-- Во! -- обрадовался Жора. -- Сразу видать -- свой парень!
-- А что случилось?
-- Представляешь, -- завыступал Жора, -- наелся азербайджанского портвейна и заговорил по-азербайджански! Говорю, а домашние не понимают! Я им говорю...
Тут на жорины словеса в трубке наложился приглушенный, но вполне командирский голос его неизбывной женушки Рамзии Халиковны: "Наел репу, позорник, и еще перед людьми срамится! Положь трубку! Положь, кому говорю!?.."
На том конце провода раздались маловразумительные жорины вякания, какие-то щелчки, шлепки, и абонент отстегнулся.
Через минуту Жора вызвонил меня снова.
-- Вовик, -- невозмутимо продолжал он, будто не ему Рамзия Халиковна только что отвесила пару плюх, -- ты представляешь, Вовик, она меня не понимает! Я ей русским языком говорю по-азербайджански: давай и тебя научу говорить, как я! У меня еще фуфырь азербайджанского есть. А она: иди спать! Я что, под надзором?
-- А ты читать по-азербайджански научился? -- залюбопытствовал я.
-- Не! -- заверил Жора. -- Ни читать, ни писать... там на этикетках такие кренделя, что без ноль-пять нашей родимой их сам Хуссейн не расшифрует! Мы с Евгением Захарычем...
"Тресь!!!" -- раздалось на том конце, и Жора иссяк напрочь, вдругорядь обесточенный Рамзией Халиковной.
Ночь неспешно наматывала мраки на заоконные фонари, я лег и скоро спал.
Телефон в тиши заверещал мартовским котом.
-- Вовик! -- доложил из трубы Жора. -- Бабы к иноземным языкам неспособны!
-- Да? -- спросонья мыкнул я.
-- Представляешь, приговариваю второй фуфырь азербайджанского, говорю Рамзие: ты хоть для пробы прими за компанию, может, найдем общий язык. Полчаса убеждал...
-- И?
-- Убедил! Двадцать грамм вкусила и тут же упала!
-- Куда? -- не понял я.
-- На диван! Все, уже спит! А пыжилась, как Тэтчер!
"Ты это про кого там врешь!? -- донесся приглушенный крик Рамзии Халиковны. -- Про меня? Я тебя спрашиваю, алкаша, ты с кем меня обсуждаешь?.."
-- Во! Уже очнулась! -- констатировал Жора. -- Как Ванька-встанька! Полрюмки прислюнила на грудь -- и в аут! Полминуты полежала без памяти, и -- поручик Голицын, налейте вина! А от наперстка -- снова в аут!..
" Ты что там болтаешь!? -- вновь донесся голос Рамзии Халиковны. -- Ты пойдешь спать, или не пойдешь!? Ты долго мне душу мотать будешь!?.."
-- А вот мы народ долгоиграющий, -- гордо сообщил Жора, -- мы вечером с Евгением Захарычем в гараже съели два по ноль-семь азербайджанского и заговорили по-азербайджански! Еще пару заглотили -- и запели по-азербайджански! А ты где был? Мы тебя искали! Или ты не хочешь по-азербайджански разговаривать?
-- Да... -- заблеял я, покосившись на жену, притворившуюся спящей, -- давай завтра поговорим... Я тебе позвоню...
-- Зря! -- огорчился Жора. -- А я щас к Захарычу пойду... Дома меня не понимают, один Захарыч с полуслова понимает...
-- Время полвторого, -- напомнил я.
-- Да? -- не удивился Жора. -- Он как раз еще куплет разучил азербайджанский, пойду послушаю...
Тут в трубке раздалось такое "Тресь!!!", будто мне дали в ухо ладонью с телефонный кабель длиной. Но связь не оборвалась, и мое взвывшее ухо расслышало приглушенные звуки невидимой драмы: что-то или кто-то упало или упал, кто-то матюгнулся, потом взвыл, потом донесся гул Рамзии: "Брысь отсюда, пьяница! Чтоб духу не было!.." Гулкий удар чем-то смахивал на хлопок входной двери, после чего в трубке раздался железный голос Рамзии Халиковны:
-- Все! Выкинула твоего Жору!
И телефон смолк. Снова ночь вздыхала за окном, всхлипывал унитаз в сортире, жена притворялась спящей, пришлось и мне спать.
Телефон закричал в три ноль-ноль.
-- Вовик! -- предложил Жора. -- Угадай, по-какому я с тобой щас разговариваю?
-- По-чукотски, -- буркнул я.
-- Хе-хе-хе... -- засмеялся животом Жора, -- у Захарыча армянский коньячок в заначке обнаружился! По-армянски шпрехаем!..
-- Погоди... -- зашептал я в трубу, -- я через шесть секунд прилечу!
"Тресь!!!" -- раздалось так близко, словно меня накрыло прямым попаданием.
Это разбуженная на самом интересном месте жена Оленька вырвала у меня трубку и с маху ахнула ее об аппарат.
--
Спи, подонок! -- коброй вспушилась она. -- Днем со своими шлюхами говорить будешь!