Айзель Кон
Бездыханные II

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть трилогии "Бездыханные" Уже прошло полгода после событий на лесопилке, наши герои стали более взрослыми... духовно, конечно же, ведь они мертвы и физический рост им не грозит. И было бы все тихо, если бы не одно но - демоны, которые живут в них, оказывается, не так просты, как кажутся... А в довершении ко всему у Мио появился злейший враг, который желает ее уничтожения...
  
  Глава 1
  
  'Имеющий ухо да слышит,
  что Дух говорит церквам:
  побеждающий не потерпит
  вреда от второй смерти'
  Откровение (гл.2; 11)
  
  
  Яркое весеннее солнце отчетливо виднелось сквозь распахнутые огромные окна. Его лучи полностью осветили широкую залу. С улицы доносились крики прилетевших птиц. Земля и растения потихоньку готовились окраситься в зеленый, а воздух был насквозь пропитан поздней мартовской весной.
  
  В огромной зале присутствовали три человека. Два парня: один, на вид лет семнадцати, с иссиня-черными растрепанными волосами и пронзительно синими, как чистое ночное небо, освещенное яркими звездами, глазами. Второй же, на вид которому чуть больше пятнадцати, с такими же темными волосами, и глазами, цвета молочного шоколада. Оба парня сидели на мраморном полу, друг возле друга, будто хищники, которые выжидают свою жертву, готовясь напасть в любой момент.
  
  Третьей была девушка. Ее прямые светло-русые волосы были завязаны в высокий хвост, пряди челки обрамляли лицо, а ее серо-голубые глаза были похожи на засеревшее от вечных дождей небо. Она стояла за парнями, опершись на деревянные перила широкой лестницы, неподвижно, будто прекрасная статуя неизвестного мастера.
  
  И взгляд этих троих был пуст. Таким, каким может быть только взгляд человека, который уверен, что жизнь его больше не способна ничем удивить. Таким, каким бывает взгляд того, кто видел смерть, того, кто познал ее. Но иногда взор этих молодых людей блекло сиял надеждой познать что-то новое, неизведанное и удивительное, пытаясь скрасить этим свою поистине долгую жизнь.
  
  Вот и сейчас эти люди, которых отверг свет и мечтает покорить тьма, которым суждено прожить не один век и познать тайны вселенной, балуются просто как дети!
  
  - Итак! - воскликнула я, вскинув над головой правую руку, - вы готовы?
  
  - О да, - хищно ухмыльнулся Крис.
  
  - Еще как, - хмыкнул Рейн, убирая со лба волосы.
  
  - Тогда на старт...
  Парни пригнулись над полом, выставляя вперед руки с влажными тряпками.
  - Внимание...
  Они одновременно приподнялись, но руки только сильнее прижали тряпки к полу.
  - И-и-и...
  Две секунды тишины, и моя тонкая кисть резко опускается вниз.
  - Марш!
  Парни одновременно сорвались с места и помчались в конец залы. Влажная ткань оставляла на полу мокрый след, и помещение медленно начало заполнятся запахом моющего средства. Всего за каких-то три секунды они успели добежать до конца, и теперь быстро ополаскивали грязные тряпки в заранее заготовленных ведрах. Секунда и они опять бегут, но теперь обратно. На лицах у обоих играла ребяческая улыбка, и они всячески старались спихнуть друг друга с пути.
  - Передохни, старичок! - воскликнул Рейн и попытался пихнуть Криса в бок, но тот ловко увернулся.
  - Не на того напал, малыш!
  Крис попытался пихнуть его в ответ, но Рейн почему-то резко остановился и ухмыльнулся. Парень удивился, но потом взглянул вперед и увидел, что в пяти метрах от него была стена. Крис понял, что из-за большой скорости он не успеет остановиться и врежется, поэтому уже в трех метрах от стены, он резко подпрыгнул, пробежал два шага по стене и, сделав сальто назад, приземлился прямо возле своего ведра.
  - Ха! - он победно швырнул тряпку на пол.
  Рейн цокнул языком.
  - Тебе просто повезло.
  - Я просто круче тебя, школьничек, - заулюлюкал Крис. - Иди, делай домашнюю работу.
  
  - Я хотя бы способен сделать её самостоятельно, в отличие от некоторых, - парировал Рейн.
  
  - Ах ты гаденыш!..
  
  Рейн легко увернулся от внезапного удара и сделал ответный выпад. Крис захватил его кулак и попытался заломить руку, но юноша вывернулся, отпрыгнул назад и, встав в боевую стойку, начал прыгать на месте, как киношные бойцы из девяностых. Крис в свою очередь с видом крайней сосредоточенности начал резать воздух ладонями, словно восточный мастер боевых искусств, и после этого короткого импровизированного танца встал в стойку и взмахом головы приказал Рейну нападать. Они начали дурачиться, размахивая ногами и руками, сопровождая каждое свое движение выкрикиваниями нелепых названий ударов.
  
  Наблюдая всю эту картину, я не смогла сдержать смех. Они даже тряпками начали перебрасываться, разбрызгивая грязные капли по вымытому полу, что значило мыть его придется еще раз.
  
  А причинной всего этого была ясная майская суббота и весенняя генеральная уборка! Дело в том, что каждый год, в теплые весенние выходные Мелори и Данте затевают генеральную уборку особняка. Процедура по большей части принудительная, ибо у Криса и Рейна нет желания заниматься чем-то подобным в солнечные выходные. Лично меня тоже сюда затащили, но я не слишком-то и сопротивлялась. Мне просто было скучно, плюс, Крис пообещал, что если я помогу им, то он поможет мне убрать мой дом (хотя тут я сильно сомневаюсь).
  А живу я по-прежнему одна. И, признаюсь, в какой-то степени меня это устраивает. Никто не мешает, не орет, не засоряет дом пивными бутылками, и я больше не нахожу окурков под диванными подушками. Мне даже не одиноко, так как ко мне часто заскакивают Локки, Ирен и Крис. Говоря об Ирен и Локки, то эти голубки времени зря не теряли и официально начали встречаться. И не смотря на их разительную несхожесть, они отлично дополняют друг друга. Мне так же удалось уладить их конфликты с Крисом, и они сдружились даже больше, чем я ожидала. Но некоторая стена все-таки существует, и она называется смерть. Не стоит забывать, что мы с Крисом мертвы, и общение с нормальными людьми нам дается тяжело, даже с близкими друзьями, так как нужно быть всегда начеку, чтобы не раскрыть себя. К этому не так просто привыкнуть.
  Что до меня и Криса, то нас тоже можно считать парой. После того инцидента на лесопилке прошло уже полгода, и не прошло ни дня, чтобы мы не поговорили, не коснулись, или хотя бы не увидели друг друга. Хотя дальше обычных поцелуев мы не заходили. Почему? Потому что не могли. Нет, это не я нас останавливала, и не Крис, и даже не его демон. Нас останавливала Лилит, и довольно таки странным способом. Дело в том, что у носителей Лилит есть одна интересная, но очень неприятная способность. При сильной концентрации её силы внутри человека, в случае контакта с другим человеком посредством обычного поцелуя, Лилит может одним уверенным толчком высвободить свою силу, что вызовет, в буквальном смысле, смерть партнера. Неизвестно, действует ли это на обычных людей, но на умерших - точно. Нам с Крисом удалось об этом узнать на собственном опыте. Когда мы уже были настроены зайти дальше обычных поцелуев, парень вдруг ни с того ни с сего терял сознание под тихий смех Лилит, а, как известно, стоит Крису умереть, и появляется его альтер-эго - Кристофер. И хотя тот был не против продолжить, я не могла этого сделать. И вот что странно, Лилит ведь демон похоти, так почему же она лишает меня, а одновременно и себя, возможности испытать физическую близость? Однажды я спросила её об этом, и она заявила, что уж сильно ей нравится ощущение моего всепоглощающего разочарования.
  
  Кстати о Лилит, это существо стало странным образом общаться со мной, когда вздумается. Такое ощущение, будто она ходит рядом, стоит только обернуться. И она была довольно таки активным собеседником, хотя я и старалась не обращать на нее внимания. В таких случаях она меня наказывала тем, что пыталась захватить мое тело. После этого я активно отвечала на все ее вопросы. И вообще, у меня такое ощущение, что Лилит просто забавляется. Но не скрою, иногда ее навязчивость бывает даже полезна. Хотя мне до сих пор не понятно ее поведение.
  Что насчет Роллана и Браяна, то тут все плохо. Если второй еще старается быть дружелюбным, то первый шарахается от нас как от смерти (да, удачное сравнение). Наверное, они думают, что мы захотим вернуть свои деньги, которые сгорели вместе с лесопилкой, но сколько Мелори их не уверяла, что все в порядке, они не верили. Ну, Спринг маленький городок, мы еще не раз встретимся.
  А сейчас пора вернуться к уборке.
  - Ей! - крикнула я парням, махая рукой, - не увлекайтесь, у нас еще полно работы.
  Две черноволосые головы одновременно повернулись ко мне. Крис уныло застонал и опустил руки.
  
  - Ты права. Тем более, старушка Рапунзель может в любой момент вернуться...
  Я невольно прыснула от смеха, но внезапный холодок, пробежавший по спине, стер улыбку с моего лица.
  - Ребенок, это кого ты тут старушкой обозвал? - прозвучало прямо позади нас.
  Мы резко обернулись. Мелори стояла на втором этаже, у ступенек, грозно сложив руки на груди. Ее длинные волосы сейчас были связаны в одну косу, которая в свою очередь еще закрутилась в замысловатую гулю на затылке. А одета девушка была в спортивные бриджи и майку, которые не мешали разглядеть ее кукольно бледную кожу. Вообще-то, мы все были одеты так небрежно, но волноваться не о чем, так как сейчас мы дома и никто не увидит нас. Ну, кроме одного живого человека...
  - Мио, я думал, что хоть ты не поведешься на эти детские игры, - укоризненно произнес Локки, стоявший рядом с Мелори.
  Его сердитый взгляд пристыдил меня, от чего я виновато потупила глаза к полу.
  Да, Локки тоже помогает нам убирать. Сначала с его стороны не было особого энтузиазма, но постепенно особняк в старинном стиле стал привлекать его внимание и теперь он с нескрываемым восхищением протирал старинные подсвечники и рамы огромных окон, узоры на которых, несомненно, были чистой ручной работой.
  - Вы опять за своё? - Мелори обвела взглядом ведра, стоявшие в разных углах залы и ни в чем не повинные затоптанные тряпки. - Сколько раз повторять - не мойте пол наперегонки, а то толку не будет. Локки прав, вы как дети.
  - Но на то, чтобы помыть всю залу уйдет полдня! - возмутился Рейн и раздосадовано плюхнулся на пол рядом со своей тряпкой. - Зачем нам вообще такой огромный дом, когда мы даже не всеми комнатами пользуемся?!
  - Чтобы занять работой таких бездельников как вы! - ответила Мелори и бросила парню еще одну тряпку, что держала в своих руках.
  
  Тот на лету схватил этот злополучный кусок тряпья и забурчал под нос:
  - Покойся с миром, называется. Лучше уж похороните меня.
  Крис похлопал его по плечу.
  - Ну, как говорится: 'и вечный бой, покой нам только снится...'.
  - Вот именно, что не снится.
  
  
  * * *
  
  Все выходные мы потратили на то, чтобы привести в порядок особняк. Но мне это даже понравилось, так как с недавних пор из-за отсутствия привычных жизненных потребностей, таких как отдых и сон, времени у меня было выше крыши, а занять себя не чем. Оказывается, как мало мы успеваем сделать, будучи смертным, когда единственное, что нас волнует, это выживание и личные удобства. И этот бешеный темп жизни: дом, семья, школа, работа... Вроде бы только вчера сидел на горшке в детском саду, а сегодня ты седой и осунувшийся уже лежишь в деревянном ящике, который медленно погружается в глубокую яму, где твое тело будет покоится пока окончательно не сгниет. И где та обещанная жизнь? Что ты успел сделать? Покажите мне пальцем того, кто умер потому, что от этого мира он уже взял все что можно, того, кто познал все удовольствия жизни, кто радовался каждому своему дню, кто смог удивить окружающих. Покажись тот, кто утром с удовольствием шел на работу, и возвращался с такой же улыбкой на лице; тот, кто не имея ни гроша в кармане, с уверенностью сказал бы: 'Чувак, я счастлив. Смотри, небо голубое! Разве это не причина радоваться? Смотри, я вижу, как цветет дерево! Разве это не причина улыбаться? Смотри, дети смеются! Разве это не причина смеяться вместе с ними?' Да, такие люди есть, но они заперты в белых комнатах с мягкими стенами, куда засадило их общество и повесило ярлык - сумасшедшие. Сумасшедшие для тех, кто знает, что небо голубое из-за шара атмосферы и света солнца. Дерево цветет? Ну и что? Оно и в прошлом году цвело, что в этом такого? А дети - это дети, они сами радуются любому пустяку. Вот так мы и живем, вернее, попросту существуем...
  
  Утро понедельника выдалось довольно солнечным. Температура +7 по Цельсию, и это в полседьмого! Похоже, летнее тепло не заставит себя ждать.
  Я сидела в наполненной ванне, откинув голову на бортик, и громко подпевала радио, которое висело над сушилкой. Играли какие-то песни 80-х, больше половины которых я не знала, поэтому иногда вставляла в текст свои слова. Через три песни пошла реклама. Еще немного поплескавшись, я решила вылезать.
  - I feel your pain, ooh... cry, - бубнила я себе под нос, вытираясь.
  Вытершись насухо, я пощупала свою кожу. После горячей ванны она стала немного мягче, но все еще была довольно твердой. Одно из 'побочных эффектов' смерти, как называет это Крис. Вытерев рукой потное зеркало, я начала чистить зубы, все еще бубня под нос мелодию, и даже немного двигаясь в такт музыки.
  - Развлекаешься? - внезапно послышался голос Лилит.
  От такой неожиданности я нечаянно проглотила воду, которой полоскала рот, и резко подняла голову. То, что я увидела в зеркале, заставило меня закричать. Вместо моего отражения передо мной стояла незнакомка - девушка с черными длинными волосами, что волнистыми спутанными прядями падали на бледное лицо. Грязная смирительная рубашка связывала тело. Металлические кандалы сковывали шею, плечи, руки и бедра. К кандалам были прикованы цепи, которые связывались друг с другом, не давая возможности пошевелится, и концы которых тянулись куда-то за пределы зеркала. Пряди волос спутались на этих цепях. Лицо девочки было перебинтовано длинной темно-бордовой повязкой, концы которой свободно спадали на шею. Но повязка скрывала лицо не полностью. Кончик носа, рот и правый глаз были хорошо видны. Ощущение, будто бы повязка сама развязалась и теперь могла в любой момент упасть полностью. Глаз, видневшийся из-под бордовой ткани, был широко распахнут, и горел алым цветом, а вертикальный тонкий зрачок странно подрагивал. Сухие с синеватым оттенком губы были скривлены в жуткой и почти сумасшедшей ухмылке.
  Я вскрикнула и закрыла глаза, а когда через пару секунд открыла их - видение исчезло, и передо мной опять было мое отражение. Но оцепенение прошло только через две минуты.
  - Какого черта?!.. - только и смогла выговорить я, придя в себя.
  - Ты слишком эмоциональна как для мертвого, - опять послышался в голове насмешливый голос демона.
  - Кто это был? - спросила я почему-то вслух.
  - Это? Это вторая душа твоего тела, - ответила Лилит.
  - Вторая? То есть, это ты?!
  - Ответ положительный.
  - Но как?! Раньше ведь такого не было?
  Ответа не последовало.
  Я внимательно осмотрела себя в зеркале. Никаких изменений с моей стороны не наблюдалось. Все те же серо-голубые глаза, не отражавшие свет, мокрые волосы с которых капала вода, и до ужаса напуганное выражение лица.
  Я набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула - это помогло немного успокоится.
  'Как она смогла отразиться в зеркале, раньше ведь такого никогда не случалось? Может, мне только показалось? Да нет, она ведь сама это подтвердила. Так, ладно, сейчас бесполезно будет об этом размышлять, но нужно будет, наверное, рассказать остальным. Мелори и Данте, возможно, что-то об этом знают'.
  Кивнув сама себе, я вышла из ванной и поднялась в свою комнату сушить волосы и одеваться. Эти процедуры заняли от силы сорок минут. Все могло быть и побыстрее, просто с моей новой стрижкой волосы приходится укладывать немного дольше. Раньше у меня были просто прямые волосы и пару прядей спереди подрезаны, а-ля челка, но перед рождеством я решила немного поменять стиль. Пробор набок, подрезанная макушка по шею, две передние пряди по бокам по скулы. Это выглядело круто, если учесть, что длина волос сзади была почти по локоть. Если честно, то сначала я боялась стричься, так как думала, что после смерти волосы перестают расти, но оказывается это не так. Волосы и ногти растут как раньше, но немного медленнее, чем при жизни.
  
  Одев поверх серого свитера и джинсов свой любимый красный легкий плащ и накинув на шею весенний серенький шарфик, я ровно в восемь вышла из дома.
  
  Солнце разогревало своими теплыми лучами замерзшую после зимы землю, и природа потихоньку оправлялась от недавних зимних заморозков, которые полностью стихли только две недели назад вместе со снегом.
  
  Мой дом находился в жилом районе, поэтому на улице было людно. Молодые девушки, спеша, выгуливали своих декоративных песиков перед работой, а мужчины гордо шагали, держа на крепком поводке своих овчарок и сенбернаров. Подростки и школьники сонно вываливались из домов навстречу новой учебной неделе. Местные спортсмены решили заняться утренней пробежкой. А некоторые, кто рано встал, просто вышли подышать свежим воздухом, попутно забирая с почтового ящика свежую газету.
  Не знаю почему, но, глядя на всю эту утреннюю суету, у меня поднялось настроение.
  Через пятнадцать минут я уже переходила дорогу напротив ворот своей школы, как тут в двадцати метрах от себя я заметила знакомую фигуру. Как всегда: руки сунув в карманы, немного ссутулившись, медленной походкой, с безразличным, немного холодным выражением лица, и пустым взглядом, устремленным к небу. Эти глаза и этот взгляд я ненавидела в нем больше всего потому, что именно в синеве этих глаз я утонула в тот самый день, когда первый раз в них взглянула.
  Я хитро улыбнулась и, отойдя немного вправо, пошла прямо за ним. Быстрым шагом я нагнала его за пару секунд. И вот, когда мой коварный план уже должен был осуществиться, он вдруг резко обернулся, и сделал шаг ко мне. От такой внезапности я пискнула и налетела прямо на него. Послышался издевательский смешок.
  - Если ты думала, что я тебя не замечу, то ты слишком наивна, - прозвучало у меня прямо возле уха.
  - Не моя вина, что у тебя глаза на затылке.
  - Да нет, просто твои шаги настолько громкие, что их даже можно использовать в съемке фильмов про динозавров. Знаешь, это когда в кадре еще ничего нет, только лес, и тут вдруг деревья содрогаются, и издалека слышится такое ужасающее бум, бум, бу...
  - Все-все, я поняла, - перебила я его, резко отодвинувшись.
  Крис начал смеяться, и я, не удержавшись, пнула его ногой и потопала в класс. Парень нагнал меня на полпути.
  - Ладно, извини, - сказал он, все еще улыбаясь.
  - Странно, я должна была бы уже привыкнуть, - вздохнула я и, не удержавшись, тоже улыбнулась.
  Сдав верхнюю одежду в гардероб, мы вместе зашли в класс. Там большинство было еще в спящем режиме. Не удивительно - на улице весна, а мы должны париться в этой душной комнате с самого утра. Вот и настроение у всех под минус.
  Я подошла к своей парте, кинула на нее сумку, и завалилась на стул. Глазами пройдясь по классу я заметила Ирен и Локки, стоявших возле доски. Локки писал мелом какие-то математические формулы и пытался объяснить что-то моей подруге. Та в свою очередь лишь неуверенно кивала. Тут до меня доперло - сегодня же контрольная по математике! Я хлопнула себя по лбу и, быстро встав, направилась к своим друзьям.
  - Привет!
  Услышав меня, они оба обернулись. Лицо Ирен, которое до этого изображало вселенское непонимание, вмиг прояснилось.
  - Привет! - воскликнула она и накинулась на меня с объятьями. - Ты просто не представляешь, как я рада тебя видеть. Он мучает меня этой математикой уже третий день. У меня скоро мозг взорвется.
  Я взглянула на Локки. Тот тяжело вздохнул и положил мел на подставку.
  - Сама виновата. Я тебе сколько раз говорил - внимательно слушай все то, что говорят на уроке, особенно на математике. Тогда бы не было проблем ни с домашкой, ни с тестами, ни с контрольными.
  Ирен в ответ что-то непонятно промямлила, смущенно опустив глаза.
  - Вот-вот, стыдись, - с укором сказал Локки.
  
  Я посмотрела на них обоих, потом перевела взгляд на доску. Хех, логарифмы, теперь понятно. С ними я веду войну с того самого момента, как только мы начали их изучать. Это еще хуже, чем геометрия. Хотя, секундочку...
  - Эй, Локки, посмотри, - я ткнула пальцем в самое нижнее уравнение, - здесь, кажется, ошибка. Должно быть восемь, а не шесть.
  Парень удивился и посмотрел туда, куда я показала. Через пару секунд он так же удивленно ответил:
  - Да, ты права. Молодец, Мио. Я даже не заметил.
  Я самодовольно ухмыльнулась. Все-таки иногда полезно посидеть за учебниками пару ночей напролет. Хотя делаю я это в последнее время очень редко.
  - Так не честно, - буркнула себе под нос Ирен. - Я что, единственная тупая в этой компании?
  - Что делаете? - послышалось сзади нас.
  Это оказался Крис. Он взглянул на доску и нахмурился.
  - А почему здесь буквы? Я думал, что в математике должны быть только цифры, иксы да игреки, а здесь что? Это неправильные уравнения - сотри.
  Локки хлопнул себя по лбу и громко вздохнул.
  - Ха! - Ирен победно улыбнулась и сложила руки на груди. - Теперь нас двое!
  - Это не повод радоваться! - заметил Локки. Он снял очки и начал их протирать подолом кофты, приговаривая, - хорошее образование - залог успеха. Если ты...
  - Да-да, бла-бла-бла, я это все знаю.
  - Если знаешь, то учись, и не отлынивай!
  Она обиженно выпучила нижнюю губу, но всё же кивнула.
  Первым уроком был Английский язык. Мисс Фер зашла в класс через пять минут после звонка. Когда все уселись на свои места, и в классе наступила тишина, она заговорила:
  - Доброе утро. Урок мы начнем немного позже, так как у меня есть для вас новость. К нам перевелась новая ученица!
  По классу прошелся тихий гул голосов. Это было довольно неожиданно. Никто не ожидал пополнения в конце учебного года. Тем более что в нашу школу ходят в основном местные дети - те, кто родился в Спринге, так как наш городок слишком мал и перспективы переезжать сюда почти нет. Также здание школы настолько мало, что у нас даже нету личных шкафчиков. Мы носим все учебники с собой. И детей не так уж много, чтобы они могли свободно выбирать себе обязательные и факультативные занятия. Нас распределяют четко по классам, и мы вместе ходим на все занятия.
  - Её зовут Вайлет Вернализ, - продолжила мисс Фер. - Она приехала к нам из Италии. Так что прошу оказать ей радушный прием, как и подобает настоящим американцам. - Преподавательница повернулась в сторону двери, и произнесла, - Вайлет, входи.
  Дверь медленно отворилась и в класс зашла девушка. Она быстро зашагала к мисс Фер и, став возле нее, повернулась лицом к нам.
  На минуту в классе наступила тишина - все рассматривали новенькую. В целом, в ее внешности не было ничего удивительного: одетая в неброскую одежду, невысокая, со спортивным телосложением, короткими темно-каштановыми волнистыми волосами до плеч, шоколадными глазами и смугловатой кожей. Но, не смотря на безобидный вид девушки, глядя на нее, я почувствовала легкую тревогу, вернее, встревожилась Лилит.
  - Я чувствую опасность, - вдруг прозвучало в моей голове. - Берегись ее.
  Это удивило меня.
  - 'С чего ты взяла? И вообще, с каких это пор ты обо мне волнуешься?' - спросила я мысленно.
  Она засмеялась, и, как мне показалось, немного нервно.
  - Я волнуюсь не за тебя, а за себя. У меня такое чувство, что она может мне навредить.
  Тут уже пришел черед смеяться мне.
  - 'А почему ты думаешь, что я стану опасаться за твою безопасность?'
  - Потому, - ответила она, и у меня загудело в голове - признак того, что Лилит рассержена, - Что если ты вдруг окончательно умрешь, я исчезну. А мне исчезать совсем не хочется. Вот почему ты до сих пор 'жива' и цела. Ведь это моя сила дает твоему телу быстро регенерировать и защищает тебя. А все это потому, что мне нужно...
  Она внезапно замолчала, и я поняла - кое-кто сболтнул лишнего. И эта информация меня сильно заинтересовала. Но сейчас не время об этом думать, нужно что-то решить с новенькой.
  Я обернулась назад и вопросительно взглянула на Криса. Тот сидел и, подперев рукой голову, безучастно пялился в окно.
  Значит, он ничего не заметил, предположила я и повернулась назад к Вайлет. Как только я это сделала, наши глаза встретились. Секунд пять мы сверлили друг друга взглядом, и мне показалось, что я ей не нравлюсь. В ее взгляде читалось недоумение и недовольство. Маленькая догадка о том, что Вайлет, возможно, тоже умершая, быстро испарилась, так как ее глаза были слишком яркими, тем более, я слышала, как участилось ее дыхание после того, как она взглянула на меня.
  В том, что она что-то знает, не было сомнения. Но знает ли она о нас, мертвых? Тут я была в замешательстве. Если она что-то и знает, наше существование поставлено под риск. Нужно побыстрее во всем разобраться. И, судя по её решительному виду, первый шаг сделает она.
  - Так, Вайлет, - обратилась к ней мисс Фер, тем самым перервав наш зрительный контакт, - выбери любое свободное место, и мы начнем урок. А на перемене, вы все уже познакомитесь поближе.
  Девушка кивнула и, быстро окинув взглядом класс, указала на выбранную парту.
  Мисс Фер улыбнулась и одобрительно кивнула.
  - Отлично, вот и решили.
  Вайлет улыбнулась ей в ответ и зашагала к своему новому месту. А сидеть она решила прямо позади меня. То есть, любое мое движение будет замечено.
  - Это плохо, - прошипела Лилит.
  Я с ней согласилась.
  Тут я почувствовала, что кто-то дергает меня сзади за свитер. Настроив свое дыхание исделав приветливое лицо, я обернулась.
  - Привет, - сказала Вайлет, улыбнувшись. - Прости, у тебя есть запасная ручка? Я свою дома забыла.
  - Запасная ручка? Сейчас посмотрю.
  Я повернулась и начала шарить в своей сумке.
  'Ручка? Что за глупости? Это такой метод завязать разговор? Я же ясно видела ее взгляд. С тем на кого так смотрят, вообще не желают общаться'.
  Наконец, на самом дне сумки я нашарила две шариковые ручки. Одна у меня была уже давно, а вторую я купила два дня назад, на всякий случай. Я обернулась к девушке и протянула ей вторую ручку.
  - Вот, возьми.
  Она уже хотела было взять ее у меня из рук, но на какое-то мгновение меня будто что-то переклинило, и я быстро поставила ручку на ее стол. Рука Вайлет застыла в воздухе, а ее глаза на секунду гневно сузились. Потом она вздохнула и, как бы вынужденно улыбнувшись, взяла ручку со стола.
  - Спасибо. Кстати, как тебя зовут?
  Я опять засомневалась, но ответила:
  - Мио. Твое имя я уже знаю. Вайлет, да?
  - Да, приятно познакомится.
  Она протянула руку для пожатия. И тут в моей голове проскользнула странная догадка: 'Она, что, хочет до меня дотронуться?'.
  Моим спасителем стала мисс Фер, которая попросила всех не шуметь и объявила начало урока.
  Я быстро ответила 'мне тоже', и повернулась к преподавательнице. Сзади послышался недовольный вздох, а я, наоборот, почувствовала облегчение.
  
  Глава 2
  
  'Сберегший душу свою потеряет ее;
  а потерявший душу свою ради меня - сбережет ее'.
  От Матфея (гл.10;39)
  
  
  Прозвенел звонок на перемену.
  - Ладно, продолжим на следующем уроке, - объявила мисс Фер, прекращая писать на доске. - Можете быть свободны.
  Все облегченно выдохнули и закрыли тетради.
  Я сгребла всё со стола в сумку, поднялась и быстро проскользнула через весь класс к Ирен. Она все еще была подавлена надвигающейся контрольной и рассеяно складывала книги в свой рюкзак.
  
  - Ну что, - я натянула на лицо непринужденную улыбку, - идем переодеваться на физкультуру?
  - Ага, только... - она закрыла сумку, - мне нужно кое-что сделать. Подожди меня в раздевалке.
  
  И оставила меня одну.
  Я пару раз удивленно моргнула и, пожав плечами, направилась к выходу.
  Вспомнив об одной важной вещи, я достала телефон и, на ходу набрав смс-ку: 'Нужно поговорить! Сейчас!!! Встретимся там, где надо!', свернула и побежала в другую сторону.
  На заднем дворе нашей школы, возле спортивной площадки, есть маленькое здание. Там хранится школьный инвентарь и разные мало используемые вещи, наличие которых в кабинетах будет только мешать; склад - одним словом. Вход сюда всегда закрыт, а ключи есть только у уборщика. Но сзади здания, в двух метрах над землей, имеется окно. Оно легко открывается изнутри и снаружи, и туда запросто может поместиться человек. С улицы это окно тяжело заметить, во-первых, потому что склад находится в самом углу, и его заднюю и правую стену не видно из-за высокого забора, во-вторых, слева от окна, между складом и забором, растет дуб, мешая при этом разглядеть что-либо вообще. Но даже обнаружив окно в него будет тяжело залезть, так как оно находиться довольно высоко, а ствол дерева слишком широкий, чтобы вскарабкаться по нему.
  Но для умерших это была не проблема. Когда Крис три месяца назад обнаружил находку, он сразу же объявил это нашим тайным местом, или местом 'где надо'.
  "Куда ты идешь? - Куда надо; Ты где? - Где надо"; и тому подобное. То есть, если разговор срочный, и о нашей тайне, мы идем сюда. Это помогает избавиться от лишних ушей и внимания.
  В общем, я быстро подошла к складу, проверила, никто ли не смотрит, и проскользнула за дуб. Там, опершись ногами о стенку, я открыла окно одной рукой и запрыгнула во внутрь.
  Изнутри комната выглядела немного мрачной, но даже несмотря на большое скопления вещей там было где развернуться.
  Вытерев рукой пыльный ящик, я села дожидаться Криса. Через две минуты послышался шум, и в комнату впрыгнул парень. Я настолько задумалась, что от неожиданности даже подпрыгнула.
  Крис подошел ко мне и улегся рядом, положив при этом свою голову мне на колени. Я привыкла к его наглости, поэтому никак не отреагировала.
  - Ну, и что у тебя стряслось?
  - Пока ничего.
  Тот удивился.
  - В смысле, пока?
  - А тебе эта новенькая, Вайлет, не показалась тебе странной?
  Он на пару секунд задумался.
  - Ммм... да нет.
  - А твой демон, он тоже никак не отреагировал?
  - Не знаю, - Крис поднялся и стал передо мной. - К чему ты клонишь?
  - К тому, что ей что-то известно. Об умерших.
  
  Крис нахмурился.
  - С чего ты взяла?
  - Ну, - протянула я неуверенно, - Лилит сказала, что чувствует опасность, но не может понять почему.
  - Лилит сказала, значит, - хмыкнул он, наверняка не одобряя мое доверие к демону. - А ты что?
  - А что я? Я ничего не почувствовала. Но Вайлет действительно как-то странно на меня смотрела, пыталась меня коснуться.
  Парень удивился.
  - Коснуться?
  - Ага. Она хотела пожать мне руку, а перед этим попросила ручку. А когда я положила ее на стол, она удивилась.
  Крис присел передо мной и опустил голову. Через полминуты он ответил:
  - Я знаю, в чем дело.
  - Правда?
  - Ага, - он поднял голову и посмотрел на меня. - Из-за того, что твой демон стал слишком часто с тобой разговаривать, к твоей шизофрении прибавилась еще и паранойя.
  И в подтверждении своих слов, он покрутил пальцем у виска.
  Мне потребовались огромные усилия, чтобы со злости не врезать ему.
  - Я серьёзно!
  Тут Крис встал и начал раздраженно нарезать круги по комнате.
  - Ну сама подумай! - воскликнул он. - Демон, которому только дай повод напакостить, говорит тебе, что девушка, которая попросила у тебя ручку и пыталась с тобой познакомиться - опасна для тебя, как для умершего. Брось, это даже смешно.
  
  - А мне не смешно! - вспылила я. - Я видела!
  - Что ты видела?!
  Я не нашла что ответить и стихла.
  - Вот именно.
  Он повернулся и направился к окну. Я резко нагнала его и схватила за рукав.
  - Но ты должен мне поверить!
  Крис пару секунд стоял неподвижно, потом обернулся и посмотрел мне в глаза.
  - Я тебе верю. Но не Лилит.
  После этого он быстро запрыгнул на окно, и я осталась в комнате одна.
  - Идиот, - умозаключила Лилит.
  - Но он прав. То, что я сказала, звучит как бредни параноика, - мысленно ответила я.
  - Все равно, идиот.
  Я тяжело вздохнула и, переодевшись в спортивную форму, вылезла из склада.
  Так как сегодня погода оказалась хорошей, мы должны будем бежать кросс - один километр. Девочки должны пробежать за шесть минут, мальчики - за четыре. Бегут по пять человек.
  Все рвались бежать первыми, чтобы не сидеть без дела. Поэтому, чтоб без драк, мистер Бермунт - физрук, определял бегущих методом тыка. На кого укажет тот и побежит.
  Мне повезло - я бежала в последней пятёрке, поэтому мало кто заметит отсутствие у меня пота и покраснения лица после длительного бега. И Вайлет не было. Всех тех, кто пробежит, мистер Бермунт пускает играть в футбол или волейбол. Так что она, которая на праве новенькой бежала первой, сразу исчезла из горизонта. Ирен бежала в третьей пятерке. За Крисом я не смотрела, так как была зла на него. Локки бежал со мной. Здесь мне тоже повезло, так как он будет подсказывать мне, как контролировать свое дыхание и бег.
  Как только последний из предыдущей пятерки добежал, мы заняли свои позиции.
  - Итак, - мистер Бермунт приготовил секундомер. - На старт, внимание, марш!
  Мы сорвались с места. Ну, 'сорвались' - грубо сказано. Скорее неспешно двинулись, так как никто не хотел выдохнуться уже после ста метров.
  Я поравнялась с Локки, который бежал чуть медленнее, чем я.
  - Немного за быстро, - тихо прокомментировал он. - Еще медленнее. Видишь, мы впереди всех. Не забывай дышать. Еще чаще. Слишком часто. Вдыхай носом, а выдыхай ртом.
  Я делала так, как он велел.
  - Вот так, правильно. Постарайся дышать так до третьей минуты. Потом сбавь немного скорость и начинай дышать чаще.
  - А я успею прибежать вовремя?
  - Успеешь. Тем более, что раньше ты бежала медленнее.
  - Раньше? - удивленно переспросила я, но потом поняла, что он имел в виду мою смертную жизнь. - А-а-а...
  - Угу. Ну, короче, старайся не перегонять меня. Через пятьсот метров я ускорюсь, но ты беги, как бежала. Мне ведь нужно пробежать за четыре минуты.
  Я кивнула и настроилась.
  В итоге, Локки пробежал за три минуты сорок шесть секунд, а я за пять минут и двенадцать секунд.
  Как только последний бегун перешагнул финишную линию, прозвенел звонок.
  Я подошла к трибунам, где лежала моя сумка, достала оттуда бутылку воды и, сделав пару глотков, выплеснула все, что осталось, себе на голову - маленькое театральное представление, чтобы придать усталого вида и скрыть отсутствие пота. Капли начали медленно скатываться по лицу к шее.
  - Ну как ты? - послышалось сзади.
  Это был Локки. Сейчас он выглядел как подравшийся воробей: без очков, взлохмаченный, запыхавшийся, и с румянцем на щеках.
  Я засмеялась.
  - Нормально. А ты, вижу, не привык к физической нагрузке, да?
  Парень смущенно откашлялся и пригладил торчащие волосы.
  - Просто я предпочитаю решать вопросы умом, а не силой. Поэтому ко второму методу я прибегаю редко.
  - А, ну понятно, - я закивала и опять засмеялась.
  
  
  Народ уже ушел с площадки, и мы тоже собирались уходить, как тут меня кто-то окликнул:
  - Мио!
  Я повернулась в ту сторону, откуда слышался голос, и застыла. К нам бежала, махая рукой и с улыбкой на лице, Вайлет Вернализ.
  - О, - Локки улыбнулся. - Ты уже успела подружиться с новенькой. Это хорошо.
  Но мне было не до смеха.
  - Нет, - прошептала я, - это не...
  Но договорить мне не судилось, так как девушка уже стояла возле нас.
  - Ты уже добежала, да? И как? Я за четыре минуты успела!
  Я была удивлена тому, как дружелюбно она себя вела. Тем более что в ее глазах не было ни капли фальши. Эта девушка ошеломляла меня каждую секунду.
  - Эээ... - я постаралась улыбнуться. - Молодец. Я пробежала за пять.
  Вайлет по-детски захлопала в ладоши.
  - Отличный результат! И ты даже не запыхалась. Видно много бегаешь.
  Тут я вспомнила, что совершенно забыла о дыхании. Локки тоже только что вспомнил, поэтому постарался спасти ситуацию.
  - Да, - он улыбнулся и похлопал меня по плечу. - Она просто натренирована на длинные дистанции, поэтому такие забеги даются ей без труда.
  Я усердно закивала, подтверждая его слова.
  - А-а-а... ну тогда ясно.
  На секунду лицо Вайлет посерьезнело, и я почувствовала, как меня прожигают взглядом. Миг, и на ее лице опять заиграла дружелюбная улыбка.
  - В моей прошлой школе я тоже много занималась спортом, но сейчас как-то забросила. Хотя недавно решила начать наверстывать упущенное.
  - Оно и видно, - сказал Локки.
  Он, наверное, решил увести разговор подальше от касающейся меня темы.
  - Кстати, меня зовут Локки.
  - Вайлет, как ты помнишь. Приятно познакомиться, - улыбнулась девушка.
  Они обменялись рукопожатием. Только сейчас я заметила, что в своей правой руке Вайлет держала небольшую бутылку с жидкостью похожей на светлый чай. На дне бутылки даже плавали маленькие листочки.
  Девушка заметила мой взгляд и, улыбнувшись еще шире, подала мне бутылку.
  - Это настойка из трав, которую я привезла из Италии. Очень вкусно. Попробуй.
  Она говорила это без скрытой неприязни в голосе, но у меня эта жидкость почему-то вызывала сомнения.
  - Не пей! - в подтверждение моих опасений предупредила Лилит. - А вдруг она туда что-то подмешала?
  Видя мое замешательство, Вайлет засмеялась и, открутив крышку, сделала глоток.
  - Не бойся, это не яд, - она подала бутылку Локки, который видя мое состояние, тоже заподозрил что-то неладное. - На, попробуй.
  Но в отличие от меня, парень быстро развеял свои сомнения и немного отпил.
  - Ммм... действительно вкусно, - он приподнял бутылку и легонько потряс ее перед глазами. - Правда, привкус знакомый. Только я не могу вспомнить чего именно.
  Вайлет лишь пожала плечами.
  Я, взглянув на них обоих, глубоко вздохнула и все-таки взяла эту чертову бутылку.
  'Может Крис прав, и я действительно стала параноиком?' - пронеслось у меня в голове, перед тем как я поднесла узкое горлышко к губам и сделала небольшой глоток.
  - Вот видишь, - сказала Вайлет, не переставая улыбаться. - Это просто вода.
  Я кивнула и отпила еще.
  'Действительно. Вода как вода, и вкус почти не поменялся. Стоп! Вкус?'
  Только после второго неглубокого глотка я осознала, что эта вода действительно имеет вкус воды! Не кровавого вина, а простой воды с горьковатым привкусом неизвестного мне растения.
  - Вспомнил! - вдруг воскликнул Локки, - Это ладан. Давно мне приходилось пить чай из него, - тут он заметил мое шокированное лицо. - Мио?
  - А, да, ты прав, - я быстро отдала бутылку Вайлет и взглянула на него. - Действительно странный привкус, и немного горьковатый. Не находишь?
  Я начала сверлить парня взглядом в надежде, что тот догадается. Через три секунды его бровь дернулась, и он посерьезнел.
  - В чем дело? - как ни в чем не бывало спросила Вайлет.
  Только сейчас в ее дружелюбном выражении лица можно было заметить совсем не скрытую фальшь.
  - Да ни в чем, просто...
  Договорить я не смогла. Мое тело вдруг потяжелело, а в горле появился комок. Через секунду уши заложило из-за громкого стука. Внутри все сжалось. Еще через секунду отнялись ноги и я упала.
  - Мио!
  Это был голос Локки. Но я уже мало что различала. Громкий стук повторился, принеся с собой немыслимую боль. Настоящую физическую боль. Это было то, чего я не чувствовала почти год. Опять стук. Теперь мое тело начало пылать жаром, а руки и ноги будто подверглись атакой миллионов маленьких игл. Это чувство было похоже на то, что чувствуешь, когда ночью сдавишь руку, а на утро не можешь ею двигать, из-за того, что к ней не поступала кровь. Только сейчас это чувство было в сто раз сильнее.
  Стиснув зубы, я закричала. Но даже так крик получился довольно громкий. Локки не на шутку разволновался.
  - Мио, что с тобой?!
  - Больно! - наконец-то смогла выговорить я. - Очень больно!
  Парень не знал что делать.
  Силой открыв глаза, я взглянула на Вайлет. Та смотрела на меня не столько ошарашено, сколько серьезно. Как врач на пациента при операции. Но долго думать о ней я не могла, так как еще один внезапный стук и новая волна боли сжали мне легкие. Я поняла, что нужно дышать. После нескольких частых вздохов боль в груди ослабла, но стуки стали происходить чаще. И тут я поняла - эти стуки издавало мое сердце.
  Внезапно, адская боль охватила голову, и я опять закричала.
  Кто-то, видимо услышав мой крик, подбежал к нам.
  - Что здесь происходит?
  По голосу я узнала Криса.
  - Ей больно! Физически больно! - это голос Локки.
  Кто-то поднял меня с земли и понес вправо, под трибуны. В тень и подальше от лишнего внимания.
  Я открыла глаза и увидела перед собой кофту Криса. Он положил меня на землю, а мою голову придерживал руками.
  - Мио!
  Еще один стук сердца лишил меня возможности ответить. Я задышала чаще. Тело опять обдало жаром, но теперь, вместе со стуком, я слышала еще кое-что... Это был звук текущей жидкости и разлипающихся сосудов.
  - А-а-а! - опять крик. - Все... болит... руки...
  Крис резко расстегнул мою спортивную кофту и, приподняв меня, снял ее. Теперь я была в одной майке.
  - Мио, - услышала я дрожащий голос Локки, - Твои вены, они пульсируют и... синеют.
  'Мое тело пытается ожить' - догадалась я.
  Опять раздался стук, и голову накрыла еще одна волна боли. Из глаз брызнули слезы. Я опять хотела закричать, но меня опередили. Это была Лилит. Она кричала неистово, и ее крик был больше похожий на крик животного. Загремели цепи, которые ее сковывают.
  - Нет! Выпустите меня! Нет! Больно!
  Теперь кричали мы обе. И я почувствовала, как она начала захватывать мое тело. Я поддалась, так как от этого боли становилось меньше.
  - Убей... - сорвался с моих губ хриплый голос Лилит.
  Тут я поняла, чего она хочет и, приложив колоссальные усилия, дрожащей рукой схватила все еще ничего не понимающего Криса за шиворот кофты.
  - Убей меня!
  На этот раз он нас расслышал.
  - Но...
  - Убей!
  Рев демона заставил его содрогнуться. Крис вздохнул, и сдавил мое горло рукой, которой поддерживал сзади голову. Послышался хруст, после чего яркая вспышка ослепила мне глаза. Я умерла мгновенно.
  
  
  Опять свет. Опять дорога, ведущая к вратам. Только теперь мне даже не далось ступить на эту дорогу. Умереть не страшно - страшно после этого очнуться...
  Все произошло в несколько раз быстрее, чем тогда, когда я умерла в первый раз. И, естественно, пришла в себя я сразу же.
  - Мио? - осторожно спросил Крис, когда я открыла глаза. - Ты как?
  Вместо ответа я попыталась пошевелиться. Неуверенно и слабо, но мое тело всё же двигалось. Боли не было. Не было и стука сердца - оно опять остановилось. Но на этот раз я почему-то почувствовала облегчение.
  - В порядке, - ответила я немного хрипловатым голосом, - если можно это так назвать. Боли больше нет.
  Локки выдохнул с облегчением.
  - 'Лилит?' - позвала я мысленно.
  Ответом мне было глухое рычание.
  - Я убью эту стерву! - рявкнула она и я почувствовала прилив демонической силы.
  - 'Успокойся. Сначала нужно все выяснить'.
  Она на пару секунд замолчала.
  - Ну, валяй. А потом я ее убью.
  Сказав это, она усмирила свой пыл и дала мне волю действовать. Я немного приподнялась и начала искать глазами Вайлет. Та оказалась всего в трех метрах от меня и с таким же серьезным выражением лица, как и несколько минут назад. Похоже, пока я корчилась от боли, о ней все забыли.
  - Что было в той бутылке? - опередил меня с вопросом Локки.
  Вайлет пару секунд молчала, сверлив меня взглядом.
  - Ладан, - сквозь зубы прошипела она, - настоянный на святой воде. Все эти ее мучения были из-за святой воды.
  Я удивленно уставилась на нее.
  - Ты знала, что такое будет? - взбесился Локки.
  - Догадывалась, - спокойно ответила девушка, - но не была уверенна на сто процентов. Теперь мои опасения подтвердились.
  - И что же ты узнала? - холодно спросил ее Крис.
  Вайлет ухмыльнулась.
  - Мио Лоуренс, ученица второго класса старшей школы Спринга, является демоном первого порядка. Уровень опасности для общества не вычислен.
  На минуту все замолчали.
  'Откуда?!.. Не важно. Значит, она считает меня демоном. Ну что ж, посмотрим, что она будет делать дальше' - это были наши с Лилит общие мысли. Естественно, настолько трезво после болевого шока думать я не могла.
  Я оперлась руками об землю и медленно встала. Тело почти пришло в норму, но я все еще плохо держала равновесие.
  - Кто ты? - Наконец-то задала я давно интересующий меня вопрос.
  Девушка молча расстегнула кофту и указала на свою шею. Вернее на свой кулон. Это была небольшая пентаграмма из желтого метала, при виде которой мне стало немного не по себе.
  - Меня зовут Вайлет Шарлотта Ромеро Вернализ. Я младший экзорцист тайного Ордена Святого Петра в Ватикане. И, похоже, пожить нормальной подростковой жизнью, как я планировала, мне не удастся, потому что я собираюсь тебя уничтожить.
  
  Я не знала, как реагировать. У меня просто отняло дар речи. Поэтому моим замешательством воспользовалась Лилит. Она освободила свою силу и на пару секунд захватила контроль над моим телом.
  - Значит, мои опасения подтвердились. Что ж, - сказала она своим голосом; мои глаза полыхнули красным, и от такой неожиданности Вайлет вздрогнула, - вижу, остались еще те, кто занимается таким глупым делом, как ловля разных бесов и домовенков. Хотя, что я удивляюсь? Ватикан всегда славился тем, что выпускал на свет разных чудиков в балахонах, которые, размахивая своими крестами, делали вид, что изгоняют ужасных тварей из людей и домашнего скота. Но я думала, что за века хоть что-то изменится, - она засмеялась, - хотя нет, теперь в ряды экзорцистов пускают и детей. Или ты просто решила унаследовать семейные традиции? Впрочем, мне все равно. Я принимаю твой вызов, Вайлет Шарлотта Ромеро Вернализ. Но предупреждаю, я - архидемон, у меня нет врагов, так как они долго не живут.
  После этих слов, тело опять вернулось в мою власть.
  - 'Ты специально подливаешь масла в огонь?' - возмутилась я мысленно.
  Лилит фыркнула.
  - Она меня разозлила, поэтому скоро умрет. Пусть знает это.
  - 'Что бы Вайлет не говорила, она все еще обычный человек. Я не позволю тебе её так просто убить'.
  - А тебя никто и не спросит. Радуйся, что еще существуешь.
  На этом наш короткий диалог был закончен.
  Я обернулась к Крису и Локки. Те стояли столбом, ничего не понимая.
  - Идем. Звонок на урок давно уже прозвенел, а мы еще не переоделись, - как можно спокойней сказала я и, не дожидаясь ответа, быстро зашагала в сторону школы; подальше от Вайлет, которая, судя по всему, теперь стала моим врагом.
  
  Как бы я не старалась избегать Вайлет Вернализ весь последующий остаток дня, у меня это плохо получалось, так как мы были одноклассницами. Плюс ко всему, она сидела прямо за мной на расстоянии вытянутой руки. Но, к счастью, эта девушка тоже больше не желала со мной пересекаться, поэтому и не старалась привлечь мое внимание. Так что к концу дня ничего плохого не произошло.
  А что насчет Криса и Локки, то тут немного сложнее. Если первый просто извинился за свою невнимательность и ничего не спрашивал, то второй хотел до конца разобраться во всем, что касается меня и Лилит.
  - Мио! - окликнул меня Локки на следующей перемене после случившегося. - Стой. Нужно поговорить.
  Я остановилась и повернулась к нему.
  - Нужно, но не сейчас, - быстро выпалила я и уже собиралась уходить, как он схватил меня за запястье и остановил.
  - То, что там произошло, - начал он полушепотом, - это как-то связано с тем, что случилось с тобой тогда, на лесопилке, полгода назад, и с тем, что ты мне рассказала после этого?
  Я кивнула.
  - Завтра жду от тебя подробного рассказа. Хватит уже секретов.
  Я прикусила губу и опять кивнула. На этом парень меня отпустил.
  Локки был прав, нет больше смысла скрывать от него существование во мне Лилит, так как уже очень многое всплыло наружу. Если честно, то после того случая на лесопилке я пыталась ему все рассказать, но в результате все, что он узнал, так это то, что во мне и остальных умерших живет демон, и он иногда выходит из-под контроля. Но сейчас, видно, разговор будет более подробным.
  О том, как лучше все объяснить Локки, я думала, идя с Крисом к Мелори в их особняк. К ней у нас тоже был разговор, но это уже по поводу святой воды и Вайлет. Так же нам предстояло узнать, кто такие эти экзорцисты, и какую угрозу они становят для нас, умерших.
  Войдя в дом, мы огляделись. Вокруг было непривычно тихо, и только из гостиной доносились приглушенные голоса и шарканье обуви.
  - Странно, - задумчиво сказал Крис, - Мелори ведь собиралась сегодня после обеда красить перила лестницы, но краской не пахнет. Может, что-то случилось?
  Я пожала плечами, мол, не знаю. Тут голоса, доносившиеся из гостиной, стали громче.
  - Будьте готовы к тому, что кто-то из них скоро заявится сюда, - сказал незнакомый мужской голос. - Они пока не станут ничего предпринимать, но стоит быть начеку.
  - Неужели они собрали всех? - это был голос Мелори.
  - Да, но некоторые из них еще слишком слабы. Никто не знает, когда и где он появится, поэтому они готовятся заранее.
  На пару секунд повисла тишина.
  - Что ж, спасибо за информацию, Лука. Мы примем ее к сведенью.
  Мужчина не ответил.
  
  Послышались шаги, и из гостиной вышел незнакомец. Это был молодой мужчина, лет двадцати пяти на вид. Его длинные до локтя волосы, цвета платиновый блонд, свободными прядями спадали на плечи. Одет он был в официальный костюм, поверх которого был черный осенний длинный плащ. Лицо у него было как у куклы - фарфорово-бледное с аристократическими чертами: острым подбородком, высокими скулами и тонким орлиным носом. Но больше всего меня удивили глаза: яркие, кроваво-алые, со зрачком как у кошки - глаза истинного демона.
  Направляясь к выходу, мужчина почти впритык прошел мимо остолбеневших от удивления нас с Крисом.
  Возле двери он остановился и спокойным, но леденящим душу голосом, произнес:
  - Лилит, Бельфегор, возможно вас скоро потревожат.
  После этого он вышел, а мы так и остались стоять, вдвойне шокированные.
  'К-как он догадался?' - изумилась я. - 'И почему его глаза?..'
  Тут из гостиной вышли Мелори и Данте. Увидев нас, женщина нахмурилась.
  - Мио, Крис, что вы тут делаете? - спросила она.
  Первым из оцепенения вышел Крис.
  - У нас появились проблемы, - ответил он. - А кто это был?
  - Наш союзник на вражеской территории, - уклончиво ответил Данте. Вид у него был непривычно серьезным. - Сначала разберемся с вашими проблемами.
  Мы кивнули и отправились назад в гостиную.
  - Ну, - начала я, когда все расселись по своим местам, - перед тем, как я начну рассказывать, хочу задать вам один вопрос. Как на умершего действует святая вода?
  На лицах Мелори и Данте отразилось заметное удивление.
  - А зачем тебе... - хотела было спросить Мелори, но, глядя на мое серьезное лицо, перервала себя на полуслове. - Неважно. В общем, это довольно сложно объяснить. Внешнего воздействия, например, если святая вода попала на кожу, нету. Здесь она не опасней простой проточной воды. Но вот если ее выпить, или ввести в тело путем укола, капельницы или определенного оружия, то тут уже появляются проблемы. Тридцать миллилитров святой воды, попавшей в организм умершего, через десять секунд вызывают судороги, дрожь, онемение мышц и сильную физическую боль. Но если каким-то образом вышло так, что в организм попало больше воды, то меньше чем через восемь секунд после употребления тело умершего начинает оживать и боль при этом в десятки раз сильнее.
  Задумчиво хмыкнув, я откинулась на спинку кресла и спросила:
  - А с демоном, который сидит в умершем, что случается?
  - Когда тело начинает оживать, святая вода попадает в кровь, а вместе с ней в мозг. Как только это происходит, начинается отторжение демона. Он испытывает ужасные мучения, и чтобы спастись, демон захватывает тело умершего и заставляет его убить себя. После того, как тело умершего погибает, святая вода теряет свои свойства, и после возрождения, даже если она осталась в организме, не причиняет никакого вреда.
  Я нахмурилась.
  - А что будет, если умерший не сможет себя убить? Он оживет?
  Мелори покачала головой.
  - Нет. После того, как организм умершего начнет функционировать как организм живого человека, начнется отторжение души. К боли прибавятся еще и ужасные галлюцинации. Душа окажется между миром живых и миром демонов. Все эти адские мучения закончатся только после смерти, или же после того, как святая вода полностью выйдет из организма. Природным путем или вместе с потом. Но на это требуется время, в зависимости оттого, сколько воды попало в организм. И все это время умерший корчится от боли и сходит с ума от видений.
  Она замолчала, а я не могла вымолвить и слова. Оказывается вот, что меня ждало, если бы я не умерла. Надо отдать должное Лилит, она сразу сообразила, что надо делать. Думаю, видений моя психика бы не пережила. Это меня испугало.
  - Так что у вас случилось? - взволновано спросила Мелори.
  Я, все еще напугана от своих мыслей, взглянула на нее и тихо сказала:
  - Я выпила святой воды.
  Она даже вздохнула.
  - Сколько?
  - Не много, примерно два глотка. Но этого было достаточно, чтобы мое сердце начало биться.
  - И... - женщина нервно зашевелила руками, пытаясь подобрать слова, - и что? Что потом? Ты убила себя?
  - Да. Вернее, это Лилит догадалась, что нужно умереть. Поэтому мы попросили Криса убить нас, ну то есть меня. Но это не основная проблема, потому что меня этой святой водой напоили, точно знав о ее свойствах.
  Данте, который все это время молча стоял возле сидевшей на диване Мелори, сел на кресло напротив меня и, сцепив перед лицом руки в замок, совсем не привычным для него холодным тоном произнес:
  - Рассказывай.
  Глава 3
  
  'И не думайте, что Я пришел принести мир на землю;
  не мир пришел Я принести, но меч.
  Ибо Я пришел разделить человека с отцом его;
  и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее'.
  От Матвея (гл.10; 34,35)
  
  Внезапный дождь, который начался всего две минуты назад, превратился в ливень и громко забарабанил по окнам. Нахлынувшие тучи закрыли небо и солнце, отчего в комнате стало темно и мрачно. Я закончила свой рассказ пару минут назад, но ни Мелори, ни Данте, не вымолвили и слова. Мы с Крисом дожидались их реакции с неким нервным беспокойством.
  Наконец-то Мелори тяжело вздохнула и тихо произнесла:
  - Я-то думала, что больше о них не услышу.
  - Ты о чем? - нахмурившись, спросил Крис.
  Женщина на секунду взглянула на него и опустила глаза.
  - Я об экзорцистах. Давно мне не приходилось вспоминать о них. Эти люди уже несколько веков занимаются истреблением нечисти и всего, что с ней связано. Но мне казалось, что все экзорцисты давно исчезли. Оказывается это не так.
  - Лилит тоже такое говорила, - тихо сказала я.
  Мелори кивнула.
  - И она права. Но видно в Ватикане все еще остались те, кто наследует древние традиции и тайно обучает людей искусству экзорцизма. - И тихо добавила, - хотя, как оказывается, некоторая информация до сих пор не предается огласке.
  Я удивленно вскинула брови и повторила вопрос Криса:
  - Ты о чем?
  - Я о нас. Примерно четыре столетия назад, когда экзорцизм еще был широко использованным в религии, появился слух, что существуют люди, которые якобы подписали контракт с Дьяволом и стали бессмертными. Но в обмен на это Дьявол поселил в их теле демона, чтобы тот управлял разумом человека и призывал его на греховные поступки. Улавливаешь?
  - Они узнали об умерших! - ахнула я.
  - Верно. Но тогда эти слухи считали просто слухами. И лишь спустя несколько десятилетий произошел странный случай, после которого слух о существовании умерших был признан правдой. Это произошло в том самом Ватикане. Одна супружеская пара с четырьмя детьми решила продать свой маленький дом и переехать в тот, в котором раньше жила мать отца семейства. Он был намного больше и просторней их старого жилья, но в том доме уже давно никто не жил. Поэтому, прежде чем переехать туда, семья попросила одного священника осмотреть дом на наличия призраков или какой-то нечисти. Тот согласился. При осмотре дома присутствовала так же и вся семья. И вдруг, когда священник начал читать отрывки из Евангелие, старший двадцатилетний сын схватился за голову и начал кричать. Все испугались, и священник замолк. Мучения парня прекратились, а он сам быстро убежал. Спустя два дня его нашли, и опасения подтвердились - он был одержим. Но как бы ни старались священники его очистить, парень только корчился от боли и кричал. Тогда его тайно передали экзорцистам, а родителям сказали, что он мертв. И эта ложь вскоре оказалась правдой. После длительных часов экспериментов и обрядов было выяснено, что парня невозможно убить, так как он уже мертв. После нескончаемых пыток святой водой юноша рассказал экзорцистам все: и как он два года назад обратился к дьяволу за помощью, и как несколько месяцев назад он умер от руки головореза. Нашу силу назвали 'даром Дьявола', а среди экзорцистов распространился такой термин как 'ветор', что от итальянского vetore значит носитель. Веторами называли людей, получивших этот 'дар'. Такая терминология помогала как бы скрыть наш секрет, и была перестраховкой в случае утечки информации. Во избежание паники существование веторов было под строжайшей тайной, а нас вылавливали и сажали в специально оснащенные темницы. Экзорцисты бы с радостью нас убили, вот только они не знали как. Хоть расчлени умершего и скорми десятерым оголодавшим свиньям, он все равно возродится.
  И вот однажды ночью в церкви, под которой находилась одна из темниц экзорцистов, начался пожар. Огонь был слишком сильным, поэтому его прекратили пытаться потушить, и кинулись спасать иконы и ценные вещи. Из-за всеобщего шума про темницу и оставшихся там умерших забыли. Они не смогла спастись, так как темница была заперта, а их тела подвешены в перевернутом состоянии: ноги цепями приковали к потолку, а руки к земле. К тому же в их вены были введены своеобразные капельницы со святой водой, которая ослабляла силу демона. Огонь с верхних этажей добрался до подвала церкви и бочки, где хранилось масло, взорвались. Я не знаю подробностей, но огонь каким-то образом попал в темницу, что находилась под подвалом. Когда после пожара экзорцисты спустились в темницу проверить веторов, посреди выжженных комнат они находили лишь горстки пепла.
  Оружие против умерших было найдено. После этого всех веторов, запертых в темницах, сожгли, а на нас объявили охоту, которая превратилась в войну, длившуюся почти сотню лет, и в узких кругах получившую название 'Война креста и крови'. И, как ни странно, именно в этот период времени на кострах священной инквизиции сгорело больше всего людей.
  
  Мелори замолчала, и Крис задал вопрос:
  - И как тебе удалось спастись от экзорцистов?
  На лице женщины появилась горькая улыбка.
  - Как только информация о том, что экзорцисты уничтожают умерших, дошла до меня, я, бросив все свое немалое имущество, скрылась на одном из необитаемых островов Атлантического океана. Скажу честно, если бы не уникальная память, доставшаяся мне после смерти, и не позволяющая терять бдительность сила демона, то за те тридцать шесть лет, проведенных в одиночестве на необитаемом острове, я бы сошла с ума. И все-таки план удался - экзорцисты меня не нашли.
  Но даже тысячи километров от цивилизации не помогли мне укрыться от того, кто своим появлением перевернет весь религиозный мир и создаст свою, невидимую для людей цивилизацию, в которой демоны будут жить плечо к плечу с людьми, тайно следя за существованием каждого умершего, появившегося на этой Земле. Его земное имя - Алан Бладрейн, а его настоящее имя - Люцифер. Он тот, кого зовут правой рукой Сатаны.
  Ее слова стали для меня холодным градом. Естественно, я знала о Люцифере, но считала его чем-то, если и существующим, то точно не в нашем мире и не в наше время. А теперь все мои представления, догадки, жизненные принципы о религии и вселенной, которые я строила для себя всю свою жизнь, разрушились в один момент.
  - Значит, - произнесла я дрожащим голосом, - Дьявол все-таки существует?
  - Ты должна была это понять еще тогда, когда восстала из мертвых, - с непривычной холодностью сказал Данте.
  - А Бог? Он тоже существует?
  Не знаю почему, но мне очень сильно захотелось услышать ответ на этот вопрос.
  На лице мужчины появилась ухмылка, от которой мне стало не по себе.
  - На этот вопрос человечество ищет ответ с того самого момента, как смогло мыслить. Но действительно ли ты хочешь узнать правду? И не будет ли эта правда отличатся от той, которую ты себе представляешь?
  Я не знала, что ответить.
  Крис, глядя на которого невозможно было сказать, остро ли он воспринял эту информацию, обвел нас глазами и обратился к Мелори:
  - И что же было дальше?
  - А дальше была война, - ответила она, смотря пустым взглядом перед собой. - Когда Алан нашел меня на острове, я была больше похожа на животное, чем на человека. Мои волосы стали немыслимо длинными и спутались с листвой и мелкими ветками, а сама я приобрела повадки дикаря. Алан забрал меня на материк, пообещав безопасность на время войны. Я поверила ему, так как он был первым человеком, с которым я смогла поговорить спустя почти четыре десятилетия, проведенных наедине со своим демоном.
  Мне потребовалось несколько недель, чтобы вернуть себе нормальный облик, и узнать об изменениях, произошедших в мире за время моего добровольного изгнания. Когда я вновь смогла сосуществовать с обществом, мы с Аланом отправились в восточную Европу, где Инквизиция и экзорцизм не были так распространены. Опаснее всего было находиться в западных странах: Германия, Англия, Франция, Италия... прикрываясь охотой на ведьм, на кострах, рядом со смертными людьми, сжигали и умерших. Не многим удалось сбежать, так как почти все умершие считали себя бессмертными, а когда оказалось, что они таки могут умереть, - началась паника. Они боялись экзорцистов и, скованные своим страхом, не могли дать отпор.
  Пока не появился Алан. Он вселил умершим веру в собственные силы, убедил, что они сильнее смертных экзорцистов, и вскоре под его руководством беспомощные веторы превратились в армию. Всего за пару лет мы с Аланом смогли собрать под своим крылом сотни умерших, готовых драться за нас до окончательной смерти. Когда Алан говорил, все замолкали. Даже великие ораторы не сравняются с его умением управлять толпой, а все потому, что он никогда не лгал. Такие, как он, никогда не лгут.
  - Постой, - перебил ее Крис. - Если ты говоришь, что он никогда не врал, то, как тогда он смог тебя обмануть?
  - А я и не говорила, что он меня обманывал, - спокойно ответила она. - Он не врет, он просто не говорит всего. Алан обещал мне безопасность, и я ее получила. Он сказал, что хочет собрать армию, для победы над экзорцистами, - он ее собрал. Он обещал своей армии умерших расправиться с их обидчиками, если они встанут на его сторону, и он расправился. Вот только сами умершие в битве не участвовали.
  - Не участвовали? - озадаченно переспросила я.
  - Верно. Ведь сам человек без силы демона - это просто ходячий труп. Тем более что умершие были слишком уязвимы. Дело в том, что тексты из Евангелие и еще некоторых священных книг действуют на демона, который сидит в умершем, негативно. Он начинает метаться и злится, тем самым, вызывая сильный дискомфорт и помутнение разума. Так же остается святая вода. Ею можно смочить копье, или стрелу, как ядом. Такая доза обездвиживает умершего на две три минуты. Но Алан решил эту проблему. Он позвал к себе четверых самых верных нам умерших: двух девушек и двух парней. Одним из них был тот молодой двадцатилетний парень, старший сын семьи, которого первым схватили экзорцисты. Оказалось, что он сумел сбежать от них во время очередного эксперимента, и этот парень считал Алана своим кумиром. А вторым был тот, кого вы видели час назад. Его Земное имя Лука, его настоящее имя - Велиар.
  - Значит, - подал голос Крис. - Он настоящий демон? Но как он?..
  - Не перебивай, - упрекнула его Мелори. - Так вот, тогда Лука был еще простым умершим, как вы. С каждым из этих четырех Алан провел личную беседу в комнате, где никто не мог их услышать. Когда беседа заканчивалась, умерший выходил уже другим человеком, вернее, он уже не был человеком - демон захватил его тело, и пожрал душу. В день, когда это все происходило, Алан отправил меня по поручению в другой город, и я не присутствовала на процедуре высвобождения демонов. Но, я уверена, что не приложи Алан свою руку к этому, те умершие смогли бы еще прожить несколько лет.
  
  Внезапно, смех Лилит раздался в моей голове:
  - Ха-ха-ха, как интересно! Вот значит как...
  Я нахмурилась и постаралась ее не слушать.
  - Теперь демон получал человеческое тело в свое полное распоряжение, - продолжила Мелори и, как мне показалось, рассказывать ей было все тяжелее из-за воспоминаний. - И ни святая вода, ни молитвы, не могли на него подействовать.
  И, предугадав по нашим с Крисом удивленным лицам последующий вопрос, сразу ответила на него:
  - Дело в том, что демон, когда он запечатан в человеке, лишен всех способов двигаться, также у него 'связаны' глаза, рот и уши. И в первые дни после восстания из мертвых человека, он ужасно слаб и почти без сознания. Когда человек проявляет сильные эмоции, демон просыпается, а когда умерший дает волю своим чувствам и гневу, цепи, сковывавшие демона, ослабевают. А когда он освободится полностью, то пожрет душу человека, и станет на его место.
  Слова Мелори заставили меня вспомнить об одной вещи.
  - Постой, - я встала с кресла и в волнении заходила по комнате. - Тогда, на лесопилке, когда Лилит захватила надо мной контроль, и вы остановили её, она сказала кое-что. 'У меня уже есть уши', - если я не ошибаюсь.
  Мелори нахмурилась.
  - И не только, - тихо произнесла она, а потом серьезно взглянула на меня. - Так как Лилит теперь может беспрепятственно говорить с тобой и так легко захватывать твое тело, у нее, возможно, уже полностью освобождена голова.
  Я резко остановилась. Эти непонятные слова почему-то очень сильно взволновали меня.
  - Это серьезно? И почему так быстро? Я ведь только недавно о ней узнала, а она уже освобождается!
  - Не волнуйся, это не так страшно, как кажется, - попыталась успокоить меня женщина, но в её голосе не звучала должная убедительность. - Со временем у всех умерших такое случается. Главное, чтобы тело демона было связанное, иначе он сможет свободно управлять тобой, когда ему вздумается. Но я должна тебя предостеречь: Лилит освобождается быстрее остальных демонов. Ты должна быть всегда начеку и контролировать свои эмоции. Излишнее эмоциональное возбуждение позволит Лилит взять контроль над твоим разумом, а ведь именно там она заточена. Не трудно понять, что происходит, когда у заключенного оказываются ключи от его камеры.
  
  Предостережения Мелори нешуточно напугали меня, но я попыталась взять себя в руки, чтобы, как она и советовала, не давать эмоциям взять верх, и медленно кивнула.
  .
  
  - Так вот, - продолжила женщина, - когда те четыре демона обрели материальные тела, Алан сказал им сделать следующее: поглотить демонов всей своей армии умерших, чтобы набраться силы и обрести небывалую мощь.
  
  - Поглотить другого демона? Но как, и зачем? - спросил Крис.
  Мелори немного помолчала, обдумывая ответ, а потом заговорила:
  - Ну вот, смотрите, демоны приходят в наш мир частями, так как их сила слишком велика, чтобы за раз пересечь границу мира людей и демонов. Это можно сравнить с пазлами. Настоящий демон - это целая картинка, а тот, что в запечатан в нас, это лишь ее часть - один пазл. Когда демон пожирает душу человека и становится на его место, он все равно остается лишь частью картинки, но более сильной, чем остальные. Поэтому, чтобы стать целой картинкой, демон может забрать силу другого демона, такого же, как и он, у умершего, в котором этот демон еще запечатан. В таком случае, этот демон получает еще один пазл и становится сильнее. И чем больше у демона пазлов тем больше он становится похожим на настоящего демона из Ада - сильного и могущественного.
  - И, - Крис внимательно на нее посмотрел, - сколько есть таких пазлов?
  Она покачала головой.
  - Я не знаю. Возможно, несколько тысяч, а возможно и миллионы. Как бы там ни было, земной демон и демон из Ада - это все равно, что сравнить песчинку и пустыню. Готова поспорить, даже Алан, который в одиночку пожрал более тысячи себе подобных, и рядом не стоит с настоящим Люцифером.
  - Секунду, - внезапно сказала я. - Возьмем например, Лилит, да? Могут быть два и больше умерших, в которых она запечатана. Я правильно поняла?
  Мелори кивнула.
  - Так вот, - я продолжила. - Что будет, если, скажем, двух умерших захватила Лилит, и получила их тела? Тогда ведь выйдет две Лилит, так? Два одинаковых демона. Они тогда смогут пожрать друг друга?
  На мой вопрос женщина ответила не сразу.
  - Один демон сможет пожрать второго демона, такого же, как и он, только в двух случаях. Первый - если первый демон в десятки раз сильнее второго, или если второй пока не успел пожрать себе подобного и остался 'одним пазлом', то есть сравнительно слабым. Второй случай - если второй демон добровольно соглашается отдать свою силу первому, но я такого пока еще не видела, поэтому не уверена на все сто.
  
  Я задумчиво выпучила нижнюю губу и кивнула.
  - Понятно, а что случается с умершим, которого пожрал демон?
  Мелори уже хотела было открыть рот, чтобы ответить, но Данте ее опередил:
  - Душа, которую пожрал демон, попадает в место, которое люди привыкли называть Адом. Там она не отбывает свое наказание, как души мучеников в человеческих рассказах, а становится демоном - мелочью, которая шныряет по самым темным закоулкам преисподни. В некотором роде, это лучше, чем быть сожженным дотла и вечность метаться по Земле даже после ее гибели. Во всяком случае, ты хотя бы можешь действовать. А если ты действуешь - значит, можешь совершенствоваться. Запомните мои слова, если вам вдруг придется выбирать между бесплотным существованием на Земле, и жизнью в Аду.
  Я удивилась и вопросительно взглянула на Мелори. Она в свою очередь тоже восприняла слова Данте с некой опаской. В ее взгляде смешались удивление, недовольство, настороженность и опаска. Мужчина увидел это но молча проигнорировал. А я поняла, что эти двое знают намного больше, чем хотят сказать.
  - Мы прервались, - напомнил Крис, который всецело был сосредоточен на самом рассказе. - Так что случилось с теми четырьмя?
  - А, - Мелори повернулась к нему и постаралась сделать равнодушное лицо, - каждый из них пожрал соответствующих себе демонов из оставшихся умерших. Кстати, смею заметить, что два разных демона, например Бельфегор и Лилит, не могут пожрать друг друга. Это так, на заметку. Так вот, после этого четыре демона стали намного сильнее, а за то, что Алан их освободил, они примкнули к нему и стали сражаться на его стороне. Я знала, что ни к чему хорошему это не приведет, но было уже слишком поздно отступать. Поэтому я попросила Алана об услуге: я остаюсь сражаться на его стороне, но взамен он не будет убивать тех экзорцистов, которые не посвящены в тайну веторов, и не ведут охоту на нас. Он согласился. Правда тех четырех мне пришлось уговаривать немного дольше, но и они согласились. Но уговор был немного иным, - тут Мелори поджала губы и обозлено прошипела, - я никогда и не при каких обстоятельствах не должна буду поднимать против них руку или оружие, даже если со временем мы станем врагами. Расчетливые твари. Но в любом случае уговор они сдержали. Хотя тех экзорцистов, которые ничего не знают о веторах, осталось намного меньше, чем я предполагала. Зато битву мы выиграли, - она ухмыльнулась. - О, это было что-то. У Алана своеобразное чувство юмора. Сначала он вторгся в штаб-квартиру экзорцистов в Ватикане, прямо в разгар тайного собрания по поводу умерших. Там он сказал, что является предводителем веторов, и объявляет войну 'религиозным фанатикам'. Он дал экзорцистам ровно пять лет на тренировку и собрание армии. По истечении этого времени, утром 27 октября 1719 года, они должны будут явиться на Акулий остров - двадцать пять миль на юг от Италии. Там нашу битву никто не увидит, и все сохранится в тайне. Они согласились, не могли не согласиться. Когда время истекло, три корабля с двенадцатью сотнями экзорцистами прибыли на остров. Как же они удивились, когда их встретило всего шесть человек, которые были вооружены лишь простым холодным оружием. Когда битва началась, люди были потрясены еще больше - молитвы, стрелы и лезвия, пропитанные святой водой не действовали, а огонь демонов не пугал. Даже какое-то мудреное копье, которое по их поверьям должно истреблять нечисть, не помогало. Паника и безоружие стали причиной быстрой кончины всех тех экзорцистов. Признаюсь, даже я получила от битвы немалое удовольствие. Хотя битвой это сложно назвать - Алан знал, что мы даже в таком количестве одержим победу, поэтому он и выбрал местом сражения остров, рядом с которым водились акулы - запах крови привлечет их и от тел можно будет спокойно избавиться. Песчаный берег скроет кровь, а корабли можно вывести на глубину и легко потопить. Этот демон позаботился, чтобы никто и никогда не узнал о битве на Акульем острове. Но даже если мы и выиграли сражение, война еще не была окончена. Вернувшись на материк, Алан узнал местонахождения оставшихся экзорцистов, проинформированных о веторах, и убил. Как я и попросила, - тех, кто о нас не знал, он не трогал. Как только наши потенциальные враги были убиты, мы перебрались в Ватикан, чтобы в самом очаге тушить новые искры 'анти-демонического' экзорцизма. Спустя несколько месяцев стало понятно, что охота за умершими прекратилась, а оставшиеся экзорцисты залегли на дно, боясь быть убитыми неизвестной антирелигиозной организацией, как они думали. Все документы о веторах были уничтожены, а Война креста и крови считалась оконченной. Как и обещание Алана о моей безопасности.
  Брови Криса сошлись на переносице, и он спросил:
  - Что Алан сделал?
  Мелори горько улыбнулась и тихо, почти шепотом, ответила:
  - Он попытался пожрать моего демона.
  Внезапно с коридора донесся звук открывающейся входной двери.
  - Это Рейн, - проинформировал нас Данте.
  Мелори качнула головой, будто прогоняя остатки воспоминания.
  - Так, хватит, - она резко встала с дивана, - разговор окончен. Вы и так узнали слишком много.
  - Постой, а...
  Крис попытался ее остановить, но Рейн уже зашел в гостиную. Он был одет в свою фирменную вязаную жилетку, белую рубашку, едкий красный галстук и штаны на вырост. Сломанные очки парень снял.
  Оглядев нас подозрительным взглядом, Рейн нахмурился и спросил:
  - Что за сборы?
  Мелори поспешила улыбнуться.
  - Ничего важного, - сказала она, быстрым шагом направляясь к выходу. - Так, бездельничаем.
  Как только женщина попыталась выскользнуть мимо Рейна в коридор, он быстро схватил её за руку, остановив.
  
  - Эй, мне еще долго ходить в этих лохмотьях в школу? - недовольно спросил парень.
  Мелори пару раз удивленно моргнула, а потом широко улыбнулась и потрепала его за щеку как мама своего малолетнего сыночка.
  - Как договаривались - до первого июня. Еще два с половиной месяца. Но, если будешь хорошим мальчиком, уже с апреля сможешь ходить нормально.
  Рейн недовольно фыркнул и, откинув ее руку от своего лица, удалился прочь. За ним нас поспешила покинуть и Мелори.
  - Данте, - сказал Крис, повернувшись к мужчине, который тоже собирался уходить. - Ответь на один вопрос. Как звали тех четырех демонов, которых собрал Алан? Я имею в виду их настоящие, демонические имена. - И тут же добавил, немного неуверенно, - если они тебе известны. Я заметил, что в рассказе Мелори не было ни единого упоминания о тебе.
  
  Данте внимательно взглянул на него и ответил:
  - Я родился намного позже событий, о которых вам только что было поведано. И мое личное знакомство с Аланом и его демонами не было основано на взаимопомощи или союзничестве, и я не так подробно осведомлен об их деятельности, как Мелори. Но мне известны их истинные имена. Двоих из четырех прислужников Алана зовут Велиар и Вельзевул. С остальными двумя вы знакомы лично.
  Сказав это, он покинул комнату.
  - Знакомы лично. Значит?.. - я взглянула на Криса.
  Тот, нахмурившись, кивнул.
  - Лилит и Бельфегор.
  
  * * *
  
  На небольшом экране телевизора мелькали кадры какого-то второсортного сериала. Через пять минут началась реклама и я, щелкнув на красную кнопку пульта, устало завалилась на диван. Пролежав так несколько секунд, я медленно перевела взгляд с потолка на настенные часы. Ровно полшестого - отчетливо показывали стрелки. Из моей груди непроизвольно вырвался стон. Еще целый час ждать! По будням моя смена начиналась в полседьмого и заканчивалась в десять вечера. А работаю я официанткой в баре 'Карамель'. Там же Данте работает барменом. Он-то меня и порекомендовал, и меня взяли даже без собеседования. Сначала я не поняла, почему ему, простому бармену, так доверяет менеджер заведения. Но как только я вышла на работу, мне все стало понятно. Данте был не только отличным, вежливым и ловким барменом, который может поддержать беседу и утешить даже самого придирчивого клиента, он еще был своеобразным охранником порядка. Когда кто-то устроит в баре драку, пристанет к официантке, решит улизнуть, не заплативши, или ворвется в заведение с оружием, Данте сумеет уладить ситуацию мирно и без шума. Потому что от одного его серьезного взгляда или холодной ухмылки, любой плохой человек сразу передумает делать задуманное, и вообще, для наглядности, даже с удовольствием бесплатно поможет уборщикам помыть пол.
  Мне однажды удалось увидеть 'плохого' Данте в действии. Это было на десятый день моей работы в 'Карамели'. Какой-то выпивший старик начал приставать к одной из наших официанток. Та сначала пыталась уладить все словами, но когда он схватил ее за задницу, девушка влепила старику хорошую пощечину. Тот разозлился и, когда пришел менеджер, начал кричать, что он какая-то важная шишка, и благодаря своим связям он закроет этот бар в два счета. Наш менеджер, миссис Ботвин, слабая на характер женщина, попыталась успокоить старика, и даже предложила ему бутылку хорошего вина за счет заведения, но тот не слушал и продолжал орать, размахивая руками, пугая при этом остальных посетителей. Внезапно его кто-то сзади схватил за руку, которой он чуть было не заехал по лицу миссис Ботвин. Это оказался Данте. На его лице была дружелюбная улыбка, но глаза выражали совсем не дружелюбие. Так высоко обычно смотрят на муравья, которого хотят раздавить. Данте молчал, но старик и без слов понял, кто тут сильнее - морально и физически. Он, прикрывая свой страх раздражением, тихо и неразборчиво что-то пробурчал и, кинув на стол пару купюр, быстро удалился прочь. Сумма оказалась в четыре раза больше той, которую он потратил, хотя и та была не мала. Оставшиеся деньги отдали официантке за моральный ущерб, а Данте заработал еще несколько баллов авторитета к своей особе.
  Это должен быть мой тридцать пятый выход на работу, и я страдаю от безделья из-за того, что его время еще не наступило.
  - Скучно-о, - лениво протянула я и, уткнувшись носом в мягкую обивку дивана, спросила сама себя, - может быть доклад на Историю написать? Но тогда мне будет нечего делать ночью.
  'Кстати об истории, - уже мысленно продолжила я, - нужно хорошо обдумать все то, что сказала нам Мелори. Хех, оказывается, когда она первый раз рассказывала мне о своей жизни, то почти все самое важное скрыла. Хотя я ее понимаю, о такой информации просто так не болтают. Интересно, а какой у неё демон?..'
  - Ты действительно дура, или только притворяешься? - внезапно перервала мой монолог Лилит.
  Её слова меня обидели.
  - 'Чего тебе?'
  - Да уж, - засмеялась демоница, - похоже, в отличие от тела, твой мозг умер окончательно. А ты подумай! Алан хотел пожрать демона этой дамочки. Демоны могут пожирать только себе подобных. Какой вывод?
  Я нахмурилась и попыталась понять, к чему она клонит. Как только до меня дошло, я так резко встала, что чуть было не свалилась с дивана.
  - Демон Мелори - это Люцифер!
  Думаю, если бы у Лилит были свободны руки, я бы услышала, как она иронически мне хлопает.
  - Ну наконец-то! А я уже было думала, что выбрала самого тупого умершего на свете.
  Но я не обратила внимание на её колкость. Вместо этого я начала нервно ходить по комнате, кусая ногти на левой руке. Тот факт, что в Мелори сидит Люцифер мне был не очень по душе.
  
  Тут вдруг возникшая в голове мысль заставила меня резко остановиться.
  
  - Секунду, - протянула я, обращаясь к Лилит. - Ты узнала демона Криса, хотя он даже не называл своего имени и не говорил с тобой. Значит и о Мелори могла узнать намного раньше.
  
  - Да сразу же, как только смогла видеть! Я могу узнать демона, просто глядя на его носителя.
  - То есть ты знаешь, какие демоны заключены во всех нас? Но почему раньше мне об этом не сказала?
  Загремели цепи, и я услышала ее ехидный смешок.
  - Зачем? Я не на твоей стороне, чтобы сообщать тебе обо всем что знаю. Более того, можешь даже считать меня своим врагом. Мы просто живем в одном теле. И пока дело не касается лично меня, я только наблюдаю. А общаюсь я с тобой только из-за своей прихоти. Для меня это только игра, в которой я невидимый игрок: хочу - вмешиваюсь, хочу - бездействую. Но не скрою - ты мне немного симпатична. Такая себе бедненькая мертвая одинокая девочка.
  Лилит громко засмеялась. А я только поджала губы и, накинув верхнюю одежду, вышла из дома. Похоже, на работу я приду раньше, чем надо.
  
  Несколько часов, проведенных в баре 'Карамель' прошли нормально и без приключений. Не смотря на то, что был понедельник, клиентов было много и на редкость щедрых. Я получила много чаевых и была этому очень рада. Экономя на еде и электричестве, я смогла накопить хорошую сумму, которую в основном тратила на разные домашние потребности. Правда раз в неделю все же приходилось покупать что-то, что хотя бы для вида сидело в холодильнике, так как Ирен иногда любила наведываться ко мне без предупреждения, а, увидев, что у меня на кухне девственная чистота, можно заподозрить, что я либо излишне чистоплотна, либо совершенно не использую этот участок дома. Когда речь идет обо мне - первый вариант отпадает сразу. Хотя в последнее время, маясь от безделья, я часто прибегаю к такому варианту убийства свободного времени как уборка.
  Но чаще всего я учусь. Да, именно учусь. Перечитываю учебники, решаю задачи, учу французский и латынь. Французский язык я изучаю по школьной программе, а латынь для себя. За учебой время проходит незаметно. Вот и сейчас я, придя домой, сяду за доклад по истории про Вторую Мировую Войну и, написав его, буду слово в слово учить до самого утра.
  
  Вторник с самого рассвета радовал нас пасмурным небом, дождем, и сильным ветром. Плохая погода давила всем на нервы, из-за чего в воздухе кроме влажности можно было почувствовать и волны сильного недовольства, исходящие от сонных и зевающих учеников. Удачно защитив свой доклад на втором уроке, я надеялась немного расслабится и спокойно провести остаток дня, но не тут то было! Благодаря нашей дружелюбной и веселой Ирен, к нашей тройке в столовой (Крис как раньше туда не ходил, так и сейчас не ходит) присоединилась Вайлет, которая была совсем не против! Когда Ирен привела ее, я чуть со стула не грохнулся, а Локки, подавившись соком, обляпал всю рубашку. Девушка же вела себя сдержанно и мило, будто бы ничего и не случилось. Это озадачило нас, но виду мы не подали. Все было нормально до тех пор, пока Вайлет вдруг не заговорила со мной, когда я как раз пережевывала кусок котлеты.
  - Не знала, что ты можешь употреблять такую еду, - сказала она с фальшивой улыбкой и добавила, - демон.
  Кусок мяса застрял у меня в горле, и я приложила огромные усилия, чтобы проглотить его. Ирен непонимающе на нас посмотрела. Я быстро взглянула на Локки. Он, стиснув зубы, сверлил взглядом Вайлет, а его рука так крепко сжимала вилку, что костяшки пальцев побелели. Но через секунду его лицо смягчилось, и с ноткой насмешки в голосе он заговорил:
  - Ну, Вайлет, если тебе не нравится, как кормят в нашей столовой, то приноси еду с собой, как я, например. Хотя, согласен, только демону пойдут по вкусу здешние котлеты.
  Сказав это, Локки засмеялся. Ирен, пару раз моргнув, тоже начала смеяться.
  - Да, ты прав, - сказала она, поняв, что это была шутка. - Если Мио может есть это неизвестно чье мясо и не страдать несварением, то она действительно демон.
  Я облегченно выдохнула и, взглянув на подругу, картинно надула губы.
  - Очень смешно. Смотри, а то и тебя съем.
  Ирен прикрылась руками, изображая испуг, и мы двое начали валять дурака. Вайлет нахмурилась, поняв, что проиграла. Больше таких прямых разговоров она не устраивала.
  После всех уроков я быстро заскочила домой, переоделась в легкие темно-синие спортивные штаны, черную футболку и такую же темно-синюю кофту, и пошла к Локки домой - на обследование. Уже на протяжении двух месяцев, по вторникам, он исследует функции и способности моего тела в своей лаборатории. Его дядя Пол задержится в Англии до следующей осени, и это было нам на руку. За эти два месяца Локки успел узнать очень многое о моем организме, а про некоторые вещи даже я не догадывалась. Например, мои мышцы могут выдержать нагрузку в несколько раз больше чем мышцы обычного человека, но это не предел. Если я буду тренироваться каждый день, - бегать, делать растяжку - то вскоре мой теперешний показатель может увеличиться вдвое, а то и втрое, то есть я буду сильнее обычного человека почти в пять раз! И это не учитывая силу демона. Моя кожа тоже уникальна. Она тверже и крепче чем у простого человека, так же я могу чувствовать прикосновения, определять мягкость и твердость поверхности предметов, но не могу чувствовать боль и все, что с ней связано. Боль - это ответ организма на раздражитель. Так же это своеобразный сигнал о возможной опасности. Вместе с болью мы иногда можем почувствовать и страх, даже если знаем, чем эта боль вызвана, и что она может быть не опасна. Мне же бояться боли смысла нет, так как я в любом случае не умру, поэтому мое тело и не реагирует на нее. Интересный вывод Локки сделал и насчет еды. Оказывается, концентрация кислоты в моем желудке настолько высока, что я могу переварить все, что поместится в мой пищеварительный тракт, даже металл! При этом стенки желудка остаются целыми и не растворяются в кислоте. Когда еда, ну или то, что мне ради интереса скормил Локки без моего же ведома, попадает в желудок, оно растворяется до уровня молекул и впитывается в ткани органов, так как кровь не двигается и не разносит вещества по организму. В это время клетки, к которым попало это вещество, перестают делиться и употребляют его как пищу. Когда эта 'пища' заканчивается, они опять начинают делиться и пожирать друг друга. При этом все, что употребили клетки превращается в энергию, благодаря которой я не сплю и не чувствую голода. Именно из-за этих процессов мне не нужно посещать туалет, так как для моего организма питательными веществами является все, что можно только съесть, даже бумага, ткань и стекло (Локки уж слишком любознательный). Но мой организм, даже без потребности, готов к тому, чтобы из внешней среды в него что-то поступало. Именно поэтому в моей ротовой полости до сих пор образовывается слюна.
  На этот раз мы будем изучать мое зрение, обоняние, слух и вкусовые рецепторы, а так же скорость, рефлексы и интуицию. Надеюсь, теперь мне не придется давиться куском железа или смачивать руки в серной кислоте.
  Глава 4
  
  'И не бойтесь убивающих тело,
  души же не могущих убить;
  а бойтесь более Того,
  Кто может и душу и тело погубить в геенне'.
  От Матвея (гл.10; 28)
  
  С недавних пор лаборатория в доме Локки стала больше походить на кабинет какого-то безумного ученого-химика, чем на комнату для обследования больных в доме врача. Там были и рентген-аппарат, и стоматологический стул, и деревянная кровать с ремнями для рук и ног, и несколько столов с разными непонятными ёмкостями, мензурками, скальпелями и инструментами, и кучи книг, которые стопками стояли в разных углах комнаты и еще много-много всего непонятного и странного. А сам виновник всего этого бардака сидел в дальнем углу комнаты за единственным, не заваленным ничем таким, столом, и что-то усердно писал в толстой синей тетрадке. Кружка кофе на краю стола осталась не тронутой.
  Я аккуратно пробралась сквозь заваленную предметами комнату и встала позади парня.
  - Привет, - сказала я, заглядывая ему через плечо, - что пишешь?
  Локки вздрогнул и резко повернулся ко мне.
  - Черт возьми, Мио, не подкрадывайся так! - громко воскликнул он и закрыл тетрадь, - Предупреждай, когда заходишь.
  Я обиженно нахмурила брови и отодвинулась от него.
  - Я вообще-то два раза стучала, но кто-то тут слишком занят, чтобы это заметить. Так что ты пишешь?
  Локки тяжело вздохнул и взяв кружку с кофе, сделал маленький глоток.
  - Холодное, - недовольно буркнул он под нос и, положив кружку обратно на стол, взглянул на свою тетрадь, - Это мой медицинский дневник. Я записываю все, что узнаю о твоем организме. В этой тетрадке результаты всех моих исследований и наблюдений. Знаешь, если эта книжонка вдруг попадет в руки простого человека, он посчитает того, кто это написал, сумасшедшим.
  - Ну, - я ухмыльнулась и развела руками, - ты в некотором роде и есть сумасшедший, если продолжаешь общаться со мной, зная мою тайну, и при этом сохранив ее в секрете. Другие бы уже подняли панику, или того хуже, обратились бы к полиции или врачам.
  На мои слова парень задумчиво хмыкнул и произнес:
  - Ну, если бы я рос в нормальной семье и не изучал медицину, думаю, я бы так и поступил. Но, - он повернулся и хлопнул меня по плечу, - считай, что тебе очень сильно повезло.
  Я закатила глаза и засмеялась.
  - Мне это и так известно. Ну что, начинаем?
  - Угу. Только вот, - Локки резко посерьезнел и внимательно посмотрел на меня, - после обследования, готовься ответить на все мои вопросы. Ты знаешь, о чем я.
  Я обреченно опустила голову и кивнула. Значит, этого разговора мне все-таки не избежать.
  
  После двух часов обследований я буквально чувствовала, как усталость медленно распределяется по моему телу. А вот Локки наоборот, выглядел слишком оживленным и бодрым, и сверкал даже каким-то детским восторгом. Такое ощущение, что я новая игрушечная машинка, а он маленький ребенок, который пытается эту машинку разобрать.
  - Удивительно, - повторял он через каждые десять минут, а я только непонимающе моргала.
  Сначала Локки измерил мою скорость на какой-то навороченной беговой дорожке, которую я поначалу не заметила. Дальше мы проверили мое зрение при помощи таблицы с буквами и разных линз. После этого он мне завязал глаза и на нюх давал определять разные предметы, и как я потом узнала, это были: какой-то мускусный парфюм, зерна кофе, разные цветы, ароматные масла, спирт, твердое мыло, чай, сырое мясо, сыр и так далее. Потом, с все еще завязанными глазами я пробовала разную пищу, или не совсем пищу, на вкус. После этого мы проверяли мой слух: из какой-то штуки, похожей на магнитофон, доносились разные звуки, а я должна была сказать, что это звучит. Дальше он исследовал мои условные рефлексы: кашель, чихание и мышечные рефлексы: когда стучать молотком по коленке, а нога должна дернуться (у меня не дернулась).
  После этого началось самое интересное. Мы вышли на улицу, на задний двор дома Сальмори. Небольшая свободная площадка, огражденная высоким забором. Там было достаточно места для следующего эксперимента, как сказал Локки.
  - Что мы будем делать? - с нетерпением спросила я, когда парень притащил из дома небольшой ящик с непонятным содержимым. Когда он открыл его, там оказалось несколько десятков желтеньких мячиков для тенниса.
  Локки ухмыльнулся, погрузил руку в ящик и достал её, зажимая между пальцами три мячика.
  - Будем проверять твою реакцию. Отойди от меня примерно на пятнадцать метров.
  Я удивилась, но сделала так, как он сказал. Отмерив шагами эти пятнадцать метров, я повернулась к парню, и сразу же была атакована желтым мячиком. Из-за такой неожиданности я не успела среагировать как надо, и мячик попал мне прямо в лоб.
  - Плохо, - донесся голос Локки с того конца площадки, - слишком медленно.
  Из моей груди непроизвольно вырвался недовольный рык. Я резко подняла с земли эту желтую беду и запустила нею прямо в парня. Мой бросок был мощнее, но Локки все-таки успел увернуться, хотя мячик прошел всего на расстоянии миллиметра от его лица.
  - А вот этого не надо, - серьезно сказал он, и его голос предательски дрогнул.
  Я лишь фыркнула.
  После короткого объяснения я поняла - Локки будет кидать эти мячики, а я должна их ловить. При этом угол его броска будет постоянно меняться, в результате чего мне придется бегать по всей площадке. Но уже после пятого броска я вошла в азарт.
  'А это весело' - заметила я и невольно начала получать от происходящего удовольствие.
  Это было так занятно - бегать и прыгать, стараясь поймать этот желтый комок, чтобы потом положить его на землю к остальным пойманным и успеть словить другой, который следует сразу же за предыдущим. В результате я поймала все мячики, которые бросал Локки, и даже не заметила, как ящик опустел.
  - Мио! - услышала я голос парня, когда вертела головой, пытаясь заметить в воздухе что-то желтое. - Все, можешь успокоиться.
  - А? - я пару раз удивленно моргнула и повернулась к нему, - Что, уже все?
  Он кивнул.
  - Идем назад в дом.
  Нет, честно, я даже немного расстроилась. Но долго грустить мне не пришлось - мы начали проверять мою интуицию. Это было веселее, чем нюхать разные предметы. Локки прятал у себя в руке горошину, а я должна была угадать в какой именно. Всего он прятал двадцать раз, семнадцать из которых я угадала. Потом он брал игральную карту, и я должна была угадать, какой она масти. Здесь из десяти случаев я угадала восемь.
  Было еще много мелких экспериментов и обследований, поэтому закончили мы только к шести часам вечера. Теперь мне предстояло узнать результаты.
  Мы вышли с лаборатории и направились на кухню. В отличие от меня Локки нужна была еда, поэтому он быстро сварганил себе яичницу и сел напротив меня за стол. Когда с едой было покончено, он достал свою синюю тетрадь, в которой делал пометки на протяжении всего сегодняшнего обследования, открыл ее и начал рассказывать:
  - Итак, что мы имеем... Твоя максимальная скорость на данный момент составляет приблизительно шестьдесят километров за час. При большей скорости твои мышцы перегружаются и рвутся. Но если ты будешь каждый день пробегать по десять километров, то примерно за месяц-два твоя максимальная скорость может увеличиться на двадцать пять процентов. Если это произойдет, то ты будешь почти в три раза быстрее самого быстрого человека в мире.
  - Ого, - только и смогла выговорить я, - к-круто.
  - Дальше, - Локки пробежался глазами по странице тетради и пролистнул ее. - У тебя идеальное зрение, но сам зрачок слабо реагирует на свет. Несмотря на это твои глаза почти моментально адаптируются к любому освещению. И еще один интересный факт: когда я надел на тебя очки, которые предназначены для людей со зрением -2, ты прекрасно все видела, хотя предметы должны были быть расплывчатыми. Я провел еще пару экспериментов на эту тему и сделал вывод, что твое зрение может 'ухудшатся' когда это необходимо, как в случае с очками. То есть, если в определенной ситуации, ты сможешь видеть только тогда, когда процент твоего зрения будет ниже или выше, то он таким и станет! Так... - парень провел пальцем по странице, - Ага! Насчет обоняния и вкусовых рецепторах. Тут дело обстоит немного хуже. У тебя нюх как у животного. То есть таким способом ты можешь определить - съедобна ли вещь или нет.
  - Правда что ли? - я опять удивилась.
  Парень кивнул.
  - Когда я давал тебе не съедобные вещи, ты говорила: 'воняет', 'не пахнет', или 'не знаю'. На мясо, сыр, чай, кофе и так далее, ты говорила что это: 'что-то съедобное', 'какая-то еда', 'приятно пахнет' и тому подобное. Со вкусовыми рецепторами то же самое. Все съедобное ты совершенно точно определяла в категорию 'еда'; питьевая вода, чай, и остальная жидкость, которую мы употребляем - это была 'вода'; а пластик, метал, резина и тому подобное были для тебя безвкусными и иногда даже гадкими, как ты говорила. Дальше... о, слух! Ну, он у тебя, как и зрение - сильно обострился. Твой слух в два раза острее, чем у среднестатистического человека. Но я заметил одну странность...
  Локки замолчал, задумавшись, и я переспросила:
  - Странность?
  - Да. Вот смотри, звук шелестящих на ветру листьев ты слышишь, но не реагируешь. А вот шелест этих самых листьев, которых поворошил человек, или еще кто-то, вызывает у тебя такие условные рефлексы, как легкий поворот головы в сторону звука и обострение внимания. Или, например, звук льющейся воды. На дождь ты не обращаешь внимания, а вот звук текущей воды из крана заставляет тебя насторожиться.
  - И что это значит? - непонимающе спросила я.
  - А это значит, что не только нюх у тебя стал как у животного, но и слух. То есть все природные звуки: шум ветра, дождь, шелест листвы, ты воспринимаешь как естественное. А вот бытовые звуки: шаги, или то, что может выдать чужое присутствие, воспринимаются тобой как потенциально опасные. С этого можно сделать вывод, что даже если ты не чувствуешь боли, твой организм не исключает возможности, что твоему телу могут навредить, поэтому и указывает на возможное присутствие опасных объектов.
  Я даже открыла рот от удивления.
  - Ого...
  - Ого, - вздохнув, повторил Локки, и опять пролистнул страницу. - Так, насчет рефлексов. Большинство из них отсутствуют. Ты не чихаешь и не кашляешь. Нет, ты, конечно же, можешь закашляться, но только по своей воле, если, например, в горло что-то попало и ты не можешь нормально говорить. Но самостоятельно это делать твой организм не может. Рефлекс дыхания тоже отсутствует. Ты дышишь по привычке, как и моргаешь. Но даже если некоторые рефлекторные функции ослаблены, у тебя появилось что-то другое - инстинкты хищника. Это я заметил, когда мы играли с теннисными мячами. Когда ты настраиваешься на 'охоту', твое чутье обостряется, после чего твой мозг настраивается на один из двух выбранных режимов: слежка или добыча. В нашей ситуации была добыча - тебе нужно было поймать мячики.
  - А слежка, это как?
  Парень пару секунд подумал и ответил:
  - Помнишь, ты говорила мне, что вы каждую субботу играете в игру, где следите за людьми - 'сталкер'? В ней вы выслеживаете людей, которые потенциально опасны для себя или общества. Это и есть слежка.
  Я протянула длинное 'а-а-а' и закивала.
  Локки еще раз пробежался взглядом по страницам тетради и закрыл ее.
  - Ну, интуиция у тебя стала немного выше, чем была при жизни, - продолжил он. - Это в основном благодаря тем же самым инстинктам. А так-то никаких значительных изменений в поведении и характере не произошло. Но, я хочу сказать тебе другое. - Локки внимательно посмотрел на меня, - Мио, ты хоть понимаешь, кто ты?
  Я удивилась и неуверенно завертела головой.
  - Ты совершенное оружие, - в полголоса ответил он, - идеальный шпион и орудие для убийства. Таких людей как ты - не нуждающихся в пище и отдыхе - военные ученые вот уже несколько десятилетий пытаются создать в своих лабораториях. Да если бы главы государств узнали о существовании умерших, это возможно привело бы к новой войне. Или всех вас бы начали попросту истреблять. Ты понимаешь, о чем я?
  Я кивнула, вспомнив рассказ Мелори о том, что было, когда о нас узнали экзорцисты.
  - Вот поэтому я хочу, чтобы ты была предельно осторожна. В современном мире риск быть обнаруженной намного больше, чем сто лет назад. А благодаря массовым средствам связи информация распространяется со скоростью света. И это не говоря о развитии человеческого разума. Да простой ребенок поймет, что с тобой что-то не так, если ты вдруг сделаешь что-то не то!
  Локки выглядел действительно взволнованным. У него даже лоб вспотел. Я улыбнулась и весело произнесла:
  - Не волнуйся. Ведь я не одна такая - нас много. Мы есть в каждом уголке планеты, где человек имеет хоть какие-то представления о Боге и Дьяволе. И большинство из нас свободно живет рядом с нормальными людьми, как например я. А вспомни Мелори. Ей полтысячелетия, а выглядит она как веселая двадцатипятилетняя женщина! А Рейн? По нему разве скажешь, что он мертв? По-моему нормальный проблемный пятнадцатилетний подросток, хотя ему, по сути, должно было скоро исполниться двадцать два. Если наше поведение будет соответствовать годам нашего тела, то никто ничего и не заподозрит.
  Парень тяжело вздохнул.
  - Ну, наверное, ты права. Ладно, на сегодня закончим. - Он закрыл тетрадь и взглянул на часы, - а тебе разве не нужно на работу? Уже полседьмого.
  - А? - я удивленно заморгала, а через секунду до меня дошло, и я вскочила со стула. - О, черт!
  Когда я уже собиралась выбежать из кухни, Локки схватил меня за руку и серьезно произнес:
  - Как только закончишь, сразу ко мне. Я не успокоюсь, пока ты мне все не расскажешь.
  Я усердно закивала и выбежала из дома. Надеюсь, мне простят одно опоздание.
  
  * * *
  
  К счастью того, что я пришла в бар на десять минут позже, никто не заметил. Все были слишком заняты наплывом посетителей. После работы я, как и было обещано, вернулась к Локки и наконец-то изложила всю правду о себе и умерших. На это у меня ушло почти два часа. Парень внимательно слушал меня и не перебивал, пока рассказ не закончился. Хотя, думаю, он был настолько поражен, что спрашивать ему было нечего. Я начала с того дня, когда впервые взяла в руки черную книгу и взмолила Дьявола о помощи. Я рассказала и о вспышках гнева и ненависти, и о чудовищной силе демона, и о Лилит, и обо всем, что мне на этот счет сказала Мелори. Мои диалоги с Лилит; семь демонов, олицетворяющие семь грехов; правда о случае на лесопилке; влияние святой воды, молитв и распятий на умерших, - все это Локки узнал за один вечер. Также я поведала ему о том, что нам с Крисом пришлось вчера услышать об экзорцистах, о 'Войне креста и крови', и об Алане с его демонами.
  Примерно пять минут Локки потребовалось, чтобы переварить всю полученную информацию и заговорить.
  - Да уж, - сказал он после долгого молчания, - ты сказала, что это долгая история, но я не думал, что настолько.
  Я виновато и даже как-то измученно улыбнулась.
  - Прости, что раньше не рассказала. Все никак не могла собраться с мыслями.
  - Теперь понимаю, - парень снял очки, и устало потер переносицу. - Знаешь, еще пару часов назад я думал, что сложившаяся ситуация очень серьезная, но теперь мне кажется, что по-сравнению с этим, то был сущий пустяк. Но меня волнует не это...
  - А что?
  Локки вздохнул и, сложив перед собой руки замком, уткнулся в них лбом.
  - Дьявол, - ответил он, не поднимая головы, - он существует. А это значит, что и существование Бога, возможно, тоже не миф. Знаешь, я, как человек, который пытается объяснить все с помощью науки, - атеист. Но твои слова пошатнули мои принципы. А что же тогда теория Дарвина? Ведь если Бог существует, то и создание Адама и Евы правда. А находки известных ученых о первых людях? Глупых и похожих на обезьян. Да в таком случае нужно все учебники по истории переписать!
  Я поджала губы и потупила взгляд.
  Внезапно Локки резко встал со стула и заходил по кухне, в которой мы все это и обсуждали.
  - Но, теперь все стало понятно, - сказал он. - Твое воскрешение из мертвых, реакция на святую воду - я пытался дать этому научное объяснение, а оказывается, наука здесь бессильна! Теперь в наших обследованиях нету смысла!
  - Почему? - удивленно спросила я.
  - Да потому, что это все глупости! Уровень наших знаний слишком примитивен, чтобы хотя бы предположить - зачем Дьяволу спасать людей от смерти, чтобы потом, когда они умрут, вселять в них демона, тем более ослабленного и скованного? Чтобы потом они освободились и смоли спокойно гулять по земле? А зачем?! Чтобы всех нас уничтожить? Вряд ли, потому что если бы они хотели всех убить, они бы давно это сделали. Тогда на кой черт они появились?!
  Непонятно почему, но Локки был рассержен. Он ходил по кухне взад вперед, ершил волосы, махал руками. Наверное, это потому, что он привык давать всему логическое объяснение. А сейчас, когда речь зашла о религии, логика отступает.
  - Постой, не заводись. - Я указала Локки на стул. Тот тяжело вздохнул и сел. - Я забыла тебе сказать еще об одной вещи. Когда я вчера пришла в особняк, Мелори и Данте разговаривали с незнакомцем. Его звали Лука, и как я позже узнала, он был демоном, одним из тех четырех, которых освободил Алан. Мне удалось услышать только конец разговора. Лука говорил: 'Будьте готовы к тому, что кто-то из них скоро заявятся сюда. Они пока не станут ничего предпринимать, но стоит быть начеку'. Тогда Мелори спросила: 'Неужели они собрали всех?', на что тот ответил: 'Да, но некоторые из них еще слишком слабы. Никто не знает, когда и где он появится, поэтому они готовятся заранее'.
  Я замолчала, а Локки нахмурился.
  - И кто это - они? - спросил он, на что я покачала головой, что не знаю.
  Парень несколько секунд молчал, обдумывая, а потом сказал:
  - Ну что ж, раз мои обследования нам здесь не помогут, я знаю одно место, где мы наверняка сможем раздобыть полезную информацию.
  - Всемирная сеть Интернет? - спросила я с сарказмом.
  - Круче, - ответил Локки и ухмыльнулся, - библиотека Мелори и Данте.
  
  
  
  В библиотеку мы решили пойти на следующий день, вечером. Но утром в шесть часов я зашла к ним и спросила разрешения у Мелори, под предлогом, что хотим поискать какие-то медицинские книги, ради интереса. Та согласилась, сказав, что мы можем искать все что угодно, только бы не меняли книги местами, так как они разложены по алфавиту. Так же я попросила Криса помочь нам с поисками, потому что он, как любитель почитать, успел запомнить расположение каждой книги и даже треть их уже перечитал. Так же я взяла у него ту самую черную книгу. Локки хотел ее просмотреть и, возможно, найти какие-то подсказки. Крис даже не интересовался, зачем мне черная книга и отдал ее со словами: 'Можешь хоть навсегда забрать, мне она без надобности'.
  На всякий случай я позвонила на работу и отпросилась на один день, сказав, что ко мне вечером должна приехать бабушка, а дома никого не будет, так как родители в отъезде. Менеджер моей родословной не знала и сразу же отпустила. Мне даже как-то совестно стало за вранье, но что сделано, то сделано.
  В школе в тот день было спокойно, я бы даже сказала, хорошо. А все потому, что Вайлет отсутствовала. Мисс Фер сказала, что она слегла с простудой и, возможно, день два не появится в школе. У меня даже настроение поднялось. Первый раз за два дня я полностью расслабилась.
  После школы настроения сидеть дома не было, поэтому я решила прогуляться по городу. Была хорошая погода, светило солнышко, пели птицы, легкий ветерок трепал на деревьях листья и мелкие бутоны беленьких цветочков, из которых скоро появятся вишни. Дети резвились на игровых площадках, а взрослые пили теплый кофе и чай за беленькими столиками местных уличных кафешек. Глядя на них, мне почему-то захотелось чего-то съесть, какого-нибудь тортика или пирожного с кружечкой вкусного горячего шоколада. Отказывать себе в удовольствии, хоть и выдуманном, я не собиралась, поэтому стала внимательно смотреть по сторонам в поисках места, где бы можно было бы спокойно полакомится свежей выпечкой.
  Место нашлось быстро. Это был маленький двухэтажный домик, зажатый между модным магазином одежды и салоном красоты. Снаружи он выглядел как домик доброй бабушки из детских сказок: белые с желтым оттенком стены, маленькие деревянные окошки с зеленой рамой и розовыми фиалками на подоконнике, темно зеленая шиферная крыша с металлическим петушком на верхушке. От зеленых деревянных дверей, через небольшой, ровно выстриженный газон, к пыльному тротуару тянулась узкая каменная дорожка, а сам участок дома окружал невысокий белый заборчик. Прямо над входной дверью висела небольшая темно зеленая вывеска, на которой золотистыми буквами было написано: 'Сладости Маргарет'.
  Я улыбнулась сама себе и зашла в домик. Изнутри он выглядел еще милее, чем снаружи. Стены были выкрашены в нежный персиковый цвет, а пол изложен клеткой белыми и красными плитками. Справа и слева стояли шесть небольших круглых плетеных столика, укрытых белоснежной скатертью и такие же плетеные стульчики со спинкой и подлокотниками. По углам стояли кадки с теми же разноцветными фиалками. В дальнем углу справа находилась дверь из светлого дерева, за которой, судя по вкусному запаху, располагалась кухня. Всю дальнюю стену занимали витрины с тортами, пирожными, печеньем, сладким хлебом, пирогами, булочками, ватрушками, шоколадом, мороженным и всем-всем, чем можно только побаловать детей и сладкоежек. В самом центре так же стояла витрина с прозрачными баночками, в которых находились разные виды чаев и кофе, которые можно выпить вместе со сладостями. Перед этой витриной стоял стол с кассовым аппаратом, за которым суетилась полненькая седая женщина в симпатичном зеленом фартучке. Всю эту композицию завершали несколько картин с животными и фруктами на стенах, и две симпатичные люстры в виде цветов.
  Я взяла меню и села за свободный столик. Людей было мало, всего-то одна молодая парочка и женщина с маленькой девочкой лет шести. Но это было даже хорошо.
  Пролистав внимательно меню, я остановила свой выбор на заварных пирожных. Ко мне в этот же момент подошел официант.
  - Здравствуйте, - весело пропел детский голос. - Уже выбрали, что будете заказывать?
  - Да, - я оторвалась от меню и подняла голову, - три заварных пирожных, по... пожалуйста...
  То, что я увидела, ошарашило меня настолько, что я даже забыла, где нахожусь. Передо мной, в белом узорчатом фартучке, зеленой рубашке, с блокнотиком в руках и улыбкой на лице стоял один мой горе знакомый.
  - Роллан? - в шоке вздохнула я.
  
  Улыбка мигом слетела с губ мальчика, когда он узнал меня, и сменилась сначала удивлением, а потом страхом.
  - В...вы?
  Роллан выронил блокнот и отступил на шаг назад. В следующую секунду он сорвался с места и убежал на кухню.
  - Роллан! - обеспокоено позвала я, и хотела было его догнать, но резко остановилась, заметив на себе удивленные взгляды посетителей.
  - Простите, - услышала я хрипловатый голос старенькой женщины за прилавком, - можно вас на секунду?
  Я повернулась в ее сторону. Женщина смотрела на меня как-то встревожено с ноткой удивления в глазах. Я кивнула. Она головой указала на дверь в углу комнаты. За той дверью оказалась маленькая комнатка с белой дверью и круглой лестницей на второй этаж. Белая дверь была открыта и, как я догадалась, то была кухня.
  - Роллан, дорогой, - позвала женщина, заглянув на кухню, - пригляди за кафе. Мне нужно ненадолго отлучиться.
  После этого, за ее указанием, мы поднялись на второй этаж.
  Оказывается, наверху располагалось жилье, по всей вероятности, этой женщины. Небольшой коридорчик, в который мы вышли, поднявшись по лестнице, вел в гостиную. По левую стену коридора находились две двери. Они обе были открыты и по своему содержимому, как я успела заметить, когда мы проходили мимо них, напоминали спальни. Гостиная оказалась просторной и очень светлой из-за трех больших окон, завешанных прозрачным тюлем. Белые обои с золотистым узором хорошо сочетались с бежевым ковром. Из мебели тут были только старый шкаф из светлого дерева, две полки с книгами прибитых на стену, шкафчик с сервизом, небольшой старенький телевизор на тумбочке, и плетеный столик с тремя стульями, такой же, как и внизу.
  Женщина устало присела на стул и указала мне на стульчик напротив себя. Я послушно села.
  На столе стояла ваза с фруктами, графин с лимонадом, на дне которого плавали пара долек лимонов, и три стаканчика. Дама налила в два стакана лимонад, и один из них придвинула мне.
  - Угощайся, - сказала она, улыбнувшись, - я сама делала.
  Я кивнула и взяла стакан. Женщина отпила немного и внимательно взглянула на меня. Теперь мне удалось рассмотреть ее вблизи. На вид ей было лет шестьдесят. У нее была бледноватая кожа, на которой отчетливо виднелись синеватые тоненькие венки, особенно на руках и шее. Небольшие карие глаза, тоненькие розовые губы, и немного вздернутый нос окружили глубокие морщины. Пепельные седые волосы были собраны в аккуратную гульку на затылке. Уши украшали зеленые сережки висюльки, которые дополняли крупные зеленые бусы на шее. Видно, эта женщина очень любит зеленый цвет.
  - Вижу, ты знакома с Ролланом, - через минуту как-то задумчиво произнесла она. - Как тебя зовут?
  - Мио Лоуренс, - ответила я и отпила немного лимонада.
  Брови женщины взметнулись вверх, выражая удивление. Через секунду ее лицо осветила мягкая улыбка.
  - Это все объясняет.
  Теперь пришел черед удивляться мне.
  - Что вы имеете в виду? Миссис...
  - Зови меня Маргарет. Так ко мне все обращаются. - Женщина отпила еще немного лимонада. - Браян рассказывал мне как пол года назад девушка по имени Мио спасла его брата от бандитов, которые украли его за выкуп.
  - Ну... не именно я, а... - тут до меня дошло, - постойте, Браян? Он тоже тут? Но как? Вы их родственница?
  Женщина покачала головой, и улыбка слетела с ее губ.
  - К сожалению нет. Я была бы рада быть их бабушкой, но, к сожалению, это невозможно. - Тяжелый вздох вырвался из её груди. - Я расскажу тебе, как я познакомилась с ними. Для меня эта история прямо как сказка. Примерно год назад, когда я работала одна, вечером, почти перед закрытием, ко мне в кафе зашел мальчик. Он был очень худым и бледным, в поношенной одежде, но очень милым и с большими голубыми глазами как у ангелочка. Беспризорник, подумала я и спросила: 'чего тебе, деточка?'. Мальчик широко улыбнулся, протянул руку, в которой сжимал несколько монеток и весело произнес: 'сладости!'. За те деньги, что он принес, можно было купить только самое маленькое пирожное, но я пожалела ребенка и упаковала ему два кусочка лимонного пирога и печенье - все равно завтра испеку новые. Мальчик так обрадовался, что у меня даже сердце закололо от жалости. Я спросила, как его зовут. Он ответил что Роллан, и что он несет эти сладости брату. Он сказал, что нашел эти деньги в парке, под скамейкой. Видимо у кого-то выпало с кармана. Роллан начал оживленно рассказывать, как он, найдя эти монетки, понес отдать их брату, потому что тот тяжело работает, чтобы покупать много вкусного, как это делали мама с папой. Но когда брат увидел эти деньги, он сказал, что они Роллана, и он может купить на них конфетку. Тогда Роллан сказал, что он купит на эти деньги много сладостей и обязательно поделится с братом. - Маргарет засмеялась. - На следующий день, тоже вечером, незнакомый подросток привел ко мне плачущего Роллана и попросил прощение за своего 'глупого брата', и сказал, что он обязательно оплатит все сладости, которые я дала мальчику. Даже если бы и Браян не сказал, я поняла бы, что они братья - у обоих были большие голубые глаза и очень похожие лица, только цвет волос у старшего был темнее. Я сказала, чтобы он не волновался, ведь мне не жалко. Все равно все то, что не продастся, доведется съесть мне самой, так как вчерашние пироги никто не покупает. Но, если он хочет оплатить те сладости, то пусть они с братом составят мне компанию за чаем с ватрушками, тогда мы будем в расчете. Роллан обрадовался, а Браян не хотел меня обременять, но я настояла, и он согласился. Это был прекрасный вечер. Мы много говорили, но тему прошлого братьев не затрагивали - я видела, что им будет неприятно это вспоминать. Мы так просидели за столом до ночи, пока ребят не начало клонить в сон. Я ненадолго вышла, а когда вернулась сюда, они уже спали. Как сейчас помню, Роллан спал на том стуле, где ты сидишь, и бормотал во сне: ватрушки, ватрушки...
  Маргарет засмеялась и я, представив эту картину, засмеялась вместе с ней. Она долила мне и себе лимонада и продолжила:
  - Я не стала их тревожить, только подложила под головы подушки и укрыла пледами. Стулья у меня большие и удобные, я сама в них часто дремаю. Браян проспал до восьми утра и ушел на подработку. Он хотел разбудить еще и Роллана, но я сказала, чтобы тот поспал. Браян согласился и поблагодарил. Оказывается, дома Роллан не может нормально спать - ему снятся кошмары, он часто просыпается и просит брата позвать родителей, забыв, что теперь они живут одни. Когда мы завтракали, я мягко настояла, и Браян рассказал мне все о том, что случилось с их семьей. Видно было, что мальчику тяжело носить это в себе. Тогда я сказала, что он может в любую минуту приходить с Ролланом ко мне. Я живу одна и семьи у меня нет - муж умер, а детей не было. Осталась вот только эта кондитерская. Но Браян не хотел навязываться. Роллан проснулся только к полудню. Он был бодр и очень весел. Я покормила его и сказала, что двери моего дома всегда открыты, и что я всегда готова угостить его кусочком пирога или сладкой булочкой. После этого он каждый день наведывался ко мне и рассказывал о том, как он провел день, и о том, как он когда-то найдет работу, и они с братом смогут зажить без забот. Это продолжалось месяц. После этого Роллан пропал на несколько дней, а когда пришел ко мне снова... это уже был другой человек.
  Женщина замолчала, погрустнев, а я не подгоняла - дала ей время собраться с мыслями.
  - Тот живой румянец на щеках, который появился от моих сладостей, исчез, а взгляд у мальчика был такой, словно у него вынули душу - холодный и пустой. В руках Роллан держал несколько купюр, которые он молча положил мне на стол. Там было тысяча долларов. 'Это за сладости и вашу доброту' - сказал он как-то хрипло и ушел. Я была настолько ошеломлена, что даже слова не могла ничего сказать, а когда очнулась, парнишки и след простыл. После этого никто из них не появлялся. А я ведь так волновалась, корила себя за то, что не спросила их адреса, когда была возможность. Они ведь мне как родные стали! Ох-ох...
  Маргарет покачала головой и осушила свой стакан с лимонадом.
  - Целый месяц я их не видела, - продолжила она, - и вот в один день Браян пришел ко мне весь потрепанный и измученный. 'Они забрали его! Забрали!' - кричал он и плакал. Когда я узнала, о ком он говорит, и что именно случилось, мне стало плохо. Я не знала что делать. Нужной суммы у меня не было, а в полицию обращаться - только хуже сделать. Из-за сильных волнений я уже на следующий день слегла с сердечным приступом. Ох, как я тогда переволновалась! Браян пришел ко мне в больницу только через неделю. Как же я обрадовалась, узнав, что Роллан в безопасности! Мне сразу же полегчало, и Браян рассказал мне все что было: как он пришел к девушке по имени Мио домой просить помощи, так как нашел ее адрес в вещах брата; как она нашла людей, которые помогли разобраться с бандитами без кровопролития и даже без денег! Я до сих пор не понимаю, как вам это удалось!
  'Понятно, значит, эту часть истории он немного поменял, - пронеслось у меня в голове. - Ну, это и к лучшему'.
  - Да ничего сложного не было, - улыбнулась я, - Бандиты оказались обычным хулиганьем. Мы их припугнули полицией и они убежали.
  
  Маргарет пару раз удивленно моргнула, смотря на меня, а потом широко улыбнулась.
  - Ну, все хорошо, что хорошо кончается. Я рада, что наконец-то смогла познакомиться с тобой. А за Роллана не волнуйся, он не боится тебя, а просто стесняется.
  Теперь пришел черед удивляться мне.
  - Стесняется? Чего ему стесняться?
  Я не понимала причины стеснения Роллана. Возможно это потому, что мне известно, чем он занимался, чтобы достать деньги? Но его поведение не похоже на неловкость, скорее он боится меня, причем довольно сильно. Как, например, будто это я его собираюсь похитить.
  Внезапно из коридора донесся тихий звук шагов. Через пару секунд из-за стены к нам выглянула белобрысая голова Роллана, которая, заметив мой взгляд, издала невнятный писк и спряталась за проемом коридора. Маргарет заметила мальчика и, встав со стула, направилась к нему.
  - Поговори с ним, - кинула она мне напоследок.
  Я кивнула.
  Женщина легонько подтолкнула Роллана ко мне в гостиную, и поспешила удалиться. Когда ее шаги стихли, повисла гнетущая тишина. Роллан стоял в трех метрах от меня, с опущенной головой, и нервно теребил пальцами подол белого фартука. Мальчик был настолько смущен, что даже кончики его ушей покраснели. Мне казалось, что вот еще чуть-чуть, и он разревется.
  - Ну, - неуверенно начала я после минуты молчания, от чего Роллан вздрогнул, - как у тебя дела?
  - Н-нормально, - пробормотал он так тихо, что мне пришлось прислушаться.
  Опять стало тихо. Я тяжело вздохнула и, налив в свой и в чистый третий стакан лимонада, кивком головы подозвала мальчишку к себе. Тот пару секунд неуверенно топтался на месте, но потом все же медленно подошел и сел возле меня на стул, где только что сидела Маргарет. Я улыбнулась и подала ему стакан с лимонадом.
  - Как там Браян? - я попыталась начать разговор издалека.
  Роллан отпил немного лимонада и, не смотря на меня, ответил:
  - Хорошо. Делает сладости на кухне у тетушки Маргарет.
  - Ого! - я хлопнула в ладони, - так это он сделал все те сладости, что на прилавках?
  - Ага! - с внезапным оживлением ответил Роллан и даже взглянул на меня. - Он помогает тетушке. Это она его научила. А я помогаю разносить сладости посетителям. Пироги Браяна очень-очень вкусные!
  Тут он осознал, что начал говорить слишком открыто, залился румянцем и опустил голову.
  Я широко улыбнулась. 'Есть прогресс!'
  - Это здорово. Как я вижу, вы сейчас живете у Маргарет, да?
  Роллан легонько кивнул и пробормотал:
  - Она дает нам жилье и еду, а мы ей помогаем. Она говорит, что если мы будем стараться, то в будущем, когда ее не будет, мы сможем сами заправлять этой кондитерской.
  - М-м-м... понятно.
  Опять повисла гнетущая тишина. Роллан нервно постукивал пальцами по стакану, и сверлил взглядом скатерть. Поэтому я не выдержала и спросила прямо:
  - Почему ты меня избегаешь?
  От моего вопроса мальчик вздрогнул. Я внимательно смотрела на него и ждала ответа.
  - Я не избегаю вас, - наконец-то ответил он через минуту.
  - Тогда в чем дело?
  Роллан начал кусать губы и нервно переводить взгляд то на стакан, то на стол, то на стену. После короткой паузы он глубоко вздохнул и выпалил:
  - А разве я вам не противен?
  Я удивленно захлопала ресницами и покачала головой.
  - Нет. С чего ты должен быть мне противен?
  - Но я ведь занимался такими ужасными вещами, хотя мне было всего двенадцать! Тем более я сирота и беден. Да я недостоин даже смотреть в вашу сторону, не то что разговаривать! А вы все равно добры ко мне. Вы даже спасли меня и моего брата со своими сородичами. А я... я!...
  - Так, постой! - я замахала перед ним руками. - Сородичами? К чему ты клонишь?
  Роллан резко поднял голову, взглянул на меня и в восхищении выпалил:
  - Я знаю кто вы. Вы - ангелы!
  Глава 5
  
  'Что говорю вам в темноте, говорите при свете;
  и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях'.
  От Матвея (гл.10;27)
  
  Улицы, согретые весенним солнцем, остывали от недавних дождей. Пушистые облака белели на голубом полотне неба. Я шла домой и по пути обдумывала сложившуюся ситуацию. 'Роллан думает что я и остальные умершие, которых он видел, это ангелы. Но как ему такое в голову взбрело?' Я вспомнила наш разговор.
  - Ангелы? - ошарашено переспросила я после того, как услышала слова парня.
  Роллан лишь покачал головой.
  - Не волнуйтесь, я никому не рассказал. Даже Браяну. Он вообще не хочет говорить о том, что было полгода назад. Но мне это не давало покоя все время.
  - Но... с чего ты взял?
  - Вас ведь невозможно убить! - Роллан теперь не скрывал свой взгляд и смотрел прямо на меня. В его глазах читалось немое восхищение. - Пуля попала вам прямо в лоб, а вы остались живы!
  Тут мне почему-то вспомнился тот момент, как на следующий день Локки вытаскивал эту самую пулю у меня из головы. Зрелище было жуткое, как и ощущения.
  - Но это ведь еще ничего не значит!
  - Ну тогда ваша сила, - настаивал на своем парень. - Когда вы спасали меня от того старика в машине, вы дверную ручку сломали, и кулаком разбили бронированное стекло! А ваши глаза - они такие необычно красивые. Такие могут быть только у ангела!
  'Красивые? Да уж, похоже, понятие прекрасного у него немного искаженное' - пронеслось у меня в голове.
  По взгляду Роллана я поняла, что его не переубедить. Поэтому я решила, что пусть лучше для него я буду ангелом, чем демоном, как для Вайлет.
  - Ну что ж, - я внимательно посмотрела на мальчика, лицо которого было ну уж слишком серьезным, будто мы сейчас решаем судьбу всего мира. Это меня немного рассмешило, и я улыбнулась, - только никому не рассказывай, договорились?
  Роллан широко улыбнулся и усердно закивал. Теперь он опять мог говорить со мной открыто.
  Пирожные поесть мне так и не удалось, но после такого разговора даже как-то перехотелось.
  В полседьмого за мной зашел Локки и мы вместе отправились в особняк. Там нас как раз ждал Крис. Мы втроем спустились в библиотеку.
  - Сколько раз уже я здесь был, но все равно удивляюсь, - восхищенно вздохнул Локки, разглядывая огромную комнату, забитую под потолок книгами.
  - Понимаю, - довольно усмехнулся Крис. - Мне тоже нравится. Ну, так что именно вас интересует?
  - Демоны, - ответила я.
  - Что? А разве не... а-а-а, я понял! Так вот оно что, - Крис одобрительно закивал. - Раз Мелори и Данте ничего не говорят, то ты решила сама все разузнать.
  Я кивнула.
  - Ну, что ж, я когда-то два месяца потратил только на то, чтобы просто прочесть название каждой книги и отдаленно запомнить их расположение. Поэтому, могу сказать точно - если того, что мы ищем, нету здесь, значит - его нет нигде. Итак, демоны... секундочку...
  Парень еще пару секунд стоял на месте, оглядывая комнату, а потом резко сорвался с места и прыгнул на полки с книгами справа от нас. Переместившись на четыре метра верх, он достал какую-то большую красную книгу и кинул ее мне.
  - Ну-ка, подержи!
  Я быстро среагировала и поймала ее на лету. Последующее три минуты Крис только и делал, что прыгал по стенам библиотеки туда-сюда, доставал разные книги и бросал их мне, а я складывала их на полу в одну кучу. Куча вышла довольно большая - ровно сорок пять книг разной формы, цвета и степени потрепанности.
  - Это все книги в названиях которых упоминаются слова: демоны, нечисть, Ад, ну и так далее. Есть парочка книг с легендами и мифами разных народов. Также я нашел Библию и еще пару подобных ей книг - так, на всякий случай.
  - Да уж, - Локки обошел эту кучу книг, разглядывая, и, тяжело вздохнув, уселся перед ней на пол. - Ну, пожалуй, начнем, что ли. Нас трое - каждому по пятнадцать книг. Думаю, за пару часов справимся.
  Мы с Крисом переглянулись. Он пожал плечами, мол, другого выхода нет, и завалился на пол с другой стороны кучи. Я, естественно, стоять не осталась.
  
  Последующие полчаса в комнате не было слышно ничего кроме шелеста страниц, хлопков при закрывающихся книгах и разочарованных вздохов. У меня в руках была коричневая с золотистым теснением стандартной формы книга в красивой твердой обложке, на которой красовалось имя автора - Грин Айс, и название: 'В плену у демона'. Вопреки моим ожиданиям это оказался всего лишь простой фантастический роман, где кроме демонов есть еще эльфы, вампиры, гномы, орки и прочие нелюди, которых навалом в современных он-лайн играх. Маленькое описание романа на первой странице гласило, что в этой книге рассказывается о том, как принц демонов Кросс влюбился в представительницу эльфийской расы - Лейт. Кросс выкрал Лейт, которая его даже в глаза еще не видела, из ее деревни и спрятал в какой-то пещере. Но такими методами добиться взаимной любви вряд ли возможно. Но это демон узнал только после того, как совершил эту ошибку. Но, даже поняв свою оплошность, он не захотел отпустить эльфийку и просто решил смягчить свои методы общения с ней. Лейт же, ноги и руки которой были закованы цепями, естественно жалость не оценила и уж вряд ли ответила бы на его любовь. Но в один момент все меняется. Все представления Кросса об этой доброй и милой эльфийке, какой он привык ее видеть в эльфийской деревне, рушатся. Это происходит тогда, когда Кросс не в силах совладать со своими желаниями, набрасывается на Лейт и пытается завладеть ее телом. Почему лицо демона исказилось от шока, а на лице эльфийки заиграла ухмылка, и как повлияет произошедшее на любовь Кросса и на их отношения в целом? Это мы узнаем, только прочтя эту книгу.
  Я выпучила нижнюю губу, немного подумала и кивнула сама себе.
  - Крис, - обратилась я к парню, сидевшему с той стороны кучи, и приподняла книгу, показывая ему. - Можно я возьму, почитать?
  Крис оторвался от своей книги и взглянул на меня. Увидев книгу в моих руках, он пару раз удивленно моргнул, после чего ухмыльнулся и как-то странно произнес:
  - А у вас хороший нюх, мисс Лоуренс. Я эту книгу уже читал и как-то по инерции вытащил. Так что считай, что тебе несказанно повезло. Я дам тебе ее почитать, но с одним уговором.
  Я удивилась.
  - С каким?
  - Ты должна будешь прочитать эту книгу от начала до конца. Каждое слово! Не перескакивая ради интереса вперед. Поняла? А для достоверности подробно перескажешь мне сюжет.
  Я нахмурилась и как-то с опасением взглянула на книгу в своих руках. Но человеческое любопытство пересилило, и я ответила:
  - Окей, это все равно только текст.
  - А это ты мне скажешь после того, как прочтешь, - Крис ухмыльнулся еще шире.
  Локки, заинтересованный нашим разговором, оторвался от своей книги и теперь с интересом наблюдал за происходящим.
  - И что это за книга такая? - спросил он.
  Крис взял из моих рук книгу и дал ее Локки.
  - Прочти описание.
  Тот так и сделал.
  - Ну, интересный сюжет должен быть, - сказал он после прочтения. - Но я все равно не понимаю.
  - Подожди.
  Крис взял у него книгу, открыл ее на середине, пролистал пару страниц назад и, пройдя пальцем по странице, куда-то указал и обратился к Локки.
  - Читай.
  Локки приподнял удивленно брови, но все-таки взял книгу. Через пару секунд его лицо как-то странно вытянулось, после чего он медленно и со смешком протянул:
  - А-а-а... теперь понятно.
  - Это еще не все, - Крис взял назад книгу и, пролистав несколько страниц, вперед нашел нужное место и вручил ее назад Локки.
  По мере прочтения лицо парня все сильнее бледнело, а глаза округлялись. Через десять секунд он не выдержал и откинул от себя книгу на два метра.
  - Это же гадко! - воскликнул он и отвращено передернулся.
  Увидев его реакцию, Крис залился громким смехом и повалился на пол. Локки пнул его ногой.
  - Ты идиот! Такое не то что читать, а в доме держать противно. Господи, меня сейчас стошнит.
  Крис постарался прекратить смеяться, но это у него плохо получилось.
  Я ошарашено глядела на них двоих и не могла вымолвить ни слова. Локки сейчас выглядел как студент со слабым желудком, которого привели в морг. Это было очень-очень странно, ведь, сколько я знаю Локки, он даже при виде расчлененного трупа сохранял холодное спокойствие. Помню, как-то год назад я, он и Ирен сели смотреть кровавый фильм ужасов, который был даже в прокате запрещен. Я храбро держалась, но уже к середине меня начало мутить. Ирен вообще почти весть фильм просидела с закрытыми глазами. Локки же наблюдал за происходящим на экране с холодным спокойствием и некой заинтересованностью. Так же он умудрялся во время самых кровавых сцен спокойно жевать бутерброд с ветчиной и, жуя, комментировать, что происходит по настоящему, когда человеку разрывают челюсть, или вытаскивают рыбацкий крючок на леске из желудка через рот, или когда человек сгорает заживо.
  Но сейчас Локки сидел на полу весь бледный и в холодном поту лишь оттого что прочел одну страницу какой-то книги. Я насторожилась.
  - Что там написано?
  Локки взглянул на меня, и уже было хотел что-то сказать, но Крис быстро схватил его за плечо, а другой рукой прикрыл ему рот.
  - Тихо, а ни то малышка Лейт посетит тебя во сне!
  От его глупой, как по мне, угрозы Локки побледнел еще сильнее. Видно, он прочел что-то, что придает этим словам другой какой-то странный смысл. Увидев, что он молчит, Крис усмехнулся и отпустил парня.
  - Придурок, - прошипел Локки и отпихнул от себя Криса рукой от чего тот опять засмеялся.
  Я поняла, что мне никто ничего не скажет, поэтому взяла эту книгу и поставила возле себя, чтобы не забыть забрать, и взялась за оставшиеся книги.
  Опять тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги. Никакой стоящей информации в тех шести книгах, которые я пролистала от корки до корки, не было, только легенды и истории почти не относящиеся к тому, что нам было нужно. Этот огромный поток ненужной информации сбился в моей голове в один большой комок и мешал нормально думать. Поэтому я решила немного передохнуть и, закрыв глаза, завалилась назад на твердый пол.
  - У меня перерыв, - проинформировала я присутствующих.
  - Тогда будь добра - сделай мне кофе, пожалуйста, - сказал Локки не отрывая взгляда от своей книги.
  - И мне! - отозвался Крис.
  Я возмущенно фыркнула и, приподнявшись на локтях, окинула их недовольным взглядом. Потом встала на ноги и скрестила руки на груди.
  - Ну что ж, Локки я сделаю кофе, он ему нужен, а вот вам, мистер Сернари, это без надобности. Поэтому не будем зря переводить продукт.
  И, развернувшись на пятках, под возмущенный возглас Криса, вышла из библиотеки.
  
  Кухня в особняке, как ни странно, имелась и вполне исправно работала, не смотря на стиль жизни его обитателей. Это была средних размеров комната, выполненная в теплых тонах, с большими окнами и широкой аркой, которая вела в столовую. Но даже если тут и были современная мощная плита и духовка, микроволновка, разные комбайны и прочая техника, дизайн кухни был выполнен так, что все эти приборы идеально вписывались в старинный стиль комнаты. Вернее, их попросту не было видно. Плиту накрывала такая себе крышка в виде нарезочного стола. Дверца духовки была сделана из двух слоев, внутренний слой был металлическим, а наружный - деревянным, так что на первый взгляд она выглядела как простой шкафчик. В таком же стиле был выполнен и холодильник. А за нормальными шкафчиками, которые увешивали всю дальнюю стену кухни, скрывалась остальная мелкая техника, и прочие приспособления. Посреди кухни размещался большой нарезочный стол. Вся посуда и сервиз находились в большом шкафчике с прозрачными дверцами, возле которого были и маленькие тумбочки для мелких столовых приборов: серебряных вилок, ножей и ложек разной формы и предназначения. Завершали общую картину несколько серебряных канделябров на стенах и кухонная утварь из темного дерева, одиноко стоявшая в углу комнаты возле кадков с цветами.
  Я достала из верхнего шкафчика турку, сыпнула туда кофе, налила воды, и поставила на плиту. Готовый напиток я разлила в две небольшие чашки и пошла обратно в библиотеку.
  - А Мелори не взбесится из-за того, что вы носите сюда напитки? - спросила я у Криса, отдавая ему и Локки кофе. Я все-таки решила выполнить его просьбу в благодарность за его помощь.
  - Спасибо, - сказал он, забирая у меня чашку. - Она и Данте в данный момент отсутствуют, так что никто не узнает...надеюсь. Тем более, теоретически это ты их сюда притащила.
  Я закатила глаза и плюхнулась обратно на свое место. Но не успела я взяться за очередную книгу, как нас окликнул Локки.
  - Эй, народ, похоже, я что-то нашел.
  Мы с Крисом взглянули на него. Сейчас лицо Локки выглядело довольно серьезным, а от усталости не осталось и следа. В его руках лежала довольно большая старая книга в кожаном переплете и пожелтевшими страницами. Он отложил свою чашку вбок и придвинулся ближе к нам так, что мы все трое смогли разглядеть то, что было в его книге.
  - Вот тут, - указал он нам на нужную строчку.
  Крис проследил за его пальцем и прочел в голос:
  - Демоны - от древнегреческого 'божество' - в мифологии название сверхъестественных существ, полубогов и духов, занимающих промежуточное место между людьми и богами. В древних источниках разницы между 'богами' и 'демонами' как таковой почти не наблюдается. Только спустя некоторое время в христианской традиции, как и иудаизме, произошла дальнейшая эволюция термина, после которой демонами стали именоваться все сверхъестественные существа и боги, принадлежащие языческой традиции и противящиеся единому Богу. Спустя недолгое время, понятие 'демон' стало синонимом понятию 'зло'. Вместе с тем христиане верили, что демоны, это существа, которые служат Дьяволу, тому, кто в Библии - священной книги христиан - и есть само Зло.
  Тут он замолчал и, пройдясь по нескольким строчкам глазами, недовольно заявил:
  - Да это и так известно. Это бесполезная информация.
  Я кивнула, соглашаясь с Крисом. На это Локки лишь хмыкнул и указал на строчку, на несколько абзацев ниже того, что Крис прочел.
  - Читай дальше.
  Крис послушно начал читать с того места, где он показал:
  - Смертный грех - так христиане называют грехи, которые, по их мнению, ведут к гибели души. Вопреки распространённому заблуждению, концепция 'Семи смертных грехов' не является частью христианского вероучения, но служит одним из возможных способов описания греховности человека. В Новом Завете указывается только один грех, который не будет прощен человеку - это грех на Святого Духа. В Книге Притчей говорится, что Господь ненавидит семь вещей, что Ему противны: гордый взгляд; лживый язык; руки, проливающие невинную кровь; сердце, кующее злые замыслы; ноги, быстро бегущие к злодейству; лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями. Библия не приводит точного списка грехов, но предостерегает от их совершения в десяти заповедях. Список восходит к восьми помыслам Евагрия Понтийского, которые были переведены в католических молитвах следующим образом: Gula; Fornicati; Avaritia; Tristitia; Ira; Vanagloria; Superbia. В 590 году папа Григорий Великий пересмотрел список, сведя отчаяние к унынию, тщеславие к гордыне, добавив похоть и зависть, и убрав блуд. В результате получился такой список: похоть, чревоугодие, жадность, уныние, которое в некоторых источниках заменяется ленью, гнев, зависть и гордыня. Спустя некоторое время семь смертных грехов стали связывать с семью демонами, олицетворявших эти грехи. Информации о демонах имеется недостаточно. На данный момент известны лишь три имени: Вельзевул, Бельфегор и Асмодей. Остальная информация расплывчата, а факты противоречат друг другу. Поэтому точного списка на сегодняшний день не имеется.
  Крис замолчал. Пару секунд он над чем-то размышлял, а потом открыл книгу на первой странице и указал на дату, написанную в самом низу.
  - 1605 год. Значит, на тот момент о самих демонах семи смертных грехов было известно.
  - Но мало, - уточнила я его мысль.
  Крис кивнул и, еще немного поразмыслив, подал книгу Локки.
  - Еще что-то нашел?
  Тот покачал головой.
  - К сожалению нет. Это все что можно было взять из этой книги.
  - Значит, - тяжело вздохнула я, - будем искать в остальных.
  - Согласен, но перед этим...
  Локки потянулся к своему рюкзаку, который валялся в двух метрах от него и который парень всегда носил с собой. Из внутреннего кармана он достал средних размеров блокнот и ручку. Открыв блокнот на чистой странице, он начал делать в нем какие-то записи. Закончив писать, Локки заговорил:
  - Итак, на данный момент нам известны имена пяти демонов: Лилит, Бельфегор, Люцифер, Вельзевул и Велиар.
  - И Асмодей, - подсказала я.
  - Нет, Асмодей не в счет. Ведь если верить твоим словам, то Лилит забрала у него титул похоти. Значит, он автоматически выключается из списка.
  - А-а-а...
  - Вот именно. Так, дальше, у нас так же есть названия семи смертных грехов, плюс ложь.
  - Ложь? - Крис внимательно посмотрел на него. - Но тогда выходит не семь, а восемь смертных грехов.
  - Верно. Ведь в Новом Завете говорилось еще и про 'лживый язык'. Так что нельзя исключать этот грех.
  - Новый Завет писали люди, - настаивал он на своем.
  - Папа Григорий Великий тоже был человеком, но список составил он.
  На это Крис ничего не ответил, поэтому Локки продолжил:
  - Итак, в результате у нас есть восемь грехов и пять демонов. Мы знаем, что Лилит - это похоть, а Бельфегор - уныние, или как вы говорили - лень, - парень провел стрелочки от имен демонов к их грехам. - В таком случае у нас остается три известных нам демона, но с неизвестными грехами. Поэтому, что мы теперь делаем?
  Я пожала плечами и выдала:
  - Ищем дальше?
  Локки утвердительно кивнул.
  - Верно.
  И мы опять погрузились в поиски. Но это не продлилось долго.
  - Минутку, - вдруг воскликнул Крис спустя пять минут, тем самым, привлекая наше внимание, - Латинские названия этих грехов... я уже где-то их встречал....
  Локки вопросительно изогнул бровь.
  - И где же?
  Крис начал что-то бубнить, видимо, вспоминая. Через несколько секунд он, со словами 'ну как же я раньше не догадался', резко подорвался и вылетел из библиотеки тем самым, оставив нас с Локки сидеть в неведении и недоумении.
  Вернулся он спустя полторы минуты со странным предметом в руках. Это было что-то вроде толстой тетради в кожаной обложке и переплетенной кожаным шнурком. Она была старой и потрепанной, а на обложке виднелись засохшие пятна непонятного происхождения. Правый нижний край тетради был почерневший, как будто от огня.
  - Что это? - спросили одновременно я и Локки.
  - Это, - Крис плюхнулся на землю между нами, - По-моему, дневник.
  - То есть, ты не уверен, - с подозрением в голосе умозаключил Локки.
  - Да. И причина этому то, что он написан на латыни, а мне на своем веку как-то не приходилось ее изучать. Но я пролистнул его и, зуб даю, там были названия этих грехов.
  - Наличие таких слов не говорит о том, что это обязательно должно обозначать смертный грех, - сказал Локки беря из рук парня тетрадь. - Возможно, человек просто писал о том как ему лень идти на работу, или что он завидует тому, что жена соседа красивее его жены. Ты об этом подумал?
  - Нет, но ты ведь медик так? Значит, латынь знать должен. Так что не ворчи, а просто прочти эту тетрадь!
  Локки поправил свои очки указательным пальцем.
  - Попрошу не путать профессионального медика и школьника, изучающего медицину.
  Мне их бессмысленный треп начал надоедать, и я решила покончить с этим.
  - Так, хватит! Локки, ты ведь с десяти лет учил латынь поэтому, пожалуйста, просмотри этот дневник, вдруг Крис прав. А ты, Крис, продолжай искать. За работу! У нас и так мало времени, а мы еще и половины не просмотрели!
  Парни спорить не стали.
  - Но все равно это странно, - хмыкнул Локки тихо, забирая у Криса дневник.
  - О чем это ты? - спросил тот, отдавая тетрадь.
  - Да я о том, что ты какой-то неправильный.
  Крис вопросительно приподнял бровь.
  - Я имею в виду, что ты старше нас в четыре раза и ты умерший, то есть времени у тебя полным полно было, а умом ты не отличаешься от обычного школьника.
  - Это оскорбление? - брюнет подозрительно прищурился.
  - Это констатация фактов. Обычно, такие как ты, то есть те, кто не спит, не ест и вообще бессмертны, более опытны, более умны, у них больший запас знаний, они знают много языков, знают историю чуть ли не каждой страны мира, были знакомы со знаменитостями, имеют кучу высших образований, увлекаются искусством и тому подобное. А у тебя даже почерк и тот неразборчивый!
  Я прыснула от смеха, а Крис только фыркнул:
  - По-моему тебе следует завязывать читать и смотреть фантастику. И вообще, я очень начитанный. Так что будь добр - заткнись!
  Я уже не сдержалась и засмеялась в голос. Но, увидев две пары злых глаз, быстро успокоилась и уткнулась в лежащую в руках книгу.
  Наши поиски продолжились.
  Еще две книги прошли через мои руки, но все, что я вычитала, не несло в себе никакой нужной нам информации. Следующая книга, которую я выхватила из кучки, оказалась небольшим сборником святых письмен. Не Библия и тому подобное, а просто книга, где рассказывалось о жизни разных святых, ангелов и Господе. Заголовка на обложке не было, но на первой странице по середине было написано 'Книга Исайи. Перевод с древнееврейского выполнил К.Л. 1876 г. '. Я листала книгу в поисках знакомых слов на нужную нам тему, но все было безрезультатно. Единственное из нечисти, что упоминались в ней, были бесы, как злые духи, и Дьявол, просто как хозяин этих злых духов. Я уже хотела, было, закрыть книгу, когда мне на глаза попались интересные строки, и я прочла весь абзац:
  'Ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней. Ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония... Внутреннее твое исполнилось неправды, и ты согрешил; и Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней. От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то Я повергну тебя на землю, перед царями отдам тебя на позор. Множеством беззаконий твоих ты осквернил святилища твои; и Я извлеку из среды тебя огонь, который и пожрет тебя: и Я превращу тебя в пепел на земле перед глазами всех, видящих тебя' (Иез.28:12-19).
  'Где-то я подобное уже слышала' - пронеслось у меня в голове.
  - Эй, Локки?
  Парень оторвался от своей тетради, в которой он записывал все, что переводил в дневнике, и взглянул на меня.
  - Посмотри, - я протянула ему свою книгу. - Тебе это ничего не напоминает? А то я что-то смутно помню.
  Локки взял книгу и прочел там, где я ему показала.
  - Хм... - задумчиво выдал он через две минуты, - действительно...
  Парень открыл первую страницу и прочитав название книги внезапно воскликнул:
  - Постой... я знаю, что это за строки. Точно, как же я мог забыть!
  - Что?
  - Это история изгнания с небес ангела Рафаэля.
  - И что? Как это связано с тем, что мы ищем? - внес свою лепту Крис.
  - А то, - ответил Локки, - что после падения с небес, ангел Рафаэль стал демоном и потерял свое имя. Теперь его имя Люцифер.
  Я даже выдохнула от удивления.
  - Постой! Ты хочешь сказать, что правая рука Сатаны раньше был ангелом? Я слышала раньше о падшем ангеле, которого изгнал с небес Господь, но этим ангелом считали самого Дьявола.
  - Верно, но на самом деле все немного не так. Насколько я понимаю - Дьявол, как и Господь, это просто сгусток энергии, они не имеют плоти. А демоны и ангелы - это уже в каком-то роде материальные существа. Некоторые говорят, что Дьявола создал Господь, изгнав его из Небес, но это не так. Дьявол существовал с самого начала зарождения Вселенной. Он энергия, которая не имеет ни формы, ни имени, но которая имеет небывалое могущество. А Люцифер - это первый высший демон, который имеет свою волю, свои желания, но который беспрекословно подчиняется Дьяволу. Тот отрывок текста, который ты прочла, немного запутан и неполон, он раскрывает только часть истории, и все нужное скрывается в подтексте. Если кратко, то Рафаэль был огненным ангелом и братом Михаила - архангела и правой руки Господа. Насколько я помню, легенда гласит, что когда-то на Небесах, когда Господь ненадолго отлучился и оставил свой трон пустым, на котором вечно восседал, Рафаэлю пришла в голову мысль: 'О, если бы я сидел на этом троне, то я был бы так же мудр, как и Он'. И под разноголосицу ангелов, часть которых ему поддакивает, а часть - отговаривает, Рафаэль занимает трон Бога и провозглашает: "Вся радость мира пребывает на мне. Я буду как тот, кто выше всех на вершине. Пусть Бог идет сюда - я не уйду, но останусь сидеть здесь перед лицом его". И приказал он ангелам преклонится перед ним, но только часть их его послушалась. Когда Господь увидел это, он сверг Рафаэля и приклонившихся перед ним ангелов в Бездну. Став падшим ангелом, Рафаэль потерял свое имя и стал называться Люцифером. С его крыльев, как и с крыльев ангелов, павших вместе с ним, начало слетать белое оперение, а кожа на крыльях стала пульсировать и покрываться язвами. А нимбы их начали гореть, и пепел стал жечь им головы. Падшие ангелы закричали, корчась в муках, и Бездна разносила их голос. Внезапно мрак Бездны озарил свет огня. Огонь начал распространяться и вскоре перешел на ангелов, их тела и крылья, но вместо того чтобы жечь, языки пламени грели и успокаивали кожу. Язвы на крыльях исчезли, а они сами стали темными и кожистыми, как у летучей мыши. Вечно горящий нимб треснул и осыпался, а его пепел, окутанный огнем, начал твердеть и срастаться с головой, от чего на головах падших появились выросты, похожие на рога домашнего скота. Кровь от крыльев, которая стекала по спине, начала впитываться в кожу, формируя странные узоры, а в конце, где заканчивался хребет, она затвердела и стала хвостом. Боль прекратилась, а вместо нее по телу разлилась неведомая раньше энергия. Тогда Люцифер спросил у огня, полыхавшем перед ними, как дух: 'Кто же ты, тот, кто лишил нас боли и подарил силу?'. И огонь ответил: 'Я тот, кто именуется Дьяволом. Ваш крик пробудил меня. Вы, ангелы, чья жажда власти низвергла вас в Бездну. Я спас вас от вековой боли и даю вам силу, которая поможет вам свободно жить здесь, в Преисподни, как на своих Небесах. Только сила эта - будет вашим грехом, тяжесть которого вы должны будете носить, доколе не исчезнет Вселенная'. И падшие ангелы приняли эту силу, и стали демонами. Они преклонились перед Дьяволом и поклялись служить и оберегать его, до тех пор, пока их сила не исчезнет вместе с Вселенной. Этих падших ангелов было семеро, и каждый из них носил силу того греха, на Небесах который карался изгнанием. Став демонами, они смогли размножаться, чего не могли ангелы, так как их создавал Господь. Позже они решили выйти из Бездны и взглянуть на мир и на Небеса, тайно пробравшись туда. Благодаря тому, что когда-то и они были ангелами, их никто не заметил. Когда демоны вошли в сад господний, они увидели двух существ - первых людей, которых создал Господь. Вспомнив прошлые обиды, демоны решили отомстить Господу, переметнув на свою сторону одного из созданных им существ. И у них это получилось. Тем, кто послушался демонов, была женщина. Ее звали Лилит. Демоны заверили ее, что она не должна подчиняться Адаму, и что тот факт, что она была создана позднее, не дает ему право ею командовать. Демоны так же показали Лилит всю прелесть совокупления, чего она была лишена. И Лилит пошла против Бога. Она возмущалась, что она для Адама как рабыня, что он важнее нее, хотя они были созданы из одной глины. Но Бог не ответил ей. Тогда она решила сбежать из Эдема. Бог увидел это и послал за нею трех ангелов, которые и поймали ее. Чтобы наказать непослушную женщину, Господь отправил ее в Бездну, но там ее уже ждали. Дьявол принял Лилит и превратил ее в демона. И ей это понравилось. Когда же Лилит узнала, что Бог создал еще одну женщину - Еву, она была возмущена и захотела мести. Она, так же как и демоны, пробралась в райский сад и заставила Еву вкусить плод из запретного дерева, под которым Лилит когда-то совокуплялась с демонами. И Ева, наделенная человеческим любопытством, послушалась ее. Творение Господа было испорчено и изгнано на Землю. Так что появление человечества - это результат мести Господу.
  Локки замолчал.
  - Так, постой, - я нервно замахала руками, от переизбытка информации. - А... почему именно эти грехи? Как это все связано? Ведь смертные грехи, это то, что, по словам Библии, приводит к смерти души, но как с ними связаны демоны, вернее, бывшие ангелы? И как именно распределялись эти грехи между ними? Это ведь все неспроста, так?
  Парень ответил сразу:
  - Верно. Все это взаимосвязано. Именно из-за этих падших ангелов появились смертные грехи. Расскажу по порядку: те грехи, которые несут демоны - это то, что двигало ими, когда они решили ослушаться Господа. Люцифер пал из-за того, что не хотел никого слушаться. Он ставил себя выше других и был слишком горд. Отсюда вывод, что Люцифер несет в себе грех гордыни. А Бельфегор, например, не хотел исполнять ничьи приказы и работать из-за того, что считал это слишком тяжелым занятием. Асмодей хотел познать прелести плотской любви, которой утешались животные, но он был лишен этого на Небесах, так как все ангелы хоть и с виду были мужчинами, но являлись бесполыми, так как их сотворил Бог. А Дьявол дал им половые органы, чтобы они сами могли творить подобных себе. Правда вот все семь демонов были мужского пола и до появления Лилит они совокуплялись с животными, чтобы заселить Бездну. Отсюда и пошли все эти мелкие демоны, которые похожи и на людей и на животных. Только вот эти существа были глупы и пакостны. Когда же появилась Лилит, они, вместе с ней, дали потомство демонам, похожих на нас и обладающих волей и разумом. Таким образом, все падшие ангелы получили то, что хотели, в полном объеме. Библия описала их желания как грехи потому, что если ты желаешь то, что желает демон, - ты предаешь Господа. Вот только я не знаю, почему эти демоны вселяются в погибших людей, которые просто попросили спасения у Дьявола? И вообще, какое предназначение у умерших? Они ведь не просто так появились на Земле, и не просто так в них есть эти демоны.
  - Вопрос в другом, - вдруг подал голос Крис, - откуда ты все это знаешь?
  - А вот это я как раз и хотел вам сообщить, - ответил Локки. - Я перевел дневник.
  - Полностью? - удивилась я.
  - Нет. Только то, что смог прочесть. Почерк у неизвестного автора уж слишком неразборчив.
  Локки открыл старинный дневник на первой странице и взял в руки свою тетрадь с пометками. Мы с Крисом придвинулись ближе к нему.
  - В общем, - начал парень. - Все, что я смог узнать о нашем авторе, так это то, что он был умершим. В нем сидел демон, имя которого не упоминается, но со страниц известно, что автор уже имел представление об умерших, еще до смерти. Но дневник он стал вести уже после смерти, или, как он писал, после того, как стал 'никем'. Точные даты записей в дневнике не указаны - обозначены просто дни: например, первый день, второй, пятый. Запись обрывается на 1658 дне после смерти. Иногда дни обрываются, и после сотого может идти сто восьмой. Но вот что интересно, - Локки открыл последнюю страницу дневника и указал на внутреннюю сторону задней обложки. Там виднелись пометки - небольшие углубления, как от отпечатка кончика ногтя, - в виде римских цифр от одного до пяти. Цифра пять была обведена чернилом. - Видите, если судить по этим отметкам, то это пятый дневник. А это значит, что было еще четыре.
  - Я нашел только этот, - сказал Крис, нахмурившись.
  - Это не страшно. Как я понял, в этом дневнике собраны результаты исследований, записанных во всех предыдущих четырех. К сожалению, как я уже сказал, почерк у автора был слишком неразборчив, но кое-что мне удалось разобрать. То, что я вам рассказал перед этим, об ангелах и демонах, тоже из этого дневника. Так же тут указаны и имена носителей всех семи грехов. Как я и говорил: Люцифер - это гордыня, Вельзевул - это чревоугодие, Велиар - ложь, некий Маммон - жадность, а зависть - вроде, Левиафан. Они...
  - Стой, - перебил его Крис, - А как же гнев? Мелори и Григорий Великий упоминали о нем.
  - Меня это тоже интересует, - Локки нахмурился и поправил очки. - Гнев упоминается как смертный грех, но имя его носителя нигде не указано. Возможно это чья-то ошибка, но я сомневаюсь.
  - Значит, падших ангелов на самом деле было восемь? - спросила я.
  - Не знаю. Здесь все так неразборчиво написано! Плюс, мы не можем на сто процентов доверять этому дневнику.
  - Другого нам не остается, - Крис завалился назад и плюхнулся на пол. - Так что там еще рассказывается?
  - В основном о жизни этого автора, но это не стоящая информация. Он был слишком напуган своим состоянием и описывал в основном свои личные мысли. Он уверяет, что у семерых демонов, кроме Велиара, есть одна особенность - они никогда не лгут. Это их принцип. Для них ложь, признак слабости и страха правды. Они считают себя самими высшими созданиями, которые никого не боятся, и поэтому не должны лгать, так как за правду им ничего не будет. Лгать может только Велиар, так как это его грех. Здесь так же есть его домыслы о том, как демоны выбирают своих жертв. Он думает, что они выбирают их по своим личным предпочтениям и склоняясь на характер человека. Возьмем, например, Криса. Он не слишком то и приспособлен к физическому труду. То есть не будет работать, пока его не заставят. - На этой фразе Крис самодовольно ухмыльнулся. - Поэтому Бельфегор его и выбрал.
  - А что насчет меня? - осторожно спросила я, зная особенность своего демона.
  На мой вопрос Локки с минуту думал, а потом... просто пожал плечами, не зная ответа! Я взвыла и завалилась назад на пол как Крис. Меньше всего я хочу, чтобы Лилит начала проявлять свой характер в невыгодной для меня ситуации. Черт же знает, что ей в голову может взбрести?!
  Внезапно раздался громкий звонок. Крис нашарил в кармане штанов телефон и, поднеся к уху, вяло ответил:
  - Я слушаю. Да? - в трубке зазвучал женский голос, и парень резко приобрел сидячее положение. - Да? Э... кажется есть. Хорошо... Пока.
  Он сунул телефон назад в карман и резко выхватил из рук Локки старый дневник. Тот возмутился:
  - Эй!
  - Мелори и Данте скоро придут.
  - И что?
  - А то, что этот дневник я стащил из комнаты нашей Рапунцель! И если она узнает об этом, то никакой демон мне не поможет. Этот дневник был надежно спрятан, а я нашел его случайно. А если учесть, что в нем находилось, думаю, она не просто так его прятала.
  Локки нервно сглотнул, вспоминая разозленную Мелори, а особенно Данте, и кивнул. Крис сорвался с места и поспешил вернуть дневник на место.
  На этом наши поиски прекратились.
  Глава 6
  
  'Итак не бойтесь их;
  ибо нет ничего сокровенного, что не открылось бы,
  и тайного, что не было бы узнано'.
  От Матвея (гл.10; 26)
  
  Утром в четверг моросил легкий дождь. С четырех до шести я перебирала вещи в своем шкафу. Возможно, три часа - это слишком много для простой уборки одежды, но я ведь девушка. И если треть времени уходило именно на это занятие, то остальные два часа я мерялась, переодевалась, ходила перед зеркалом, подбирала пару кофтам и штанам, надевала на себя все сразу, в общем, маялась дурью. Сейчас я сидела на полу перед кучей тряпок, в красной спортивной футболке, синей кофте с вырезом, с желтой бейсболкой на голове, и в белых джинсах со стразами, которые каким-то чудом оказались в моем шкафу. В руках я держала свой старенький бежевый джемпер и раздумывала, оставить ли его, или выкинуть.
  - Не понимаю я современной моды, - внезапно раздался голос Лилит в моей голове.
  Я, привыкшая к таким ее неожиданным появлениям, только вздохнула и ответила в голос:
  - Это ты еще моду восьмидесятых не видела.
  Демон только хмыкнул.
  - Лилит, - неуверенно начала я, радуясь тому, что, возможно, удастся завязать с ней разговор, - а то, что было написано в том дневнике, который мы нашли в библиотеке, правда? Ну, о демонах.
  Лилит пару секунд молчала, а потом вдруг засмеялась и произнесла:
  - А если да, то что? Это ведь все равно бесполезная информация. Ну, узнали вы имена демонов и их грехи, а дальше что? А? Не уж то ты думаешь, что с помощью того, что узнала, сможешь как-то избавиться от меня? Не смеши! Вы же настолько глупы, что не уловили самого главного. Никто из вас не понял того, что чуть ли не прямым текстом написано.
  - О чем это ты?
  Я насторожилась. Если Лилит так себя ведет, значит, мы упустили что-то действительно стоящее. Что-то мы не доглядели, не додумали... Но что?
  К сожалению, мой демон опять замолчал, поэтому ничего другого разузнать мне не удалось.
  Тут я вспомнила об одной вещи. А именно о той самой книге 'В плену у демона', которую одолжила у Криса, и которая обещалась быть очень интересной. Поэтому, вытащив ее из своей сумки и устроившись поудобней, я принялась за чтение.
  Меня хватило на полчаса. Как только последний нерв в голове геройски погиб, книга оказалась отшвырнутой к дальней стенке комнаты.
  - Это что за черт?! - возмущенно воскликнула я.
  Теперь понятно, почему тогда вид у Локки был похуже, чем у студента-практиканта после морга. Оказывается, что наша эльфийка Лейт вовсе и не эльф! И даже не девушка! Оно, а это именно оно, оказалось каким-то странным монстром, который залавливает жертв своей внешностью, а потом вытворяет с ними все что вздумается, при чем это все описано до жути подробно. В общем, название оправдывает себя, вот только демоном был вовсе не Кросс. Мне его вообще жалко стало. Так что, вспомнив Криса всеми 'добрыми' словами, я пообещала себе, что скормлю ему эту книгу до последней страницы.
  В школу я опять пришла рано.
  - Пойди и умри! - вместо приветствия крикнула я Крису и стукнула ему той самой злосчастной книгой по башке, - больше никогда не буду брать у тебя что-то читать. От этого никогда ничего хорошего не выходит!
  - И тебе доброе утро, - прыснул он от смеха, забирая у меня книгу. - Прости, но со своим предложением ты немного припозднилась. А насчет книг ты права. Вот только я не виноват, что ты все воспринимаешь буквально.
  - Очень смешно!
  Я развернулась на каблуках и пошла к своему месту. До звонка было еще полчаса, так что в классе были мы одни, поэтому я могла прямо выразить ему свое недовольство. Достав учебник по английскому я, чтобы занять себя, принялась повторять заданную тему.
  - Да ладно тебе, не злись, - через пять минут послышалось над моей головой. Крис хлопнул меня по плечу и завалился на сиденье перед моей партой. - Я же пошутил.
  - Твои шутки тупые как угол ста градусов, - холодным голосом ответила я, не отрывая глаз от учебника.
  Парень застонал и положил свою голову мне на учебник, тем самым, закрывая мне обзор для чтения.
  - Только не начинай заумно шутить как наш очкарик. Лучше скажи, ты думала над тем, что мы вчера узнали?
  - Угу. Но безрезультатно. Мне в голову ничего не приходит. Хотя сегодня Лилит опять заговорила и сказала, что мы упустили что-то важное, но не хочет говорить что.
  - Понятно почему, она же, вроде как, наш враг. - Крис поднял голову, - так что она просто развлекается, мучая тебя.
  Я тяжело вздохнула, соглашаясь. Парень передо мной улыбнулся. Нас разделяло меньше чем полметра.
  - А ты дышишь, - вдруг шепнул он.
  - Привычка, - хмыкнула я.
  Крис медленно приблизился ко мне и накрыл своими губами мои. Я ухмыльнулась и позволила ему продолжить поцелуй. Но как только его язык скользнул вперед, я щелкнула зубами, тем самым прикусив его. Крис резко отстранился и непонимающе взглянул на меня.
  - Это за книгу.
  Тот лишь закатил глаза и, направляясь назад к своей парте, буркнул себе под нос:
  - Какие мы обидчивые.
  Через пару минут класс начал заполняться учениками.
  Вайлет все еще болела, и мне это было на руку. Я знала, что как только она появится в школе, то снова попытается меня раскрыть, и, возможно, даже прилюдно, а этого допускать никак нельзя было. И вообще, это странно. Почему вдруг в школу, где учатся три умерших, внезапно переводят новую ученицу, которая оказалась экзорцистом? Да еще и из самой Италии, и какого-то там тайного ордена. Нутром чую, все это неспроста. Это не просто совпадение. Кто-то знал, что мы умершие, и послал ее сюда. Хотя она и сказала, что хотела просто пожить нормальной подростковой жизнью, но все-таки что-то тут не чисто. И я хочу знать что именно...
  
  После школы и работы, сделав домашнее задание, подкупленная хорошей погодой, я решила устроить пробежку. Локки говорил, что благодаря тренировкам мое тело может стать еще сильнее, поэтому нужно пользоваться такой возможностью, заодно и мысли, возможно, какие-то придут в голову.
  Было уже темно, так что ненужного внимания своим отсутствием усталости привлекать я не буду. Надев спортивный костюм, я направилась на наш местный стадион. Он размещался в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. На нем обычно играли только наши городские команды, так что за ним не слишком то и хорошо следили. А если учесть, что он сам по себе стар, а наш городок маленький, можно было найти логическое объяснение, почему он никогда не запирался на ночь. И мне это было на руку.
  Пройдя через открытые ворота, я направилась к тристаметровой беговой дорожке, которая овалом окружала наше абы как скошенное футбольное поле.
  Слегка размявшись, я начала неспешно бежать. Первый круг, второй, пятый... я бежала и думала обо всем, что узнала за последние дни: 'Все серьезнее, чем я думала. Демоны семи грехов были ангелами и, возможно, они могущественнее, чем нам думалось. Но Локки прав, если верить всему этому, то получается, что Дьявол и Бог существуют. Но что именно они собой представляют? И почему умершие вообще появились на свет? Почему Господь допустил, чтобы демоны прорвались в реальный мир? Или это его оплошность? Черт возьми, что им вообще всем нужно? Это так сложно... Если бы я знала, что все так и будет, то никогда бы не обрати.... Нет. Возможно то, что я такой стала... возможно так и должно быть? Я ведь не просто так пришла рано в тот день и смогла заговорить с Крисом. Он ведь не просто так дал мне черную книгу. А вдруг они знали?.. Вдруг они все это предвидели?Вдруг каждый мой шаг уже им известен? Черт, слишком много мыслей. Я и правда параноик. Стоп, сколько кругов я уже пробежала?'.
  Я резко остановилась и огляделась. Стало совсем темно. Думаю, кругов пятнадцать я успела пробежать. Этого будет достаточно.
  Как только я собиралась уходить из стадиона, справа, от трибун, донеслась тихая мелодия. Это было похоже на струны гитары. Я насторожилась: если кто-то увидел меня, у него может сложиться неправильное впечатление.
  Подойдя ближе к месту, откуда доносился звук, я увидела фигуру мужчины, который сидел на первом ряду в двадцати метрах от меня, и играл на гитаре, которая была необычного цвета - в мелкую черно-белую клетку. Внезапно игра прекратилась, и он поднял голову. Казалось, наши взгляды встретились в темноте. Тут его правая рука взметнулась вверх и я услышала:
  - Привет! А ты в хорошей форме. Столько кругов накатала, что я уже было, подумал, что ты на ходу заснула. Хотя знавал я одного парня, тот и кушая мог заснуть.
  Говорил он вполне приветливым тоном, так что я немного успокоилась.
  - Привет, - я подошла ближе. - Да вот что-то побегать захотелось. Погода хорошая просто.
  - Согласен. Вот и я решил выйти, подышать свежим воздухом. Только я тут уже три дня засиживаюсь, а тебя первый раз вижу на стадионе. Ты не бойся, садись.
  Он кивком головы указал на место, рядом с собой.
  Я глубоко вздохнула, настроила дыхание, и села рядом. Незнакомцем оказался парень лет двадцати, с леденцом на палочке в зубах, в кожаной куртке и со странной прической: неровно подстриженные светлые волосы до плеч, резкий пробор налево, от чего непослушные пряди падали на левый глаз, три из которых были выкрашены то ли в красный, то ли в синий цвет (из-за темноты я не могла хорошо его разглядеть). Но самым странным атрибутом были черные солнечные очки, скрывающие его глаза. На них я примерно полминуты пялилась, пытаясь понять, зачем это.
  Заметив мой взгляд, парень улыбнулся и сказал:
  - Это так, личное. Кстати, как тебя зовут?
  - Эм... Мио, - я все еще была удивлена.
  - Понятно, а я Грим.
  - Грим?
  - Ну, это сокращено. Настоящее имя очень сложное. Я сам его иногда неправильно выговариваю.
  Я протянула длинное 'а-а-а', показывая, что понимаю.
  - Ты не местный, да? Я тебя никогда не видела, - заговорила я после нескольких минут молчания, пока незнакомец наигрывал какой-то незатейливый мотив на гитаре.
  - Нет, - ответил он. - Я с большого материка.
  - Европеец?
  Грим кивнул.
  Я уже хотела было спросить, что же парень с большого материка делает тут, но Грим внезапно начал громче играть и мелодичным голосом запел:
  - I walk a lonely road the only one that I have ever known...
  Парень пел, а я сидела рядом и просто слушала. Мне не хотелось его перебивать. Во-первых, голос Грима действительно был очень красив, а во-вторых, сама песня была со смыслом, а ночная тишина стадиона только придавала атмосферности.
  Через две минуты отзвучали последние аккорды и парень, замолкая, оперся на гитару и взглянул на меня.
  - Green Day, конфетка. Классика современности.
  - Круто, - я улыбнулась.
  После этой небольшой музыкальной паузы, говорить с парнем мне стало легче.
  - Знаю. Теперь твоя очередь.
  Я удивилась.
  - О чем ты?
  - Твоя очередь выйти на сцену. Пой.
  - Ну, нет, - возразила я и автоматически отсела от парня на один стул. - У меня плохо получается.
  На мой протест Грим залился громким смехом.
  - Если ты можешь говорить, значит, можешь и петь. Разве человек, который может ходить, не может бегать? Единственное, что нужно сделать, - это попытаться, попытаться ускорить шаг. И если ты вдруг упадешь, то нужно встать и пытаться бежать дальше. Бежать, даже если твой бег по скорости равен шагу. Со временем ты найдешь нужную волну, нужный темп, с которым будешь бежать по жизни, не останавливаясь. И потом, в поту и с ноем в мышцах, ты обернешься назад и поймешь, что то, что казалось невозможным, сейчас для тебя сущий пустяк. Ну так что, побежишь со мной?
  Я улыбнулась и кивнула.
  - Какая песня? - спросил он, подкручивая струны.
  - Хм, ну тогда... мне очень нравится песня про простого мужчину. Исполнителя только не помню. Там пелось как-то...
  
  Тут Грим вдруг заиграл знакомый мотив и, выплюнув пожеванную палочку от леденца, запел:
  
  - Однажды мама сказала мне, когда я был молод: сядь рядом со мной мой единственный сын...
  
  - Да! - я радостно хлопнула в ладоши и подсела ближе к Гриму.
  Парень улыбнулся и заиграл уверенней.
  
  Мы пели, не попадая в ноты, и я вечно недотягивала, но это было настолько весело, что я начала хлопать в такт музыке и полностью расслабилась.
  Мы перепели песни многих исполнителей: новых и старых, джаз и рок, веселые и грустные. Внезапно я осознала, что сейчас вообще-то ночь, возле меня сидит незнакомый мужчина, и мы одни на стадионе. Я резко подорвалась с места, тем самым привлекая внимание Грима, который в это время молча наигрывал неизвестные мне мелодии.
  - Черт возьми, мне же нужно домой! - я показательно изобразила волнение и недовольство на лице.
  Парень тяжело вздохнул.
  - Эх, жаль. Мне тут одному скучно, я ведь никого не знаю. Если что, приходи, я каждый вечер буду здесь.
  - Окей, - я улыбнулась и поспешила покинуть стадион.
  
  Дома меня ожидал неожиданный сюрприз.
  Во-первых, в окнах горел свет, который я точно выключала перед уходом, во-вторых, в гостиной, вальяжно развалившись на диване и смотря телевизор, меня ожидал не кто иной, как Крис!
  - Ты что тут делаешь? - ошарашено спросила я, увидев эту картину.
  - А где ты ходишь в пол-одиннадцатого ночи? - в тон мне спросил парень.
  - Я бегала, а потом засиделась с... черт, суть сейчас не в этом! Ты почему не у себя дома?
  - Меня выгнали, - спокойно ответил парень и указал рукой на телевизор. - И, кстати, ты смотрела Хатико? Такой грустный фильм. Честное слово, если бы я мог, то заплакал бы.
  - Тебя выгнали?!
  - Да, но это не важно. Важно то, что Хатико - это...
  - К черту этого пса!
  - О, так ты смотрела...
  - Крис! - я отчаянно взвыла, не в силах понять, что тут твориться.
  Парень тяжело вздохнул, выключил пультом телевизор и, внимательно взглянув на меня, заговорил:
  - Ну, в общем, когда мы сегодня белили ванну, я нечаянно прошелся кистью с краской по волосам Мелори. Она так взбесилась, что Данте посоветовал мне переждать где-то денек другой, пока она успокоится. А единственным вариантом, куда я могу пойти, это к тебе домой.
  Я спокойно выслушала его и, наконец-таки поняла всю ситуацию.
  - Но, - я села возле Криса на диван, - это же просто капелька краски. Почему она так разозлилась?
  - Ну, там была не совсем капелька... Плюс, до того же, я не удержался и начал ржать.
  Да уж, меня удивило то, что это меня не удивило. А Крис просто включил обратно телевизор и устроил свою голову мне на колени. На экране замелькали кадры с собакой.
  Через десять минут просмотра я решила подняться наверх и переодеться, заодно и взять Крису какую-то одежду, а то, подозреваю, собрать сумку с вещами он не успел.
  Мы переоделись и сели досматривать фильм. Под конец я почувствовала, как грудь начинает 'болеть' от переизбытка чувств. Все-таки драмы о животных больше других заставляют аудиторию плакать.
  И вот начались титры. Крис, который все это время лежал у меня на коленях, повернул голову и взглянул на меня снизу вверх.
  - А чтобы ты делала, если бы я погиб по настоящему? - внезапно задал он вопрос.
  - Похоронила бы, - ответила я, не колеблясь.
  Парень, хмыкнув, усмехнулся.
  - Логично. Но я серьезно.
  - Не знаю. Это сложно представить. Но, что бы делал ты, если бы умерла я?
  Крис несколько секунд молчал, перед тем как ответить:
  - Я бы вернулся к тому, с чего начал - с одиночества.
  - Хм... Возможно это так. Но у тебя же останутся Мелори, Данте и Рейн...
  - Я не такой как они, - Крис опустил глаза. - Они не избавят меня от одиночества. И я не знаю, почему так.
  - А я знаю - я ухмыльнулась. - Ты просто волк-одиночка.
  Крис удивленно взглянул на меня, смешно изогнув бровь.
  - Почему?
  - Потому что ты не принадлежишь стае. Она у тебя есть, но тебя у нее нет.
  - Ну а ты тогда кошка.
  Теперь пришел черед удивляться мне.
  - Почему?
  - Потому что у тебя нет стаи. Ты всю жизнь сама по себе, и используешь людей лишь для своей выгоды.
  На его ответ я промолчала и лишь легко провела кончиками пальцев по лицу парня, убирая с глаз черные пряди. Крис перехватил мою руку и коснулся губами ладони. После этого он медленно привстал и, обняв мою шею, как маленький ребенок, прошептал:
  - Теплая...
  Я улыбнулась и обняла парня в ответ. Конечно же, ни о каком тепле речи быть и не могло. Мы оба были холодны, как камни на дне океана, но именно взаимный холод дарил чувство этого самого тепла. И если мы все равно же ничего не почувствуем, даже коснувшись раскаленной стали, та иллюзия, которую мы себе создали, спасала нас от осознания того, что мы уже мертвы. Но с каждым разом эту иллюзию все тяжелее удержать.
  - Знаешь, у меня появилась мысль, - произнесла я, решив озвучить то, что только что пришло мне в голову.
  - М? Какая? - спросил парень, все еще обнимая меня.
  - Давай побудем живыми?
  Крис оторвался от меня и вопросительно взглянул мне в глаза. В его взгляде читалось непонимание.
  - Я имею в виду, - начала объяснять я, - давай, пока у нас есть возможность пожить вместе, попробуем опять делать все то, что делали при жизни? Будем завтракать, обедать и ужинать, уставать и спать, и тому подобное. Я давно хотела попробовать так сделать, но самой это не интересно. Ну, как?
  Крис минуту обдумывал мою идею, а потом, хмыкнув, ответил:
  - А знаешь, мне нравится эта затея. Давай! - он встал с дивана, - и начнем прямо сейчас. - Крис прокашлялся и доброжелательным тоном произнес, - итак, ты голодна? Будем ужинать?
  Я улыбнулась и, сделав вид, что задумалась, ответила:
  - Не отказалась бы. А что у нас на ужин?
  - А это мы сейчас узнаем!
  Мы пошли на кухню.
  Холодильник выдал мою 'неживую' жизнь с потрохами: четыре яйца, упаковка майонеза, пару огурцов и один помидор.
  - Не густо, но и не пусто, - заключил парень, немного приубавив пыл.
  Я виновато пожала плечами.
  Из всего того, что было в холодильнике, мы решили сделать салат. Пока варились яйца, я нарезала огурцы, а Крис разделывал один помидор, при этом умудрившись запачкать почти весь стол.
  Когда незатейливое блюдо, обильно политое майонезом, было приготовлено, мы, приготовив еще чаю, сели пировать.
  - Тц, недосолено, - тяжело вздохнул Крис и, достав солонку, изобильно посыпал содержимым салат.
  Я прыснула от смеха, но ничего не сказала.
  - Эх, хорошо тебе, живешь одна, - внезапно заявил парень, отправляя в рот вилку с наколенным кусочком огурца, - я всегда хотел жить один.
  - Почему? - спросила я, удивившись.
  - Чтобы в ванной, когда мне скучно, я мог петь во весь голос, - ответил он сразу же.
  - Это все? - я, от недоумения, даже перестала жевать и говорила с набитым ртом.
  - М-м-м... да, это все.
  - Странная причина.
  Крис искренне возмутился.
  - Странная?! Знаешь, как это возмущает, когда тебя просят заткнуться! Это задевает мое самолюбие.
  Я не нашла, чему возразить, и опять засмеялась, вспомнив почему-то Грима с его гитарой и словами, что если ты можешь ходить, то можешь и бежать.
  После ужина мы вместе помыли посуду, в ванне почистили зубы (Крис конфисковал мою зубную щетку), и пошли 'спать' ко мне в комнату. На часах уже было почти два часа ночи. К счастью, у меня была двухместная кровать. Первые десять минут мы занимались тем, что дрались за одеяло. Только когда после очередного рывка послышался треск ткани, мы решили сделать перемирие. Я прижалась к парню и устроила голову у него на груди. Он обнял меня и пальцами начал перебирать волосы на моем затылке. Повисла гнетущая тишина. Естественно, сон не шел даже спустя полчаса. И через час ничего не произошло, ничего не изменилось. Не почувствовалась сытость после салата, не чувствовался вкус ментола от зубной пасты, не чувствовалась сладкая боль в мышцах после бега, не чувствовалась нехватка кислорода после десяти минут без вздоха, не чувствовалась боль, от сильно закушенной губы, или впившихся в ладонь ногтей. Чувствовалась только тяжесть в груди из-за того, что хочется заплакать, но это никак не получается. Ведь слезы, как спускной рычаг для эмоций. Если ты не заплачешь - эмоции разорвут тебя изнутри.
  Я сильнее прижалась к Крису и глубоко вздохнула, чтобы успокоить нарастающую 'боль'. Парень, почувствовав мое состояние, обнял меня крепче. Но от его нежности мне только сильнее захотелось заплакать. Я ведь, черт возьми, мертва! Мы мертвы! Мы никогда не сможем проснуться утром в объятьях друг друга, не сможем почувствовать вкус первой любви, смущение от первого поцелуя, не сможем создать нормальную семью с детьми, не сможем понянчить своих внуков, не сможем состариться и умереть в объятьях друг друга. Крис никогда не сможет по-настоящему оценить вкус моей стряпни. Я никогда не смогу встретить его уставшего после тяжелого трудового дня и сделать массаж плеч. Я никогда не почувствую волшебной радости беременности. Крис никогда не сможет летнего субботнего дня сыграть со своим сыном в футбол. Эти мелочи, они так незаметны и так привычны для обычных людей, что те даже их не ценят. Они не наслаждаются каждым моментом своей смертной жизни и пытаются получить то, что им совсем не нужно. Это так грустно... Почему мы осознаем, что были по настоящему богаты, только когда обеднели? Почему мы не видим, насколько можем быть счастливы? Почему я осознала всю прелесть жизни только после того, как умерла?!
  - Мио, - тихо позвал Крис, когда я, не сдержавшись, сжала в кулак его футболку так, что чуть не порвала ногтями ткань, - а расскажи мне о своих родителях.
  Его неожиданный вопрос меня настолько удивил, что мне даже немного полегчало.
  - Ну, тут нечего рассказывать, - легко пожала плечами я. - Я почти их не помню. Я вообще не помню своего детства. Не знаю почему. Все, что мне известно, так это то, что они оставили меня, так как у них были проблемы на работе. Единственное воспоминание, это как мама приводит меня сюда, целует в лоб, и говорит, что скоро вернется. После этого я ни ее, ни отца не видела. Возможно, их сейчас даже нет в живых. Ведь одни должны были узнать, что бабушка умерла, верно? Так почему же они не вернулись? Хотя теперь, это даже к лучшему.
  Я говорила это без эмоций. Тот факт, что родители меня оставили, уже давно перестал вызывать у меня какие-то либо чувства. Я смирилась, а после смирения приходит покой.
  - Понятно, - через пару секунд раздумий сказал Крис и, повернувшись ко мне лицом, обнял двумя руками и зарылся носом в мои волосы. - А ты хотела бы их снова увидеть?
  Я задумалась.
  - Не знаю. Понимаешь, я, конечно же, осознаю то, что у них была важная причина, для того чтобы оставить своего ребенка, но я все равно обижена. Я не помню, сколько времени ждала их возвращения у окна в гостиной, сколько раз плакала по ночам, тем самым не давая спать бабушке. А сколько раз я втайне от нее звонила домой, чтобы услышать мамин голос, но на том конце провода меня ждали лишь длинные гудки. И ни письма, ни какого либо сообщения от них я не получала. И тогда я замкнулась в себе. У меня сформировалась травма брошенного ребенка. Знаешь, каково это, выступать на утреннике в школе и, рассказывая стих, плакать оттого что в толпе родителей в зале не можешь найти своих? А на Рождество, когда всем детям подарили подарки, и они бегут отдавать их матерям и отцам, чтобы те подержали их, пока вы будете водить хоровод, а ты стоишь с этим чертовым пакетом конфет и не знаешь, куда его деть, так как бабушка всегда на работе, и редко когда может прийти к тебе в школу? А знаешь, каково это, под насмешливые взгляды одноклассников, стоять и выслушивать, как тебя ругает учительница рисования, так как ты не смог сделать задание и нарисовать портрет своей семьи? А почему? Да потому что ты, рисуя, всегда начинал плакать и пачкать бумагу слезами, потому что не можешь вспомнить, какого цвета глаза у твоего отца! А знаешь, каково это, на день матери, когда все мамы собрались в классе на праздник, то тебе некому вручить эту клятую самодельную открытку с цветком и ты, рыдая, рвешь ее к чертям, от чего тебя потом ругают?! Да вспоминая все это, я не то, что не хочу их возвращения, я даже не хочу знать, живи ли они еще, или нет!
  Я не заметила как, говоря все это, привстала и теперь нависала над Крисом. Жгучая боль опять начала заполнять грудь. Парень на мои откровения ничего не ответил, а только прижал меня к себе и поцеловал в лоб.
  - Не знаю почему, но я жуть как хочу увидеть твою самодельную открытку с цветочком, - заявил он через минуту.
  Я прыснула от смеха и легонько стукнула его кулаком по плечу. Не знаю как, но даже самой глупой фразой у Криса получается разрядить обстановку и избавить меня от переживаний и боли. Эта его черта нравится мне больше всего. Момент, и все обиды забыты, все волнение улетучено, все напряжение снято. Остается только покой, вечный и не подвластный времени.
  Глава 7
  
  'И будьте ненавидимы всеми
  за имя мое; протерпевший же до конца,
  спасется...'
  От Матвея (гл.10;22)
  
  Моя совместная жизнь с Крисом продлилась три дня. В субботу я заставила его выполнить свое обещание и помочь мне сделать генеральную уборку в доме, хотя парень ныл, что с этой уборкой он уже второй раз не может нормально поиграть в 'сталкера'. Мы вынесли и постирали все ковры, помыли окна, выкинули ненужное, перебрали вещи в чулане, отремонтировали сломанную мебель, в общем, сделали из моего дома куколку. Я осталась довольна проделанной работой.
  Не считая работы в пятницу, по вечерам я так же ходила на стадион, не так побегать, как повидаться с Гримом. Не знаю почему, но он меня зацепил, то ли своей музыкой, то ли своим непонятным стилем и этими солнечными очками. Они были на нем всегда. Мы много разговаривали и пели под гитару. Оказывается, Грим приехал сюда по поручению своего старшего брата. Тот велел привезти ему какую-то вещь, какую достать можно было только тут. Интересно, что это за вещь, за которой молодой парень летел через весь океан? Но, видя, что Гриму как-то с неохотой об этом говорить, я решила не спрашивать его об этом. Как я заметила, он вообще не любит, когда ему задают вопросы. Поэтому я старалась просто отвечать на то, что спросит он. И мы оба оставались довольны.
  Крис как-то тоже захотел пойти со мной, но я, зная, какой он собственник, решила отговорить его от этого, сказав, что там будет скучно. Он только пожал плечами и согласился. О Гриме я ему так и не рассказала.
  В понедельник утром, перед школой, к нам забежал Рейн и сказал, что Мелори удалось избавиться от краски на волосах, и она успокоилась, так что Крис уже может возвращаться домой. Эта новость меня, к моему же удивлению, не обрадовала. Оказывается, за три дня я уже привыкла к вечному обществу парня, и мне это понравилось. Кажется, Крис тоже не слишком был рад этой новости, но и жить он у меня долго не может потому, что если это всплывет наружу, многие не поймут и поползут ненужные слухи. Так что выбора не было.
  Но долго грустить из-за этого мне не дали - в школу вернулась Вайлет.
  На третьем уроке я не выдержала пристального взгляда излучавшего ненависть, направленного мне в спину, и попросилась выйти. В уборной я, чтобы хоть немного привести мысли в порядок, ополоснула лицо водой. Внезапно дверь скрипнула, и в туалет кто-то зашел. Подняв голову от умывальника, я увидела причину моего волнения.
  - Чего тебе? - спросила я Вайлет, стараясь придать голосу угрожающий тон, но это не подействовало.
  Вместо ответа девушка прошла мимо меня, заглянула во все кабинки и, удостоверившись, что мы одни, заговорила:
  - Да я вот не могу понять, какого черта ты тут вообще делаешь?
  Я ухмыльнулась.
  - Могу задать тебе тот же вопрос.
  - Это не твое дело, - прошипела она, прищурившись.
  - Могу ответить так же.
  - Ого, моя школа! - внезапно прозвучал в голове довольный голос Лилит.
  И правда, сейчас я говорила в точности, как и она. Это меня немного насторожило.
  Вайлет цокнула языком и подошла ближе.
  - А еще меня интересует, как это ты смогла перетащить на свою сторону тех двух парней: Локки Сальмори и Кристофера Сернари? Хотя в одном из них я тоже ощущаю странную силу.
  - Крис Сернари, - поправила я её. - Это не твое дело. Тебя вообще не должно тут быть.
  Вайлет засмеялась.
  - Это мы еще посмотрим, кого тут не должно быть.
  И, сказав это, она резко дернулась в мою сторону. Благодаря Лилит, которая сообразила в чем дело и за секунду до этого крикнула 'берегись', я успела отойти вправо, так что под удар попало только мое левое плечо. В руках у девушки оказался маленький нож, который оставил на моей коже неглубокий порез. Обычно такие раны заживают на мне за полминуты, но этот не спешил затягиваться. Более того, я почувствовала неприятное покалывание, после чего левая рука начала неметь.
  - Черт, - выругалась я и взглянула на Вайлет.
  Девушка стояла с ножом и, видимо, готовилась нанести следующий удар. Благо, теперь я была готова к нападению, поэтому просто перехватила руку с ножом и сильно сжала ее запястье. Послышался хруст, вскрик и лязг метала, от падающего на землю ножа. Вслед за ним, после того, как я разжала руку, на землю осела и Вайлет.
  - Ах ты, монстр! Ты сломала мне запястье! - прошипела девушка, прижав к себе поврежденную руку.
  Я присела возле нее и взглянула прямо в карие глаза. От моего взгляда Вайлет испуганно вздрогнула.
  - Не смей поднимать на меня руку, - медленно и четко произнесла я. - И еще, если ты хоть пальцем тронешь Локки или Криса, клянусь, я тебе этот палец вырву.
  И, не дожидаясь ответной реакции, я вышла из туалета и направилась обратно в класс. Девушка меня по-настоящему взбесила. От ее наглости я даже позволила Лилит высвободить свою чудовищную силу, чтобы сломать Вайлет запястье. Но это меня не так уж и сильно волновало. Меня волновало то, что она упомянула о Локки и Крисе. Нельзя исключать тот факт, что ради того, чтобы избавится от меня, она может сделать что-то и им. Это меня совершенно не радовало. Ладно Крис - он может сам за себя постоять и его Бельфегор довольно таки сильный, но Локки... Он же простой человек. И если он из-за нее пострадает, то простым сломанным пальцем она не отделается - я ее просто-напросто убью.
  В класс Вайлет так и не вернулась.
  После четвертого урока Миссис Фер попросила нас всех не расходиться и подождать ее, мотивируя нас тем, что у нее есть очень важная и хорошая новость. Когда же женщина зашла обратно в класс, то так и светилась радостью.
  - Друзья, - начала она возбужденно, - как вы знаете, через две недели нашей школе исполняется ровно шестдесят лет со дня основания. Традицией заложено, что каждые десять лет проводится масштабный бал маскарад в честь такого события. И не просто вечеринка - а именно бал, со строгим дресс-кодом! Так и на этот раз. Бал будет проведен в тот же день, через две недели в воскресенье, в нашем спортзале, который мы красиво украсим в лучших традициях старины. За это время рекомендую вам найти красивый наряд и пару. Так же на бал могут прийти все желающие, поэтому можете тащить кого хотите, но только чтобы была соответствующая одежда. Рекомендую выбирать платья в стиле 19-го века. Они тогда были особо милыми! Ну а парням красивый фрак или любой другой официальный костюм. И маски, обязательно маскарадные маски! О, и еще рекомендую подучить бальные танцы. Ну что ж, развлечемся так, как это делали наши предки!
  Класс наполнился восторженными девичьими визгами. Меня новость о бале тоже сильно обрадовала. Я любила такого рода развлеченья, в стиле старины. Вот только в бальных танцах я полный профан. Но ничего, возьму пару уроков у Мелори, она в этом спец. Также у нее, возможно, завалялось где-нибудь столетнее платье, которое я у нее постараюсь одолжить. Да и с парой проблем не будет. Есть Крис, а уговорить его - это уже пустяк. Возможно, он даже сам захочет пойти.
  К счастью, Криса уговаривать не пришлось, и он сам предложил сопровождать меня на бал и даже согласился персонально дать мне пару уроков танцев, чему я была несказанно рада.
  Ирен идея с танцами понравилась больше всех, и она стала мучить Локки, чтобы он пошел с ней. В отличие от Криса, этому парню идея с балом казалась глупой, но перечить Ирен то же самое, что и пытаться пробить головой бетонную стену - результата нулевого и только сильная головная боль. Так что он быстро сдался.
  Мои уроки танцев были назначены на вечер среды. Во вторник я, как всегда пошла к Локки на обследование, после чего была работа в 'Карамели' и вечерняя пробежка. Мне почему-то сильно захотелось сообщить Гриму о том, что устраивает наша школа.
  Парня я нашла на том же самом месте, где и в первый раз, с гитарой в руках и жующим шоколад. Стоит заметить, что Грим был ужасным сладкоежкой. Когда бы я не пришла, он вечно что-нибудь ел. Сам парень объяснял это тем, что он просто вечно хочет есть, но из-за своей физиологии он не поправится, сколько бы ни съел. Вот я не понимаю таких людей! Они едят, сколько хотят, и все равно не толстеют. Этот факт возмущает меня как девушку, которая быстро набирает вес. Ну, раньше набирала...
  - Привет, конфетка, - поприветствовал меня Грим махнув рукой.
  Это прозвище уже крепко закрепилось на мне, и я смирилась.
  - Привет.
  Я села рядом с парнем.
  - Как дела? - спросил он, перебирая пальцами струны.
  - Нормально, - я улыбнулась. - Представляешь, наша школа устраивает бал-маскарад в честь своего шестидесятилетия. Настоящий бал! Туда приглашены все желающие. Ты придешь?
  Грим пожал плечами.
  - Не знаю, а что, - он ухмыльнулся, - тебя некому сопровождать?
  - Да нет, есть кому. Просто думала, что тебе будет это интересно.
  - Ну, я просто не люблю всякие такие официальные штучки. Они меня раздражают. Но если ты так хочешь, конфетка, то я возможно и приду.
  Я довольно улыбнулась.
  - А этот сопровождающий, он твой парень? - внезапно задал Грим вопрос.
  Честное слово, я даже на пару секунд задумалась. Хотя если логично подумать, то мы с Крисом вроде как встречаемся. Хотя и официального предложения он мне не делал, но, думаю, с его характером я должна догадываться обо всем сама.
  - Да, - все-таки ответила я.
  - И он не будет ревновать, если узнает, что ты пару последних вечеров проводила наедине с другим?
  А вот тут я зависла.
  - Ну, лучше бы ему об этом никогда не знать, - я неуверенно улыбнулась.
  - У-у-у... какие мы подлые, - ухмыльнулся парень.
  На этом вопросы закончились, и Грим продолжил играть на гитаре.
  Грустные мотивы песен парня в солнечных очках вводили меня в размышления. Я думала обо всем, что случилось за последние несколько дней: появление Лилит в зеркале; загадочный Лука - мужчина, которого мы с Крисом встретили в особняке, и который, судя по всему, демон; информация о семи демонах; святая вода; появление Вайлет; Грим; предстоящий бал... Мысли крутились в голове как вихрь, и я пыталась разобраться хотя бы в нескольких из них. Глубоко вздохнув, чтобы сосредоточится, я заново перекрутила в голове прошедшую неделю от понедельника, будто в быстрой перемотке, чтобы попытаться уловить упущенные факты. 'Для начала демоны. Итак, они зачем-то хотят прорваться в наш мир - это можно понять по тому, что они так яро пытаются захватить тела умерших и обрести материальную оболочку. Но зачем им это? Возможно, они опять хотят отомстить Небесам за свое изгнание. Но, как по мне, они уже достаточно отомстили. И эта война 'креста и крови'...Припустим, Люцифер, или, вернее, Алан хотел отомстить за то, что экзорцисты уничтожают умерших, и не хотел, чтобы информация о нас всплыла всему миру. Но, насколько я понимаю, Алан появился намного раньше, чем экзорцисты узнали об умерших. Это можно понять по его поведению - он слишком профессионально провернул свой план и слишком умело организовал все. Но какова его цель? Допустим, своими действиями он хотел, чтобы тайна умерших осталась тайной, и поэтому перебил всех экзорцистов, и даже послушал Мелори, которая попросила его не трогать тех, которые не осведомлены о нас. И я понимаю его действия. Но, черт возьми, почему именно он, за все время существования умерших вот так вот взял и вызвался их защищать? Возможно, это потому, что он не простой человек, а демон? Но ведь до него еще были демоны, которые смогли прорваться в этот мир, тогда почему они не проявили инициативу? Ведь Мелори еще сказала, что Алан следит за каждым умершим, который появился на свет, значит война тут непричем... Стоп! На кой черт ему следить за всеми, кто 'родился'? И зачем, собирая армию на битву с экзорцистами, он отобрал всего пару человек, а остальную добрую сотню пожрал вместе с ними? Ведь логично же подумать, что армия из ста человек лучше, чем из шести. Что-то тут не чисто... Хотя от него всего можно ожидать, он ведь правая рука... Стоп!!! Он же там в Бездне самый главный, после Дьявола, конечно же. А если вспомнить, то все его прошлые возвращения в мир имели довольно таки большие последствия. Значит и на этот раз его появление - это знамение чего-то масштабного. Хотя появился он уже несколько столетий назад, это я узнала о нем всего пару недель назад. Так что у него было довольно много времени, чтобы провернуть то, что он хотел. В таком случае, вдруг он уже сделал все свои дела и вернулся назад в Бездну. Тогда и волноваться не о чем. Но почему тогда Лука, тот, кто был в его армии, все еще тут. Точно! Тогда ведь он сказал Мелори и Данте: 'Будьте готовы к тому, что кто-то из них скоро заявятся сюда'. Только вот кто это они? Возможно... дерьмо, я запуталась. Слишком мало информации!'
  Я опять вздохнула, чтобы успокоится.
  'Ладно, потом над этим подумаем. Сейчас важнее Вайлет. Вот что понадобилось экзорцисту из самого Ватикана тут, в захудалом городишке Спринге, где живут пятеро умерших? Я ни за что не поверю, что она просто так сюда перевелась. Не бывает таких совпадений! Во всяком случае, нужно держаться от нее подальше. Думаю, я достаточно сильно ее припугнула. Хотя и она не промах: вот так запросто попыталась проткнуть меня ножом, наверняка смоченным святой водой. И это если учесть, что она думает, будто я демон, причем довольно таки сильный. От нее много проблем, хотя перевелась она только в понедельник. Мда.. везет мне на странные знакомства. Еще и этот Грим... Секундочку... Вайлет перевелась к нам в понедельник, а в четверг я встретила Грима. Он сказал, что уже три дня тут, значит, если посудить логично, то он прибыл в Спринг тогда же когда и Вайлет. Совпадение? Возможно. По крайней мере, он не пытался меня убить, за все время нашего знакомства. Но он такой скрытный, не хочет рассказывать о себе. А если...'
  - Грим? - неуверенно позвала я парня, находясь в шоке от своей же затеи.
  - Да, конфетка, что такое? - спросил он, не отрываясь от гитары.
  - А ты давно увлекаешься игрой на гитаре?
  Парень немного помедлил с ответом.
  - Ну, довольно таки давно, - он засмеялся.
  - Правда? - я изобразила восхищение. - Знаешь, я слышала, что как только начинаешь, то от непривычки пальцы начинают болеть и появляются мозоли на кончиках. Говорят, это очень неприятно.
  Грим оторвал руку от струн и взглянул на нее.
  - Ну, начинающим игрокам действительно сложно. У них после десяти минут игры на металлических струнах пальцы начинают болеть, а кончики покрываются еле заметными красными точечками от полопавшихся капилляров. Со временем, от частой игры, кожа на кончиках начинает отмирать и грубеть. Боль проходит и становится легче зажимать струны, - он повернул ко мне свою ладонь, растопырив пальцы, и немного приблизил. - Но девушкам игра на гитаре может показаться неудобной, так как ногти нужно всегда состригать и кожа теряет свою нежность.
  Я, совершенно его не слушая, но, не теряя на лице заинтересованный вид, быстро воспользовалась ситуацией и схватила руку парня, которую он мне показывал.
  Как только наша кожа соприкоснулась, я почувствовала легкую волну дрожи, прошедшую по всему телу и странное, непонятное тепло. Это меня удивило. Но, чтобы не вызвать подозрения, я начала как ни в чем не бывало, щупать кончики пальцев его руки.
  - Действительно, твердые, - восхищенно, но немного растеряно сказала я.
  Грим наклонил голову и пристально на меня посмотрел. К сожалению, я не смогла точно, узнать, что за выражение лица было у него, так как эти солнечные очки очень мешали, но, думаю, это было удивление.
  Я отпустила руку парня и попыталась его отвлечь.
  - А сыграй что-нибудь из Биттлз.
  Грим пару секунд еще смотрел на меня, но потом внезапно улыбнулся и вернулся к своей гитаре.
  - "Yesterday" устроит? - спросил он, настраивая струны.
  Я кивнула.
  Заиграла тихая мелодия, и парень запел.
  Воспользовавшись тем, что он переключил все свое внимание на гитару, я вновь погрузилась в размышления.
  'Тепло... это точно было тепло. Последний раз я такое чувствовала еще будучи живой. Но что это значит? Ведь если посудить логически, то такое просто невозможно. Все это так странно... Но я не думаю, что он такой, как Вайлет. Возможно, они даже не знакомы. Но тогда что это?'
  Я украдкой взглянула на руки Грима, которые умело орудовали музыкальным инструментом, и осознала, что хочу еще раз коснутся его. Я хочу еще раз почувствовать тепло, ведь только сейчас поняла, насколько это приятно.
  Но совершить задуманное я так и не решилась.
  
  В среду утром заметно похолодало, и весь день моросил дождь. В школе Вайлет, к моему огромному удивлению и не менее огромному счастью, будто бы забыла о моем существовании и ни разу не посмотрела в мою сторону. Правда, когда она утром пришла в класс, все завалили ее вопросами о том, почему она вчера ушла прямо с урока и почему у нее загипсована правая рука. Та лишь отшучивалась, что по дороге в туалет навернулась с лестницы и неудачно приземлилась прямо на руку. Все ей поверили, а я была рада, что тот инцидент остался между нами, и она не начала трещать направо и налево о том, что это я сломала ей запястье.
  После работы я направилась в особняк к Крису, так как он обещал научить меня танцевать. Как только я вошла на меня сразу же налетела Мелори.
  - Мио! - слишком громко и подозрительно радостно воскликнула она, - Привет! Ты наконец-то пришла. Я уже заждалась!
  - Э... здравствуйте.
  Меня ошарашило ее настроение.
  - Крис рассказал мне о бале. Я обожаю балы! - продолжила возбужденно говорить она и, взяв меня за руку, потащила наверх, на второй этаж.
  - Ну, я пришла, так как он обещал научить меня танцевать. А кстати, где он? - растерянно спросила я, не в силе сопротивляться ее напору.
  - Готовится, - ответила женшина, когда мы вошли в ее комнату.
  - К чему? - у меня появилось нехорошее подозрение.
  - Как к чему? К тому, чтобы учить тебя танцевать! - воскликнула Мелори таким тоном, будто бы это было очевидно, а я настолько глупа, чтобы догадаться. - Ты ведь первый раз будешь танцевать на настоящем балу, так?
  Я растерянно кивнула.
  - Вот! Так знай, что бал - это тебе не просто танцы, это искусство! Поэтому, чтобы хорошо научится танцевать на балу, нужно почувствовать его атмосферу. Нужно научиться держать спину прямо и не сгорбатится под весом платья, и двигаться так легко, будто бы ты обнажена. Поэтому, - она подошла к двустворчатой двери, которая размещалась у правой стены, за шкафом так, что я ее даже поначалу не заметила, и отворила ее, - нужно просто взять и нарядить тебя в это платье.
  Думаю, если бы мы были в мультфильме, то моя челюсть, на смех телезрителям, упала бы на пол от удивления. За этой вроде бы неприметной дверью скрывалась длинная комната, которая была в два раза больше комнаты Мелори. Посередине комнаты стелился длинный красный ковер, а по обе стены, на шелковых и металлических манекенах висели десятки шикарных платьев! Длинные и короткие, пышные и приталенные, атласные и шелковистые, бальные и вечерние, белые, черные, красные, разноцветные... Их было куча, на любой цвет и вкус. А у самой дальней стены размещалось большое квадратное зеркало в два метра шириной и три высотой. По обе стороны зеркала высились полочки, на которых размещались десятки пар разных туфель и босоножек. Так же в центре комнаты стояли небольшие стеклянные витрины, в которых оказались разные дорогие колье, кольца, серьги и брошки. Сама комната была хоть и без окон, но очень светлой, за счет нескольких красивых люстр на высоком потолке. В общем, если бы тут была Ирен, она бы испытала оргазм.
  - Ну, как? - довольно спросила Мелори.
  - Это... круто, - выдохнула я, находясь в прострации.
  Мы зашли в глубь комнаты.
  - Выбирай все что хочешь, - говорила девушка, - Здесь есть платья из Парижа, Венеции, Германии, Лондона, России, Швейцарии, Австрии, Китая, Японии, короче, назови век и страну и я предоставлю тебе все, что нужно.
  Я растерянно кивнула, вертя головой в разные стороны.
  - Или выбирай то, что тебе больше всего понравится. Учитывай длину подола и вес ткани, чтобы платье не мешало тебе двигаться и не сковывало движения. С размером проблем быть не должно.
  Я рассматривала все платья, которые были в комнате, и старалась запомнить как можно больше. При этом занятии мне кинулась в глаза одна деталь: все платья имели один атрибут в виде повязки на шею. Повязки были разного цвета и фасона в зависимости от стиля платья. Это меня не удивило, учитывая одну особенность Мелори - ее шрам.
  - Ну что, выбрала? - спросила она меня через пять минут.
  Я покачала головой. Все платья были по-своему прекрасны, и выбрать одно было, по сути, невозможно. Внезапно мое внимание привлек один наряд в самом углу комнаты. Это платье было красного цвета, под грудь, с заниженной талией и красивым черным узором на корсете. Вверху, там, где грудь, корсет немного расходился надвое, но его будто сдерживала шнуровка обманка. Юбка была фатиновая: спереди короткая, по колено, а сзади пышная длинная аж до пола. Корсет и немного фатина под ним украшали мелкие белые драгоценные камни. К платью так же приходилась черная с большим красным камнем посередине, и мелкими белыми по бокам, повязка. Плюс красные, с черной шнуровкой, длинные атласные перчатки.
  - Э... это, красивое, - смущенно пробормотала я.
  Увидев, на что пал мой выбор, Мелори присвистнула и сказала:
  - Вау, детка, да у тебя отличный вкус! Хотя, если бы ты явилась в нем на настоящий бал примерно двести лет назад, тебя бы приняли за страстную распутницу. У них были слишком завышенные требования к нарядам. Но на бал-маскарад оно самое то! Я скажу более, в этом наряде мне удалось соблазнить одного богатенького, но капризного английского принца, и обобрать его до нитки.
  Девушка засмеялась и начала снимать платье с манекена.
  - Давай, раздевайся, будем готовить золушку к балу!
  Я тяжело вздохнула и последовала ее указаниям.
  Переодевание заняло не больше пятнадцати минут и, как я чувствовала, платье было мне как раз, не смотря на то, что грудь у Мелори была чуть ли не в три раза больше моей - моя широкая грудная клетка позволила корсету хорошо обхватить туловище. Но Мелори пока не давала мне осмотреть себя в зеркале. Вместо этого она повела меня назад к себе в комнату, усадила на кровать, и принялась наводить мне красоту на лице и голове. Волосы, по моей просьбе, она не стала закалывать и просто сделала сильнее пробор на бок и закрутила концы щипцами. Когда с этим было покончено, она нашла мне красные туфли с черным узором на невысоком каблуке. Мне так же пришлось поменять белье. Оказывается, лифчик для этого платья не нужен, поэтому под низом у меня были всего лишь черные кружевные трусики и чулки с подвязками. Простые капроновые колготы она мне запретила одевать, так как сказала, что нужно поддерживать традицию и одевать все так, как нужно.
  Все это заняло у нас почти час. Когда же я наконец-таки взглянула на себя в зеркало, то просто была в шоке. Теперь передо мной стояла женщина в шикарном платье, с глубоким и манящим взглядом благодаря косметике, и немного развязным видом. Черт подери, да я красивая!
  Резко повернувшись к Мелори, я накинулась на нее с объятьями. Женшина начала смеяться.
  - Тише-тише, а не то испортишь весь наш труд.
  Я немного остудила свой пыл, и отпустила ее.
  - Спасибо! - весело поблагодарила я Мелори, на что она только покачала головой.
  - Не за что. Остался только последний штрих. Закрой глаза.
  Я послушно закрыла их и почувствовала, как моего лица что-то касается.
  - А теперь открой, - велела она и развернула меня в сторону зеркала.
  Я открыла глаза и увидела, что теперь на моем лице красовалась красивая красная с черным узором маскарадная маска. Она делала выражения лица более загадочным, более страстным.
  - Теперь графиня готова к балу, - шепнула Мелори, положив руки мне на плечи. - Время начать развлечение.
  После этих слов меня пробрало током. Сила Лилит внутри всколыхнулась, и я почувствовала себя по-настоящему величественно. Уверенность и адреналин взбудоражили застившую кровь, и я поняла - то, что меня ожидает, это не танец - это охота.
  Мелори ушла, сказав, что они с Данте сейчас должны будут уехать по делам на два дня, так что в особняке останемся только я и Крис. Рейн же не вернется сюда до завтрашнего утра. Крис сейчас ожидает меня в гостиной, так как там мы и будем проводить наши 'уроки'.
  Когда девушка покинула комнату, я еще с минуту простояла перед зеркалом, внимательно всматриваясь в свое отражение, чтобы запомнить каждую деталь своего нового образа.
  - Мне нравится, - внезапно прозвучал в голове довольный голос Лилит. - Поэтому, думаю, на одну ночь я подарю тебе всю власть.
  На ее слова я ничего не ответила, так как совершенно не поняла, о чем она говорит. И если честно, то меня это не слишком и волновало.
  Спустившись со второго этажа, я заметила, что в коридоре было необычно темно. Весь особняк сейчас был погружен в мрак, и только из гостиной доносились маленькие лучики света. Я глубоко вздохнула и медленно прошла через арку. И уже в который раз за день застыла в восхищении.
  Диваны и кресла были отодвинуты в сторону к стене, от чего образовалось большое свободное пространство в центре комнаты. Массивные шторы плотно закрыты и единственными источниками света в комнате являлись зажженные канделябры на стенах и камин. И возле этого камина, спиной ко мне, сейчас стоял тот, с кем я сейчас должна буду вести эту охоту, именуемую танцем.
  - Крис, - тихо, почти беззвучно прошептала я, но парень меня услышал.
  Он медленно развернулся ко мне и наши взгляды встретились. Его лицо скрывала темно-синяя с черным обрамлением маска, из-за чего я не смогла разглядеть, что же за эмоции крылись в его глазах. На секунду я даже засомневалась, а Крис ли это? Думаю, именно для этого люди и носят на маскарадах маски. Это как способ убежать от реальности. Вы смотрите друг на друга, но не видите. Вы знаете друг друга, но забываете все. Теперь вы можете говорить, что хотите, думать, что хотите, делать, что хотите. Все это будет прощено. Ваши маски скроют смущение, стыд, недоверие, неуверенность от окружающих и от самых вас. Остались только эмоции, только чувства. Имена стерты, теперь вы незнакомцы, и пришло время узнать друг друга по-настоящему.
  - Миледи, - парень медленно подошел ко мне, легко поклонился и протянул правую руку в белой перчатке, - позволите ли вы пригласить вас на танец?
  Я подала ему свою руку.
  - Смею заметить, сир, что вы удостоены чести украсть мой первый танец.
  - О, не волнуйтесь, госпожа, - легко улыбнулся парень и, внезапно, резко дернувши мою руку, от чего я оказалась в его объятьях, нос к носу, прошептал прямо в губы, - я буду нежен.
  Я ухмыльнулась.
  Мы направились в центр комнаты. Крис нажал кнопку на музыкальном центре и стал напротив меня. Заиграла медленная музыка. Парень прижался ко мне и положил одну руку на талию, а вторую, взяв в нее мою руку, отвел немного вбок. Другая моя рука покоилась у него на плече.
  - Сосредоточься, - тихо сказал он, когда мы сделали шаг вправо. - Откинь все мысли, забудь все прошлое и не думай о предстоящем. Забудь свое имя, забудь близких, забудь свой дом, забудь все... Сейчас есть только ты, я и эта комната. Больше нет ничего. Забудь о времени.
  Внезапно парень отодвинулся от меня и в следующую секунду оказался за моей спиной. Его руки оказались у меня на бедрах.
  - Sweet dreams are made of this. Who am I to disagree, - запел из колонок хрипловатым голосом мужчина вокалист.
  Крис плотно прижал меня к себе и заговорил прямо у моего уха, от чего по моему телу прошлась волна сладкой дрожи:
  - Открой свое сердце, поддайся своим желаниям, пробуди в себе гордость, пробуди в себе женщину... не поддавайся, а борись.
  Внезапный толчок, и вот я опять оказалась лицом к лицу с Крисом, скованная его сильными руками. Мне это не понравилось - я не хотела быть слабой. Но моя попытка оттолкнуться была прищемлена.
  - Ты мотылек, - вдруг громко произнес он и отвел меня от себя, но не отпустил моей руки, - а я пламя. Тебя привлекает пламя, тебя влечет его свет. Но это опасно. Ты не можешь подлететь близко, так как языки пламени обжигают твои крылья. Но этот свет так заманчив. Но пламя так горячо...
  Музыка заиграла быстрее, но я ее почти не слышала. Голос Криса казался настолько громким, что отдавался в голове эхом. А его слова... слушая их, я почувствовала, как тело парня действительно отдает жаром. Он был слишком горячим. Но это тепло, оно так влекло. Я должна хоть мельком почувствовать его. Хоть на секунду. Но...это слишком больно.
  Внезапный порыв и вот он пытается захватить меня в свои объятия, но как только я прижалась к нему, мое тело воспылало от удовольствия и невидимой боли. Я попыталась оттолкнуться, но парень перехватил мою руку и закружил по комнате. Я пыталась увернуться, но не отходила далеко, так как тепло было слишком заманчивым. Оно возбуждало, но в то же время разум предупреждал об опасности.
  - Тебе не уйти, - шепнул Крис, опять захватив меня сзади и прижав к себе. - Твои крылья покрываются пламенем, ты распадаешься.
  И в подтверждение этого, он взял сзади веревочку на моем корсете и потянул ее на себя, от чего бантик развязался, и корсет снизу немного ослаб.
  - Не недооценивай мотыльков, - тихо сказала я и, резко отступив влево, сжала сзади шеи его пиджак и, заступив за его спину, резко дернула пиджак на себя. В следующую секунду этот элемент костюма оказался на полу, а Крис даже не дернулся. Он только медленно повернулся ко мне и коварно ухмыльнулся.
  - Бессмысленно мотыльку бороться с огнем. Ведь от этого он только приближает свою смерть. И теперь ему остается только пылать вместе с пламенем.
  Мелодия резко перешла от спокойной к быстрой, и вот Крис уже опять захватывает меня в свои объятья. Он начинает кружить меня по комнате, и я чувствовала, как шнурки на моем корсете все сильнее ослабевают. И вот, внезапно, я оказываюсь прижата спиной к стене, а вместе с резким окончанием песни на пол соскальзывает и мое платье.
  - Игра окончена, - прошептал Крис, нависая надо мной, - мотылек теперь часть огня.
  Я смотрела на него снизу вверх и наконец-то смогла разглядеть под маской его глаза - они блестели.
  - Но зато теперь огонь не одинок, - тихо сказала я и ухмыльнулась.
  - А мотыльку теперь никогда не будет холодно, - произнес он.
  Крис медленно приблизился и коснулся своими губами моих. По телу опять прошел разряд удовольствия. А тот факт, что я стою перед ним почти полностью обнаженная, возбуждал еще сильнее.
  Парень углубил поцелуй и сильнее придавил меня к стене. Я попыталась развязать его галстук, но у меня это плохо получалось, хотя ослабить мне его все-таки удалось.
  Внезапно руки Криса заскользили по моей голой коже от шеи к груди. Изо рта непроизвольно вырвался стон, и нахлынула новая волна возбуждения. Поэтому я разорвала к чертям собачим темно-синюю рубашку парня, не в силах справиться с маленькими пуговицами. Сам обладатель этой одежды только ухмыльнулся.
  Мы переместились на медвежью шкуру перед камином. Когда с одеждой было покончено, на нас остались маски. Такое ощущение, будто бы они были самой интимной частью наряда и, сняв их, мы откроем друг другу все.
  Крис дотронулся до моей маски и приподнял ее вверх. Я так же хотела увидеть парня полностью, поэтому медленно стянула его маску вниз. Синие глаза взглянули на меня открыто, без преград, и это дарило самое большее удовольствие.
  - Мио Лоуренс, - прошептал он, целуя меня в шею.
  - Крис Сернари, - выдохнула я, зарываясь пальцами в его волосы.
  Момент, когда наши тела соединились, был незабываем. Это невозможно передать. Когда ты, не способный познать боль, вынужден чувствовать только удовольствие. А оно настолько сильное, что иногда бывает даже мучительное. Гул в голове, неспособность думать, невозможность сфокусировать взгляд, нарастающая сладкая дрожь в теле с каждым последующим толчком... и невероятный прилив силы. Она буквально переполняла меня, что хотелось даже кричать. Красная дымка, затуманившая взгляд, не давала рассмотреть все как нужно. Но это меня не волновало. Все, что я еще была способна ощущать, это грубый шрам под своими ладонями на груди Криса, его голос, повторявший мое имя, и наше горячее дыхание, которым мы старались унять тот жар, что горел внутри. Но этот жар только рос, перерастая в немыслимое удовольствие и наполняя тело силой, которая открывала новые стороны жизни умерших людей....
  Глава 8
  
  'Не вливают также вина молодого
  в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи,
  и вино протекает, и мехи пропадают;
  но вино молодое вливают в новые мехи,
  и сберегается и то, и другое'.
  
  Тик-так, тик-так, тик-так... Никогда не думала, что часы такие громкие. Возможно, это из-за того, что они большие: примерно в два метра высотой и полметра шириной. Они стояли у противоположной мне стены комнаты, но даже так их стук был сильно слышен. Это даже немного раздражает. Хотя, если прислушаться и немного задействовать фантазию, то может показаться, что тиканье часов похоже на странную однообразную мелодию. Но все равно это раздражало. Вот поэтому у меня в комнате нет никаких других часов, кроме как на телефоне. Но сейчас я была не дома. Сейчас я находилась в огромном особняке, в большой просторной комнате, именуемой гостиной, лежа полностью обнаженной на настоящей медвежьей шкуре возле камина, в котором тлели угольки, а рядом со мной развалился парень, который погиб на Второй Мировой Войне, а сейчас был занят тем, что пересчитывал квадраты, нарисованные на потолке.
  - Сто пятьдесят шесть, - задумчиво произнес он после почти двух часов молчания. - Хотя, кажется, я один не досчитал.
  Мы лежали рядом друг с другом, смотря на потолок, не соприкасаясь и не разговаривая. Знаете, как бывает после первого занятия любовью: вы засыпаете в объятиях друг друга, и спите до обеда, а потом, проснувшись, смущаетесь даже взглянуть друг на друга, но все равно счастливы. Так вот у нас такого не было. Во-первых, мы не спим, поэтому и заснуть в объятиях, дабы избежать неловкости, у нас не получится. А во-вторых, о чем можно говорить, после того, как делали это почти пять часов?! Тем более что усталости вы не чувствуете. Наоборот, вас наполняют силы. У меня ощущение, будто бы я только что съела небольшого теленка, и заела это килограммовым тортиком. Я даже сытость почувствовала и сейчас лежала, будто в прострации. Слишком много адреналина и удовольствия за одну ночь.
  - Сто пятьдесят семь, - внезапно сказал Крис и ухмыльнулся. - Коварный потолок, тебе меня не обмануть. Я слишком крут для твоих уловок.
  Я закатила глаза, не сдержав тихого смешка.
  - Мио, - обратился ко мне парень. Я оторвала взгляд от потолка и повернула голову в его сторону, - сколько сейчас времени?
  - Полшестого, - ответила я, взглянув на огромные часы.
  - Нужно вставать. Скоро Рейн придет, - сказал Крис без эмоций. - Да и нам скоро в школу.
  Моя правая бровь взметнулась вверх, выражая удивление.
  - И это все, что ты мне скажешь?
  - А что такое? - он повернул голову в мою сторону.
  - Мы только что переспали.
  - Правда что ли? Когда? Мы же целую ночь чай пили с пирожными! - воскликнул он, изобразив почти натуральное удивление, за что я его толкнула локтем.
  - Не строй из себя дурачка! Я серьезно.
  - И ты хочешь, чтобы я на тебе женился? - медленно протянул он и потом ухмыльнулся. - Детка, но ты же не в моем вкусе. У тебя грудь меньше, чем кажется на самом деле.
  Его слова меня возмутили и смутили одновременно.
  - Я тебя ненавижу!
  - Я тебя тоже. Видишь, какая идиллия!
  Крис попытался закинуть на меня руку, но я откинула ее и встала с пола.
  - Ну так что, мне можно не жениться на тебе? Пойми, ведь я так молод. У меня еще вся жизнь впереди!
  Я честно пыталась не засмеяться, поднимая с пола свое платье, но это плохо получалось. Когда я повернулась, Крис сидел на полу, закутанный в медвежью шкуру по самую шею и внимательно смотрел на меня.
  - Почему на этот раз нам никто не помешал? - спросил он серьезно. На лице не осталось ни тени веселья.
  - Ты о Лилит? Не знаю, - ответила я задумчиво, привыкшая к его резким сменам темы разговора, - Хотя вчера, когда я переодевалась, она сказала, что на эту ночь подарит мне всю власть. Может, ей просто надоело?
  Крис на это только нахмурился. Видно, ему не нравилась такая внезапная услуга со стороны моего демона. Хотя я тоже считаю это немного подозрительным. Но ничего ведь не изменилось после того, как мы переспали. Или изменилось?..
  
  Перед школой я зашла домой принять душ, переодеться и заодно занести платье. Хорошо, что оно хоть не пострадало после наших с Крисом страстей, в отличие от его рубашки. Но парень сказал, что у него еще с десяток таких и я могу не волноваться.
  Выйдя из душа, я замоталась в полотенце и стала возле умывальника чистить зубы. Выдавливая на зубную щетку пасту, я решила кое-что проверить.
  - 'Лилит', - мысленно позвала я демона.
  Ответом мне был смешок.
  - Ну, что, довольна этой ночью? - с каким-то ехидством спросила она.
  Я смутилась, вспоминая недавние события, и угукнула.
  - Спасибо, - через две минуты внезапно сказала Лилит и опять засмеялась.
  Я не поняла, о чем это она, но не обратила на это внимание.
  Когда я пришла в школу, то заметила, что многие на меня странно смотрят. Ну, как бы это сказать, все смотрели так, будто я сейчас была в том самом своем красном платье, в котором с Крисом тренировалась танцевать. Кстати, замечу, что нечему толковому он меня так и не научил! Это даже обучением назвать трудно.
  Я не выдержала тогда, когда Ирен спросила, не накрасилась ли я сегодня, и какой такой у меня шампунь, от которого так красиво блестят волосы.
  - Да что же это такое, черт возьми? - возмущенно спросила я Криса на большой перемене, когда наш класс был почти пуст. Ирен и Локки пошли в столовую, а я сказала, что через минуту к ним присоединюсь.
  - Ты тоже это заметила? - шепнул удивленно парень и покосился на Милли Гоукс, которая, сидя за передней партой, бросала на него пристальные взгляды, скрывая глаза за челкой.
  - Да! У нас что, павлиньи перья на голове, что они все так пялятся? Это странно.
  Крис нахмурился.
  - Возможно это из-за того, что мы буквально пару часов назад...
  - Не продолжай. Я поняла, что ты хочешь сказать, - перебила я парня и тяжело вздохнула. - Возможно. Но почему?
  Тот в ответ лишь пожал плечами.
  Я, поняв, что ничего сейчас выяснить не смогу, пошла в столовую к Ирен и Локки. Там мою особь тоже изрядно наделили вниманием. Почти все взгляды, большинство из которых принадлежало парням, сейчас были направлены на наш столик. Это меня нисколечко не радовало, поэтому я решила поскорее покончить с этим.
  - Ты куда? - удивленно спросил меня Локки, когда я встала и намеревалась покинуть столовую, так и не притронувшись к своей еде.
  - Да что-то подташнивает. Не хочется есть.
  Я улыбнулась и заметила, как парень, встретившись со мной взглядом, резко отвел глаза и уткнулся в свою тарелку. Мне показалось, или он действительно немного покраснел?
  'Да что же это творится, черт возьми?' - мысленно возмутилась я и, резко развернувшись, направилась к выходу. Там, будто по заложенной традиции, я чуть было не столкнулась с парнем в сломанных очках и едко-красном галстуке, но вовремя остановилась. А вот Рейн не заметил меня и стукнулся об меня плечом.
  - Смотри куда ид... - начал было возмущаться он, но как только увидел с кем ему довелось столкнутся, сразу замолк. Через секунду он внезапно стукнул себя по лбу и, схватив меня за руку, поволок из столовой.
  Он завел меня за угол, подальше от чужих глаз и тихо, но возмущенно, воскликнул:
  - Ты что, идиотка?
  Его неожиданное заявление меня ошарашило. Но его следующая фраза повергла меня в самый настоящий шок.
  - Ты какого черта приперлась в школу сразу же после того, как переспала с Крисом?! И не говори мне, что он тоже тут!
  - А? - я удивленно заморгала, - Откуда ты знаешь? И почему нам нельзя приходить сюда? Это как-то связано с тем, что на нас все пялятся?
  После моих вопросов возмущение на лице Рейна сменило удивление.
  - Так вы что, не в курсе?
  - О чем ты?
  - Значит нет, - вздохнул парень и провел рукой по волосам. - Ладно, я объясню. Короче, нам, то есть умершим, нельзя выходить в слишком людные места в течение пяти-шести часов после секса. Потому что после этого мы начинаем интенсивно излучать феромоны. В такие моменты мы стаем для простых людей такими, как для кобеля самка во время течки. Я не знаю, почему так происходит. Сколько уже часов прошло после того, как вы переспали?
  Я на пару секунд задумалась, вспоминая.
  - Кажется, пять часов уже прошло. Но как ты заметил мое состояние? Ты же тоже умерший. И откуда у тебя такая уверенность, что я переспала именно с Крисом? Это же было только одну ночь.
  - Да это и ежу понятно, что ты спала именно с ним, - Рейн ухмыльнулся. - Я даже удивлен, что после полугода знакомства вы сделали это только сейчас. А заметил я, потому что умершие тоже могут это чувствовать. Хотя не так сильно, как смертные. Но, если ты говоришь, что прошло уже более пяти часов, то думаю, нет смысла вам теперь идти домой. Этот эффект скоро пройдет, так что нужно просто подождать. Хотя после первого раза он всегда дольше и сильнее, чем обычно, но это не страшно. Приблизительно после двадцатого секса последствия почти не проявляются.
  
  Я кивнула и, немного подумав, подозрительным тоном спросила:
  - Постой, а откуда ты все это знаешь?
  На мой вопрос Рейн ухмыльнулся и ответил:
  - Уж поверь, в этом деле у меня побольше опыта, чем у любого смертного. Не смотри на возраст моего тела, мне ведь по-настоящему уже двадцать два. А свою сексуальную жизнь я не планирую прекращать даже после смерти. Особенно когда тебя ждет лишь удовольствие.
  Сказав это, парень развернулся и ушел, оставив меня в шоковом состоянии. Оказывается, как много я не знаю о том, что ожидает меня по эту сторону жизни.
  К счастью, больше никаких неожиданных сюрпризов в школе меня не поджидало. На работе так же все было спокойно. Феромоны 'выветрились', и всё же один посетитель попытался ко мне подкатить, но когда я внимательно взглянула на него своими мертвыми глазами, он оставил эту гиблую затею. Данте так же ничего не заметил. Ну, мне так кажется... Под его улыбкой ничего разглядеть невозможно, так как он улыбался даже тогда, когда был зол. Вот только эта улыбка незаметно превращалась в ухмылку. А если Данте вдруг переставал улыбаться, это значило, что он либо слишком сильно задумался, либо серьезен, либо кому-то сейчас очень не поздоровится.
  Но даже если днем все было более-менее хорошо, то вечером, после работы, судьба решила преподнести мне неприятный сюрприз.
  После смерти я стала более осторожной в плане общения с людьми, но более неаккуратной в плане своей безопасности: я часто не замыкала на ночь входные двери, гуляла после полуночи по темным улицам, возвращалась домой переулками. Вот и сейчас я, завернув с главной дороги, пошла по тому самому переулку, в котором полгода назад меня смертельно ранили. Пройдя пару метров, я остановилась и присела возле темного пятна на земле. Даже спустя столько времени следы моей крови остались на асфальте, став напоминанием о последних секундах моей жизни. От воспоминаний мне стало немного тоскливо. Я помнила все. Этот момент - момент моей смерти от начала и до конца четко, в мельчайших деталях запечатлелся в разуме. И будто короткий фильм, я неосознанно просматривала его вновь и вновь. Как жаль, что от некоторых воспоминаний нельзя избавиться, как от углекислого газа в легких, просто выдохнув, раз и навсегда. Хотя, даже если бы и это было возможно, для меня это было бы бесполезно, ведь, по словам Локки, тот кислород, который я вдыхаю, так и остается кислородом, даже после моего выдоха. Так, будто для мира я окончательно мертва. Так, будто теперь я не имею права вмешиваться в то, что творится в природе. Я могу создать иллюзию жизни, но даже так это будет не жизнь. И эти мысли приводили в отчаяние.
  - Эй, кто у нас тут?
  Внезапный грубый голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Я встала на ноги и развернулась. Благодаря моему зрению, мне удалось разглядеть того, вернее тех, кто стоял передо мной. То, что я увидела, меня ужаснуло. Это были те самые мужчины, благодаря которым я полгода назад на этом самом месте получила смертельное ранение, и которых я запомнила на всю жизнь. Хотя, в моем случае правильнее будет сказать - на всю смерть.
  Мужчины стояли в десяти метрах от меня и из-за темноты не смогли узнать во мне свою прошлую жертву.
  - Маленькая, заблудшая овечка, - присвистнул Джон, которому я тогда вогнала нож в плечо. О, да, его имя я запомнила хорошо.
  Я отступила на шаг назад, приготовившись бежать, но внезапно осознала: 'Секунду, а почему это я убегаю? Что они теперь мне смогут сделать?'.
  Неожиданно для самой себя, я почувствовала, как начинаю злиться. Весь страх прошел, и его сменила ненависть. Мне хотелось мести.
  - Ну, здравствуйте, - громко сказала я, ухмыльнувшись. - Давно не виделись.
  Мужчины удивленно переглянулись. Видя, что они все еще не вспомнили меня, я медленно подошла ближе. Они стояли под фонарем, прямо на начале переулка, поэтому, когда я подошла достаточно близко, меня осветил его яркий свет. Несколько секунд мужчины стояли в замешательстве, но тут вдруг лицо одного из них исказил шок.
  - Это... это же... она!
  Я размеренно похлопала в ладони.
  - Бинго!
  Второй мужчина тоже узнал меня и в ужасе отступил на шаг.
  - Как? Это же невозможно?! Ты же... мы же сами тебя...
  - Что? - резко спросила я, перебив его. - Убили?
  Тот усердно закивал.
  Внезапно я почувствовала, как во мне начинает разгораться злость. Слабые попытки сопротивляться ей были безрезультатны. Это меня напугало, но я ничего поделать не могла.
  - Оу, в таком случае, - донесся из моих уст голос Лилит, - теперь я убью вас.
  Демон полностью, безо всяких усилий захватил власть над моим телом, полностью подавив мою собственную волю.
  На лицах двоих мужчин отобразился настоящий ужас, и они попытались бежать. Но как только один из них начал пятится назад, Лилит резко дернулась и схватила обоих за куртки.
  - Куда это вы, а? Не оставляйте бедного ребенка одного на улице.
  Она развернулась и с легкостью отшвырнула их вглубь переулка. Два тела с глухим стуком упали на землю.
  Как только мужчины предприняли ничтожную попытку подняться, Лилит в мгновение ока оказалась рядом с ними и, опять взяв их за куртки, подняла обоих и с силой придавила к стене. Послышались вскрики.
  - Тш-ш-ш... Тише, - тихо шепнула она, приблизившись. - Мы же не хотим, чтобы кто-то увидел, как вы домогаетесь к подростку. Поверьте, они ведь так и подумают.
  Лилит засмеялась. Ее красные глаза странно блеснули в темноте. Увидев это, Джон испуганно заскулил. Мне это не нравилось. Я ведь всего лишь хотела их припугнуть. В моих планах не было убийства. Но, похоже, Лилит мои планы не интересовали.
  Внезапно ее смех оборвался и, оскалившись, она зашипела:
  - Девятая догма КЧД гласит: 'Равноценный обмен - залог порядка и послушания. Каждому преступлению должно соответствовать наказание, по силе равное преступлению. Каждому действию должны соответствовать последствия, по силе равные действию. Всему полученному соответствует плата, по ценности равная полученному'. Знаете, что это значит?
  Мужчины замахали головами.
  - Это значит жизнь за жизнь. Если ты отнимаешь, то должен отдать что-то по силе равное тому, что отнял. А жизни равна только жизнь, поэтому, - она резко подняла руки и схватила мужчин за горла. - Один из вас сейчас умрет. Только вот кто же это будет?
  Мужчины вскрикнули и наконец-то попытались прибегнуть к силе и отодрать от своих горл мои руки, но хватка Лилит была железной.
  - ОН! - внезапно воскликнул Джон, на что второй мужчина только сильнее вздрогнул.
  - Ты хочешь, чтобы он заплатил за убийство вместо тебя? - спросила Лилит каким-то слишком довольным голосом. Джон кивнул. - Но тогда его смерть будет на твоей совести.
  - К черту! Пусть он сдохнет! Я не хочу умирать!
  - Но, - второй мужчина от удивления даже перестал дрожать, - как же так, брат?
  Джон лишь отвернулся от него, насколько это было возможно из-за руки на горле.
  Второй мужчина, увидев это, обессилено опустил голову. Его глаза стали влажными из-за слез.
  Ухмылка Лилит стала презрительной и она холодно произнесла:
  - Плата за смерть принимается.
  В следующую секунду рука на горле мужчины сжалась, и ногти впились в плоть. Пару сдавленных криков, кровь, хлынувшая из горла, и бездыханное тело повалилось на землю.
  Джон вскрикнул и опять предпринял попытки выбраться, но опять-таки - безрезультатно.
  Лилит перевела взгляд от мертвого тела к нему. Моя окровавленная рука взметнулась вверх и оказалась возле лица оставшегося мужчины. Кровь отпечаталась на его щеке.
  - Ну, каково это, ощущать запах крови брата? Каково это видеть его труп?
  - Нет... пожалуйста, - взмолил Джон, рыдаяж - Отстань от меня! Ты же уже получила то, что хотела.
  - Я - да. А вот ты - нет.
  Сказав это, Лилит сначала притянула к себе, а потом сильнее впечатала мужчину к стене. Тот опять вскрикнул.
  - Одиннадцатая догма КЧД гласит: 'Расплата собрата за твои проступки, как за свои, без согласия собрата, удваивает твою плату. Расплата собрата за твои проступки, как за свои, с согласием собрата, отменяет твою плату, но последующий проступок собрата, равный по силе твоему проступку, за который заплатил собрат, отдает право платы тебе, как за свои личный проступок'. Знаешь, что это значит?
  Голос Лилит был холоден, но видно было, что она наслаждалась происходящим сполна.
  Джон замотал головой.
  - А это значит, что если бы ты был таким же, как и я, то должен был бы умереть, так как твой брат взял твою вину на себя. Но ты ничтожество, поэтому это правило тебя не касается.
  Казалось, что в глазах у мужчины промелькнула тень облегчения. Но в следующую секунду, когда Лилит сжала кулак на его горле, он ужаснулся еще сильнее.
  - Но есть еще одно. Десятая догма КЧД гласит: 'Две или более особей, которые совершили один и тот же проступок, и участь которых в процессе была равной, платят за проступок равную цену по отдельности. Плата за проступок не передается'. А это значит, что если убийство совершили двое, значит, и за одну жизнь они платят своими двумя.
  - Но... я этого не знал!
  Мои губы, подчиняясь воле демона, исказились в зловещем оскале.
  - Незнание правил не освобождает от ответственности.
  Рука на горле мужчины сжалась, пальцы впились в плоть, и за первым братом на асфальт упал и второй.
  - Долг выплачен, - холодно произнесла Лилит и начала медленно покидать мое тело.
  Я свалилась рядом с двумя трупами. Ноги, как и все остальное, пока не хотели меня опять слушаться. Я сидела, не в силах совладать с дрожью и страхом. Только что от моих рук погибло два человека. От моих рук!
  - Лилит! - крикнула я со злостью. - Чертов демон, что ты только что сделала?!
  - Восстановила справедливость, - спокойно ответила она.
  - Какую, мать твою, справедливость?! Ты убила двоих людей!
  Ответа не последовало. Тогда я обреченно взвыла и прижала окровавленные руки к груди. Дрожь никак не уходила. Через пару минут со стороны главной улицы послышался шум и чей-то голос. Я вздрогнула и поспешила встать. Тело кое-как, но все же слушалось. И как только я покинула переулок и свернула за угол, оттуда, где я только что находилась, послышался женский визг.
  
  * * *
  
  На следующее утро, по новостям рассказывали о жестоком убийстве двух братьев Джона и Билла, которые оказались безработными холостяками, укрывавшимися от налогов. В школе эта новость так же всполошила всех. Все-таки убийства в нашем городе не было уже лет десять. Ну, да... не считая моей смерти, конечно же.
  - Ох, это так страшно, - испуганно сказала Ирен на первой перемене. - Убийство в нашем городе, да еще и в нескольких шагах от твоего дома, Локки!
  Мы вчетвером разместились возле моей парты и обсуждали эту новость. Вернее, это они пришли ко мне и завели об этом разговор, хотя слушать их мне совершенно не хотелось.
  - Говорят, это было удушение, - нахмуренно сказал Локки. - Но я четко видел кровь на телах в репортаже с новостей. Значит, были и другие повреждения.
  Ирен вздрогнула.
  - Думаешь, это серийный убийца?
  - Глупости, - ответил Крис, которого тоже интересовало это убийство. - В новостях говорили, что у этих ребят были проблемы с законом. Возможно, они просто связались не с теми людьми и их решили убрать. Хотя странно, что они оставили место преступления, как есть, и даже не попытались скрыть следы убийства. Правда, в новостях сказали, что улик, которые указывали бы на убийцу, найти так и не удалось. А что ты думаешь об этом, Мио?
  Я попыталась подобрать правильные слова для ответа.
  - Не знаю. Но надеюсь, что такого больше не повторится.
  Кивки друзей показали, что они со мной согласны.
  Я покосилась вправо и столкнулась взглядом с Вайлет. Заметив, что я на нее смотрю, девушка поспешила отвернуться. Меня успокаивало хотя бы то, что она теперь перестала докучать мне. Хотя этот случай с убийством может опять возобновить ее попытки уничтожить меня. Ведь она может подозревать меня в смерти тех братьев и, как ни странно, окажется совершенно права.
  
  На большой перемене, когда я выходила из столовой, меня поймал Крис и, схватив за руку, куда-то поволок.
  - Эй!
  Я попыталась отцепиться, но парень не отпускал.
  - У нас проблемы, - коротко объяснил он.
  Это меня насторожило. Если он, а еще хуже Мелори или Данте, узнают о том, что это я тот самый убийца, мне может быть очень плохо. Нет, от Криса я не собиралась скрывать это, я даже планировала рассказать ему обо всем. Проблема была в остальных.
  Но вскоре я поняла, что убийство тут не причем. Когда мы поднялись на второй этаж, Крис повел меня в один из кабинетов, располагавшихся там.
  
  Когда мы зашли в класс, у одной из дальних парт я заметила Рейна, весело болтающего о чем-то с двумя парнями. На первый взгляд ничего странного в этом не было, но был один нюанс - на парне не было той вязаной жилетки, галстука и сломанных очков. Теперь на нем был черно-красный полосатый свитер и темные джинсы. Это меня удивило.
  Когда Рейн, повернул голову и увидел нас, на его лице отразилось сначала удивление, а потом недовольство. Он отошел от парней и подошел к нам.
  - Чего вам? - нахмурившись, спросил он.
  - Ты нарушил правила игры и не выполнил обещания, - ответил Крис. - Если Мелори тебя увидит, она будет в бешенстве.
  На его заявление Рейн только фыркнул.
  - А мне до задницы.
  И отправился назад к парням.
  Я была в шоке. Рейн действительно был проблемным, но он никогда не нарушал правил игры. 'Сталкер' для него был больше, чем просто развлечение. Это единственное, в чем он соблюдал правила. Но теперь что-то заставило его измениться. И его взгляд... он был слишком холодным и безразличным, даже для Рейна.
  - Что с ним такое? - спросила я, когда мы возвращались назад к себе в класс.
  Крис пожал плечами и зашагал быстрее. Он был зол, и я это отчетливо видела.
  - Не знаю, но этот парень со вчерашнего дня такой. Он пришел домой поздно, хотя обещал, что вернется раньше и поможет помыть нам окна. Когда Мелори его увидела, то начала возмущаться, на что тот взбесился и начал кричать о том, что она его не понимает и лезет не в свое дело. Хорошо, что хоть Данте тогда не было дома, а то, чувствую, Рейн так просто бы не отделался. А сегодня утром я увидел, как он выходил из дома в простой одежде, направляясь в школу. По правилам 'сталкера' он должен был выполнить желание победителя и носить ту безвкусицу до весны, но он осмелился нарушить правило.
  - Но что в этом такого? - спросила я, искренне удивившись. - Ну не захотел парень выглядеть так глупо, но это же не страшно.
  - Понимаешь, 'сталкер' не просто игра - это олицетворение нашего желания быть нужными этому миру. Мы можем чувствовать угрозу жизни другого человека а, значит, в наших силах помочь ему этого избежать. Игровая форма этого занятия и правила помогают лишь сделать этот процесс более интересным. Так же Мелори однажды говорила, что умение играть по правилам и сполна нести свое наказание, каким бы глупым или странным оно ни было, помогает развить волю и моральную выдержку. Она говорила, что умерший, который развивает свою волю, сможет свободно дать отпор своему демону, который пожелает захватить его тело. Но Рейн нарушил правило, и не смог понести наказание сполна, а это значит, что его воля слаба. Поэтому мы и волнуемся за него. Кто знает, что может случиться, вдруг его демон, который спал почти десять лет, воспользуется случаем и попробует прорваться наружу?
  Я нахмурилась. Теперь эта ситуация не казалась мне такой пустяковой. Из-за своей выходки Рейн, даже не зная того, может оказаться под ударом и оказать огромную услугу своему демону, имя которого до сих пор не известно ни мне, ни Крису.
  
  Проблема с Рейном оказалась серьезнее, чем мы думали. После школы, когда я уже собиралась идти на работу, мне позвонил Крис и велел срочно явиться к ним в особняк. Когда я прибыла на место, меня встретила взволнованная и немного раздраженная Мелори.
  - Мио! - воскликнула она, как только я переступила порог. - Как хорошо, что ты пришла. Я уже не знаю, что делать. Этот мальчишка меня совершенно не слушается!
  - О чем это вы?
  - Я о Рейне. Он пришел только что, весь пропахший алкоголем, а когда я попыталась узнать, в чем дело, он начал возмущаться и заперся в своей комнате. И это странно, ведь алкоголь на нас не действует. Может, хоть ты его образумишь. Поговори с ним, пожалуйста. Меня и Криса он не хочет слушать.
  Я, от удивления, даже нервно засмеялась.
  - Вы смеетесь? Если он вас не послушался, то меня уж точно нет! Он меня вообще презирает. Может, пусть Данте с ним поговорит?
  - Ни в коем случае! - как-то слишком громко воскликнула женщина, но сразу же взяла себя в руки. - Если Данте узнает о том, что Рейн нарушил правило, то так разозлится, что Рейн потом и на километр к нему не подойдет! А то и вообще сбежит из дома. Поэтому единственный вариант - это ты.
  Я поджала губы и отвела голову вбок. Ненавижу кого-то утешать или образумливать. Я в этом деле полный ноль, а иногда вообще делаю все еще хуже. Но, похоже, теперь у меня выбора не было. Если даже Мелори об этом просит, значит нужно хотя бы попытаться, а то чувствую, если за дело возьмется Данте, Рейну точно несдобровать.
  Поднявшись на второй этаж, по указаниям Мелори, я нашла комнату Рейна и, собравшись с духом, коротко, но громко постучала в двери. Ответа не последовало. Тогда я попыталась открыть дверь, дернув ручку, но она оказалась заперта. 'Может быть, он сбежал?'
  - Рейн, открой, это я! - произнесла я и еще раз постучала в дверь.
  - А ты какого черта приперлась? - донеслось с той стороны двери и мои догадки на счет побега развеялись. - Вали отсюда, ты вообще тут лишняя.
  Все это начало меня порядком раздражать, и я стукнула по двери со всей силы, от чего та, кажется, треснула.
  - А ну открой сейчас же, или я выбью эту дверь к чертовой матери! Я не буду церемониться, как Мелори.
  Через пару секунд послышался щелчок. Я удовлетворительно кивнула самой себе и опять дернула ручку. На этот раз дверь поддалась, и я впервые за все время знакомства вошла в комнату Рейна.
  
  Глава 9
  
  'Изгонят его из света во тьму,
  и сотрут его с лица земли.
  Ни сына его, ни внука не будет в народе его;
  и никого не останется в жилищах его.
  О дне его ужаснутся потомки,
  и современники будут объяты трепетом.
  Таковы жилища беззаконного, и таково место того,
  кто не знает бога'.
  (Иов гл.18;18-21).
  
  
  Было несколько факторов, которые отличали комнату Рейна от простой нормальной комнаты подростка, или любого другого человека. Первое - это огромный бардак, хотя он, если посудить, как раз таки присутствует в комнате любого нормального подростка. Вот только бардак в этой комнате создавали разбросанные повсюду клочки бумаги, разрисованные листки, карандаши и стружка от них, кисточки и тюбики краски, которые валялись везде. Второе, это едкий устойчивый запах этих самых красок. И третьим фактором, который создавал атмосферу беспорядка, были разрисованные красками белые стены, потолок и даже пол! Здесь все было разрисовано, включая дверь, окна и мебель: небольшой стол и один большой шкаф. И фигурировали в этих рисунках птицы. Большие и маленькие, четкие и размытые - неважно какие, но это точно были птицы. И почти все они были черными с синеватым оттенком, словно нарисованные чернилами.
  
  Сама по себе комната была довольно таки большая и светлая. Я бы даже сказала, очень большая. Из мебели тут имелись лишь стол, шкаф и одно черное кресло-подушка в углу. Остальное пространство занимали несколько деревянных мольбертов и множество картин и холстов разных размеров, разложенных у разрисованных стен. Именно из-за этих картин комната казалась намного меньше, чем есть на самом деле.
  Рейн сидел на том самом кресле-подушке и что-то усердно рисовал в своем альбоме. Его выражение лица выдавало его злость и раздражение. Внезапно его лицо исказилось в странной гримасе боли и отвращения, и в следующую секунду альбом оказался отшвырнутым в противоположный угол комнаты.
  - Говори, что хотела, и убирайся, - грубо сказал парень, не глядя на меня.
  - Я не знаю, что говорить, - честно призналась я. - Но одно я знаю точно - ты не прав.
  Рейн как-то грустно усмехнулся и фыркнул.
  - И в чем же я не прав?
  - Тебе не нужно было срывать свою злость на Мелори. Она волнуется за тебя, и твое возмущение из-за этого совсем не уместно. Ты должен извиниться перед...
  - Не учи меня! Не забывай, что я старше тебя, - перебил он меня, взглянув в глаза.
  - По твоему поведению это не слишком заметно.
  Я не отвела взгляда и смотрела прямо в глаза Рейна. Наш немой диалог продлился почти минуту, после чего парень опять ухмыльнулся и, закрыв глаза, опустился с кресла на пол и поставил на него свою голову, как на простую подушку.
  - Сядь, - немного резковато, но уже не так грубо велел он мне, кивнув головой на пол рядом с собой.
  Я послушно подошла и по-турецки села на грязноватый от краски деревянный пол справа от парня.
  Неловкое для меня молчание длилось примерно минут пять. Все это время я смотрела на Рейна, который лежал с закрытыми глазами сложив запачканные грифелем карандаша руки на груди. Он был одет в ту же одежду, что и в школе, только теперь она была помята и, кажется, чем-то запачкана. Черные волосы парня были взлохмачены, а от него самого, как и говорила Мелори, попахивало алкоголем.
  - Алкоголь умершим безвреден, - внезапно сказал он, видно, услышав, как я шмыгаю носом, принюхиваясь. - К сожалению. Для нас он как вода.
  - Тогда почему ты пил?
  - Потому что захотел, не ясно что ли? - буркнул он, нахмурив брови, но не открывая глаза. - А если я что-то хочу, то исполняю это желание, каким бы абсурдным оно не казалось. Это же моя потребность, так почему же я должен ее в себе подавлять, если у меня есть возможность ее исполнить?
  - И что дало тебе то, что ты залил в себя алкоголь?
  - Исполнение желания. Я сделал то, что хотел, и мне полегчало. Ведь исполнение желаний - это же так чудесно!
  Последнюю фразу он выпалил, открыв глаза, громко и с хорошо заметным сарказмом, стукнув кулаками по полу.
  - В чем твоя проблема? - спросила я через пару секунд, не найдя другого вопроса в голове.
  - В чем моя проблема? Моя проблема в том, что я мертв, черт возьми! Я заперт в теле пятнадцатилетнего мальчишки, благодаря чему я для всех и есть пятнадцатилетний, хотя мне уже больше двадцати! И я останусь таким мелким, даже когда мне перевалит за сотню! - вдруг воскликнул Рейн, подняв голову и взглянув на меня.
  - Ты только сейчас это осознал?
  Мой голос был холоден. Нет, я не хотела его обидеть, просто мне не нравится, когда на мне срывают свою злость. Тогда даже все желание утешить человека пропадает.
  К моему удивлению Рейн ответил тихо, без крика, и совсем не так, как я ожидала.
  - Да.
  Его взгляд изменился: пропала та насмешка, те злые искорки, и остались только боль и немое отчаяние.
  - Вчера, - продолжил парень, опустив голову, - я встретил человека, которого не видел уже почти десять лет. Этот человек был для меня всем, когда я был при жизни. Можно сказать, что ради него я и жил. И ради него умер... - Рейн сделал короткую паузу, погрузившись в мысли. - Признаюсь, я даже сразу его и не узнал. Он первым окликнул меня, по имени. Я видел на его лице недоверие, удивление, надежду... Но я... я!..
  Рейн закрыл лицо руками и начал сжимать пальцы, оставляя на коже глубокие царапины, которые почти сразу же начинали заживать.
  - Я сказал, что он ошибся! Что я не Рейн! Но это ведь ложь! Ложь! - он опять начал кричать. - Я Рейн! Рейн Долорес! Почему я не мог сказать правду? Потому что он теперь был хорошо одет, в костюм, а не в обноски, как раньше? Или может потому, что ему сейчас было двадцать лет? Или может потому, что держал за руку красивую девушку?! Почему, Мио? Почему?
  Не знаю, что было порывом моих последующих действий. Возможно, это то, что сейчас Рейн впервые нормально говорил со мной, безо всяких приколов или грубостей. Возможно, это потому, что в его глазах читалась искренняя мольба о помощи. Возможно, это потому, что если бы он сейчас был жив, то точно бы заревел. Или это потому, что я сейчас просто хотела его утешить. Я не знаю. Но я и не искала причину, а просто резко обняла его, сильно прижав к себе так, что его нос уткнулся мне в плечо. Сцепив сзади руки, чтобы парень не смог отстранится, я, воспользовавшись его шоком, который вызвали мои действия, заговорила:
  - Бессмысленно искать причину тому, что уже не изменить. Это дает только лишние разочарования. И вообще никогда не стоит думать о прошлом. Его нужно помнить, но не задумываться над ним, потому что это всегда приводит к грусти. И не важно, веселые это воспоминания или плохие. Так как вспоминая плохое, мы караем себя за ошибки прошлого, а вспоминая веселое, мы грустим, что это нельзя вернуть. Но знаешь, даже если мы мертвые, даже если мы не можем нормально дышать и жить - мы все еще люди, хотя внутри нас живут монстры. Просто мы, пытаясь спастись, сошли с дороги и теперь бродим по лесу, заходя все дальше и дальше в чащу. Но какой бы ты путь не выбрал, куда бы ни зашел - ты все еще человек. Пока ты можешь сам идти по этому пути и свободно владеешь своими ногами - ты человек. И даже умерев, ты все еще остаешься этим слабым и наивным существом. Единственная разница между тобой и простыми людьми это та, что ты идешь по девственно чистой траве и можешь двигаться, полагаясь только на свои чувства, а люди идут по затоптанной грязной дороге, без возможности повернуть назад, которая для всех них кончается смертью. Дальше - обрыв. И они это осознают. Некоторые смиряются с этим фактом, некоторые пытаются сойти с дороги, но в результате все их тропы приводят к обрыву. Ты же смог найти такую тропу, которая над обрывом превращалась в мост. И пройдя этот обрыв, ты увидел поле. И только в твоей власти есть право засеять это поле цветами, либо оставить его пустынным. И главное, что должно быть в твоем сердце, которое хоть и не бьется, но существует, - это вера в себя. Не вера в Бога, не вера в Дьявола, а вера в самого себя. Только так ты сможешь свободно жить на своем поле, засевая или застраивая его, чем пожелаешь. Но если тебе станет одиноко, вспомни, что рядом с твоим полем есть и наши поля: Мелори, Данте, Криса и мое. Мы можем объединить их вместе и создать маленький мир, а можем просто убрать ограждения и ходить друг к другу без преград. Ты можешь помочь кому-то прополоть грядку, а он в ответ на твою доброту, посадит у тебя в саду красивые васильки или ромашки. А, возможно, за нашими полями есть еще поля, на которых живут такие же, как и мы. Их просто надо найти. Главное, что нужно сделать, это снять ограждения. Твое ограждение стало настолько большим, что ты сам не можешь выйти из своего поля, но в то же время, ты запрещаешь нам рушить эту ограду. Возможно, тебе просто стоит позволить нам немного опустить ее?
  Рейн ответил только через минуту. Он даже не пытался отстраниться.
  - Ты начинаешь говорить как Данте, - буркнул парень без тени злости. - От темы моего осознания смерти мы плавно перешли к обсуждению садоводства. Ты хоть сама поняла, что наплела?
  Я смутилась и фыркнула:
  - Умеешь же ты испортить момент.
  Рейн усмехнулся и медленно отстранился от меня.
  - Но я тебе благодарен. Твой словесный бред помог утихомирить мою истерику. Поэтому ты так просто не уйдешь. Готовься.
  
  - К чему? - не поняла я.
  Рейн опять принял полулежащее положение, спершись на кресло-подушку.
  - Будем рушить мое ограждение, - ответил он, закрыв глаза. - Ты же сама этого хотела. Тем более мне нужно выговориться, а ты идеально подходишь для подушки, в которую можно поплакаться.
  Я закатила глаза.
  - Я бы обиделась на тебя, если бы не знала твой характер.
  Парень ухмыльнулся.
  - Поверь, ты еще ничего обо мне не знаешь. Пока...
  - Ну что ж, тогда поведай мне об этом.
  Перед тем как начать говорить Рейн примерно три минуты молча лежал, закрыв глаза. Я понимала, что ему, возможно, нелегко сейчас вспоминать то, что, видимо, для него является не слишком приятными воспоминаниями. Но он сам настоял на этом, поэтому я просто послушно ждала. И, признаюсь, мне было интересно узнать о том, что же скрывает этот парень под своей маской грубости и холода.
  - Ну что ж, - наконец-то начал он говорить. - Моя жизнь кардинально отличалась от той, которую можно назвать нормальной. Основной причиной этого является мое детство. На самом деле я ублюдок. Моя мать была шлюхой. Она забеременела мной от одного из своих клиентов. Я даже имени ее не помню. Сара, кажется... не знаю. В общем, она пыталась сделать аборт, но чуть было не умерла на операционном столе. - Рейн ухмыльнулся. - Я был живучим. Она курила, пила, кололась, даже спала с клиентами будучи уже на седьмом месяце, но я все равно не погиб. Я родился здоровым, не смотря на ее образ жизни. Но как только это произошло, она отдала меня в приют при монастыре. Это было единственное заведение, куда бездомных детей принимали бесплатно. Приют содержали служители монастыря, поэтому всех детей в нем воспитывали в духе сильной веры в Господа. Странно, но я четко помню все свое детство, и эти воспоминания гложут меня до сих пор. Мне говорили, что я рожден Богом. Всем так говорили, кто попал сюда, не зная своих родителей. Но я в это верил и был счастлив. В шесть лет я случайно услышал разговор двух монахинь. Они говорили о моей матери. Вот тогда я и узнал историю своего попадания в приют. Был ли я разочарован? Не совсем. Я просто потерял веру. Это было так, будто бы на меня вылили ведро холодной воды - я очнулся. Мне казалось, что Господь предал меня, что меня глупо одурачили. После этого я больше ни разу не молился. Меня часто ругали за то, что я пропускаю уроки молитвы и хоровые занятия, но мне было все равно - это был мой принцип. А вскоре я узнал ужасную тайну нашего приюта, которая до сих пор кажется мне нереальной. На самом деле это заведение было куда греховнее любого блудного дома. За стенами этого святого места скрывалось дьявольское жилище, пропитанное грехами похоти. А виновником 'торжества' был один 55-летний старик, который стал святым отцом через три года после моего появления в приюте. Я до сих пор помню, его звали Роберт Сиперс. Он вбивал в головы малолетних детей, что Господь сможет простить им всех их грехи, только если они будут почти каждую неделю проводить обряды очищения. Знаешь, что это был за обряд?
  Я медленно замотала головой, находясь в шоке от рассказа. Тогда ухмылка парня искривилась в непонятное подобие усмешки, пропитанной отвращением. Он ответил:
  - Этот так называемый священник заставлял малолетних мальчиков спать с ним.
  Я открыла рот от ужаса, не в силах вымолвить ни слова. А парень продолжал:
  - Он развлекался только с мальчиками, так как у девочек изменения можно было сразу заметить, тем более в таком раннем возрасте. Они были в безопасности, но не мы. Этот хмырь заводил по одному, иногда и по два мальчика к себе в комнату и навсегда ломал их неокрепшую психику. Я видел их, они были как куклы после этого: без эмоций и без чувств. Мне было семь, когда пришла моя очередь проходить 'очищение'. Я тогда еще ничего не знал о том, что творится там, в комнате у священника, за плотно запертой дверью. До меня доходили только слухи от других мальчишек, что этот священник не такой как остальные. Когда мне сказали идти к нему, я боялся, так как знал, что тут что-то не чисто. Но я ничего поделать не мог - меня просто не стали бы слушать. Когда я, преодолевая дрожь, зашел к старику в комнату, он сидел на кровати в уродском красном халате, а рядом со мной, возле двери, оказался один парень, на год младше меня. Его звали Уильям. Он был веселым и добрым пареньком, и всегда улыбался, сколько я его помнил. Но сейчас на его лице отображались только удивление и страх. Священник начал что-то говорить о вере, Господе и очищении, но до меня плохо доходил смысл его слов - я был напуган. То, что сейчас произойдет что-то плохое и ужасное я понял, когда старик приказал нам раздеться. Это было действительно ужасно, но я знал, что попробуй мы возрази - наказания нам не избежать. Уильям начал тихо плакать и давится от слез. Я старался держаться, но мне было всего семь, поэтому я не смог совладать с собой и тоже начал реветь. Казалось, вся эта ситуация ужасно забавляла старика. Когда я увидел его ухмылку и пошлый взгляд, то не выдержал и, используя последнюю надежду, начал молится. Но я не молился Богу, нет. Я просто не мог этого сделать, так как прямо в тот момент один из его представителей просто-напросто убивал во мне ребенка. Поэтому я молился Дьяволу. Почему? Потому что тогда я считал его врагом Бога. Монахини описывали нам Дьявола как плохого, ужасного и чудовищного монстра, но именно поэтому я захотел, чтобы этот монстр заставил священника прекратить этот ужас.
  И вдруг случился сбой электричества. Лампы погасли, стало темно, а когда через пару секунд свет опять включился, я увидел священника лежащего на кровати и громко сопящего. Он удивительным образом моментально заснул и не реагировал даже на громкие всхлипы Уильяма. Воспользовавшись ситуацией, я схватил мальчишку за руку и, забежав в детскую спальню, тихо выгреб все со своего шкафчика в свой маленький портфель и вместе с Уильямом убежал из приюта. Странным образом я не паниковал и точно знал, что нужно делать. Я знал, что больше оставаться в приюте не могу, и убежал. Не знаю, почему я взял с собой Уильяма - это произошло автоматически. Я просто схватил его за руку и не отпускал, пока мы не оказались на улице, примерно в миле от приюта. Мы смогли убежать незамеченными благодаря тому, что была уже почти ночь и дверь приюта странным образом оказалась не заперта. Возможно, это была судьба...
  Рейн замолчал, погрузившись в воспоминания, но я, увлеченная его историей, попросила продолжить и, спустя две минуты, он опять заговорил.
  - Долгое время мы бродяжничали: спали на улице и в заброшенных домах, дрались с дворнягами за кусок хлеба, либо искали пропитание на помойках возле ресторанов. Мне было тяжело, а Уильяму еще хуже. Но, не смотря на это, он не пытался вернуться в приют, не пытался покинуть меня. Он всегда был рядом и я не пробовал его оттолкнуть. Странно, но мне хотелось его защищать - он стал мне как брат. Мысль о том, что пора сдаться посещала очень и очень часто. Когда по ночам было особенно холодно, что пальцы на руках и ногах каменели и почти отмирали, я думал о том, чтобы просто взять и бросится под машину, или прыгнуть с моста, дабы прекратить эти мучения. Но в самый последний момент я вспоминал о Уильяме и о том, что он останется один, на растерзание голодных дворняг или извращенных бродяг. После этого я с отвращением откидывал идею о смерти. А случайная мысль о том, что можно убить сначала его, а потом и себя, и вовсе приводила меня в ужас. Я не мог этого сделать, не мог лишить его жизни, поэтому зарекся его защищать. После этого все свое существование я посвятил ему. И странным образом жить мне стало легче. А однажды, в одну летнюю ночь, мы решили переночевать в старом здании местного детского сада. Он был заброшен примерно два года, но там по прежнему осталась старая сломанная мебель, несколько игрушек, разбитая посуда, рваное постельное белье и прочее. Пробравшись внутрь, мы были поражены тому, что увидели. Наш приют отличался строгостью к правилам и воспитанию. Я даже до десяти лет телевизора не видел. А тут все было по другому: красочные шкафчики, уютная атмосфера, даже после двух лет отсутствия людей, синий мяч, посреди пустой комнаты... Знаешь, когда мы с Уильямом увидели этот мяч, то сначала даже не знали, что с ним делать и что это вообще такое, - парень грустно засмеялся, - а когда Уильям увидел чью-то брошенную куклу, то вообще заревел. Он думал, что это маленький мертвый человечек. Я тоже немного испугался, но скрыл это и пошел обыскивать шкафчики в бывшей игровой комнате. Тогда, в одной тумбочке, я нашел старые разноцветные мелки. Я не знал, что это такое, так как в приюте мы рисовали только простым грифельным карандашом или углем, но когда один красный мелок оказался в моей руке, когда его твердая поверхность оставила на моей ладони яркий след, я удивился. Взяв в правую руку этот мелок, я провел им по дверце шкафчика, потом еще раз, и еще... Красный, словно кровь, след закрашивал прогнившее дерево, и меня это поражало. За месяц бездомной жизни я впервые улыбнулся. Через минуту небольшая область шкафчика была будто порезана красными линиями. Всмотревшись, я заметил, что одна из линий похожа на ленточку. Тогда я встал, подошел к белой облупленной стене комнаты и, чтобы подтвердить свои догадки, нарисовал красную ленту. На самом деле, это была всего лишь волнистая линия, но для меня это была именно лента. Это было первое, что я нарисовал по своей воле, а не под указаниями преподавателей. Детское восхищение и ощущение свободы наполнило меня изнутри и, будто одержимый, я схватил все мелки и начал рисовать на стене все, что хотел. Это были линии, круги, странные человечки, но я видел во всем этом определенные вещи. Знаешь, рисунок ребенка может показаться для взрослых непонятной мазней, но для самого ребенка это шедевр. И каждая деталь в этом рисунке имеет свое тайное, понятное только ему значение. В желтом пятне он видит солнце, в зеленых тонких линиях - траву, в синих неровных кругах - облака, а в черном кривом человечке - дорогого себе человека. И то, что рисуют дети, несет в себе поистине великий смысл. Ребенок никогда не нарисует того, кого не любит. Так же, он очень серьезно относится к выбору цвета, рисуя определенного человека, и в этом цвете выражается отношение ребенка к этому человеку: добрую мать он нарисует желтым или розовым; отца - зеленым или коричневым. И в моих рисунках тоже был смысл. Тогда я не понимал, но сейчас знаю, почему эти мелки так удивили меня, и почему я, невзирая на ночь, рисовал несколько часов. Просто слишком много боли накопилось во мне за все время, слишком много страданий я перенес. Поэтому я рисовал то, что хотел увидеть и то, что хотел бы получить: солнце, цветы, конфеты, мороженное, чистое поле, зеленую траву, большой дом, теплую кровать... мать и отца... К сожалению, я не смог нарисовать их лица - я просто не знал, как они выглядят. Но долго над этим грустить мне не пришлось - слишком многое я еще не нарисовал. Так продолжалось до того момента, пока последний мелок не стерся. То, что я считал волшебством, закончилось. Но я не хотел останавливаться - я хотел творить. Когда на следующий день я смог уже хорошо разглядеть то, что нарисовал ночью, я понял - это прекрасно. Эти нечеткие, кривые линии слаживались в моем воображении в великолепную картину, и я хотел дополнять эту картину снова и снова. После недолгой беседы, мы с Уильямом решили остаться в этом заброшенном садике еще на несколько ночей. Тут были пыльные, но все же постели, не слишком грязно, а для меня тут было еще и место для творчества. А когда я увидел, что Уильям тоже улыбается, смотря на изрисованную мной стену, мне еще больше захотелось творить. Вот только чем? Мелки закончились. Тогда я, будто наркоман, ищущий дозу, начал перерывать все шкафчики и тумбочки, в надежде найти хоть что-то имеющее цвет и способное передать этот цвет на твердую поверхность. Единственное, что я нашел, была небольшая коробочка засохлой гуаши, но даже этой находке я обрадовался как мешку денег. Естественно, тогда я даже не знал, что можно делать с краской, я просто выколупывал ее из коробочек и, будто мелом, рисовал на стенах.
  Однажды, когда я бежал по улице после ливня, то поскользнулся и упал прямо в лужу. Мои руки тогда были все запачканы засохлой гуашью, так как я не хотел ее отмывать, потому что не считал ее грязной. Но когда вода попала на кожу, краска стала размазываться, будто подсолнечное масло. Я удивился и решил провести маленький эксперимент. Смочив футболку в луже, я быстро побежал назад в заброшенный садик и выжал всю воду в маленькую баночку с синей краской. Размешав ее пальцем и, проведя им по стене, я увидел, что линии от такой краски более однородны и красивые, и краски тратится меньше. Это маленькое открытие подарило мне новое чувство восторга, и я начал творить с более сильным рвением. Когда красок становилось мало, я искал любые вещи, из которых можно было добыть цвет: трава, грязь, цветы, камни, даже ворованные яйца я не ел, а делал из них краску. Рвение к творчеству сделало меня Жан-Батистом Гренуем, но если он искал запах, то я пытался найти цвет. Я даже дым пытался превратить в краску. Это стало смыслом моей жизни, не считая Уильяма. Я разрисовал все, что можно было разрисовать в заброшенном детском саду, начиная от стен и заканчивая осколками разбитой посуды. Я делал это просто потому, что хотел. Но однажды к нам в наше 'убежище' попало пятеро парней, которые, как узналось позже, были фотографами, и решили немного поснимать старые здания. Мы с Уильямом, завидев незнакомцев, спрятались в детской спальне и наблюдали за посетителями сквозь дверной проем. Я видел удивленные и ошарашенные лица парней, когда они увидели раскрашенные стены и мебель. Когда один парень дотронулся до стены и случайно размазал краску на ней, я не выдержал и выбежал к ним. Меня разозлило то, что они сделали с моим творением. Они спросили, я ли это все нарисовал, и я кивнул. После этого я велел им убираться отсюда, будто бы это здание было моим домом, а они непрошенные гости. Тогда парни, переговорив между собой, сказали, что хотят сделать пару фотографий моих рисунков и меня. Я слышал, что такое фотографии, хоть никогда их не видел, но согласился, так как после этого парни обещали уйти. Я не позировал, не смотрел на камеру, а просто продолжал рисовать, пока они меня фотографировали. Через две минуты к нам вышел Уильям и, любопытно наблюдая за работой фотографов, тоже попал в объектив. Через полчаса парни, как и обещали, ушли. Я тогда не думал о том, что произошло, и не знал, что именно эти фотографии изменят мою жизнь. Через три дня парни вернулись и заявили, что дадут нам с Уильямом дом и еду, если мы согласимся с ними работать. Они предлагали нам это без никакой задней мысли, как узналось позже, но я отказал. Тогда они оставили нам свой адрес и сказали, что если мы передумаем, то чтобы сообщили им об этом. Я не хотел уходить из заброшенного здания - на его стенах было слишком много дорогих мне рисунков. Но на следующий день я увидел, как Уильям от голода падает в обморок. В довершении ко всему он подхватил простуду, что было опасно, так как его организм, изморенный голодом и плохой гигиеной, совершенно не имел иммунитета. Поэтому ради него я принял предложение парней. Мы пришли по назначенному адресу, где стоял старый многоквартирный дом. Подойдя к нужной двери, я постучал и нам сразу же открыли. Это был один из тех парней. Дальше события развивались с удивительной скоростью. Мы остались жить у этого парня, он предоставил нам отдельную комнату, одежду и еду. Я получил большой альбом и все, что нужно для рисования: карандаши, краски, кисточки, мелки, даже специальный уголь. И единственное, что мы должны были делать, это просто позировать там, где они скажут: на студии, дома, или на улице. Я видел эти фото: без тени пошлости, они были воистину прекрасны, и на некоторых я даже не узнавал себя, настолько они были профессионально сняты. Чаще всего под объектив попадал Уильям, так как он был красивым ребенком с большими зелеными глазами. Со временем мне понравилась эта работа. Парни были веселыми и дружелюбными, мы были сыты, я мог рисовать, а Уильям опять улыбался. Сейчас я понимаю, что-то время было самым счастливым за всю мою живую жизнь. Но это счастье продлилось не долго. Когда мне исполнилось десять один художник, просматривая фотографии парней, заметил мои рисунки и то, что в них скрыто. Он сказал, что у меня есть огромный потенциал, который нужно развивать. Парни обрадовались этому, так как это был мой шанс выйти в люди, да и мне эта идея казалась заманчивой. Каждый день мужчина приходил к нам домой и учил меня азам художественного искусства. После этого моя жизнь изменилась. Меньше фотографий, больше картин. Сначала мне это нравилось, но потом что-то пошло не так. Вскоре я стал вечно пропадать на студии у художника и поздно возвращаться домой. А через полгода мы впервые поссорились с Уильямом. Он возмущался, что мы редко видимся, хотя живем в одной комнате, на что я отвечал, что у меня слишком мало времени. Я тогда был слишком увлечен собой... Хоть мне было почти одиннадцать, но я уже тогда начал получать маленький, но все же доход от своих картин и фотографий. За одно удачное фото парни платили нам по десять центов, а за хорошую картину художник платил мне по пятьдесят центов. Мало, да, но для меня это было уже сокровище. Вскоре за одну картину я начал получать по одному доллару. Когда мне исполнилось одиннадцать, я впервые попытался нарисовать человека с натуры. Но, к сожалению, рисунок вышел ужасным. Я не хотел следовать правилам перспективы и теней, я просто рисовал так, как мне нравится, но художник хотел, чтобы все было правильно. Перед этим мы тоже часто спорили на эту тему. Я не знал, что художество может быть настолько сложным и в один момент мне даже захотелось бросить это дело. Ссора с художником была слишком сильной, и я ушел от него. Я захотел вернуться назад в старый заброшенный детский сад, ведь там я мог рисовать то, что хочу, и как хочу. И я это сделал. Собрав вещи, ночью, я оставил записку Уильяму и ушел. Сразу же на следующее утро Уильям примчался ко мне, и мы опять начали спорить. Я отказался вернуться домой, уж слишком много правил было там. Тогда Уильям сделал то, чего я не ожидал - он просто обнял меня и сказал, что пойдет за мной куда угодно, даже в пекло. Я пытался отговорить его, ведь он действительно полюбил фотографии, но парень был несокрушим. И мы опять вернулись к тому, с чего начали. Я продолжил рисовать, а Уильям просил милостыню на улицах, нам же нужны быль деньги, как ни как. Мы опять стали не разлей вода, перестали ссориться, и вернули былую крепкую дружбу. Но однажды случилось то, что кардинально изменило наши отношения и перевернуло все с ног на голову. На Уильяма напали. Какие-то уроды ради забавы накачали его, одиннадцатилетнего ребенка, алкоголем и наркотиками, и... - Рейн поднял голову с подушки и сел, скорчив лицо в гримасе отвращения, - изнасиловали. Когда я пошел искать Уильяма, так как он не вернулся в назначенное время, то нашел его в одном из переулков, возле того места, где он просит милостыню. Он лежал в грязи, весь побит, со следами от уколов, а ноги измазаны в крови. Я думал, что он мертв и чуть было не потерял сознание от испуга, но Уильям дышал. Хрипло, но все же дышал. Кое-как я дотащил его до нашего так называемого дома - не догадался отнести в больницу. Но мне повезло, Уильям очнулся уже через несколько часов. Он был полностью разбит и истощен. Ему ведь было всего одиннадцать. После этого я запретил ему выходить из дома, но он противился, говорил, что с ним все в порядке, но я то видел его страх и вздрагивание после каждого шороха. Я пытался добыть нам деньги в одиночку, но это почти не удавалось, а картины ребенка с улицы никто, даже из жалости, даже видя их красоту, не покупал. И вот, один раз, когда я как всегда сидел на улице, ища щедрости у прохожих, ко мне подошел мужчина и дал мне двадцать долларов. Я удивился, а он сказал, что даст еще больше, если я помогу выполнить ему одно дельце. Он сказал, что мне всего лишь нужно будет передать один пакетик человеку в синем плаще и черной шляпе. Я глупо согласился, ведь это был отличный шанс подзаработать. Все прошло как надо: мужчина дал мне небольшой черный пакетик, который мне было запрещено открывать, через двадцать минут ко мне подошел мужчина в синем плаще и без слов забрал пакет. За это мужчина дал мне еще двадцать долларов. После этого он сказал, что если я помогу ему передавать такие вот посылочки, то буду получать уже по тридцать долларов. И я сразу же согласился, даже не интересуясь, зачем это нужно и что находилось в пакете. Когда я рассказал Уильяму об этом, он начал подозревать что-то неладное, но я его переубедил. Такие посылки были почти каждый день. Я получал, отдавал, забирал деньги. Когда мне стукнуло двенадцать, мужчина, который передавал мне пакеты, решил, что я уже достаточно сделал для него, чтобы посвятить меня во все особенности того, что именно я делал. Оказалось, что в тех пакетах были наркотики и травка. Мне не было известно о том, что именно делали эти вещи с человеком, я только знал, что от них люди становились странными. Но мне было все равно, лишь бы платили. Вот только Уильяму это все совершенно не нравилось. Когда мне исполнилось четырнадцать, я потерял девственность, начал вести активную половую жизнь и опробовал все, что продавал тот мужчина, который оказался наркобароном. Меня знали в лицо многие клиенты, а люди наркобарона, которого все называли боссом, обеспечивали мне охрану. Теперь милостыня стала только прикрытием, все было намного серьезнее. Однажды, вернувшись с 'работы', я застал Уильяма, допивающего из горла откуда-то взявшуюся бутылку дешевого красного вина. Ему тогда было тринадцать. Я отобрал у него алкоголь, на что тот возмутился и попытался вернуть себе свою бутылку. На всякий случай я развернулся и просто выбросил ее в окно. Уильям закатил истерику - он был изрядно пьян. Он начал кричать, что я совершенно перестал с ним общаться и начал отдалятся. Я тогда тоже был под дозой, поэтому разозлился. Мы долго спорили, кричали, пока я, не сдержавшись, не ударил Уильяма по лицу. Осознание того, что я натворил, пришло сразу же, и я пришел в себя. Мне был ужасно стыдно. Уильям начал плакать, но не от удара, а от наших споров. Я, обняв его, начал извинятся. Сквозь слезы он говорил, что ужасно напуган и расстроен моим образом жизни, и что я больше не общаюсь с ним как раньше. После этого я наконец-то осознал, что я действительно чувствую... Я любил Уильяма...
  - Эм... - воспользовавшись короткой паузой, перебила я, - в каком смысле?
  - В том самом, тупица... В том самом... - грустно ухмыльнулся Рейн и завалился назад на подушку.
  Я даже вздохнула, настолько сильно ошарашил меня рассказ парня. То, что он только что сказал, совершенно не укладывалось у меня в голове. Нет, я не имела никаких предубеждений на счет подобной любви, просто слишком сильно удивилась, услышав об этом от Рейна.
  - Постой, - я замахала головой, пытаясь собраться с мыслями. - Ты хочешь сказать, что твоей первой любовью был... парень?
  Рейн кивнул.
  - А что Уильям? Он тоже тебя любил?
  - Ну, - протянул он, - теперь я понимаю, что да. А тогда я не знал этого, я думал, что он считал меня просто другом. Я не сказал ему о своих чувствах - боялся быть отвергнутым. После той ссоры я старался уделять Уильяму больше времени, но свою работу не бросил. После долгих разговоров Уильям решил мне помогать. Я познакомил его со своим боссом и, выслушав нас, он согласился, чтобы мы работали в паре. Уильям быстро втянулся, но наркотики не принимал, как я - ему хватило и того случая с изнасилованием. Все было на удивление хорошо, никаких проблем не наблюдалось. И вот настал день моего пятнадцатилетия. Был понедельник, вечер, я только-только отдал клиенту нужный пакет, как мне на недавно подаренный мобильный позвонил босс и сказал прийти к ним в убежище. Когда я пришел, то увидел восьмерых мужчин и босса, рядом с которым лежал, скорчившись, побитый Уильям. Один из мужчин заявил, что Уильям попытался украсть у них товар, но был пойман. Сам же он это отрицал, и я ему верил. Я знал, что воришек в этом деле очень недолюбливают, и какая плата была за воровство. Уильяму должны были отрезать правую руку. Я не мог этого позволить, поэтому взял всю вину на себя. Уильям начал реветь и хвататься за мои штаны, но я говорил, что все хорошо, что я вернусь. И эти слова стали последними в моей жизни... - Рейн на секунду замолчал. - Меня завели в грязный переулок и начали избивать. Я попытался отбиться, но их было слишком много. Вдоволь поразвлекавшись, они скрутили меня, залепили скотчем рот и вытянули вперед мою правую руку. Один из мужчин достал армейский нож и нацелил его на мое запястье, - в этот момент парень поднял свою правую руку и отодвинул край рукава, обнажая грубый шрам. - Кость разрубить так и не удалось... Но все остальное было отрезано. Это была ужасная боль. Слишком сильная... я плакал, пытался орать, на половину откусил себе язык, но это было мелочью. Они резали мою руку, словно кусок ветчины. Не рубили, а резали, и это было невыносимо больно. Когда они поняли, что кость разрубить таким ножом не удастся, то махнули на меня рукой и ушли, бросив в переулке истекать кровью. Спасибо хоть что не переломили кость. Я плакал в голос, не в силах пошевелиться. Через пару секунд глаза начали затуманиваться, боль проходила и последнее, что я увидел, это внезапно появившийся темный силуэт, двигавшийся в мою сторону. Очнулся я спустя пять минут, все еще лежа на том самом месте, где погиб, только теперь в переулке я был не один. Со мной рядом стоял мужчина в костюме, будто бы ожидая моего пробуждения. Странно, но я знал, что погиб, и думал, что это сам Дьявол пришел забрать мою душу. Хех, я почти угадал...
  - Кто это был? - тихо спросила я.
  Теперь ухмылка Рейна стала саркастической.
  - Это был Данте. Он почувствовал мое пробуждение. Он единственный из нас, кто на расстоянии пятидесяти миль может ощущать, когда кто-то из 'спасшихся' людей погибает. Даже Мелори, которая в пять раз старше его, такого не может. Но тогда я этого не знал, как и всего остального. Данте отвел меня к ним в особняк и так я появился здесь. Мне все объяснили, и я начал жить жизнью мертвого. Перерубленные мышцы правой руки немного срослись и, после недолгих тренировок, мне опять удалось нормально ею двигать и рисовать как раньше. Я не пытался найти Уильяма, так как знал, что даже если и найду его, все будет только хуже. После того я его больше не видел... до вчерашнего дня. Он окликнул меня на улице, когда я шел со школы. Сначала я не узнал его и даже спросил, кто он. Когда он назвал свое имя, я узнал его. Теперь он был выше меня на две головы, коротко подстрижен, с легкой щетиной, в красивом костюме, опрятный и ужасно удивленный. Я не знал, что сказать. А когда обратил внимание на девушку, то почему-то взбесился и сказал, что он ошибся, что я никакой не Рейн. То разочарование, которое выразилось на его лице, заставило меня пожалеть о сказанном. Но он ушел быстрее, чем я опомнился. Весь день я думал о том, что случилось, а сегодня, поняв, какую ошибку сделал, решил напиться. Но мне отказывались продать алкоголь, пока я не показал им свой паспорт!
  Последнюю фразу Рейн чуть не прокричал.
  - И это стало последней каплей, - догадалась я, на что парень кивнул.
  - Уильям был уже взрослым, не бездомным и наверняка счастливым. А что я? Я мальчишка, у которого даже растительность на лице не успела появиться! И таким я останусь до конца своих дней. Все будут считать меня ребенком, даже когда мне стукнет шестьдесят! Как я могу так жить?
  - Просто перестань думать об этом как о проблеме, - ответила я первое, что взбрело в голову. - Каждый минус можно превратить в плюс, главное поставить правильно линию.
  - Ты всегда говоришь метафорами, когда не знаешь ответа? - спросил он с сарказмом, изогнув брови.
  Я пожала плечами.
  - Не знаю, это получается само собой. Во всяком случае, тебе просто нужно смириться с тем фактом, что ты другой. Если всегда обращать внимание на негативное, то не заметишь позитивного. Посмотри на меня, я умершая всего полгода, но почти не волнуюсь об этом. Да, иногда и у меня бывает депрессия, но она быстро проходит, когда я вспоминаю о том, что этого не изменить. А если не можешь изменить - приспосабливайся. Понял?
  Рейн опустил голову и легко кивнул. Я улыбнулась. Внезапно со стороны коридора донеслись шаги и, спустя пару секунд, дверь комнаты отворилась, и вошел Данте. Он был непривычно серьезен, так, что мне стало не по себе.
  - Мио, - холодно произнес он, - прости, но не могла бы ты оставить нас?
  Я нервно сглотнула и, кивнув, встала и направилась к выходу. Взглянув на Рейна перед тем, как выйти из комнаты, я увидела его обреченный взгляд. Видно он знал, что ждет его, и это был не простой воспитательный разговор.
  Пересилив свое желание подслушать, я спустилась назад в гостиную, где находились Мелори и Крис.
  - Ну что? - спросила женщина, едва завидев меня.
  Я ободрительно улыбнулась.
  - Все нормально. Мы поговорили по душам, и он успокоился. Он знает, что виноват, так что не стоит его слишком сильно ругать. Просто много всего навалилось на его плечи.
  Мелори тяжело вздохнула и кивнула.
  - Знаю. Тем более что скоро будет десять лет, как он стал умершим, а это принесет еще больше проблем.
  Мы с Крисом удивленно переглянулись, и он спросил:
  - О чем это ты?
  Мелори, поняв, что сболтнула лишнего, только отмахнулась и поспешила покинуть комнату.
  
  Глава 10
  
  'И союз ваш со смертию рушится,
  и договор ваш с преисподнею не устоит.
  Когда пойдет всепоражающий бич,
  вы все будете попраны'.
  (Исаия гл.28;18).
  
  В субботу, после обеда, мы с Крисом решили немного прогуляться и заодно обсудить все, что узнали за последние дни. Ситуация с демонами была серьезнее, чем мы думали, как и с Вайлет. Я рассказала Крису обо всем, что произошло тогда, в туалете, когда я сломала ей запястье. За это парень, на удивление, похвалив меня, сказав, что эту девушку давно пора было поставить на место. Так же я решила признаться ему в убийстве тех двух братьев. Это далось мне трудно, но я чувствовала, что умалчивать о таком не стоит.
  - Да уж, - сказал он, когда мы гуляли по парку. - Учитывая то, что это сделала Лилит, тебя осуждать будет тут неразумно. Но это плохо, что она так легко завладела твоим телом.
  - Знаю, - я вздохнула. - Но меня беспокоит еще одна вещь: когда она убивала тех мужчин, то упоминала какие-то догмы. Что-то про расплату за проступки и равный обмен... И еще странную аббревиатуру 'КЧД'. Что это может быть?
  Парень на пару секунд задумался.
  - Хм... если догмы, то может быть кодекс какой-то?
  - Думаешь, нужно спросить об этом Мелори и Данте?
  - Нет, - он отрицательно покачал головой. - Они все равно не скажут. А если еще и узнают о том, что это ты, вернее, Лилит убила тех парней, то черт знает, что будет. Вдруг вообще запретят тебе выходить из дома?
  Я кивнула. Крис был прав - лучше пока держать все в секрете.
  - А что ты думаешь об Алане? - спросила я, когда мы выходили из парка.
  - В смысле? - удивился парень.
  - Ну, знаешь, у меня такое ощущение, что все, что происходит - неспроста: этот Лука, появление Вайлет, демоны... И еще, почему за все время, что ты был знаком с Мелори и Данте, они никогда тебе не рассказывали об этом? Я имею в виду экзорцистов и демонов. Почему они сказали об этом только тогда, когда мы столкнулись с этим сами? И почему они с такой неохотой говорят о демонах?
  Крис с минуту обдумывал сказанное и потом произнес:
  - Помнишь, после того, как ты первый раз пробудила Лилит, и мы пошли узнавать у них информацию о ней и Бельфегоре, Данте, на нашу просьбу рассказать нам о демонах, которые сидят в них, сказал что-то типа: 'Запрещено теми, кто прорвался в этот мир'.
  - Думаешь, он имел в виду демонов, типа Алана и Луки?
  Парень кивнул.
  - Да. Если так, то все сходится. Они не говорили нам о демонах, так как это было запрещено самими демонами. Только вот не ясно почему.
  Я пожала плечами и сказала:
  - Ну, сейчас нам это никак не узнать.
  Крис со мной согласился.
  Мы еще немного погуляли по городу, обсуждая все, что можно. Спустя два часа, когда мы шли по главной улице, я заметила одну новую небольшую кафешку, у которой, судя по шарикам и ленточкам, завешанными повсюду, сегодня был день открытия. Возле входа стоял молодой парень в смешном зеленом костюме и приглашал всех желающих во внутрь.
  Я, подумав пару секунд, дернула Криса за рукав и указала на это кафе.
  - Давай зайдем.
  Парень взглянул туда, куда я указывала, и хмыкнул.
  - Да я вообще-то и не голоден.
  Я закатила глаза и просто потащила его в сторону заведения.
  Парень в зеленом, завидев нас, лучезарно улыбнулся и произнес:
  - Добрый день! Вы пришли туда, куда надо. Только сегодня у нас действуют скидки для парочек и подарок в честь открытия, не пропустите!
  Обрадовавшись, я взглянула на Криса.
  - Видишь, для пар даже скидки, идем.
  Схватив парня за рукав, я уже хотела потащила его внутрь, как меня остановили его внезапные слова.
  - А мы что, пара?
  Я удивленно обернулась. На лице Криса выражалось искреннее недоумение.
  - Эмм... - у меня не было слов. Мне казалось, что он шутит. - А что, нет?
  Но тон парня был совсем не шуточный.
  - Ну, мы ведь не любим друг друга. Какая тогда пара?
  Его слова окончательно сбили меня с толку. Я опустила его рукав и нервно замахала головой, не понимая, что он имеет в виду.
  - Так, стоп. Но все эти пол года... Все наши разговоры, поцелуи... это что значит?
  Парень пожал плечами.
  - Близкие друзья?
  
  То, что сейчас происходило, почему-то начало меня раздражать. А то, что он говорил, вообще сбило меня с толку. И я даже перестала обращать внимания на удивленно поглядывающего на нас парня в зеленом.
  - А то, что произошло в среду? Это тоже для тебя ничего особенного не значит?
  Крис нахмурился.
  - Откуда я знаю! Тем более сама посуди, какая из нас пара? У наших отношений же совершенно нет будущего. Тем более секс может быть и без любви, а в нашем случае все будет без любви, так что и смысла нет встречаться. А эти поцелуи, и все такое - так, баловство. А ты...
  Договорить он не смог. Этому помешал мой кулак, ударивший прямо в его челюсть. Крис пошатнулся, но не упал, а только дотронулся до щеки и ошарашено взглянул на меня.
  - Баловство?! - крикнула я, яростно схватив его за кофту. - Значит, для тебя все это было просто баловством?! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Мы столько времени были вместе, целовались и даже переспали! Ты говорил, что жить не сможешь, если я умру по-настоящему! Ну и что, что мы не можем любить! Ну и что, что мы можем только ненавидеть! Да, я понимаю, что нормальной пары из нас не выйдет, но не смей говорить, что для тебя все, что было - это баловство! Если для тебя я только человек, который избавит тебя от одиночества, то...
  Я не смогла продолжать говорить. В груди образовался огромный ком, от чего горло сдавило и невозможно было вымолвить ни слова. Эмоции лили через край и хотелось плакать. Я прижала руки к груди и начала часто дышать, пытаясь унять душевную боль.
  - Мио...
  Крис попытался положить руку мне на плечо, но я лишь зло ее оттолкнула и тихо прошипела:
  - Да пошел ты, Сернари.
  После этого я резко сорвалась с места и побежала прочь от Криса и ошарашенного парня в зеленом. Ком в груди все рос, и даже ноги начали заплетаться, мешая бежать. Я была в отчаянии. Оказывается, все эти полгода были построены на иллюзии - меня просто-напросто использовали. Оказывается, все это время я была одна. Ничего не изменилось даже после смерти. Хотя нет, смерть забрала у меня возможность жить рядом с Локки и Ирен, что привело к еще большему одиночеству. Теперь я по-настоящему одна и, осознав это, я впервые за все время пожалела, что не погибла тогда, когда злосчастный нож вонзился мне в живот.
  
  Ноги сами почему-то принесли меня к стадиону. Был почти вечер, и никого, кроме парочки парней в конце трибуны тут не было. Сама не зная почему, но я пошла туда, где вечно сидела с Гримом. Отрешенно и медленно, хотя и знала, что его сейчас там быть не должно. И я оказалась права. Место, где он обычно сидел, играя на своей гитаре, сейчас пустовало. Это меня не удивило, но все равно разочаровало.
  Сев на свое место, я обняла себя за плечи и опустила голову. Боль никак не проходила, но, кажется, была не такой уже сильной. Но даже так мне было ужасно плохо и чудовищно одиноко. И теперь никто не сможет мне помочь. Последний, кто мог это сделать, оказался фальшивкой.
  - Конфетка? - внезапно послышалось спереди.
  Я вздрогнула и резко подняла голову. Грим стоял в трех метрах от меня, с гитарой в фиолетовом чехле, пакетом мармеладок в правой руке и неизменных солнечных очках. Через секунду его лицо озарила улыбка.
  - Действительно, ты. Давненько тебя тут не было. Какими судьбами?
  Я попыталась что-нибудь сказать, но почему-то, когда я его увидела, огромное облегчение от этого усилило боль, и она хлынула с новой силой, от чего из горла вырвался только приглушенный писк, и я опять обессилено опустила голову.
  - Конфетка, что такое? - донесся до моих ушей тихий взволнованный голос.
  Парень подошел и присел передо мной на корточки. Я опять не смогла ничего ответить и только сильно закусила губу. В следующую секунду я почувствовала, как на меня что-то давит. Грим обнял меня за плечи и начал гладить по голове, от чего по телу прошла легкая волна тепла.
  - Ну-ну-ну, тише... - успокаивающе зашептал он, - не нужно плакать. Скажи, что случилось?
  Ответить я смогла только спустя почти пять минут. Все это время парень не переставал обнимать меня и гладить по голове.
  - Я бы сказала, что меня бросили, - начала я невнятно, уткнувшись в плечо Грима. - Но, оказывается, меня даже не находили.
  - С парнем поругалась, что ли? - спросил он без тени издевки.
  Его слова меня почему-то насмешили, и я ответила:
  - Оказывается, он и не считал нас парой. Так, близкие друзья, которые целуются и спят вместе. Весело, черт возьми!
  Грим перестал гладить меня и обнял двумя руками.
  - Оу... Да уж, странная ситуация. Ты только не плачь, слышишь? Не плачь...
  Я только и кивнула. Странно, но боль понемногу начала проходить. Через десять минут я наконец-то почувствовала себя нормально. Все это время Грим обнимал меня, смиренно дожидаясь, пока я успокоюсь.
  - Ну? Ты как? - тихо спросил он, почувствовав, что я расслабилась, и немножко отстранился, чтобы взглянуть на мое лицо.
  Я попыталась улыбнуться, и это получилось, хоть улыбка и выглядела вымученной.
  - Лучше. Спасибо тебе большое.
  Грим улыбнулся и встал с корточек. Смахнув с лица челку с красными (а они оказались именно красными) прядками, он протянул мне руку и воодушевленно произнес:
  - Вот и отлично. А теперь пошли.
  Я удивилась.
  - Куда?
  - Как куда? Исцелять твое разбитое сердце! Доверься мне, я помогу тебе забыть все печали, что гложут твою душу.
  Его слова меня удивили, но я почему-то не могла сказать 'нет'. Наоборот, мне казалось, что он действительно поможет мне хоть немного унять пульсирующую боль в груди. Тихий отголосок воспоминаний о Крисе на секунду появился в голове и пробудил ощущение измены ему и нашим отношениям. Но это чувство исчезло мгновенно, как только разум вспомнил всего одно слово: 'баловство'. Как можно изменить парню, для которого ваши отношения были только баловством? Верно - никак.
  И равнодушно, в полном эмоциональном опустошении, я подала Гриму свою руку.
  - Молодец, - сказал он, улыбнувшись шире. - Не волнуйся, скоро ты забудешь все печали.
  - Полагаюсь на тебя, - тихо ответила я, вымучено улыбнувшись.
  - Вот и отлично! Итак, подожди тут две минуты, - сказал он и, положив на землю чехол с гитарой, сорвался с места и побежал к выходу из стадиона, оставив меня ошарашено стоять. Вернулся Грим, как и говорил, ровно через две минуты.
  - На! - он протянул мне руку, в которой была плитка шоколада. - Для начала, попробуем мой метод поднятия настроения. Съешь ее всю сразу.
  - Всю сразу? - неуверенно переспросила я, беря у него из рук шоколад.
  - Да, всю сразу, - кивнул он, кидая себе в рот две мармеладки из своего пакетика. - Уже.
  Следуя его указанию, я послушно развернула упаковку и откусила кусочек шоколада. На то, чтобы расправится с целой плиткой, у меня ушло не больше трех минут. После этого, отпив сока, который вместе с шоколадом принес Грим, я почувствовала, как этот небольшой перекус странным образом подействовал на меня успокаивающе. Нет, я не почувствовала сытости и вкуса, просто боль из груди ушла и думалось намного легче. Это меня удивило и порадовало одновременно. Все-таки, эффект плацебо никто еще не отменял.
  Дальше мы с Гримом вышли из стадиона, и он повел меня в сторону центра города. Было почти шесть и на улице гуляло полно народу. Мы прошлись по главной улице, от начала и до конца, причем шли быстро, будто бы спешили куда-то, при этом я часто отставала.
  - Почему мы идем так быстро? - непонимающе спросила я, когда мы почти дошли до конца улицы.
  - Движение мешает мышлению, - ответил Грим. - Если ты двигаешься, то вся энергия уходит в мышцы, при этом меньше поступая в мозг, и думать становится сложнее. А в нашем случае лишние мысли только помешают.
  Я протянула длинное 'а-а-а' и больше вопросов не задавала.
  Через двадцать минут я заметила, что мы вернулись к тому месту, откуда начали идти. Неожиданно Грим остановился и резко развернулся ко мне. Я от такой неожиданности чуть было не врезалась в него.
  - Конфетка, а у тебя пробиты уши? - внезапно спросил он.
  Это было настолько неожиданно, что я даже не сразу поняла, о чем это он.
  - Э... нет.
  - Отлично, пошли.
  И, взяв меня за руку, Грим направился опять вперед по главной улице. Но в отличие от первого круга прогулки, на сей раз мы шли всего пять минут, после чего парень завел меня в какое-то здание. Это оказался пирсинг-салон. Я была настолько удивлена и не поспевала за тем, что происходит, что даже не заметила момента, когда мою правую мочку уха что-то проткнуло. То же самое произошло и с левым ухом. Как только эта процедура была завершена, меня подвели к небольшому настенному зеркалу.
  - Видишь, - сказал Грим, став сзади и убрав мне назад волосы, - у той девушки, которая поругалась со своим парнем, и которая сидела на стадионе, уши были не пробиты. Вывод - это была не ты, поэтому и грустить тебе нету смысла.
  Я пару раз удивлено моргнула, разглядывая серебряные капельки в ушах и первый раз, за время после ссоры с Крисом, засмеялась.
  - У тебя странная логика.
  Грим улыбнулся.
  - Какая есть.
  После этого парень повел меня в развлекательный центр, где я всю свою злость выместила на игровом автомате с пистолетиками, расстреливая летающих уток. Спустя полчаса игры на автоматах мы пошли играть в боулинг. Признаюсь, играю в боулинг я паршиво, но Грим заявил, что это не имеет значения и что он тоже не спец в этом деле. Но каким-то чудом на третьем заходе мне удалось выбить чистый страйк.
  - Да! - крикнула я и на радостях сжала в объятиях стоящего рядом Грима, от чего тот начал смеяться.
  Внезапно его черные очки немного сползли на переносицу, и парень поспешил их поправить. Но я заметила это и решила наконец-то задать давно интересующий меня вопрос.
  - Почему ты их вечно носишь?
  - Ну, - замялся он, - просто мои глаза немного не такие, как у всех.
  Я удивленно приподняла бровь. 'Какие это у него могут быть глаза, что нужно обязательно их скрывать, а? Без зрачков, что ли? Или один глаз больше другого? Или красные, как у...'. Я мысленно запнулась от неожиданно появившейся догадки. 'А вдруг у Грима красные глаза, как у... того Луки? Вдруг Грим демон? Точно, как же я раньше об этом не подумала! Но... он же не похож на демона. Он же хороший, да?'
  Собственные мысли заставили меня усомниться в Гриме. Я даже почувствовала, как по телу, от страха, прошлась волна дрожи. Но нельзя на все сто верить догадкам, нужно еще их проверить. И сделать это нужно было прямо сейчас. И если мои опасения подтвердятся, то единственное, что мне останется - это бежать, бежать сломя голову от этого демона.
  - Пожалуйста, - неуверенно начала я, - я хочу увидеть твои глаза.
  Улыбка слетела с губ парня, и он стал серьезен. Несколько секунд мы оба стояли неподвижно, друг напротив друга. Через полминуты Грим глубоко вздохнул и произнес:
  - Хорошо.
  Опустив голову, он поднес к лицу правую руку и медленно снял черные солнечные очки. Когда его голова поднялась, я наконец-то смогла разглядеть то, что все это время скрывали затемненные стекла. Первое, что я почувствовала, увидев глаза парня, это огромное облегчение - они были не красными, как у Луки. Второе, что я почувствовала - это такое же огромное удивление. Дело в том, что правый и левый глаз Грима имели одно существенное отличие. Нет, они были одинаковы за размером и формой - просто правый глаз парня был карим, а левый голубым. Я слышала о таких людях, но самолично видела подобное впервые.
  - Вау, - выдохнула я восхищенно, - круто.
  Грим удивленно приподнял брови.
  - Тебя это не отталкивает? - спросил он.
  Теперь удивилась я.
  - Да нет, вообще-то. Наоборот, мне кажется, что это прикольно.
  Услышав мой ответ, парень прыснул от смеха и смахнул с лица пряди челки.
  - А я-то думал! Если честно, то я обычно хожу без очков, просто, когда увидел тебя на стадионе, то подумал, что тебе будет легче общаться со мой, когда я в очках, чем так.
  - Ну да, разноцветные глаза меня должны были удивить, а солнечные очки ночью - нет. Повторюсь, у тебя странная логика. Незачем было маскироваться. У тебя нормальные, красивые глаза! И вообще, друг, на дворе двадцать первый век! Такими глазами ты можешь даже хвастаться перед другими.
  
  - Спасибо, - улыбнулся Грим. - Зато теперь я тебя могу нормально видеть, а то очки только мешали. И кстати, ты бледнее, чем кажется на первый взгляд. И кожа у тебя вечно холодная, как я раньше заметил. У тебя нормально кровообращение? И еще, ты нормально видишь? Мне кажется, у тебя слишком сухие глаза. Есть специальные капли, которые увлажняют глазное яблоко и защищают от пересыхания. Попробуй, возможно, поможет.
  - Да нет, все нормально, - быстро сказала я, отводя взгляд.
  Его слова хоть и взволновали меня немного, но зато полностью откинули все мои догадки. Грим был человеком, простым человеком, и это меня успокоило.
  Когда мы вышли из развлекательного центра, на улице уже стемнело и зажглись фонари. Парень опять повел меня на стадион. Как только мы дошли до того места, где обычно сидели, начал моросить легкий дождь.
  - И последний элемент нашей программы, - произнес он, взглянул на наручные часы, - начнется примерно... сейчас.
  В ту же секунду слева от нас послышалась медленная музыка. Я удивленно завертелась, ища взглядом источник звука.
  - В баре, прямо за стадионом, в это время всегда начинают играть разные группы, и звук слышен аж досюда, - пояснил парень.
  - Ух ты, - восхищенно прошептала я, вслушиваясь в мелодию. - Как ты узнал? И вообще, откуда ты так много знаешь о нашем городе? Я имею в виду то, что ты знаешь, где что находится.
  - Я тут каждый день после приезда засиживаюсь, так что мне было не трудно это заметить. А то, что я много знаю, это я просто днем часто бродил по городу без дела и успел многое узнать. Но дело сейчас не в этом.
  Грим положил свой чехол с гитарой под стулья трибуны, чтобы она не намокла под дождем и, развернувшись ко мне лицом, подал мне руку.
  - Позвольте пригласить вас на танец.
  Его слова заставили меня вздрогнуть. Почти то же самое сказал Крис, в ту злосчастную ночь. Я нахмурилась. Не время сейчас вспоминать об этом. Как там он сказал: 'баловство'? Вот и я сейчас побалуюсь.
  - Позволяю, - уверенно произнесла я, взяв парня за руку.
  Мы начали танцевать медленный танец. Первые пару секунд мне было тяжело расслабится, все таки танцевать я не очень хорошо умею, но потом как-то поймала ритм и смогла шагать в такт с Гримом.
  А дождь все не прекращался. За медленной песней следовала быстрая, и мы начинали резвиться в пустом стадионе, как маленькие дети, бегая по футбольному полю и танцуя, путаясь в слипшейся от дождя одежде. Мне было весело. Грусть ушла вконец, забрав за собой боль и волнение. Недавняя ссора казалась лишь глупым сном, как впрочем, и все воспоминания, связанные с Крисом. Он стал иллюзией, видением из прошлого, призраком, как и те полгода, проведенные с ним. И даже обиды не было. Ведь невозможно обижаться на то, чего не было.
  Я не знала, сколько времени прошло, да и не важно было это. На очередном медленном танце, когда мы с Гримом танцевали уже просто прижавшись друг к другу, он тихо заговорил:
  - Ну как, конфетка, полегчало? Не хочется больше плакать?
  Я улыбнулась и легко замотала головой.
  - Нет, больше не хочется. Спасибо тебе, Грим.
  - Не за что.
  - Есть за что. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Ты действительно помог мне.
  Парень пару секунд молчал.
  - Ну, тогда, - тихо сказал он, немного отстранившись и взглянув мне в глаза, - я возьму маленькую плату, и мы будем в расчете.
  После этого он приблизился и легко дотронулся своими губами моих губ. Я удивилась, и уже хотела было отстранится, но почувствовала, как тепло, исходящее от этого человека начинает греть мою омертвевшую кожу. Это было настолько приятно, что мне захотелось большего. Обняв Грима за шею, я приоткрыла рот, тем самым, позволяя парню углубить поцелуй. Он среагировал сразу же. Только вопреки моим ожиданиям, его поцелуй был неимоверно нежным, теплым, неспешным. Ощущение, будто бы он растягивал удовольствие, и это позволяло мне насладиться его теплом сполна. Я так же не хотела спешить, только вот через пару секунд почувствовала, как грудь опять начинает наполняться душевной болью. И мне была известна причина этой боли - я соскучилась по теплу, я соскучилась по этому чувству, когда ты осознаешь, что живешь. И из-за этого хотелось выть. И еще эта нежность... Поцелуй Грима был совершенно непохож на поцелуй Криса. Второй всегда хотел быть первым, хотел победить, хотел владеть, а первый хотел отдать, хотел помочь, хотел сделать приятно. И это было их главным отличием. Только вот как только я вспомнила Криса, в памяти всплыл и наш первый поцелуй. Тогда тоже шел дождь, но тот поцелуй был построен на страсти и желании избавится от одиночества. А этот несет в себе.... А что он значит? И почему я никак не могу избавиться от мысли, что это я предаю, а не Крис?
  - Конфетка? - удивленно спросил Грим, когда почувствовал, что я перестала отвечать на поцелуй.
  - Это... - начала я, но никак не могла подобрать нужные слова, - это... неправильно.
  Парень немного отстранился от меня, чтобы посмотреть в глаза, но я опустила голову.
  - Слишком быстро, да?
  Я кивнула. Грим вздохнул и отступил от меня на шаг.
  - Ты права. Но, я был бы рад, если бы ты завтра пришла, как приходила раньше. Хорошо?
  Подняв голову, я увидела его полный надежды взгляд, и кивнула...
  Глава 11
  
  Понедельник. Сильный дождь и ветер с пяти утра только ухудшали и без того плохое настроение. Я стояла в гостиной возле окна и смотрела через стекло на мокрую улицу. Настенные часы пробили семь раз, и я невольно вздохнула. Слишком тяжело было на душе. В воскресенье я, как и было обещано, пошла к Гриму и мы, как и раньше, просто сидели и пели песни. Было немного неловко, но меня радовало то, что он не упоминал о том, что произошло в субботу. Я имею в виду поцелуй. Но в каком-то смысле я благодарна ему за то, что он помог мне отвлечься от Криса и от нашей ссоры. Ну а самого Криса я после того не видела. В субботу я не хотела идти играть в 'сталкер' и осталась дома. Раз, вечером в воскресенье, Крис позвонил мне, но я не взяла трубку. Был всего один звонок, и больше он не пытался со мной никак связаться. Естественно, я могла бы и сама позвонить, только вот делать я этого не хотела - не считала себя виноватой. Хотя, даже если бы я и ответила на звонок, то не смогла бы его простить. Слова Криса были слишком жестоки. Он уничтожил все, что я себе представляла о нас, о нашем будущем. Я думала, что мы сможем встретить вечность вместе, что будем поддерживать друг друга во всем, что даже не смотря на отсутствие любви, будем любить... Да, я была слишком легкомысленна, я слишком сильно надеялась на силу наших чувств и не заметила, что эти чувства были только мои. Для Криса я была только закладкой в книге его бессмертной жизни, хотя надеялась стать ее строками. И именно осознание этого потихоньку начинало растворять мою к нему ненависть, медленно превращая ее в безразличие.
  Простояв так еще полчаса, я решила все-таки пойти в школу, хотя думала послать ее ко всем чертям и весь день просидеть дома. Но здравый смысл победил глупость, и уже через двадцать минут я шагала под дождем, скрывая себя от него прозрачным зонтиком. Выйдя из своей улицы, я свернула направо и резко остановилась, чуть не споткнувшись обо что-то прямо перед ногами. Это было что-то черное, мокрое и странной формы. 'Мертвый ворон' - мысленно ахнула я, узнав в этом предмете одного из представителей великих черных птиц. Меня будто бы пробрало током. В груди неприятно заныло. Оглянувшись, чтобы удостоверится, что никого вокруг нет, я присела перед мертвой птицей. Она лежала на боку, прижав крылья к туловищу, и не было ничего, что бы выдавало то, что она мертва - ощущение, будто бы вот сейчас ее глаза откроются, и она опять взмоет в небеса.
  Моя рука невольно потянулась к голове ворона. Нет, я не боялась и отвращения не чувствовала - я ведь любила этих птиц. И сейчас, увидев одного из них мертвым, у меня появилось ощущение, будто бы я потеряла близкого родственника. Смешно, не правда ли?..
  Как только кончики пальцев коснулись черного оперения, справа от меня послышалось карканье, от чего я вздрогнула, и чуть было не села на мокрый асфальт. Повернув голову, в полуметре от себя я увидела еще одного ворона. Он еще два раза каркнул и медленно приблизился к своему мертвому сородичу, совершенно не боясь меня. Птица легко клюнула голову второго, но естественно, никакой реакции от того не последовало. Тогда она обошла его и, став с другой стороны, каркнула и опять клюнула.
  - Бесполезно, - тихо сказала я, - он не проснется.
  Ворон обернулся на мой голос и взглянул, как мне казалось, прямо мне в глаза, после чего издал тихий, глухой звук, похож на курлыканье, будто бы спрашивая меня: 'почему?'
  - Он заснул, и больше не проснется. Ты тоже, когда-нибудь, заснешь. И когда это случится, вы встретитесь снова. Так что бессмысленно его сейчас трогать.
  Птица опять взглянула на мертвого сородича и отступила, будто бы поняв мои слова. Я внимательно посмотрела на живого ворона и медленно потянула к нему свою руку, но когда нас разделяло примерно двадцать сантиметров, я остановилась. Птица, на мое удивление, не улетела. Более того, в следующую секунду она сама сделала ко мне шаг. Когда моя рука уже должна была коснуться ее головы, сбоку от нас пробежал человек, от чего ворон испуганно каркнул и, взмахнув крыльями, улетел. Я досадно опустила конечность и, встав, направилась в школу.
  Несмотря на задержку, в класс мне удалось зайти за десять минут до звонка. Было на удивление много народу. Ни на кого не смотря, я направилась к своей парте и, завалившись на стульчик, уронила голову на парту, давая знать, что не хочу сейчас ни с кем общаться. Но мой намек не поняли и уже через минуту, я услышала над собой мужской голос.
  - Мио, эм... привет...
  Это был Крис. Его голос я узнаю всегда.
  - В общем, - продолжал парень, не дожидаясь, когда я взгляну на него. - Я бы хотел поговорить о том, что произошло в субботу. Кажется, мы друг друга не совсем поняли... Возможно, мои слова могли и задеть тебя, но я не знал, что ты воспринимала наши отношения в настолько романтическом смысле. Я хочу сказать, что, без сомнений, дорожу тобой, но ты сама знаешь, что романтика - это не мое. Просто, сама понимаешь, хоть я и выгляжу молодо, но намного старше тебя, и неправильно было бы....
  'Заткнись. Заткнись-заткнись-заткнись! Неправильно? А спать со мной, значит, было правильно?! Да ты же просто-напросто воспользовался мной! Ты всегда звал меня, только когда тебе приспичит, и никогда не спрашивал, чего я хочу!' - закричала я мысленно, но в голос ничего не сказала. Странно, но мне не хотелось с ним сейчас спорить на эту тему и доказывать что-то. Наоборот, я хотела, чтобы всё, что было, оказалось просто глупым сном. Всё... полностью всё. И будто бы рубильник, мое сознание вдруг переключилось - ушла ненависть, ушла злость, ушло беспокойство... Осталась только пустота.
  - А? - я подняла голову и удивленно взглянула на парня, - а мы знакомы?
  Брови Криса взметнулись вверх от удивления.
  - Что? - он нахмурился. - Я серьезно.
  Я вполне искренне улыбнулась.
  - Прости, но я не понимаю о чем это ты. Возможно, ты ошибся.
  - Мио! - его голос повысился, выдавая злость.
  - Да, я Мио, - со сдерживаемой злостью сказала я. - Но тебя не знаю. Тебе наверное нужна какая-то другая Мио. Мы с тобой никогда раньше не общались, так что...
  - Ты такая из-за той ссоры в субботу? - перебил он меня. - Я же сказал, что...
  - Извини, за мою грубость, - четко выделяя каждое слово, начала я. - Но я действительно не понимаю, о чем ты говоришь. В субботу я гуляла со своим другом Гримом до самого вечера, поэтому никак не могла видеть тебя. Постой, Кри... Крис, да? Ты сидишь на задней парте. Я видела тебя, но никогда с тобой не говорила. Так что повторяю - ты ошибся. Слушай, а тебе это случайно не приснилось? Не волнуйся, у меня тоже часто такое бывает.
  Я засмеялась и хлопнула его по плечу. Крис выглядел ошарашенным и полностью сбитым с толку. Как только он открыл рот, чтобы опять что-то сказать, к нам подошли Ирен и Локки.
  - О чем спор? - весело спросила Ирен.
  - Привет, - я улыбнулась ей. - Да вот тут парень говорит, что знает меня. Хотя я первый раз, кажется, за все время учебы с ним разговариваю. Повторяю еще раз, - обратилась я уже к Крису, - Я тебя не знаю.
  Последнюю фразу я произнесла внятно и медленно, чуть ли не по слогам. Ирен и Локки ошарашено смотрели то на меня, то на парня. Через пять секунд молчания, Крис фыркнул и уже спокойно произнес:
  - Ну что ж, если тебе так хочется, пожалуйста! Можешь дуться сколько хочешь. Мне плевать.
  И, резко развернувшись, он направился к своей парте.
  - Эмм... - первый из нас троих подал голос Локки. - А что это сейчас было?
  Я пожала плечами и завалилась обратно на стул.
  - Да черт знает. Подошел внезапно, начал говорить что-то о ссоре, хотя я первый раз с ним разговариваю.
  - Но...
  Договорить Локки не дала рука Ирен. Она подморгнула ему и, приблизившись, шепнула так, чтобы я не услышала, но с моим слухом ей это не удалось.
  - Маленькая любовная ссора. Не волнуйся.
  И потом добавила уже нормальным тоном, улыбнувшись.
  - Ну что ж, действительно, странно. Мы тоже с ним никогда не общались.
  Я почувствовала себя пациентом в психбольнице, когда тот говорит, что он Наполеон, а врачи усердно ему поддакивают. Но даже так меня это не задело. Наоборот, я была рада, что мне не придется им все объяснять, ведь я так тяжело сдерживалась, чтобы не сорваться на середине разговора.
  Прозвенел звонок, и все уселись на свои места.
  - Да уж, такого я от тебя не ожидала, - услышала я голос Лилит через десять минут, после начала первого урока.
  'Ну а что, если для него все только игра, то я не собираюсь его переубеждать. А так как наше последующее общение принесет мне только боль, то лучше уж совсем его не знать. Это будет для него уроком', - ответила я мысленно.
  - Возможно, тут ты права. Но меня интересует другое: как долго ТЫ продержишься, играя свой маленький спектакль?
  'Надеюсь, что все свое оставшееся существование... Я не хочу больше чувствовать боль по этому поводу'.
  Лилит хмыкнула и ничего не ответила. На этом наш разговор был закончен.
  На обед, в столовой, Локки пытался что-нибудь узнать у меня по поводу нас с Крисом, но опять же был остановлен Ирен, которая, видимо, считала, что у нас это несерьезно и завтра мы опять будем говорить так же, как и раньше.
  Но если я могла пропустить 'сталкер', то на работу обязана была явиться. Мои надежды на то, что будет много посетителей, и это поможет избежать возможных вопросов Данте, не оправдались - посетителей почти не было, поэтому сразу, как только я отдала меню третьему столику, блондин попросил меня выйти с ним на улицу, чтобы поговорить. Дождь уже прошел, оставив на земле небольшие, но частые лужи. Мне стало немного не по себе, ведь это будет первый раз, когда я буду говорить с ним один на один, без присутствия остальных людей.
  - Мио, - обратился он ко мне, когда мы вышли из бара, - мы с Мелори понимаем, что встревать в ваши с Крисом отношения будет невежливо и, возможно, даже грубо, но мы волнуемся. В субботу Крис вернулся после вашей прогулки раздраженным, а ты опять не пришла на 'сталкер', хотя сама говорила, что обожаешь эту игру. У вас что-то случилось?
  Я нервно закусила губу. Простая и понятная речь Данте давала знать, что он действительно беспокоится о нас. Тем более я знала, что сейчас мне соврать не удастся, особенно ему.
  - Крис сказал, - неуверенно начала я, - что все наши отношения... что мы просто друзья. Оказывается, он никогда не считал нас парой. Я, конечно же, понимаю, что мы не можем любить и все такое, но даже если так, я надеялась, что он видит во мне не просто друга, а девушку. Что мы сможем стать чем-то большим... Но это не так...
  Я замолчала, опустив голову. Данте несколько секунд молчал, обдумывая мои слова, а потом произнес:
  - Любовь - это единственное чувство, ощущая которое, человек становится могущественнее богов и хрупче снежинки одновременно. Он может подняться к небесам, но упасть при первом же дуновении ветра. Он может выдержать любые ранения, но заплакать от одного неверного слова. И никакая раскаленная лава своим жаром не сравнится с касанием любимого человека. Никакое лезвие по остроте не сравнится со слезами любимого человека. Никакое лекарство не излечит так, как улыбка любимого человека. Никакая душевная боль не сравнится с безразличием любимого человека. И никакая потеря не сравнится с потерей любимого человека. Полюбив однажды, разлюбить не сможешь. Иначе - это не любовь. И даже после смерти любовь не исчезает. Вот только мы не просто мертвы, мы еще и носители демонической силы. Именно из-за этого мы не можем чувствовать то, что люди называют любовью. Ведь это еще и сугубо человеческое чувство - ни демонам, ни богам не дано его познать. Симпатия, привязанность, страсть - да; любовь - нет. Даже такое понятие, как Божья любовь всего лишь чувства создателя к своему творению. Так же есть любовь к другу, любовь к родителям, любовь к детям. Но самая сильная - это любовь к человеку, которая содержит в себе и нежность, и страсть. Нам же свойственно другое чувство - ненависть. Только вот эта ненависть отличается от той, которую привыкли чувствовать и люди и боги - это сугубо демоническая ненависть. Ее мы так же можем чувствовать только к одному человеку и неважно умерший он или живой. Ненавидя, мы превращаемся в охотников. Мы хотим владеть жертвой, хотим видеть ее только рядом с собой и не даем другим заполучить ее - это наша жертва. Вот только лишаясь этой жертвы, мы впадаем в бешенство. И это бешенство распространяется на всех: на жертву и тех, кто её отнял. Иногда эта злость причиняет нам боль. И именно это ты сейчас чувствуешь. А Крис пока что только недоволен тем, что случилось. Но вскоре он поймет, что совершил ошибку, и тогда будет рассержен только на себя. Когда это произойдет, я прошу тебя, прости его. Он не виноват, он просто был слишком одинок.
  Я кивнула. Данте был прав, как всегда, впрочем. Вот только я слишком сильно обижена на Криса, поэтому пока он не раскается в своих словах, я буду продолжать свою игру в незнакомцев.
  - Спасибо, - тихо ответила я, слабо улыбнувшись, - я поняла.
  Данте улыбнулся в ответ.
  - Я рад. Сейчас нам не нужны лишние ссоры и непонимания. Слишком много проблем навалилось на наши плечи. А инцидент с Рейном только ослабил наши узы семьи, что слишком опасно в данное время.
  - Кстати, а что там с Рейном? - спросила я, вспомнив об этом проблемном парне.
  - К счастью, все обошлось. Он понял свою вину и извинился. Теперь нет причин беспокоиться по этому поводу. А о том, что он тебе рассказал, не думай. У нас всех есть свои скелеты в шкафу, главное не дать им управлять нашими эмоциями.
  Я опять кивнула. Как говорится: хорошо то, что хорошо кончается. В нашем случае приходиться жить, опираясь только на эти слова.
  
  * * *
  
  Во вторник в школе я, как и было задумано, дальше продолжала игнорировать Криса. Ну, как игнорировать, просто вела себя так же, как и до нашего знакомства. Он больше не пытался заговорить со мной, но это было мне только на руку. Ирен и Локки тоже ничего не спрашивали. Вайлет продолжала меня игнорировать. В общем, все было отлично до тех пор, пока мне не пришлось идти на обследование к Локки - вторник же.
  Как только я переступила порог его дома, он сразу же схватил меня за руку и потянул в лабораторию.
  - Для начала, - заговорил он, усадив меня на койку посреди комнаты, а сам уселся на кресло возле стола, - мы должны прояснить несколько деталей.
  - Давай! - решительно произнесла я, готовясь к злому штурму.
  - Первое: сегодня утром по телевизору сказали, что поймали убийцу тех двух братьев, о которых мы недавно говорили. Я уверен, что правительство сделало это, чтобы успокоить граждан, и на самом деле убийца до сих пор на свободе. Более того, он сейчас сидит прямо передо мной. Я прав?
  Я нервно сглотнула. Локки не провести, и мне это было очень хорошо известно.
  - Да, - тихо ответила я, после минуты молчания. - Но я не хотела, это все Лилит. Она вдруг захватила мое тело, а я не могла ничего поделать.
  Парень тяжело вздохнул и поправил очки.
  - Понятно. Что ж, я так и думал. Мне не интересно, почему она их убила, мне интересно, видел ли кто-нибудь тебя на месте убийства?
  Я решительно замотала головой.
  - Нет! Но даже если бы и видели, то уже давно бы пришли за мной. У нас маленький городок - тут каждый друг друга почти в лицо знает.
  - Ну, это хорошо, - он облегченно вздохнул. - Было бы проблемно, если бы об этом узнали. Так бы и твоя смерть раскрылась, а нам это совершенно не нужно. И еще, на тебя это убийство сильно повлияло? Что-то изменилось?
  Через две минуты раздумий, я ответила:
  - Сперва меня грызла совесть, и я волновалась о том, узнает ли кто-то, что это я сделала. Но сейчас я как-то даже забыла об этом. Возможно, это из-за того, что я сама мертва, поэтому и к смерти отношусь по-другому. Во всяком случае, теперь все в порядке.
  - Хорошо. Теперь второе: что за проблемы у тебя и Сернари? Из-за чего вы с ним на ножах?
  А вот тут я колебалась с ответом. Локки, конечно, имел право знать, что же происходит, только вот я считала это слишком личным для огласки. Но всё же лучше будет ему рассказать. Не хочется, чтобы он волновался еще и из-за этого.
  - Тут все сложно, - начала я. - Ты ведь знаешь, такие, как мы, не могут любить. Именно из-за этого нам сложно разобраться в своих чувствах. Особенно мне и Крису. Лично я думала, что, даже не смотря на отсутствие любви, мы сможем быть парой, но он так не считает. Ему нужны веские причины для этого, такие как любовь, например. Когда мы гуляли в субботу, он сказал, что считает нас просто друзьями, и что для него все наши отношения были баловством. Хотя ведь друзья не делают того, что делали мы. А...
  - Все, я понял, - перебил меня Локки, выставив руку. - Не нужно вдаваться в подробности.
  Я виновато опустила голову и кивнула.
  - Что ж, - парень повернулся к столу и извлек из боковой шухляды синюю тетрадь, - тогда перед тем, как мы начнем обследовать твое тело, я бы хотел обсудить еще одну вещь. Я изучил все, что мы узнали о демонах и умерших. Так же я много думал о том, что ты мне рассказала об этой так называемой "Войне креста и крови" и экзорцистах, и сделал несколько выводов. Сначала об экзорцитстах. В интернете говорится, что экзорцист, это чин церковнослужителя в римско-католической церкви, который проводил обряд крещения. Потом уже этот термин закрепился за людьми, которые изгоняли бесов и других сверхъестественных существ из одержимого существа с помощью молитв и обрядов. Центром их деятельности был Ватикан, так как именно оттуда они и пошли. Экзорцисты обычно занимаются только очищением домов от бесов, одержимого скота и людей. Хотя я, конечно, всех, кто занимается подобным, считаю шарлатанами, но это не важно. Сейчас осталось очень мало информации о них, в основном, это благодаря тому, что сейчас такое понятие как экзорцист, не употребляется в обществе. Естественно, они остались еще, но этот титул стал только формальностью, и широкой деятельностью, как, раньше, они не занимаются. Я так же пытался разузнать об этом Ордене Святого Петра, но в интернете нет о нем никакой информации. Есть один Орден с похожим названием, но он не тот, который нам нужен и не имеет никакого отношения к Ватикану.
  - Она сказала 'тайный' Орден, думаю, именно поэтому о нем нет никакой информации, - озвучила я свою мысль.
  Локки кивнул.
  - Я тоже так думаю. Единственные Ордена Ватикана, о которых известно - это простые награды, вручаемые дворянам, и которые никак не связаны с тем, что нам нужно. Так что ничего существенного о том, кто же такая Вайлет, и что она хочет от тебя, я не узнал. Дальше - демоны. Я исследовал всю информацию, которую узнал, переведя тот старый дневник, и то, что нашел в интернете, введя имена известных нам демонов. Странно, но информация из разных источников противоречила сама себе, а о Лилит там вообще только мифы написаны. В одном источнике говорится, что она пожирала детей; в другом, что она была доброй и милой женщиной, в которую влюбился какой-то царь, но она ему отказала, а он начал возмущаться... короче, неразбериха полная. Так что я решил не учитывать массовую информацию, и отталкиваться только от того, что написано в дневнике, от того, что ты мне рассказала о демонах, и от своих исследований. Вот только у нас слишком мало информации о тех демонах, которые прорвались в наш мир. Черт, если бы я только мог провести пару опытов над самим демоном, я бы понял, почему на них не действует святая вода и кто они вообще такие.
  Я удивленно приподняла брови.
  - И ты бы смог узнать это только проведя несколько опытов?
  - Мио, - сказал парень, самодовольно ухмыльнувшись, - дайте мне демона и оборудование, и я смогу вам сказать даже то, почему у него на правом глазу на две реснички больше, чем на левом. Ничего не происходит просто так - всему есть причина, и моя задача - найти эту причину. Вот только жаль нет подопытного материала... Эх, ладно, лучше приступим к нашему обследованию. Сегодня оно будет немного отличаться от тех, которые были раньше.
  - И... Чем же? - неуверенно спросила я, насторожившись. Зная характер Локки, от него можно всего ожидать.
  Вместо ответа, он встал со стула и, подойдя ко мне, резким движением уложил меня на койку, на которой я сидела.
  - Мио, - серьезно сказал он, смотря на меня сверху вниз, - ты мне доверяешь?
  - Э-э-э... - я ошарашено уставилась на парня. - Знаешь, смотря на тебя, у меня появляется ощущение, что я об этом пожалею, но я все-таки отвечу - да, я тебе доверяю.
  Локки улыбнулся.
  - Ну, тогда я попрошу тебя не сопротивляться.
  И сказав это, он прижал мою правую руку к койке и чем-то накрыл мое запястье. Приподняв голову, я увидела широкий и толстый кожаный ремень. Сказать, что это меня насторожило, значит, ничего не сказать.
  - Локки...
  - Не волнуйся, - перебил меня парень, зафиксировав руку, и перейдя к ноге, - так нужно. Я же не хочу, что бы ты вдруг набросилась на меня. Ну, или Лилит.
  После этих его слов я уже не скрывала своего волнения и попыталась освободиться, но безрезультатно - ремни были слишком крепкими и тугими, а Локки уже успел связать все мои четыре конечности и сейчас застегал ремень на моем горле.
  - Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее мы закончим, - сказал парень, надевая белые резиновые перчатки.
  - Что ты будешь делать?! - взволновано и громко спросила я.
  - Экспериментировать.
  - Я это поняла! Что именно?
  - Попытаюсь понять, почему твое тело оживает от святой воды, как на него действуют священные тексты и прочее.
  - Но зачем нам это знать? Это же никак не поможет нам узнать, что нужно демонам в нашем мире. А ведь это сейчас основная наша задача.
  Я пыталась переубедить Локки в этой сомнительной затее, но он был непоколебим.
  - Запомни, Мио, нет бесполезной информации; есть только то, что мы не умеем использовать. А в нашем случае любая информация - это ключ к разгадке того, что мы ищем. Так что не возмущайся и просто делай то, что я тебе говорю.
  Хоть мне и не стало спокойнее, но я легла спокойно и просто доверила всё Локки. Если он говорит, что это нам надо, значит, это нам действительно надо.
  Я смотрела на белый потолок, дожидаясь начала эксперимента. Через пять минут справа послышался скрип, и я увидела, как потолок движется. Оказывается, Локки передвинул койку, на которой я лежала, к краю комнаты, где размещалось странное оборудование: несколько маленьких подобий телевизора, много проводов и еще что-то непонятное. Парень взял пару проводов, которые оказались с присосками, и поочередно стал цеплять их мне на лоб, шею, руки и так далее.
  - Черт, нужно было, чтобы ты сначала разделась, - буркнул себе под нос он, задирая мне рукава свитера. - Хотя, ладно, и так сойдет.
  Нацепив на меня кучу проводов, парень на пару секунд исчез из моего поля зрения, а потом опять появился, везя перед собой небольшой металлический столик на колесиках, на котором стояло: несколько небольших стеклянных емкостей, похожих на кружки, с прозрачной жидкостью; несколько крестов - распятий, разных размеров; две книги в мягких обложках; пару шприцов и разные медицинские инструменты.
  
  Локки стал справа от меня, рядом со столиком, и спросил:
  - Ну что ж, начнем?
  Поколебавшись пару секунд, я неуверенно кивнула.
  Локки взял один шприц и начал набирать жидкость из одной емкости, на которой черным маркером была написана цифра один. На остальных емкостях было написано два и три.
  - Сейчас я введу тебе то, что находится в этом шприце, и ты должна будешь описать мне свои ощущения, которые почувствуешь, - произнес парень, отдернув мне воротник кофты и направив иголку на горло.
  - А почему сюда колешь? - дрожащим из-за страха голосом спросила я.
  - Я постараюсь попасть в сонную артерию, - пояснил он, - чтобы эффект от жидкости проявился сильнее и быстрее. Так же я хочу знать, что же оживает первым: сердце или мозг. Хотя логично подумать, что мозг, и потом он отдает приказ сердцу качать кровь, но в нашем случае всё может быть.
  Тоненькая игла проткнула мою кожу, и я почувствовала, как жидкость начала медленно входить в мое тело. Скажу честно, ощущения были ужасно неприятными. Боли, естественно, не было, но все равно хотелось отдернуться от иголки - ненавижу их, как и остальные медицинские штучки.
  Примерно через пять секунд я почувствовала, как тело начала пробирать дрожь. В голове немного закружилось, и конечности потихоньку начали неметь.
  - Мио, - услышала я голос Локки. - что ты чувствуешь?
  - Дрожь, - начала я, немного охрипшим голосом. - В голове кружится и тело немеет.
  - Физическую боль чувствуешь?
  - Нет.
  Через пару секунд я почувствовала, как онемение и дрожь начали быстро исчезать, а спустя полминуты всё опять стало нормально.
  - Все прошло, - сказала я Локки.
  Парень в это время смотрел на экраны тех непонятных телевизоров, и что-то записывал в своей синей тетради. Я решила пока что ничего не спрашивать и дождаться окончания всего исследования. Через минуту он закончил писать и, взяв новый шприц, набрал в него жидкости из емкости под номером два и ввел его в то самое место, куда и первый шприц.
  Через пару секунд после того как жидкость попала в тело, я опять почувствовала дрожь и онемение. Только теперь они были сильнее. А через две секунды я ощутила сильное головокружение и неприятное покалывание по всему телу, которое было немного болезненным. Это заставило меня немного поерзать на койке, но я старалась терпеть.
  - То же самое, - начала я описывать свои ощущения, получив знак от Локки, - только теперь еще и головокружение и покалывание. Даже немного больно.
  - Понятно, - сказал парень, опять делая записи.
  Когда все прошло, настал черед третьей жидкости. Как только шприц вошел в горло, и первые капли попали в мое тело, я сразу же почувствовала дискомфорт. Через четыре секунды после того, как вся жидкость из шприца оказалась во мне, мое тело резко онемело, и мышцы скрутились в болезненных судорогах.
  - А-а-а... - вскрикнула я, когда боль стала ощутимой, и выгнулась в спине, так как ремни сдерживали все конечности.
  Миг, и уши заложило от громкого стука. Я уже не сдерживала крик - боль была слишком сильной. Сосуды опять начали разлепляться и наполнятся кровью, а с каждым последующим стуком сердца возникали ощущения, будто бы мои мышцы разрывались на сотни мелких кусочков.
  - Нет! Опять?! Жжет! Больно! - сквозь гул услышала я голос Лилит.
  Она начала метаться в разуме и высвобождать свою силу. Мои глаза начала застилать красная дымка, что я даже перестала различать лицо своего друга в метре от себя.
  Демоническая сила вскипела внутри, и я резко дернулась. Кожаные ремни, сковывавшие руки, треснули. Еще одно усилие, и они бы разорвались, но этого мне не дало сделать лезвие скальпеля, вонзившееся в мою шею. Я даже не заметила, как умерла.
  
  - Мио, - послышалось справа, когда я наконец-то открыла глаза, - ты жива? Тьфу ты, то есть, ты мертва? Нет, не так. Короче, ты меня слышишь?
  - Ага, - ответила я, выдавив из себя саркастическую ухмылку, - и жива, и мертва - два в одном.
  Локки облегченно выдохнул.
  - Хорошо, самое страшное позади, - сказал он, снимая резиновые перчатки.
  - Значит, меня можно уже освободить? - с надеждой в голосе спросила я, имея в виду кожаные ремни.
  Парень пару секунд подумал и отрицательно замахал головой.
  - Нет, лучше пока лежи так.
  Я застонала и попыталась сама выбраться, но демоническая сила исчезла, а моих собственных усилий оказалось недостаточно, чтобы разорвать уже надорванные ремни. Сделав пару бесполезных рывков, я смирилась, и не пыталась больше освободиться самостоятельно.
  Повернув голову в сторону Локки, я увидела в его руках одну из тех книг, которые лежали на металлическом столике. Он пролистнул пару страниц и взглянул на меня.
  - Ты готова? - спросил парень, поправляя очки.
  Мне осталось лишь кивнуть.
  Прокашлявшись, Локки выразительно и громко заговорил:
  - Господи! Рано услышь голос мой, - рано предстану пред тобою, и буду ожидать. Ибо ты Бог, не любящий беззакония; у тебя не водворится злой. Нечестивые не пребудут пред очами Твоими; Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие. Ты погубишь говорящих ложь; кровожадного и коварного гнушается Господь. А я, по множеству милости Твоей, войду в дом Твой, поклонюсь святому храму Твоему в страхе Твоем. Господи! Путеводи мне в правде Твоей, ради врагов моих; уровняй предо мною путь Твой. Ибо нет в устах их истины; сердце их - пагуба, гортань их - открытый гроб, языком своим льстят. Осуди их, Боже, да падут они от замыслов своих; по множеству нечестия их, отвергни их, ибо они возмутились против Тебя...
  На протяжении всего времени, пока Локки читал текст из той книги, меня терзали странные ощущения. Нет, я не чувствовала ни боли, ни дрожи, ни онемения, ничего такого - я просто не могла думать. Я не могла собраться с мыслями, и ощущала себя будто бы во сне. И действительно, ужасно хотелось спать, только вот заснуть никак не удавалось. И именно это очень раздражало. Хотелось, чтобы парень заткнулся хотя бы на секунду. Хотя раздражение чувствовала не только я - Лилит тоже начала злится и бурчать что-то невнятное.
  - Мио, ты в порядке? - услышала я голос рядом с собой.
  Открыв глаза, которые все это время держала закрытыми, я увидела знакомое лицо.
  - Локки? - неуверенно произнесла я.
  - Сорок один плюс тридцать два.
  - А?
  - Ответь, сорок один плюс тридцать два!
  - Ну... это, - я попыталась посчитать в уме, но внезапно даже забыла, что Локки спрашивал, - Семдеся... э-э-э... повтори, пожалуйста.
  Вместо ответа парень только кивнул сам себе и опять начал строчить в тетради. Через полминуты он молча закончил писать и, взяв вторую книгу из металлического столика, открыл ее, пролистнул пару страниц и опять начал читать в голос:
  - Anima Christi, sanctifica me! Corpus Christi, salve me! Sanguis Christi, inebria me! Aqua lateris Christi, lava me! Passio Christi. conforta me! О bone lesu, exaudi me! Infra tua vulnera absconde me! Ne permittas me separari a te! Ab hoste maligno defende me! In hora mortis meae voca me! Et iube me venire ad te, ut cum Sanctis tuis laudem te in saecula saeculorum!
  В отличие от первого текста, этот не нагонял сон, а лишь раздражал. Причем сильно. Ощущение, будто бы я сейчас на полной громкости слушала тяжелый метал с гроулом, который я терпеть не могла. Голова раскалывалась, а Лилит начала сильнее метаться и шипеть. Через пару секунд я не выдержала и крикнула:
  - Замолчи!
  Мой голос звучал вперемешку с голосом Лилит. Локки вздрогнул и перестал читать.
  - Что ж, - сказал он, отложив книгу и сняв очки, - все намного интереснее, чем я предполагал.
  
  Глава 12
  
  - Все, закончили! - устало произнес Локки, после трех часов обследований.
  Я даже выдохнула от облегчения. Что не говори, а всякие такие исследования даже мертвого изморят.
  Когда парень закончил делать оставшиеся записи, мы пошли в кухню. Не стоит забывать, что из нас двоих мертва только я.
  - Будешь что-то? - спросила я Локки, открывая холодильник.
  Он был слишком измученным и сейчас сидел, устало протирая глаза, поэтому, не смотря на все его жуткие опыты, я решила его пожалеть и самой сделать ему поесть.
  - Только кофе, - ответил он и начал просматривать записи в своей синей тетради.
  Я кивнула и поставила чайник закипать.
  Когда напиток был готов, я подала его Локки и села напротив.
  - Ну, рассказывай, что ты сегодня узнал?
  - Сейчас, не торопи.
  Он отхлебнул маленький глоток горячего кофе и, прокашлявшись, заговорил:
  - Итак, начнем, пожалуй, с самого первого опыта. Если ты заметила, я поочередно вводил в тебя святую воду - а это была именно святая вода - из трех разных сосудов. Так вот, в первом шприце находилась вода, над которой я, за час до опыта, прочел несколько глав из Библии. Во втором шприце находилась святая вода из нашей местной католической церкви. А в третьем - святая вода, заговоренная в самом Иерусалиме, и не спрашивай, как я ее достал. На все эти три вида святой воды у тебя была разная реакция, из чего можно сделать интересные выводы - уровень вреда от святой воды, которая попадает в тело умершего, зависит не только от ее количества, а и от качества. Лично я не знаю, как должна быть заговорена вода правильно, но факт остается фактом - на тебя будет действовать любая заговоренная вода. Догадываюсь, что святая вода, которая была в бутылке Вайлет, подобна той, которая находилась в третьем шприце, то есть Иерусалимской. Возможно, её даже сильнее. Главное, теперь тебе стоит быть осторожнее. Правда, удивительно то, что за все время, пока ты была умершей, ты ни разу не выпила святой воды. В этом плане, удача была на твоей стороне, потому что если бы ты случайно выпила этой воды на людях, последствия могли бы быть плачевными. Я еще хочу провести пару опытов с остальными жидкостями, такими как эфирное масло или чай, сделанный на святой воде...
  - Теперь я больше никогда ничего не буду пить и есть в твоем доме, - нахмурившись, перебила его я, - так как черт знает, что ты туда можешь подмешать.
  - Не волнуйся, я не буду ничего делать без предупреждения, - заверил меня парень, но это меня как-то слабо убедило. - Что ж, идем дальше. После святой воды я провел эксперимент со священными текстами. Первым, что я тебе читал, был отрывок из Псалтыря. Второй была молитва избавления от злых духов. На оба твоя реакция была негативной, но при чтении второго была более выражена злоба и негатив. Хотя, по твоим словам, уж очень сильного дискомфорта, как от святой воды, ты не чувствовала. Возможно, на специальные тексты, которые используют экзорцисты, у тебя будет совсем иная реакция, но, к сожалению, этого нам узнать не удастся.
  'Кому к сожалению, кому к счастью' - пронеслось у меня в голове.
  - Так, а теперь о физической реакции на эти раздражители, - продолжил Локки, листая тетрадь. - От первых двух видов святой воды твое тело не ожило, хотя я ввел сорок миллилитров, а по словам Мелори, тело умершего начинает оживать, когда в его тело попадает больше тридцати миллилитров. А вот от Иерусалимской воды ты уже оживала. Я не смог проследить точный процесс начала взаимодействия святой воды и твоего тела. Единственное, что мне удалось, - это только привести теорию о том, как проходит взаимодействие святой воды и тела умершего. Когда святая вода попадает в тело, клетки умершего воспринимают ее как потенциально опасное вещество, и пытаются от нее избавится. Только вот сделать они это не могут, так как организм мертв. Поэтому они передают сигнал в мозг о том, что нужно возобновить функционирование организма, чтобы вывести эту воду из него. Тогда мозг дает сигнал сердцу, чтобы оно возобновило свою работу и действие кровеносной системы. Но твоей крови слишком мало для нормального кровообращения, и она находится в застоявшемся положении в разных органах. Мозг воспринимает всю эту ситуацию слишком остро. Если по-простому - то он просто в шоке оттого, что случилось с организмом. Застоявшаяся кровь привела к возникновению тромбов, те в свою очередь привели к ишемии и венозной гиперемии одновременно. Когда же кровь начала двигаться, тромбы попали в органы и привели к множественным инфарктам. Нормальный человек сразу бы умер от такого, но тело умершего странным образом отказывается умирать самостоятельно, без влияния внешних факторов, и продолжает бороться с патологиями. Вся та боль, которую ты чувствовала, после употребления святой воды, возникла именно из-за этих патологий. А если учесть, что даже после возобновления работы организма, твои клетки, как и раньше, продолжают регенерировать с нечеловеческой скоростью и восстанавливать повреждения, то всю эту ситуацию можно сравнить с мифом о Прометее, живот которого клевал орел, но все повреждения через некоторое время зарастали. В нашем же случае, твой организм попросту пытается снова нормально функционировать, но движение крови приводит только к новым тромбам, а те в свою очередь, к нескончаемым инфарктам.
  - Постой, - произнесла я, воспользовавшись паузой, - а если, например, избавится от всех тромбов и возобновить нормально движение крови, то боль пройдет?
  Локки на пару секунд задумался, а потом с интересом на меня взглянул и спросил:
  - Может, проверим это?
  - Нет! - резко ответила я, заметив в его глазах недобрые искорки. - Давай теоретически.
  Парень вздохнул.
  - Ну, сложно сказать. Думаю, когда исчезнут все тромбы и костный мозг произведет достаточно крови для нормального кровообращения, встанет новое препятствие в виде ваших посмертных шрамов. Не забывай, что у тебя пробита печень. После оживления, как я заметил, она не регенерирует. Так что если с остальным было бы все нормально, то печень бы непрерывно кровоточила, вызывая при этом жуткую боль. И это происходило бы до того момента, пока кто-нибудь тебя не убьет. Хотя мы можем проверить эту теорию.
  Я вздрогнула и отрицательно замахала головой.
  - Что ж, с этим закончили, - Локки перелистнул страницу тетради. - О, чуть не забыл. Я так же узнал, почему после того, как Лилит высвобождает свою силу, у тебя краснеют глаза.
  Я удивилась.
  - Правда? Почему?
  - Когда пробуждается сила демона, костный мозг в теле умершего начинает активно вырабатывать кровь. При этом ее температура поднимается примерно на два градуса, в то же время температура твоего тела остается 34®. Когда количество крови в теле становится пригодным для жизни, кровяные тельца приходят в хаотичное движение. Они не передвигаются по сосудам, а просто двигаются вокруг своей оси. Мозг, в свою очередь, дает команду мышцам снять ограничения и действовать в полную силу. Как ты знаешь, мы используем свой мозг на десять процентов. Умершие же, могут использовать его на двадцать пять процентов. А когда высвобождается сила демона, мозг начинает функционировать на все пятьдесят процентов. Из-за такого внезапного высвобождения силы, он находится в напряженном состоянии, и из-за этого маленькие сосуды в радужке глаза начинают переполняться кровью из мозга, от чего радужка становится красной. Когда сила демона покидает тело, напряжение спадает, и кровь из радужки рассасывается, от чего она опять обретает свой нормальный цвет. А то, что зрачок стает вертикальным, так это, мне кажется, тело просто приспосабливается к силе демона, чтобы максимально эффективно ее использовать, так как возможно, что у настоящих демонов зрачок именно такой структуры, как мы можем наблюдать у некоторых Земных хищников.
  Примерно минута мне понадобилась, чтобы я переварила всю полученную информацию.
  - А...ага, - только и смогла выговорить я.
  Меня вводило в шок то, что Локки удалось столько узнать, склоняясь на результаты всего лишь мелких опытов.
  - Но, - продолжал парень после короткой паузы, - меня все-таки больше волнует твоя реакция на святую воду, а именно причина оживления. Я попробовал так же сравнять влияние этой жидкости на твой организм, как взаимодействие антигена и иммунной системы. Если сопоставить эти два процесса, то можно привести теорию, что когда святая вода попадает в организм, иммунная система принимает его как антиген и пытается уничтожить его, но так как в мертвом теле не вырабатывается достаточное количество В-лимфоцитов и Т-лимфоцитов, то отсюда можно сделать логический вывод, что организм оживает, чтобы выработать эти клетки на защиту организма. Но эта теория неверна, так как опровергается одним существенным фактом - у тебя просто-напросто нет иммунной системы.
  - Как это? - я нахмурилась.
  - А так. Дело в том, что когда я изучал клетки твоих тканей и крови, я не нашел ни Т-лимфоцитов, ни В-лимфоцитов, ни даже фагоцитов. Вообще ничего, что входит в иммунную систему. Я даже сделал анализ крови, которую взял после твоего оживления, и все равно не нашел их, и это странно, так как остальные клетки вырабатывались в нормальном количестве. Но знаешь, из этого можно узнать еще одну вещь: после оживления, ты, из-за отсутствия иммунной системы, будешь страдать даже от самого простого вируса, попавшего в организм, в несколько десятков раз больше чем самый больной иммунодефицитом человек на Земле. И все равно ты не умрешь, пока кто-то тебя не убьет, нанеся смертельные физические повреждения.
  То, что он только что сказал, не на шутку меня взволновало. Хоть я и плохо разбиралась в медицине, но такие вещи могла понять, и они меня не устраивали. Оказывается, даже смерть не может уберечь от человеческих слабостей, как моральных, так и физических.
  - А есть еще какие-то причины, которые могут заставлять мой организм так реагировать на святую воду? Может что-то вроде аллергии?
  - Я об этом тоже думал, - ответил парень. - О твоем оживлении, как о сенсибилизации, то есть повышенной чувствительности на аллерген. Хотя аллергия и иммунитет тесно связаны, но это все-таки разные вещи, поэтому можно попробовать рассматривать вариант появления аллергии и без наличия иммунной системы, но даже так у тебя нет антител, которые должны вырабатываться при аллергии. К сожалению, у меня слишком мало опыта, чтобы рассматривать эту ситуацию настолько углубленно, поэтому я могу и ошибаться. Но все же я отклонил и этот вариант, и больше склоняюсь к первой теории, то есть о том, что твой организм оживает просто потому, что ему нужно вывести эту воду природным путем. Но и тут я могу ошибаться, ведь если рассуждать в этом направлении, то, что же делать, когда вода попала в организм не орально, а путем введения в кожу через, скажем, шприц или смоченное оружие? Тогда святая вода всасывается в кровь сразу же, не попадая в желудок, поэтому и не может выйти через кишку. Короче, чем больше я об этом думаю, то тем больше осознаю, что я всего лишь школьник и мне вообще бесполезно за это браться!
  Локки откинулся назад на стуле и зарылся правой рукой себе в волосы. Его лицо было нахмуренным и недовольным, а я лишь удивлялась, как этот человек вообще может в себе сомневаться.
  - Вот именно! - воскликнула я, негромко хлопнув ладонями по столу. - Всего лишь школьник, но который владеет знаниями в медицине на уровне профессиональных докторов, и который чувствует себя в этой сфере, как рыба в воде. Да ты же гребаный гений, черт возьми!
  - Я понимаю, но...
  - Гений.
  - Но я все же...
  - Гений, - опять перебила я.
  - Мио...
  - Гений, гений, гений! Я буду обзывать тебя гением, пока до тебя не дойдет, что это действительно так.
  Локки тяжело вздохнул и измученно улыбнулся.
  - Хорошо, я понял.
  Я удовлетворительно кивнула.
  - Вот так-то лучше. А теперь говори, что там дальше у нас.
  - Ну, - парень пролистнул тетрадь и начал водить по странице пальцем, - после опытов с водой и молитвами, я попробовал провести опыт с распятиями и крестами, но на них никакой реакции у тебя не было. Хоть это радует. После, я взял на анализ твой волос и кусочек ногтя, чтобы взглянуть на генотип. К моему величайшему удивлению ни смерть, ни сила демона, ни святая вода, никак не повлияли на структуру твоего гена. Он остался таким же, каким и был при жизни - как ген простого смертного человека. Никакой мутации не происходит. Потом я проверил реакцию твоего организма на разные виды повреждений. С механическими повреждениями все ясно - ткани заживают быстро за счет регенеративной особенности твоих клеток, причем при отсечении конечности, она восстанавливается по порядку: сначала кость, потом мышцы, сосуды и так далее. На облучения у тебя реакции нет, то есть твой организм не поддается лучевым повреждениям. Так что считай, что атомное оружие тебе нипочем. Так же из-за отсутствия кровообращения, изменения барометрического давления, то есть изменения количества кислорода и газов в крови, на тебя тоже никак не влияет. Можешь хоть на Эверест забраться, даже головокружения не будет. Правда, я бы хотел еще посмотреть, что будет, если твое тело окажется в открытом космосе без скафандра, но, к моему сожалению, этого тоже не удастся узнать. Что до химических повреждений, то я опробовал почти все, что есть в таблице Менделеева, и что смог достать, но твои клетки даже ртуть пожирают. А на плутоний им вообще плевать, они его переваривают как кусочек авокадо, честное слово!
  - Что? Ты скармливал мне плутоний?! - возмущенно воскликнула я. - Как, и вообще, откуда он у тебя?
  - Личные связи, - спокойно ответил парень. - И не бесись, я же не вводил в тебя адамантий. Хотя... а это идея!
  - Э? Но, насколько я помню, адамантия не существует. Его придумали фантасты.
  - Ну и что? - он нахмурился и стал похож на большого капризного ребенка. - А мы тут что, проверенные теории обсуждаем? Да наш диалог сам по себе абсурден. Любой фантаст позавидует. Поэтому не возникай и учти, если я вдруг достану адамантий, то накачаю тебя им даже без твоего ведома. Смотрела фильм 'Россомаха'? Вот то же самое сделаю и я.
  Я громко хлопнула себя по лбу, заваливаясь на спинку стула. Он не просто гений, он сумасшедший ученый!
  - Так, дальше...ага! Что до термических повреждений, то тут дела обстоят хуже. Сгоревшие клетки твоего тела не восстанавливаются, просто живые клетки пожирают мертвых и порождают новые клетки. Обычно в живом организме участки ткани, поддавшиеся некрозу, то есть омертвелые, удаляются путем врачебного вмешательства, так как самостоятельно они не могут удалиться, чтобы на их месте выросли новые ткани. Но твой организм способен сам избавляться от омертвевших тканей, ведь, как я уже говорил, мертвые клетки становятся пищей живых. Именно этот процесс и есть причиной того, что ожоги заживают дольше, чем механические. Так же я узнал, почему вы не восстанавливаетесь после того, как тело сгорело полностью - просто в организме больше не остается живых клеток. Хотя термин 'живые' тут не слишком уместен, но это не важно. Что до переохлаждения, то тут все проще - ваши клетки могут замерзнуть от очень сильного снижения температуры, но они не умирают. А после разморожения они просто продолжают функционировать, как и раньше. И самое последнее это то, что ты меня просила проверить - внезапное возникновение яда, убивающего даже умершего, в твоей слюне.
  Я кивнула. Да, я просила Локки провести нужные анализы, чтобы узнать, почему иногда, а точнее по прихоти Лилит, моя слюна становится ядовитой, что очень мешает моей личной жизни.
  - К сожалению, я не могу точно найти причину этому странному явлению, так как когда я проверял твою слюну, она была совершенно нормальной. Возможно, это еще одна особенность демонической силы. В общем, если такое еще раз повторится, я имею в виду, что Крис, как ты говорила, умрет от твоего поцелуя, сразу в тот же момент плюнь в какую-то емкость и беги ко мне, поняла?
  - Ну, думаю, это будет еще не скоро, - буркнула я, вспоминая нашу ссору.
  - Это уже ваше дело, - сказал парень и закрыл тетрадь. - Что ж, на сегодня мы закончили.
  - Подожди, - перебила я его, внезапно вспомнив об одной важной вещи, - у меня вопрос. Скажи, а могу ли я, ну, чисто теоретически, почувствовать тепло? Скажем, касаясь к чему-то... или кому-то.
  
  Локки на пару секунд задумался, а потом ответил:
  - Хм... Думаю, что нет. Но если тебя оживить, путем ввода святой воды, думаю, тут шансов больше. А так-то вряд ли. А почему ты спросила?
  - Просто интересно, - быстро ответила я.
  'Неужто, то тепло, которое я почувствовала, касаясь к Гриму, было всего лишь моим воображением?'
  - Что ж, хорошо, - вздохнул он, перебивая мои мысли. - А теперь дуй на работу, а то опять опоздаешь.
  Я удивленно взглянула на настенные часы и увидела, что уже почти шесть двадцать, поэтому быстро попрощалась с Локки и поспешила в бар 'Карамель'. Сегодняшнее обследование было действительно долгим, но все же плодотворным.
  
  
  * * *
  
  Среда. Утро. И я в первый раз за все время своей смерти бежала в школу как угорелая, ибо ужасно опаздывала. Обычно я, из-за нечего делать, выхожу рано и почти всегда прихожу самая первая, а сегодня странным образом мне посчастливилось выйти из дома за пять минут до первого урока.
  Как только на горизонте мелькнули школьные ворота, я перестала бежать, и просто пошла скорым шагом. Никого по дороге и на школьной площадке не было, значит, урок уже начался. Я чертыхнулась и стала думать: идти на первый урок, или нет. Сейчас должна быть биология, а Миссис Лингвин никогда не пускает в кабинет опоздавших, даже если те зашли через минуту после ее прихода. А иногда она даже заставляет их идти к директору писать объяснительную записку. У нас вообще с дисциплиной очень строго.
  Пораскинув мозгами, я все же решила не испытывать судьбу, и просто перекантовать где-то до начала второго урока. Мой выбор пал на наше с Крисом тайное место - склад. И хотя я знала, что сидеть там тоже будет рискованно, так как этот парень может туда заявится, но решила, что там будет лучше - как раз смогу обдумать все, что узнала от Локки.
  И как только я прошла школьные ворота, накинув на голову капюшон, чтобы никто вдруг меня не узнал, кто-то подбежал сзади и легонько дернул за плащ.
  - Эмм... простите, можно вас спросить? - послышался сзади голос, который показался мне очень знакомым.
  Я удивленно повернулась и увидела перед собой Роллана. Честно, сначала я подумала, что у меня галлюцинации.
  Мальчик, в свою очередь, заметив, кого он окликнул, вздрогнул, резко побледнел и сделал шаг назад.
  - Простите! - пискнул он, прижав кулачки к груди. - Я не знал, что это вы.
  - Роллан? - спросила я, все еще не веря в эту неожиданную встречу, но все же улыбнувшись. - Здравствуй, а что ты тут делаешь?
  Роллан опустил руки и начал нервно теребить ими подол своей темно зеленой курточки. Не уж то все еще меня боится?
  - Я... - начал он, - я... заблудился.
  И состроил такое личико, будто бы только что нечаянно задушил своего любимого котенка. Я взглянула на него с умилением и, протянув руку, потрепала по голове.
  - Не волнуйся, в этом нет ничего страшного. Я тебе помогу. Скажи, куда тебе нужно было идти?
  - Мне нужно найти старшую школу.
  Я удивилась. В нашем городе есть только одна старшая школа, и она прямо за моей спиной.
  - Ты уже нашел ее, - я указала на здание своей школы.
  Мальчик взглянул туда, куда я указывала, и пару раз удивленно моргнув, выдохнул с облегчением.
  - Фух, я уж думал, что придется до вечера искать.
  - А зачем тебе старшая школа?
  - Мне нужно найти, - Роллан сунул руку в карман куртки и, вытащив помятую бумажку, развернул ее и прочел, - Кл-а-ру Койл. Да, Клару Койл.
  'Наша заместительница директора' - промелькнуло у меня в голове.
  - Тетушка Маргарет сказала, - тем временем продолжал он с внезапным энтузиазмом, - что мы получили большой заказ на изготовление печенья и пирожных. Она говорила, что в школе должен быть большой праздник, и нужно много сладостей. Тетя Клара Койл ее хорошая подруга, поэтому попросила тетушку Маргарет приготовить эти сладости для праздника, так как у тетушки Маргарет самые вкусные сладости! А я пришел сюда, так как тетушка сейчас очень занята, поэтому попросила меня пойти и спросить тетю Клару Койл сколько именно нужно сладостей. Но я никогда не был в этой части города, поэтому и заблудился. Потом я спросил одного дядю, как найти старшую школу, но он сказал, что сам только вчера приехал в этот город, и посоветовал искать большое-большое здание. Но я маленький, поэтому для меня все здания большие! Вот...
  Он резко замолчал, потупив глаза, а я только поражалась, как этот ребенок смог сохранить ту детскую душевную невинность, не смотря на то, что он пережил.
  - Молодец, что помогаешь тетушке, - сказала я и улыбнулась. - К сожалению, я не смогу тебя провести прямо к Миссис Койл, но могу сказать, как ее найти. Вот, смотри, заходишь сейчас в эти большие двери, сразу же справа от тебя будут ступеньки; поднимаешься на второй этаж, а там прямо по коридору, третья дверь слева. Запомнил?
  Роллан улыбнулся и усердно закивал.
  - Понял! Спасибо, мисс.
  - Не нужно формальностей. Просто - Мио.
  - Спасибо, М...Мио, - он смутился.
  - Не за что. А теперь беги. Миссис Койл должна уже быть у себя. А если ее нет, то просто подожди пару минут возле двери, она обычно в это время уже приходит.
  Мальчик еще раз кивнул и побежал в сторону школы. Я осмотрелась, чтобы удостоверится, что меня никто из знакомых не видит, и быстро направилась к складу.
  Как только я пробралась внутрь склада и облегченно плюхнулась на ящик, в кармане коротко завибрировал сотовый. Вытащив его и взглянул на экран, я увидела смс от Локки.
  'Ты где? Все в порядке?' - писал он. Я сразу же напечатала ответ: 'Все ОК, я просто задержалась дома и опоздала, поэтому решила пропустить первый урок. Не волнуйся, никто меня не съел'.
  Отправив сообщение, я завалилась спиной на ящики и закрыла глаза.
  Тишина окутала старый пыльный склад. Даже звуки с улицы почти не доносились сюда. Создавалось ощущение, что это маленькое сооружение отделено от внешнего мира большим звуконепроницаемым куполом. Было уж слишком тихо, и от этого становилось как-то не по себе. Я попыталась прислушаться, чтобы уловить хоть какое-то шуршание, но от этого стало только хуже. Чтобы хоть как-то развеять эту атмосферу, я вздохнула и громко выдохнула. Тихий свистящий звук немного успокоил меня. Но все равно что-то было не так, и мне никак не удавалось понять, что. Чего-то не хватало... И когда, через три минуты раздумий, до меня наконец-то дошло, что именно не так, я не сдержала грустного смешка. Мне не хватало громкого голоса Криса, его раздражающего характера и самовольного поведения; его прямолинейности, которая иногда выходит ему боком; его вызывающих действий; его проницательного взгляда; его случайных и неслучайных касаний... И сколько бы сил я не придавала, мне никак не удавалось избавится от этого чувства - слишком сильная была зависимость. И одна мысль о том, что он сейчас где-то что-то делает, чего я не знаю, говорит с кем-то, кого я не знаю, улыбается кому-то кроме меня, приводит меня в бешенство. Та ненависть, которую я пыталась в себе похоронить, разрасталась с новой силой, ведя за собой отчаяние.
  - Идиот, - тихо буркнула я сама себе, перевернувшись на бок и подтянув ноги под себя. - Быстрее проси прощения.
  Да, я буду ждать, пока он сам не сделает первый шаг, даже если это принесет только боль. Ведь если он это не сделает, значит, нам больше нет смысла общаться. И хоть я понимаю, что это глупо и неправильно, но у меня есть принципы, женская гордость и ужасный собственнический характер.
  
  * * *
  
  Вайлет опять отсутствовала, только теперь меня это взволновало. Что-то слишком часто она пропускает занятия, и зуб даю, это не спроста.
  Крис за весь день даже не подошел ко мне. А когда мы случайно столкнулись возле двери класса после третьего урока, он как-то странно на меня посмотрел, и быстро вышел. Это меня даже немного обидело. Но долго из-за этого переживать мне не дала Ирен, которая сразу же после этого схватила меня за локоть и повела к своей парте.
  - Колись, - тихо, но воодушевленно произнесла она, усадив меня рядом с собой на стул, - что у вас происходит с Крисом? Я пообещала себе не спрашивать тебя, но ты знаешь мое любопытство, поэтому не обидишься. Так что выкладывай!
  'Врать, или рассказать правду? Хотя есть ли смысл все скрывать?'
  - Он не считает нас парой. Для него все наши отношения были лишь баловством, - выпалила на одном дыхании я.
  - Он так и сказал? - ошарашено спросила Ирен.
  - Почти слово в слово, - кивнула я.
  - Так, постой, - девушка замахала головой, - Ничего не понимаю. Как это? Вы же встречались, да? Я имею в виду, у вас же были отношения?
  Я пожала плечами.
  - Видимо, что нет. Оказывается, все это время он считал нас просто друзьями. Ну да, кое в чем его можно понять, но мы же целовались, а в среду...
  Я запнулась и резко опустила голову. Пять секунд от моей подруги не было слышно не звука. После короткой паузы она резко воскликнула:
  - О нет! Нет, нет, нет! Только не говори мне...
  - Угу, - почти неслышно промычала я и кивнула.
  - Ну, и?
  Я удивленно подняла голову и увидела большие, блестящие маньячим энтузиазмом, глаза Ирен и ее широкую улыбку.
  - Что, и?
  - Как он?
  - Как, как? Нормально, как еще может быть? - ну уж совсем тихо от смущения буркнула я.
  - И тебе понравилось? Ты получила ор...
  - Так, хватит! - я выставила перед ее лицом свою ладонь, заставляя прекратить этот поток откровенных вопросов.
  - Но мне же интересно, - она состроила умоляющую мину.
  - Ах, так? - я сложила руки на груди и вызывающе на нее взглянула. - Ну хорошо. Тогда позволь мне задать тебе тоже вопрос. Как у вас там с Локки дела? Вы уже делали это?
  На мой вопрос она сначала стала красной как помидор, потом широко открыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не смогла ничего ответить.
  - Так не честно! - захныкала она, поняв, что я так просто ей ничего не скажу. - Мио, ты злюка!
  Я победно ухмыльнулась.
  - Что вы так громко шумите? - послышалось сзади нас.
  Мы обе повернулись и встретились с только что подошедшим Локки, который с интересом на нас поглядывал.
  Увидев его, Ирен залилась новой порцией румянца.
  - Ничего! - слишком громко ответила она и резко встала со стула. - О, слышали, уже звонок! Пойдем на химию, а то еще опоздаем!
  И, схватив сумку, быстрым шагом вышла из класса.
  - Что это с ней? - Локки вопросительно на меня взглянул, а я, не выдержав, начала громко смеяться.
  - Ничего, самец, пойдем, а то действительно опоздаем.
  И мы направились в кабинет химии. К моему огромному удивлению, Криса на уроке не было. Это было очень странно, ведь даже не смотря на свое нежелание ходить в школу, он ни разу за все два года не пропустил ни одного урока.
  В голову закралось внезапное чувство неприятностей...
  
  До конца недели Крис так и не появился в школе. Я не на шутку взволновалась, но так и не решалась позвонить, или хотя бы пойти в особняк и спросить, что не так. Данте на работе ничего не говорил, поэтому я решила, что ничего страшного не случилось и Крис просто прогуливает, как любой нормальный подросток. По крайней мере, я на это надеялась.
  Вайлет так же больше не появлялась в школе, но никто этого не замечал, будто бы ее вообще раньше не было. Даже учителя ничего на это не говорили. Это меня тоже волновало.
  Утром в четверг мне позвонила Ирен и заявила, что после школы я еду с ней к ее кузине, которая работает в местном небольшом театре в соседнем городе, выбирать платье для маскарада. Да, да, не попросила, а именно заявила. Похоже, мое мнение ее не шибко интересует. Но это не важно, я не была против. Все-таки проветриться нужно, да и от лишних мыслей это поможет избавиться.
  Мы приехали в назначенное место к пяти часам. Там Ирен очень долго и муторно выбирала себе наряд, перемеряв почти все, что было в большом театральном гардеробе, даже некоторые мужские костюмы ради интереса. Но спустя два часа взяла то, что мерила первым: миленькое кремовое платьице с рюшками и розочками, похожее на кукольное. Когда она предложила и мне выбрать наряд, я ответила, что моя знакомая одолжила мне свое платье с выпускного, которое как раз очень подходило под маскарадную тематику. Да, я звонила Мелори и спрашивала, можно ли я пойду на маскарад в том красном платье, и она с радостью разрешила. Я думала, что после того, как мы с Крисом поссорились, она не разрешит мне взять наряд, но к моему удивлению в нашем телефонном разговоре она даже не упомянула о Крисе. В каком-то смысле я ей в этом благодарна.
  Того же дня, вечером, я пришла на стадион, в надежде встретить там Грима. Он как всегда сидел на своем месте и играл на гитаре.
  - Привет, конфетка! - он махнул мне рукой, в знак приветствия.
  - Привет, - я улыбнулась и села рядом с ним.
  - Как дела?
  - Могло быть и лучше.
  - А что так? Что-то случилось? - он внимательно взглянул на меня, перестав играть. - Не помирилась со своим парнем, что ли?
  Я хмыкнула.
  - Он мне не парень и никогда им не был.
  - Оу... Но тогда это значит, - медленно протянул он, - что ты теперь одна, так?
  Пару секунд подумав, я кивнула и ухмыльнулась.
  - Быстро ты сориентировался.
  - Это да, - он улыбнулся. - Но тебе теперь не с кем идти на бал? Я прав?
  Тут я хлопнула себя по лбу, только сейчас поняв это.
  - Тьфу ты! А ведь точно! Черт, я об этом не подумала.
  Улыбка Грима переросла в довольную ухмылку.
  - Ну тогда ты не будешь против, если теперь с тобой пойду я, как официальный спутник, да?
  Я удивленно взглянула на него, но опять-таки встретилась со стеклами черных затемненных очков.
  - Я пойду с тобой, если ты снимешь эту ерунду, которая тебе совсем не нужна.
  На мое замечание парень засмеялся и снял очки. В который раз я поразилась его необычным глазам.
  - Вот так-то лучше.
  - Значит, решено. Отлично!
  Мы просидели на стадионе почти до одиннадцати часов, а я никак не могла избавиться от плохого ощущения, терзающего мои мысли.
  
  И вот настал день бала-маскарада ...
  Глава 13
  
  Бал начинался в шесть вечера. В полшестого за мной должны были заехать Локки и Ирен, на ниссане дяди Пола, который до этого времени спокойно отлеживался в гараже. Грим сказал, что будет ждать меня в это время возле школьных ворот. Я беспокоилась, что в изобилии людей в масках и костюмах не смогу его узнать, но парень заверил меня, что мне не стоит беспокоиться, и он сам меня узнает. А если что, то в любой момент можно просто созвонится по мобильному.
  Сейчас было ровно пять часов, и я стояла перед зеркалом в своей комнате, пытаясь нормально накраситься. У меня, к сожалению, было слишком мало опыта в этом деле. Через двадцать минут адских усилий и сосредоточенности, я плюнула на всё и просто накрасилась легкими тенями, тушью, пудрой и румянами, чтобы скрыть бледность. Если что, Ирен мне поможет сделать это лучше, когда приедет. С платьем все вышло сложнее. Утром я звонила Мелори, чтобы попросить ее прийти ко мне и помочь с нарядом, но она извинилась и сказала, что не может прийти, так как у нее есть очень неотложное дело, и она пока не может освободиться. При этом в конце разговора, она добавила, что я буду приятно удивлена, когда увижу, что именно она готовит. Ну что ж, думаю, тут тоже мне поможет Ирен, ведь не смогу же я сама себе правильно затянуть корсет.
  Было уже пол шестого, и я села дожидаться приезда своих друзей. Праздничного настроения почему-то не наблюдалось. Причиной этому было странное неприятное чувство, терзающее душу. Это было какое-то волнение вперемешку с раздражением и предчувствием неприятности. Возможно, пока не поздно, мне стоит отказаться от похода на бал?
  Но было поздно. Дом наполнился трелью дверного звонка.
  Как только я открыла дверь, меня чуть было не сбила с ног залетевшая внутрь Ирен.
  - Мио! - воскликнула она, подпрыгивая на месте. - Ты веришь в это? Мы едем на бал! На настоящий бал! Зашибись! Урааа!...
  Я засмеялась. Сейчас моя подруга выглядела поистине красиво. Ее короткие волосы плавно спадали на плечи, слегка накрученные с эффектом легких волн, и блестели из-за специального лака с блесками. Кремовое платье красиво сидело на теле, вот только сейчас, я заметила еще и белоснежные панталончики, которые выглядывали из под короткой юбки, что невероятно сочеталось с лаковыми туфельками на низком каблуке. Это было невероятно мило.
  - Ты куколка, - улыбнулась я.
  - Поправка, - она поднесла к лицу маску, которую все это время держала в руке, - я маленькая кошечка.
  Ее маска была на пол лица, белой с золотистыми узорами, и была действительно похожая на мордочку кота.
  - Но я хочу тебя спросить, - внезапно серьезно произнесла она и тыкнула в меня пальцем, - где ты достала это шикарное платье?!
  - Я же говорю, это платье моей знакомой с выпускного.
  - Но оно великолепное! Я бы ни за что не отдала такое платье, даже на время.
  - Она очень щедрая женщина, - я повернулась спиной к Ирен. - Правда я не могу затянуть сама нормально корсет. Помоги, пожалуйста.
  - Не вопрос!
  Пару минут мы потратили на корсет. Потом еще десять минут Ирен поправляла мой макияж. Когда мы наконец-то вышли из дома, нас встретил недовольный Локки, который стоял возле машины, опершись на двери. На нем был простой черный официальный костюм и зеленая бабочка на шее, под цвет глаз. Но больше всего мне бросилось в глаза то, что сейчас парень был без очков с красиво уложенными волосами, что делало его на пару лет старше и очень шло.
  - Что вы так долго? - возмутился он, когда мы садились в машину.
  - Мио нужно было подправить марафет, - сказала Ирен, умащиваясь на переднем сиденье.
  - Не сваливай все на меня! - воскликнула я, от чего моя подруга лишь коварно засмеялась.
  Я села на заднее сиденье.
  - Красивое платье, - заметил Локки, взглянув на меня с переднего зеркала. - Крис будет ждать нас в школе?
  - Спасибо, - сказала я и удивленно заморгала, - а причем тут Крис?
  - Постой, вы уже не идете вместе на бал?
  Я отрицательно покачала головой.
  - Так ты что, будешь одна? - как-то с жалостью спросила Ирен, повернувшись ко мне.
  - Нет. У меня есть спутник. Правда, вы его не знаете. Я вас познакомлю, как только мы приедем.
  Локки как-то подозрительно на меня посмотрел, но говорить ничего не стал. Я понимала его волнение, ведь я не простой человек, и мне всегда нужно быть начеку. А вот Ирен лишь заулыбалась и сказала, что я молодец, что не расстраиваюсь после недавнего разрыва. Эх, если бы она знала всю правду....
  Мы подъехали к школе ровно в шесть часов. Весь двор был забит людьми в костюмах, платьях и масках. Все смеялись и веселились. Вся территория школы была специально украшена и освещена небольшими светильниками, похожими на гирлянды. Я надела маску и вышла из машины. Ирен куда-то потащила Локки, и они сразу же потерялись в толпе. Вглядываясь в прохожих, я пыталась узнать в ком-то из них Грима, но это никак не удавалось. Через пять минут поисков, голову посетила мысль, что он просто-напросто не пришел. Но сразу же через секунду сзади послышался знакомый голос.
  - А говорила, что не найду.
  Я резко развернулась. В двух метрах от меня стоял Грим, которого я с трудом узнала. Сейчас на нем был темно-коричневый фрак с белым шарфом у горла, как носили аристократы в старину. Волосы уложены назад, так что красные пряди не было видно. А на лице красовалась золотистая маска с узорами. Теперь он выглядел старше, чем раньше, что привело меня в легкую неловкость. Я ведь совершенно не знаю этого парня.
  - Отлично выглядишь! - присвистнул он.
  - Ты тоже. Правда я ожидала, что твой костюм будет более... вызывающий что ли. Например, Элвиса Пресли.
  Грим засмеялся.
  - Так вот что ты обо мне думаешь. Хотя, не спорю, если бы у меня была возможность, я бы пришел в костюме Элвиса. Крутой был мужик. Ну да ладно, - он выставил мне свой локоть. - Что ж, пойдем, моя леди.
  Я улыбнулась и взяла его под руку. Мы неспешно направились в сторону спортзала.
  - Кстати, почему ты так долго? - спросила я его по пути.
  - Брат приехал.
  - Правда? Он тоже тут?
  - Ага. Возможно, вы еще увидитесь.
  - Надеюсь, - я улыбнулась.
  Мы обошли школу справа и вошли в спортзал. Не смотря на то, что наша школа не блистала популярностью и была сравнительно маленькой за размерами, наш спортзал был огромен. Он занимал почти треть всего здания. В обычное время тут занимается наша школьная команда по баскетболу и проходит физкультура, но сейчас я сама не поверила тому, что увидела. Стены всего помещения были завешаны тонкой тканью персикового цвета с золотистыми узорами. Пол был заново покрашен и блестел от света специально увешанных на потолке светильников. Первый ряд трибуны занимал шведский стол, усыпанный различными закусками и напитками. Баскетбольное кольцо тоже было завешано тканью, а возле него стояла откуда-то взявшаяся мини сцена, на которой мужчины в черных фраках играли музыку на всевозможных инструментах. Теперь спортзал был больше похож на какое-то... даже не знаю... будто бы я действительно попала на настоящий бал.
  - О...ого, - прошептала я, открыв рот. - Не знала, что увижу когда-то что-то подобное.
  - Действительно, на славу постарались, - улыбнулся Грим, разглядывая помещение.
  Мы прошли в центр залы.
  - Леди, - произнес Грим, став передо мной, когда заиграла медленная мелодия, - потанцуем?
  Я улыбнулась и подала ему свою руку.
  - С удовольствием.
  Мы закружились в неспешном вальсе.
  Я старалась расслабиться и забыть все проблемы, наплывшие за последнее время, но разум непрерывно предупреждал, что что-то не так, и это не давало мне покоя. Хорошо, хоть маска была, иначе бы Грим увидел мое напряженное выражение лица, а его волновать своим состоянием мне не хотелось. Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей, я попыталась завести разговор.
  - Ну как тебе наш город?
  - Милый. Маленький и тихий. Хотя я больше предпочитаю мегаполисы, но Спрингс понравился мне своим спокойствием и приветливостью. Правда, я слышал, что у вас недавно случилось убийство...
  - А, это... - я нервно улыбнулась, - такое случается раз в пару лет. А так-то у нас все тихо и мирно. Каждый друг друга чуть ли не в лицо знает.
  - Да, это хорошо. А у нас все...
  - Мио! - внезапно послышалось слева.
  Я повернула голову и увидела идущую Ирен, которая тащила за рукав Локки, на котором красовалась зеленая маска. Да уж, такими темпами она его в гроб загонит.
  - Мы тебя повсюду искали! - воскликнула она, став возле нас. - Ну, я жду!
  - Чего? - не поняла я, но потом увидела ее легкий кивок в сторону моего партнера. - А, точно! В общем, Ирен, Локки, это Грим. Грим, это Ирен и Локки - мои лучшие друзья.
  - Приятно познакомится, - Грим улыбнулся.
  - Мне тоже, - Ирен протянула ему руку в белой перчатке, тыльную сторону которой он по-джентльменски поцеловал.
  В отличие от моей подруги, которая приняла Грима дружелюбно, Локки смотрел на парня с подозрением и серьезностью. Они молча пожали друг другу руки.
  - Так, вы тут пока тусуйтесь, а я на секунду... - сказала Ирен, завидев кого-то в толпе, и быстро удалилась.
  Я нервно сглотнула, почувствовав нарастающее напряжение между двоими парнями возле меня.
  - Вы не отсюда, да? - спросил Локки, стараясь не предавать своему голосу излишне серьезный тон.
  - Верно, - ответил Грим, улыбнувшись. - Я вообще не американец. Приехал из Европы по делам.
  - По делам, значит...
  - Так, - я встала между ними, - Грим, ты не мог бы принести мне что-то попить - горло пересохло. Заодно можешь оценить здешние сладости, которые делала моя знакомая кондитерша. Они должны быть на столах. Ты ведь любишь сладкое.
  Парень удивлено моргнул, а потом чуть ли не засиял.
  - Правда? Тут еще и кормят? Ну, тогда спешу удалиться.
  И ушел по направлению к столикам с едой.
  Как только он исчез из поля зрения, я развернулась к Локки и укоризненно на него посмотрела.
  - Ты на всех моих знакомых парней будешь так реагировать? Прям курица-наседка, честное слово!
  - Это твоя вина, что все они такие странные! - возмутился тот.
  - В каком месте Грим странный?
  - Не знаю, - Локки сделал жест, чтобы поправить очки, но потом вспомнил, что на нем их нет, и опустит руку, - чертовы рефлексы. Во всяком случае, мне не по себе от него. Где ты вообще его откопала?
  - Я познакомилась с ним, когда решила сделать пробежку по стадиону. Не волнуйся, он не знает, кто я и, думаю, даже не подозревает об этом. Так что все пучком!
  Парень тяжело вздохнул.
  - Что ж, ладно, это твое дело. Но если что, знакомить его с ними будешь ты. Думаю, их это заинтересует.
  - В смысле? - не поняла я.
  - Ты что, еще не увидела? - удивился Локки, а я только покачала головой, не понимая, о чем это он.
  Тогда парень взял меня за плечи и, повернув, указал смотреть в сторону сцены. Пару секунд я не понимала, что он от меня хочет. 'Ну сцена, ну музыканты, ну девушка у микрофона в красивом пышном платье... стоп! Почему мне так знакомо это платье? Я определенно его уже где-то видела.... Нет! Только не говорите мне что это...'.
  Да, я не ошиблась. На сцене, в зеленом платье с узорчатым корсетом, стояла ни кто иная, как Мелори! Ее волосы были собраны сзади в большую гулю, а спереди немного ослабленные из общего пучка пряди обрамляли лицо и спадали на шею. Прическа была украшена белым жемчугом. Глаза скрывала красивая узорчатая зеленая маска. И если бы не волосы и незаменимая повязка на шею, я бы ее ни за что не узнала.
  Женщина стояла возле микрофона и о чем-то говорила с пианистом, который размещался по ее правую руку, пока остальные музыканты наигрывали незатейливую музыку. И каково было мое удивление, когда в этом пианисте я узнала Данте! Его волосы были завязаны сзади в низкий хвост, а правую часть лица скрывала половинчатая белая маска. Одет мужчина был в белоснежную легкую рубашку с широкими рукавами, как у фехтовальщиков; в черную с бордовыми вставками жилетку; и штаны, которые были заправлены в высокие, под колено, сапоги со шнуровкой.
  Через десять секунд разговоров они кивнули друг другу, и Данте подал знак музыкантам. Те перестали играть, тем самым, привлекая внимание публики к сцене.
  Первым начал скрипач. Он легко провел смычком по струнам, создавая тихий, протяжный звук.
  - Birds flying high you know how I feel, - запела Мелори низким голосом.
  Я впервые слышала ее пение. Оно было прекрасно. Ровный, с легкой, почти незаметной хрипцой, и громкий, как у настоящей джаз-певицы голос.
  Медленная мелодия сливалась с ее голосом. Она легкой волной двигалась в такт музыке. Скрипка замолчала.
  - And I'm felling good...
  Внезапно резко заиграли трубы, барабаны и остальные инструменты, включая и фортепиано, на котором играл Данте.
  Мелори взмахнула головой и, сняв микрофон со стойки, стала петь более развязнее. Я узнала эту песню. Это был Michael Buble а песня называлась Feeling Good. Я слышала ее однажды по радио.
  Женщина подошла к фортепиано и провела по нему свободной рукой. Не переставая петь, она приблизилась к Данте и, став ему за спину, легко оперлась на его плечо. Он же, ухмыльнувшись, продолжал уверенно скользить пальцами по клавишам, будто бы профессионал. Это было до жути завораживающе.
  Весь зал смотрел как очарованный. И как только отыграли последние ноты, спортзал взорвался аплодисментами. Мелори поставила микрофон на место и поклонилась. Когда аплодисменты стихли, и музыканты продолжили играть свои мелодии, женщина спустилась со сцены и направилась прямо в мою сторону. Локки возле меня уже не было.
  - Здравствуй, - подойдя, она улыбнулась. - Ну как тебе маленькое представление?
  - Это... это... - я восхищенно взмахнула руками, - это было великолепно!
  - Спасибо.
  - Но что вы тут делаете?
  На мой вопрос Мелори удивленно фыркнула:
  - Я что, дура, пропускать такое событие?! Тем более что это бал! А балы я обожаю, как ты уже знаешь. Тем более, как думаешь, кто был главным спонсором всего этого?
  - Не трудно догадаться, - усмехнулась я. - Значит, вот какое у вас было неотложное дело.
  - Ага. Так что у меня есть полное право добавить тут немного самодеятельности. И еще - это поможет быстрее уладить кое-какие проблемы.
  Я подозрительно прищурилась.
  - Какие?
  Тон Мелори внезапно стал серьезным, а голос тихим.
  - Ты видела тут Вайлет?
  - Пока нет, - я покачала головой. - А она может быть тут?
  - Она будет тут. Более того, думаю, что здесь будут еще экзорцисты кроме нее. Они не пропустят такой шанс. Но хуже всего то, что кроме них сюда прибыли и те чертовы отродья.
  Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем это она, когда сбоку от нас послышался голос Данте.
  - Мелори, Мио, все в порядке? - спросил он, оглядывая людей вокруг нас.
  - Пока что да, - ответила Мелори. - Ты видел кого-то из экзорцистов?
  - Нет. К сожалению, у меня нет власти ощущать их духовную силу, как есть у них власть ощущать нас. Думаю, я не смогу распознать врага, даже если он подойдет вплотную, но как только он заведет бой, либо попытается ранить нас путем обмана или уловки, все станет ясно.
  - Черт, это проблема, - женщина нервно прикусила ноготь большого пальца руки через перчатку, - значит, мы не узнаем их, пока они не узнают нас. Это легкое, но все же преимущество, которое они могут использовать.
  - Нет причины для большого волнения. Они не станут нападать прилюдно.
  - Ты прав. Но меня волнует другое: я ощущаю их, - она сделала акцент на последнем слове.
  Данте кивнул.
  - Я тоже. Но в такой толпе их будет трудно разглядеть, если учесть еще и тот факт, что лица их скрывает маска. Так же стоит учесть то, что они находятся в постоянном движении, а всеобщий гул притупляет мои ощущения. Поэтому даже со сцены мне не удалось опознать, где именно они хотя бы находятся.
  - Ты думаешь, они пришли за ним?
  - Вряд ли, еще слишком рано.
  - Что ж, ладно, во всяком случае, нам нужно его найти.
  Я ни слова не поняла из их диалога. Все было настолько запутано, что в какой-то момент я даже перестала их слышать из-за громких голосов вокруг.
  - Мио, - внезапно обратилась ко мне Мелори, - никуда не выходи и всегда будь тут, в спортзале, поняла?
  Я растерянно закивала.
  - И еще, если увидишь Рейна, скажи ему, чтобы позвонил нам. И, да, если заметишь что-то или кого-то подозрительного, включая Вайлет, то сразу же звони нам. А мы попытаемся сделать так, чтобы все прошло без кровопролития.
  - Постойте, как кровопролития? - воскликнула я, но Мелори и Данте уже исчезли в толпе, оставив меня стоять в недоумении.
  'Да что же это творится!' - мысленно возмутилась я. - 'И почему мне никто ничего толком не объяснит?'
  - Кто это был? - послышалось сзади.
  Я повернулась и увидела стоящего в двух метрах от меня Грима, с кучей разных сладостей в руках, которые так и норовили запачкать его пиджак.
  - Да так, знакомые, - я нервно улыбнулась, боясь, что он мог услышать наш разговор, но в разноцветных глазах парня не читалось ничего, кроме легкого любопытства и искорок радости, оттого что хапнул себе такие вкусности.
  - А-а-а... - протянул он, и внезапно чертыхнулся, - черт, я же забыл взять тебе пунша!
  Я засмеялась.
  - Ничего, все в порядке. Вижу, тебя очень отвлекли здешние угощения.
  - Но они действительно вкусные! - парень откусил кусочек эклера. - Кстати, я привел своего брата. Но он может показаться тебе немного странным...
  - И кто из нас тут странный? - услышала я низкий мужской голос.
  Повернув голову немного влево, я почему-то вздрогнула. Прямо передо мной стоял высокий, хорошо сложенный мужчина, на голову выше Грима. Его черные, как уголь, волосы были слегка растрепаны, а концы ложились на плечи. Верхнюю часть лица скрывала белая маска, от чего было видно лишь бледно-алые тонкие губы, изогнутые в легкой улыбке. Одет мужчина был в черный костюм с таким же черным галстуком, и белоснежную рубашку. А поверх костюма была такая же черная накидка-плащ.
  Благодаря форме прорезов глаз в его маске, я не смогла рассмотреть его взгляд, и вместо этого увидела лишь черноту. Вглядываясь в нее, мне становилось не по себе. Но это чувство странным образом развеялось, как только мужчина обратился непосредственно ко мне.
  - Я польщен встретить тут такую прекрасную особу, как вы, Мио Лоуренс - произнес он и поцеловал мою руку, которую я по инерции ему подала. - Мой брат много о вас рассказывал.
  Странно, но его голос действовал на меня успокаивающе, что даже волнение прошло.
  - Мне тоже приятно, - я улыбнулась.
  - Тогда не будете ли вы против подарить мне один танец?
  Я вопросительно взглянула на Грима. Тот пожал плечами.
  - Я не против. Но, - он усмехнулся, - только один.
  Он махнул нам свободной от сладостей рукой и растворился в толпе.
  - Прошу, - мужчина подал мне свою руку. На руках, замечу, у него были тонкие белые перчатки.
  Я смущенно приблизилась и взяла ее. Мы стали друг возле друга и начали танцевать медленный танец. Мужчина был почти на две головы выше меня, поэтому я чувствовала себя младшекласницей, танцующей с учителем.
  - Вы слишком смущены, - заметил мой партнер, - это излишнее.
  И правда, я не решалась поднять голову и смотреть ему прямо в глаза, которых я и так не видела.
  - Я просто слишком неловко чувствую себя рядом с незнакомцами, - я попыталась улыбнуться.
  - Как же, глядя на такую прелестную даму, это незнакомцы должны чувствовать себя неловко, - он улыбнулся, от чего я смутилась еще сильнее.
  - Мне будет легче, если незнакомец сам перестанет смущать меня своими словами.
  Мужчина легко засмеялся.
  - Прошу прощения. Больше такого не повторится.
  Я кратко кивнула и улыбнулась уже без усилий.
  - О, я так и не узнала вашего имени. Как вас зовут? - я подняла голову и попыталась взглянуть ему в глаза.
  - И, правда, нас не представили как положено. Ну что ж, это поправимо...
  - Мио? - послышалось сзади, и я не сдержала возмущенного фырканья. Опять мне не дают нормально поговорить! Уже в который раз за этот день!
  Повернув голову, я увидела Рейна. Его, почему-то, я узнала сразу, не смотря на красную маску с черным узором на его лице и такого же цвета костюм.
  Я невольно отпустила брата Грима.
  - Что такое?
  - Что такое?! - возмущенно воскликнул Рейн, - ты же... это... Так! Пойдем, поговорим.
  И, не дожидаясь моей реакции, он схватил меня за локоть и поволок к выходу из спортзала.
  - Стой, - я попыталась отцепиться, - нам нельзя выходить! И еще Мелори и Данте тебя искали.
  - Потом. Сначала поговорим.
  И, не смотря на мой отпор, он все же вытащил меня наружу и поволок куда-то вправо, за стену спортзала. Когда мы наконец-то остановились, то в радиусе двадцати метров вокруг нас не было никого.
  - Ты что творишь?! - прошипел он, сняв маску и укоризненно на меня взглянув.
  - Да в чем же дело? - я уперла руки в бока, не понимая, что происходит.
  - Ты, почему тут веселишься, пока Крис там места себе не находит?! Он как зомби уже стал!
  - А что с ним?
  Слова Рейна не только умерили мое недовольство, но и заставили забеспокоиться.
  - Он совсем не выходит из своей комнаты, а если и выходит, то пропадает, чуть ли не на десять часов. Он перестал ходить в школу, на всех огрызается. Мелори и даже Данте не хочет слушаться! И ходит весь такой, будто бы два дня не спал, хотя... такое сравнение немного странное. Короче, что у вас произошло?
  Я стыдливо опустила голову и буркнула под нос:
  - Ничего. Ничего не произошло, так как ничего не происходило.
  - Я не понимаю! - не сдержавшись, крикнул он. - Нормально говори! Не бурчи!
  - Ничего! - тоже крикнула я, вскинув голову и взглянув на парня. - Он предал меня, предал все, что между нами было! Воспользовался моим доверием! Да плевал он на все, с высокой горки!
  Рейн открыл рот, чтобы еще что-то сказал, но сразу же опустил голову и провел рукой по волосам.
  - Черт, как же вы все меня достали. Не можете же спокойно выяснить свои отношения.
  - Кто бы говорил, - я сложила руки на груди. - И вообще, с каких это пор тебя волнует то, что с нами происходит? Тебе же тоже на все плевать.
  Парень прикусил губу.
  - Я... просто...
  - Нормально говори! Не бурчи! - перекривила его реплику я.
  - Я волнуюсь! - громко ответил он. - Довольна теперь?! Да, я волнуюсь! А что, мне уже нельзя?! Думаете, я вообще бесчувственный?! Я знаю, что вы все что-то от меня скрываете, но я же не спрашиваю! Я просто... волнуюсь...
  Под конец его голос стал совсем тихим, а лицо исказилось болью. Такое выражение бывает тогда, когда вот-вот заплачешь.
  Я резко остыла и мысленно дала себе пощечину. Не стоило мне на нем срываться.
  Приблизившись к парню, я легко обняла его за плечи.
  - Пусти, - тихо сказал Рейн, но отталкивать меня не стал и я, естественно, объятий не разжала.
  - Прости меня. Просто, понимаешь, все сейчас так сложно. Я сама не понимаю, что твориться. Но ты только не переживай, все уладится, слышишь?
  Парень кивнул, и я его отпустила.
  - Вот и хорошо, - я улыбнулась. - А теперь давай возвращаться в зал.
  - Угу, - он надел маску и выпрямил спину. - И больше не делай так. Я же не ребенок.
  - Что не делать?
  - Эти твои обнимания, - он поежился. - Противно.
  Я лишь засмеялась.
  Когда мы поворачивали в сторону входа в спортзал, из-за угла на меня кто-то налетел. Я вежливо извинилась, и уже хотела было уходить, но когда увидела, с кем именно мне пришлось столкнуться, - душа ушла в пятки.
  - Бинго! - довольно ухмыльнувшись, изрекла Вайлет, а именно с ней я и столкнулась.
  За ней стояли двое высоких мужчин, в одинаковых черных костюмах и масках. А сама девушка была одета в легкое атласное вечернее платье, цвета золота и золотистую маску.
  - Черт, - непроизвольно вырвалось у меня, и я по инерции взяла стоящего сзади Рейна за руку. Стараясь придать своему голосу максимальную угрозу, я произнесла, - чего тебе, человек?
  На мою реплику Вайлет залилась издевательским смехом.
  - Не строй из себя всесильного демона, - сказала она, посмеявшись, а в следующую секунду ее брови угрожающе сомкнулись, - ты всего лишь ветор.
  - Ты?... - я ошарашено взглянула на нее.
  - Да, я знаю кто ты на самом деле.
  - Но... документы...
  - Ты имеешь в виду те документы, которые хранят в себе информацию о веторах? Да, они все были уничтожены, но остались те, кто знал о вас и нес эти знания тайно, из уст в уста, как сказку. Не все те, кто был проинформирован о веторах, погибли на 'Войне креста и крови'. Единицы выжили, но они смогли сохранить тайну, которую многие считали простой легендой. До недавнего времени и я так думала. Но теперь...
  Внезапно она резко присела, а в следующий миг я почувствовала чей-то предупреждающий вскрик и толчок в бок, от чего я отлетела влево почти на два метра. Теперь я сидела на земле, а прямо на моем месте стоял Рейн, зажав в правой руке лезвие кинжала, которым, судя по всему, пыталась меня пырнуть Вайлет.
  - Не понимаю, что тут происходит, - прошипел Рейн, не выпуская из руки лезвие, - но мне это чертовски не нравится.
  - Уйди! - рыкнула девушка, дернув назад нож, тем самым, освободив его от хватки парня, при этом порезав его ладонь. - Ты все равно будешь уничтожен после нее.
  Я пыталась встать, но это плохо получалось. Тело не слушалось, а разум начал затуманиваться. Ситуация принимала критические обороты.
  - Вы... - с последними усилиями хрипло прошептала я, привстав на одно колено, - бегите...
  - Чего?
  - Бегите! - отчаянно выкрикнула я, после чего Лилит захватила власть над телом, плавно встала с земли, ухмыльнулась, и заговорила своим голосом, - да-а-а, бегите, а ни то ой как плохо будет...
  Странно, мне показалось, или ее голос изменился? Стал более низким.
  Двое мужчин позади Вайлет вздрогнули и отступили на шаг, а сама девушка заметно побледнела.
  - Как там твое запястье? - тем временем продолжал демон, сделав шаг в их сторону, - зажило? Если нет, могу сломать и другое, для симметрии.
  - Уходим! - резко крикнула Вайлет и, сделав пару шагов назад, прошипела, - вечер еще не окончен.
  Сразу после этого она и двое мужчин быстрым шагом направились к толпе людей, в паре десятков метров от нас, которые, к счастью, ничего не заметили.
  - Слабые ублюдки, - хмыкнула Лилит и развернулась к Рейну, который в это время сидел на земле и, держа левой рукой правую руку, испуганно на меня смотрел.
  - Ты...
  - Ути-пути-пути, - засюсюкала Лилит, пошевеля пальцами прямо у него перед носом, от чего тот резко дернулся, после чего громко засмеялась и покинула мое тело.
  Я осела на землю рядом с парнем.
  - Ничего не спрашивай, - произнесла я через полминуты. - Потом все объясним.
  - Это - потом, а вот то, почему моя правая рука занемела, ты, будь добра, объясни сейчас! - с нотками истерики в голосе возмутился Рейн.
  - Онемела? Понятно. Не волнуйся, через одну две минуты это пройдет. Видно, лезвие ее ножа было смочено святой водой. Такое со мной тоже было.
  - Святой водой?
  - Потом все объясним, - повторила я, и встала с земли. - А теперь нужно найти Мелори и Данте. Похоже, они были правы, и есть шанс, что в этот праздничный вечер прольется чья-то кровь.
  
  Глава 14
  
  Мы с Рейном вернулись назад в спортзал. Не найдя Мелори и Данте, мы стали в углу зала, там, где народу было меньше всего.
  - У тебя мобильный с собой? - спросила я парня, еще раз окинув взглядом толпу народу.
  Он кивнул и достал с кармана штанов телефон.
  - Хорошо. Позвони Мелори или Данте и объясни, где мы находимся. Нужно чтобы они поскорее с нами встретились. О, и еще, скажи, что мы видели Вайлет.
  - Вайлет? Это та, которая на нас напала?
  - Да. Они поймут, о чем ты.
  - О'кей.
  Рейн быстро клацнул несколько клавиш и поднес телефон к уху. Через пару секунд он нахмурился и, взглянув на дисплей, чертыхнулся.
  - Связи нет, - пояснил он. - Нужно выйти на улицу.
  - Нет! - тут же запротестовала я, - нам нельзя выходить. Нападение может повториться. А тут слишком много народу - они не посмеют напасть на нас с такой кучей свидетелей.
  Парень цокнул языком и, подняв телефон над головой, стал водить им в разные стороны.
  - Хорошо, тогда попробую поискать связь тут, внутри.
  - Я с тобой.
  Рейн шел впереди, проворно обходя каждого встречного, при этом умудряясь не отрывать взгляда от телефона. Я старалась не отставать, но все время в кого-то неудачно врезалась, тем самым все сильнее отдаляясь от парня. Внезапно, когда я, в очередной раз пробурчав 'извините', попыталась обойти того, кого задела плечом, он вдруг резко схватил меня за локоть и потянул на себя. Я удивленно оглянулась и увидела перед собой парня в броском, блестящем золотистом маскарадном костюме, с черными обделками, и в белой рубашке. На лице была черная с золотыми узорами маска. Сам парень был высоким, широкоплечим, мускулистым и белобрысым. Из-под маски четко виднелись голубо-зеленые глаза.
  - Лоуренс, - громко сказал он, скривив губы в сладкой ухмылке, - ты сегодня обворожительна, как никогда. Я даже с трудом тебя узнал.
  Я удивленно приподняла брови.
  - А... мы знакомы?
  На мой вопрос парень нисколечко не обиделся, а только задрал вверх голову и, уперев руки в бока, хмыкнул и самодовольно произнес:
  - Понимаю, я сегодня настолько красив, что меня трудно узнать. Но я даю тебе шанс.
  По его виду я догадалась, что мне придется самой узнать, кто же предо мной стоит. Я приглянулась. Голубо-зеленые глаза, высокие скулы, смуглая кожа, рост почти два метра, нос с горбинкой и этот раздражающий широкий подбородок с ярко выраженной ямочкой посередине. Именно благодаря этому подбородку я узнала его носителя.
  - Эдди! - воскликнула я, на что парень широко усмехнулся и кивнул.
  Передо мной сейчас стоял Эдди Мич - капитан школьной футбольной команды, известный ловелас и тот, с кем мне когда-то в прошлом 'посчастливилось' ходить в один детский сад. И, как положено в маленьких городках, и младшую, и среднюю школу мы посещали одну. Теперь и старшую школу. Но особо тесно мы не общались. Скажу даже больше - мы вообще не разговаривали. Причина этому проста. Просто, как известно, в таких местах как школа есть своя иерархия, которая делит людей на категории. Их всего три. Первые - те, кто находятся на вершине пирамиды - это так называемые лидеры, вернее те, кто считают себя лидерами. Но если раньше, пару десятилетий назад, лидерами называли отличников, спортсменов и тому подобное, то сейчас на вершине иерархии стоят те подростки, карманы чьих родителей шире. Их одежда всегда стильная и дорогая; равномерный загар заработан благодаря каникулам на Канарах или Гавайях; телефоны и компьютеры всегда последней модели; на учебу едут только на своих спортивных машинах; на их масштабные день рождения мечтает попасть любой подросток; круг их друзей состоит только из таких же, как и они. Этот список можно продолжать долго. К сожалению, даже в таких малонаселенных городах как Спрингс есть такие люди, и зачастую они, благодаря воспитанию методом 'пряники без кнута', самодовольные ублюдки.
  Вторую категорию пирамиды занимали так называемые 'нейтралы'. Их обычно больше всего. Это простые подростки, которые ведут обычный образ жизни, не пытаясь подмять под себя остальных. И неважно, богат ты или беден, отличник или двоечник, красив или урод; если ты не пытаешься привлечь к себе внимание большинства, в позитивном или негативном смысле, то ты нейтрал.
  Третью и низшую категорию занимают 'изгои'. Это те, кто в силу своего слабого характера или странного поведения, заработал неодобрение сбоку лидеров. Чаще всего изгои становятся грушей для битья или игрушкой для развлечения богатых деток. Нейтралам на таких людей плевать, и они лишь неодобрительно покачивают головой, выражая свое сочувствие, но ничем помогать не собираются. Остальных изгоев просто-напросто избегают из-за присущих им странностей. Нейтралы их сторонятся, а лидеры просто делают вид, что их не существует.
  Именно благодаря таким разделениям людей по категориям, школу можно назвать таким себе мини-государством, в котором не существует понятия демократия, а права и обязанности диктуются теми, кто стоит на вершине.
  Я была нейтралом. Мне все равно кто что делает, главное чтобы это не касалось меня и не мешало спокойно учиться. Локки и Ирен тоже были нейтралами, но они находились немного выше меня. Локки уважали за острый ум, хотя многие лидеры считали его просто ботаником. Ирен же была непоседой, модницей (хоть и в прошлом), и всегда любила громкие компании. Можно даже сказать, что она находиться на той грани, которая разделяет нейтрала и лидера. Но для того, чтобы быть на вершине иерархической пирамиды, ей не хватает стервозного характера и влиятельных связей. Благо, такими вещами она не орудует, а иногда даже и отталкивает.
  Ярко выраженным представителем изгоев был Крис. Но он относился к той категории изгоев, которых избегают только из-за странностей. Хотя в последнее полгода он плавно перетек к категории нейтрала, и все потому, что он стал чаще общаться с нами и окружающие увидели, что он не такой мрачный, как кажется на первый взгляд.
  Эдди же был общепризнанным лидером. Это все благодаря его внешности 'мачо', самоуверенного характера, статуса капитана футбольной команды и отцу, который являлся мэром Спринга. Признаюсь честно, на начале средней школы я тоже сохла по нему, как и остальные девочки, но поняла, что он ни за что не обратит внимания на такую 'серую мышь', как я. Вскоре мне просто стало все равно, а сейчас он меня вообще раздражает. И все благодаря своей самовлюбленности и этому дурацкому подбородку с ямкой! Я понимаю, что это глупо, но черт, ощущение, будто бы кто-то тыкнул пальцем в его подбородок, от чего появилась эта вмятина. Раздражает!
  - Извини, но я спешу, - натянуто улыбнувшись, сказала я, и попыталась вырвать руку из его хватки.
  Но как только одна рука была освобождена, Эдди тут же схватил другую и притянул меня почти впритык к себе. Мой острый нюх уловил неприятный запах, в котором я распознала алкоголь. Это мне не понравилось - пьяные люди довольно проблемные.
  - Да ладно тебе, Лоуренс, - выдохнул он прямо в лицо, что заставило меня поморщиться. - Не будь такой вредной. Кстати, где твой бойфренд?
  - В смысле?
  - Я имею в виду, где ты потеряла своего Кристофера Сернари?
  - Криса Сернари, - грубым тоном переправила я. - Не понимаю о чем ты.
  - Да ладно, не притворяйся, - Эдди ухмыльнулся, а его рука незаметно опустилась на мою талию. - Ты же знаешь, у нас сплетни распространяются быстро. Сегодня знает один, завтра - десятеро. А недавно появился слушок, что вы расстались.
  Я возмутилась.
  - С каких это пор мы стали объектом для сплетен?
  - С тех самых, когда вас стали часто видеть вместе, - объяснил он. - Я даже не ожидал, что малышка Мио, которая за все семнадцать лет никогда даже не держалась за ручку с парнем, вот так вот вдруг станет с кем-то встречаться. Особенно с таким как Сернари. И кто первый проявил инициативу?
  - А это уже не твое дело.
  Меня уже порядком стал раздражать этот разговор, поэтому я опять попыталась вырваться, но безрезультатно. Как жаль, что вокруг так много народу, иначе я бы просто-напросто не сдержалась и использовала всю свою силу.
  - О'кей, не кипятись, я же просто шучу, - уже более серьезно сказал Эдди, заметив, что ему все тяжелее удается удерживать меня в своей хватке. - А ты изменилась. Раньше я не замечал, но ты чертовски привлекательна!
  Его рука, прежде покоившаяся на моей талии, плавно опустилась ниже. Злостно скрипнув зубами, я начала оглядываться в поиске чего-то, что могло бы избавить меня от этого назойливого субъекта. Внезапно в нескольких метрах от нас мелькнула знакомая мне фигура, которую я совсем не ожидала тут увидеть. Сначала я подумала, что мне почудилось, но, все же, воспользовавшись невниманием Эдди, я ловко вывернулась из его объятий и юркнула в толпу, в сторону того субъекта.
  - Роллан! - позвала я, когда мальчик опять появился в поле моего зрения.
  Он остановился и удивленно оглянулся в мою сторону. Он был одет в черные штаны и белую рубашку с галстуком-бабочкой. На глазах была простая черная маска, а в руках серебристый поднос с бокалами. Как только я его нагнала то тут же взяла за руку и повела в сторону трибун.
  - А? - только и мог вымолвить он, стараясь не уронить поднос.
  Добравшись до нужного места, я оглянулась и, удостоверившись, что никто за мной не идет, расслабилась.
  - И почему сегодня никто не оставит меня в покое? - раздраженно буркнула я и взглянула на Роллана.
  Тот был, мягко говоря, в шоке. Пару секунд он удивленно на меня таращился, после чего громко ахнул и произнес:
  - Мисс Лоу... то есть, Мио, это вы? Я вас не узнал!
  - Тише, - резко шикнула я, от чего парень испуганно вжал голову в плечи. - Хорошо, что я тебя узнала. И кстати, что ты тут делаешь?
  - Миссис Койл сказала, - начал он уже более тихим тоном, - что неплохо было бы, если бы кто-то разносил напитки и закуски, потому что многим в новинку такие праздники, ведь он проводиться раз в десять лет. Она говорит, что в конце часто на столах остается много нетронутого. Поэтому лучше будет, если кто-то сам предложит гостям попробовать. Поэтому я и вызвался помогать. Я спросил у тетушки Маргарет, и она сказала, что это отличная идея. А почему вы шепчете? Вас кто-то ищет?
  - Что-то вроде того, - я, на всякий случай, опять оглянулась.
  Роллан в миг посерьезнел.
  - Вас ищут плохие люди, да?
  Я удивленно приподняла брови.
  - А ты догадливый. Но не волнуйся, - я улыбнулась и потрепала его по голове, - я не дам себя в обиду.
  Внезапно сбоку от нас послышался взволнованный голос.
  - Роллан!
  Мы одновременно повернули головы. Прямо к нам быстро приближался парень в таком же костюме, маске и с подносом, как и Роллан. Став возле нас, он дал мальчику рядом со мной легкий подзатыльник.
  - Где тебя черти носят? Я же сказал, как только все разнесешь, возвращайся за другим подносом. А ты тут, чем занимаешься?
  Роллан виновато опустил голову.
  - Извини.
  Я в свою очередь внимательно разглядывала только что пришедшего парня. Он был высокий, худощавый, голубоглазый с коротко-стрижеными темно-русыми волосами. И что-то знакомое было во всем этом.
  - Браян? - удивленно произнесла я.
  Парень повернулся ко мне и прищурился, видно, так же не узнавая меня.
  - Это Мио! - улыбнувшись, воскликнул Роллан. - Я тоже сначала ее не узнал. Помнишь ее?
  Глаза Браяна резко расширились. Он нервно сглотнул и отступил на шаг.
  - Привет, - я улыбнулась, пытаясь разрядить вдруг накалившуюся вокруг нас обстановку, - а ты изменился. Так вырос! И даже, кажется, стал выше меня. Молодец.
  - С... спасибо, - настороженно произнес он. - Я слышал, ты приходила к нам недавно.
  - А, это вышло случайно. Я просто гуляла и решила где-то перекусить. А когда зашла в ваше кафе, то случайно встретила там Роллана. Я рада, что у вас теперь все в порядке.
  Браян внимательно и серьезно смотрел на меня. Через пару секунд он глубоко вздохнул, видимо, пытаясь успокоить самого себя, и повернулся к Роллану.
  - Хорошо. Бери, - он вручил ему свой поднос с наполненными бокалами и тарелочкой с маленькими пирожными. - Когда закончатся - вернешься за другим.
  И коротко кивнув мне на прощанье, ушел.
  - Не злитесь на него, - сказал Роллан после нескольких секунд молчания, - он до сих пор волнуется за то, что было.
  - Я не злюсь, - тихо сказала я, улыбнувшись, - мне понятно его волнение. Но это не нужно. Ты же знаешь, что мы всегда будем на вашей стороне.
  Мальчик широко улыбнулся и кивнул.
  Внезапно, краем глаза я заметила знакомый золотистый костюм. 'Черт, сейчас опять пристанет' - промелькнуло в голове. Я завертела головой в поиске пути отступление, но было поздно - Эдди заметил меня и с радостным лицом направился в мою сторону.
  Обреченно взвыв, я уже готова была принять свою участь, как тут обзор преградило что-то черное. Подняв голову, я увидела знакомую белую маску.
  - Мисс Лоуренс, - обратился ко мне мужчина.
  - Брат Грима! - воскликнула я не столько от удивления, сколько от облегчения.
  - Польщен, что вы меня не забыли, - он легко улыбнулся.
  Повернув голову, мужчина взглянул на Роллана.
  - О, знакомое лицо, - сказал он. - Здравствуй. Ты нашел то, что искал?
  Роллан несколько секунд вглядывался в незнакомца, после чего его лицо просияло, и он воскликнул:
  - Да! Я искал эту школу. Я последовал вашему совету и искал большое-большое здание!
  Я удивленно глядела то на одного, то на второго.
  - Вы знакомы?
  - Столкнулись один раз, - пояснил мужчина. - Паренек искал старшую школу, а я тогда только приехал в город, поэтому просто посоветовал искать ему большое здание.
  - А-а-а...
  Тут из-за плеча брата Грима выскочило лицо Эдди.
  - Наконец-то я нашел тебя, Мио! - воскликнул он, обойдя мужчину и став между нами. - Не хорошо вот так вот исчезать.
  Я закатила глаза и невольно вздохнула.
  - Эдди, я...
  - Но-но-но! Отказы не принимаются.
  'Черт, ну и как мне от него отделаться? Может припугнуть его Лилит?' - подумала я и тут же отдернулась. С каких это пор я стала полагаться на силу демона, как на простое оружие? Не стоит забывать, что чем чаще давать волю демону, тем сильнее ослабевают его оковы. Похоже, именно об этом я и забыла.
  - Извините, - произнес мужчина в белой маске, положив руку на плече Эдди, - но леди не слишком приятно ваше присутствие. Поэтому, я бы попросил вас удалиться.
  - Чего?! - возмутился Эдди и повернулся к мужчине. - Старик, ты что...
  Как только парень взглянул в черноту прорезей маски для глаз мужчины, он вздрогнул. Стиснув зубы и отступив на шаг назад, он пробурчал что-то невнятное и, развернувшись, стал быстро отдаляться от нас.
  Я подозрительно взглянула на мужчину, а тот лишь улыбнулся и произнес:
  - Порой, вежливость страшит сильнее всякого оружия. Так же это идеальный способ сбить человека с толку. Не правда ли, мисс Лоуренс?
  Нервно сглотнув, я кивнула.
  - И кстати, вы должны мне еще полтанца, не забыли? Нас перервали в прошлый раз. Поэтому, - он поклонился и подал мне правую руку, - не против ли вы продолжить наш танец?
  Пару секунд поколебавшись, я все же улыбнулась и взяла его руку. Ведь не вежливо же будет вот так взять и отказать. А Рейна потом найду.
  - Не против.
  Я махнула рукой Роллану, попрощавшись, и вместе с мужчиной направилась ближе к центру залы. Мы стали неспешно вальсировать.
  - Знаете, - произнесла я на середине танца, - а я ведь так и не узнала ваше имя.
  - Хм... - мужчина ухмыльнулся, - возможно, вам не дано его узнать.
  - В смысле?
  - Скажите, мисс Лоуренс, вы верите в судьбу?
  - Э... - меня озадачил его вопрос, - не знаю, наверное...
  - А вот я верю. Но что же это такое - судьба? И кем она является: субъектом или объектом? Предводитель ли она, или орудие в руках человека? Бесплотный дух или невидимая энергия? Для меня фатум - это книга.
  - Книга?
  - Да. У каждого предмета или живого существа: животного, растения, человека, или еще чего-то, что существует в любой реальности, есть такая книга. Даже у этого платья, что на вас. Такая книга появляется с момента зарождения субъекта и существует до его смерти либо уничтожения. В этой книге вмещен рассказ, написан от третьего лица, о жизни этого субъекта, а количество страниц зависит от длительности этой его жизни. Там может быть всего одна страница, либо несколько сотен. Текст этой книги неизменен. Он появляется в полном объеме, так что с самого начала известно, сколько страниц будет занимать этот рассказ. Например, как только ребенок был зачат, и появилась его книга, то уже тогда на последней ее странице написано 'умер пятого мая от остановки сердца в возрасте пятидесяти шести лет'. И не важно, что в будущем будет делать этот человек: вести здоровый образ жизни или употреблять наркотики, будет священником или сутенером - он все равно умрет пятого мая в возрасте пятидесяти шести лет, и именно от остановки сердца. Нет такого понятия - изменить судьбу. Ведь все, что вы делаете, уже заранее было записано. Даже если вы непосильным трудом добились успеха и говорите, что изменили судьбу, не обольщайтесь - именно это и есть ваша судьба.
  - Но что делать, если человеку не нравиться его судьба? - тихо спросила я, увлеченная его рассказом.
  - Тут ничего не изменишь. Неизвестно, что влияет на судьбу. Возможно, человеку и удастся изменить середину книги, но конец изменить невозможно. Так что если вам не нравиться, как протекают события в вашем рассказе, вы, усилием воли, можете отклониться от сюжета, но в конечном итоге все сводиться к одному - смерти, либо уничтожению.
  - Интересно, - я усмехнулась. - Но как это связано с вашим именем?
  - Возможно, мы еще не дошли до того момента в книге, где вы должны узнать мое имя, - ответил он, улыбнувшись в ответ, - или судьба говорит нам, что пока не время. Тогда давайте доверимся ей.
  Он внезапно остановился.
  - А? - я удивленно заморгала.
  - Полтанца прошло, - произнес мужчина и, отступив на шаг, легко поклонился. - Спасибо вам, за эти чудные мгновенья. А теперь, я вынужден удалиться. Нужно найти брата - у нас самолет завтра утром.
  - Вы улетаете назад?
  - Да. У нас накопилось слишком много дел, которые нужно решить до отлета, так что, возможно, вы уже не сможете увидеться с моим братом.
  Я опустила голову. Это было слишком неожиданно. Грим появился внезапно, будто снег на голову, и так же неожиданно он и уходит. А я даже не смогу попрощаться. Конечно, я могу и позвонить ему, но что я скажу? Ведь даже если бы он и остался тут, то ничего у нас бы не вышло. У него вся жизнь впереди, а у меня жизни нет. Так что лучше пусть все кончится так. В глубине души я ведь чувствовала, что так все и будет.
  - Хорошо, - я подняла голову и силой заставила себя улыбнуться, - удачи вам.
  - До свиданья, мисс Лоуренс.
  И, развернувшись на каблуках, мужчина исчез в толпе.
  
  * * *
  
  Я сидела на трибуне, во втором ряду, и попивала пунш. Приятный привкус терпкого сладкого вина, который чувствовали только такие как я, помогал успокоить взбунтовавшиеся нервы. Оркестр играл какую-то классику. Многие в зале танцевали, остальные весело общались и оценивали угощения, поданные на столах.
  Почти двадцать минут усердных поисков Рейна или вообще кого-то знакомого результата не дали. Только Ирен иногда подбегала ко мне и тащила танцевать, но я отказывалась, мотивируя это тем, что у меня болит живот. Еще я сказала, что Грим попросил меня подождать его здесь, ибо он должен отлучиться на десять минут по делам. Через пару минут она все же сдалась и, сказав, что позже еще раз придет, исчезла из поля зрения.
  Из спортзала я не выходила, так как помнила предупреждение Мелори и встречу с Вайлет. Так что лучше уж подождать здесь, сидя на одном месте, пока кто-то из наших сам меня не найдет. И моя стратегия оказалась верна. Не прошло и пары минут, как справа от себя я услышала голос Рейна.
  - Мио, вот ты где! Ты, почему не отвечаешь на звонок? - возмущенно воскликнул он, подбежав ко мне.
  - Мобильный дома, - без эмоций ответила я, подперев голову рукой. - Где, по-твоему, я могу носить его в этом платье? А сумочки у меня нет.
  - Ладно, не важно. Пойдем.
  И не дожидаясь моей реакции, Рейн схватил меня за локоть и, заставив встать со стула, быстро потащил меня к выходу.
  - Эй! - возмутилась я, спотыкаясь. - Помедленнее!
  Парень ничего не ответил.
  Когда мы вышли из спортзала, сбоку от двери нас ждали Мелори и Данте. У обоих вид был серьезный и обеспокоенный.
  - Я нашел ее, - произнес Рейн, останавливаясь возле них.
  - Хорошо, - кивнула Мелори, - спасибо. А теперь было бы лучше, если бы ты пошел домой. Тут слишком опасно, ты сам это видел недавно.
  Парень хмыкнул и сложил руки на груди.
  - И вы, конечно же, не объясните мне, в чем кроется эта опасность и что вообще тут твориться, я прав?
  - Да, - серьезно ответил Данте, - пока мы ничего не можем тебе объяснить.
  - Я даже и не надеялся.
  Рейн как-то горько и в то же время холодно усмехнулся и, резко развернувшись, зашагал в сторону школьных ворот.
  - Ну что ж, секретничайте и дальше между собой. Мне все равно. Я для себя все уже решил, - бросил он напоследок, перед тем как исчез в куче разодетых людей.
  Данте нахмурился.
  - Тайны разрушат нашу семью.
  - Правда сделает это быстрее, - тихо ответила на его реплику Мелори и повернулась ко мне. - Мио, сейчас, через минуту-две, директор вашей школы мистер Уотсон произнесет короткую речь. В зале в этот момент будут находиться все пришедшие на праздник, включая тех, кого нам нужно найти, а именно экзорцистов. Мы сами распознать их не сможем, даже если они будут находиться рядом с нами на расстоянии вытянутой руки. Так же из-за большого скопления народу они сами нас могут и не увидеть. Поэтому мы придумали план. Он заключается в том, чтобы дать им нас увидеть, и после этого выманить наружу, в безлюдное место. Все просто: экзорцисты нас узнают, мы выходим, они за нами следуют.
  - А если не последуют? - спросила я.
  - Последуют, - ответил Данте. - Если среди них есть экзорцист с большой силой духа, он нас заметит, как только взглянет. Как в твоем случае с Вайлет. И когда это произойдет, они будут преследовать нас и ждать хорошего момента для нападения. Именно этого мы и добиваемся. Раскрыв нас, они раскроют себя.
  Я кивнула.
  - Окей, с этим понятно, но как вы собираетесь заставить их узнать вас, ведь для этого нужно будет, чтобы все смотрели на вас, потому что мы не знаем точно, чье внимание нам нужно?
  - А об этом мы уже позаботились, - ухмыльнулась Мелори. - Спонсорам редко отказывают.
  Я удивленно подняла брови, когда внезапно, из больших колонок что на улице, которые до сих пор молчали, раздался голос миссис Койл:
  - Просим всех присутствующих собраться в спортзале.
  Повторив эту фразу еще раз, она замолчала. Люди на улице стали потихоньку плестись к входу в зал.
  - Пошли, - произнесла Мелори, и мы зашли в здание.
  Там весь народ сосредоточил свое внимание на сцене, где возле микрофона стоял мистер Уотсон, тучной мужчина в возрасте, и ждал пока все соберутся.
  Велев мне никуда не уходить и стоять поближе к центру, Мелори и Данте куда-то ушли. Мне оставалось лишь удивленно хлопать глазами.
  Примерно пять минут пошло на то, чтобы весь народ собрался в зале, и еще три минуты, чтобы он замолчал. Когда стало более-менее тихо, мистер Уотсон, прокашлявшись, начал воодушевленно говорить:
  - Друзья! Сегодня, в этот знаменательный день, ровно шестьдесят лет тому назад были впервые открыты двери нашей школы. Это важное событие позволило молодым людям нашего города получать образование на уровне самых крупных городов штата, а с недавних пор, после того как была введена новая система обучения, и на уровне европейского стандарта. И вот, нашими отцами была заложена традиция, что каждые десять лет будет проводиться великий бал в честь открытия школы. Сегодня проводится уже седьмой по счету бал, но, как и все предыдущие он поражает своей красотой и позволяет окунуться в старину...
  Я не слишком вникала в речь и, как и все остальные, слушала только из-за вежливости. И вот после короткого рассказа об истории нашей школы, директор вдруг произнес:
  - А теперь я попрошу вас переместиться на трибуны или по краям залы, и освободить центр настолько, насколько это возможно.
  Мы удивленно переглянулись и начали расступаться. Вскоре в центе создался пустой широкий круг. Мне посчастливилось стать впереди, прямо возле центра.
  - Отлично, - Мистер Уотсон удовлетворительно кивнул. - А теперь я предлагаю вам насладиться представлением, которое подготовили пара наших гостей специально для праздника. Прошу!
  Минута, и вот в середину, из толпы, вышли двое людей. Я не удивилась, узнав в них Мелори и Данте. Единственное отличие: у Мелори отсутствовала ее нижняя часть платья: темно зеленая пышная юбка. Вместо нее на женщине было тонкая и полупрозрачная, как шелк, длинная до пола юбка светло-бежевого цвета, через которую даже немного вырисовывались контуры длинных ног и черных чулок. Это было похоже на то, что носили дамы в старину под основным платьем, и, кажется, это оно и было.
  Мужчина и женщина стали в центре круга, друг напротив друга, на расстоянии метра.
  - Это будет занятно, - уловил мой острый слух слова Мелори.
  - Не забывай, что было в последний раз, когда мы танцевали на балу в Лондоне, - произнес Данте, усмехнувшись.
  - Тебя до сих пор волнует тот случай?
  Девушка взяла своей рукой его руку, а другую положила ему на плечо.
  - Твое вызывающее поведение сложно забыть. Ты всю интеллигенцию повергла в шок.
  Данте положил свою свободную руку на талию Мелори.
  - Подумаешь, - женщина фыркнула. - Они всегда были слишком впечатлительными.
  - Считаешь, что танцевать в одном корсете и нижней юбке это нормально?
  - Платье мешало. Я и сейчас почти так же одета. Тем более, - шепнула она, - я же танцевала только с тобой.
  - Еще бы. Я бы не позволил тебе играть с чувствами других. Ты загубила сердца многим мужчинам.
  - Но выдерживает меня только один.
  Внезапно резко зазвучала музыка, и они одновременно оттолкнулись друг от друга. Через мгновение они опять приблизились в плотную, и Данте, ловким движением руки прижав Мелори спиной к себе, отступил назад на два шага, завлекая женщину за собой. На третьем шаге она ловко вывернулась и освободилась, и, став лицом к лицу с мужчиной, резко наклонилась назад, приподнимая ногу и обхватив ею сзади мужчину. Он, придерживая её за талию, наклонил к земле и, отводя немного вбок, рывком поднял вверх. Мелори плавно извернулась и стала Данте за спину. Он развернулся к ней лицом и взял за руку. Она резко отступила на шаг, но Данте потянул ее на себя. Мелори закружилась и опять очутилась впритык спиной к нему.
  Все это происходило быстро, буквально за пару секунд. Проследить движения этих двоих было почти невозможно. Музыка была быстрой, похожей на какую-то классику в современной обработке. И она невероятно четко сочеталась с их танцем. Даже чувствовалось ощущение, будто бы это их движения воспроизводят эту музыку. И с каждой секундой это зрелище завораживало все больше.
  Танец Мелори и Данте не был похож на наш с Крисом. Наш танец был похож на противоборство, когда в конце узнается, кто же мотылек, а кто пламя. Это была импровизация, мы руководствовались лишь своими чувствами и инстинктами, мы пытались показать друг другу свою силу, свой дух. И страсть, вспыхнувшая после окончания, была тем завершением, когда мотылек стал частью огня, и теперь нет смысла продолжать бой, ведь все уже решено и единственное, что остается, это поддаться своим чувствам, высвободившимся после такого долгого заточения и разрушивших цепи здравого смысла.
  Их же танец не был ни противоборством, ни порывом страсти. Он был игрой. Игрой, где нет проигравших и победивших, жертв и охотников. Никто из них не пытался завладеть другим или удержать в объятиях. Они двигались так, как хотели, но в то же время это выглядело так, будто бы движения этих двоих контролировались одним разумом. Все было настолько естественно, настолько уверенно, быстро и чисто, словно для них это так же привычно, как для человека - дышать. Они не смотрели на окружающих, не пытались показать им свое мастерство, не ждали их реакции; сейчас для них не существовало никого вокруг. На их лицах играли улыбки, в которых иногда проглядывались нотки детского азарта. Они дополняли друг друга, как неразделенные части одного элемента: как пламя и дым, как улыбка и смех, как солнце и свет, как лед и холод, как воздух и ветер; без одного нет и второго, и это было настолько очевидно, что не нуждалось в доказательствах. Страстнее, чем танго; быстрее, чем самбо - это был танец бессмертных существ, которые поистине наслаждались своей жизнью и своим могуществом.
  Проиграли последние ноты, и вместе с музыкой остановились и Данте с Мелори. Но еще несколько секунд после завершения зал был погружен в тишину. И как только, через две секунды прозвучал негромкий хлопок, зрители очнулись и взревели в бурном восторге.
  Мелори и Данте легко поклонились и, перед тем как они развернулись и ушли, я заметила, как Мелори взглянула на меня и легким кивком головы указала в сторону выхода. Кивнув ей, я повернулась и стала пробираться сквозь все еще ликующую толпу к выходу.
  Как только я очутилась возле двери, Мелори и Данте тут же нагнали меня и, не останавливаясь, вышли на улицу. Я последовала за ними.
  Вокруг было непривычно безлюдно. Мы молча и медленно шагали по дороге, обходя здание школы. Через две минуты мы остановились возле черного входа в школу, с противоположной от спортзала стороны здания. Тут даже музыку было почти не слышно.
  Я уже хотела было спросить, что дальше, как тут сзади послышался грубый мужской голос:
  - Мы нашли вас.
  От неожиданности я вздрогнула. А Мелори лишь незаметно ухмыльнулась и почти неслышно прошептала:
  - Нет, это мы нашли вас.
  Глава 15
  
  Мы втроем развернулись в сторону голоса. В десяти метрах от нас стояло четверо мужчин, в двоих из которых я узнала спутников Вайлет, ну и сама девушка.
  - Я же говорила, Мио, вечер еще не окончен, - сказала она, прожигая меня взглядом.
  Примерно несколько секунд мы все смотрели друг на друга молча, после чего Данте внезапно сделал один шаг вперед и произнес серьезным тоном:
  - Каковы ваши мотив и цель?
  - От нашего сотрудника, - секунду поколебавшись, начал отвечать один из мужчин, - поступили сведения, что в городе Спрингс штата Колорадо была обнаружена девушка, одержимая демоном высшего ранга. В ходе тайного расследования узналось, что она на самом деле является ветором - носителем демонической силы. Информация о веторах была строго засекречена и большинство из нас считали их полностью уничтоженными, а для некоторых эта история стала просто легендой. Но теперь все подтвердилось. Мы здесь, чтобы уничтожить вас, хотя, думаю, вы и сами об этом уже догадались.
  - Это же очевидно, - сказала Мелори и сложила руки на грудию - Только вот как вы собираетесь это сделать? Если вы знаете историю, то вам известен тот факт, что просто нас убить невозможно.
  - Нам известно. К сожалению, здесь не подходящее место, чтобы проводить сжигание, поэтому мы просто обезглавим вас и унесем в более пригодное для этого место.
  Реакция Мелори на его слова поразила не только экзорцистов, но и меня. Она задрала голову и залилась громким смехом. Враги от такой неожиданности вздрогнули и насторожились.
  - И как вы собираетесь это сделать? - спросила женщина, отсмеявшись. - Думаете, мы покорно склоним головки под ваше лезвие? Да ваши предки вдесятером наваливались на одного умершего, чтобы схватить его, и если из них выживал один - это считалось удачей. А вы, современное поколение, у которых нет ни капли того мастерства, собираетесь вот так вот просто взять и отрубить нам головы. Что ж, удачи. Только вот, - улыбка слетела с ее губ, - даже отрубленная голова может кусаться, и вот уже пять столетий я есть значительное тому подтверждение.
  Следующие действия произошли буквально за пару секунд: Мелори и двое мужчин сорвались друг другу навстречу. В тот же миг остальные двое ринулись на Данте, который даже не сдвинулся с места. Когда враги настигли Мелори, в руках которых оказались два коротких кинжала, она резко присела, благодаря чему лезвие прошло в нескольких сантиметрах выше ее макушки; после чего схватила за запястья вооруженные руки над собой и вывернула вперед себя. Данте же, когда остальные двое мужчин уже готовы были нанести ему удар такими же кинжалами, одним махом оттолкнул их руки тыльными сторонами ладони, от чего удар прошел мимо и мужчины, потеряв равновесие, повалились на землю.
  Из-за того, что я на мгновение переключила все свое внимание на эти схватки, я чуть было не пропустила момент, когда Вайлет, внезапно появившаяся рядом, пыталась нанести мне ножевой удар прямо в глотку. Благо разум уже был готов к внезапному нападению, поэтому, когда зрение уловило мелькнувший вблизи блеск лезвия, я тут же инстинктивно дернулась резко вправо, после чего схватила державшую кинжал руку девушки и, завернув ее Вайлет за спину, прижала девушку к земле. Получился захват, который я недавно видела по телевизору в программе про самооборону.
  - Полегче! - сквозь зубы прошипела Вайлет, стараясь высвободиться из моей стальной хватки.
  - А ты не дергайся.
  Немного ослабив залом руки, но не уменьшив силы давления на тело, я повернулась в сторону остальных, чтобы узнать исходы их сражений. А исход был очевиден с самого начала. Двое мужчин, которые напали на Мелори сейчас лежали скорченно на земле, прижав руки к животу и откашливаясь. А те же, кто рискнул наброситься на Данте, теперь стояли на коленях, а он держал их сзади за шеи, не давая пошевелиться. И вид у этих двух мужчин был такой, будто бы их приковали к земле металлическими цепями: они пытались дернуться, но что-то не давало им даже на сантиметр сдвинуться с места.
  - Я ожидала большего, - холодно произнесла Мелори, поправив юбку. - Мне кажется, экзорцисты не воспринимают нас всерьез. Или вы надеялись, что ваше внезапное появление заставит нас поджать от страха хвосты? Во всяком случае, это уже не важно. Сейчас я рекомендую вам без лишнего шума убраться из города, тогда мы вас не тронем. Но если вы опять попытаетесь напасть на нас, то нам придется оказать сопротивление посильнее этого.
  Один мужчина, которого отделала Мелори, попробовал привстать, держась одной рукой за живот, а другой - опираясь на землю.
  - Согласен, мы вас недооценили, - хрипло произнес он, сплюнув небольшой сгусток крови. - Поэтому нам нет причины продолжать сейчас сражение - силы не равны.
  - Хм... в отличии от своих предшественников, вы смышленее, - Мелори ухмыльнулась. - Хоть это радует.
  - Но, - внезапно громко произнес тот же мужчина, уже полностью приобрев вертикальное положение, - вы выиграли битву, но война все еще продолжается. Мы соберем все данные о веторах, которые не были уничтожены и наконец-то узнаем правду о том, что же произошло почти триста лет назад, и почему информация о веторах столько веков держалась в секрете.
  Женщина, услышав это, вмиг посерьезнела и нахмурилась.
  Из-за того, что я опять переключила все свое внимание на них, Вайлет, которая до этого момента покорно лежала на земле, вдруг резко дернулась и вывернулась из моей хватки. Быстро встав, она подбежала к только что говорящему мужчине, стала у него за спиной и, держась за недавно заломленную мной руку, смерила меня гневным взглядом.
  Данте в этот момент отпустил шеи двух остальных мужчин и отошел на шаг назад. Они в свою очередь согнулись над землей, резко и часто дыша. Их лица были красными даже слегка посиневшими, будто бы их только что подвешивали головой вниз на длительное время, а кожа блестела от пота, заметными каплями стекающего за шиворот.
  - Вы не знаете, на что идете, - произнес Данте серьезным тоном.
  - Мы знаем только то, что до нас донесли учения наших предков. А учили они нас тому, что вы - зло, и право уничтожения этого зла было дано нам - экзорцистам. Этого знания нам достаточно, - молвил ему тот же мужчина, который разговаривал с Мелори.
  - Да?! - гневно рявкнула женщина, внезапно разозлившись. - И кто же вам дал это чертовое право?! Считаете себя всесильными?! Думаете, вам все позволено?! Да я еще вашим прапрадедам кровь проливала! Да я ходила по этой земле, когда вы, глупцы, еще даже не представляли, кто такие умершие! - она сорвала с себя маску. - Да я самолично перерезала горла почти половине тысячи экзорцистов в период 'Войны креста и крови'! А в день самой масштабной и решающей битвы на этой войне, ваши чертовы предки с войском, в количестве двенадцати сотен, даже не смогли справиться с шестью де...
  - Мелори! - внезапно гаркнул Данте, перебивая женщину, которая от такой неожиданности даже вздрогнула. Когда она замолкла и обернулась к нему, все еще напряженная от гнева, он продолжил уже более спокойным голосом, - не позволяй своей гордости взять над тобой верх.
  При свете праздничного фонаря я увидела, как зеленая радужка глаз Мелори возле зрачка приобрела красный оттенок, который паутинкой постепенно распространялся на всю радужку, а сам зрачок легко подрагивал, пытаясь вертикально вытянуться. Женщина цыкнула языком, и примерно на три секунды закрыла глаза. Когда она их открыла, они вновь приобрели нормальный цвет и круглую форму зрачка.
  - Говори ты с ними, - усталым тоном произнесла Мелори, умерив свой пыл и став возле Данте. - Ты лучше держишь себя в руках.
  Он кивнул и обратился к экзорцистам, которые после такого напора были, мягко говоря, в шоке.
  - Итак, вижу, больше продолжать наш спор смысла нет. Вы сейчас же покинете не только праздник, а и наш город. И говоря 'вы', я имею в виду всех экзорцистов, а не только вашу пятерку, так как чувствую, что вы прибыли к нам в большем количестве. Если спустя двадцать четыре часа я замечу кого-то из вас в поле своего зрения, то выманю в безлюдное место и нападу без предупреждения. То же самое будет происходить и в будущем, но если инициатором нападения окажетесь вы - я вас убью. А на счет информации о веторах, которую вы так активно планируете раздобыть, то тут я могу вам сказать лишь одно - вы сами вяжете себе петлю на шею. Любопытство - древо, порождающее плоды греха и смерти. Ваши предки погибли именно из-за этого. Они пали от клинка того, кто считает себя нашим предводителем. Как пастух, ведущий табун овец. И вы для него всего лишь глупое стадо волков, позарившихся на его овец. Когда он узнает, что вы пытаетесь восстановить знания о веторах, или что от вашей руки пал хоть один умерший, поверьте мне, он убьет вас сразу же, и неважно, мужчина вы или женщина, взрослый или ребенок. Поэтому, если не хотите скорой кончины, рекомендую вам быть тише воды и ниже травы, и не кричать направо и налево о веторах и не устраивать таких нападений, как это, когда в любой момент сюда может забрести кто-то из простых людей. И я говорю вам это не просто из-за доброй воли, а потому что вы своими действиями можете нанести больше вреда окружающим, чем мы за все свое существование. А теперь можете уходить, мы вас не тронем.
  Он замолчал. Мужчины и Вайлет еще несколько секунд молча смотрели на нас, видно, пытаясь понять, не лжем ли мы, после чего переглянулись между собой и кивнули. Пострадавшие от рук Данте и Мелори уже полностью пришли в себя и могли нормально передвигаться.
  Все пятеро экзорцистов уходили, повернувшись к нам спиной, но я видела, что если с нашей стороны послышится хоть какой-то шорох, они тут же развернуться, готовясь к внезапному нападению.
  Когда они скрылись за углом, я почувствовала внезапное облегчение.
  - Думаешь, они нас послушаются? - спросила Мелори у Данте, не сводя глаз с того места, где только что исчезли наши враги.
  - Надеюсь. Иначе их древо любопытства будет срублено вместе с их головами.
  Женщина еще две секунды смотрела вперед себя, после чего перевела взгляд на меня.
  - Мио, ну как ты?
  Я провела рукой по волосам и выдавила из себя измученную улыбку.
  - Могло быть и хуже.
  - Могло, - согласилась она. - По крайней мере, кровавых расправ нам избежать все же удалось. Они более смышленые, чем мы думали. Нам, правда, нужно разобраться еще с кое-какими делами, но ты можешь быть свободна. Думаю, теперь не о чем волноваться. Но все же будь начеку, и если что - сразу сообщай нам, хорошо?
  Я кивнула и, развернувшись, медленно поплелась назад к главному месту проведения праздника - в спортзал.
  
  * * *
  
  После речи мистера Уотсона в спортзале народу собралось больше, чем было до этого. Видно, многие поняли, что тут интереснее, чем на улице, тем более под вечер на улице похолодало, а в зале из-за большого количества людей было чуть ли не жарко. Во всяком случае, у многих я заметила пот на лбу и покрасневшие щеки.
  Я сидела на том же самом месте, где и тогда, когда меня нашел Рейн, и, лениво подперев рукой голову, попивала сок из бокала. Музыканты играли медленную, уже успевшую поднадоесть музыку и было видно, что народ понемногу начинал скучать.
  Не знаю, почему я осталась на празднике, ведь если посудить логически, делать мне на нем больше нечего. Пару парней приглашали танцевать, но двигаться почему-то совершенно не хотелось, поэтому я отказывала. И когда через десять минут пустого просиживания я наконец-то решилась просто пойти домой, кто-то сзади закрыл мне глаза ладонями.
  Не знаю почему, но первый, кто пришел мне тогда в голову был Крис. Я почувствовала, как внутри все перевернулось. Вся навеянная разумом усталость вмиг улетучилась, а мне даже пришлось вздохнуть от нахлынувших эмоций.
  - Крис, - одними губами шепнула я и обернулась.
  То, что я почувствовала в следующее мгновенье, было непонятной смесью удивления, разочарования и радости. Прямо передо мной находился весело улыбающийся Грим.
  - Ну как? Уже успела соскучиться? - спросил он.
  А я только ошарашено хлопала ресницами, не веря в то, что вижу.
  - Ты... ты не ушел?
  - Пока нет. На самом деле, - он переступил через спинку кресла и сел возле меня, - я просто хотел нормально попрощаться. А то как-то не хорошо все получилось.
  Я не сдержала улыбку. Мне действительно было приятно видеть его рядом с собой, но маленький осадок в виде несбыточного желания увидеть тут Криса все же остался. Хотя это ведь невозможно, так что не стоит расстраиваться понапрасну, а ни то вконец испорчу себе вечер.
  - Ты как? - услышала я через несколько секунд голос Грима, вывивший меня из тумана размышлений. - Выглядишь не шибко веселой.
  - Проблемы были, - ответила я, допивая сок в бокале. - Да и народу тут много. Не люблю находиться в такой куче. Как селедки в банке, честное слово.
  - Клаустрофобия?
  - Возможно. Называй это как хочешь.
  Тут я вздрогнула и, спустя секунду, горько засмеялась, опустив голову на колени.
  - Ты чего? - послышался справа удивленный голос Грима.
  - Да так, легкое дежавю, - ответила я, не поднимаясь. - Не бери в голову.
  - А-а-а.... Ладно, - он поднялся с кресла и стал напротив меня. - Ну, времени у меня немного, примерно час, так что давай, отгони хандру и идем веселиться!
  Я лениво подняла голову и, улыбнувшись, посмотрела на него умоляющим взглядом.
  - А может, лучше тут посидим, поболтаем?
  На мою просьбу Грим усиленно покачал головой и подал мне руку.
  - Нет, нет, нет. Тем более, я тут краешком уха услышал, что скоро намечается что-то интересное, так что глупо будет пропустить все веселье.
  Я не сдержала тяжелого вздоха. Парень покорно ждал моего решения, вытянув руку. Смотря на протянутую конечность, я колебалась. Но в конечном итоге пустые размышления ни к чему не привели, поэтому я просто плюнула на все и взяла руку Грима.
  - О'кей, - я поднялась на ноги и поправила юбку. - Действительно, хватит хандрить, праздник все-таки!
  Парень широко улыбнулся во все тридцать два.
  - Вот и отлично!
  Тут я заметила, что музыка уже почти две минуты как не играет. Мы стояли близко к сцене, поэтому нам было легко рассмотреть, что там творилось, а именно: все музыканты поочередно вставали со своих мест и, легко размявшись от долгого пребывания в одном положении, уходили со сцены. Инструменты оставались на месте, и только скрипачи и трубачи уносили с собой свое снаряжение.
  Когда все музыканты удалились, на сцену выбежал парень низкого роста, с рыжими непослушными волосами, в костюме едко оранжевого цвета и такого же цвета маской на глазах. На спине парня болтались небольшие беленькие крылышки, которые были, как бы это сказать, ни в какие ворота.
  Паренек стал возле центрального микрофона и, сняв его со стойки, громко выкрикнул:
  - Йоу, народ! Всем привет!
  Гул, стоявший до этого в зале, мгновенно стих и десятки пар удивленных глаз устремились к пареньку.
  - Вижу, - тем временем продолжал он, лучезарно улыбаясь, - что вы уже успели заскучать. Действительно, я сам чуть было не заснул. Нашим музыкантам впору играть колыбельные. Так что, если кого-то тут часто мучает бессонница, вы знаете к кому обращаться за помощью.
  По спортзалу пронеслись короткие смешки.
  - К счастью, официальная часть нашего праздника прошла, а точнее: все важные гости под предводительством наших самых строгих преподавателей уехали пировать в другое место. Поэтому, теоретически, весь праздник теперь в нашем распоряжении, бу-га-га-га!
  Он зловеще засмеялся и подал кому-то знак рукой. Две девушки, стоявшие за сценой, схватили ткань, прикрывающую баскетбольное кольцо и рывком стянули вниз. Когда ткань упала на землю, мы увидели, что прямо под кольцом прятался ди-джейский стол.
  К нему подошел высокий парень в черном костюме, без маски, с короткой кнопой черных волос, и начал что-то настраивать. Через несколько секунд он показал парню на сцене большой палец, что все 'о'кей'. Тот кивнул и, повернувшись к публике, во все горло крикнул:
  - Вечер только начинается!
  Из колонок, которые оказались расположены по всему залу, послышалось всеми любимое и никогда не стареющее 'Who let the dogs out'. Толпа завизжала от восторга.
  Грим резко схватил меня за руку и потянул к середине зала.
  - Я же говорил! - крикнул он, повернувшись ко мне, - а так бы ты ушла и пропустила все самое интересное.
  Я засмеялась. Из-за такой внезапной смены обстановки настроение значительно улучшилось. Мы, как и все остальные, сорвали с себя маски и начали танцевать безо всяких формальностей, кто как хотел, хоть это и не сочеталось с нашими нарядами, особенно у девушек. Но так даже было веселей. Как только начинался припев, все активно подпевали, пытаясь перекричать музыку.
  Мне было хорошо, и даже на секунду появилось чувство, будто бы я такая же, как и все вокруг: простой подросток без серьезных забот, который может веселиться и наслаждаться жизнью. Возможно, именно поэтому я привязалась к Гриму, так как именно он дал мне ощутить это чувство, именно благодаря ему я поняла, что, даже не смотря на отсутствия возможности нормально умереть, я все равно остаюсь человеком: слабым и нуждающимся во внимании. И, мне кажется, именно осознание этой слабости помогает бессмертным жить рядом со смертными на равных.
  После нескольких зажигающих песен, пару парней и девушек, в двух из которых я узнала Марка и Милли из своего класса, выбежали на сцену и показали веселый импровизированный танцевальный номер под песню Робби Вильямса 'Rock DJ'. Мы громко хлопали и смеялись, как тут я услышала справа от себя звук телефонного звонка. Повернувшись, я увидела, как Грим клацнул на кнопку сброса звонка, после чего кивнул мне в сторону выхода. Я поняла его намек и мы вдвоем стали пробираться сквозь толпу к выходу.
  - Фух, - выдохнул парень, как только мы вышли на улицу. - Ну и шумиха там.
  - Да, - я засмеялась, - народ разгорячился. Кстати, почему мы вышли?
  - Мне уже нужно идти.
  - Так быстро, - я расстроилась. - Брат звонил, да?
  Грим кивнул и легко улыбнулся.
  - Ну, не грусти. Со временем со всем приходится расставаться. Ты лучше иди, повеселись еще с друзьями. Такой праздник не каждый день устраивается, другого может и не быть.
  Я мотнула головой.
  - Да нет, я лучше пойду домой. Мне уже хватило впечатлений за сегодняшний день.
  - Окей, тогда, - он вежливо подставил мне локоть, - я, как истинный джентльмен, провожу даму до дома. Опасно ходить в таком наряде по улице одной.
  - Хм, действительно, - произнесла я, взяв его за руку, - тогда, полагаюсь на вас.
  Мы не спеша направились по вечерним улицам в сторону моего дома. Грим всю дорогу шутил и рассказывал веселые истории, поэтому двадцать минут пути пролетели совсем незаметно. И вот мы уже стояли возле моей двери. Я сняла с плеч пиджак парня, который отдал мне его, ссылаясь на то, что на улице холодно, а у меня голые плечи. Я возражать не стала.
  - Ну, - Грим, опустив голову, затоптался на месте, - вот и все.
  - Вот и все, - тихо повторила я, поджав губы.
  В воздухе повисло легкое чувство неловкости.
  - Ты это, - парень провел рукой по волосам, взъерошивая их, - в общем, не принимай все слишком близко к сердцу, о;кей? И... это... короче, не стоит злиться, ладно?
  - К чему ты это? - спросила я, хмыкнув и усмехнувшись, но усмешка быстро слетела с губ - из-за расставания настроение падало все ниже и ниже.
  - К тому что... ну, у тебя в будущем будет много причин для грусти, обиды и злости, но ты не поддавайся им и... умей прощать. Хотя нет, даже не так, не обязательно прощать, просто умей вовремя забывать. Это мое тебе жизненное наставление.
  Сказав это, Грим улыбнулся и медленно приблизился ко мне. Через секунду я почувствовала, как его губы касаются моего лба. В груди неприятно защемило, а к горлу подкатил комок. Переизбыток эмоций причинял ужасный дискомфорт, но от него невозможно было избавиться, и из-за этого хотелось плакать еще сильнее. Человек, который за такой короткий промежуток времени успел стать мне близким, покидал меня. Я знаю... знаю, что в будущем мне с многими еще придется попрощаться, но сейчас я совершенно не готова к этому. Мне нужно время. Я еще не готова к существованию, я хочу еще пожить. Я хочу смеяться, хочу дурачиться, хочу обижаться, хочу спорить по мелочам, хочу удивляться, хочу чувствовать течение времени. Хочу встречать утро с сердцем, полного трепетного ожидания, и проводить вечер с приятными воспоминаниями о прошедшем дне. В детстве я была лишена семейного тепла, а теперь лишена возможности подарить это тепло другим. У меня не было ничего, а теперь мне даже не удастся это исправить. Невыносимо обидно. Я ведь ничего плохого не делала. Я ведь просто хотела жить. Но почему мир так строг? Неужели желание жить - это преступление? Если нет, тогда почему за него берут такую высокую цену? Я же просто хочу еще немного побыть человеком. Не отбирайте у меня жизнь так быстро!
  - Мы еще увидимся? - переборов боль, спросила я дрожащим голосом.
  - Возможно, - прошептал Грим и отстранился от меня. - Вот только...
  Он не договорил и лишь тяжело вздохнул, отводя взгляд.
  - В чем дело?
  - Да так, ничего. Ну что ж, прощай, Мио.
  - Прощай, Грим.
  Последние наши слова прозвучали почти неслышно. И смотря на удаляющуюся спину парня, я осознавала, что, очевидно, именно этот человек был тем, с кем я могла бы провести свою жизнь. Но лишь смертную жизнь, место же в моей вечности было занято, и с этим даже я уже ничего не могла поделать.
  
  Достав ключ из-под входного коврика, я открыла дверь, и устало завалилась внутрь. Вокруг царили мрак и тишина, но это даже как-то успокаивало. На ходу сняв туфли, я поплелась в ванную. Там я сняла с себя платье и все остальное, и принялась отмывать макияж. Из-за шума воды я не сразу услышала звук дверного звонка. Это меня удивило, ведь сейчас было почти пол-одиннадцатого. Быстро вытерев лицо и укутавшись в белый махровый халат, по пути включив в коридоре свет, я побежала к двери и открыла ее, по привычке не спрашивая, кто там.
  Клянусь, я почти почувствовала, как ёкнуло мое сердце. Предо мной, в ночном мраке, сгорбившись, с растрепанными волосами и совершенно незнакомым выражением лица стоял Крис. Душа ушла в пятки. Шок был сильнее всех нахлынувших в тот момент чувств, поэтому заговорить я смогла не сразу.
  - Что... вам нужно в столь позднее время? - дрожащим голосом спросила я на автомате.
  Слова вылетели быстрее, чем я успела их обдумать.
  Но в следующую секунду все мысли отошли на второй план. Лицо Криса исказилось в такой невероятной гримасе боли и отчаяния, что у меня задрожали руки.
  - Ми... - охрипшим голосом пытался он что-то сказать, сделав шаг в мою сторону, но неожиданно повалился на землю.
  - Крис! - уже не пытаясь скрыть свое беспокойство, крикнула я, нависая над ним.
  Перевернув парня на спину, при нормальном освещении, я наконец-то смогла разглядеть причину того, почему выражение лица парня показалось мне странным. Его кожа была покрыта красноватыми пятнами, и по всей ее поверхности паутиной тянулись какие-то тонкие темно-синие линии. Это было ужасающее зрелище. Мне стало страшно, очень страшно.
  - Крис, - испуганно, почти панически произнесла я. - Крис, что с тобой?!
  Парень наконец-то открыл глаза и взглянул на меня затуманенным взглядом.
  - Мио, - тихо выговорил он, слабо цепляясь за рукав моего халата.
  Я взвыла, не зная, что делать. После недолгих раздумий я оттащила парня с порога в дом и захлопнула входную дверь. Быстро сев назад, возле Криса, я обняла его, прижав его голову к своей груди.
  - Мио... Мио, - повторял он, цепляясь дрожащими пальцами за халат, словно брошенный котенок.
  Мне хотелось рыдать от незнания, что нужно делать.
  - Что же ты с собой сделал, Крис? - прошептала я, захлебываясь от несуществующих слез.
  А парень плакал. Так же, как и я, так, как можем только мы: плакать не телом, а душой, и это был самый искренний плач.
  - Я... не хотел, - произнес он, уткнувшись носом мне в шею, - я... не хотел,... чтобы так вышло. Я... не знал,... что будет так больно. Ты... можешь делать, что хочешь... Только прошу... прошу... не говори, что мы не знакомы... Не убивай воспоминания... Не... не заставляй меня опять... быть одиноким... это... страшно... очень страшно...
  Я закрыла глаза и неслышно вскрикнула от нарастающей волны душевной боли.
  - Ты не одинок. Я тут, слышишь? Я тут, рядом, - начала шептать я, поглаживая Криса по голове, - Все хорошо, все хорошо...
  - Прости...
  - Прощаю. Уже давно простила... - я взяла его лицо в свои ладони и взглянула на него. - Теперь все будет как раньше, да?
  Ответом мне была горькая улыбка.
  - Нет, Мио, не будет... Теперь я слышу их... слышу их обоих.
  Его слова меня взволновали.
  - О чем это ты?
  - Я... - Крис опустил голову, - я просто пытался заглушить боль внутри...
  - Крис, - серьезным тоном произнесла я, опять заставив парня взглянуть мне в глаза, - что именно ты сделал?
  Он ответил только спустя несколько секунд.
  - Накачал себя святой водой.
  Я пошатнулась и опустила руки.
  С небольшим усилием, парень привстал и принял сидячее положение, повернувшись ко мне спиной.
  - Первые два глотка дались трудно, - начал он все еще хриплым, но уже более нормальным голосом. - Я тогда находился в лесу, подальше от чужих глаз. После оживления сосуды начали наполняться кровью и разлипаться, но это было не самое худшее. Моя рана кровоточила как фонтан, и это было невыносимо больно. Через несколько секунд я убил себя, вогнав в горло специально приготовленный нож. Это было в четверг. Я думал, это поможет отвлечься, но это продлилось недолго. Ночью в пятницу я опять это сделал, но уже не готовил нож, поэтому и мучения продлились намного дольше, учитывая еще то, что выпил я примерно триста миллилитров. Это было ужасно. В какой-то момент я даже почувствовал, будто засыпаю, и меня переносит в странное темное место с множеством цепей, которые тянутся ко мне. Я слышал звон этих цепей. Еще я слышал голос Кристофера. Он кричал мне что-то, но я не мог разобрать что. После чего я услышал рык и совершено другой, пугающий, знакомый и одновременно незнакомый голос. И я понял, что разбудил своего демона. И не просто разбудил, а ослабил его цепи. Теперь, когда он проснется, я смогу слышать его, даже не высвобождая силу. Более того, теперь я могу слышать и Кристофера, и прямо сейчас он говорит мне, что я идиот.
  Крис грустно засмеялся, а я все еще не могла отойти от шока.
  - Эти следы, - он дотронулся до своего лица, - это последствия моих множественных оживлений. Кровь наполнила сосуды, расширила их, но кожа слишком бледная, поэтому они так отчетливо видны. А эти красные пятна - это оставшиеся следы тех ран, что я нанес себе, пытаясь умереть, чтобы избавиться от физической боли, причиненною святой водой. Сегодня утром я хотел наконец-то пойти к тебе и поговорить, но почему-то не смог. Я целый день бесцельно бродил по городу, но вечером вернулся сюда и, увидев это, опять оживил себя. Кто он?
  Я вздрогнула от неожиданного вопроса и взглянула на парня, но увидела лишь его спину.
  - Ты о ком?
  - О том, парне, с которым ты только что рассталась на крыльце дома. Именно это я и увидел.
  - А, это... - я закусала губы, пытаясь подобрать нужные слова, - друг. Я познакомилась с ним недавно.
  - Когда и где?
  - На стадионе, во время пробежки. Как раз в тот день, когда ты остался у меня ночевать. Постой! Это что, допрос?
  Я возмутилась, а Крис, не говоря ни слова, резко развернулся и схватил меня за плечи. Из-за того, что он еще был слишком слаб, а я неготовая к такому нападению, мы, не удержав равновесия, повалились на землю, вернее это парень прижал меня к земле, а сам навис сверху, опираясь слабыми дрожащими руками. В его взгляде читалась злость и раздражение, но нотки отчаяния все же остались. Он хотел что-то сказать, но никак не мог начать, хотя этого и не нужно было - я поняла все без слов.
  Я обняла его за плечи, и он рухнул на меня, не в силах двинуться.
  - Не волнуйся, - произнесла я, зарывшись носом в его волосы. - Теперь опять, только ты и я, и никого больше.
  - И ты больше никогда даже не посмеешь заикнуться о том, что между нами ничего не было, - буркнул он.
  Я тихо засмеялась.
  - А ведь недавно ты говорил совсем другое. Хотя, да черт с ним. Куда я от тебя денусь? Ты ж если не себя, то меня убьешь, причем не раз.
  - У меня была такая мысль, - я почувствовала, как он улыбается.
  Так мы просидели несколько минут, в тишине, нарушаемой лишь тиканьем настенных часов. Тут мне в голову пришла одна мысль.
  - Крис, - обратилась я к мирно лежащему на мне парню, - скажи, я тебе нравлюсь, ну, как девушка?
  - А какой ответ тебе нужен?
  Я удивленно нахмурилась.
  - А от моего мнения что-то изменится?
  - Да. Я отвечу так, как ты захочешь.
  - Хм... А если я захочу услышать 'да'?
  - Тогда, - парень приподнялся на локтях и взглянул мне прямо в глаза, - мне не придется лгать.
  Он медленно приблизился и накрыл мои губы своими. По моему телу прошлась волна сладкой дрожи. Всего несколько секунд касания, после чего парень на пару сантиметров отстранился и взглянул на меня. Это движение - легкий поцелуй, был таким себе предупреждением. И если никто из нас после него не высказывал недовольства или нежелания, мы придавались инстинктам, полностью отдавая разум под власть желанию. Словно дикие звери, которым не нужны слова для общения. Если оба этого хотят - зачем сопротивляться? Тот, кто отторгает взаимное желание, либо слишком глуп, либо слаб. Разве это не так?
  Крис неистово терзал мои губы, выплескивая накопившиеся злость и обиду. Он царапал мне плечи, пытаясь схватиться за них мертвой хваткой так, будто боясь, что я сейчас испугаюсь его и сбегу. Словно жаждущий в пустыне, который нашел небольшую флягу воды: он выпьет все сам, не желая терять ни капли. Словно голодный бродячий пёс, получивший свежий кусок мяса. Он был хищник, брошенный и одинокий хищник, который скорее умрет, чем покажет кому-то свою слабость. И сейчас я видела эту его слабость, его отчаяние, и это невероятно льстило моему собственническому и эгоистичному эго. Я не останавливала Криса, не пыталась проявить инициативу, я просто позволяла ему в порыве страсти наносить мне раны, почти мгновенно затягивающиеся, позволяла ему полностью руководить ситуацией, чтобы исцелить его и без того искалеченную гордость. Мужчины - такие дети.
  Внезапно я почувствовала, как Крис остановился, после чего прохрипел что-то невнятное и повалился на меня.
  Это меня не на шутку взволновало, учитывая недавнюю ситуацию. Но через несколько секунд разум поразила одна догадка, осознав которую, я раздосадовано взвыла.
  'Лилит! - рыкнула я, мысленно, - ты опять за свое?!'
  Послышался негромкий смех.
  Злобно чертыхнувшись, я аккуратно скинула с себя неподвижную тушу и, поднявшись, побежала в кухню, нашла там специально приготовленную для этого случая маленькую баночку и плюнула в нее. Отвратительная процедура, но хорошо хоть я про нее вспомнила. Плотно закрыв баночку, я поднялась в свою комнату и положила ее себе в сумку. Криса в гостиной на тот момент уже не было, а когда я спускалась обратно, со стороны ванной послышался звук льющейся воды.
  Зайдя обратно на кухню и немного подумав, я решила заварить себе чай. Заметной разницы между обычной водой и этим напитком не было, но все же у чая вкус был более насыщенным и приятным. Как и говорил Крис, со временем ты привыкаешь к такой смене вкусов, и даже можешь их немного различать, как, например, горячее и холодное, сладкое и соленое. У нас эти различия проявляются в смене насыщенности вкуса и его своеобразной сладковатости. Необычно, конечно, но потом становится даже интересно.
  Выключив закипевший чайник, я налила кипятка в кружку. Сзади послышались шаги
  - Будешь? - спросила я, не оборачиваясь, на что получила утвердительное 'ага'.
  Сделав две кружки чая, я взяла их и направилась к столу, по пути чуть не уронив их на пол.
  - Будь добр, - возмущенно буркнула я, спершемуся спиной на стену парню, - не расхаживай по моему дому, в чем мать родила!
  Он наигранно возмутился.
  - На мне есть полотенечко! - и в утверждение он указал на свои бедра, перемотанные коротким белым полотенцем.
  Я закатила глаза и уселась за стол.
  - Ладно, ладно. Кстати, я не думала, что ты опять появишься, Кристофер.
  Парень, севший на стул передо мной, поднял на меня удивленный взгляд.
  - Э... вообще-то это я, Крис.
  Я приподняла одну бровь и, внимательно взглянув на него, хмыкнула и отпила глоток чая.
  - Нет, ты - Кристофер. Ты же знаешь, я различаю вас с одного взгляда.
  Он еще несколько секунд удивленно на меня смотрел, после чего ухмыльнулся и придвинул к себе свою кружку.
  - И как вы это делаете? - он отпил глоток. - Даже Мел и остальные нас не так сильно различают, как ты. Один раз мне даже удалось их одурачить. Так как у тебя это получается?
  Я пожала плечами.
  - Интуиция. Хотя нет, у тебя взгляд более наглый и самоуверенный.
  - Не спорю, - коротко засмеялся Кристофер, - хотя, я вроде как зол на тебя должен быть. Ты довела Криса до того, что он стал таким жалким, и... ЭЙ! - он прищурился и дотронулся пальцами до своего виска. - А ты не возмущайся! Из-за тебя я себя даже не слышу, заткнись! Иначе потом опять буду напевать дурацкую мелодию несколько часов!
  Пару секунд молчания, и Кристофер удовлетворительно кивнул и усмехнулся.
  - Вот так-то лучше.
  А я ошарашено глядела на него и, уловив его взгляд, не сдержалась и засмеялась во весь голос.
  - Вы такие смешные! - произнесла я, сгибаясь пополам от смеха.
  - Это не смешно! - возмутился Кристофер. - Хотя мне то что, я выхожу на свет только после его смерти, и то на час. Но за это время он успевает надоесть своим бормотанием так, что мне самому хочется себя убить. Но после этого я ему отплачиваю, устраивая приватный несколько часовой концерт в его голове. Это так забавно.
  Я еще долго не могла отойти от смеха, как тут из гостиной послышался звонок моего сотового. То, что я там услышала, стерло весь поднятый настрой вмиг, заменив его огромным удивлением, граничащим с шоком.
  - В чем дело? - серьезно спросил Кристофер, когда я, еле ковыляя, зашла назад в кухню.
  - Мелори звонила, - все еще не веря, тихо произнесла я. - Рейн... он нас предал.
  
  
  
  Глава 16
  
  Я сидела у окна и уныло глазела в иллюминатор. Казалось бы, первый раз на самолете лечу, а раньше об этом только мечтала, но теперь, слыша равномерный голос стюардессы, предупреждающей о возможных встрясках из-за воздушных ям, никакого чувства восхищения я не ощущала. Крис сидел рядом и молча жевал арахис. Его кожа уже приобрела нормальный вид: синяя паутина вен стала вновь невидимой, а красные пятна полностью исчезли. Наши отношения пришли в норму, но легкий осадок от произошедшего все же остался, по крайней мере, у меня.
  Мелори и Данте сидели прямо позади нас. За все полчаса полета ни один из них не проронил ни слова. Хотя я их понимаю, вряд ли сейчас было бы уместно о чем-то говорить. Причина этому проста: Рейн нас предал. Когда я услышала эти слова от Мелори по телефону, то не совсем поняла, что она имеет ввиду. Но ее следующие слова повергли меня в самый настоящий шок: Рейн ушел к Алану. Пока мы с Кристофером, который на тот момент был в теле Криса, бежали к особняку, в моей голове крутилось множество вопросов, ответы на которые мне были не известны: 'Почему Рейн ушел от нас? Почему к Алану? Как он вообще узнал об Алане? Куда именно он направился?'.
  Как только мы прибыли на место, нас тут же, у самого порога, встретила Мелори. Она выглядела одновременно взволновано и печально, и не было видно ни нотки злости в ее взгляде, лишь материнская обеспокоенность. По ее указанию, мы направились в гостиную.
  - Так что же случилось? - спросила я, когда мы разместились на диване.
  Мелори несколько секунд молчала, теребя что-то в руках, потом протянула это мне. Это оказалась сложенная вдвое небольшая бумажка. В ней, небольшим и немного кривоватым почерком было написано всего пару слов.
  - Я ушел за правдой, - прочла я в голос.
  - Эту записку мы нашли в его комнате, - произнесла Мелори, не сводя глаз с листика у меня в руках, - Рейн всегда запирает ее, но сейчас двери его комнаты были открыты на распашку.
  - Но постой, - резко сказал Кристофер, нахмурившись. - Почему ты решила, что он ушел именно к Алану? Рейн же о нем ни слухом, ни духом. И вообще, возможно, это всего лишь шутка...
  - Это не шутка, - внезапно раздался слева голос Данте.
  Мы даже вздрогнули от неожиданности. Мужчина быстрым шагом подошел к нам, на ходу снимая с себя жилетку и бросая ее на спинку кресла. Он, в отличие от Мелори, был еще в своем праздничном костюме, но уже без маски. Я удивилась его поведению. Движения Данте были слишком резкими, что выдавало его раздражение и злость. На лице не было ни тени улыбки, а во взгляде читались холод и серьезность.
  - Переверни листок, - велел он, став перед нами и сложив руки на груди.
  Я удивленно моргнула и перевернула листик. На обратной стороне ничего не было написано. Ничего, кроме маленького знака в нижнем правом углу, который я заметила в последний момент. Это была звезда, но не совсем обычная: не было линии, что соединяла нижний левый лучик с верхним правым.
  Когда я уже было, хотела спросить, что это значит, Данте ответил быстрее.
  - Это незавершенная звезда - знак Дьявола и его самых верных приспешников - демонов семи смертных грехов. Простая, завершенная звезда, или, проще говоря, пентаграмма, несмотря на разносторонние догадки, является символом гармонии и защиты от темного влияния. Это так же символика экзорцистов тайной гвардии Святого Петра. Вы могли заметить это, глядя на кулоны на их шеях. Она может оказывать небольшое моральное давление на слабых умерших, но для демонов, к сожалению, она почти безвредна. Незавершенная звезда же имеет название иммортфама. Она символ демонической чести и их верности Дьяволу, которого они называют Владыкой. Алан особо сильно почитает Владыку, для него он, как для верующего Бог, но в то же время Алан, или, проще говоря, Люцифер не является простым фанатиком. Он верен Владыке за то, что тот спас его и даровал ему силу, и он скорее сам себе отрубит руки, чем усомнится в своем покровителе. То, что иммортфама изображена на записке Рейна, означает, что Алан не просто забрал его, он еще и хотел, чтобы мы узнали, что это сделал именно он. Это дьявольское отродье, оно смеется над нами!
  На последней фразе голос Данте был более похож на рычание, а в его янтарных глазах на секунду показался алый проблеск.
  - Но, - подал голос Кристофер, - почему вы так уверены, что это сделал именно Алан? Ведь эту... как её... иммортфаму мог оставить любой демон.
  Данте коротко мотнул головой.
  - Нет, это был он. Более того, он даже был в этом доме, пока мы отсутствовали, - мужчина отвращено фыркнул. - Тут все насквозь провоняло его энергетикой.
  - И что... что будет с Рейном? Он его убьет? - не скрывая паники, спросила я.
  - Нет, - ответила Мелори. - Алан оставил нам знак, так как он хочет, чтобы мы сами явились к нему за Рейном.
  - Но зачем?
  - Для того чтобы проверить его. Если Рейн, увидев нас, не захочет возвращаться - он примет его, а если Рейн поменяет свое решение и захочет вернуться, то либо его уничтожат, либо сломят его волю, и поглотят его демона.
  - Но ведь если Рейн останется с демонами, его ведь все равно...
  - Уничтожат, да, - закончила за мной женщина, - но не сразу и не так, как мы себе представляем. По странным причинам, демоны могут в прямом смысле слова убить умершего, просто нанеся ему смертельные раны, но это должно происходить, только если демон и вправду намеревается убить его. Случайность или неосторожность с их стороны нам не страшны. Как только умерший умирает, исчезает и его душа, и никому не известно, что с ней после этого произойдет. К этому способу убийства демоны прибегают лишь в крайних случаях. Обычно, они просто поглощают наших демонов, а мы попадаем в Бездну, ну или, как мы это называем, Ад. Но как мы уже говорили раньше, демона может поглотить лишь другой такой же демон. Как мне известно, число прорвавшихся демонов в наш мир не менялось с момента Войны креста и крови, их по прежнему пятеро - Алан контролирует это. Ни я, ни Данте не знаем, что за демон сидит в Рейне. Если он такой же, как и кто-то из тех пятерых - его поглотят, а если нет, то, думаю, теперь понятно, почему Алан явился за Рейном самолично: он хочет, чтобы демон Рейна поглотил его душу и, тем самым, вырвался на свободу.
  - И что мы будем делать? - я заерзала на месте от волнения и нетерпения.
  - Сделаем то, что он хочет, - холодно ответил Данте, направляясь к выходу из гостиной, - Билеты на самолет я уже заказал. Летим все, сейчас слишком опасно оставаться порознь. Вылет завтра вечером. К утру мы уже будем на месте.
  Когда мужчина вышел, Мелори встала и тоже хотела уходить, как ее настиг удивленный голос Кристофера.
  - Постойте, так вы что, все это время знали, где находятся демоны?
  Женщина развернулась к нам.
  - Естественно. Их убежище не менялось вот уже почти триста лет.
  - Но где оно?
  Мелори хмыкнула и невесело ухмыльнулась.
  - Как вы думаете, где могут находиться демоны, которые смеются над людской ничтожностью, которых ищут и хотят уничтожить ватиканские экзорцисты, и которые несколько веков назад вели с ними жесточайшую войну?
  Мы удивлённо переглянулись и пожали плечами. Тогда Мелори ответила:
  - Они в Ватикане.
  
  * * *
  
  В девять утра наш самолет приземлился в аэропорте Чампино. Там мы пересели в автобус, который должен был отвезти нас до Рима.
  Уже в транспорте я ощутила тот самый легкий трепет, который бывает, когда первый раз едешь по незнакомым дорогам чужой страны. А если учесть, что я за всю свою жизнь ни разу не пересекала границы штата Колорадо, то мне кажется странным, что я так спокойно восприняла наше маленькое путешествие в Италию. Хотя, чувствую, насладиться пейзажами этой великолепной страны сполна мне не удастся.
  За сорок минут мы прибыли в Рим. Выйдя из автобуса, я застыла в восхищении. Такое мне удавалось увидеть лишь по телевизору. Великолепная архитектура, громкие итальянцы, красивые улицы, старинные дороги, сохранившиеся до наших дней - от всего этого просто захватывало дух.
  Пока я вертела головой направо и налево, кто-то схватил меня за руку и куда-то потащил. От неожиданности я чуть было не споткнулась. Этим кто-то оказался Крис.
  - Понимаю, но нам нужно поторапливаться, - произнес он, когда я уже хотела начать возмущаться.
  Под предводительством Мелори и Данте мы быстрым шагом направились вдоль шумной улицы. Примерно через двадцать минут мы остановились возле какой-то стоянки. Там, Мелори на чистом итальянском быстро переговорила с мужчиной в форме, после чего он и Данте зашагали вдоль машин.
  Я дернула женщину за рукав и удивленно спросила:
  - Ты знаешь итальянский?
  Она кивнула и легко улыбнулась.
  - Пришлось выучить. В прошлом, я долго тут жила. Плюс, из-за огромного количества времени, не только языки начнешь учить. Многие научные открытия были сделаны лишь благодаря тому, что кому-то было скучно.
  - Понятно. А что мы сейчас делаем?
  - Мы берем машину напрокат. Так легче добраться до Ватикана и приехать обратно. Пешком или на автобусах будет слишком долго, мы и так потратили слишком много времени на перелет. Естественно, можно было бы просто купить машину, но потом с ней слишком много возни. А брать транспорт с водителем смысла нет, так как черт знает, сколько может продлиться наш визит.
  Я протянула длинное 'а-а-а' и больше вопросов не задавала.
  Спустя несколько минут к нам из стоянки подъехала черная тойота, за рулем которой сидел Данте. Мы с Крисом сели на заднее сиденье. Как только последняя дверь закрылась, машина тут же рванула с места.
  Несмотря на мои ожидания, поездка оказалась недолгой. То ли от экстремально быстрого вождения Данте, то ли оттого, что путь действительно был короткий, мы ехали всего двадцать минут.
  Мы остановились напротив довольно большого старинного здания. Хотя, тут все здания были старинными.
  Первым из машины вышел Данте, вернее, в ярости вылетел, громко хлопнув дверью. Если бы Мелори не вышла следом и не схватила его за локоть, он бы ушел, даже не дожидаясь нас.
  - Я спокоен, - стиснув зубы, произнес мужчина, сверля взглядом темную дверь дома.
  - Я вижу, как ты спокоен, - с укором сказала женщина, не отпуская его.
  Данте гневно взглянул на нее. Несколько секунд между ними происходил немой диалог взглядов. Первым отвел глаза мужчина, раздраженно цокнув языком.
  - Ладно.
  Он на секунду закрыл глаза, морщинки на его переносице разгладились. Мелори удовлетворенно кивнула головой.
  - Вот теперь ты спокоен, - она взглянула на нас с Крисом, мы до того момента уже успели выйти из машины. - Мы пошли, а вы остаетесь здесь и ждете нас.
  - Что? - возмутился Крис, - Тогда какого черта вы брали нас с собой? Нет уж, мы с вами.
  - Крис, - немного повысив голос, произнесла Мелори, но парень был несокрушим.
  - Мы в Ватикане, здесь куча экзорцистов, которые не прочь перерубить нам головы. Вы до сих пор хотите, чтобы мы остались тут, одни? Тем более, вы сами говорили, что нам сейчас опасно оставаться порознь.
  Мелори уже хотела было ему возразить, но лишь открыла рот, не зная, что сказать.
  - Он прав, - произнес уже спокойный Данте. - Пусть идут с нами.
  Женщина смотрела то на него, то на нас, но вскоре все же сдалась.
  - Что ж, ладно, но - она выставила перед нами с Крисом указательный палец, - запомните пару правил. Первое: что бы не случилось, не смейте ни с кем из них драться. Вас не ударят, пока не ударите вы, в этом можете быть уверены. Второе: они никогда не врут, так что даже не думайте обвинять их во лжи - это их злит. Третье: старайтесь вообще поменьше привлекать их внимание. И учтите, - Мелори стала возле двери и взялась за ручку, - мы сейчас входим в логово настоящих хищников. Возможно, эта встреча не пройдет для вас бесследно, но все же постарайтесь не брать слишком близко к сердцу то, что вы там услышите. Они не лгут, но мозги запудрить умеют.
  Мы с Крисом переглянулись и кивнули. После слов Мелори уверенность немного потухла, и в голове проскользнула мысль: а не лучше все-таки остаться снаружи? Но отказываться было поздно.
  Женщина открыла дверь, которая оказалась не заперта, и мы вошли внутрь. Перед нами протянулся длинный коридор. Стены укрывали старинные тускло-бежевые обои с узором. При каждом шаге деревянный пол отдавал тихим скрипением. Слева было несколько дверей, справа же лишь одна, возле которой, спиной к стене, кто-то стоял. Это оказалась женщина, брюнетка со стрижкой каре, в офисном костюме: черные штаны и пиджак, под которым виднелась белая блузка.
  Мы подошли к женщине. Она даже не моргнула, так и продолжила стоять как охранник, сцепив руки за спиной и смотря вперед себя, словно манекен, неподвижно. На секунду мне показалось, что это действительно был манекен. Но одна деталь развеяла эту мысль: глаза женщины оказались ярко алыми, с узким вертикальным зрачком. Это значило лишь одно - она была демоном.
  - Здравствуй, Луиза, - произнесла Мелори, не глядя на женщину, а став прямо перед дверью возле неё.
  Женщина даже бровью не повела ни на приветствие, ни на то, что Мелори открыла дверь и мы вошли внутрь. В последний момент я заметила, как взгляд этой женщины на долю секунды переместился на, кажется, Криса, после чего она продолжила смотреть вперед себя, как ни в чем не бывало. Хотя мне показалось, что черты ее лица стали более оживленными, а кончики губ незаметно приподнялись.
  За дверью оказался еще один коридор, но он был более узкий и темный, без окон и освещения, в конце которого была лишь одна довольно большая деревянная дверь с округленным верхом.
  - Крис, - произнесла Мелори, когда дверь за нами закрылась, тем самым, оставив нас в этом коридоре в полной темноте, - ты видел ту женщину?
  - Э... - парень не понял ее, - да, а что?
  - Запомни ее хорошо, потому что это Бельфегор.
  От ее слов Крис даже споткнулся. Я тоже удивилась.
  - Не смотри на пол человека. Все демоны кроме Лилит были мужчинами, поэтому иногда они вселяются и в женщин. Лилит же никогда не вселяется в людей мужского пола. Как вы могли заметить, демоны в нашем мире не используют свои настоящие имена. Это сделано для удобства и чтобы было легче внедриться в наше общество, но все же свои демонические глаза многие из них часто не скрывают просто из-за принципа.
  Пока она говорила, мы успели дойти до конца коридора.
  - Готовы?
  Мелори взглянула на нас, и мы кивнули. После этого она взглянула на Данте и, получив от него короткий кивок, открыла дверь.
  Из темного коридора мы вышли в огромную освещенную залу. Это оказалась церковь, или скорее зала готического собора: стены и пол из темно-серого камня, по обе стороны тянулись ряды деревянных лавок, в больших вытянутых окнах искрились разноцветные ветражи. Окно у самой дальней стены было больше всех, примерно несколько метров диаметром, мозаика которого складывалась в большого ангела с распахнутыми крыльями.
  Под этим окном, на широкой возвышенности, там, где должна была быть трибуна святого отца, стояло фигуристое кресло, на котором сидел кто-то, кого я не могла разглядеть с такого расстояния. Но внутри все почему-то сжалось, ибо я догадывалась, кем был этот кто-то.
  - А мы уже думали, что вы не придете, - послышался слева громкий женский голос.
  Повернув голову, я увидела женщину, сидящую на спинке одной из лавок. Она встала и, пройдясь по месту, где обычно сидят, спрыгнула с лавки прямо возле нас. Женщина была красивой, с вьющимися темно-каштановыми волосами, в короткой черной юбке и белой блузке, которая не скрывала внушительный бюст. И, как и оказалось, глаза этой женщины были такими же демоническими, глядя на которые, у меня появлялось странное чувство, будто я уже знаю ее.
  - Беатрис, - прошипела Мелори, почему-то разозлившись.
  Брови Беатрис сомкнулись на переносице, но губы искривились в ухмылке.
  - Мелори! - будто бы радостно, но не скрывая сарказма, воскликнула она. - Сколько лет, сколько зим! Ты совсем не изменилась. Хотя нет, кажется, немного постарела.
  Мелори криво ухмыльнулась.
  - Ты тоже не изменилась. Хотя нет, твоя грудь все же немного обвисла. И, ой, что это, морщины?
  - Ах ты!.. - рыкнула демоница и замахнулась рукой с длинными ногтями, но ее остановил громкий, но в то же время спокойный мужской голос.
  - Беатрис.
  Ее рука остановилась в нескольких сантиметрах от лица Мелори, а та даже не шелохнулась. Беатрис фыркнула и, развернувшись, медленно зашагала к сидящему на кресле мужчине.
  Мелори и Данте, а за ними и мы, тоже направились к нему.
  С каждым новым шагом я все четче различала фигуру сидящего. Он сидел, слегка подперев подбородок самими пальцами левой руки, а в правой держал темно-бордовую книгу, в которую и смотрел. На его губах играла легкая то ли улыбка, то ли ухмылка. Одет сидящий был в черный фрак с белоснежной рубашкой и черным галстуком. Кончики черных волос касались плеч. Что-то знакомое было во всем этом, но я не могла угадать что.
  Беатрис стала возле кресла, спершись на его спинку.
  Мы остановились примерно в десяти метрах от сидящего, и я вздрогнула. Нет, этого просто не может быть.
  Сидящий внезапно засмеялся, тихо и коротко.
  - Да, - произнес он, - лучшая комедия, которую только могло написать человечество - это Библия.
  Я опять вздрогнула. Маленькая догадка увеличивалась с каждой секундой.
  И когда сидящий, закрыв книгу, которая оказалась Библией, поднял на нас свои алые глаза, мне показалось, что земля уходит из под моих ног.
  - Вы?.. - дрожащим голосом, тихо произнесла я.
  Взгляд сидящего метнулся ко мне и страх заполнил мой разум.
  - Мисс Лоуренс, - молвил он, усмехнувшись, - вот и настал тот момент, когда вы наконец-то узнаете мое имя, - и, встав с кресла, он, не переставая ухмыляться, словно наслаждаясь моим состоянием, легко поклонился, - позвольте представиться, Алан Бладрейн.
  Я отступила на шаг. Коленки дрожали, а горло будто в тески сжало, от чего невозможно было вымолвить ни слова.
  - О, понимаю, вы потрясены, но все же, - Алан взглянул куда-то вбок, - Гримуальд!
  Проследив за его взглядом, мою грудь от огромного шока и потрясения сдавила боль.
  - Ты всегда называешь меня полным именем.
  А там, опершись спиной на стену и сунув руки в карманы, стоял Грим. Он взглянул на меня, улыбнулся, и как ни в чем не бывало, сказал:
  - Я же говорил, что мы еще увидимся.
  А я отказывалась верить в то, что вижу.
  Грим оторвался от стены и, подойдя, стал в трех метрах от меня. Огромные усилия понадобились мне, чтобы не вскрикнуть. Его глаза были чисто алыми с вертикальными зрачками, без намека на ту необычную разноцветность.
  - Но... - наконец-то смогла вымолвить я, - но как?
  Грим приподнял брови.
  - Ты про глаза? Знаешь, современный мир хорош своими достижениями. Линзы творят чудеса! Даже форму зрачка можно спрятать.
  - Но ты ведь говорил, что... что вы братья!
  - А мы и есть братья, - ответил он сразу же. - Единокровные. У нас один отец, или лучше говоря, создатель.
  Я прикусила губу и сжала руки в кулаки, пытаясь унять дрожь от страха.
  - Но даже если так, все равно...
  - Мио, - перебил меня Грим, - я никогда не лгал. Вспомни все наши разговоры.
  И правда, перебирая в голове воспоминания, я поняла, что он никогда прямо не говорил, что у него разноцветные глаза; не говорил, что европеец, а лишь то, что приехал из Европы. Я была слишком легкомысленна и неосторожна. Я столько времени провела с ним, рассказала многое о себе, даже познакомила со своими друзьями и показала, где живу. А Алан, он ведь с Ролланом раз столкнулся, а мальчик даже не подозревал, с кем разговаривает. Теперь, думая об этом, мне становится по истине страшно. Но зато все становилось понятно: почему прикосновения Грима казались такими необычно теплыми, и почему после поцелуя он не говорил, что чувствует дискомфорт, который чувствуют люди.
  - Постой, - услышала я сбоку голос Мелори, - вы знакомы?
  - Ага, - с внезапным весельем ответил ей Грим. - Я с ней тусовался почти две недели, и мы вместе даже пошли на ваш бал.
  - Две недели? - женщина нахмурилась. - Что ты делал в нашем городе две недели?
  - Ну, - парень почесал макушку. - Я вроде как должен был привести ее сюда, но провалился.
  - О чем это ты? - настороженно спросила я.
  - Он должен был втереться тебе в доверие, чтобы ты по собственной воле явилась сюда, - ответила Беатрисс, подойдя ко мне, - а знаешь для чего? Чтобы я могла поглотить то, что есть в тебе.
  Ее слова вернули мне только успевший остыть страх. Я не совсем понимала, что она говорит, или просто не хотела понимать.
  - Поглотить? То есть вы...
  Беатрисс ухмыльнулась и подцепила мой подбородок своим длинным ногтем.
  - Лилит, - закончила за мной она.
  Я пошатнулась, но так и не смогла сдвинуться с места. Так вот почему она показалась мне такой знакомой.
  Заметив страх в моих глазах, демоница засмеялась и, повернувшись, зашагала обратно туда, где стояла.
  - Но почему так быстро?! - воскликнула Мелори. - Ведь ее десять лет еще не прошли!
  - Ты сама знаешь, - ответил Алан, - особенность Лилит.
  - Какую особенность? - спросила я, взглянув на Мелори.
  - И что значит десять лет? - подал голос Крис.
  Мелори взглянула на меня, прикусила губу и отвела взгляд. Это меня насторожило.
  - Оу, - услышала я голос Алана, - так вы еще им не рассказали, - его усмешка стала шире. - Тогда расскажу я. Ты же знаешь, я люблю рассказывать.
  Мелори тихо чертыхнулась.
  Мужчина положил книгу на подлокотник, взял в руки длинную черную с серебристыми узорами трость, которая лежала рядом с ним, и которую я только сейчас заметила, встал с кресла и медленно зашагал к большому окну, ловко вертя трость в руках. От серебряного навершия, сделанного в виде головы орла с открытым клювом и рубиновыми глазами, отскакивали солнечные зайчики.
  - Начнем сначала. Как вы думаете, - начал он, смотря на ангела в стекле, - почему умершие вообще появились на свет?
  - Потому что люди просили о помощи у Дьявола, и он спасал их, вселяя в них одного из семи демонов? - неуверенно высказал свою догадку Крис.
  Алан коротко засмеялся.
  - Не совсем. Владыка не берет непосредственного участия в этом процессе, можно даже сказать, что он сначала совершенно не был заинтересован в этой идее, - мужчина развернулся к нам. - Все начали мы, а вернее, семь демонов, частями которых мы являемся. Думаете, умершие появились лишь из-за того, что им вдруг стало жаль людей, и они захотели их спасти? Это даже смешно. Когда человек молит Владыку о помощи, то он автоматически дарит нам свою жизнь в распоряжение. Это позволяет нам беспрепятственно проникать в его тело. Но, к сожалению, по некоторым причинам демоны могут оставлять в нем лишь малую, очень малую часть своей силы. Этой частью являемся мы. Когда часть демона попала в человека, она поначалу не понимает, кто она, где находится. Она фактически без сознания. Со временем сознание этой части проясняется, она начинает понимать свое положение, но полная картина ситуации все еще размыта. Воспоминания приходят постепенно. Но все, что может вспомнить демон, находясь в человеке, это то, кем он является, свои способности и догмы Кодекса Чести Демона, которые заложены в нем, как правила выживания. Кодекс Чести - это наследие Владыки, данное нам вместе с нашей силой. Демон, который нарушит хоть одну догму, будет уничтожен, ибо бесчестный демон не достоин жизни. И последнее, что имеет демон, находясь в человеке, - это огромное желание поскорее вырваться наружу. Когда это происходит, он становиться на место человека, в котором был запечатан. Поэтому демоны очень внимательно выбирают того, в кого вложить свою силу. И знаете, даже если ваши мольбы и дойдут до них, они могут просто отказаться от вашего спасения, если вы никому из них не приглянулись. В основном, человека они выбирают по внешности и жизненному благосостоянию. Большинство умерших довольно миловидны и молоды телом, заметили? И естественно, ведь ни один демон не захочет захватывать тело старика или уродца, ведь ему потом в этом теле жить.
  - То есть, - произнесла я, приобрев немного храбрости, - вы хотите сказать, что демон, услышав мольбу человека, может просто отмахнуться от него, если ему не нравиться его внешность?
  - Верно, - Алан кивнул головой в сторону Беатрисс. - Лилит, например, не нравятся светловолосые женщины.
  - Ненавижу блондинок, - прошипела она и ухмыльнулась, - одной из них я подарила красивое яблочко.
  Я нервно сглотнула.
  - Нет демона страшнее разгневанной женщины, - хмыкнул Алан, усмехнувшись, и продолжил, - умершие в среднем живут двести лет - смотря, какой демон им попадется. Например, носители Бельфегора могут дожить и до трехсот лет, так как он, как правило, дольше всего пребывает в бессознательном состоянии, ибо слишком ленив, чтобы думать о чем-то.
  - Умершие могут жить и дольше, - резко сказала Мелори. - Просто ты их уничтожаешь именно в этом возрасте.
  Алан взглянул на нее, приподняв бровь.
  - Возможно. Но если ты имеешь в виду себя, дорогая Мелори, то замечу, что ты - другой случай. Умерший, доживший до пятисот лет, у которого почти нет проблем с самоконтролем. Ты знаешь, почему я отпустил тебя, после того, как не смог поглотить демоническую силу в тебе? Почему твой демон никак не может освободиться? Что не дает ему это сделать?
  - Почему? - спросила она, с надеждой в голосе. - Что со мной не так?
  Несколько секунд Алан молчал, смотря на нее, после чего скривил губы в широкой ухмылке и произнес:
  - Не скажу.
  Надежда в глазах женщины сменилась ненавистью. Она резко сорвалась с места в его сторону, но, сделав два шага, застыла, словно ноги ее были прибиты к полу.
  - Ты же знаешь, - Алан подошел к ней в упор, - что не посмеешь ударить первой. Не рискнешь своей безопасностью.
  Кулаки Мелори сжались, тело дрожало от злости, глаза полыхали красным, но с места она не двинулась. Мужчина хмыкнул и, повернувшись, зашагал обратно к окну.
  - Но одно я скажу точно: твой случай действительно необычный. Такого не случалось никогда, и вряд ли когда-то еще случится. Скоро ты все поймешь, и мне не терпится узнать, что же ты будешь тогда делать.
  Я покосилась на Мелори. Она была напряжена, но теперь ее лицо кроме злости выдавало и ее растерянность.
  - Но вернемся к нашему рассказу, - произнес Алан, опять поворачиваясь к нам. - Демон, прорвавшийся в мир, может чувствовать как появление любого умершего на Земном шаре, так и его исчезновение, то есть полное уничтожение. В основном в мире появляется по одному умершему раз в два месяца, и исчезает по одному раз в полтора месяца. Это если не считать тех, кого мы поглощаем. И сейчас в мире не так много умерших, как кажется. Если какой-то демон освободился самостоятельно, мы сразу же находим его и забираем силу, но таких случаев раз на сотню, и последний раз это было примерно лет двадцать назад. Обычно мы успеваем поглотить демона до того, как его мощь достигла своего апогея. Нам ведь не нужны конкуренты, - он ухмыльнулся, - мы первые прорвались в мир. Как правило, мы стараемся проследить жизнь каждого умершего в полной мере. Как только человек проживает в виде умершего десять лет, мы являемся к нему, либо извещаем, чтобы он сам явился к нам. Как только он к нам приходит, мы даем ему понять, что знаем, кто он, и что можем его защитить. Мы делаем ему поддельные документы и свидетельство о рождении, чтобы в обществе не возникало вопросов на счет его возраста. Так же мы можем обеспечить его жильем в любом уголке мира. Взамен он должен регулярно докладывать нам об изменениях своей жизни, места жительства, и о состоянии тела. Мы не говорим ему о сидящем в нем демоне, но пристально за этим следим. И, кстати, вас, мистер Сернари, как вы могли заметить, мы не трогали. Те, кто рядом с вами, нашли вас раньше и не дали нам это сделать.
  - Но зачем вам все это? - непонимающе спросил Крис.
  - Причина проста. Как только мы поглощаем соответствующего себе демона, то приобретаем знания и воспоминания, принадлежащие нашим полным копиям в Бездне. И чем больше мы их поглотим, тем больше восстановится память. А нашу заботу об умерших можно сравнить с холодильником с продуктами: ты всегда знаешь, что где лежит, и если захочешь это съесть, то просто возьмешь. И плюс в том, что еда сама говорит тебе, на какой она полке находится.
  - Это жестоко, - прошептала я.
  Алан приподнял бровь.
  - Мы спасли им жизнь, и теперь в нашей власти ею распоряжаться. Мы продолжили их книги судеб, добавили в них новые страницы. Нет, даже не так - мы освободили их от судьбы. Разве это не справедливо?
  Мы ничего не ответили.
  - Но даже если мы и обеспечиваем им безопасность в обществе, то со своими демонами они борются сами. Помните, мисс Лоуренс, я говорил, что у Лилит есть одна особенность. Дело в том, что ее прошлое, я имею в виду время до становления демоном, сильно повлияло на ее характер. Она упряма, горда, норовиста, и всегда стремится получить то, что желает, но при этом сохраняет свою честь как женщина. Она поистине идеальный демон. Вот только именно из-за этого ее носителям приходится туго. Думаю, вы понимаете, о чем я. Вы заметили, что ваша Лилит освобождается быстрее, чем демоны кого-либо другого из знакомых вам умерших?
  Я кивнула.
  - Именно это и есть причиной, почему мы хотели вас заполучить. Нам нужно было поглотить вашу силу. Носителей Лилит сейчас почти не осталось, и не мы тому виной - их Лилит сама поглощает их души. И если обычные умершие живут столетиями, то такие как вы живут максимум три года.
  Его слова отдались гулом в моей голове. 'Три года? Всего лишь три года? Он шутит? Но... но как такое может быть? Я ведь бессмертна. Я... Я не хочу погибать! Ладно двадцать лет, но три! Так что, получается, я спаслась от смерти лишь для того, чтобы прожить еще каких-то жалких три года?!'
  - Мелори, - тихо произнесла я, - вы ведь... знали, да?
  Женщина поджала губы и опустила голову. Из моих губ непроизвольно вырвался нервный смешок, и я взглянула на Криса. А он, похоже, был удивлен даже сильнее, чем я. Он смотрел на Алана так, будто бы тот только что сказал, что это ему осталось не больше трех лет.
  - Ну, - Алан взмахнул тростью, указывая куда-то позади нас, - вы еще успеете это обсудить, а теперь давайте займемся тем, ради чего, собственно, вы и пришли.
  Мы все обернулись назад. А там, в нескольких метрах от нас, стоял Рейн, опустив голову и не глядя ни на кого из нас. Рядом с ним стоял Лука, тот самый демон, которого мы видели в особняке. Они вдвоем молча прошли мимо нас, прямо к Алану.
  Я не могла хорошо разглядеть лицо парня, но могу сказать точно, что-то он не шибко рад нас видеть. А этот Лука: он все же союзник, или как? Черт, я совсем запуталась! Слишком много информации за последние пару минут.
  - Мистер Долорес, - обратился Алан к Рейну, пристально глядя на него, - как вы видите, ваши друзья пришли за вами. Что вы можете им ответить?
  Кулаки Рейна сжались, и он отвернул голову вбок. Я увидела гнев на его лице.
  Несколько секунд зала была погружена в тишину, которую нарушал лишь тихий равномерный звук постукивания черной тростью об деревянную ножку кресла.
  - Вы... - наконец-то произнес парень, сильнее сжав кулаки, - я знал, что вы что-то скрываете, но не настолько же.
  - Рейн, - обеспокоено молвила Мелори, но громкий голос Рейна перебил ее.
  - Почему вы скрывали от меня то, что во мне сидит монстр?! - воскликнул он, резко подняв на нас разгневанные глаза. - Почему вы ничего мне не рассказали?!
  - Мы хотели тебя защитить! - крикнула женщина, не выдержав.
  - И каким образом?! Оставив меня в неведении? Я бы понял, если бы это касалось только вас, но и во мне есть такая же хрень! Я такой же! Почему Крис и даже Мио, которая только сейчас появилась, знают об этом, а я нет?! Я всегда, всегда остаюсь в стороне! Почему? Почему?! Я же такой же, как и вы! Я же...я...
  Внезапно Рейн схватился за голову и свалился на колени.
  Мелори уже хотела к нему подбежать, но ей преградила путь рука Луки. Вместо этого Алан присел возле парня и приподнял тростью его подбородок. На лице Рейна застыл ужас, глаза были широко открыты, а шоколадный цвет радужки стал постепенно приобретать алый оттенок.
  - Ему воистину подходит его демон, - молвил мужчина, усмехнувшись.
  - Что ты с ним сделал? - разгневанно крикнула Мелори.
  - Всего лишь рассказал ему правду. Все остальное он сам сделал. Мальчик так сильно завидовал вашей всеобщей близости, что неосознанно пробудил ото сна своего сожителя. Зависть - такое странное чувство, что ты даже не замечаешь, когда оно начинает поглощать тебя изнутри, словно паразит. И этим паразитом люди заражены с самого рождения: хочу игрушку, как у нее; хочу мяч, как у него; хочу родителей, как у него. А у умерших этих паразитов полно: хочу жить, как она; хочу чувствовать вкус пищи, как они; хочу родить ребенка, как она; хочу заснуть, как он... И избавиться от этих чувств можно только добившись того же что и те, кому ты завидуешь. В вашей ситуации, это невозможно.
  Рейн взвыл и, зажмурив глаза, согнулся пополам.
  - Носителям Левиафана всегда туго, - заметил Алан, вставая и выпрямляясь. - Он из тех демонов, которые хотят освободиться сразу же, как только пробудились. Опасности нет, но сильный дискомфорт неизбежен.
  - Рейн!
  Я не выдержала и подбежала к парню. Присев возле него, я взяла его лицо в свои ладони и заставила его взглянуть на меня.
  - Рейн, борись, слышишь? Сопротивляйся!
  Зрачок, внутри почти алой радужки, дрожал и пытался вертикально вытянуться.
  - Не могу, - тихо пискнул Рейн, чуть ли не раздирая ногтями виски. - Что это?! В голове ужасный шум и звон!
  - Можешь! Сдерживай монстра внутри себя! Это твое тело, борись за него! Никто без твоего разрешения не сможет его у тебя отобрать, поверь мне!
  На миг я увидела тень осознанности в глазах парня, после чего он вновь согнулся к земле, хватаясь за голову и вскрикивая голосом, в котором прослушивались нотки демонического рыка. Его ногти впились в кожу, оставляя вмиг затягивающиеся раны. Почти минута мучений, и вот Рейн вдруг замолчал и вконец свалился на пол. Краснота из радужки его глаз постепенно рассасывалась, а зрачок приобрел округлую форму.
  - Я... - прохрипел он, пытаясь приподняться.
  - Вот от чего мы пытались тебя уберечь, - тихо произнесла я, помогая парню приобрести сидячее положение.
  - Это не то, чего я хотел. Я не хотел, чтобы все так получилось, - Рейн взглянул на свои дрожащие руки, - это... страшно, очень страшно.
  Я понимающе кивнула, положив парню руку на плечо.
  Справа от нас послышались шаги.
  - Вот чего стоила ваша правда, мистер Долорес, - произнес Алан, став перед нами. - Знания, которые вы получили, породили в вас страх перед тем, кто запечатан в вас. Этот развитие событий вы выбрали сами. Вы сами позволили вашему демону пробудиться.
  - Я не мог ничего поделать, - Рейн поднял на него рассерженный взгляд. - Как я понимаю, вы именно этого и добивались, не так ли?
  Алан коротко засмеялся.
  - Вы слишком поверхностно судите нас. Мы дали вам информацию лишь потому, что вы захотели ее получить. Эти знания глубоко залегли в вашем сознании и привели к появлению все новым мыслям. А дальнейшее развитие сценария уже зависит от того, в какую сторону вы будете мыслить. Мысли порождают догадки; догадки порождают сомнения; сомнения - зерна страха; а страх - отец слабости. Но вот парадокс: мысли порождают догадки; из догадок строятся планы; наличие планов придает уверенность; уверенность - это сила. Для одних мышление - это сила, для других - слабость. Все зависит от того, что вы делаете с догадками: сомневаетесь в них, или строите планы. Ваше же сомнение в себе привело к тому, что полученные знания породили в вас слабость. Вот и все.
  Рейн хотел было что-то сказать, но только обессилено опустил голову. Здесь Алан был прав.
  - Вот видите, мистер Долорес. Причина же, почему мы пришли именно за вами, намного важнее. Вы нужны нам. Мы избрали вас, так как в вас скрыт большой потенциал. Мы сделаем так, чтобы полученные знания стали вашей силой и, - мужчина ухмыльнулся, - мы избавим вас, от вашей слабости.
  Рейн поднял голову и пристально посмотрел на демона.
  - Я нужен?
  - Рейн, не... - хотел было крикнуть Крис, но жест Мелори остановил его на полуслове.
  Взгляд женщины, направленный на Рейна, был серьезен, но было видно, что внутри она встревожена.
  - Ну, так каков ваш ответ, мистер Долорес?
  Парень несколько секунд молчал, смотря отсутствующим взглядом куда-то напротив себя. Внезапно он издал тихий смешок.
  - Когда-то один художник сказал мне подобные слова: что во мне скрыт огромный потенциал. Возможно, если бы я тогда его не послушал, то сейчас все было бы по-другому, но прошлое не изменишь, на нем можно только учиться. Из-за своего упрямства я уже раз потерял дорогого мне человека, и не хочу, чтобы это повторилось.
  - Значит... - Алан все еще ухмылялся, но глаза его сузились, а брови сомкнулись на переносице.
  - Да, - лицо Рейна озарила легкая улыбка, - я отказываюсь от вашего предложения.
  Словно гора свалилась с плеч - так я себя почувствовала в тот момент. Тревога с лица Мелори вмиг испарилась, и она облегченно расслабилась.
  - Что ж, - произнес Алан, вертя пальцами свою трость. Теперь улыбка на его лице выглядела по истине зловеще, - в таком случае вы нам больше не понадобитесь.
  Следующие действия произошли буквально за две секунды. Демон взмахнул своей тростью и, будто из ножен, высвободил из нее длинный узкий клинок. Молниеносным движением он направил его на Рейна и, когда лезвие уже должно было достигнуть парня, я вскрикнула и закрыла глаза. Но ничего похожего на удар, или звук рассекающейся плоти не послышалось. Когда я открыла глаза, то увидела такую картину. Кончик клинка остановился всего в нескольких миллиметрах от лица шокированного парня. Удару помешала держащая лезвие рука внезапно появившегося рядом Данте. Его глаза полыхали гневом, ненавистью и демонической силой, делающей их алыми. Я только сейчас заметила, что за все время пребывания здесь, он не вымолвил ни слова.
  - Данте, - прошипел Алан, слегка оскалившись, - а я думал, ты так и не удостоишь нас своим вниманием.
  - Не смей направлять лезвие на членов моей семьи, - леденящим голосом произнес блондин.
  - А ты все такой же. Так свободно пользуешься дарованной тебе силой, будто ты ее достоин, чертов человечишка. Но все так же не можешь управиться со своей человеческой ненавистью. Я почувствовал ее уже тогда, когда вы пересекли границу Италии.
  - Ненависть? Хех, я просто хочу, чтобы ты сдох.
  Из их уст одновременно послышалось рычание. Алан больше не ухмылялся, и это сделало его действительно похожим на демона. А Данте, я никогда не видела его таким: разгневанным до чертиков. Он чуть ли не пылал от переполняющего его гнева.
  Примерно несколько секунд они пытались испепелить друг друга взглядом, в то время как мы все стояли, подавленные напряжением, заполнившим всю комнату. Наконец-то Алан дернул свой клинок на себя, тем самым, высвободив его из захвата Данте, и вставил обратно в ножны, вернув оружие в привычный вид трости. Развернувшись без опаски спиной к блондину, он зашагал обратно к своему креслу.
  - Что ж, - задумчиво произнес он, садясь, - время, когда нам придется скрестить клинки, еще не настало. Тем более ты же знаешь, что не сможешь меня убить. А вот если я убью тебя сейчас, то лишу себя удовольствия наблюдать эмоции отчаяния на твоем лице, когда настанет время.
  - Какое время?
  Алан ухмыльнулся.
  - Время, когда я перепишу будущее, начертанное святыми.
  Я не поняла, что он имеет в виду, и, если судить по выражениям лица, никто из наших так же не догадывались, что он замышляет.
  - Черт с ним со временем, я хочу убить тебя сейчас! - гаркнул Данте. - Проведем Бой Чести!
  Теперь смех Алана был громким.
  - Бой Чести? Твоя особенность естественно дала тебе знания о догмах КЧД, вот только ты не учел один факт. Беатрис, напомни, пожалуйста, всем четвертую догму.
  - Собратья, незнакомые друг с другом, но сведенные обстоятельствами, и собратья, которые равные по силе, встретившись, обязаны провести Бой Чести, дабы измерять свою силу и узнать, кто властитель, а кто подчиненный. Бой Чести также может проводиться за взаимным согласием двух собратьев, знающих уровень своей силы, но решивших испытать судьбу, - произнесла женщина без заминки.
  - Видишь, Данте, в догме сказано 'собратья', то есть мы - демоны. А ты всего лишь человек, который только благодаря счастливой случайности поглотил то, что должно было поглотить его.
  - Поглотил? - удивленно прошептал Крис.
  Я, как и он была в непонятках от этих слов.
  Алан взглянул на нас, приподняв брови, после чего его губы растянулись в довольной ухмылке.
  - О, так вы и это не знаете?
  - Нет! - внезапно крикнула Мелори. - Не смей!
  - Почему же? Они вправе знать.
  А мы лишь непонимающе глядели то на одного, то на второго.
  - Знать что? - спросила я, подозрительно покосившись на демона.
  - Знать правду о том, кто же скрыт в вашем драгоценном Данте, и что же с ним произошло.
  Я, Крис и Рейн взглянули на Данте, который заметно напрягся.
  - Если ты это сделаешь... - прошипел он, сжав кулаки.
  - То ты что, убьешь меня? Ты же знаешь, это невозможно.
  Блондин скрипнул зубами и отвел голову вбок.
  - Вот видишь, а им будет интересно узнать, что человек, живущий с ними рядом, не совсем-то и человек.
  - О чем это он? - прошептал Рейн, удивленно взглянув на меня.
  Я пожала плечами, такая же сбитая с толку, как и он.
  - Дело в том, - тем временем продолжал Алан, - что Данте, как только очнулся после своей смерти, был настолько сильно одурманен желанием отомстить тем, кто убил его и тех, кому он служил, что даже не обратил внимания на то, что восстал из мертвых. Более того, его злость пробудила того, кто в нем был заточен, чуть ли не мгновенно после смерти. Данте нашел обидчиков сразу же, словно пес по запаху, и с особым кровожадным удовольствием убил их, но не сразу, а так, чтобы вдоволь насытиться страхом и переполняющим их ужасом. И только когда последний враг пал мертвой тушей к его ногам, он осознал, что больше не является таким, каким был раньше. Только тогда он заметил, что все это время сила, благодаря которой он расправился со своими обидчиками, была не его. И что же ты тогда сделал, Данте? Ты имел наглости заявить, что если эта сила в твоем теле, значит, она принадлежит тебе! И словно демон, ты поглотил эту силу. Но не забывай, что это тебе удалось лишь потому, что он был слишком слаб.
  - Кто он? - не выдержав, спросила я.
  - Носитель греха, которому подвержен сам Бог. Гнев Господа - как абсурдно звучит. Его поклонники гордятся и возвышают силу Господнего гнева, но это лишь доказывает то, что ваш дорогой Бог тоже грешник. А тем, кто олицетворяет этот грех, восьмой смертный грех, является сам Владыка.
  - То есть...
  - Да, - Алан перестал ухмыляться. - Тем, кто был заточен в Данте и чью силу он поглотил, был Владыка, или как вы его называете, Дьявол. Данте единственный умерший, кто был его носителем, и единственный из всех, кто сумел победить того, кто в нем заточен.
  Наши шокированные взгляды метнулись к блондину. А он пытался убить Алана одним взглядом. Теперь все стало ясно: и его странное поведение, и такую легкость в обращении с силой. И это поистине ужасало.
  - А теперь можете уходить, - произнес Алан, махнув тростью. - И можете не беспокоиться, никто из вас нам больше не нужен. Но когда начнется главное событие, - он усмехнулся, - обещаю, вы получите билеты на лучшие места.
  Мелори фыркнула и, взяв все еще злого Данте за локоть, направилась к выходу. Мы с Крисом помогли Рейну встать, и они вдвоем пошли вслед за мужчиной и женщиной. Я же повернулась в сторону Грима. На лице парня не было видно ни капли вины или сожаления, а лишь легкая... жалость? Он что, издевается?
  - Мио, - произнес он, подойдя ко мне и легко улыбнувшись, - ты это, не сердись, о'кей? Помнишь, я говорил тебе, чтобы ты умела вовремя забыть? Так вот, лучше будет...
  Он договорить не успел, потому что я со всей дури врезала ладонью по его наглой физиономии.
  - Какая же ты сволочь! - прошипела я, скривив лицо в болезненной гримасе. Внутри все разрывалось от обиды и боли. - И мне плевать, демон ты, или кто-то там еще. Ты врал, а я верила тебе!
  - Я никогда не вру.
  Его лицо стало серьезным, но мне было все равно.
  - Ну тогда поздравляю, ты построил из правды отличную ложь. Как там тебя... Вельзевул, да? Мне плевать на то, что ты обо мне думаешь; плевать, что ты считаешь меня лишь глупым человечишкой; плевать, что ты такой весь из себя сильный и могучий демон, который может прихлопнуть меня как комара - плевать! Для меня ты всего лишь подонок, посмевший надругаться над моим доверием. И я больше не хочу иметь ничего общего с тобой.
  Развернувшись на каблуках, я быстро зашагала вслед уходящим друзьям. Спину разъедал гневный взгляд демона, а до ушей донесся смех Беатрис. Грудь раздирало от боли, но я смогла высказать все, что хотела. Это тяжело, но я приложу все усилия, чтобы навсегда стереть из памяти дни, проведенные с ним вместе.
  
  Когда мы в Риме садились на автобус, что должен был привезти нас к аэропорту Чампино, нас внезапно окликнули. Обернувшись, мы увидели Луку, стоящего прямо позади нас. Этого необъяснимого врага-союзника, которого я никак не могла понять.
  - Почему он так спокойно нас отпустил? - спросила Мелори, совершенно не удивившись.
  - Ваш друг нужен был ему для подпитки другого, - ответил мужчина. - Он наконец-то собрал всех.
  На лице женщины отбилась тревога.
  - Всех?! Но как? Когда он успел?
  - Раньше, чем вы могли себе представить. Но теперь он наконец-то начнет действовать. И будьте уверены, будущее, предначертанное святыми, скоро изменится...
  
  Конец второй части.
  
  
  
  Кодекс Чести Демона
  
  1. Честь превыше всего. Честь властителя равна чести подчиненного, ибо властитель является собратом подчиненному. Долг властителя - отвечать за подчиненного и разумно направлять его действия; долг подчиненного - защищать властителя и беспрекословно исполнять его распоряжения. Властитель должен властвовать; подчиненный должен подчиняться. Властитель не имеет права отбирать свободу саморазвития у подчиненного, а должен всячески ей способствовать для воспитания нового властителя. Подчиненный не имеет права ослушаться властителя, ибо слово властителя всегда верно, но имеет право высказать свое слово, а властитель обязан выслушать это слово, но не обязан ему следовать, а лишь рассудить по своему мнению.
  
  2. Будь верен силе своей, данной тебе Владыкой, ибо сила эта является частью твоего разума и личности. Не отталкивай и не сомневайся в ней, а развивай и совершенствуй, ибо сила эта знак твоей верности Владыке, а непочтительное отношение к своей силе - знак сомнения в действиях Владыки. Сомнения - зерна неверности; неверность же ведет к потере чести и уничтожению.
  
  3. Каждый демон собрат другому демону, и не имеет значения слабее он или сильнее - статус собрата несокрушим. Собрат, который слабее другого собрата - подчиненный этого собрата. Собрат, который сильнее другого собрата - властитель этого собрата. Уровень силы демона равен уровню его разума, поэтому демон, который сильнее своего собрата - умнее своего собрата. Всякий демон, который породил своего собрата, является сильнее этого собрата, оттого и есть его властителем. Но, развиваясь, каждый подчиненный может стать властителем, а каждый ослабший властитель станет подчиненным.
  
  4. Собратья, незнакомые друг с другом, но сведенные обстоятельствами, и собратья, равные по силе, встретившись, обязаны провести Бой Чести, дабы измерять свою силу и узнать, кто властитель, а кто подчиненный. Бой Чести также может проводиться за взаимным согласием двух собратьев, знающих уровень своей силы, но решивших испытать судьбу.
  
  5. Сила закона несокрушима. Демон всегда должен следовать правилам того места, в котором находится. Если чужеродное правило противоречит догмам чести, оно автоматически теряет свою силу и нарушение его демоном, не оскверняет его чести.
  
  6. Ложь - признак страха правды. Страх не должен быть ведом демону, ибо страх - это слабость. Демон не должен прибегать ко лжи, если такое право не дано ему Владыкой, ибо ложь бесчестна. Солгавший для блага демон будет изгнан в низшие круги Бездны, лишившись силы, данной ему Владыкой; демон, солгавший для вреда своему собрату, будет немедля уничтожен.
  
  7. Если сила собрата, либо источники ее подпитки противоречат одной из догм чести, она не считается бесчестной, ибо сила, которая дана демону Владыкой - честь для этого демона. И если Владыка посчитал верным наградить демона этой силой, она становится гордостью для этого демона, и на него уже не действуют догмы, которые противоречат этой силе.
  
  8. Подарки судьбы - признак твоей бедности в определенном плане. Будь осторожен с подарками судьбы - они временны и за каждым из них следует плата. За день свободы - день плена; за возможность насытится - долгий голод; за найденным сокровищем - потеря этого сокровища. Используй только то, к чему ты сам приложил руку, и сам привел к определенной форме. Но если вдруг решишь принять подарок судьбы - плати за него вдвойне, тогда последующие подарки в плате нуждаться не будут.
  
  9. Равноценный обмен - залог порядка и послушания. Каждому преступлению должно соответствовать наказание, по силе равное преступлению. Каждому действию должны соответствовать последствия, по силе равные действию. Всему полученному соответствует плата, по ценности равная полученному.
  
  10. Две или более особей, которые совершили один и тот же проступок, и участь которых в процессе была равной, платят за проступок равную цену по отдельности. Плата за проступок не передается.
  
  11. Расплата собрата за твои проступки, как за свои, без согласия собрата, удваивает твою плату. Расплата собрата за твои проступки, как за свои, с согласием собрата, отменяет твою плату, но последующий проступок собрата, равный по силе твоему проступку, за который заплатил собрат, отдает право платы тебе, как за свои личный проступок.
  
  12. Не уничтожай того, что не нуждается в уничтожении. Беспричинная жестокость признак слабости ума, а значит и слабости силы. Каждое живое существо имеет право на существование и может быть уничтожено лишь в том случае, если покушается на жизнь демона, его честь и честь любого его собрата. Но в случае, если сохранение чести означает смерть, демон должен принять ее с гордостью, ибо честь превыше всего.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"