Реквестирую троллей ITT, для них сейчас будет вкусная еда: рассказ о том, как я познакомился с проституткой. Сделать это оказалось легче лёгкого: достаточно было просто набрать номер телефона и договориться о встрече через час, а затем выбраться из лабиринта гаражей на прямую дорогу и пойти по ней, попутно заходя во все магазины, чтобы убить время. Даже не знаю, как я забрёл в эти безлюдные гаражи, ведь я всего лишь хотел уйти подальше от патологоанатомического отделения, спрятавшегося за стационаром: мне показалось, что запах здесь стоял невыносимый. Наверное, просто самовнушение. Во всяком случае, расположение зданий показалось мне закономерным: любой человек мог самостоятельно доехать до больницы, поставить машину в гараж, зайти к врачу, лечь в стационар, а там уж и до патологоанатомического отделения недалеко. И оттуда на кладбище увезёт одна из машин, теснящихся под открытым небом рядом с платной стоянкой.
Возле клиники я оказался, потому что за час до этого договаривался о встрече с другой девушкой. Когда я вышел из троллейбуса и позвонил ей, номер был занят. Я решил пока прогуляться по территории больницы, время от времени названия ей, пока не дозвонился. Когда я сказал, что уже подошёл, она очень удивилась, сказала, что "ни с кем не договаривалась", извинилась, и повесила трубку. Да, первая попытка оказалась фальстартом, отчего я немного расстроился. К счастью, газета была со мной, и я стал звонить по другим номерам, блуждая среди сумрачных гаражей, укрытых серым снегом. Одна контора оказалась слишком далеко - хотя радушный голос и уверял, что меня там "будут ждать с нетерпением", но ехать на другой конец города мне не улыбалось. Я набрал следующий номер - удачно: идти было близко.
Через час, ещё находясь в магазине самообслуживания, где я не без удивления разглядывал ценники на спиртные напитки ("и кто же всё это покупает?" - думалось мне), я позвонил ей, и она попросила выйти на улицу, чтобы взглянуть на меня. Кажется, мой наружный вид не показался ей таким уж страшным, и она сказала, что подойдёт, как только оденется. Стоя на крыльце магазина, я как будто начал сомневаться в правильности своей стратегии, и потому припомнил ещё раз, как же я решился на столь дерзкий поступок. Прежде всего, где- то в википедии я прочитал, как один из античных философов и яростный критик христианства - кажется, его звали Цельс - неопровержимо доказывал, что не заниматься сексом глупо. Может, на человека с другим складом характера подобные аргументы и не оказали бы должного воздействия, но не на меня: если чувства и эмоции постоянно подводят, то остаётся полагаться лишь на доводы чистого разума. Я решил заняться сексом.
Сказать, что принятое решение воодушевило меня - значит, сказать очень мало, или не сказать совсем ничего: я буквально сразу вырос в своих глазах. Оставалось разобраться лишь с одной мелкой проблемой: заняться сексом было не с кем. По своему опыту я знал, что познакомиться с девушкой очень сложно, ну а о том, чтобы уговорить её на секс, не могло быть и речи. Это казалось мне невыполнимым, а пойти к проститутке - страшным: уже не раз газета лежала передо мной на столе, телефонная трубка была зажата в руке, а я сидел и дрожал от страха, не в силах набрать телефонный номер из объявления. Не умея выбрать меньшее из зол, я спросил совета на форуме. Все как один, ответы рекомендовали проститутку - не было ни одного довода в пользу "тяжёлого пути", да и я сам не знал ни одного. Аргументы анонимуса были непробиваемы, а ведь вы уже знаете, какое сильное впечатление на меня производят логически обоснованные доводы.
Пока я размышлял о подобного рода вещах, в окружающем пространстве образовалась высокая длинноногая девушка с капюшоном на голове. Она быстро шагала, раскачиваясь на неровному снегу, прямо ко мне, и поэтому не приходилось сомневаться, что это именно та самая девушка, с которой я говорил по телефону среди пустынных гаражей. Одета она была легко, будто выскочила лишь на пару минут: в разрез незастёгнутой до конца лёгкой куртки виднелся кусочек оголённой груди, а неприкрытые голени её сверкали ниже облегающих бриджей или, вернее будет сказать, капри - кажется, именно так называются короткие женские брюки.
Когда она подошла ближе, я улыбнулся ей, чувствуя растущее напряжение в брюках, и представился.
- Я Ксюша. Пошли, - сказала она, приостановившись лишь на секунду.
У неё были нежные, немного пухлые черты лица, и очень приятный, хотя как будто прокуренный и из-за этого чуть грубоватый голос. Больше всего она была похожа на обычную студентку - именно такое у меня сложилось впечатление. Я пошёл вслед за ней, задавая глупые вопросы насчёт регламента, и получая на них короткие исчерпывающие ответы, хотя смысл их был для меня уже не так важен: я старался идти и говорить как обычно, несмотря на общую приподнятость организма, ожидающего близкое вознаграждение. Пройдя через арку, мы зашли во двор, поднялись по ступенькам подъезда и скоро уже ехали в лифте. Когда мы зашли в квартиру, Ксюша попросила сразу рассчитаться, и я достал деньги. Меня долго мучил вопрос, платить ли за час или за полчаса - жадность боролась во мне с похотью, и последняя, в конечном счёте, победила: я протянул ей полторы тысячи и упаковку презервативов с ароматом мяты, банана и клубники.
***
Вообще-то я не собирался покупать ароматизированные презервативы, но когда строгая аптекарша взяла в руки коробку красного цвета и уже было понесла её к кассе, я успел-таки заметить на упаковке надпись "extra large size". Смутные сомнения закрались в мою душу, и на последнем издыхании я ткнул пальцем в жёлтую упаковку, утверждая, что хотел именно такую. Ксюша просто взяла коробку и деньги, и мы с ней зашли в невзрачную комнату с двуспальной кроватью - самая обычная комната самой обычной квартиры. Ксюша включила телевизор, а затем начала стелить постель, пока я раздевался и складывал вещи на кресло.
Хотя разноцветные презервативы из жёлтой коробки вполне сгодились, всё же я хотел бы узнать, зачем производители презервативов выдумали столько видов этой резинки? На мой взгляд, вполне достаточно было бы и одного. Ведь ещё Эл Райс и Джек Траут в доисторические времена предупреждали, что бездумное расширение продуктовой линии до добра не доводит, и ситуация в аптеке - яркое тому подтверждение. Позже я догадался, что презервативы без шума и пыли можно покупать в супермаркетах, где прямо на кассе лежит их обычно целая куча. Правда, чтобы презервативы проходили незаметно, помимо них приходится набирать разной ерунды, что может выйти порой довольно накладно. Но что значат подобные инвестиции по сравнению с ожидаемой отдачей? Так что заходить в аптеку я теперь не вижу ни малейшей причины, кроме разве что скрытого мазохизма, когда хочется почувствовать сладкий вкус победы - победы над самим собой.
- Я хотел сказать, что, может быть, ты мне подскажешь, что нужно делать, потому что у меня в первый раз...
Ксюша, уже почти раздетая, взглянула на меня с искренним удивлением:
- Ты что, шутишь? Издеваешься, да?
- Нет, я говорю на полном серьёзе.
Недоумение отразилось в её лице, да и во всей её позе: она стояла в белых трусиках, повернувшись ко мне боком, и только теперь я осознал, что она по-настоящему красива. Её округлые формы поднимали во мне мысли самые прекрасные, или, быть может, наиболее низменные - зависит от того, с какой стороны посмотреть. Кажется, она мне так и не поверила, или поверила не до конца, но во всяком случае, мне показалось, что голос её немного смягчился:
- Ну, для начала, ложись на постель.
С готовностью я полез на холодную кровать, и тут же столкнулся с серьёзной проблемой: не ясно было, ложиться ли мне на живот или на спину. Сообразив, что поворачиваться к девушке спиной в такой ситуации будет, по крайней мере, невежливо, я лёг на спину.
- Холодно, правда? - спросила она, ложась рядом и натягивая на нас одеяло.
- Очень, - согласился я.
В комнате и вправду было прохладно, - хозяева, уходя, часто оставляли дверь на балкон открытой, и комнату вымораживало напрочь, а постель была совсем рядом с балконом. Чтобы согреться, я прижался к Ксюше, впитывая её мягкость и теплоту.
- Можно, я потрогаю? - спросил я, указывая на её груди.
- Трогай, - согласилась Ксюша.
Они - тёплые и упругие, мять их в руках - одно удовольствие: не слишком большие, они почти целиком помещаются в ладонях, как будто держишь теннисный мячик. Хотя сравнение с мячиком для тенниса будет и не вполне уместным, потому что наводит на мысли об излишней мохнатости или даже пушистости, каковой не было и быть не могло. Два гладких, тёплых, податливых, эластичных мячика мягко перекатывались в моих ладонях, пока мой напряжённый член прикасался к её телу, изучая её округлые бедра.
- Не смотри на меня так, ты меня смущаешь, - сказала вдруг Ксюша.
Оказалось, ей не слишком нравится, что пристально смотрю ей в лицо и улыбаюсь при этом - может, было похоже, что я совсем свихнулся от счастья, или что-то вроде того. Поэтому она предложила мне кое-что другое:
- Тебе раньше делали минет? - поинтересовалась Ксюша.
Я помотал головой.
- Нет? Так попробуешь.
Достав презерватив из коробки, Ксюша отодвинула одеяло и начала уверенно, но в то же время и как-то бережно натягивать мне резинку, а затем она склонила голову, закрыв от меня происходящее, чему я ничуть не расстроился: смотреть мне уже было совсем необязательно, да и вообще многое в этой жизни вдруг показалось совершенно необязательным и ненужным. Мне достаточно было просто лежать и ощущать, как ласковый рот Ксюши поглощает мой член, как плотно она прижимает к нему свои язык и нёбо, как старательно она засасывает его вглубь, чтобы немного отпустить и затем снова вогнать его в рот. Он помогала себе руками, охватив член у основания - я скорее чувствовал, чем видел это, потому что прямо передо мной сновала вверх и вниз голова Ксюши, её затылок, а вернее - её волнистые, струящиеся волосы русого цвета. И ещё я чувствовал, несмотря на презерватив, что мне тепло и очень приятно находиться у неё во рту, и даже когда член слегка задевали твёрдые зубы, скобля резину, мне всё равно очень нравилось. В тот момент я ощущал себя счастливым, за что был благодарен и признателен Ксюше, хотя на заднем плане меня и беспокоил вопрос, мне было интересно - а так ли ей хорошо сейчас, как и мне? Мне казалось, будет не совсем честным, если только я буду получать всё удовольствие, а ей ничего не достанется - мне хотелось, чтобы и ей тоже было приятно.
Ксюша остановилась на минуту, чтобы сглотнуть и перевести дух, и затем продолжила ритмичные движения головой - а я так и не решился задать свой вопрос. Тихое бормотание телевизора, скрытого головой Ксюши, наше молчание и приглушённые чмокающие звуки создавали обстановку довольно таинственную и загадочную, постепенно вводя меня транс. Мне начало казаться вдруг, что всё это происходит не со мной: я не верил своему счастью, потому что привык, что настолько хорошо в жизни обычно не бывает. Чтобы убедиться в реальности происходящего, я дотронулся до Ксюши - погладил её сначала по голове, провёл рукой по её длинным шелковистым волосам, а затем ещё дальше - по плечам, по бархатистой спине.
- Классная. Какая же ты классная - даже не верится, - проговорил я тихо.
Я собирался сказать ей что-то очень умное и утончённое, но почему-то ничего такого в тот момент мне не пришло в голову, поэтому я продолжал говорить ей про то, насколько она классная, в то время как рукой пытался дотянуться всё дальше по её спине. Давно мечтал потрогать девушку за попку, мне даже пришлось немного изогнуться, чтобы провести ладонью по её ягодицам - и это были настоящие упругие женские ягодицы - но дальше мне дотянуться не удалось. Вернее, не захотелось, ведь гладить мягкие волосы на её голове, которая ритмично поднималась и опускалась, было не в пример удобнее и приятнее. Но вскоре мне показалось, что Ксюша немного снижает ритм, отчего мне вдруг стало немного не по себе: получалось, будто я заставляю её заниматься чем-то ей неприятным.
- Ты не устала? - спросил я у Ксюши негромко.
Она выпустила мой член, медленно выпрямилась и разгладила волосы, затем легла рядом со мной; было похоже, что она немного запыхалась, и я решился её обнять. Мы полежали, но не долго: ведь я сгорал от любопытства, мне не терпелось посмотреть на самое важное. Спросив разрешение и получив его, я забрался на Ксюшу сверху и начал потихоньку спускаться вниз, пока не добрался, наконец, до её ног - их я попросил её немного раздвинуть, чтобы разглядеть получше. Хотя я уже много раз видел это на картинках в интернете и на видео, но реальность превзошла все даже самые смелые ожидания: каскад перекрывающихся кожных складок, анфилада изящно спрятанных полостей, череда гордых вершин и скромных уступов, а более всего это напоминало нераскрывшийся бутон экзотического цветка - ничего более восхитительного наблюдать мне ещё не приходилось. Вообще-то, меня тоже слегка удивляет, что больше всего к такому месту подходит эпитет "восхитительный", а не какой-либо другой. Конечно, я рассматривал и другие варианты, вроде "замечательный", "привлекательный", "годный", "изысканный", "живописный", но ни один из них меня не устроил. Возможно, здесь сгодились бы эпитеты наподобие "потрясающий" и "крышесносный", но всё-таки "восхитительный", как мне кажется - наиболее подходящее слово.
До глубины души я был поражён вырвиглазным устройством девушек, о чём прямо и заявил Ксюше:
- Потрясающе! - сказал я ошеломлённо.
Она была со мной не согласна. "Чего потрясающего? Обычный человек," - ответила она мне сверху. Но не настолько я был прост, чтобы поверить в подобный абсурд: чтобы ДЕВУШКА, и вдруг оказалась обычным человеком - нет, такое казалось мне решительно невозможным. Уж я-то хорошо знал, как выглядят обычные люди, а нераспустившийся бутон тропического цветка в междуножии Ксюши нахально ломал мою убеждённость в разумном устройстве мира. Я должен был убедиться, что это не обман, не иллюзия.
- Можно... Можно, я введу туда палец? - спросил я, собравшись с духом.
Подумав, Ксюша согласилась, и с чувствами Фомы Неверующего, вонзающего персты в тело Христово, я запустил свои пальцы во влагалище. Там было тепло, влажно и уютно. Так уютно, что я чуть не кончил от нахлынувших чувств, пока раздвигал пальцами податливые половые губы Ксюши, ощупывал упругие стенки её влагалища, вводил пальцы внутрь и выводил их наружу - они будто утопали в Ксюше, и непонятно даже было, куда они пропадают. И так я засовывал в неё пальцы, при этом чувствуя, как у самого у меня едва не сносит крышу: чтобы мои пальцы оказались прямо ТАМ - о таком я даже не мечтал, об этом не писали ни в какой, даже самой фантастической книге, что ещё раз доказывает, что жизнь неимоверно богаче всякой фантастики.
В это время Ксюша молчала, но когда я нащупал крохотный напряжённый бугорок в зените вульвы, она вдруг засопела, и сказала мне быть осторожнее. Да, это был клитор. Разглядеть его среди множества складок мне так и не удалось, зато его можно было нащупать, ощутить подушечкой пальца его пружинистость и ровную пульсацию, хотя насчёт пульсации мне, быть может, и показалось. Я стал осторожно массировать приятный на ощупь бугорок, отчего Ксюша начала слегка постанывать. Клитор чем-то напомнил мне член, но только очень-очень маленький, и именно этим он мне понравился: если мужской член - само воплощение грубости и вульгарности, то у девушек этот инструмент настолько компактный, что его можно назвать милым. Мне захотелось поцеловать его, помять языком. Из недавнего треда я узнал, что у влагалища немного пряный, кисло-сладкий запах, и мне очень захотелось ощутить его, вобрать в себя этот кисломолочный аромат.
"Можно, я поцелую?.." - спросил я, но Ксюша, как будто очнувшись от беспамятства, запретила. Она сказала, что беспокоится о безопасности и своей, и своих клиентов, поэтому целовать себя там не разрешает, отчего я немного расстроился. Но ненадолго. Я подумал, что уже пришло время для главного: получив у Ксюши разрешение, я приподнялся и попробовал войти к ней во влагалище. С первого раза не получилось, поэтому Ксюша сама взяла рукой мой член и проводила его по назначению; с тихим чавкающим звуком он погрузился внутрь, в ласкающую упругость и влажную теплоту, и у меня вдруг возникло чувство, будто я лишился члена: я уже не ощущал его неотъемлемой частью самого себя, он как будто растворился и пропал, соединяя нас с Ксюшей. Я начал двигаться, при этом ноги её для удобства пришлось забросить к себе на плечи. Груди и голова Ксюши были передо мной, они сотрясались в такт моим толчкам, и, всматриваясь в её нежные черты лица, в её глубокие карие глаза, я понимал, что она нравится мне всё больше и больше.
Сначала я двигался как придётся, без определённого ритма, но затем решил попробовать метод, описанный в каком-то из прочитанных мною рассказов: вглубь быстро, а обратно - протяжно, намного медленнее. Я думал, таким образом можно будет доставить больше удовольствия Ксюше, но её, видимо, устраивал любой вариант, поэтому я не стал особо заморачиваться, а просто увеличил темп. Ксюша закрыла глаза, повернув голову вбок, и теперь я видел её раскрасневшееся лицо в профиль, посреди рассыпавшихся по подушке густых волос. Хотя по остальным ощущениям это мало чем отличалось от онанизма, но всё же, чувствуя рядом с собой живого человека, чувствуя жар её тела, я понимал: это - что-то новое и необыкновенное.
Несмотря на своё сильное возбуждение, я всё никак не кончал - быть может, из-за того, что уже онанировал в тот день раньше. Когда Ксюша спросила, не устал ли я, я остановился и осторожно вышел из неё. Приподнявшись, она нежно обняла меня и, проведя рукой по спине, сказала, что я вспотел, хотя мне так и не казалось - ни капли. Наоборот, мне хотелось продолжения.
- А можно, я войду к тебе сзади? - предложил я.
- Это как - в попку?
- А что, в попку тоже можно? - удивился я.
- Нет. Анальный секс в мой перечень услуг не входит, - ответила Ксюша, помедлив.
Когда Ксюша поняла, что я хочу "раком", она послушно перевернулась на живот, но так мне было неудобно входить в неё, и потому я попросил её подняться на колени, что она и сделала. Тогда я и увидел небольшое отверстие между полными и плотными ягодицами - настолько узкое, что даже не верилось, как оно справляется с возложенной на него ролью, и уж тем более никак не соотносимое с размером шикарной Ксюшиной попы. Раньше я боялся, что мне придётся попросить девушку принять меня именно сюда, чтобы кончить: в школе я слышал, что влагалище у девушек слишком просторное, чтобы получать удовольствие. Заканчивался урок, с ребятами мы сидели, развалясь на диване после просмотра какого-то ужасно поучительного фильма. Учитель вышел. Лень и неясное желание чего-то особенного пронизывали наши тела.
- Эх, пизду бы сюда! Девушку не обязательно, а вот пизду... - поправив очки, мечтательно произнёс долговязый Денис.
- Это да... - согласился кто-то.
Полулежавший Рома, уперев подбородок в руку, проронил небрежно:
- Блин, широко у девушек там. Стоишь, трёшь с одной стороны...
Тогда я сильно расстроился: со слов Ромы получалось, что это место у девушек не представляет собой ничего особо примечательного. И лишь теперь я убедился, что там вовсе не так уж и просторно, как рассказывал Рома. Наоборот, Ксюша облегала меня довольно плотно - настолько, что о более тесном месте думать не хотелось. Да и потом, я всерьёз сомневался, что Ксюше будет приятно, если я попробую войти в её попку: по моим представлениям, это должно быть очень больно. Я даже имел возможность сам убедиться в этом, когда сходил в клинику на УЗИ простаты. Здесь мне делали УЗИ в первый раз, раньше как-то всё обходилось без ненужных сложностей, если не считать литр воды и прочие неудобства, но теперь пришлось испытать на себе все прелести прогресса. И вот я лежал, спустив штаны, подтянув колени к груди, оттягивая правой рукой свою ягодицу, а бесстрастная крашеная блондинка в белом халате ковырялась у меня внутри своим датчиком, и мне было больно. Не так, конечно, чтобы до слёз, но всё же довольно неприятно. Я лежал и думал: как от этого можно получать удовольствие? Если такое и возможно, то придётся привыкать очень долго. И уж во всяком случае, для этого надо быть настоящим извращенцем.
Рукой я осторожно направил член в Ксюшино влагалище - в этот раз мне удалось попасть в него сразу, и снова мой член как будто пропал, со смачным хлюпом провалившись во что-то тёплое, рыхлое и одновременно очень упругое. Там было влажно, или хотя бы должно было быть, потому что сквозь презерватив этого не почувствуешь наверняка. Я начал двигаться как придётся, не особо обращая внимание на ритм. Сначала я положил ладони на Ксюшину попу, но так мне показалось не слишком удобным заходить внутрь - приходилось слишком отодвигаться назад. Тогда я попробовал, наклонившись вперёд, схватить Ксюшу за груди - и так и вправду было лучше, потому что одновременно я касался самых интересных мест: руками я теребил её упругие груди, корпусом прижимался к её спине, рывками касался тугих ягодиц, сам был внутри неё, да и всем телом будто слился с ней воедино, отчего мне сделалось необыкновенно хорошо.
- Я сейчас свалюсь! - заявила вдруг Ксюша.
И вправду, она сильно припала корпусом к простыне, и скоро совсем упала бы на живот. Я извинился. Оставив её груди в покое, опёрся левой рукой о кровать и продолжил ритмичные движения. А поскольку правая рука у меня оказалась свободной, я постарался нащупать её крохотный клитор; но на этот раз - из такого положения - сразу найти его не удалось: сколько я ни шарил пальцами по нежной коже в ложбине между её ног, натыкался лишь на короткие, бритые волоски. Наконец, Ксюша не выдержала: "да вот же он!" - сказала она, и, схватив мою руку, направила её чуть ниже, пока я не наткнулся на этот напряжённый бугорок, похожий на маленький член. Больше я его не терял: мне очень нравилось мять и теребить его, и одновременно трахать Ксюшу - подобное совмещение я находил невероятно удобным. Правда, значительная часть моего веса приходилась теперь на левую руку, к подобным нагрузкам не приспособленную, отчего я вскоре почувствовал напряжённость и утомление в мышцах плеча. Но что значат такого рода пустяки по сравнению с удовольствием, которое получали я и Ксюша? А ведь ей тоже доставляло, о чём можно было догадаться по её гулкому сопению и редким сдержанным стонам. Да, изредка она даже постанывала. И молчала. Конечно, я всегда мечтал о том, чтобы моя первая женщина поддерживала меня словами по ходу столь важной процедуры: мне хотелось, чтобы она говорила что-то вроде "да, вот так, не останавливайся", или вроде "глубже, войди поглубже", или даже "какой же ты большой и сильный". Но Ксюше, как видно, было не до разговоров - она сопела себе под нос и не проявляла особого желания пообщаться. Мне тоже было хорошо, даже несмотря на молчание и затёкшую левую руку. Оказалось, сзади - моя любимая позиция, в ней мне легче всего кончить, и я уже чувствовал, как копится сперма у меня в яичках. Хотя я и был в презервативе, но на всякий случай спросил Ксюшу, можно ли мне кончить, и Ксюша разрешила мне - она сказала: "можно", и от этого мне вдруг захотелось подарить ей весь мир.
***
Вышел я не сразу: мне хотелось побыть в этом благодатном месте подольше, да и накатившая вдруг сонливость не располагала к чрезмерным усилиям. Но когда я почувствовал, как член постепенно уменьшается, мне всё же пришлось его вытащить, удерживая рукой резинку - её Ксюша сказала выбросить в мусорное ведро, стоявшее в углу грязной ванной комнаты. С жалостью я посмотрел на полный спермы презерватив - хотя я уже привык онанировать, но сейчас меня как-то особенно угнетала мысль о количестве потерянных для человечества жизней, роящихся сейчас в нём, и лишь увидев чужие презервативы, валяющиеся в том же ведре, я спокойно избавился от потенциальных и умозрительных детей. В умывальнике я сполоснул руки, а вот душ не работал: на крючке болтался лишь обрубок шланга, да и смеситель, кажется, был сломан.
Вернувшись в комнату, я забрался под одеяло и прижался к Ксюше, затем обнял её. Она прильнула ко мне. Лежать так, обняв Ксюшу, было очень приятно и в то же время необычно: я вдруг ощутил себя серьёзным взрослым человеком, быть может, даже главой семейства, обременённым многими хлопотами и обязанностями. Я вдруг почувствовал ответственность за другого человека, что мне даже слегка польстило.
- Не знаю, правда это или нет, что у тебя это в первый раз. Но тебе хоть понравилось? - жеманно спросила у меня Ксюша.
- Очень понравилось. И у меня это и вправду в первый раз.
Наверное, из-за того, что я смотрел на неё с улыбкой, она мне не поверила.
- Ты надо мной смеёшься? Прикалываешься, да?
- Нет, я совершенно серьёзен.
- А сколько тебе лет?
Я сказал ей.
- Хорош прикалываться. Ты женат, дети есть?
Ксюша принимала всё за шутку, какую-то игру, и, как видно, не отдавала себе отчёта, что своими вопросами она явно указывает на мою ущербность. Я сказал правду.
- Да ладно! Покажи лучше паспорт.
В силу ряда причин, а главное - следуя совету Якубовского с Эха Москвы, я всегда ношу паспорт с собой. И мне не в лом было сходить в прихожую, достать документ из сумки и принести его Ксюше в постель - пусть смотрит.
Сначала Ксюша внимательно изучила главную страницу с фото и датой рождения.
- И вправду... - протянула Ксюша удивлённо.
- А я бы дала тебе лет двадцать, максимум - двадцать пять.
Да, я выгляжу моложаво - от этого никуда не деться. Возможно, в старости мне это и даст мне фору, но сейчас я вижу одни лишь недостатки: меня редко воспринимают всерьёз. И даже Ксюша думала, что я прикалываюсь над ней. Она также просмотрела в паспорте сведения о семейном положении - чистые листы, и зачем-то остановилась на прописке, хотя я и сам говорил ей, что живу неподалёку. Вообще-то я не видел ничего особенного в том, что Ксюшу заинтересовало моё местонахождение, но всё же мне в определённой степени полегчало, когда она вернула мне паспорт. Его я отнёс в прихожую и положил обратно в сумку. Сделал я это быстро, потому что лежать рядом с Ксюшей под одеялом было не в пример лучше, чем шастать с голой задницей по неубранной прихожей.
Вернувшись, я обнаружил, что Ксюша наблюдает за мной, лёжа на боку и опёршись на локоть, обнажив волнистую грудью, а губы её как будто были заманчиво приоткрыты - именно как будто, потому что мне было уже не до деталей, мне вдруг снова захотелось её всю и сразу. Теперь в дело пошёл клубничный презерватив, а до этого был банановый, что показалось мне слегка символичным, хотя и не слишком. Когда Ксюша поинтересовалась, как я хотел бы её на этот раз, я попросил её научить меня, продемонстрировав что-нибудь своеобразное - ведь, в конечном счёте, это же её работа, и по моим представлениям, она должна была разбираться в подобных вещах намного лучше меня, бывшего девственником ещё десять минут назад. Но Ксюша сказала, что ничему особенному обучить меня не сможет, потому что и сама занимается этим ремеслом сравнительно недавно - лишь около полугода. Тогда я предложил ей расположиться на мне сверху; я давно уже мечтал о том, чтобы девушка меня оседлала, ведь с моей точки зрения это получалась просто лафа: лежишь себе на спине, ничего не делаешь, и только получаешь удовольствие - нет никаких забот о затёкшей руке или, например, расположении клитора, потому что отсюда его всё равно не достать.
Предложение не вызвало у Ксюши особого энтузиазма. Она начала ломаться и говорить, что у неё болят ноги, нету сил и вообще не хочется. "Наверное, ей просто в лом из-за меня лишний раз напрягаться," - подумал я, но всё же продолжал её уговаривать. В тот момент она уже сидела на кровати, и мне достаточно было приподняться, чтобы, уткнувшись подбородком в тёплое, как хлеб из печки, плечо, ласкать одной рукой её тугие груди, а другой - поглаживать её рельефную спину, проводя пальцами от позвонка к позвонку. Твёрдые костяшки, обтянутые эластичной кожей - кажется, можно было бы провести рукой и по своей спине, чтобы узнать, каковы они на ощупь. Но, как ни странно, с Ксюшей было совершенно иначе: каждое моё движение возвращалось ко мне, стократно усиленное волной нежности, залившей вдруг всё моё сознание. Наверное, так было потому, что Ксюша была совершенно иным, отдельным от меня человеком. И она была девушкой.
Я уже готов был сдаться, и перестать бормотать ей на ушко косноязычную чушь, когда Ксюша вдруг нехотя согласилась. "Ложись" - сказала она мне, и, не давая Ксюше случая передумать, я улёгся спиной на постель. Она взгромоздилась медленно и грузно, иногда поойкивая от боли в ногах, и, поймав руками мой напряжённый инструмент, направила его к себе вглубь. Прижатый к прогнувшейся постели и как будто раздавленный асфальтоукладочным катком, я смотрел снизу на сверкающую манящей белизной фигуру Ксюши, ощущал её тяжесть на своих ногах, и слышал её недовольное сопение. Небрежно поправив упавшую на глаза прядь волос, Ксюша качнулась ко мне - медленно перенесла вес тела немного вперёд, отчего меня вдавило в постель ещё сильнее, - а затем вернулась назад. Когда она начала двигаться размашисто и ритмично, мне вдруг показалось, что нарушилась связь времён: было невероятным чувствовать, как девушка сама трахает меня. У меня вдруг резко обострились восприятие мира, я видел Ксюшу, одеяло, и окружающую квартиру необыкновенно чётко и ярко, хотя в то же самое время я как будто перестал вовсе ощущать свой член, который заходил во влагалище и выныривал оттуда снова, этот инструмент будто уже и не принадлежал мне. Более того - был мне не нужен.
- Ну как тебе? - поинтересовалась Ксюша, сдувая в сторону непослушную прядь волос.
В тот момент я не нашёл более подходящих к случаю слов:
- Офигеть, потрясающе!
Мне тоже было интересно, что чувствует Ксюша: я надеялся, что ей хотя бы в половину так же хорошо, как мне.
- А тебе как? - спросил я у неё.
- Секс... просто секс, - пожала плечами Ксюша.
Или, вернее будет сказать, мне показалось, что она пожала плечами, потому что в такой позе и из такого положения сказать наверняка было невозможно. Да, для неё всё было в порядке вещей, но у меня, похоже, сносило крышу. Мне снова захотелось потрогать её клитор, для этого я и потянул к ней руки, но поймать его было попросту невозможно, зато я смог дотянуться до грудей Ксюши. Но и это было совсем неплохо: ощущать её набухшие соски в своих ладонях, мять и щупать их из такого положения, поддавшись заданному Ксюшей ритму движений было захватывающе и необычно. Я видел, как мой член то втягивается внутрь Ксюши, погружаясь в неё почти целиком, то снова выглядывает наружу, и при этом - тоже почти полностью, что каждый раз вызывало во мне опасения, что он вот-вот выскользнет оттуда совсем. Возможно, потому что Ксюша двигалась слишком резко, или слишком сильно, или, быть может, причина была немного в другом, но член и вправду выскакивал из влагалища наружу несколько раз, и тогда Ксюша ловила его и с досадой направляла обратно. В одну из таких неприятных заминок я спросил у Ксюши, отчего же у неё болят ноги. Оказалось, что один её клиент - мужик - её сначала оттрахал, а затем потребовал деньги назад. А когда Ксюша отказалась возвращать деньги, он её избил.
- И как, забрал деньги? - спросил я, поражённый, как громом среди ясного неба.
- Забрал, конечно. И ушёл. Ой, он уже не хочет!
Последняя фраза относилась уже ко мне, а точнее - к моему члену: он почему-то вдруг стал вялым и сократился в размерах, и никакие мои умственные усилия не смогли привести его в форму, отчего мне стало немного грустно. Отчаявшись его оживить, Ксюша легла рядом со мной. Кажется, она устала скакать на мне, и даже вздохнула облегчённо, когда закончилась неприятная для неё процедура. Ей нужен был отдых. Я провёл рукой сначала по её густым волосам, по груди, а затем ниже. Странно, что я не заметил сразу крупный синяк на внешней стороне её берда. Мне стало жаль Ксюшу, но подходящих к случаю слов опять не нашлось, поэтому я просто лёг рядом, обняв её. Мы лежали и пялились в телевизор, в котором дёргались какие-то неясные картинки, пока на тумбочке не зазвонил Ксюшин телефон: это хозяин квартиры напоминал о том, что наше время выходит через десять минут - кажется, я видел его на лестничной площадке одним пролётом ниже, когда мы с Ксюшей выходили из лифта. Там спиной к нам стоял какой-то человек в сером пальто, и смотрел в окно. Оказалось, что пятьсот рублей из моих полторы тысяч Ксюша отдаёт за съём квартиры на один час, а сама живёт через дорогу в другой съемной квартире вместе с младшей сестрой и подругой. Это я узнал, когда вместе с Ксюшей мы встали с постели и, одев трусы, пошли на кухню курить. Хотя из нас двоих курила только Ксюша, но мне хотелось пообщаться с ней, и я уже многое узнал, пока она искала сигареты и спички.
Мне не нравится, когда девушки курят. Когда мужики гробят своё здоровье - это их личное дело: можно сказать, они заслуживают рака лёгких, если настолько глупы, чтобы курить. Но с девушками всё выходит совсем не так однозначно, ведь внутри них иногда может находиться другой человек, а порой даже несколько. Если бы у этого человечка хотя бы спрашивали, собирается он курить или нет, нравится ему это или нет, тогда бы я ещё согласился с женским курением. Но это невозможно. А по сути, и не нужно, ведь заранее известен ответ, который мог бы дать ребёнок, и ответ этот негативный. С детства не выношу табачного дыма, а каково должно быть ребёнку в материнской утробе, который впитывает яд вместе с кровью матери, или с её молоком? Впечатления, должно быть, схожие с теми, когда попадаешь в густо накуренную комнату: невыносимое удушье и тошнота. Но из прокуренной комнаты ещё можно выйти, а вот как быть ребёнку?
Поэтому я предложил Ксюше бросить курить прямо сейчас, и даже показал ей на поучительную надпись на сигаретной упаковке: "курение убивает". А она перевернула пачку, и показала мне её другой стороной, где было написано, что курение - причина импотенции. "Это про тебя" - пояснила Ксюша, закуривая. По крайней мере, выдыхать она старалась в открытую форточку. А я стоял рядом и задавал глупые вопросы, потому что мне хотелось узнать о ней побольше.
Она рассказала, что работает проституткой совсем недавно, и ещё полгода назад была девственницей, а потом её изнасиловал её парень, к которому она приехала в гости - ей страшно не хотелось, но он взял её силой, что ей ужасно не понравилось. Она порвала все связи с этим парнем, переехала в другое место и сменила симку, чтобы он больше ей не звонил. Ещё один парень - я даже не понял, тот же самый или уже другой - был "смотрящим". Он обращался с ней, как с мусором, постоянно её бил, и поэтому и с этим парнем она порвала все связи, затем переехала в другое место и снова сменила симку.
- Так тебе, наверное, нравятся плохие парни? - предположил я.
- А я читал где-то, что из отношений с плохими парнями ничего хорошего не выходит обычно.
- Что за книга? - спросила Ксюша заинтересованно.
- Автор - Роми Миллер, а насчёт названия сложнее, потому что оно на английском.
Оказалось, что последняя прочитанная Ксюшей книга, которая ей понравилась, называлась "Одиннадцать минут". Также я узнал, что она из деревни, учится на юриста заочно, и ей надо платить за учёбу, а родители помочь не могут, потому что умерли. Сначала они сгорели у себя в бане, затем разбились в автомобиле, а потом снова сгорели - но на этот раз уже прямо в машине. Ксюше тоже не повезло: она получила множественные переломы, потому что ехала в той же машине с родителями на заднем сиденье, хотя катастрофы ей удалось избежать, потому что в то самое время, когда разбились родители, они вместе с младшей сестрёнкой отдыхали у себя в деревне, рядом с баней. Кончилось всё плачевно: дом сгорел, самолёт разбился, поезд сошёл с рельсов, а в Японии взорвалась атомная электростанция. Когда же Ксюша лежала с переломами в больнице, то никто её не навещал: "смотрящий" сразу отрёкся от неё, предполагая, что ей уже не встать на ноги, и даже лучшая подруга, на чью поддержку Ксюша очень рассчитывала, не звонила. Поэтому Ксюша порвала все связи, выбросила симку, вместе с сестрёнкой переехала в город, и живёт теперь вместе с ней и новой подругой на съемной квартире. Денег им постоянно не хватает: надо платить за обучение, а сестрёнке нужно всё время покупать еду, одежду, обувь, к тому же ребёнок растёт избалованным: стоит только с ней выйти в магазин, как она начинает требовать себе то бусы, то серёжки, то коробку конфет. Из-за нехватки денег Ксюше пришлось выйти на панель, хотя, получив образование, она думает устроиться на нормальную работу: сиделкой или барменом в клубе.
И тут я вдруг почувствовал себя бесчувственным чурбаном, потому что не чувствовал ни капли сочувствия к чужому горю, да и вообще не чувствовал ничего - даже своих собственных чувств. Оказалось, что я совершенно не умею слушать, и тем более - понимать, отчего мне вдруг стало невыносимо больно. Мне захотелось подбодрить её, чем-то помочь - чтобы всё у неё стало хорошо. Получилось плохо, я лишь сказал ей, что у неё всё будет в порядке. Не смотря ни на что.
Ксюша уже докуривала сигарету, и я с удивлением обнаружил, что почему-то лапаю её упругие груди, приобняв её со спины. Пора было собираться, и я не без сожаления выпустил Ксюшу, пока она тушила окурок. Мы оделись в комнате, а когда Ксюша стала стелить постель, я бросился помогать ей, на что она сказала, что справится и сама. Тогда я присел на кресло и, наконец, задал ей самый главный вопрос, мучавший меня всё это время:
- Как думаешь, почему у меня до сих пор нет девушки?
Ксюша вздохнула, распрямляя простыню.
- Всё в порядке, просто ты немного скромный. Надо быть посмелее. Мы живём только раз - надо всё испробовать в этой жизни, - сказала она назидательно, стеля одеяло.
Вот так - оказалось, что моя застенчивость и робость обходится мне слишком дорого: примерно в тысячу рублей за раз, две тысячи за неделю, восемь тысяч за месяц, девяносто шесть тысяч в год. Хотя, конечно, расчёт требует дополнительного уточнения.
- Знаешь, ты сейчас говоришь, как те психологи из центра на Волге.
Однажды я всё же решился заехать в тот самый психологический центр, потому что уже возраст, и я начал беспокоиться: вдруг со мной творится что-то не то. Я прошёл четырёх психологов, с каждым из них мы очень мило побеседовали, и все они говорили мне буквально одно и то же:
- с тобой всё в порядке;
- сходи на курсы общения - и будет ещё лучше;
- завтра я ухожу в отпуск на месяц, так что иди лучше к другому врачу.
В конечном счёте, последний психолог выписала мне глицин и настойку пиона на ночь, а курсов общения я так и не дождался. Больше всего мне запомнился самый первый психолог, хотя он как раз психологом и не был, табличка на его двери гласила - психотерапевт. Это был мощный добродушный мужик, в очках, fgds и с бородой (позже я, быть может, ещё придумаю, что написать вместо fgds, хотя, на мой взгляд, и так тоже читается очень даже неплохо). Внешним обликом и повадками он напоминал довольно интеллигентного Деда Мороза, если, конечно, не принимать во внимание его одежду - самую обычную клетчатую рубашку и брюки. Он лишь мельком глянул на распечатки моих тестов, которые обязан был пройти каждый новоприбывший, бормоча себе в бороду "так, здесь всё в порядке" и "здесь тоже всё хорошо". Затем задал мне сокровенный вопрос: "На что жалуемся?"
- У меня серьёзные проблемы в социальной адаптации, - сказал я прямо.
- И в чем же это выражается? - спросил психотерапевт, недоумевая.
- У меня до сих пор нет девушки.
Он взглянул на меня так, будто я пришёл морочить ему голову пуговицей, внезапно отскочившей с рубашки.
- Ну и что же? А вам сколько лет, простите?
Я ответил. Психотерапевт чуть изменился в лице: теперь он как будто взвешивал в уме мою проблему, прикидывая степень её сложности.
- А, ну тогда согласен. Действительно, в таком возрасте пора бы уже обзавестись подругой, - сказал он мягко.
Но всё же он не считал, что мою проблему следует лечить лекарственными препаратами, а ведь задача психотерапевта именно в этом. Поэтому он порекомендовал мне обратиться к психологу, это была соседняя дверь по коридору. Мы с ним беседовали обо всём подряд, пока он заполнял мою карточку: по его мнению выходило, что знакомиться с девушками на самом деле очень легко - настолько, что и делать-то особо ничего не нужно. Например, даже ему - мужчине в летах и с бородой - ещё приходят на электронку сомнительные письма от сомнительных девушек сомнительной стоимости. Но мою карточку он заполнял невероятно долго, так что даже истощились все темы для разговора, и какое-то время мы сидели молча, слышался лишь тихий скрип ручки в его ладони. Когда я предположил, что, должно быть, работа у психотерапевта довольно трудная и утомительная, потому что приходится исписывать столько бумаги на каждого посетителя, он добродушно рассмеялся себе в бороду, продолжая писать. Так он посмеивался и писал себе в карточке дальше, а я подумал, что наконец-то мне удалось найти человека, который понимает меня хоть немного. Ведь обычно люди думают, что я шучу, когда я говорю на полном серьёзе, и при этом часто они воспринимают всерьёз мои шутки. Из-за этого многим кажется, что я несу одну только чушь, а мне начинает казаться, что самой безошибочной линией поведения будет молчание.
Ксюша не стала выспрашивать подробностей, потому что пора было уходить. Уже в прихожей, надевая куртку, я спросил её насчёт оргазма - я не был уверен, был ли он у неё, потому что никогда его сам не видел. Оказалось, оргазма она так и не получила, но зато ей было "очень-очень приятно", что меня в определённой степени обнадёжило. И мне даже захотелось обязательно доставить ей оргазм хотя бы в следующий раз.
Пока Ксюша запирала за нами дверь, я вызвал лифт. Смотреть на тёмной лестничной площадке было особо не на что, лишь Ксюшино лицо выделялась прекрасным белым пятном на фоне грязных стен. Поэтому я уставился на Ксюшу, когда она подошла. Я улыбался, мне было приятно смотреть на неё. Она была красива.
- Ну хватит, не смотри на меня так. Ты меня смущаешь, - сказала, наконец, Ксюша, не выдержав.
- А что такого? Мне нравится на тебя смотреть.
- Прикольный ты, - улыбнулась Ксюша.
В лифте я ей предложил выйти за себя замуж. Конечно, мне не хватило духу прямо вот так взять и сказать ей "выходи за меня замуж" - нет, это показалось мне чересчур грубым и немного страшным, поэтому я постарался подобрать формулировку помягче и поуклончивее, чтобы при необходимости можно было дать обратный ход этой затее. Для храбрости я упёрся рукой в стенку лифта над плечом Ксюши, и спросил:
- Если бы я предложил тебе выйти за меня замуж... то что бы ты на это сказала?
"Ты должен относиться ко мне, как к проститутке, а не как к девушке", - ответила Ксюша, подумав. "Non sequitur" - пронеслось у меня в голове. Мне показалось, что в этом суждении кроется логическая ошибка: ведь девушка всегда остаётся девушкой, даже если она работает проституткой. Но вслух озвучивать свои возражения я не решился.
Мы уже выходили на улицу, когда я предложил Ксюше сходить в кафе или в кино. В конечном счёте, у меня же был праздник: я наконец-то расстался с девственностью. Мне хотелось как следует отпраздновать эту знаменательную дату, и лучше всего - вместе с Ксюшей.
- Караул! Карау-у-у-ул! - вдруг донёсся до нас истошный женский голос с улицы, когда я открыл дверь подъёзда.
- Карау-у-у-ул!
Мы спускались по ступенькам, а неизвестная женщина продолжала оглушительно орать, разрывая криком в клочья серость весенних сумерек.
- Карау-у-у-ул! Люди, помогите!
Остановившись, Ксюша показала мне раскрытое окно на первом этаже здания, через пару подъездов от нас. Кажется, она даже сказала мне что-то, но я ничего не расслышал.
- Карау-у-у-ул!
Кричала, высунувшись из окна, растрёпанная женщина в чёрной шали, накинутой на плечи. Уперев подбородок взъерошенной головы в ладонь руки, локоть которой покоился на оконной раме, она удивлённо поинтересовалось у окружающего пространства:
- Никого нету, да?
Затем, флегматично откашлялась, вернулась к своей старой пластинке:
- Карау-у-у-ул! Помогите, нас убивают!
Лишь когда мы повернули за угол, дикие крики стали затихать. Я переспросил Ксюшу насчёт вечера в кафе, но у неё была куча дел: сестрёнка уже проснулась, с ней надо было заниматься, и вообще лучше будет, если я отпраздную как-нибудь сам, в одиночку. Правда, она пообещала, что как-нибудь в кафе или кино мы с ней сходим обязательно. Она даже продиктовала свой сотовый номер, чтобы созвониться позже, потому что по городскому телефону, на который я звонил ей в первый раз, она не смогла бы отличить мой звонок. Ей было в другую сторону, и я помахал ей рукой, а она - мне. На том и расстались.
***
По пути домой, да и весь предстоящий вечер дома, мне то и дело мерещились женские половые органы, курчавые волосики и аппетитные округлости Ксюши. Как будто переводной картинкой они накладывались на силуэты придорожных кустов, открытых дверей, и знакомых предметов. Они преследовали меня везде. Должно быть, я шёл, как лунатик, потому что эти обыденные вещи казались мне теперь лишь смутным отражением настоящей жизни, к которой мне на час удалось прикоснуться, довелось потрогать, ущипнуть её вместе с Ксюшей. Но если я и сходил с ума, то это было очень приятное сумасшествие, и я даже готов был заплатить кому-то, чтобы оно продолжалось.
Дома я сразу закрылся в ванной и обрызгал себя мирамистином, о котором прочитал на Луркоморье. Ещё на улице я почувствовал неприятную сухость на руках, а теперь, под светом лампы, увидел на пальцах и внешней стороне ладоней белёсый налёт, который кое-где покрывал необычно красную кожу. Его я обработал особо тщательно, хотя и не придал ему слишком большого значения, поскольку весной у меня часто шелушится кожа на пальцах из-за недостатка витаминов. Потом я встал под душ, и только когда вода потекла, мне пришло в голову, что нужно было сначала помыться, а потом брать мирамистин. Но мне было не жалко этой бесцветной жидкости, так что после душа я снова обрызгал себя с головы до ног, пока не опустел бутылёк. По свойствам мирамистин напоминал воду, он почти не пах, но на вкус попробовать его я не решился.
Хотя я и видел окружающий мир сквозь пылающее марево женских прелестей, но всё же попытался подвести итоги своему приключению. Сходив к проститутке, я узнал много нового и интересного: например, что практически все мои носки - дырявые, что найти подходящие к такому случаю трусы довольно сложно, и что подобные вещи не имеют ни малейшего значения, потому что всё равно придётся раздеваться. В отношениях с девушками, как я догадался, основная моя ошибка заключалась в том, что я никогда по-настоящему и не стремился переспать с ними, никогда не ставил себе целью именно это: мне всегда казалось, что достаточно будет развить близкие, глубокие и взаимовыгодные отношения с девушкой - и секс приложится сам собой. Такой способ мышления оказался ошибочным: в конечном счёте, я остался и без секса, и без отношений. Ничто иное не делает людей настолько близкими, как секс, так что путь к доверительным отношениям через телесную близость - наиболее короткий. Да и потом, парень, который не проявляет сексуального интереса к девушке, должен представляться ей наподобие дятла, переставшего вдруг токовать - он либо болен, либо данная конкретная девушка для него недостаточно привлекательно выглядит. Во всяком случае, такого дятла лучше обойти стороной: положительных эмоций от него ноль.
Перед сном мне пришлось поонарировать, потому что по-другому заснуть было просто невозможно: стоило только закрыть глаза, как перед мысленным взором возникала Ксюшина вульва во всей красе, уже не затемнённая предметами реального мира. Хотя онанировал я как обычно, по давно устоявшейся технике, но только теперь моё отношение к онанизму изменилось. Если раньше после эякуляции я чувствовал сожаление, можно даже сказать - фрустрацию, вызванную осознанием собственного одиночества и никчёмности, то теперь я отнёсся к онанизму спокойнее. Ведь, как оказалось, по ощущениям нет большой разницы между онанизмом и настоящим сексом. "Ну так и какого чёрта?" - думал я, вытирая остатки липкой жидкости. Сны этой ночью были на редкость реалистичны, но поллюций, к счастью, не наблюдалось.
На утро я составил список, что я должен обязательно попробовать в сексе с Ксюшей, и первым пунктом в нём числился, конечно, куннилингус: мне всё же ужасно хотелось припасть губами к этой вожделенной чаше и ощупать языком её заманчивые выпуклости, - я надеялся, что, познакомившись с Ксюшей поближе, я постепенно заслужу её доверие настолько, что она разрешит мне, наконец, попробовать. Потом я побежал. Следуя советам уролога, утром, до работы, я стараюсь совершить пробежку в лесу, если на улице не зима. Зимой не бегаю, но не из-за холода - его и не чувствуешь, если не останавливаться, - а из-за непроглядной темноты, окутывающей голые деревья в это время. Страшно. Впрочем, бывало и пострашнее: например, когда летом я встретил в лесу двух кабанов, будто целовавшихся посреди тропинки, по которой бежал я. Учуяв меня, они с диким топотом бросились по обе стороны от тропы, отчего меня едва не хватил удар: ведь я-то их не видел за деревьями, а просто бежал себе, как обычно - и вдруг такое землетрясение, вкупе с огромными чёрными силуэтами, несущимися прочь. Вперёд я пошёл почти без чувств - именно пошёл, потому что бежать уже не было сил, а стоять на месте было ещё страшнее. Хотя я и знал, что кабаны не слишком кровожадны, и обычно не нападают на людей, но недавно прочитанный рассказ о том, как бешеный секач напал на дремавшего тигра, распотрошил его своими клыками, а затем съел, не давал мне покоя.
Странно было наткнуться на таких монстров в каких-то ста метрах от оживлённой автотрассы, и совсем недалеко от своего дома. Время было позднее: я вышел из дома около восьми вечера, и уже начинало темнеть. Меня вдруг охватило чувство острого одиночества, как у пловца, заплывшего слишком далеко от берега - мне нужны были люди, я был бы рад обнять как старого друга первого попавшегося бомжа из тех, которые иногда встречаются в лесу, но вокруг не было никого. Меня клинило. Старое рассохшееся дерево издали я принял за медведя, вставшего на задние лапы. В этот момент снова с громким гулом затряслась земля, и второй кабан, бросившийся сначала вправо от тропинки, стремительно перебежал метрах в десяти передо мной на другую сторону, к своему другу. В этот раз мне удалось разглядеть его получше: это и вправду был крупный кабан, ростом где-то мне до груди, и мне даже показалось, что я увидел сухие листики и травинки, приставшие к его чёрной жёсткой щетине. Полуживым я доплёлся до магистрали, и с тех пор предпочитаю бегать именно по утрам.
- Ну что ты опять прёшь вперёд, как танк, будто не видишь ничего и никого. Он же потому и лает, что вот ты идёшь с таким видом - ну прямо как будто ударить хочешь. Нет, ты приостановись, поговори с ним, погладь спокойно - и он тебя запомнит, не будет потом лаять совсем. Он же ласку любит, как женщина. Ты ведь с женщиной не идёшь напролом, не кладёшь её сразу в постель. Ну так и здесь то же самое - обращайся с ним, как с женщиной, и он тебя полюбит тоже.
Так говорил мне Анатолий Петрович, успокаивая не в меру разлаявшегося Лаки - свою крохотную взлохмаченную дворняжку. Я уже возвращался с утренней пробежки пешком через лесопарк, и не успел ещё подойти к площадке с турникетами, где занимался Анатолий Петрович, как Лаки, едва завидев меня, бросился меня облаивать. Так происходило каждое утро, но только обычно я просто иду себе дальше, не обращая внимания на Лаки, а сегодня мы с Анатолием Петровичем вдруг разговорились, и мне пришлось остановиться. Вообще-то Анатолий Петрович зовёт свою собачку Гошей - именно так, а не Тошей или Лаки, например. Но поскольку такое имя для собаки представляется мне не слишком подходящим, я решил его изменить. Думаю, Анатолий Петрович не будет слишком возражать, если я назову его дворняжку кличкой, которая по ряду причин нравится мне несравненно больше. Тем более, что имя самого Анатолия Петровича я уже изменил.
Совет Анатолия Петровича насчёт Лаки показался мне на редкость практичным. И вправду, если у меня возникают затруднения с тем, чтобы строить плодотворные отношения с девушками, то почему бы сначала не потренироваться на собачках? Так пострадавших будет меньше с обеих сторон. Раньше мне как-то не приходило в голову, что для разведения собак и соблазнения девушек действительны одни те же подходы и принципы, и потому был весьма благодарен Анатолию Петровичу за то, что он раскрыл мне глаза на столь полезную аналогию. Сначала я присел на корточки, чтобы рассмотреть Лаки поближе, а он в это время не переставая гавкал, злобно сверкал зрачками и переступал с лапы на лапу - то отступая, то подходя ко мне поближе. Черно-серая шерсть его была растрёпана, хвостик воинственно поднят к верху. Но чем больше я смотрел на него, тем дольше становились паузы в его лае, пока он и вовсе не затих. Тогда я решился его погладить. Провёл рукой по сырой от снега голове, приглаживая тёплые податливые уши, затем по жёстким завиткам шерсти на спине. Лаки сначала стоял неподвижно, как статуя, но когда я погладил его снова, он завилял хвостом - видно было, что ему нравится. И в глазах его я уже не увидел злобы - нет, теперь они больше походили на прозрачные глаза ребёнка, бездумные по большей части, но в которых изредка проскакивают проблески мысли.
Так я стал тренироваться на Лаки каждое утро, пытаясь развить в себе умение общаться с девушками. Однажды по рекомендации Анатолия Петровича я даже притащил ему приличный кусок сыра, который всю пробежку держал у себя в руке, но сыр Лаки не понравился. Он не стал его есть, по крайней мере - при мне откусил лишь маленький кусочек на пробу. По заверениям Анатолия Петровича, позже, когда я ушёл, Лаки всё с удовольствием слопал, из чего я сделал вывод, что подкупать девушек напрямую - не самая лучшая стратегия, здесь нужно действовать мягче и тоньше. Через несколько дней, когда Лаки при моём появлении лишь лениво тявкал в мою сторону, я решил набрать номер Ксюши.
Не стану врать, будто я звонил исключительно с целью проверить на Ксюше приобретённые с помощью Лаки навыки общения. Скорее, мне не терпелось испробовать парочку позиций, которые я записал в своём сексуальном списке. А лучше всего, как я думал, было бы совместить и то и другое: например, посидеть в кафе, как мне и обещала Ксюша, а потом переспать с ней. Ксюша долго не брала трубку, а когда я, наконец, дозвонился, из телефона в моё ухо полились ужасающие крики боли и жуткие стоны. Всё, что я смог понять - это что Ксюша сейчас в больнице, и ей плохо. Очень плохо.
Я терялся в догадках. Быть может, Ксюшу опять кто-то избил, но уже с тяжёлыми для неё последствиями, или она подхватила убойную заразу, что в её профессии было сделать нетрудно, или попала в катастрофу, что опять же было возможно, учитывая судьбу её родителей. Мне стало её жалко. Я понял, что мне не следовало оставлять её одну на несколько дней, потому что ухаживание требует постоянных жертв. И конечно, мне стало безумно стыдно за свои низменные желания и прихоти, наподобие похода в кафе - они были неуместны, когда Ксюше было так больно.
На следующий день я купил на рынке апельсинов и поехал к БСМП. Кому-то может показаться странным, что я решил поухаживать за девушкой, которую видел один раз в жизни, но только не мне. Ведь мы с Ксюшей переспали, а это уже многое значит. Раньше я полагал, что за девушкой надо долго ухаживать для того, чтобы она согласилась лечь в постель, и только со временем понял, что ошибался: сколько не ухаживай, это вовсе не значит, что она согласится. Благодаря Ксюше я понял, что начинать ухаживать надо только после секса, то есть когда есть твёрдая уверенность, что это - не бесполезная трата времени. И ничто другое не сможет подтвердить вероятность секса в будущем, как его наличие в прошлом.
Подойдя к больничным воротам, я скинул Ксюше смс. Она не поверила, что я к ней пришёл, и сказала, что этого делать было не надо, но когда я упомянул апельсины, она задумалась. Довольно долго я стоял у ворот с телефоном руке, набирая и читая сообщения, пока она, наконец, не написала, что апельсины лучше оставить в аптеке на первом этаже: "Гинекология 7 палата. Трифоновой" - пришло сообщение. Значит, всё-таки, зараза. У меня отлегло от сердца, потому что я уже готовился к худшему. Гинекология оказалась на четвертом этаже приёмных покоев, туда я взлетел на одном дыхании, потом спустился вниз за бахилами, и снова поднялся наверх, уже в бахилах: я вовсе не собирался передавать апельсины через аптекаршу, мне хотелось увидеть Ксюшу, пообщаться с ней. У флегматичных девушек, вяло болтавших на диване в сестринской, я попросил вызывать Трифонову из седьмой палаты.
Когда я увидел Ксюшу, медленно идущую ко мне по коридору в пёстром халате, я почувствовал растущее напряжение в брюках, а когда она подошла и мы с ней обнялись, у меня встал, и поэтому я обнимал её не слишком сильно, стараясь немного отодвинуться, чтобы не досаждать ей своим естеством. Чтобы возбудиться при виде полностью одетой девушки - такое со мной случилось в первый раз за всю жизнь, не считая, конечно, первой встречи с Ксюшей. Но тогда расчёт на скорый секс был очевидным, а сейчас я ни о чём подобном не думал, поэтому я немного смутился из-за неожиданной реакции своего организма, и поскорее всучил ей пакет с апельсинами. Она взяла их, хотя ей больше нравились бананы, а на следующий раз она попросила принести виноград. Выглядела она хорошо, и даже не верилось, что ещё вчера он так стонала по телефону. Она мне улыбалась, и я тоже был очень рад её видеть, хотя её любовь к бананам мне было не понять. Апельсины мне нравятся больше всего, про них я прочитал у Елены Трегубовой, и с тех пор решил тоже постоянно есть апельсины, чтобы стать похожим на Елену - таким же честным, смелым и бесстрашным.
Ксюша сказала, что сейчас тихий час, и посещения запрещены, но сёстры ей разрешили отлучиться, и она довольно долго меня искала, пока я бегал за бахилами, но потом её увидела врач, и сказала вернуться в палату. Мы вышли из дверей отделения на лестничную площадку, где стояли стулья и скамейки для посещающих - на одну из них мы и присели. Халат немного полнил Ксюшу, и мне подумалось, что после родов Ксюша совсем растолстеет, но для меня это было совсем не так важно, важнее мне было немного успокоиться, чтобы из брюк не выпирало так сильно - я думал, что Ксюша обидится на меня, если подумает, что меня интересует только секс. Я спросил её про болезнь. Она сказала, что сначала у неё сильно болел живот, и она думала, что отравилась, пока ей не стало совсем плохо, и на скорой её не увезли в больницу, где ей сделали укол и поставили капельницу. Оказалось, у неё воспаление, и это не заразно. Просто, несмотря на прохладную погоду, она ходила чуть ли не в шортах, и потому подхватила воспаление. Хотя она и сказала, что ко мне это не имеет никакого отношения, но я подозревал, что, быть может, сам виноват в её недуге: ведь я мог занести инфекцию, пока так легкомысленно запускал свои пальцы ей во влагалище.
Её волосы теперь были схвачены в пучок на затылке. Вблизи, при ярком солнечном свете, бившем из окон, её лицо представилось мне более простым, деревенским, чем мне казалось вначале, и я заметил даже выступившие на рыхлых щёках веснушки. Мы сидели с ней и разговаривали обо всём, а вернее - я задавал ей вопросы, а она отвечала, потому что мне было интересно узнать о ней побольше. Как оказалось, она раньше участвовала в волейбольной команде, но затем ушла оттуда из-за проблем. Также она пыталась покончить жизнь самоубийством: хотела вскрыть себе вены, лёжа в ванне, но её как-то откачали. Ксюша даже показала мне зарубцевавшиеся следы порезов на руках, и рядом с ними я увидел наколки. "Аня" - гласила одна из них, но Ксюша сказала, что это ничего не значит, и спрятала руку в рукав халата. У Ксюши почти не осталось родственников, был только двоюродный брат в Краснодарском крае, и он должен был скоро приехать, чтобы помочь ей.
Я предложил Ксюше начать бегать по утрам вместе со мной, когда она выпишется из больницы, и она сказала, что подумает. К этому времени я уже совсем успокоился, и потому решил, что пора уходить: с непривычки мне было тяжело поддерживать разговор, хотя Ксюша и говорила, что у меня получается. На следующий день я принёс ей синий виноград из магазина самообслуживания, а потом ещё таскал бананы, пока однажды её не оказалось в больнице. Её ещё не выписали, но ей срочно нужно было куда-то уйти, и поэтому я оставил передачку её подруге из седьмой палаты. Больше в больнице я её не встречал: она в спешном порядке выписалась и пропала куда-то. Довольно долго я не знал, что с Ксюшей - она не брала трубку, лишь изредка отвечала на мои смс. Однажды она попросила положить ей деньги на сотовый, а в другой раз - поискать ей работу. Счёт я ей пополнил, а насчёт работы накидал ей вакансий из интернета. Вот наша последующая переписка по смс:
14:42 Ну как?
14:44 Плохо всё.
14:45 Почему?
14:48 Ничего не получается, бесит всё. Тебе не понять.
14:51 Почему не понять? Я ведь тоже был молодым. Самое лучшее в таких случаях - перестать беситься.
15:04 Не могу.
15:05 Что значит не могу?
15:09 Не могу и всё.
Да, как оказалось, характер у Ксюши и вправду испорчен. Первое подозрение возникло у меня, когда Ксюша, попав в больницу, говорила со мной очень грубо по телефону - правда, при этом она чуть не выла от боли. Но хотя мне и досталась девушка с испорченным характером, мне было всё равно. Ведь Ксюша - моя девушка. По крайней мере, я считал её своей.
15:11 Когда мне говорят "не могу", я смеюсь.
15:16 Тебе смешно, да? А я вот сижу с лезвием, проткнула себе живот. Больно
15:17 Для чего?
15:19 Хочу покончить с жизнью. Устала ото всего.
15:24 Это обман.
Я не верил, что она способна на самоубийство. Но всё же последнее сообщение я отправлял, уже представляя себе наихудшее: тёмная ванная комната, безжизненное белое тело, плавающее в густой крови, угрюмые лица понятых, болезненный голос следователя, задающего мне глупые вопросы. "На сотовом телефоне умершей имеется переписка с вами. По времени она совпадает..."
16:03 Денег дашь в долг? Я отработаю, если что.
Через час мы встретились на заливе возле Зажигалки. Снег сошёл уже почти везде, солнце светило ярко, и в его лучах Ксюша резво шла ко мне по мостовой, цокая каблучками. В чёрной куртке и облегающих брюках она выглядела потрясающе, даже несмотря на свои кривые ноги. Правда, насчёт кривых ног я узнал от неё же, а до этого думал, что с ногами у неё всё в порядке. Но Ксюша раскрыла мне глаза: она сказала что её взяли в Зажигалку танцовщицей, и никто даже не заметил её кривых ног. Вообще-то она пришла устраиваться официанткой, потому что в объявлении речь шла именно про них, но увидев Ксюшу, официантка сама посоветовала ей пробоваться на танцовщицу. Завтра у них начиналось обучение танцам.
Ксюша больше не занималась проституцией, потому что их накрыли. Пока она лежала в больнице, к её подруге, с которой они вместе снимали квартиру, под видом клиента позвонил мент, и когда они начали раздеваться, явилась вся кодла. Им пришлось срочно съезжать с квартиры, из-за этого Ксюша и сбежала с больницы, и теперь вместе с сестрёнкой и подругой они живут в другой съемной квартире, где бабка вечно шарится по её вещам. Я был рад, что Ксюша уже не проститутка, потому что рассчитывал, что теперь я смогу за ней нормально ухаживать, приглашать в кафе, а потом, быть может, дело дойдёт и до куннилингуса. Поэтому я без сомнений одолжил ей пятьсот рублей, хотя, чтобы разменять тысячную купюру, мне пришлось зайти в ближайший магазин и обойти девять продавцов. На прощание мы поцеловались. Я не умел целоваться, получилось как-то глупо - просто прикоснулся губами к пухлой щеке, - и Ксюша обещала, что обязательно меня научит. В следующий раз.
***
Через пару дней я предложил Ксюше встретиться, что не вызвало у неё особого энтузиазма. Если подумать, любого человека можно забыть за пару дней, так что я сам виноват, что не уделял Ксюше достаточно внимания. Общались мы по смс, сообщения я писал в ванной, где полоскал горло.
12:33 А зачем ты хочешь встретиться?
12:34 Можем сходить в кафе, например.
12:36 Мне сейчас не с кем оставить сестрёнку, подруга ушла.
12:37 А не хочешь заняться сексом?
12:39 Секс для меня как работа, я не получаю от него удовольствия. Хочешь секса - плати. У меня такса 1500 в час.
12:41 Видимо, придётся заплатить. Я раньше хотел тебя поцеловать в одно место. Всё ещё нельзя, или что-то изменилось?
12:44 Если у тебя никаких болезней нет, то можно.
12:46 У меня сейчас горло побаливает. Это считается, или нет?
12:47 Нет
12:49 Нет - в смысле нельзя? Или в смысле - не считается?
12:52 Не считается.
Я дрожал весь от предвкушения скорого счастья, пока мы договаривались о встрече. Впрочем, как оказалось, дрожь была вызвана подскочившей температурой, так что через условленные полтора часа я не поехал к Ксюше, чтобы случаем не заразить её. Я остался дома лечиться и читать Ычан. И то, что я прочитал там, меня совсем не устроило.
Меня порой поражает, насколько легкомысленно люди относятся сейчас к письму, хотя, быть может, так было всегда. Например, имеется у человека замысел вроде такого: главный герой - домосед, на вечеринке знакомится с близкой по характеру девушкой, они встречаются, и всё идёт хорошо, пока главный герой по глупости сам не оттолкнёт её. В одиночестве он смотрит на ночное небо, по которому летит падучая звезда, и тут он вдруг переносится к мосту, с которого в реку бросилась девушка - он её спасёт и всё заканчивается свадьбой. Сразу скажу, почему сюжет мне представляется откровенно плохим: он слишком сложен для реализации. Чтобы в полной мере раскрыть подобную фабулу, уйдёт не меньше недели напряжённого труда, а то и больше. Или, лучше будет сказать - должно уйти, потому что мы-то знаем, что наш несостоявшийся писатель накропает что-то за два часа и тут же выложит текст в интернете. Нет, такой способ написания текстов не по мне: я лучше выберу сюжет попроще, вроде "как я сходил к проститутке", и постараюсь раскрыть его максимально подробно и точно, предельно качественно - настолько, насколько позволяют мне мои способности.
Но сложность - это ещё не единственный изъян выбранного сюжета, в нём кроются и более серьёзные дефекты. Взять хотя бы падучую звезду: читателю представляется очевидным, что именно она перенесла главного героя во времени и пространстве, хотя всем известно, что метеоры подобными свойствами не обладают. Значит, рассказ явно не претендует на реалистичность. Ну а в таком случае, зачем вообще нужна эта звезда? Она только затемняет происходящее и наводит на бессмысленные размышления. Намного проще было бы никак не объяснять телепортацию главного героя - мол, переместился, и всё тут. Если же, по мнению автора, звезда эта так необходима, то неплохо было бы хоть как-то нивелировать её воздействие: "несмотря на то, что в тот же самый момент глупой звезде вдруг приспичило навернуться с небосвода, наш герой всё же переместился, куда ему было нужно". И дальше уже подробно описать, как он кинулся в реку, как вымок до нитки, как чуть не утонул, но всё же вытащил любимую девушку на берег - мокрую, продрогшую, еле живую, а ещё лучше - и вовсе без сознания, чтобы её можно было приводить в чувство искусственным дыханием. Правда, остаётся не совсем ясным, как девушка могла решиться на подобный шаг ради недоумка, который даже спасти её не может без помощи звезды. И это, конечно, ещё один пробел в сюжете, устранить который можно, тщательно продумав отношения возлюбленных.
Читая подобные треды, я всё больше убеждался, что причин не писать у меня больше нет. Если даже настолько сырые тексты находят своих читателей, то почему бы мне не попробовать тоже? К тому же, мне показалось довольно странным, что до сих пор я ни разу не встречал в литературе достоверный рассказ о сексе. Каждый раз это было либо грубая эксплуатация физиологических потребностей, либо субтильная эротика, но о таком сексе, который мне довелось попробовать, я ещё не читал. Возможно, это связано с тем, что раньше я не особо увлекался эротической литературой, у меня были другие интересы. Потом я всё-таки встретил нечто похожее на то, что искал, - например, у Светы Литвак. Но Света пишет профессионально, она пишет кратко, точно и смачно - до её уровня мне ещё далеко. Пока меня устроит и любительский уровень - его вполне должно хватить, чтобы выразить мой взгляд на секс и отношения с девушками.
Хотя данный конкретный рассказ я написал вовсе не из-за этого. Просто мне стало интересно, как мог бы выглядеть юмористический рассказ о сексе, написанный в рваном темпе. Попутно я хотел поэкспериментировать со словами. Например, в каком-то переводном пособии по стилистике рекомендуют не начинать предложения с союза "но", но я решил проверить эту довольно спорную рекомендацию на прочность. Также я хотел поэкспериментировать с мультимодальными описаниями. Оказалось, с их помощью рассказ и вправду выходит живее, но зато на их составление уходит уйма времени, так что они подходят лишь для наиболее ярких, глубоких и сочных мест. Ну и конечно, я не упустил случая провести эксперимент над читателями. Очень любопытно было узнать: если всё самое интересное вывалить уже в самом начале, а остаток рассказа забить грошовой копипастой - что будет в этом случае? Дочитают ли анонимусы до самого конца в надежде на продолжение банкета, или же бросят, не выдержав пытки несносной чушью? Этот приём я подсмотрел у самурая Тямпло, если вы понимаете, о чём я. Хотя это вряд ли, потому что такая транскрипция у нас, кажется, не прижилась.
Выздоравливая, я начал размышлять над тем, стоит ли мне выкладывать свой рассказ на Ычане, или нет, и пришёл к выводу, что, пожалуй, не стоит. И не только потому, что он вышел слишком большим, и мне пришлось бы разбивать его на несколько сообщений. Наверное, я смог бы получить огромное количество откликов, но для меня важны лишь оценки людей, значительно более опытных в написании текстов, чем я сам, потому что только в этом случае - когда указываются очевидные для мастера ошибки и возможные пути их исправления - есть потенциал для развития. И подобное отношение к оценкам кажется мне справедливым во всех сферах жизни. Если уровень мастерства двух программистов примерно одинаков, они могут сколько угодно хвалить или ругать друг друга за составленные программы, но это мало что расскажет о каждом из них. Если девятый кью по карате превозносит мастерство второго дана, то он лишь подтверждает очевидное. В случае же, если девятый кью решил покритиковать способ, которым второй дан наносит удар ногой с разворота, он сильно рискует пострадать от этого самого удара, если, конечно, мастер не придерживается либеральных взглядов на процесс обучения. И лишь когда второй дан оценивает удар ученика, он помогает ему стать лучше. Но на анонимном форуме сразу не разобрать, на каком уровне находится автор, и кто выдаёт ему советы, так что выкладывать там тексты не имеет смысла. Почти.
Через полторы недели я вылечился от простуды и начал названивать Ксюше и слать ей смс - безответно. Я почему-то не догадался, что если она ни разу не навестила меня во время болезни, и даже не позвонила, чтобы осведомиться о моём здоровье, то значит - я для неё был всего лишь ещё одним клиентом из огромного их множества. Пусть после секса она уже не казалась мне чужим человеком, наоборот: она стала мне близкой, и в чём-то родной. Но я, как видно, так и остался для неё чужим.
Однажды я к ней всё-таки дозвонился. Голос её был холоден, как лёд. Она сказала, что выходит замуж за любимого парня, будет спать только с ним, и никто ей больше не нужен. Также она сказала мне выбросить из головы глупые мысли о том, что она моя девушка, и удалить её номер из контактов: она не хотела, чтобы я к ней звонил. Когда же я спросил её про пятьсот рублей, которые я ей одолжил:
- Забудь! - сказала она мне грубо и сбросила связь.
Вот так. Можно сказать, она меня забанила - точно так же, как однажды меня забанила Юки из-за того, что я разместил на Ычане совершенно безобидную копипасту следующего содержания:
"ДЕВЧАТА, я короче шла сегодня по улице и увидела БЕСПЛАТНЫЙ семинар фирмы ЦЕПТЕР, где мне дали попробовать борщ и свинину из ВОЛШЕБНОЙ посуды, и ПОЗВОЛИЛИ заполнить анкету, благодаря которой я скоро выиграю автомобиль ХОНДА АККОРД! Ну я подскочила и резко заключила контракт с МАГИЧЕСКИМ ЦЕПТЕРОМ, и пояснила его криком "КАКОЙ ЖЕ Я БЫЛА ДУРОЙ, ЧТО ДО ЭТОГО НЕ ПОЛЬЗОВАЛАСЬ ВОЛШЕБНОЙ ПОСУДОЙ!" Теперь каждый месяц я буду перечислять МАГИЧЕСКОМУ ЦЕПТЕРУ по шесть тысяч, чтобы через ПОЛТОРА года получить полный комплект ВОЛШЕБНОЙ ПОСУДЫ - если мне позволит МАГИЧЕСКИЙ ЦЕПТЕР. Потому что я угорела по ЗДОРОВЬЮ, девчата, дольше всего люди живут только в ЯПОНИИ, где японцы питаются вкусной и здоровой пищей, парят и жарят на ВОЛШЕБНОЙ ПОСУДЕ и заботятся о СВОЁМ ЗДОРОВЬЕ, а не о здоровье раковины! ТОЛЬКО ЦЕПТЕР, ТОЛЬКО НАТУРАЛЬНЫЕ ВИТАМИНЫ! ПОЖИЗНЕННАЯ ГАРАНТИЯ Cr/Ni 18/10 ФОРЕВА!!! Девчата, жарьте мясо без масла, варите суп без воды, готовьте пищу без огня, наблюдайте за вечным термоконтроллером на крышке и любуйтесь магическим патентом на теплосохранном дне! ГОВОРИТЕ ОТКРЫТО И СМЕЛО ПРЯМО В ЛИЦО: У МЕНЯ ПОСУДА ЦЕПТЕР!!!"
Только Юки забанила меня ненадолго, и уже через пару дней я снова смог заходить на Ычан, а вот с Ксюшей всё обстоит далеко не так просто. Думаю, я мог бы её найти, ну а потом - наверное, попросить о встрече, и, конечно, получить отказ, а затем начать преследовать её, прячась в тени. Но зачем? Ведь это же всё равно, что заходить на форум через бесплатный анонимайзер - никакого удовольствия, одно расстройство для души. Такие дела.
Сейчас я хотел бы посмеяться над случившимся, потому что понимаю: я вёл себя глупо, ведь Ксюша развела меня на деньги, как лоха, обманула насчёт кафе, и не научила целоваться, не говоря уже о том, что мне так и не удалось её ТУДА поцеловать. Хотя обычно я люблю посмеяться, и уж тем более - над собой, но теперь почему-то мне не до смеха: на душе паршиво, и скребут кошки, как после невосполнимой утраты. Поэтому я и ищу троллей - хотел бы посмеяться вместе с ними. Может, от этого мне и полегчает. Надеюсь.