Странно, но ни ужасы, ни голый Вельс мне в ту ночь, к удивлению, не снились. Проснувшись, я долго лежала в собственной кровати бездумно уставившись в выцветший ковер на стенке. Вышитые на нем и местами уже потертые лоси не обращали на меня внимания и продолжали щипать ниточную траву на фоне вышитых же гор. Внезапная сильная вспышка интуиции пронеслась перед глазами яркой картинкой - лист бумаги, волокнистый, сероватый, с расплывшейся фиолетовой печатью падает в черную щель почтового ящика.
Из квартиры я вылетела пулей, едва успев закутаться в халат. По голым щиколоткам резанул морозный сквозняк.
- Катерина, - возмутилась пожилая соседка по лестничной клетке, отпиравшая дверь в свою квартиру, - Куда в таком виде? Зима ж на дворе!
Я ничего не ответила, пролетев мимо, прямо к почтовым ящикам на лестнице. Тапочки тут же запорошило занесенным с улицы снегом. Сунув ключ в замочную скважину, я открыла ящик. Листок бумаги с расплывшейся печатью был там. Он лежал поверх счета за отопление и рекламы окон, именно такой, каким нарисовала мне внезапно обострившаяся интуиция.
- От поклонника, поди? - поинтересовалась вышеупомянутая соседка и попыталась заглянуть мне через плечо
- От ЖЭКа, - я смяла извещение в кулак к вящему разочарованию любопытной соседки. Только расспросов главной дворовой сплетницы мне сейчас и не хватало!
- Чего тогда так летела не разбирая дороги? - та подозрительно сощурила правый глаз, круглый как пуговица.
- Так жеж уведомление прислали, Элионора Кирилловна, - нашлась я, - о переплате. Теперь год за воду и электроэнергию платить не надо!
- Вот сволочи, - тут же вспыхнула соседка, к моему счастью переключившись с моей личной жизни на собственные проблемы ЖКХ, - а мне еще не вернули! Вот гады индосские! Чтоб у них все полопалось! Нужно в ЖЭК сходить, опять с ними ругаться.
- Непременно, - согласилась я, пятясь задом к двери, - Обязательно сходите!
Лишь когда спасительна дверь хлопнула у меня за спиной, я решилась снова взглянуть на полученное письмо. Это была повестка на допрос. Мне следовало явиться для дачи показаний сегодня, по улице Магов-передвижников, дом семь, кабинет семнадцать, в два часа дня. В случае неявки без уважительной причины - штраф или насильственный привод.
Я скосила глаза на настенные часы в коридоре. Гнутые медные стрелки согласованно указывали на двенадцать. Отечественная Фемида явно не отличалась ни терпением.
***
Мне повезло с транспортом, и уже без десяти два я угрюмо рассматривала трехэтажное здание из серого кирпича с запылёнными окнам, оказавшийся городской прокуратурой. Слева и справа от отделанного металлом крыльца чахло по паре серебристых елок. С гофрированного крылечного козырька взирали на меня выколотые глаза неработающих лампочек. Двое стражей порядка форме, упитанные и рыхлые будто молочные поросята, курили у входа, бросая окурки себе под ноги и напрочь игнорируя стоящую тут же рядом пепельницу. Поднявшись по бетонным ступенькам, я отворила тяжелую металлическую дверь и вошла в здание.
Внутри стояла удушающая жара. Пахло сигаретным дымом, потом и пивом. То и дело хлопали двери многочисленных кабинетов. Всюду сновали работники прокуратуры в синей форме. Вдоль стен скучали множественные посетители. Кто-то терпеливо ждал своей очереди, уткнувшись в телефон, кто-то разговаривал с соседом, кто-то и вовсе спал. Рослый страж порядка беззастенчиво флиртовал с пухленькой женщиной с за канцелярской конторкой, по виду секретаршей, рыжей как спелый мандарин. Заприметив меня, она позабыла своего кавалера и поинтересовалась, кто я и к кому. Узнав, что на допрос в семнадцатый кабинет, она почему-то нахмурилась, еще раз просмотрела паспорт и потребовала зачем-то сдать телефон.
-Правила такие, - пояснила рыжая секретарша, - чтобы материалы дела потом в сети не всплывали. Бывали случат, знаете ли. На обратном пути заберете.
Я пожала плечами, протягивая ей свою трубку. Правила так правила.
С большим трудом мне удалось найти означенный в извещении семнадцатый кабинет. Почему-то на третьем этаже и между сороковым и девятым, когда я тщетно пыталась найти его на первом. По всей видимости, в районной прокуратуре пользовались какой-то особой юридической логикой нумерации кабинетов, мне не известной. Вопреки ожиданиям, в этот кабинет очереди не было. Удивленно оглядевшись я, глубоко вздохнула, и, досчитав до десяти, постучала.
- Войдите, - услышала я хорошо поставленный низкий голос.
Толкнув дверь, я вошла в кабинет.
- Присаживайтесь, - произнес следователь, поднимая на меня узкие карие глаза - я старший следователь прокуратуры следователь Чой Игорь Гынович.