Тин и начальник местной ГСБ переглянулись, местный чуть заметно покачал головой. Искусеви продолжал говорить:
- Хлипкие у нас военные... Унесите, унесите его, в другом месте поговорим. Следующий вопрос- снова о лесе. Был тут у вас говорят, лесник...- Прокурор напрягся.- И написал этот лесник докладную записку, что видел каких- то военных на вверенном ему участке леса, рубили те военные лес, а его, лесника послали далеко- далеко... и написал он эту записку в прокуратуру. Пропала, правда, записка. Господин прокурор, вы не знаете, где лесник?
- Нам известна эта история. Действительно, исчез лесник...
-В тот же день, когда вам написал, в тот же день! Вот так. (Дорого возьмет, подумал прокурор).
Вмешался Ольжич:
-Так мы черт- те до чего можем дойти, сенатор! Вы на что намекаете?! Я служу Отечеству тридцать лет и никогда не слышал, чтобы даже намеком столь уважаемому человеку, как прокурор провинции, бросали публичные обвинения! Вообще, господа, я лично устал с дороги, сейчас бы баню и выспаться, а завтра продолжим. Думаю, все вопросы решим утречком. Утро, как известно, вечера мудренее, а уж ночи- тем более.- Он нервно хихикнул.
Тин опять переглянулся с начальником местной ГСБ и сказал:
-Что же, думаю, господин Ольжич прав. Устали мы. Дороги ваши- это что-то особенное. И зачем вы вдоль дороги эти пугала поставили?
...Тин и начальник ГСБ сидели в бане. Долго молчали, потом Тин сказал:
-Спрашивайте. Теперь можно.
-Кто? Прокуратура или военные? Мэр, губернатор?
Тин устало облокотился на стенку:
- Да собственно все... И вы тоже. Положение в стране напряженное, сами знаете. Установка простая- не воруй! И слушайся. А там посмотрим... Даже не совсем чтобы не воруй... Понимаете, в десяти городах уже побывали, нет, двенадцати, везде одно и то же- воруют и чихать хотели на столицу. Деньги суют... А на армию денег нет, скоро солдат нечем будет кормить.
-Имею доложить.- Он замялся.- В последнее время появились подметные письма, даже книжки, говорят, есть. Все больше про Юг. Пишут, что об...сь мы там, давайте, мол, жить дружно. Про Ярило, форт-Перун, пор Весенний бал, Обращение Раулиса...- Тин устало махнул рукой:
-Ах, это? У вас что, важнее дел нет? Книжки пусть народ читает и развивается. Слышали, что Его Величество по этому поводу сказал? Ну да, вы ведь политграмоту сдавали... Это не наше с вами дело. Наше дело- с кем мы час назад беседовали. Ими и занимайтесь.
-Честно- боитесь неподчинения? - Он сразу пожалел, что так сказал.
-Неподчинения? А вы знаете, что я могу вас сейчас арестовать, и этапом в Уранибург? По холодку, а? Прямо сейчас.
- Простите, я...
-Ладно, пошутил... Но на самом деле могу, запомните! Мы свои люди, будем считать, так что скажу открыто. Этих,- он очертил в воздухе нечто вроде круга, - давить можно и нужно. Чтоб не пикнули! Кого куда, решим завтра, это не особенно важно, но бояться должны все! Князья, понимаешь... Знать. Не пытайтесь говорить с Ольжичем, он сам ничего не понимает. И не должен понять, ясно? Он же кадровик...Навязался на нашу голову. Устал я действительно. Кстати, сколько у вас в Фанагорийском банке?
"Не врать!".
- Около двух миллионов.
- Чего, динаров?
-Да, динаров, не кун же.
Тин тяжело поднялся, надел халат и не прощаясь вышел. Местный начальник рванулся за ним:
-Полковник, полковник! Мы же недоговорили, я должен дела открывать, против кого, спрашивается?- Тин приложил палец к губам, показал на вентиляционные отверстия, поманил местного начальника пальцем и что- то тихо сказал тому на ухо. Местный быстро закивал. Они вышли из бани (в сопровождении охраны) и направились к зданию службы безопасности Регентсгофа.
Здания ГСБ строятся по единому типовому проекту, поэтому Тин знал, куда идти, и шел первым. Особая комната всегда находится в подвале и представляет собой пятиугольное помещение, естественно, без окон, с кирпичными стенами. Мало кто знает, что у руководящих работников службы безопасности имеется свой бог, отнюдь не традиционный Перун. Имени у этого бога нет, в молитвах его называют "Неведомый бог",и изображается он, как правило, в виде первого директора ГСБ в профиль. Директор умер еще в Первую войну, и нынешнее поколение работников службы о нем мало знало, но традиции очень сильны, и всякий получивший звание от майора и выше менял своего старого бога на нового.
Барельеф с острым профилем Неведомого бога был и в Регентсгофской молельной комнате. С двух сторон от него горели специальные молельные свечи (разработка столичной спецлаборатории), одной такой свечи хватало на сутки. Под барельефом, как и положено, лежали живые цветы.
Настороженно поглядывая друг на друга, Тин и начальник Регентсгофской службы безопасности опустились на колени и стали отбивать положенное число поклонов.
Пробормотав традиционные молитвы о расточении врагов, здоровьи императора и личном карьерном росте, Тин замедлил темп поклонов и заговорил в такт движениям:
- Там нас слышали... Это хорошо... Пусть боятся... Вас пока решено не трогать, а там как работать станете... Составьте список всех счетов за границей... Вам- десять процентов, остальное в казну... Больше не можем... Останетесь при должностях... Здесь список дел, которые начните, особо- кого до суда довести, а кого- так...- Местный почти вырвал из рук Тина бумагу.
- Спасибо за доверие!... Спасибо... Оправдаем... Насчет денег- не сомневайтесь... Всех достанем... Всех достанем... Все вернем...- Начальник Регентсгофской ГСБ истово бил головой об пол.
На следующее утро прокурора арестовали, командующего округом скоро сменили. Комиссия поехала дальше.