Алиса то металась по комнате взад и вперед, то вдруг останавливалась, осматривалась кругом, пока ее взгляд не падал на трубку телефона. Еще мгновение - и она снова нервно ходила по комнате. Руки ее дрожали, и она объясняла это холодом, хотя точно знала, что холод тут не при чем. Алиса вдруг остановилась, замерла на несколько секунд, забыв даже дышать, потом кинулась к дивану, взяла телефон в руки и набрала привычный номер. И - сбросила. Телефон полетел на другую сторону дивана. "Что я ему скажу? Что? Ты думала?" - Алиса закрыла лицо руками и облокотилась на спинку. С минуту она раскачивалась на месте и вдруг упала на бок, протянув руку к телефону. Она заново набрала номер.
- Пошли гулять? - голос был уверенный и не смел дрожать.
На другом конце провода кто-то заерзал и испуганно произнес:
- Что-то случилось?
- Нет. С чего ты взял?
- Ты звонишь полдвенадцатого ночи и предлагаешь гулять. Рассказывай.
- Все хорошо. Нет. Не хорошо. У меня опять страхи.
- Так. Я перезвоню, чтобы ты деньги не тратила.
* * *
"7 мая 21 года от создания СССР. 20:37.
Я делаю первую запись в своем дневнике. Сегодня я узнала, что мои родители переезжают из моего родного города. Они ведь родом не отсюда, поэтому и терять им нечего. А мне есть что терять. Я очень люблю наш Сильверград и не хочу никуда переезжать. Мне придется бросить тебя, мой город, оставить эти улицы, нашу крышу, забыть любимую школу. Я пойду в новый класс, к другим людям, на чужие улицы. Буду ходить в незнакомые магазины и жить в незнакомом доме. И мне нужна была твоя поддержка, только твоя, друг.
Родители стали нервными... "
В голове мысли прыгали беспорядочно и остановиться на одной из них было невозможно. Я закрыла тетрадь, сложила руки на столе и опустила голову. Я все думала о переезде, о нервных родителях, о дожде за окном. Придя домой, я первым делом села за стол, чтобы начать мой уже давно не первый в жизни дневник. Мокрые волосы царапали плечи. Я откидывала их назад, а они все норовили закрыть мне глаза и доступ к свету. Я отложила ручку. Нужно было принять теплый душ и выпить горячего молока - я очень часто болею, а заболеть перед экзаменами означало полный провал на устной части. Я встала, прошла в ванную, предварительно взяв с собой чистое белье и полотенце, разделась и встала под горячий душ. Вода иглами впивалась в холодное тело и, казалось, прожигала дыры на коже. Но это было даже приятно после лихорадочной дрожи. Силы внезапно оставили меня, и я села, решив плавно перейти от душа к принятию ванны. Мне казалось тогда, что я очень грязная, что горячая вода способна смыть с меня эти плохие мысли, бесконечные переживания и тревоги. Я думала, что я выйду из ванны совсем другой, в новый день, в чистый и свежий понедельник, с которого все начнется сначала, без переездов и ссор родителей. И чем горячее была вода, тем чище и яснее мне представлялся этот новый день.
Я уже смогла полностью расслабиться и бездумно смотрела в желтоватый потолок с сеткой мелких трещин в углу, когда вдруг эти трещины начали затягиваться сами собой. Сначала я не обратила внимания, моргнула и посмотрела снова: все трещины были на своем месте. Я опустила взгляд на свои покрасневшие от горячей воды коленки, выступавшие из воды и смыкавшиеся кверху. Задумалась. Очнулась только через пару минут, заметив, что цвет коленок выровнялся, стал однотонным. И вдруг мои ноги начали срастаться вместе, не оставляя следов и швов. Я резко дернулась и разлила воду. Мои ноги превращались в сплошной хвост. Я закрыла глаза и потрясла головой. Боясь их открыть, я нащупала рукой свои ноги. Ноги были моими, как и всегда, без намеков на русалочий хвост или чешую. Открыв глаза, я в этом убедилась. Давление. Страшно.
* * *
Я шел домой и всю дорогу ощущал чей-то тяжелый взгляд, упиравшийся мне в спину. Мне все казалось, что этот взгляд высасывал мои силы, впивался в горло и перегрызал его. Я то и дело оборачивался, вглядывался в дождь, но не мог найти причину ощущения преследования. Я ускорил шаг. Идти до дома было совсем недалеко, но заходить в свой подъезд я не решился, поэтому позвонил в домофон соседнего, нажав наугад 216 квартиру. Ссылаясь на то, что потерял свои ключи, а у нас в квартире шел ремонт, и домофон отключен, я все-таки упросил неразговорчивый голос открыть мне дверь. Я зашел в темноту: почему-то все лампы на первом этаже перегорели; вызвал лифт, поднялся на второй этаж и с него спустился по черному ходу. Черный ход выходил в наши дворы, а там, пройдя по детской площадке наискосок, я забежал в свой подъезд. Напряженного взгляда больше не было.
Поднявшись на свой этаж, я обнаружил, что дверь в нашу квартиру была открыта. Мама должна была вернуться с работы, и я думал, что она по невнимательности забыла закрыть входную дверь, но в доме ее не было. О том, что могло произойти ограбление, я не верил, потому что в нашей стране нет таких дикарей, как за ее пределами - у нас в стране не бывает преступлений. Я начал волноваться, на щеках у меня выступил жаркий румянец, а по позвоночнику прошел холодок и ушел в ноги. Я бросился на кухню и на столе заметил маленький кусочек бумаги, на котором ручкой, у которой кончались чернила, было скорее нацарапано, чем написано: "Скорой помощью гражданку Михайлову В. Е. доставят в больницу Љ14. Ул. Красноармейская, д.27, к.2. Просим Вас не переживать раньше времени. Спасибо, что обратились к нам вовремя."
Мои коленки подогнулись, голова закружилась, и я навалился спиной на холодильник. Мама давно жаловалась на головные боли, но мы думали, что это было связано с погодными изменениями. Да, опять погодные изменения. Я был уверен в этом. Уверен полностью.