Глава 6. Ткань, нити и узлы

Ганс, пробудившийся четыре с четвертью часа спустя, оказался куда более покладистым, чем до. Он по новой выслушал тот же самый рассказ Кэтэ, теперь уже понимая её язык, и больше не старался её запутать и поймать на противоречиях. Правда, вопросов задал не меньше прежнего. Иван определил, что больше всего Ганса занимает, какая у детей Кэтэ экономика, и из простодушных ответов рассказчицы сам сделал вывод, что практически никакая. Первобытное земледелие и натуральное хозяйство. Хотя, что-то похожее на торговлю и налоги Кэтэ описала, но не употребляя слов, такое значение имеющих. Вместо этого она говорила "поменяться" и "отдать на общее дело". Должно быть, ни государство, ни коммерция, пока ещё не вошли в жизнь её народа так прочно, чтобы их догадались как-то называть.

Дальше - больше. Ганс принялся расспрашивать Кэтэ о силе и численности её врагов, но тут случилось взаимное недопонимание. Ганс, воспринявший было рассказы о противнике как разведсводку, под самый конец узнал, что сведения устарели, по мнению самой же Кэтэ, лет на тысячу. Из чего сделал вывод, что бессмысленно готовиться к встрече со старыми врагами, которые остались в далёком прошлом. Кэтэ же категорически с ним не соглашалась, заявляя, что их главными врагами будут боги и колдуны, для которых тысяча лет - не срок, и они, конечно же, не поменялись, а остались всё такими же злыми и подлыми, как и были.

Попутно выяснилось ещё, что "тысяча лет" - это не десять лет в кубе, а просто "очень-очень долго", отчего уверенности в актуальности предоставленных сведений у друзей не прибавилось. Но Кэтэ не унывала. По её словам, с богами всё равно придётся разбираться ей самой, а от Ивана с Гансом потребуется сдерживать какое-то время их слуг, которые, конечно, многочисленны, но ничего особенного собой не представляют.

На заявление Ганса, что за тысячу лет в её мире могли придумать много всякого, включая атомную бомбу, Кэтэ пожелала немедленно узнать, что это такое, но выслушав объяснения, только фыркнула. По её словам, сами боги могут ещё и не такое, а людям они ничего подобного никогда соорудить не позволят. Драться, обещала она, придётся с воинами, вооружёнными копьями, луками и прочей древностью, причём большая часть оружия будет из камня, и только в особых случаях из бронзы (или меди, она не различала) и железа. А с этой стороны она никакой неодолимой угрозы не видела, и, ставя в пример неимоверно великолепные мечи, висящие на ковре в гостиной, раздувала шапкозакидательские настроения. Качество клинков, превосходящее всё, что ей довелось когда-то увидеть, внушило ей уверенность в невероятной искусности и непобедимости воинов с планеты Земля. Простая мысль, что владение хорошим мечом никак не гарантирует наличия боевых умений у его владельца, в её голову не помещалась.

А уж когда она узнала, что Ганс имеет некоторое отношение к изготовлению клинков, её восторгу не было предела. И к похвалам мастерству оружейника прибавилось требование изготовить оружие специально для неё. Это оружие обязательно должно было получиться могучим и волшебным, таким, что при его помощи Кэтэ - ух! Всех победит.

Такие вот разговоры под чай с вареньем продолжались всю ночь, и только утро доказало, что оно и правда вечера мудренее, потому что было решено взять паузу и подумать. Предварительно же все согласились, что поскольку достоверных знаний, сколько и каких врагов они повстречают, всё-таки нет, вооружаться как можно мощнее, надо всем, что найдётся, без ограничений. Кэтэ очень заинтересовалась, что значит "без ограничений", а Ганс, в ответ на красноречивый вопросительный Иванов взгляд, покачал головой и сказал, что ничего такого, о чём Иван подумал, у него нет и никогда не было.

Уходя, с порога Ганс заметил:

- Знаешь, это такое странное чувство, вдруг поверить в то, о чём всегда мечтал. Если бы со мной такое случилось вчера, я бы искал, в чём подвох. А сегодня, сегодня нормально, да.

***

'Василиса бежит, - подумал зевающий Иван, посмотрев в окно, - значит, уже девять утра, десятый'. Пухлая тётка резво промчалась мимо его дома, не забыв любопытными глазами просканировать обстановку снаружи.

- Странная женщина, - заметила Кэтэ, - когда меня видит, смотрит так, будто я что-то делаю неправильно.

- Ты же говорила, что вы поругались.

- Не поругались, а я просто не стала с ней разговаривать, - уточнила Кэтэ. - Я тогда твоего языка совсем не знала. Потом немного узнала, пыталась с ней беседовать, но она говорит непонятно.

- А что именно?

- Спрашивает, из какого дурдома ты меня забрал. Про что это она?

- Наверное, ей не нравится, как ты одета, - предположил Иван. - Надо бы тебе одеться во что-то приличное.

Иван не предполагал, что со снабжением Кэтэ в нормальной одеждой могут возникнуть хоть какие-то проблемы. Просто следовало узнать размеры её тела из показаний медицинского сканера, выбрать фасон платья из имеющегося в сети гигантского моря вариантов, чуток подправить по её вкусу, и распечатать на принтере. Однако же девушка категорически отвергла всё, предлагаемое сетью, как недостойное.

Отчего дерюжный мешок, который Кэтэ к счастью в последнее время уже не надевала, казался ей достойным, а всё многочисленное разнообразие, что придумала для женщин земная цивилизация, нет, было с точки зрения Ивана таинственно и в принципе непостижимо. Отвергнутыми оказались даже платья в античном стиле, почти ничем, кроме качества тканей от первобытной тряпки не отличающиеся.

Кэтэ категорически всё забраковала и потребовала предоставить ей ткань нитки и иголки. Ивана несколько удивил такой подход. Он знал теоретически, что одежду можно не только печатать сразу целиком, а ещё сшивать нитками из отдельных кусков. И раньше специально обученные люди выполняли такую работу даже не при помощи машинки, а прямо руками. Но он не предполагал, что где-нибудь увидит такое, да ещё и в исполнении богини. Шитьё одежды - немного странное занятие для божества, но кто он такой, чтобы спорить с первобытными дикарями о быте высших существ? Потому он немедленно предоставил всё запрошенное, с интересом ожидая необычного зрелища.

Но и тут опять всё пошло не так, вышедшая из принтера ткань тоже оказалась 'не такой', потому что для достойной одежды требовалась никак не синтетическая целлюлоза, а непременно натуральные растительные волокна или шерсть. Но ладно бы только это, решить проблему подбора материала при помощи мировой сети также казалось нетрудным. Стопроцентно натуральная ткань - товар вроде бы редкий, но в пределах всей планеты подходящих предложений оказалось предостаточно. Быстро заказав дюжину самых симпатичных кусков всякого разного полотна в комплекте с нитками, Иван отправился в гараж делать швейные иголки. Обошёлся без чана и принтера, просто надел силовые перчатки, взял за образец историческую картинку, изображающую работу средневековых портных, и слепил десяток похожих игл из старого стального болта.

Первый заказ был доставлен почтовым дроном уже через три часа, и тут же выяснилось, что замечательная льняная ткань окрашена 'неправильным' красителем, и тоже не достойна прикрывать божественную наготу. Иван мысленно выругался, успокоил себя тем, что неудачная ткань будет замечательно смотреться в качестве шторы на веранде, и предложил дождаться, пока придёт всё.

Остальные посылки прилетели тоже довольно скоро, но Кэтэ не поспешила приступать к работе. Она залипла. Сеть, ранее игнорируемая ею, как бесполезное колдовство, внезапно оказалась нужной, но непонятной. Она сидела напротив монитора, переходила по ссылкам наугад и жаловалась, что ничего не понимает. Голосовой интерфейс не понимал её языка, а попытки общаться с ИИ проводника на русском приводили к странным результатам. На языке Ивана Кэтэ успела выучит не больше сотни слов, да и те понимала как-то очень по-своему. Проводник же имел собственную гордость и своё мнение о том, что показывать пользователю, и забрасывал Кэтэ в такие дебри, откуда она не выбиралась даже простой командой 'вернись назад'.

Наблюдая этот горький катаклизм, Иван сочувствовал, но помогать не спешил. Становиться сопровождающим женщины в виртуальном магазине тряпок ему совсем не улыбалось. Но Кэтэ продемонстрировала своё коварство. Она потребовала от него сделать что-нибудь, чтобы русский язык стал ей понятен, и подкрепила своё приказание хмурым и обиженным взглядом исподлобья. Отказать было никак, тем более что решение проблемы имелось, простое и понятное.

***

Кэтэ семь из двенадцати кусков присланной ткани признала-таки соответствующими её уникальным требованиям, и теперь возилась, создавая нечто. Иван туда даже не смотрел, а мастерил для неё языковой костыль.

Элементарщина, на простые и сто лет всем известные очки дополненной реальности, имеющие встроенный микрофон и костные наушники, ставилась программа-переводчик после чего они переводили с какого угодно языка на любой другой всякий устный разговор или письменный текст. Результат перевода также мог или подаваться пользователю звуком на внутреннее ухо, или текстом на глазную сетчатку. Всё само по себе стандартно, и нечего сверх того придумывать. Но в их случае проблему составляло то, что язык Кэтэ не был известен на Земле, и потому его словарей для программ-переводчиков не существовало, а значит, и составление словаря, и дальнейшее обучение ИИ, как этим словарём пользоваться, оказалось целиком его заботой.

Запустив в работу мозговой сопроцессор, он без особых хлопот извлёк из памяти все известные ему слова инопланетного языка, всего их оказалось шесть тысяч двести семьдесят четыре. Не густо. Какой-то, и правда, дикарский язык. Но это ладно, бедность языка - это даже хорошо, меньше работы. Но вот где, собственно, эти слова в его памяти содержатся? В самих псевдонейронах его 'надмозга' ничего такого не хранилось, это легко выявляла простейшая самодиагностика, а для его родного мозга изучение с нуля целого языка, со всей лексикой и грамматикой, всего за четыре часа здорового сна после 'волшебного' поцелуя представлялось уж больно чрезмерной задачей.

Иван залез в медицинский сканер, запустил проверку своей мозговой активности и снова принялся вспоминать инопланетные слова во всём их множестве. При каждой попытке картина складывалась одна и та же: псевдонейроны из изменённого углерода нагружались работой и заметно грелись, а вот живые клетки мозга демонстрировали очень умеренную активность. Совсем не похоже на то, как работает мозг, честно пытающийся что-то вспомнить. Для продолжения эксперимента Иван начал мысленно сочинять разные фразы по-китайски, и тут-то всё пришло в норму. Цифры и графики, выдаваемые сканером, доложили, что долговременная память задействована и работает со всем старанием. Опять перевод внутреннего диалога на инопланетянский, и тут же снова мозг начинает бездельничать и прохлаждаться.

Как такое могло быть, можно было только гадать. Либо к его голове прицепилось что-то, чего не видит даже серьёзный прибор, либо его голова подключается к внешнему хранилищу данных, находящемуся непонятно где, и это подключение тоже не выходит обнаружить. Вчерашний случай, когда Кэтэ непонятно как восстановила расплавленную ложку, разумеется, из этого же ряда. Расспрашивать Кэтэ, выясняя, что это было, скорее всего, бесполезно. Она, наверняка, расскажет, что-нибудь про магию или божественные силы. Таким образом, прямо сейчас следовало заниматься понятным делом, а все странности подмечать и собирать как можно больше сведений.

А потому дальше пошла утомительная рутина. Сначала Иван просто скопировал в память очков все инопланетные слова, только их звучания, разумеется, никакой знаний о письменности чужого языка он не получил, быть может, её вовсе не существовало. Затем указал для каждого слова его лексическое значение, чтобы программа-переводчик хотя бы хотя бы грубо могла подобрать его русский аналог, а затем... Затем требовалось обнаружить в упомянутом языке его грамматику, чтобы привязать её к русской и получить на выходе не набор слов а хоть какой-то осмысленный текст. Проще сказать, чем сделать, задача для лингвиста, а не профана вроде него.

К счастью, подходящие приложения, способные проанализировать структуру неизвестного языка, или составить совершенно новый, в Великой Сети, этом хранилище мудрости человечества и великой помойке, нашлись. Иван подключился к показавшемуся ему наиболее адекватным порталу, попросил Кэтэ рассказать что-нибудь интересное про её мир, а сам принялся вести синхронный перевод. Оба варианта рассказа уходили к далёкой нейросети, которая слушала, сравнивала и искала соответствия. Через два часа машинный перевод речей Кэтэ стал вполне вменяемым, а Иван узнал ещё больше историй, похожих на древние легенды. Поверить в них было сложно, но и причин не верить не имелось. Не врала же ему рассказчица. А зачем ей врать?

Иван перенёс образ языка в теперь уже готовые к работе очки. Следовало начать их отладку, делать которую ему не хотелось категорически, уже приближался вечер, и его голова уже страдала от перегрева и болела. Поэтому он быстренько объяснил Кэтэ, как пользоваться прибором и как голосовыми командами вносить исправления в перевод в случае ошибки. А потом, убедившись, что она всё делает правильно, и очки шепчут ей на уши верный перевод любой фразы, написанной на просматриваемых электронных страницах, стоит только ей навести на нужный текст взгляд, Иван отправился спать. Пусть уж квартирантка дальше разбирается сама.

***

Поутру явилась Роза Мария во всей своей силе и славе. И без предупреждения.

Октокоптер массотипа 'летающий дом' прилетел неожиданно, завис и плавно опускался на поляну у входа. Иван вышел на открытую веранду, Кэтэ выскочила следом, и, получив объяснение, что за гостья пожаловала, требовательно на него посмотрела. В её взгляде явно содержался важный намёк, Ивану не понятный, потому распорядительный посыл на лице Кэтэ сменился на просящий, затем на обиженный, а потом она раздражённо махнула рукой и убежала обратно в дом.

Гудящий летательный аппарат сделал 'кряк' и сел, его восемь винтов резко снизили обороты и затихли. Кэтэ вернулась на веранду с креслом в руках, поставила его напротив входной тропинки и села в него, высоко задрав подбородок и держа спину идеально прямо. На ней была собственноручно сшитая обновка, снова похожая на мешок, но многослойный, со сложными складками и разрезами. Все куски разноцветной ткани, что были накануне признаны годными, оказались разрезаны на тонкие полосы, а затем замысловатым образом сшиты так, что при движении цветные полосы пересекались, накладывались друг на друга или закрывали ту, что ниже, и по всему странному пёстрому платью метались яркие пятна. Дополняли божественный гардероб резиновые шлёпки, надетые по причине прохладной осенней погоды. По скромному Иванову мнению, такой прикид был бы в самый раз для циркачки, а не богини, но её божественности, конечно же, виднее.

Люк на боку октокоптера открылся, опустилась аппарель, и на пожелтевшую осеннюю траву выпрыгнул Цербер, маленькая собачка с густой пуленепробиваемой шерстью в жёлто-чёрную полоску, чтобы никто не перепутал с настоящей живой собакой. Следом выглянула из люка Роза Мария, радостно улыбаясь, и Иван тут же вышел навстречу, и помог даме благополучно сойти вниз по ровной наклонной плоскости.

А за мелкой хозяйкой на лужайку спустились её слуги. Эльфийка Эля была Ивану давно знакома: та самая робот-горничная из 'Мышеловки', предмет частых шуток и причина вечного смущения для Розы-Марии. В этот раз хозяйка всё же решилась снова её включить. Две другие фигуры оказались для Ивана также прекрасно знакомы, хотя он и видел их впервые. Боевые летающие кошкодевочки, одна пегая и лохматая, другая беловолосая опрятная с длинной косой, сделанные по его проекту. Они, облачённые в чёрные кожаные комбинезоны, держали нагинаты на плечах и стояли, слегка сутулясь, отчего вид имели опасный и агрессивный.

Иван собрался немедленно расспросить прибывшую, отчего нулевой экземпляр его новой разработки изготовлен сразу в двух экземплярах, но не успел даже поздороваться. Кэтэ, не вставая с кресла, громко заявила:

- Мы не знакомы, уважаемая гостья. Пусть нас познакомит тот, кто нас знает!

Её голос двоился. Поверх её речи на родном языке наслаивался писклявый голосок переводчика из очков. На улице при ветреной погоде перевод был едва слышен, да и звучало всё вместе как-то несолидно. Потому Иван поспешил ей на помощь.

- Мари, это Кэтэ Роти Мутай, богиня. Там, у себя на родине богиня. Но и здесь тоже девушка весьма серьёзная. Прошу любить и жаловать.

- О, привет, - широко улыбнулась Роза Мария и помахала ладонью. Кэтэ, всё также сидя, улыбнулась в ответ и повторила жест приветствия.

- Кэтэ, - продолжил ритуал взаимного знакомства Иван, - это Роза Мария Бебаяка...

- Цу Шварценкёлер! - перебила его представляемая.

- Правда? - замешкался Иван. - Извини, я думал, вы официально ещё не... - и вернулся к началу:

- Это Роза Мария цу Шварценкёлер, моя давняя знакомая, хорошая подруга и вообще во всём замечательный человек, давно желающая с тобой познакомиться.

Кэтэ, стараясь изо всех сил сделать это величественно, поднялась с кресла и шагнула навстречу.

- Ого, высокая, - заметила вслух Роза Мария, Кэтэ довольно улыбнулась, а Иван вспомнил, что имя Кэтэ как раз 'высокая' и означает.

- Я ждала тебя, Роза Мария, - громко произнесла Кэтэ. Её голос звучал гордо и торжественно, но вторивший ей писклявый перевод убивал весь пафос, внося в торжественную речь привкус балагана. Иван заподозрил, что скоро непременно случится какая-то фигня.

Тем временем Кэтэ взяла пигмейку за руку и мягко, но настойчиво повела её в дом.

- Ай, послушай, - бухтела влекомая на буксире Мари, - я вообще-то к Ивану приехала. Хотела узнать, как он тут с тобой. Ну и с тобой, понятно, я тоже рада поговорить. Но надо же ему показать сперва...

Входная дверь захлопнулась, и её голос перестал доноситься на улицу. Иван успел заметить, что непоседливый Цербер успел проскользнуть в дом вместе с девушками. А три неподвижные фигуры: кибер-эльфийка и кибер-кошки, послушно остались стоять на месте, у открытого люка октокоптера.

- Добро пожаловать в мой дом, великая богиня, добро пожаловать, прекрасная графиня, - вздохнул Иван, поднимаясь на веранду. - Ну и ты, Ваня, тоже проходи.

Глава 7. Сила и слава

Во внутренний почтовый ящик постучалось сообщение, достаточно важное, раз уж смогло преодолеть фильтр. Иван глянул, что там, и убедился, что фильтр работает корректно, письмо отправил Ганс. Новость его послание содержало весьма печальную, Роза Мария теперь уже окончательно рассорилась с африканской роднёй. Теперь понятно, отчего она так решительно открестилась от собственной девичьей фамилии.

- ... такое вообще нифига не нравится! - звонко прогремел её гневный вопль, едва Иван приоткрыл входную дверь. Тихоней и скромницей Мари никогда не была, а гиперактивного миролюбия и принуждающего всех к миру пацифизма в ней вмещалось на троих. К тому же, 'бойся разозлить доброго человека', особенно если доброта эта навязчива и бесцеремонна. Но ещё страшнее разгневанная Роза Мария оказывалась не для того, кто послужил причиной её гнева, а просто случайно рядом постоял. С виновника можно потребовать объяснений, понять и простить, а случайному свидетелю и оправдаться-то нечем. Ну в самом деле, чем можно оправдать появление в неудачное время в неудачном месте, особенно если оно ненамеренное?

Справедливости ради, следует признать, что Роза Мария, говорившая всем, что она на самом-то деле человек мирный и терпеливый, честно старалась такому идеалу соответствовать, но это значило только, что скандал возникал без предупреждения, когда её терпение внезапно не переполнялось даже, а вдруг переходило в отрицательную фазу. Вот всего пару минут назад она покорно позволила Кэтэ вести себя за руку, но вот что-то замкнуло, и теперь только держись!

- Что случилось? Что тебе не нравится? - бегом влетая в кухню, встревожено спросил Иван. Важно было перевести огонь на себя, пока женщины не разругались. Какова окажется Кэтэ в стервозном состоянии Ивану узнавать не хотелось, здравый смысл подсказывал, что девушки, считающие себя богинями, не любят, когда на них орут. А если прямо в его доме начнётся выяснение отношений с использованием разных сил, естественных и не очень, и непременно с перетягиванием хозяина жилища на свою сторону, то дом может такого и не пережить. Пока ещё предотвратить разрушения казалось возможным: Кэтэ стояла молча, держа в руке горячий чайник. Рот её удивлённо приоткрылся, а глаза широко распахнулись в полном офигении. Да, богиня и в самом деле открыла для себя что-то новое.

- Да всё мне нравится! - переключилась Мари на Ивана, что и требовалось. - Особенно нравится, что все вокруг с ума посходили! Сначала ЭТИ, а потом вдруг ты! А потом Ганс к тебе съездил, и раааз, и вдруг тоже куда-то засобирался, меня не спрашивая! А на следующий день снова ЭТИ, и там уже совсем шиза, не лечится...

Роза Мария сбавила громкость и села на стул. Кажется, сегодняшний взрыв обещал быть кратковременным. Или же сейчас её переживания и в самом деле глубокими, и доставляли ей настоящую боль, которая от волнения и крика становилась только сильнее.

- А потом вон она, - скорбно сгорбившаяся Мари кивнула в сторону всё ещё недоумевающей Кэтэ, - потащила меня куда-то, ничего не объясняя, словно вы все уже что-то решили про меня. Меня что, уже продали что ли?

- Погоди, ты о чём вообще... - попытался уточнить причину столь странной отповеди Иван, но Роза Мария уткнулась лбом в стол и зарыдала. Что с этим делать и как её успокаивать, Иван не представлял, ситуация казалась донельзя глупой, и только недовольное ворчание Цербера, доносящееся из-под стола, намекало, на некоторые возможные неприятности.

Кэтэ поставила чайник на стол и склонилась над плачущей девушкой. Никакого гнева на её лице не было, ни божественного, ни обыкновенного. Иван, рассмотрев в её взгляде сочувствие, на секунду обрадовался, что женская битва на кухне не состоится, но тут его пробило страшное подозрение. Если Кэтэ сейчас вздумает решать проблему враждебности и недоверия так же, как решила её с Гансом, то быть беде.

Но Кэтэ просто села на соседний стул и сказала:

- Я думала, ты ко мне приехала. Я думала, ты приехала, чтобы со мной поговорить. Иван же тебя приглашал. - Кэтэ выдохнула и продолжила ровным и участливым тоном. - А я чай согрела. Ты какое варенье любишь?

Вздрагивающая от рыдания спина Мари замерла, а снова затем задёргалась гораздо чаще. Из-за скрещенных на лице локтей послышались странные шипящие звуки, очень похожие на смешки сквозь заполненный соплями нос.

- Ты так смешно говоришь через этот переводчик, как будто пукаешь - прошепелявила она, и в самом деле прекратившая плакать и теперь смеющаяся.

Переводчик и в самом деле получился не слишком удачный. Его голос старался перекричать собственную речь Кэтэ, которая совсем не заботилась, чтобы говорить потише, и в результате на кухне прозвучала странная двухголосая смесь русского с 'инопланетянским'. Тембры двух голосов не совпадали, интервал между ними оказался не вполне музыкальный, и потому в результате смешения получался неблагозвучный скрип.

Кэтэ недовольно скривилась и сняла очки.

- Я сама говорит. Не через переводчик. - Заявила она, наливая чай в чашку. После пододвинула банку с вареньем к себе поближе и полностью сосредоточилась на чаепитие, демонстративно глядя только на содержимое банки, и больше никуда.

- Ты сказала, что 'они' с ума сошли, это ты про своих родственников? - Иван начал разбираться в причине неожиданной слезливой драмы.

- Угу, они, - нехотя подтвердила Мари. Она уже совсем не плакала, и даже перестала закрывать зарёванное лицо.

- Мне Ганс написал, они против ваших отношений, а ты решила их послать. Досадно, конечно, но ведь у вас уже давно так.

- Ганс слишком просто ко всему относится, и не воспринимает их всерьёз, - призналась Мари, - а зря.

Роза Мария надолго замолчала, собираясь с мыслями. Внезапно прямо перед ней возникли чашка с горячим чаем и блюдце с варением. Кэтэ, доставившая всё это ей под нос, отвернулась, и снова сделала вид, что где-то далеко и очень занята. Только её ложка звякала внутри банки с периодичностью метронома.

- Мы с Гансом решили нормально пожениться, - начала рассказ Роза Мария. - Так теперь мало кто делает, но мы решили сделать всё по правилам, как в старину. Мои родичи об этом как узнали, так сразу же заявились всей толпой, потребовали, чтобы я ехала обратно в их Африку. Был скандал, мы с парнями еле их выпроводили.

- Я помню, я ж с вами был тогда, - покивал Иван. - Там прикольный парень был, которого они твоим женихом назначили, всё пытался Гансу по морде съездить, но делал вид, что не может допрыгнуть.

- Ну да, - подтвердила Мари. - А потом они репы почесали и решили, что на Земле им тесно, а на Марсе будет в самый раз. Там можно построить отдельный купол, куда проклятых белых колонизаторов, смешавших кровь с грязными неандертальцами, можно будет не впускать.

Иван презрительно фыркнул. Роза Мария согласно фыркнула в ответ и продолжила:

- А это ещё не самое смешное. Они вдобавок мой сертификат пигмейской чистокровности аннулировали, представляешь?

- Бред же. Твоя генетика не поменяется от того, что ты с кем-то встречаешься. Если дали документ, что у тебя какая-то там генетическая линия, то куда она денется?

- Да эти сертификаты с самого начала бред. Пигмеев на свете миллион, а этих сектантов - две сотни. Свою бумажку они кому хотят, тем дают, а захотят - отбирают. Короче, неважно уже, - подвела итог Мари и снова замолчала.

- Дальше что было? - подтолкнул её Иван.

- А дальше ты опять прилетел, и говоришь: 'То-сё, у меня инопланетянка в гостях, приглашает всех на планету Нибиру, выгонять рептилоидов'. Дальше что было, догадываешься?

- Ты попросила Ганса посмотреть, что у меня дома происходит?

- Верно, - подтвердила Мари, - а Ганс такой от тебя вернулся, и говорит: 'То-сё, Иван молодец, инопланетянка классная, я обо всём договорился, полетели со мной, Розочка, будем вместе строить Галактическую Империю'.

Рассказчица снова замолчала, и устало прикрыла глаза. Ивану показалось, что в них снова появились слёзы. А ещё он заметил, как встрепенулась Кэтэ, услышав про 'галактическую империю'. Она даже перестала делать вид, что интересуется только вареньем в банке, смотрела прямо на собеседников, и даже уши её словно заострились.

- Мари, не молчи, пожалуйста. Ну что такое случилось, что из тебя всё приходится тянуть?

- Иван, - тяжело вздохнула пигмейка, - скажи, в чём сила и слава рода?

- Ну, сила - это когда у рода много народа, а слава - это когда все они известные и уважаемые, ну и типа честь... - попытался излагать свои соображения Иван, но замолчал, наткнувшись на скептические взгляды сразу обеих девушек.

- Честь - это значит 'никому не уступить', а сила и слава в том, чтобы никакая обида не осталась отмщённой, - сообщила так, словно рассказывала про два плюс два первокласснику, Роза Мария, а Кэтэ с полным согласием кивала из-за её плеча.

- Я, кажется, примерно понял, к чему ты ведёшь, - тревожно проговорил Иван, - ну скажи уже наконец, что за дрянь случилась?

- Меня изгнали из племени, - пожала плечами Роза Мария. - Но то фигня. Обещали простить, если вернусь. А вот вас с Гансом прокляли. Ганса - понятно за что. А тебя они запомнили тогда ещё, когда ты меня увёз.

- Прокляли, да? - удивился Иван. - Это ты серьёзно? Демон Мумба-Юмба, восковые куклы, лучи поноса?

- Мумба-Юмба, да, - согласилась Мари. - А ещё нанотех. Будто сам не знаешь, чего можно в воду или воздух напустить. Сглаз, идентичный натуральному.

- Не посмеют, - возразил Иван. - За такое им самим сделают бо-бо.

- Напрямую внаглую - не посмеют. А если аккуратно, чтоб следов не нашли - очень даже могут. Вы же с Гансом оба модифицированные, воздействие на вас замаскировать проще.

- Значит, будем осторожными, - решил Иван.

- Я вас обоих плохо знаю что ли? Да никогда вы осторожными не были, вечно сначала делаете, а думаете потом, - обличающе выдала Мари. - А когда я письмо с проклятьями получила, то сразу же и ваше странное поведение для себя объяснила: вот оно, уже началось. Чего-то вам подмешали.

- А тебя, - обернулась она к Кэтэ, - я и вовсе не ожидала увидеть. Думала, что ты на самом деле галлюцинация наведённая, или типа того. Больно уж сказочная история. Но ты есть, и вроде как нормальная, - резюмировала Роза Мария, оглядывая Кэтэ с ног до головы. - Так что мне кажется, что пока всё нормально, но только очень странно...

Снова потянулось мучительное молчание. Ивану оказалось просто нечего ответить, доказательства правдивости рассказов Кэтэ у него не было.

- Ты в Африку едет? В свой народ возвращается? - спросила Кэтэ, разглядевшая в грустном рассказе что-то очень своё.

- Да с чего вдруг? - взвилась Роза Мария. - Нафига они мне сдались?

- Родная кровь всего важней, - ответила Кэтэ. - Твои боги и предки.

- Да пусть они все в жопу идут! - Мари продолжала сердиться. - Я с Гансом останусь. Ну и с вами со всеми, - кивнула уже Ивану, а потом обернулась к Кэтэ: - Если они оба собрались куда-то с тобой, если это не какой-то обман, тогда и я тоже с тобой.

Иван обрадовался, полностью одобряя эту речь, и пока он злорадно фантазировал, какие рожи были бы у дорогих родственничков, если бы Роза Мария сказала всё это лично им, потерял контроль над ситуацией и упустил нечто важное. На Кэтэ сказанное произвело совсем иное впечатление. Она тоже улыбалась, но не злорадно, а торжественно и одухотворённо, словно только что получила давно желаемый подарок и собралась отдариться в ответ.

- Роза Мария! - начала Кэтэ, вплотную подойдя к маленькой пигмейке и глядя на неё сверху с выражением крайнего, за гранью приличия, дружелюбия. - Кэтэ Роти Мутай благодарит тебя! Ты потерял свой кровь из-за меня! Я даёт тебе новую кровь вместо старой и будет защищать тебя!

- Стой, дура! Не надо! - закричал Иван, пытаясь её остановить, но опоздал.

Кэтэ уже успела обнять Розу Марию и легко её приподняла, а та, не вполне верно представляя, что именно сейчас произойдёт, без смущения приняла поцелуй в губы и даже потянулась навстречу.Опоздавший Иван на миг поддался панике, но уже взял себя под контроль и разгонял все псевдонейроны на все сто процентов. Нависшая проблема представлялась ему опасной, но решаемой, если действовать быстро.

Кэтэ в недоумении покосилась на Ивана, мол 'чего орёшь?', но Роза Мария тут же удивила её куда сильнее, включившись в процесс с жарким энтузиазмом. Кэтэ от неожиданности замерла, а Мари присосалась к ней, словно пиявка. Это продолжалось ровно девять секунд, а потом её глаза помутнели, а руки, успевшие обнять Кэтэ вокруг шеи, бессильно повисли.

Из-под стола раздалось громкое рычание, пока ещё не угрожающее, а просто первое предупреждение.

- Цербер, приказ шестьдесят шесть! Сидеть смирно! - скомандовал Иван, надеясь, что лень Розы Марии оказалась сильнее, чем её педантичность, и она не отключила отладочные коды в ИИ своего телохранителя. В противном случае придётся бросать Мари на кухне, а Кэтэ хватать и скорее тащить вон из дома, потому что голыми руками драться с киборгом, даже имея разогнанную нервную систему - дело безнадёжное.

Кэтэ, сообразившая, что мелкий рычащий зверь может оказаться кусачим, решила спастись от него и запрыгнула на стол, и спящую Розу Марию из рук не выпустила. Цербер, решивший, что хозяйку похищают, снова зарычал, но уже куда более низким и грозным басом.