Новолуние завершилось. Сложно, впрочем, назвать новолунием состояние, когда кольцо из камней, пыли и льда совмещается с линией горизонта - однако другой луны в этом мире не было. Теперь же, возвращая атбарской ночи часть положенного ей света, тонкая белая полоска, тянущаяся от одного и до второго края неба, неспешно выползала с запада. Неяркий свет отбрасывал длинные бесформенные тени, в которых удобно скрываться. Сегодня, впрочем, скрываться в тенях не хотелось никому - люди не любили таких ночей, связывая длинные серые тени с присутствием злых духов. Преступный мир Атбара тоже затаился, зная, что стражи в новолуние традиционно выставляется вдвое больше. Охранителям правопорядка в новолуние доставалось более всего - и обычно их старались не злить. А далеко на западе, в точке, где сейчас находился так называемый лунный зенит, происходил самый мощный на планете прилив, волны которого достигали двух дюймов. Этот факт, впрочем, никого не волновал - всегда были более важные для обдумывания вещи, чем какой-то там прилив.
Мысли магистра Иллани также были далеки от возвышенных красот морских пейзажей. В его голове роились десятки теорий заговора и гипотез о предательствах, построенные на паранойе и многолетнем опыте тюремщика одной не слишком приятной сущности. Сон не шел - даже и закрывая глаза, Реннек не мог избавиться от беспокойных образов - прежде всего это был полувековой давности пожар в Турмине, когда сгорел каждый второй дом. Реннек этого не видел, но явственно представлял, что мог натворить Анциль, освободившись от печатей. Когда же дошло до воспоминаний об аламмакском массовом помешательстве, магистр открыл глаза и перестал даже пытаться уснуть. Он лежал на кровати и смотрел в потолок, видимо надеясь, что изъяны в его побелке сложатся в целостную и логическую картину происходящего. Вопреки ожиданиям, картина не складывалась - виной тому Реннек положил общую запущенность своего потолка и паутину в углу - будь у него чище, решил он, тайны мироздания непременно бы ему открылись.
Не сказать, чтобы дома у магистра было так уж грязно - когда дело касается дома изобретателя, уместнее слово "захламлено". В лаборатории на первом этаже пылились непременные атрибуты всякого атбарского ученого - стеклянная посуда, алхимические принадлежности, просто куски металла, выполненные в форме непонятных штук. Последние пользовались особой популярностью, хотя бы потому, что на все вопросы относительно них Иллани таинственно молчал. На втором этаже располагалось книгохранилище и спальня. И в этих комнатах пыли бы хватило, чтобы сделать статую магистра в полный рост. В доме Реннека не было грязно - в нем было очень пыльно, исключения составляли те места, в которых Иллани регулярно бывал. Книгохранилище, как и потолок, в список таких мест не входило, и ему была предоставлена привилегия - пылиться.
В окно на втором этаже заструился лунный свет, и Реннек, прикинув время своего бездействия, сел на кровати. Для каких бы то ни было действий, было еще слишком раннее утро, не более четырех часов. Магистру показалось, что это - то самое затишье перед бурей, хотя он и не был силен в подобных идиомах. И раз уж эта самая буря грядет, встречать ее нужно явно не в ночной рубашке - Иллани зажег масляную лампу на прикроватном столике и отправился к шкафу. На свет, хотя и неяркий, появился классический костюм и сюртук серого цвета. Магистр не был силен в моде, но точно знал, что подобную одежду будут носить всегда. Иллани оделся и сел на кровать. Снял сюртук. Снова встал и прошелся по комнате. Наткнувшись взглядом на зеркало, он старательно расчесал свои черные с проседью волосы и бороду. Сейчас ожидание было напряженным, нетерпение снедало Реннека. Но он ждал. Управление стражи начинало работу через четыре часа.
Реноми в эту ночь тоже не спалось. Причиной тому было место, в котором ему предстояло ее провести. Подземелье управления стражи и правда было не лучшим местом для сна, хотя казалось бы, все условия для оного были предложены. Каменная плита, воплощавшая это предложение, впрочем, уже была занята двумя туловищами, лежащими без сознания - их усмирили еще на пути, слишком уж буянили по дороге. Поэтому Реноми устроился в углу и старался спать только вполглаза - но даже и так выходило плохо, несмотря на усталость. В таком жалком подобии сна не предвиделось никаких видений, даже кошмарных. Реноми просто ждал - он точно знал, что утром придет начальник и назначит ему неделю или две трудотерапии.
Товарищи по камере, придя в себя, потревожили Реноми возней - молодой человек встрепенулся и настороженно уставился на них. Он уже успел достаточно насмотреться во время переезда сюда - сокамерники были молоды, примерно одного с Реноми возраста. "И уже съехали с катушек" - мстительно подумал он. Действительно, ему бы вероятнее всего удалось бежать за Стену, не наделай эти двое столько шума. Даже оказавшись связанными и брошенными в повозку стражи, они продолжали верещать о каких-то призраках, жаждущих их крови. Послав им взгляд, полный все той же мстительности, Реноми заметил тускло-оранжевые, в свете факела, сбитые с толку лица - и сплюнул всердцах. Разговаривать с этими людьми он не имел никакого желания, но их громкий шепот, мешавший вернуться в страну полусна, и оттого еще сильнее раздражающий, не удавалось не слушать.
- А... а где они? - все тем же громким шепотом спросил один из них, встав и оглядевшись.
- Призраки, которые хотят выпить всю твою кровь? - язвительно ответил Реноми. Он не мог видеть, но почувствовал, что зрачки собеседника значительно расширились, и тот затих на время.
По дальнейшим разговорам их, Реноми окончательно убедился в том, что эти двое намедни чокнулись головой и больше разговоров их не слушал. Просто ждал, когда придет местный начальник, чтобы спросить, кто же он такой и сколько же ему лет. И забыв осведомиться о том, где он хочет совершать общественно полезную работу, вручит в ведомство улицу Плавильщиков - чтоб неповадно было по ночам шариться. Однако этим планам Реноми не суждено было случиться, вмешательство в них произошло буквально сразу же, как надземные этажи начали работу.
- Реноми, Киэль. - четко произнес стражник, подойдя к камере - Есть среди вас такой?
- Есть такой. - ответил молодой человек, который знал, что врать страже себе дороже - А что случилось?
- За тебя внесли штраф, ты можешь идти. - двери в решетке открылись, и немало удивленный, Реноми вышел - расстраивать стражу, отказываясь покидать тюрьму, он точно не собирался.
- А кто внес? - осведомился он напоследок.
- Да демон его знает... Не доложили мне. Ты бы это... валил бы лучше, пока я не передумал.
Второй раз просить не пришлось. Не обращая никакого внимания на прекрасную древнюю кладку, витая вместо этого в разноцветных облаках своих мыслей, Реноми отправился к свободе. Мысли, полные паранойи, словно черные грозовые тучи, пытались затмить все небо мыслительных процессов молодого человека - однако рассеявшись тонкой серой пленкой, они породили лишь незначительные подозрения. В каких же тогда мыслях витал Реноми? Естественно, это были мысли об обогащении. Не то чтобы у него денег не было совсем. Но такое положение дел, по его собственным подсчетам, изменится буквально через пару дней. Не замечая того, как один коридор сменяется другим, молодой человек думал, где заработать. "Или украсть..." - закралась в голову шальная мысль. Но ее жестоко оборвали, на плечо этакого вольнодумца - а иначе человека, находящегося в управлении стражи и помышляющего о краже, и не назовешь - опустилась тяжелая рука стражника.
- Стой, куда пошел? - Реноми подпрыгнул от неожиданности. Чтение мыслей в подготовку стражников не входило. Да и какое там чтение мыслей - молодой человек не просто был уверен, он знал, что это все сказки - Выход в другую дверь.
- О Анциль всеблагой... - прошептал Реноми и чуть не схватился за сердце - Да, действительно. В другую.
Стряхнув мыслительное наваждение, он продолжил путь к выходу, все так же обделяя вниманием прекрасную древнюю кладку. Архитектор, строители и большинство современников этого здания наверняка сходят с ума в своей загробной жизни там, в Тени, не понимая, как же можно пройти мимо без восторга. Ведь, в конце концов, одно из немногих, это здание имело цвет, отличный от черного - управление стражи было всего-навсего темно-серым. Вдоволь набродившись по этим исключительного цвета коридорам, Реноми наконец попал в главный зал здания, в котором и располагался выход.
- А. Киэль. - уже второй раз за день его окликнули по имени. Такого внимания Реноми совсем не одобрял. Но более того, что он не одобрял обращение по имени, он не одобрял голос, ведь именно его молодой человек слышал вчера на кладбище - Спасибо, что отпустили моего ассистента, начальник. И извините за неудобства. Должен был проверить кое-что именно на новолуние. Наука стоит на месте без смелых экспериментов, знаете ли.
- Нет проблем, магистр. До тех пор, пока вы платите штрафы за нарушения. - откликнулся представитель закона с офицерскими эполетами на плечах, передавая магистру некую бумагу - Полагаю, квитанция вам понадобится. Не могу более задерживаться - работа ждет. До встречи.
- Ну что ты стоишь с открытым ртом, Киэль?! Пойдем отсюда, тебя ждет работа! - нервным тоном заявил Реннек, глядя на Реноми, после чего добавил довольно - В конце концов, ты же мой ассистент...
Реннек ждал своего новообретенного ассистента, обратившись лицом на восток, глядя на прямую, как стрела, улицу Движителей. Дома были действительно старыми - возраст их перевалил за триста лет, но они не были ветхими. Городские власти никогда не любили значительных изменений, даже снос ветхих зданий в Атбаре происходил редко. В бюджете всегда изыскивались деньги на ремонт домов. Ремесленникам нравилась такая политика властей - в городе всегда велись какие-то восстановительные работы, плотники и каменщики всегда были при деле. Мещан, покуда потолки не падали им на головы, все устраивало. А потолки на их головы не падали почти никогда - впрочем, за Стеной случалось еще и не такое. Фактически за ней находились и Движители, однако на эту улицу с самого ее возведения многие законы Атбара не распространялись. На отдельные дома этой улицы не распространялись даже законы современной физики. Потому что по-настоящему современная физика творилась именно здесь, а не в атбарском университете. Прогресс научной мысли всегда радовал магистра Иллани, и он как мог, помогал ученым. Сам же он предпочитал заниматься алхимией и редко отвечал на вопросы.
- Магистр? - Реноми вырвал его из транса, и Реннек обернулся.
- А. Это ты. Хорошо. - магистр выглядел потерянным, будто его сбили со счета, всего на секунду. Кем он не выглядел, так это человеком, который бы полез на дерево ночью - Иллани был одет даже не аккуратно - с щепетильностью. Реноми заметил, что всякая деталь костюма магистра была идеальна, будто бы тот готовился к выходу на улицу всю ночь. Длинные, убранные назад, волосы, были тщательно и не один раз расчесаны. Магистр нервничал. Недолго. Как только мышцы его лица пришли в движение, впечатление пропало. - Больше не попадайся страже гуляющим ночью. И тем более, в такие ночи.
- Х-хорошо. - Киэль был взволнован, он не знал, чего ожидать - Магистр, зачем вы освободили меня?
- Разве Анциль не велел помогать людям? - отшутился алхимик, достав из кошелька пару серебряных монет - Вот твое жалование за сегодня. Два динария. Я найду тебя, когда ты мне понадобишься. Сейчас у меня другие дела.
- А!.. - попытался возразить Реноми.
- Будет лучше, если ты просто возьмешь деньги и погуляешь до вечера. Или до полудня. Или пока я не прегражу тебе путь. - Иллани передал деньги своему ассистенту - И еще одно. Пожалуйста - магистр поставил на этом слове особый акцент - не пытайся скрыться. В конце концов, я не настолько страшный.
Страх перед Реннеком был не настолько силен, чтобы перебить любовь Киэля к благородным металлам. Расписок Иллани не предлагал, и Реноми это устраивало. Он взял деньги и снова уставился на магистра. Реннек, в свою очередь, никуда не спешил и выжидающе глядел на Киэля. Тот был выше магистра ненамного, но мяса на его костях было только не намного больше, чем обычно у скелетов. Одет Реноми был в потрепанную университетскую форму со знаками медицинского факультета - Реннек решил, что Киэлю могла бы прийтись по вкусу профессия зубодера. "Толкового лекаря - решил Иллани - из него бы не вышло, по крайней мере, по первому впечатлению так не скажешь."
- Ну... я пошел. - неуверенно нарушил тишину студент.
- Я тебя не держу. - Иллани ухмыльнулся и развел руками.
То и дело оглядываясь, Киэль пошел прочь от управления стражи. Он хотел удостовериться, что магистр не преследует его. Реннек стоял все на том же месте, и смотрел вслед своему ассистенту, когда Реноми столкнулся со случайным прохожим и упал, добавив к потрепанности своих одежд еще и дорожную пыль. Когда студент оглянулся в следующий раз, Иллани он уже не увидел. "Вот и славно" - решил Киэль. Он отправился к одному из ростовщиков, которому был должен. Ближайший из многочисленных кредиторов будущего медика, обретался на пересечении Рва и Каменщиков.
Реноми редко посещал восточную часть города - университет Атбара находился на западе - у студента просто не было причин ходить восточнее Рва. Киэль не знал эту часть города, однако это знание не было необходимым, город был интуитивно понятен. Широкие улицы можно было пересчитать по пальцам рук, их в Атбаре ровно десять. Стена и Ров из них были самыми широкими, настоящими транспортными артериями города. Они были расточительно вымощены строительным каменным блоком, которые стали серыми от времени. Каменщики, плотники и металлурги не могли позволить себе такой расточительности, и мостили свои улицы крупной галькой, тоже темной. Выгодно отличилась улица Книжников - ее жители также мостили галькой, однако использовали разные цвета. Впрочем, оценить красоту этой улицы представляется мало возможным - движение здесь слишком оживленное - вместо того, чтобы проехать по Стене, возчики с улицы Топоров проезжают здесь - так древесина быстрее попадет к плотникам. Южная часть города была менее популярной - улица Алебард была пустынна, если только в городе не происходило волнений. Здесь располагались казармы городской стражи. Улица Печатных Станков была непривлекательной для пешеходов по иной причине - покуда не кончится рабочий день, здесь очень шумно от типографского производства. Это производство уже многие годы хотят перенести, но печатники умудряются вносить в городскую казну положенные деньги, в отличие от плавильщиков, цеха которых находятся за Стеной. Десятой из широчайших улиц были Движители, о которых предпочитали попросту не вспоминать - скорее упомянут Рыночную, соединяющую площадь Ремесел с площадью Кузнецов, но эта часть торгового квартала забита слишком уж сильно, чтобы считаться улицей. Входы в дома здесь обращены во двор, чтобы толпа, каждодневно собирающаяся здесь для купли-продажи, случайно не проломила двери. Впрочем, так как жили тут преимущественно спекулянты, называющие себя честными торговцами, эта прорва людей не была большой помехой.
Киэль свернул со слишком мрачной на его вкус улицы Алебард, здания которой все были черными. Когда Реноми попал в Атбар впервые, город показался ему черным излишне - выстроенный из блоков базальта полностью, он только местами был темно-серым. Гончары и красильщики вполне решали проблему кладбищенской мрачности за определенные деньги, но горожане, в целом, ничего не имели против базальта, украшая свои жилища все больше изнутри, чем снаружи. Впрочем, весьма частым зрелищем был вьющийся по стенам плющ, росший явно неслучайно. Спустя примерно час блужданий по базальтовому городу, студент оказался в дверях того каменщика, которому должен был больше, чем за свою жизнь заработал. Трижды постучав в дверь, он дождался, пока ему отворят, и вошел.
В этом доме бывало столько людей, что двери отворялись без вопросов типа "Кто там?". Ростовщик не беспокоился за свою безопасность - ограбить его мог только поистине безумный человек. В городе многие знали Эшдея, а он, в свою очередь, хорошо знал нужных людей, как среди правления города, так и среди непопулярных в народе личностей - такая уж банкирская доля. Реноми находился в этом доме третий раз, и не мог насмотреться на ту роскошь, которая окружала его - все каменщики были богаты чрезмерно, и в современности Атбара они уже были не просто мастерами - они были как будто кастой, внутри которой принято заниматься в основном архитектурой. Хотя чаще они являли собой крупных дельцов, ростовщиков и инвесторов. Таким был и старик Эшдей, который занимался архитектурными проектами скорее для того, чтобы занять свое время. Дом его внутри был обит деревом, а полы были застелены дорогими коврами. На стенах висела коллекция тех вещей, которые ему некогда заложили, но не смогли вернуть деньги в срок. На некоторых из них оставались следы крови - немудрено, чаще всего здесь висело церемониальное оружие, которое ростовщик весьма уважал.
- Уважаемый Эшдей? - Реноми застал его за работой. Ростовщик стоял над пюпитром и занимался расчетами напряжений.
- Так уж и уважаемый?.. - он обернулся медленно, и пригляделся, вспоминая молодого человека - Кажется, Киэль, да? Ничем не могу тебе помочь. Не займу, даже и не проси - недавно заходил магистр, и выплатил весь твой долг. Я не знаю, что заставило тебя с ним связаться... - банкир замолчал, задумавшись - Не хочу его видеть здесь еще раз. И тебя тоже, пожалуй. Ты знаешь, где дверь. - тон Эшдея был резким, не терпящим двусмысленность.
- Да. В таком случае, прощайте. - Реноми был несколько растерян. Прежде всего, удивлен он был тем, что Иллани действительно выплатил его долги, а во вторую очередь - тем, как на него отреагировал Эшдей. Слегка пожав плечами, он вышел в город.
С закрытыми глазами стоял Реннек на Соборной площади. По крайней мере раз в неделю приходил он сюда, чтобы посмотреть на черный собор Анциля, бога, который в милости своей спас человечество от гибели в руках демонов. Иллани, конечно, знал эту историю, но гораздо больше его интересовала архитектура собора, чем учение клириков. Не раз уже магистр стоял здесь и представлял, как эта громада из базальта строилась и росла. В своем воображении он представлял, как блоки выкладываются один на другой, как воздвигаются строительные леса и подъемные краны. Наконец он представил возведение трех шпилей и колокольни, которые по задумке архитектора символизировали трех апостолов и самого Анциля. Реннеку не нравился этот символизм, однако он не спешил делиться с человечеством своими идеями - ведь они исключали символизм шпилей как таковой. Иллани искренне верил в то, что архитектор просто любил проектировать башни.
Гулко басил колокол центральной башни, разнося по округе новость о наступлении десяти часов. Механических часов в башнях собора не было, и работу по приведению колокола в действие выполнял звонарь, который поднимался на колокольню примерно каждый час. Точность здесь была неважна, а по вопросам времени ее не было нигде в городе - отсчитывая новый час, механические башни атбарского университета, ратуши, управления стражи и мелких часовен вопили вразнобой, будто каждая из них выверялась согласно астрономическому полудню. Наверное, так и должно быть в просвещенном городе. Реннек открыл глаза, когда колокол собора смолк - согласно его карманным часам, десять наступит только через две минуты. Однако он не считал такую погрешность измерения времени чем-то существенным - магистр прощал ее, потому что любил черный собор даже без часовой башни, выверенной по астрономическому полудню.
Когда Иллани вошел в собор, решительно проигнорировав утреннюю суету на площади, внутри пахло свечным воском и огнем. Служки готовили храм к полуденной службе, проводимой обычно для богатых каменщиков и других мещан из тех, которые были достаточно богаты, чтобы не зарабатывать на хлеб с самого утра. Магистр заметил, что сегодня зажигаются новые свечи и улыбнулся своим мыслям, в которых хотя и святотатственно, представил себя в ризе, за амвоном, проповедующим о любви к ближнему. Представил, что видит лица прихожан - тем менее заинтересованные, чем находящиеся ближе. Вообразил себе из мысли - едва ли десятую часть этих людей интересовало учение и какая бы то ни было вера. Ремесленники предпочитали скрипеть перьями, а если проповедник запрещал им, скрипели зубами. Приходили они скорее по привычке, впрочем, на безразличие прихожан церковь смотрела сквозь пальцы. Политика иерархов была весьма прагматичной - лишь бы платили налог. Магистр решил, что шестеренки этого механизма разболтались, однако впрочем, это не его дело.
Резкий запах фимиама вывел Реннека из некоего транса. Теперь он видел храм с другой стороны. Неудобные деревянные скамьи для прихожан, простой базальтовый алтарь и такой же простой амвон. Вдали, огороженный стальной решеткой, виднелся реликварий, богато украшенный золотом и каменьями. В нем, как считал Иллани, хранилась бесполезная мелочь - кости стариков, несколько обрывков ткани, урны с чьим-то прахом, за сохранностью которых служки тщательно следили. Клирики волновались не о ворах - скорее о том, что благословенные мощи святого Энтена рассыплются в муку от времени. Источник фимиама приближался - служитель, несший кадило, проходил в нескольких шагах от магистра, и тот окликнул его.
- Я бы хотел увидеть епископа. Надеюсь, Айя Анир не занят? - Реннек повторял эти слова, как будто они были частью ритуала посещения старого друга. Служки знали магистра, и отказывали ему лишь в том случае, когда Анир Гешиль был действительно занят. Такое, однако, происходило лишь в том случае, когда Айя Гешиль сам стоял за амвоном.
Поднявшись по винтовой лестнице, Реннек отправился в скромную келью Гешиля. Будучи главой диоцеза, тот занимал огромный зал прямо над алтарем. Витражные окна этого полукруглого помещения были обращены на запад. Отсюда Анир мог видеть кладбище, университет, и многое другое - прежде всего, заходящее солнце. Мебель в этом зале была лишь немногим младше строения, но не была антикварной, скорее - престарелой. После некоторого количества реставраций, она продолжала верно служить своим хозяевам, менявшимся с большой неохотой. Гешиль сидел в кресле с высокой спинкой, которое вполне можно было назвать троном. Судя по его виду, кресло только недавно обзавелось новой обивкой. Подле кресла находятся столик с серебряным кувшином на нем. Традиционно, кувшин был пуст.
- Решам. - попытался епископ узнать посетителя. Кроме него без стука никто не входил. Говорил Гешиль мягким низким голосом, и был не против подобного вмешательства - Давно не виделись.
- Не надо называть меня так, Анир. - Реннек отвечал нервно. Гешиль постоянно пытался назвать его чужим именем.
- Извини, магистр. Отчего-то в твоих речах я слышу апостола Решама. - Реннек недовольно фыркнул. Он не считал это смешным ни на минуту, в отличие от Анира, который веселился от души. О том свидетельствовала сдержанная улыбка епископа. Реннек не видел его лица, но знал Гешиля слишком хорошо. Иллани подошел к собеседнику, придвинул к столику с кувшином стул и присел, все так же без разрешения. Глава диоцеза смотрел в один из витражей - на кладбище. Проследив его взгляд, магистр поинтересовался:
- И как тебе понравились вчерашние события?
- Я уже обновил печати. - именно это Реннек и хотел услышать первым делом, но все же ему недоставало личного мнения Анира. Тот продолжил - Ты прибыл вовремя. Что делал в моей вотчине в столь позднее время?
- У меня была встреча.
- Ха. Еще один человек звал Ловчего?
- Это тебя волновать не должно, Анир. Я бы на твоем месте приглядывал за диоцезом. Я видел Аламмак во сне. - Гешиль замолчал. Сдержанная улыбка сползла с его лица. Епископ знал эту историю.
- У меня связаны руки, Реннек. Все, что я могу - проповедовать. И раз такое дело, может, останешься на мессу? Ради такого случая за амвоном буду стоять я.
Магистр Иллани задумался ненадолго. Когда он покинул стены собора, на его часах все еще было без двух минут десять. Университетский колокол возвестил о начале нового часа.