Маленькая Агата заглядывает в окно старого подвала, заколоченное кривыми досками. Девочка едва достает до крупных щелей: приходится вставать на цыпочки и подтягиваться тоненькими руками. Агата видит, как лужайка, начинающаяся у самого подвала, сбегает куда-то вниз и в ночном сумраке упирается в черную стену из дикого винограда. За оградой начинается подсолнуховое поле, усеянное россыпью низких, старинных домиков. Взгляд девочки скользит дальше, туда, где с запада на восток, петляя и извиваясь, вьется зеркальная лента реки. Над водной гладью плывет туман, подгоняемый ночным прохладным ветерком, и детское воображение сначала рисует в этой дымке сказочный фрегат, затем страшную ведьму, которая растворяется в свежем воздухе. У реки черными зубьями возвышается засыпающий город. Редкий блуждающий огонек мелькнет где-то вдали и тут же погаснет, отчего неясно, светлячок ли это, или путник, сбившийся с пути...
В мрачном погребе всегда сыро и холодно. Агата много месяцев живет в этом месте. Мама работает за швейной машиной, и из-под её рук непрерывно струится зеленое полотно. Она устает, поэтому немногословна. Агата всматривается в ночное небо, вспоминая, что когда-то мама выглядела иначе. Сейчас теплый румянец на её щеках угас, нежная кожа рук огрубела от каждодневной работы. На лице появились морщины, а бессонные ночи оставили свой след под глазами. Теперь мама была неухожена, неопрятна, а утомленный взгляд смотрел куда-то в пустоту. Агата так и не привыкла видеть её такой; сутулая, исхудавшая, она походила на плачущую мраморную статую, склонившуюся над станком. Девочка не раз брала свою мать за подол платья, и глаза молили: "Прошу, уйдём из этого места! Пусть будет всё, как раньше!" И каждый раз холодная рука отталкивала её, но совсем не грубо, нежно... У Агаты наворачивались слезы, комок застревал в горле. Но девочка больше не плакала.
Агата стояла у окна в томительном ожидании час, другой. И сердце её замерло, когда из города, разрывая ночную тишину, донесся оглушительный вой сирен. В это же мгновение за рекой зажглись огненные столбы, скользящие своим светом по низко летящим облакам. В воздухе повис рокот, будто приближается буря или гроза.
Всё, что происходило снаружи далее, Агата никогда не видела, потому как ей строго-настрого запрещалось подходить к окнам в такое время. Мама, неустанно трудившаяся на своем месте, погасила керосиновую лампу и присела на край кровати. Девочка, не скрывая своей радости, улеглась под одеяло, положив голову к матери на колени. Она не знала никого, кто мог бы так красноречиво и взволнованно рассказывать сказки. Девочка закрывала глаза, и перед ней возникали образы из солнечного, счастливого прошлого...
Внезапно, где-то недалеко раздался протяжный грохот, и яркая вспышка осветила своими искрами комнату. Агата всей душой желала, чтобы эти взрывы и орудийные раскаты продолжались как можно дольше. Мама по-прежнему говорит ласковым голосом, и перед взором девочки появляется большой дом, окруженный бескрайними вишневыми садами. Вся семья сейчас за столом. Вот мама раскладывает обед по тарелкам. Папа, покуривая трубку, сосредоточенно читает свежую газету. Девочка звонко смеется: маленький брат играется с кашей, и всё его лицо теперь перемазано. Затем воспоминания переносят Агату в уютную, теплую спальню, где перед сном мама читает сказки, стараясь не разбудить младшего сына.
Рёв моторов начал стихать и удаляться куда-то за город, за облака. Мать нежно погладила Агату по пшеничным волосам. Девочка умоляюще схватила её за руку, но мама, словно не заметив этого, тяжело вздохнула и направилась к станку. Агате стало невыносимо тоскливо, и слезы опять заблестели в голубых глазах. Ей хотелось ещё немного пожить в тех временах, когда не приходилось голодать и прятаться, когда отец и брат были рядом.
И вот, Агата стоит у окна, всматриваясь в горизонт с надеждой, что вновь раздастся вой сирен, и мама снова сядет рассказывать сказки.