В общем смысле термин "империя" применительно к США наводит на два соображения. С одной стороны, США не являются империей вследствие отсутствия какого-либо юридически обозначенного императора, короля, деспота или иного наследственного монарха, равно как и узурпатора. С другой же стороны, США выглядят империей в силу обладания властными полномочиями над территориями, которые они не аннексировали в качестве равноправных частей государства (штатов), тем самым относя их как к чему-то периферийному. К таким территориям относятся Пуэрто-Рико, Американское Самоа, Гуам и другие тихоокеанские островные группы (вроде Федеративных Штатов Микронезии), а в прошлом ещё и Филиппины. Если же учитывать те 120 стран, в которых имеется 745 американских военных баз и, тем самым, осуществляется деятельность американской государственной власти...
Стюарт Крейтон Миллер (как и многие другие) указывает, что горячие споры по поводу имперскости США формально возникают ещё во времена Испано-Американской войны в конце XIX-го века . Как известно, к самому концу XIX-го века господство САСШ распространялось от Пуэрто-Рико до Филиппин, а ключевым транспортным коридором являлся (как и поныне) Панамский канал, на территории Штатов вовсе не находящийся. Совсем другая картина, нежели те же САСШ в 1798-м, век назад.
Левые писатели того времени взирали на феномен империи как на абсолютное зло. С их точки зрения Американская империя "началась" после Испано-Американской войны, а с момента покупки Джефферсоном Луизианы, или даже с тех пор, как получившие независимость Штаты активно взялись за истребление коренного населения. Многочисленные американские интервенции, проводившиеся как в эпоху господства доктрины Монро, так и в современном мiре (например, на Ближнем Востоке) описываются этими авторами как открытое проявление деятельности империи. Однако, некоторые критики раннего появления Американской империи всё же не столь категоричны. Видный консервативный деятель Патрик Бьюкенен говорит, что движение современных Штатов к империи "весьма далеко оттого, что предполагали отцы-основатели республики" . Эта последняя точка зрения часто идентифицируется с американским изоляционизмом, который исповедуют как "старые правые" Бьюкенена, так и либертарианцы (например, Джастин Раймондо).
Лингвист и левый политический критик Ноам Хомский утверждает, что империя для Америки - это результат систематической стратегии пропаганды, поддержанной "элитным доминированием СМИ", которые, как известно, "распоряжаются интерпретациями того, что освещают, и делают это в больших количествах" .
Подобный критический взгляд обычно распространяется и на американскую внешнюю политику. Историк Андрей Басевич, вместе с Чарльзом Бердом и Уильямом Апплеманом Вильямсом, утверждает, что конец Холодной войны не отмечал собой завершение какой-либо эры в американской истории, потому что американская внешняя политика, какая ни есть, после Холодной войны существенно не изменялась. Американской внешней политикой долго управляло желание расширить доступ на иностранные рынки, дабы принести пользу внутренней экономике. И хотя на поверхности лежит всевозможное морализаторство, на глубине сокрыты истинные экономические причины. Басевич предупреждает, что американский экономический империализм (под маской глобализации), возможно, не в лучших интересах Соединенных Штатов .
Говорить, кстати, в подобном тоне о глобализации (т.е. как о глобальном структурирующем воздействии США) стало общим местом. Правые, как и левые (например, Тарик Али) независимо друг от друга соглашаются в том, что террористические действия (типа 9/11) являются прямым результатом злополучных американских попыток вмешаться там, где США вовсе не ждут. Тот же Али утверждает, что "причины терроризма являются действительно политическими. Люди видят двойные стандарты, примененные Западом: десятилетняя кампания бомбежки против Ирака, санкции против Ирака, которые привели к смертям сотен тысяч детей, ничегонеделание по отношению к Ариэлю Шарону и военным преступникам, управляющих натиском Израиля на палестинцев. До тех пор пока с Ираком и Палестиной не разберутся, подобное будет снова происходить, вне зависимости от того, найдут ли Осаму бин Ладена мёртвым или живым" . Такие рассуждения серьёзно бьют по притягательности Америки.
Этнолог профессор Уорд Черчилль почти одинок в своём анализе сентябрьского теракта, отмечая, что, по крайней мере, некоторые из жертв были теми, кто "формировал собой технократический корпус в самом сердце глобальной финансовой империи США, всегда диктовавшей свою волю военным", и они заслужили свою судьбу . К этому стоит добавить общее опасение (например, марксист-социолог Джон Беллами Фостер ) того, что может получиться из США, приобрётших небывалое влияние.
Левый журналист Эшли Смит, сам исследующий феномен Американской империи, делит теории Американской империи на пять категорий: либеральные, социал-демократические, т.н. ленинистские, супер-империалистические и теорию Хардта-Негри .
Ј Либеральная теория утверждает, что империалистическая политика США есть продукт частной деятельности отдельных избранных политиков (таких, как тот же президент Буш) или политических движений (например, неоконсерватизм). Такая политика не является основным продуктом политических или экономических структур Северной Америки (даже с учётом того, что американская культура обладает определённой склонностью к милитаризму) и прямо противоречит интересам Соединённых Штатов. Как правило, сторонниками либеральной теории выступают приверженцы демократических движений. Выходом из ситуации они полагают избрание более адекватных чиновников.
Ј Социал-демократическая теория говорит о том, что империалистическая политика является результатом чрезмерного влияния определённых финансовых и правительственных кругов, военной промышленности в союзе с военными и политическими бюрократами, а также и другими сферами бизнеса (нефть, газ). Словом, то, что у нас называется военно-промышленным комплексом. Последний, как справедливо принято считать, извлекает выгоду из военных заказов и ограбления природных ресурсов, зачастую за счёт общества. Решение проблемы видится в непрестанном общественном контроле и действенных контрмерах. Бывший советник ЦРУ, занимающий левые позиции, Чалмерс Джонсон как раз является сторонником подобного варианта. Свои варианты решения "имперской проблемы" есть и у правых анти-интервенционистов, таких как Бьюкенен, Басевич и Раймондо.
Ј Ленинистская теория видит источником имперскости единые интересы господствующих секторов экономики, нуждающихся в эффективном управлении товаров и капиталов на экспортных рынках. Бизнес, экономика с этой околомарксистской точки зрения в любом случае воздействует на правительство, а международное военное соперничество является лишь расширением международной экономической конкуренции, вследствие экспансивной природы капитализма. Обычное решение по-прежнему ищется на путях революционных преобразований. Под ленинизмом здесь подразумевается, что впервые системные взгляды на данную проблему поступили от российских "bolsheviks" Владимира Ленина и Николая Бухарина, хотя их работы в свою очередь основывались на более ранних марксистских, социалистических и анархических "исследованиях". К нынешним сторонникам этой теории относятся Али, Хомский, Фостер, Ленс, Зинн - как и сам Смит.
Ј Теория супер-империализма сходна с ленинистской теорией в своём взгляде на корни империализма, но указывает на то, что глобальная экономическая взаимозависимость превзошла уже роль бизнеса в отдельно взятой стране, так что среди развитых стран экономическая и военная кооперация проявляется чаще, нежели конкуренция. Основной конфликт в современном империализме видится между глобальным ядром и глобальной периферией, а не между самими империалистическими державами. К сторонникам относятся политологи наподобие Лео Панитча и Самуэля Гиндина.
Ј Теория Хардта-Негри ("Hardt-and-Negri-ite"), как называет её Смит, считает, что ленинистская теория была верна на момент появления, но что ныне США больше не являются империей в классическом смысле, потому как мiр уже миновал эру империализма и вступил в новую эпоху . Этот новый период по-прежнему показывает репрессивную, колониальную державу, которая, однако, сместила свои акценты с национальных военных сил, базирующихся на экономике физических товаров, на сетевую "biopower", основанную на информационно-эмоциональной экономике. С этой точки зрения США оказываются бесспорным узлом развития нового глобального режима международной власти, называемого Империей, но Империя эта децентрализована и глобальна, а потому не может управляться одним независимым государством. Литературный теоретик Микаэль Хардт и философ Антонио Негри утверждают, что "Соединённые Штаты действительно занимают привилегированное положение в Империи, но эта привилегия происходит не от её подобий старым европейским империям, а от её отличий" . В своих воззрениях они при этом опираются на теории Спинозы, Фуко и итальянских автономных марксистов. А новая эра, о которой они рассуждают, порой именуется то постколониализмом, то постмодернизмом, а то и по-простому - всё той же глобализацией.
Есть и те, кто полагает, что США не являются империей ни в каком смысле. Особенно это заметно среди видных политических деятелей; министр обороны Дональд Рамсфельд, например, сказал: "Мы не занимается империями. Мы не империалисты. Да и никогда не были" . Более того, Штаты являются самым благожелательным государством среди мiровых держав за всю историю.
Рональд Радош из Фонда Защиты Демократии доказывает, что вступление США во Вторую Мiровую Войну в качестве противника Германии Адольфа Гитлера есть свидетельство того, что способность США к масштабным внешним интервенциям является критическим в деле сохранения свободы и предупреждения геноцида. Радош провозглашает, что оппоненты американского империализма суть ханжи, игнорирующие существенно большие преступления Советского Союза с его иррациональной предубеждённостью против США, или тех же "миротворцев", настолько боящихся осуществить эффективный военный контроль, что их деятельность приводит лишь к разрастанию кровавых войн - таким был британский премьер-министр Невилль Чемберлен .
Как уже сказано выше, занятие американцами Филиппин в начале XX-го века было самым цитируемым событием при рассуждении об имперскости. Существует множество свидетельств преступлений американских солдат. Генерал Джейкоб Х. Смит так и говорил своим офицерам: "Мне не нужны пленные. Убивайте и жгите, чем больше вы это будете делать, тем больше это меня устроит. Я хочу, чтобы были убиты все, кто способен с оружием в руках противостоять Соединённым Штатам" . Тем не менее, консервативный военный историк Макс Бут ещё и оправдывает действия США, преуменьшая значимость военных преступлений, и оправдывая их причины.
Бут полагает, что участие в этой войне вызвано альтруистическим стремлением США освободить кубинцев, пуэрториканцев и филиппинцев от тирании. А то, что американские войска надолго задержались на Филиппинах, обусловлено необходимостью защиты от европейских хищников, только и ждущих ухода войска, и наставления в демократии. На Филиппинах США следовали бы своей обычной схеме: "США создают полувоенные полицейские силы, возглавляемые американцами и набираемые из местных военнослужащих. Затем американцы создают вместе с местными чиновниками администрацию, общественные службы (от вакцинационных центров и школ до фискального ведомства). А сами американские чиновники, как правило, более эффективны и менее продажны, чем их местные преемники. Проведение нормальных выборов становится осевым приоритетом, потому что американцы могут уходить, как только появляется демократически избранное правительство" .
Бут убеждает, что всё это совсем не походило на "старый империализм, основанный на ограблении природных ресурсов у других государств" . Точно также, как с Ираком и Афганистаном - "одними из беднейших стран мiра" - "США ещё и в начале XX-го века вряд ли бы напали на страны, в которых американские инвесторы держали наибольшие капиталы (Аргентина, Пуэрто-Рико). Самые же длительные оккупации происходили со странами, представлявшими для США минимальный экономический интерес (Никарагуа, Гаити, Доминиканская республика)... В отличие от голландцев в Ост-Индии, британцев в Малайе и французов в Индокитае, американцы почти не оставили свидетельств экономической эксплуатации".
Однако тот же Макс Бут при этом стремится к использованию термина "империализм" как проявления империи не только при описании американской политики в начале XX-го века, но и даже "по меньшей мере с 1803-го", хотя при этом называет империю благожелательной . В этом Бут не одинок. Такое видение империи свойственно многих неоконсерваторам, включая политолога Збигнева Бжезинского , историка Пола Джонсона и писателей Дайнеша Д`Cузы и Марка Стайна, а также некоторым либеральным "ястребам" вроде Майкла Игнатьева .
А, скажем, английский историк Н. Фергюсон полагает, что Соединённые Штаты являются империей, но убеждён, что это хорошо. Фергюсон провёл параллели между Британской империей и имперской ролью США на рубеже XX-XXI-го веков, замечая, что имперские структуры США больше напоминают римские, нежели британские. Историк считает, что у всех этих империй были и положительные, и отрицательные стороны, но положительные аспекты Американской империи могут, в случае её внимательного отношения к урокам истории, намного перевесить негатив . Вообще, Фергюсон полагает, что Америке как империи требуется своего рода воспитание, а роль воспитателя он возлагает как в целом на саму историю, так и на Британию в лице её мыслителей и дипломатов.
Империю как таковую признает французский левый аналитик Эммануэль Тодд. В своей книге "После империи. Очерк распада Американской империи" он даёт довольно-таки провокативную картину того, как заигравшиеся в глобальное управление Штаты стали фактором глобальной нестабильности.
Наряду со сторонниками Американской империи в различных её редакциях и её противниками стоит отметить и тех, кто находится посередине. Признавая наличие элементов империи в её устройстве и проявлениях они полагают такую ситуацию своего рода отклонением от истинного развития, некоей временной ущербностью. В частности, допускается внешнее расширение США как проявление империи, но проявление это рассматривается как своего рода наследие прошлой исторической эры. Историки вроде того же Миллера полагают, что экспансия Испано-Американской войны была всего лишь кратковременным имперским импульсом, великим заблуждением в американской истории, весьма отличным по своему духу от более раннего хода территориальной экспансии, когда созидался собственно Северо-Американский "heartland". А историк Уолтер Лафебер видит в Испано-Американской войне не заблуждение, но кульминацию общего расширения Штатов на запад. Оба, впрочем, соглашаются, что прекращение оккупации Филиппин означало собой конец Американской империи, отвергая тем самым современное лицо внешней политики США .
Правый историк Виктор Дэвис Хансон доказывает, что США не ищут мiрового господства, но поддерживают повсеместное влияние через систему многосторонних обменов выгодой; "Если мы по-настоящему империалисты, то мы управляем довольно забавной империей... Соединённые Штаты не аннексировали ничьей территории со времён Испано-Американской войны... Имперские державы повелевают, в то время как мы тем же туркам даём стратегические гарантии, политическую поддержку и деньги... Изоляционизм, местничество и самоуглублённость в американском характере всё равно сильнее, нежели желание заниматься заморскими авантюрами..."
Т.н. либеральные интернационалисты утверждают, что даже если современный мiр управляется США, то форма такого управления не является имперской. Учёный-международник Джон Айкенберри говорит, что место империи заняли международные учреждения; "Соединённые Штаты используют имперскую политику, особенно по отношению к слабым странам периферии. Однако отношения Штатов с Европой, Японией, Китаем и Россией не могут быть описаны как имперские... использование силовой угрозы непредставимо. Их экономики взаимозависимы и глубоко... Они формируют политический порядок, созданный на основе многосторонних межправительственных договоров и учреждений. Так что это не империя, это лишь возглавляемый США демократический и политический порядок, не имеющий ни названия, ни исторического предшественника" . Исследователь Джозеф Най видит, как влияние США всё больше приобретает формы т.н. "soft power", действующей не оружием, а дипломатией, производя при этом эффект культурной гегемонии, а не просто вооружение или экономику . Сюда также входят такие факторы, как всеобщее стремление переехать в Соединённые Штаты, престиж и относительно высокая доля иностранных студентов , а также известность американской поп-культуры. Так что США, даже обладая гегемонией, никакой империей не являются.
Подобная точка зрения вполне может считаться официальным мэйнстримом в самих США. "Информационное агентство США" сообщает, что "За исключением покупки Аляски в 1867-м у России, американская территория оставалась неизменной с 1848-го. В 1890-х проявился новый дух экспансии... Тем не менее, американцы, сбросившие ярмо империи, вовсе не испытывали удовольствие от имперского управления. В 1902-м американские войска покинули Кубу... Филиппины получили полную независимость в 1946-м. Пуэрто-Рико стало самоуправляющимся содружеством, а Гавайи стали штатом в 1959-м" .