задернув занавески. Мне иногда представляется, что жизнь в сумерки- естественное состояние человечества, ошибкой было спать ночью, когда к нам приходят сказки и сны, они все равно придут, спим мы или не спим, и мы встречаем тех, кого уже нет, и самые счастливые из нас становятся снова детьми. Жаль, что мы разучились летать даже во сне. Может быть, если не спать и смотреть на звезды, можно научиться этому искусству заново? По- моему, ничего нет прекрасней, а столь же прекрасным может быть только женское тело, но красота его живет недолго, если женщине не повезет и не найдется кто- нибудь, кто перенесет ее сущность в глину, мрамор или книгу.
  Эскадра и то, что осталось от крепости, начинает казаться сверху разбросанными спичечными коробками, слегка подсвеченными фонариком, и пропадает в темноте.
  Мы снижаемся, между фортом и городом только лес, машина легко скользит над ним. После грохота последних часов я совсем не замечаю шума двигателя, мы стали летучей мышью, которая не издает звуков в доступном человеку диапазоне, лес каждую секунду надвигается на нас и в тот же момент остается за кормой, в целом полет напоминает падение.
  В какой- то момент я вижу колокольню. Когда- то здесь жили люди, теперь вокруг только лес, и некому приходить на службы. Поэтому служб нет.
  Я прошу пилота выключить прожектор, это вполне допускается правилами воздушной навигации в условиях безветрия. Теперь остались только звезды на нами. Мне кажется, я чувствую движение звезд, и вообще до них недалеко, стоит только слегка нажать на рычаг управления.
  Тишина и ощущение свободного полета исчезают мгновенно, как только лес пропадает. Город предъявляет свои права на нас. Удивительно, каким разным может быть пространство, наполненное теперь желтым электрическим светом, я ощущаю поток желаний, мыслей и чувств, притягивающий нас к земле. Город живет почти обычной своей жизнью, они ничего не знают о событиях в крепости. Город велик, еще приблизительно полчаса мы летим в ночном желтом свете в сторону парка. Здесь Дагон впервые нарушает тишину:
  -Давайте спустимся, ненадолго, на минуту. Я здесь бывал, еще кадетом, в отпуске... Похоже, мало что изменилось.
  Пилот мягко опускает машину у входа в парк, и над нами смыкаются ветки сосен. Они не допускают сюда желтого света, и звезды сразу становятся ярче.
  Синие лампочки над изгородью немного разгоняют темноту, звуки музыки ночные, они подходят к свету лампочек. Вальсирующие пары кажутся отгороженными от нас тонким стеклом, потому что это другая жизнь. Люди равлекаются, как могут, хотят что- то забыть или вспомнить, ветер уносит запах духов, и в воздухе сохраняется странная смесь желтого света, ночи и страха.
  
  
  5. УРАНИБУРГ. БАЗА ВАЛЬГАЛЛА
  
   Личный дирижабль Искусеви опустился поздним вечером на базе Вальгалла под Уранибургом. Роальд не знал, кем он сейчас является- формально губернатором провинции или уже подследственным. Себя он ни в чем обвинить не мог, однако виновного всегда необходимо найти, и в данном случае ответственным за Пантикапейскую катастрофу проще всего сделать Искусеви. Он вдруг подумал, что лучше было бы остаться там, в форте Перун. Сейчас бы не было проблем, одним солдатом, погибшим смертью героя, стало бы больше...
   Что, собственно, произошло- это было вне его понимания. Газеты, возможно, напишут, что поработали ольвийские террористы, но любому искушенному в таких делах человеку ясно, что боезапас не мог сдетонировать одновременно, а что касается действий террористов на территории военного объекта империи, то это было абсолютно невозможно. Если за охрану берется ГСБ, то мышь не проскочит. Он вспомнил свой последний разговор с покойным Гудовом. Или не покойным? Известно, что геесбешники выживают там, откуда простому человеку не выбраться. Впочем, что гадать. Так вот, Гудов, помнится, докладывал, что стратегический боезапас получен, но еще не развезен по батареям. Где же были снаряды, когда начался бой? Эшелон прибыл за два дня до событий... Чепуха, вагоны стояли в лесу, прямо в тупике, до них никак не могла достать корабельная артиллерия, и мощность взрыва была гораздо больше, чем те снаряды могли дать ... Он вспомнил отвратительное чувство ужаса, ненависти и бессилия одновременно, которое испытал увидев то, что осталось от крепости. Всего- то пара секунд, потом дирижабль был уже далеко, или он отвернулся, потому что не мог больше смотреть?
  Что- то здесь не вязалось. Роальд вздохнул. Да, надо же отпустить пилота, повезло парню- спаслись, насколько он понимает, только они, и лейтенант Ольсен будет служить, наверняка получит повышение. Воевать будет, может, вернется на южный фронт, вырастет по службе. Кому это надо, если все так кончается? Может, это только у меня так, не принял бы назначение в форт Перун, старый дурак, сидел бы на бережку, ловил рыбку, почитывал газетку... про южный фронт. Хотел вторую звезду на погоны- ну и получил по полной программе, будет тебе звезда. Ладно, не принял бы- командовал бы кто- то другой, и этот другой сейчас направлялся бы в генеральный штаб. Лотерея. Он подошел к кабине.
   - Ольсен!
   -Здесь!- Голос доносился глухо, пилот почему- то не поднял колпак.
   -Вы отныне в резерве. Утром доложитесь в Генеральном штабе, сейчас идите в офицерскую гостиницу, она прямо на базе, от основного причала в сторону леса, так минут пять, увидите трехэтажное здание. Ночью закрыто, придется громко стучать, насколько я помню, часовые у них традиционно спят. И кричите погромче... командирским голосом. Да, попытайтесь напиться, там на вахте можно достать, я знаю. Легче будет. Только лишнего не сболтните. Удачи.- Пилот поднял колпак.
   -Всем нам удачи, ваше превосходительство. Разрешите обратиться.
   -Да чего там. Обращайтесь.- Роальд запахнул шинель. Что- то его стало знобить.
   -Что же это? Весь гарнизон, один из лучших на юге, мы же их одной левой... тяжелые батареи, крепость... Как же так? Это неправильная война.
   -Вас, наверное, будут спрашивать об этом много, и будут спрашивать, что вам по этому поводу говорил я. Так вот: я понимаю не больше вашего. Не могло быть такого взрыва. Не могло. Но он был. Взрывчатку пришлось бы вагонами завозить... если диверсия. Диверсия - это к ГСБ. Кстати, они и будут спрашивать. Еще, возможно, военная контрразведка, хотя где им... Всем говорите одно и то же, тем более, что это правда. Редкость в наше время, а? - Не ожидая ответа пилота, Искусеви пошел к дорожной станции.
  Мальпост в столицу ходит круглосуточно, а докладывать придется только утром, впереди еще ночь. Ночь- целая жизнь. И ни в какую гостиницу я не пойду, ни в генеральскую, ни в обычную, со злостью подумал Роальд. Буду ходить по улицам. Патрули генералов не трогают.
  На станции никого не было, кроме крепко спящей тетки-дежурной в форме младшего сержанта, она же продала билет до столицы и опять заснула. Роальд устроился под навесом на скамейке, ожидать мальпоста предстоит чуть больше получаса. Его начало трясти, озноб усилился, он закрыл глаза и попытался задремать.
   ... Роальда трясли за плечо:
   -Мальпост! Идем, а то опоздаете!- Он попытался проснуться, не смог и опять попытался, а голос все повторял:
   -Мальпост! Мальпост!
   Роальд открыл глаза и увидел девушку в черном блестящем плаще. Что ж, поедем вместе, нескучно будет, возьму и расскажу ей все, будут потом легенды ходить про эту ночную поездку. Сомнений в том, кто это, не было. В старые времена, кадетом- были учения, и их расквартировали на базе Вальгалла- и на переподготовке, генерал навидался здесь много таких девушек. Вообще их всегда много у военных объектов, с тех пор, как княжья дружина была объявлена особым сословием. Всегда можно раздобыть талон на что- нибудь полезное, особо ценились талоны на нижнее белье и косметику, поэтому кадеты и младшие офицеры старались обменять их на часть продуктового пайка. Раньше ему казалось, что проститутки есть рядом с базой всегда - выйти и свистнуть, оказывается, нет, ночью уезжают в столицу. Впрочем, может быть теперь так ужесточились порядки на базе, что сидеть в военном городке или на станции ночью без пропуска стало несподручно. Или этой что- то сегодня ночью в столице нужно... Раньше не было в заводе черных плащей, все больше носили цветные и более короткие. Роальд посмотрел на свою спутницу и грустно подумал, что она такая же, какие они есть всегда. Вечные они, что ли? А вот я старею.
   Девушка села на скамейку напротив, мальпост тронулся. Видно было, что ее распирает любопытство. Он спросил:
   -Как тебя зовут?
   -Эльга.- Она улыбнулась, истолковав вопрос по- своему.- А тебя?
   -Вас, Эльга, вас. Давай говорить мне вы, ладно? Ты красивая и мне нравишься, но видишь, мне сейчас очень плохо, возможно, я проживу еще пару месяцев- и все. Кроме того, мне под шестьдесят... если честно- шестьдесят два. А тебе?
   -Мне двадцать три. Вы так больны?- Ее глаза расширились, казалось, она хочет рассмотреть, какая такая хворь с ним приключилась.
   -Нет, не болен. Я государственный преступник. Запомни мое лицо- может, увидишь в газетах. И еще запомни: я ни в чем не виноват, даже в нераспорядительности.
   -Бедный, а можно спросить...?- она замолчала.
   -Можно. Был генерал- губернатором провинции на юге, Ольвийская республика, мы там воюем. Так вот задача была проще некуда- ждать, когда остатки их флота окажутся под огнем наших пушек. И потопить их. Проще некуда. Мы и стали топить, а потом это случилось.
   -Что случилось?
   -Я не знаю, что. Только крепости моей- форта Перун не стало, и гарнизона не стало, а я был на командном пункте, там в лесу полянка есть, связь протянута была. Красивые места... Не похожи на наши, а все равно красивые, и море теплое. Один взрыв, только очень мощный. Как тебе сказать- если из бомб тротил выковыривать, ну, то, что там собственно взрывается, то надо два вагона тротила, чтобы такой взрыв произошел. Но невозможно это, понимаешь, невозможно! Не было столько тротила в крепости и не могло быть... Мне теперь одна дорога- в главные виноватые, прохлопал ушами ольвийских террористов, да что, увидишь, наверняка стенограммы заседания трибунала опубликуют, так всегда делают, я их знаю... Нас, то есть. Я сам такой же.
   Потом он рассказывал долго про Ольвийскую республику, какая красивая страна, про море и дельфинов, которые подплывают к тем, кто купаются, и просят их, дельфинов, кормить, про поразительной красоты эвкалиптовые леса, про лунные ландшафты пологих гор, про крепость на берегу пролива- форт Перун, которая издали похожа на гнездо ласточек в скалах, про своих солдат, которых он любил и радовался, что они в безопасности... Роальд опомнился. Эльга смотрела на него не мигая, а потом совсем другим голосом, чем раньше, очень спокойным и каким- то будничным сказала:
   -Мне выходить.- Мальпост остановился в пригороде, и она вышла. Следующая остановка- Центральная площадь, там генерала ждали трое в форме Дворцовой гвардии. Он вяло подумал, как же это они сумели сообразить, когда именно он приедет в город и на чем, и не проще ли было подъехать прямо на базу, потом мелькнула мысль, что на базе его не стали брать из- за хронической свары между военными и ГСБ, а лучше делать это на нейтральной, так сказать, территории. Один из троих, четко печатая шаг, подошел к Роальду и представился:
   -Ваше превосходительство, по личному поручению канцлера империи честь имею приветствовать вас в столице. Старший лейтенант Дворцовой гвардии Турберн. Прошу следовать за мной, вам отведены апартаменты в Императорском отеле. Канцлер, возможно, изволит вас принять завтра... простите, уже сегодня после полудня. Он особо велел передать, что вам необходимо выспаться.
  Вот чего Искусеви никак не ожидал. Они знали, что он в столице, значит, знали о том, что произошло в Гелоновом проливе. И все- таки- Императорский отель- это еще ни о чем не говорит, так, какая- нибудь ведомственная неувязка, завтра вполне можно оказаться в камере. Но завтра- это не сейчас, все равно хорошо. И зачем он понадобился канцлеру, да еще лично канцлеру?
  Искусеви подумал, что иметь дело с канцлером или его людьми в ГСБ и контрразведке- наиболее удачный для него вариант развития событий. Теперь мало кто об этом помнит, но Темир- Аксак начинал солдатом, был даже дезертиром из войск одного из северо- восточных царьков (в узких военных кругах об этом знали) в Первую войну. Царек пропал, территории его влились в империю, а Темир- Аксак собрал тогда что- то вроде личной армии, поскольку нельзя же называть организованную военную силу, равную приблизительно двум дивизиям, прекрасно вооруженную и дисциплинированную, разбойничьей шайкой. Тем не менее, это была именно шайка, для борьбы с ней пришлось задействовать регулярные части, говорят, в разведывательных целях использовался даже воздушный флот. Потом случилось так, что атаман шайки- или, если хотите, командующий армией- стал сначала послом в Риме, потом министром иностранных дел, и в результате- канцлером.
  Деловой день канцлера проходил обыкновенно в министерстве Двора, и надо отдать ему должное как администратору, рабочий тонус в этом здании поддерживался неукоснительно. Темир- Аксак всегда приходил на работу строго к восьми тридцати, а все чиновники министерства, естественно, на полчаса раньше. Просто так канцлер никого не приглашает, значит, у него есть серьезный интерес к событиям на юге империи.
  Утром прямо в номер отеля курьер доставил приглашение, не предписание, а именно приглашение его превосходительству пожаловать к его светлости канцлеру империи Темир - Аксаку на прием в два часа пополудни, и около часа дня к парадному входу была подана изящная коляска столичной работы (Роальд умел отличать такие вещи). Уровень приема соответствовал, по меньшей мере, уровню приема посла дружественной державы, у которой можно взять в долг так, чтобы не возвращать. Генерал несколько лет не был в столице и по дороге внимательно разглядывал улицы, дома, площади и людей, стараясь понять, что изменилось за это время. Изменилось многое. Большую часть исторического центра города начисто снесли, и на ее месте появились устрашающего вида особняки, огороженные мощными заборами. В таких хорошо держать оборону, подумал Роальд. Возможно, здесь и собирались от кого- нибудь защищаться, потому что вдоль заборов была густо выставлена охрана без знаков различия.
  А вот здание министерства Двора не изменилось, здесь, видимо, не готовятся ни от кого защищаться, потому что охраны не видно. У парадного входа стоял все тот же Турберн. Не буду ничему удивляться, сказал себе Роальд. Это все ничего не значит, впереди все равно камера, допросы, трибунал... . Это все ненастоящее. Они прошли прямо к кабинету канцлера на втором этаже, Турберн скрылся за дверью, начал с кем- то тихо беседовать, так что слов было не разобрать. Роальд ждал, когда его позовут, но все произошло совсем по- другому- канцлер сам вышел в коридор. Он был и похож, и одновременно не похож на свои изображения и легенды о себе. Острое длинное лицо, выцветшие теперь, когда- то, видимо, ярко голубые глаза. Вместо легендарной железной ноги- изящный протез, слегка опирается на палку, идет легко, улыбается:
  -Раз приветствовать настоящего солдата. Жаль, мало нас осталось, которые воевали еще при княжестве.- Шутка была именно в духе канцлера, потому что в те времена они сражались друг против друга. Он взял Искусеви под руку.- Для обеда рано, приглашаю вас на поздний завтрак, генерал. Наверное, вы привыкли к ольвийскому вину? Удивительно, но в моих погребах оно имеется... для друзей. Прошу.
  Откуда он вообще меня знает, подумал Роальд, один у нас мог быть контакт, и то заочный, это когда меня сослали за растраты. Обвинение было ложным, а все ложные обвинения, по слухам, визировались Темир- Аксаком.
   Личная столовая канцлера была обставлена скромно- массивный дубовый стол на шесть персон, дубовые же стулья к нему, стены выкрашены в темно- синий цвет, шторы задернуты, трудно было понять, день сейчас или ночь. Слабые электрические лампы под потолком, стилизованные под свечи. Канцлер лениво опустился в кресло и отпустил прислугу. К вину подали большие блюда с апельсинами, бананами и виноградом, еще были какие- то не известные Роальду напитки. Канцлер усмехнулся:
  - Да, слухи верные. Я действительно не ем мяса с некоторых пор. Может, потому, что когда- то слишком много съел, и самого разного. Я знаю, что меня не любят за это, но что с того. Обязательно питаться мясом только на том основании, что его вкушают наши боги- анахронизм. Они- то вкушают, но мы с вами не боги. Что бы ни говорили волхвы, будем делать то, что нравится... Это просто забота о здоровье.- Он подмигнул.- К тому же, бюджетные затраты на вспомоществование волхвам что ни год увеличиваются... Уже два процента бюджета империи... Кстати, кто бог вашего рода?
  -Перун, ваша светлость.
  -Я так и думал, кто же еще. Пейте вино, ваше любимое, ольвийское. Меня не обманули? Я человек восточный и пока не специалист по южным винам, правда, ольвийское?
  Соврать или не соврать, подумал Искусеви. Да идите вы все...
  -Легко различимая таврийская подделка, ваша светлость. Вас обманули.- выдохнул он. "Канцлеру! Что я говорю?",- подумал искушенный придворный в Роальде.
  Темир- Аксак начал смеяться. Сначала только ртом, потом перестал сдерживать себя, включились глаза, но смех оборвался резко, и канцлер сразу стал серьезным:
  - Вы мне нравитесь, генерал. Вот что делает с придворным военная карьера. Вы достаточно потрудились в ратном деле, староваты мы с вами для этого. Теперь будете служить своей стране здесь, в Ураниборге. Вы были когда- то сенатором, я не ошибаюсь?
  - Так точно, ваша светлость!
  -Ну и ладно. Вот там и работайте. Думаю, вас изберут в комитет по проблемам оборонной политики. В совете все больше судейские, так вы их в хвост и в гриву! Как в Пантикапее...
  Это было слишком. Роальд встал и обратился к канцлеру, он даже не счел нужным спросить разрешения:
  -Ваша светлость! Я обязан доложить вам, что ввереный мне гарнизон форта Перун уничтожен с помощью не известного мне оружия или не известным мне способом. Моей служебной опытности недостаточно для того, чтобы определить, что случилось. Внешне это выглядело как исключительно мощный взрыв, настолько мощный, что уничтожены были и крепость, и батареи береговой артиллерии. В результате объединенный флот Ольвийской республики, Скифии и Таврии прошел через Гелонов пролив и в настоящее время находится в Понте.
  - Ах, вы об этом... Пустяки. Разве это флот- два старых боевых корабля, да еще боевых ли? Тральщики, катера, чуть ли не буксиры...- Он пожал плечами.- Чепуха. Нам с ними сражаться- это же смешно! Ну в Понте- так в Понте, хоть в Черном океане... Эти посудины сами потонут, как наш линкор времен княжества, может, слышали- Стрибог? И какой дурак решил перегнать этот металлолом к южным границам? А что касается гарнизона... На войне, знаете ли, бывают жертвы, наши бывшие враги опять его построят, точнее, уже строят, все та же компания "Народный дом". Кстати, защищать Гелонов пролив теперь будет Стальная дивизия, они уже едут. Это теперь не ваша война, генерал. Больше ни с кем о событиях в Пантикапейской провинции вы ни с кем говорить не будете, там была рутинная служба накануне оставки. Вы меня поняли?
  - Так точно ваша светлость. Но что касается ГСБ... или наших, военных, они тоже могут...
  -Военные не могут, а ГСБ- уже узнали все, что надо. Вы понимаете, надо было действовать быстро.
  -Эльга?
  -Да. И Ольсен тоже- внештатно, хотя у него истерика, мало что удалось выяснить. То ли дело вы, что значит старая школа. Номер в Императорском отеле за вами сохраняется на время службы в Сенате. Работой себя не загружайте, отдыхайте, набирайтесь сил. Рекомендую восстановить старые связи в Генеральном штабе, возможно, они нам понадобятся. До свиданья.
  Он так и сказал- нам. Кому- нам? Одно хорошо, следствие и суд, по крайней мере, на ближайшее время, отменяются. В то же время не надо было обладать опытом Икусевви, чтобы понять- он на крючке, на серьезном крючке, и спасло его сейчас только и исключительно вмешательство канцлера империи. Достаточно канцлеру намекнуть кому- либо из своего окружения, что услуги бывшего губернатора Пантикапейской провинции более не нужны- и все. Он исчезнет в тот же день, никто ни в Сенате, ни в Генеральном штабе не вспомнит, что был у них такой отставной военный. Кроме всего прочего, непонятно пока, что именно нужно Темир- Аксаку. Были нехорошие слухи про дела канцлера... Ладно, об этом лучше не думать. В любом случае номер люкс в Императорском отеле лучше тюремной камеры.
  Роальд вспомнил про Стальную дивизию и поморщился. Стальная дивизия была специальным подразделением службы безопасности, воевать не умела, а была предназначена, в основном, для проведения специальных мероприятий. В регулярной армии эти специальные операции не любили и старались не иметь к ним никакого отношения, увы, получалось не всегда. Он представил себе судьбу жителей Пантикапея и провинции в целом. Люди- то в чем виноваты, такие мирные, любезные? Впрочем, кто- то же уничтожил форт? Но местные просто не смогли бы. Может, канцлер просто владеет большим количеством информации... Стоп. Не думать. Он будет думать отныне только о сохранении собственной жизни, сколько ее там еще осталось.
  
  
  7. УРАНИБУРГ. СЕНАТ
  
   Спикер парламента империи Йозеф Вайно был огромен, кличка его в кулуарах совета и журналистских кругах была Медведь, и он любил, когда в газетах печатали его фотографии в рабочей форме членов сената- белой тунике, с коротким обоюдоострым мечом и круглым шитом. Так сенаторы чтили память викингов, отцов- основателей империи. Когда он держал речь, даже старички- министры времен княжества и Первой войны, теперь пожизненно назначенные в Сенат, аккуратно посещавщие заседания и сладко спавшие на них, просыпались и начинали внимательно слушать. Дремота и старческая слабость не в силах были победить семипушечный бас спикера.
   Вайно поднялся на трибуну, и гул в зале смолк.
   -Прошу внимания, господа! Позвольте представить вам нашего нового товарища- генерал- майора ... простите, теперь генерал- лейтенанта, варяга чистой крови Искусеви. Генерал уже работал с нами, десять лет назад, многие его забыли, а зря. Надо уважать старых бойцов. Роальд Искусеви в последние годы храбро воевал на юге, теперь земли Ольвийской республики, Скифии и Таврии присоединены к империи. Там еще происходит что- то вроде боевых действий, но можно со всей твердостью утверждать, что мы ликвидировали опасность на южных рубежах... Скоро весь юг станет нашим, кто знает, может быть, страны Понта тоже... Я этого не говорил- это если журналисты из какой- нибудь Александрии будут спрашивать или дипломаты.- Зал одобрительно загудел.- Теперь среди нас есть человек, я не боюсь этого слова, герой, который, рискуя жизнью, отстаивал наши южные границы, но всему на свете приходит свой срок, и никто не вечен. Увы, мы стареем, и даже лучшие из офицеров когда- нибудь выходят в оставку. Но можем ли мы пренебречь их бесценным опытом? Конечно же, нет, нет и еще раз нет! Страна благодарна вам, генерал, но вы можете сделать еще очень много на новом поприще.- Он стал аплодировать, зал подхватил аплодисменты и начал скандировать "Искусеви, Искусеви!". Спикер неожиданно перестал хлопать в ладоши и сел, сенаторы немедленно сделали то же самое.
   -Наш император- да продлят боги его дни!- в великой милости своей наделил нас высоким правом избирать сенаторов. Нам надо проголосовать или... Думаю, в этом нет необходимости.
   -Нет, мы вам верим! Не надо! Все как один за!... - раздались голоса из зала. Вайно задумался.
   -Но с другой стороны, мы должны блюсти святые традиции отцов- основателей, которые пришли с мечем на эту землю... Так что голосовать, наверное, будем...
   Кто- то снова взвизгнул:
   -Не надо!- но Вайно уже принял решение:
  -Кто за то, чтобы варяг чистой крови, покоритель южных стран Роальд Искусеви стал сенатором? Может, сразу и за то, чтобы определить нашего нового товарища в комитет по оборонной политике? Скажите! - Зал отозвался громовым "Йя-я-я!".
   -Есть кто против? Или пойдем на обед, а то на текущей сессии больше вопросов как будто больше нет в повестке дня, а ежели мы помрем с голоду, что же будет со страной?- Сенаторы засмеялись, нескладно захлопали в ладоши, выражая одобрение юмору председателя, стали переговариваться. Роальду показалось, что по залу пронесся общий вздох облегчения.
   Формальности заняли весь день, пришлось много бегать по этажам здания Сената, подписывать бумаги и заполнять анкеты. Когда Роальд вернулся домой, под окнами отеля хор мальчиков при министерстве Двора (так было написано на большом транспаранте, который мальчики держали на поднятых руках) исполнял какую- то "Величальную Ольвийским героям", под дверями дежурили трое корреспондентов из "Уранибургских ведомостей", "Варяга" и "Военного обозрения". В номере Роальда ждали приглашения на разные мероприятия- день рождения дочери министра изящной словесности, имперский слет Молодых волков, костюмированную пантомиму "Крепи оборону южных рубежей!", исполненную силами столичных Волчат, съезд ветеранов Воздушного и Морского флота в Северном океане и еще много других, которые у него уже не хватило сил смотреть. Петушиное слово канцлера делало свое дело.
   ...Началась работа в Сенате. Обязанности в комитете оборонной политики были несложными, требовалось только одобрять представляемые Генеральным штабом документы и рекомендовать их к утверждению Сенатом. За десять лет, что Искусеви не был в Сенате, состав комитета полностью изменился. Раньше это были бывшие прокуроры, полицейские и даже несколько работников ГСБ. Тогда он, еще полковник, много спорил с геесбешниками, в основом, о роли и месте службы безопасности в армии, а в старые времена сталкивался с работниками службы безопасности на Дальнем Востоке и имел о них мнение крайне отрицательное.
  Теперь комитет состоял по большей части из таких же отставников, как Искусеви, и со многими у него сразу установились приятельские отношения. Попытки расспросить о службе в Пантикапейской провинции Роальду удалось легко пресечь, ссылаясь на военную тайну. Некоторые, правда, обиделись, какая, мол, может быть от сенаторов военная тайна, и новоиспеченный сенатор приобрел славу карьериста и гордеца себе на уме, тем более, что все помнили, как его принимал Вайно в первый день. Ясно было, что где- то в верхах у него есть большая рука, поговаривали о главнокомандующем, о министре финансов, даже о связях с византийской наркомафией, но никому не пришло в голову, что за этим стоит канцлер империи.
  Поговорили и забыли, люди Темир- Аксака тоже не беспокоили пока бывшего генерал- губернатора Пантикапейской провинции, он бывал в Генеральном Штабе, ходил на мероприятия Волков и Волчат, перерезал ленточки на открытии школ и стадионов, танцевал с лучшими гимназистками (чье сочинение получило первую премию на конкурсе "Честь и верность") на Патриотических вечерах, написал несколько статей в "Варяг"... Роальд не питал иллюзий относительно того, что его могут оставить в покое, более того, он имел представление о возможностях канцлера, потому был уверен в наличии постоянного наблюдения за собой.
  Постепенно Пантикапейская катастрофа стала стираться в памяти. Роальд на досуге опять начал играть в городки, даже занял второе место в чемпионате столицы среди ветеранов.
  
  
  7. ОЛЬВИЯ. ДОН СУФИО
  
   Дон Суфио чувствовал беспокойство. Оно было связано даже не с тем, что пришлось свернуть активную деятельность в странах Понта, связь с Александрией, Римом и Царьградом практически прервалась с тех пор, как имперский флот появился в южных морях. За десятки лет накоплено достаточно денег, в обычных условиях можно уйти и на покой, и в политику, если душа просит, заняться благотворительностью- настоящей благотворительностью, а не липовыми благотворительными фондами, предназначенными для отмывания денег, около которых происходят хронические коррупционные скандалы. Содержать приют для бездомных собак и кошек... Покупать детям конфеты...
   Проблема была в другом. Ольвийская республика, как государство, перестала существовать, столица теперь независимый полис, а законы остались прежними, то есть поразительно снисходительными к таким, как дон Суфио, и категорически запрещающими экстрадицию. Его объявили в розыск практически во всех странах, где стоило жить, кроме родной Ольвии, а окажись один из знаменитых воров в законе, да еще дон, на территории империи... . Об этом мало кто знал, но бизнес- интересы у дона имелись и в Готланде, конкретно, его люди поставляли керамин в обе столицы и пытались выйти на рынки провинций, где встретили жесткое сопротивление. В результате пришлось операции по расширению рынка свернуть, но постреляли там достаточно, и возможно, не тех, кого надо было. Все это может всплыть...
   Лучше не думать, но как тут не думать, когда имперские войска стоят в одном переходе от резиденции дона Суфио.
   Территория безопасности таяла, как снег весной, перспективы оставались смутными. К тому же собственная власть могла, несмотря на все связи Дона, в конце концов, до него добраться. Хотя теперь им не до того, тем более, что активную деятельность он свернул- по необходимости, но свернул ведь. И денег на войну дал много. Может, понадобится еще? Надо давать, давать, пока есть что давать, такие времена. Смешно, теперь может пригодиться орден "Милосердие", полученный за отстроенную церковь Усекновения головы Святого Иоанна Предтечи. А раньше казалось, так, вроде галстука на официальных мероприятиях... . За него амнистия полагается.
  Навещал Дона Суфио только старинный приятель, партнер и сосед, бывший обер- прокурор Глорио Пьюпин. В старые годы не кто иной как Пьюпин подерживал обвинение на процессе "Республика против Суфио", где речь шла о контрабандных поставках куриного мяса на ольвийские рынки (и о двух мертвых таможенниках), продемонстрировал образцовое ораторское искусство, но дело проиграл, вскоре вышел в отставку и на заработанные деньги купил виллу "Белый аист" рядом с домом бывшего своего обвиняемого. Потом они выпускали водку "Парнас", которая вследствие низкого качества была скоро запрещена к реализации в пределах республики, поэтому основные каналы сбыта шли через Александрию и далее на юг, создали на коммерческой основе Академию морского права в Каффе- ее с треском закрыло министерство просвещения после того, как выяснилось, что силами студенток при академии создан бордель. Пьюпин тогда профессионально поставленным обер-прокурорским голосом под присягой подвердил, что ничего про это не знал. И еще было много интересных дел, это была жизнь во всей ее полноте, теперь друзья могли только вспоминать былые дни и пить - не отраву "Парнас", а благородный каффский коньяк.
  Звонок в двери вывел Дона Суфио из задумчивости. Глорио, наверное, подумал он и позвонил в колокольчик. Против ожидания, начальник охраны не явился, вместо него в кабинет без приглашения вошли люди, о которых он сразу догадался, кто это. Он вдруг понял, что устал ждать. Непонятно только пока, из какого они ведомоства. Дон устало спросил:
  - Ребята, вы кто? Особый отдел жандармерии? Или ОБЭП?- Тот, в ком опытный взгляд Дона выделил старшего, молча улыбнулся и покачал головой.
  -Тогда не знаю. Ладно, что вам нужно? В доме ничего ценного нет, и интересного для вас тоже, кроме, может быть, меня самого...
  -Ни к одной из организаций, указанных вами, мы не принадлежим, деньги ваши нам не нужны, информация ваша- тоже. Думаю, мы все существенное о вас знаем.
  -А что нужно?
  -Помощь. Вам придется проехать с нами.
  - Или у меня есть выбор? Кстати, что с моей охраной?
  -Живы. Все. Поехали, Дон Суфио.- Дон покачал головой, так что ухоженная благородно- седая шевелюра пришла в некоторый беспорядок.
  - Эх, в былые времена... вы бы близко к моему дому не подошли.
  - В былые времена нас не было, Дон. Поехали, мы знаем, что вы давно не были в городе, посмотрите. Многое изменилось.
  - Стало быть, контрразведка... По нынешним временам даже моя скромная персона может заинтересовать такую серьезную оргагнизацию.
  - Теперь почти угадали, дон.
  
  ... Я тщательно готовился к встрече с доном Суфио, Было важно, чтобы он искренне принял нашу сторону. Дон жил за городом замкнуто, поэтому я специально попросил, чтобы его везли к нам так, чтобы обязательно проехать мимо разрушенных зданий, по крайней мере, в исторической части города.
   Дон Суфио был скиф, после образования конфедерации приехал в Ольвию и два года проучился на математическом факультете нашего университета, причем отзывы в личном деле о нем были превосходные, потом без видимых внешних причин забрал документы, одновременно на улицах столицы появились передвижные рулетки, их еще называли Летучим счастьем... Так вот кто был хозяин всего этого. А ведь я тоже играл, одно время это было популярно. Самое интересное, что рулетки были честными, как это следовало из материалов дела. Когда один крупье попытался жульничать, Суфио ему устроил что- то вроде суда, на котором судья, прокурор, адвокат и присяжные были из своих же, крупье признали виновным, приговор был- написать явку с повинной в том смысле, что сам организовал мошенничество. Проигравшим даже вернули деньги.
   До суда над настоящим хозяином Летучего счастья дело тогда не дошло, но импровизированные казино на улицах скоро пропали. Потом были дела с контрабандой, знаменитая водочная афера, даже попытки продавать керамин, но у нас это как- то не привилось, товар не пользовался спросом. Выходит, именно тогда Дон (к этому времени уже Дон) Суфио обратил внимание на Север. Больше никто не находил это направление перспективным, а вот он решил рискнуть, потратил целое состояние, создал боевые группы в обеих столицах империи, ухитрился наладить надежные каналы переправки товара (Бог мой, через Дикое Поле, перевалочной базой стала Шарукань!) и до последнего времени практически полностью контролировал рынок. После вторжения, правда, связь с организацией в Готланде прервалась, не в последнюю очередь потому, что Дон опасался родных правоохранительных органов. Такой вот человек.
   Дон Суфио устроился в кресле напротив и молча смотрел перед собой, судя по всему, он не собирался интересоваться, кому и зачем понадобился. Надо было с чего- то начинать, поэтому я спросил:
   -Хотите кофе? Настоящий цареградский.
   -Цареградский кофе в наше время редкость, старые запасы или как?
   -Допустим, старые запасы. Так как насчет кофе?
   -Спасибо, не стоит. Сердце, знаете.- Он прикрыл глаза. Стало быть, коньяк на сердце не влияет, хотя Дон пьет его теперь не по-скифски- стаканами, а более цивилизованно.
   -Тогда будем считать вводную часть законченной. Вы не знаете, где вы находитесь. Я скажу вам об этом. Я имею честь представлять Департамент агитации и пропаганды при штабе Сопротивления.
  Дон рассмеялся, смех у него был негромкий и спокойный, потом вздохнул и сказал:
  -Господи, я - то думал... Слушайте, говорите скорее, что вых хотите, и отправляйте меня ну... кто меня сюда привез, не знаю. Что за цирк, в самом деле? Вы что, хотите, чтобы я выступил в газете с призывом бить врага? Так сказать, Ольвийская малина врагу сказала "Нет"? Или какие еще светлые идеи образовались в вашей конторе? Да делайте, что хотите. Если что надо подписать, я подпишу, при любых свидетелях. Давайте, давайте, молодой человек, медаль получите наверняка, за бравое и хватское отправление служебных обязанностей.
  - Вы не совсем поняли меня. Именно мы привезли вас сюда. Мы сотрудничаем с контрразведкой... и с Белой стрелой. Помните?
  -Белая стрела, пятая стихия, эфирный телеграф, что еще скажете? Нет никакой Белой стрелы.- Он откинулся в кресле.- Не вешайте мне на уши газетную лапшу столетней давности. Белая стрела, понимаешь... Туда же.
  - Тогда я расскажу свой сон. Так вот, снилось мне, что когда- то давно один недоучившися математик, впрочем, только формально недоучившийся, потому что он превосходно владел методами теории вероятностей и широко применял их в жизни, шел мимо складов в Ольвийском порту. У него было много денег, спрятанных в надежном месте, таких симпатичных золотых динаров, и наш математик- игрок по своей сути, искал, как бы эти деньги удвоить... или утроить. Летучее счастье уже отлетело, бывшие друзья- мелкие жулики- сидели в норах и боялись высунуться, так что нашему математику была очень нужна новая команда... И так ему понравился порт своей суровой романтикой трудовых будней, что он решил освоить дела контрабандные, но на этих делах крепко сидели известные ему люди таврийской национальности. Впрочем, может, все было иначе, и желание выбить таврийцев из порта возникло не так скоро, а долго зрело в нашем герое...
  - Очень хорошо, но при чем тут Белая стрела- к тому же несуществующая Белая стрела? Говорите, с интересом вас слушаю.
  - Все очень просто. Ему предоставили квалифицированных исполнителей, проще говоря- банду. И в одну ночь в порту не стало ни одного таврийца, а математик приобрел серьезный авторитет в некоторых специфических кругах. Самое интересное, что банда эта быстро исчезла, растворилась в воздухе. Математик наш и сейчас не знает, кто были тогдашние его подчиненные. А все просто- таврийцы беспредел творили, и это надо было прекратить. Что и сделала несуществующая организация, виноват, люди господина Суфио, который, естественно, скоро стал Доном Суфио.
   Еще мне снилось, что человек, с которым наш герой вел переговоры, почему- то тщательно прятал лицо... Такой полный, в сером плаще, а голос высокий. Нет?
  - Так это была Белая стрела... Вы знаете, я правда не знал, хотя врать не буду- мысли были.
  -Ну конечно- сам Дон Суфио, и вдруг обязан своим возвышением- кому бы вы думали?
  - Если вы хотите скомпрометировать меня, то ничего не сможете доказать. Слова власти против слова Дон Суфио, а мое слово еще что- нибудь да значит... И потом, все знают, что такое таврийцы, с ними трудно...
  - Да мы и не хотим. Я рассказал свой сон с тем только, чтобы вы мне поверили. Сейчас главные в войне- мы, да еще отчасти флот и некоторые части регулярной армии... кстати, укомплектованные, в основном, из ваших соотечествеников, если вам будет приятно это знать. Формально у нас перемирие, поэтому я вам этого не говорил, ладно?
  Сражается также и таврийская кавалерия, но к чему расстраивать старика? Традиционная скифская гордость в нем с возрастом стала принимать комический отенок. Я продолжил:
  - Мы просим нам помочь. Между прочим, в вашем родном Неаполе сидит имперский воевода, а Скифия, как вы знаете, объявлена их новой провинцией. Так что послужите отечеству.
  - Ладно, допустим, я вам верю. Не понимаю, но верю.
  - Тогда приступим к делу. У меня к вам будет ряд вопросов. Во- первых, насколько нам известно, ваши люди есть в обеих столицах и в большинстве губернских центров. Каковы их возможности?
  - Действительно. Возможности, возможности... Ну, возьмем Уранибург. Есть боевики, надежные, большинство участвовали в боевых действиях, в основном, на Дальнем Востоке, сейчас в отставке, а кушать хочется.
  Имеется еще агентура. Даже в городском совете, правда, не на очень высоком уровне. Референт... Вам обязательно знать точно?
  - Нет. Продолжайте.
  - Так вот, совет, еще есть люди среди лидеров Молодых волков. Вот этих вербовать легко, но толку от них... Ну и те что от сохи- распространители, курьеры... Всего около пятисот человек, если включать временную агентуру. И вот что хорошо, если у нас здесь кого возьмут, всех, кого знает, за собой потянет, проверено. Сотрудничает со следствием. Честно- я даже винить его ни в чем не могу, скорее уж себя. А в Уранибурге разговор короткий- подозрение в распространении керамина, да что- найдут дозу! - к стенке. Одно время вешали на площади, при стечении народа, но потом это дело почему-то прикрыли. Укажешь подельника- к стенке, не укажешь- все равно к стенке, вот и берут на себя все... А организация сохраняется. В провинции, правда, помягче, там можно откупиться, но местные конкуренты сильные, и бизнеса практически не было. До последнего времени мы работали...и с людьми, и с продвижением товара... Не знаю, что там сейчас происходит.
  - Неплохо. А что у вас со связью? Можете доставить груз, скажем, в Порт- Ермак? При условии содействия Ольвийских правоохранительных структур, разумеется, и с Царьградом проблем не будет. Можете работать в их территориальных водах.
  -Это смотря какой груз. Если наши обычные объемы, то доставить сможем, но вот продать... Что я несу... Так что за груз?
  - Ну, скажем несколько чемоданов.- Дон махнул рукой:
  -Это реально, причем в большинство губернских городов. Если во все города, то понадобится чуть больше времени- месяц приблизительно. И все- таки, что с этим грузом делать?
  - Доставить - это первый этап. А груз- агитационная литература. Брошюрки, плакаты, листовки.
  - Ага.- Дон подобрался и как будто привстал в кресле.- Кажется, начинаю понимать. Вот оно как. Да, здесь мы действительно сможем сделать. Далее речь пойдет, видимо, об агитации как таковой? Бывал я и в Уранибурге, и в Порт- Ермаке и Регентсгофе... это на Северном океане. Лихая может выйти работа... Нести в Готланд идеи Ольвийской демократии- бред. Хотя, может, в нынешних условиях и не бред. Это тоже люди, а не коровы... теоретически. Короче, помочь попробуем, тем более, что ребята мои что- то заскучали, как бы не переметнулись.
   Прежде чем мы начнем работать, надо бы решить некоторые вопросы. Не хотелось бы далее пребывать в несколько нервном состоянии...
  - Понимаю. Вы говорите об амнистии за старые дела.
  -Вы сказали что- то про Царьград...
  - То есть можем ли мы обеспечить амнистию вам и вашим людям также и в Византии?
  - Именно. Нас не устроят обещания и даже официальные бумаги за подписью кого бы то ни было. Нужны постановления Верховного суда. И тут, и там.
  -Что ж, условия приемлемы. Думаю, мы уладим все проблемы и в Византии тоже. Представьте только список дел, по которым необходима амнистия, мы проверим и сообщим вам решение оперативно, скажем, в течение двух дней. С Царьградом, естественно, процесс продлится дольше. Один вопрос от меня лично: вы замешаны в убийствах- не войнах с конкурентами, тут кто кого, а именно в убийствах людей, которые просто вам мешают, но для жизни вашей неопасны?
  - Вы о тех таможенниках... Это не мы. Я знаю- кто. Хороший вопрос, я понял. Нет, не замешан. Вообще, поскольку нам, возможно, придется вместе работать, хочу сказать о следующем. Я вообще никогда не любил крови и никому не хотел делать зла.
  - В самом деле? А как же- подсаживали на кераминчик? Ведь привыкание, а потом обратной дороги нет, во всяком случае, с Готландской медициной?
  - Ошибка. Мы изучаем рынок, прежде чем продвигать товар. Знаете, чем они раньше кололись, да и сейчас колются там, где нас нет? Есть какой- то местный грибок, его называют "Болотный глаз", на болоте и добывают. Привыкание практически стопроцентное, летальный исход, по нашей статистике, в среднем через полгода. Дешево, впрочем. Наш продукт дороже, зато более качественный, билет тоже в одну сторону, но люди живут дольше.
  -Я консультировался относительно этики в ваших кругах. На переговорах дон или не говорит вообще, или говорит правду, верно? Значит, с этим вопросом покончили.
  - Не совсем. У меня нет постановления Верховного суда.
  - А у меня нет списка дел. Представьте -получите результат. И вообще, дон ведет переговоры только с Доном. Так ведь, по вашему кодексу чести? Следовательно, я не могу вам врать. Стало быть, вы обязаны мне верить. Вашей специальностью была теория вероятностей, но логику вам тоже читали. Кстати, моей специальностью до последнего времени была философия.
  Дон оживился:
  -О, Лицей? Мы же с вами дрались стенка на стенку.
  - Не с нами, Дон. Мы разминулись лет на двадцать. А вообще верно, мы тоже дрались с математиками. Насколько я понимаю, мы договорились. Еще один вопрос- вам предлагается поступить на службу в организацию, которая называется Департамент борьбы с сепаратизмом, в звании полковника.
  -Что за департамент? Я как- то не интересовался этой областью.- Сказал Дон как будто извиняющимся тоном. Конечно, как может Дон Суфио не владеть информацией? Он самолюбив, это надо учесть.
  - Подразделение, отвечающее за территориальную целостность конфедерации, сначала ДБС работал в составе контрразведки, потом выделился в особый департамент. С появлением реальной угрозы вторжения ситуация изменилась с точностью до наоборот- подразделения контрразведки стали частью ДБС.
  - А что же ваш департамент?
  -Мы- особая организация. Формально мы подчинены президенту, на самом деле действуем автономно. А ДБС, военные... они нам помогают. Вот теперь вы тоже поможете. Так что, будете писать заявление?
  - Ага, и присяга на верность Ольвийской республике...А у меня есть выбор? Странно, я даже не знаю, как вас зовут. Или как вас найти, по крайней мере?
  Я представился. Дон с интересом спросил:
  - Имеете отношение флоту? В смысле- не родственник адмиралу?
  - Это я сам. Только в запасе, я ведь никогда и не был моряком. Там, в проливе, командовал собственно Дагон. Он и есть "Пантикапейский герой" из наших агиток, вы их подробно изучите в рамках служебных обязанностей. Ваш новый шеф- генерал Алоиз Ре, представьтесь ему, у нас по- простому, выйдете отсюда- один этаж лифтом вниз, покажете на вахте временный пропуск, проводят. Если хотите, можете спросить Ре о ваших гарантиях, он подтвердит мои слова.
  Дон как будто хотел еще что- то сказать, но передумал, пожал плечами и молча вышел. Интересно, он узнает нового шефа по голосу или нет? Все- таки двадцать лет- это немало.
  
  
  
  8. ОЛЬВИЯ. ВОЛХВЫ
  
   Внешне дом казался ветхим и неухоженным. Я постучал, долго не открывали, потом дверь отворилась ровно настолько, чтобы можно было меня рассмотреть. Скрипучий голос произнес:
   -Что надо?
   -Здравствуйте! Я ищу людей Воды. Я правильно пришел?- За дверью что- то невнятно проворчали, некоторое время стояла тишина. Потом послышалось звяканье цепочки, и на пороге появился колоритный старичок, как будто срисованый из старинных сказок про волхвов- борода до пояса (впрочем, хотя длинная, но жидковатая и не слишком чистая), надета на нем рубаха вроде мешка с дырками для головы и рук, штаны заправлены в намазанные чем- то блестящим высокие сапоги. Старичок тем же скрипучим голосом сказал:
   -Ну да. А что надо- то?
   -Мне с кем-нибудь из ваших главных поговорить требуется. Можно?
   -Можно- то можно...- Он задумался и стал теребить бороду.- Да ты сам кто такой, милый человек?
   - Веры ищу истинной. Поговорим?- Старичок посторонился, и я вошел. Зал ничем не напоминал жилище волхвов- не было ни сушеных папоротников, ни оберегов, ни канонических идолов, просто большая чистая комната с окном во всю стену, длинные скамейки стоят рядами так, чтобы сидящие на них могли смотреть в окно. Одна только деталь обстановки соответствовала представлениям о волхвах- под потолком уютно спала колония летучих мышей. Все.
  Мы сели на ближайшую скамейку, я спросил:
   -У вас что же, службы здесь проходят? Если можно, хотелось бы присутствовать. Разумеется, я внесу деньги... посильную сумму на поддержание общины, прямо сейчас.
   Старичок весело взглянул на меня.
   -Так у нас нет служб. А за денежку спасибо, давай денежку.
   -Простите, не понял. А зачем же все это... Вы собираетесь здесь... Как это называется, разве не служба?
   -Да говорю ж тебе, милый человек, нету служб. Мы собираемся в дождь, сидим и смотрим.
   -Куда смотрите?
   -Да на дождь же. Мы ведь люди Воды, милый человек, ты правильно сказал. Смотрим, смотрим, как течет вода, и жизнь наша так течет, с неба на землю, а потом в землю, и опять на небо.
   -Дедушка, а нельзя мне поговорить с кем- нибудь из Волхвов?
   -Отчего нельзя, можно. В каждом волхв есть, мы с тобой говорим, и ты с волхвом говоришь, и я. Только, бывает, он спит, как в тебе, скажем.
  Может, пора уходить? Дед говорит шарадами, а когда и где можно застать Волхвов, похоже, просто не знает. Старичок хитро прищурился:
  - Да погоди, ты что же, про нас ничего не знаешь? А в Бога веруешь?
  -Верую, отец, верую. Православный я. Вы ведь, насколько мне известно, Даждьбогу поклоняетесь?
  Старичок замотал головой и замахал руками, как будто ему досаждали комары:
  -Нет, нет! Даждьбог и Бог- это... это совсем разное! Понимаешь, милый человек, Даждьбог- это мы так понимаем судьбу, может, я не знаю, как это объяснить. Бог нами не особо интересуется, Бог- это все, и в нас он есть, а еще в нас есть волхв, волхва надо разбудить, и он будет говорить с Даждьбогом.
  - Так Даждьбог у вас вроде святого, ходатай за нас?
  -Он ближе к нам! Святые- там, а Даждьбог- здесь. Он почти телесный, его можно увидеть, если смотреть на дождь... Ты в Бога можешь верить по- всякому, Он один все равно, одно другому не мешает... Если кто в Бога не верует, мы к себе его не берем, все равно толку не будет.
   Дед помолчал, встал, прошелся вдоль окна и сказал:
   -Ладно, молодой человек, не буду больше морочить вам голову. Теологические вопросы мы, с вашего позволения, еще обсудим. Думаю, представится такая возможность. Судя по всему, истину вы не ищете, а работаете в известном нам обоим департаменте? Был у нас оттуда куратор, в последние годы, правда, я ним не виделся. Нас стали считать безопасными, что ли... Не знаю. Один только вопрос, вы что же, не смотрели мои отчеты? Там про Даждьбога много чего есть. Помню, писал их с большим интересом, целая книга получилась, только ее ведь не издадут...
   - Я Директор департамента агитации и пропаганды, и я решил сначала поговорить с волхвами, хочу составить о вас собственное мнение.
   -Это что- агитация и пропаганда? Никогда такого не было. Кстати, удостоверение какое- нибудь у вас есть?
  -Теперь есть. Только мы- при штабе Сопротивления- Я показал удостоверение, старик явно понимал в таких вещах и умел отличить подделку.
   -А я- Верховный Волхв Скифии, Таврии и Ольвийской республики, милостью судьбы Вольга XII. Странно, мне доложили, что нами опять заинтересовались люди из контрразведки, я ждал старого знакомого, а тут вы...
   -Вся контрразведка - это департамент борьбы с сепаратизмом. И они нам помогают.
   -В смысле, любезный господин Ре ваш подчиненный? Не верю.
   -Не подчиненный. Я же сказал- нам помогают. Теперь мы знаем, кто есть кто, так что можно говорить открытым текстом. Коротко- нам нужны ваши связи с Волхвами империи.
   Вольга задумался и долго смотрел в окно, дождя ждал, что ли? Потом он, кажется, с удивлением посмотрел на меня:
   -Чего захотели, молодой человек, мы, можно сказать, с ними не в самых лучших отношениях. Даже тамошние люди Воды, и то... И потом, их мало, Даждьбог в империи непопулярен. Всякий уважающий себя военный или администратор считает необходимым объявить богом своего рода Перуна. Он мало что про Перуна знает, однако считает себя человеком Огня, потому что для карьеры полезно.- Дедушка улыбнулся.- Видите ли, мы считаемся братьями, но на самом деле...- Он развел руками.- На самом деле особых связей с ними не поддерживаем, разве что формальные поздравления к праздникам...
   -Но какие- то связи есть?
   -Вижу разницу между вами и старым моим куратором, у того бы не возникло столь светлой идеи. Я вас понял, Александр, но то, о чем вы думаете, невозможно. Вы что же, полагаете, что у волхвов империи нет кураторов из известного учреждения? Боевые волхвы при армии, так те вообще в штате ГСБ, правда, до высоких чинов редко дослуживаются. Работа не та. И они волхвы Огня, а в конфедерации волхвов Огня вообще практически нет, так что бросьте это.
   -Ваша светлость, при всем моем уважении к вам, вы ошибаетесь. Речь не идет и не может идти о каких- либо действиях вроде разведки или, упаси Бог, диверсий. Как вы правильно заметили, я не профессионал в этой области, зачем же мне ею заниматься? Мы больше по части изящной словесности. Я так понимаю, что Волхвы существуют за счет добровольных пожертвований?
   -У конфедерации- да, империя финансирует волхвов из бюджета.- Дедушка пригорюнился.- Им хорошо, государственные люди...
   - Мы говорили про вспомоществование, так вот я не соврал. Будет вспомоществование, и большое, даже, может быть, очень большое, и не раз. Я уполномочен сообщить вам, что политическое руководство Ольвии полагает деятельность вашей общины исключительно полезной для общества, поэтому мы намерены выделять вам достаточные суммы денежных средств...
   Вольга засмеялся и показал рукой на окно:
   -Смотрите, дождь. Это хорошо. Достаточные суммы- это сколько?
   Я достал блокнот, написал цифру и показал ему.
   - В год?
   -В месяц, ваша светлость, в месяц. И всем станет ясно, как уважают в Ольвии древние религии севера... Имперским волхвам тоже станет все ясно...
   -Нет, не религии, не религии! Это в Уранибурге пусть религией считают... Я пытался доказать, не хотят слушать ... простите. Я понимаю, не об этом речь. Одну минуту!
   Дед выскочил за дверь и вернулся в каком- то сером балахоне поверх рубахи. Он стал говорить серьезно и с достоинством:
   -Будем рады принять вспомоществование, сможем выполнить более из предназначенного и окажем помощь нашим братьям, волхвам Даждьбога, по всему миру. Возможно, среди Волхвов в конфедерации найдутся и люди Огня, мы их не забудем и поддержим, ибо наша сущность единая... Только с имперскими Волхвами надо тонко, нельзя так в лоб... Во- первых, самолюбие, во- вторых, страх. Там ведь в случае чего того, без суда и следствия, могут не посмотреть, что волхв. Это только в Каноне написано "Убивающий Зрячего убивает собственную душу".
   - По- моему, мы друг друга поняли. Поэтому вот для начала- маленький аванс.-Его светлость взял аванс, пересчитал купюры и посмотрел одну на свет.
   -Вот уж не думал, что от вас деньги получу. Раньше пугали только...
   - Пугали другие, не мы. Вы потрудитесь составить план работы на ближайшее время. Мы не хотим навязывать вам конкретных действий, так что детали на ваше усмотрение. И смету представьте, в рамках известной вам суммы. Кстати, Зрячие кто такие?
  -План составим, сегодня и составим. Только динары вещь ненадежная, в следующий раз хорошо бы золотом... А Зрячими волхвов Перуна в империи называют, мол, люди слепые, а они зрячие, еще говорят, что через огонь со своим учителем беседуют, как мы через дождь.
  - Учтем, ваша светлость. Жду вас ... когда?
  -Завтра, завтра утром все подробно напишем, и смета будет.
  Утром следующего дня к зданию штаба подошла странная процессия. Впереди степенно шагал сам Вольга XII в знакомом сером балахоне, за ним двигалась фигура в рубахе- мешке, нагруженная рукописями большого формата (свернутыми в трубку) и рукописями обычными, перевязанными веревочками. Позади них шли с десяток бабушек, в обычной одежде, но с накинутыми на плечи покрывалами того же серого цвета. Надо думать, это и были люди Воды. Бабушек на проходной остановила охрана, Вольгу с помощником провели ко мне. Помощник был длинным, тощим, с грустными круглыми глазами, носом- туфелькой и назывался Мюниром. Вольга представил его как младшего Волхва, кандидата на будущую должность Великого волхва Перуна, а пока что первого и единственного человека Огня в Ольвийской республике.
  Они развесили по стенам плакаты непонятного содержания. Я даже не пытался разобраться в каббалистических знаках, Солнечных, Лунных и зодиакальных кругах, геральдических хитросплетениях, долженствующих объяснить происхождение Волхва непосредственно от своего бога, а также родственные и духовные связи Волхвов между собой в наше время.
  Ради такого случая явился отдел религии Агитпропа в полном составе.
  Вольга взял у Мюнира длинный свиток и, часто заглядывая в него, начал повествовать:
  - Волхвы возникли раньше вас, людей, когда природа была еще чистая. Каждый из нас происходит от своего прародителя- Перуна, Даждьбога, Стрибога, духа леса, реки или горы- и каждый живет в вечности и вечность и может говорить со своим божественным учителем. Мой друг и учитель- Даждьбог, олицетворяющий судьбу и бесконечное движение. Вода течет с неба, уходит в землю и возвращается на небо. - Он описал пальцем круг в воздухе.- Так и наша душа находится в вечном круговороте движения, пребывая одновременно там.- Он показал пальцем вверх.- И там.- Он опять сделал рукой круговое движение.- Волхв отличается от человека тем, что может увидеть круг со стороны, если ему поможет божественный учитель. Волхв может увидеть и себя, и простого человека в его движении по кругу судьбы, поэтому мы предсказываем судьбу, правильно предсказываем- мы видим, что произойдет в будущем, как вы можете продолжить мысленно движение брошенного камня... Души Волхвов бессмертны, вы только на это надеетесь, а мы знаем точно, поэтому не боимся смерти, ибо мы вечны... В наших книгах сказано, что времени нет, все есть единый миг...
  Может, он знает, что с будет со мной? с нашей страной? Спросить, что ли... Вольга стал рассказывать о своем происхождении, перечисляя все колена непосредственно от Даждьбога (я так и не понял, кто же была его прародительница), потом перешел к другим родам Волхвов, чудесам, совершенным Волхвами в разное время, связи между силой Волхва Воды, фазами Луны и положением планет в Зодиаке...
  Дед говорил интересные вещи, в другое время я бы удовольствием его послушал, тем более что в старых докладах (я их просмотрел) Вольга мало касался сути своих представлений о судьбе, Даждьбоге и людях Воды, там все больше были ответы на запросы департамента борьбы с сепаратизмом относительно лояльности того или иного лица. Выяснилась, кстати, интересная деталь: многие из активистов Союза Возрождения Киммерии тайно или явно были людьми Воды. Но сейчас нужно другое, поэтому пришлось вежливо прервать его светлость:
  - Это важно, что вы говорите, однако прошу перейти к сути. Мы уже обсуждали наши новые задачи, прошу ваши предложения.
  Вольга посмотрел на свой свиток, поморгал глазами, задумался и сказал:
  - К сути... Это можно. Я, собственно, начал с обзора оснований нашего служения затем только, чтобы эта суть была более ясной. Мы разработали план действий. Во- первых, позвольте зачитать мой Манифест.
  Он откашлялся, строго посмотрел на аудиторию и начал:
  - Братья и сестры! К вам обращается милостью судьбы Верховный Волхв Ольвийской республики, Скифии, Таврии и Дикого Поля Вольга XII.
   Мой друг и учитель Даждьбог явился мне во сне и научил написать вам это послание. Он сказал, что я великий грешник, потому что сделал бессмертной собственную душу, тогда как легионы душ пребывают во тьме и находятся в смертельной опасности.
  Мой друг и учитель научил меня основать Обитель Любви, где всякого волхва примут как брата, подкрепят его силы и доставят посильные средства для высокого служения, где всякий человек обретет покой и счастье и где душа его придет к истинному свету.
  Слепые души, придите к нам! Мы покажем вам пути бессмертия, покоя и радости. Вы погрязли в скверне, мы излечим вас. Вы голодны, мы накормим вас, у вас нет крыши над головой, мы обогреем вас, вас обижают, мы утешим вас, и вы станете как мы- люди Дождя.
   Братья волхвы! Вы стоите одиноко, как дерево на скале, смотрите на этот мир и страдаете от избытка любви к людям, который не можете передать заблудшим душам. Придите к нам, и мы вольем новую силу в вас, мы напитаем свежей кровью ваши жилы. Мы все равны перед судьбой, мы братья, и нет различия между волхвами. Волхвы Воды, Огня, Леса, Гор, придите к нам! Ибо в одинокое дерево, стоящее на скале, попадает первая молния, ветер рвет ему ветви, и вода подтачивает ему корни! Станем же крепко, и молния не поразит нас, ветер не согнет нас, огонь не сожжет нас, вода не затопит нас, ибо мы единосущны и с молнией, и с ветром, и с огнем, и с водой!
   Братья волхвы! Служение ваше великое, любовь моя к вам безмерна. Все что у нас есть, готовы мы отдать вам ради общего нашего дела, ибо мы- одно.
   Руку приложил смиренный раб судьбы, мало усердный и недостойный ученик Даждьбога Вольга XII.
   Верховный волхв скатал бумагу в трубочку и выжидательно посмотрел на присутствующих. Встал начальник отдела религии Агитпропа Пан, невысокий седой человек с круглым лицом, с которого редко сходила приятная улыбка, в прошлом- один из ведущих работников контрразведки, где занимался теми же вопросами:
   -Здравствуй, Вольга! Вот и привелось опять встретиться.- Волхв мелко- мелко закивал головой.- Что ж, в целом неплохо, мысль ясна. Но есть некоторые замечания. Во- первых, вы что же, собираетесь кормить все желающих?
   -Страждущих, ищущих истины, мой Пан! Только...
   Пан предостерегающе поднял руку:
   - Мы это уже проходили, если ты не забыл. Знаем, чем кончается. Три динара за обед... Не пойдет. Следующее. Обитель Любви ваша где будет располагаться?
   -Хорошо бы здание, где мы сейчас обретаемся, только полностью, и два соседних, все это обнести забором, фонтан устроим, чтоб дождя не ждать, ремонт...Потом хотим огонь неугасимый, газ подвести.- Он покосился на Мюнира.- В плане все сказано.
   -Годится. Только сразу хочу предупредить, здания будут приобретаться в собственность департамента. Насколько я понял, вы хотите привлечь волхвов из империи. Но ведь это идти через линию фронта, виноват, теперь- через границу, а она закрыта. Так как?
   Вольга гордо расправил плечи:
   -Никто не может помещать Волхвам искать свет истины!
   -То есть они смогут придти в эту вашу обитель... Имперские войска им не воспрепятствуют. Хорошо. И как думаете, придут? Все- таки отношения между Огнем и Водой и в былые времена были напряженные, а сейчас вообще...
   -Придут, мой Пан, обязательно придут. Мы же деньги давать будем, одежу, кормить будем. Как не придти. Конечно, не иерархи, но в империи масса странствующих волхвов, их- то никто не кормит, живут подаянием. То есть государство- то средства выделяет, но они... как бы сказать... не доходят... Не придут- прибегут! - Вольга смутился и замолчал.
   Пан усмехнулся:
   -Кто бы говорил. А уйдут они с мыслью, что вот как хорошо странствующим волхвам в Ольвии, кабы везде так было... Ладно. Поживет- поживет такой, потом сунуть ему денег, и пусть странствует... не на Ольвийской территории. А ну как решит далеко не уходить, останется в новых провинциях?
   Вольга замахал руками:
   -Что вы, что вы, мой Пан. В каких новых провинциях? Кто ж ему там подаст?
   -Да, верно.- Пан задумчиво потер переносицу.- А в империи его слушать станут?
   -Именно, в глубинке развлечений совсем никаких нет, полдеревни прибежит слушать. Волхвы, даже странствующие- народ непростой, чего не надо, не скажут.
   Пан молча кивнул головой. Верховный Волхв отдал ему план действий и смету, Пан стал тыкать пальцем в бумаги и качать головой, Вольга что- то тихо объяснял. До нас долетали только отдельные слова "Дорого", "Вы найдите дешевле...", "Вы нам новую войну вызовете...", "Что вы, мы несем мир...", "Не так явно", "Подумаем...". В конце концов, видимо, они договорились, и Пан сказал:
   -Предлагаю поддержать план, однако необходимо постоянно отслеживать движение денежных средств и полученный эффект. Подчеркну- специально для Верховного волхва- это мое личное мнение, окончательное решение будет приниматься руководством департамента и должно быть утверждено штабом.
   Вольга еще произнес короткую речь про свой патриотизм и большие связи с имперскими собратьями, волхвы собрали бумаги и откланялись.
   ... Стекла мелко задрожали, грохот близкого взрыва заставил нас пригнуться. Надо прятаться- в воздухе боевые дирижабли, и плевать они хотели на соглашение о прекращении огня. Наша система противовоздушной обороны тоже пренебрегла соглашением и открыла огонь. Из динамика неслось монотонное: Воздушная тревога, все в укрытие! Воздушная тревога, все в укрытие!
   Вольга с Мюниром были еще в коридоре и спокойно шли к выходу, не проявляя никакого желания бежать в укрытие (точнее, к лифтам, которые идут до минус- этажей). Пан как- то странно посмотрел на них и неожиданно вежливо попросил:
  - Пройдите в убежище, ваша светлость.
  -Вольга победно- спокойно улыбнулся и ответил:
  - К чему? Мы под защитой нашего друга и учителя. Он уже написал книги наших судеб, мы не можем ничего изменить.- Они направились к выходу.
  Пан посмотрел вслед волхвам, вздохнул и медленно проговорил:
  - Этого у них не отнять.
  
  
  9. ОЛЬВИЯ. ФЛОТ
  
   Объединенный флот Скифии, Таврии и Ольвийской республики стоял в Ольвийском порту. Изящные силуэты Девлет- Гирея и Амазонки были хорошо видны с берега, дальше в море компактной группой стояли эсминцы.
   Эскадрой командовал Дагон, он получил звание вице- адмирала. Вся военная опытность Дагона говорила ему, что на ближайшее будущее, по крайней мере, флот прочно застрял здесь, стало быть, единственной задачей командира является поддержание боевого духа команд и технической исправности флота. И гремели салюты в честь событий в Гелоновом проливе, шли торжественные процедуры награждения, корабли были в процессе непрерывного ремонта и выглядели так, будто сейчас сошли со стапелей. Идиллия эта продолжалась уже второй месяц, прерываясь только на время воздушных атак. Нам удалось надежно защитить район штаба и порт, так что бомбардировки даже тяжелыми дирижаблями имели здесь более психологический эффект.
  В районе порта заработали развлекательные заведения (в городе существовала опасность бомбежек), где бравые моряки весело проводили время, у портовых девушек начались золотые дни, на набережной играл сводный оркестр Объединенного флота. Черная биржа переехала в местный кабак "Последний рубеж", динар упал незначительно, предлагались к обмену динары, таланты, сестерции, теперь- и имперские куны. Новая, веселая, истеричная, безоглядная жизнь засасывала людей, быть может, потому, что была, по общему мнению, временной.
  Я встретил Дагона вечером на городском пляже. Командующий флотом сидел у полосы прибоя и бросал в море плоские камешки, они подпрыгивали не больше четырех раз, так я, по крайней мере, насчитал.
  - А мне вы когда- то говорили, что можете десять...- Дагон не оборачиваясь ответил:
  - Это если на спор, а мне надоело с вами спорить, адмирал. Когда вы появляетесь, жди неприятностей.- Он не стал оборачиваться.
  -Вы неосторожны, Виктор. Командующий флотом без охраны...
  -Почему? Мои вон там на дороге стоят.- Я засмеялся:
  - Мои тоже. Но это далеко.
  - Да какая для меня опасность? Я ведь герой... Пантикапейский герой. Слушайте, я ведь читаю донесения разведки, имею допуск. Хотя какая разведка- сплетни, слухи. Но про Пантикапей я знаю точно! Знаете, я стал пить, а никогда не пил, то есть пил как все, а теперь по- скифски, стаканами... Там Стальная дивизия... натворили. Можем считать, что это мы поспособствовали, а? Хорошо, пока народ не знает... Герой! Узнают, узнают, слухами земля полнится. И вы, адмирал, хороши.- Он сорвался на крик:
  -Идея прорыва была вашей! Вашей! Вы могли приказать, и мы затопили бы эскадру! Я подчинялся приказам, сам чуть не погиб, команда... Живите с этим.
  -Отчасти вы правы, Виктор. Если вы помните, я сделал все, чтобы спасти вас и вашу команду. Идея не моя, я просто озвучил общее настроение. Но если вы спросите, предполагал ли я, что произойдет в городе в случае успеха нашей операции, я отвечу: да. Если вы спросите, понимал ли я, что могу отдать приказ на затопление, и этот приказ будет исполнен, я тоже отвечу: да. Если вы спросите, что я думаю о вас- в смысле, могли бы вы в тех условиях предвидеть появление Стальной дивизии в городе- я отвечу: нет. А по поводу ваших последних слов... Нам приходится жить, имея много чего на совести. Живем, как видите. Одно вы забыли- могла быть, гм... наша неудача. Тогда Стальной дивизии в городе бы не было. И перестаньте называть меня адмиралом, я уже месяц в отставке, да и командовал флотом, можно сказать, по несчастной случайности.
  - Неудача наша тоже кошмар для меня! Ночной кошмар! Я ведь готовил белый флаг, готовил! Знаете, я готов был подумать, что вы заранее знали про взрыв в крепости. Но тогда за каким дьяволом вы послали мою Амазонку под огонь? Может, в вас бес вселился? А и не знали- что там все- таки случилось? Кто? Зачем? Если наш друг- не знаю, что за друг, но друг,- то почему не сразу, еще до боя? В случайный взрыв двух вагонов тротила прямо в крепости не верю- хоть режь. И не могло быть столько взрывчатки. Там же весь гарнизон погиб...Странная война.
  Дагон со злостью бросил в море плоский камешек. Один, два, три,... семь.
  -Уже лучше, адмирал, видите- семь! Я с удовольствием продолжил бы нашу дискуссию, но, как вы догадались- есть дело.
  Он дернулся и резко повернулся ко мне:
  - Опять героическая провокация? Кого мы подставим под удар на этот раз? Давайте атакуем группу "Южный крест"- она как раз стоит в Херсонесе. Мы ноги унесем как- нибудь, а люди останутся. Что, опять Стальная дивизия? Империя четко дала понять- местное население - заложники.
  -Вы тяжело пьете, Виктор. Это нехорошо. Помните наш первый бой с имперским флотом?
  - Не флотом- отдельным соединением, если бы там был весь флот...
  -А все- таки? Стрибог на дне? И что, стали вешать кого-нибудь за это? Видите ли, они не дураки, в особенности в ГСБ. Они профессионалы. Линкор утонул в результате морского боя, все ясно, и не стоит злить население. Вот вы, профессионал, скажите, как так случилось, что мы прорвались через пролив?
  -Как профессионал говорю, не знаю. Судьба, наверное.
  - Стало быть, судьба на нашей стороне? Знаете, адмирал, я вас с Вольгой познакомлю. Найдете общий язык. Есть такой... Ладно, это я глупо пошутил. Забудьте. Да, так по поводу профессионалов- они впервые столкнулись с чем- то, чего не могут объяснить, и все скопом, и каждый в отдельности. Оправдываются перед начальством, опрашивают свидетелей, проводят облавы, ищут мифических террористов, у кого- нибудь в носке найдут сто граммов тротила, который подбросил их собственный сержант... А ничего нет! Остается отхлестать океан, утопивший корабль. Отсюда Стальная дивизия.
  Это не месть. Это страх, Виктор. Мы пока не победили- но мы их напугали! А новая ваша задача- победить. Видите ли, есть оперативная информация, что в Хероснес скоро прибудет новый командующий Южным имперским флотом.
  - Ну и что с того? И кто это? Хотя какая разница...
  -И прибудет на новом флагмане. Линкор Ярило...- Дагон бросил еще один плоский камешек. Раз, два, три, четыре... десять.
  Линкор Ярило был до сих пор флагманом Северного флота- основного флота империи. Его построили на Уранибургских верфях, причем по слухам, стоимость постройки была сравнима со стоимостью всего остального флота. Усиленное тяжелое вооружение, силовые установки с возможностью форсирования, неизвестный состав брони (она- то и была самой дорогой), возможность десятимесячного автономного плавания- все это мы знали из газет, теперь издающихся и на нашей оккупированной территории.
  Ярило еще ни разу не был в бою, но заранее считалось, что такому кораблю просто не с кем воевать, он есть олицетворение имперской мощи- и только. Действительно, линкор участвовал в учениях, проходивших в Северном и Черном океанах, с его палуб запускали фейерверки в День рожденья императора, на нем принимали в Молодые волки особо отличившихся Волчат, служить на нем мечтали провинциальные гимназисты, у команды был девиз (широко цитируемый): "Пусть сами боги восстанут против нас- Ярило победит!". Теперь этот монстр станет флагманом южного флота.
  Дагон лениво потянулся:
  - Ярило?.. Интересно. Выходит, мы им действительно насыпали соли на хвост. Если Ярило... Я читал подборки про этот линкор и не понимаю, как можно так его хвалить, если он не дрался даже с бумажными корабликами... Но по описаниям выходит, машина сильная. В сущности, это мало что меняет, с Ярилой или без Ярила мы все равно слабее южного флота. Но вы правы, с вашими вечными недомолвками,- если нужен такой флагман, стало быть, им действительно требуется моральная поддержка для своих же. Заскучали ребята. Ответьте мне на простой вопрос- на кой им понадобилось это дурацкое соглашение о прекращении огня? Сбросить нас в море- и дело с концом, никаких тебе Ярил.
  - Просто примите это как факт. Значит, у них есть причины, или у нас есть возможности, или и то, и другое- как вам больше нравится. Еще одно, Виктор. У нас есть дорожная карта.
   -То есть?- Он резко встал. Я отдал документ, Дагон бегло просмотрел его, молча кивнул. Я продолжил:
   -Именно. Дорожная карта Ярила. Мы знаем, например, когда он пройдет через Геркулесовы Столбы, это случится завтра ночью, именно ночью у нас будет больше шансов. Вы не можете справиться с Южным флотом, но один линкор, пусть даже очень хороший линкор... А, Виктор? Между прочим, они перехитрили сами себя. Установка сверху такая- наш объединенный флот- это металлолом. Ни один офицер не станет докладывать слишком уж активно, если узнает о вашем выходе в море. Да и доклад будет вроде "Незначительные военно- морские силы Ольвийского полиса, несмотря на технические неисправности, вышли в море...", и этот доклад поднимается выше и выше, от маленьких начальников к большим, и силы будут выглядеть все незначительнее, а неисправности- все больше... И все из- за Пантикапейских событий...Сами видите, дирижабли- разведчики над Ольвией редкость, больше бомбовозы. Информация не успеет дойти, а достоверная информация никому и не требуется, каждому конкретному офицеру нужно, в первую очередь, спокойствие и продвижение по службе. Кстати, Ярило без сопровождения- это тоже что- то вроде скрытой агитации, вот мы какие сильные, и ничуть не боимся ваших ржавых лоханок, Стрибог- корабль- призрак, а Пантикапейская катастрофа привиделась во сне пьяному сержанту!
  Знаете, чем Агитпроп отличается от разведки? Они делают выводы на основе агентурных данных- конкретных данных конкретных агентов, которых мало на оккупированной территории и практически нет в метрополии, а мы стараемся поставить себя на место противника. Смоделировать ситуацию, информации для этого всегда достаточно. Готландцы люди, а не манекены и не военные машины. Кстати, дорожную карту Ярилы раздобыли мы и только мы, что бы ни говорил господин Ре по этому поводу. Вы его спросите, только не говорите, что это я вам рекомендовал. Интересно, что ответит.
   -Действительно, шанс есть, и существенный... Если знать, когда и где ловить, а мы, выходит, знаем. Вероятность успеха я бы оценил процентов в семьдесят. Все тот же вопрос- почему после такого позора, это ведь будет позор на всю империю- они не попрут на Ольвию? Во искупление... Мы дразним слона, колем его иглой в задницу и смотрим, что из этого выйдет.
   -Не попрут, так и знайте. Я вам докладываю, и вы знайте, Ольвия есть и будет независимым полисом. А насчет слона вы в известном смысле правы. Так когда выходите в море?
   - Выходим завтра утром, мы ведь пребываем в боевой готовности. Насколько я понимаю, уже есть решение штаба по этому поводу. Знаете, методы ваши мне никогда не нравились, но я вам верю. Я даже не спрашиваю, почему решение состоялось в мое отсутствие, не стану ломать двери и стены и строить из себя обиженного. Будем считать, что так и надо. Да, а раздобыть Дорожную карту Ярила- блестящая операция. Поздравляю, если ваша.- Он не прощаясь пошел прочь.
   Я крикнул вслед:
   -Виктор, Виктор! Важная вещь! - Виктор обернулся:
   -Да?
   -Возьмите это.- "Это" было запечатанным конвертом.- Здесь некоторые инструкции по нашей части, нет, нет, никто не собирается вас ограничивать в правах начальника флота. Вы прочтете это только в случае удачи, вскроете лично в тот момент, когда станет ясно, что операция выполнена успешно. Не по окончании операции, именно когда сочтете, что операция удалась, не позже. Момент определите сами. Вы меня поняли?.- Дагон молча стоял.-О, здесь ничего нет о ваших действиях, как командующего. Речь идет совсем о другой материи. Хорошо? И не обижайтесь на меня. В конце концов, одно дело делаем.- Дагон ничего не ответил и взял конверт.
   Наутро флота в Ольвийском порту не было.
   Через день все печатные издания империи и газеты в Пантикапее, Карасубазаре, Неаполе Скифском и Херсонесе вышли в необычном виде- с черной траурной каймой. В нашем деле главное- информация, и не всякая, а полученная и проанализированная вовремя, поэтому изучением содержания свежих газет занимается отдел профессиональных читателей (с прессой из Готланда и оккупированных территорий работает группа "Нестор"). В этот день у читателей из "Нестора" работы было немного- везде было практически одно и то же, включая журналы "Боевая подруга" и "Волчонок".
   Передовая статья в "Варяге" называлась "Вы жертвою пали...", на полстраницы- линкор Ярило на испытаниях в Северном океане, идущий против ветра. В начале приведены его подробные тактические характеристики (к чему?). Далее- длинный рассказ о героических подвигах флота (тогда еще княжеского) в Первую войну (соб. корр.). Интересно, что все корабли, упомянутые в статье, давно пошли на слом.
   "Уранибургские ведомости" поместили обширный обзор, целиком посвященный имперскому флоту, его славному прошлому и ослепительным перспективам. Четыре разворота были забиты силуэтами кораблей, характеристиками вооружения, рассуждениями по поводу комбинированного бронирования, победными реляциями секретных институтов (город С., М-я губерния, передовая наука разработала новый сверхмощный пушечный порох! Ура! Мы победим!). Далее шли воспоминания заслуженных адмиралов о своей юности (гардемарины, побудки, танцы, намеком- девки, построения, первый бал, опять- намеком девки, капитанский мостик, Морской штаб, "вот я и адмирал"), про Геркулесовы столбы- ни слова. Хотя нет, на последней странице- список экипажа и соболезнования семьям от имени имперского Морского штаба, не ясно, правда, по какому поводу.
   Журнал для детей "Волчонок" напечатал массу детских рисунков- "Я хочу служить на Яриле", "Флагман в Уранибургском порту", "Ярило бьет вражьи рати", "Честь волчонка" и далее в таком духе. Детки или не детки написали стихи "Сквозь шторма", "Где Ярило, там победа", "Верная смена доблестным морякам", "Непобедимая крепость"...
   В "Боевой подруге" - "Мы ждем" (лирика), "Бей врага и помни обо мне", "Сынок, не плошай!", солдатские матери, солдатские жены, солдатские девушки- в одиночку и вместе. Газеты на оккупированных территориях- перепечатка центральных плюс местный прогноз погоды.
  О том, что же конкретно произошло у Геркулесовых Столбов, нигде сказано не было...
  Тон тех же газет (вечерних) изменился разительно, видимо, поступила ясная команда, теперь уже нельзя было утаить факт уничтожения нового флагмана Южного флота. "Варяг" вышел с передовицей "Вечная слава павшим защитникам Родины", где Дагона с его командой называли не иначе как "зловонной кучей человеческих отбросов", "Ведомости" пламенно призывали выжечь каленым железом южную нечисть, а журнал "Волчонок" объявил конкурс на лучший рисунок по теме "Кровавая месть за павших бойцов", везде публиковался приказ по южной группировке "подлых крыс с Девлет- Гирея и Амазонки в плен не брать", "Боевая подруга" напечатала "Плач по погибшим героям", оформленный в стиле старинных сказаний.
  Флот сделал свое дело, теперь вступит в игру наше ведомство. Дагон исполнил инструкцию в точности, так что ответ получится сильный. Инструкция была простая: при первой возможности провести полномасштабную операцию по спасению команды флагмана, обращаться с пленными максимально корректно, оказать в полном объеме медицинскую помощь. Честно говоря, насколько я знаю Дагона, он без инструкции действовал бы приблизительно так же.
   Стало быть, собираетесь мстить за геройски погибших соотечественников? Знаете, господа из имперской службы пропаганды, вы работаете слишком прямолинейно или меряете всех своей меркой. Масштабно, но топорно.
  
  ... Объединенный флот вошел в Ольвийский порт под гром артиллерийского салюта, слово "Победа" плескалось в воздухе. Крейсера всегда были красивы опасной красотой боевых машин, сейчас они казались величавыми. Люди смеялись, плакали, всех кормили бесплатно, таврийские торговцы вдруг вспомнили, где ключи от погребов с хорошим вином, открыли этими ключами двери и стали угощать желающих.
  Мы устроили у берега трибуны, на которые поднялись победители и несостоявшийся командующий Южным имперским флотом Мартин Раулис. Команды объединенного флота и команда Ярила смешались с толпой, это был своеобразный метод обращения с пленными, но так было надо. Кроме того, передвижения каждого готландца внимательно отслеживал оперативник из подчиненных Ре, а работники корабельной службы безопасности Ярила сидели под надежным замком.
   Дагон стоял на трибуне, сосредоточенно перечитывал текст собственной речи и морщился, посматривая направо, где стоял Раулис. Командир линкора, несомненно, был неординарной личностью, за последнее время мы постарались узнать как можно больше об этом человеке.
  Адмирал империи Раулис родился в Регентсгофе, поступил в Уранибургский Морской корпус без экзаменов, как сын погибшего моряка (его отец командовал торпедным катером, прикрывал высадку десанта на черемисскую территорию во Второй войне, и катер накрыло залпом береговой артиллерии черемис), приехав домой на вакации, имел неосторожность неопасно ранить на дуэли племянника Регентсгофского наместника, был разжалован, матросом участвовал в восточных конвоях, во время одного из приграничных инцидентов принял на себя командование фрегатом "Рогнеда" и привел фрегат в Порт- Ермак неповрежденным, за что был произведен в офицеры и получил орден "Княжьей милости" третьей степени.
  Дальнейшая биография Раулиса изобиловала взлетами и падениями, создавалось впечатление, что он ведет войну на два фронта: с черемисами, мордвой, аланами и прочими врагами империи, а одновременно- с собственным Морским штабом. Где случались проблемы, туда посылали Раулиса, возращался он, как правило, с победой и длинным хвостом доносов. Победа обыкновенно перевешивала, и в конце концов Раулис стал адмиралом империи.
  Дагон стал говорить: "Друзья! Объединенный флот с честью выполнил свой долг. Драться пришлось с сильным и умелым противником, но мы оказались сильнее- гордость имперского флота линкор Ярило покоится на дне Понта! Я хочу сказать несколько слов о нашем противнике. Рядом со мной стоит выдающийся флотоводец Мартин Раулис, которого никому не хотелось бы видеть среди врагов, и мне- в первую очередь. Команда Ярила сражалась достойно, они сделали все, что было возможно, а мы, в свою очередь, позаботились о безопасности бывшего- подчеркиваю!- бывшего противника, поскольку ни к командующему, ни к морякам с Ярила мы не испытываем ничего, кроме глубокого уважения. Отдадим же должное команде флагмана южного имперского флота!- Люди перед трибуной расступились, так что офицеры с Ярила оказались стоящими в живом кольце.- Это мужественные офицеры!"
  Между прочим, среди офицеров Ярила были некий капитан- лейтенант Стимид Вайно, как оказалось, зять спикера Сената, по очевидным причинам сменивший фамилию (представлен к званию корветтен- капитана авансом, в первый день похода), племянник управляющего канцелярией службы безопасности Рулав Ольжич (фрегаттен- капитан, тогда же представлен к ордену "Крест Чести") и еще ряд персон помельче. Этих сейчас в порту не было, они находились в другом месте. Крестовый поход...
  Дагон дальше стал рассказывать о первом столкновении Девлет - Гирея с линкором прямо на выходе из Геркулесовых столбов (планом операции предусмотрено было сделать так, чтобы Ярило начал преследование крейсера), о фланговых маневрах остальных кораблей эскадры, о решающей торпедной атаке. Теперь он говорил не заглядывая в текст.
  
  ... Я не пришел на торжественную встречу в порт, там было кому распоряжаться. Мы сидели с Орерном в холле Агитпропа. Скиф, казалось, сдал в последнее время. Мы только что проводили основной состав сотрудников департамента и офицеров флота в порт, а он ехать отказался, "не люблю шума". Я спросил:
  - Скажите, капитан, а как ваше имя? Все было недосуг узнать. Помните, как формировали экипажи в Меотиде, там такое творилось... По- моему, даже личного дела вашего нет.
  Он улыбнулся:
  -Есть, только не в Морском штабе и не в штабе Сопротивления, а вот в криминальной полиции есть, и у господина Ре тоже есть наверняка. Думаю, он копию старого дела заказал, такой уж человек, обстоятельный. Меня зовут Гарвей. Гарвей Орерн, к вашим услугам, сейнер "Кефаль", фрегат "Магдалена", крейсер "Девлет- Гирей", по настоящее время.
   - Я Александр, так и зовите... Адмиралом, кстати, больше не являюсь, к большому моему облегчению, а являюсь рядовым- необученным. А если честно- почему вы не в порту?
   -Да, собственно, большого секрета нет.- Он замолк и неопределенно помотал головой.- Нет. Там в сопровождении есть люди, которые в свое время занимались моими делами с Римским займом. Их тогда в звании понизили, не хочется встречаться. Тем более, я - на трибуне, Ярилу уничтожил, а они порядок обеспечивают и мою безопасность берегут. Неловко.- Не верю, подумал я.
   -Да, вы же скиф, а они ольвийцы, кроме прочего. Ценю вашу деликатность, Гарвей. А что экипаж у вас таврийский, не мешает?
   -Вобщем нет, старое легко теперь забывается. По крайней мере, за это мы должны быть благодарны империи. Похоже, действительно становимся одним народом. Александр, вы пьете коньяк? Каффский, не сомневайтесь.-Я засмеялся:
   -Ну если каффский...- Коньяк действительно оказался каффский. После второй рюмки он сказал:
   -А теперь у меня к вам вопрос. Ладно?
   - Раз вы об этом спрашиваете того, кто с вами пьет, стало быть, вопрос такой, что я могу и не захотеть отвечать. Вот и подстраховываетесь, а, Гарвей? Я скажу "да", значит, это "да" относится вроде как и к подтверждению моего желания вам ответить. Так что валяйте! Мы сделали большую работу вместе, это сближает.
   -Хорошо, вот мой вопрос. Александр, вы, наверное, один из самых информированных людей в конфедерации, возможно, и в империи. К чему может привести нынешняя ситуация? Ведь ясно, что она нестабильная. Еще полгода такой жизни, и люди сами пойдут к имперским войскам: завоюйте нас, пожалуйста, сил уже нет ждать! Они отчего- то остановились, не хотят идти дальше, соглашение о прекращении огня подписали. Мы воюем- вы видите как, горцы тоже не спят, а эти... стоят у границ Ольвии и ни шагу, только дирижабли пускают, и то вяло. Помните, сначала серьезно бомбили, а в последние дни дальше гидропарков не залетают.
   -Гарвей, Гарвей, а что вы про горцев знаете?- Орерн попирхнулся или сделал вид, что попирхнулся, потом махнул рукой:
   -Не ловите меня на слове. Ну да, поддерживаю старые связи- что с того? К моему вопросу это не имеет отношения. Каждый матрос, каждый житель, все мы здесь,- он дернул плечом,- задаем себе этот вопрос. Пусть бы нас победили, наконец, что ли!
   -И это герой Геркулесовых Столбов! Вы же только что потопили самый мощный корабль в мире, что ж хотите бежать сдаваться?
   -Да, и Гелонов пролив, и Геркулесовы столбы- вроде нашего коньяка. Забываешь про все на время, а потом опять как вспомнишь, выть хочется! Там.- Он показал рукой в сторону порта,- сейчас коллективная пьянка. Но они очнутся!
   -Да, если не подливать коньяка. На то мы и есть.
   -Кто -мы?! Армия, которая теперь вся- скифская конница и таврийские партизаны? Флот?!
   -Мы- это мы, все вместе. Почему только армия и флот? Есть еще наш Агитпроп, и еще много всего есть, о чем вы знать не обязаны. И вообще, что вы все время ноете, ах, сбросьте нас в море, ах, что остановились доблестные имперские армии, мазохизм, дурак на моем месте сказал бы "предательство". Ладно, я сегодня добрый, глядите- Стрибог на дне, Пантикапей, ваша последняя операция, а Ольвия- независимый полис, была есть и будет. Почему- один ответ- так есть! Конечно, Стальная дивизия в Пантикапее, но там особый случай, все равно флот приходит в Ольвийский порт и уходит отсюда, и будет находиться здесь, сколько нам надо, никто не помешает! Никто не станет мешать, так что дышите спокойно.
   Орерн пробурчал:
   -Если столица защищена магическими силами, зачем тогда воевать? Будем жить спокойно, и никаких Стальных дивизий. Все равно страну не вернешь.
   -Это как сказать... Вернем. Только верьте, пожалуйста, Гарвей. Прошу вас. И не волнуйтесь насчет людей в порту, мы стараемся держать ситуацию под контролем, тем более, что вас волнует, в первую очередь, ваше собственное душевное спокойствие. Я ошибаюсь? Да, и раз уж вы сами заговорили про горы... Понимаете, мы не можем найти часть черных бомбистов, ну, боевого крыла союза освобождения Киммерии, они здорово законспирировались даже от собственного руководства. Может быть, вы...
   -Это мои личные дела! Я не буду их обсуждать, кажется, я слишком много выпил.- Он встал.
   -Что ж, до свиданья, Гарвей.
   Орерн намеренно упомянул о горцах- теперь это было очевидно, он ждал ответной реакции и получил ее, мы заинтересованы в контакте. Было несколько хорошо законспирированных групп профессиональных диверсантов- в Херсонесе "Огненный ветер", в Пантикапее - "Киммерийские быки" и в Неаполе Скифском- "Искатели смысла". У всех были базы в Киммерии и Таврийских горах, группы работали под номинальным руководством Союза освобождения Киммерии, но фактически сами разрабатывали операции и сами проводили их, иногда в ущерб общей борьбе (и слава Богу!). Надо ждать гостей.
  
  10. КИММЕРИЙЦЫ
  
  Это был "Огненный ветер". Как оказалось, остальные группы самоликвидировались много лет тому назад. Основной костяк группы сохранился со времен борьбы за независимость Киммерии, но личный состав за последнее время существенно увеличился за счет беженцев из Пантикапея. Встречу с руководителем группы подготовил майор Николаиди, сидевший теперь безвыездно в Тиритаке, он- то и довез шефа черных бомбистов на лодке до нашего катера, лично поработав веслами. Шефом оказалась женщина, маленькая и кругленькая, прическа кудряшками. Госпожа Каролина (так она представилась) была главным бухгалтером на фирме, продающей пиротехнику. Дело освобождения Киммерии она унаследовала от мужа-гвардейского полковника, считавшего себя истинным киммерийцем и хотящего стать министром обороны в своей новой стране. Полковник исчез во время горячей фазы операции департамента борьбы с сепаратизмом, но жену сдать не успел или не захотел. Госпожа Каролина считала себя истинной киммерийкой, вела всю документацию "Огненного ветра", после краха движения она решила, что нечего добру пропадать, и организовала охранное агентстсво "Цербер". Кроме того, она любила мужа. Судя по всему, ничем противозаконным- или почти ничем- они в последние годы не занимались, но в агенстве работали те самые люди, что в свое время подготовили и осуществили похищение заместителя министра обороны республики Колини, побег заключенных с Адалара и ликвидацию батальона горных егерей в Львином ущелье.
   Госпожа Каролина уютно устроилась в кресле напротив. Мы попили чай, поговорили о погоде, о преимуществах столичного образования (до вторжения она планировала устроить дочку в Лицей), у нас даже нашлись общие знакомые в Херсонесском университете. Госпожа Каролина поставила пустую чашку на стол и перешла к делу:
   -Милый Гарвей сказал, что лучше всего обратиться к вам. Насколько я понимаю, вы знаете, кого я представляю.- Я кивнул.- Наши люди- это...- Она пошевелила пальцами в воздухе.- Я не знаю, как сказать. Им нужна большая цель, идея, что ли. Киммерийская идея исчерапала себя давно, я иногда сомневаюсь, была ли она вообще. Сейчас мы видим, что на нашей земле враг...
   -На нашей- это на чьей?- Я сказал и в тот же момент понял, что вопрос неуместен, но госпожа Каролина спокойно кивнула и ответила:
   -На земле конфедерации. Так вот, на нашей земле враг. Что должны делать мы? Очевидно, бороться. Но ваш майор говорит, наоборот, чтобы сидели тихо... Кстати, он был очень удивлен, когда узнал, что мы есть. Искали, искали...- Она хихикнула.-Ну, вы понимаете, это же ваши инструкции. Коротко, нам надоело. С вами или без вас- больше сидеть тихо не будем.
   -Уважаемая госпожа! Еще чаю?- Она сделала отрицательный жест рукой.- В который раз я убеждаюсь, что все приходит вовремя. Вот теперь- вы. Нам очень нужны ваши люди, причем именно теперь, мы начали создавать свои подразделения, но уровень пока слабый. Вы понимаете, опыт... Но скажу сразу: вы нужны не здесь, не в конфедерации. Предстоит работа в империи. Согласны?
   Она долго смотрела перед собой, потом сказала:
   -Дома мы можем все... Даже люди уважаемого Ре нас не нашли, мы просто растворились, а там... Слушайте, мы же языка не знаем. Хотя я вас понимаю, конечно, мы же вызовем огонь по своим...
   -Вам помогут, госпожа Каролина.- Она усмехнулась:
   - Кто нам поможет? Мы кое- что знаем про возможности наших спецслужб и про Готланд тоже.
  -Будем считать, что транспорт, квартиры, связь, материалы есть, и на хорошем уровне.
  -Хотелось бы верить... Вот что. У нас есть люди-мы их так называем- Пантикапейского набора. Киммериец и пантикапеец одновременно- это страшная комбинация после последних событий. Мне пока удается их сдерживать, а то некоторые уже готовы идти с гранатой на имперские блок- посты. Может быть, они... Сами по себе ничего масштабного сделать не могут, герои- одиночки, вот если вы сумеете их доставить до места и хорошо поставить дело, будет весело.
  - Госпожа Каролина, давайте сделаем вот что. Мы покажем вам наши возможности, поработайте с людьми из отдела религии.- Она захлопала в ладоши:
  -Помню, помню, был такой Пан, очень любезный господин, муж его хорошо знал... Честно говоря, они из- за меня подрались.
  -Видите, как тесен мир. Пан занимается все теми же делами, только теперь в Агитпропе, так что встретите старого знакомого. Еще познакомьтесь с господином Суфио.
  -Часом не Дон Суфио Ольвийский?
  -Он самый.- Госпожа Каролина поджала губы:
  - Что с ним знакомиться, можно подумать, мы его не знаем. Суфио мне никогда не нравился, они с обер- прокурором Пьюпином были приятели, не разлей вода. Скользкий тип, к тому же занимается наркотиками.
  -Ну, не всегда удается воевать в белых перчатках, хотя стараться надо. Вы увидите, он может и хочет помочь. А старый бизнес Дон забросил, мы его уговорили.
  Госпожа Каролина опустила глаза и тихо сказала:
  -Волка сколько ни корми... Интересно будет встретиться с господином Суфио в нынешнее время.- Она добавила так, как будто только сейчас вспомнила.- Ваш майор говорил мне, что в руководстве Штаба есть люди из Правительства Киммерии в изгнании. С ними работать не будем. Болтуны.
  
  ...Они сидели в запертом доме и играли в очко.
  Настоящие имена друг друга они забыли, это были просто Чеснок, Карась и Худой. Чеснок и Худой прибились к организации недавно, оба они были из Пантикапея. Чеснок был раньше карманным вором, а Худой- сержантом патрульной службы Пантикапейской жандармерии. Когда в город вошла Стальная дивизия, Чеснок занимался привычным делом, за что был избит патрулем до потери сознания. В принципе, это можно было рассматривать как профессиональную травму, но через две недели, когда он отлежался, оказалось, что всем лицам киммерийской национальности следует персонально зарегистрироваться в спецкомендатуре. Это его обеспокоило, поэтому Чеснок пробрался ночью во двор этой самой спецкомендатуры, которая размещалась в здании музыкальной школы, хорошо ему известном, и попытался разведать, что к чему. Про то, что он там увидел, Чеснок никому не рассказывал, да и сам предпочел бы забыть. Наутро его в городе не было. Удачно миновав кордоны, Чеснок объявился в Херсонесе, который тогда еще не был оккупирован, где быстро нашел Карася, старинного своего приятеля, и объяснил ему ситуацию. "Огненный ветер" теперь не особенно скрывался (старые киммерийские дела здесь никому были не интересны) и активно проводил рекрутирование новых кадров.
  Худой был полон надежды получить звание старшего сержанта, причем ему было все равно, при какой власти это произойдет. Ему случалось охранять и сенаторов (до оккупации), и самого генерал- губернатора (после оккупации), казалось, его работа будет нужна при любой власти, так что жить можно спокойно... Началось с того, что его уволили. Потом пошли массовые облавы в районе, где жил Худой, спасло его то, что в один из дней он отлучился из дому с благой целью - колол дрова соседке, после увольнения он часто колол дрова, это был практически единственный заработок. Когда Худой вернулся домой, оказалось, что дома- то нет, потому что все сгорело. Родителей его увели неизвестно куда, Худому рассказали, кто сообщил про их киммерийское происхождение, но сделать он все равно ничего не мог, кроме как бежать немедленно и подальше. Так Худой оказался на Херсонесском базаре, где его нашел Карась, пригласил в подсобку, накормил, расспросил и пришел к выводу, что перед ним хорошо подготовленный кадр для "Огненного ветра".
   Карась обеспечивал пожарную безопасность фейерверков, которые организовывала фирма госпожи Каролины, это было прикрытие его работы в "Огненном ветре", где Карась был одним из ведущих специалистов по минно- взрывному делу и по совместительству занимался подбором кадров. Поэтому он поддерживал связь с определенными кругами в преступном мире, по легенде- спекулировал ворованной продукцией собственной фирмы, на этой почве он и познакомился когда- то с Чесноком.
   Сейчас Худой, Чеснок и Карась ожидали госпожу Каролину, которую должен был доставить майор Николаиди.
   Чеснок в очередной раз выиграл, Худой бросил карты.
   -Передергиваешь, ...?
   -Какое передергиваю, расчет и глазомер, больше ничего.- Чеснок откровенно издевался, ему надоело сидеть без дела, и потому хотелось задираться.
   Карась сказал:
   -Хватит, проехали.
   Худой стал молча открывать и закрывать рот, потом не выдержал:
   -Я пришел драться, а мы сидим и ждем эту вашу толстую дуру! Говорили, Киммерия, Киммерия, патриотизм и все такое, а теперь сидим под империей и будем сидеть. Делать что- то будем или нет? Я же помню, как деньги собирали, ах, Адаларская тюрьма, ах, спасем братьев! А теперь охранять вашу Каролину? Да кому она нужна!
   Карась предостерегающе поднял руку:
   -Сидеть! И слушать. Может, сейчас мы впервые делаем что- то существенное. Затыкать голой жопой пулеметную точку всякий дурак может. Ты у нас сколько-месяц? А я за двадцать лет всякого насмотрелся. Взорвешь- а оно новое вырастет, только взрывателей- друзей твоих- больше нет. Вот и начинаешь думать, а стоило ли...Тут главное, главное!- понять, что надо делать и когда, и с какой целью, а сама работа- так, мелочь. Вот сейчас мы этим самым занимаемся, ищем свое место, чтобы не зря. И если какой- то сопливый мент будет вякать... одним сопливым ментом будет меньше, всего и дел. Ты думаешь, я так уж всегда хотел независимости? Да черта в ней, мне бы только чтоб в паспорте штампа не было "киммериец", попробуй сына в Лицей устроить с таким паспортом- слабо? Ты сержант, а до майора мог дослужиться? В детстве кимиком обзывали? Вот.
  А теперь все само собой случилось. Выйди на базарную площадь в Ольвии, скажи, я, мол, киммериец, да еще, как ты, из Пантикапея- бесплатно нальют, точно говорю, пробовал. Самые что ни на есть ольвийцы и нальют, потому что ясно, кто кому вася. Эх, не было бы теперь оккупации- жизнь другая пойдет... Выходит, нам воеводы мозги вправили капитально. Теперь бы сделать так, чтоб их не было...
  Карась замолчал, Чеснок с интересом посмотрел на него:
  -Ишь ты. По- вашему выходит, империю одолеть можно? Что ж тогда от всей конфедерации только столица осталась? Ну да, в форт- Перуне им навешали, только потом, сам знаешь...
  -Знаю, может, даже лучше тебя знаю. Вас таких через мои руки много прошло. На то война, никто не мог знать, что они так мстить будут. Ты думаешь, в Пантикапее только вас брали? Ничего подобного, просто с вас начали, вспомнили, наверное, старые времена. А Каролина- ну что Каролина? Я ее много лет знаю. Нехорошо о начальстве лишнее говорить, конечно, но какая теперь разница. Ты думаешь, кто похищение века устроил? Писали тогда много о Пегасе, ну, "Пегас предупреждает", "Столичная жандармерия вышла на след Пегаса" и все такое? Хотя ты маленький был, и вы в провинции газеты вообще редко читаете. Его превосходительство Колини, будь он неладен, пропал тогда так, что до сих пор найти не могут. Отвратительный был тип, я вам скажу.
  ...Первым вошел Николаиди. Он мрачно осмотрелся, убедился, что опасности нет, и открыл дверь госпоже Каролине, которая вошла и весело объявила:
  -А я подслушивала!- Круглое лицо Карася приняло виноватое выражение.
  -Госпожа, иначе нельзя, или мы доверяем или...- Она замахала руками:
  -Да, да, конечно. Я просто представила себе, как ты раскрываешь Пегаса рядовому члену группы, скажем, после Адаларских событий. Действительно, другие времена.- Каролина строго посмотрела на Чеснока и Худого и продолжила:
  -Видите, как вам доверяют? Видите?- Она скорчила смешную рожицу.- Не кто- нибудь, а сами черные бомбисты! Сообщаю вам, я рада, у нас есть причина радоваться. Похоже, нашлась для нас настоящая работа. Работа, которая щедро финансируется из бюджета независимого полиса Ольвии. Цель работы- восстановление конфедерации в прежних границах...теперь с киммерийской автономией. Они там договорились с бывшим нашим правительством в изгании, даже бумаги какие- то подписали. Жаль, муж не дожил, уж точно стал бы министром обороны.- Она вздохнула, жестом отпустила майора, тот молча вышел. Когда за майором закрылась дверь, Каролина сделала ему вслед неприличный жест, рассмеялась и уселась в кресло, где раньше сидел Карась.
  -Ну, дорогие мои, теперь перейдем к делу. Прежде всего, формальности. Наши предположения подтвердились, принимали меня в штабе Сопротивления, неважно- кто, но то, что я сказала при этом типе,- правда. Я специально болтала, теперь ему будет что докладывать, а то бы тоже стал подслушивать под дверью.- Она подмигнула Карасю.- Сколько мы уже друг друга знаем?
  -Да лет двадцать, госпожа.- Карась пожевал губами.- Вы помните наше так называемое киммерийское правительство, разве им можно доверять? То есть я вам верю, но если это обещания только со стороны этих глупых и жадных дедушек....
  - А и не нужно, они- просто штамп, вроде свидетелей на свадьбе. Да, двадцать лет, время идет, идет... Думаю, теперь можно сказать нашим молодым друзьям, почему именно их выбрали для охраны моей персоны.
  Карась подошел к двери, демонстративно открыл ее, убедился, что за дверью никого нет, и только тогда ответил:
  - Извините, госпожа, не люблю этих... Так вот, мои молодые друзья, ситуация теперь такова, что мы должны расширять сферу нашей деятельности. В проследнее время к нам пришло много всякого народа, в основном, из Пантикапея, и мы не можем проверить каждого. Поэтому мы решили создать что- то вроде службы внутренней безопасности. Ничем подобным мы раньше не занимались.- Они переглянулись с Каролиной.- Нужды не было. Худой, ты этим займешься. Согласен?
  Худой кивнул.
  -Теперь ты, Чеснок. У тебя хорошие связи в известных кругах, причем не только конфедерации, но и Дикого Поля. В смысле, тебя многие знают, и ты многих знаешь... И вы Пантикапейский киммериец. Будешь теперь заниматься подбором кадров, тем более что у меня, насколько я понимаю, появятся другие дела. Верно, госпожа?
  -Верно.- Ответила Каролина.- Как в старые времена. Подрывник ты был первостатейный, надеюсь, квалификацию не потерял. А теперь я вас всех удивлю, приготовьтесь. Наша работа, в основном, будет проходить не на территории конфедерации и даже не в Диком Поле, а в столицах империи, в перспективе- в областных центрах. Как вам?
   Лицо Карася осталось неподвижным, Худой часто- часто задышал, а Чеснок откровенно испугался, он крикнул:
   -Это самоубийство, нам там жить- до первого столба! И как мы туда попадем? Как будем общаться?
   -Учиться вам, учиться и учиться! Весь наш основной состав направляется на курсы языка в Ольвии- это для начала. Следующее- будем работать с организацией Дона Суфио. Не удивляйся, Карась! У них есть свои люди в обеих столицах. Будут и еще помощники...
  
  11. ОЛЬВИЯ. ГОТЛАНДЦЫ
  
   Капитан -лейтенант Стимид Вайно и корветтен- капитан Рулав Ольжич второй день сидели в камере. Камера была большая, темная, с одним зарешеченым окошком под потолком. Больше в ней никого не было. На допросы их почему- то не вызывали, и достойные представители элитной части имперского офицертства нервничали и скучали.
   Стимид Вайно был полный молодой человек с быстрыми глазами и редкой прядью падаюших на лоб волос. Он расположился на верхних нарах и большую часть времени неподвижно лежал глядя в потолок. Оживлялся он, только когда приносили обед (кормили раз в день, зато в целом неплохо). На Яриле Стимид отвечал за спецсвязь, практически его работа сводилась к кормлению почтовых голубей и чистке их клеток.
   Рулав был известен, как один из руководителей Имперского спортивного сообщества, недавно высочайшим указом он был назначен генеральным секретарем Союза борцов, хотя последним его личным достижением была квалификация "бойцовый медвежонок", полученная в возрасте тринадцати лет. На Яриле фрегаттен- капитан занимал пост начальника особого отдела, и до последнего времени работы у него практически не было. Рулав расследовал только одно дело, связанное с политическим смыслом, который, по мнению особого отдела, имел место быть у некоторых надписей на стенах матросского гальюна. Путем перекрестных допросов удалось обнаружить предполагаемого автора крамолы, но перепуганный матрос показал, что надписи, действительно, появились в его присутствии, но сделала их команда Образцовых волчат, когда их принимали в Молодые волки на прошлый день рождения Его Величества. В результате надписи закрасили, протоколы уничтожили, а дело замяли.
   Рулаву не хватало пространства, он быстро ходил от одной стены камеры к другой, часто подпрыгивал с целью заглянуть в маленькое зарешеченное окошко под потолком (за окном был все тот же внутренний двор, вдоль окон ходил часовой). Рулав ткнул кулаком снизу в нары, так что конструкция затряслась. Стимид лениво перевернулся набок, свесился вниз и сказал:
   -Ну?
   - Вот и ну! Слезай, будем решать, что делать.- В первые дни они немало поговорили на тему "что делать", расписали свои будущие показания, но прошла уже неделя, а их все никуда не вызывали.
   -Что решать?- Стимид ловким щелчком запустил в воздух вошь с рукава кителя, вошь имела неосторожность спланировать прямо на шею Рулаву. Тот остеренело замотал головой, ударил себя рукой по шее и зашипел:
   -Кретин! Не забывай, я здесь пока еще старший по званию. Слазь, ..., говорю!- Он опять ударил кулаком по нарам. Стимид продолжал лежать и внешне не проявлял никакого желания беседовать.
  Рулав стал вести себя по- другому, на его лице появилась странная улыбка: уголки рта полезли кверху, при этом губы остались плотно сжатыми, нос опустился вниз, а морщины на лбу стали глубже. Он похлопал соседа по плечу и ласково продолжал:
  -Ладно, Стими, не дуйся.- Вайно медленно слез:
  -Так лучше. Что ж тебя гнетет? Не томи, скажи старому Стими, авось смогу помочь. Так чего боится железный Рул? - В сущности, Рулав всегда мог найти, чего ему бояться. В свое время он занимался деликатными делами, например, расследовал исполнение известного приказа "Стоять крепко!" во Вторую войну. Стимид, как и вся столичная золотая молодежь, знал о тех событиях только по слухам... "Почему не застрелился? Изменник Родины. Смертная казнь через повешение, в назидание другим. Следующий!". Но все, кого мог бояться Рул, давно лежали в земле, а с собственной совестью он, судя по всему, жил в мире. Рулав сгорбившись сел на нары и мертвым голосом сказал:
  -Я не успел. Дверь заклинило, иначе бы успел точно.- Теперь Стимид понял:
  -Личные дела? Ну и что? Можно подумать, команда не скажет, кто мы такие, а прямо там ничего не пишут, только места службы, должности, характеристики, служебное соответствие... Кроме того, полные личные дела все равно в Морском штабе, на Яриле были только характеристики с последнего места службы, что еще... м-м-м... наградные листы, аттестация... Не понимаю, чего ты боишься?
  Рулав быстро глянул на него и опустил глаза:
  - Именно места службы. Мое предыдущее место службы- Пантикапей. Стальная дивизия, начальник спецкомендатуры. Понял теперь?
  Стимид поднял брови:
  -Вот как? Ты имел отношение к этой организации? Респект дяде- родственничков кровью вяжет... Короче, я ничем подобным не занимался, понял?! И не буду иметь к этому дерьму отношения!
  Рулав задумчиво смотрел на него.
  - А ты не допускаешь, что я сейчас тебе шею сверну? Так, для души... Все равно терять нечего, голубятник хренов... Связист, ... . Я гораздо сильнее тебя. Хотя нет, ты мне нужен, знаешь, для чего? Будем думать вместе, и изволь говорить свое мнение. Почему нас не трогают? Убежден, у них есть полная, ну, может почти полная, но достаточная информация о Пантикапейских событиях, люди ведь бежали в столицу. Мы там переусердстсвовали, боялись очень. Ты когда- нибудь боялся по- настоящему? Я- да, в первый раз. Понимаешь, была крепость, настоящая крепость, гарнизон, власть, сила- и ничего. Одна большая котловина. Мы всегда много ездили, давили, давили бунты, всякое бывало... А страшно не было. Думаешь, в меня не стреляли? Еще как! Раз с трудом собрали, по кусочкам, можно сказать... Я империю своими руками создавал и этим горжусь! Иначе нельзя... Понимаешь, если этот страх волнами пойдет- от империи ничего не останется... Мы много всего за последние годы натворили. Порвут, и таких как ты- первыми. Я понял, ты в Сенат нацелился, боевой, понимаешь, офицер идет в политику. Видали таких офицеров- сильно боевые.
  Вайно долго молчал, потом сказал:
  -Ты прав, порвут. Но это еще когда будет и будет ли? А сейчас я жив и намерен выжить. Начнешь меня душить- стану орать и сопротивляться, больше ничего. На империю мне, честно говоря, наплевать. Тебе не наплевать- сочувствую, как идейному бойцу. Ничего нет более жалкого, чем идейные бойцы, у вас почему- то всегда цель оправдывает средства, и чем больше употреблено средств, тем больше оправдывает. Очень хочется употребить еще что- нибудь, вот и топите в крови собственные комплексы. У тебя никаких комплексов нет? Может, женщины? Или трусость? Если честно, тебе ведь на империю нашу новую тоже плевать, как и мне, у нас цели личные, только разные. Я- то безобидный, как бабочка, а тебе для достижения цели почему- то надо много стрелять... Никогда этого не мог понять. Слушай, ты не пробовал стрелять по тарелочкам? Ты скажи, я ведь врач- психиатр был когда- то, до женитьбы. Иногда думаю, лучше бы жениться на одинокой провинциалочке... Ты Ольжич, в праматерь, что ли, пошел? Что?
  Ольжич смотрел молча перед собой, он стал напоминать сдувшийся воздушный шарик.
  ...Их вызвали на следующий день, обоих одновременно.
  Оба они скоро вернулись в камеру, целые, не побитые, но молчаливые и смущенные.
  
  
  12. БАЛ
  
   - Экспедиция по заготовке государственных бумаг? Судостроительный? Арсенал? - Алоиз Ре быстро ходил по кабинету и выдавал один вариант за другим.
   Госпожа Каролина сидела на диване, сложив руки на полном животике и не проявляя желания комментировать происходящее, Дон Суфио демонстративно смотрел в стену, он старался не замечать ни Каролину, ни Худого- теперь начальника службы внутренней безопасности армии освобождения Киммерии, стоящего у двери. Мюнир, Верховный волхв Перуна в Таврии, Скифии и Ольвийской республике, устроился на стуле и с веселым любопытством наблюдал за генералом. Госпожа Каролина вежливо подняла пальчик:
   -Вы позволите?- Ре остановился и стал на нее смотреть так, как будто только сейчас сообразил, что его вообще кто- то слышит.
   -Прошу... Какой объект выбирать- говорите. Тем более, что основная работа предстоит вам.
   -Объект- это верно. Но мы еще не определили цель... Чего, собственно, мы хотим достичь?
   -Как чего? Это очевидно. Ну, показать возможности, напугать... Они должны нас бояться. Еще нанести максимальный экономический ущерб. Чтоб неповадно было...
   -Бояться? В Пантикапее уже забоялись, и что вышло? Хотите такого же в больших масштабах? Боюсь, получите. И зачем здесь сидит уважаемый Александр?- Она кивнула в мою сторону.- Мне кажется, цель должна быть несколько другая. Показать силу- это, конечно, да... Только, может быть, не бояться, а уважать? И бояться... Даже не то чтобы бояться. Думаю, генеральная задача- они должны понять, что оставить нас в покое- им же лучше и выгоднее, в империи эта задача неразрешима, потому, кстати, что еще вопрос- кому выгодно? Большинству- да, но большинство сможет это понять лет через пятьдесят, и то если хорошо рассказывать. Понимаете, если некоторые провинции империи вдруг вспомнят, как они, собственно, стали провинциями, а было это относительно недавно, так что память свежая... Вы поняли.
  Пока мы можем только объяснить, что с нами опасно связываться. Объяснять, господин Ре, а не пугать, и еще раз объяснять! А насчет экономического ущерба- не обманывайте себя, нагонят народу, расскажут про коварных врагов, десяток трупов подкинут, и этот народ- тот самый народ!- станет ненавидеть нас, именно нас, еще больше. Известное дело, как это бывает, "Коварный враг проник в сердце твоей страны!", "Бди! Рядом южные диверсанты!" и все такое. В сущности, важная задача- прорвать информационную блокаду. Мы ведь не враги на самом деле, верно? Народы не могут быть врагами, они там все просто больные.
   Не хочу врать- мы предварительно переговорили с Каролиной и пришли к единому мнению, поэтому я включился:
   -Поддерживаю. Действительно, не оговорена цель, как же можно выбрать объект? Есть предложение. Как уже отметил господин Ре, наиболее опасную работу предстоит выполнить армии освобождения Киммерии. Худой, вы осведомлены об основных направлениях работы в Уранибурге, знаете настроения ваших людей. Что вы думаете?
   Худой переглянулся с Каролиной и ответил:
   -Наши люди исполнят любую задачу. Мы планируем задействовать пантикапейских киммерийцев и родственников тех, кого уничтожили во время Тиритакского расстрела, на них определенно можно положиться. Кстати, я сам из Пантикапея.
   Я спросил:
   -Скажите, вы и ваши люди хотят мстить?
   -Именно. Когда узнали, что планируется операция в столице, стали собирать деньги на взятки мне, чтобы включил в группу. Я денег не взял.
   -Стало быть, вы согласны с генералом Ре?- Худой ответил глядя в пол:
   -Нет. Мы не хотим, чтобы такое повторялось. Зло множит зло, пусть его вообще не будет.
   - Но отомстить хотите... вы сможете отомстить в классических киммерийских традициях... даже лучше. Есть вариант, очень хороший вариант, но очень опасный. Насколько я понимаю, опасности вы не боитесь. А что касается объекта- предлагаю Весенний Бал в ночь накануне Ивана Купалы. Он состоится через неделю.
   Ре с интересом посмотрел на меня:
   -Бал... Вот об этом я не подумал. Там половина сената будет, с родней, Генеральный штаб, любой директор департамента перестанет себя уважать, если его супруга не будет в ночь на Ивана Купалу в Летнем дворце. Как же- Императорский бал! Сам Канцлер может быть... Предположим, мы сумеем нейтрализовать охрану...- Дон Суфио, Каролина и Мюнир одновременно сделали движения, которые должны были обозначать "сумеем".- Наши пантикапейцы устроят там такое... Только вы сами себе противоречите, Александр. Предположим, мы реализуем ваш вариант, что потом будет на оккупированных территориях? Это даже не судостроительный, наши люди станут объектом личной мести очень могущественных в империи особ. Будь у нас надежда на восстания в провинциях, тогда другое дело... Тут даже я опасаюсь и не вижу смысла. Вот он точно будет доволен.- Ре показал пальцем в сторону Худого.
   -Противоречите себе вы, мой генерал. А после акции на судостроительном не станут? Не спорю, в меньшей степени... Мы еще не говорили о сути операции. Не надо никого резать или стрелять, ну почти никого, охрану, может быть. Идея другая. Собственно, исходит эта идея от госпожи Каролины, но я ее целиком и полностью поддерживаю. Они хотят отомстить- и они отомстят. А мы с вами хотим немножко- совсем чуть- чуть- изменить мировоззрение не народа, нет, мы не ставим перед собой невозможных целей, только правящего класса Готланда, и это мировоззрение изменим...
   ...Мы договорились. Люди Мюнира взялись переправить боевую группу под видом волхвов- пилигримов, Дон Суфио должен был обеспечить легализацию и явки в Уранибурге. Оставался последний вопрос- состав группы. Худой сказал просящим тоном:
   -Я очень хочу быть на балу.- Госпожа Каролина улыбнулась:
   -Золушка ты наша. А что - верно. Пусть едет. Между прочим, он здорово прибавил в последнее время, к тому же людей будет сам подбирать, так что ему и карты в руки.
   Никто не возражал.
   На следующий день мы с Каролиной решили устроить нечто вроде смотра сил. Худой привел группу в мелкий лесок почти на берегу моря, которое тихо плескалось за дюнами. Тридцать хмурых парней молча стояли в сторонке. Худой рассказал биографии некоторых, и стало ясно, что людей он отобрал правильных. Вдруг Худой резко поднял руку, и вся группа мгновенно выхватила из- под курток маленькие киммерийские арбалеты. Вот это да! Каролина улыбаясь смотрела на меня.
   -Александр, вы, помнится, вчера спрашивали, как мы пронесем на бал оружие, винтовки ведь в карман не спрячешь. Я ответила вам тогда, что этот вопрос мы решим. Вот.
   -Вы хотите сказать, что передо мной киммерийские стрелки?
   -Самые настоящие, все как один- из рода стрелков. Все как в старых книжках. Видите ли, в горах всегда было много маленьких сел, куда власть редко заглядывала. Там сохранились некоторые... гм... обычаи. И в городах тоже. Например, киммерийцы из рода потомственных стрелков имели обыкновение отправлять детей на лето отдыхать в деревню. Запрещай- не запрещай, а дедовские обычаи- штука живучая. Если хотите...- Она протянула мне соломенную шляпу, и я почувствовал себя древним киммерийским царем, принимающим на службу нового вассала. А что, интересно.
   -Мне ее подбросить в воздух?
   -Именно. Вы проверяете, воины перед вами или как... Бросайте, бросайте, для них это важно.- Шляпа полетела в сторону дюн. Тридцать стрел мелькнули в воздухе, шляпа задергалась, как раненая птица, стрелки мгновенно перезарядили арбалеты и сделали еще один залп. Некоторые успели пустить третью стрелу. Худой с гордостью сказал:
   -Считайте попадания, должно быть не меньше семидесяти пяти. У нас есть легенды, что когда- то отряд сделал восемьдесят восемь... Триста с лишним лет назад. На службу принимали при семидесяти. Жаль, я так не могу.- Он вздохнул.-Я ведь не из рода стрелков.
  Оказалось семьдесят семь.
  ... Бал в ночь накануне Ивана Купалы был организован так, чтобы поражать воображение имперской мощью. В город свезли войска- регулярную армию, особые дивизии службы безопасности, народные дружины. Над центром столицы парили дирижабли, на боках их были нарисованы портреты императора, канцлера и великих князей.
  Летний дворец в Уранибурге расположен на Дворцовой площади, где ежегодно перед балом проводится традиционный парад войск, после парада и начинается собственно бал.
  Центр столицы оцепили так, что никто не мог войти и, что самое главное, выйти, поэтому патриотически настроенный народ заполнил площадь до самого окончания парада. Перед балом на карточки давали в умеренном количестве спирт, и насторение у народа было легкое и веселое.
  Первыми на площадь вышли гвардейские полки Его Величества- знаменитая имперская пехота, которая прошла полмира, защищая свою страну от иноземных захватчиков. Чеканя шаг, шли элитные части- дивизии "Один" и "Тор", за ними на площадь вступили войска службы безопасности- батальон Стальной дивизии, бригада особого назначения, боевые подразделения имперской прокуратуры. Особо прошел батальон служебного собаководства (очень важная в военной машине деталь, именно служба собаководства обеспечивала охрану фильтрационных и концентрационных лагерей). Невидимый диктор через мегафоны выкрикнул о "наших доблестных военных собаководах" и их девизе "Рви горло врагу!".
  Начался парад боевой техники. По площади потоком плыли тачанки с пулеметами ("Пулемет "Валькирия"- гордость наших оружейников!"), упитанные лошадки тащили артиллерийские орудия ("Как боги войны, они посылают молнии на вражьи головы").
  Шли подразделения противовоздушной обороны, солдаты несли зенитно- ракетные комплексы "Сюльдэ". Систему ПВО демонстрировали открыто только потому, что значение ее на самом деле было номинальным- никто из врагов империи не имел тяжелых дирижаблей.
  Шла кавалерия- имперские кирасиры (народ вслед за диктором кричал "Кентавры! Кентавры!"), эскадроны улан, за ними- полевые кухни с идущим из них белым дымом.
  Прошли батальоны химической защиты в противогазах и рота пожарной охраны с огнетушителями наизготовку.
  Над парадом взлетали залпы фейерверка, народ скандировал лозунги и речевки, кое- где начали петь, но это занятие было быстро пресечено охраной праздника- время для песен еще не настало, точнее- для одной- единственной песни, которую сегодня только и можно было исполнять.
  Отгремили залпы салюта, прошли войска, и тяжелая тишина нависла над площадью. Настал торжественный миг, вершина народного праздника в местном понимании. Раскрылись стены Гробницы предков, и перед восхищенным народом предстал хор государственной службы безопасности в национальных нарядах. Еще минута тишины- и над площадью полились звуки имперского гимна, песни священной для каждого готландца. Теперь можно было не сдерживаться и петь, кто как может. Сквозь слезы умиления люди подхватывали "Вперед заре навстречу в товарищей борьбе...". Старушка в первых рядах, близко к линии оцепления, истошно завопила "Бог! Император мой бог! Умереть за тебя! Именно- штыками! Дайте мне врагов- я хочу их убивать! Жечь! Топить!" Она упала и забилась в истерике, к бабушке быстро подошли двое и унесли ее, но волна народного восторга стала шириться. Обнявшись за плечи, люди пели гимн, выкрикивали "Слава империи! Слава императору!", в толпе появились горящие факела, к лозунгам добавались новые "Перун! Даруй нам победу!", "Пусть сгорят и расточатся враги наши!".
  Помешательство это длилось не больше получаса и стало стихать само собой. Так бывало каждый год в ночь под Ивана Купалу, так было и теперь. Специально обученные люди оттеснили толпу, и она убралась назад, в свои домишки, только это уже была не толпа, а отдельные люди, испытавшие только что одну из самых больших радостей, которые дарила им жизнь.
   На площадь высыпали сотни дворников с метлами, и скоро она сверкала чистотой.
  Ко входу в Летний дворец съезжались кареты с приглашенными на весенний бал. Как всегда, началась неразбериха, кучера ругались за лучшие места, лошади кусали друг друга, взмыленные милиционеры метались по площади, пытаясь создать имитацию порядка.
  Подъехал кортеж владыки Адриана- Верховного волхва Перуна, кареты остановились, кучера на мгновение перестали ругаться, даже лошади, казалось, присмирели. Кортеж величественно проследовал к Летнему дворцу. Карету владыки плотно окружал отряд боевых волхвов, с короткими обоюдоострыми мечами и винтовками через плечо, по старинной традиции боевым волхвам Перуна разрешалось вносить на Дворцовую площадь оружие. Впрочем, на самом деле мечи были затуплены, а винтовки разряжены (за этим тшательно следила ГСБ).
  Через широко открытые ворота Летнего дворца валила имперская знать- генералы с женами и дочками, сенаторы, гордые губернаторы провинций с личной охраной, волхвы высокого ранга, черемисские, мордовские, аланские князья, перешедшие на службу империи, дети, жены, мужья и любовницы влиятельных лиц. Сверкающая толпа широким потоком вливалась в Летний дворец, завсегдатаи непринужденно беседовали, впервые попавшие на бал настороженно оглядывались по сторонам.
  Иногда случались драки, их вежливо пресекали неприметные люди в форме технической службы дворца. Произошел только один существенный инцидент с сенатором Фатти, который напал на директора Имперского банка, сначала плюнул тому на лысину, а потом стал бить головой об асфальт. Вражда была давняя, они никак не могли решить вопрос о поставках каких- то солдатских сапог (говорили, сапоги оказались гнилыми), вроде кто- то кому- то за что- то недоплатил. Сути вопроса никто в столице понимать не хотел, а сенатор Фатти имел стойкую репутацию блаженного. Репутацию эту поддерживали в верхах, поэтому народ бедового сенатора любил, и к его поведению относились снисходительно. Несчастного директора подняли, стерли ему кровь с лысины и отправили домой. Повезло... Сенатор Фатти, отдуваясь, пошел в зал.
  Двери Летнего дворца закрылись, за ними сразу выстроилась охрана. Бал начался. Величавый распорядитель медленно поднялся на специально сооруженное возвышение (оттуда он руководит балом) и приготовился объявить первый танец...
  Распорядитель исчез. Его место заняла фигура в черном плаще с капюшоном. В зале захлопали, решив, видимо, что это так полагается по сценарию, фигура подняла руку вверх и заговорила со странным акцентом:
  - Слушайте! Я- новый распорядитель. Дворец блокирован, и никто из вас отсюда не выйдет без нашего разрешения!
  Несколько секунд мертвого молчания, и толпа с визгом рванулась к главному выходу, но двери были построены на совесть и выдержали удар. Несколько сотрудников технической службы (или кто они там) попытались стащить человека в черном плаще с возвышения, но захромали и упали по непонятной причине. Причина скоро разъяснилась: в ноге у каждого торчала короткая арбалетная стрела. Человек в черном объявил:
  - Спокойно! Мы никому не хотим зла. Мы хотим только, чтобы вы нас слушали. Посмотрите наверх.
  Народ задрал головы кверху, в высоко расположенных окнах сидели такие же люди в черном.
  -Поняли теперь? Слушайте дальше, беседа будет долгая... Сначала урок из истории. Давным- давно была на юге маленькая горная страна Киммерия. Кстати, я имею честь принадлежать к киммерийскому народу. Жили киммерийцы не особенно богато, но были своей судьбой довольны. Потом случилось так, что Киммерия стала провинцией Ольвийской республики- это тоже на юге, если кто не знает. Мы считали ольвийцев оккупантами и знали, что должны бороться. И уж поверьте- боролись, долго боролись, даже почти победили. Теперь вот только не знаем, а стоило ли? Я лично сомневаюсь. Вообще все это неважно. На нашу землю- теперь общую с ольвийцами землю- пришел враг. И этот враг- вы, господа. Большинство из вас даже не знает, что есть такие страны на свете- Ольвийская республика, Таврия, Киммерия какая- то... И тем не менее наш враг- вы, вы все.- Женщина с высокой прической, сидевшая за столиком в центре зала, вскрикнула и упала в обморок.- Да, да, и эта дама тоже! Не волнуйтесь, стрелять не будем. Поднимите ее!
  Женщину подняли с пола, она начала приходить в себя.
  - Еще из истории скажу, что был у нас замечательный обычай, кстати, он сохранился. Искусство стрельбы из арбалета передавалось от отца к сыну, если, конечно, они принадлежали к роду стрелков... Прошу убедиться.- Три стрелы прожужжали в воздухе и разбили три чашки за столиком в противоположном конце зала.- Это только для того, чтобы никто не начал делать глупости. Теперь я буду задавать вопросы, а вы на них будете отвечать, предельно откровенно отвечать. Знаете, что самое интересное? На большинство вопросов я уже знаю ответы, и многие из вас их тоже знают. Сенатор Фатти!
  Сенатор выскочил в центр зала и потрясая кулаками заорал:
  -Вас всех вздернут на виселице! Подумаешь, страны, знаю, знаю и Ольвию знаю, и даже ваш Киммерийский огрызок тоже знаю. Вы без нас по деревьям прыгали, и сейчас бы еще прыгали, если бы мы не пришли. Кому вы нужны- завоевывать вас? Тьфу! Государства,..., карлики!- Он схватился за плечо, в котором торчала стрела.
  Человек в черном на возвышении спросил:
  -Больно? Я знаю, что больно. Что же поделать- это лекарство, операция иногда бывает болезненной. Вынужден повторить: все будут живы- здоровы, если, если!- будут откровенны. Вы не в зале сената, так что заткнитесь и слушайте, о чем вас спросят. Отвратительна ваша тупость, даже ругаться творчески не можете, говорите заученные речи, друг у друга, что ли, переписываете?
   Сейчас вроде как на исповедь, не формальная, когда вы киряете с личным волхвом, а настоящая- там... Ясно?- Сенатор шипел от боли.- Не дергайтесь, вынимать стрелу надо умело, а то хуже будет. Подойдите ко мне. - Клонясь на один бок, Фатти подошел. Он вскрикнул, распорядитель вручил сенатору стрелу.
  - На память. Теперь будете отвечать?
  Сенатор тряхнул головой и сказал:
  -Буду. Знаете, я вас понял. А что касается речей- говори я что- то более умное, не держали бы в сенаторах. Жаль, надо было мне раньше заняться югом. Головы у вас, однако... Это ж надо было додуматься так повязать всех. Душевный стриптиз.
  -Вы, однако, лучше, чем мы думали. Начнем со знаменитых сапог. Итак?
  Фатти молчал.
  -Ладно, я сам начну. Сапоги действительно были гнилые, и вы их поставили за счет личного фонда, да? Только вот кому поставили- не доблестной имперской армии, она всю жизнь только в гнилых сапогах воюет и считает, что так и надо. А кому? Скажите сами, а то я все равно скажу. Или опять хотите, чтобы было больно?
  -Да, да! Сам скажу- танаисским казакам. Те еще союзнички... Что теперь делать буду- не знаю. Ведь найдут... Уже искали.
  -Отлично! И кто поставил сапоги? Не бойтесь, не бойтесь. Все страшное уже позади, для вас, по крайней мере. Кто?
  - А, ...! Интендатское ведомство столицы. Вот тут их главный, вон, вон он!- Длинный чиновник в чине статского советника попытался спрятаться за колонной, Фатти стал вытаскивать его в середину зала.
  -Бросьте, а то опять начнется припадок. Или вы это все играете? Брось, я сказал! Это мелочь для разогрева, тут все ясно. Следующие вопросы будут интереснее. Итак, сенатор Фатти, вы были в свое время в Порт- Едигее, когда там произошли известные вам волнения, конкретно- хлебный бунт?
  Теперь Фатти удобно развалился в кресле, протянул правую руку вдоль подлокотника и, казалось, успокоился.
  -Именно. Я был комиссаром Стальной дивизии, если вы на это намекаете в Порт- Едигее. А что оставалось делать? Старую администрацию мы эвакуировали, местному населению объяснили, что голод послан богами им в наказание, и не дело человека вмешиватьсся в промысел божий... Владыка Адриан тогда помог. Высоко взлетел, а, владыка? Помнишь, как вместе начинали? Скучно мне стало, господа.
  Человек в черном засмеялся:
  -Здорово! Мне нравится. Ну, раз так, следующий- владыка. Прошу. Так что там вышло в Порт- Едигее?
  Владыка степенно встал, помолчал, погладил бороду и выдал длинное непечатное ругательство, после чего опять замкнулся в гордом молчании.
  -Достаточно.- сказал распорядитель.-Пейте шампанское, кто хочет. Что застеснялись?
  Один из солдат подошел к распорядителю и прошептал что- то ему на ухо, распорядитель поморщился, потом громко сказал:
  -Ситуация изменилась, господа. У нас с вами осталось только полчаса. Жаль, хотелось продолжить этот увлекательный спектакль... Надеюсь, вы остались довольны даже и первым действием. Вторая часть нашей общей работы- письменная. Некоторые из вас сейчас получат список вопросов, на которые также следует ответить предельно откровенно. Видите ли, ответы на часть вопросов нам известны... Вынужден сообщить, что в данном случае проводить воспитательный процесс у нас времени нет. Подходите за списками! Да, забыл сказать, кто вернет ответы последним... пожалеет об этом. Работайте! У кого нет с собой авторучек- вам выдадут. И не забудьте поставить подпись и число, у кого есть личная печать- приложите, я знаю, вы их на шее носите...Вопросы владыке Адриану...- Он подошел к Верховному волхву и подал список. Адриан взял бумагу.
  У столиков в зале, на которых появились таблички "Сенат", "Военные", "Промышленность", "ГСБ" и "Двор", "Волхвы" выстроились маленькие очереди, рядом с каждым столиком стоял арбалетчик. Скоро заполненные бланки стали подносить к тем же столикам, люди в черном читали ответы, сверялись со своими документами.
  Распорядитель удовлетворенно сказал:
  - Отрадно видеть быструю и аккуратную работу.- Он ходил от столика к столику, время от времени подходил к гостям, иногда наливал дамам шампанское. Ответы сдали быстро, прошло всего минут пятнадцать. Трудно было разобрать, кто был последний, потому что господа генералы, маршалы, всякие советники и директора устроили перед в зале всеобщую большую толкучку. А может быть, распорядитель не захотел этого последнего замечать?
  Распорядитель опять поднялся на возвышение и обратился к залу:
  -Рад был встретиться. Сейчас мы уйдем. Обращаю ваше внимание, что мы могли бы вас всех попросту убить. Никто и ничто не может нам помещать, но мы этого не сделаем- не от страха чего бы то ни было, не из жалости к вам, которой у нас нет, но лишь из сознания своей силы. Запомните: мы можем появиться где угодно и когда угодно. Каждая минута вашей жизни теперь есть наш подарок.
   Позвольте напомнить хорошо известный вам факт- вы все дерьмо, может быть, за очень малым исключением, дерьмом и останетесь. Мы хотим только одного: являйте собой дерьмо сколько угодно, но уйдите с нашей земли! Продолжайте бал, господа! Сам канцлер скоро прибудет... Мы откланиваемся.
  
  13. МИНИСТЕРСТВО ДВОРА
   Система дала сбой, военнный, административный и промышленный аппарат Готланда оказался под угрозой блокады. Стало очевидно, что неведомые киммерийцы в принципе могут управлять в стране если не всем, то очень многим. Нелегальные счета в Фанагорийских, Цареградских, Александрийских и Римских банках, убийства, похищения, кражи друг у друга и у государства, убийства и предательства в среде своего клана (это всего страшнее)- обо всем было собственноручно написано, подписи скреплены печатями. Никто не знал, о чем написали другие.
  Сенатор Фатти оказался в выигрышном положении, он был единственным, кто громко рассказал о своих делах. Про Потр- Едигейские события и так многие знали, да и не считались такие действия чем- то из ряда вон выходящим. Надуть казацкую старшину, с их обычаями кровной мести даже за небольшие кражи,- неприятно, слов нет, но атаманы этой самой старшины были в зале, кто знает, о чем их спрашивали и что они написали. Вряд ли станут напоминать вороватому сенатору про его мелкие грешки... Он даже чувствовал некоторое облегчение- возможно, теперь удастся хотя бы отчасти сбросить маску юродивого, которую приходилось носить так долго.
  Фатти вызвали в министерство Двора, вот уже час он сидел не где- нибудь, а в приемной самого канцлера. В предписании значилось "Совещание доверенных лиц", что это за доверенные лица, Фатти не знал, канцлера видел только на торжестенных событиях вроде Весеннего бала и открытия сессии. Неделю назад сенатор был бы вне себя от радости, заинтересуйся им Темир- Аксак, честно говоря, даже сейчас он чувствовал некоторую гордость от значения собственной персоны. И все же, все же... Как только Фатти получил предписание, он сделал запрос непосредственному начальству в департамент работы с общественностью ГСБ. Шеф и старый друг, насколько вообще понятие "друг" применимо к людям из службы безопасности, прятал глаза и мямлил что- то невнятное. Фатти нажал на него:
  - Я же не могу идти к канцлеру, ты пойми, это тебе не в сенате слюной брызгать!- к самому канцлеру и даже не знать предмета беседы. Что там от меня надо?! Нельзя же без инструкций, ежу ясно... Что говорить, в каком тоне, на кой черт узкое совещание?! Я ведь того... трибун, б... . Так учили.
   Шеф пытался его успокоить, но ему самому было тревожно.
   -Веришь- не знаю. Иди и говори, что думаешь. Считай, что ты у нас не работаешь. Выяснял по всем возможным каналам- ну, ты знаешь,- ноль данных. В принципе ясно, что наше руководство теперь полетит, и не только полетит. Ясно, да? Надо же было об...ся! Щит империи, типа. Короче, тошно мне. Ничегошеньки не знали... Как же это они ухитрились? Тут не какие- то задрипанные киммерийцы, что- то более серьезное. Кому мы наступили на хвост? Так сработать могли только свои, какая- то гнида из наших... Все равно, Весенний бал, там же все отделы задействованы... Это невозможно, но это было!
   Фатти понял, что шеф, во- первых, пьян, во- вторых, напуган, и никакой информации у него действительно нет, поэтому решил махнуть рукой на родную организацию и действовать в меру собственного разумения.
   Совещание доверенных лиц проходило за небольшим круглым столом в кабинете канцлера. Темир- Аксак выглядел веселым и спокойным, как будто ничего необычного не произошло. Он представил присутствующих друг другу:
   - Тайный советник Мармот... Полковник Тин... Здравствуйте, полковник, давно не виделись... Сенатор Фатти, если его надо представлять... Генерал от инфантерии и сенатор Искусеви. Ах да, вы должны быть знакомы... Директор Имперского банка Эрнольд, хороший друг сенатора Фатти, если не ошибаюсь... Я не ошибаюсь?
   Фатти кивнул. Из присутствующих, кроме Эрнольда и Искусеви, он знал Тина, правда, заочно. Полковник тоже работал в ГСБ, но занимался экономикой, по работе они ни разу не пересекались. Канцлер устроился в кресле, удобно устроил протез и начал:
   -Господа, нам предстоит выработать важное решение.- Он сановито помолчал.- Естественно, решение будет принято не сейчас и не здесь. Мы проводим это неформальное совещание, в основном для чтобы представить общее положение дел в нашей с вами стране. Наши специалисты- господа Эрнольд и Тин подготовили нам маленькие доклады, каждый в своей области. Господин Эрнольд?- Эрнольд встал и вытер лоб платочком.
   - Имею сообщить следующее. Ситуация в банковской сфере близка к критической. Как известно, долги, связанные даже с Первой войной, до сих пор не выплачены, я не говорю о Второй. Соответственно, необходимо обслуживать кредиты... В сенат мы эту информацию не отправляли, это чтобы господа сенаторы не удивлялись. Военные кредиты обслуживаются из внебюджетных фондов... Чтобы не обременять вас цифрами, скажу коротко: будущий год- это банкротство. Фатти, я не давал вам воровать, а раньше вы могли воровать безнаказанно, и вы на меня обижаетесь. Знаете, почему? Мы теперь дрожим за каждый грош! Скоро армию кормить будет не на что, на содержании двора придется экономить. Собственно, уже экономим. Основная статья нашего экспорта- трофеи в той или иной форме... Концессии в новых провинциях, лес, уголь, золото... Мы рассчитывали на ольвийские деньги. Их нет, господа! Куда и как они перевели средства- мы не знаем, а в Царьграде и Фанагории наших воевод пока что нет... Мы обеднели, вот что. Пока удавалось дышать, оставляя Ольвию независимым полисом. Открою финансовый секрет: именно под условием сохранения Ольвии, как независимого полиса, мы получили Фанагорийский займ, какие- то у них дела с ольвийскими банками...Все- таки банкир- всегда банкир. Обидно за страну, мы плывем на куске тающего льда. Вот все,что я хотел вам сказать.
   Канцлер по непонятной причине выглядел довольным.
   -Тин, прошу вас.- Полковник Тин был маленький и круглый, никогда не занимался оперативной работой, он составлял аналитические записки по состоянию экономики в стране для руководства ГСБ и- отдельно- лично для канцлера. Тин подошел к большой карте империи, висящей на стене.
   - Видите, господа, вот Старый Готланд. Здесь мы можем рассчитывать на лояльность населения хотя бы в том смысле, что заводы работают и будут работать. В частности, потери в морском и фоздушном флоте успешно восполняются. Север и Восток- это металл и уголь, там есть проблемы, связанные, возможно, с тем, что нам рассказал Эрнольд, но связанного лишь отчасти. В последние месяцы участились случаи несвоевременной выплаты жалованья, хотя все было аккуратно запланировано. Жаль, что я раньше не знал о внебюджетных фондах, мы относили такие случаи к скрытому саботажу. Тем не менее, убежден, что саботаж действительно имеет место, и в нескольких случаях нам удалось все доказать.
  Этого пока не было в сводках, поэтому скажу сейчас: есть неповиновение- явление редкое, пока редкое! Но оно уже есть и, боюсь, будет нарастать, потому что основная причина здесь- сепаратизм. Они не успели забыть старые времена, в сущности, пятнадцать- двадцать лет- это немного, и нас нет возможности ассимлировать население, все силы брошены на Юг, в то время как нам очень нужны соединения Стальной дивизии на Севере и, что еще важнее, на Дальнем Востоке.
   Ситуация на Дальнем Востоке тяжелая- там имеет место открытый саботаж, его даже не находят нужным его скрывать. Кроме того, наших возможностей не хватает, чтобы прикрыть конвои от пиратов в Восточном море, соответственно снижается надежность поставок в Старый Готланд. Со своей стороны я бы предложил усилить Восточный флот именно с целью воспрепятствовать действиям пиратов.
  Экспансия на юге в целом не оправдала пока наших ожиданий. Во- первых, деньги девались неизвестно куда, как это уже отметил госполин Эрнольд, во- вторых, несмотря на внешнее спокойствие, мы постоянно терпим мелкие, не спорю, но чрезвычайно обидные поражения. Это сказывается на моральном духе армии и, в результате косвенного влияния, на эффективности сбора налогов.
  Канцлер вмешался:
  -Почему мелкие? Я думаю, весьма существенные...-Тин смутился на мгновение, потом продолжил:
  Я намеренно не касаюсь возможных последствий Весеннего бала для экономики страны, полагаю, что это тема для отдельного обстоятельного доклада, тем более, что мы пока не анализировали вопрос с экономической точки зрения. Скажу личное мнение, последствия эти могут наступить, в первую очередь, для княжества.
   Искусеви спросил:
   -Полковник, а вы бывали в Ольвийской республике? Съездите в Херсонес, побывайте в Карасубазаре. Проплывите Борисфеном. Увидите, что там и как.
   Канцлер повернулся к нему:
   -Зачем? Вы там бывали, генерал. Вот вы и расскажите нам.
   Искусеви рассказал, как мог. Чем больше он жил в Уранибурге, тем с большим удовольствием вспоминал Юг, сам не мог понять, почему. Люди там другие, что ли? Или воздух? Или море?
   Последним слово предоставили Мармоту. Молодой человек, светловолосый, с мелкими чертами лица (Искусеви подумал, как же это он успел получить тайного советника) не вставая начал говорить:
   -Я понимаю ситуацию, по крайней мере так же хорошо, как уважаемые коллеги. Действительно, дела обстоят не лучшим образом. Коснусь вопроса о бале... Нам пока удается ограничить распространение информации о том, что там произошло, но мы сможем это делать только временно, два- три месяца, не больше. Все равно тайна, которую знают столько людей- это уже не тайна. К тому же мы не знаем, как распорядятся наши киммерийцы полученными результатами. Судя по тому, как блестяще операция была проведена, распорядятся они грамотно.
   Возможно, нам следует временно отстранить некоторых из тех, кто был на балу, от исполнения обязанностей, по крайней мере, в армии и службе безопасности. Есть докладные записки с указаниями, кто что писал, но при всем уважении, например, к главному интенданту столицы я не могу быть абсолютно уверен в том, что в своей докладной записке он пишет правду... или всю правду, верно? Вопросы решаются и будут полностью решены в ближайшее время.
   Мне известно мнение глубоко уважаемого мной канцлера по одному весьма важному вопросу, в сущности, предыдущие выступления- только подготовка к началу обсуждения этого вопроса. Сообщаю вам, что категорически не согласен с этим мнением. - Он посмотрел на канцлера.- Вы позволите, ваша светлость?- Канцлер кивнул.- Сущность вопроса сводится к следующему. Его светлость полагает, что силы империи чересчур распылены, мы терпим поражение за поражением на границах.
   Досадных инцидентов можно было бы избежать, если в каком- то смысле законсервировать страну, например, отказаться от колонизации на юге, возможно, отдать часть территорий на Дальнем Востоке... Действительно, формально такой подход к имперской политике может иметь право на существование- мы тем самым концентрируем силы на нескольких главных направлениях. Все это кажется привлекательным, но только на первый взгляд... На самом деле такие действия не просто вредны, но прямо гибельны для империи.
   До сих пор спокойный Мармот стал заметно волноваться:
  - Да, гибельны! Подумайте, последние десятилетия чем занимался народ, ну, скажем, в Старом княжестве? Готовился к войне, работал на войну и воевал. - Он сорвался на крик.- Это их жизнь! Они ничего другого не знают. Ограничить экспансию на границах- и мы ослабим крышку на паровом котле в метрополии! Что тогда с нами со всеми будет... Я еще хочу жить, причем жить в столице империи, а не убогого княжества!
  Мармот стал молча глотать ртом воздух, потом продолжил:
  -Наша новейшая история- любопытнейшая вещь... Пока никто не пытался анализировать, что же у нас получилось после Первой и Второй войны, да теперь еще события на Юге... Никому не интересно- расширяемся, и ладно... Суть в том, что в Ольвийской конфедерацией Юг не заканчивается, есть еще Византия и Римская республика, дальше- вообще Черный континент. Там не повоюешь... Его величество в старые времена начинал Первую войну в лучших традициях княжества, проиграть бы ее да горя не знать, но дела, к сожалению, пошли даже не хорошо, а слишком хорошо, мы втянулись... Объясните военным, в особенности в высоких чинах, кто сам под пули не лезет, что надо оставить какой-нибудь дикий остров на Дальнем Востоке- бунт устроят! Не вините их- они так воспитаны, и Первой войной, и Второй, теперь еще Ольвийским конфликтом...
   Канцлер весело посмотрел на Мармота:
   -А потом что будет с Готландом? Кстати, а случится Третья война, если, конечно, не считать таковой конфликт с Ольвийской конфедерацией?
   -Что- потом? Империя нестабильна. Двадцать, от силы- тридцать лет- и все кончится. Иногда мне кажется, над нашей страной какой- то рок, раз победы оборачиваются поражением?!
   Теперь канцлер засмеялся:
   -Блестяще! Нет, правда, великолепно! Вы сами все сказали, все подытожили, насчет рока над страной- вообще пророк Мармот. Спросите у владыки Адриана, нет такого пророка? Будет! И перестаньте строить из себя патриота, вам глубоко наплевать на народ, о котором вы так печетесь.- Мармот вскинулся:
   -Нет! Мы...- Темир - Аксак жестом руки остановил его:
   -Слушайте внимательно, когда я говорю. Повторяю, на людей вам плевать. Вам по непонятным мне причинам важно само существование Большого Готланда- от моря и до моря. Можно вообще без народа, абы империя... Нет? Знаете, Мармот, вы мне давно и смертельно надоели, и перестаньте намекать на вашу близость к известному лицу. Я давно знаю, какого рода эта близость... А известное лицо в последние годы является хроническим алкоголиком и решений принимать не может, решений о смещении канцлера империи- в том числе, думаю, сейчас самое время это сказать при свидетелях.
   Фатти резко встал.
   -Я понимаю, о ком идет речь, несмотря на дешевые намеки, и не позволю позорить Его Величество. Все мы, и вы в том числе.- Он показал на канцлера,- на своих постах только благодаря Его высокому благоволению! Я- сенатор империи, и никто в моем присутствии не сможет...- Мармот жестом руки остановил его:
   -Перестаньте, сенатор. Увы, это правда. Мы отхватили кусок больший, чем можем проглотить. Все просто: мы- велосипед, перед которым стена, и свернуть некуда. Остановимся- упадем, не остановимся- врежемся... Вот такие дела. Я предлагаю не останавливаться, потому что упадем сразу, а врежемся когда- нибудь... Император хороший человек, если хотите знать, он потому и пьет, что понимает все это. Сейчас можете не играть, сенатор. Похоже, в любом случае ваша роль в основном сыграна.
   Канцлер прошелся по комнате, опираясь на палку, и остановился за креслом Мармота.
   -Видите, советник, у вас, даже более ясное представление о положении дел, чем у меня. Но я значительно старше вас, может быть, вам стоит мне довериться. Ваш вариант- это большая кровь и большой беспорядок, причем не через двадцать лет, а очень скоро. Вы слышали, что сказал Эрнольд? Нам грозят не просто трудности- будет голод. Между прочим, я пытался говорить с Его Величеством на эту тему. Его Величество, как всегда, был пьян, но сказал мудрую фразу "Мы превозмоглись силой". Судя по всему, он хочет спокойно дожить, и вы, Мармот, присоветовали ничего не менять. Думаете, на наш век хватит? Не хватило! Даже на мой век... Фатти, как вы думаете, что случится, если мы выведем войска из ольвийской конфедерации?
   - Революция, ваша светлость. Начнут военные, народ подержит.
   -Верно. А почему начнут военные?
   -Из самолюбия. Плюс чины, награды, снабжение... Мародерство.
   -Правильно. Хорошо, что вы отвечаете, как офицер ГСБ, а не полусумасшедший клоун... Понимаю, работа такая, трудная, кстати, работа. А почему поддержит народ?
   -Народ старого княжества, естественно. По тем же причинам, во- первых, все свыклись с мыслью, что мы великая империя, во- вторых, экономические трудности. Дефолт, который все равно будет- сейчас мы его можем, по крайней мере, списать на войну. Еще вы забыли про новые генерал- губернаторства, ваша светлость. Выведем войска с юга- значит проявим слабость, князья на присягу императору не посмотрят. Есть еще Дальний Восток. Простите, но вы эти дела лучше меня знаете...
   Темир- Аксак сел.
   - Благодарю за напоминание. Да, бывало...Значит, можно утверждать, что причина всех наших бед в нас же? Победить весь мир мы не можем, перестать к этому стремиться тоже не можем. Вывод: мы должны измениться. Не такая армия, не такой народ. Нам нужны другие армия и народ, и сенат, и банки, и все- все - все другое. Пока у нас есть только другой канцлер... Мармот?
   Советник сидел закрыв лицо руками.
   -Да, ваша светлость.- Темир-Аксак продолжил, глядя теперь только на советника:
   - Я не вижу другого варианта дальнейшей политики империи, кроме как заняться ... это я придумал новое слово- самоперевоспитанием. Мы перестанем воевать, постараемся с уйти из некоторых новых провинций, и надо, чтобы при этом не лилась кровь- или лилась как можно меньше.
  Насколько я понимаю, помогать нам вы не станете, поэтому есть работа попроще: вы не будете мешать. Тайный советник Мармот станет готовить доклады для императора, где будет подробно рассказано о достижениях в области литературы и монументального искусства, не забудет перечислить участников конкурса научных работ по изучению руководящей и направляющей роли Его Величества в Первой и Второй войне. Если тайный советник попытается сообщить о чем- то таком, что огорчит Его Величество, мы постараемся этому воспрепятствовать. Я вас больше не задерживаю, Мармот.
  Советник поклонился и молча вышел. Канцлер обратился к оставшимся:
  -Решайте, господа, с кем вы?
  Фатти сказал:
  - Готов выполнять распоряжения вашего высокопревосходительства. Обращаю внимание на то, что я являюсь майором службы безопасности, поэтому одновременно обязан исполнять приказания и собственного руководства (и в первую очередь доложить о предательских речах канцлера империи- это он подумал).
  -Вы их получите сегодня же.- Канцлер усмехнулся.- Будете командированы в мое личное распоряжение- если вас интересуют формальности.- Фатти быстро кивнул. Быть командированным в распоряжение канцлера значило, что не придется докладывать ни о чем непосредственному шефу. В случае провала он всегда сможет объяснить, почему не доложил. Это хорошо.
  Искусеви с самого начала понимал, что другого выхода у него нет, даже если бы канцлер затеял вооруженный переворот, поэтому коротко ответил:
  -Присоединяюсь.
  Полковник Тин тоже заговорил про необходимость подчиняться начальству и получил заверение, что начальство возражать не будет. Эрнольд долго пожимал плечами, ежился, протирал очки и в конце концов выдавил:
  - Не совсем понимаю мою роль в это ... самоперевоспитании. Я ведь, понимаете, финансист. Все больше в кабинете сижу. Что я могу сделать?
  Канцлер погрозил ему пальцем:
  -Можете, Эрнольд, еще как можете. С сегодняшнего дня никто- вам ясно- никто воровать не будет, поскольку это от вас зависит. Слышали, ни одной левой подписи! Или сомнительной подписи...Все договоренности - побоку, кто бы и что бы ни говорил, ссылайтесь на меня, мол, канцлер так приказал, даже если вам скажут, что канцлер приказал иначе. Они должны почувствовать, что могут совсем не все... Вы меня поняли?
  -Конечно, ваша светлость. Боюсь, правда, что даже вы...
  -Понимаю. Надеюсь, не успеют. Еще вопросы есть?
  -Нет, ваша светлость.- Видно было, что Эрнольду его роль пришлась по вкусу, директор явно повеселел. Канцлер отпустил его и обратился к Искусеви, Фатти и Тину:
  -Не волнуйтесь, Мармот будет молчать и сделает все как надо, я его давно знаю. К тому же он не слишком уверен в своей правоте. Итак, господа, обсудим теперь ваши роли.
  ... Заседание сената было скучным до тех пор, пока слово не взял сенатор Фатти. Собственно, никто не планировал его выступления, но у спикера был особый список тех, кому слово следует давать по первому требованию, и Фатти был включен в этот список. Сенатор торпедой понесся к кафедре, размахивая кипой бумаг, некоторые он успел уронить по дороге. Потрясая кулаками, Фатти немедленно стал орать (к такому стилю общения все давно привыкли, и никто особо не волновался до тех пор, пока не стало ясно, о чем же он орет...):
  - Сколько можно молчать, я вас спрашиваю?! Мы знаем, что произошло на Весеннем балу, многие из сидящих в этом зале там присутствовали и подписали некие документы. Что там они написали, спрашивается? Господа, мы- сенат или компания безответственных болтунов, скорее, безответственых молчунов? Глядите: Линкор Стрибог на дне- мы ничего не знаем, мощная крепость Фотр- Перун уничтожена неведомо как и неведомо кем- мы молчим, Ярило, гордость страны!- линкор Ярило спускает флаг- нас это вроде как не касается. В довершение всего- Весенний бал! Тут я даже не хочу ничего говорить, многие из вас- свидетели. - Он обернулся к председателю:
  -Где ваш зять, спикер? Насколько мне известно, приказ "Стоять крепко!" еще действует?- Спикер Вайно промямлил:
  - Пока я знаю только, что пропал без вести, дочка убивается... Черт, какое отношение?!..
  -Я вам скажу, какое! У меня здесь секретный отчет контрразведки- все офицеры Ярила живы и в плену!- Он потряс бумаги.- Как вы думаете, что они рассказали? Более того, жив хорошо вам известный адмирал империи Раулис! Тоже приказ не выполнил... Думаю, именно от них большинство информации, которую потом использовали на балу!- Вайно понял все это так, что спикером из этого зала он не выйдет, при удачном раскладе дел, правда, может выйти свободным. Очевидно, за Фатти сейчас кто- то стоит, кто- то очень сильный, сам сенатор на такое никогда бы не решился... Известно ведь, кто он такой на самом деле. Вайно спросил мертвым голосом:
  - Допустим, то, что мы слышали, правда, хотя бы отчасти. Что вы предлагаете?
  Фатти, казалось, успокоился:
  -Предлагаю? Предлагаю вот что- перестать считать сенат болотом! Мы должны понять, кто те изменники, которые мешают нашим доблестным армиям! Выкурить мерзавцев из их крысиных нор! Именно, нор...Создать комитеты по контролю над работой ГСБ...погодите, тут у меня проект.- Он стал рыться в бумагах, часть бумаг опять полетела на пол.- Нашел! Вот. Да, комитеты по контролю за работой ГСБ, Генерального штаба, Морского штаба, Штаба воздушного флота, министерства связи, Оборонного министерства... Я раздам проект желающим, тут все подробно указано. Мы должны знать обо всем, что происходит в стране! Комитет по контролю за Генеральным штабом, например, мог бы возглавить сенатор Искусеви, не забудем, что он боевой генерал.- Искусеви встал, зал нестройно захлопал. Что касается комитета по контролю за ГСБ...- Фатти сказал что- то шепотом спикеру, тот ответил, потом обратился к собранию:
  - Господа! Имею честь представить вам работника службы безопасности Тина, он не сенатор, правда, но это ничего, ничего! Полковник Тин будет создавать комитет по контролю за работой ГСБ... В первую очередь, там необходимо проверить работу департамента пропаганды, верно я понял?
  Фатти резко кивнул головой:
  -Да, да!
   Полковник Тин скромно сидел в заднем ряду, он встал и поклонился.
  ... Машина завертелась. Во всей империи искали трусливых шакалов, которые мешают побеждать доблестной армии, вообще мешают счастливой жизни народа, арестовали руководство интендантской службы, почти всех губернаторов провинций, даже кое- кого из службы безопасности, под горячую руку попали несколько сенаторов и ряд общеизвестных воров в министерстве Двора. Под следствием оказался даже командующий Дальневосточной группировкой войск. Скоро волна арестов докатилась до волхвов Перуна, сначала- иерархов, потом перешла на уровень губерний и городов...
  Народ единодушно требовал тюрьмы и смерти предателям Отечества, власти исполняли требуемое. Вот они, ловите их! - Говорила Власть.- Может быть, из-за предательства кучки негодяев нам даже придется временно оставить часть новых территорий. Жаль несчастных аборигенов, теперь эти оборванцы перегрызутся и перестреляют друг друга, но мы же не можем помогать всем! Они, аборигены, могут быть совершенно уверены- мы еще вернемся, и жизнь опять станет такой, к какой они привыкли в последние годы,- счастливой, безопасной и спокойной!
  Мы- великая страна и никогда не откажемся протянуть крепкую руку помощи нецивилизованным малым народам. Граждане бывшей Ольвийской конфедерации! Ждите, не забывайте нас, и когда- нибудь над вашими городами снова будет гордо реять стяг Готланда, имперский орел зорко следит за вами, в великой милости своей Император заботится обо всех своих подданных... И так далее.
  Нельзя сказать, что настоящих врагов в самой империи не было. Они были. На всех столбах появились агитки вроде "Уходите с Юга! Форт-Перун- начало! Ярило- предупреждение!" Неизвестно откуда народ узнал про события, но определенно становилось ясно, что не такие уж мы всесильные.
  Император издавал указ за указом, почему- то о строительстве памятников героям Первой и Второй войн.
  Появилось Обращение Раулиса "Мир вам!", адмирала, конечно, немедленно начали публично проклинать, но как- то вяло... Больше всех заволновался Морской штаб, наполовину состоящий из товарищей и учеников адмирала, а на вторую половину- из его тайных и явных недоброжелателей.
  Произошло даже что- то вроде забастовок (вещь невиданная) на столичных дирижаблестроительных верфях, впрочем, это скорее были стихийные голодные бунты.
  Появилась нелегальная литература- мемуары офицеров Ярила и Стрибога, избранные места из знаменитых документов Весеннего бала (никто не знал, подлинных или фальшивых). Шепотом рассказывали про Пантикапейские события и Тиритакский расстрел.
  Активизировались волхвы Даждьбога, народ валом переходил к людям Воды, волхвы Перуна оказались между двух огней- их давило государство (сверху) и люди Воды, вчера еще бессильные просители, вдруг ударившиеся в прозелитизм.
  Изменился даже уголовный мир, признанные авторитететы в лучшем случае бесследно исчезали, на их место приходили новые люди, с которыми местная братва успешно договаривалась и практически полностью переходила под их контроль. Новые люди не хотели сотрудничать ни со службой безопасности, ни с местной администрацией...
  Верховная власть закручивала гайки, местная действовала робко и оглядчиво.
  
  
  14. РЕГЕНТСГОФ. ЛЕС
  
   Хотя Искусеви и Тин въехали в город ночью, местное руководство встречало их почти в полном составе. Ночная темнота пряталась где- то среди городских улиц, место встречи было залито электрическим светом.
  Хор заспанных мальчиков исполнял национальный гимн, комиссии планировали вручить традиционные хлеб- соль и, согласно местным традициям,- очень вкусную вяленую рыбу.
  Толстый прокурор провинции влюбленными глазами смотрел на полковника Тина и, казалось, готов был выпрыгнуть из штанов, чтобы ему угодить. На нем висели два убийства, совершенные местными прокурорами за последний год.
  Командующий округом застыл с рукой, приложенной к козырьку. В глазах его ясно читалась готовность умереть за Отечество и одновременно содержание некоторых подписанных им документов, разрешающих использование солдат Регентсгофского гарнизона в качестве рабочей силы на заготовке леса. В принципе могли возникнуть проблемы и с наличием боеприпасов, но эти проблемы командующий считал мелочью. Он думал о лесе... Лес предписывалось валить силами заключенных (благо лагерей в окрестностях было много), чем заключенные и занимались, но за лагерями блидетельно следила служба безопасности, воровать там разрешалось только своим.
  Командующий силами ГСБ округа стоял рядом и ел глазами приехавшее высокое начальство, думал он при этом и о лесе, и о некоторых финансовых операциях, и даже (чур меня!) о счетах в Фанагорийском банке, при желании легко можно найти, чьи это счета. Вот только станут ли искать?
  Происходило то, что виделось чиновникам в ночных кошмарах и о чем они боялись говорить иначе как шепотом и только там, где точно нельзя было подслушать,- инспекция комиссии сената. К обычным комиссиям здесь привыкли, проблемы сводились к решению финансовых вопросов, с предварительным нудным обсуждением, кто и сколько дает.
  Сейчас творилось небывалое, состав комиссии был неизвестен, цели туманны, а о прибытии узнали за день. Не успели даже сделать запрос в столицу, и местная знать пребывала в панике. На всякий случай перекрыли дороги, и не рядовыми, а только офицерами, армейскими и службы безопасности. Офицеры стояли вдоль пути следования роковых гостей по стойке "смирно!", в парадной форме, со всеми наградами, значками и почетными знаками за выслугу лет и должны были заботиться о том, чтобы на дорогу не то что местные жители- зайцы не выскакивали, на этот счет была дана особая инструкция. Хитрые зайцы скоро поняли, что оружия ни у кого нет (еще чего не хватало!) и нахальнейшим образом шастали вдоль дороги, нарушая торжественный порядок следования кортежа. Их гоняли, но зайцы не сдавались.
   Комиссия приехала на трех каретах, в первой- Искусеви и Тин, во второй - референты, помощники и второго класса особы, в третьей... о радость! В третьей сидел старинный приятель командующего округом и кум прокурора провинции, начальник канцелярии ГСБ Ярополк Ольжич собственной персоной. Увидев его усталое, доброе лицо, встречающие расслабились-о!-только внутренне. Верноподданические чувства и желание угодить высокому начальству по- прежнему читались на лицах встречающих открытым текстом. Но за этим открытым текстом появилось нечто неуловимое, проступили симпатические чернила, некий код, и этими симпатическими чернилами было написано "Все будет хорошо!" Обеспокоился только прокурор- судя по всему, его доля будет самой большой. Дело было за малым, нужно поговорить по душам с Ольжичем, выяснить, откуда дует ветер, чего хотят в столице, и удовлетворить ожиданиям...
  Переговорить с Ольжичем приватно не удалось, Искусеви и Тин сразу потребовали созвать местную администрацию на экстренное совещание. На совещание сенатор Искусеви пришел в генеральской форме со всеми регалиями, говорить он начал с порога:
  - Прошу внимания, господа! Известно, что основной статьей экспорта Регентсгофской провинции является лес... Мы платим проценты по внешним займам, не в последнюю очередь, благодаря продаже леса, который вы здесь рубите...- Он сделал паузу, командующий округом, кажется, впервые за всю свою жизнь вознес искреннюю молитву Перуну: Пронеси! Не пронесло.- Да, лес... У нас есть данные, что у вас добывается значительно больше, чем указано в отчетах и даже чем предписано планом. В сущности, это хорошо, надо бы искать, кого за это наградить... Но подождем награждать, подождем. Лес- то вывозится неизвестно куда, я бы сказал- вы сидите на этом лесе, он что же, принадлежит вам лично? Он императорский! Четверть продукции уходит налево! Четверть, если не больше! Лесом мы с вами и займемся.
  У меня вопрос командующему округом: что делали в последние два месяца солдаты пятой пехотной дивизии?
  Повисло тяжелое молчание, Ольжич сидел обняв голову руками. Не поднимая глаз, он сказал с мукой в голосе:
  - Генерал Искусеви, как вы можете? Ведь вы заслуженный офицер. Обвинять другого офицера в недостойном поведении? Где ваша верность присяге, генерал?!- Он стал кричать.- Я не позволю в столь почтенном собрании оскорблять верных слуг Отечества! Если мы будем подозревать друг друга в незаконных действиях, что будет со страной? Мы- опора нации, мы должны монолитно и сплоченно, единым фронтом...
  Искусеви его прервал:
  -Простите, Ярополк, но ведь я никого ни в чем не обвинял. Я только спросил, чем занималась дивизия...
  Командующий округом ответил внешне спокойно:
  -Плановыми учениями. Преодоление полосы препятствий в условиях пересеченной местности. Все по закону.
  -Как же тогда быть с этим?-Искусеви ткнул пальцем в документы, лежащие на столе.- Протоколы допросов солдат и даже офицеров дивизии, думаю- офицеров, верных присяге? Это копии. Оригиналы есть в комиссии Сената, и в министрестве Двора, и в министерстве финансов, короче, везде. Они рубили лес! Между прочим, солдатам эта работа нравится, даже соревнования устраивают, кто больше нарубит. Как это понять?
  Командующий потянулся к бумагам, но неожиданно рухнул на стол. Ольжич закричал:
  -Врача! Немедленно врача! Человеку плохо.- Он со злостью посмотрел на сенатора.- Видите, до чего довели? Видите? Вы этого хотели?!
  Сенатор коротко посмотрел на него и сказал только:
  - Хватит!- Ольжич осекся и замолчал.
  Тин и начальник местной ГСБ переглянулись, местный чуть заметно покачал головой. Искусеви продолжал говорить:
  - Хлипкие у нас военные... Унесите, унесите его, в другом месте поговорим. Следующий вопрос- снова о лесе. Был тут у вас говорят, лесник...- Прокурор напрягся.- И написал этот лесник докладную записку, что видел каких- то военных на вверенном ему участке леса, рубили те военные лес, а его, лесника послали далеко- далеко... и написал он эту записку в прокуратуру. Пропала, правда, записка. Господин прокурор, вы не знаете, где лесник?
  - Нам известна эта история. Действительно, исчез лесник...
  -В тот же день, когда вам написал, в тот же день! Вот так. (Дорого возьмет, подумал прокурор).
   Вмешался Ольжич:
   -Так мы черт- те до чего можем дойти, сенатор! Вы на что намекаете?! Я служу Отечеству тридцать лет и никогда не слышал, чтобы даже намеком столь уважаемому человеку, как прокурор провинции, бросали публичные обвинения! Вообще, господа, я лично устал с дороги, сейчас бы баню и выспаться, а завтра продолжим. Думаю, все вопросы решим утречком. Утро, как известно, вечера мудренее, а уж ночи- тем более.- Он нервно хихикнул.
   Тин опять переглянулся с начальником местной ГСБ и сказал:
   -Что же, думаю, господин Ольжич прав. Устали мы. Дороги ваши- это что-то особенное. И зачем вы вдоль дороги эти пугала поставили?
  ...Тин и начальник ГСБ сидели в бане. Долго молчали, потом Тин сказал:
  -Спрашивайте. Теперь можно.
  -Кто? Прокуратура или военные? Мэр, губернатор?
  Тин устало облокотился на стенку:
  - Да собственно все... И вы тоже. Положение в стране напряженное, сами знаете. Установка простая- не воруй! И слушайся. А там посмотрим... Даже не совсем чтобы не воруй... Понимаете, в десяти городах уже побывали, нет, двенадцати, везде одно и то же- воруют и чихать хотели на столицу. Деньги суют... А на армию денег нет, скоро солдат нечем будет кормить.
  -Имею доложить.- Он замялся.- В последнее время появились подметные письма, даже книжки, говорят, есть. Все больше про Юг. Пишут, что об...сь мы там, давайте, мол, жить дружно. Про Ярило, форт-Перун, пор Весенний бал, Обращение Раулиса...- Тин устало махнул рукой:
  -Ах, это? У вас что, важнее дел нет? Книжки пусть народ читает и развивается. Слышали, что Его Величество по этому поводу сказал? Ну да, вы ведь политграмоту сдавали... Это не наше с вами дело. Наше дело- с кем мы час назад беседовали. Ими и занимайтесь.
  -Честно- боитесь неподчинения? - Он сразу пожалел, что так сказал.
  -Неподчинения? А вы знаете, что я могу вас сейчас арестовать, и этапом в Уранибург? По холодку, а? Прямо сейчас.
  - Простите, я...
  -Ладно, пошутил... Но на самом деле могу, запомните! Мы свои люди, будем считать, так что скажу открыто. Этих,- он очертил в воздухе нечто вроде круга, - давить можно и нужно. Чтоб не пикнули! Кого куда, решим завтра, это не особенно важно, но бояться должны все! Князья, понимаешь... Знать. Не пытайтесь говорить с Ольжичем, он сам ничего не понимает. И не должен понять, ясно? Он же кадровик...Навязался на нашу голову. Устал я действительно. Кстати, сколько у вас в Фанагорийском банке?
  "Не врать!".
  - Около двух миллионов.
  - Чего, динаров?
  -Да, динаров, не кун же.
  Тин тяжело поднялся, надел халат и не прощаясь вышел. Местный начальник рванулся за ним:
   -Полковник, полковник! Мы же недоговорили, я должен дела открывать, против кого, спрашивается?- Тин приложил палец к губам, показал на вентиляционные отверстия, поманил местного начальника пальцем и что- то тихо сказал тому на ухо. Местный быстро закивал. Они вышли из бани (в сопровождении охраны) и направились к зданию службы безопасности Регентсгофа.
   Здания ГСБ строятся по единому типовому проекту, поэтому Тин знал, куда идти, и шел первым. Особая комната всегда находится в подвале и представляет собой пятиугольное помещение, естественно, без окон, с кирпичными стенами. Мало кто знает, что у руководящих работников службы безопасности имеется свой бог, отнюдь не традиционный Перун. Имени у этого бога нет, в молитвах его называют "Неведомый бог",и изображается он, как правило, в виде первого директора ГСБ в профиль. Директор умер еще в Первую войну, и нынешнее поколение работников службы о нем мало знало, но традиции очень сильны, и всякий получивший звание от майора и выше менял своего старого бога на нового.
   Барельеф с острым профилем Неведомого бога был и в Регентсгофской молельной комнате. С двух сторон от него горели специальные молельные свечи (разработка столичной спецлаборатории), одной такой свечи хватало на сутки. Под барельефом, как и положено, лежали живые цветы.
   Настороженно поглядывая друг на друга, Тин и начальник Регентсгофской службы безопасности опустились на колени и стали отбивать положенное число поклонов.
  Пробормотав традиционные молитвы о расточении врагов, здоровьи императора и личном карьерном росте, Тин замедлил темп поклонов и заговорил в такт движениям:
   - Там нас слышали... Это хорошо... Пусть боятся... Вас пока решено не трогать, а там как работать станете... Составьте список всех счетов за границей... Вам- десять процентов, остальное в казну... Больше не можем... Останетесь при должностях... Здесь список дел, которые начните, особо- кого до суда довести, а кого- так...- Местный почти вырвал из рук Тина бумагу.
   - Спасибо за доверие!... Спасибо... Оправдаем... Насчет денег- не сомневайтесь... Всех достанем... Всех достанем... Все вернем...- Начальник Регентсгофской ГСБ истово бил головой об пол.
  На следующее утро прокурора арестовали, командующего округом скоро сменили. Комиссия поехала дальше.
  
  
  15. ОЛЬВИЯ
  
   Я опять сидел в том самом кафе, и опять была весна, только рядом никого не было, девушка Лина сгинула неизвестно куда в самом начале событий.
  Имперские войска изчезли, как страшное наваждение- вчера были, сегодня- нет. На самом деле, конечно, было не так, армия уходила приблизительно в течение месяца, мы обеспечили транспорт, население воспылало симпатией к уходящим войскам, солдат кормили прямо на марше, для командиров устраивались попойки в каждом попутном городишке. Думаю, они надолго запомнят эти дни.
   Мы опять объединились в конфедерацию- Ольвийская ресублика, Скифия, Таврия, теперь еще Киммерийская автономия. Люди, собственно, не до конца поняли, что произошло. Оккупация- всего-то два года, Пантикапей, Форт-Перун, Тиритакский расстрел стали страшной сказкой, которая то ли была, то ли не была. Даже курс динара в последнее время существенно не менялся. Объединенный флот по- прежнему стоял в ольвийском порту, и каждый вечер Дагон устраивал фейерверк.
   Подошел хозяин кафе и сообщил, что я ничего не должен. Вот как?
   -Это у вас разведка так поставлена?- Он улыбнулся и молча развел руками.
   Что, в сущности, случилось? Одна из лучших армий в мире просто взяла и ушла с нашей земли, и я, выходит, этому помог. Закончена работа в Агитпропе. Никого агитировать на тему "Уходите!" больше не надо. Или надо? Танаисские казаки вон как стояли на Змеиной косе, так и теперь там стоят. Правда, если им не платить, разойдутся. Как жить будем- не совсем ясно...
  Лина и в этот раз появилась неожиданно- возникла в кресле напротив и заявила:
  - Хочу кофе!- Меня теперь трудно удивить, но можно.
  - Откуда ты взялась?
  - Неважно. Я, понимаешь, работала все это время. Между прочим, там же, где и ты... Даже видела тебя несколько раз мельком. Так будет мне кофе или нет?
  -Кофе, конечно будет.- Я заказал кофе, бутерброды и ольвийское вино.- Но хочу отметить, что имею категорию доступа "альфа", знаю всю структуру Штаба... Или ты работала под чужим именем?
  -Представь, под своим собственным. Я вообще- мираж. То ли есть, то ли нет меня... Даже на воздух приходилось только ночами выбираться...
  Я оторопел.
  -Ночами? Здесь, в Ольвии? Почему?
  -По кочану! Вечером все узнаешь. Держи.- У меня в руках оказалось официальное предписание явиться в резиденцию президента конфедерации, оформленное по всей форме, с подписями и печатями.
  Вино на этот раз оказалось действительно ольвийским, и денег с меня опять не взяли.
  ...Со времен, предшествующих вторжению, я ни разу не был в его резиденции. Мало что изменилось в кабинете, разве что появились стеллажи вдоль стен, на них все в том же беспорядке громоздились груды документов. Сам Лугано тоже изменился мало, разве что глаза стали другими, может быть, более жесткими.
  За кабинетом оказалась еще одна комната, даже не комната, а что- то вроде чулана. Когда мы вошли, я увидел странную машину, занимала она не меньше половины комнатки, и ничего подобного раньше мне видеть не доводилось. Машина была электрической, мигали лампочки, двигались стрелки, что- то пищало. Перед машиной сидела моя Лина и сосредоточенно поворачивала круглую ручку, одновременно прислушиваясь к звукам. Лугано подошел к ней и сказал:
  - Отвлекитесь на минуту, Лина. Все равно до сеанса еще далеко.
  Лина, кажется, только сейчас заметила нас и сказала мне:
  -Привет. Думаю, я должна что- то объяснить.- Она вопросительно посмотрела на президента, тот кивнул.- Начинать надо издалека. Лет приблизительно пятнадцать тому назад в Уранибурге было сделано выдающееся изобретение- речь идет о пресловутом эфирном телеграфе, а то, что ты видишь перед собой- не что иное, как эфирная машина. Темир- Аксак, который, собственно, только что стал канцлером, позаботился тогда, чтобы изобретение ну... не распространилось и осталось под его, канцлера, единоличным контролем. Так и случилось, хотя были утечки в нашей прессе, ты знаешь. Отец приехал сюда механиком эфирной машины, канцлер решил, что нужен канал связи с вами ... с нами.
  Отец умер три года назад, он успел передать искусство управления машиной мне, я даже могу устранить некоторые поломки. Сначала у нас был куратор в Нимфейском представительстве, потом он уехал. До вторжения мы держали машину дома, в Нимфее, потом перенесли сюда... Указание канцлера. Существует всего две таких машины, одна- в министерстве Двора в Уранибурге, вторая перед тобой. Связь теперь поддерживается постоянно, сеансы связи- каждый день, иногда через день.
  Президент добавил:
  - Вы забыли сказать, что существует еще код. Чтобы было понятнее- наш механик не знает содержания переписки, Лина просто передает и принимает наборы цифр. Механик в Уранибурге поступает так же, поэтому мы беседуем с Темир- Аксаком как бы лично. Это очень умный человек, нам удалось убедить его работать с нами... в каком- то смысле.
  Я увидел за машиной странное устройство вроде велосипеда без колес. Лугано усмехнулся:
  -Помните, были перебои с электричеством одно время? Это я энергопитание обеспечивал...
   - А Форт- Перун- это тоже канцлер?
   -Интуиция вас подводит, Александр, это было бы слишком . Не догадались? Кто крепость строил? Старательные и услужливые, бетон- бесплатно, арматура- бесплатно, рабочая сила- местная, тоже практически бесплатно. Так хотели угодить новой власти, да при том еще этой самой новой власти налоги платили. Вот власть и расслабилась. Помните, я вас предупреждал, что операция обязательно будет успешной? Вы все сделали правильно, я не ошибся, предупредил именно вас, а не Дагона, например.
   -Помню, Ваше высокопревосходительство. Я поверил вам тогда, честно говоря, думал, есть какая- то договоренность пропустить нас, а когда крепости не стало, перестал вообще что- то понимать. Про "Народный дом" предположений не было.
   ... Я иду по улицам Ольвии, вижу знакомые с детства здания, дышу знакомым воздухом. Остались разрушенные дома (их уже восстанавливают), валяются остатки сбитого дирижабля, их не убирают намеренно. Может, мне кажется, но в людях стало больше любви.
  Что это было? Никто и никогда не узнает этого, ни наш президент, ни канцлер империи, ни сам император. Миллионы человеческих судеб сложились так, что образовался ураган, который пронесся над нашей страной (не только над нашей). Насколько мне известно, канцлеру сейчас трудно, Восточное генерал- губернаторство вроде объявило- таки себя независимым государством, войска с юга перебрасываются на Дальний Восток. Дай им Бог удачи- пусть все обойдется без крови!
  Я могу рассказать, что произошло, но почему- то кажется, что рассказ этот будет неверным по сути, потому что нет ответа на главный вопрос: почему так случилось?
  ... Жил себе князь в маленьком княжестве под названием Старый Готланд. Бог наделил его честолюбием и выдающимся талантом полководца. И стал князь воевать- сначала в Первой войне, когда к Старому Готланду присоединили Северную автономию, потом- во Второй, когда завоевали Дальний Восток. Стал князь императором, страна же ничего не умела, кроме как воевать. Что было делать дальше? Правильно, идти на юг. Они и пошли.
  Почему не получилось Южного генерал- губернаторства? Мы много и хорошо работали, во- первых, скупили большинство имперских долгов, во- вторых, занимались пропагандой и контрпропагандой, в третьих, дрались когда надо и именно там, где надо.
  Вот как все просто, если смотреть со стороны и не задавать глупых вопросов "почему?" Почему у нас не разворовали государственную казну, а перевели средства в Цареградские, Римские и Фанагорийские банки, ведь решения принимали люди (иногда со специфической репутацией), а отнюдь не ангелы? Почему к нам присоединились киммерийцы с их вечным стремлением отделиться? Почему скифы и таврийцы сражались вместе? Мы оказались способны к адаптации- причем очень быстрой, фактически мгновенной адаптации к резко изменившимся обстоятельствам- опять- таки- почему?
  Я давно не занимался моей наукой, не до того было, естественно. Теперь же страшно ею заниматься, потому что я вижу проблему, может быть, смогу поставить задачи, но совершенно точно не смогу их решить. Потому что единственное, что может естественно и необходимо следовать из "Философии разрушения", как следующая ступень человеческого развития,- это "Философия любви".
  
  КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"