Сплетение орбит
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Владимир Аяров
СПЛЕТЕНИЕ ОРБИТ
Уровень первый
Борода Генза раздражала своей неопрятностью. Сам Генз, кроме того, злил меня гнусавым голосом и дефектом речи - сильно шепелявил.
- Щькоро ращьвет, гощьподин маршял, - докладывал он, - полки щьтоят на ищьходной позиции и ожидают приказа к нащьтуплению.
Я сел на коня и отправился осматривать позиции. Тучный Генз, комично восседая на своей нелепой кляче, плёлся сзади.
В подзорную трубу были хорошо видны передовые полки сомосов, наших противников в предстоящем бою. Великолепная конница занимала центр. Это, если не ошибаюсь, знаменитый полк из города Болер. Около тысячи всадников. Золочёные шлемы, лёгкие кольчуги. Из вооружения - копьё и короткий меч.
Левый фланг занимали сказочные дорусы. Высокорослые пехотинцы вооружённые секирами. Дорусы сражаются в довольно странном облачении: сапоги с высоким голенищем, кожаная юбка и холщёвая широкая рубаха. Они не признают шлемов. У всех воинов, как правило, длинные волосы, которые заплетены в косу или собраны в аккуратный хвостик. Говорят, они работают секирой с невероятной скоростью, успевая в один миг отрубить три-четыре головы.
Правый фланг у сомосов значительно слабее. Ополчение, состоящее из того сброда, который сомосы насобирали в своих провинциях. Вооружили их, чем попало. Кто с вилами, кто с лопатой. У одного в руках доска с гвоздями, у другого - простая палка. Пожалуй, самые страшные вояки из них те, кому достались топоры.
Я надеюсь смять правый фланг ударом конных лучников генерала Огебея. Вот они! Вышли на боевую позицию. Расположились за холмом так, что со стороны сомосов их почти не видно, а потому сомосы никогда не смогут понять истинную численность нашего отряда.
В центре у нас гвардейский полк под руководством генерала Ангола. Генерал занял место в первом ряду. Готов пойти на верную гибель. Он уже давно ищет смерти по какой-то причине личного характера, связанной с неудачной любовью, но ему не везёт - верные гвардейцы всегда успешно прикрывают в бою своего любимого командира.
Левый фланг у нас так же силён, как и все остальные позиции. Мои меченосцы. Их там целых семь полков. Если потребуется, то ещё четыре полка подтянутся из укрытия.
- Каковы резервы у сомосов, выяснили? - задаю вопрос Гензу.
- Никак нет, - спокойно ответил он.
- Почему?
- Ращьветка пропала.
- Как это пропала?
Генз молчал. У него не было слов, чтобы толком объяснить ситуацию. Понимаю, что мог пропасть один разведчик, но ведь мы всегда отправляем в разведку минимум шестерых по разным маршрутам. Кроме того, мы подкупаем перебежчиков. Неужели сегодня пропали все разведчики?
- Как это случилось? - вновь спросил я, но Генз только пожал плечами в ответ.
Странно он себя ведёт в последнее время, этот Генз. Может, сомосы его подкупили? От такой мысли защемило в груди. Что делать, если Генз продался? Конечно, у меня достаточно сил для победы, но всё-таки неприятно думать о том, что врагу известна наша диспозиция и численность войск. А я почти ничего не знаю о сомосах. Я должен наступать в неизвестность. То, что я могу видеть в трубу, не представляет собой и десятой доли всего войска сомосов. Знаю, как быстро они умеют подтягивать резервы.
Сомосы всегда воюют очень хитро. Могут в первые минуты боя начать отступление, заманивая врага в глубину расположения своих войск, потом неожиданным ударом перевернуть весь ход событий.
Вот сейчас меня смущает это дурацкое ополчение. Можно подумать, что сомосам нечем воевать, кроме как палками и досками с гвоздями. Они специально выставили на первый план самых тупых и неумелых, самых слабых. Хотят заманить моих лучников.
Я тоже могу пойти на хитрость. Они ждут, что мы станем атаковать. А я не буду наступать. Пусть всё останется на местах. У нас выгодная позиция. Нам нет нужды лезть в драку первыми. Право первого хода я могу уступить сомосам.
- Сигнала к атаке не будет, - предупредил я Генза. - Всё отменить. Мы меняем тактику. Атакуют только лучники с дальней дистанции. Остальные полки не двигаются. Близко к сомосам не подходить. Ждём. Пусть они первые нападают.
Генз не скрывал своего недовольства. Очевидно, его такой план не устраивал.
- В чём дело, Генз? - поинтересовался я. - Вы, похоже, со мной не согласны. Вы хотите атаковать. Вы хотите отправить мою армию на убой.
- Никак нет, - мямлил Генз, - я не щьмею щьпорить, я могу только щьоветовать.
- И что же вы мне советуете? Я не имею информации о противнике, а вы советуете наступать. Вы же знаете, насколько сомосы коварны. Стоит мне начать атаку, тут только и выяснится истинное соотношение сил, и если оно окажется не в нашу пользу, то отступать будет уже поздно.
Резко развернув коня, я направил его в сторону холма, на вершине которого расположился мой штаб. С этой точки открывался вид на всё поле боя, правда, плохо просматривался правый фланг сомосов.
Мы ждали почти два часа. И наши враги не сдержались - начали наступление в центре.
Стройными плотными рядами вперёд пошла конница. Тут же сомосы стали подтягивать метательные орудия. Вот что они прятали в центре! Я насчитал сорок две лёгкие катапульты. Они выстроились в одну линию, и вскоре в моих гвардейцев полетели каменные шары. Кажется, генерал Ангол упал с коня. Неудачное начало. Нужно и нам подготовить машины.
У нас всего четыре катапульты. Зато какие! В качестве снарядов мы используем камни неправильной формы с острыми краями и выступами. Такие, в отличие от гладких шаров,
наносят больше увечий. Вес наших снарядов около тонны. Один такой камень при точном попадании в цель уничтожает до сотни воинов. Я рассчитываю, что артиллерия поможет мне в борьбе с дорусами. В рукопашном бою дорусы практически непобедимы. За одного из них я должен уложить троих своих меченосцев.
Я выдвигаю лучников на слабое ополчение сомосов, и с удовольствием наблюдаю, как мои меткие стрелки ряд за рядом уничтожают это стадо недоумков.
В центре мы явно проигрываем. Бросаю на помощь гвардейцам полк меченосцев и небольшой отряд лучников. Все силы направляю на разгром сомосской артиллерии. Почти половина катапульт уже уничтожена. Когда будут разбиты остальные, наши дела пойдут лучше.
Меня беспокоят дорусы. Наши артиллеристы плохо навели катапульты и постоянно мажут мимо цели. Дорусы практически безнаказанно молотят моих меченосцев. Что же делать? Нам придётся отступить на этом фланге. Вся надежда теперь на конницу
Огебея. Если сомосы потеряют своё ополчение, правый фланг будет свободен, и Огебей сможет ударить в тыл этим подлецам дорусам.
Генерал Ангол выжил и успешно наступает в центре. Гвардейцы оправились после неудач и теперь теснят кавалерию сомосов чуть ли не к самому их штабу.
Поле битвы представляет собой картину ада. Я вижу реки крови, тучи поднятой пыли. Слышу дикую смесь звуков: ржание лошадей, истошные вопли и крики людей, звон стали. Мне уже трудно разобраться в этом месиве. Плохо видно из-за пыли. Как здесь много пыли, в этом пустынном месте. Нужно было выбирать другое место для сражения, более богатое растительностью. Среди кустарников и маскироваться удобнее, и пыли не так много. Но нам навязали битву в полупустыне. Здесь мало воды, почти не растёт трава, отсутствуют деревья. Думаю, Кавардос, главнокомандующий сомосов, специально остановился в таком неудобье, чтобы навязать свою тактику. Хорошо, хоть мы успели занять выгодные высоты, а то и не знаю, чем бы это кончилось.
Я ввел в бой последние резервы. Всё поставлено на карту. Дрогнули даже дорусы. И всё войско сомосов начало медленно пятиться назад. Точнее, войска у сомосов уже не было, как не было его и у меня. На поле боя рубились жалкие остатки полков и отрядов.
Наших осталось больше. Но я ничего не знал о резервах сомосов. Кавардос мог припрятать пару свежих полков и выпустить их в самом конце битвы, когда надо будет поставить последнюю точку. Я надеялся лишь на удачу.
Прошёл ещё час. Наши продолжали наступать. Мне донесли, что Кавардос изменил дислокацию своего штаба, перебрался на новое место. Это уже почти бегство. Я предчувствовал победу. Хорошо бы самого Кавардоса захватить в плен. А что? Это вполне реально. И я отдал распоряжение лейтенанту Альброту, чтобы он отобрал две сотни конных лучников и пробился с ними к штабу сомосской армии.
Альборт всегда выполняет подобные задачи. Этому человеку сопутствует удача, он фантастически везуч.
Всё! Теперь я вижу, что мы скоро победим. У сомосов остались лишь единицы воинов, которые ещё сопротивлялись в разных местах поля битвы. Если бы у Кавардоса были резервы, он бы давно их ввёл в бой. Не было у него ничего!
Пыль улеглась. Видны горы трупов на поле боя. Виден флаг Кавардоса. Он в руках у лейтенанта Альборта. Это победа!
Но, что это? Альборт падает и роняет флаг. Падают меченосцы, гвардейцы. Какая-то сила подкашивает наших воинов. Я смотрю в трубу и вижу вертолёт. Он медленно выплывает из-за холма, сверкая смертоносным огнём пулемётов. Что за чертовщина? Откуда он взялся?! Здесь не должно быть вертолёта. Мы так не договаривались!
Уровень второй.
- Вы утверждаете, что там был вертолёт? - спросил судья Горов, и вытаращил на меня свои полубезумные чёрные глаза.
- Был, - ответил я, - настоящий вертолёт, он хорошо просматривался на фоне светло-голубого неба. Но, самое главное и страшное, он стрелял.
- Откуда он там взялся?
- Не знаю. Если бы знал, то не сидел бы сейчас здесь, а спокойно праздновал победу.
- Тем не менее, вы сейчас присутствуете здесь, никакой победы нет, и мы должны во всём разобраться. Итак, вы знали, что игра ДеДеНс запрещена законом, но всё-таки в неё играли, верно?
- Я играл в четвёртую версию - самый безобидный вариант.
- Запрещены все версии, насколько я знаю.
- Я этого не знал.
- Всё равно вы должны отвечать по закону за свои действия.
- Если бы не этот вертолёт....
- Понятно, если бы не эта страшная сила, то мы и не узнали бы о вашем нарушении закона.
- Вертолёт мог появиться из другой версии игры.
- Нам от этого не легче. Вас, кажется, предупреждали, что игра стала неуправляемой. Там творятся всякие странности. Поэтому её запретили. А вы продолжаете играть. Вот результат - гибнут люди. Семь человек. Ваш родной брат, в том числе.
О смерти брата я слышал впервые.
- Как же это?! Неужели брат погиб? Ведь он...
- Что он?
- Он играл за сомосов. Его не должны убивать. Вертолёт появился с их стороны.
- Вертолёт косил всех подряд, без разбора. Я смотрел запись игры и всё проанализировал. Вы спаслись, потому что бросили свою армию и позорно бежали.
- Я просто вышел из игры.
- И хорошо, что вам это удалось. Вы спаслись сами и спасли остальных. А представьте, если бы выход не прошёл? Погибли бы все. Сорок человек. И как вы только собираетесь в таких количествах? И как вам только удаётся войти такой толпой в игровую зону? Да ещё размножаетесь там в тысячекратном размере.
- Такова технология игры.
- Мне плевать на вашу технологию. Я знаю одно: я служитель закона, игра незаконна, я против игры. Семь человек погибло. Семь! Будем продолжать в том же духе, погибнем все. Где гарантия, что вы и меня в эту игру не втянете?
- Четвёртая версия....
- Хватит мне травить про вашу четвёртую версию. Видел я, что она из себя представляет. Кровь - потоками, трупы - навалом, части тел на земле - руки, ноги, головы. Очень милая игра. Вы хвалите свою четвёртую версию, потому что там потерь меньше, чем в других разновидностях игры. Но ведь появился и там этот злополучный вертолёт?
Судья заметно волновался. Для него этот процесс так же неприятен, как и для меня. Я знаю, он тоже игрок. Хороший игрок. По долгу службы сейчас он вынужден говорить совсем не то, что думает. Он обязан ругать игру, обязан читать наставления. На самом деле мы с этим человеком даже встречались на игровом поле. Он командовал дивизией космолётов цивилизации лоросов из девятой версии ДеДеНс. Помню, мы сыграли вничью, заключив перемирие.
Меня судят не столько за участие в игре, сколько за потери, реальные потери. Шесть лет назад игру запретили при аналогичных обстоятельствах. Тогда погибло двенадцать человек от выстрела реального танка. Игроки разыгрывали версию военных действий середины двадцатого столетия. В игре принимали участие танки. По идее, они были безвредными, как и сама игра. Но один из танков по непонятной причине оказался реальным. Причину так и не выяснили.
Игру запретили, но игра продолжалась. И периодически погибали игроки, правда, в меньших количествах. Я сам однажды попал в аварийную ситуацию на самолёте, играя в очень опасную седьмую версию. Лишь чудом остался в живых.
Никто не мог объяснить причин сбоев в программе игры. Часто бывало, что в разгар поединков эпохи древнего Рима вдруг взрывались гранаты. Во время битвы эпохи Наполеона могли появиться бомбардировщики. Самыми опасными признавались те версии игры, в которых бои велись с применением огнестрельного и лазерного оружия. Чуть ли не каждый день игроки этих версий получали реальные ранения.
И вот теперь мой случай. Трагедия. Вёл эту игру я, участников созывал тоже я, поэтому вся тяжесть ответственности лежит на мне. Я где-то ошибся. Может, с нарушениями загружал программу. Хотя не могу назвать ни одного игрока, кто бы загружал игру по всем правилам. Мы ведь играем не по закону, поэтому вынуждены хитрить. Если бы игра была легальной, возможно, многих жертв удалось бы избежать.
Я не пытаюсь оправдываться, я хочу понять причину, докопаться до сути. Скорее всего, меня осудят за убийство по неосторожности, осудят условно. Сказать честно, меня мало беспокоит приговор. Я хочу узнать истину. Почему появился вертолёт?
Уровень третий.
Неожиданные сбои в игровых программах случались всегда. Просто раньше это не грозило человеку неприятностями вроде травм и смертей. Всё началось с трансверсиса, системы программирования, которая позволяла конструировать режим проникновения. Игрок получал возможность проникать в игровую зону и даже размножаться там до нескольких десятков клонов.
Изобретение трасверсиса ничего страшного не предвещало. Поклонники игр видели в нём только расширение возможностей и сплошные преимущества. Появились очень интересные разновидности игровых программ с использованием трансверсиса.
Игроки могли уходить в игровое пространство на длительное время, на месяц, а то и на два. Игра могла полностью моделировать во всех деталях, например, экспедицию Колумба, или походы Наполеона, или полёт на Марс.
Особенно популярными стали игры, моделирующие битвы. Программисты стали разрабатывать десятки видов реального и фантастического вооружения. С помощью трансверсиса оружие отправлялось в игровую зону. И вот тут стали проявляться те самые смертельно опасные сбои в программах. Если раньше игрок имел дело с чисто виртуальными моделями вооружения, то теперь он получал в свои руки вполне осязаемый предмет - будь то каменный топор дикаря, будь то винтовка или автомат, будь то лазерный излучатель. Игрок становился во главе целого войска своих клонов. Он рисковал так же, как и реальный полководец какой-нибудь битвы.
Но существовала защита в виде подпрограмм выхода из боя. Иными словами, если игроку могло угрожать увечье, то за несколько секунд до реального воплощения этой угрозы он автоматически выводился из игры. Допустим, на полководца направили ствол пистолета, в котором по причине аварийного сбоя в программе вдруг оказалась реальная пуля. В таком случае срабатывает защита. Для начала программа пытается внести поправку в траекторию полёта пули, чтобы отвести её в сторону, а затем она выводит игрока из игровой зоны.
По какой причине защитные программы не успевали срабатывать, так и не разобрались. Поэтому стали запрещать самые опасные версии популярных игр. Но и те версии, которые признавались безопасными, не всегда могли уберечь игрока.
А потом в играх стали наблюдаться странности вроде смешивания версий, когда оружие из одних версий попадало в другие. Танк или вертолёт мог неожиданно оказаться в гуще средневековой битвы. Это была загадка, над решением которой бились лучшие умы программистов, математиков, физиков. Каждый человек игрового мира задумывался о разрешении этой тайны. Но тайна так и осталась тайной. Никто не смог объяснить ничего вразумительного.
Как версии различных игр могут взаимодействовать друг с другом? Каким образом сбой в программе одной игры передаётся в другую? Эти вопросы волновали многих игроков, волновали они и меня. Но я так и не смог найти ответ.
Рассуждали о вирусах. Исследовали огромное количество программ, но не нашли ничего, что напоминало бы вирусы. Думаю, вирусы не столь опасны. Бороться с ними научились ещё в старину. Если бы причиной сбоев были вирусы, мы бы их обнаружили и победили.
Но это не вирусы. Тут что-то другое, неведомое, непонятное.
Уровень четвёртый.
Знакомое лицо. Где я мог видеть эту бороду? Очень знакомое лицо. Этот человек улыбается.
- Не узнаёшь? - спрашивает он.
- Нет, - смутился я.
Кажется, мы с ним знакомы. Он со мной знаком, это уж точно.
Нахожусь в помещении, где сильно воняет лекарственными препаратами, полно приборов, яркий свет.
- Я Генз, - представился он.
- Что-то припоминаю, - неуверенно отозвался я, - где-то слышал это имя.
- Ещё бы не слышал! - весело воскликнул Генз и стал рассказывать.
Я осматривал странное помещение и старался вспомнить своё имя.
- Ну и роль ты мне отвёл в своей идиотской игре, - жаловался тем временем Генз, - какого-то идиота из меня сделал. Толстый, неповоротливый, тупой, да ещё зачем-то заставил его шепелявить. Не мог придумать какого-нибудь принца на белом коне с волшебным мечом в руке.
- Ты о чём? - не понимал я.
- Игру вспомни, - настаивал он. - Вспомни хорошенько. Сомосы, дорусы, генерал Ангол, наступление, лучники, меченосцы.
- Вертолёт! - с ужасом вспомнил я.
- Вот и отлично! - обрадовался он. - Начинаем приходить в себя.
- Там, в игре, погибли люди.
- Правильно.
- Потом был суд, разбирательство. Я искал причину.....
- Верно-верно, искал. Нашёл?
- Кого? - мне было тяжело, болела голова, я так и не мог вспомнить своего имени. Вообще я не понимал, что со мной и где я нахожусь.
Генз веселился от души. Ему было смешно. Что тут смешного? Что за дурак, этот Генз?
- Рассказываю, - сказал он, - слушай внимательно. Мы сейчас на промежуточной станции. Так называется наше достопочтенное заведение. Если не вспомнил, напоминаю, мы занимаемся изучением. Вдумайся, какое слово внушительное - изучение. Итак, мы изучаем различные странные явления, всякие там, знаешь, аномалии, отклонения, ошибки, сбои, аварии - всё подряд. Ну, а на самом деле, по моему мнению, мы просто валяем дурака. Вот, например, ты. Спрашивается, какого тебе не сиделось на месте, на тёплом, замечу, месте, что ты решил вдруг углубиться в эти виртуальные дебри. Если ещё не понял, поясню. Тебе захотелось проверить какой-то трансверс.
- Трансверсис, - вспомнил я, - система трансверсиса, программный комплекс проникновения.
- Вот и я о том же, - глубоко вздохнул Генз. - И зачем его нужно проверять, если он и так благополучно существует вот уже столько лет, что и название его уже все нормальные люди забыли. Кого он может заинтересовать, этот дурацкий трансверс? Только школьников, которые сутками режутся в свои пространственно-временные игры. Ты мог заняться какой-нибудь уважаемой темой. Скажем, тематика экономии энергии всегда актуальна. А ты ушёл в изучение игр. Я по доброте душевной согласился тебе помогать. Только по доброте. Знал бы я, какую роль ты мне придумаешь. Хотя, сказать честно, мне понравилось. Развлекуха по полной программе.
- Ты давно оттуда вернулся?
- Я там и не был. Что я, совсем чокнутый, что ли? Ты там лепил мой образ, как хотел, я всё отсюда прекрасно видел и слышал. Думал, ты вернёшься сразу после битвы, но ты решил остаться, тебе вздумалось поболтать с судьёй, захотелось посидеть в тюрьме. Тут я понял, что с тебя довольно приключений, поэтому вытащил оттуда.
- А вертолёт? - спросил я. - Почему он там появился? Я ведь так и не успел выяснить это. Там творилось что-то странное.
- Выяснишь в следующий раз. Если он, конечно, будет, этот следующий раз. Ходят слухи, что нашу конторку скоро прикроют. В правительстве уже видят, что мы тут ерундой занимаемся. Боюсь, как бы нас в армию не направили. Там ведь странностей тоже хватает.
- Какие там странности?
- Не притворяйся, что не знаешь.
- Может и знал, но, поверь, я сейчас даже имени своего не помню.
Генз посмотрел на меня с подозрением.
- Да, - мрачно сказал он, - так и с ума сойти можно, с такими опытами над своими собственными мозгами. Объясняю, в армии сейчас.... Ты что, в самом деле, имя своё забыл? Ну, хохма, ну, анекдот. Герберт Ленц - вот твоё имя.
Я не поверил Гензу.
- Тогда называй себя, как угодно, - махнул он рукой, - пока сам не вспомнишь, никто не поможет.
- Хорошо, что там, в армии? - мне действительно интересно было узнать, что происходит вокруг.
- Армия страдает от неточностей, - глубокомысленно произнёс Генз.
- В каком смысле?
- Она убивает сама себя.
- Каким образом?
- Ну, это долго объяснять, нужно этот вопрос изучить основательно. Я и сам ещё не всё до конца понял. Если нас прикроют, тогда и займёмся этим делом, а сейчас нам и так хорошо. Вот занялся бы энергосберегающими технологиями, нас бы никто не тронул. А то все эти трансверсы не доведут нас ни до чего хорошего.
- Может, выгоднее заняться армейскими проблемами самим, по доброй воле, пока нас не разогнали?
- Видимо, ты совсем забыл, кто сейчас у власти.
- А кто?
- Джар Агаш. Слышал такое имя?
- И что плохого?
- Он имеет привычку не платить за государственные проекты. Экономит бюджетные средства. Неимоверный жадина. Изобретатели годами не получают гонораров. Наука в полном отстое. Сейчас никто не работает по-настоящему. Все только делают вид, что заняты делом. Собственно, результат дела никого не интересует. Главное, чтобы название темы было внушительным. Сейчас в моде микроэнергетика. Принято считать, что микроэнергетические разработки спасут нас от энергетической катастрофы. Вот если ты заявишь, что твоя лаборатория занимается микроэнергетикой, то считай, мы на коне. Деньги под это дело выделяют. А за изучение твоих трансверсов нас ещё и оштрафовать могут. Выбирай.
- Я ничего не понимаю в энергетике, в обычной энергетике не смыслю, не говорю уже о микроэнергетике.
- Что там понимать? Получение максимального количества энергии меньшими затратами - вот основная задача.
- Может, подскажешь, как её решить?
- Если хорошо заплатят, возможно, мы её и решим.
- Значит, армия уничтожает себя из-за неточностей, правительство экономит деньги, наука в отстое, а ты предлагаешь мне выгребать последние копейки из бюджета с помощью микроэнергетики. Нет уж. Спасибо, конечно, за добрый совет, но я займусь решением армейских загадок. Эта тема мне как-то ближе.
Уровень пятый
Ослепляя слушателей блеском погон, грозно шевеля чёрными усами, командующий читал доклад.
- В мирное время мы теряем людей, господа учёные, - говорил он. - А начались эти беды с момента внедрения новой структуры автоматизированного управления войсками. Многие из вас были в числе разработчиков системы ОСНАС. Вероятно, система ещё требует доработки. Согласен, на испытаниях она показала себя, что называется, на высшем уровне, но потом, всего через полгода эксплуатации, вы сами видите.... Как назвать ситуацию, когда за одну только ночь мы потеряли целый полк при совершенно непонятных и труднообъяснимых обстоятельствах? Вы хотите сказать, что против нас действуют террористы или диверсанты? Нет, отвечу я вам, это не диверсанты, - это ненормальная работа вашей электроники. До меня, господа, дошли неприятные слухи о том, что некоторые ленивые программисты, чтобы не тратить сил и времени на разработку, брали для системы ОСНАС уже готовые части игровых программ. Списывали и внедряли. Если это действительно так, то и удивляться не чему. Мы будем искать виновных и накажем их по всей строгости. С армией, господа, шутить не рекомендую.
Чтение доклада командующий закончил через два часа. Первый вопрос ему задал я.
- Почему вы решили, господин маршал, что во всём виноваты отрывки игровых программ? Неужели есть доказательства....
- Игрушки, - гневно ответил маршал, - совершенно неприемлемы, когда речь идёт о системах управления войсками.
- Но ведь часто бывает, что одни и те же программы задействуются для разных целей. Насколько я знаю, некоторые игровые программы успешно используются в системах управления космическими кораблями. Игра, по большому счёту, это своеобразный полигон для испытаний довольно серьёзных программ. А чем плохи стратегические игры? А игры специального назначения, по которым обучают солдат? Все эти игры значительно уменьшают потери. Ведь лучше обучать солдата в бою виртуальном, нежели в реальном.
- Честно говоря, - маршал перешёл на более дружелюбный тон, - мне всё равно, где вы берёте свои программы. Главное, что ваши программы не должны убивать своих людей, они должны убивать врагов.
С этим доводом согласились все присутствующие в зале учёные и военные.
Суть проблемы я уточнил чуть позже. Оказывается, в армии произошла целая серия событий, связанных с гибелью людей. В одном из гарнизонов армейская инспекция обнаружила погибший полк. В живых остался только один солдат, но от него нельзя было добиться внятных показаний, потому что просто свихнулся и потерял речь. В ответ на все вопросы он рисовал картинки. Рисовал плохо, поэтому трактовались эти символы по- разному. Его просили написать объяснение словами. Он писал только одно слово: нападение. Когда стали осматривать тела погибших, пришли к выводу, что все солдаты были уничтожены из одного вида оружия. В крови у каждого обнаружили повышенное содержание радионуклидов. Эксперты считали, что военных уничтожило нечто вроде взрыва нейтронной бомбы.
Нейтронный глюк, - подумал я. В играх объёмной конфигурации существует такое оружие. Помню его характеристики. Стреляет мощными зарядами из пучка нейтронов. С появлением программ трансверсиса, это оружие было доработано - стало мощнее, легче, компактнее. В играх им пользуются редко, его сложно наводить, а в игре на это нет времени. Применяется глюк в исключительных случаях, когда игроку нечего терять, когда все виды оружия использованы, когда грозит явное поражение, но ещё можно сделать залп последней надежды. Иногда выстрел из глюка помогает спасти игру, но чаще выходит наоборот, глюк поражает самого стреляющего из-за ошибок в наведении на цель.
Что же получается? Игровой глюк сумел материализоваться и теперь стреляет куда попало? Или хуже, если он стреляет прицельно.
Военных отстреливали группами и по одиночке, стреляли в разных местах, на разных базах, при различных обстоятельствах.
Позже стало известно: отстреливали не только военных, но и полицейских. Кто-то не любит людей в униформе, - такой вывод сделал я, анализируя обстановку.
Уровень шестой.
Правительство разрешило нам с Гензом заниматься поисками нейтронного глюка. Я сделал доклад в министерстве обороны, привёл убедительные обоснования, не просил много денег под проект, поэтому вопрос был решён в мою пользу. Наша лаборатория получила исключительные права. Нам позволено запрашивать любую информацию, вплоть до секретной, мы имеем возможность посещать любые оборонные объекты и проводить такие эксперименты, какие сочтём необходимыми.
Генз ворчал на меня по поводу денег.
- Просил бы больше, а то вся эта затея принесёт убытки. Одних командировочных расходов сколько!
- Пока не найдём глюк, будем питаться сухарями, - отвечал я. - Помни, что жирная пища вредна для интеллекта.
- С чего это ты взял?
- Проверял. Между прочим, проверял на тебе.
- Когда это?
- Когда мы находились в игре. Все свои походные маршальские обеды я отдавал тебе, поэтому ты жирел не по дням, а по минутам. Теперь по делу. Каковы твои первые соображения?
- Полагаю, какой-то злодей материализовал глюк и косит всех, кто попадётся под руку.
Военные и полицейские просто попадаются чаще, и косить их удобнее, потому что ходят они обычно толпой, извини, строем.
- Да, есть у них такой недостаток - подставляют себя под пули и бомбы сразу десятками.
- Чтобы веселее было умирать, - пошутил Генз.
- Но их и по одному тоже отстреливают.
- Случайность.
- А среди гражданских подобные жертвы есть?
- Пока не замечено.
- Значит, всё-таки охотятся на тех, у кого на голове фуражки. Идём дальше. Основной вопрос: как можно материализовать оружие?
- Вопрос к программистам.
- А мы с тобой кто?
- Да, но мы не написали ни одной программы.
- Зато мы их изучаем. Прослеживаем логику, если точнее выражаться. Докапываемся до сути, находим варианты.
- Рыщем.
- Что делаем?
- Вынюхиваем добычу, как будто мы хищники.
- В программах вынюхиваем добычу? Пусть так.
Нравится мне процесс мозгового штурма. Четыре часа подряд мы с Гензом обменивались идеями, спорили, ругались. Как обычно, чуть не подрались. Он запустил в меня карандашом, я в него - стаканом. Некоторую пользу из нашего спора мы всё же извлекли.
Пришли к выводу, что материализовать оружие мог какой-нибудь хакер. Вычислить такого изобретателя можно. Надо придумать азартное соревнование с крупными премиальными. Объявим через газету, что принимаются заявки на участие в соревнованиях по стрельбе из любых видов игрового оружия, но в реальном формате. Знающие люди поймут, что речь идёт о материализованном оружии. Конечно, к нам будет недоверие, хакеры не дураки, чтобы сразу засветить свои тайные технологии, но мы с Гензом имеем такие простецкие физиономии, что не поверить нам будет, пожалуй, сложнее, чем изобрести способ материализации оружия.
План сработал. На объявление откликнулись человек двести. Шестеро из них имели нейтронные глюки. Казалось бы, всё, вопрос решён. Но нам не повезло. Оружие этих любителей стрельбы не имело ничего общего с материализацией. Это было игровое оружие. И наше объявление поняли, как приглашение к игре. Те парни, которые заявили себя на стрельбу из глюков, просто хотели избежать серьёзной конкуренции, так как мало кто из игроков любит этот вид вооружения. Наш намёк о реальном формате соревнований не понял никто.
Похоже, никто из игроманов не имел понятия о том, как можно материализовать оружие. Когда мы объяснили условия конкурса, глаза этих бандитов загорелись от восторга. Градом посыпались вопросы. А что, разве такое возможно, чтобы глюк превратился в реальный? - так спрашивали ребята, на что мы отвечали: вот как найдёте способ такого превращения, приходите.
Соревнования не состоялись. Вопросы остались.
Шло время. Мы с Гензом разуверились в успехе, впали в депрессию. Совершенно перестали работать. Целыми днями сидели в офисе, играли с компьютером в шашки на раздевание. Когда вид голых девиц начинал надоедать, пили водку. В голове почти не было новых идей. Самое лучшее, что я мог придумать, написать доклад в правительство, свалить все происшествия в армии на несчастные случаи, а заодно заявить, что моя лаборатория готова заняться решением другой стратегической задачи.
- Я даже микроэнергетикой займусь, лишь бы что-то делать, - сказал я Гензу, - а то и помереть можно с тоски.
- Хочешь, реальных красоток подгоню, - предложил он.
- На хрен мне твои красотки! Я вообще после такого провала уйду в монахи. Мне белый свет не мил. Дело надо делать! Проблему решать. Армия исчезает на глазах. В бюджете денег нет. В науке полный разброд. Учёные занимаются всякой ересью вместо настоящей науки. Люди гибнут. Воздух - отрава, вода - отрава, пища - смесь кислотных химикатов. Пройдоха Джар Агаш делает вид, что экономит бюджетные деньги, а сам их ворует втихаря. Народ не знает уже, в какой игровой мир слинять, лишь бы тут не оставаться. Конфигурация программ сама по себе изменяется. Игровые орбиты пересекаются.
- Пересекаются, - подтвердил Генз, - это самое пакостное явление, когда орбиты заплетаются в косичку.
- Стой, Генз, как ты сказал? Сплетаются, закручиваются, пересекаются. Вот решение проблемы! Орбиты не должны пересекаться.
Уровень седьмой.
Конфигурация объёмных игр строилась на базе нескольких информационных орбит.
Игрок мог использовать сразу несколько орбит, иначе говоря, мог находиться одновременно в нескольких точках пространства и времени. Система трансверсиса тоже строилась по схеме взаимодействия информационных орбит. С помощью орбит создавался объём игровой зоны, задавались параметры игры, реализовывалось проникновение игрока в зону, проводился процесс клонирования игрока.
Игрок имел возможность регулировать своё положение на орбите, менять скорость и направление движения. Более совершенные модификации трансверсиса позволяли изменять параметры самой орбиты, но только в допустимых пределах, ибо важнейшим принципом программирования объёмных игр являлось требование - орбиты никогда не должны пересекаться. Пересечение орбит вызывало сбой в программе, это доказали опытным путём ещё при испытаниях первых трансверсисов.
Запрет на пересечение орбит не был строгим законом, скорее, простая рекомендация в целях профилактики. По мере совершенствования систем трансверсисов закон этот стали игнорировать.
Мы с Гензом нашли строку в древней инструкции к самой первой редакции трансверсиса: "Не рекомендуется допускать пересечение информационных орбит при формировании конфигурации объёмов игровых зон". И всё! Больше ни слова. Естественно, когда всякий любитель на уровне начинающего программиста получил возможность играть параметрами орбит по своему усмотрению, стали сказываться ужасы проблемы. Смешивались виды вооружений, игровые задачи, сбивались коды игроков, что тоже вело к смертельным увечьям.
В одной из самых популярных игр провели эксперимент и выяснили, что аварийная защита не срабатывает, когда орбиты не пересекаются, а сплетаются или сближаются до минимальных расстояний. Чем сложнее игра, тем выше плотность орбит, тем больше вероятность их сплетения, уровень безопасности при этом сильно понижается.
Ответ найден, мы можем праздновать победу.
Генз открыл очередную бутылку, мы выпили. Тут начались галлюцинации.
В офисе появился человек в старинной одежде. Призрак, не иначе. Генз, схватив стул, замахнулся на пришельца. Если бы я не перехватил стул, призрак мог пострадать. Правда, если он призрак, ему ничего не будет. Я стоял посреди офиса, держал перевёрнутый стул за ножку и размышлял на тему: можно ли призраку раскроить череп стулом? Генз пытался отнять у меня стул.
- Я ему сейчас дам! - орал он в пьяном угаре.
- Не надо, - утихомиривал я буйного Генза. - Человек пришёл к нам поговорить и выпить.
- Вы, смотрю, здесь совсем свихнулись, - грустно произнёс призрак. - Давайте договоримся: я ничего не видел и не слышал, вы быстро собираетесь и без лишних вопросов уходите со мной.
- Куда? - в один голос спросили мы.
- На тот свет, - мрачно пошутил он.
Гензу удалось вырвать у меня стул и замахнуться на пришельца. Тот смешно задрал руки вверх, словно сдавался в плен, и Генз не стал его бить. Неожиданно в комнате появились четыре верзилы, каждый размером с хороший книжный шкаф, напали на нас с Гензом, связали.
- Домой пора, идиоты! - крикнул нам пришелец и растворился в темноте.
Уровень восьмой.
Генеральный сиял от удовольствия. Только что он закончил выступление и принимал поздравления от доброй половины зала. Но в зале присутствовали и его оппоненты.