Мы часто слышим простой ответ от антивоенно настроенных людей: "Путин напал на Украину, потому что обезумел". И, действительно, как Путин, который в начале своего президентства жалел, что не имеет украинских корней, превратился в Путина, который уничтожает украинские города?
Мысль о безумии Путина - не просто эмоциональная реакция: она выражает смятение, охватившее широкие слои общества. Даже те люди, которые верят в "спецоперацию" против "укронацистов", не видят причин для ведения "настоящей" войны и, как следствие, не осознают захватнического характера вторжения в Украину. В условиях многолетней пропаганды и информационного вакуума, созданного военной цензурой сегодня, непросто дать ответ на этот вопрос. Для массового сознания эта проблема стоит особенно остро.
Но простых ответов здесь нет. Любые войны, как и революции, вырастают из противоречий классового общества. Каждая конкретная война имеет свой исторический и политический контекст, как национальный, так и международный. Чтобы ответить на вопрос, вынесенный в заголовок статьи, необходимо прежде всего понять историю классовой борьбы в России и Украине, разобраться, какие режимы эта борьба породила, и почему взаимоотношения между двумя режимами зашли в политический тупик, который одна сторона попыталась разрешить силой. Для понимания этого конфликта необходим классовый взгляд на российское и украинское общество, на мировые отношения между крупнейшими державами и на процессы мирового экономического кризиса капиталистической системы.
Российские либералы с началом войны практически единодушно обвинили российский народ в пассивности. Эти тенденции усилились после спада первой волны антивоенных протестов. "Каждый народ заслуживает то правительство, которое имеет", - утверждают они. По этому поводу еще 80 лет назад очень верно высказался Лев Троцкий:
"Правительства вовсе не выражают систематически растущей "зрелости" "народа", а являются продуктом борьбы между классами или между различными слоями одного и того же класса, и, в конечном счете, действия внешних сил - союзов, конфликтов, войн и тому подобного".
После СССР
Массовое движение рабочего класса в Советском Союзе на своих спинах подняло к власти в России и Украине выходцев из стана бюрократии, воспользовавшихся народным недовольством и стремлением масс к демократизации в собственных интересах. Прикрываясь лозунгами свободы, они хотели конвертировать свои привилегии в реальную собственность. Для этого им требовалось реставрировать капитализм и окончательно похоронить плановую экономику, которая к тому времени уже задыхалась - без воздуха рабочей демократии, в бюрократических тисках и под влиянием прорыночных реформ 80-х.
Для полной реставрации капитализма лидерам бюрократии нужно было провести ускоренную приватизацию предприятий и отпустить цены в свободное плавание: все для того, чтобы новые частные собственники могли получать свои прибыли. На практике это означало падение уровня жизни и еще большую бедность для огромного числа людей. Совершить нечто подобное без установления бонапартизма было невозможно, ведь только с его помощью можно было провести необходимые реформы и защитить новый правящий класс от гнева снизу.
Бонапартизм - это форма классовой диктатуры, которая используется правящим классом в самые опасные для него моменты истории. Так как реставрация капитализма проходила под лозунгами демократизации и большей свободы, бывшие бюрократы - новые капиталисты - вместе с собственностью получили и возможность создавать свои политические партии, чтобы контролировать через парламент свои государства. Поэтому для своего возвышения бонапартистскому аппарату и заинтересованным лицам в первую очередь было нужно подавить силой или уговорить пряником оппозицию в самом правящем классе, чтобы весь класс отказался от подобного политического контроля и каких-либо притязаний на власть.
В России двоевластие, ставшее результатом конфликта среди разных групп бывшей советской бюрократии вокруг скорости продвижения к капитализму, закончилось расстрелом Белого дома и установлением слабого ельцинского бонапартизма, начавшего проводить шоковые реформы. Впоследствии из-за масштабного социального кризиса, вызванного этими реформами, и угрозы возникновения массового движения, направленного против новой власти, вокруг режима Ельцина начинает консолидироваться правящий класс. Уже тогда российские крупные капиталисты (читай: олигархи) понемногу отказываются от части политических притязаний во имя защиты своей собственности сверху и гарантий участия в дальнейшем грабеже госсобственности.
Ради сохранения политического равновесия и стабильности режима ельцинский бонапартизм активно маневрировал между различными слоями правящего и рабочего класса. Но, когда было необходимо, он действовал и дубинкой: для подавления выступлений шахтеров Кузбасса, перекрывавших трассы в 1998 году, режим направил полицию и ОМОН. В парламенте того времени начали формироваться контуры бонапартистского большинства, согласного, что для выхода из социального и экономического кризиса России необходима политика "сильной руки". Именно они - ЛДПР, КПРФ и прародители Единой России - за десяток лет превратят этот институт буржуазной демократии в канцелярию бонапарта.
В Украине не было двоевластия, массовые выступления рабочих и работниц с требованием независимости страны толкали политический режим бюрократа Кравчука воспользоваться кризисом, чтобы выйти из состава СССР. Но Кравчук не спешил с экономическими реформами, а недовольство украинского рабочего класса из-за распада плановой экономики и снижающегося уровня жизни продолжало нарастать. Итог: забастовка шахтеров летом 1993 года стала самой масштабной в истории независимой Украины. Этот кризис привел к досрочным парламентским и президентским выборам 1994 года, на которых победил Кучма с программой срочных рыночных реформ. С этих реформ начинают нарастать бонапартистские тенденции в политическом режиме Украины, которые подогревались столкновениями нового президента с оппозицией в Верховной Раде по вопросам скорости продвижения к капитализму и объема президентских полномочий.
Правящий класс Украины родился неоднородным. На востоке и в центре страны была сосредоточена тяжелая промышленность, часть из которой была экономически завязана на России. На западе преобладала легкая и химическая промышленность, для которых особое значение имели западные рынки и инвестиции. Эта неоднородность дробила капиталистов по линии отношения к России и к Западу: одна часть правящего класса стремилась к большей открытости страны для западных инвестиций, ускорению неолиберальных реформ. Другая же склонялась к глубокой интеграции с Россией, так как в большей степени зависела от российского рынка и дешевых энергоресурсов. Кроме того, российский капитал принимал активное участие в приватизации украинской госсобственности, особенно в конце 90-х годов, и имел собственные политические интересы в соседней стране.
Слабый бонапартизм Кучмы, как и Ельцина, пытался лавировать между разными частями правящего класса, показывая, что именно он готов защищать их собственность в случае, если рабочий класс поднимется против них.
В 1998 году Кучма отдаёт приказ о подавлении выступлений шахтёров, требовавших выплатить задолженности по зарплатам. 24 августа под зданием Луганской обладминистрации "Беркут" с дубинками и слезоточивым газом разгоняет рабочих.
Что не смог сделать слабый бонапартизм Кучмы, в отличии от ельцинского, так это на протяжении первого срока консолидировать вокруг себя раздробленный правящий класс Украины, защищавший роль Верховной Рады в политическом строении режима. Разные группы внутри правящего класса опасались, что "сильный президент" будет играть на одной стороне против другой, и видели в сохранении институтов буржуазной демократии гарантию защиты от усиления госаппарата и возможность влияния на ситуацию в стране.
Ключевым событием, в результате которого началось столкновение разных частей правящего класса друг с другом, стало убийство оппозиционного журналиста Гонгадзе. Оппозиция в Раде обвинила Кучму и его ближайшее окружение в причастности к этому очевидно политическому убийству. Это ускорило консолидацию раздробленного правящего класса вокруг разных политических линий и заставило его определяться в своем отношении к слабому бонапартизму Кучмы, искать пути его сохранения и усиления или полного устранения.
Реставрация капитализма в СССР породила очень схожие бонапартистские режимы в России и Украине. Как замечал Лев Троцкий:
"Однажды возникнув, правительство может просуществовать гораздо дольше, чем соотношение породивших его сил. Именно из этих исторических противоречий возникают все революции, перевороты, контрреволюции и так далее"
В России слабый ельцинский бонапартизм 90-х, стремительно теряющий поддержку в массах, сменился на стабильный путинский бонапартизм нулевых.
Сам процесс передачи власти происходил путём закулисной сделки приближенных к верхушке режима олигархов и готовился заранее. За 4 месяца до отставки Ельцин объявил Путина своим преемником, дав последнему время показать себя на посту и. о. президента. На досрочных выборах молодой и активный кандидат (к тому же, накаченный деньгами олигархов) запросто победил Зюганова, который уже тогда лишь спекулировал на советской ностальгии, а в программном смысле предлагал всё тот же капитализм, но с красными директорами во главе, совсем как в Китае. Еще до выборов КПРФ показала, что не представляет никакой угрозы бонапартизму, помогая спасти ельцинский режим после дефолта 1998 года. "Коммунист" Маслюков был вице-премьером в правом правительстве Примакова!
К началу нулевых российская экономика уже показывала стабильный рост, и на этой основе Путин начал укреплять "вертикаль власти", устранять оппозиционные партии, подавлять свободные СМИ. Этому способствовал рост цен на нефть и металлы на мировом рынке. Деньги потекли в бюджет, многомиллиардные валютные резервы и карманы капиталистов.
Для правящего класса Путин стал гарантом стабильности и процветания. Взамен миллиардеры и миллионеры отказались от какой бы то ни было политической активности, перестав поддерживать любые партии, за исключением прорежимных. Тем, кто не хотел отказываться, непрозрачно намекнули, чем это может кончиться, посадив Ходорковского и распилив "ЮКОС". Публичная политика начала умирать вслед за тем, как Госдума, по меткому выражению ее председателя Грызлова, перестала быть местом, "где надо проводить политические баталии, отстаивать какие-то политические лозунги и идеологии"
Одновременно с усилением бонапартизма поднимал голову и российский империализм.
Он начал укреплять и прощупывать свои зоны влияния на ближайших территориях, а во время Второй чеченской войны показал, как будет "наводить порядок" в случае, если еще какая-либо национальная республика возжелает независимости. Столица Чечни, Грозный, была практически уничтожена артобстрелами и бомбардировками.
К этому периоду относятся и первые попытки путинского режима прощупать почву в Украине: осенью 2003 года Россия внезапно, без каких-либо договоренностей с Киевом, начала строить дамбу в Керченском проливе в направлении украинского острова Тузла. Это нельзя было рассматривать иначе как передел границ. После встречи Кучмы и Путина конфликт удалось погасить, а позже между странами был подписан договор о совместном использовании Азово-Керченской акватории.
В капиталистической России экономический рост нулевых несколько стабилизировал материальное положение масс, и даже будущее виделось уже не таким мрачным, как в 90-х. Капиталистическая же Украина, недра которой не одарены газом и нефтью, в целом продолжала оставаться одной из беднейших стран Европы, хоть и наблюдался некоторый рост экономики за счёт металлургической промышленности восточных областей. Рост цен на металл усиливал позиции пророссийских олигархов в правящем классе Украины; они связывали будущее страны с дешевым российским газом и единым экономическим пространством с Россией, Беларусью и Казахстаном. Они же были заинтересованы в сохранении и усилении бонапартизма в Украине, против которого уже поднималась протестная волна, запущенная убийством оппозиционного журналиста Гонгадзе.
Эти протесты, которые начали аккумулировать социальное недовольство снизу, обернулись репрессиями.
Девятого марта 2001 года после столкновений протестующих с полицией в Киеве было задержано около 300 человек. Их обвинили в организации массовых беспорядков, десятки получили реальные сроки тюремного заключения. Так в независимой Украине появились первые политические заключенные. Критика со стороны прозападной части оппозиции нарастала и находила поддержку среди недовольных масс.
Отношения Кучмы с Западом резко ухудшились. При этом сама внешняя политика Кучмы легко обобщается фразой "и вашим, и нашим". С одной стороны, в период его власти был подписан "Большой договор" о дружбе, экономическом, культурном и военном сотрудничестве с Россией, с другой стороны - он начал процесс евроатлантической интеграции с ЕС и НАТО. Эта политика стала результатом лавирования между крупными империалистическими державами и разными частями правящего класса.
Бедность, низкие зарплаты вкупе с подавлением протестов и репрессиями подогревали народное недовольство, которое на начальном этапе нашло свой выход на электоральном поле. В 2002 году блок партий в поддержку Кучмы ("За Единую Украину", "За ЕдУ"), ядром которого выступили пророссийские силы, с треском проваливается на выборах, получая около 12%. Побеждает проевропейский блок "Наша Украина" бывшего премьер-министра Ющенко, который за несколько лет до этого называл Кучму "отцом" и очень мягко критиковал президента.
Результат в 23% для Ющенко стал неожиданностью. Но многих депутатов "Нашей Украины" нагло перекупают прокучмовские партии, и в Раде формируется большинство, которое поддерживает назначение Кучмой пророссийского Януковича премьер-министром. Одновременно с этим администрацию Кучмы возглавляет будущий кум Путина Виктор Медведчук. Кучма фактически передает бразды правления агентам российского влияния, что вызывает еще больше гнева и злости снизу - Россия вообще не выглядит как образец демократии или благосостояния.
Массы украинцев и украинок сравнивали материальное положение в стране с соседними странами Европы, которые благодаря экономическому буксиру Евросоюза могли выплачивать более высокие, чем это было в Украине, зарплаты госсектору, пенсии и стипендии. В глазах многих Европа выглядела своего рода маяком, и особенно для бедных жителей и жительниц западных областей Украины, поэтому росла поддержка политических сил ориентированных на сближение с Евросоюзом - проевропейской части правящего класса страны
Надо понимать, что экономическая поддержка бывшего советского блока происходила не по доброте душевной правящих классов Европы. Она была частью политики экспансии индустриальных держав Германии, Франции, Италии на новые рынки: Чехии, Румынии, Польши, Словакии, Болгарии, Латвии, Литвы и Эстонии. Для защиты этих рынков происходило и расширение военного блока НАТО. Правящим классам стран Восточной Европы это гарантировало военную защиту и помощь от Евросоюза. Но это не было в интересах поднимающегося российского империализма, который претендовал на роль регионального жандарма в Восточной Европе. Везде, где у России были собственные агенты влияния, они выступали против НАТО и Евросоюза. Позже, когда разродился кризис 2008 года и Евросоюз начал трещать по швам, российский империализм финансировал и поддерживал правых евроскептиков, чтобы ослабить влияние империалистических конкурентов.
Но вернемся к Украине. Накопленное недовольство в украинских массах сдетонировало в ходе президентских выборов зимой 2004 года. В первом туре отрыв между основными кандидатами Ющенко и Януковичем составил 0,64% в пользу Ющенко. Но голоса за Януковича ЦИК считал 3 недели, а, учитывая, что правительство было к тому моменту под его контролем, это вызвало закономерные подозрения в махинациях. Поскольку ни один из кандидатов в первом туре не получил 50% + 1 голос, был назначен второй тур. А на нём с отрывом менее 3% уже победил ставленник Кучмы Янукович, который опирался на пророссийские силы в восточной части Украины. Проигравший кандидат Ющенко и проевропейские партии заявили о фальсификациях. Сначала Ющенко, а позже и Янукович, обратились к недовольным массам за поддержкой на улице. И массы ответили. Так началась Оранжевая революция.
Массовые выступления по всей стране показали, что большая часть украинцев и украинок западных и центральных областей поддержали Ющенко. Они боялись, что Янукович продолжит политику Кучмы на авторитарное правление и высказывали поддержку идеям сближения с Европой. Восточные области выходили протестовать (хоть и не так активно, как это делали сторонники Оранжевой революции) за Януковича, который активно разыгрывал карту языкового вопроса и представлял себя защитником русскоязычных украинцев. Кучма, оставаясь легитимным президентом, не решался разрешить возникший политический кризис силой и разогнать Майдан, где протесты продолжались почти два месяца. Хотя именно этого требовал Янукович, который в какой-то момент начал шантажировать Кучму и проевропейские оранжевые партии созданием Автономной Юго-Восточной Украинской Республики. Основы для раскола страны были заложены с подачи пророссийских сил уже тогда
"В день, когда вдруг кому-то взбредет в голову проводить повторное голосование, мы на него с вами не пойдем, мы будем проводить референдум о создании Юго-Восточного государства", - вещала Раиса Богатырева, будущая вице-премьерка на съезде "Партии регионов". Но эти угрозы так и не были реализованы.
С самого начала Януковича открыто поддержала Россия, заявляя о его победе и признавая его президентом. Европа и США не признали результатов выборов и выразили поддержку Ющенко, требуя перевыборов. Раскол украинского правящего класса по линии отношения к России и Западу стал наглядным и грозил перерасти в реальное разделение страны. Почему этого не произошло тогда?
Во-первых, это, конечно же, нежелание масс на западе и востоке страны видеть Украину разделенной. Во-вторых, это внешние факторы: характер межимпериалистических отношений того времени. Нужно понимать, что отношения между крупными державами того периода не были обострены так, как сегодня. Противоречия начали нарастать позже, после мирового кризиса, когда все страны бросились защищать свои рынки внутри и вовне. До Оранжевой революции капиталисты США и Китая совместно эксплуатировали китайский рабочий класс, ни о какой "холодной войне" и речи не шло. США, Британия и Австралия, игнорируя протесты ООН, совместно грабили иракскую нефть под знаменем "демократии". Россия сотрудничала с НАТО, участвовала в совместных учениях и помогала США бомбить Афганистан. В Ульяновске у НАТО была своя военная база, а Путин даже размышлял о вступлении России в этот военный блок.
Страны Евросоюза и США были заинтересованы в путинском режиме. Он гарантировал им стабильность на территориях бывшего СССР, т.е. доступ западного капитала к постсоветским рынкам, дешевому сырью и энергоресурсам. Как американский империализм, так и европейский (Германия, Франция, Италия, Британия) безусловно признавали Россию своим "партнером". Именно с их молчаливого согласия поднимал голову и перевооружался российский империализм. Поэтому никто из крупных империалистов не был заинтересован в разделении Украины, никто не толках близкие к ним политические силы идти "до конца".
Однако прямое вмешательство недовольных масс - Оранжевая революция, очевидно, изменило политический баланс сил в стране в пользу проевропейских сил. Пророссийские партии и российский империализм получили пощечину, а слабый бонапартизм Кучмы проиграл буржуазной демократии и был демонтирован. Конфликт между разными частями правящего класса завершился компромиссом, известным под названием "Конституция 2004", которая ограничивала роль президента и увеличивала роль Верховной Рады в стране. За этот документ проголосовали 402 из 450 депутатов. На принятии этого документа настаивал Янукович, который понимал, что следующим президентом станет Ющенко и поэтому стремился снизить его вес в структуре нового украинского режима. Да, Янукович и пророссийские силы проиграли, но это был вовсе не разгром. На перевыборах Ющенко набрал 51,99% (15,1 млн) голосов избирателей, а Янукович - 44,2% (12,8 млн).
Оранжевая революция была бескровной, но она стала репетицией будущих драматичных событий. Путинский бонапартизм увидел в ней предупреждение для себя и начал еще сильнее закручивать гайки внутри страны.
Рабочий класс Украины, и раньше не имевший никакого политического представительства в Верховной Раде, в материальном смысле практически ничего не получил от этих событий. Да, удалось защитить буржуазную демократию и с ней, конечно, лучше, чем без нее. Но если бы рабочий класс был организован и имел свои собственные политические силы, он мог бы предложить программу, которая бы объединила рабочих запада и востока страны против всего правящего класса, против влияния любых империалистических держав и, тем самым, мог добиться намного большего. Но все существовавшие в Украине партии и организации, которых можно было с определённой натяжкой назвать левыми, либо самоустранились, называя Оранжевую революцию "борьбой жабы и гадюки", либо просто пристроились в хвост одной из прокапиталистических сил, не выдвигая никаких требований в интересах всего рабочего класса.
Продолжение следует...